Сегодня у Ани был день рождения, и по этому поводу в агентстве было единодушно решено собраться вместе в одном уютном баре, предложенном Антоном. На улице наступила уже настоящая весна — ярко светило солнце, деревья выпускали набухшие зеленеющие почки, а цветочные магазины пестрили нарциссами, крокусами и гиацинтами.

Аня надела милое желтое платье, подпоясанное темно-синим пояском с рукавами три четверти и кокетливой пышной юбкой чуть выше колена. Девушка стояла перед зеркалом уже почти час и терпеливо выравнивала свои рыжие волосы, которые никак не желали становиться ровными и гладкими. Наконец, прическа была готова и Аня с тяжелым вздохом выдернула утюжок из розетки. В дверь позвонили, девушка бегом бросилась открывать.

На пороге стояли весело улыбающийся Антон с воздушным шариком в руках и улыбающаяся Лиляна, по такому радостному поводу даже надевшая свободную темную блузу со строгой золотистой вышивкой.

— С днем рожденья!! — нестройным хором выкрикнули они.

Антон невесть откуда доставший хлопушку, громко ей бахнул, обсыпав именинницу конфетти.

— Ня! Как мило.

Аня зарумянилась, чуть застенчиво улыбнулась, а потом бросилась их обнимать.

— Ты уже собралась? — когда с поздравлениями и объятиями было покончено, спросил Механик.

— Да, почти. Осталось только обуться.

— Тогда обувайся и поехали. Люди ждут.

— Да-да, обуваюсь, — закивала Аня и принялась метаться по квартире в поисках телефона, сумочки, кошелька и туфель.

***

Мирослава сосредоточенно гладила свою белую рубашку, лицо ее было бледным и измученным — она уже неделю не могла нормально спать. Ланселот же отчаянно не хотел замечать ее мучений и продолжал вести себя будто ни в чем не бывало.

— Как думаешь, мне лучше черную или голубую рубашку надеть? — громко спросил он, высовываясь из-за дверцы шкафа.

Чародейка вздрогнула, ее лицо всего на секунду исказила гримаса боли.

— Зачем так орать? — тихим безжизненным голосом пробормотала она и, помолчав, добавила, — голубую надевай. Если нужно, я поглажу.

— Та она не мятая, — отмахнулся рыцарь, снимая с вешалки рубашку.

— И это не мятая? — скептически осматривая пожеванные рукава, поинтересовалась Мира. — Давай, сюда.

Ланселот еще раз осмотрел рубашку и передал ее волшебнице.

— Мне бриться или нет? — крикнул он из ванной.

— Как хочешь, — проводя утюгом по левому рукаву, ответила чародейка.

— Ну, я сильно заросший?

— Не сильно.

— Ладно, все-таки побреюсь.

В ванной заплескалась вода. Мирослава окончила глажку и повесила рубашку на открытую дверь. Проклятая головная боль никак не желала уходить, чародейка налила себе вина и залпом выпила бокал, в последнее время она вообще стала много пить. Ненадолго боль отступила, а потом ударила с такой силой, что волшебница потеряла сознание и повалилась на пол.

— Так лучше, да? — на ходу застегивая рубашку, спросил Ланселот, входя в зал. — Мира!

Она лежала на полу — бледная и неподвижная, рыцарю уже давно не было так страшно. Он подскочил к ней, пощупал слабый пульс, похлопал по щекам и растер виски. Девушка медленно приоткрыла глаза и поморщилась от яркого света.

— Фух, ты живая, — с облегчением выдохнул Ланселот. — Что такое?

— Я щас сдохну, не пойму отчего у меня такой откат, — пересохшими губами, прошептала она, медленно поднимаясь на ноги. — Передай Ане от меня мои поздравления и извинись, что я не смогу прийти. Не хотелось бы упасть вот так в присутствии коллег, да и громкая музыка меня просто оглушит.

— Ладно, я все сделаю, — тревожно вцепившись чародейке в плечо, часто закивал рыцарь. — Ты пока отлежись, отдохни.

Мирослава легла на диван, укутавшись в халат, Ланселот же быстро оделся, вышел и вскоре во дворе дома послышался звук отъезжающей машины. Чародейка замерла, в тишине квартиры она прекрасно слышала, как тикают ее наручные часы в соседней комнате, и шумит кровь в ушах. Убаюканная этими монотонными звуками она сама не заметила, как задремала.

***

Бар «Веселый ирландец» располагался чуть в стороне от главных улиц, но все же достаточно близко к ним, чтобы считаться модным местом. Находился он в подвале обычного жилого дома, и его скромная вывеска не привлекала много внимания. Внутри все было отделано дубовыми панелями и светлым короедом. В просторном зале на приличном расстоянии друг от друга стояли массивные дубовые столы и лавки, по центру находилась барная стойка, за которой невозмутимо протирал стаканы брутальный бородатый бармен в черной футболке с логотипом «AC/DC», а в углу на небольшой хорошо освещенной сцене четверо музыкантов играли рок-н-ролл.

— Ну, как тебе? — самодовольно, как будто он лично построил этот бар, поинтересовался Антон.

— Это просто восхитительно, — прошептала Аня, рассматривая интерьер вокруг.

— Да, неплохое местечко, — согласилась Ляна.

Они прошли к большому столу в углу недалеко от сцены. Антон по-дружески кивнул бармену — они явно были знакомы. Проворный официант сразу же принес меню и бесшумно испарился. Первым к их компании примкнул Шеф, пришедший в простых джинсах и синей футболке, из-за чего они даже не сразу его узнали, второй была Катя в элегантном коротком черном платье, последним прибыл Ланселот.

— А где Мирослава? — сразу же спросила у него Аня, когда с приветствиями и поздравлениями было покончено.

— Она заболела, еле на ногах стоит, пришлось оставить ее дома, — рыцарь улыбнулся. — Но она просила подарить тебе это, — он протянул девушке маленькую коробочку.

Внутри лежало тонкое серебряное кольцо, оплетенное искусной гравировкой. Аня восхищенно рассмотрела подарок и, в конце концов, надела его на палец. По ее телу тут же прокатилась волна тепла, девушка вздрогнула от неожиданности, кончики пальцев закололо, а в голове стало необыкновенно ясно.

— Что это за кольцо? — поднося подарок к глазам, протянула Аня.

— Без понятия, она над ним полторы недели возилась, — пожал плечами Ланселот.

— Передай ей большое спасибо, подарок просто волшебный.

— Что-нибудь будете заказывать? — осторожно поинтересовался неслышно подошедший официант.

— Да, будьте так любезны, принесите нам бутылку шампанского, красного вина, — тут же ответил Антон. — И шашлык с овощами гриль на всех.

***

Хррш! Хррш! Звук хрустящего под ногами гравия гаснет в тяжелом горячем спертом воздухе. По вискам и затылку медленно стекает горячий пот, Мирослава тяжело дышит, но сейчас ее это совершенно не волнует, она лишь крепче сжимает в руке нож. Она охотник и ее жертва совсем близко. Ноздри чародейки грозно раздуваются, улавливая запах дичи — запах страха, отчаяния и слабости. Как близко! Всего пара шагов и жертва будет настигнута. В груди Миры волной поднимается ни с чем не сравнимое чувство восторга от превосходства над другим, более слабым.

Дичь сидит в своей норе и трясется от страха, Мирослава заходит со спины, тяжелый воздух глушит ее шаги, а рассеянный красный свет не отбрасывает теней. Нож в руке уже готов к бою, но она не спешит. Ей хочется насладиться каждой секундой этой охоты, восхитительным ощущением собственной силы и власти. Наконец, терпение волшебницы иссякает, и она резко вонзает свой короткий клинок в податливую плоть. Жертва кричит и плачет, а по рукам охотника льется обжигающе горячая кровь. И Мире хочется хохотать и плясать от наслаждения и восторга. Она вынимает нож, бросает его на землю и начинает колдовать. Коротко подстриженные ногти быстро отрастают и превращаются в длинные тонкие когти. Волшебница разворачивает воющую от боли и страха дичь и не может разглядеть ее лица, впрочем, ей безразлично как он или она выглядит. Когти легко проходят сквозь ребра, магия врывается в тело несчастной жертвы, поддерживая в ней жизнь, хотя та уже давно должна была прекратиться. Рука добирается до сердца, Мирослава чувствует теплый бешено бьющийся о ее ладонь комочек, обхватывает его пальцами и резко вырывает на себя. Жертва снова кричит, по спине чародейки пробегают мурашки от удовольствия, не от криков, нет, они ей безразличны, она их даже не слышит, удовольствие от осознания обладания сердцем. Когти исчезают, и она начинает медленно сжимать кулак. Дичь мечется и молит о пощаде, рассудок Миры тонет в экстазе убийства, это приятнее секса, приятнее похвалы, приятнее счастья. Сердце бьется все реже, крики дичи переходят в жалобные всхлипы. От пальцев волшебницы идет жар, и несчастный орган начинает превращаться в пепел. Мирослава поднимает победоносный, полный безумия взгляд на жертву и лицо дичи проясняется. Проступают рыжеватые волосы чуть ниже плеч, тонкие черты лица, бледная кожа и каре-зеленые глаза.

— Ляна? — беспомощно шепчет Мира, но сердце уже осыпается в ее руках пеплом и глаза девушки становятся стеклянными.

— Ляна, — выдохнула волшебница и резко открыла глаза.

Она лежала на диване, тяжело дыша, бледная и взмокшая — халат неприятно прилип к ее спине. Мирослава пробежала все еще рассеянным взглядом по комнате — все в порядке, затем она медленно поднесла к глазам свои руки. Они были холодными, влажными и чистыми, лишь кончики пальцев слегка испачкались в саже. Волшебница посмотрела на диван и поняла, что подпалила во сне обшивку.

Она медленно села, оперлась локтями о колени и обхватила руками голову, зарывшись пальцами в себе в волосы. Тело ее било мелкой дрожью, а на лбу снова выступила испарина.

— Да, что ж это со мной, — в отчаянии прошептала чародейка.

Поднялась и налила себе сначала вина, а потом передумала и достала из бара бутылку коньяка.

Мира залпом выпила полстакана и закусила кусочком сыра, ослепительной болью взорвалась голова — обычное дело после таких снов, лекарства и магия не помогают, а вот алкоголь притупляет боль и помогает забыться. Чародейка налила себе еще, выпила грамм сто пятьдесят и пошла в ванную.

Прохладная вода помогла смыть липкий мерзкий пот и несколько освежила голову. Мирослава хорошенько умылась и заколола волосы спицей. То, что сегодня она уже спать не будет, чародейке было очевидно. Она быстро натянула расклешенные брюки цвета хаки, белую рубашку, сунула в сумочку бутылку вина и нырнула в портал в Архив.

