Несколько дней спустя после отплытия Джейка я сделала взволновавшее меня открытие — я не могла найти Роберто. Я спрашивала мальчиков, где он, н они не могли ответить мне. Я не очень волновалась, пока несколько дней спустя он опять не пропал.

Зная, как близок был Роберто с Мануэлей, я решила спросить ее, и пошла в комнату, где она жила вместе с другими служанками. Ее там не было, но кто-то из прислуги сказал мне, что видел, как она шла к башне.

Я поднималась по крутой винтовой лестнице, ведущей в комнаты башни, которыми редко пользовались, и все яснее и яснее слышала бормочущие голоса.

Я открыла дверь и сразу же поняла, что происходит. На установленном в комнате алтаре горели свечи, и перед ним на коленях стояли Мануэла и Роберто. Они поднялись, и Мануэла протянула руки, защищая Роберто.

— Мануэла, — закричала я, — что ты делаешь? Ее оливковая кожа потемнела, и глаза вызывающе сверкнули.

— Это мое дело, — сказала она, — я забочусь о душе Роберто.

Я была напугана. Я знала, что она обучает Роберто католическим обрядам, ее обрядам и обрядам его отца. Если бы мы остались на Тенерифе, Роберто, конечно, следовал бы им, но мы были в Англии, и я знала, что случится, если только Джейк обнаружит, что кто-то под его крышей был, как он говорит, «папистом».

Я сказала:

— Мануэла, я никогда не вмешивалась в твою жизнь. То, что касается тебя самой, ты вправе делать так, как хочешь, хотя и должна быть осторожной, чтобы не привлекать к себе внимания. Ты знаешь, я всегда была терпеливой. Я могу многое понять. Я знаю, как глубока твоя вера. Но если ты делаешь это здесь, Мануэла, ты должна делать это одна и тайно. Избавь моего сына от этого. Он должен исповедовать веру этого дома, в которой воспитываются остальные дети и которой учит его учитель.

— Вы просили присматривать за ним, заботиться о нем, оберегать его. Его душа — вот что важно Роберто смотрел испуганно, и я сказала:

— Да, Роберто, когда я думала, что умираю, я просила Мануэлу отвезти тебя к моей матушке, которая позаботилась бы о тебе. Но я опять здорова, и разговор о моей смерти не идет. Я снова буду заботиться о тебе.

Я подошла к алтарю и задула свечи, Мануэла отрешенно стояла, потупив глаза.

— Я хочу исповедовать веру моего отца, — сказал Роберто.

Как много Мануэла рассказала мальчику о его отце — об этом учтивом дворянине, который даже сейчас присутствовал в моих мыслях? Я видела жесткие очертания рта Роберто, когда он упомянул о своем отце. Он никогда не примет Джейка в этой роли. Он ненавидел Джейка. Между ними была яростная вражда. И если Джейк когда-нибудь обнаружит, что он приютил под своей крышей католика, что он сделает?

«О, Боже, — думала я, — неужели нет выхода из этой страшной ситуации?»

Я знала одно: больше не должно быть этих тайных занятий с Мануэлей. Когда Джейк вернется, Роберто будет ходить в церковь со всеми нами — добрый протестант, слуга королевы-протестантки.

— Убери эти вещи, Мануэла, — сказала я, — этому надо положить конец. Ты уже не в Испании. Капитан Пенлайон выставит тебя из дома, если узнает, что ты делаешь.

Она не ответила. Взяв Роберто за руку, я сказала:

— Пойдем со мной.

Я повернулась к Мануэле.

— Не оставляй здесь ничего и никогда не пытайся делать что-нибудь подобное.

Я увела Роберто к себе в спальню и объяснила, как опасно то, что он делал.

— Я испанец, — гордо ответил он, и как был похож на своего отца. — Я не из этой страны.

Я обняла его и крепко прижала к себе. Я хотела сказать ему, что мы должны быть терпимы друг к другу. Мы должны следовать истинному христианству, что означает любить наших братьев. Я повторяла то, что мне говорила матушка:

— Нужно просто быть добрым и хорошим, возлюбить ближнего своего. Вот что значит быть христианином.

