Из окна своей тюрьмы, располагавшейся на Саунде возле Эльсинора, Каролина-Матильда могла видеть огни Копенгагена. Город праздновал ее падение, так, по крайней мере, ей было сказано. Столь сильно все ее ненавидели.

Но не больше, чем я их… всех их, подумала она. Георг приедет и заберет меня отсюда. Они не должны забывать, что я – сестра короля Англии, а он хороший король; он любит свою семью и никогда не оставит в беде свою сестренку.

О, пожалуйста, Георг, пришли кого-нибудь поскорее. Она закрыла глаза, чтобы не видеть эту ослепляющую иллюминацию, и стала думать о доме. Кью и Ричмонд, Хэмптон и Кенсингтон, Букингемский дворец, которым так гордилась Шарлотта. Шарлотте повезло, вышла замуж также как и я за незнакомца, но им оказался Георг, самый милый и добрый из всех мужчин.

О, Георг, забери меня отсюда, я хочу домой.

Все пошло не так, с тех пор как Каролина-Матильда покинула свой дом, но все опять будет хорошо, если она вернется назад. Мать станет бранить и обвинять ее, но она сумеет ответить ей. А как же, мамочка, ты и лорд Бьют? Почему же мне нельзя иметь любовника? Король ненавистен мне, а Струенси такой умный, красивый, такой умелый. Словом, у него было все то, чего не было у Кристиана.

Два года тому назад вдовствующая принцесса приехала навестить ее, и Каролина-Матильда поняла, что мать приготовилась увещевать ее. Но ей не представилось такой возможности. В то время вдовствующую принцессу постоянно сопровождал Джон Фридрих Струенси, и находил озорное удовольствие в том, чтобы не позволить матери перемолвиться с дочерью хоть одним словом наедине. Каролина-Матильда распорядилась, чтобы их отвлекали каким-либо замечанием или просьбой, если вдовствующая принцесса начнет расспрашивать ее.

– Ведь если она начнет меня увещевать по поводу моей дружбы с тобой, – объясняла она Джону Фридриху, – я не смогу удержаться от того, чтобы не спросить о ее отношениях с лордом Бьютом. А для поддержания согласия в семье гораздо лучше, когда не затрагивается вопрос о наших внебрачных связях.

Да, все это было в те беззаботные дни; вдовствующая принцесса раздосадованная уехала домой, а Каролина-Матильда вместе со своим любовником продолжали наслаждаться жизнью.

Как это началось? О, Боже, подумала она, все началось в те ужасные дни, когда я приехала сюда и увидела эту тварь, которая мне предназначалась в качестве мужа. Что еще можно было ожидать от пятнадцатилетней девочки, увезенной от своего родного дома в чужую страну, врученной незнакомому человеку, более чем безумному; девочки, разлученной даже с теми несколькими камеристками, которых она привезла с собой, и окруженной другими, язык которых она почти не понимала! Что было делать бедняжке, оказавшейся в такой ситуации? Кристиана сравнивали с императором Калигулой, и это сравнение вряд ли оказалось сильно преувеличенным. Ждала Каролину-Матильду мачеха мужа – Юлиана Мария. У нее был собственный сын Фридрих, и, естественно, молодая жена Кристиана вызывала у нее некоторое чувство досады. Должно быть, она надеялась, что Каролина-Матильда окажется бесплодной, и тогда ее сын унаследует трон. И словно всего этого было недостаточно, существовала еще вдовствующая королева София Магдалена, вдова дедушки Кристиана, скрытная и унылая, наблюдавшая за всем своими старческими, задумчивыми глазами.

И вот в таком окружении очутилась молодая, неопытная девушка!

А когда Кристиан сделал графа фон Холька своим постоянным компаньоном, круглосуточным, да еще назначил его оберцеремониймейстером, с тем чтобы он мог все время находиться при дворе, она почувствовала себя оскорбленной. Как они смели выдать ее замуж за такого человека!