***

— Мой дед был человек резкий, — уже еле сдерживая смех, начал очередную историю Антон. — И вот был у нас дома кот, кот был какой-то дикий, в руки вообще не давался. И вот однажды мой подслеповатый дед видит, что этот кот бегает по кругу с выпученными глазами, пеной изо рта и истерически шипит. Истерически шипит! Ха! «Ну, все, взбесился», — подумал мой дед и начинает искать, чем бы прибить кота. Хватает он, значит, лом и уже собирается бить, как кот срывается и убегает куда-то к соседям. Мой дед наклоняется ближе и понимает, что кот просто зацепился когтем за проволоку и не мог отцепиться!

Механик таки разразился хохотом, а вместе с ним и ползала, потому, как он рассказывал историю очень громко и все показывал в лицах.

— Убить кота ломом, — вытирая тыльной стороной ладони слезы, пробормотал Шеф.

— Так, давайте выпьем за удачу! — предложил Ланселот, наливая в рюмки текилу.

Рюмки со звоном чокнулись и уже изрядно охмелевшие агенты опрокинули в себя очередную порцию выпивки. Музыканты заиграли что-то медленное и разрумянившийся Антон предложил:

— А давайте станцуем, Анна, вы позволите пригласить вас на танец? — заплетающимся языком сказал он и протянул ей руку, при этом ослепительно улыбаясь глуповатой улыбкой.

— Конечно.

Девушка тоже улыбнулась и они отправились в свободную часть зала танцевать.

— Пойдем? — Ланселот протянул Лиляне руку и галантно улыбнулся.

— Не, не, — замахала она руками. — Я не умею танцевать!

— Да, что там уметь, качайся себе в ритм, да и все, — отмахнулся рыцарь. — Пойдем, вон Шеф уже Катю пригласил, мне будет неловко, что мы с тобой сидим.

— Ладно, — нехотя согласилась девушка, поднимаясь со стула.

Двигался Ланселот, несмотря на простоту танца, очень грациозно, сразу чувствовались годы тренировок, Лиляна рядом с ним чувствовала себя неловко, из-за чего сильно напрягалась. Но спустя пару минут она уже освоилась и даже смогла поднять на него глаза. Рыцарь был спокоен, взгляд у него был мягким и прямым, в нем не было подвоха или лжи, он был открыт.

— Ты хорошо танцуешь, — осторожно сделала комплимент Ляна.

— Ты тоже зря на себя наговаривала, — усмехнулся он.

Антон упал на одно колено, предоставляя Ане возможность обойти его вокруг как в бальных танцах. Девушка, давясь смехом, быстро обошла его, и Механик резко поднялся, из-за чего чуть не сбил с ног Аню и не упал сам.

— Ты какой-то усталый, — негромко заметила Лиляна.

— Мира в последнее время себя странно ведет, замучила своими закидонами.

— Сочувствую.

— Если бы эта упрямица хоть когда-нибудь меня слушала, но нет же, делает всегда, как ей хочется. Единственным, кого она воспринимала, был этот засранец Лоэгайре, но его нет, и она совсем с цепи сорвалась, — раздраженно выпалил рыцарь. — Извини, я не должен был тебе это все рассказывать, — спустя несколько секунд пробормотал он.

— Ничего, — девушка пожала плечами и улыбнулась.

Когда танец закончился, Антон что-то шепнул официанту, а через пару минут в зал внесли огромный торт со свечами. Аня радостно заулыбалась и пригласила всех к столу.

Ланселот вернулся домой поздно, около двух часов ночи. Квартира была заперта, рыцарь пошарил по карманам, отыскал ключи и вошел. Внутри было тихо и темно. Он чтобы не разбудить спящую Мирославу как можно тише пробрался в зал и только там включил свет. Лампы загорелись, осветили комнату и соседнюю спальню, кровать в которой была застелена. Ланселот удивленно приподнял бровь, достал телефон и набрал Миру. Пошли гудки, и на кухне заиграл ее мобильник. «Понятно, не хочет, чтобы ее трогали», — подумал рыцарь, разделся и отправился в душ. Искупавшись, он провел инспекцию винных бутылок и обнаружил недопитое бастардо. Так и не дождавшись волшебницу, Ланселот улегся на диване и крепко заснул.

Проснулся рыцарь уже под утро от чьих-то стонов из спальни. Голова слегка гудела после выпитого на вечеринке, и ему далеко не сразу удалось сообразить, что происходит. Рыцарь включил свет в зале, едва не ослепнув при этом, и крадучись, направился в спальню. Мирослава спала на кровати, серебристые волосы разметались по подушке, лицо и грудь девушки были покрыты потом, руки мертвой хваткой вцепились в простынь, а лицо исказила гримаса то ли боли, то ли удовольствия. Она снова застонала и заметалась по постели. Рыцарь подбежал к ней, погладил по волосам и стал тормошить.

— Мира! Мира, проснись, слышишь?! — волшебница не реагировала, вокруг ее пальцев закружились искры. — Мирослава, слышишь, просыпайся!! — она застонала, простынь в ее руках начала подгорать.

Ланселот грязно выругался на кельтском, помчался на кухню, набрал в ковшик воды и плеснул в спящую чародейку. Та вскрикнула и открыла глаза, руки ее тут же погасли.

— Живая? — озабоченно спросила рыцарь, ласково убирая с ее лица волосы.

— Да, кажется, — прошептала Мира и перевернулась на бок.

1649 г. Юго-восточная часть пустыни Сахара.

Горячий сухой ветер привольно носился среди высоких песчаных дюн, заметая песком следы высоких сапог и копыт серого в яблоках арабского жеребца. Всадник, сейчас ведущий коня под уздцы, медленно шел вперед, внимательно вглядываясь в песок под ногами. Бесформенная серая хламида человека развевалась на ветру, голову от палящего солнца защищала клетчатая арафатка, а на лице было видно лишь сияющие бирюзовые глаза, остальную часть скрывал непонятного цвета платок. Конь фыркнул и тряхнул шикарной гривой.

— Ну, тише, тише — ласково пробормотала Мирослава, останавливаясь, и погладила коня по морде. — Скоро уже придем.

Лошадь еще раз фыркнула, но перестала упрямиться, и они продолжили путь. Минут через пять волшебница остановилась, присела и зачерпнула горсть песка. Вокруг рук в перчатках заметались искры, и песок поменял свой обычный цвет на ярко-алый. Девушка удовлетворенно усмехнулась, встала и достала из седельной сумки бурдюк с водой. Стащила с лица платок, сделала несколько больших глотков, а после напоила остатками воды коня. Солнце медленно клонилось к горизонту, до заката оставалось еще часов пять. Мира отерла со лба пот арафаткой и начертила на земле знак призыва, рисунок вспыхнул ярко-красным пламенем, ветер тут же занес его новым слоем песка. Волшебнице оставалось только ждать. Она быстро поставила чуть в отдалении небольшой навес, куда поместила своего коня и немногочисленные пожитки, перекусила пряными лепешками, кинула на раскаленный песок циновку и удобно легла в тени.

Прошло больше двух часов, прежде чем Мирослава почувствовала, что на ее призыв откликнулись. Под землей раздался какой-то гул, по песку пробежала едва ощутимая дрожь, конь тревожно заржал и попятился.

— Спокойно, Щербет, с тобой ничего не случиться, — успокоила животное чародейка.

Вытащила из прикрепленных к седлу ножен ятаган и заткнула его за пояс, поправила свой кнут и спокойным шагом направилась к месту призыва.

Ждать долго ей не пришлось. Земля под ногами задрожала, и в десяти шагах от волшебницы из песка вынырнул олгой-хорхой — огромный темно-красный червь, способный плеваться смертельно опасным ядом. Мирославу подбросило и швырнуло на песок, девушка быстро перекатилась на боку вправо, там, где она только что лежала, чернел ядовитый плевок червя. Тварь издала какой-то странный душераздирающий вопль и ринулась на Миру. Та резко подскочила на ноги и швырнула в ологой-хорхоя большой серебристый шар, тварь снова завыла и замедлила свое движение, на теле у нее появилась приличных размеров рана. Мирослава уже пришла в себя и зашептала следующее заклинание, червя опутали тысячи тонких серебристых нитей и он стал терять подвижность. Вскоре он только и мог, что извиваться на песке. Чародейка выхватила из-за пояса ятаган, коснулась его кончиками пальцев, прошептала заклинание, и клинок засветился ярко-голубым пламенем. Тварь почувствовала смертельно опасную для нее магию и снова взвыла. Мира подскочила, запрыгнула на червя и вонзила ятаган по самую рукоять в основание того, что заменяло этой твари голову. Тело олгой-хорхоя агонично задергалось, он еще раз брызнул ядом и сдох. Волшебница с облегчением выдохнула и выдернула клинок.

Теперь предстояла самая неприятная часть охоты — нужно было вырезать у олгой-хорхоя его железу с ядом, которая располагалась глубоко в клыкастой пасти песчаного червя. Мирослава сквозь зубы выругалась, затем вытерла клинок тряпкой, спрятала его за пояс и передвинула одну из серебристых нитей к месту, куда она воткнула ятаган. Волшебная нить сдавливала червя до тех пор, пока огромная голова с омерзительным звуком не оторвалась от остального тела.

— Господи, какая мерзость, — прошептала, скривившись, Мира, взяла хлыст, который тут же засветился ярко-зеленым светом, и одним взмахом рассекла голову на две части.

Теперь осталось совсем немного — собственно вырезать железу. Чародейка снова достала ятаган и через пару минут положила в специальный кожаный чехол мясистый мешок, наполовину заполненный зловонной вязкой зеленоватой жидкостью.

— Отвратительно, — комментировала девушка, тщательно заворачивая трофей в несколько слоев ткани.

Надрессированный жеребец не покинул своей хозяйки. Мирослава тщательно вытерла руки и оружие от мерзкой слизи и гемолимфы олгой-хохоя и потрепала коня за гриву. До заката оставалось около часа, и чародейка планировала отъехать за это время как можно дальше от смердящей туши червя. Сборы заняли у нее не больше десяти минут, уложив седельные сумки, волшебница взобралась в седло и ударила коня по бокам. Арабский жеребец заржал и галопом помчался вперед, прочь от мерзкой туши, из-под его копыт клубами вылетал песок. На ночлег Мира расположилась на берегу реки Бу-Регрег, и уже утром планировала добраться до Сале.

Наши дни.

Это утро понедельника выдалось для Лиляны тяжелым, даже несмотря на то, что Шеф разрешил прийти на девять, вместо восьми, ей адски хотелось спать. Девушка заварила себе кофе и закурила. Ментоловый дым сизыми клубами расплылся по кухне. После кофе голова прояснилась, Ляна медленно собралась и отправилась на работу.

