Дедушка Дондо́г запряг в телегу верблюда и отправился в Улан-Батор повидать сына. Точного адреса он не знал и потому остановился на подворье у своего знакомого по имени До́ржи. Переночевал, а утром пошел на автобусную остановку, чтобы ехать к сыну. Много лет старику не доводилось бывать в городе, и перемены сразу бросились ему в глаза.

По обеим сторонам дороги высились многоэтажные здания, сверкали чистотой широкие улицы, текла нарядная говорливая толпа. Дедушка вспомнил, как однажды он приехал по делам своего господина в Да-хурэ́. Проезжая на верблюде мимо дворца бо́гдо-гэгэ́на, он видел, как люди целовали зеленые ворота и, невзирая на трескучий мороз, словно щепки, валялись на земле возле священной обители.

«Теперь все по-другому. Теперь мы сами хозяева своей судьбы», — думал Дондог. Он вспомнил, как приезжал в столицу делегатом съезда передовых скотоводов, и на сердце у него стало тепло.

Но вот из-за поворота показался новенький красный автобус. Люди подождали, пока он подойдет к остановке, и спокойно, не толкаясь вошли в машину. Дедушка поднялся последним. Все места были уже заняты, и он остановился в проходе. Автобус тронулся.

— Дедушка, садитесь, пожалуйста, — раздался мальчишеский голос, и паренек лет десяти уступил старику свое место.

«Какой вежливый, какой хороший мальчик!» — подумал Дондог, усаживаясь на мягкое сиденье. Он оглядел мальчугана: широкобровый, с большими черными глазами, плотный, румянец во всю щеку. На шее красный галстук, в руках портфель.

«Наверное, школьник, — решил старик. — Но почему он едет так рано?»

— Ты ходишь в школу, сынок?

— Да, я учусь во второй средней школе имени Сухэ-Батора.

— А в каком классе?

— В четвертом.

— И куда же ты едешь? Домой?

— Ага, я ночевал у тети, а теперь возвращаюсь домой. А вы, наверное, приехали из худона?

— Верно, — кивнул Дондог. — Я приехал повидать сына. Он живет здесь, в городе. Когда начинаются занятия в вашей школе?

— Уроки?

— Ну да.

— У нас уроки с утра до вечера. По сменам. Я, например, учусь в первую.

«Толковый паренек! — восхищался Дондог ответами мальчика. — Мой сын в детстве тоже был таким смекалистым».

Автобус остановился. Народ стал выходить. Собрался выходить и мальчуган.

— До свидания, дедушка! Счастливого пути! — сказал он и пожал протянутую Дондогом руку.

— До свидания! До следующей встречи! — закивал старик.

Автобус снова тронулся в путь.

«А не пора ли и мне выходить? — думал Дондог, поглядывая в окно. — Кажется, я проехал свою остановку. Эх, голова, постеснялся спросить у этого паренька про сына, а надо бы. Парень небось помог бы мне. У него такое славное лицо, такие внимательные, серьезные глаза, а я даже не спросил, как его зовут! Ну ладно, авось еще встретимся, тогда и узнаю».

Он действительно проехал одну остановку. Пришлось дожидаться обратного рейса и возвращаться. Его сын Самбу́, как выяснилось, жил совсем рядом с остановкой. Но дома никого не было. Соседи сказали, что отец и мать на работе, а их сын только что ушел в школу и раньше двух не вернется. И тогда дедушка Дондог решил снова отправиться к знакомым, а к сыну приехать вечером или завтра.

Назавтра был выходной день. С утра ярко сияло солнце, дул ветерок. Старший сын Самбу, Ганзо́риг, встал пораньше, быстро позавтракал и принялся собираться на каток.

— Сынок, ты не задерживайся там долго, хорошо? — сказал ему отец. — А когда будешь возвращаться, зайди к Доржи-гуаю и спроси, не приехал ли кто из худона?

Ганзориг просиял:

— А что, должен кто-то приехать?

— Да, твой дедушка собирался.

