Мы уложили связанного Джозефа, рот которого был до сих пор заткнут, в мою спальню. Я заметила пятна крови, оставшиеся после гибели Тига, но мне было все равно. Я уже научилась эмоционально отключаться от этого места и решила, что переберусь в комнату напротив детской. Поменьше, лишенную красивого вида на сад и недавних пугающих воспоминаний.
Во избежание проблем с Мэйзи тетя Айрис настояла, чтобы сестру закрыли в комнате, пока мы не придумаем, как лучше разобраться с Джозефом. Мэйзи проявила неподдельное смирение.
– Ты понимаешь? – спросила я, прежде чем мы начали магически запечатывать комнату нашими объединенными усилиями…
– Да, – ответила Мэйзи с озорной улыбкой. – Восточные ковры дороги, а чистить их трудно.
Проклятье, как я люблю свою сестренку!
Мой младший сводный брат Джозеф, образно говоря, находился на другом полюсе, где царил вечный холод. Интересно, подумала я, как бы все сложилось, если бы моя мать и ее приятели не совратили его? Может, со временем мы бы повстречались, стали дружить? Или он был испорчен с самого зарождения? Странное слово удивило меня. Зарождение, а не зачатие. Почему-то это казалось мне правильным термином в отношении всех четверых детей Эрика Вебера. Мы, его отпрыски, были скорее плодами заговора, а не результатом обычной плотской близости. Он не воспитывал детей, чтобы оставить после себя память в мире и передать им свое дело. Нет, он наплодил пешек для нового поединка. Действительно ли у него было четверо детей, или он ухитрился оставить после себя целую армию потомков с изъяном?
– Не нравится мне, что он здесь, – проворчал Оливер, хлопнув ладонью по столу и выдернув меня из размышлений. – Парень выглядит чересчур уверенным в том, что кто-нибудь примчится ему на выручку. Готов биться об заклад, что этот мерзавец – троянский конь. Гудрун не зря его сюда нам подсунула.
– Не могла же я его бросить у «Сеншент Бин»? – парировала я.
– Конфетка, я же тебя не осуждаю! – заявил Оливер, качая головой. – Просто пытаюсь сказать, что мы получили слишком хорошую посылку! Неужто Джозефа нам вручает крупье казино «Копье судьбы»?
Адам повернулся к Оливеру:
– Тебе мальчик кажется красивым?
Оливер изумился и приподнял брови. Похоже, он был в шоке.
– Ты чего? Он – настоящий психопат!
Адам покосился на меня.
– Ладно, ошибся.
Он улыбнулся мне. Адам хотел разрядить обстановку, я была ему очень признательна, хотя мое сердце словно заледенело.
Блеск в глазах Адама потух, и он провел пальцем по краю бокала.
– Согласен, мы были бы дураками, если бы поверили Гудрун.
Он рассеянно уставился в пространство перед собой и помрачнел.
– Признаюсь, после того, что этот ублюдок мне причинил, мне требуется весь мой самоконтроль… Могу прямо сейчас начать молотить по его самодовольной роже, пока она не превратится в кровавое месиво!
– Не надо, Адам, – произнесла Айрис. – Кроме того, ты не опустишься до его уровня. Ты гораздо лучше, чем он.
– Спасибо, мэм, но вы явно преувеличиваете, считая меня образцом для подражания, – ответил Адам мирным тоном, но по его взгляду я поняла: Джозефу повезло, что Айрис решила поработать для Адама совестью.
– Твое желание отомстить понятно, но я воспринимаю тебя таким, какой ты есть. Иначе не позволила бы тебе встречаться с моим братом.
Адам замотал головой и расхохотался.
– Она сказала «позволила», мне не показалось? – спросил он у Оливера.
– Точно, – подтвердил Оливер и усмехнулся.
– Я не шучу, ребята! – с наигранной строгостью проговорила Айрис.
