— Дом на Брайер-роуд не устроил тетю Би, — сказала Герти. — Думаю, из-за того, что детская там оказалась слишком маленькой. Она рассчитана только на двоих детей, а тетя ожидает, что у нас их будет как минимум десяток. А как твоя поездка? Все прошло успешно?

Я замялась.

— Нет? — удивилась Герти. — Не стоит надеяться, что старые знакомые остались такими, какими ты их помнишь. Я знаю, когда расстаешься, всегда клянешься в вечной дружбе. Но, естественно, забываешь… и уже ничего не остается от былых чувств… Милая тетушка Би продолжает искать подходящий дом.

Я никак не могла выбросить из головы свою поездку. Может, было бы лучше не ездить? Я не была в этом уверена. Открытие, которое я сделала, было, конечно, очень удручающим, но мне бы не хотелось оставаться в неведении. К тому же встреча с Лусианом меня чрезвычайно взволновала.

В детстве я была к нему очень привязана; он был моим героем. Но тогда я всегда преувеличивала свою привязанность к людям, которые были ко мне добры. Все из-за того, что няня Гилрой — а иногда и Эстелла — давали мне понять, что я — пустое место. Я гадала, увижу ли Лусиана снова. Он взял мой адрес и, казалось, хотел еще раз встретиться со мной, но, расставаясь, люди часто забывают о таких обещаниях.

Мысленно возвращаясь к нашей последней встрече, я не могла отделаться от ощущения, что хотя Лусиан и рад был меня видеть, мой приезд расстроил его. Я догадалась, что дело в том, что произошло в Коммонвуд-Хаусе. Наша встреча напомнила ему события, о которых он хотел бы забыть.

Лоренса Эммерсона пригласили на обед. Мысли тети Беатрис были совершенно понятны. Очевидно, помолвка Герти привела ее в восторг, и ей хотелось, чтобы и я устроила свою судьбу. Доктор Эммерсон был хорошим другом и, как ей казалось, проявлял ко мне интерес. Может, он и был немного староват, но в остальном казался вполне подходящей кандидатурой — ну не может же всем так повезти, как Герти.

Я надеялась, что доктор Эммерсон не знал о планах тетушки Беатрис. У нас не было возможности обстоятельно поговорить на званом обеде, но спустя несколько дней он пригласил меня пообедать с ним в ресторане. Как только мы сели за столик, он спросил:

— Вас что-то расстроило?

Я, конечно, понимала, что он намекает на поездку в Изентри, и удивилась, что это так заметно отразилось на мне. Я рассказала ему обо всем.

Лоренс знал об убийстве, хотя и был далеко от Англии, когда это произошло.

— Жертвой была сестра капитана Синклера, — сказал он, — а я знал вашего отца несколько лет, часто плавал с ним на одном корабле. Естественно, я заинтересовался, потому что это дело касалось его семьи. Тот случай показался мне совершенно простым и очевидным.

— Я не могу поверить, что доктор Марлин совершил убийство.

— Конечно, вы его хорошо знали. Всегда трудно поверить, что человек, которого мы знаем, совершил такое. Судя по показаниям, не было ни малейших сомнений в том, что он это сделал.

— Нет… должно быть что-то… И мисс Карсон…

Лоренс пожал плечами.

— Это вас очень беспокоит… Но ведь все случилось так давно и…

— Мысль о том, что его повесили… Милый, добрый доктор Марлин… Меня это очень угнетает.

— Попытайтесь не думать об этом. Все в прошлом.

— Но я так хорошо знала этих людей. Я жила с ними… в одном доме.

— Думаю, ваш отец поступил очень мудро. Если бы вы знали обстоятельства, у вас не было бы и тени сомнения в вине доктора Марлина, как бы вам ни тяжело было это признать.

— Это сильно меня потрясло. Я была там, в том доме, в последние месяцы… и догадывалась, что что-то происходит, но не могла понять, что именно. Я просто двигалась на ощупь в темноте.

— Есть вещи, которые просто недоступны пониманию ребенка. Все в прошлом. Вы не должны расстраиваться по этому поводу.

— Но я никогда не забывала Коммонвуд-Хаус. Воспоминания о нем то и дело вспыхивали в моей памяти… И я всегда представляла там себя. Эти картины были яркими и тревожными.

— Обстановка действительно была неспокойной, и вы, невинный ребенок, оказались в гуще событий. На самом деле ситуация не такая уж необычная. Несчастливый брак… жена-инвалид, с которой все сложнее уживаться… привлекательная гувернантка. Это классическая завязка для последующего развития событий. Моя сестра называет такие ситуации базовыми, стандартными. Она интересуется криминалистикой. Она написала книгу о преступниках и о том, что заставляет обычных людей совершать преступления. Вы обязательно должны встретиться с моей сестрой. Я собирался пригласить вас как-нибудь на обед, а также вашу подругу Герти и Хайсонов. Я был их гостем и хотел бы сделать ответное приглашение.

— Уверена, они будут в восторге.

— Дороти только вчера спрашивала меня, когда вы придете. Она с нетерпением ждет возможности познакомиться с вами.

Результатом этого разговора стал обед у Лоренса в Челси. Он жил в обычном четырехэтажном доме недалеко от реки. Дороти радостно приветствовала меня.

— Я много слышала о вас от Лоренса, — сказала она.

— Включая эпизод со спасением в Суэце? — поинтересовалась я.

— О да, это очень захватывающая история.

Она была невысокой, довольно хрупкой на вид, но ее внешность оказалась обманчивой. Я заметила, что Дороти — очень энергичный человек. Она живо интересовалась всем происходящим, и совсем скоро я выяснила, что брат является центром ее интересов. Она была очень разговорчива. Дороти несколько лет ухаживала за матерью-инвалидом. Их семья состояла из трех человек — отец умер, когда ей было шестнадцать. Дороти была лет на восемь старше Лоренса.

Раньше они жили в деревне, а у Лоренса была небольшая квартирка в Лондоне, поскольку там его удерживала врачебная практика. Но когда мать умерла, они поселились в Лондоне и Дороти посвятила себя брату.

— Я деревенский житель, мне нравится за городом, — пожала она плечами, — но Лоренс должен находиться в Лондоне, поэтому мы живем здесь. У нас есть небольшой домик в графстве Суррей, я называю его коттеджем. Это не так уж далеко отсюда, поэтому Лоренсу очень удобно. Поездом добираться довольно быстро. Иногда мы проводим там выходные, приглашаем друзей. Так приятно отдохнуть от города, ведь Лоренс тяжело работает. Тут у меня есть Тесс. Она просто чудо. Она была с нами, еще когда мама была жива. А за городом нам помогает одна супружеская пара, у них домик в нашем поместье. Ну, поместье — громко сказано. Точнее сказать, в конце нашего сада. Так что все устроилось весьма благополучно.

— Кажется, вы все очень разумно спланировали, — заметила я.

— Это моя обязанность. Понимаете, Лоренс полностью посвятил себя медицине, которая отнимает все его время. Ему нужно отдыхать. И я слежу за тем, чтобы он мог делать это полноценно.

— Ему повезло.

Дороти задумчиво посмотрела на меня.

— Когда-нибудь он устроит свою судьбу. Думаю, он будет хорошим мужем.

— Ваш брат говорил мне, что вы интересуетесь криминалистикой.

— О да. Конечно, на любительском уровне.

— Он сказал, что вы написали книгу.

— О преступниках прошлого. Меня особенно интересуют люди, которые жили обычной жизнью и вдруг совершали убийство.

— Возможно, он упоминал о моей связи с семьей Марлинов?

— О да. Лоренс рассказывает мне практически обо всем. В свое время этот случай имел огромный резонанс. Но результат был понятен с самого начала.

— Лоренс сказал мне, что вы называете это стандартной ситуацией.

— Да. Эта ужасная женщина… Судя по всему, она была настоящей мегерой. Ни один человек о ней доброго слова не сказал… даже няня… которая была настроена против гувернантки. Скорее против нее, чем против доктора. Пока это дело было на слуху, оно всех очень интересовало. Но, как я говорила, известна масса подобных случаев.

— Что и делает эту ситуацию стандартной? — спросила я.

— Да. А потом я узнала, что друг Лоренса, капитан Синклер, был связан с семьей Марлинов. Они с Лоренсом часто плавали на одном корабле, думаю, это вызвало у меня дополнительный интерес к делу. Какой очаровательный был человек! Я встречалась с ним один раз. — Дороти накрыла мою руку ладонью. — Для вас это было огромным потрясением… Эта связь, конечно, еще больше подстегнула мой интерес. В противном случае, наверное, я бы не уделила судебному разбирательству столько внимания. Это было классическое убийство.

— Я выросла там и просто не могу поверить, что доктор Марлин был убийцей.

— Люди очень часто так думают, — улыбнулась она мне. — Но убийцы — не обязательно люди с дурными наклонностями. Что-то случается… и они просто больше не в состоянии это выносить. Если бы вы знали подробности, вы бы поняли… — Она заколебалась. — Я только сейчас вспомнила. Я собирала вырезки из газет, чтобы показать Лоренсу, когда он вернется из плавания. Как-нибудь я найду их для вас.

Дороти виновато посмотрела на Хайсонов, которые тоже были ее гостями. Я видела, что она укоряет себя за то, что не уделяет им должного внимания.

После обеда, когда мы пили кофе в гостиной, Лоренс сказал мне:

— Кажется, вы с Дороти нашли общий язык.

— Она мне очень понравилась.

— Я рад. Она так заботится обо мне.

— Да, она рассказала мне об этом. У вас очень хорошо все спланировано.

— Это все Дороти. Она великолепный организатор, умеет сделать жизнь приятной и удобной. Я вижу, вы ей тоже понравились. Она довольно откровенно демонстрирует симпатию и антипатию.

Дороти приблизилась к нам, и Лоренс подошел к Хайсонам и Герти. Я слышала, как они говорили об Австралии.

— Теперь, когда мы познакомились, — сказала мне Дороти, — вы должны обязательно снова прийти к нам. Будет славно, если вы сможете приехать к нам в деревню на выходные.