Он задумчиво слушал, и я надеялась, что могу повлиять на него.

* * *

Вскоре после этого у меня произошел выкидыш. Джейк был уже пять месяцев в море. У меня на душе было тревожно с тех пор, как я нашла Мануэлу и Роберто в башне, но я не думаю, что это было причиной моего несчастья.

«Что было со мной не так?» — задавала я себе вопрос. Почему я родила Фелипе сына и в то же время никого не могу родить Джейку?

Я пыталась забыть мои огорчения и тревогу за Роберто, посвятив себя детям. Они казались другими, как только уехал Джейк. Карлос и Жако понемногу утратили свою развязность, а Роберто забыл свой страх. Учитель, которого я наняла для них, мистер Мерримет, выполнял свои обязанности добросовестно и даже довольно весело, и я была довольна, так как ему нравился Роберто.

Кузен Эдуарда, Обри Эннис, приехал в Труинд, чтобы вести дела в поместье, и было приятно иметь таких соседей, как он и его жена Алиса. От них я узнала, что Хани родила сына.

Мы посещали Труинд, а семья Эннис посещала нас.

Конечно, мы много говорили о политике, и Шотландия была сценой наиболее важных событий.

Муж королевы, Дарнлей, трагически скончался в доме Керка О'Филдса, как говорили некоторые, его убил любовник королевы, граф Босуэлл. Намекали, что королева Шотландии сама приложила руку к преступлению. Новости постоянно приходили из Шотландии. Королева вышла замуж за Босуэлла, убийцу ее мужа, и, сделав это, совершила грех — таково было общее мнение. Так много происходило во внешнем мире и так мало — в нашем имении, что я почувствовала себя запертой с моей маленькой детской семьей, — я видела в Карлосе и Жако своих собственных детей.

Роберто вытянулся, хотя уступал в росте двум другим мальчикам. Он все больше становился похожим на Фелипе и мог свободно болтать на испанском, так же, как на английском. Это беспокоило меня, особенно потому, что я знала, как много времени он проводит в обществе Мануэлы. Нужны ли им были мои предупреждения?

Я думала, что виновна в том, что закрывала на это глаза. Я не хотела, чтобы Роберто отвернулся от меня. Полагаю, что он часто думал о своем отце и о жизни, которая могла бы у него быть. Не знаю, сказала ли ему Мануэла, что Джейк убил его отца.

Да, я была виновата. Я хотела забыть прошлое и не думала о будущем. Я пыталась заинтересовать Роберто спортивными играми на воздухе. Карлос преуспел в стрельбе из лука и радовался этому, так как хотел похвастаться перед Джейком своим мастерством, когда тот вернется. С шестифутовым луком и стрелой длиною в ярд он мог стрелять почти на двести ярдов, что было большим достижением для мальчика его лет. В Пенлайоне был теннисный корт, и оба мальчика хорошо играли. Они могли бросать бревно и метать молот и очень любили борьбу. У нас часто были посетители, желающих помериться с ними силой, поскольку корнуолльцы были лучшими борцами в Англии.

— Когда капитан вернется домой, я многое покажу ему, — эти слова я часто слышала от обоих мальчиков. «Когда капитан вернется…» Я замечала тень, которая набегала на лицо Роберто при мысли о возвращении Джейка.

У Обри и Алисы Эннис не было детей. Они сказали мне, что когда Эдвине единственной дочери Эдуарда — исполнится восемнадцать лет, ей будет принадлежать Труинд Грейндж. Я сказала:

— Я сомневаюсь, захочет ли она вернуться в Девон после той восхитительной жизни, которую она ведет с матерью и отчимом при дворе.

— Подождем и посмотрим, — был на это ответ, а месяцы шли и шли.

Приходили новости из Шотландии. Мария и Босуэлл предприняли попытку противостоять дворянству Шотландии в Карберри-хилл, в результате чего Босуэлл бежал, а Марию взяли под стражу. Ее заключили в тюрьму в Лох-Левене, где, как мы слышали, ее заставили отречься; ее сын Яков был провозглашен королем Шотландии Яковом VI и графом Мореем, регентом этой несчастной земли.

