Не было особой причины начинать с мэрии, за исключением того, что с нее начался наш разговор, когда Оливер пытался убедить меня в несостоятельности моей теории. Я открыла глаза. Мы с Мэйзи очутились на углу Булл-стрит и Западной Бэй-стрит, лицом к четырехэтажному сооружению в неоклассическом стиле. От золотого купола отражались лучи солнца, но мое внимание привлекло кое-что другое – столь же яркое. Золотистые бархатцы на окне второго этажа. Проследив взглядом вдоль ионических колонн, я обнаружила две статуи, помещенные как раз над нижним куполом.

– Искусство и Промышленность, – произнесла Мэйзи, демонстрируя мне, насколько сильна связь между нами, даже после всего того, что случилось в последнее время. – Что ты туристам рассказывала насчет того, почему их так назвали?

Я прыснула:

– Фанни и Рита Мэй.

Я наградила скульптуры именами своих любимых писательниц. Тогда мне исполнилось двенадцать, а произошел сей судьбоносный случай через пару недель после того, как я начала водить свои «Завиральные туры» по Саванне, и спустя несколько дней после того, как узнала значение термина «лесбийский».

– Дядя Оливер так смеялся!

Мэйзи улыбнулась, и я крепче сжала ее руку.

– А есть здесь что-то особенное?

– Думаю, Оливер намеренно игнорирует наиболее очевидное соответствие.

Мэйзи показала на золотой купол:

– Для меня это выглядит вполне похожим на корону.

– Кетер, правильно?

– Да, если рассматривать позитивный аспект. Но, полагаю, нам следует обратить внимание на Фанни и Риту Мэй.

Я вновь взглянула на каменные статуи женщин.

– Они одинаковые, но разные.

– Прямо как мы, – добавила я.

Мэйзи прищурилась, глядя вверх.

– Возможно. Конечно, я понимаю, тебя сильно беспокоит, что тело женщины использовано в качестве магического эквивалента, который является колдовской куклой или копией тебя, но… я считаю, что надо уделить должное демонической иерархии в Сефирот.

Мэйзи прокашлялась.

– Между прочим, Мерси, пока ты занималась тем, что портила репутацию Саванне, Джинни учила меня многому. В том числе и демоническим иерархиям.

Мэйзи ссутулилась и поникла.

– Может, я вообще чокнутая, – с горечью добавила она.

– Нет, – ответила я, сжимая ее ладонь. Казалось невозможным, что столь мягкая рука умертвила Тига, но я не позволила себе об этом раздумывать. – Ты вовсе не чокнутая! Рассказывай, что ты видишь.

Мэйзи приободрилась.

– Итак, они одинаковые и разные одновременно. В позитивном аспекте Кетер олицетворяет корону. В негативном – двойственность.

– Что-что?

– Это двойственность того, что должно быть неразделимо. Двойственность Бога.

Мэйзи замялась: она явно собиралась сболтнуть нечто, не имеющее отношения к святости.

– Они ведь и у собора что-то нашли, да?

– Да, руку.

Мэйзи застыла, но, казалось, я слышу, как в ее мозгу крутятся шестеренки. Затем она медленно кивнула.

– Что уникального в соборе Иоанна Крестителя?

Я пожала плечами:

– Ну, он большой. Он прекрасен.

Однажды наша мать завладела телом туристки прямо на его ступенях, но вряд ли Мэйзи мечтала услышать эту историю.

– А раньше в Саванне не слишком жаловали католиков.

Саванна появилась как буфер между британским Чарльстоном и испанской Флоридой. Оглторп опасался, что католики скорее поддержат католическую Испанию, а не протестантскую Британию.

– Тепло, Мерси! Квадраты.

Я сразу поняла, куда она клонит. Оглторп разделил зоны застройки Саванны на квадраты, поделив их на «десятинные» и «общественные». На десятинных располагались частные дома, на общественных – общественные и промышленные сооружения. Например, церкви.

– Собор стоит не на той стороне площади Лафайета. На «десятинном» квадрате.

– Подозреваю, что местоположение собора для нашего таинственного колдуна символизирует Гадриэля.

– Гадриэля?

– Нарушение власти Божией, выраженное в том, что храм возвели на запретном участке.

Это было уже чересчур! Я даже начала терять уверенность в своей теории, когда Мэйзи повернулась на запад.

– Другую руку обнаружили где-то там?

– Ага, – ответила я, кивая в сторону Бэй-стрит. – Неподалеку от «Мун Ривер».

Я показала направо.

– А туловище – возле Старого Короля.

– Туловище? Не кисть? – уточнила Мэйзи.

– По крайней мере, это сказал Адам… и еще три десятка шокированных туристов. А что?

