Известие о той жизни, которую вел принц, не замедлило долететь до ушей короля. Он не спал по ночам, думая об этом. Георг... молодой Георг... вчерашний мальчик... содержит актрису! Король вспомнил то время, когда ему самому было восемнадцать, дом, в который он поселил Ханну — там родились их дети. Но он соблюдал осторожность. Никто ничего не знал. Он поступал неправильно, глупо и глубоко сожалел об этом. Но он соблюдал приличия. Это — главное требование к будущему королю. Основная масса народа не знала о его связи с Ханной, хотя время от времени возникали слухи. Тут же все было иначе. Эта пара вела себя вызывающе. Они появлялись в обществе... она разъезжала в своей карете... накрашенная, как шлюха — хотя так делали и другие женщины из окружения принца. Румяна и белила! Разве им не известно, что это закрывает поры и приводит к чахотке?

В каком обществе вращался принц! Это было причиной серьезной тревоги. Он часто посещал Камберленд-хаус. Он не смог бы найти лучшего способа позлить отца. Посещать... едва получив дарованную ему частичную свободу... это осиное гнездо вигов, выступавших против всех начинаний его отца. Выбрать их себе в друзья. Хотя бы Глочестеров! Но Камберленда, этого распутника, героя скандала, связанного с женой Гросвенора — Камберленда и эту женщину с длинными ресницами? Георг явно решил бросить вызов отцу. Георг Третий вызвал в Кью Глочестера и поделился с ним своими переживаниями.

— Ты, конечно, слышал,— сказал он.

— Весь город говорит об этом,— отозвался Глочестер.— Он появляется там через день. Иногда со своей актрисой, иногда без нее. Он постоянно общается с Фоксом и Шериданом.

— Они оба негодяи. Фокс готов на все, чтобы досадить мне. Что касается Шеридана, то он — пьяница и развратник. Очень жаль, что он женат на очаровательной мисс Линли.

Глаза короля на мгновение затуманились.

— Никогда не забуду, как она исполняла ораторию. Я никогда не слышал подобного голоса. Она поет и выглядит, как ангел. Досадно, что она замужем за таким человеком.

— Говорят, он талантлив. Я слышал, во время премьеры его «Школы злословия» газетчик, оказавшийся возле театра, опрометью убежал оттуда — ему показалось, что от аплодисментов обвалится крыша здания.

— Он угождает низким вкусам публики. Он — игрок и пьяница. Он и Фокс посвящают в эти пороки Георга.

— Что ты намерен предпринять?

— А что я могу сделать? Этому щенку уже стукнуло восемнадцать. Они говорят, что он имеет право на некоторую независимость. Фокс, Шеридан, Камберленд... в первую очередь Камберленд.

— Я удивляюсь тому, что ты позволяешь Георгу встречаться с ними.

— Я не хочу разрывать узы родства.

На лице Глочестера появилось удивленное выражение; он помнил, что его, так же, как и Камберленда, на много лет изолировали от племянников и племянниц. Но сегодня старый Георг вел себя необычно; он был непредсказуем.

Король начал расхаживать взад и вперед, его лицо заалело.

— Как, по-твоему, я должен вести себя в такой прискорбной ситуации? — спросил он.— А, как? Если я попытаюсь положить этому конец, то лишь сильнее подтолкну сына в объятия оппозиции. А это усилит мою печаль.

Глочестер согласился, что, принимая во внимание возраст принца и обретенную им свободу, сейчас вмешаться будет трудно. Возможно, если бы прежде Георга не контролировали так строго, он бы не рвался сейчас столь неистово к независимости. Но герцог не стал еще сильнее расстраивать брата этим заключением.

— Наверно, он приходит к тебе? — спросил король.

— Не часто.

— Но он тебя любит?

— Думаю, да. Но когда я попытался повлиять на него, он дал понять, что не желает слушать проповеди.

— Вот видишь. Вот видишь. Что можно поделать с таким щенком? Скажи мне, а, как?

— Возможно, он образумится, когда подрастет.

— Образумится! Образумится! Я слышал, он уже начинает говорить, как та женщина... вульгарное создание с длинными ресницами. Я слышал, что он злоупотребляет спиртным... что друзьям приходилось вносить его в дом, где он живет с актрисой. Хорошенькая история о принце Уэльском.

— Многие принцы ведут себя подобным образом,— попытался успокоить короля Глочестер.

— Я не потерплю такого поведения от моих сыновей. Говорю тебе — не потерплю. Но как я могу положить этому конец? Скажи мне. А, как?

Герцог Глочестерский не мог дать ответа.

— Боюсь, Камберленд путем шантажа вынудит меня принять эту его жену,— продолжил король.

— Вообще-то, она тоже член семьи,— заметил герцог Глочестерский, думая при этом о собственной супруге.

— Ох уж эти ресницы! — сказал король.

После ухода Глочестера король отправился к королеве. Она была немного встревожена тем, что Альфред набирал силы медленнее ее старших детей; к тревогам о маленьком Октавии, никогда не блиставшем здоровьем, добавились новые.

Королева сидела в своей гостиной и вышивала; возле нее находились фрейлины и неизменная табакерка. Хоть Шарлотта и беспокоилась о детях, ее радовала возможность пожить в «славном маленьком Кью».

Она отпустила своих женщин, поняв по выражению лица мужа, что он расстроен; она знала, что когда Георг говорит слишком быстро и несвязно, фрейлины сплетничают об этом, и старалась не сталкивать их.

Она могла не спрашивать, в чем дело. Она догадывалась, что причина связана с американскими колониями, но король, конечно, пришел сюда не для того, чтобы обсудить этот вопрос. Он считал, что ей ничего не известно о конфликте. Если бы она высказала свое мнение, это было бы встречено с холодным удивлением. Она привыкла к такому положению дел и лишь изредка возмущалась им.

Но семья — это другое дело. Значит, он пришел поговорить о семейных проблемах.

— Как малыш? — спросил король.

— По-моему, он с каждым днем становится немного крепче.

— Я рад этому. А Октавий? Как он?

— Он слегка простудился, но уже поправляется,— успокоила мужа королева.

Теперь они приблизились к теме, которая привела сюда короля. Георг, принц Уэльский.

— Молодой Георг...— произнес он. Королева невольно прижала руку к сердцу.

— ...играет в карты, пьет и содержит актрису,— продолжил король.

— Нет! — воскликнула королева.

— Но я говорю, что это так. Необходимо что-то предпринять. Научить его чтить свои обязанности перед страной, семьей... а? Как?

— Люди вечно сплетничают... лгут... о нас.

— Это не ложь. Я слышал от слишком многих людей. Он потерял рассудок. Поселил эту женщину в доме... Живет с ней. Его друзья — мои враги. Рядом с ним постоянно находится Фокс. Он ходит к Камберленду и этой его женщине. Он с вигами... с оппозицией. Его закадычные друзья — люди, которых я не выношу. Он делает это назло мне, а, как?