— Это хорошо для Англии, — сказал Обри Эннис у нас за обедом. — Теперь почти нечего опасаться белокурого шотландского дьявола.

* * *

Однажды в полдень я была в классной комнате с мальчиками, мистером Мерриметом и Ромелией Гирлинг, когда Карлос, который случайно проходил мимо окна, неожиданно издал радостный вопль.

— Это «Вздыбленный лев»! — закричал он.

Все бросились к окну. Далеко в море виднелся корабль.

— Пока трудно сказать… — заметила я.

— Нет! — закричал Карлос. — Это «Вздыбленный лев»! Он и Жако скакали, как сумасшедшие, обнимая друг друга. Я видела выражение страха в глазах Роберто, и это обеспокоило меня. Чтобы приободрить, я взяла его руку.

На этот раз «Вздыбленный лев» гордо высился на спокойной глади воды, ожидая ветра.

Я пошла в дом и отдала на кухне приказания приготовить говядину и баранину, каплунов и куропаток. Следовало позаботиться и о кондитерских изделиях. Уже два года у нас не шло никаких торжеств, теперь я готовила пир хозяин вернулся домой.

Все послеобеденное время корабль лежал в дрейфе и только в сумерки вошел в гавань.

Мы ждали на берегу.

Я увидела Джейка в лодке, плывущей к берегу.

Он выпрыгнул из лодки и схватил меня. Я смеялась. Да, я действительно радовалась, что он благополучно вернулся. Карлос и Жако весело прыгали вокруг нас.

— Капитан дома! — распевал Карлос.

Он повернулся к ним и потрепал их за плечи.

— Боже, как они выросли!

Он огляделся вокруг. Еще один ребенок должен был встречать его — ребенок, которому следовало появиться на свет во время его плаванья.

Я ничего не объясняла. Я не хотела испортить эти первые минуты встречи.

— Ты рада видеть меня, а? Ты скучала по мне?

— Мы чувствовали, что тебя нет слишком долго. Конечно, плавание прошло хорошо…

— Выгодно… Ты услышишь о нем, но в свое время. Дай мне посмотреть на тебя, Кэт. Я думал о тебе… день и ночь я думал о тебе.

Я была довольна, хотя испытывала старую потребность начать схватку. Похоже, я снова возвращалась к жизни. Несомненно, я скучала по нему.

Карлос подпрыгивал.

— Капитан, плавание было хорошим? Сколько испанцев ты убил?

«О, Карлос, — подумала я, — ты забыл, что ты наполовину испанец!»

— Слишком много, чтобы сосчитать, мальчик.

— Хватит об убийствах, — сказала я. — Капитан вернулся домой. Он хочет говорить о доме. Он схватил мою руку.

— Действительно, я хочу, — сказал он. — Я хочу быть с моей женой. Я хочу думать о доме.

Он взглянул на дом, и я могла видеть, что он растроган. Так и должно было быть после двухлетнего отсутствия.

— Одна из наиболее восхитительных сторон мореплавания, — сказала я, — это возвращение домой.

— Дом, — сказал он. — Да, дом. — И я знала, что он имеет в виду меня.

* * *

Первое, что было нужно Джейку, это физическое удовольствие от нашей встречи. Он прошел прямо в спальню, крепко держа меня, как будто боясь, что я попытаюсь убежать.

— Кэт! — сказал он. — Я хотел тебя так сильно, что едва не повернул «Вздыбленного льва» обратно.

Я подумала, с каким количеством женщин он удовлетворял свою потребность во мне, но не спросила.

Дом был наполнен запахами готовящейся еды — этим восхитительным запахом горячего с твердой коркой хлеба, вкусными запахами пирогов с мясом и другой снеди.

Я знала, что он стосковался по такой еде после той пищи, которая была у него долгое время в море. Он спросил:

— А мальчик? Я хочу видеть мальчика. Он пристально посмотрел на меня, так как увидел печаль у меня на лице.

— Мальчика нет, — сказала я. — У меня был выкидыш.

— Боже мой, только не это! Я молчала.

