Полчаса спустя.

Статная, хотя и довольно пожилая женщина медленно вышла из-за высокой двери покоев герцога. Разговор с младшим братом сложился весьма натянутым и в конце концов скатился до угроз – Аделард уже почти в открытую обвинял сестру в заговоре и государственной измене за то, что она и её сын совершенно перестали участвовать в дворцовой жизни и не появились в замке ни по одному приглашению за много лет. Рано или поздно это должно было случиться, но Эрмелинда всё же не была готова, она надеялась, что год пройдёт гладко, если как можно реже покидать имение и не показываться на глаза герцога. Внезапная смерть мужа подорвала здоровье немолодой графини, а подозрения брата заставляли сердце сжиматься в мучительном предчувствии. Наверное, только предстоящая вскоре коронация не давала ему разделаться с сестрой путём суда и публичной казни. Голова женщины закружилась, стало тяжело дышать, она пошла по коридору, придерживаясь стены, надеясь как можно скорее добраться до своих покоев и хоть на минутку прилечь.

Но у двери уже ждал Уильям. Он переминался с ноги на ногу, с закрытыми глазами и весьма унылым видом продумывая, что именно должен спросить у матери, когда та подошла почти вплотную.

– Мальчик мой, – натянуто улыбнулась графиня, сделав вид, что позабыла о том, что запретила сыну приезжать в столицу. Сейчас ссора с ним могла стоить жизни и нужно было любым способом заставить его поскорее уехать, – ты наконец прибыл. Что же вас так задержало?

– Мама, – юноша опустил глаза, не поприветствовав мать, – мне нужно поговорить с тобой.

– Мне тоже, милый мой, нужно с тобой поговорить. Но не сейчас.

– Это срочно, – сурово возразил парень. – Я должен узнать кое-что о вас с отцом.

Эрмелинда вздрогнула, дурное предчувствие сдавило сердце, дыхание перекрыло, и в глазах начало темнеть.

– Скажи мне, почему отец, – продолжил было Уильям, но тут же отвлёкся, бросился к пошатнувшейся матери. – Что с тобой?!

Он с трудом удержал женщину на ногах, не раздумывая толкнул дверь её покоев и помог добраться до кровати.

– Не волнуйся, ложись! – засуетился сын. – Я позову кого-нибудь. Эй! Есть тут кто?! – крикнул он, выбежав в коридор и лишь сейчас мельком обратив внимание на то, что в замке было на удивление мало прислуги.

За соседней дверью послышались быстрые шаги, и через пару секунд оттуда выглянула герцогиня. Лицо её было усталым.

– Кто вы? – спросила она недовольно. – Почему кричите?

– Позовите скорее врача! – грубо ответил юноша. – Графине плохо.

Ребекка озадаченно нахмурилась, вышла из комнаты и быстро направилась дальше по коридору. Пройдя немного вперёд, она постучала в ещё одну дверь, но там никто не ответил. Слуги, приставленного к целительнице, на месте тоже не было.

– Я сейчас найду врача, – успокоила гостя женщина, ускоряя шаг.

Уилл взволнованно глянул ей вслед и вернулся к матери.

– За доктором уже послали, – тихо произнёс он, присаживаясь на край кровати. – Что с тобой?

– Не волнуйся, я всего лишь переволновалась, – ответила графиня. – Милый, ты должен сейчас же покинуть замок и отправиться домой.

– Что? – удивился юноша. Он понимал, что ослушался материнского приказа, обманув Северина и приехав в замок, где по неисчислимому количеству порой нелепых причин не был уже много лет, но сдаваться так просто не собирался. – Нет, когда тебе станет легче, мы поговорим и…

– Сын мой, – повысила голос Эрмелинда, – я расскажу тебе всё, что пожелаешь, в нашем имении, но сейчас ты должен ехать домой, да так, чтобы никто не знал, что ты покидаешь столицу. Ты помнишь, как мы приезжали сюда, когда ты был маленьким? Когда я показывала тебе замок, то мы видели и ворота за западным крылом, которыми пользуются слуги. Уходи через них, не заходя на конюшню, в городе купи лошадь, – она сунула в руки сына небольшой кожаный мешочек с деньгами. – Тебя здесь почти никто не помнит, слуги и стража не должны узнать тебя, но в крайнем случае веди себя уверенно. Вся власть твоего дяди держится на страхе, но за щедрое вознаграждение можно купить молчание простой прислуги. Только не попадайся на глаза солдатам, особенно у главных ворот. Отправляйся прямо сейчас, немедленно.

