Две недели жары под сорок и стопроцентная влажность. От такой духоты обезумеешь, и люди в Саванне сломались. Двенадцать нападений и три убийства за сорок восемь часов. Адам был уверен, что за падение напряжения в сети, от которого вырубилась куча кондиционеров, можно как минимум привлечь к ответственности.

– Мы чересчур размякли, изнежились, – сказал он полицейскому, когда они уезжали с места преступления. – Немного комфорта потеряли и свихнулись, да так, что начинаем людей убивать.

И почувствовал себя лицемером, включая кондиционер в патрульной машине на полную мощность.

– Может, ты и прав, но снаружи прямо адское пекло, – ответил полицейский.

Адам встрепенулся. Что-то словно пронеслось в его сознании, какой-то намек на давнее воспоминание, от которого спустя секунду не осталось и следа. Кто-то вроде бы говорил в таком же стиле, подумал Адам. Тот, кого он хорошо знал, но, будь он проклят, если он, Адам, вспомнит имя этого человека. Противно стареть, подумал Адам и поглядел на часы. Три тридцать. Есть время заполнить протокол и вернуться к Тейлорам. Он не опоздает. Если жители Саванны соблаговолят не убивать друг дружку еще пару часов, ему удастся заскочить на вечеринку к Джордану.

Разумеется, Грейс мечтала устроить ее в шикарном ресторане, но Джордан не согласился, заявив, что хочет что-нибудь попроще. Теперь Адам мог не волноваться за свой кошелек и кредитку. Странно все-таки получается: Айрис вызвалась организовать семейное сборище, а Грейс согласилась. Адам считал, что счастливый исход дела вполне возможен и даже стоит на повестке дня. Однако пока он не смел надеяться на то, что семья Грейс и родня Оливера не только заключат перемирие, но и начнут нормально общаться. Но, кстати, если уж говорить начистоту, они действительно были одной очень большой семьей. По крайней мере, теперь все шло к тому, что так им и жить. Но Адам решил не расслабляться. Мы еще в начале пути, напомнил он себе.

Ровно в пять он поставил пометку на доске рядом со своей фамилией, сообщая, что ушел с работы. В других муниципальных службах давно пользовались электронной регистрацией, но Адам предпочитал старомодную доску дежурств. Саванна могла довести до бешенства своей медлительностью и нежеланием меняться, но иногда такая неторопливость была и к лучшему.

Небо на улице приобрело оттенок оружейной стали. Судя по непрерывным раскатам вдали, гроза намечалась знатная. Небо разорвала огромная молния. Инстинкт подсказал Адаму, что она ударила где-то на пустырях, у Рэндольф-стрит и Нормандии – на север от кладбища и на запад от поля для гольфа. Он уже приготовился услышать мощный удар грома, но его не последовало. Мир будто затих, залег в ожидании. Небо осветила еще одна вспышка, и Адам был готов поклясться чем угодно, что молния ударила в то же самое место. И опять за ней не последовало грома. Кожу начало покалывать, волосы на затылке стали дыбом. Адам провел ладонью по шее, чтобы избавиться от странного ощущения, и ринулся через стоянку к своему автомобилю, нырнув в него, прежде чем смог бы увидеть третью молнию.

В хорошую погоду он бы с удовольствием прогулялся. До дома Тейлоров от участка совсем недалеко, но сейчас, в такую непогоду, Адаму не хотелось рисковать. Ага, значит, обычное ненастье его вздернуло, а не растущее убеждение в том, что беззвучная молния родом не из нашего мира.

Он притормозил возле дома и припарковался на улице, чтобы оставить место для других гостей. Выключил зажигание и откинулся на сиденье. Посмотрел на горизонт, и вид неба опять не на шутку встревожил его. Оно потемнело, но при этом сияло, будто его высекли из огромной глыбы гематита.

Еще одна вспышка. Внутренний барометр подсказывал Адаму, что давление растет, и это совершенно не согласуется с нормальной грозой. Адам выбрался из салона и поежился. В воздухе сильно пахло озоном, а руки покрылись гусиной кожей. Ну, если эти странности от магии, то он очутился именно там, где надо. Скоро он выяснит, что здесь происходит.

Адам быстро направился к особняку, но потом решил, что ведет себя трусливо, и смутился. Он же не официальный гость! Сбавив скорость, Адам обогнул дом, пересек двор и поднялся на черное крыльцо. В дверь не стучался. В этом не было необходимости. Он – один из членов семьи.

Переступив порог, он с удивлением обнаружил, что кухня – обычно самое людное место в жилище Тейлоров – пуста.

– Привет! – крикнул он.

На столешнице стояла лучшая фарфоровая посуда и лежали столовые приборы Айрис. Вопреки всей необычности того, что творилось по другую сторону двери, Адам улыбнулся. Здорово, что Айрис достала самое лучшее в честь его сына. Женщины Тейлоров неплохо потрудились – стол был завален выпечкой и прочими вкусностями. Адам мимоходом взял печенье. Открыл дверь и выглянул в коридор.

– Оливер? – окликнул он. – Айрис?

Вдруг особняк тряхнуло. Гром, который до этой секунды хранил молчание, был просто чудовищным: в нем словно сконцентрировались все предыдущие удары. Небо озарилось ослепительной вспышкой молнии, Адам подпрыгнул и уронил печенье.

– Проклятье! – выругался он, поднимая печенье с пола.

Нельзя быть таким пугливым.

Адам на мгновение оглох, слыша лишь звон в ушах, но потом различил и другой звук. Яростный крик. Адам направился к лестнице: со второго этажа раздавались голоса наверху, и самым громким был голосок ребенка, Колина. Душераздирающий визг сменило тихое воркование Айрис.

