С тех пор, как я начала работать в поместье, у меня не оставалось свободного времени для швейного кружка и прочих общественных забав. Мисс Хетерингтон это понимала и одобряла мою деятельность. Она считала, что женщины вообще должны играть более заметную роль в деловой жизни.
Что же касается тетушки Софи, то она была в полном восторге.
— Вот эта работа как раз по тебе! Не знаю, как и благодарить Криспина Сент-Обина за его предложение, — часто говорила она.
Она с удовольствием слушала мои рассказы о работе с арендаторами, ей нравился Джеймс Перрин, и она приглашала его при удобном случае на чашечку чая.
Некоторые обитатели Харперз-Грина обменивались многозначительными взглядами, когда видели нас вместе с Джеймсом, и я догадывалась, о чем они думают. Это несколько конфузило меня.
Время от времени я навещала Тамарикс, но она была не очень приветлива. Я предполагала, что не все в ее жизни идет гладко, но она не хочет говорить о неприятном.
Еще чаще бывала я на ферме Гриндлов. Девчушка росла, и Рэчел с Дэниэлом души в ней не чаяли.
Однажды в субботу, во второй половине дня (это было мое свободное время), я решила посетить Флору Лейн.
Как всегда, я подошла к задней стороне коттеджа. Флоры в саду не было. Пустая кукольная коляска стояла у скамьи где обычно сидела Флора. Я заметила, что дверь в дом открыта, и решила, что Флора там. Я поднялась и крикнула в открытую дверь:
— Есть кто-нибудь дома?
На мой призыв вышла Флора, неся куклу, и, к моему изумлению, вслед за ней появился Гастон Марчмонт.
— Привет, — сказала Флора, — давно вас не было!
— Вижу, у вас гость!
Гастон Марчмонт поклонился.
— Я проходил мимо, — сказал он, — поговорил с мисс Лейн, и она показала мне детскую, где живет ее драгоценное дитя.
Флора улыбнулась, глядя на куклу.
Мое изумление было очевидным. Мне показалось странным, что она настолько дружна с Гастоном, что пригласила его в детскую. Я сама-то получила на это право только после нескольких встреч!
Флора положила куклу в коляску и села на скамью, а мы с Гастоном — по обе стороны от нее.
— Вы не ожидали увидеть меня здесь? — обратился ко мне Гастон.
— Признаться, не ожидала!
— Я интересуюсь поместьем и всеми, кто в нем живет. В конце концов, я теперь член семьи!
Мне его слова показались несколько дерзкими.
— Я люблю знать, что происходит вокруг, — продолжал он.
Внезапно Флора опять повторила:
— Давно вас не было!
— Теперь я работаю, и у меня не так много свободного времени, — объяснила я.
— Мисс Хэммонд весьма необычная леди, знаете ли, — начал Гастон. — Она пионер. Она стремится доказать всем, что леди может работать не хуже любого мужчины, впрочем, об этом всем известно!
Флора посмотрела на него недоумевающим взглядом.
— Он опять подхватил эту простуду… Так нам никогда не избавиться от нее. Я носила его наверх, чтобы дать настой из трав. Это помогает нам, да, драгоценный?
Гастон с удивлением посмотрел на меня, явно забавляясь. Зная о нем так много, я стала презирать его еще больше.
— Мисс Лейн сделала такую прелестную детскую, — сказал он.
У меня сложилось впечатление, что он навещал ее не в первый раз. Подозреваю, что он заходил к ней так же, как и я, в отсутствие Люси. Когда у Флоры возникла мысль, что «ребенок» заболел", и она пошла наверх дать ему отвар, Гастон просто пошел за ней.
— Со стороны мисс Лейн было очень мило показать мне детскую, — продолжал Гастон. — Слава Богу, малышу, как там его зовут, теперь лучше! Вы видели, мисс Хэммонд, этих зловещих птиц на стене?
Я почувствовала, что холодею при виде сильного любопытства, которое прочла в его взгляде.
Эти проклятые птицы не давали мне покоя, напоминая о старом стишке и тайне, которую хранила Флора в своем затуманенном мозгу. Гастон тоже что-то почувствовал.
— Сороки, — произнесла Флора. — Люси вставила их в рамку для меня. Они говорят, что тайна никогда не должна быть раскрыта… Так они говорят…
— Вы знаете тайну? — быстро спросил Гастон.
Она в ужасе посмотрела на него.
— Знаете! — торжествующе произнес он. — Предположим, вы скажете нам. Это не страшно, не так ли? Мы же никому ничего не расскажем. Вам не о чем беспокоиться!
Флора задрожала.
Я шепнула ему:
— Вы ее расстроили…
— Простите, — прошептал он. — Какой прекрасный День! Как приятно сидеть в саду!
Я увидела, что Флора возбуждена и расстроена. Этого нельзя так оставить.
— По-моему, нам следует уйти, — сказала я. — Я просто зашла узнать, как вы поживаете, — обратилась я к Флоре. — Мы пойдем, ведь скоро придет ваша сестра!
Гастон спокойно смотрел на меня.
Я твердо повторила:
— Нам надо идти!
Флора кивнула. Она посмотрела на куклу и начала катать коляску то вперед, то назад. Потом внезапно встала и покатила ее к дому.
— До свидания! — крикнула я.
— До свидания! — ответила Флора, не обернувшись.
Гастон направился со мной. Выйдя за ворота, он воскликнул:
— Ну и ну! Да она просто сумасшедшая!
— Она расстроена. Вы не должны были говорить об этих птицах.
— Это она говорила о них! Она сама повела меня наверх и показала их!
— С такими людьми надо быть осторожнее!
— Она и в самом деле… далеко зашла! Считает куклу ребенком, Криспином и не кем иным, а он здесь расхаживает, напыщенный и важный.
— Она была его няней и все еще живет в том времени.
— Мне жаль ее бедную сестру!
— Они очень любят друг друга, а Криспин очень добр к ним обеим!
— По-моему, вы сердитесь на меня за эту сцену?
— Все произошло потому, что вы заговорили о птицах и о тайне…
— Я думал, что если она освободится… Весь этот разговор о тайне натолкнул меня на мысль, что именно это и повредило ее рассудок…
— Полагаю, лучше оставить ее в покое… Бог с ней, будем делать вид, что кукла — это ребенок. Так делают ее сестра и Криспин. Они ее лучше знают. Ее сестра была здесь, когда дна лишилась разума, а Криспин… ну, он же так давно ее знает.
— Как свою дорогую нянюшку?
— Не Флору. Ему было всего несколько месяцев, когда она перестала нянчить его. Ее заменила Люси.
— Не очень обычная история, не так ли? Однако интересная. Я же хотел только подбодрить бедную старую деву! Она же живет здесь!
— А вы тоже собираетесь жить здесь?
— Это, дорогая Фредерика, в руках Божьих!
Я с радостью рассталась с ним у ворот Роуэнза.
Однажды за завтраком тетушка Софи сообщила мне:
— Джерри Уэстлейк приехал домой!
— Кто такой Джерри Уэстлейк? — спросила я, смутно припоминая имя.
— Ты же знаешь семью Уэстлейк. У них дом в Пирамидном переулке.
— А Джерри?
— Это их сын. Он уехал много лет назад. Двадцать, нет больше, — двадцать шесть лет назад. Похоже, что так. Он, тогда был совсем мальчиком. Лет семнадцати или что-то около этого. Довольно неожиданно уехал в Австралию. Решил эмигрировать. Нет, не в Австралию, в Новую Зеландию. Да, у него там был друг.
— Интересно, а как у Меретов дела в Австралии?
— Рано или поздно они кому-нибудь напишут, тогда и узнаем. Думаю, у них все должно быть хорошо. Оба они великие труженики.
Когда я пришла в контору, первое, что услышала от Джеймса, было:
— Сын Уэстлейков дома.
— Тетушка Софи сказала мне об этом. Джерри, да? А вы его знали?