— С удовольствием.

— Ваши друзья не станут возражать?

— О нет-нет. На самом деле я иногда чувствую, что злоупотребляю их гостеприимством. Понимаете, я приехала потому, что я — подруга Герти. Мне иногда кажется, что пора уже подыскивать себе другое жилье.

— Но вы пока не планируете возвращаться в Австралию?

— Нет… пока не планирую. Но думаю, может, мне стоит задуматься о своем будущем. Я не совсем уверенно себя чувствую. Когда мой отец погиб…

— Мы с вами должны поговорить, — сказала Дороти, похлопав меня по руке. — Давайте встретимся в этот уик-энд. Тогда у нас будет достаточно времени. Вот что: я поищу эти вырезки… ну, о деле Марлина. Но вы поймете, что дело закрыли, едва началось расследование. Вы увидите, что я имею в виду.

— С нетерпением буду ждать.

— Хорошо. Я посоветуюсь с Лоренсом. — Она лукаво улыбнулась. — Думаю, он будет рад, если мы не станем откладывать это надолго.

На следующий день пришло приглашение. Герти развеселилась.

— Ты произвела впечатление. Лоренс просто прелесть. Все, что тебе нужно было сделать — покорить сестру Дороти. Этот орешек непросто раскусить, как говорится в пословице. Но ты с этим справилась… с первой попытки. Думаю, Лоренс получил ее благословение. Так что теперь — вперед, на всех парусах!

— О чем ты говоришь?

— Зачем спрашивать, если ты сама все прекрасно понимаешь? Лоренс уже не молод, и сестра Дороти пришла к заключению, что неплохо бы ему устроить свою личную жизнь, если, конечно, он найдет подходящую девушку — то есть такую, которую одобрит сама сестра Дороти. Кажется, ты ей понравилась. И думаю, нет никаких сомнений в том, что Лоренс разделяет ее мнение. Как он может противиться выбору сестры Дороти?

— Это просто смешно! — воскликнула я.

— Нужно написать Джеймсу. Ему необходимо срочно что-то предпринять: у него появился соперник.

— Пожалуйста, не вздумай делать ничего подобного!

Она рассмеялась.

— Да я же просто шучу! Но ты, похоже, начинаешь видеть свет… в конце тоннеля. Думаю, Лоренс для тебя слишком стар. И ты ведь не хочешь, чтобы сестра Дороти руководила тобой всю оставшуюся жизнь? Поэтому не торопи событий. Но с другой стороны, хорошо, что у тебя хоть кто-то есть!

— Лучше бы ты занималась собственными матримониальными планами.

— А разве не ты считала, что я слишком этим увлеклась? — широко распахнула глаза моя подруга. — Мне показалось, ты думала, что меня интересует только это. — Она заключила меня в объятия. — Я тебя просто дразню. Я рада, что у тебя есть твой Лоренс, хоть он и находится под контролем старшей сестры. Он славный и очень мне нравится. На самом деле я ничего не имела бы против такого брака. Это задержит тебя здесь. Я люблю тебя, и мне претит мысль, что ты уедешь на край света, даже если станешь моей снохой. Я бы предпочла, чтобы ты оставалась моей подругой здесь, чем женой моего брата там, на другом конце света.

— Не говори ерунды, — сказала я.

Герти снова обняла меня.

Ее слова заставили меня думать о Лоренсе. Кажется, я ему нравилась, и то, что Герти сказала о Дороти — правда. Было очень интересно. И потом, думаю, всем нравится чувствовать себя в центре внимания.

Я с предвкушением ожидала поездки в загородный домик к Эммерсонам.

Едва ли этот дом можно было назвать коттеджем. Это было двухэтажное здание с участком земли — не очень большое, но с просторными светлыми комнатами и восхитительным садом. Недалеко от дома, в глубине сада, стояло небольшое строение. Там жили Том и Мэри Бёрк, которые ухаживали за домом. По моим представлениям, он был построен в начале столетия, потому что в нем чувствовались некое григорианское очарование и элегантность.

Мне очень понравился дом, и было понятно, почему Дороти так к нему привязана. Как я и ожидала, она весьма разумно вела хозяйство. Мне снова подумалось, как повезло Лоренсу, что о нем заботится сестра: несмотря на то что временами она бывала слишком категоричной, Дороти все делала для его блага. Я была уверена, что Лоренс ценит ее по заслугам.

Дом стоял на окраине городка под названием Кранстон. Дороти поехала раньше, чтобы убедиться, что все готово к моему приезду. Мне выделили прелестную спальню с видом на сад. Я приготовилась насладиться приятным уик-эндом и радовалась, что мне удалось возобновить дружбу с Лоренсом Эммерсоном.

Брат и сестра с гордостью показали мне дом и сад. Мы провели чудесный вечер, сплетничая на свежем воздухе после ужина. На следующее утро Дороти повезла меня в деревню. Она представила мне своих знакомых в местных магазинчиках, где ее прекрасно знали. Все было очень мило, дружелюбно, по-домашнему.

Лоренс договорился о встрече с одним приятелем по соседству — еще до того, как было решено, что я приеду к ним в гости. Дороти шепнула мне на ухо, что мы сможем воспользоваться этим временем, чтобы взглянуть на вырезки из газет, о которых она мне говорила.

Мы нашли тенистое местечко в саду, подальше от ручья, который протекал по участку.

— Насекомые временами сильно досаждают, — заметила Дороти.

Она усадила меня в удобное кресло под дубом и дала газетные врезки.

— Чай подадут в четыре часа, дорогая, — сказала она. — Мы будем пить его прямо здесь, на лужайке. Тут достаточно тени. А пока я вас покину.

Она подклеила вырезки в специальный альбом, так что в них легко было разобраться. Пока я читала, все прошлые события ожили в памяти и я снова оказалась в Коммонвуд-Хаусе, снова ощутила атмосферу нарастающего напряжения и надвигающейся опасности. Только теперь я понимала это и осознавала, к чему это вело.

Среди вырезок был отчет о расследовании. Я вспомнила, как об этом шептались. Мне слышался голос няни Гилрой: «Я ничего не утаю. В такое время ничего нельзя скрывать!» Именно после этого расследования доктора Марлина и мисс Карсон арестовали. Три недели спустя начались судебные слушания. В альбоме были отчеты о вступительной речи мистера Лемсона, королевского адвоката, в которой он описал, что произошло — многое из этого было мне известно. В результате несчастного случая на охоте миссис Марлин осталась инвалидом и была обречена передвигаться в кресле-каталке. Мисс Китти Карсон приехала в дом, чтобы выполнять обязанности гувернантки трех девочек, живших там. Между доктором и гувернанткой завязались отношения. Миссис Марлин узнала об этом, когда выяснилось, что гувернантка беременна. Почти сразу же после того, как об этом стало известно, миссис Марлин умерла от передозировки болеутоляющих лекарств, которые были прописаны ей доктором Эверестом.

Все это казалось вполне заурядным убийством, как и говорила Дороти. Я прочитала показания свидетелей. Как я и предполагала, слова няни Гилрой сыграли роковую роль. Да, она знала, что между доктором и гувернанткой что-то происходит. И другие тоже знали: миссис Бартон и Энни Логан.

— Спасибо, они сами дадут показания.

Я представила, как няня Гилрой кивает, уверенная в собственной правоте и довольная, что греховное деяние открылось и виновные будут наказаны.

— Давайте вернемся к тому дню. Расскажите нам подробно, что произошло.

И няня Гилрой рассказала свою историю. Как разыгралась сцена, потому что миссис Марлин обнаружила Аделину в своей спальне, как миссис Марлин ругала девочку, как появилась мисс Карсон и сказала, что ей не следует быть столь суровой к ребенку. Миссис Марлин разгневалась и собиралась уволить гувернантку. Потом мисс Карсон потеряла сознание. Энни Логан осмотрела ее, и стало ясно, что именно с ней не так. Это, конечно, не было сюрпризом, ведь все знали, что происходит.

Потом вызвали Энни Логан.

Да, она осматривала мисс Карсон. Не было никаких сомнений в том, что гувернантка беременна.

Потом настал черед миссис Бартон, поварихи. Она подтвердила все, что говорила няня Гилрой, хотя и не так злобно.

Не оставалось сомнений, что доктор Марлин имел связь с мисс Карсон и все слуги знали об этом.

Был вызван Том Ярдли. Именно он обнаружил миссис Марлин мертвой.

Он стоял как пришибленный. Да, он знал, как обстояли дела. Он сам все видел или сделал заключение со слов няни Гилрой и миссис Бартон?

Том Ярдли выглядел удивленным. Я представила, как он почесывает голову, словно это поможет ему найти ответ на вопрос.

— Я знал миссис Марлин, — сказал он. — Она была та еще мегера и просто не давала доктору спокойно жить…

Его прервали и велели отвечать на вопрос.

Я видела, что няня Гилрой и другие очень помогли доктору Марлину попасть на виселицу. Но приходилось признать, что все, что они говорили, было правдой, даже если учитывать, что ее изобразили в самом неприглядном виде.

Вскрытие показало, что миссис Марлин умерла из-за передозировки медикаментов, которые прописал ей доктор Эверест.

Таким образом, все говорило о виновности доктора Марлина. Несмотря на то что показания няни Гилрой изобличали его как лицемерного соблазнителя, мисс Карсон выставляли блудницей, а миссис Марлин — несчастной обманутой супругой, ее слова не были ложью. Просто это ее точка зрения на события.

И потом, там были представлены письма.

Мисс Карсон уезжала на неделю. Она сказала, что навещала друзей, но было выяснено, что она остановилась в гостинице «Виноградная гроздь» в городе Мэнли, в двадцати милях от Коммонвуда, и провела там пять дней. Она посетила врача, который подтвердил беременность. В этот период она получила два письма от доктора Марлина, которые сохранила. Письма были найдены, когда ее арестовали и обыскали вещи. Если и требовалось какое-то подтверждение вины доктора, то его можно было найти в этих письмах. Они были зачитаны в суде.

«Моя дорогая Китти!

