Эллен потребовала, чтобы Айрис отвезла ее к инспектору Куку. Я стояла на кухне, провожая взглядом машину и пытаясь осознать происшедшее. Атмосфера в доме была гнетущей и напряженной. Я с трудом выдержала всего несколько секунд и бросилась во двор. Очутившись в саду, я кинулась к столу, плюхнулась на стул и оперлась подбородком на руки. Секунду спустя я изменила позу: откинулась на спинку и попыталась отгородиться от враждебного окружающего мира. Я так хотела защитить малыша Колина!

До сих пор я могла поверить, что Такер Перри мертв.

Я в третий раз позвонила Питеру, но опять попала на автоответчик. Но я твердо решила поймать Питера и опередить какого-нибудь чересчур словоохотливого соседа. Незачем Питеру узнавать эту новость от любопытных сплетников! В результате я написала ему эсэмэску с просьбой связаться со мной как можно скорее.

Адам ясно нам намекнул, что гибель Такера оказалась схожей со смертью Педера. Вероятно, догадалась я, в Такере тоже пробили дыру. За долгие годы он приобрел немало врагов, но вряд ли кто-то из местных имел доступ к магии – прирожденной или заимствованной. И почему его убийство обставили таким образом, чтобы оно походило на случайное повреждение, которое я нанесла трупу Педера? Являлось ли это намерением меня подставить или просто поддразнить? Кто мог проследить связь между мной и телом Педера, лежащим возле порохового склада?

В моем воображении немедленно возникло перекошенное яростью лицо Райдера. Я его унизила и изуродовала. Кроме того, он, конечно, винил меня в том, что он сотворил с Берди в состоянии одержимости. Будет ли он мстить мне? Я считала, что Райдер появился в Саванне уже после смерти Педера, но он был ужасно горд своей способностью шпионить за мной, не привлекая моего внимания. Что, если он стать свидетелем происшествия с Педером?

Мне было необходимо выяснить, когда именно Клер нашла Райдера в интернете. Я начала набирать ее номер, но отвлеклась на мысль о том, что собирателем Райдера сделал кто-то из ведьм. Причем настоящих. А ведь многие представители колдовских кланов были недовольны тем, что грань избрала меня якорем. Если я действительно стала для Райдера лакомым куском, то сколько угодно ведьм – и половина из них из моей же собственной дальней родни – могли бы отправить собирателя, чтобы он сделал за них всю грязную работу. А вдруг Клер оказалась марионеткой в чужой игре? И ей внушили, что она должна обратиться к Райдеру? Может, ее подозрительность в отношении Эммета подпитывалась магически? Мне было противно, что смерть Такера и трагедию Эллен я рассматриваю только в отношении себя самой, но я подозревала, что в данных обстоятельствах эти события напрямую связаны именно со мной.

Я машинально потянулась к медальону, который подарила мне мама, и вытащила его из-за ворота. Прикосновение к гладкому металлу заставило мой разум отключиться, позволив чувствам взять верх. Я понимала, что ради Эллен я обязана держаться – но мне было безумно страшно. Я жаждала материнского утешения, хотела ощутить родной аромат, свернуться калачиком в ласковых объятиях… Увы, я не получала от мамы никаких известий! Почему она сбежала и обратилась ко мне в чужом облике, вселившись в туристку около собора? Я расстегнула застежку украшения, надеясь хоть чуть-чуть успокоиться. Может, я что-нибудь придумаю, взглянув на наши с сестрой детские мордашки?

Крышка медальона откинулась, но, к моему изумлению, внутри я увидела совсем другие фотографии. Место Мэйзи занял снимок молодого мужчины. Уверенный взгляд устремлен был вперед из-под копны светлых волос. Узкое лицо с чувственными губами и ямочкой на подбородке показалось мне странно знакомым, но никаких идей насчет того, кто это такой, у меня не возникало. А вот соседний портрет я узнала моментально: это оказалось уменьшенная копия фотокарточки, которую показала мне Эллен. Здесь была запечатлена бабушка Эрика – моя прабабка Мария.