– Но ты, – начал было Уильям.

– Я поеду следом.

– А…

– Сейчас же! – отрезала Эрмелинда так строго, что он понял – спорить нет смысла.

– Ладно, – буркнул он, поднимаясь. Такая резкость не была присуща его матери, и от этого тайна, скрытая в её словах, ещё больше настораживала. – Я жду нашего разговора.

Он вышел, оставив дверь приоткрытой, и тут же в коридоре встретился лицом к лицу с бледной и взволнованной Мари. Юноша остановился в шаге от неё, отводя опечаленный взгляд, процедил сквозь зубы:

– Это моя мать. Будь внимательна… Прошу, – добавил он тихо.

Девушка тоже отвела взор, но по виду её можно было сказать, что разговор с обидчиком мало волнует её, что-то другое заставляло Мари нервно кусать губы и шарить глазами по полу, стараясь взглядом не выдать свою тайну. Юноша не заметил этого в попытке не показать собственного смятения, шагнул в сторону, уступая дорогу, и двинулся дальше по коридору.

Уезжать вот так – не расставив все точки над «i», не решив тягостной проблемы, не хотелось, но перечить матери, находящейся и без того не в лучшем здравии, хотелось ещё меньше, и Уилл смирился. В конце концов… Мари его сестра. Когда она сама узнает об этом, обязательно поймёт его поведение. Поймёт и станет каждый день появляться перед ним с невинной улыбкой на лице, одаривать тёплым взглядом, невесомым поцелуем перед семейным завтраком, желать доброго утра и безмятежных снов и засыпать лёгким девичьим сном в соседней спальне – не с ним, не в его объятьях, не в его ласках! Сердце разрывало грудь в приливе жгучих ревностных чувств, а здравый смысл твердил: «Забудь! Забудь! Забудь!». Уильям не сдержал себя, обернулся в надежде ещё раз увидеть милое лицо своей спасительницы, хотя бы вскользь взглянуть в её глаза, поймать лишь малую искру их незабываемого, неповторимого огня, но в просторном коридоре уже никого не было. Он до боли сжал кулаки, заставляя себя отвернуться, зажмурился, отгоняя все мысли о любви, ставшей в один миг запретной, невозможной… И зашагал дальше по устланному пёстрым ковром полу. А в горле остался стоять болезненный ком невысказанных слов оправдания, извинения и признания.

* * *

Четвертью часа раньше.

Мари после неприятного разговора в саду задержалась ещё немного в тени узких аллей, ища в нежных цветочных ароматах утешения задетой гордости и растоптанному доверию, но почему-то сладкий запах и щебетание птиц лишь больше удручали её. В голову всё лезли романтические мысли о самой волшебной ночи в жизни, но теперь волшебство обернулось разочарованием, и мысли эти были в тягость. Душа металась в клетке непонимания человеческой жестокости и осознания своей никчёмности, обиды и одиночества.

Девушка вернулась в замок, попросила слугу, ожидающего её возвращения на лестнице у парадного входа, отнести ненужную больше книгу в комнату, а сама задержалась на несколько мгновений, окидывая бесстрастным взглядом широкий двор, и направилась к покоям леди Фрок. Герцогиня должна была сейчас быть там, и слуга, расслабившись, не очень-то заботился о слежении за гостьей.

Мари неторопливо поднялась по ступеням, вошла в замок, помедлила немного, вспоминая дорогу по широким его коридорам, и направилась по пути, который сочла правильным. Но уже после пары поворотов коридора она поняла, что с самого начала двинулась не в ту сторону, собралась было развернуться и идти обратно, но за спиной послышались шаги и голоса.

– Убей его! – раздался резкий мужской голос, и душа девушки ушла в пятки. Тут же вспомнились слова Фрок, которые, впрочем, почти не покидали мыслей Мари, стало не по себе. Она в панике окинула взглядом просторный коридор, взор упал на ближайшую дверь. – Сегодня же ночью, – продолжал голос, приближаясь. Она нырнула за дверь, оставив её чуть приоткрытой. Страх встретиться с говорящим был куда сильнее страха побеспокоить кого-нибудь в его покоях, там уж она оправдается как-нибудь, а вот оправдываться перед вероятным убийцей желания не было никакого. Оставалось только надеяться, что открытая комната не принадлежит ему самому.

– А что делать с графиней? – поинтересовался второй голос, более низкий.

– Она пусть живёт пока, иначе будет подозрительно. А его выпихнуть в окно, чтобы всё выглядело случайностью, – ответил первый.

