Принцесса Изабелла считала, что достойно отплатила мужчинам за оскорбление, полученное от графа Луи, нанеся бедняге гасконцу глубокую сердечную рану. Ей было приятно, что Бернар Эзи обречен по ее милости коротать остаток жизни в монастыре, а рассказ об этом передается из уст в уста, — теперь она могла забыть о былом унижении во Фландрии.

Если она и вспоминала о графе Луи, то лишь для того, чтобы поздравить себя, что он не стал ее мужем, и позлорадствовать по поводу его несчастного брака с Маргарет Брабантской.

Люди рассказывали, что приключилась страшная история. Маргарет прослышала, что у Луи есть любовница — красивая девушка из местных крестьян и что та носит в чреве ребенка графа. Воспылавшая бешеной ревностью Маргарет велела схватить девушку, когда муж отлучился из замка, отрезать ей нос и губы и бросить в каземат, где та вскоре и скончалась. Когда же граф, вернувшись, узнал о случившемся, то потерял разум от гнева и посадил жену в такой же каменный мешок без окон, куда через отверстие в двери подавали только хлеб и воду. Если она еще не умерла, то и по сию минуту находится там.

— Конечно, он безумец, этот граф, — говорила Изабелла, а про себя добавляла, что именно потому он и сбежал от нее несколько лет назад.

Большинство мужчин таковы… Вот хотя бы Педро Кастильский, за которого чуть было не вышла замуж бедняжка Джоанна. Не зря многие считают, что смерть от чумы оказалась для нее лучше замужества: его недаром прозвали Жестоким, ходят слухи, он сам отравил и свою жену, и любовницу отца и избавился от большого числа людей, предав их мучительной смерти…

Когда слышишь такое, разве захочешь замуж? Да никогда! Ей хорошо и так, возле отца, который говорил и продолжает говорить, что не хочет с ней расставаться.

Однако ее сестры, принцессы Мария и Маргарет, не согласны с ней. Ну и пусть! Маргарет давно влюблена в Джона Гастингса, графа Пемброка, чей отец умер, когда тому был всего год, и ребенка взял под опеку сам король. Джон рос вместе с королевскими детьми, и они с Маргарет давно подружились, а потом и полюбили друг друга.

— Джон не годится в мужья принцессе, — говорила Изабелла, на что та отвечала ей, что Джон годится всем.

— Даже тебе, — ехидно добавляла она, намекая на неумеренное тщеславие Изабеллы.

Изабелла только презрительно пожимала плечами, она не любила встревать в споры с Маргарет, потому что та обычно выходила из них победительницей, — недаром она с Джоном проводила столько времени за книгами, что просто противно глядеть. В последнее время к этой парочке присоединился еще один любитель литературы, паж из окружения их брата Лайонела. Они не только читали книги, но и сами что-то писали — и Маргарет, и Джон, и их новый дружок по имени Джефри Чосер .

А принцесса Мария была уже обручена с другим Джоном, графом де Монфор, претендующим на владение провинцией Бретань, но его позиции не были крепкими, и это заставляло короля Эдуарда постоянно откладывать заключение брака.

Однако Маргарет ждать не хотелось. Она твердо решила — или Джон Гастингс, или никто. Беспокоило только отношение отца к этому браку, потому что Изабелла права: Джон был не слишком родовит.

Зная, что Изабелле отец ни в чем еще ни разу не отказал, Маргарет надеялась, что он ответит согласием и ей — на единственную просьбу.

К ее радости, так и произошло: после некоторого колебания он дал позволение. Филиппа же от всей души одобрила этот брак, она знала, как они любят друг друга, видела, что у них обоих незаурядный ум и общие интересы, и была довольна, что дочь будет с ней почти рядом.

— Хорошо, если бы все наши дочери выходили по любви, — говорила она мужу, и тот, улыбаясь, отвечал, что она очень хорошая и добрая женщина, но чересчур наивная, потому что в королевских семьях так почти не бывает.

* * *

Казалось, в этот год мечты о браке носились в воздухе, потому что несколькими месяцами позже принц Джон Гонт женился на Бланш Ланкастер.

Это событие дало новый повод для разговоров о том, что его старший брат, Черный Принц, стал заядлым холостяком и, наверное, так никогда и не женится. Некоторые при этом вспоминали Джоан Кент и скандал, связанный с ее тайным браком, и говорили, что, как видно, Черный Принц до сих пор сохнет по этой красавице, хотя она давно уже уехала вслед за мужем, Томасом Холландом, на континент.