Ногтем я подцепила снимок молодого человека. Он вынулся очень легко и едва не упорхнул из моей руки на землю. Я поспешно поймала крохотный глянцевый овал. Мужчина имел явное сходство с Эриком, хотя мой дядя… мой отец… мне помнился более крепко сложенным, чем этот молодчик. Я аккуратно перевернула снимок. Чернила на обороте расплылись и поблекли от времени, а буквы были мелкими и непривычными, но в конце концов я разобрала имя. Careu. Каро. Я вложила фотографию в медальон и защелкнула крышку. Схватившись за телефон, я ввела имя «Каро» в поисковик. В результате я получила перевод с румынского («площадь») и несколько вариантов лечебных учреждений, но ничего внятного.

Волосы у меня на затылке встали дыбом. Почувствовав, что кто-то за мной наблюдает, я повернулась, ожидая наткнуться на Эммета.

– Ваша мать просит вас поехать со мной.

Слова произнес шофер моей матери, которого я видела мельком пару недель назад. Сейчас он находился по ту сторону ограды – за калиткой, ведущей в наш сад. На сей раз – возможно, благодаря яркому солнечному свету – я поняла, что с ним что-то не так. Кожа у него казалась восковой и была землистого оттенка, а челюсти шевелились слишком слабо, чтобы четко артикулировать. Кто-то будто вещает через него. Асинхронные движения губ мужчины вкупе с его появлением, совпавшим с моими мыслями о матери, заставили меня насторожиться.

Я так мечтала услышать хоть что-то о матери! Ведь встреча у собора была чересчур странной даже для меня… А что теперь? Ее шофер буквально материализовался из воздуха, да еще сразу после сообщения о гибели Такера! Как бы сильно мне ни хотелось увидеть мать, данная ситуация меня совсем не привлекала. Меня обеспокоила аура водителя. Мне не понравились ее намеки на то, что мои тетки заставили маму расстаться со мной и с Мэйзи, но сама она отказалась сообщить мне подробности происшедшего. Айрис, Эллен и отчасти Оливер заботились обо мне с момента рождения. А мать, откровенно говоря, оставалась для меня загадкой. Кроме того, я побаивалась садиться в лимузины после того, как в прошлый раз проехалась в таком же по Саванне.

– Знаете, мистер, мне надо несколько минут, чтобы собраться. Скажите мне адрес, и я с ней встречусь.

Водитель даже не пошевелился. У меня зазвонил телефон. Номер не определился, но я все равно ответила. Мне нужно было воспользоваться любой возможностью, чтобы создать отговорку, почему я не могу ехать с шофером.

– Пожалуйста, сядь в машину к Парсонсу, пока родня не вернулась домой! – приказал голос моей матери. – Тебе нельзя здесь оставаться, дорогая. Пожалуйста, Мерси, поверь мне!

Звонок оборвался в тот миг, когда шофер протянул руку и отпер калитку.

Неожиданный приезд. Расплывчатая угроза, подразумевающая, что мои близкие способны причинить мне вред. Меня охватила паника, смешанная с подозрением. Вдобавок, меня не покидало чувство, будто Парсонса дергают за невидимые веревочки – и что если их оборвать, он упадет на асфальт, как тряпичная кукла. Я и понятия не имела, исполняет ли роль кукловода моя мать, используя Парсонса точно так же, как она управляла туристкой у собора. Тем не менее моя потребность увидеть маму и получить ответы на вопросы оказалась сильнее моих опасений, и я залезла в лимузин.

Вскоре я поняла, что мы выехали из Саванны. Я невольно поежилась, когда мы миновали пороховой склад на Огичи-роуд, и задумалась о прошлом. Воспоминания о старичке не давали мне нормально дышать, пока мы не въехали в Ричмонд-хилл, где Огичи переходит в Океанское шоссе. Ричмонд-хилл тоже остался позади. Мы проскочили кладбище по правую руку от меня, а затем свернули с магистрали и очутились в лабиринте сельских дорог, в основном обычных грунтовок.

Из-за затемненного стекла у меня возникла клаустрофобия. Я нажала на кнопку и почувствовала облегчение, когда стекло поехало вниз: хоть что-то в этом мире я еще могла контролировать. Мне в лицо ударил пыльный сухой ветер. За пределами арктических сумерек лимузина царил ясный осенний денек. Синее небо и воздух, прогретый солнцем, сняли мое напряжение. Я высунулась наружу, наслаждаясь намеком на свободу. Кстати, моя тетя Айрис умела очень ловко использовать воздушные потоки для полета. Увы, но подобный трюк в моем репертуаре, похоже, не предвидится. Какое разочарование! Если бы я смогла позволить ветру подхватить и унести меня, то, наверное, никогда не захотела бы спускаться на землю. Удивительно, что Айрис отказалась от этой способности на весь период своего замужества. Правда, Коннор был слаб, но чрезвычайно самолюбив, поэтому Айрис умеряла его обиды, приглушая собственный дар.