— Актриса,— пробормотала королева.— Георг с актрисой.

— Боюсь, наш сын слишком любит женщин. Королева молчала.

— Если бы только это... я бы понял. Казалось, король говорит сам с собой.

— Молодой человек... горячая кровь. Такое иногда случается. Они это перерастают... успокаиваются...

Он посмотрел на Шарлотту, на ее большой рот и глаза без ресниц.

— Исполняют свои обязанности, хранят верность выбранным для них женам... Но он сознательно сблизился с Камберлендом. Мой брат учит его презирать все, что уважаю я. Вот что происходит с принцем Уэльским. Что мне делать, а, как?

Королева не знала. Она хотела утешить его, остановить эту слишком быструю речь. Хорошо зная своего сына, она понимала, что руководство со стороны отца усилит бунтарский дух молодого Георга.

Король расхаживал взад и вперед, бормоча незаконченные предложения; Шарлотта беспокоилась больше за него, нежели за сына. Она любила принца и верила, что с ним на самом деле не происходит ничего страшного. Верно, он немного необуздан. Но он со временем остепенится. Привлекательность принца делала его центром притяжения.

Однако Шарлотта слегка беспокоилась из-за актрисы. Это была женщина, устроившая сцену при исполнении оратории, когда Георг привлек всеобщее внимание тем, что постоянно смотрел на нее.

Она вздохнула. Молодые люди всегда будут оставаться молодыми людьми; пока они не подыщут ему жену, подумала Шарлотта, он должен иметь любовницу.

Она все же хотела, чтобы он выбрал какую-нибудь добрую скромную молодую женщину — кого-то из Кью. Возможно, тогда он стал бы чаще навещать мать и делиться с ней своими секретами.

Она хотела предотвратить чрезмерное волнение короля и сказала кое-что из этого ему.

— Молодые люди всегда будут такими. Их не следует судить слишком строго.

Как ни странно, но это, похоже, и правда успокоило его. Она предложила немного погулять или покататься в карете вокруг «славного маленького Кью, который, я знаю, Ваше Величество любит не меньше, чем я».

Она добилась успеха — король согласился. Так приятно ехать по Кью — это местечко напоминало маленькую деревню с домами, разбросанными вдоль берега реки Грин; там жили гувернантки и учителя королевских детей, горничные, доктора и садовники. «Славный маленький Кью»,— пробормотала королева; король разделял ее чувства, потому что для него этот маленький мир казался бесконечно далеким от церемоний дворца Сент-Джеймс и Букингем-хауса. Здесь Георг был сквайром — добрым помещиком, любимцем крестьян. Фермером, чье сердце ликовало, когда люди выходили из своих домов поприветствовать проезжающую мимо них королевскую чету.

Река безмятежно несла свои воды; здесь, в Стренде-на-Грине, королева увидела миссис Папендик, которая собиралась войти в дом художника Зоффани, где находилась ее квартира; услышав шум приближающейся кареты, женщина обернулась и сделала реверанс; король приподнял шляпу и склонил голову. Он симпатизировал миссис Папендик; Шарлотта заметила, что муж мгновенно забыл о своих тревогах, к чему она и стремилась.

***

Королева много думала об актрисе, пыталась вспомнить, как она выглядит. Шарлотта восстановила в памяти постановку «Зимней сказки», где эта женщина играла Утрату. Какая жалость, что они пошли тогда на этот спектакль! Но если бы они пошли на другой спектакль, там играла бы какая-нибудь другая актриса.

Если бы он нашел себе приличную леди — не актрису! Он был увлечен Мэри Гамильтон, писал ей трогательные письма, относился к ней, как к сестре. Это часто приводило его в покои сестер, что было весьма неплохо! Но актриса! Если бы он влюбился в женщину из окружения королевы, то часто посещал бы мать — это приносило бы ему только пользу.

Как было бы замечательно, если бы он разорвал связь с актрисой и нашел себе добрую, умную, а главное, осторожную леди из окружения своей матери.

***

Во время церемонии одевания королевы мадам фон Швелленбург отдавала своим назидательным тоном распоряжения женщинам.

Шарлотте помогли надеть платье и накинули на нее халат, в котором ее обычно пудрили. Пока ей укладывали волосы, она читала газеты, ища в них упоминания о принце и миссис Утрате Робинсон. Она всегда старалась сделать так, чтобы они не попали на глаза королю.

Она знала, что ее женщины обсуждают этот роман; она даже думала, что этим занимается весь двор.

Возможно, ей следует спросить мадам Швелленбург. Шарлотте не хотелось говорить на эту тему, но Швелленбург — немка и поэтому скажет все честно. Она никогда не выбирала слова и отличалась прямодушием.

Пока Шарлотте завивали и укладывали волосы, она думала о женщинах из своего окружения. Ей нужна молодая девушка, а их-то здесь и не было. Не найти тут и красивой леди... во всяком случае, такой, которую счел бы красивой восемнадцатилетний юноша. Но самое главное требование — осторожность. Проблема заключалась в том, что чаще всего молодость и осторожность — взаимоисключающие качества.

Не поговорить ли об этом с королем? Она представила смятение короля при мысли о необходимости подыскать сыну любовницу. Шарлотта удивилась самой себе. Но она пребывала в отчаянии; однако она доказала в прошлом, что хоть и казалась робкой, все же, приняв решение, могла действовать смело.

Она хотела спасти принца от безумия, а короля — от волнений; несомненно, ради этого стоило отступить от своих обычных моральных правил.

Мысли об интриге возбуждали ее. Это был тот редкий в ее замужестве период, когда она не находилась в положении. Король согласился с ней в том, что ввиду слабого здоровья их четырнадцатого ребенка, Альфреда, а также Октавия, вероятно, пришло время перестать рожать детей.

Допустим, ей удастся найти подходящую женщину, которая уведет принца от его испорченного дяди и вернет Георга в родительский круг. Этот результат оправдает любые средства.

Она решила выбрать удобный момент и выяснить у Швелленбург, что говорят фрейлины; возможно, с ее помощью она установит, нет ли среди приближенных королевы женщины, обладавшей красотой, способной покорить принца, и осторожностью, способной удовлетворить его мать.

***

Мадам фон Швелленбург находилась в своей комнате среди жаб, сидящих в клетках, когда мадам Хаггердорн сообщила немке, что королева вызывает ее к себе.

Прежде чем выполнить приказ, Швелленбург заставила мадам Хаггердорн восхититься умом ее любимой жабы; для этого она постучала табакеркой по клетке.

— Он понимать. Он понимать,— оживленно воскликнула немка.— Слушай... он квакать. Слышишь?