Все соглашались, что принц Эдуард всю жизнь отдает войне и армии, наследуя в этом славу и умение отца и прадеда. При этом, отмечали люди с одобрением, он никогда не пытался ни словом, ни делом набросить тень на славу отца или тайком раньше времени пробираться к королевскому трону. Напротив, у отца с сыном было во всем полное согласие.

Да, приходили почти все к общему мнению, он прекрасный воин и достойный наследник престола, но вот ему бы еще поскорее жениться и тоже подарить стране наследника…

А тем временем… Тем временем король Эдуард вернулся к прежним планам.

Он решил, что наступило время для продолжения войны на континенте и завоевания окончательной победы и французской короны: Давид, король Шотландии, показал себя никудышным правителем, и Англии не приходилось в ближайшее время ожидать с этой стороны каких-либо осложнений, а заключенное с Францией перемирие подошло к концу.

Эдуард снова покинул остров во главе армии, оставив Филиппу в расстроенных чувствах. Однако ему не пришлось вступить в битву, потому что Карл, старший сын французского короля Иоанна, все еще находившегося в английском плену, не захотел выставить войска против англичан. И в это время произошло странное и страшное событие, показавшееся королю Эдуарду и его воинам пророческим вмешательством внешних сил.

В канун Пасхи погода внезапно переменилась и наступили такие холода, что многие английские солдаты умирали — у них останавливалось сердце, и они падали с лошадей на землю прямо во время марша. Такого никто еще не видывал.

А в понедельник, сразу после праздника Пасхи, разразилась буря. Тоже внезапно. В середине того дня стало темно, как ночью, ветер достиг неимоверной силы, небеса разверзлись и осыпали градом армию короля Эдуарда. Молнии сверкали тут и там, громыхал гром, и после ослепительных вспышек все вокруг казалось еще темнее.

Люди были уверены, что наступил конец света, много воинов и коней погибло тогда от ударов молний и градин, некоторые из них были с куриное яйцо.

Конец света все же не наступил, но в том, что все это явилось знаком свыше, означавшим Божий гнев, сомнений ни у кого не было. Только отчего Бог проявил такую немилость к войску короля Эдуарда? Ответ мог быть один: он не одобряет притязаний английского короля на корону Франции и не хочет позволить ему воплотить их в жизнь. Разве в силах даже самый великий воин и полководец сопротивляться воле Господа?

Эдуард пребывал в смятении. За несколько дней он лишился более тысячи воинов и около шести тысяч коней. Что делать?..

Король нашел решение. Буря была еще в разгаре, когда он спрыгнул с коня, снял шлем и, подставив непокрытую голову ударам града, освещенный частыми вспышками молний, вскричал во всю мощь своего голоса:

— О Всевышний! Уйми эту бурю, прошу Тебя! Если я заслужил Твой гнев, дай мне замолить грехи. Но не уничтожай мое войско, и я клянусь, что пойду на разумное соглашение с королем Франции и освобожу его из плена…

И вдруг наступила тишина. Исчезли молнии, раскаты грома звучали уже где-то совсем далеко. Буря утихла. Тучи рассеялись, стало опять светло.

Клятву, которую он дал — не человеку, а самому Богу, — нужно было держать, и скрепя сердце король Эдуард объявил о возвращении домой, что вызвало огромную радость среди уцелевших воинов.

А уж как была рада Филиппа!

В Англии король Эдуард сразу же оповестил французского короля, что тот будет освобожден из плена при условии уплаты сравнительно небольшого выкупа. Однако, прибавил Эдуард, до выполнения этого условия он приглашает сыновей Иоанна прибыть в Англию как заложников.

Король Франции согласился на это и вскоре отбыл во Францию в сопровождении Черного Принца и герцога Ланкастера.

* * *

Ко двору английского короля вернулась Джоан Кентская. Вернулась вдовой — ее супруг Томас Холланд скончался в Нормандии, где служил королю по его поручению. Джоан ничего не оставалось, как уехать с детьми в Англию.

В это же время возвратился из Франции и принц Эдуард. Джоан минуло уже тридцать три, и у нее было трое детей. Но это не помешало принцу тотчас же по прибытии послать ей серебряный кубок как напоминание о себе и об их давней дружбе, если так можно назвать те отношения, что у них сложились до замужества. Вместе с кубком он прислал записку, в которой выражал соболезнования по поводу кончины ее мужа и приветствовал Джоан на земле Англии, изъявляя желание и надежду увидеться с ней.