Одна мысль о Конноре потянула за собой другую – и кровь у меня тотчас закипела. Коннор долго строил козни против меня, он хотел, чтобы я погибла во время пожара в доме Джинни! Хотя паршивец считал себя моим отцом, он жаждал меня убить, чтобы подгрести под себя еще немного силы. Теперь я надеялась только на то, что Оливер осознанно распорядится ловушкой для духа и навсегда избавит нас от Коннора. Я опустила взгляд и заметила, что у меня на кончиках пальцев собрались синие искры: моя магия могла нанести удар, чтобы защитить меня от уже несуществующей опасности. Закрыв глаза, я подставила лицо ветру и попыталась расслабиться. Но вдруг машина покатила по неровному участку дороги, выведя меня из задумчивости. Я сообразила, что меня, вероятно, затянет в водоворот новых проблем и забот. Как бы сильно мне ни хотелось довериться матери, печальный опыт заставил меня запомнить, насколько важно сохранять бдительность. Возможно, что она не станет подвергать меня риску, но месяца три назад моя собственная сестра отдала меня демону для принесения в жертву. Если бы не предательство со стороны дяди и сестры, я бы ни на секунду не сомневалась, что мама лукавит насчет своей семьи. Но Мэйзи и Коннор предали меня – и мне было необходимо выслушать мать. Сейчас доверчивости во мне почти не осталось.

Лимузин сбросил скорость, приближаясь к частному владению. Территория начиналась с тенистой дубовой аллеи. Деревья казались древними, но вполне здоровыми и мощными. Шофер проехал под каменной аркой, свернув с неровной грунтовки на недавно вымощенный проезд. В воздухе резко запахло креозотом. Я высунулась из окна, чтобы лучше разглядеть дом… нет, внушительный двухэтажный особняк!.. Неожиданно мне в голову пришло словосочетание – «обветшавшее величие». Это было красивое старинное строение восемнадцатого века, почти квадратное в сечении, но превращенное в прямоугольник за счет широкого портика у обоих входов. Четыре окна внизу, четыре – наверху, с разделительными орнаментами. Шесть дорических колонн, явно скорее декоративных, чем несущих, напоминали часовых в облупленных и разлезающихся белых мундирах. Но строительный инвентарь, разбросанный на лужайке, обещал наступление лучших времен. Перед домом прямая подъездная аллея пересекалась с овалом свежевскопанной земли. Вероятно, грунт предназначался для цветов, возможно для молодой магнолии… Конечно же, тут разобьют клумбы. Это и есть убежище моей матери? Неужели она действительно находится здесь?

Машина затормозила. Я распахнула дверцу и выскочила из нее прежде, чем успел подойти шофер.

– Вам следовало позволить мне помочь вам, мисс, – сказал он. В его голосе прозвучали металлические интонации, будто он проглотил телефон.

Вежливо улыбнувшись в ответ, я разрешила ему захлопнуть дверцу лимузина. Теперь-то я могла разглядеть дом во всей красе! Я попятилась, не оглядываясь, – и налетела на козлы, окруженные опилками. Что еще такое? Я собралась вернуться к созерцанию особняка, но вдруг заметила название на козлах. «Строительные работы Тирни». Я изумленно заморгала. Это не совпадение! Все мелкие приспособления – те, которые в аренду взять было нельзя – оказались помечены фамилией Питера. Неожиданная связь моей матери и моего жениха вызвала у меня неприязнь. Мои инстинкты встрепенулись, стараясь заставить меня убраться восвояси. Что-то было не так.

– Мерси! – позвала меня мать с крыльца. – Входи! – добавила она и застыла на верхней ступеньке, раскинув руки для объятия. Несмотря на мое смятение, при виде мамы я тотчас обо всем забыла. Мне безумно хотелось ей верить! Я ничего не могла с собой поделать. Игнорируя вымощенную дорожку, я кинулась к маме напрямик через незасаженный овальный садик.