Мари прижалась к стене рядом с дверью, надеясь, что та сейчас не распахнётся и говорящие не войдут в длинный обеденный зал, в котором она оказалась. Шаги приближались.

– А смерть виконта в первую же ночь не покажется странной? – язвительно заметил второй голос.

– Плевать, пусть щенок умрёт сегодня же!

Шаги проследовали мимо, начали отдаляться. Мари еле слышно выдохнула.

– Как скажешь, отец.

Сердце девушки сжалось под новой волной страха от понимания происходящего. Конечно, вот о ком говорила Фрок – о графине и её сыне! Граф погиб около года назад, вот кто ждёт на небесах!

– Господи, – прошептала Мари дрожащими губами, – нужно срочно предупредить виконта!

Она прислонилась ухом к двери – в коридоре было тихо, приоткрыла её медленно, выскользнула наружу и на цыпочках побежала обратно к выходу из замка, чтобы оттуда вновь попытаться найти дорогу к покоям Фрок. Герцогиня наверняка поможет отыскать виконта, она ведь не может быть в этом замешана. В такое девушка не могла поверить. Главное, всё правильно объяснить и не опоздать.

Но у выхода встретился суетливый слуга, приставленный к Мари для формального слежения.

– Вот вы где! – обрадовался он взволнованно. – Герцогиня ищет вас!

– Что-то с миледи?! – испугалась она, на секунду забыв о том, что сама только что искала Ребекку совсем по другому поводу.

– Нет, что-то с графиней.

– Графиней? – странных совпадений становилось всё больше. Что она делает в замке? Почему ей понадобилась помощь врача? Неужели на жизнь графини уже покушались? Мысли в панике метались, даже не пытаясь обратиться к простейшей логике.

– Да, да! Быстрее, – поторопил слуга.

В голове вспыхивали сотни вопросов, без ответов они путались всё больше, заставляли полностью погрузиться в тяжёлые раздумья. Как заговорить с графиней о покушении? Какой она человек? Как отреагирует на возмутительное и пугающее заявление от никому неизвестной девчонки из леса? Всё покажет время. Но много ли его? Быть может женщину отравили? Или ранили? Нет, нужно сначала помочь миледи, а потом уже думать, как сообщить ей нерадостную весть.

В коридоре, по которому рядом со слугой шагала Мари, открылась одна из дверей, из проёма вышла чья-то фигура. Девушка подняла глаза на приближающегося человека и на миг обмерла.

«Он здесь откуда?! – пронеслась паническая мысль, но тут же потонула в былых беспокойствах и вызвала даже подозрение. – Не он ли покушался на миледи?» – такую вероятность поворота событий хотелось бы сразу отбросить, но как-то не получалось, сердце тревожно сжималось, всё тело кололо иглами холодящего страха.

Юноша подошёл совсем близко, и до слуха Мари донёсся его сдержанный, но заметно напряженный шёпот.

– Это моя мать. Будь внимательна… Прошу.

Он сделал шаг в сторону и двинулся вперёд, оставив в мыслях полный кавардак. Хотелось окликнуть вчерашнего возлюбленного, попытаться что-нибудь узнать, добиться ответов. Но слуга тут же поторопил замедлившую шаг целительницу.

– Скорее, пожалуйста, – процедил он, боясь попасть в немилость герцогини за возможно роковое промедление.

– Да, – отрешенно шепнула девушка, вновь ускоряя шаг и отчаянно борясь с желанием обернуться.

Перед самой дверью она поглубже вдохнула, пытаясь усмирить бешеные мысли, и вошла в комнату. Пожилая женщина, сохранившая черты прежней красоты и горделивость осанки, встретила девушку непонимающим взглядом с противоречивой лёгкой улыбкой.

Мари молча попыталась сделать правильный реверанс и тут же подошла ближе к Эрмелинде.

– Миледи, что вас беспокоит? – спросила она, тут же поняв, что начала разговор как-то слишком резко.

– Она врач, – донёсся строгий голос слуги из-за спины.

– Да, – замялась на секунду девушка. – Мне сказали, что миледи себя плохо чувствует.

– О, не стоило беспокоиться, – легко махнула рукой женщина. – Я немного устала с дороги, вот и закружилась голова. Однако, ты не слишком молода для врача? – спросила она с некоторым недоверием, чуть помедлив.