Его разочарование было горьким. Он повернулся ко мне:

— Как это получилось, что ты смогла родить сына от этого сифилитика-испанца, а от меня нет? Я все еще молчала. Он потряс меня:

— Что случилось? Ты не береглась. Ты была глупа… неосторожна…

— Ничего подобного. Не было никакой причины. Он сжал губы, его густые брови сошлись.

— У меня не будет сына? Я резко возразила:

— Нет сомнений, что их у тебя много разбросано по миру. Двое у тебя под этой крышей. Он посмотрел на меня, и его гнев утих.

— Кэт, как я стремился к тебе! Я неожиданно пожалела его и сказала с большей нежностью, чем прежде:

— У нас будут сыновья. Конечно, у нас будут сыновья.

В огромной столовой столы ломились от еды. Мы сидели, как на званом обеде. Я — рядом с Джейком. Дети тоже были здесь: Роберто слева от меня, Карлос и Жако по обе стороны от Джейка. По другую сторону Роберто сидела Ромелия. Джейк сказал, что она должна быть членом семьи. За два года она заметно выросла, но оставалась тоненькой и привлекательной благодаря своим замечательным зеленым глазам.

Джейк тепло поприветствовал ее и спросил, как она поживает. Она неуклюже сделала реверанс и подняла на него глаза, полные уважения и восхищения. Так как она была дочерью капитана Гирлинга, то, без сомнений, слышала волнующие истории о капитане Джейке Пенлайоне.

Слуги заполнили центральный стол, и было много выпивки и веселья.

* * *

Мистер Мерримет жаловался, что с тех пор, как капитан вернулся, Карлоса и Жако стало трудно заинтересовать занятиями. Ромелия обычно ходила помогать ему в классной комнате, и, так как она превратилась в привлекательную молодую девушку со спокойными манерами, я подумывала, не могут ли они составить хорошую пару. Ей был около пятнадцати, и рано или поздно появится необходимость подыскать ей мужа.

Роберто учился с еще большим рвением, чем раньше. Я думаю, он очень хотел достичь больших успехов в том, что у него хорошо получалось; и я знала, что он жил в страхе перед Джейком.

Когда приходили Эннисы, то всегда было много разговоров о государственных делах, и обычно центром этих разговоров была королева Шотландии.

В это время она находилась в Англии, сбежав из Лох-Левена, где находилась в заключении, и проиграв битву при Лэнгсайде. Она была вынуждена, как говорили, по-глупому перейти границу, чтобы, спасаясь от шотландских помещиков, отдать себя в руки Елизаветы.

— Наша властолюбивая леди в плену, — сказал с удовлетворением Джейк. Теперь о ней позаботятся.

Но было похоже, что она также опасна в Англии, как и в Шотландии. Была найдена шкатулка, в которой находились письма, написанные ею Босуэллу. Некоторые считали, что это подделка; но если они были подлинными и действительно написаны ее рукой, то она являлась преступницей, нарушившей супружескую верность, и убийцей.

За нашим столом велись споры о подлинности этих писем из шкатулки. Я, до некоторой степени, чувствовала тревогу. Обри Эннис был осторожен, но Алиса горячо настаивала на том, что они были поддельные. Джейк, который видел во всех папистах самых худших преступников, был уверен, что Мария писала письма, что она изменила с Босуэллом, когда была замужем за Дарнлеем, и что она приложила руку к убийству.

— Она враг нашей королевы и страны, — заявил он. — Чем скорее ее голова расстанется с телом, тем лучше.

Я обычно пыталась изменить тему разговора. Я слышала, что появилась неизвестная азартная игра. Она получила название лотерея.

— Каждый получает номер, — пояснял Эннис, — так я слышал. Выигрывает тот, у кого счастливый номер.

— Говорят, — продолжала я, — что продажа билетов идет день и ночь с января по май.

— Если призы будут стоящие, то участие в ней примут многие.

— Лотерея, — сказала я. — Как бы мне хотелось участвовать в ней!

Но долго говорить о лотерее мы не могли, это было ново и трудно, и беседа возвращалась к той, у кого, казалось, была способность привлекать несчастья и приверженцев и сеять раздоры в семьях.