Джоан тоже хотела этого. Она в согласии прожила с Томасом больше десяти лет, тот вполне подходил ей как супруг и как возлюбленный, но старая привязанность к принцу нет-нет, а давала о себе знать. И не только привязанность, но и тщеславное желание стать принцессой Уэльской.

Ее удивляло, что он до сих пор не женат, потому что была хорошо осведомлена, как принято в королевских семьях торопить детей с браком, принуждать в подобных случаях.

Она не давала себе обета больше не выходить замуж — напротив, вступив в брак с человеком не слишком высокого по сравнению с ней происхождения, она подумывала теперь найти супруга из самых высших слоев общества. А это мог быть… Да, пожалуй, все сходилось на нем — на Эдуарде, принце Уэльском.

Она не избегала встреч с ним, он тоже вел себя не так, как раньше, даже проявлял недвусмысленную заинтересованность. К тому же выглядел довольно юным. Она знала, что и ей не дать ее лет и она сохранила былую красоту. И ее огорчало, даже злило и выводило из себя, что принц слишком часто уверял, что не имеет ни малейшего желания жениться.

— О, я тоже больше никогда не выйду замуж, — отвечала она ему всякий раз на это. — Зачем?

— Конечно, Холланд так недавно умер, — соглашался принц. — Но, уверен, дорогая Джаннет, ты через какое-то время изменишь свои намерения.

— Ты плохо знаешь меня, кузен.

— Милая кузина, мало кого я знаю так хорошо, как тебя. Ведь мы вместе росли, ты помнишь?

Она помнила, и сейчас это ее не радовало. Неужели он до сих пор видит в ней только кузину, подружку детских дней? Если так, то он странный человек. Но она все же попытается избавить его от странностей! Ведь она прекрасно знает, что он совсем не безразличен к женщинам, особенно к красивым. А разве напрасно ее назвали Прекрасной Девой Кента? Ну, пускай сейчас она Прекрасная ДАМА. Но по-прежнему прекрасная…

Дела пошли быстрее благодаря непредвиденной случайности. Некто Бернар де Брока, богатый и знатный рыцарь из Гаскони, попросил у короля Эдуарда позволения жениться на Джоан.

Король, зная о взаимном расположении между ней и принцем, решил предварительно поговорить с ним.

— Мне кажется, это хороший и нужный брак, — сказал он. — Сэр Бернар хорошо служил мне, и я хотел бы вознаградить его по заслугам. Ее обширные владения будут ему достойной наградой.

Принц кивнул.

— Что ж, — сказал он, — только, думаю, не мешает спросить у нее самой.

— Конечно, — согласился король. — И я прошу тебя, сын мой, сказать ей об этом и передать, что я одобряю выбор сэра Бернара и буду рад за них обоих.

Принц обещал отцу выполнить его просьбу при первой же возможности и не стал ее дожидаться, а уведомил Джоан, что хочет поговорить с ней о важном деле.

Когда ей передали просьбу принца, сердце ее учащенно забилось. Неужели решился? Неужели наступил тот самый момент, которого она ждала столько лет?..

— Ты сейчас вдова, Джаннет, — начал принц. — Богата, свободна, красива, еще не стара. Мой отец считает, тебе следует подумать о замужестве, хотя ты и говорила, что…

Она перебила его, чтобы спросить:

— А ты… что ты думаешь, кузен?

— Я согласен с отцом.

Вот… вот оно! Она прикрыла глаза. Мечты превращаются в явь. Она будет принцессой Уэльской! Ждать осталось недолго.

— Я пришел сказать тебе, — услышала она, — что появился претендент на твою руку.

Глаза ее широко раскрылись.

— Претендент?

— Да. Это сэр Бернар де Брока. Он любит тебя и уже говорил с королем.

Злость мелькнула в ее широко раскрытых глазах. Злость послышалась и в ее голосе, когда она спросила:

— Ну, и что же король?

— Он ответил, что желал бы наградить сэра Бернара за хорошую службу и этот брак был бы достойной наградой.

— А я… значит, просто награда? Не человек…

— Ты прекрасная пара для любого мужчины, кузина.

— Конечно… Мои семейные владения… вот что будет ему наградой.

— Ты и сама хороша.

— Неужели ты заметил, кузен? Впервые слышу это от тебя.

— Ты знаешь, как я всегда восхищался тобой.

— Но почему-то никогда не считал нужным уведомить меня об этом!

— Зачем говорить о том, что и так ясно?

— Затем, что я всегда хотела услышать это от тебя!