Как я жду твоего возвращения! Без тебя здесь так уныло. Не бойся, дорогая, я что-нибудь придумаю. Что бы ни случилось, мы будем вместе, и если действительно родится ребенок, это будет огромным счастьем.

Не нужно себя винить. Ты говоришь, что тебе не следовало сюда приезжать. Дорогая, это было бы самой ужасной бедой, потому что с твоим приездом я познал такое счастье, о котором и помыслить не мог. Я не намерен сдаваться. Мы сделаем все возможное.

Верь мне, моя дорогая.

Навеки твой

Эдвард».

Во втором письме были подобные строки: клятвы в вечной преданности, заверения в том, что она сделала его счастливым и ничто, ничто не должно стоять на их пути.

Я подумала о том, что чувствовали доктор и мисс Карсон, когда их письма зачитывали в суде, какие мучения испытывали, когда находились под следствием, в результате которого им могли вынести смертный приговор. Эти письма разоблачали их. Я была искренне тронута. Бедный доктор Марлин! Бедная, бедная мисс Карсон! Он умер постыдной смертью, а ей пришлось жить с этим позором.

Я посмотрела на часы. Была уже половина четвертого. Я сидела, думая об этом деле. В газетах я наткнулась на краткий отчет о том, что случилось дальше. Суд счел недостаточными доказательства вины Китти Карсон, а тот факт, что она ждала ребенка, как полагала пресса, исключал смертную казнь. «Что же с ней произошло?» — подумала я.

Ко мне присоединилась Дороти.

— Ну, — спросила она, — вы прочли отчеты?

— Да.

— Все довольно очевидно, не так ли?

— Да, любой бы так подумал.

— А вы разве нет?

— Казалось, должна бы. Но я знала доктора Марлина…

— Я понимаю, что вы чувствуете. Вы не можете заставить себя поверить, что он убийца. Джефферсон Крейг написал об этом. Он посвятил этому процессу захватывающе интересную книгу. Прочитав ее, я призналась ему в письме, какое сильное впечатление она на меня произвела. Он прислал мне ответ.

— А что случилось с мисс Карсон?

— Думаю, мистер Крейг позаботился о ней. Он поступал так с некоторыми людьми, которые его заинтересовали. Реабилитировал их — так, кажется, это называют. Я слышала, что он помог мисс Карсон.

— Мне очень интересно, что с ней стало.

— Вряд ли мы сможем это узнать. Но вы же видите, тут не было никаких сомнений.

— Да, думаю, большинство людей так считают.

Она рассмеялась и похлопала меня по руке.

— Вы не довольны приговором, да? Жаль, что эта женщина не умерла естественной смертью, тогда любовники поженились бы и жили счастливо до самой смерти. Они были бы обычной парой. Да, жаль, что обстоятельства сложились именно так. Хотя иногда бывает иначе. А! Вот и Лоренс. Думаю, он захочет выпить чаю.

Неподалеку располагались конюшни, где можно было взять лошадей напрокат, и позже мы с Лоренсом отправились на конную прогулку. Я очень преуспела в верховой езде, и он отметил мое мастерство наездницы.

— В Австралии все ездят верхом, — сказала я ему.

— Вы не думаете о возвращении туда?

— Не сейчас.

— Когда-нибудь в будущем?

— Кто знает? Сейчас все еще очень туманно.

— Я постоянно думаю, какая удача, что мы оказались на одном корабле. Если бы этого не случилось, мы бы с вами никогда не встретились вновь.

— Да, это так. Но так бывает в жизни, верно? Очень многое зависит от случая.

Он показал мне местные красоты — долину, благодаря которой это место было знаменито, и руины старинного замка. Мы привязали лошадей, взобрались на крепостной вал и стали любоваться окрестностями.

— Трудно найти более удачное место, — сказал Лоренс. — Это Дороти отыскала его. Она решила, что у нас должно быть какое-то загородное пристанище. Конечно, она была права.

Я подумала о том, что Дороти всегда права.

— Вы с ней прекрасно поладили, — продолжал он, улыбаясь. — Она обычно не очень легко сходится с людьми.

— Я рада, — ответила я.

— Я тоже, — заметил Лоренс со счастливой улыбкой. — Вы приедете к нам снова, правда?

— Если вы… и Дороти… меня пригласите, — произнесла я.

В воскресенье вечером Лоренс привез меня назад в Кенсингтон. Герти с волнением ждала меня.

— Ну как? Я уверена, что все в порядке!

— Да.

— Ты прошла все тесты Дороти?

— Не было никаких тестов. Думаю, я прошла их еще до поездки.

— Ну конечно. Слушай, а ты пользуешься успехом. Думаю, все эти годы ты была роковой женщиной, но скрывала это.

— Только потому, что меня пригласили на уик-энд?

— О нет. Ты слишком спешишь. Просто пока тебя не было, кое-что произошло.

— Что ты имеешь в виду?

— Тебя искали и другие, — загадочно произнесла Герти.

— Другие?

— Ну, один человек. Разве недостаточно? Высокий, красивый. Такой сильный, волевой мужчина. Он оставил свою карточку. Между прочим, у него титул! О Кармел, да ты у нас темная лошадка!

— О чем ты говоришь?

— Представь, что случилось в субботу утром, когда ты уехала к очаровательному галантному Лоренсу и его сестре. Раздался звонок в прихожей. На пороге стоял весьма интригующий мужчина. Энни пришла в смятение, и ты бы видела тетушку Би! Представляешь, что она подумала? «Полагаю, мисс Кармел Синклер остановилась у вас?» — «Да», — ответила тетя Би, тотчас растаяв под действием его чар. «Я ее друг, — сказал джентльмен, — могу ли я ее видеть?» — «Дело в том, что ее сейчас нет, — ответила тетя Би. — Она уехала к друзьям на уикэнд». Тетя Би заметила, что он выглядел очень расстроенным. Он ее просто очаровал. Она сказала, что у него такая романтичная внешность, а когда увидела его карточку, то чуть сознание не потеряла. Ты должна мне сказать, кто такой этот сэр Лусиан Кромптон. Я вижу по лицу, что ты знаешь его, так что не отрицай знакомства с этим очаровательным незнакомцем!

— Я и не собиралась. Конечно, я его знаю. Я и забыла, что он получил титул после того, как умер его отец.

— Но ты никогда не упоминала о нем.

— А зачем? Я знала его очень давно, до того как уехала в Австралию. На самом деле я недавно его встретила.

— Это не тот, которого ты искала по дороге в Мейдстон?

— Не совсем, но я действительно встретила его там.

— И ты мне ничего не сказала! — возмущенно воскликнула Герти.

— Да нечего было рассказывать.

— Но ты уверяла меня, что поездка была неудачной. И спустя совсем короткое время появляется он. По-моему, поездка прошла весьма успешно!

— Ну, может, и так, — согласилась я.

— В конце концов он оставил для тебя записку. Он ее прямо тут и написал. Сейчас принесу.

Герти принесла записку, и я пошла в свою комнату, чтобы ее прочесть. Моя подруга рассмеялась и не стала следовать за мной.

«Дорогая Кармел!

Было очень приятно снова встретиться с тобой. Я сегодня в городе и подумал, может, мы могли бы вместе пообедать. Но твои друзья сказали, что ты уехала на выходные. Меня очень расстроило, что я не смог тебя увидеть.

Я приеду в среду. Тут есть один неплохой ресторанчик, в котором я время от времени обедаю. Это ресторан Погана на Талбрук-стрит, недалеко от Пиккадилли. Буду очень рад, если ты сможешь встретиться со мной там в час дня. Я буду у Логана в любом случае и надеюсь, что ты сможешь присоединиться ко мне.

Лусиан».

Я улыбалась, складывая записку. Меня охватило волнение. Как замечательно снова почувствовать вкус жизни!

Я сидела напротив Лусиана в ресторане Логана. И понимала, почему он произвел на тетю Беатрис такое впечатление. Может, он и не такой красавчик, как описывала Герти, но безусловно был довольно утонченным и сейчас больше походил на того мальчика, которого я знала в детстве, чем на мужчину, которого я встретила в Изентри. Было заметно, что он рад меня видеть.

— Я бы очень расстроился, если бы ты не пришла, — сказал Лусиан.

— Я рада возобновить старые знакомства.

— Нам многое нужно наверстать. Итак, что ты будешь есть?

Когда мы выбрали блюда и нам подали заказ, он снова сказал, какая это огромная удача, что мы встретились, переходя дорогу в Изентри.

— Это было точно так же, как с тем человеком, с которым я провела выходные. Он совершенно случайно возвращался из Египта на том же корабле, что и я. Я встретила его в свое первое путешествие, когда плыла со своим отцом. Жизнь полна совпадений.

— Утешает лишь то, что, если бы они не случались, мы бы никогда не узнали, чего были лишены. Расскажи мне, как прошли выходные.

Я рассказала ему.

— Это очень красивое и приятное место. У Лоренса Эммерсона очень энергичная сестра, которая обо всем заботится.

Лусиана заинтересовали Эммерсоны, и я снова поведала историю о спасении в Суэце.

— Это по-прежнему кажется мне удивительным, — закончила я. — Ты веришь в чудеса? Я имею в виду, в то, что вера может творить чудеса?

Он выглядел озадаченным, и я рассказала ему, как мы с Герти стояли посреди дороги и молились, и почти тотчас появился доктор Эммерсон и привез нас на корабль как раз вовремя, хотя нам и пришлось взбираться на борт по веревочной лестнице.

— Я слышал, — сказал Лусиан, — что вера может горы свернуть, и в сравнении с этим доблестный поступок доктора выглядит не таким уж подвигом.

— Для меня этот случай — настоящее чудо. Бывают моменты в жизни, которые невозможно забыть. И для меня это именно такой момент.

Он на мгновение стал очень серьезным. Потом сказал:

— Да, думаю, это так.

Мне вдруг показалось, что он собирается рассказать мне о каком-то важном событии из своей жизни. Но он не сказал ничего подобного.

— Полагаю, в твоих глазах доктор Эммерсон действительно выглядит героем. Святой Георгий, убивающий дракона. Галаад, Персифаль… что-то вроде этого.