Мадам Хаггердорн сказала, что это удивительное зрелище. Она, как и все окружение королевы, боялась обидеть Швелленбург. Все недолюбливали немку, король предпринял две слабые попытки отправить ее назад в Германию, но по какой-то причине королева, не слишком сильно симпатизировавшая Швелленбург, все же настояла на том, чтобы она осталась в Англии. Король, желавший, чтобы жена не вмешивалась в важные дела, позволил ей полностью распоряжаться своим окружением. В итоге Швелленбург осталась; ее высокомерие и наглость возрастали с каждым днем. Отталкивающее лицо Швелленбург смягчилось любовью к животным; только к ним она питала нежные чувства; Хаггердорн напомнила ей, что королева ждет.

— Пойду, когда хочу,— заявила Швелленбург; она преднамеренно начала стучать по клеткам и восхищенно прислушиваться к кваканью ее питомцев.

После ухода Хаггердорн Швелленбург с нарочитой неторопливостью направилась в покои королевы.

Шарлотта была одна; она предложила своей Хранительнице Гардероба сесть.

— Я хочу поговорить с тобой о принце Уэльском,— сказала королева.

На лице Швелленбург появилась улыбка, с которой она обычно смотрела на своих любимцев. Ей было приятно считать себя конфиденткой королевы.

— Он есть необуздан,— сказала немка.— Очень необуздан. Слишком много пить, играть в карты, любить женщин.

— Боюсь, что да,— произнесла королева.— Король огорчен.

Швелленбург обрадованно кивнула; она была довольна тем, что король огорчен. Он пытался отправить ее назад в Германию.

— Что ты слышала? Что он содержит актрису?

— Все говорить. Все знать. Пить... иметь дом на Корк-стрит. Герр принц очень необуздан.

— Боюсь, в этих слухах есть правда. Женщины много об этом говорят?

— Все время. Все говорить.

— Кто-нибудь из них... завидует этой актрисе? Швелленбург изумленно округлила глаза. Королева продолжила:

— Возможно, кто-то из молодых и хорошеньких... чувствует... что не прочь оказаться на ее месте.

— Одна уже была. Хэрриот Вернон...

— Я знаю о ней. Ее изгнали со двора.

— Ему нравится Мэри Гамильтон... больше никто.

Мэри Гамильтон! — подумала королева. Нет, это бесполезно. Нельзя возродить старое влечение. Он бросил Мэри Гамильтон, познакомившись с актрисой; он не вернется к ней.

— Мне не нравятся его друзья. Я думаю, эта актриса дурно на него влияет, водит к дяде. Если бы нашелся кто-то при дворе... в Кью... конечно, я не поощряю безнравственность, но молодой человек нуждается в... подруге. Ты меня понимаешь, Швелленбург.

Швелленбург поняла ее. Она пробормотала:

— Эти девушки... они необузданные. Как герр принц. Думают только о... танцах... мушках, румянах, белилах. Англичанки. Немецкие девушки вести себя, как им говорить. Гораздо лучше.

Королеву вдруг охватило радостное волнение. Немецкая любовница для принца. Превосходная идея! Но где ее найти? Король устранил всех немок, приехавших вместе с Шарлоттой — за исключением Швелленбург и Хаггердорн. Возможно, есть еще одна или две немки, но они стары, как она. Нет, им нужна молодая, цветущая девушка из Германии — дисциплинированная, осторожная, готовая выполнять их указания.

— Спасибо, Швелленбург.

Она на самом деле испытывала чувство благодарности. Швелленбург подала ей идею.

Когда Хранительница Гардероба удалилась, Шарлотта села и принялась писать в Мекленбург-Стрелиц. В этой бедной маленькой провинции всегда имелись люди, мечтавшие попасть в Англию, под покровительство королевы Шарлотты.

***

В Камберленд-хаусе герцог и герцогиня тоже говорили о принце.

— Ты считаешь,— спросила герцогиня своего мужа,— что он счастлив в нашем обществе, как прежде?

— Он приходит сюда.

— Но не так часто. И всегда сидит в углу с Фоксом и Шериданом. Они нередко уходят рано — наверно, чтобы отправиться в Девоншир-хаус.

— Я считаю, что мы принимаем его роскошно.

— Он потерял немало денег за нашими столами.

— По собственной воле.

— Но он отдаляется от нас. Я это чувствую. Думаю, за этим стоит леди Целомудрие. Мы ей не нравимся.

— Она боится, что ты затмишь ее красоту.

— И она помнит, как ты добивался ее. Она может думать, что ты до сих пор готов посягнуть на ее добродетель. Это так?

— Ха! — выдохнул герцог.— Она считает себя настолько неотразимой?

— Я уверена, считает. Иначе она вела бы себя более осторожно с Его Высочеством. Думаю, что мы — не единственные люди, имеющие несчастье периодически надоедать ему.

— Ты полагаешь, леди Целомудрие на грани отставки? Герцогиня медленно кивнула.

— Я вижу это весьма ясно. Она не продержится больше нескольких месяцев.

— А затем?

— К этому-то мы и должны быть готовы.

— Зная тебя, моя любовь, я готов поставить тысячу гиней на то, что ты уже подготовилась.

— Длинная Дэлли,— произнесла герцогиня.

— Что?

— Почему ты так удивлен? Будто я не замечала, как ты восхищенно разглядывал ее. Ты должен признать, что твои вкусы весьма сходны со вкусами твоего влюбчивого племянника.

— Да, Дэлли соблазнительна.

— Я знаю, что ты так считаешь; уверена, принц того же мнения.

— Что ты предлагаешь?

— Проследить за тем, чтобы им представилась желанная возможность.

— Ты хочешь сказать — желанная для тебя.

— Дэлли умеет... завлекать мужчин.

— Как и Утрата.

— Скажу тебе кое-что еще. Не я одна замечаю охлаждение Его Высочества. Возле нас много шакалов, которые питают надежды. Мальден готов занять место Его Высочества, как только оно освободится. Его преданность должна быть вознаграждена. И Фокс ждет своего часа. Мальдену следует быть бдительным: Он напоминает ягненка. Какой шанс у ягненка одолеть лиса?

— И какого лиса! Значит, он ждет подходящего момента, чтобы утащить Утрату в свою нору?

— И я надеюсь, милорд, что ты достаточно уважаешь свой титул герцога, чтобы не присоединиться к терпеливой толпе.

— Что ты намерена делать в отношении Длинной Дэлли?

— Отныне с ней следует обращаться почтительно. Миссис Грейс Эллиот, одна из самых занятных и красивых молодых женщин Лондона! Она идеальна во всех отношениях. Старше его на три года — как леди Целомудрие. Ты заметил, что Его Высочеству нравятся женщины старше его? И она разительно отличается от Утраты Робинсон отсутствием всякой добродетельности.

— Когда начнется битва?

— Сегодня вечером, моя любовь. Не будем терять время. Не думай, что если ты не видишь происходящего рядом, то и другие тоже слепы. Уверяю тебя, многие замечают, что узы любви слабнут. Но она может причинить нам вред до своей полной отставки. И другие предложат ему своих кандидаток. Всегда лучше быть первым, моя любовь. Предоставь все мне.

Герцог был рад сделать это.