– Осторожнее, Мерси! – крикнула мать, смеясь.

Я взлетела по ступенькам и бросилась к ней. Мы закружились на крыльце. Моя радость была незамутненной, но она моментально упорхнула, когда мой взгляд упал на черную с красным дверь.

– «Тилландсия», – прошептала я.

Мама высвободилась из моих объятий, потерявших силу.

– Да, моя милая девочка, «Тилландсия», – проговорила она.

Мать погладила меня по волосам и повернула ручку на той самой двери, которая уже представала передо мной в видении.

Невероятная надежда, что сейчас я увижу Мэйзи в полном здравии и безопасности, нахлынула на меня, но я ошиблась. Дверь со скрипом отворилась, и я перешагнула порог особняка и очутилась в громадном вестибюле с недавно циклеванным дощатым полом, на котором стояли два мягких современных кресла. Скользя взглядом по гигантскому помещению, я гадала, существует ли такая мебель, которая была бы вполне солидной и не казалась бы столь лилипутской.

Помещение было шестиугольным, а наверху поблескивало застекленное потолочное окно в форме купола, которого не было видно снаружи особняка. Ступени справа от меня поднимались через второй этаж и вели к купольной галерее, с которой открывалась панорама окрестностей. Я поняла, что старинная георгианская архитектура была обманкой. Внутри дома симметрия играла весьма скромную роль. Моя мать устроилась в одном из кресел.

– Впечатляет, правда?

– Да. С улицы ни за что не догадаешься.

– Боюсь, что пока тебе больше и показать-то нечего. Вестибюль почти завершен. Между прочим, бригада твоего жениха отлично работает.

– Питеру про тебя известно? Про то, что ты связана с клубом? – спросила я, присаживаясь в соседнее кресло.

Теперь я с опаской смотрела на мать, словно боялась, что она на меня укусит.

– Конечно, нет! – возразила она. – Питер считает, что выполняет работу для группы друзей Такера.

– Такер мертв, – констатировала я, откинувшись на подушки.

– Я в курсе, – сказала она дрогнувшим голосом. – Именно поэтому я и решила, что мы можем здесь встретиться. Когда о гибели Такера стало известно, Питер отпустил бригаду.

– Ты шпионишь за Питером с помощью колдовства?

Мать тихо и печально засмеялась, а на глаза у нее навернулись слезы. Она указала пальцем на камеру охранной системы, аккуратно спрятанную в углу.

– Нет, моя хорошая. Я использую передовые технологии. – Она глубоко вздохнула и утерла слезы. – Такер был хорошим другом. Самым старинным, а может, и последним моим другом в Саванне.

– Мне очень жаль. Я и не представляла, что вы с ним были близки.

– Разумеется, – согласилась она и скрестила руки на груди. – Меня разлучили с моими девочками. Спасибо Джинни и моим сестрам.

У меня больно сжалось сердце из-за того, что она объединила Айрис и Эллен с Джинни.

– Я обещала быть с тобой откровенной, Мерси, и сейчас пришло подходящее время. Убийство Такера убедило меня в том, что тебе нужно знать правду.

– Но какое он имел отношение ко всему этому?

– Такер помогал мне предпринимать те шаги, которые мне были необходимы, чтобы вернуться к тебе. Но кто-то действовал против нас.

– Эллен не стала бы убивать Такера, – заявила я, и внезапно моя преданность близким пробудилась с новой силой. – Они с Эллен были помолвлены.

– Держи друзей близко, а врагов – еще ближе. Такер делал все лишь ради того, чтобы мне помочь, это касалось и Эллен.

– Он ей лгал? – Мои эмоции взыграли: мне никак не удавалось встать на твердую почву. Значит, я была не права! Я начала убеждаться в том, что Такер любит мою тетю, но передо мной открылась очередная истина, которая уничтожила доказательства чувств Такера. Что еще меня ждет?

– И чем нам могло быть полезно разбитое сердце Эллен? – спросила я.

– Разбитое сердце Эллен? – повторила мать и, нахмурившись, посмотрела на меня с изумлением и отвращением. – Твоя забота трогательна, – высокомерно отчеканила она. – Но, Мерси, твои привязанности неуместны.

Она перегнула палку. Я была не способна счесть ни одну из моих теток убийцей. Казалось, мать прочла мои мысли: возможно, прибегнув к магии, а может, они просто отразились на моем лице.