— Мы с Герти всегда вспоминали о нем с благоговением.

— И сейчас тоже?

— Герти ни к кому не испытывает благоговения — даже к Бернарду, своему жениху.

— А ты?

— Я всегда буду благодарна доктору Эммерсону за то, что он тогда сделал.

— Расскажи мне еще о своей поездке в их загородный дом и о его умной сестре.

Я с воодушевлением описывала их, и Лусиан внимательно слушал.

— Ты должна приехать к нам в Грандж на выходные. Посмотрим, сможем ли мы соперничать с Эммерсонами.

Я вспомнила наши чаепития с Эстеллой и Аделиной. Идея поехать в Грандж привела меня в замешательство.

— Ты должна приехать. Мама хочет встретиться с тобой. Она тебя помнит. Я рассказал ей о нашей встрече в Изентри. И Камилле тоже будет интересно тебя увидеть. Может, я смогу и ее привезти на выходные. Как тебе эта идея?

— Это будет очень интересно.

— Обещаю, мы и близко не подойдем к Коммонвуд-Хаусу. На самом деле, когда едешь мимо, дома совсем не видно — так там все разрослось.

— Я имела в виду не это. Просто я подумала, захочет ли твоя семья… видеть меня.

Он озадаченно смотрел на меня.

— После того что произошло в Коммонвуд-Хаусе.

— То, что там произошло, не имеет к тебе никакого отношения. Но даже если бы имело, что с того?

— Доктор был моим дядей. Считается, что лучше избегать людей, которые связаны с такими неприятными событиями.

— Кармел, дорогая моя! Неужели мы, по-твоему, так думаем? Как бы то ни было, все уже давно прошло. Это случилось много лет назад.

— Как ты думаешь, меня узнают? Я имею в виду, местные жители.

— Вряд ли. Ты ведь была ребенком, когда это случилось. О, мы снова заговорили на эту неприятную тему! Послушай! Все в прошлом и давно забыто. Эта трагедия полностью завладела твоими мыслями. Все закончилось. Все уже в прошлом, — повторял он горячо. — Никто ничего не в силах изменить.

— Конечно, ты прав, Лусиан. Я с удовольствием приеду. Будет очень приятно снова увидеть Камиллу.

— Как насчет выходных через две недели?

— Да, это мне подойдет.

— Тогда я напишу тебе, чтобы еще раз все подтвердить.

Так мы и договорились. Я снова почувствовала приятное волнение. Я вспоминала, как потеряла кулон, а Лусиан починил его. У меня все еще хранился этот кулон. Приехав домой, я достала его из шкатулки и подержала в руках. И тотчас мысленно вернулась в тот день, когда впервые встретила Лусиана.

Я с улыбкой положила кулон в шкатулку, которая играла «Боже, храни королеву».

Грандж уже не казался таким внушительным и грозным, как во времена моего детства. Тем не менее он по-прежнему выглядел впечатляюще, со своими башнями из серого камня и зубчатыми воротами.

Лусиан, который встречал меня на станции на двуколке, запряженной пони, тепло приветствовал меня.

— Смешно, но я опасался, что тебе что-то помешает и ты не приедешь.

— О нет, я очень хотела приехать.

— Я рад тебя видеть. Камилла была в восторге, когда узнала, что ты нас навестишь.

Прием был очень радушным. Мы прошли в ворота. Я увидела лужайку, на которой мы когда-то пили чай. Там стояла Камилла. Она мало походила на ту девочку, которую я знала. Она пополнела, и совершенно очевидно, была довольна тем, как сложилась ее жизнь. Камилла схватила меня за руки.

— Я не могла поверить, когда Лусиан сказал, что нашел тебя! Как замечательно, что ты вернулась!

Меня провели в холл. Я хорошо помнила, как нервничала, когда приходила сюда на чай — пока не появлялся Лусиан и не убеждал меня, что я здесь желанная гостья. Как я обожала его тогда!

— Лучше сразу подняться к маме, — сказал Лусиан. — Она очень хотела тебя видеть.

Я не могла в это поверить. Леди Кромптон в былые времена не проявляла ко мне никакого интереса. Меня провели в комнату с множеством окон, сквозь которые лился солнечный свет, из-за чего ее называли солярием. Леди Кромптон сидела в кресле у окна. Меня отвели к ней. Лусиан шел с одной стороны от меня, Камилла — с другой. Леди Кромптон протянула мне руку, и я ее пожала.

— Как приятно видеть вас снова, дорогая моя, — проговорила она. — Я слышала о том, как вы встретились с Лусианом. И была очень заинтересована. Мой сын сказал, что вы приехали из Австралии. Вы должны все мне рассказать. Камилла, принеси стул, чтобы Кармел могла сесть поближе ко мне. Я теперь неважно слышу, и ревматизм донимает. Как вы поживаете? Вы выглядите просто превосходно.

Я заметила, что она постарела гораздо больше, чем можно было предположить. Леди Кромптон потеряла мужа, а потом пережила смерть невестки, жены Лусиана. Это, вероятно, подкосило ее.

— Давай я велю подать чай, мама, — предложила Камилла.

— Да, пожалуйста. — Леди Кромптон повернулась ко мне. — Вы надолго приехали из Австралии?

Мы поговорили об Австралии и о том, как подруга, с которой я путешествовала, познакомилась на корабле со своим женихом — и скоро у них будет свадьба. Потом подали чай.

— Тут многое изменилось, — сказала леди Кромптон. — Мне очень жаль, что ваш отец погиб. Лусиан рассказал мне об этом. Капитан Синклер был очаровательным человеком. Он однажды был у нас. Я хорошо его помню. Так печально! Камилла, наверное, говорила вам, что уехала от нас, и о своем очаровательном малыше Джереми?

— У нас не было на это времени, мама, — произнесла Камилла. — Лусиан сказал, что ты очень хотела встретиться с Кармел, и сразу привел ее к тебе.

Леди Кромптон с любовью говорила о своем внуке и очень жалела, что Камилла не привезла его с собой.

— Но я ведь приехала только на выходные, мама, — объяснила та. — А няня не любит, когда Джереми слишком много путешествует. Она говорит, что для него это слишком тяжело. Я приехала для того, чтобы повидаться с Кармел.

Я ожидала, что теперь леди Кромптон упомянет о своей внучке, но, к моему удивлению, о ней ничего не было сказано. Я подумала, что мне следует познакомиться с малышкой, пока я здесь.

После чая Камилла провела меня в мою комнату.

— Это на третьем этаже, — сказала она. — Там очень красивый вид из окна.

Она открыла дверь, и я увидела большую комнату, в которой стояла кровать с четырьмя столбиками и тяжелым пологом из того же материала, что и покрывало.

— Она просто восхитительна! — воскликнула я.

— Это пережиток прошлого, — заметила Камилла. — Боюсь, в Грандже все довольно старомодно.

— Ну это ведь старинный дом, со своими традициями, — сказала я. — Мне кажется, это прекрасно.

— Если только прошлое не сильно влияет на твою нынешнюю жизнь, — ответила Камилла. — Мой дом более современный. Он находится в одном из центральных графств. Джефф занимается производством фаянса… это болезненная тема для моей мамы. Она бы предпочла герцога, конечно. Но она обожает Джереми, и как только он появился, тотчас же смирилась с моим браком.

— Леди Кромптон, должно быть, радуется внукам. И вы оба подарили ей по внуку.

— О да. Мой Джереми просто лапочка.

— А девочка? — спросила я.

— Бриджит… конечно. Ей сейчас около двух лет.

— Должно быть, это было ужасно, когда…

— Ты имеешь в виду ее мать? Ну да, конечно. — Камилла глянула в окно. — Посмотри, раньше мы тут пили чай. Ты тоже здесь иногда бывала. Ты что-нибудь слышала об Эстелле и о Генри… и той, другой девочке… такой, простоватой?

— Аделине. Нет, я никогда о них не слышала с тех пор, как…

Она серьезно посмотрела на меня.

— Это было ужасно, — сказала Камилла. — Они просто исчезли… и ты вместе с ними. Ну да ладно, это все было так давно. Я оставлю тебя распаковывать вещи. Чем бы ты хотела заняться до ужина? Мы ужинаем в восемь. Думаю, Лусиан приготовил что-нибудь для тебя. Он так рад, что ты согласилась приехать!

Я провела в Грандже незабываемый уик-энд. Я была благодарна леди Кромптон за радушный прием. Камилла была очень дружелюбна, и, конечно, невозможно представить более внимательного хозяина, чем Лусиан.

Мы с ним много катались верхом, и я увидела гораздо больше, чем когда жила здесь.

В субботу мы пообедали в старомодном трактире, который Лусиан нашел неподалеку. Мы много смеялись, и я решила, что меланхоличность, которую я заметила в нем в нашу первую встречу в Изентри, мне просто привиделась. Он был тем Лусианом, которого я знала раньше. Он говорил о поместье Грандж, о людях, которые там работали. Я рассказывала ему истории о своей жизни в Австралии, об Элси и о Форманах.

Все было, как прежде, как в детстве.

Я еще не видела его дочь, хотя слышала очень много о сыне Камиллы, которого здесь не было. Я начала думать, что есть что-то странное в этой скрытности. Но затем я кое-что узнала.

Под вечер я вернулась в Грандж после приятной прогулки с Лусианом. Я смотрела в окно и заметила, как Камилла идет по лужайке. Она увидела меня и помахала рукой.

— Здесь так приятно, — сказала она. — Почему бы тебе не спуститься, если ты не занята ничем особенным?

Я сошла вниз, и мы сели на скамейку под деревом.

— Как ты провела день? — спросила Камилла.

— Очень хорошо. Мы ездили в «Блаф Кинг Хал». Ты знаешь, где это?

— О да. Это любимое место Лусиана. Я догадывалась, что он захочет тебе его показать.

— Камилла, — решилась я, — а что с малышкой Бриджит? Ее ведь, кажется, так зовут?

— Она наверху, в детской, с Джемаймой Крей.

— Это ее няня?

— Ну… да. Она за ней присматривает.

— Я ее еще не видела. И подумала…

— Ты хочешь ее увидеть?