***

Утрата потеряла покой. Мистер Робинсон постоянно угрожал и требовал денег. Она предпочла бы, чтобы мать и ребенок жили с ней на Корк-стрит. Как это было бы здорово! Малышка обожала ее, миссис Дарби гордилась своей красивой дочерью; приходя к ним с дорогими подарками, Утрата была по-настоящему счастлива.

Затем она возвращалась назад на Корк-стрит, немного отдыхала и предоставляла себя в распоряжение миссис Армистед, которая готовила ее к вечернему приему гостей. Иногда ей безумно хотелось лечь в постель и остаться там. Но принц обладал неиссякаемым запасом энергии.

Утрата возвратилась от родных, отдохнула, позволила напудрить и нарумянить себя, надела розовое бархатное платье, и тут приехал принц.

Он рассеянно поцеловал ее, не сделав ей комплимента по поводу ее внешности; развалившись в кресле, он заявил, что прибыл только на час.

Она испытала разочарование, хотя совсем недавно мечтала о спокойном вечере. Она имела в виду тихий вечер с принцем.

— Я надеялась, что мы сможем побыть вместе... вдвоем... один вечер,— сказала Утрата.— Я хочу спеть тебе новую песню. Мы можем спеть ее дуэтом.

— В другой раз,— произнес он.

Она печально подняла глаза к потолку и слегка поджала губы, выражая этим смирение и сдержанность. Это вызвало у принца раздражение. Он предпочел бы открытое недовольство. Ему стала надоедать ее любимая роль жертвы.

Возникла пауза. Принц подумал о том, что это будет очень длинный час.

— Я видела сегодня маленькую Марию,— сказала Утрата.

— Надеюсь, она здорова.

— И весьма обрадовалась моему приходу. Она плакала, когда я уходила. Иногда я думаю...

Принц ничего не сказал.

— Я принесла большую жертву,— продолжила она.— Возможно, я совершила ошибку, оставив Марию. В конце концов я — ее мать. Наверно, она иногда думает... Когда-нибудь я расскажу ей, как я страдала из-за того, что не могла уделять ей столько времени, сколько уделяют своим детям другие матери. Надеюсь, она поймет.

Принц зевнул. Это должно было послужить предостережением.

— Да.

Утрата входила в роль. Она встала, поднесла руки к своему горлу и посмотрела перед собой. В ее глазах появились слезы.

— Мне пришлось принять тяжкое решение... отказ от мужа, ребенка... добродетели... я потеряла все.

— Я не знал,— сухо заметил принц,— что ты так сожалеешь об уходе от мужа.

— Он плохо обращался со мной, но все же был моим мужем.

— Тогда, может быть, мадам хочет вернуться к нему?

Сигнал опасности. Она изменила тактику.

— Я никогда не вернусь к нему. Ты должен знать это лучше, чем кто-либо.

— Однако ты говоришь так, словно жалеешь о том, что потеряла его.

Она подошла к принцу и обвила руками его шею.

— Ты... ты так красив... в тебе есть все, что можно требовать от принца. Можно ли обвинять женщину в том, что она не устояла перед тобой?

Эта тактика уже больше походила на правильную.

— Мой ангел,— произнес принц, однако он был по-прежнему немного рассеян.

— Пожалуйста, спой со мной.

— Не сейчас. У меня нет времени. Я зашел повидать тебя только на час.

— Раньше ты не спешил уйти.

— Я не хочу уходить. А если и хочу, то лишь из-за твоей проклятой меланхолии.

— Ты обещал мне не употреблять грубых слов.

— Я делаю это в твоем присутствии, лишь когда меня провоцируют.

— Провоцируют!

— О, Утрата, перестань играть королеву из трагедии. Ты пришла сюда по собственной воле. И этому можно положить конец.

Она помолчала, потом села за клавесин и заиграла. Даже ее музыка печальна, подумал принц. Как можно грустить, когда в мире столько причин для радости?

Она обернулась.

— Куда ты так торопишься? Или ты не хочешь сказать это?

— У меня нет причин скрывать мои поступки. Я направляюсь в Камберленд-хаус.

Камберленд-хаус! Ее туда не пригласили. Она знала, что они называли ее леди Целомудрие и смеялись над ней за ее спиной. Подумать только — когда-то герцог упорно преследовал ее, восторгался ею! Конечно, это герцогиня. Она испытывает ревность.

— Мой дорогой Георг, ты считаешь, что тебе стоит идти в Камберленд-хаус?

— Господи, что ты имеешь в виду?

— По-моему, герцогиня ведет себя не так, как подобает леди.

— Ей нет нужды подражать леди, Она — герцогиня...

— Тем не менее я считаю, что она немного вульгарна. И не хочу, чтобы ты говорил, как она.

— Мадам,— возмущенно сказал принц, — на протяжении восемнадцати лет мой отец обращался со мной, как с ребенком. Я не намерен позволять моей любовнице делать то же самое.

Любовница! Это ужасное слово всегда задевало ее. Она почувствовала, что ее глаза наполнились слезами. Они брызнули на красный бархат. Она надеялась, что они не оставят на нем следов. Платье было новым и слишком хорошим, чтобы отдавать его Армистед. Но она не могла сдержать слезы.

Принц заметил, что она плачет, и смущенно произнес:

— Тебе не следует пытаться командовать мною.

Она не могла отказаться от театральной игры; она еще не произнесла самые драматичные реплики. Поэтому сказала:

— Я рассердила тебя, но это не может остановить меня, когда я забочусь о тебе. Король и королева не хотят, чтобы ты ходил к Камберлендам. Это их возмущает.

— Значит, ты пользуешься доверием Их Величеств?

— Это известно всем.

У него зародились подозрения.

— Они случайно не велели тебе положить конец моим посещениям Камберленд-хауса?

— Думаешь, они замечают меня? Они презирают меня, как многие другие... за то, что я отказалась от моего дома, мужа, ребенка... от всего... ради тебя.

Принц ощущал, что его чувства меняются, он понимал несостоятельность заверений в вечной любви; поэтому он стыдился самого себя и хотел переложить вину на нее.

— По-моему,— сказал он,— ты хочешь избавиться от меня.

— О нет... нет!

Это, во всяком случае, было правдой.

— Я видел здесь мужчин... с тобой. Например, Мальдена. Ты ему так благодарна. Я слышал, как ты сказала ему это.

— Это потому что он помог нам встретиться. За что еще я могу быть ему благодарна?

— Значит, ты благодарна за это, да?

— Я не могу выразить словами мою признательность. О, если бы ты только знал...

Она улыбнулась сквозь слезы; сейчас она была очень привлекательна; принц хотел быть верным любовником, он не желал нарушать данные им клятвы. Если бы только она не была так печальна и не говорила так много о своих жертвах!

Он поцеловал ее.

— Пожалуйста, не ссорься со мной. Это разбивает мое сердце.