— А ему много лет, моему дедушке?

— Порядком. Борода вся седая. Ты его давно не видел, потому и спрашиваешь. Ему скоро семьдесят.

— Вчера в автобусе я встретил одного старика из худона. Он тоже говорил, что приехал повидаться с сыном. Я ему уступил место.

— Молодец! — похвалил Самбу, поправляя на мальчике пальто. — Старшим всегда надо оказывать уважение. — И отец поцеловал сына в лоб.

Захватив коньки, Ганзориг вышел на улицу. Там его уже поджидал закадычный друг и ровесник Гончи́г. Они побежали на каток, оставляя четкие следы на белом снегу.

— Смотри, Ганзориг! — закричал вдруг Гончиг. — Идет верблюд без хозяина! И с грузом! Давай поймаем его, покатаемся!

— Как же так — без хозяина да еще с грузом? — удивился Ганзориг. — Наверное, его хозяин приехал из худона и потерял своего верблюда. Надо помочь…

Ребята подбежали к верблюду. Это было красивое спокойное животное, с длинной шерстью и красным ошейником. По бокам его огромных горбов свешивались два перевязанных веревкой вьюка.

— Как хочешь, а я прокачусь, — не удержался от соблазна Гончиг. — Подсади меня.

— И откуда ты такой прыткий выискался? — рассердился Ганзориг. — Разве ты не знаешь, что на стоя́щего верблюда не взбираются?

— А как же заставить его лечь? — растерялся Гончиг.

— И не стыдно? До сих пор не знает, как уложить верблюда! Смотри. Надо взять повод и спокойно сказать: «Сог, сог». Он сам ляжет.

К удивлению Гончига, верблюд действительно лег.

— Ну, теперь уж я прокачусь! — обрадовался Гончиг.

— Брось! На груженом верблюде ездить нельзя!

— Ребята, что же это получается? — раздался рядом взволнованный голос. — Я бегаю по всему городу, ищу верблюда, а вы тут забавляетесь?

Незнакомый мужчина подошел к Ганзоригу, взял из его рук повод, поднял верблюда на ноги и повел его за собой.

Ганзориг и Гончиг ошалело смотрели ему вслед.

— Вот грубиян! — оскорбился Гончиг. — Ну ладно, хорошо, что хоть он не стал браниться. Давай-ка уйдем отсюда.

Ганзориг задумался.

— Нет, он не хозяин верблюда. Смотри, он одет как горожанин. Когда это худонцы надевали в дальнюю дорогу ботинки и кепку? Разве они не ходят в лисьих малаха́ях с ушами да в войлочных гутулах? Пошли за ним, понаблюдаем…

— Да брось ты! Выдумал тоже! — заволновался Гончиг. — А вдруг он заметит, позовет милиционера?

— Ну и пусть зовет! Ничего мы такого не сделали, чтобы бояться. А мы скажем милиции, куда он отвел верблюда.

— Лучше не надо! Давай уйдем! А вдруг это его верблюд?

— И что ты за трусишка такой! Пойдем скорее! Смотри, он обернулся, увидел нас и пошел быстрее. Будем медлить, так стоять — упустим.

И, схватив Гончига за руку, Ганзориг потащил его за собой. Крадучись, они миновали несколько улиц, потом очутились в грязном переулке. Незнакомец завел верблюда в один из дворов. Подбежав к белым воротам, ребята припали к щели и увидели в дальнем углу двора длинный деревянный амбар, а перед ним одну-единственную серую юрту…

Незнакомец уложил верблюда и принялся стаскивать с него вьюки.

Ганзориг внимательно посмотрел на маленький номерок на воротах.

— Оставайся здесь и не спускай глаз с этих ворот, понял? — шепнул он Гончигу. — Если тот человек выйдет, проследи, куда он направится. А я побегу за милиционером.

— Нет, я не останусь, — испугался Гончиг. — А вдруг он схватит меня?