— Хотела бы.

— Мы не подумали об этом. Понимаешь, Джемайма Крей… она немного похожа на солдафона.

— Правда?

— Это довольно трудно объяснить. Брак Лусиана… был не очень удачным. Думаю, было бы лучше, если бы здесь не было Джемаймы Крей.

— А кто эта Джемайма Крей?

— Она была камеристкой, а до этого — няней Лауры. Лаура — это жена Лусиана. У них был довольно скоропалительный брак. К тому времени я уже вышла замуж и не жила здесь. Это произошло года три назад. Я не очень хорошо ее знала. И почти тотчас она забеременела Бриджит. Мне кажется, Лаура часто болела. Я всегда считала, что Лусиан поторопился с женитьбой. А потом Лаура умерла. Кажется, Джемайма обвиняет в этом Лусиана. В любом случае, если ты хочешь повидать Бриджит, я отведу тебя наверх. Думаю, Джемайма часто уходит в это время. Там помощница няни… деревенская девушка. Она сейчас одна.

Такое отношение со стороны Камиллы заставило меня заподозрить, что это дело еще более загадочное, чем показалось сначала.

Мы поднялись на верхний этаж дома и вошли в детскую. Там стояли обычный шкаф, лошадка-качалка в одном углу, доска и подставка для книг — в другом. Молоденькая горничная сидела в кресле, а на полу, в окружении кубиков расположилась маленькая девочка.

— А, вот вы где, — сказала Камилла. — Я так и думала. Мисс Крей еще не вернулась?

— Нет, ее еще нет.

— Как поживает мисс Бриджит?

Малютка подняла голову, услышав свое имя.

— Я, — воскликнула она, улыбаясь, — я, я!

— Здравствуй, Бриджит, — произнесла Камилла. — Я привела к тебе гостью.

Она взяла девочку на руки, села и посадила ее к себе на колени.

— Ты уже большая, да, Бриджит? — спросила Камилла.

Бриджит кивнула.

— Во сколько возвращается мисс Крей? — поинтересовалась Камилла.

— Думаю, примерно через полчаса. Обычно она не приходит раньше этого времени.

Камилла заметно расслабилась. Она посмотрела на пол.

— Ты еще не закончила свою картинку, Бриджит, — заметила она.

На картинке, насколько я поняла, должна была получиться лошадь. Кубики с изображением головы и хвоста еще не были поставлены на место. Бриджит соскользнула с колен тетки и опустилась на пол. Она взяла один кубик, где был нарисован хвост, и попыталась поставить его туда, где должна быть голова лошади. Я опустилась рядом с ней на колени, взяла кубик с изображением головы и поставила его на место. Бриджит возликовала, когда увидела, что получилось. Она поставила кубик с изображением хвоста на нужное место и осмотрела картинку. Повернувшись ко мне, она заулыбалась, запрыгала и захлопала в ладоши. Я сделала то же самое, и она рассмеялась, пожимая плечами.

Затем девочка взяла меня за руку и повела к лошадке-качалке, показывая, что хочет на нее залезть. Я подняла ее и посадила в седло. Потом немного раскачала игрушку. Девочка восторженно рассмеялась.

— Еще, еще! — воскликнула она. Я качала лошадку, смотрела на тонкие шелковые волосики девочки и думала: «Это ребенок Лусиана. Она очаровательна. Почему он никогда о ней не говорит?»

Я стояла в углу и качала Бриджит на лошадке, как вдруг почувствовала, что что-то произошло. Обернувшись, я увидела вошедшую в комнату женщину. Она была худой, высокой, с маленькими, близко посаженными глазами. Женщина воззрилась на меня крайне недружелюбно. В ней было что-то отталкивающее, и дело тут не только в раздражении, направленном на меня.

Молоденькая горничная, казалось, съежилась от страха. Она выглядела так, словно ее застали за каким-то преступлением.

— Смотри, Майма! — закричала Бриджит. — Смотри! Еще! Еще!

Женщина подошла к лошадке.

— Это слишком опасно, дитятко, — сказала она. — Ты можешь так сильно раскачиваться, только когда Джемайма рядом.

— Все в порядке, — сказала я, задетая ее тоном. — Я слежу за ней.

— Это Джемайма Крей, — произнесла Камилла. — Она присматривает за Бриджит.

— Как поживаете? — спросила я холодно.

— Джемайма, — сказала Камилла, — мисс Синклер хотела познакомиться с Бриджит. Они, кажется, неплохо поладили.

— Я просто не хочу, чтобы малютка перевозбуждалась перед сном. Ей потом могут присниться кошмары.

— Не думаю, что это повредит девочке, — не сдержалась я. — Мне кажется, ей нравится кататься.

— Полагаю, нам пора идти, — сказала Камилла.

Когда мы спустились, я заметила:

— Какая странная женщина! Очень неприятная!

— Это и есть Джемайма Крей. Она всегда такая, когда речь идет о Бриджит.

— Мне кажется, она слишком много на себя берет. Какое положение она здесь занимает?

— Она няня в этом доме.

— А ведет себя так, словно она хозяйка дома.

— Ну в детской она действительно хозяйка.

— И как леди Кромптон допускает такое?

— Моя мать не имеет никого отношения к детской.

— Но Бриджит ее внучка!

Камилла помолчала несколько секунд, потом произнесла:

— Вся эта ситуация довольно странная. Мне так жаль! Я не понимаю Лусиана. Это так на него не похоже! Обычно он… хорошо со всем… справляется.

— Это действительно кажется очень странным, — согласилась я. — Бриджит очаровательная малышка, но она сидит взаперти с этой… неприятной женщиной.

— По отношению к Бриджит Джемайма ведет себя совсем по-другому. Она обожает девочку. И малышка любит Джемайму. — Она снова заколебалась, потом продолжила: — Это был очень неудачный брак. И Лусиан понимал это лучше, чем кто-либо другой… Это так на него повлияло! Ты же помнишь, раньше он был полон жизни. А потом… случилось все это. Так внезапно! Он женился на Лауре, и она тотчас забеременела. Она очень не хотела этого. Думаю, она панически боялась. Когда она сюда переехала, то привезла с собой Джемайму Крей. Джемайма из тех нянь, которые, когда их подопечные вырастают, становятся кем-то вроде камеристок или поверенных. Они превращаются в этаких ангелов-хранителей. Они ревнивы и ненавидят всякого, кто приближается к их обожаемым крошкам. Когда Лаура умерла, Джемайма перенесла всю свою любовь на Бриджит. Она всех нас ненавидит, но особенно — Лусиана. Она ведет себя так, словно думает, что он убил Лауру.

— Так почему же вы держите ее здесь?!

— Я сто раз говорила об этом матери. Но она твердит, что Джемайма пообещала Лауре, что будет заботиться о ребенке и станет для него тем же, кем была для его матери. Ну, сцена на смертном одре и все эти мелодраматические эффекты… Лаура была довольно истеричной особой. Из тех слабых, прилипчивых людей, которым все должны подчиняться, в противном случае они падают в обморок или умирают, а потом их призрак преследует виновного в смерти до конца его дней.

— Но Лусиан?..

— Больше всего на свете Лусиан хочет забыть, каким глупцом он оказался, когда женился на этой женщине. Думаю, Бриджит напоминает ему об этом. Поэтому Джемайма там, наверху, и мы их с девочкой очень редко видим.

— Как все это странно!

— Знаешь, на свете очень много странных людей. Но так разумнее всего. Джемайма заботится о девочке, как никто другой. Она — огнедышащий дракон, который испепелит любого, кто попытается обидеть малышку. Думаю, со временем все утрясется само собой.

В ту ночь я без сна лежала в своей кровати, окруженной четырьмя столбиками, и думала о браке Лусиана и Лауры. Камилла намекала, что Лаура была довольно жалким созданием в руках огнедышащей Джемаймы. Так почему он на ней женился? Невозможно представить Лусиана слабаком, втянутым в такую ситуацию против его воли.

Эта женщина, Джемайма, вызывала во мне тревогу. Как говорила Камилла? Она ведет себя так, словно считает, будто он погубил бедную Лауру. Кто? Лусиан?

Во всем этом было что-то таинственное. Может, я не так уж ошибалась, когда почувствовала, что Лусиана что-то гнетет? Он действительно изменился. Ну такой брак мог изменить любого. Мне очень хотелось знать, что он сам думал о своем браке и о ребенке. Это вызывало во мне нежность. В прошлом Лусиан был таким сильным, и в моем детском представлении он был непобедимым. Теперь же он казался ранимым. Я была права, когда решила, что случилось нечто такое, что заставило его измениться.

Мне было очень важно узнать его истинные чувства. Может, именно поэтому я постоянно думала о нем.

Шли недели. Я по-прежнему жила у Хайсонов. И постоянно чувствовала вину из-за того, что так долго задержалась у них. Но когда я сказала, что уеду, Герти была категорически против, точно так же, как тетя Беатрис и дядя Гарольд.

— Без вас все будет иначе, дорогая, — сказала тетя Беатрис.

— Ты нужна мне, — добавила Герти. — Нужно думать о доме, и потом, пора готовиться к свадьбе. Ты же не можешь переехать в какую-нибудь ужасную гостиницу!

Мне и самой не хотелось уезжать. Я чувствовала себя гораздо лучше, чем можно себе представить. Как бы ни велико было горе, со временем оно слабело. События настоящего вытесняли воспоминания о прошлом. А событий происходило довольно много. Моя жизнь становилась все более интересной. И даже Герти, как бы ни была она поглощена предстоящим бракосочетанием, находила время поговорить о моем будущем. Ее забавляли две жертвы стрел Амура… нет, три, если учитывать бедного старину Джеймса, который искал опалы в буше. И она постоянно твердила об этом.

Ей хотелось услышать все о моей поездке в Грандж. Я кое-что рассказала, не упоминая о существовании Бриджит и странной Джемаймы Крей. Это слишком возбудило бы воображение Герти. Я представляла, какую слезливую мелодраму она выдумает.