– Я рано начала учиться, – ответила Мари краснея, надеясь что других вопросов не последует. Она сама никак не могла понять правильно ли говорит с высокопоставленной особой, соблюдает ли этикет. Решимость во что бы то ни стало остаться с графиней наедине перекрывала все прочие мысли, не давая сосредоточиться на поддержании естественности своих действий.

– Да? – удивлённо приподняла бровь Эрмелинда. – Как тебя зовут?

– Аннамари, миледи, – едва ли не пропищала девушка, чувствуя в вопросе пугающее подозрение.

Графиня окинула её изучающим взглядом.

– А откуда ты?

– Из Волдрена, – становилось всё страшнее. В чём её заподозрили?

– Ты дочь Амелии?

– Да, – она подняла изумлённый взгляд, размышления резко уткнулись в тупик.

– Выйди, – обратилась женщина к слуге. – Мне нужно поговорить с целительницей наедине.

– Но гер… – начал оправдываться мужчина.

– Тебе не следует видеть, как врач будет осматривать меня, – сурово отрезала графиня.

Слуга, казалось, перестал дышать от стыда, густой румянец тут же залил его лицо. Он отвесил поклон до самого пола и, не говоря ни слова, быстро удалился, прикрыв за собой дверь.

– Миледи, – выдохнула Мари, радуясь удачному стечению обстоятельств и тут же позабыв обо всех возникших вопросах и правилах поведения, – мне очень нужно поговорить с вами!

– Да? – удивилась женщина, видимо, решив помедлить с запланированным ей самой разговором. – И о чём же?

– Я знаю, что вы можете не поверить, но я сама слышала и узнала ещё кое от кого, что на вас готовится покушение. А вашего сына могут убить уже сегодня, – девушка осеклась. – Ваш сын… Уильям? Боже…

– Милая, – неожиданно мягко проговорила графиня, – это тебе, кажется, нужна помощь. Успокойся, присядь, – Эрмелинда указала ей на широкий пуф, стоящий напротив туалетного столика недалеко от кровати.

Мари вздохнула, снова пытаясь взять себя в руки и усмирить бешено колотящееся сердце, не дающее сосредоточиться ни на одной мысли, построить хоть сколько-нибудь логичную цепочку событий, произошедших за последние два дня и резко потерявших первоначальный смысл.

– Я слышала, – повторила девушка, опускаясь на бархат обивки, – как двое обсуждали покушение на вашего сына.

– Уильям уже отправился домой, – спокойно ответила графиня. – Я последую за ним сегодня. А ты, – Мари вздрогнула от неожиданного обращения. – Почему ты здесь?

– Я? – она несколько секунд пыталась вспомнить, что делает здесь в действительности. Мысли так перемешались, что простой вопрос едва не поставил её в тупик. – Я приехала, чтобы лечить леди Фрок, – наконец выдохнула она, радуясь, что причина-таки нашлась.

– В таком случае, дождись выздоровления девочки и возвращайся домой. А затем, вместе с матерью приезжайте в наше имение.

– Но до моего шестнадцатилетия ещё почти полгода, – непонимающе нахмурилась девушка. События меняли свой ход слишком резко, мысли не поспевали, понимать Эрмелинду становилось всё труднее.

– Ничего страшного, – улыбнулась графиня. – Там будет безопаснее.

Мари собралась было спросить, какая опасность может грозить ей – простой крестьянке, но тихий скрип двери за спиной оборвал нить разговора.

– Как вы себя чувствуете? – раздался взволнованный голос герцогини. Мари тут же подскочила, чтобы поприветствовать Ребекку, но та приподняла руку, жестом позволяя ей остаться на месте.

– О, я в порядке, – улыбнулась Эрмелинда. – Вы зря беспокоились, это лишь старческая усталость.

– Вы осмотрели миледи? – обратилась женщина к Мари.

– Да, – ответила за неё графиня. – Аннамари тоже говорит, что это несерьёзно.

– Какое облегчение, – выдохнула Ребекка измученно. – Я уже начинаю думать, что на наш замок наложили какое-то проклятье. Болезни и раздоры не оставляют этих стен.

Эрмелинда и Мари удивлённо переглянулись.

– Не берите в голову, – тут же улыбнулась герцогиня. – Я стала излишне подозрительной, наверное, от недостатка сна.

– Вам нужно больше отдыхать, дорогая, – покачала головой графиня. – Иначе силы могут оставить в самый неподходящий момент.

– Не до отдыха сейчас. Фрок чувствует себя куда лучше, благодаря удивительному лечению, – герцогиня с улыбкой взглянула на девушку, – но я всё же нервничаю, скорее бы моя крошка пришла в себя и мы с ней уедем загород, там спокойнее.