На входе девушка столкнулась с бледной, измученной, одетой во все чёрное Мирославой. Волшебница бросила на нее хмурый тяжелый взгляд и, громко звеня каблуками, направилась в сторону кабинета Шефа. Совсем близко пиликнула сигнализация, и через минуту к судмедэксперту подошел Ланселот.

— Привет, — негромко поздоровался рыцарь.

— Привет. Куда это она?

Ляна кивком указала в сторону быстро удаляющейся чародейки.

— Понятия не имею, она не в себе последнюю неделю, — пряча за раздражением страх, ответил он. — Как голова после вчерашнего?

— Нормально, гудит немного.

Мирослава как вихрь пронеслась по коридору и, резко распахнув дверь, ворвалась в кабинет к Шефу. Тот только недавно пришел, чародейка застала его у вешалки с пальто в руках. Андре окинул бледное сверкающее как перламутр лицо волшебницы удивленным выжидающим взглядом и скрестил руки на груди.

— Андре, творится что-то неладное! — сходу начала она.

— Можно, поконкретнее? — Шеф сел в свое кресло и вытянул длинные ноги.

— Уже неделю меня мучают однотипные сны, я не могу спать, я не могу сосредоточиться, меня не слушается собственная магия!!!

— Может, ты заболела или тебя прокляли?

Шеф насторожился, потеря мага никак не входила в его планы.

— Это не проклятие, я проверила, а заболеть я никак не могу, — медленно опускаясь в кресло, протянула чародейка. — У меня есть предположение, что это такое, но тебе не понравится.

— И что же?

— Есть такие существа — лемуры. Что это за порождения тьмы неизвестно, но считается, что это души убитых людей. Эти существа способны вызвать безумие, типа моего.

— Если бы в городе такая тварюка завелась, мы бы сразу узнали! Ведь многие бы тогда сошли с ума.

— К магии лемуров в наибольшей степени подвержены маги, как тонко чувствующие люди и люди с неуравновешенной психикой. Остальные могли просто не успеть среагировать.

— Ладно, я скажу аналитическому отделу, чтобы проверили.

— И еще, Андре, тебе придется меня где-то запереть.

— Это еще зачем?! — Шеф нахмурился.

— Я очень скоро перестану себя контролировать и могу навредить кому-нибудь, так что придется тебе посадить меня в нашу антимагическую тюрьму.

— Черт побери, Мира! Как нам ловить эту тварь без тебя?

— Я буду помогать, чем смогу, но из камеры.

— В таком случае, — Шеф тяжело вздохнул, — мне придется попросить тебя отдать спицу, чтобы ты никакого не убила.

В глазах волшебницы полыхнула ярость, она усилием воли заставила себя успокоиться, дрожащей рукой вынула спицу и положила ее на стол перед Андре, пепельные волосы рассыпалась по плечам.

— Сохрани, пожалуйста, это самое дорогое, что у меня есть, — тихо попросила она.

— Не волнуйся, все будет в порядке.

— И еще, эта тварь до смерти боится черных бобов, особенно если их жечь. Раздобудьте эти бобы и постоянно жгите их рядом с моей камерой, это поможет мне сохранить хоть в небольшой мере рассудок, иначе я из тюрьмы выберусь и последствия, сам понимаешь, могут быть печальные.

— Я все сделаю, к тому же ты мне нужна в ясном сознании и здравом уме!

— Шеф, можно? — в кабинет заглянула Катя, в руках у нее была папка с бумагами.

— В чем дело?

— Мне пришел еженедельный отчет о странностях из аналитического отдела, они подыскали целый ряд дел, посмотрите?

— Давай.

Секретарь, кокетливо цокая каблучками, прошла в кабинет, улыбнулась Мирославе и протянула Шефу папку. Тот принялся судорожно перебирать бумажки, бегло пробегая глазами текст.

— Лемуры? — коротко спросила чародейка, бросая на Андре хмурый взгляд исподлобья.

— Собирай всех в конференц-зале через десять минут! — резко приказал он Кате. — И подай запрос в наш отдел поставок на черные бобы.

— Черные бобы? — удивленно переспросила Секретарь.

— Именно.

— Поняла, сделаю, — пожав плечами, ответила девушка.

— Неужели и правда придется закрыть тебя в камере? — спросил Шеф, когда дверь кабинета закрылась.

— Я не вижу другого выхода, пока что… не факт, конечно, что я обязательно сорвусь, вполне вероятно, что я все-таки смогу сохранить контроль. Но в этой ситуации лучше перестраховаться.

— Тогда пошли.

Они спустились вниз — в Хранилище. Прошли залу со стендами, заполненными магическими вещами и оказались в тюрьме. Длинный коридор тонул в темноте и сырости. Мирослава взмахнула рукой и на стенах зажглись магические факелы. Шеф открыл своим личным ключом одну из камер — это была комнатка десять на десять шагов, из мебели в которой была только кровать, застеленная двумя теплыми одеялами. Чародейка медленно, и понурив голову, вошла в клетку, за ее спиной с грохотом захлопнулась решетчатая дверь.

— Может тебе, хоть книжку принести или компьютер? — растерянно предложил Андре.

— Какой компьютер? Тут даже электричества нет, — усмехнулась Мира. — Не волнуйся, я не заскучаю, но у меня будет просьба — держи меня в курсе всех событий и поставь на дверь дополнительный артефакт защиты. Чары на решетке хорошие, но у меня уже сейчас есть парочка идей как их можно снять.

— Хорошо, я подберу что-нибудь экзотическое.

— Удачи, Андре. Ах, да! Попроси Ланселота принести пару бутылочек моего любимого вина, он знает какого.

Шеф грустно улыбнулся и пошел к выходу. Его шаги гулким эхом отзывались в каменных стенах тюрьмы, а вскоре вовсе стихли. Пламя магических факелов не коптило и не гасло, ровный желтый свет отбрасывал густые тени на унылые каменные стены. Мирослава опустилась кровать, зарылась пальцами себе в волосы и тихо взвыла от бессильной ярости и тоски.

Когда Шеф мрачный и крайне расстроенный отсутствием своего лучшего оперативника вошел в конференц-зал там уже все собрались.

— Все в сборе, можно начинать, — буркнул он и окинул агентов тяжелым взглядом.

— А где Мирослава? — спросил Ланселот.

— Вот как раз об этом сейчас речь и пойдет.

Лица всех присутствующих вытянулись, рыцарь немного побледнел.

— Что случилось? — осторожно подал голос Антон.

— В нашем городе завелась одна крайне опасная и неприятная тварь, в бестиариях она записана как лемур.

— Лемур, в смысле, как Король Джулиан? — уточнил Механик.

— Ну, почти, этот король Джулиан носиться по городу и распространяет свою магию, которая повергает людей в безумие. Самые чувствительные, как это ни прискорбно, к таким чарам как раз маги, после них идут психически неуравновешенные люди, а потом все остальные. Мирослава уже неделю терпит магию лемура или лемуров. Признаки того, что чары подействовали на неуравновешенных появились сегодня и изложены в отчете нашего аналитического отдела, с которым вы познакомитесь самостоятельно. Екатерина, изложите вкратце факты, пожалуйста.

Шеф сел и утер со лба пот.

— На данный момент умерло четыре человека, двое были убиты, одно самоубийство, а последний умер от инфаркта. Во всех этих случаях едино одно — эти люди вели себя неадекватно примерно за день до смерти, что само по себе подозрительным не выглядит. Однако, все родственники, друзья и случайные прохожие указывали на деталь, которая была совершенно одинаковой у всех.

— Заинтриговала, — не удержалась от колкости Ляна.

— За день до смерти они утверждали, что видели мертвеца.

— Если это лемуры, то нам нужны черные бобы, а на складе их нет, — заметила Аня.

— Я в курсе, Екатерина уже послала запрос в отдел снабжения, — ответил Шеф, Секретарь утвердительно кивнула.

— Извините, Шеф, вас срочно к телефону, — протараторил, засунувший в приоткрытую дверь голову, один из аналитиков.

Андре отлучился буквально на пару минут, а вернулся еще более мрачный.

— Ланселот, Лиляна, вы выезжаете на вызов, из окна восьмого этажа выбросилась девушка, которая утверждала, что видела своего мертвого парня, которого сама же по ее словам и убила два дня назад. Адрес вам даст, Олег. На выход!

***

Санитар морга по прозвищу Коба, почти улегшись на поручни, трясся в утреннем трамвае. Людей, на удивление, было немного, и старый ржавый вагончик неспешно катясь по старым рельсам, раскачивался из стороны в сторону. На остановке в трамвай вошел старый слепой баянист. Коба задумчиво глядя в окно красными слезящимися глазами краем уха слушал весьма недурно исполняемую «Катюшу». К низу баяна у музыканта была привязана жестяная баночка, куда сердобольные пассажиры бросали мелочь. Баянист медленно передвигался по салону и вскоре оказался рядом с Кобой. Санитар долго рассматривал слепого и в когда тот доиграл и остановился чтобы передохнуть, обратился к нему:

— Слышь, батя, хочешь выпить со мной?

Коба человек был широкой души, а выпить на работе вообще считал своим чуть ли не долгом.

— А чего ж не выпить, сынок, — тут же отозвался баянист, разворачиваясь к санитару.

— Ну, пошли, на работе у меня выпьем, не в трамвае же, — усмехаясь и хлопая музыканта по плечу, обрадовался Коба и подошел к двери.

***

Место преступления выглядело довольно уныло. На ступеньках подъезда лежала девушка лет двадцати, с переломанными ногами и раскроенным черепом — выбросилась из восьмого этажа от несчастной любви. Рядом с трупом сидел мрачный судмедэксперт с сигаретой в зубах и внимательно рассматривал небольшой окровавленный кусочек стекла, который только, что вытащил из черепа несчастной. Увидев Ланселота и Лиляну, он поднялся, выбросил бычок и подошел к ним.

— Здравствуйте, я — Тимофей Иванович, районный судмедэксперт, — представился он.

— Здрасте, Лиляна Сергеевна, я звонила вам по поводу этого тела и еще трех других, которые хотела бы получить для независимой экспертизы.

— Не доверяете моей работе, Лиляна Сергеевна? — прищурившись, спросил судмедэксперт.

— Нет-нет, — замахала руками девушка. — Просто у меня очень строгий шеф, не хотелось бы попасть впросак.

— Как скажите, трупы, если хотите, можете осмотреть у нас в морге. Сегодня, правда, «похоронка», ну ничего, разберемся. Этот труп смотреть будете? — уныло и равнодушно спросил Тимофей Иванович, затаптывая окурок носком ботинка.

— Если можно, — Ляна чуть улыбнулась.

— Как будет угодно, — Тимофей достал из пачки сигарету и снова закурил.