Но несмотря на все это им удалось родить ребенка. И теперь у нее был маленький Фредерик, служивший Каролине-Матильде некоторым утешением. Но она еще слишком молода, чтобы ее изолировать от всех и заставить играть одну только роль матери при враждебном ей дворе.

Эти две женщины Юлиана Мария и София Магдалена собрались вместе и посудачив насчет упадочнического поведения Кристиана, решили, что ему необходимо завести любовницу. Но у Кристиана самым большим авторитетом пользовался фон Хольк, который пытался управлять не только всеми домашними делами и слугами Кристиана, но и ее тоже. Ему удалось прогнать пожилую фрау фон Плессен – управительницу ее гардеробной. Каролина-Матильда не испытывала особой любви к фрау фон Плессен, которая была самым суровым ее критиком, но потеряв эту старую даму поняла, насколько важны были для нее эти нескончаемые советы. Если бы фрау фон Плессен осталась при ней, может быть она бы не очутилась там, где находится сейчас.

Как она злилась, когда Кристиан, отправляясь в путешествия, не брал ее с собой. Мысль о том, что он побывал в Англии, причиняла особую боль Каролине-Матильде. Волна ужасной тоски по родине захлестнула ее в то время, и она возненавидела своего мужа, свою теперешнюю жизнь и поклялась, что не позволит обращаться с собой подобным образом.

На время поездок Кристиан взял с собой молодого врача Джона Фридриха Струенси и. обнаружил, что тот действительно оказался хорошим специалистом. В результате, когда они вернулись, Струенси оставили на королевской службе. Вначале Каролина-Матильда невзлюбила его, как и любого другого, с кем был дружен ее муж.

Сама она время от времени испытывала недомогания; у нее была семейная склонность к полноте, и она подозревала у себя водянку.

– Мне нужно показаться какому-нибудь врачу.

– Я пришлю Струенси, – сказал ей Кристиан.

– Я не желаю, чтобы этот человек появлялся в моих апартаментах.

– Он – лучший врач в Дании.

– Я так не думаю и сама решу, кто будет моим личным врачом.

– Тебя будет лечить Струенси, – заявил Кристиан угрожающе.

Это было очень похоже на него. Почему он должен выбирать ей доктора? Он что, заботится о своей жене? Конечно, нет. Просто он делает это наперекор ей.

Кристиан повернулся и решительным шагом вышел из ее апартаментов, а она тут же велела одной из своих фрейлин вызвать доктора по своему усмотрению.

Она покажет Кристиану, что не намерена всякий раз подчиняться его воле. Когда он пришлет Струенси, – правда, если Кристиану по пути попадется фон Хольк, то он скорее всего забудет о том, что ей нужен доктор, и о ней самой, – то этот человек найдет здесь другого врача, который уже лечит ее.

Дверь отворилась и появился Струенси.

– Что вам нужно? – сердито спросила она.

– Я пришел по повелению короля, – поклонившись ответил он.

– Я не желаю… – начала она.

– Но король желает, мадам, чтобы вас лечил именно я. Слезы унижения заполнили ее глаза; все слышали его слова. Она, словно раба, вынуждена повиноваться воле короля.

– Позвольте, мадам, мне осмотреть вас, – сказал Струенси. – Поверьте, я приложу все свое умение для того, чтобы вы выздоровели.

В этом человеке было что-то притягательное, она вынуждена была признать это с первого же раза. Он очень внимательно слушал ее, пока она рассказывала о своей болезни. Впервые, с тех пор как Каролина-Матильда приехала в Данию, ей давали возможность ощутить свою собственную значимость.

Перед уходом он произнес:

– С позволения Вашего Величества я навещу вас сегодня в конце дня. Посмотрим тогда, как на вас подействуют эти притирания.

Внезапно она поняла, что с нетерпением будет ждать его возвращения.