Я вздохнула. Вот она – очередная попытка придать легкость тому, что тяжелее свинца. Внезапно моя тетя Эллен задрожала. Она сидела напротив меня, и ее руки покрылись гусиной кожей.
– Связанный или нет, но мне неуютно от его присутствия, – посетовала она, обхватывая себя руками и поежившись. – После «Тилландсии»…
Эллен умолкла.
– Ох, милая! – воскликнула Айрис, наклоняясь к Эллен и обнимая сестру за плечи. Притянула ее к себе и начала тихо баюкать. Свою роль старшей Айрис всегда воспринимала весьма серьезно.
– Можно или посмеяться, или убить его, – констатировал Оливер, погладив Эллен по волосам. – Мы знаем, сестричка, что он с тобой сделал.
Глаза Эллен расширились, а губы задрожали.
– Я голосую за второй вариант.
Оливер быстро встал из-за стола. Принялся мерить шагами кухню, замер у раковины и оперся на нее руками. Его плечи поднимались и опускались. Потом он повернулся к нам. Лицо его было жестким.
– Думаю, я поддержу Эллен.
Айрис отпрянула от сестры, то ли прыгнув, то ли полетев в прямом смысле слова. Приземлившись рядом с Оливером, закатила брату звонкую пощечину, да так, что Оливер отшатнулся.
– Я не потерплю разговоров об убийствах! Слышите меня? Ясно вам?
– Нет, – сердито буркнул Оливер, встав перед сестрой с искаженной физиономией. – Проще получается стукнуть меня, а не того ублюдка, который заслужил наказания.
Айрис присмирела.
– Извини, – сказала она, глядя Оливеру в глаза, но тот сразу же отодвинулся от сестры. – Тебя не таким воспитывали.
Айрис опустила голову и добавила:
– И меня тоже… Я действительно прошу прощения, Оли. Прости, что я подняла на тебя руку. Мне очень жаль, – Что, обязательно надо было бить наотмашь? – произнес Оливер, устраиваясь за столом и потирая покрасневшую щеку.
Взглянув на дядю, я заметила седую прядь, появившуюся на его виске. Моргнула, уверенная, что это лишь эффект освещения. Но нет, я оказалась права. Айрис и Эллен выглядели, как мои тетки, хотя в принципе они не особенно и увядали с годами. Оливера, напротив, можно было легко принять за моего старшего брата. Похоже, дядя буквально завис в возрасте двадцати пяти лет. Неужели его вечная молодость заканчивается?
– Мне очень жаль, – повторила Айрис, закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Выдохнула и оглядела всех нас…
– Мы не линчеватели и, конечно, не убийцы. Мне известно, сколько вреда причинил нашей семье Джозеф. Но мы живем в обществе, где действуют определенные законы. И мы будем им подчиняться. Верно, Адам?
Адам взял за руку Оливера и задумался.
– Да, Айрис, – согласился он, но не с такой уверенностью, какую я могла бы ожидать от одного из лучших полицейских округа Четэм. – Однако мы должны решить сложившуюся ситуацию.
– Должны решить? – возмутилась Айрис.
Адам посмотрел на нее в упор:
– Айрис, под словом «мы» я подразумеваю полицию. Естественно, будь Джозеф обычным парнем, дело было бы в шляпе, но узы Гудрун скоро исчезнут. Не сомневаюсь, что Джозеф рассвирепеет и расправится со всем нашим участком. Так что сама понимаешь, что копов сюда лучше не привлекать.
– Разумеется, он сразу с цепи сорвется и начнет убивать всех и каждого, – сказала я, хотя и не собиралась произносить это вслух. – Я просто вспомнила, что в Джорджии смертную казнь не отменяли, – пояснила я. – Если мы передадим его полиции, результат не замедлит себя ждать, но Джозеф успеет дел наделать…
Эллен напряглась.
– Да! – с воодушевлением произнесла она, обратившись к Айрис. – Даже Мерси считает, что мы должны устранить социопата!