— О, Господи, конечно нет! Думаю, что он уехал еще до моего рождения. Но многие в Харперз-Грине помнят его и, разумеется, судачат о его возвращении. Мне сегодня нужно отправиться в том направлении позаботиться о ремонте некоторых зданий. Я хочу заглянуть к Уэстлейкам и познакомиться с Джерри. Почему бы вам не поехать со мной?
Я заколебалась, зная, что люди сплетничают о нас, видя вместе довольно часто. Мне очень нравился Джеймс, но я не хотела, чтобы мое имя связывали с ним. Меня интересовало, слышал ли он об этих сплетнях.
Я спросила:
— А это удобно?
— Ну конечно. Вам представится случай познакомиться с миссис Уэстлейк. Ее муж — один из наших строителей. Теперь, когда его дела идут несколько лучше, он работает только часть рабочего дня. В поместье всегда много мелких строительных работ. Я же хотел бы послушать рассказы Джерри.
Подумав, я отправилась с ним.
Семья Уэстлейков жила в аккуратном домике, окруженном ухоженным садом. Нас встретили очень приветливо. Миссис Уэстлейк подала домашнего приготовления вино из бузины. Джерри оказался приятным человеком: вместе с ним приехали его жена и дочь примерно моего возраста.
Джерри сказал, что это их первый приезд в Англию с момента его отъезда в Новую Зеландию. Случайные работы в поместье его не удовлетворяли, и, когда ему исполнилось семнадцать лет, он решил попробовать счастья в другой стране, где перед ним, как он предполагал, откроются лучшие перспективы. На это решение его натолкнул его друг, который уехал туда и переписывался с Джерри.
Вспоминая минувшие годы, он немного нахмурился.
— Вы, наверное, правильно сделали, — сказала я.
— О да, но сначала было нелегко. Там требовалась молодая рабочая сила и для эмигрантов создавались благоприятные условия. Ехал я, конечно, третьим классом… без удобств, но кто об этом думает в семнадцать лет? А вообще путешествие было захватывающим! Друг ждал меня. Он на десять лет старше и уже приобрел кое-какой житейский опыт, что было очень полезно для нас обоих!
Старая миссис Уэстлейк улыбнулась сыну:
— Ты помнишь, ты здесь очень любил одну девушку? Так вот, все к лучшему, что ты уехал.
— Да, — согласился ее муж. — Бедная девочка. Она стала несколько странной после твоего отъезда.
— Из-за меня, мама?
— Ну, по-моему, у нее и раньше не все было в порядке! Однако, сынок, ты был красивым парнем!
Джерри, кажется, почувствовал неловкость.
— Это все было так давно.. А как поживает мистер Криспин Сент-Обин?
— Думаю, прекрасно, — ответила я.
— Он здоров, не так ли?
— Во всяком случае, я никогда ничего не слышала о его болезнях, а вы, Джеймс? — спросила я.
— Никогда, — подтвердил Джеймс.
— Я полагаю, он красивый молодой человек?
— Да, конечно, — ответил Джеймс. — А вы как считаете?
— Пожалуй, я соглашусь с вами!
— Высокий, статный, крепкий, — прошептал Джерри.
— Абсолютно точно! — в один голос подтвердили мы с Джеймсом.
Джерри довольно рассмеялся.
Старшая миссис Уэстлейк подала к вину маленькие aпетитные пирожки.
— Это уже настоящий праздник, — воскликнул Джеймс.
— Ну, мистер Перрин, — засмеялся старый мистер Уэстлейк, — не каждый же день наш сын приезжает из Новой Зеландии повидать нас!
Утро прошло очень приятно.
Я собиралась зайти к Флоре. Подойдя поближе к коттеджу, я, к своему ужасу, встретила Гастона Марчмонта.
— Добрый день, — весело крикнул он. — Я угадываю, куда вы направляетесь! Знаете, по-моему, и мне нужно зайти к ней?
— Понятно, — озадаченно ответила я.
— По-моему, она любит гостей. Мне так жаль бедную старую деву!
— Не думаю, чтобы ее сестре нравилось, когда в доме бывают посторонние.
— Поэтому вы и заходите, когда мисс Люси нет дома? «Кот из дома…» и так далее?
Пока я старалась скрыть свое раздражение, из ворот коттеджа вышел Джерри Уэстлейк. Он тоже навещая Флору? Это очень странно!
— Здравствуйте! — произнес он.
Я поздоровалась с ним и, повернувшись к Гастону, представила:
— Это мистер Джерри Уэстлейк.
— Знаю, — ответил Гастон. — Должно быть, очень приятно вернуться в родные места и повидать родителей?
— Да, это очень приятно, — ответил Джерри.
— Вы скоро уезжаете обратно? — поинтересовалась я.
— Завтра. Все это было хорошо, но все хорошее, увы, кончается!
Гастон учтиво произнес:
— Осмелюсь предположить, что вы скоро снова приедете обратно?
— Нет, это очень далеко и дорого. На эту поездку мы копили деньги не один год!
— Ну, тогда удачи вам, — сказал Гастон.
— И счастливой дороги назад, — добавила я. Джерри, раскланявшись, удалился. Едва увидев Флору, я поняла, что с ней что-то неладно. Ее глаза сверкали яростью, лицо было искажено.
— Флора, — бросилась я к ней, — что случилось? Она озадаченно и пристально смотрела на меня и горестно качала головой из стороны в сторону.
— Скажите же, Флора, в чем дело?
Она взглянула на куклу, которую держала в руках.
— Это не… Это не… Это — всего лишь кукла, — простонала она.
Внезапно Флора резко отшвырнула куклу, и та полетела в коляску. Она лежала поперек коляски, безжизненная игрушка с глупой китайской улыбкой. Поверить в это я не могла: Флора возвращается к реальности!
Вокруг стояла тишина. Рядом я видела два лица, — измученное Флоры и сгорающее от любопытства — Гастона.
— Почему? — спросил он ее. — Почему такая перемена? Я схватила его за руку, чтобы удержать от дальнейших вопросов, и тут увидела входящую в сад Люси.
— Что случилось? Говорите, что случилось? — закричала она.
— Это всего лишь кукла, — жалобно произнесла Флора. Глаза Люси заполнились страхом. Губы ее беззвучно двигались, как будто она молилась. Ласково обняв сестру за плечи, она сказала:
— Пойдем в дом, дорогая. Все в порядке! Ничего не случилось. — Это кукла, — шептала Флора.
— Ничего подобного! Тебе это приснилось! — уверяла сестру Люси.
— Это только сон? Это был лишь сон… — шептала Флора. Люси через плечо посмотрела на нас.
— Я отведу ее в дом, — спокойно произнесла она. — Я ее успокою. У нее бывают эти заскоки.
Она увела Флору в дом. Мы с Гастоном смотрели им вслед.
— Идемте; — сказала я, — нам надо уйти.
— Что вы об этом скажете? — спросил он, когда мы вышли за ворота.
— Подозреваю, что это был проблеск в ее сознании.
— Мисс Люси, кажется, не очень нравится этот проблеск?
— Она очень встревожена. На ней лежит такая ответственность за Флору.
— У нее только что был гость. Думаю, она что-то вспомнила. Интересно, что же этот наш пионер-колонист мог напомнить ей?
Я не ответила.
Через несколько дней я снова зашла к Флоре, застав Люси дома.
— Хорошо, что вы зашли, — неожиданно приветливо сказала она. Флора сидела в саду. Рядом, как обычно, стояла коляска с куклой. — Он теперь хорошо себя чувствует, дорогая? — спросила ее Люси.
Флора кивнула и начала катать коляску.
— Это катание усыпляет его быстрее всего, — произнесла она.
Казалось, все вернулось на круги своя. Люси проводила меня до ворот.
— Она поправилась! — шепнула она.
Я подумала, что слово «поправилась» в данном случае не соответствует истине. Ведь был момент, когда к Флоре вернулось сознание. Разве это не хорошо?
— С ней и раньше такое бывало, — продолжала Люси. — Это тяжело для нее. Она потом очень плохо себя чувствует. Перевозбуждается, страдает от кошмаров. Доктор дал мне для нее одно успокоительное средство.
— Кажется, тогда она вернулась к реальности и увидела действительный мир.