Они не сразу стали любовниками. Ее страшно тянуло к нему, но она сомневалась в том, догадывается ли он о ее чувствах.

Когда Каролина-Матильда немного поправилась, то сказала фрейлинам, что Струенси – замечательный врач и чудодейственный лекарь. Он не только вылечил ее, но и вывел из состояния депрессии, полностью развеял ее тоску по дому. И вправду, зачем ей стремиться туда, где нет Струенси.

Он часто навещал ее и убеждал, что она поступила бы разумнее, если бы попыталась найти общий язык с мужем. Почему бы ей не принять его таким, как он есть. Пусть себе заводит друзей, подобных графу фон Хольку, но она должна относиться к нему дружелюбно.

Каролина-Матильда прислушивалась к его советам, а поскольку Кристиан тоже слушал его, то в отношениях между королем и королевой наметилось некоторое улучшение. Когда в Копенгагене началась паника из-за эпидемии оспы, Струенси сделал прививку крон-принцу, давшую блестящие результаты. Струенси получил теперь собственные апартаменты во дворце Кристиансберг, и вот здесь-то он и Каролина-Матильда стали любовниками.

В те первые дни они вели себя безрассудно. Каролина-Матильда была впервые влюблена, и весь мир казался ей совсем иным. Она уже больше не бранила судьбу за то, что та привела ее в Данию. Нигде, кроме Дании, она не смогла бы теперь жить. Пусть Кристиан развлекается со своими друзьями. Что ей за дело?

Ее фрейлины начали что-то подозревать; она замечала, как они тайком обменивались хитрыми улыбками. Однажды, ранним утром, выходя из ее спальни, Струенси услышал, как кто-то осторожно прикрыл в коридоре дверь.

Он сказал ей, что за ними следят. Тогда влюбленные стали вести себя осмотрительней.

– Кто знает, – промолвил он, – какую форму мести выберет Кристиан?

– Но я же ему не нужна.

– Да, но он может воспротивиться тому, чтобы ты была нужна кому-то другому.

Поэтому временно они стали встречаться чуть реже, но Каролина-Матильда заявила, что не желает сдерживать своих чувств, влюбленные перестали соблюдать осторожность и не стали сохранять свои отношения в тайне. Весь двор был в курсе того, какого рода дружба связывает королеву и Струенси.

Но Струенси был не только искусным врачом и опытным любовником, но и весьма честолюбивым человеком. Он поставил перед собой грандиозную цель – добиться политической власти.

Он уже вовсю пустился в политику; хорошее отношение к нему короля и преданность королевы, вкупе с его собственной способностью к интригам, породили у него большие надежды на успех. Струенси рисовал себе картины, как Данией будет править королева-регент, а он сам будет силой, стоящей возле ее трона. Но чтобы добиться этого, нужно избавиться от короля, объявив его безумным. Его мечта не была столь уж нереальной, поскольку у Кристиана уже неоднократно проявлялись признаки психической неустойчивости.

Влияние Струенси росло не по дням, а по часам. Он уже успел подорвать доверие к правительству и неотступно шел к своей цели – править Данией. Король был почти также очарован им, как и Каролина-Матильда; это стало ясно, когда граф фон Хольк лишился благосклонности короля. Кто еще кроме Струенси был способен на такое? Этот человек просто пленил королевскую чету. Он стал членом аппеляционного суда при Королевском совете, а позднее – членом кабинета министров; его взлет был настолько быстрым, что уже стали поговаривать о том, что слово Струенси имеет больший вес, чем слово самого короля. Он получил титул графа, заполнил кабинет министров своими креатурами. Струенси взобрался на такую высоту, на какую хотел, но его политические амбиции не могли быть полностью удовлетворены до тех пор, пока он не станет фактическим правителем Дании.

Однако Струенси не учел одного – реакции народа. Кто такой этот авантюрист? – спрашивали люди. Какое он имел право так возвыситься? Подумаешь, какой-то врач, сумевший угодить королю; и лишь потому, что король близок к помешательству, а королева – распутница, он будет править страной!