Айрис была явно разочарована.
– Мерси, ты предлагаешь пропустить юридические формальности и просто убить парня?
– Вообще-то, я ничего подобного не говорила, – запинаясь, промямлила я. – То есть мы должны лишить его возможности причинять людям вред, но…
Если честно, я запуталась. Раньше я никогда не думала о смертной казни. Но Джозеф мучил Эллен и Адама, убил Колина и Клер. Он разрушил и мою жизнь. Он все равно что убил Питера: мой муж ушел из нашего мира навсегда. Хотела ли я наказать Джозефа? Да. Хотела ли я, чтобы он был мертв? Возможно. Но смогу ли я подписаться под его смертным приговором? Смогу ли я сама убить его?
– Нам известно, что надо делать, – хрипло сказала Эллен. – Айрис, ты тоже понимаешь, что некоторые люди заслуживают смерти.
– Что с тобой, Эллен? – взвилась Айрис. – Лишь ужасная боль заставляет тебя говорить такое!
– Да?! – вскричала Эллен. Двери буфетов распахнулись и с грохотом захлопнулись. – У Эрика было двое сыновей. Почему в живых должен остаться этот тип вместо моего Пола?!
Эллен и впрямь разозлилась, но я не винила ее. Само существование Джозефа служило ей напоминанием о бесчисленных предательствах Эрика, хотя с ними Эллен давным-давно смирилась. Джозеф терзал ее в клубе «Тилландсия» той роковой ночью, когда Эмили хотела сотворить Вавилонские чары. Но хуже всего был холодный и тяжелый камень боли, лежавший на сердце Эллен с тех пор, как погиб ее сын.
Я снова ощутила страх за Колина. Теперь-то я впервые прочувствовала глубину мук Эллен. Боже мой! Иногда я презирала тетю за то, что она напивалась и связывалась с очередным мужчиной. А ей нужно было лишь прийти в себя и забыть прошлое. Какой черствой дрянью я была! Хвала Господу, что я сохранила глупые мысли при себе, не пытаясь вызвать Эллен на откровенность. А сейчас я понимала всю ее боль. Бедная Эллен! Порой ей просто не хотелось вставать с постели, не хотелось даже просыпаться. Но она жила дальше и продолжала тащить свою ношу на плечах. Проклятье, может, она и считала себя безвольной и срывалась, но не мне ее судить. Почему я не помогла ей и не подбодрила ее? Надо было напомнить ей, что она лучше, чем себе кажется, и ни в коем случае не порицать.
– Тетя Эллен, прошу, – пролепетала я, надеясь успокоить ее. – Ты меня пугаешь.
Эллен бил озноб, но мебель уже перестала трястись. Айрис внимательно смотрела на сестру. И, в конце концов, озвучила наши мысли.
– Да, Элли, этому нет никакого объяснения, – вымолвила она и умолкла, уставившись вдаль. Вероятно, моя тетя искала правильный ответ в глубинах своей души. – Полагаю, что если бы смерть Джозефа могла вернуть тебе сына, наверное, я бы сама это сделала – ни у кого ничего не спрашивая.
Эллен встрепенулась.
– Но убийство Джозефа не оживит нам Пола, Эллен.
Прикрыв веки, Эллен кивнула.
– Да, Элли. Рассудок твердит мне, что ты права. Мы должны обращаться с ним по-человечески… Но сердце, ох, Айрис… Оно ведет темные речи.
Айрис села за кухонный стол. Устроилась между мной и Адамом. Взяла нас за руки. Я в свою очередь взяла за руку Эллен, та – Оливера, а Оливер – Адама, замыкая круг. На кухне воцарилась тишина. Никто из нас не шелохнулся. И я ахнула, ощутив, как мой малыш брыкнулся в моей утробе.
Объединенная воля ведьмовской семьи Тейлоров сплела защитную сеть вокруг Колина. Она заработала. Мой мальчик был бойцом по натуре. Он не желал просто так исчезнуть. Я верила, что он появится на свет.