— Что ж, тогда повторю. Ты прекрасная женщина, кузина, и богатая наследница… Но я не считаю, если быть честным, что человек, о котором мы говорим, думает о твоем богатстве… Так каков твой ответ?

— А что бы ты посоветовал мне ответить?

— Я бы на твоем месте подумал.

— Так вот, я уже подумала и говорю: я больше не выйду замуж!

Он искренне удивился:

— Но, Джаннет… Ты слишком молода и красива, чтобы оставаться в одиночестве. У тебя наверняка немало поклонников. И, насколько могу судить, сэр Бернар не из худших.

— Мне никто из них не нужен! И твой Бернар тоже. Надеюсь, король не имеет намерения выдать меня замуж насильно?

— Конечно, нет. Он только советует через меня.

Она посмотрела ему прямо в лицо изумительными глазами и спросила:

— А ты? Ты тоже советуешь?

Он взял ее за руку и мягко произнес:

— Я уже говорил, что сэр Бернар достойный рыцарь. Он…

— Хватит! — вскричала она. — Я больше ничего не хочу слушать!

Она вырвала у него руку, опустилась в кресло и закрыла лицо ладонями.

Он отвел ее руки и, увидев, что глаза у нее полны слез, встал рядом с ней на колени и участливо спросил:

— Что с тобой, Джаннет? Уж не влюбилась ли ты?

Не глядя на него, она сказала:

— Да, кузен, в самого благородного рыцаря в мире. И потому не хочу и не могу слушать о других.

— Тогда почему…

— Не спрашивай… Но я не могу выйти за него замуж, а других мне не нужно.

— Он причинил тебе горе, твой избранник? — спросил принц. — Это неблагородно с его стороны.

Она слабо улыбнулась.

— О нет, он даже не знает о моей любви. Не знал никогда.

— Назови мне его имя!

— Ты с ним хорошо знаком.

Он поднялся с колен. Она тоже встала и стояла рядом с ним.

— Я не могу заставить себя назвать его, — тихо сказала она.

— Джаннет, но ты должна мне сказать! Я хочу знать его имя, чтобы сделать, что смогу, для твоего счастья.

Она рассмеялась.

— О Эдуард… Тебе нетрудно догадаться. Неужели ты еще не понял? Кого у нас считают самым благородным рыцарем? Кто был другом моего детства? Кого я никогда не переставала любить?.. Догадался теперь?

Он продолжал с недоумением смотреть на нее.

— Черный Принц… — сказала она с легкой улыбкой. — Я говорю о нем. О том, с кем никого не могу сравнить, и если выбрала лучшего из лучших, но недостижимого, то предпочту остаться вдовой.

Он не сводил с нее глаз, его лицо озарила несказанная радость. Она, Джаннет, только что произнесла эти слова… слова, которых он ждал, возможно, всю жизнь, ждал, но не смел надеяться. Не обманул ли его слух?

Он схватил ее руки и стал горячо целовать.

— Это правда?.. Все время?.. Но как же тогда…

— Да, все время, — подтвердила она. — С самого детства. И потом…

— Но почему же ты вышла за Холланда?

— Потому что была в отчаянии. Я ждала… постоянно ждала какого-то знака от тебя, но ты молчал. Это и толкнуло меня… Понимаю, ты теперь вправе меня презирать…

— Клянусь Богом, — перебил ее принц, — я никогда не думал ни об одной другой женщине как о супруге… Только лишь о тебе… О тебе, дорогая Джаннет.

Она ликовала. Вот оно, свершилось! Но была и печаль — отчего не могло все это случиться намного раньше? Ведь нужно было только открыться… только поговорить… Но прошли годы, прежде чем они признались друг другу.

К ликованию примешалась тревога: как отнесутся к предполагаемому браку король с королевой? Когда-то они одобряли его, но то было до ее замужества, которое, она хорошо помнит, сильно их расстроило. Кроме того, король в те годы заглядывался на нее, чего не могла не заметить Филиппа. И еще эта история с подвязкой… Филиппа наверняка считает ее ненадежной, даже коварной женщиной и не захочет, чтобы сын женился на такой. А король… Он тоже не пожелает, чтобы в этой роли была женщина, которой он жаждал обладать.

Да, королевская чета сочтет ее искательницей приключений, которая никак не должна стать в будущем королевой Англии. Это немыслимо, решат они… Им хочется, чтобы женой их сына и наследника стала особа, сотканная из одних достоинств, — как его мать Филиппа, например.