Сунув печенье в карман, Адам поднялся наверх. Детская находилась справа, в самом конце длинного коридора. Он шел, ориентируясь на какофонию воплей Колина. Эллен явно пыталась утихомирить малыша.

Дверь оказалась открыта, и Адам застыл на пороге. Бедная Мэйзи сгорбилась в кресле и рыдала. Айрис стояла на коленях перед ней и гладила племянницу по волосам, а Эллен носила Колина по комнате на руках и что-то ему напевала.

– Зубки режутся? – спросил Адам.

Женщины резко повернулись к нему.

– Нет, – встревоженно бросила Айрис. – Мы вообще не понимаем, что с ним стряслось.

– Он не болен, – добавила Эллен, прежде чем Колин снова завизжал.

– Мама! – завопил Колин и забился в объятиях Эллен. Та лишь сжала его крепче, но мальчик рвался на свободу.

Эллен сдалась и положила ребенка в кроватку, но Колин сразу же встал. Поглядел на Адама злыми глазенками, мокрыми от слез. Щеки Колина пылали.

Адам положил ладонь на затылок Колину.

– Что случилось, малыш?

Мэйзи подняла голову. В ее глазах, под которыми были темные круги, читалась боль.

– Он все время зовет меня, но каждый раз, как я к нему подхожу, он кричит как резаный. Даже не представляю, что делать.

Айрис вздохнула и начала растирать племяннице плечи.

– Ладно. Мы выясним, что тут не так.

– Мама! – заверещал Колин и сбросил ладонь Адама со своей головы.

– Может, все дело в грозе? Не знаю, были ли вы снаружи, но воздух прямо напичкан электричеством.

Будто для того чтобы подчеркнуть его слова, за окном опять сверкнула молния. Колин издал душераздирающий вопль.

Эллен быстро подошла к Адаму.

– Его настроение не вызвано погодой, – сказала она и замолчала, когда ударил гром. – Это его настроение вызывает ненастье.

– О’кей, – услышал свой голос Адам.

Когда ему казалось, что он уже привык к ведьмовским штукам и не сомневался, что приучил себя к магии и колдовству, Тейлоры ухитрялись устроить очередной сюрприз. У Адама зазвонил мобильный, и он вздрогнул. Ощутил волну гнева, пронизавшую его насквозь. Адам ненавидел нервничать в открытую, в особенности находясь рядом с женщинами, которых он поклялся защищать. Посмотрел на номер. Звонили из участка.

– Кук, – произнес он после второго сигнала.

– Привет, Адам.

Мириам – одна из лучших сотрудниц.

– Мне жаль, что я тебя отвлекаю, ведь твой рабочий день уже закончен, а сегодня важная дата для тебя и твоего парня…

– Что еще, Мириам? – спросил Адам, напрягшись. Он будто вцепился в спасательный трос, который ему кинули, чтобы он остался психически нормальным. Ни дать, ни взять – тонущий в океане ведьмовства.

– Не можешь в больницу приехать? Мы пару минут назад молодую женщину нашли. Расхаживала голая, ничего не соображая.

– Наркозависимая молодежь – не новость в округе Чэтем, Мириам.

– Конечно, Адам. Но, по-моему, эта девочка чистая. Вряд ли она на чем-то сидит. Больше похоже, что она в аварию попала или что-то вроде того.

Адам посмотрел на часы.

– У моего сына скоро вечеринка. Я просто не успею.

Сплошные неувязки, сказал он себе.

Колин, вопивший изо всех сил, вдруг замолчал и сел в кроватке. Судя по всему, мальчика очень заинтересовал телефонный разговор.

– Почему ты решила мне позвонить?

– Когда мы подобрали ее на Рэндольф-стрит…

– Прости, где?

– На Рэндольф, – повторила Мириам. – Неподалеку от баптистского центра. В общем, она еще на улице про тебя спросила.

– Спросила про меня?

– Да, сэр, – ответила Мириам.

Адам услышал, как она с кем-то говорит: с врачом или медсестрой в приемном покое.

– Кто она? Как ее зовут?

– Мерси. Сказала, что ты ее узнаешь.

– Я приеду.

Адам нажал кнопку отбоя, не сводя глаз с Колина, который сидел, радостно гукая и хлопая в ладошки.

– Мама, – пролепетал Колин и засмеялся.

– Что-то произошло, – пробурчал Адам себе под нос.

Внезапно в его мозгу всплыли яркие воспоминания, противоречащие друг другу. И Адама Кука осенило: он понял, кто такая Мерси. Удивительно, но одновременно с этим фактом он понял и кое-что другое: тот мир, в котором жила и Мерси, и он, Адам Кук, был совершенно иным, а вовсе не тем, где он находился сейчас. Адам почувствовал, что у него выбили почву из-под ног, и ощущение было не из приятных. Имя «Мерси» стало магическим ключом, разомкнувшим невидимые замки этой реальности.

Адам оторвал взгляд от Колина и уставился на трех женщин.

– Передайте Джордану и Оливеру, что я вернусь, как только смогу.

Адам понимал, что Грейс разъярится, но сейчас не имел возможности беспокоиться по этому поводу.

– Срочный вызов. Надо ехать, – пробормотал он, пятясь к двери.

Вдруг поглядел на небо за окном. За считаные секунды оно преобразилось: стальной цвет исчез, сменившись лазурным. Хотя нет, Адам знал другое название для этого оттенка. Призрачно-голубой.