Лиляна приподняла простыню и быстро пробежала глазами по самоубийце — на первый взгляд ничего необычного. «Провести бы сейчас биохимический анализ», — подумалось ей. У судмедэксперта зазвонил телефон, он порылся в карманах и, наконец, достал его. Как только он нажал кнопку ответа, из трубки полился нескончаемый поток матов, да так громко, что Ланселот с Лиляной их услышали. Наконец, собеседник Тимофея смог взять себя в руки и проорал:

— Тима, б***ь! Садись в машину и катись на работу!! Разгоняй нах** свое е**ное казино!!!

— Какое еще казино? — беспомощно пролепетал судмедэксперт, но главврач уже бросил трубку, озадаченный патологоанатом почесал затылок и затянулся.

— Эй, ребята, — крикнул он рыцарю с Ляной. — Мне на работу срочно надо, если хотите, можете со мной, только прямо сейчас надо ехать.

— Мы поедем, — сразу же согласился Ланселот, ему было дико интересно о каком казино идет речь.

Тимофей запрыгнул в свою «Ниву» и понесся сломя голову к городскому моргу № 1. На месте они были через пять минут. Перед зданием уже собралось немало народу, большая часть из них были родственники, которые пришли за своими умершими. Из окон морга слышалась громкая игра на баяне. Два судмедэксперта и Ланселот подбежали поближе, окна в секционном зале были открыты, и перед ними раскинулась удивительная картина. На железном пустом столе для трупов сидел слепой музыкант, сейчас яро раздувающий меха своего инструмента. Под его веселую озорную музыку посреди зала среди столов с трупами плясала толпа ярко одетых цыган, а посреди всей это вакханалии на стуле восседал пьяный Коба и разбрасывал вокруг себя мелочь, которую тут же собирали цыганки. Родственники наблюдали за всем происходящим с вытянутыми лицами. Тимофей что-то прорычал, помчался к дверям, по пути схватив лопату, которую кто-то прислонил к стене. Судмедэксперт ворвался в секционный зал, разъяренный как тысяча демонов и дико проорал:

— Вы щас тут все, нах, останетесь!!!

Цыгане ретировались первыми, уже через полминуты в зале не было никого в цветной юбке, музыкант перестал играть, слез со стола и попытался найти выход, но из-за своей слепоты постоянно натыкался на столы, баян отзывался на удары жалобными звуками. Тимофей не стал трогать баяниста, и весь свой гнев обратил на санитара. Тот вмиг протрезвел, вскочил со стула и помчался прочь из зала. Выбежав из здания морга, он побежал в сторону больничного комплекса, за ним с воплями «Стой, сука!!!» помчался судмедэксперт с лопатой. Коба не пробежал много, буквально через двадцать метров он споткнулся об бордюр, упал и сломал себе ногу. Тимофей быстро догнал его и принялся бить лопатой и отчаянно материть. Коба выл от боли и как ненормальный орал:

— Харе лупить, сука, у меня производственная травма!!!

Минут через пять Тимофей успокоился, перестал бить санитара и отошел от него. Из травматологического корпуса уже спешило двое медбратьев с носилками, чтобы унести Кобу. Опешившие от происходящего родственники, тихо переговаривались у забора, Ляна же с Ланселотом с трудом сдерживали приступы истерического смеха.

— Извините, — пробурчал, подошедший судмедэксперт, отряхивая с себя пыль. — Достал уже со своими выходками. Пойдемте, покажу ваши трупы, а потом займусь родственниками.

Тимофей любезно разрешил Ляне взять с собой кусочки органов убитых на экспертизу и вообще всячески помогал следствию. Вернувшись в лабораторию, девушка тут же приступила к биопсии. Ланселот же отправился к Шефу.

— Шеф, можно? — негромко спросил он, заглядывая в кабинет.

— Проходи.

Рыцарь плотно прикрыл за собой дверь, прошел и сел в кресло, Андре смотрел на него так внимательно, будто бы хотел прочитать мысли.

— Что с Мирой? — резко спросил Ланс.

— Мне пришлось посадить ее в камеру, — невозмутимо ответил Шеф.

— В тюрьму?? — брови рыцаря удивленно взлетели вверх. — Зачем?

— Она опасна и сама попросила ее там запереть. Кстати, просила, чтобы ты принес ей пару бутылок ее любимого вина.

— Не понимаю, — он устало потер руками глаза. — Почему она опасна?

— Ты разве не знал, что чары лемуров сильнее всего действуют на магов? Я ведь это говорил на собрании.

— Хочешь сказать — она не в себе?

— Хочу сказать, что Мирослава очень мудрая и отважная женщина, которая добровольно заточила себя в тюрьму, чтобы ее магия никого не ранила.

— Помогать в поимке она тоже не будет, — тихо протянул Ланселот.

— Верно, в этот раз придется обойтись без мощной магии. Попробуем, по крайней мере.

— Можно мне хотя бы повидаться с ней?

— Прости, я не хочу рисковать своим лучшим оперативником, — покачал головой Шеф. — Общаться с ней буду только я.

— Я могу быть свободен? — холодно спросил рыцарь.

— Не можешь, — в голосе Андре проскользнули металлические нотки. — В отделе слежки заметили одного вампира, его нужно убрать, адрес знаешь, где взять.

— Есть, — по-военному ответил Ланселот и вышел.

1649 г. Королевство Марокко, г. Сале.

Над городом волной прокатился звук набата, и заспанные стражники распахнули тяжелые ворота, ведущие в город. Мирослава, которая еще на подъезде к Сале накинула на себя личину молодого араба, оплатила небольшую пошлину и беспрепятственно въехала в город. Со всех сторон к ней тут же устремился поток из торговцев, воровливых детишек и попрошаек, так и норовивших что-нибудь стащить из вещей. Чародейка, зло распихивая их ногами, ножнами ятагана, а иногда, незаметно, и магией, пробиралась вперед. Повсюду витал аромат пряностей, верблюжьего навоза и пота.

— Молодой воин не желает купить прекрасный ковер?! — протараторил, подскочивший к Мирославе торговец. — Моя жена только вчера закончила над ним работу!! Это бесподобная вещь, пошли, посмотришь.

Он ухватил чародейку за сапог и попытался незаметно в нем пошарить — многие путешественники носили деньги в обуви. Волшебница резко выдернула его руку из своего сапога, и вывихнула ему палец.

— Мне не нужен ковер, дорогуша, — глядя прямо в глаза незадачливому вору, прошипела она. — Мне нужен колдун!

Араб побледнел, схватился за свой покалеченный палец и побежал прочь. Такое представление, впрочем, не помешало другому торговцу уже через пару секунд подбежать к чародейке и предложить ей пахлаву. Мира была настоящей сладкоежкой, но тратить на покупку сладости около часа, только так можно было договориться о нормальной цене, ей не хотелось и она отказалась.

Волшебница продиралась через пеструю толпу, проклиная жару, арабов и ужасно воняющую железу олгой-хорхоя, которая на солнце, видимо начала подгнивать. Какой-то предприимчивый малец попытался вытащить из ножен ятаган, и надо сказать, ему это почти удалось. Мирослава в последний момент почувствовала неладное, сильно схватила пацана за руку и вернула оружие в ножны.

— Тебя как зовут? — на чистейшем арабском спросила она.

— Мухаммед, — пролепетал воришка.

— Стоило догадаться, — проворчала себе под нос на русском Мира. — Ты знаешь, где живет колдун?

— Колдун, — протянул мальчик. — За два реала я вас проведу!

— Я тебе сейчас сломаю руку и дам пинка воон в ту кучу верблюжьего говна, если ты меня не отведешь!! — кровожадно заявила Мира.

— Прямо, на первом перекрестке налево, потом через пятьдесят шагов направо и будет дом колдуна, — испуганно пролепетал пацан.

— Пшел, — чародейка отпустила мальчишку и швырнула его в толпу.

Дом колдуна ничем не отличался от остальных домов вокруг. Мирослава спешилась и постучала в неприметную дверь в высокой каменной стене. В ней сразу открылось окошко, откуда высунулась любопытная мордашка юноши лет пятнадцати.

— Что угодно господину? — звонко спросил он.

— Хочу кое-что продать твоему учителю, — холодно ответила Мира.

— Господин изволит показать вещь на продажу?

— Не изволит, вещь сильно воняет, к тому же может шокировать непосвященных.

— А как имя господина?

— Абрасакс, — чародейка уставилась прямо в глаза ученику колдуна, отчего тот смутился.

— Подождите, пожалуйста, я доложу учителю, — учтиво попросил он и окошко закрылось.

Через минуту за дверью послышалась возня, лязгнул железный засов и Мирославу пропустили внутрь. Дом колдуна был построен в лучших восточных традициях — все окна выходили во внутренний дворик, который неплохо отражал благосостояние хозяина дома. Колдуну жилось хорошо. В кадках стояли пальмы и цветущие олеандры, посреди дворика журчал искусно отделанный вычурной лепкой фонтан, рядом с ним на плиточном полу лежал шикарный ковер и куча подушек, на которых и возлегал колдун, покуривающий кальян. Молодой слуга был хорошо одет и безупречно обучен манерам, он принял у волшебницы коня со всеми ее пожитками, кроме мешка с железой и отвел в конюшню — накормить и напоить. Чародейка же направилась к хозяину этих хором.

— Утро доброе, — негромко поздоровалась она, чуть наклонив голову вперед, как бы обозначая наклон головой.

— Доброе, дерзкий гость. Ты меня совсем не боишься, еще и смеешь называть себя именем великого божества, опасайся кары небесной.

— Сомневаюсь, что она мне грозит, Абиб, — усмехаясь, ответила Мира и сбросила с себя морок.

Колдун закашлялся, отложил в сторону трубку кальяна и подорвался с подушек.

— Госпожа Элис, что же вы сразу не сказали, что это вы! — на хорошем испанском затараторил колдун. — Вы же не обижаетесь, что я вас сразу не узнал? — араб преданно заглянул ей в глаза, но увидел в них только лед с проблесками бирюзового пламени.

— Конечно, я не в обиде, — выдержав солидную паузу, в течение которой несчастный Абиб успел покрыться холодным потом, ответила чародейка.

Слуга принес чай в железных чайниках с длинным носиком, пару высоких рюмок и тарелку с рахат-лукумом, пастилой и пахлавой, на его лице не отразилось ни единой эмоции, когда вместо молодого араба он увидел белокожую женщину без хиджаба. Хозяин дома лично налил Мире чай.

— Так, зачем вы все-таки пришли? — осторожно спросил колдун.

— Я убила песчаного червя и принесла его яд, думала, продать.

— А когда убили? — деловито поинтересовался Абиб.

— Вчера вечером, — улыбнувшись, ответила чародейка и сделала глоток чая.