Ее чрезвычайно интересовал Лусиан, который в ее представлении был романтическим героем. Благородный доктор Лоренс Эммерсон тоже не был позабыт. Из него получится хороший, хотя и неинтересный муж, решила она, к тому же обо мне будет заботиться мисс Дороти; все станут делать для моего же блага, вне зависимости от того, хочу я этого или нет, но это наверняка будет «то, что нужно».

Была и еще одна альтернатива. Я могла вернуться в Австралию и выйти замуж за Джеймса. При этом у меня был выбор: либо стать опаловой миллионершей, либо провести остаток жизни в палатке на прииске опалов, что, по мнению Герти, более вероятно.

— Смотри, сколько вариантов! — восклицала она. — Только выбирай!

Я смеялась.

— Единственное, что у меня имеется — опаловые прииски. И меня не удивит, если окажется, что у Джеймса уже есть жена.

Герти вздохнула с видом умудренной опытом женщины, которая дает совет невинной девушке. Что бы ни случилось, я не хотела бы потерять Герти. Мы так долго дружили!

Я несколько раз ездила в загородный дом Эммерсонов. И все больше сближалась с Дороти. Она была очень живым собеседником, интересовалась многими предметами — но особенно музыкой и изобразительным искусством. Время от времени она брала билеты на концерты или художественные выставки, и если Лоренс был занят на работе, мы ходили с ней вдвоем.

Еще я ездила в Грандж. Я все время была занята.

Герти с тетей Беатрис наконец нашли подходящий дом, и приходилось обсуждать мебель и планы по подготовке к свадебной церемонии. Герти написала своим родителям. Она сообщила им, что они с Бернардом постараются приехать в Австралию года через два.

— Может, ты поедешь с нами, — сказала она мне.

После постоянных намеков в Кенсингтоне я не могла не думать о том, каковы намерения относительно меня у двух мужчин, которые были моими друзьями.

По разговорам Дороти я поняла: она уверена, что Лоренсу пора жениться, и если это так, я думала, что она считает меня наиболее достойной партией для ее брата. А если так думала она, то она заставит и Лоренса думать точно так же.

Возможно, это было несправедливо по отношению к Лоренсу. Он был полностью поглощен своей работой и в самом деле оставлял некоторые решения за Дороти. Но брак — это слишком важное решение, и Лоренсу придется принимать его самостоятельно. Его сестра могла выбирать еду, материю на костюм, но жена — совсем другое дело.

Он всегда с нежностью относился ко мне. Думаю, он все еще считал меня маленькой девочкой, потерявшейся в незнакомом городе. Ему нравилось мое общество, нравилось говорить со мной о своей работе и своих планах. Он полностью посвятил себя медицине. Жизнь с ним была бы предсказуемой, хотя, конечно, нельзя знать наперед, что может случиться с каждым из нас. Брак с Лоренсом Эммерсоном и menage a trios с моей хорошей подругой, его сестрой, мог быть самым удобным браком, на какой только можно надеяться.

Возможно, мне следовало бы принять такой вариант — если бы не Лусиан.

Я была почти уверена в его чувствах ко мне и считала, что когда-нибудь в подходящий момент, когда пройдет достаточно времени, чтобы обдумать этот вопрос, он сделает мне предложение. Я знала, что Лусиан очень привязан ко мне. Иногда его рука невольно задерживалась на моем плече, словно его охватывало страстное желание. Да, я ему нравилась. Но я не могла понять его так, как понимала Лоренса. Лусиан мог быть очень беззаботным и жизнерадостным. За те уик-энды, которые я провела в Грандже, я хорошо его узнала. Он остроумный, веселый — с ним очень интересно. Мне нравилось кататься вместе с ним верхом по поместью, видеть, какое почтение выказывают ему арендаторы. Я не могла представить, чтобы Лусиан зависел от своей сестры. Конечно, Камилла была не из тех, кто может доминировать. Кроме того, она была очень занята собственной жизнью.

В общем, я часто думала о Лоренсе, но Лусиан ни на секунду не покидал моих мыслей.

Я получила два письма из Австралии — одно от Элси, другое — от Джеймса. Элси писала:

«Моя дорогая Кармел!

Как ты там поживаешь? Ты себе представить не можешь, как тут все были взволнованы, когда узнали о помолвке Герти! Ее мать говорит, что, судя по письмам, она очень счастлива. Я зачитывала им твои письма. По всему выходит, что у Герти все складывается хорошо.

Бедные мистер и миссис Форман! Они, конечно, рады за Герти, но и опечалены. Это вполне естественно. Ваша поездка задумывалась как простые каникулы, а теперь, видно, Герти уехала навсегда. Правда, она обещает, что они с мужем приедут повидаться с родителями, и это их немного утешает. А теперь и Джеймс уехал на поиски — или как там это у них называется. Ну жизнь идет, и слава Богу, что Форманы пережили это страшное несчастье.

Представить только! Доктор Эммерсон оказался на том же судне, что и вы! Кажется, он приятный человек, и это очень хорошо, что вы с его сестрой нашли общий язык. Должна сказать, все это обернулось для вас с Герти довольно удачно. И тон у твоих писем гораздо лучше. Не стоит падать духом. Я знала, что смена обстановки — именно то, что тебе необходимо. Герти пишет, что ты прекрасно проводишь время.

Здесь все по-прежнему. Здорово, что рядом со мной Джо. Он очень хорошо вписался в общую картину. Сейчас он сидит в саду и ждет, когда я к нему присоединюсь. Гавань выглядит так же, как когда ты приехала сюда в первый раз. Я никогда не забуду тот день. Так ясно его представляю! Сегодня особенно расшумелись кукабары. Они тебе всегда нравились, не правда ли? Ты интересовалась, над чем они смеялись в первый день, когда ты их услышала.

Продолжай наслаждаться жизнью, дорогая моя. Тебе это необходимо. Мы скучаем по тебе, и когда ты вернешься, устроим грандиозный прием. Тебе решать. Но главное — чтобы ты была счастлива! Этого хотел Тоби, этого хочу и я.

Горячий привет от Джо и меня.

Элси».

Я сидела несколько минут, думая о ней и о том, как мне повезло, что Тоби отвез меня к Элси.

Потом я открыла письмо от Джеймса.

«Моя дорогая Кармел!

Как ты поживаешь? Здесь все здорово заволновались, когда узнали о свадьбе Герти. Жаль, что родителей не будет на этой свадьбе. Судя по ее словам, парень, за которого она собралась замуж — просто подарок небес. Надеюсь, так оно и есть.

Я отправился в путь, как и обещал. На ферме все привели в порядок. Отец знал, что я не успокоюсь, если не попытаю счастья. Так что он сказал, что я могу ехать.

И вот я здесь. Не могу тебе передать, как здесь интересно! Тебе бы понравилось. Тут что-то такое витает в воздухе… Все эти люди со своими семьями… Они ни о чем другом, кроме опалов, и не говорят. Но это случается в те редкие моменты, когда они не работают — а работают они почти все время.

Здесь бывает довольно жарко. Тут множество оврагов, заросших кустарником, и москиты — просто проклятие — так же как и мухи. Можешь себе представить! Здесь все ищут, но все — непрофессионалы. Это захватывающе, но может жестоко разочаровать. Иногда думаешь, что нашел что-то стоящее, а оказывается — ерунда, то есть мусор.

Это очень сложная, тяжелая работа. Мы живем в поселке из времянок — палаток, хижин. Трудно достать воду. Кое-кто говорит, что она дороже опалов. Можешь себе представить? В субботу вечером бывает весело. Мы танцуем, поем, рассказываем байки — истории из жизни — и, конечно, довольно сильно привираем, как ты понимаешь. В прошлую субботу мы зажарили поросенка и приготовили к нему лепешки. Жизнь здесь очень трудная, но оно того стоит. Особенно в те моменты, когда нападешь на что-то стоящее.

У меня были две довольно хорошие находки, а ведь я еще новичок, значит, все не так уж плохо.

Кстати, тебе будет интересно узнать. Ты помнишь того старого бродягу? Он снова появился здесь. Не работать, конечно. Это не для него. Просто порыскать вокруг, поискать, не удастся ли что-нибудь стащить. Его нашли мертвым возле лагеря. Похоже, он был убит в драке.

Мне было немного неловко. Понимаешь, некоторые слышали, что он сделал с фермой отца, и все косились на меня. Все выглядело вполне объяснимым. Они подумали, что я не простил ему то, как он поступил с моими родителями.

Это все очень загадочно. Как я понимаю, его заметили, когда он крал что-то, и просто прикончили. Тут, конечно, есть люди, которые не будут долго раздумывать в такой ситуации. В любом случае, он был мертв — и рядом с нашим поселком.

Задавали кучу вопросов, и, конечно, я понял, что подозревают именно меня. Но этого человека сильно невзлюбили в здешних краях. Они так и не нашли, кто это сделал, но расследование прекратили. При нем были какие-то опалы, но никто не заявил своего права собственности на них. Понятно, что этот негодяй украл камни. Ну что ж, он получил то, что заслужил. Расправа здесь короткая.

Вот такая здесь жизнь. Грубая, как может показаться. Но представь радость, когда находишь камень в какой-нибудь расселине. Удивительно, как смесь песка и воды — и некоторых других простых элементов — может выкристаллизоваться в такую красоту. Прости, я просто не могу остановиться, когда говорю об этом.

Теперь о главном. Кармел, я жду, когда ты вернешься. Я собираюсь найти ценный камень, и он послужит залогом нашего будущего — твоего и моего. У нас будет замечательная жизнь. Я искуплю свой грех, который совершил, когда оставил вас в этом чертовом Суэце, и навсегда избавлюсь от чувства вины. Как тебе такое заявление?

Я знаю, что мы с тобой просто созданы друг для друга. Мне только нужно найти этот камень — который поразит весь мир и сделает нас богатыми. Больше я не буду ждать ни минуты: упакую вещи и инструменты и отправлюсь домой на первом же корабле.

Пиши поскорее.

Любящий тебя будущий миллионер

Джеймс».