— Нет, это не совсем так. Ей лучше в ее теперешнем состоянии. Она спокойна и довольна.
— Что же спровоцировало этот срыв?
Люси пожала плечами.
— Интересно, а не в Джерри ли Узстлейке здесь дело?
Люси, казалось, это потрясло.
— Почему вы так думаете?
— Я просто интересуюсь. Он навещал ее. Мы видели, как он выходил из дома.
— О нет. Его не было здесь, должно быть, лет двадцать семь или больше.
— Надеюсь, она придет в себя!
— Спасибо. Я об этом позабочусь.
Я спокойно пошла домой.
Увидев Тамарикс, я пришла в ужас. После разговора с Криспином я догадалась, что не так уж все хорошо в их семье, и попыталась завоевать ее доверие. Моя неприязнь к Гастону возрастала с каждым днем. Меня беспокоил его нездоровый интерес к Флоре. Он явно забавлялся ее подавленным состоянием; мне не давало покоя то, что он повадился навещать ее.
На этот раз Тамарикс была не так сдержанна, как обычно. Она плакала! Теперь-то она поняла, что бесполезно делать вид счастливой супруги.
— Тамарикс, почему ты не расскажешь мне? Это иногда помогает!
— Ничто не поможет!
— Гастон?
Она кивнула.
— Вы поссорились?
Она засмеялась сквозь слезы:
— Мы постоянно ссоримся! Он теперь и не старается выглядеть джентльменом!
— Что же произошло?
— Да все не заладилось! Он сказал, что я дура и он предпочитает Рэчел. Сказал, что она простушка, но понимает это. Я такая же, но этого не понимаю. Вот единственное, чем мы отличаемся друг от друга. Он ненавидит Криспина, а Криспин — его. Чувствую, что он и меня ненавидит. Он был так страстен, я считала его очаровательным…
— Бедняга Тамарикс!
— Я не знаю, что делать. По-моему, Криспин хочет, чтобы мы развелись!
— На каком основании? Нельзя развестись только потому, что вдруг обнаруживаешь, что не любишь человека так сильно, как казалось!
— Полагаю, его можно обвинить в неверности.
— У тебя есть основания подозревать его в неверности?
— Уверена, что основания можно найти. Он сам признался, что был любовником Рэчел до женитьбы на мне. Сказал, что предпочел бы ее. Я знаю, почему он женился на мне. Из-за всего этого, — она широко развела руками, как бы приглашая взглянуть на окружающее нас великолепие. — Потому что я богата. Разумеется, у меня кое-что есть. Ему бы хотелось владеть моим состоянием. Он завидует Криспину и считает, что мой брат не умеет жить!
— А я считаю, что Гастон умеет… делать людей несчастными, обманывать и лгать на каждом шагу!
Слова, сказанные Тамарикс о Рэчел, потрясли меня. Что будет, если все станет известным? Это же конец счастливой жизни Гриндлов! А как же маленькая Даниела, которая для них стала такой радостью? Я не вынесла бы, если бы Гастон все испортил! Нет, он не посмеет сделать это! Ведь он выставил бы себя в таком неприглядном свете — соблазнителем, бросившим юную доверчивую девочку.
— Криспин пытается найти какой-нибудь повод избавиться от него. Он все время всех обманывал, даже скрыл свое настоящее имя! Нет у него и никаких поместий. Он авантюрист без пенни в кармане! О Фред, мне так стыдно!
— Подозреваю, ты не единственная, кого он обманул. Он легко умеет внушать доверие!
— Он слишком много пьет. Вот тут-то многое и выясняется. Много говорит о Рэчел; причем говорит, что мог бы заставить ее бросить все и уехать с ним, если бы он этого захотел.
— Но это же чепуха!
— Знаю. Но думаю, что в этих разговорах есть частица правды. Она ведь была очень увлечена им.
— Рэчел очень счастлива в браке. У нее есть ребенок. Я уверена, что она с презрением отвергла бы его ухаживания!
— Конечно, она хорошая женщина. Да еще и ребенок! В свое время, должно быть, они с Дэниэлом крепко дружили. Это надо было остановить.
Я быстро спросила:
— Что же ты собираешься делать, Тамарикс?
— Не знаю. Думаю, что Криспин найдет какой-нибудь выход. Он очень умен и влиятелен. Не думаю, что он потерпит Гастона в доме. Гастон все еще крутится вокруг мамы со своими цветистыми разговорчиками о том, что она красива, как юная девушка! Она на его стороне, но ему это не поможет. Я верю, Криспин вскоре что-нибудь сделает.
Я подумала, нужно немедленно сообщить Криспину, что беседа с Тамарикс состоялась. Увидев его в конторе, я начала разговор, но он прервал меня, сказав:
— Хорошо. Можем мы встретиться в «Маленькой лисичке» в час дня и вместе пообедать? Я согласилась.
В таверне я рассказала Криспину о своем разговоре с Тамарикс.
— Что же теперь вы намерены делать? — осведомилась я, закончив рассказ.
— Самое лучшее было бы избавиться от него. Но это невозможно. Он сам не собирается облегчить нашу жизнь отъездом! Единственное решение — развод. Иного выхода я не вижу.
— А какое основание?
— Думаю, неверность. Из того, что нам о нем известно, можно найти какое-нибудь основание.
«Только не Рэчел, — закрутилось у меня в голове, — это было бы невыносимым! К тому же все с Рэчел произошло до его женитьбы! Это в расчет не пойдет! Но вся грязь, связанная с поиском оснований для развода, могла бы коснуться и Рэчел. Нет, этого нельзя допускать!»
— Вы знаете наверняка, что он ей изменяет?
— Уверен. Я наблюдал за ним, осторожно… Он не имеет об этом ни малейшего понятия, но если заподозрит… или его предупредят…
— Вы надеетесь что-нибудь найти?
— Пока он очень безрассуден. Он хотя и сообразителен в достижении своих личных целей, но иногда ведет себя глупо. Он женился на Тамарикс, рассчитав, что она обеспечит ему безбедную жизнь. Так и случилось. Но для него оказалось непосильным все время притворяться любящим супругом Он мошенник, обманщик, не умеющий противиться собственным желаниям. Он умен, но недостаточно, чтобы обмануть меня. Фредерика, я должен выдворить его из нашего дома! Я так рад, что Тамарикс начала доверять тебе. Со мной она говорит мало и держится отчужденно; только от тебя я могу узнать, что у нее на душе. Мы должны чаще встречаться!
Он очень тепло улыбнулся мне, а я была довольна интересом, проявленным к моей особе.
— Ты по-прежнему в хороших отношениях с Перрином? — спросил он.
— О да! Он очень добр и любезен.
— А догадываешься ли ты, что я проявляю к тебе особый интерес?
— После Холмистого леса? Да, я понимаю, хотя до этого вы вряд ли замечали меня!
— О, я заметил тебя сразу же, как ты появилась в Сент-Обин Парке!
— Я никогда не забуду, как впервые встретилась с вами!
— Да?
— Это было на лестнице. Мы втроем спускались, а вы поднимались. Вы коротко кивнули нам, а потом мы все трое отчетливо услышали, как вы громко спросили кого-то: «Кто эта некрасивая девочка?», имея в виду меня!
— Нет, — сказал он.
— Да, это правда!
— И это тебя мучило?
— Очень. Тетушке Софи потребовалось немало времени, чтобы успокоить мое уязвленное самолюбие!
— Прости, но я не могу в это поверить! В действительности я хотел сказать: «Кто эта интересная девочка?»
— В тринадцать лет очень обидно, когда тебя называют ребенком, а уж некрасивым — это просто оскорбительно!
— Ты не простила меня?
— Ну, я думаю, что действительно была некрасива!
— Я вспоминаю твои косы, строгий вид и пронзительный взгляд!
— А у вас был пронзительный голос!
— Поверь, мне очень жаль. Это вышло очень глупо и жестоко! Лучше бы я познакомился с тобой, когда ты стала привлекательной леди. Бывает, что самые некрасивые девочки, вырастая, становятся красавицами. Гадкий утенок, как тебе известно, стал лебедем!