Это он ссорится с ней? Но ведь инициатором ссор была она. И все же она оставалась нежной и любящей, заявляла, что только тревога за него делает ее грустной. Они обнялись, и когда она спросила: «У нас все по-прежнему?», он ответил: «Ничего не изменилось. Я буду верен тебе до смерти, Утрата».

Она испытала облегчение и не сожалела больше о том, что осудила вслух его визиты в Камберленд-хаус. Лорд Мальден сказал ей, что это больше всего волнует короля; если король и королева будут думать, что она удерживает его от посещений Камберленд-хауса, они могут более благосклонно посмотреть на ее отношения с принцем.

Однако несмотря на их примирение, принц не задержался у нее. Когда час истек, он ушел.

***

Аморальная Грейс Эллиот обрадовалась шансу занять место Утраты. Герцогиня Камберлендская откровенно объяснила ей ситуацию, потому что Грейс Эллиот и Анна Нортон были весьма похожи и прекрасно понимали друг друга.

Грейс была очень высокой, но стройной и изящной; она обладала густыми волосами восхитительного золотистого оттенка и большими серыми глазами. Походка, жесты, манера речи выдавали сексуальность девушки. Взгляд Грейс воспринимался как приглашение и обещание; поскольку она всегда выполняла последнее, ее постоянно окружала толпа страждущих поклонников.

Наверно, ее отец, Хью Дэлримпл, адвокат, выходец из Шотландии, видел все это, и поэтому весьма рано выдал дочь замуж за доктора Эллиота, который в сорок лет выглядел на пятьдесят, и в любом случае по возрасту годился ей в отцы.

Еще подростком она превратилась в весьма порочное создание; брак с доктором Эллиотом был далек от ее представлений об идиллии, и вскоре после свадьбы она познакомилась с лордом Валенсией, стала его любовницей и убежала с ним.

Это привело к большому скандалу, потому что доктор Эллиот решил развестись с Грейс и одновременно взыскать компенсацию с лорда Валенсии, которую вскоре и получил. Приключение с Грейс обошлось лорду в двенадцать тысяч фунтов; эту историю сравнивали с делом Гросвеноров и герцога Камберлендского. Дорогостоящее увлечение лорда Валенсии оказалось недолгим, и когда он бросил Грейс без средств к существованию, отверженную обществом, ей осталось избрать только один путь. Она заявила о своем намерении уйти во французский монастырь, где получила образование.

Характер Грейс не подходил для жизни в обители; весьма скоро она покинула это пристанище и, живя на периферии французского придворного общества, познакомилась с лордом Чолмондейли, приехавшим с визитом из Англии.

Лорд Чолмондейли был галантен, а Грейс тосковала по родине; они утешили друг друга, и Чолмондейли привез ее назад в Англию... в Камберленд-хаус.

Грейс была жизнерадостной, она вышла из своих приключений невредимой; Хорошо зная себя, она понимала, что хотя мужчины необходимы ей для полноты наслаждения жизнью, она не намерена хранить верность одному избраннику. Она порхала от одного любовника к другому, извлекая максимум удовольствия из каждой встречи, потому что знала, что после расставания не будет сожалений, взглядов в прошлое и печальных вздохов. Грейс умела жить только настоящим; многие находили это свойство весьма привлекательным, и Длинную Дэлли радушно принимали в любом обществе вроде того, что собиралось в Камберленд-хаусе.

Конечно, она видела принца и не могла представить себе ничего более желанного, чем стать на какое-то время его любовницей. Она уже начала немного уставать от Чолмондейли.

Поэтому она выслушала планы герцогини и тотчас согласилась с тем, что если ей и не удастся увести Его Высочество от Утраты, в этом не будет ее вины.

***

После встречи с Утратой Камберленд-хаус показался принцу более веселым, чем обычно.

Гости, как всегда, танцевали, играли, беседовали. Когда приехал принц, герцогиня поговорила с ним наедине. Она спросила Георга, все ли у него в порядке.

— Вашей любящей тете кажется, что сегодня у вас менее счастливое лицо, чем прежде, и поэтому она встревожена.

— Я ничем не расстроен.

— Но мне мало того, что вы ничем не расстроены. Я должна видеть вас абсолютно счастливым.

— Моя дражайшая тетя!

— Скажите мне, что я должна сделать, чтобы вы были счастливы.

— Можете ли вы сделать больше того, что уже сделали? Она помахала ресницами.

— Просите о чем угодно, дорогой племянник. Скажу вам следующее: я сильно рассержусь на любого, кто огорчит вас.

Он понял, что это намек на Утрату; герцогиня подозревала, что она играет роль обиженной женщины, которая пожертвовала «всем». Герцогиня рассказала принцу забавную историю о даме, ушедшей от мужа к любовнику и комично драматизировавшей ситуацию. Он смеялся вместе со всеми гостями и лишь позже осознал, что затертые штампы, которые она вложила в уста женщины, вполне могла произнести Утрата. Герцогиня нахмурилась, что она делала весьма редко.

— Я немного обеспокоена, дорогой племянник. Я обеспокоена, потому что считаю себя обязанной сказать то, что вас рассердит.

Снова кокетливый взгляд.

— Вы способны представить обстоятельства, в которых вы рассердитесь на меня?

— Это невозможно, потому что они не существуют.

— Вы не только самый элегантный и красивый, но и самый галантный из принцев!

Она снова улыбалась.

— Я наберусь смелости и скажу. Будьте осторожны. По-моему, ваш отец завел шпиона, который находится рядом с вами.

— Чтобы узнавать о моих действиях? Для этого достаточно читать газеты.

— И для других целей тоже. Он хочет направлять ваши поступки. Пытается положить конец вашим визитам сюда.

— Ему никогда этого не сделать.

— Иногда яд действует медленно, но в конце концов может убить. Я знаю, ваш отец недоволен тем, что вы бываете у нас. Он ненавидит Камберленда за то, что герцог женился на мне. Король не простил его. И он возмущен тем, что вы посещаете наш дом. Он хочет прекратить это.

— Он не приказывал мне избегать вас.

— Да, потому что он понимает, что не может это сделать. Если вы откажетесь подчиниться, люди будут на вашей стороне. Фокс или Шеридан упомянут это в парламенте. Народ не желает, чтобы с вами обращались, как с младенцем.

— Этому я буду сопротивляться всеми средствами.

— Король хочет, чтобы вы жили так же, как он. Рано ложились, рано вставали. Пили только лимонад, развлекались лишь партией в триктрак. Племянник, вам повезло иметь двух Святых Отцов — одного на небесах, другого на земле.

— Он знает, что бесполезно заставлять меня вести такую жизнь, какую ведет он.

— Леди Целомудрие... Утрата говорила с вами о ваших визитах к нам?

Принц заколебался.

— О, вы слишком благородны, чтобы отвечать, но, конечно, она делала это. Вот причина ваших проблем. Она хочет, чтобы вы держались подальше от нас, потому что этого желает король. Он даже готов смириться с тем, что вы содержите любовницу, только бы вы перестали бывать здесь и порвали дружбу с вашим дядей, мною, Фоксом и Шериданом.