— Да как он это сделает? Надень коньки и катайся по переулку. Только смотри в оба. Если он выгонит верблюда и поведет его опять за собой, беги за ним. Главное — запомнить место, куда он придет. А я пойду по следам твоих коньков на снегу. Если он вор и мы упустим его, нам будет стыдно перед всеми пионерами, понял?

— Не упустим! — расхрабрился Гончиг.

— Ну хорошо!

И Ганзориг стремглав побежал по улице. Вскоре он скрылся из виду.

Оставшись один, Гончиг поначалу немного побаивался, но потом освоился. «Пионер должен выполнить поручение звеньевого», — сказал он себе, надел коньки и стал кататься по переулку. Через некоторое время в переулок зашел чернявый молодой человек в дэле, подпоясанном широким поясом, в надвинутой на лоб лисьей шапке. Выглядел он молодцевато, даже щегольски. Он вошел в тот самый двор, и, когда за чернявым закрылись ворота, Гончиг снова припал к щели. Вновь пришедший и незнакомец стали кидать вьюки в чулан. Только Гончиг успел отъехать за угол, как ворота раскрылись и чернявый вывел за собой верблюда. Он направился вниз по переулку. Гончиг как стрела помчался за ним и проскочил совсем рядом с ними. Верблюд испугался, шарахнулся в сторону и толкнул чернявого. Тот не удержался на скользкой от снега и льда мостовой и упал. Его лисья шапка откатилась далеко в сторону. А Гончиг успел увидеть на шее верблюда знакомый ошейник и, изо всех сил работая ногами и руками, промчался дальше и спрятался за угол забора. Вдогонку ему неслась брань.

— Ах ты паршивец! Попадись только мне в руки — я тебе покажу!

Чернявый и в самом деле попытался догнать паренька, но верблюд явно не торопился, ему было тяжело бежать по льду.

Гончиг с трудом перевел дыхание, огляделся, не видно ли Ганзорига, и снова заглянул в переулок.

Чернявый с верблюдом исчезли. «Что я скажу Ганзоригу?» — перепугался Гончиг. Он так растерялся, что не мог сдвинуться с места. Вдруг скрипнули ворота, и на улице показался знакомый парень. На этот раз на нем была потрепанная каракулевая шапка и старый короткий дэл. В нем он походил на подростка. Повесив на ворота огромный замок, парень направился к узкой улочке, ведущей на южную окраину города.

Гончиг двинулся следом, чертя по снегу узоры. Так он проехал несколько улиц и оказался на далекой окраине, где стояло в ряд несколько юрт. Чернявый зашел в одну из них. Гончиг встал неподалеку. Небо затянули тяжелые облака, дул резкий ветер, похолодало.

«Папа и мама сказали, чтобы я возвращался до двенадцати, — вспомнил он. — Придется объяснить им, в чем дело. Ганзорига дождаться надо, иначе нельзя».

Он не спускал глаз с юрты, а Ганзорига все не было. Вдруг дверь отворилась, из юрты выбежали двое ребят: один рослый верзила, другой поменьше. Рослому было на вид лет пятнадцать. Свою барашковую шапку он носил задом наперед и выглядел большим задирой. Ребята подошли к Гончигу.

— Какие у тебя коньки! Продашь?

— Нет.

— Интересно, подойдут они мне? Ну-ка, снимай! — распорядился рослый парень.

— Зачем снимать? Я их не продаю, — решительно заявил Гончиг.

— Да ладно, я их верну, — скривился рослый парень. — Посмотрю и отдам. А не дашь — возьму силой.

— Ты, кажется, грабителем хочешь стать? — рассердился Гончиг. — Уж не бакши ли тебя научил отнимать у людей вещи?

— Да, бакши, — ответил задира, что-то прошептал на ухо своему товарищу и вдруг, толкнув Гончига плечом, потянул его за нос.

Парень был высокий и сильный, но Гончиг не испугался. Он сумел дать сдачи! Тогда зазнайка изловчился и изо всех сил дернул Гончига за ногу. На одном коньке устоять на льду было трудно, и Гончиг растянулся на спине. Парень сел на него верхом, стиснул руку.