Графы Нортамберленда и Вестморленда подняли восстание на Севере, но это кончилось ничем. В этой затее полетели головы. И многие еще последуют, несомненно, за ними в последующие годы, потому что несчастья будут всегда, пока жива королева Мария.

После такого разговора Джейк часто выражал свои подозрения, что наши соседи — тайные паписты, и я всегда боялась, что может случиться несчастье.

Я снова забеременела.

— Если ты не родишь мне сына в этот раз, — сказал Джейк, — я закую тебя в кандалы и заставлю ходить по одной половице.

Я засмеялась. У меня было чувство, что на этот раз все обойдется.

Джейк собирался отправиться по делам в короткое плавание в Саутгемптон и предложил взять мальчиков. Он ничего не сказал мне, а прошел в классную комнату, где они занимались, и сообщил им о своем намерении. Карлос и Жако бурно радовались. Я не могла представить реакцию Роберто.

Я набросилась на Джейка, когда он вернулся в нашу спальню.

Я сказала:

— Что это за путешествие, о котором я слышала?

— Короткое. Я хочу дать мальчикам возможность почувствовать вкус моря.

— Возьми Карлоса и Жако.

— Я возьму также и твое отродье.

— Ты не сделаешь этого.

— Ты теряешь разум из-за этого мальчишки. Ты хочешь, чтобы он вырос ни на что не годным?

— Он и так хорош. Он может заставить опозориться твоих ублюдков в классной комнате.

— Классная комната! Кого волнуют классные комнаты! Этому мальчику нужны нагрузки.

— Позволь мне воспитывать моего сына так, как я хочу.

— Он живет под моей крышей. Поэтому он не будет позорить меня своим хныканьем.

Он рассмеялся.

Карлос и Жако не являлись на занятия. Они постоянно носились вокруг дома. Были слышны их пронзительные голоса: «Эй, эй, капитан! Когда мы отправимся в море? Мы ждем прилива, капитан».

Джейк смеялся над ними, шлепал их, дергал за волосы и подшучивал. Они с обожанием смотрели на него.

Я сказала: «Они будут такими же, как ты, когда вырастут».

Наступил день, когда они должны были отплыть. Ничего больше не было сказано о том, пойдет ли Роберто. Я обещала ему, что он останется.

Они отплывали ночью, ветер был благоприятный. Они не собирались отсутствовать слишком долго. Джейк сделает свои дела в Саутгемптоне и вернется. Это будет школой для мальчиков, сказал он, так как был уверен, что Карлос и Жако собираются в море.

В полдень Карлос и Жако попрощались со мной и отбыли на корабль. Дженнет, Ромелия и я стояли на берегу и махали им.

Я вернулась в дом, довольная тем, что спасла Роберто от сурового испытания, которое он считал невыносимым.

«Вздыбленный лев» ушел ночью. Я наблюдала за его отплытием из моей спальни и улыбалась, представляя возбуждение мальчиков и гордость Джейка за них.

Мне следовало предполагать, что Джейк перехитрит меня. Я узнала от Дженнет, что он привез Роберто на борт раньше.

* * *

Роберто вернулся, ничуть не пострадав от этого приключения, а я поругалась с Джейком.

Он посмеялся надо мной:

— В чем дело, это пошло мальчику на пользу. Из него никогда, в отличие от Карлоса и Жако, не получится моряк. Ей-Богу, такими мальчишками может гордиться мужчина.

Стояло жаркое лето, и мне в моем состоянии было тяжело. Ребенок, более подвижный, чем Роберто, часто давал о себе знать. Что еще можно было ожидать от ребенка Джейка!

Джейк опять ушел в короткое плавание — на этот раз в Лондон, где королева выразила желание встретиться с ним. Он вернулся домой в приподнятом настроении.

— Что за женщина! — кричал он. — Она строго разговаривала со мной о морских пиратах, таких же, как я сам. Мы стали причиной осложнений с королем Испании, сказала она. Мы грабили испанцев, а она не может терпеть разбой. И все время, пока она говорила, ее глаза сверкали.

— Она получает часть сокровищ, которые ты привозишь, — сказала я.