— Ничто не заставит меня прекратить дружеские отношения, которые я ценю больше всего. Не хотите ли вы сказать, что король встречался с Утратой...

— Я не думаю, что король посещал Корк-стрит или что вашу любовницу вызывали в Сент-Джеймс или Кью. Но существуют разные способы обмениваться сообщениями; я точно знаю, что хоть королева и сожалеет о вашей связи с актрисой, она понимает, что вы не первый наследник трона, содержащий любовницу. Ваши политические взгляды и дружба с его братом беспокоят короля сильнее, нежели ваша личная жизнь.

— Это действительно так?

Она умоляюще коснулась его руки.

— Не верьте мне, пока сами не убедитесь в этом.

— Я проверю это. Спрошу ее, выполняет ли она задание короля.

— Она будет все отрицать. Представьте себе ее. «Ты думаешь, что я позволила бы себе стать шпионкой короля?» Герцогиня положила руки себе на горло и посмотрела прямо перед собой, безупречно имитируя Утрату. «Думаешь, что я стала бы интриговать против человека, ради которого оставила мужа, дом и ребенка?» Сходство было безжалостным; принц испытал стыд, однако не рассердился, хоть ему и следовало сделать это. Он ощутил нечто похожее на облегчение. Ему показалось, что дверка клетки, в которой он находился, медленно открывалась для бегства — на этот раз он сам повернул ключ.

Герцогиня тотчас поняла его настроение.

— Не вините ее слишком сильно. Она, естественно, хотела угодить королю. Если бы благодаря этому ее любовная связь стала бы вызывать меньшее раздражение в высших сферах, она бы испытала огромное облегчение.

— Это действительно тревожная мысль,— сказал принц.— Но мне кажется, что ваша забота о моем благополучии, возможно, привела вас к ошибочному выводу.

Она счастливо улыбнулась.

— О, надеюсь, это так. Ваше счастье для меня важнее всего. Я действительно хочу, чтобы все было хорошо. Король может отлучать от двора нас, если ему это угодно. Кто рвется в Храм Добродетели? Но если вы лишите нас вашего общества... тогда в Камберленд-хаусе объявят траур.

— Вам очень пойдут черные и пурпурные цвета,— улыбнулся принц.

— Но улыбка мне больше к лицу.

— Дорогая тетя!

— Я вас ничем не обидела? Не проявила чрезмерную прямоту?

— Вы не способны обидеть человека.— Тогда я счастлива. Но будьте бдительны, принц Уэльский.

Он обещал ей это.

Он пребывал в задумчивости, когда ему представили Грейс Эллиот. Однако он не мог не отметить ее привлекательность. Ее внешность волновала. Но он продолжал размышлять об Утрате, возможно, получившей послание из королевского двора. Мог ли это сделать Мальден? Нет, Мальден — верный друг. Однако если бы король приказал ему передать Утрате его пожелание, кто смог бы обвинить Мальдена?

Тревожная мысль. Шпионы в том самом доме, который служил ему убежищем!

Он танцевал с Грейс. Хвалил ее умение танцевать и красоту.

Она искусно дала понять, что обладает также другими талантами и готова продемонстрировать их принцу. Он чувствовал это, но его отношение было неясным; Грейс также не собиралась тотчас прыгнуть к нему в постель.

***

На следующий день принц появился в доме на Корк-стрит; его голова была полна обвинений, которые он услышал вчера вечером.

Утрата провела бессонную ночь; после ухода принца она мысленно повторила все сказанное и вспомнила те дни, когда он старался проводить с ней все свободное время и покидал ее лишь по крайней необходимости. Теперь он просто заявлял, что отправляется в Камберленд-хаус или Девоншир-хаус, куда Утрату не приглашали.

Она думала, что герцогиня Девонширская могла бы стать ее другом — когда Утрата находилась в долговой тюрьме, эта женщина помогла ей. Но если герцогиня была готова помочь бедной талантливой женщине, то она не хотела принимать в своем доме актрису. Утрату это возмущало; вместо того чтобы тактично намекнуть принцу на свое желание посетить Девоншир-хаус — ее просьба была бы немедленно удовлетворена,— Утрата пыталась затмить своим блеском герцогиню в таких общественных местах, как «Ротонда», «Пантеон» и «Рейнлаф». Она появлялась там одновременно с герцогиней в ярких, эффектных, бросающихся в глаза платьях, привлекая к себе внимание и стараясь отнять у Джорджианы титул законодательницы мод.

Когда Утрата, столкнувшись лицом к лицу с герцогиней, поклонилась ей, Джорджиана посмотрела сквозь нее, словно там никого и не было; все заметили этот щелчок по носу.

Утрата помчалась домой в слезах, проклиная свое положение и сожалея о жертвах, принесенных ею ради принца; она продолжила эту тему, когда принц приехал к ней.

После этого разговора, едва не закончившегося ссорой, Утрата встревожилась. Она лежала на кровати, думая не столько о своем ребенке, сколько об изменившемся отношении к ней принца. Об одном она отказывалась думать. Каждый раз, вспоминая о нем, она гнала от себя эти мысли. Долги. Она не знала, сколько была должна, но догадывалась, что сумма эта значительная. Прием гостей на Корк-стрит стоил огромных денег; на платья ушло, верно, целое состояние; она боялась подумать о счетах за вино — принц и его друзья пили много. Нет, она не решалась думать о деньгах. Пока принц любил ее, они не имели значения.

Она должна удержать эту любовь; поэтому, когда он пришел к ней, она была самой нежностью и очарованием; его глубоко потрясла ее красота.

Во время этого визита он упомянул Камберленд-хаус.

— Почему,— спросил принц,— ты так не любишь этот дом?

— Потому что считаю это место недостойным тебя.

— Дом моего дяди!

— Человека, который, по мнению короля, опозорил всю вашу семью.

— Значит, ты объединяешься с королем против меня?

— Я никогда не стану объединяться с кем-то против тебя. Меня могут мучить... делать со мной что угодно... но я всегда останусь с тобой.

Это был тот ответ, который он хотел услышать. Думая, завербовал ли король Утрату, он находил это невероятным. Дорогая тетя! Конечно, дело было в ее тревоге за племянника... в страхе потерять его. Она может не бояться. Он останется верен ей и Утрате. Что касается короля, то пошел он к черту.

Принц вспомнил, что скоро состоится бал в честь дня рождения короля. Он сообщил об этом Утрате и добавил:

— Ты поедешь туда.

Она ликующе стиснула руки. Платье из розового атласа? Может быть, из белого, как на том концерте в Ковент-Гардене? Или цвета лаванды? Голубое?

— Почему бы и нет? — воскликнул принц. — Ты не сможешь присоединиться к танцующим, но будешь смотреть из ложи... будешь находиться там.