Мы должны были предвидеть беду, подумала Каролина-Матильда. Интересно, что думает обо всем Кристиан? Никто никогда не мог сказать, что действительно проникало в его затуманенный ум. Но он стал к ней добрее с тех пор, как Струенси сделался ее любовником. Он не показывал того, что ему не нравятся близкие отношения между нею и Струенси; порой ей даже казалось, что он, в сущности, поощряет их.

Как-то Кристиан сказал ей, что им следует завести еще одного ребенка, и это было правильно. Она, пожертвовав собой, отдалилась на время от своего любовника и выполняла свои супружеские обязанности до тех пор, пока не забеременела вновь.

И именно после этого она заметила, что Струенси переменился к ней. Его ласки стали механическими. Его интересовала власть, а не она как женщина.

Конечно, все с подозрением отнеслись к рождению малышки Луизы Августы. Люди в открытую спрашивали, от короля ли этот ребенок или от Струенси?

В первые месяцы после рождения ребенка ее не очень волновало то, что Струенси стал менее пылким любовником. У нее была малышка Луиза Августа, которая вместе с маленьким Фридрихом полностью поглощала ее внимание. Каролина-Матильда уже начала задумываться о том, что, возможно, наибольшее счастье в жизни ей принесут дети; кроме того, у нее возникли подозрения, что чувства Струенси скорее имели отношение к ней как к королеве, а не как к женщине.

Ей следовало быть готовой ко всему тому, что произошло потом. Волнения на улицах. Непристойные карикатуры королевы и ее любовника, расклеенные по стенам домов. А при дворе – заговоры, ставившие целью устранить Струенси.

Он оказался дальновиднее ее и заметил приближение опасности. Каролина-Матильда помнит, как однажды он пришел к ней и заявил, что должен покинуть страну.

– Почему? – спросила она. – Ты хочешь оставить меня? Струенси запротестовал и поклялся в своей преданности ей. Он никогда не покинет ее, пока она нуждается в нем, но…

– Тогда ты останешься здесь, – холодно сказала она ему.

– Ходят дикие слухи, – ответил он. – Говорят, что мы с тобой намерены избавиться от короля, установить регентство и править вместе.

– Ну и что же, – заметила она, – разве они так уж неправы?

Струенси не мог понять ее. Эта женщина уже больше не была его преданной любовницей. С тех пор, как у нее родился ребенок, он не забывал о том, что она – королева. Это он виноват в том, что их отношения изменились. Если бы тогда, когда Струенси думал, что может обойтись без нее, он не показал ей, что главная причина его любви к ней это – власть, которую она может дать ему, Каролина-Матильда никогда бы не изменила своего отношения к своему возлюбленному.

В такой ситуации вряд ли следовало ожидать, что Юлиана Мария останется в стороне и ничего не предпримет. Она должна думать о своем сыне Фридрихе. Незадолго перед этими событиями она уехала во Фреденсберг и оттуда внимательно следила за тем, что происходит при дворе. Ее окружали сторонники, и там они организовали заговор.

Во дворце Кристиансберг состоялся костюмированный бал. Каролина-Матильда танцевала со Струенси, когда появились заговорщики. Заговорщики! Они еще посмели назвать себя патриотами! Свои планы они разработали в апартаментах Юлианы Марии, и народ их поддержал.

Струенси арестовали. Она видела, как его уводили прямо у нее на глазах, но не поверила, что они осмелятся тронуть ее.

– Я – королева! Прочь руки от меня! – кричала она.

Но они не обращали на эти слова никакого внимания. Она сопротивлялась, но ее все-таки увели из зала. Ни один человек из ее окружения не попытался предотвратить этот произвол.