— Не надо извиняться. Я действительно была некрасивой! И, знаете, после этого я стала интересоваться своей внешностью! Так что, видите, все в конечном счете пошло мне на пользу. Вы сделали мне добро!
Криспин крепко пожал мою руку.
— Это я и хочу делать всегда! — сказал он.
Мне показалось, что он хотел сказать что-то еще, но передумал.
— Так договорились? Мы будем часто встречаться. Ты будешь рассказывать мне все, что узнаешь, а я посмотрю, можно ли найти выход из этого неприятного положения.
Мы еще немного поболтали о работе в поместье, которое я уже отлично знала. Это очень понравилось Криспину.
Когда мы расставались, он сказал:
— Мне тревожно за Тамарикс, но какой-нибудь выход мы найдем! И еще я считаю, что мы очень приятно проводим время!
Я часто бывала у Гриндлов. Даниела была очаровательным ребенком, я ее очень полюбила. Рэчел сияла от счастья. По-моему, в заботах о Даниеле она забыла обо всем прошлом,
Увы, это счастливое состояние длилось недолго. Вскоре после нашей встречи с Криспином в «Маленькой лисичке» я наведалась к Рэчел и узнала новость.
— Фредди, — сказала мне Рэчел, — он был здесь. Гастон приходил сюда!
— Зачем?
— Сказал, что хочет, чтобы мы с ним снова были друзьями!
— Какая дерзость!
— О Фредди, это было ужасно. Мне страшно!
— Что случилось?
— Он напомнил мне, что я его любила. Я выгнала его. Я не хочу его больше видеть. Он был ужасен, лез обниматься… Я испугалась.
— Как он попал сюда?
— Просто зашел. Служанка проводила его в гостиную, где, к несчастью, была я. Я думала, он никогда не уйдет!
— Ты рассказала Дэниэлу?
— Да. Он очень рассердился. Кажется, он убил бы Гастона, если бы увидел. Дэниэл не часто бывает в таком гневе, а тогда он просто задыхался от ярости. О, я надеюсь, что Гастон никогда больше не придет сюда, а если придет…
— Он не может причинить тебе вреда!
— Я же не о себе! Я думаю о Даниеле!
— Ты полагаешь, он догадался?
— Да. Я сказала ему, когда ждала ребенка, но он никак не отреагировал. Это нарушило бы его планы относительно Тамарикс!
— Он теперь не может навредить тебе, Рэчел!
— Еще как может! Он может всем рассказать, что Даниела — его дочь. Это же будет ужасный скандал! Подумай, что это будет значить для нее? Люди будут годами говорить об этом! О Фредди, что я наделала!
— Все будет в порядке. Он ничего не сможет сделать! Рэчел буквально вцепилась в меня:
— Мне так страшно, я так боюсь…
Я ей ничего не сказала, но тоже испугалась. Как я ненавидела этого человека! Он приносил несчастье всюду, где бы ни появлялся. Я-то думала, что все улажено, когда Дэниэл принял и полюбил девочку… Да, Гастон мог нанести им непоправимый удар… Хоть бы он уехал! Да, но он не уедет! Ему нравилась роскошь, в которой он купался в Сент-Обине. Он достиг своей цели, женившись на Тамарикс, и не собирался терять приобретенное. Он будет бороться за себя, и ему дела нет до того, что может случиться с кем-либо, пока он имеет все, чего хотел.
События развивались. Гарри Джентри обнаружил, что Гастон Марчмонт проявляет интерес к Шейле, девушке шестнадцати лет. Гарри застал их вместе в дровяном сарае у себя в саду. Намерения Гастона были ясны Гарри, и он пришел в ярость. Он пригрозил Гастону убить его.
Гастон пытался извиниться, но Гарри, влетев в дом, сорвал со стены дробовик, из которого стрелял кроликов, и, выскочив на крыльцо, выстрелил вслед убегавшему Гастону. Он не пытался попасть в Гастона, а скорее предупредил его, что будет, если тот попытается приблизиться к Шейле. Гастон убежал. Выстрел услышали соседи и, выскочив из своих домов, стали свидетелями его позорного бегства.
Теперь уже все обсуждали неприятности в Сент-Обине. Было очень романтично убежать в Гретна-Грин и тайно жениться там, но что из этого вышло? Мистер Криспин, наверное, раздумывает, как избавиться от этого типа…
Рэчел пребывала в постоянном испуге. Она не могла даже представить себе, что будет, если ее семья попадет в скандальную историю.
Гастону Марчмонту не было до этого дела. Он думал только о себе и своих удовольствиях,
Однажды узнав, что Джеймса Перрина нет в конторе, Криспин зашел туда ко мне.
— Дела идут все хуже и хуже. Нужно срочно избавляться от этого типа.
— Есть какие-нибудь идеи?
Он отрицательно покачал головой.
— Он гуляет напропалую! Найти что-нибудь против него, думаю, будет нетрудно.
Я дрожала за Рэчел. Мне хотелось заставить Криспина понять, как важно не допустить, чтобы она оказалась замешанной в скандале, но я ничего не могла сказать ему без ее разрешения, а такого разрешения, уверена, она мне никогда не даст!
Криспин сидел на краю письменного стола, покачивая головой и, нахмурившись, пристально смотрел перед собой. Вид его говорил о полном отчаянии. Я прекрасно понимала Криспина и разделяла его настроение.
— Увы, но это маленькое происшествие с Шейлой вряд ли поможет нам.
В дверь постучали.
— Войдите! — ответил Криспин.
Дверь отворилась, и вошел какой-то рабочий с фермы.
— Я проходил мимо коттеджа, когда меня позвала мисс Люси, — заикаясь, начал он. — Она попросила меня передать вам, сэр, чтобы вы немедленно приехали к ним. Что-то случилось.
— Я сейчас же еду, — сказал Криспин, быстро выбежал из конторы и вскочил на лошадь.
— Сейчас приеду тоже, на случай, если понадоблюсь, крикнула я ему вслед.
Когда я приехала в коттедж. Флора, Люси и Криспин стояли на кухне. У Флоры был совершенно безумный вид. Люси снова и снова повторяла:
— Все в порядке, Флора, все в порядке! Криспин как мог тоже успокаивал Флору, но безуспешно. Она плакала и сквозь слезы повторяла;
— Он взял младенца! Он взял его! Он хотел обидеть его. Он сказал, что так и сделает, если я… если я…
— Не плачьте, — утешал ее Криспин, — теперь все кончено!
— Нет, нет, — покачала она головой. — Он сказал: «Скажи… скажи, и я верну ребенка».
— И ты рассказала… — унылым голосом произнесла Люси.
— Это больше не тайна. Ее нельзя было никому никогда раскрывать… Но ребенок! Он собирался обидеть ребенка!
Я понимала, о ком она говорила. Конечно, это был Гастон. Разве я не видела его здесь много раз? Разве я не знала, что его очень интересовала тайна Флоры? Он решил раскрыть ее и нашел для этого верный способ! Бедная Флора! Она сама показала ему картинку с сороками так же, как и мне в свое время, а он решил докопаться до всего, что тщательно скрывалось много лет.
Но почему он проявлял такой интерес к бессвязному лепету Флоры? Почему? Ему же никогда не было дела ни до чего, что ему не могло принести выгоды!
Люси отвела Флору в ее комнату. Криспин остался в коттедже, а я уехала, потому что ничем не могла им помочь.
Весь день я думала о случившемся, а ночью мне приснился страшный сон. Я беспомощно лежала на земле в Холмистом лесу, а мистер Дориан приближался ко мне. Я стала звать на помощь. В деревьях что-то зашумело, и вдруг вместо мистера Дориана появилось семь сорок… Они расселись на дереве и злобно наблюдали за мной. Меня охватил такой ужас, как и при виде мистера Дориана.
Я проснулась в холодном поту. Это сон, только беспорядочный, глупый сон… Чего я так испугалась при виде этих птиц?