– Лев в фонтане у Хлопковой Биржи, – пробормотала Мэйзи, но я так ничего и не уловила. – Король? Король-Хлопок?

– О’кей, – глубокомысленно произнесла я.

– Восьмая Сефира. В позитивном аспекте – «Великолепие». В демонической иерархии – Адраммелех, великий царь.

– А в чем загвоздка?

– Она также известна как «левая длань Господа». Я ожидала, что там найдут кисть, но это может означать, что соответствие частей тела и мест второстепенно.

– Или то, что я тебя втянула в охоту за призраками.

– Не возражаю. Прямо как в старые времена, когда ты меня любила, сестренка.

Я попыталась протестовать, но Мэйзи перебила меня:

– Мерси, прежде ты любила меня по-настоящему. Но я не давала тебе повода думать по-другому.

– Я и сейчас люблю тебя. И никогда не переставала. Сама посуди, Мэйзи! Ведь я рисковала жизнью, чтобы вернуть тебя домой. Но я просто боюсь, что моей сестры, прежней Мэйзи, которую я знала с рождения, никогда не существовало, – выпалила я и сразу пожалела о сказанном. Но я решила не лгать Мэйзи, и в данных обстоятельствах было бы глупо юлить и притворяться.

– Я хочу понять, кто ты такая на самом деле.

– Ты не одинока, – с трудом улыбнувшись, выдавила Мэйзи. – Но что нам известно о том месте, куда подкинули руку?

Я повела сестру в южном направлении, по Булл-стрит, а затем по Бэй-лейн.

– «Мун Ривер». Здесь полным-полно призраков.

– Да, но руку-то обнаружили не в баре, а рядом. Что представляет из себя этот район? – серьезно спросила Мэйзи и посмотрела себе под ноги. – Тут куча подвалов…

Она умолкла.

– Мерси, неужели не слышишь? Повсюду раздаются крики страдания и боли!

– До Гражданской войны здесь построили загоны, в которых держали рабов.

Мэйзи присела и приложила ладони к тротуару.

– Да. Нахемот. Стоны.

Встав, она двинулась в восточном направлении.

– Они на что-то наткнулись у Коламбия-сквер. У особняка Кехо, да?..

– Да.

Мэйзи просияла.

– Царь литого железа. Тубал-Каин. Властелин холодного оружия.

Внезапно Мэйзи напружинилась.

– Старая больница Кэндлера. Там ведь была психушка?

– Вроде бы.

Разумеется, так и было, но мне не хотелось развивать тему душевного здоровья в компании Мэйзи.

– Сколько же людей тут погибло! – воскликнула она.

Джозеф и Райдер совершили убийство, чтобы освободить демона, которого заточил в больнице мой дед. Райдер без колебаний принес в жертву свою беременную подругу Берди, чтобы призвать демона и влить в себя его силу. Я вспомнила истерзанное тело Берди и поежилась.

– Бельфегор, – сказала Мэйзи. – Владыка мертвых, правящий источающими горесть и слезы.

Никогда бы не подумала, что такие слова можно произносить с легкостью и радостью.

– На карте был круг… на Церкви Христа.

– Да.

– Перенеси нас туда.

В мгновение ока мы оказались на красном кирпичном тротуаре у англиканского храма.

Мэйзи уставилась на здание, как будто увидела его впервые в жизни. Крутанулась на сто восемьдесят градусов и вперила взор в Джонсон-сквер, а потом покачала головой:

– Нет, не верно. Не здесь.

Она подбежала к углу и свернула на восток, где лежала Конгресс-стрит. Я едва поспевала за ней, ковыляя изо всех сил.

Мэйзи резко притормозила и показала на гараж-стоянку:

– Здесь, да?

Она расхохоталась:

– Извини, это, конечно, не смешно, но подтверждает твою правоту. Несомненно, заклинание связано с Древом Сефирот, а тот, кто его делает, не лишен чувства юмора. Демон Астарот. Его титул «Пастырь».

Я глазела на сестру, ожидая дальнейших объяснений. Но Мэйзи, разочарованно вздохнув, отмахнулась от меня, как от безнадежной ученицы.

– Ты мне тысячу баек рассказывала о том, что здесь раньше стояло.

Я покраснела, осознав всю глубину своей тупости.

– Бильярдная «Бо Пип».

В эту секунду раздался сигнал автомобиля, и я вздрогнула.

Возле нас остановилась новенькая «Мазерати Куаттропорте» с трезубцем на радиаторе. Дядя Оливер опустил боковое стекло.

– Вам обеим надо домой! Тетушки волнуются, а я в аэропорт еду.

– В аэропорт? – переспросила я.

– За Ривкой и Эмметом. А вы, девчонки, тоже поторопитесь!

И машина рванула по дороге.