— Это так, и она об этом помнит. Она захотела поговорить со мной без свидетелей. Она улыбалась мне и дала понять, что одобряет то, что я делаю, очень даже одобряет. Но в этот раз было необходимо обмануть испанцев. «Подождите, мой добрый капитан. Придет день…» — сказала она и велела уйти… что я и сделал. Чем больше испанцев я побью на море, чем больше сокровищ привезу в Англию, тем больше ей это понравится. Что ж, Кэт, ей нравятся ее морские разбойники, и она дала мне понять, что капитан Джейк Пенлайон, вне всяких сомнений, один из них.

Он не переставал говорить о королеве.

— Когда она родилась, — сказала я, — поднялся большой шум, потому что это был не мальчик. Говорят, что Анна Болейн никогда бы не лишилась головы, если бы Елизавета была мальчиком. Хотя был бы он лучшим правителем?

Джейк признал, что не было и не будет нигде в мире правителя, который бы сравнился с нашей королевой Елизаветой.

* * *

Комната для родов была приготовлена, и мне оставалось только ждать. Это произошло легко. Я проснулась утром и обнаружила, что ребенок вот-вот родится. Повивальная бабка была уже в доме. Она жила здесь почти две недели, так сильно нам хотелось, чтобы? все обошлось благополучно.

Ранним полднем августовского дня 1570 года ребенок родился.

Я лежала усталая, и вдруг радость неожиданно наполнила меня, так как я услышала крик — крик здорового ребенка.

Я закрыла глаза. Мне ЭТО удалось. Мой ребенок был жив и здоров.

Вошла повивальная бабка, и вместе с ней Джейк. Я улыбнулась ему, но тотчас же увидела на его лице полное разочарование, перешедшее в ярость.

— Ребенок..? — начала я.

— Девчонка! — закричал он. — Всего-навсего девчонка!

После этого он вышел. Я сказала повивальной бабке:

— Принеси мне ребенка.

Она принесла его и положила мне на руки. Мне понравилось ее маленькое красное сморщенное личико. С той минуты, как я ощутила ее в своих руках, она стала мне нужна такой, какой она была.

Джейк пребывал в мрачном состоянии. Он был так уверен, что родится мальчик. Я знала, что он рисовал себе картины воспитания ребенка, который будет похож на него, и как он возьмет его с собой в море. Он хотел этого мальчика так, как редко чего-нибудь желал.

Он не подходил ко мне два дня. Меня это не волновало. У меня была моя маленькая девочка.

— Красивый ребенок! — сказала повивальная бабка. — Клянусь, она узнает вас.

Я думала, какое имя дать моей маленькой девочке. Если бы это был сын, конечно, он был бы Джейком. Она напоминала мне в эти первые дни маленькую птичку, прижимающуюся ко мне, я называла ее моей маленькой Линнет и решила, что это и будет ее имя.

Спустя месяц после рождения Линнет Джейк уходил в плавание. Мне удалось узнать, что его не будет два года.

Прежде чем он уйдет, я решила поговорить с ним о Ромелии. Девочка выросла и теперь уже могла выйти замуж. Я думала, что она и мистер Мерримет нравятся друг другу. Ромелия часто бывала в классной комнате и помогала ему там, и они подходили друг другу. Но не будет ли возражать Джейк, если я устрою их брак? Джейк пожал плечами.

— Если они хотят, пусть женятся, — сказал он.

— Они могут остаться здесь. Мистер Мерримет займется образованием Линнет и других детей, которые у нас появятся.

— Это превосходный план, — сказал Джейк. — Пусть они поженятся. Я чувствую себя обязанным Гирлингу и хотел бы, чтобы его дочь создала свою семью. Лайон-корт — достаточно большое поместье, чтобы они могли жить здесь.

Славным октябрьским днем, когда свежий ветер раздувал паруса «Вздыбленного льва» и двух других сопровождающих его кораблей, мы вышли на берег и стояли там, пока корабли не скрылись за горизонтом.

Почти сразу же я начала устраивать брак Ромелии.

Сначала я поговорила с ней. Она была скромной девушкой и выросла довольно хорошенькой. Ее зеленые глаза ярко блестели.