Прошел день. Мне очень хотелось узнать, что с Флорой, но я понимала, что мой визит сейчас нежелателен. Я надеялась, что Криспин заглянет в контору, но он не заходил. Слава Богу, Джеймс не заметил моей озабоченности и рассеянности.
На следующее утро во время завтрака пришел почтальон. Обычно, если позволяло время, он оставался у Лили на кухне выпить чашку чая. На этот раз она привела его к нам в комнату. Ее глаза округлились от ужаса и возбуждения, которые могли быть вызваны только дурными известиями.
— Том только что сообщил мне, — сказала она, — что Гастона Марчмонта нашли застреленным в кустарнике в Сент-Обине…
Я внезапно почувствовала дурноту.
— Да, — продолжал Том. — Его нашли сегодня утром в кустарнике. Знаете, там, около задней части дома. Его нашел садовник. Он, должно быть, пролежал там всю ночь!
— Ну и дела! — изрекла Лили.
Сквозь подступающую тошноту я услышала, как мой голос произнес:
— Это, — ответил Том, — придется выяснить.
Итак, свершилось! Многие хотели избавиться от него. Мне было очень страшно, что в убийстве может быть виновен кто-то, кого я хорошо знаю. Прежде всего я подумала о Дэниэле, но тотчас же отмела эту мысль. Этот благородный человек не мог быть способен на убийство! Нет! Думать об этом было невыносимо! Ведь это — конец счастью Рэчел! Гарри Джентри? Он угрожал Гастону и даже стрелял! Тамарикс? Она возненавидела его: он ее обманул, унизил… Она была непредсказуема, безрассудна и больше всего терпеть не могла унижений. Криспин тоже его ненавидел. Он не однажды говорил, что хочет избавиться от него. Гастон угрожал всем. Вывел из равновесия бедную Флору… Где бы ни появлялся этот человек, он создавал невыносимые ситуации.
Нет! Не Криспин! Это было совершенно немыслимо! Я впервые задумалась о своем чувстве к нему. Он привлек мое внимание с самой первой встречи, когда сделал то злосчастное замечание. Оно задевало меня так больно именно оттого, что исходило от него! Холмистый лес? Да, это происшествие повлияло на нас обоих. Что касается меня, то я никогда не забуду тот гнев, с которым он отшвырнул от меня мистера Дориана. Не забуду я и его нежность, когда он повернулся ко мне и взял меня на руки… А какое наслаждение доставляли мне эти незатейливые обеды в «Маленькой лисичке»! Я пыталась скрыть от самой себя, с каким нетерпением жду его визитов в контору!
Но был какой-то барьер, что-то такое, чего я не могла понять. Иногда я замечала, что он очень тепло относится ко мне а иногда между нами вставала стена отчуждения… Вероятно, я влюбилась в него, но временами чувствовала, что почти его не знаю… Впрочем, эта отчужденность проявлялась не только по отношению ко мне. Ко всем, кроме… поместья. Ему он был фанатически предан. Это я могла понять: на нем лежала огромная ответственность, но и еще что-то… Какая-то тайна…
Тайны! Я везде искала тайны из-за этих визитов в коттедж сестер Лейн и дурацкой картинки с сороками. Они даже снились мне!
Тетушка Софи мало о чем говорила, кроме смерти Гастона Марчмонта. Но об этом, естественно, говорили все в Харперз-Грине.
Кто убил Гастона? Это вопрос вертелся у всех на языке. В воздухе веяло ожиданием. Все думали, что скоро узнают ответ.
Лили была уверена, что это Гарри Джентри.
— Он давно это решил, — говорила она, — с тех пор как поймал его с Шейлой. Она-то готова… Если спросите меня, то ставлю шесть против одного, что так оно и было! Пусть это послужит ей уроком!
— Надеюсь, бедный старый Гарри здесь не замешан, — рассуждала тетушка Софи. — Это убийство, как на это ни смотри! Он горяч, я знаю, но сомневаюсь, что способен на хладнокровное убийство. У него достаточно разума, чтобы не пойти на убийство, имея на руках дочь. Нет, я полагаю, это дело рук кого-то из прошлых противников Гастона. Кто-то был еще…
Тетушка Софи всячески успокаивала меня. Она понимала, что я беспокоюсь о Криспине. Должно быть, она понимала мои чувства лучше, чем я сама. Ей было прекрасно известно, что Криспин ненавидел Гастона Марчмонта и пытался выжить его из Сент-Обина, но она упорно повторяла, что это дело рук человека из прошлого… Это меня утешало.
В течение следующих дней полиция постоянно наведывалась в Харперз-Грин. До них дошли сведения об угрозах Гарри Джентри и его допрашивали несколько раз, но у него было алиби. В тот вечер, когда был застрелен Гастон, он до девяти часов красил коттедж соседа, а потом они вместе пили пиво и ели сэндвичи, приготовленные Шейлой, и далеко за полночь играли в покер. Установили, что выстрел, убивший Гастона, раздался между половиной одиннадцатого и одиннадцатью. Таким образом, Гарри Джентри, как говорится, был чист.
Я пошла проведать Рэчел. Пока о ее связи с Гастоном ничего не говорилось. Тайну знали только Дэниэл, я и… Тамарикс! Рэчел очень обрадовалась мне.
— Я знала, что ты придешь!
— Я бы пришла раньше, но не была уверена…
— Фредди, ты же не думаешь, что это Дэниэл?
Я молчала.
— Это не так, — страстно выпалила она. — Он пришел поздно во второй половине дня и был дома до утра. Джек был здесь и может это подтвердить!
— О Рэчел, я так волновалась…
— Я тоже волновалась бы, если бы не знала твердо, что Дэниэл находился дома все это время. Это случилось между десятью и одиннадцатью, не так ли? И он лежал в кустах мертвый… всю ночь…
— Зачем Дэниэлу было бы связываться с этим? Никто же не знает, что у него есть мотив.
— Они и не должны узнать это, Фредди…
— Никто не знает о вас с Гастоном, кроме нас!
— Тамарикс… — она в ужасе посмотрела на меня.
— Он рассказал ей, но она ничего не скажет! Она не захочет, чтобы всем стало известно, что, ухаживая за ней, он имел любовницу! Все в порядке, здесь не о чем беспокоиться. Тетушка Софи вообще считает, что это сделали не местные, а кто-то из его прошлых врагов. У такого человека наверняка темное прошлое и много врагов. Посмотри, даже за то короткое время, что он прожил здесь, он сумел обзавестись ими.
— О Фредди, я знаю, что это плохо, но я рада, что его больше нет! Никакого мира тут бы не было. Я рада! Рада!
— Я понимаю, что у тебя на душе, но не вижу причин для беспокойства.
Она обняла меня и прижалась ко мне.
— Хорошо, что ты здесь, Фредди. Я счастлива, что ты моя подруга. Дэниэл часто говорит, какой замечательный друг ты для нас обоих! Когда я думаю…
— Не думай об этом. Забудь. Теперь это неважно. Ты избавлена от него. Я просто хотела удостовериться, что Дэниэл не…
— Это не он! Клянусь, все это время он был здесь!
Мне так хотелось верить ей. Пока я была с ней, я верила, но когда уходила, у меня мелькнула мысль, как же должен Дэниэл ненавидеть Марчмонта, потому что однажды Рэчел любила его. И ребенок, которого он полюбил, тоже не его. А затем Гастон снова появился, чтобы угрожать Рэчел!
Нет, все-таки Дэниел не виновен. Она клялась, что он был дома. Но какой-то внутренний голос подсказывал мне:
«Ну тогда — она, почему бы и нет?»
Я пошла к Тамарикс. Мне сказали, что она в своей комнате и никого не хочет видеть.
— Скажите ей, что пришла я. Если она не захочет увидеть меня сейчас, я могу прийти в любое время,
Я немного подождала, пока горничная ходила наверх, но, не дождавшись ответа, совсем было собралась уходить, как горничная, поспешно спустившись, передала мне:
— Миссис Марчмонт примет вас, мисс Хэммонд! — Она посмотрела на меня и сокрушенно покачала головой:
— Бедная леди! Полиция опять ей надоедала. Она очень болезненно воспринимает эти допросы!