– На вашем месте, – посоветовала Эрмелинда, – я бы взяла леди Фрок и врача и отправилась за город прямо сегодня.

– Ах, Фрок ещё слишком слаба для такой поездки, – вздохнула Ребекка. – Я боюсь сделать хуже.

Мари чувствовала себя неловко, присутствуя при личной беседе двух высокопоставленных особ, но сидела молча, боясь помешать.

– Как ты считаешь, – обратилась к ней графиня, – болезнь Фрок так серьёзна?

– Я, – девушка снова была поставлена в неловкое положение, так как не знала, имеет ли право принимать такие решения.

– Да, вы так и не сказали мне, в чём же причина болезни, – вдруг вспомнила Ребекка. – И обещали рассказать о ваших способах лечения.

– У леди Фрок, – девушка краснела и мялась. Она обещала маленькой пациентке ничего не рассказывать её матери, правда и передать послание Богу она тоже обещала, но тут… Предать чувства ребёнка, могло означать потерять его доверие навсегда. А что тогда? Девочка вновь начнёт голодать? Нет, так нельзя. Но как же теперь выкрутиться?! – У миледи были проблемы с желудком, – с трудом выдавила ложь Мари.

– Но почему другие врачи не смогли ничем помочь или даже обнаружить болезнь?

– Я не знаю, ваша светлость, – она опустила глаза. – Но… Мои методы немного отличаются от привычных вам…

– Да? – женщина насторожилась. – И чем же?

– Она обучалась восточной медицине, – вдруг вмешалась в разговор графиня, видя неловкость целительницы.

Та вновь подняла удивлённый взор. Откуда Эрмелинда знает о ней столько? Вдруг девушку осенила догадка – возможно, Уилл рассказал всё это матери. Точно, он ведь сын графини. Как трудно оказалось свыкаться с этим фактом. В мыслях вновь взметнулся целый ворох вопросов. Почему он не сказал правду? Неужели он и впрямь такой обманщик? Хотел поиграть с ней, даже не назвавшись. Или у него были серьёзные причины скрывать своё происхождение? Может что-то действительно заставило его изменить решение и сделать вид, что той волшебной ночи не было? Нет. Он мог бы рассказать. Мог оправдаться. Он просто капризный и избалованный ребёнок, нашедший игрушку и тут же потерявший к ней интерес…

– Да? – голос герцогини резко выдернул Мари из размышлений. – Я слышала, что много лет назад у нас проездом был известный доктор восточной медицины. Но он уехал или умер.

– Он меня обучал, – вдруг подала голос девушка, тут же покраснев, понимая, что совсем невежливо перебила Ребекку.

– Вот оно что. А почему же вы не сказали сразу?

– Дело в том, – потупив взор, тихо ответила она, – что вы могли бы испугаться и не разрешить мне лечить миледи, увидев инструменты.

– Они действительно такие страшные? – удивилась женщина.

– Нет, вовсе нет, – поспешила оправдаться Мари. – Это всего лишь иглы. Их нужно ставить в точки, расположенные в определенных местах человеческого тела… И таким образом…

– Я поняла, – рассмеялась герцогиня над неловкими её описаниями, – не утруждайте себя объяснениями. Главное, что это помогло моей дочери пойти на поправку. Кстати, она очень просила, чтобы вы к ней пришли в обед, сказала что вы обещали ей какую-то особенную еду. Это так?

– О, это про варенье, – улыбнулась девушка. – Я обещала, что когда миледи сможет ходить и кушать сама, то я принесу ей розовое варенье. За завтраком она ещё не могла подняться, но уже сама держала ложку. Так что я должна поспешить и найти его, чтобы не расстроить миледи.

– На кухне вам дадут всё, что попросите, – улыбнулась Ребекка. – Я ещё ночью сделала распоряжение.

Мари поднялась, нерешительно поклонилась. Она не знала, то ли сейчас должна кинуться на кухню – время обеда уже наступало, то ли нужно дождаться окончания разговора – их беседа с графиней была прервана неожиданно.

– Зайди ко мне, когда освободишься, – придала уверенности Эрмелинда.

Девушка снова быстро поклонилась, забыв про реверанс, и буквально выбежала из комнаты. Вопросов не стало меньше, мысли продолжали путаться.

– Сначала леди Фрок, – вздохнула она, прикрыв дверь. – Потом всё остальное…