Я сказала ей:

— Ромелия, настало для тебя время подумать о замужестве. Ты уже думала?

— Я… я думала об этом, — призналась она. Я улыбнулась:

— Хорошо, ты уже не ребенок. Я видела тебя в классной комнате и верю, что ты и мистер Мерримет стали хорошими друзьями.

Она покраснела:

— Да, мы хорошие друзья.

— Не думаешь ли ты, что он будет хорошим мужем?

Она молчала.

— Конечно, — продолжала я, — если ты не хочешь, тогда мы прекратим разговор.

— Капитан что-нибудь говорил об этом? — спросила она.

— Да. Я обсуждала это с ним перед его уходом в плавание. Как и я, он думает, что для тебя пришло время выйти замуж и мистер Мерримет будет подходящим мужем. Если ты выйдешь за него, вы останетесь здесь, в доме, и мистер Мерримет сможет и дальше быть учителем. Какое-то время он будет еще нужен мальчикам, а затем подрастет Линнет. Капитан чувствует себя обязанным твоему отцу и счастлив при мысли, что ты останешься под нашей крышей.

Она все еще молчала, и я продолжила:

— Возможно, я слишком тороплюсь. Если бы у меня было время подумать… Ну конечно. Нет никакой спешки. Только ты можешь это решить. Но когда примешь решение, скажи мне, и тогда мы поговорим с мистером Мерриметом.

Казалось, она согласилась со мной, и мы отложили этот разговор.

Наверное, прошел месяц, когда я совершила открытие, разрушившее весь мой план.

Дженнет, чьей обязанностью было утром приносить воду в мою спальню, опоздала, и я пошла в комнату прислуги. Здесь была только одна горничная. Все другие занимались своей работой.

— Где Дженнет? — спросила я. Девушка выглядела испуганной.

— Я не знаю, госпожа.

— Она встала в обычное время?

Девушка была в замешательстве. Какое-то время я не могла добиться от нее правды, которая состояла в том, что Дженнет редко спит в комнате для прислуги. Она все время проводит с любовником. Это не удивило меня. Я знала, что один из конюхов был ее любовником, у нее всегда были любовники.

Я думала, что она находится в одной из комнат над конюшнями, и у меня не было намерения идти туда Я сделаю ей строгий выговор, когда увижу ее. Возможно, мне надо было бы отправить ее к моей матери, но она захотела бы взять с собой Жако, а Джейк никогда не допустил бы этого. Он очень любил Жако. Поэтому я не могла разлучить мать с сыном.

Ирония судьбы привела меня в комнату учителя, я хотела поговорить с ним о Роберто.

Я тихо постучала в дверь. Ответа не последовало, и я вошла. Солнце освещало смятую постель, где крепко в объятиях друг друга спали обнаженные Дженнет и мистер Мерримет.

Я резко сказала:

— Мистер Мерримет! Дженнет!

Он первым открыл глаза, и затем я услышала вздох Дженнет.

— Я поговорю с вами позже, — быстро произнесла я и захлопнула дверь.

* * *

В результате я тут же уволила мистера Мерримета. Я думала, что человек, который мог так просто пускаться в сексуальные приключения с одной из служанок, был неподходящим учителем для мальчиков. Я подозревала его в некотором легкомыслии, но не до такой степени; женитьба должна была отрезвить его, считала я. Как я ошибалась! Я представила, как он рассказывал мальчикам об определенных вещах, и не колебалась в своем решении.

Он уехал на следующий день. Я послала за Дженнет, которая была, как обычно, застенчива, словно девушка, застигнутая во время ее первого греха.

Она отвечала своими обычными словами, что «все произошло само собой, и мистер Мерримет такой джентльмен…»

Я сказала ей, что она проститутка, что она позорит дом, и я думала о том, чтобы отправить ее к моей матери, но если бы я сделала это, то она стала бы такой же обузой для моей матери и ее семейства. Она должна изменить свое поведение или окажется на улице, где будет просить милостыню.

— Еще есть Жако, — сказала она мне хитро.

— Он пойдет с тобой.

— О, госпожа, капитан ужасно любит Жако. Вы ответите ему за это.