Письмо выпало у меня из рук. Я так явственно представила Джеймса. Милый Джеймс! Интересно, удастся ли ему осуществить свою мечту? А вдруг он приедет в Англию?.. У него была одна черта: если он принимал какое-то решение, то ни секунды не сомневался. Очевидно, сейчас он живет в очень тяжелых условиях.

Потом я подумала о бродяге, и о гневе Джеймса, когда он обнаружил, что этот человек вернулся на их ферму, и о том, как он прогонял чужака. И о том, что из этого получилось.

Допустим, бродяга пришел в их поселок и Джеймс его увидел. А потом бродягу нашли мертвым. У него была отвратительная репутация. Я знала, в какую ярость мог прийти Джеймс. Мог ли он убить мошенника? Завязать с ним драку? Все ли сказал мне Джеймс?

И по какой-то причине я вдруг подумала о Лусиане.

Я гостила в загородном доме у Эммерсонов. Мы с Дороти приехали вместе в пятницу вечером.

— Я с нетерпением жду этих выходных, — сказала она. — Иногда мне кажется, что это место нравится мне именно потому, что мы не всегда можем бывать здесь.

— Ну, наверно. Вы же не можете жить здесь постоянно.

— Нет, у Лоренса работа в Лондоне.

— Ну о нем там позаботятся. Думаю, вы могли бы больше времени проводить за городом.

— Я знаю, что о нем позаботятся, но предпочитаю быть там и лично в этом убедиться.

— И Лоренс, безусловно, ценит это. — Я с нежностью улыбнулась ей.

— Лоренс — лучший человек на земле, — сказала Дороти задумчиво. — Не мне вам об этом говорить.

Иногда меня занимал вопрос, что она будет чувствовать, если Лоренс женится? Это значительно изменит ее положение. С другой стороны, если Дороти посчитает, что это для его же блага, она отбросит всякие сомнения, я в этом уверена. Но я в самом деле полагала, что она готовила меня к роли его жены. В те выходные я чувствовала, что она чего-то ждет. Я даже подумала, не существует ли телепатической связи между братом и сестрой, или, может быть, они обсуждали тот вопрос — хотя это казалось мне маловероятным.

Мы решили, что после ленча отправимся на конную прогулку.

— Думаю, Лоренс хочет показать вам еще одну из своих любимых харчевен, — заметила Дороти.

Мы пригласили ее поехать с нами, но она сказала, что у нее нет времени. Она пообещала подобрать товары для церковного благотворительного базара, и ей нужно было передать эти вещи миссис Уонтедж и прикрепить вместе с ней ценники на товары, которые они уже выбрали.

Итак, мы с Лоренсом отправились на прогулку вдвоем. Мы поехали на наше любимое место — к развалинам замка. Там привязали лошадей и взобрались на вал. Лоренс не колебался ни минуты. И, как только мы уселись рядом, сразу перешел к делу.

— Кармел, я знаю, что на несколько лет старше вас, но думаю, вы привязались ко мне — и к Дороти, конечно. — Он сорвал какой-то стебелек и продолжил, разглядывая его: — Мы неплохо ладим, все трое, не так ли? Это чудесные выходные. Не думаю, что я когда-либо прежде был так счастлив. Я люблю вас. Знаю, что прошло не очень много времени с тех пор, как мы снова встретились, но мы с вами пережили тот случай в Суэце…

Я, конечно, не удивилась, но немного растерялась. Мне следовало как-то подготовиться. Я все еще колебалась, и он продолжил:

— Мы можем пожениться — как только вы будете готовы. У нас есть жилье в Лондоне — и этот дом тоже.

— Лоренс, — быстро вставила я, — не думаю, что хочу выходить замуж — во всяком случае пока. С тех пор как я вернулась домой, все происходит так быстро.

— Конечно, я понимаю. Вам нужно время. Ну нам незачем торопиться. Но я не хочу, чтобы вы вернулись в Австралию и забыли о нас.

— Уверяю вас, я не стану этого делать. Просто мне хотелось бы продолжить наши отношения, такие, как сейчас… на какое-то время.

— Хорошо, почему бы и нет? Это очень приятно. Но сама идея не кажется вам абсурдной? Мой возраст?..

— О Лоренс! — воскликнула я. — Это для меня ничего не значит. В конце концов, не такая уж большая у нас разница в возрасте. Просто я… не готова.

— Понимаю. Я чувствую себя так, словно уже давно вас знаю. Мы с вашим отцом были добрыми друзьями… задолго до того, как я вас встретил. Он много рассказывал мне о вас. Он очень гордился своей дочерью. Потом мы с вами встретились и вместе пережили наше маленькое приключение. Видите, для меня наше знакомство не кажется коротким.

— Вы с Дороти очень добры ко мне. Я не могу передать вам, как много вы для меня сделали. Я была очень расстроена, и там, на корабле, вы меня поддержали. И теперь, принимая меня в своем доме так часто и став моими близкими друзьями…

Он взял меня за руку и пожал ее.

— Вы постепенно оправляетесь после утраты. Я знаю, вы никогда не забудете свою потерю, но… боль от нее уже немного притупилась. Горе ощущается не так остро…

— Мне очень повезло с друзьями. Элси, Герти, Хайсоны… и вы с Дороти…

— Для нас с Дороти большая радость, что мы смогли вам помочь. Мы оба очень любим вас, Кармел.

— Спасибо вам, Лоренс, — сказала я. — Я тоже вас обоих люблю. Но понимаете… брак… это такой серьезный шаг. Мне нужно время, чтобы все обдумать. Я еще не уверена…

— Конечно-конечно. Давайте отложим этот разговор. Я спрошу вас снова тогда, когда у вас будет достаточно времени, чтобы разобраться, что вы на самом деле чувствуете. — Он взял меня за руку и помог подняться, а когда я встала, поцеловал в щеку.

— О Лоренс, — сказала я, — спасибо вам. Вы так добры ко мне. Я знаю, что могу быть очень счастлива с вами… и с Дороти… но…

— Конечно, я понимаю.

Он взял меня под руку, и мы вернулись к лошадям. Мы пообедали в старом трактире, хозяин которого с энтузиазмом рассказывал историю своего заведения, а потом вернулись домой. Дороти была дома. Она ожидала нас, и я уверена, знала, что ее брат сделал мне предложение. У меня создалось впечатление, что она ждала, когда мы обо всем ей сообщим, и была расстроена, когда объявления не последовало.

Подготовка к свадьбе Герти шла полным ходом. Герти и тетя Беатрис нашли подходящий дом и теперь обставляли его. Он находился на улице, обсаженной деревьями, в десяти минутах ходьбы от жилища Хайсонов. Там был маленький, но славный садик и непременная детская.

Меня часто приглашали выбрать какой-нибудь предмет мебели или высказать свое мнение, и должна признаться, я заразилась общим волнением.

Я много думала о предложении Лоренса. С улыбкой вспоминала обстоятельства, при которых он его сделал. Предложение было именно таким, как я себе и представляла, но его никак нельзя было назвать страстным. Это было очень типично для Лоренса.

Я серьезно обдумывала его слова. Я была уверена, что не хочу возвращаться в Австралию. Моя жизнь — не там, среди опаловых приисков Лайтнинг Риджа или в любом другом подобном месте. Я всегда чувствовала, что мой дом — Англия. Если бы Тоби был жив, для меня не имело бы значения, где жить. Наверное, в этом все дело. Я хотела быть там, где живут люди, которых я больше всего люблю. Если бы я действительно любила Джеймса, мне было бы все равно, где жить.

Пришло приглашение из Гранджа, и я почувствовала волнение, которое всегда испытывала при упоминании об этом месте.

Поведение Лусиана по-прежнему ставило меня в тупик, и хотя теперь он гораздо реже впадал в странное настроение, все же время от времени это случалось. Мне по-прежнему не давало покоя любопытство. У меня вошло в привычку каждый раз заходить к Бриджит. Она всегда, казалось, была рада меня видеть. Однако Джемайма Крей не разделяла энтузиазма девочки. А иногда я находила Бриджит в саду с Мэри, горничной. Тогда я проводила некоторое время с малышкой. Мэри вела себя как заговорщица, но меня это нимало не заботило. Ситуация казалась мне довольно странной. Почему я не могла встретиться с ребенком в обычных условиях? Сама Бриджит была вполне нормальной. Мэри всегда была настороже во время наших встреч в саду, и я знала, она опасалась, что на нас наткнется Джемайма Крей.

Итак, я собрала свои вещи и отправилась в путь.

Лусиан как всегда встретил меня на станции, и мы в прекрасном настроении поехали в поместье.

Теперь леди Кромптон встречала меня с еще большим радушием, чем в мой первый приезд сюда. Думаю, она была рада гостю, с которым можно отбросить ненужные церемонии. Она рассказывала о своем ревматизме, о том, что болезнь мешает ей заниматься тем, чем она занималась раньше. Ей нравилась эта тема, а я была хорошим слушателем. Еще она любила, когда я вспоминала об Австралии, о местах, которые посетила. Лусиан радовался тому, что его мать получает удовольствие от моего общества.

— Мама не с каждым так легко сходится, — сказал он мне с усмешкой.

Камилла приезжала пару раз. Мы с ней подружились. Она рассказывала мне, что в последние годы жизнь в Грандже сильно изменилась.

— Когда был жив отец, тут часто устраивали всякие увеселения, — говорила она. — Лусиан, кажется, не очень их любит. Вообще, все очень изменилось с тех пор, как он женился.

В субботу мы с Лусианом отправились на конную прогулку. Ему нужно было нанести несколько визитов арендаторам, и мне показалось, что он хотел, чтобы я при этом присутствовала. Я уже познакомилась с некоторыми работниками и арендаторами поместья, и они мне понравились. Не знаю, показалось мне или я действительно перехватила несколько многозначительных взглядов. Люди часто начинают шептаться, когда замечают, что мужчина и женщина предпочитают общество друг друга. Может, некоторые из этих людей полагали, что я стану следующей леди Кромптон — или, может, из-за Лоренса Эммерсона мне казалось, что каждый мужчина, который демонстрирует мне свое дружеское расположение, думает о том, чтобы жениться на мне. Многие полагают, что если молодой человек холост, то ему нужна жена. Это совсем не так, и когда у мужчины был неудачный опыт, у него, безусловно, возникают некоторые сомнения в том, стоит ли жениться снова.