— Двадцать реалов!

— Покарай вас Аллах!! — воскликнула Мирослава. — Не меньше пяти сотен!

— Это грабеж! Пятьдесят реалов, помилуйте, госпожа!

— Четыреста пятьдесят, — Мира хитро усмехнулась и с наслаждением опустила в рот кусочек рахат-лукума.

— Ладно, сто, но вы меня грабите!

В конце концов, они сошлись на сумме двести пятьдесят, которая в принципе и была реальной ценой яда олгой-хохоя. Они выпили еще по рюмке чая, Абиб посоветовал волшебнице хорошую гостиницу, бесплатно завернул пучок сушеных стеблей корицы и чародейка ушла.

Весь день до вечера она отсыпалась в гостинице «Султан» и лишь когда солнце коснулось горизонта, направилась в город. Шум там уже поутих и людей стало значительно меньше. Уставшие торговцы почти не цеплялись к молодому арабу в серой хламиде и в клетчатом платке, неспешно идущему по улице, ведущей к крепости. Сале было центром пиратской республики, и чародейке частенько попадались на глаза хмурые загорелые мужчины в одежде моряков. В лицо пахнуло соленым рыбным ароматом океана, могучие волны которого с шелестом перебирали гальку на берегу. Мира прошла вдоль полосы прибоя и добралась до устья реки Бу-Регрег, там один старый пират продавал отличный ром и портвейн. Девушка постучала в ветхую деревянную дверь и перед ней, почти сразу же, предстал просоленный и иссушенный солнцем старик, один глаз которого был перевязан черной повязкой.

— Чего надо? — не очень вежливо поинтересовался он, приваливаясь боком к косяку двери.

— Хочу купить бурдюк портвейна и рома, — невозмутимо заявила волшебница.

— Ты ж мусульманин! — удивился старик.

— С чего ты взял, что я мусульманин?

— Ты же араб, — на лице старого пирата было написано искреннее непонимание.

— Какая тебе разница, араб или не араб, мне нужен ром и портвейн.

— Ладно, давай, тару, — растерянно согласился старик, принял из рук Миры два бурдюка и вернулся с другими полными.

Мирослава наученная горьким опытом, открутила крышечку и попробовала содержимое каждого из бурдюков, прежде чем отдала деньги. Пират проводил ее долгим задумчивым взглядом, а она уже шла дальше вдоль реки, наблюдая за уходящими на ночь в море рыбаками. Рядом с одним из перекошенных домиков была табличка, на которой кривой арабской вязью было написано «Сушеная, свежая и вяленая рыба». Чародейка постучала в дверь, и ей открыла миниатюрная женщина, закутанная с головы до пят в черный хиджаб.

— Здравствуйте, вы продаете рыбу? — вежливо спросила Мира.

— Добрый вечер, — женщина опустила глаза. — Есть вяленая сельдь, камбала и морской окунь.

— Будьте добры пять вяленых сельдей, два окуня и пять штук камбалы.

Отдав за рыбу три реала, Мира отправилась дальше. Она зашла в магазинчик со сладостями, долго торговалась, но, в конце концов, набрала целый мешок разнообразных вкусностей. В гостиницу она возвращалась уже по темноте. Прохладный воздух приятно ласкал сухую загорелую кожу, девушка жмурилась от удовольствия. Ее внимание привлек шум в одном из темных узких переулков. Поправив свой заплечный мешок, чтобы он не мешал двигаться, Мира сняла с пояса кнут и бесшумным шагом двинулась в переулок.

Там было темно, но то, что четверо из находящихся там пираты, чародейка определила безошибочно — от них воняло рыбой, водорослями и потом. Эти четверо кого-то нещадно избивали ногами, человек уже не даже не сопротивлялся и выкрикивали что-то невнятное то на арабском, то на испанском.

— Эй! — окрикнула их Мирослава, ударяя хлыстом о землю.

Пираты скопом повернулись к ней и, не разбираясь, двинулись в атаку. Сначала волшебница думала с ними драться, а потом просто сдула с ладони сонное заклятие и все четверо упали. Чародейка брезгливо переступила через тела, шепнула заклинание, и над ее головой закружился серебристый комочек света, освещая поле боя. На земле лежало четверо бородатых пиратов в драных замызганных камзолах, а под самой стеной стонал какой-то мужчина в подратом и окровавленном мундире испанского флота. Девушка опустилась рядом с ним на корточки и осторожно перевернула. Мужчина тихо застонал, светящийся шар подлетел ближе, и Мира тихо вскрикнула, увидев его лицо. Перед ней лежал избитый и измученный Ланселот, он непонимающе смотрел на молодого араба, спасшего его, и пытался понять, почему ему кажется знакомым этот взгляд.

— Встать можешь? — наконец, нашлась чародейка.

— Наверное, но далеко идти вряд ли смогу.

— Это и не нужно, моя гостиница совсем рядом.

— Нет-нет, нам нельзя в гостиницу, они нас сразу найдут и убьют и меня, и тебя за компанию.

— Мне нужно забрать вещи, потом мы сразу уйдем отсюда.

— Почему они все лежат, но не на одном из них нет ран? — удивился Ланселот.

— Я их усыпил, — легкомысленно ответил араб.

— Ты маг?

— Да, — он пожал плечами и потащил рыцаря в свою гостиницу.

Раненного Мира оставила в конюшне рядом со своим конем, а сама помчалась наверх собирать вещи. Через пару минут она вернулась с двумя увесистыми мешками, которые загрузила на коня.

— Мы поскачем вдвоем на одном коне? — с сомнением в голосе, спросил Ланс.

— Нет, конечно, мы телепортируемая.

Араб положил руку на плечо рыцаря, второй взял коня за гриву и через секунду они оказались посреди какого-то леска. Полная луна выглянула из-за облаков, и рыцарь смог рассмотреть лицо своего спасителя, от неожиданности он чуть не потерял сознание — перед ним стояла, картинно изогнувшая бровь, Мирослава.

— Ты?! — удивленно выкрикнул Ланселот, попятился, поскользнулся на мокрой листве и упал на спину.

— Я тоже безумно рада тебя видеть, — скривилась Мира, присаживаясь рядом с ним и принимаясь за многочисленные раны. — Какими судьбами тебя занесло в Марокко, да еще и в форме капитана испанского флота?

— А ты что там делала? Мне казалось, ты не любишь арабов.

— Я первая спросила!

— Я служил в испанском флоте, мой корабль атаковали пираты, меня взяли в плен и я сбежал. Твоя очередь!

— Я просто путешествовала, — фыркнула волшебница, ее руки погасли, Ланселот пощупал зажившую рану на плече.

— Ты еще злишься на меня?

— Ты спрашиваешь, помню ли я, как ты бросил меня в Греции, ни сказав, ни слова? Да помню, и меня все еще это задевает, но уже не так сильно как пятьдесят лет назад!!

— Прости, она вскружила мне голову, и я ничего не смог поделать!

— Еще как мог! — девушка сжала руку в кулак и сверкнула глазами. — Ты просто бесхребетная скотина, подорвавшая мое доверие!

— Где мы? — перебил ее рыцарь.

— Во Франции, недалеко от Орлеана, — она отвернулась и погладила коня.

— Тебя не смущает то, что ты одета в одежду восточного воина, а я в форму испанского капитана??

— Для этого и существует морок, — ядовито отозвалась чародейка и зашептала заклинание.

Рано утром следующего дня к воротам Орлеана подошло двое прилично одетых мещан, ведущих на поводу навьюченного арабского жеребца.

— Куда мы идем? — нетерпеливо спросил Ланселот у идущей впереди Мирославы.

— В трактир, страсть как хочется помыться, да и тебе не мешало бы сделать это.

— Ты вообще умеешь разговаривать нормально?

— Что-то не нравится — проваливай, я тебя с собой не звала и вообще спасла случайно!

— Так ли уж случайно? — рыцарь схватил ее за руку и привлек к себе. — Я тебя так и не поблагодарил.

— Вполне в твоем духе, — огрызнулась чародейка, впрочем, ее голос уже был не столь резок как минуту назад.

— Прости меня, Мира, прошу тебя, ты… ты самая волшебная женщина в моей жизни, — прошептал Ланселот беря ее лицо в свои руки.

Девушка подняла на него глаза и утонула в этом бесконечно ласковом взгляде.

— Ладно, все имеют право на ошибку, — наконец, улыбнувшись, ответила она. — Пойдем, семь лет назад здесь недалеко был чудесный трактирчик.

Наши дни.

Мирослава сидела на кровати, вытянув ноги и облокотившись об стену, ее глаза были прикрыты, а грудь мерно вздымалась в такт спокойному дыханию. Внезапно ее лицо покрылось испариной, глазные яблоки нервно забегали под закрытыми веками, дыхание сбилось, она тихо застонала и открыла глаза. В камере по-прежнему было сумрачно и сыро, чародейка взяла одно из одеял и тщательно укуталась в него.

— Кошмары? — раздался у самого ее уха насмешливый хрипловатый голос.

— Гайре? — растерянно прошептала она, поворачиваясь в сторону голоса.

Это был действительно он, в своем красном бархатном камзоле и с любимой шпагой на поясе. Его карие глаза, как и прежде, лучились весельем и умом. Мира улыбнулась и глубоко вздохнула.

— Я рада, что пришел ты, а не кто-то другой, — с нежностью глядя на него, прошептала чародейка.

— Ты сама выбрала, кто к тебе придет, ты же знаешь, что меня здесь на самом деле нет.

— Знаю, — губы волшебницы тронула печальная улыбка.

— Ну, рассказывай, как ты тут без меня?

Лоэгайре усмехнулся и уселся на кровати рядом с Мирой.

— Я очень скучаю, — сдавленно прошептала девушка, ее глаза наполнились слезами.

— Я знаю, дорогая, знаю. Ты все ищешь способ меня вернуть, зачем? Столько лет прошло….

— Ты нужен мне, моя жизнь пустая и унылая с тех самый пор как ты… ушел.

— Брось, — маг скривился. — У тебя есть Ланселот, он обещал мне тебя не бросать и заботиться также как о себе!

— Ланс влюбился в другую девушку, я ему не нужна… я ему вообще никогда не была нужна. Мне так хочется ее придушить, сил нет, — с внезапной яростью прошипела чародейка и сжала кулаки.

— Так, спокойствие, — протянул Гайре, подскочил с кровати и встал прямо перед ней, Мирослава чуть расслабилась. — Что это за адский смрад? — маг смешно скривился.

— Это Шеф поджег черные бобы, — с облегчением в голосе ответила чародейка и окончательно расслабилась. — Теперь я, по крайней мере, смогу контролировать свою магию.