— Я ни перед кем не отвечаю! Я распоряжаюсь своим семейством.

Она замолчала, помня, что капитана нет и мною нельзя пренебрегать.

Она объяснила, что в ней гнездится какой-то порок, который не позволяет ей отвергать симпатичных джентльменов, и что она не считает свой поступок большим грехом, но впредь будет служить мне честно и преданно.

Мне нравилась Дженнет, поэтому я остановилась на том, что избавилась от мистера Мерримета и наняла для мальчиков нового учителя. Это был Роберт Элмор из Плимута, ученый, переживающий недобрые времена, который с радостью обрел крышу над головой. Он был среднего возраста и очень серьезный. Я чувствовала, что сделала хороший выбор.

* * *

Линнет расцветала. Это был довольный ребенок, с большими удивленными глазами, всегда готовый рассмеяться.

Все в семье обожали ее, особенно Ромелия, которая очень помогала ухаживать за ребенком.

Я была возмущена поведением мистера Мерримета и размышляла, какое впечатление это произвело на девушку, которая только недавно предполагала, что выйдет за него замуж. Обнаружить, что мужчина, который давал ей какие-то обещания и в это же самое время проводил ночи с такой прожженной проституткой, как Дженнет, — это ли не было ударом для Ромелии. Но она не выглядела расстроенной, и я внезапно поняла, что здесь что-то не так. Возможно, ее отношения с таким человеком, как Мерримет, не были столь невинны.

Прошло три месяца после отъезда учителя, когда я уличила ее в этом.

Она разразилась слезами и призналась, что беременна.

Я закричала:

— Что за негодяй этот человек! С него бы хватило того, что он затащил Дженнет к себе в постель. Она настолько опытна в этих делах, как только может быть женщина, у которой, несомненно, была сотня мужчин до него. Но невинную молодую девушку… находящуюся под защитой моей и капитана!

Она продолжала плакать.

Я сказала:

— Ты должна была признаться раньше.

— Я не решалась, — ответила она. — Что мне теперь делать?

— Ничего… Я сейчас не могу тебе найти мужа. Ты должна будешь снести позор и родить ребенка. — Я сжалилась и обняла ее. — Ты глупая девушка, Ромелия. Без сомнения, ты поддалась на обещания, а теперь вот что приключилось с тобой.

Она кивнула.

— Это не в первый раз случается с девушками. Твое счастье, что капитан любил твоего отца и хотел отплатить ему за службу. Ты родишь ребенка здесь, и он станет членом нашей семьи. А теперь не волнуйся. Это вредно для ребенка. Ты поступила плохо и должна отвечать за последствия. Такова судьба женщин. Мужчина беззаботно сеет свое семя и исчезает. Это происходит по всей Англии… по всему миру.

Мне было жаль девушку. Она была так молода и так благодарна мне за участие, которое я проявила к ней. Но она легко приспосабливалась к жизни и довольно скоро забыла о своих несчастьях. Хорошо владея иглой, она стала готовить одежду для своего ребенка и помогала чинить одежду мальчиков.

В июне родился ее ребенок. Я послала за повивальной бабкой, которая помогала мне, таким образом, Ромелия была окружена максимальным вниманием, которое мы могли ей дать. У нее родился сын — здоровый, крепкий мальчик.

Я пришла навестить ее — она выглядела такой молодой и хрупкой, и ее зеленые глаза светились более ярко, чем всегда.

Она горячо поблагодарила меня за доброту к ней. Я подошла к кровати и поцеловала ее.

— Женская доля самая тяжелая в этой жизни, — сказала я, — наш долг помогать друг другу.

— Мой сын — красивый мальчик, — сказала она.

— Повивальная бабка все время хвалит его.

— Я за многое должна быть благодарна. Что было бы со мной, если бы капитан не приехал в Сент-Остелл и не привез меня сюда?

— Он беспокоился о тебе, так как твой отец погиб у него на службе.

— Я хочу выказать ему мою благодарность… и вам тоже. Вы позволите мне назвать моего сына Пенн? Я сказала:

— Это не такая большая любезность, о которой можно просить.

Итак, маленький, восхитительный сын Ромелии получил имя.