— Я все понимаю и не задержусь долго, если она не захочет!
Тамарикс лежала на кровати. Она была полностью одета, но не причесана. Ее длинные светлые волосы беспорядочно спадали на плечи. Она была очень бледна.
— Наконец ты пришла, Фред, — произнесла она тихо.
— Я бы пришла раньше, но не была уверена, что ты кого-нибудь хочешь видеть. Меня сегодня почти повернули назад!
— Многих людей я не хочу видеть, но с тобой я бы поговорила!
Я села на край постели.
— Разве это не ужасно? — продолжала она.
Я кивнула.
— Не могу поверить, что больше никогда его не увижу. Не могу поверить, что он мертв. Здесь была полиция, они продолжают задавать вопросы. Допрашивали Криспина… маму… слуг… Мама очень несчастна, она его действительно любила.
— Тамарикс, а что ты чувствуешь?
Она пристально посмотрела вдаль, и я заметила, как у нее скорбно опустились краешки губ.
— Я знаю, что не должна этого говорить, но только тебе… Я рада. Правда. Я его ненавидела.
Меня потрясли ее слова, а она, заметив это, печально улыбнулась.
— Разумеется, полиции я этого не сказала. Они могли бы подумать, что это сделала я. Тебе-то я могу сказать, что иногда я была готова пойти на это!
— Не говори так, Тамарикс!
— Неразумно, правда? Но они почти подозревают меня, хотя прямо об этом не говорят. Я была ужасной дурой, Фред. Ну ты ведь всегда так считала, правда? Я верила всему, что он мне говорил! А он обманывал меня с Рэчел!
— Тамарикс, прошу тебя, не говори об этом! Подумай, что это будет означать для нее и Дэниэла. А у них ребенок!
— Но это же правда, — сказала она.
— Послушай, он при жизни причинил много вреда. Теперь он мертв. Пусть на этом все и кончится!
— Кончится? А как насчет того, что мне надоедает полиция?
— Это неизбежно, ведь произошло убийство!
— Они подозревают Гарри Джентри. Очевидно, Гастон приставал к Шейле. О, какая глупость! Я бы ни капельки не упрекнула Джентри!
— Что тебе сказала полиция?
— О, они очень вежливы! Один мягко разговаривал со мной, а другой все записывал… Мне пришлось рассказать им о нашем браке: ведь я знала его совсем недолго. Они знают, что он приехал сюда под чужим именем, они что-то о нем знают. По-видимому, он был в затруднительном положении, когда приехал сюда. Унизительно думать, что меня так подло обманули!
— Ничего! Обманывают многих, а ты была очень молода!
— Все это появится в газетах… Интересно, кто это сделал? Говорят, Гарри Джентри сидел со своим соседом, когда убили Гастона. Я была все время дома. Криспин тоже. Одно время, я, правда, подумала, не Криспин ли?
— Разумеется, нет! Он бы не пошел на это. Он очень разумный человек!
— Полагаю! Но он его ненавидел! Однако он был во время убийства дома. Думаю, мы скоро узнаем. Полиция все выяснит, не так ли?
— Пожалуй. Они всегда выясняют!
— Я рада, что ты пришла, Фред. Люблю говорить с тобой Ничто не вечно, правда? Когда-нибудь закончится и это, Тогда я буду свободна!
— Тамарикс, надеюсь, все выяснится!
— Знаю, что ты надеешься. Ты меня подбадриваешь? У тебя в запасе много мудрых поговорок: «Любое облако состоит из серебра», «Добро сильнее зла», «Все проходит, все меняется». Все начнется сначала. Я про все забуду. И не устану повторять себе: я свободна!
Да, подумала я. Тебе повезло, что освободилась от него. И еще несколько человек радуются, что Гастон Марчмонт. мертв.
На следующее утро почтальон принес нам свежие новости.
— В Сент-Обине все еще что-то происходит. Они роются в кустарнике!
— Зачем? — спросила тетушка Софи.
— Не спрашивайте меня, мисс Кардинхэм. Но полиция ищет!
— Что бы это значило? — прошептала тетушка Софи. — Что они хотят найти?
— Полагаю, мы вскоре узнаем!
Когда он ушел, мы еще долго обсуждали это событие, и первое, что я услышала от Джеймса Перрйна, войдя в контору, было:
— Вы слышали? Расследование продолжается!
— Они роются в Сент-Обине. Эту новость принес нам почтальон, когда мы завтракали.
— Утомительное занятие это расследование! Должно быть, с убийством еще не все ясно. Я не представляю себе, чем закончится дело. Ходят разные слухи, а множество людей со всей деревни рвутся посмотреть на место, где было совершено убийство.
— Лучше бы ему вообще не появляться здесь!
— Думаю, не вы одна хотели бы этого! Странно! Годами ничего не происходит, а потом сразу все: смерть мистера Дориана, бегство Тамарикс, появление этого человека — и вот теперь убийство!
Хотела бы я знать, что подумал бы Джеймс, скажи я ему о случае в Холмистом лесу.
— Надеюсь, с Криспином все в порядке? — спросил Джеймс.
— Что вы имеете в виду? — со страхом спросила я. Он ничего не ответил и нахмурился. В голове у меня мелькнуло: «Он подозревает Криспина». Мне вспомнился Криспин в Холмистом лесу, его взгляд, когда он схватил мистера Дориана. Позже, когда я сказала ему, что он мог бы его убить, он ответил холодно: «Потеря была бы невелика!»
А что если он и по отношению к Гастону испытывал те же чувства?
В этот день я была рада поскорее вернуться домой. Тетушка Софи ждала меня. Она сгорала от нетерпения поделиться со мной чем-то важным, а у меня, прежде чем она начала говорить, мелькнула мысль: «Они что-то нашли в кустарнике!»
Но тетушка Софи только сказала:
— Заходил Криспин. Он хочет увидеться с тобой. Это важно.
— Когда? — нетерпеливо спросила я. Она посмотрела на каминные часы.
— Примерно через полчаса.
— Где?
— Он сказал, что вернется сюда. Вы можете побеседовать в гостиной.
— Что-нибудь нашли в кустарнике?
— Не знаю.
— Они все еще роются?
— Нет. Прекратили. Он скоро будет здесь. Просил разрешения побеседовать с тобой наедине.
Я вымылась, причесалась и села ждать его в гостиной. Через некоторое время послышался звук копыт, и вскоре, сопровождаемый тетушкой Софи, Криспин Сент-Обин появился в гостиной.
— Не хотите ли бокал вина? — спросила тетушка Софи.
— Нет, благодарю вас!
— Хорошо. Я буду поблизости, если что-нибудь понадобится.
Когда она оставила нас вдвоем, он подошел и взял меня за руки.
— Я прошу вас, скажите, что случилось? — прошептала я.
Он отпустил мои руки, и мы сели.
— Нашли ружье, — спокойно произнес он. — Оно было зарыто в кустарнике, недалеко от того места, где обнаружили тело. Очевидно, это то самое ружье. В этом нет сомнения.
А что заставило их осматривать кустарник?
— Они заметили, что земля, недавно перерыта.
— И что же это дает?
— Это ружье из оружейной комнаты Сент-Обина.
Я в ужасе посмотрела на него.
— Что же это значит?
— Кто-то взял ружье из оружейной комнаты, воспользовался им и, вместо того чтобы вернуть на место, зарыл в кустарнике.
— Зачем?
Он пожал плечами.
— Считают, что это кто-нибудь из дома?
— Кажется, это единственный вывод.
— Но почему кто-то из домашних, взяв ружье, не положил его обратно?
— Это непонятно!
— А что говорит полиция?
— Пока не найдется виновный, они подозревают каждого. Теперь ясно одно: убийца — кто-то, имеющий доступ в дом.
— Так идея, что это мог быть враг из прошлого, не правдоподобна?
— Враг из прошлого?
— Да, именно так думала тетушка Софи. Она считала, что такой человек, как Гастон Марчмонт, умел наживать врагов всюду, где бы ни появлялся, и предполагала, что его могли выследить и убить.