Лица у каждого за столом просияли, когда мы поняли, что случилось чудо. Я крепко держала руки своих родных и близких, жалея лишь о том, что рядом нет Мэйзи, которая могла бы насладиться столь редким радостным мгновением.
Но и этот миг тоже ушел. Айрис отодвинула стул.
– Мэйзи, – произнесла она.
Я повернулась и обнаружила, что Мэйзи стоит позади меня.
– Как тебе удалось выбраться из комнаты? – спросила Айрис.
– Дам тебе дельный совет, Мерси, – заявила Мэйзи, наклонившись ко мне и обнимая. – Будь осторожна в желаниях.
Она выпрямилась во весь рост.
– Я здесь ни при чем, это она, моя сестра. Мерси выпустила меня из загона.
– Мерси! – с легким раздражением начала Айрис. – Мы же договорились…
– Я не хотела, просто… я по ней затосковала.
– Возможно, это и к лучшему, – вздохнула Айрис, расслабляясь. – Но вы, юная леди…
Она показала на Мэйзи.
– …пальцем не тронете Джозефа, ясно?
– Да, мэм, – сказала Мэйзи покорным тоном, каким мы отвечали Айрис в детстве, когда тетя брала с нас обещание быть дома в назначенный час.
Айрис повела подбородком, и стул молниеносно выехал из-под стола.
– Садись, – скомандовала она, и Мэйзи подчинилась, не возражая.
– Хорошо, – произнесла Айрис и поглядела на каждого из нас в нашей пестрой компании.
Я поняла, что она пытается подобрать нужные слова, чтобы объяснить свое предложение наиболее рационально.
Итак, мы едва не переступили через очень опасную черту, но вовремя остановились. Мы не можем быть ни жертвами, ни палачами. Признаю, наше официальное правосудие не способно справиться с таким типом, как Джозеф. Однако я считаю, что мы должны найти способ поступить с ним цивилизованно.
У нее на лбу прорезалась морщинка.
– Предлагаю передать его якорям. Пусть они судят Джозефа за его преступления.
– Айрис! – воскликнул Адам и откинулся на стуле так, что тот скрипнул. – При всем уважении к тебе, я думаю, что ты хочешь переложить на них ответственность!
Айрис поджала губы.
– И еще, – заговорил Оливер. – Нам прекрасно известно, что произойдет, когда Джозеф окажется в их лапах. Якоря его казнят, и, уверен, куда менее гуманным способом, чем тот, который могли бы избрать мы.
Айрис скрестила руки на груди.
– Но мы сможем убедить их обращаться с ним как с военнопленным.
– Ага! И что же, они согласятся? Допустим, но, сестренка, якоря захотят обуздать его и приструнить, но по-своему. Спустя недели три ты рискуешь проснуться с Джозефом, стоящим у твоего изголовья.
Я вздрогнула. Картинка была не из приятных.
– Я заберу его, – проговорила Мэйзи.
Сама мысль показалась мне безумной, но ангельское личико было абсолютно безмятежным, а голубые глаза смотрели умиротворенно. Мэйзи опять ошеломила меня.
– Я заберу его в то измерение, где держали Гудрун. Я сумею туда попасть.
– Занятно, – протянул Оливер.
– И я останусь с ним. Вероятно, позже мне удастся достучаться до него…
– Не мели ерунду! – перебила ее Айрис. – Что за чушь! Мы не собираемся позволить тебе пожертвовать жизнью ради реабилитации парня-социопата.
Мэйзи хлопнула руками по столу.
– Его испортили те, кто хотел уничтожить грань.
Она перевела дыхание и пытливо посмотрела на всех нас.
– Меня испортили те, кто должен был бы ее хранить.
– Нет, милая, – возразила Эллен. – Ты совсем не такая, как Джозеф!