Первое, о чем она подумала, были дети. Она умоляла не разлучать ее с ними. Они стали для Каролины-Матильды важнее всего на свете. Стражники поразмыслили и, в конце концов, принесли ей маленькую дочку. А сыну Фридриху не разрешили видеться с ней, поскольку он являлся крон-принцем и принадлежал государству. Но, по крайней мере, у нее была Луиза.

И вот Каролину-Матильду доставили в тюрьму на Саунде, и начались дни ее заточения.

Интересно, что теперь происходит в Копенгагене, во Фридрихсберге, в Лондоне. Ее мысли задержались на Лондоне. Георг узнает, что случилось с ней, и ни за что не позволит этим людям обращаться со своей сестрой подобным образом.

Ей хотелось крикнуть им: «Неужели вы не понимаете, что я сестра короля Англии?» Но она промолчала. Каролина-Матильда постарается сообщить ему, и он ее не оставит. Люди могут смеяться над Георгом, говорить, что он примитивен, похож на респектабельного буржуа, но он добрый и никогда не оставит свою сестру в беде.

Какие ужасные дни она пережила в тюрьме, узнав о суде над Струенси. Его пытали, и под пытками он сознался в своей любовной связи с ней, рассказал самые интимные подробности их отношений. Она понимала, что заговорщики хотели обвинить в преступлении не только его, но и ее. Им нужно было унизить и убить ее.

Ей показали признание ее любовника. Это правда? – потребовали они ответа. А она молча смотрела на них. Да, это правда, она любила этого человека; было время, когда ничто в мире, кроме него, не имело для нее значения; и вот теперь они держат его в заключении, а в наказание за грехи ждет ужасная смерть.

Каролина-Матильда крикнула:

– Это – моя вина. Я беру вину на себя.

Заговорщиков обрадовали эти слова; именно их они и ждали от нее. Ей предъявили обвинение; она должна будет развестись с королем, а ее любовник – умрет… варварски. А она сама? Что будет с ней?

Каролина-Матильда ждала сообщений о казни своего любовника, но новостей никаких не было. Однажды апрельским днем ее охватило страшное уныние и она подумала: «Это произойдет сегодня.»

Позднее она узнала, что оказалась права. Она с содроганием представляла себе, как мучили его некогда прекрасное тело, и мысль о том, что он уже стал трупом не выходила у нее из головы.

А что же будет с ней? Единственная надежда на Георга.

Георг шагал из угла в угол в покоях своей матери.

– Что, по-твоему, они с ней сделают, а? Что? Неужели они задумали казнить ее также, как они поступили со Струенси?

– Мы не можем допустить этого, – сказала вдовствующая принцесса.

– Конечно, не допустим!

Каролина-Матильда! Взгляд Георга смягчился. Его маленькая сестренка, такая смышленая и милая! Нужно что-то предпринять, чтобы спасти ее.

– Я посоветуюсь с Нортом, – сказал он. – Больше уже нельзя откладывать. Кто знает, какой следующий шаг предпримут эти датчане. Мы должны показать им могущество Англии, а?

– Как бы я хотела, чтобы той свадьбы не было никогда.

– И я тоже! – согласился Георг. – Но что мы можем сделать? Нельзя же оставлять наших женщин незамужними… старыми девами, а? Что? Плохая для них перспектива. А в Европе так мало монархов-протестантов.

– Хуже этого Кристиана трудно себе представить, Георг. Он просто безумен. Моя бедная, бедная девочка.

Вдовствующая принцесса стала немного сентиментальнее с тех пор, как заболела. Теперь она думала о Каролине-Матильде, ее младшенькой, рожденной после смерти своего отца, принца Уэльского. Вдовствующая принцесса так хорошо помнила те месяцы, когда ждала рождения своего последнего ребенка и ее милый лорд Бьют ждал вместе с ней. Когда Каролина-Матильда появилась на свет, принцесса сняла траур по своему мужу и к своей радости переключилась на лорда Бьюта. Все это случилось так много лет назад, и вот теперь эта ее девочка в большой беде, а она сама слишком больна, чтобы как следовало бы, позаботиться о ней.