— Снимай коньки, да поживее! — приказал он маленькому.

Тот принялся отвинчивать коньки. Это было так обидно, так унизительно, что Гончиг не выдержал и заплакал. Но тут кто-то резким движением дернул наглого парня за шиворот и поставил на ноги. Гончиг облегченно вздохнул и увидел, что его мучителя держит высокий милиционер. А за ним стоит Ганзориг и держит другого парня. Гончиг вскочил, отер слезы, подбежал к Ганзоригу.

— Тот человек вон в крайней справа юрте! — радостно сообщил он милиционеру.

Тот кивнул и улыбнулся:

— Надеюсь, тебе не слишком попало?

— Чепуха! — небрежно отмахнулся Гончиг.

— Ну, смотри у меня! — пригрозил милиционер верзиле. — Еще раз попадешься, пеняй на себя!..

Он отправился к юрте и скоро вывел оттуда чернявого. А ребятам сказал:

— Ну, все в порядке. Вы оказались правы: эти люди украли верблюда. — Он покосился на вора. — А его мы давно ищем! Наконец-то поймали!

Милиционер посадил ребят к себе в машину, и они двинулись в путь.

…— Отец, вы, наверное, устали в дороге? — заботливо спросил Самбу Дондога.

— Ничего, сынок. Не особенно.

— Много в этом году снега в худоне?

— У нас-то немного, а вот у вас, я смотрю, полно.

— Ночевали у Доржи-гуая?

— Да, у него.

— А верблюд с подводой у него во дворе остались?

— Подвода-то там. А вот верблюд с грузом куда-то пропал. Сегодня утром собрался к тебе, погрузил на него кое-что, а потом зашел в дом. Вышел, гляжу — его и след простыл.

— Наверно, ворота не были заперты?

— Наверно. Я, правда, поискал его немного, да не нашел. Небось где-то бродит. Ну ничего, задержит кто-нибудь, сообщит в милицию. Все будет в порядке!

— Нет, так не годится! — встревожился Самбу. — Прошло много времени. Надо самим заявить! — Самбу встал и надел пальто.

— А твой Ганзориг уже совсем большой! Я его видел грудным, сейчас, поди, не узнаю! — сказал Дондог.

Вмешалась в разговор Жавма́, мать Ганзорига:

— Что-то он задержался сегодня, на него не похоже. Всегда приходит точно, как обещает. — В голосе ее слышалась тревога.

Самбу надел шапку и совсем уже собрался идти, но тут заскрипела дверь и в дом вошли Ганзориг с милиционером.

Самбу и Жавма замерли от удивления, а дедушка Дондог спросил:

— Это Ганзориг?

— Конечно.

— Ну-ка, внучек, иди сюда, поцелуй дедушку!

Ганзориг тотчас узнал старика, который ехал вчера в автобусе, и смутился: как же он не признал родного деда? Но виду не подал, подбежал к дедушке и расцеловался с ним. Самбу и Жавма с некоторым беспокойством смотрели на милиционера.

— Садитесь, пожалуйста, — наконец предложили они.

Милиционер сел на стул.

— Поздно уже, вот я и решил проводить вашего сына домой, — сказал он. — Он помог нам задержать опасного преступника. Так что вы его, пожалуйста, не ругайте за опоздание.

Милиционер козырнул и вышел.

Самбу, Жавма, Дондог во все глаза смотрели на Ганзорига.

— Что произошло, сынок?

И Ганзориг рассказал им, как они с Гончигом передали милиции людей, которые пытались завладеть чужим верблюдом.

— Послушай, а у верблюда было тавро? — спросил Дондог.

— На нем был красный ошейник.

— Ну, так, значит, это мой верблюд! — радостно вскрикнул дедушка и вдруг снова внимательно посмотрел на Ганзорига. — Сынок, кажется, мы с тобой вчера встретились в автобусе?

— Да. Только я не знал, что вы мой дедушка, — ответил Ганзориг.