В этот вечер принц обратил особое внимание на миссис Армистед. Эта необычная женщина в первый момент не производила сногсшибательного впечатления, но оставалась в памяти. Как изящно она двигалась! И казалась весьма уверенной в себе. Он часто удивлялся тому, что женщина с таким благородным обликом — служанка. В его голову закралась предательская мысль. Если бы не туалеты Утраты, можно было бы подумать, что она здесь служанка, а госпожа — миссис Армистед.

И тут его внезапно посетила новая мысль. Он заехал в Камберленд-хаус к герцогине, которая встретила его с распростертыми объятиями.

— Принц из принцев!

— Самая очаровательная и невозможная из теть! Они обнялись.

— Я пришел, чтобы продолжить нашу недавнюю беседу.

Черные ресницы-опахала взлетели вверх, открыв блестящие зеленые глаза.

— На Корк-стрит, возможно, есть шпион.

— Значит, вы обнаружили...

— Это служанка. Ее зовут миссис Армистед.

Герцогиня откинула назад голову и засмеялась.

— Ну и женщина!

— Вы ее знаете?

— Она становится известной.

— Почему?

— По обычным причинам.

— Дорогая тетя, пожалуйста, объясните.

— Конечно, дорогой племянник. Она весьма необычная и привлекательная служанка, верно? Вы согласны со мной. И другие джентльмены — тоже... Мистер Фокс, Дорсет, Дерби... насколько мне известно.

— Господи, но почему она продолжает служить Утрате?

— Она — неординарная женщина. Она хочет сохранить свою независимость.

— Оставаясь служанкой!

— При весьма особых обстоятельствах. Я... взяла на себя приятные обязанности наблюдать за всем, что касается моего дорогого принца...

— Во всяком случае, из вас получится весьма очаровательная шпионка.

Она сделала реверанс.

— Но я люблю вас, как мать, как тетя... как кто угодно. Поэтому я знаю о подобных вещах. Нет, вы должны поискать вашего шпиона в другом месте. Это не служанка. Она — сторонница вигов... верная сторонница. Друг мистера Фокса. Она никогда не стала бы шпионить в пользу короля.

Принц улыбнулся.

— Мне всегда казалось, что в ней есть что-то необычное.

— Поэтому, дорогой, поищите кого-то другого.

Армистед, подумала герцогиня. Неплохая идея. Если Грейс не подойдет, почему не воспользоваться Армистед?

***

Театр Хэймаркет, где проходил бал в честь дня рождения короля, представлял собой впечатляющее зрелище; хотя в зале присутствовали многие совершеннолетние члены королевской семьи, всеобщее внимание привлекал к себе принц Уэльский. Он, как всегда, был одет по последней моде; его костюм украшали собственные изобретения, которые, будучи немедленно скопированными, становились свидетельством хорошего вкуса и элегантности.

Наблюдавшая за ним из своей ложи Утрата испытывала противоречивые чувства. Гордость, радость, удовлетворение, настороженность, унижение. Она сама рассчитывала на значительную долю внимания; оно делилось между нею и принцем; он часто поглядывал в сторону ее ложи, и многие замечали это.

Утрату задело то, что она оказалась в одной ложе с миссис Дентон, любовницей лорда Литлтона. Она чувствовала, что это унижает ее. Словно их положение было одинаковым. Когда она играла в театре, лорд Литлтон добивался ее, предлагал ей роскошный дом и большое пособие, если она согласится стать его любовницей. Миссис Дентон согласилась — и теперь они находились в общественном месте рядом.

Эта женщина, подавшись вперед, показывала пальцем на разных людей; она была взволнована и горда тем, что присутствует здесь. Как тяжела жизнь! — подумала Утрата. Она пожалела о том, что приехала сюда.

— Это герцогиня Девонширская,— прошептала миссис Дентон,

Словно я ее не знаю, подумала Утрата.

— Разве она не прекрасна? А ее платье! Неудивительно, что она — законодательница мод.

«Разве? — прикинула Утрата.— Вовсе нет. Я могу затмить ее в любой момент. И сделаю это. Надменная женщина оскорбила меня в Пелл Мелл. Я этого не забуду».

Принц беседовал с герцогиней; он явно восхищался ею, радовался ее обществу.

— Конечно, она очень умна; ее дом — место встречи вигов. Его Величество не очень-то рад ее присутствию, чего нельзя сказать о принце. Посмотрите... Какая там красавица! Высокая девушка с золотистыми волосами. Я знаю, кто это. Миссис Грейс Эллиот. С ней связан громкий скандал. Удивительно, что королева позволяет ей бывать при дворе.

— Она слишком высока,— сказала Утрата.

— Вы так считаете? Ее называют Длинная Дэлли. Потому что она носила фамилию Дэлримпл до брака с мистером Эллиотом... который развелся с ней.

Утрата поджала губы. Такое существо могло общаться с гостями, в то время как порядочные люди сидели в ложе!

— О... поглядите.

Миссис Дентон могла не направлять внимание Утраты — она уже сама увидела, как высокая миссис Эллиот вынула из корсажа две розы, подошла к принцу, сделала реверанс и протянула их ему.

— Какая... возмутительная дерзость!

— Говорят, она многое себе позволяет, но... в обществе, на балу!..

— Ее поведение шокирует.

— Он берет их.

— Он слишком галантен, чтобы поступить иначе.

Принц вдыхал аромат роз; Грейс Эллиот по-прежнему стояла перед ним, улыбаясь с видом заговорщицы. Затем принц посмотрел на ложу и перехватил взгляд Утраты.

Он позвал человека из своей свиты и отдал ему розы.

— Что это значит? — прощебетала миссис Дентон. Утрата молчала. Это было прямым оскорблением для нее. Высокая женщина с золотистыми волосами говорила ей и всему двору, что она готова стать другом принца Уэльского или уже является им; взяв цветы, принц почти выразил свое согласие.

В дверь ложи постучали.

Утрата не обернулась; она была слишком подавлена.

Затем прозвучал чей-то голос:

— Миссис Робинсон...

Она увидела человека из свиты принца, которому он вручил цветы; приближенный Его Высочества стоял в ложе с розами в руках.

— Его Высочество шлет вам привет, мадам.

От радости Утрату едва не охватила истерика. Она взяла цветы. Она видела направленные на нее взгляды. Театральным жестом, играя на публику, Утрата вставила розы в свой корсаж так, чтобы они были хорошо видны.

Она сияла. Бал был успешным. Не важно, что она должна сидеть в ложе, пока другие танцуют с ее возлюбленным. Он публично выразил ей свое уважение.

Она уже давно не была такой счастливой.

***

Король и королева находились в Виндзоре — этот дворец был не таким уютным и комфортабельным, как «славный маленький Кью», но все же они предпочитали его Сент-Джеймсу.

Королева испытывала приятное возбуждение; король радовался за нее.

— Видеть людей со своей родины — всегда праздник для человека, сменившего свой дом,— объяснила она.