– Я не выдвигаю никаких обвинений, Мерси, – проговорила она. – Но тот человек, который приходил мне на выручку и помогал установить с тобой контакт, действительно погиб, причем насильственно. Вот лишнее доказательство того, что кто-то старается мне помешать. Обстоятельства смерти Такера подсказали мне, что у и тебя есть недоброжелатели. Тебя пытаются подставить, Мерси. Тебя хотят обвинить в гибели Такера.

– Не думаю, что мне следует беспокоиться относительно полиции, – парировала я, размышляя вслух. – К двоюродному деду Питера я имею косвенное отношение. Хотя я знакома с Такером, но…

– Меня тревожит не полиция, а семейства. Они, естественно, осведомлены о несчастном случае со стариком. Они должны были ощутить, как ты забираешь силу у грани. Но даже если бы они ничего не заметили, их шпион-голем донес бы им обо всем при первой удобной возможности.

– Эммет на них не шпионил! – воскликнула я.

Она замолчала, обдумывая мое заявление, а затем кивнула.

– Возможно, но я не дам стопроцентную гарантию. Наверное, я с годами стала чересчур подозрительной, но ты скоро поймешь, в чем причина. А я уверена, что семейства уже получили всю нужную информацию о недавнем происшествии около порохового склада.

– Согласна, – пробормотала я.

– Теперь убит Такер, а сердце ему выжгли, точно так же, как несчастному старику. Однако силы грани никто не трогал.

– Но семейства поймут, что я к этому не имела никакого отношения!

– Или они решат, что ты колдовала и применила иные источники энергии. Им известно, что ты уединялась с Хило. Вы со старой каргой чем-то вместе занимались…

– Но мы пытались отыскать Мэйзи!

– То есть вы нарушили их категорический запрет, Мерси! Вряд ли они догадывались, чего вы двое хотели добиться, но ведьмы почуяли зарождение бунта.

– Я не бунтую…

– А как ты тогда назовешь свое поведение? Ты делаешь нечто диаметрально противоположное и не подчиняешься им.

– А откуда тебе известно, что у представителей семейств на уме? – поинтересовалась я.

– У меня есть свои доверенные люди, Мерси, – произнесла она.

Ага, значит, она обзавелась шпионом. Мне было любопытно, кто именно мог сливать ей информацию.

– Ты отказываешься учиться под руководством их голема, – добавила мать. – Ты предпочла советы старой Хило. Ты не прогибаешься перед ними и не делаешь шагов, которые необходимы, чтобы стать якорем грани. Если тебе этого недостаточно, существует еще одна, самая скверная с их точки зрения, вещь. Ты – моя дочь.

Прозвучавшая в ее голосе гордость согрела мне сердце, но я не была способна прийти к тому заключению, к которому она явно хотела меня подтолкнуть.

– Я никак не пойму, причем тут Эллен и Айрис, – проговорила я. – Как ты вообще могла подумать, что они пытаются меня подставить? С чего им вдруг ополчатся против меня?

Мать прижала руку к подбородку, и идеально ухоженный указательный палец лег ей на губы. Ее глаза устремились куда-то вдаль. Казалось, она размышляет о далеких событиях, канувших в прошлое. Наконец, она нарушила тишину.

– В моей жизни накопилось столько тайн, Мерси! Я хранила их, как зеницу ока, и даже не знаю, с чего начать.

– Просто скажи, что случилось, – предложила я, скидывая туфли и устроившись в кресле поудобнее. Я сделала осознанную попытку принять непринужденный вид, хотя чувствовала себя отнюдь не спокойно. – Если Эллен и Айрис такие ужасные, как ты могла бросить нас с Мэйзи?

Ее безупречное лицо посерело.

– Что тебе говорили? – спросила она и сжала губы в тонкую нитку.

– Если коротко?.. Ты соблазнила Коннора и Эрика, забеременела от Эрика, а потом умерла родами. Но ты все же проявила благородство и поставила меня выше себя самой. Ты попросила Эллен потратить оставшиеся у нее силы на то, чтобы спасти меня.

– Бедное дитя, – прошептала она. – Повесили на тебя ответственность за смерть собственной матери!