— Интересно! Хотелось бы, чтобы это было правдой!
— Что же теперь будет?
Он покачал головой.
— Вы обеспокоены? — спросила я.
— Обеспокоен. Следы ведут к дому.
— Ну с какой стати кто-то взял ружье, воспользовался им, а потом зарыл его… не очень аккуратно? Странная вещь!
— Полиция докопается.
Криспин повернулся ко мне.
— Я давно хотел поговорить с тобой. Вероятно, сейчас не время, но я не могу больше ждать.
— Что же вы хотите мне сказать?
— Ты, наверное, заметила, что я проявляю к тебе большой интерес?
— Вы имеете в виду то ужасное происшествие?
— И его тоже. Но еще раньше… с самого начала…
— Когда вы заметили некрасивую девочку?
— Это прощено и забыто, Фредерика. Я люблю тебя! Я хочу, чтобы ты стала моей женой!
Я отпрянула в изумлении.
— Я знаю, сейчас не время, — продолжал он. — Но я не мог больше держать это в себе. Много раз я порывался сказать тебе об этом! Я потерял столько времени! — он испытующе посмотрел на меня. — Ты хочешь, чтобы я продолжал?
— Да, — с готовностью ответила я, — хочу…
— Это означает…
— Это означает, что мне приятны ваши слова!
Криспин встал и крепко прижал меня к себе. Несмотря на все страхи и подозрения, я была счастлива!
Криспин страстно, даже неистово целовал меня, у меня перехватило дыхание. Мне казалось, что я во сне. За последнее время произошло так много странного, но это — самое странное из всего.
— Я боялся признаться даже себе в своих чувствах, — сказал он. — То, что было с нами в прошлом, всегда отражается на нас, не так ли? Я думал, что у меня нет будущего, но теперь…
— Сядем и поговорим, — предложила я.
— Скажи мне сначала, что я тебе не безразличен!
— Конечно, нет!
— Тогда я счастлив! Несмотря на все… Я счастлив! Мы будем вместе!
— Я несколько смущена…
— Но ты же знала о моих чувствах!
— Я не была уверена. Когда я заговорила об отъезде, вы удержали меня…
— Разумеется, я не мог позволить тебе уехать!
— Мне и самой этого не хотелось…
— Однако, ты чуть не уехала!
— Я не видела для себя иного выхода.
— Я казался тебе надменным, не так ли?
— Неприветливым. Отчужденным.
— Это — своего рода защита. — Он вдруг рассмеялся. — Но сейчас… среди всего этого…
— Вероятно, из-за всего…
— Так должно было случиться! Я больше не мог сдерживать себя, Фредерика! Какое у вас величественное имя, мисс!
— Да, конечно, я тоже так считаю! Моя матушка назвала меня так потому, что очень гордилась своей семьей. У нас было несколько Фредериков, достигших довольно высокого положения — генералов, политических деятелей и прочих. Она бы предпочла, чтобы у нее родился мальчик, тогда я была бы самым заурядным Фредериком!
Почему мы говорили о таких ничего не значащих вещах? Как будто пытались уйти от чего-то страшного… Я все еще помнила его гнев к мистеру Дориану, ярость по отношению к Гастону и его желание избавиться от него. Почему он выбрал именно этот момент, когда нашли оружие убийства, чтобы сделать мне предложение?
— Я давно влюблен в тебя! Больше всего на свете я хочу, чтобы ты тоже любила меня. Однако я не верю, что ты можешь испытывать ко мне те же чувства. Я не такой прелестник, как…
Его лицо потемнело, а меня снова охватил страх.
— Криспин! Я люблю вас и хочу выйти за вас замуж, но я хочу все о вас знать! Я не хочу, чтобы между нами были какие-то секреты!
От меня не ускользнуло, что он оторопел. Помолчав немного, он произнес:
— Разумеется, мне хочется того же!
И все-таки он о чем-то умалчивал! Я внутренне молилась, чтобы он не оказался замешан в этом ужасном убийстве. Я бы не пережила, если бы… Мне казалось, он умоляет меня говорить только о нашей любви, ни о чем больше, что он просит меня отбросить все, кроме того удивительного открытия, что мы любим друг друга.
Он произнес почти умоляюще:
— Это замечательно, что я тебе не безразличен. И поместье тоже. — Он нахмурился и махнул рукой. — Эти неприятности скоро закончатся! Они выяснят, кто это сделал, и закончат свою работу. Мы должны забыть об этом. Мы — вместе, и это замечательно! Знаешь, дорогая, ты изменила меня. Ты изменила мой взгляд на жизнь. Я был меланхоликом… Не верил в доброту. Я хочу, чтобы ты поняла… мой первый брак…
— Это было так давно!
— Но это сильно повлияло на меня… на то, кем я стал. Только после того, как я понял, что люблю тебя, я снова почувствовал вкус к жизни. Ты должна меня понять. У меня не будет мира на душе, пока ты не поймешь!
Он крепко держал мою руку и продолжал:
— Я был очень молод. Восемнадцать лет, почти девятнадцать. Учился в университете. В город приехала труппа актеров. Она была одной из них. Ей исполнился двадцать один год. Я пошел на представление, на какую-то комедию с пением и танцами. Она стояла в первом ряду хора. Мне показалось, что она красавица. Я был там в первый вечер… и в следующий… Посылал цветы… Меня удостоили встречи… Словом, влюбился до безумия…
— Это случается с многими молодыми людьми!
— Но не извиняет моей глупости!
— Нет, но ведь утешает, что вы не единственный юноша, оказавшийся в подобной ситуации.
— Ты всегда будешь находить мне оправдания, не так ли?
— По-моему, их всегда находишь для тех, кого любишь.
Криспин прижал меня к себе и поцеловал.
— Как я рад, что сказал тебе! Я и в самом деле не могу поверить, что ты любишь меня. Ты будешь всегда заботиться обо мне?
— Вы — сильный человек. Это вы должны заботиться обо мне!
— Я буду изо всех сил… а в минуты моей слабости ты будешь со мной?
— Если вы этого захотите!
Мы стояли молча. Он целовал мои волосы.
— Вы говорили мне… — напомнила я.
Он немедленно опомнился.
— Мне так стыдно, но ты должна понять меня, он заколебался, а мне опять стало страшновато.
— Я хочу знать все, Криспин, — твердо сказала я. — Прошу вас, ничего не скрывайте. Я пойму… что бы то ни было.
Опять короткое молчание.
— Ладно, — решился он, — я женился на ней вопреки советам своих друзей. Бросил учебу. В конце концов, у меня было поместье, я всегда любил его и хотел там жить. Кейт — не думаю, что это ее настоящее имя, — в ней не было ни капли правды, все фальшиво. Кейт Карвел. Ей быстро надоело поместье. Она не хотела жить в деревне. Я уже не строил никаких иллюзий. Мне очень скоро стало понятно, какую ошибку я совершил, а осознавать себя дураком в девятнадцать лет очень унизительно. Это накладывает на тебя отпечаток… иногда на всю жизнь. Так было со мной, пока не появилась ты. Тогда, надеюсь, я начал меняться.
— Я рада этому, Криспин.
— Я не хочу жаловаться, но никто раньше по-настоящему не заботился обо мне, креме Люси Лейн. Поэтому Кейт так легко обманула меня. Она притворялась доброй. Мои родители никогда особенно не интересовались ни Тамарикс, ни мной. Они полностью ушли в собственную жизнь, в которую мы не вписывались. Люси всегда была мне замечательным другом.
— А вы — замечательный друг ей!
— Я делаю только то, что в порядке вещей.
— Мне кажется, вы трогательно заботитесь о ней и ее сестре.
— Когда Кейт сбежала, я почувствовал облегчение; я даже не могу объяснить это чувство!
— Могу представить…
— Ты знаешь о катастрофе. Меня позвали, чтобы опознать ее. Она была сильно изуродована, но к счастью, на ней обнаружили кольцо, которое я ей подарил еще до свадьбы. Фамильное кольцо с уникальной гравировкой. Теперь оно у меня. Нашли также меховое боа с ее инициалами на подкладке. Этого оказалось достаточно. Печальный эпизод моей жизни был закончен.