Мне казалось, что именно это чувствует Лусиан. Должна признаться, его взгляды исподтишка приводили меня в замешательство.

Мы вернулись в Грандж. Лусиан спрыгнул с лошади и помог мне спуститься. Он посмотрел на меня сверху вниз и, улыбнувшись, взял за руки. Повисла пауза. Я не могла понять выражение его глаз, но они смотрели на меня с теплотой.

— Передать тебе не могу, как я рад, что ты приехала, Кармел.

— Я тоже, — ответила я.

Совсем рядом послышались чьи-то шаги, и, посмотрев через плечо Лусиана, я увидела Джемайму Крей. Возвращаясь домой, она шла мимо конюшни.

Перед самым ужином я поднялась в детскую, чтобы навестить Бриджит.

Когда я вошла в комнату, девочка подбежала ко мне и обняла мои колени — такая у нее была милая привычка. Потом она захотела, чтобы я села на пол рядом с ней и мы вместе сложили картинку из кубиков. Там были свиньи, быки, овцы и коровы — девочке очень нравились эти кубики. Она была просто очаровательна, и я снова удивилась, почему Лусиан не говорит о ней. Да, рядом с Бриджит всегда была загадочная Джемайма Крей, которую малышка, очевидно, очень любила. Впрочем, Джемайма тоже обожала свою подопечную.

Пока мы там сидели, появилась Джемайма. Я знала, что она найдет какую-то причину, чтобы разлучить нас с девочкой. Ей определенно не нравилась моя дружба с Бриджит.

— Добрый день, мисс Синклер, — произнесла няня весьма любезно, к моему удивлению, — Могу ли я перекинуться с вами парой слов?

— Конечно, — ответила я.

— Мэри, отведи мисс Бриджит в спальню. Она может выпить молоко там. Отнесешь ей молоко туда. Только не забудь, не слишком горячее.

Мэри взглянула на часы. Она, как и я, хорошо знала распорядок дня Бриджит и тоже заметила, что сейчас слишком рано для вечернего молока.

— Делай, как я тебе велела, — произнесла Джемайма непререкаемым тоном, и Мэри вскочила, чтобы выполнить распоряжение.

— Нет, нет! — запротестовала Бриджит.

— Ну-ну, моя хорошая, — произнесла Джемайма с нежностью. — Иди с Мэри. Мэри даст тебе молочка.

— Итак, мисс Синклер, — произнесла няня, как только мы остались одни, — я хочу кое-то вам сказать. Я говорю это только потому, что считаю несправедливым оставлять вас в неведении.

— Что такое?

— Знаете, не все вещи такие, какими кажутся, — сказала она.

— Да, я это знаю.

Она приблизилась ко мне с важным видом умудренной опытом женщины. Ее маленькие глаза были слишком близко посажены, и это делало ее похожей на ведьму.

— Думаю, вы славная, приличная молодая леди и вас нельзя вводить в заблуждение.

— Я бы меньше всего хотела, чтобы меня обманывали, — сказала я. — И была бы благодарна, если бы вы просветили меня.

Она кивнула.

— Здесь с нами должна быть одна леди — и была бы, если бы не то, что с ней сделали. И если кто-то намеревается занять ее место, он должен хорошенько подумать, прежде чем решиться на такой шаг.

Я почувствовала, как мои щеки вспыхнули.

— Не понимаю, о чем вы говорите, мисс Крей.

— Думаю, понимаете, — сурово произнесла она. — Все, что я пытаюсь сделать — это предупредить вас. Для вашего же блага. Она вышла замуж и переехала в этот дом, но не прошло и года, как она умерла — а до приезда она была веселым, жизнерадостным созданием.

— Вы говорите о?..

— О моей мисс Лауре, вот о ком!

— Насколько я знаю, она умерла, когда рожала Бриджит.

— Бедная малютка. Ей не следовало проходить через это испытание. Он знал это… и все-таки заставил ее. Им же нужен был ребенок… сын, как я полагаю. Продолжение рода и всякая подобная чепуха, Лаура знала, что это опасно. Я тоже знала… но это должно было случиться. Мне было так больно видеть ее состояние. Она ужасно боялась. «Джемайма, — сказала она, — ты останешься и будешь заботиться о моем ребенке, как заботилась обо мне». И я поклялась, что сделаю это. Все это было так ужасно, так жестоко…

— Очень печально, что она умерла, но такое действительно иногда случается, — заметила я.

— Многие сказали бы, что это было убийство, — произнесла Джемайма, и ее лицо стало суровым.

— Мисс Крей, — сказала я, — прекратите ваши грязные инсинуации. Все совсем не так. Вполне естественно, что люди, когда женятся, обзаводятся детьми.

— Он знал — так же, как и она… но считал, что это должно произойти. О да, он отлично знал об этом! А это то же самое, что и убийство. И ничто не заставит меня изменить свое мнение. Вот что он за человек. И люди должны об этом знать.

Она поднялась и произнесла будничным тоном:

— Ну что ж, мне нужно идти к Бриджит. Мэри нельзя доверять.

Джемайма отвернулась, но я окликнула ее:

— Вернитесь, мисс Крей. Я хочу с вами поговорить.

Она обернулась, стоя в дверях.

— Я уже все сказала. Мне известно, что произошло. Я все видела, я знаю, как это все случилось.

Ее лицо перекосилось от злобы и ненависти, и я понимала, что эти эмоции вызывал у нее Лусиан.

«Да она же сумасшедшая!» — подумала я. Я была сильно потрясена.

Я все время думала о Джемайме. Мне никак не удавалось отделаться от мыслей о том, что она сказала, и от воспоминаний о выражении ее лица, когда она говорила об убийстве.

Она предупреждала меня. Она видела меня с Лусианом у конюшни. «Убийство», — сказала она. Джемайма обвиняла Лусиана в убийстве, потому что его молодая жена умерла при родах. Она имела в виду, что мне не следует связываться с ним. Он знал, что Лаура не сможет выносить ребенка, но все равно настоял на своем. Такой человек способен на все… даже на убийство… лишь бы добиться своей цели.

«Эта женщина сумасшедшая», — снова подумала я. Да, когда она говорила о смерти Лауры, в ее глазах горел фанатичный огонь.

Почему она здесь осталась? Из-за клятвы, данной Лауре… жене Лусиана, которая понимала, что находится на пороге смерти. Все это кажется таким мелодраматичным! К тому же я не верила ни одному слову Джемаймы. Она очень эмоциональна. Она отдала всю свою любовь девушке, о которой заботилась, и когда та умерла, Джемайме нужно было кого-то обвинить в ее смерти. Она обвинила Лусиана. Я для нее человек посторонний, но она подумала, что Лусиан может сделать мне предложение, и предупредила меня, или притворялась, что предупреждает. А теперь она ревнует свою подопечную ко мне. Джемайма не хочет, чтобы я здесь жила. Думаю, в этом есть некоторая доля правды.

Она сказала «убийство». Это же чушь. Но именно так она назвала происшедшее — и это меня сильно расстроило.

Я решила при первой же возможности поговорить с Лусианом. Такая возможность появилась на следующее утро, когда он что-то показывал мне в саду.

— Лусиан, — сказала я, — ты никогда не говоришь о Бриджит. Она такая славная девочка. Я с ней познакомилась, и мы довольно хорошо с ней поладили.

— Я не умею общаться с детьми.

— Большую часть времени она проводит со своей няней.

— Большинство детей проводят время со своими нянями.

— Но у меня создалось впечатление, что ты… и леди Кромптон… забыли о существовании малышки.

— Правда? — спросил Лусиан. — Думаю, я был невнимателен к Бриджит. Просто люди не любят говорить о своих неудачах. Все случилось так быстро… Брак, я имею в виду. Это с самого начала было ошибкой. Родился ребенок, а Лаура умерла. Больше сказать нечего. Даже если бы этого не произошло, все равно было бы плохо.

— Если бы Бриджит была мальчиком… — начала я.

Его лицо потемнело.

— Думаю, это ничего бы не изменило… Все уже в прошлом. Я ошибался несколько раз в своей жизни, но это моя самая большая ошибка. Я хотел тебе об этом рассказать, но не мог себя заставить. Это очень неприятная тема.

— Лаура умерла очень молодой.

— Ей было восемнадцать. Все произошло так быстро… Ей не понравилось в Грандже. Она сказала, что дом очень старый, полон привидений и теней, и что призраки ее невзлюбили. Наш дом сильно отличался от того, к чему она привыкла. Ее отец сколотил состояние на угле. Лаура не могла понять традиции моей семьи. А потом появился ребенок. Она очень боялась его рожать, словно знала, что умрет. Она жила в страхе смерти, а эта женщина не отходила от нее ни на шаг.

— Ты имеешь в виду Джемайму Крей?

Он кивнул.

— Ей единственной удавалось успокоить Лауру. Это было ужасное время.

— Но малышка просто чудо. Я думала, что она стала утешением для тебя и для леди Кромптон.

— Но с ней всегда эта женщина.

— Да, она действительно довольно странная.

— Джемайма хорошо относится к ребенку, готова для малышки на все.

— Ты когда-нибудь думал о том, чтобы заменить ее?

Лусиан пожал плечами.

— Конечно, мы хотели это сделать. Но Джемайма дала клятву… В таких обстоятельствах разумнее всего позволить ей остаться. Так что создается впечатление, что Джемайма Крей так же неприкосновенна, как частная собственность. Давай поговорим о чем-нибудь приятном. Ты должна обязательно снова приехать к нам.

— Но я еще не уехала.

— Не могу выразить, как я рад, когда ты приезжаешь. Мама говорит, что мы должны больше развлекаться. Она не очень хорошо себя чувствует, но раньше ей очень нравились развлечения. У нас тут в округе есть несколько интересных людей — традиционный набор деревенских чудаков. Я не могу тебе передать, как мы все ждем твоего приезда — мама и я.

— А ты приедешь в город на свадьбу?

— Конечно.

Я снова подумала о Джемайме Крей.