Наши взгляды встретились. Как хорошо услышать подобное признание, да еще в такой обстановке! Я порадовалась, что мама разделяла мою точку зрения. Однако мое умиротворение улетучилось, когда я обнаружила, что пытаюсь понять, не «зеркалит» ли она меня. Неужели она сказала это лишь затем, чтобы мне понравиться? Значит, она собирается завоевать мое доверие: ей нужен еще один союзник – и все.

– Мерси, – окликнула меня мать и сложила ладони в молитвенном жесте. – Давай начнем с самого элементарного: с Коннора. Что тебе известно о моих колдовских талантах?

– Ничего. Мы никогда не затрагивали эту тему.

– Еще бы! Они не изменились, – мать умолкла, сделав какое-то умозаключение, завершающее сложную цепочку мыслей, о которых я и понятия не имела. – Но у твоей матери есть козыри в рукаве. Например, я могу создавать доппельгангера. Я способна наколдовать абсолютную копию себя самой, Мерси. Однако я не могу поддерживать двойника в течение длительного времени, хотя я весьма продвинулась в этом навыке.

– Это кто-то вроде Рена? – уточнила я.

– Да, Мерси. А ведь никто не удивился, когда у Оливера появился маленький товарищ для игр. Они уже видели, как я проецирую энергию в виде материи. Мэйзи использовала похожее умение, помогая Рену перерасти в Джексона. Да-да, я в курсе, – добавила она.

Я вздрогнула, когда она напомнила мне о том, что Мэйзи со мной творила. Я и без того потеряла равновесие в эмоциональном плане, а теперь эта незнакомка, моя мать, буквально выбивала почву у меня из-под ног.

– Извини, – продолжила она. – Я понимаю твое состояние, Мерси. Но, к сожалению, я буду вынуждена поделиться с тобой большим количеством неприятных фактов.

Я кивнула.

– Коннор?

– Да, Коннор, – медленно протянула она. – Он был слабаком – жадным и похотливым типом. Конечно, Айрис не давала ему того, что он хотел получить. У нее были постоянные выкидыши, и в конце – концов она отгородилась от Коннора. Когда они вернулись в Саванну, Коннор зациклился на мне. Он вечно был рядом и крутился возле меня, пытаясь ко мне прикоснуться. Я решила перенаправить его сексуальную энергию на «Тилландсию». – Она сделала паузу и спокойно посмотрела мне в глаза. – Да, Мерси, я часто бывала на клубных сборищах, хотя тебе, вероятно, все уже разболтала мои сестры. Я скоро сообщу тебе истинные причины моего членства в «Тилландсии», а пока учти, пожалуйста, что я делала все возможное, чтобы оттолкнуть Коннора. Но мои усилия не увенчались успехом. Он рвался ко мне, как сумасшедший. По-моему, это было не просто влечение, а одержимость. Он догадался, чего я добивалась достичь с помощью «Тилландсии», но я не буду забегать вперед.

Я беседовала с Айрис. Я ее убеждала. Я умоляла, чтобы она урезонила своего мужа. Она не желала мне верить. Однажды утром, проснувшись, я обнаружила, что он скорчился около моей кровати. Он украдкой пялился на меня и… трогал себя. – Мать на секунду скривилась в гримасе отвращения. – Я в тот же день съехала. Сняла домик у реки, но он последовал за мной. Он караулил меня и всегда бродил неподалеку. Говорил, что любит меня, а не Айрис. Ныл, как я ему нужна. Я знала: то, что он ко мне испытывает – не любовь. То, что он называл любовью, было банальным желанием обладать. И я поняла, что единственный способ от него избавиться – дать ему то, чего он добивается. Я надеялась, что в итоге я ему надоем и он переключится на другую женщину. – Улыбка тронула правый уголок ее губ. – Я создала двойника и отправила свою копию прямо к нему. Когда он удовлетворил себя и заснул, двойник… растворился. Коннор крутил страстную любовь с серией моих двойников, дорогая.

– А Эрик? – спросила я.

При упоминании имени моего отца она смягчилась.

– С Эриком все получилось иначе, – сказала она. – Я виновна в том, что имела связь с мужем Эллен, но я этого не стыжусь. Минуты, проведенные с Эриком, оказались самыми счастливыми моментами моей жизни. Я не хотела ранить Эллен, но, верю, ты поймешь: я любила Эрика, а он – меня.