— И вы должны забыть его!
— Теперь смогу. Твоя любовь вернула мне веру в себя!
Я засмеялась:
— А я всегда считала, что это самое последнее, чего вам не хватало. В самом деле…
— Я был надменным?
— Ну, вероятно!
— Тебе не надо выбирать слова, дорогая. Мне нужна всегда только правда от тебя!
— А мне от вас, — ответила я, снова почувствовав легкий страх.
— Мое поместье… — продолжал Криспин. — Все свои силы я отдавал ему, ты даже не представляешь, как мне это все время помогало!
— Прекрасно понимаю.
— Мы поженимся, как только закончится вся эта история. Это будет замечательно!
— Надеюсь, все неприятности скоро кончатся. Джеймс говорит, что в деревне много посторонних, которым любопытно увидеть место, где убили человека.
— О, Джеймс, — он внимательно посмотрел на меня. — Он славный малый, этот Джеймс!
— Я знаю.
— Ты ему нравишься. Одно время я даже ревновал тебя коему!
— Ну, это совершенно беспочвенно!
— Наверное, он будет хорошим мужем!
— Уверена. Когда-нибудь кому-нибудь он станет хорошим мужем!
— У тебя к нему есть какие-нибудь чувства?
— Он мне нравится.
— Бывает, из этого вырастают чувства посильнее. Я должен быть уверен, что этого у тебя не произойдет! Ты увидишь, мне всегда будут нужны доказательства твоей любви!
— Вы всегда будете их иметь!
Криспин внезапно встал и, схватив меня, поднял и прижал к себе. Его лица в этот момент я не видела.
— Вот так, — сказал он. — Объяснения кончены. Ты все знаешь о моем прошлом и тем не менее согласна выйти за меня! Я готов плясать от радости, но ты же знаешь, какой я танцор! В этом плане у тебя обо мне не очень хорошее мнение!
— Разумеется, я выйду за вас не за ваше бесподобное умение танцевать, — легкомысленно ответила я.
Как же мне хотелось поскорее избавиться от страха, который все еще не покидал меня! Как бы мы были счастливы, избавившись от него!
— Может быть, мы пойдем и расскажем обо всем тетушке Софи? — предложила я.
— Да, так и сделаем! Я хочу, чтобы все знали! Войдя к тетушке Софи, я сообщила ей:
— А у нас для вас новость! Мы с Криспином решили пожениться!
Тетушка вытаращила глаза, но обрадовалась. Она поцеловала меня, а затем Криспина.
— Благослови Господь вас обоих! Я знала… Я так и знала… Но вы с этим так медлили!
Когда ушел Криспин, мы с тетушкой Софи долго сидели за беседой в гостиной. От нашего решения тетушка была в восторге.
— Я всегда считала, что в нем много хороших качеств, а когда увидела вас вместе, поняла, что вы друг другу — пара. Когда он предложил тебе работу, это был первый знак, достаточно откровенный, и он меня рассмешил. Конечно, он был женат, но это можно считать печальной ошибкой молодости. Самая печальная вещь в жизни, что когда ты молод, то думаешь, что все знаешь. Когда же становишься старше, начинаешь понимать, как мало знаешь. Приобретаешь опыт, проходя через всяческие испытания, и учишься не повторять своих ошибок. Я так рада за тебя, Фредди, да и за себя тоже. Замечательно, что ты будешь жить здесь! Я всегда боялась, что ты уедешь.
Я рассказала ей о находке в кустарнике. Восторг ее заметно поубавился, и на лице уже не было той радости.
— Ружье из оружейной комнаты! — воскликнула она. — Что же это значит?
— Пока никто не знает.
— Но ведь можно подумать, что стрелял кто-то из Сент-Обина Парка?
— Кто-то мог пробраться в дом и взять оружие.
— Да, но это должен быть человек, прекрасно знающий дом!
— Таких людей много!
— А зачем нужно было закапывать его? Почему не положить обратно?
— Это неизвестно. Господи, как мне хочется, чтобы все поскорее закончилось!
— Это не закончится, пока не найдут убийцу. Тетушка Софи тревожно посмотрела на меня. Мне хотелось крикнуть ей: «Это не Криспин! Он был тогда в доме. Криспин не мог убить своего деверя только потому, что не любил его».
Мысли тетушки Софи мне были ясны: почему Криспин выбрал именно этот момент, чтобы сделать предложение?
Наступил день дознания. Мы с Криспином решили пока не объявлять официально о нашей помолвке, считая, что сейчас не время для этого. Тетушка Софи согласилась с нами.
Под подозрением находились все жители Харперз-Грина. Событие в Сент-Обине попало на первые полосы всех газет и обсуждалось повсеместно. Строились всевозможные догадки, иногда довольно странные. Всем было тревожно.
Утром, когда я пришла в контору, Джеймс выглядел очень озабоченным.
— Это ужасное дело, — сказал он. — Я не могу смотреть на этих зевак, снующих по всей деревне. Они все стремятся взглянуть на кустарник. Скорее бы нашли убийцу и закончили дело!
— Впереди суд, и говорить о нем будут еще больше! — напомнила я.
— Надеюсь, никто из домашних в этом не замешан, — смущенно произнес он. — Бедная миссис Марчмонт! Ей должно быть очень тяжело.
— Она не выходит из дому. Конечно, вся эта история потрясла ее.
— Ей, разумеется, придется пойти на дознание так же, как бедному Гарри Джентри. Да и слугам, во всяком случае, некоторым из них. Как все это повлияет на жизнь поместья?
— А как это должно повлиять?
— Я думаю, что убийцу никогда не найдут. Обстановка в поместье будет очень неприятной. Я часто подумывал завести свое хозяйство. Начать с малого — заиметь собственную ферму. Самому управлять ею. Ничто не может быть лучше, чем быть хозяином самому себе!
— Полагаю.
— Сначала можно арендовать, а потом выкупить, — он выжидательно посмотрел на меня.
— Сейчас вам и здесь хорошо. Интересно все же, что будет на дознании?
— Жаль, что нашли это ружье, зарытое в кустарнике!
— Я все время надеялась, что это кто-то из его прошлых врагов, а не из знакомых нам людей.
— Прошлое мистера Марчмонта покрыто мраком! Да, для всех было бы хорошо, если бы убийцей оказался кто-то из его прошлой жизни.
Не знаю, как у меня хватило сил прожить этот день. Из конторы я ушла как можно раньше. Тетушка Софи ожидала результатов дознания с таким же нетерпением, как и я. Я была уверена, что Криспин, зная мою тревогу, немедленно придет в Роуэнз. И он пришел.
— Вердикт, — сообщил он, — разумеется, убийство. Убийство, совершенное неизвестным лицом или неизвестными лицами.
— А что же еще могло быть? — спросила тетушка Софи.
— Что же теперь? — поинтересовалась я.
— Полиция будет продолжать заниматься своим делом. Пройти через дознание — довольно жестокое испытание! Бедная Тамарикс была расстроена больше всех. Гарри Джентри держался прекрасно. Он, разумеется, угрожал Марчмонту и даже стрелял. Это видели несколько человек. Но стреляли не из его ружья. Выяснилось, что Марчмонт был очень неприятным типом, но это не дает кому-либо права убивать его. Ружье вызвало большой интерес. Кажется, интерес этот связан с кем-то из соседей. Мне задавали множество вопросов о ружье и оружейной комнате. Когда-то в поместье много охотились, но сейчас оружием никто не пользовался. Странно, что кто-то взял ружье, а потом зарыл его. Ведь если это был кто-то, имеющий доступ в дом, то было намного легче положить его назад.
— Это говорит о том, что этот «кто-то» мог проникнуть в дом, но не живет там, — с некоторым облегчением сказала тётя.
Криспин улыбнулся мне, читая мои мысли.
— Полагаю, именно такое впечатление у них и сложилось, — предположил он. — Не сомневаюсь, нас ждет что-то еще. Боюсь, что конца этой истории еще не видно, но, по крайней мере, дознание уже позади.