– Я переговорю с лордом Нортом, – продолжал между тем Георг. – Мы не можем позволить этим датчанам забыть, что их королева – наша сестра. Они должны обращаться с ней как с особой королевской крови.

Вдовствующая принцесса кивнула, и Георг впервые заметил ее апатичный вид. Она стала какой-то другой; лицо ее выглядело болезненным и носило на себе следы шедшего изнутри разрушения.

– Ты больна, – сказал он внезапно.

– Нет-нет, – запротестовала она.

– Боюсь, что все это очень тебя расстроило.

– Да, – ответила она. Пусть думает так. Она не собирается признаваться Георгу в своей болезни. Она будет бороться до конца.

Из Дании пришли неутешительные вести. Там упорно придерживались мнения, что королева заслужила той же участи, что и Струенси, так почему же ей не испытать ее?

Датский посол встретился с королем и его министрами. Ему напомнили, что в его стране не должны забывать о том, что королева Дании – английская принцесса.

– Мое правительство никогда не потерпит казни английской принцессы, – заявил король.

От датского двора пришел ответ, что в решении своих внутренних дел они обойдутся без подсказок Англии. Результатом того явился приказ военно-морской эскадре Англии отправиться к берегам Дании.

Датчане встревожились и несколько изменили свою позицию лишь потому, что это грозило разрывом дипломатических отношений между двумя странами. Они заявили, что королева должна будет развестись с королем; ее не лишат жизни, но из Дании она отправится в ссылку.

Приказ об отправке эскадры был отменен, но положение вещей требовало каких-то действий, поэтому было решено направить к Эльсинору два фрегата и сторожевой корабль, чтобы обеспечить безопасный отъезд королевы из Дании.

Георг во всех подробностях обсудил это дело со своей матерью. Каролина-Матильда действительно виновата в супружеской измене, и им не следует забывать этого. Нельзя полностью винить датское правительство в таком обращении с нею. Она сама признала, что Струенси был ее любовником; он поплатился за это. Они не могут требовать полной амнистии для Каролины-Матильды только на том основании, что она – английская принцесса. Но датчане должны помнить, что она – сестра короля, и поэтому курсирующие у их берегов военные корабли должны послужить предупреждением датчанам, чтобы они не забывали о высоком ранге английской принцессы.

У датчан не было желания нарываться на неприятности с Англией. Единственное, чего они добивались, – это избавиться от Каролины-Матильды. Им достаточно, если она разведется и будет сослана. Правда, британскому послу удалось выхлопотать для нее пенсию почти в пять тысяч фунтов в год.

Прощай, Дания! Каролина-Матильда горько рыдала, но не потому, что ей не хотелось покидать эту страну, в которой она пережила такие бурные годы. Она презирала своего мужа, разочаровалась в любовнике, и у нее остались только ее дети. И теперь самым большим наказанием будет разлука с ними.

Фридрих! Луиза! Они уже больше не принадлежат ей. Они принадлежат датскому королевству. А ей придется отправиться в ссылку, по иронии судьбы – в замок Селль.

Именно в этом замке провела свое счастливое детство ее пра-прабабушка София Доротея, трагическая королева Георга Первого. И жизнь бедняжки Софии Доротеи почти полностью походила на жизнь Каролины-Матильды. Она тоже вышла замуж за грубого, эгоистичного человека – Георга Первого. У нее был любовник, ее заставили развестись с мужем, а любовника зверски убили. У нее отняли детей, а ее саму выслали. Остаток своей жизни она провела в одиночестве.

София Доротея пробыла в ссылке, наверное, более двадцати лет, подумала Каролина-Матильда. Господи, хоть бы моя ссылка не оказалась такой долгой.

Вот так закончилась жизнь Каролины-Матильды в Дании; у нее отобрали детей, любовник оставил ее навеки, а она сама направлялась в изгнание в замок Селль.