***

Ланселот резко открыл глаза и сел в постели, давняя привычка просыпаться в пять утра не покинула его до сих пор, Мирослава всегда ругалась, когда он вставал рано утром на выходных и мешал ей спать до обеда. В квартире было непривычно тихо и пусто без чародейки. Он уже так привык к ее недовольному ворчанию по утрам, завтраку и еле ощутимому аромату магии, что без них чувствовал себя одиноко. Рыцарь не спеша выполнил свой утренний комплекс упражнений, принял душ, позавтракал и, напевая какую-то старую похабную песенку, направился на работу, не забыв прихватить с собой три бутылки любимого красного вина Миры.

Ляна стояла на ступеньках высотки и, нервно затягиваясь ментоловым дымом, курила. Ветер легко шевелил ее рыжеватые волосы, придавая ее образу какой-то особой таинственности.

— Привет, — издалека, крикнул Ланселот и помахал ей рукой.

— Доброе утро, — уныло ответила судмедэксперт и бросила бычок в мусорник. — А где Мирослава?

— А ты не знаешь? — удивился рыцарь. — Она в тюрьме в тайном подвале агентства, Шеф боится, что она не сможет себя контролировать и кого-нибудь убьет, поэтому вынужден держать ее под замком.

— О как, — задумчиво протянула Лиляна, эта новость вызвала у нее смешанные чувства.

Они поднялись в офис агентства, Ланселот направился к Шефу — отнести бутылки, а Ляна — к себе в лабораторию.

Мирослава дремала лежа на спине на твердой кровати, рядом с ней сидел Лоэгайре и о чем-то думал. В коридоре послышался шум, лязгнуло железо, и вскоре к камере подошел Шеф с подносом и пакетом. На подносе была тарелка с жареным мясом и картошкой и картонный стаканчик с чаем, в пакете весело позвякивали бутылки.

— Доброе утро, — поздоровался Андре, открывая в решетке специальную дверцу для подноса с едой.

— Доброе, — Мира чуть улыбнулась и взъерошила свою и без того лохматую шевелюру.

— Я принес вино, как ты и просила.

— Чудно, — девушка осмотрела содержимое пакета и осталась довольна, Лоэгайре весело подмигнул и улыбнулся своей фирменной улыбкой. — Как продвигается расследование?

— Пока никак, через пятнадцать минут будет совещание, посмотрю, что мои орлы смогли нарыть.

— Давай, я немного как там сейчас говорят? — чародейка нахмурилась, вспоминая слово, — проспойлерю. Все убийства были совершены в одном районе, все жертвы очень сильно боялись перед смертью, потому что видели мертвецов, а способов уничтожить эту тварь еще не придумали, либо не записали.

— Что ты хочешь этим сказать, Мира? — непонимающе спросил Шеф. — Даже если все так, как ты говоришь, что это меняет?

— Вы тратите время впустую, лемура нужно заманить и убить, ты же колдун, Андре, черт возьми, хоть и в прошлом, неужели ты не сможешь провести обряд?!

— Я не могу колдовать, ты же знаешь это прекрасно!

— Упрямец!! — в ярости прорычала волшебница и метнула в Шефа серебристую молнию, чары с треском ударились о решетку и разбились безобидной пылью. — Извини, — она понурила голову и отошла к дальней стене.

— Как ты убила его в прошлый?

— В прошлый раз его убил Лоэгайре, он на него такую силищу обрушил, страшно представить, снес половину своего замка, потом еще полгода отстраивал его.

— Такой вариант нам не подходит, — Шеф задумчиво потер подбородок.

— Больше я ничего не знаю, единственное, могу посоветовать хорошенько посмотреть рукописи со времен Римской Империи. У римлян даже праздник был, назывался «лемурия», если где и описан способ избавления от этой нечисти, то там.

— Спасибо, Мира. К тебе, кстати, ломился Ланселот, очень хотел повидаться, я отказал.

— Вот и славно, Андре, пусть помучается немножко. Удачи.

Шеф хмыкнул, развернулся и ушел. Чародейка села на кровать рядом с Лоэгайре и ласково ему улыбнулась.

— Ну, что расскажете интересного? — спросил Андре, входя в конференц-зал и окидывая подчиненных пристальным взглядом.

— В отделе аналитиков проанализировали все случаи, как смертельные, так и не смертельные, связанные с лемуром и выявили сферу влияния его чар. Сфера радиусом всего три километра, поймать тварь будет не так уж сложно, если она, конечно, не сменит позиции.

— Лиляна, что там с экспертизой?

— У всех жертв, несмотря на то, что я проводила анализ, через столько времени после смерти, большое количество катехоламинов в крови.

— Чего? — скривился Антон.

— Гормоны стресса, — пояснила судмедэксперт.

— Так, и что это значит? — спросил Шеф.

— Все жертвы очень сильно боялись перед смертью.

— Ладно, а как насчет способа убить эту тварь? — повернулся к Ане, Андре.

— Мы с Катей перерыли кучу литературы и пока ничего не смогли найти, еще запустили поиск по базе данных, но за двенадцать часов тоже пусто, — отрапортовала Аня.

— Все, как и говорила Мирослава, — тихо задумчиво протянул Шеф и сел в кресло. — Аня, Катя, посмотрите внимательнее в рукописях времен Римской Империи, там может найтись что-нибудь интересное. Антон, ты должен подготовить для каждого агента талисман на основе черного боба.

— Сделаю, — пожал плечами Механик. — Когда должно быть готово?

— Завтра-послезавтра! И подготовь стандартную сеть для поимки, попробуем хотя бы поймать его.

— Без проблем.

— Ляна, вам придется посидеть на телефоне, я договорился с полицией, чтобы все случаи, где человек видит мертвеца и собирается совершить что-то безумное, переключали на нас. За работу!

Вызов поступил в три часа дня, какой-то мужчина утверждал, что видит свою мертвую дочь и собирался выброситься из окна. Ловить лемура отправился исключительно мужской состав агентства. Каждый из них надел на шею черный боб на ниточке, Шеф и Антон взяли пистолеты, Ланселот — свои любимые клинки, сеть запаковали в мешок и помчались к дому на набережной.

Самоубийца стоял в проеме окна на последнем этаже и что-то кричал, внизу уже собралось немало народу, подъехала скорая и полиция. Агентов без всяких долгих разговоров пропустили внутрь, они поднялись по лестнице на последний этаж. Лестничный пролет был узким, и развернуться там было негде, мужчина стоял на самом краю и кричал, что это он во всем виноват, причем, в чем это — во всем, он ответить не мог. На месте где несчастный видел свою погибшую дочь, агенты увидели бесформенный сгусток темно-серого тумана, щупальца которого опутали все тело жертвы.

— На счет три бросаем сеть, — тихо скомандовал Шеф. — Раз, два, три!

Зачарованная металлическая сетка полетела на лемура, тот даже не подумал отступать. Антон активировал свой атакующий амулет, на случай если тварь все-таки решит напасть. Сеть со свистом упала на лемура и… просто прошла сквозь него. Клочья серого тумана прошли сквозь узкие щели, щупальца чар крепче сжали жертву, мужчина вскрикнул и прыгнул вниз, а лемур просто растаял в воздухе, оставив после себя неприятный запах сырости и гнили.

Андре выругался и бессильно оперся о стену спиной. Антон, удивленно приподняв брови, принялся собирать сеть обратно в мешок.

— Ничего не понимаю, как эта тварь смогла пройти сквозь зачарованную сеть, — покачал головой Ланселот. — Вы по-прежнему считаете, что мы можем обойтись без магии?

— Нам придется без нее обойтись! — раздраженно ответил Шеф и пошел вниз по лестнице.

— Ну, почему, почему мы не можем использовать Миру, мы с ней нашли бы эту тварь за пару часов, потом она бы жахнула по ней чем-нибудь мощным из своего арсенала и готово! — уже на улице догоняя Андре, воскликнул рыцарь.

— Что ты знаешь о силе Мирославы? — резко останавливаясь, прошептал Шеф.

— В каком смысле?

— В прямом, как ты думаешь, на что она способна?

— Ну, я много чего видел в ее исполнении, — неопределенно протянул Ланселот. — Дом снести может запросто.

— А теперь представь, пожалуйста, что она себя не контролирует, и дала своей силе волю. Да она полгорода снесет!!

Рыцарь ничего не ответил, просто молча сел за руль своей ауди. Антон тоже никак не стал комментировать услышанное, произошедшее с лемуром его явно озадачило. Вернувшись в агентство, Шеф первым делом направился к волшебнице. Еще подходя к входу в тюрьму, он услышал ее задорный веселый смех. Дверь со скрипом открылась, свет магических факелов не шелохнулся от сквозняка, Мирослава замерла и повернулась к Андре.

— Судя по выражению твоего лица, дела обстоят не очень, — проницательно заметила она.

— Точно, — вздохнул Шеф. — Мы пытались поймать его в магическую сеть, но ничего не вышло и человек все равно погиб.

— Хреново, — пожала плечами чародейка и глотнула вина прямо с горла, после чего игриво посмотрела куда-то вбок.

— На кого ты смотришь? — настороженно спросил Андре.

— На старого друга, — грустно улыбнулась Мирослава. — Я не знаю, что тебе посоветовать. Вызвать лемура легко — просто начертите знак призыва, капните на него моей крови и готово, а как убить — без понятия.

— Прости, еду не принес, не успел купить. Я послал Катю, она скоро купит, и я принесу.

— За еду не волнуйся, — отмахнулась Мира. — Лучше займись лемуром.

Шеф тяжело вздохнул и поплелся наверх, прямо у выхода из лифта его встретила возбужденная Аня.

— Шеф, мы, кажется, нашли, как заманить лемура в ловушку!

— Знаком призыва, — раздраженно отмахнулся мужчина. — Вы бы лучше нашли, как его убить.

— Как убить не нашли, но нашли как заточить, — значительно поникшим голосом ответила девушка.

— И как же?

— Там нужно нарисовать несложный каркас — я справлюсь, активировать его и заманить туда лемура.

— Немедленно приступайте, — скомандовал Шеф. — Я распоряжусь насчет помощи, и выбери место подальше от густонаселенной части города, не хватало еще жертв.

— Поняла, — кивнула девушка и помчалась в лабораторию.

1652 г. Австрия г. Вена

Снег белыми пушистыми хлопьями опадал на крыши домов, Мирослава улыбнулась, вокруг ее рук всего на секунду взметнулись искры и идущий по улице нищий взвизгнул от радости — прямо в свежем снегу он отыскал огромный брильянт. Их с Ланселотом особняк располагался в самом центре города и пользовался большим спросом среди местной знати. Еще бы, всем было интересно пообщаться с супружеской четой, что любит путешествовать и нигде не задерживается подолгу. Чародейка отошла от окна и села за клавесин, по большой просторной комнате разлилась музыка. Внизу послышался шум и топот ног — это Ланселот вернулся с королевской охоты, на которую его пригласил сам король. Рыцарь что-то крикнул, и к нему понеслась целая толпа слуг, Мира и не подумала прекращать играть. Пальцы девушки быстро и ловко бегали по клавишам на двух клавиатурах, виртуозно извлекая из инструмента музыку. Наконец, раздался заключительный аккорд и она замерла.