– Совсем? – переспросила Мэйзи, обращаясь скорее ко мне. – Но Джозеф испытывает удовольствие, убивая. Я же способна уничтожить Джозефа немедленно, нимало не утеряв душевного равновесия.
Она взглянула на Айрис:
– Или мне действительно надо провести остаток жизни взаперти, чтобы я никого больше не убила?
Потом она обратилась к Эллен:
– Дорогая тетя, ты, конечно же, не хочешь видеть во мне копию Джозефа, но, если честно, для меня он – самое настоящее зеркало. Кто знает, вдруг я смогу ему помочь?
Мэйзи поглядела на Оливера:
– Дядя Оливер, ты ведь меня понимаешь…
Реплика Мэйзи озадачила меня, но я решила подумать о словах сестры попозже.
– А вдруг Джозеф будет моим единственным шансом на искупление?
У Оливера хлынули слезы из глаз.
– Я понимаю, милая. Еще бы.
– Ты спятил, Оли? – спросила Айрис у брата.
– Вероятно, поскольку мне, на самом деле, наплевать, что мы с ним сделаем. Убьем. Заточим. Без разницы… Но Мэйзи – другое дело, и я только сейчас осознал, насколько жестоко мы с ней обращались. Она – не маленькая девочка, которой надо запрещать бегать с ножницами в руках. Она взрослая женщина, которая совершила ужасные поступки. Но, слава богу, Мэйзи раскаялась в содеянном.
Оливер забарабанил пальцами по столу.
– Да, Мэйзи… вот в чем заключается твое отличие от Джозефа.
– Прислушайся к брату, Айрис, – произнесла Эллен. – Мы отказались полностью принять Мэйзи. Пусть и не вынесли ей смертный приговор, но буквально держали ее в плену без надежды на досрочное освобождение.
Щеки Эллен разгорелись, и она добавила:
– Мэйзи, прости… Я люблю тебя. Если ты считаешь, что твой план принесет тебе покой, избавит тебя от бремени, тогда я тебя поддержу…
У Эллен сорвался голос, и она всхлипнула.
– Но пообещай мне, что не останешься там навсегда.
Мэйзи перегнулась через стол и пожала руку Эллен.
– Я попытаюсь.
– Вы что вытворяете? – вскипела Айрис. Гнев и страх пересилили ее разум.
Оливер поднялся и встал возле Мэйзи.
– Наша маленькая девочка выросла, и нам нужно ее отпустить.
– Нет, – отрезала Айрис и заморгала. – Хотя Мэйзи и выросла, она всегда будет моей малышкой.
Айрис покосилась на меня, ища поддержки:
– Вы обе. Мерси и Мэйзи. Я вас вырастила. Вы мои.
Я постаралась совладать с переполняющими меня чувствами.
– Мы останемся твоими девочками, Айрис, – сказала я. – Но Мэйзи права. Она сделала свой выбор. А мы обязаны предоставить ей свободу. Давайте дадим ей шанс! Пусть Мэйзи станет тем человеком, каким она могла бы стать, если бы якоря грани и ведьмовские кланы не лишили ее той жизни, которой она заслуживала.
Взглянув на Мэйзи, я потеряла способность сдерживать себя.
– Мне придется тебя отпустить, но, похоже, мое сердце не выдержит еще одну утрату. Если тебе это действительно необходимо, я не стану у тебя на пути, но не смей со мной прощаться.
Я с трудом отодвинула стул и встала. Доковыляла до двери и приоткрыла ее. Я была не в силах обернуться, иначе я бы заточила сестру, навсегда привязав к нашему дому, и она бы меня никогда не покинула.
– Умоляю, лучше вернись к нам сама, иначе я притащу тебя обратно… опять.
– Я на это рассчитываю, – ответила Мэйзи.
– Я люблю тебя, – произнесла я, застыв на пороге.
– Я тоже тебя люблю, – услышала я слова Мэйзи.
А потом захлопнула за собой дверь.