И, наконец, насколько решительно настроен сам принц? Еще пять минут назад он был готов отдать ее за этого Бернара, даже настойчиво уговаривал…

— Дорогой Эдуард, — сказала она, — я ошеломлена свалившимся на меня счастьем. Все эти годы я и подумать не могла, что мои сокровенные мечты когда-нибудь сбудутся. Но вот теперь я боюсь…

— Ты не должна ничего бояться, находясь рядом со мной!

— Боюсь, что будет много препятствий для нашего брака.

— Их не будет!

— Дай-то Бог. И, пожалуйста, Эдуард, обещай мне никому не говорить о том, что мы решили. До тех пор, пока не увидимся с королем, не расскажем ему и он не даст согласия.

— Обещаю только потому, что ты этого просишь. И еще раз говорю: ничего не страшись!.. — заверил ее принц.

* * *

Когда король и королева услышали, что их сын собирается жениться на Джоан, они обеспокоились.

— На вдове! — вскричал король. — На женщине, которая старше тебя!

— Всего на два года, — уточнил принц. — Ни я, ни она не так стары, чтобы у нас не могло быть детей.

— Она дочь твоего дяди, родство слишком близкое, — заметила Филиппа.

— Не слишком. У наших отцов разные матери. Они были всего-навсего сводными братьями. И я уже послал к папе римскому за разрешением. Думаю, он не посмеет отказать.

Филиппа думала о другом. Будет ли ее сын счастлив с этой женщиной? Да, она красива. Они с детства хорошо знают друг друга и всегда находили общий язык. Но ведь она безнравственна. Стоит лишь вспомнить, как скрывала от всех брак с Холландом, когда уже с ним жила, как жена. Разве не лучше для Эдуарда, если он возьмет в жены девственницу, для которой будет единственным, кого та станет обожать и почитать, не сравнивая ни с кем другим? А Джоан опытная женщина, старше, чем он, со многими недостатками, уже родившая троих детей…

Король тоже задумался. С такой невесткой не оберешься хлопот… И потом, она по-прежнему так влечет к себе, что может случиться всякое. Если, конечно, не найдется сил сдержать себя… А Филиппа… Увы, она так располнела и постарела, движется с трудом. Он же еще чувствует себя молодым, полным желаний. Желания стали все чаще обуревать его… О нет, он не хотел бы, чтобы в их семье появилась женщина, подобная Джоан! Не нужно этих постоянных искушений…

Однако оба они, и король, и королева, ясно видели, как загорелся принц мыслью о браке с Джоан и что для него это как бы еще одна кампания на манер военной: он действует сейчас быстро и решительно, и ничто не в силах остановить его. Он далеко не мальчик и, видимо, давно ждал этого момента, только почему раньше не действовал с подобной настойчивостью, родители понять не могли.

Они обсудили все, оставшись наедине, и пришли к выводу, что ничего другого не остается, как дать согласие, что и сделали.

От папы римского пришло вскоре сообщение, что благословение дано и будет выслано в Англию. Однако принц и Джоан решили больше не ждать — уж слишком долгим было их ожидание.

Они обвенчались в часовне замка Виндзор. Среди множества присутствующих не было короля. Он сказал себе… почувствовал, что не может находиться на торжестве и видеть, как сын сочетается узами брака с женщиной, которая по сию пору вызывает в отце такое непреодолимое желание. В этом было бы что-то не вполне пристойное.

Джоан догадывалась об истинной причине его отсутствия, однако надеялась, что, кроме нее и короля, никто не понимает этого и рассматривает случившееся как выражение королевского неодобрения. Ну и пусть, думала она. Мне это безразлично… Бедный старенький Эдуард! Он еще вполне привлекателен, даже величав, но в золотистых волосах много седины и вообще… годы есть годы… А благочестивая Филиппа тоже не слишком напоминает прекрасную сладкоголосую сирену… Впрочем, Бог им судья. Она добилась того, о чем мечтала…

Вскоре после бракосочетания они отправились в одну из ближних резиденций принца, в Беркхемстед, а затем и намного дальше — на континент, где король отдал во владение сына Аквитанию и Гасконь. Супружеская пара и их пышный двор часто пребывали в Аквитании, но еще чаще в Бордо, городе, который был связан в воспоминаниях принца с его блестящей победой при Пуатье.

Вся королевская семья возрадовалась, когда Джоан родила ребенка. Это был сын, и его нарекли Эдуардом, поскольку ему предстояло продолжить прямую линию престолонаследия.

Однако не зря говорят, что человек предполагает, а Бог располагает…