— Даже не вышла встретить, а ведь меня неделю не было, — с легкой обидой в голосе заметил Ланселот, скрестив руки на груди.

— Здравствуй, — она поднялась с изящного стульчика и направилась к рыцарю. — Ты же знаешь, на свете лишь две вещи сильнее любой магии — любовь и музыка. Любовь штука редкая, но вот музыка всегда в моем распоряжении.

— Знаю, — прошептал Ланселот и нежно поцеловал ее в губы.

— На Рождество нас пригласила в гости чета Штайлейн, я сказала, что мы придем, — оторвавшись от рыцаря, сказала чародейка.

— Они дико скучные, — скривился он.

— Они собирают бал, на который придет чуть ли не пол-Вены, так что… думаю, будет не так уж и скучно.

Погода на Рождество выдалась чудесная. Ночь была тихая и ясная, белый снег искрился в свете полной луны, а легкий морозец щипал кожу и щекотал нос, но не пробирал до костей. К особняку Штайлейнов ровно без пяти семь подъехал скромный экипаж, запряженный двумя вороными конями. Первым из кареты вышел элегантно одетый Ланселот, который подал руку Мирославе. На чародейке было пышное алое бархатное платье, расшитое золотом и мелкими рубинами, пепельные волосы были уложены в сложную прическу, в которой, впрочем, не обошлось без простой металлической спицы.

— Эту спицу обязательно таскать все время? — шепотом спросил Ланселот по дороге к двери.

— Поверь, это для нашего же блага, — туманно ответила волшебница, дверь отворилась, и приветливый швейцар впустил их внутрь.

Встречать знатных почетных гостей хозяева дома вышли лично. Граф Генрих фон Штайлейн был немолодым подтянутым мужчиной, с благородной осанкой и лицом истинного аристократа, его безупречным манерам мог бы позавидовать каждый. Жена же его — Хельга фон Штайлейн напротив была тучной женщиной в ярком немного вызывающем платье и своим поведением скорее напоминала торговку или мещанку.

— Ах, дорогая Элис, я так рада, что вы пришли, еще и с супругом, — воскликнула она и всплеснула пухлыми руками.

— Добрый вечер, — сдержанно улыбнулась волшебница. — Я с радостью приняла ваше приглашение на бал.

— Позвольте представить вас нашей дальней родственнице, приехавшей из Франции навестить своих родных.

Графиня замахала руками, подзывая кого-то, и вскоре к ним подошла худенькая среднего роста, одетая в черное простое платье рыжеволосая зеленоглазая девушка.

— Элис, Ланселот, познакомьтесь это маркиза Шарлиз дю Валлиз, — радостно протараторила мадам Штайлейн, девушка присела в реверансе.

— Очень приятно, виконтесса Элис дАнтиль, — представилась Мира и сделала грациозный реверанс.

— Виконт Ланселот дАнтиль, очень рад знакомству, — рыцарь галантно поцеловал протянутую девушкой руку.

— Прошу вас в зал, веселитесь, — наконец, заговорил граф.

Мирослава улыбнулась и направилась к толпе, почему-то маркиза дю Валлиз вызвала у нее стойкую неприязнь. Бал был в самом разгаре, сначала чародейка поздоровалась со всеми гостями, потом они с Лансом немного потанцевали, а после она отвлеклась на какого-то мелкого дворянина и пропустила момент, когда рыцарь куда-то смылся. Искать его девушка не стала, прекрасно зная, как он не любит такие сборища.

Устав от бесконечных нудных бесед, чародейка взяла бокал с красным вином и отошла к балкону.

— Как вам вечер? — поинтересовался граф Штайлейн, неслышно подходя сбоку.

— Прекрасен, хотя, признаться, я уже устала, — улыбнулась волшебница.

— Ну, еще бы! Столько людей желают с вами пообщаться, вы для них как экзотическая зверушка.

— Трудно не согласится, — вздохнула Мира.

— Что мне в вас нравится, дАнтиль, у вас нет иллюзий насчет окружающего мира, вы его видите таким, какой он есть. Это очень редкое и ценное качество, которого лишена большая часть людей, особенно молодых. А вы не просто обладаете им, еще и используете с умом.

— Вы мне льстите, граф, — грустно улыбнувшись, ответила волшебница и сделала глоток вина.

— Нисколько, я просто говорю вам правду. Вы не в курсе, куда направился ваш муж вместе с маркизой дю Валлиз? — резко перевел тему разговора Штайлейн.

— В смысле? — Мирослава нахмурилась.

— Минут десять назад они вместе сели в экипаж и куда-то поехали, вы не знали?

Девушка с трудом сдержала рычание, затем потратила еще пару секунд на то, чтобы угомонить взбесившуюся от переполняющей ее ярости и боли магию, и лишь затем смогла вернуть себе самообладание. На лице ее внутренняя борьба проявилась просто бледностью.

— Подождите минутку, пожалуйста, граф, — Мира даже смогла улыбнуться. — Я отлучусь ненадолго.

Небо затянули тучи, из которых валил густой мокрый снег, на улице было так темно, что невозможно было разглядеть даже свои руки. Волшебница медленно втянула ноздрями холодный влажный воздух и позволила своему сознанию умчаться следом за Ланселотом.

Он сидел в карете вместе с маркизой и страстно ее целовал. Шарлиз разорвала поцелуй и нежно погладила его по волосам.

— Ты уверен, что твоя бешеная женушка не броситься в погоню? — спросила она.

— Не волнуйся, она не станет нас преследовать, а если и станет, то я смогу с ней справится.

— Мой рыцарь, — маркиза озорно улыбнулась, и они снова поцеловались.

Мирослава оборвала связь, тихо застонала, на ее глазах выступили слезы. Ей так захотелось что-нибудь разнести, что она едва сдержала желание разгромить фонтан на площади.

— Элис, что вы на улице мерзнете? Вам плохо? — прощебетала графина Штайлейн, подскакивая к чародейке.

— Мне что-то нездоровиться, наверное, переборщила с вином, — сдавленно улыбнулась Мира. — Вы же не обидитесь, если я уйду пораньше?

— Конечно, нет, я сейчас же прикажу прислать ваш экипаж. Ваш муж поедет с вами?

— Я думаю, он сам решит, когда ему уйти, — обтекаемо ответила чародейка. — Поблагодарите графа за гостеприимство и извинитесь, пожалуйста, за меня, что я не смогла его лично поблагодарить.

— Что вы, что вы, дорогая, конечно, — всплеснула руками Хельга. — Вы к нам зайдете еще на неделе?

— Вряд ли, мы с мужем уезжаем завтра.

— Как жаль, — вздохнула графиня. — Всего вам доброго.

— И вам, — Мирослава улыбнулась и с помощью швейцара забралась в экипаж.

Дома, не раздеваясь, она собрала все свои вещи и деньги и сложила их у себя в спальне, оставив на клавесине мешочек с монетами и письменным распоряжением для дворецкого, который был самым честным человеком, которого Мире приходилось встречать. Наутро девушка поднялась, не завтракая спустилась в конюшню, оседлала своего арабского жеребца, закинула седельные сумки и ускакала прочь. Прямо за городом она нырнула в портал.

Наши дни.

Для проведения обряда выбрали старый цех на окраине города. В помощники Ане Шеф определил Антона, Ляну и Ланселота. Девушки занялись рисованием каркаса, пока мужчины стояли «на стреме». Сквозь мутные грязные стекла пробивался свет заходящего солнца. Аня удовлетворенно осмотрела рисунок, черкнула последний штрих, после чего капнула на плетение кровь Мирославы. Линии рисунка тут же вспыхнули ярко-красным пламенем, после чего погасли и исчезли.

— Что дальше? — напряженно спросил Антон.

— Ждать, — тихо ответила Аня. — Лемур должен откликнуться не дольше чем через час.

Агенты расположились прямо на полу, положив свое оружие под рукой, и потянулись минуты ожидания. Лемур явился в начале второго часа, когда Аня уже начала волноваться насчет правильности изображения знака призыва. Темно-серый сгусток тумана просочился сквозь щель в стене и пополз к ярко сияющему рисунку. Все подскочили на ноги и обнажили оружие, на шее каждого агента болтался черный боб. Тварь злобно зашипела и потянула к ним свои щупальца. Аня подскочила вперед и капнула на плетение захвата волшебной крови. Каркас засветился серебристым светом и лемур завыл. Вокруг него взметнулся нежно-голубой сверкающий щит, и тварь оказалась заперта.

— Есть! — радостно воскликнул Антон, потрясая пистолетом.

— Что «есть»? — недовольно поморщилась Ляна, осматривая запертое в ловушке фейри. — Мы его не сможем здесь вечно держать, а способа его убить мы так и не нашли, так что, пока ничего хорошего.

— Вечно ты позитив сбиваешь, — отмахнулся Механик.

— Ляна права, нам нужно придумать, как убить лемура, — согласился Ланселот.

— Шеф, вы меня слышите? — спросил Антон в микрофон.

— Да, — отозвался Андре.

— А что если мы все бахнем по нему своими атакующими амулетами? Там такая силище будет, что мама не горюй!

— Ну, попробуйте, — неуверенно согласился Шеф. — Только поставьте вокруг здания Щит, чтобы вас никто не увидел, не услышал и здание не рухнуло.

После установления Щита, все четверо агентов встали в круг и навели на лемура свои атакующие амулеты. На счет три каждый амулет разрядился соответствующей магией. Тварь завыла и заметалась по своей тюрьме, однако не умерла.

— Не помогло, — уныло осматривая фейри, комментировала Лиляна. — О! у меня идея! — неожиданно выкрикнула девушка. — А что если мы зажжем целую кучу бобов и накидаем их внутрь купола, а?

— Хорошая идея, — похвалил Шеф. — Сейчас отправлю вам бобы.

Через минут пятнадцать на полу рядом с куполом появился ящик с крупными черными бобами. Каждый боб пришлось поджигать вручную и бросать за защитный купол. Лемур завыл и еще сильнее заметался, а когда едкий дым полностью заполнил магическую клетку, фейри прямо как настоящий туман осело на пол и замерло.

— Сдох? — осторожно подходя к черте, спросил Антон.

— Думаю, что нет, — поморщился Ланселот. — Щупальца еще шевелятся.

— Может, это агония? — предположила Аня.