Король понимал ее.

— Герр фон Харденбург и его супруга — очаровательные люди. Надеюсь, ты почтишь их аудиенцией.

— Охотно, охотно,— сказал король.

— Их сопровождает девушка... лет восемнадцати. Она очень хорошенькая и происходит из благородной семьи. Я хочу, чтобы они чувствовали себя комфортно во время своего пребывания здесь.

Подобные хлопоты радовали короля. Больше всего на свете он любил планировать домашние дела. Поэтому он всей душой отдался этому вопросу и начал расспрашивать королеву о приготовлениях, которые были сделаны для Харденбургов.

Она попросила подыскать им дом в Виндзоре; она считала, что там они будут очень счастливы. С ними находились несколько маленьких детей и фрейлейн фон Буш; молодая леди, которую они привезли с собой, была очаровательным созданием... очень красивым, но скромным; королева не сомневалась в том, что Его Величество обрадуется приятной перемене после общества чересчур эффектных женщин с кричащей внешностью, которая считалась сейчас модной... как у герцогинь Камберлендской и Девонширской...

— Вмешиваешься в политику,— проворчал король.— Это недопустимо. Женщины... в политике, а, как?

Королева ничего не ответила, но ее возмущение таким подходом слегка утихло. Всегда существовали способы, с помощью которых женщины могли играть определенную роль в государственных делах — например, романы принца Уэльского могли относиться к государственным делам; достаточно заметить, как он попал в руки мистера Фокса. Не находясь сейчас в положении, королева имела достаточно времени и сил для занятий особым видом государственной политики. И король ничего об этом не знал. Приятная мысль.

Она предложила отправиться на прогулку и сказала кучеру, в какую сторону ехать. Это привело их к дому, занимаемому Харденбургами. Фрау фон Харденбург находилась с детьми в саду; она сделала почтительный и изящный реверанс. Королева приказала кучеру остановить экипаж.

— Ваше Величество, вы позволите мне представить вам этих славных людей?

Король охотно согласился. Излучая доброжелательность, он даже спустился на землю и прошел в дом.

Шарлотта с удовольствием снова заговорила на немецком. Даже король владел этим языком, как родным. Харденбурги обрадовались и были польщены. Король заметил, что супруга немца весьма хорошенькая, а дети — просто очаровательны. Король сел, посадил малышей к себе на колени, стал их расспрашивать и улыбаться разумным ответам.

— Прелестные дети, — пробормотал он.

А еще тут находилась фрейлейн Буш. Приятное создание! Пухленькое, бело-розовое, с золотистыми волосами. И такое скромное.

Когда визит закончился и королевская чета уехала, Шарлотта тайком улыбнулась. Король заявил, что он просто очарован.

— Надо получше принять друзей из Германии. Очень славные люди. Домашние... приятные... а, как?

Королева согласилась, что Харденбурги — и фрейлейн Буш— действительно весьма милы; она хотела бы почаще видеть таких людей.

***

Принц прибыл в Виндзор. Именно этого ждала королева. Король отправился в Лондон по государственным делам, и Шарлотта воспользовалась его отсутствием, чтобы вызвать принца.

Виндзор, подумал принц. Что там делать? Жить можно только в одном месте — в Лондоне.

Он скучал и не мог понять, зачем мать послала за ним.

Она хочет поболтать с сыном о том, каким славным ребенком он был, занимаясь при этом плетением кружев или шитьем для бедных (Благочестивая дама в Храме Добродетели)? В таком случае он при первой возможности вернется в Лондон. Он сделает это в любом случае.

— Ты должен прокатиться со мной,— сказала королева.

— Зачем?

— Люди хотят увидеть нас вместе.

Он поехал с ней; карета остановилась возле дома Харденбургов; фрау фон Харденбург и ее дети, отдыхавшие в саду, являли собой весьма домашнюю картину, способную восхитить короля, но королева не была уверена в том, что эта сцена произведет такое же впечатление на принца Уэльского.

— Я хочу познакомить тебя с гостями из Германии,— торопливо произнесла она, зная, что принц не любит напоминаний о своём частично немецком происхождении.

Однако принц держался весьма любезно. Каким очаровательным он мог быть, когда хотел!

Он вышел из кареты и приблизился к дому; прелестная фрейлейн фон Буш покраснела от оказанной ей чести; она выглядела превосходно и скромно.

Молодая девушка явно произвела на принца впечатление. Возвращаясь назад, он задал королеве массу вопросов о гостях.

***

Принц остался в Виндзоре, чтобы, как он объяснил, заняться подготовкой к августовскому балу в честь его дня рождения. Ему исполнится девятнадцать — до совершеннолетия оставалось два года. Он заметно изменился за последний год; два следующих года принесут новые перемены.

Сейчас он был счастлив — да, по-настоящему счастлив оттого, что находился в Виндзоре; королева радовалась успеху своей дипломатии; она хотела поскорей сообщить королю о том, что принц оставил свою актрису и друзей-вигов и сблизился с молодой немкой, которая будет исполнять указания королевы и поможет повести принца к лучшей жизни. Как изумится Его Величество! Возможно, он поймет, что женщины не так уж глупы. В конце концов именно герцогиня Камберлендская играла ведущую роль а Камберленд-хаусе. Но умными могут быть не только дурные женщины.

Она знала, чтопринц часто бывает у Харденбургов; через две недели после его знакомства с ними возбужденная Швелленбург прибежала к королеве.

— Иметь новости. Печальные. Хотеть сама сказать Ее Величеству. Герр и фрау Харденбург... уехать.

— Уехали?

— В Германию. Дети здесь. Они вернутся за ними.

— Ты хочешь сказать, что герр Харденбург и его жена уехали, оставив детей?

— Они возвращаться за ними. Фрейлейн фон Буш остаться и смотреть за ними.

— Значит, фрейлейн фон Буш здесь. Но как странно! Почему они исчезли?

Швелленбург лукаво посмотрела на королеву.

— Герр принц,— сказала она.

— Что ты имеешь в виду?

— Он слишком любить женщин.

— Но... фрейлейн фон Буш...

— Ему нравиться фрау фон Харденбург... так сказать ее муж. Он мочь сделать только одно. Забрать ее от герра принца. Он уехать ночью... вернуться за детьми.

Королева не могла поверить в услышанное. Она вызвала свою карету и поехала в дом Харденбургов. Там она обнаружила фрейлейн фон Буш, которая занималась детьми.

Девушка объяснила по-немецки, что герр Харденбург счел разумным немедленно уехать; он боялся, что Их Величества будут недовольны страстным вниманием принца к его супруге не меньше, чем он сам.

Королева остолбенела. Фрау фон Харденбург! Ведь именно с этой целью сюда привезли свежую молодую девушку.

Она не могла понять происшедшее. Ее дипломатические потуги провалились. В тот же день принц, заскучавший в Виндзоре без фрау фон Харденбург, вернулся в Лондон.