— Вряд ли, — с сомнением покачал головой рыцарь и отошел к стене.

Шеф грязно выругался. До самой темноты они пробовали десятки способом убить лемура, посылали на него стены огня, бросали отравляющий газ, читали молитвы и заклинания экзорцизма, все было без толку. В конце концов, Андре что-то раздраженно прошипел себе под нос, резко подорвался со стула и направился в тюрьму.

Мирослава спала, наконец-то, за последние десять дней ей удалось поспать. Как пришел Шеф она не слышала и проснулась только когда он ее несколько раз окликнул. Лоэгайре все еще был здесь, сидел на кровати и хитро улыбался, осматривая Андре.

— Ему что-то надо, — заметил маг. — А еду тебе принести он, кстати, забыл.

Мира усмехнулась и поднялась.

— В чем дело? — сонно спросила она.

— Мне придется просить тебя о помощи, — вздохнув, сообщил Шеф, волшебница нахмурилась. — Мы поймали лемура и закрыли его в ловушке, но убить не можем, никак.

— Ты хочешь, чтобы я вышла и убила лемура?

— Да, другого выхода нет.

— Я понятия не имею, как это сделать, — возмутилась чародейка.

— Я тоже, и никто не знает!

— И я крайняя?!

— Ты — маг, тебе и решать эту проблему, — жестко заявил Шеф.

— Ах так!

Мирослава зло прищурилась, вокруг ее рук взметнулись искры, Лоэгайре нежно погладил ее по руке и помог чародейке успокоить магию.

— Мира, ты сможешь это сделать, я тебе помогу, — негромко сказал темный маг.

— Я себя еле контролирую, — тихо ответила волшебница, глядя магу в глаза.

— С кем ты разговариваешь? — снова спросил Шеф.

— Какая разница, — нервно ответила Мира. — Открывай дверь, я попробую убить эту тварь.

— Умничка, — улыбнулся Гайре.

Замок громко лязгнул и чародейка смогла выйти из камеры.

— Где вы заперли тварь? — спросила девушка, отряхивая пыль со штанов.

— В одном цеху на окраине города, сейчас поднимемся, увидишь картинку и сможешь телепортироваться.

Антон, Аня, Ланселот и Лиляна сидела на полу вокруг купола, и уныло рассматривали слабо шевелящегося лемура, который никак не желал умирать. Внезапно раздался сухой треск, и из портала спокойно вышла Мирослава, лицо ее было сосредоточено и спокойно, только губы скривились в злой усмешке, да глаза ярко сияли бирюзовым огнем. Все повскакивали с мест и отступили к стенам. Чародейка взмахнула светящимися руками, и в сторону защитного купола полетел настоящий торнадо из серебристых искр. Мощные чары захватили лемура и принялись безжалостно рвать его на части. Волшебница демонически расхохоталась и метнула в сияющий хаос серебристый шар. Все внезапно стихло, в образовавшейся тишине, казалось, слышно как бьется сердце. А потом здание задрожало и принялось оседать, Мира стояла, окруженная серебристым Щитом и молча смотрела, как умирает фейри. Ланселот метнулся в бок, повалил Ляну на пол, закрывая своим телом от падающего сверху куска потолка. Аня с Антоном ринулись в разные стороны, спасаясь от выбитого окна. Чародейка с грустью посмотрела куда-то вправо, сделала движение рукой, будто бы гладит кого-то по щеке, глубоко вздохнула и сжала кулаки. Серебристый вихрь погас, на месте каркаса и защитного купола не осталось ничего кроме пыли.

— Все, ко мне! — крикнула Мирослава и почему-то все ее услышали.

Схватив всех четырех агентов за руки, волшебница прикрыла глаза и телепортировала их всех в конференц-зал, за их спинами с грохотом обрушилось здание старого цеха. Руки и глаза Миры погасли, она улыбнулась уголками губ и коротко кивнула Шефу.

1653 г. Генуя.

Мирослава сидела на прохладной черепице, покрывающей крышу одного из многочисленных маленьких домиков, и задумчиво смотрела вдаль. Влажный теплый ветер с моря лениво шевелил ее платиновые волосы и приятно ласкал кожу. Внизу повсюду горели огни, а вдалеке, там, где морские волны яростно разбивались о каменистый берег, шумел порт. Девушка глубоко вдохнула соленый влажный воздух, чуть улыбнулась, достала из кармана жилетки фляжку и сделала глоток крепкого португальского вина. Внезапно по спине пробежали мурашки, и волшебница почувствовала, ставший уже давно таким родным и любимым, запах магии. Мира прикрыла глаза, расслабилась и позволила своим чувствам раскрыться, из-под полузакрытых век полился мягкий бирюзовый свет. Чародейка улыбнулась и вытащила из волос свою спицу, за ее спиной беззвучно открылся портал.

— Прекрасная ночь, — послышался бархатистый, чуть хрипловатый голос.

— Трудно спорить, Лоэгайре, — усмехнувшись, ответила Мирослава и обернулась.

Он ничуть не изменился за прошедшие восемь лет, даже одежду, кажется, не сменил. Все тот же кожаный полурасстегнутый камзол с высоким ребристым воротом, потертые сапоги, старый широкий пояс с вычурной бляшкой и шпага с посеребрённым эфесом.

— Ты позволишь? — губы мага тронула легкая улыбка.

— Возражать не буду.

— Сохранила мой подарок?

Мужчина опустился рядом с Мирославой и привычным жестом откинул со лба свои длинные, для мужчины, волосы.

— Конечно, вот он.

Чародейка показала ему зажатую в правом кулаке спицу, после чего быстро завязала волосы в узел и воткнула в него свое оружие.

— Пользоваться приходилось?

— Пару раз, — тихо ответила Мира, и ее взгляд устремился куда-то к морю.

— А где твой рыцарь? — чуть помолчав, спросил Лоэгайре.

— Ушел.

— Куда?

— Откуда мне знать, — девушка пожала плечами. — Правильнее спросить с кем….

— И давно?

— Три месяца назад, — Мира опустила глаза, и разговор снова затих.

— Могу помочь вернуть или избавиться от боли, — усмехнувшись, предложил маг.

— Вот уж спасибо, — Мирослава насмешливо скривила губы. — У тебя помощи просить — себе дороже будет.

— Хорошего же ты обо мне мнения, — изобразив обиду, надул губы Лоэгайре. — Тебе бы я помог и просто так.

— Правда? — Мирослава положила на согнутые колени руки и легла на них левой щекой.

Лоэгайре улыбался уголками губ, в его странных каштановых глазах отражались огни ночной Генуи, а измененная магией смуглая кожа чуть переливалась в свете растущей луны.

— Ты бы правда мне помог просто так, Гайре? — повторила свой вопрос чародейка.

— Я тебе должен, Мира, а я не люблю быть должником, — маг посмотрел прямо в глаза девушке, и она невольно нырнула в его подсознание.

Там было темно, отчаянно страшно и одиноко. Повсюду было разлито чувство вины и ненависти к себе и всему живому. Еще была борьба…. Тяжелая, бесконечная и иссушающая душу война с собственной сущностью. И вот в уголке забился маленький комочек света и тепла. Там хранились те немногие светлые чувства, на которые был способен этот человек. И там Мирослава увидела себя… их первую встречу, их беседы, увидела как Лоэгайре тратит свою силу на выполнение глупого и подлого желания, чтобы сделать зачарованную спицу и подарить ее ей. Еще там был какой-то ребенок и старый уютный замок в горах.

— Хватит! — задыхаясь, выкрикнул маг, и Мира рывком вынырнула из его головы.

— Прости, я не специально… барьер ослаб и я… — чародейке было безумно стыдно за то, что она увидела.

— Ничего, — прошептал Гайре, глубоко вздыхая и прикрывая глаза. — Так тебе точно не нужна помощь?

— Нет, я не хочу пользоваться магией. Ему все равно рано или поздно придется вернуться, век смертных недолог.

— И ты его простишь?

— Не знаю, — покачала головой Мирослава. — Смотря, как он вернется, — она помолчала. — Я не понимаю, что ему не нравится?! Я так старалась держать себя в руках, я была нежной, понятливой, беззащитной и слабой, я была той принцессой, которую ему так хотелось бы оберегать и любить! Но видимо ничего у меня не получилось, — она сокрушенно вздохнула. — Никакая я не принцесса.

— Конечно, — Гайре усмехнулся. — Потому что ты не слабая, беззащитная белоручка, а маг, которому равных по силе можно на пальцах одной руки пересчитать.

— Утешил, блин, — она допила вино из фляжки. — Столько труда и все зря.

— Я точно ничем не могу помочь?

— Буду признательна, если ты раздобудешь еще этого чудного португальского вина.

— Сколько угодно, дорогуша.

Губы Лоэгайре расползлись в улыбке, и он жестом фокусника извлек прямо из воздуха бурдюк с вином. Осторожно раскрутив крышку, мужчина сделал маленький глоток, после чего удовлетворенно усмехнулся.

— Высший сорт, прошу.

Мирослава приняла у него из рук бурдюк и тоже глотнула. У португальского портвейна был довольно специфический вкус — оно было кислым, грубым и намного крепче обычного вина. Девушка поморщилась и снова уставилась в сторону моря.

— Скучаешь? — как-то очень грустно спросил маг.

— Наверное, — прошептала Мира и снова глотнула вина.

— Как насчет Испании? — игриво поинтересовался Гайре.

В его руках материализовалась гитара, ловкие длинные пальцы виртуозно пробежались по струнам, наигрывая какую-то испанскую мелодию.

— И что нам делать в Испании? — уныло спросила Мира.

— Развлекаться, конечно же! — воскликнул маг, резко ударил несколько раз по струнам и демонически оскалили зубы.

— Я не в настроении, Гайре, — ответила чародейка, но озорной огонь в глазах темного уже раздраконил ее и сказано это было не очень убедительно. — Хотяя…

— Прекрасно!

Лоэгайре щелкнул пальцами, их обоих окутала тьма, а следующий момент они стояли на дороге, ведущей в город.

— Эй! А как же мои вещи, мой конь? — возмутилась девушка.

— Прошу.

Он небрежно взмахнул кистью, на дороге образовалось облако, сотканное из первозданной тьмы, а когда чары рассеялись, на этом месте материализовались арабский жеребец и две сумки.

— Ладно, — Мира усмехнулась и хитро прищурилась. — Что за город?

— Мадрид, милочка! — ответил маг. — Надеюсь, ты не сильно раскисла от жизни со своим рыцарем, мне нужна не принцесса, а та озорная демоница, которая разнесла половину Соло в Индонезии!

— И что ты задумал? — волшебница наклонила голову вбок и пристально посмотрела Лоэгайре в глаза.

— Сохраню интригу! Пойдем.