Единственный крошечный иллюминатор в каюте Рори давал лишь бледный, водянистый свет, от которого по белым стенам и потолку скользили солнечные зайчики, отраженные от воды внизу. Этот свет, заменивший долгую тьму, пробудил Рори от наркотического сна. Он чувствовал себя таким разбитым, что не мог найти положения, в котором тело его могло хоть на секунду забыть о боли. Он пошарил пальцами по груди и нащупал запекшиеся кровью рубцы, такие набухшие и толстые, как сами пальцы. Но рубцы были не только на груди; бедра и ноги были покрыты сеткой ран, одно плечо было повреждено, а волосы слиплись от крови.

Судя по свету и шуму на палубе, утро должно было быть в самом разгаре; но к нему никто не подходил, и, уж конечно, он в его нынешнем положении никуда пойти не мог. Один раз он попытался перекинуть ноги через край койки, но боль была нестерпима, так что он снова лег, подоткнув тонкую подушку под голову, и позволил себе пожалеть себя, перемежая жалость с ругательствами в адрес Спаркса, своего дядюшки из Ливерпуля, отца и больше всего Кармы, которая, он был уверен, была виновницей всего. Почему он не оставил ее в покое? О нет! Несмотря на все, что случилось, он был рад, что обладал ею, хотя этот подонок Спаркс и устроил весь этот балаган. По крайней мере, теперь ему будет что вспомнить в течение долгих недель без женского пола. Он дал этой черной девке гораздо больше, чем она того заслуживала, и наверняка больше, чем то, что она имела за всю свою жизнь. Вся эта похвальба о братце — ложь, ничего, кроме лжи. Ни один мужчина не смог бы сделать того, что, как она заявила, мог этот черномазый ублюдок. Ни за что!

Его гнев и мысли о Карме на время совершенно отвлекли его от собственного недомогания; теперь же из-за того, что он не в силах был больше сдерживать свой гнев, тело снова начало болеть. Как ни странно, несмотря на свое недомогание, он обнаружил, что голоден. Чертов Спаркс и вся его трусливая команда! Они что, собрались уморить его с голоду? По крайней мере, хоть у Тима есть кто-то, кто приносит ему миску горячей каши в этот вонючий бак. Мысли его переключились на Тима и на то, как он себя чувствует. Как сказал Спаркс, Тим был отбросом общества, и все же — для него это настоящий друг. Конечно, Тим был настоящим бойцом. Он мог свалить любого, кто полез бы на него, и тот факт, что Рори видел пляшущие отблески на потолке этим утром, свидетельствовал о доброте Тима, ведь он мог выстегать Рори оба глаза и тем самым спасти себя от поражения. Правда, и Рори мог сделать то же самое с Тимом.

Жаль, что Тима не было сейчас рядом. Им бы легче было перенести общее несчастье. Что ж, он нравится Тиму, и даже этот подлец Спаркс сказал, что Рори нравится ему. И Стингеру! И команда его подбадривала. Так какого черта? Врагов у него больше не было, и телу было гораздо лучше. Поерзав, он наконец нашел положение, в котором мог отдохнуть при минимальной боли. Он провалился в промежуточное состояние между сном и бодрствованием, забыв и про свою боль, и про свои мысли.

Звук открывающейся двери вывел его из полузабытья, и, прищурившись, сквозь ресницы он увидел в дверном проеме Спаркса, на белом парике которого заиграли солнечные зайчики. Рори лежал без движения, чувствуя, как Спаркс оценивающе смотрит на его тело. Спаркс осмотрел его тщательно, потом закрыл дверь. Через несколько минут в дверь громко постучали и вошел Лизи. В одной руке он нес дымящуюся миску каши, в другой — кружку с водой, а под мышкой держал маленький бочонок.

— Капитан говорит, что вы, может, сильно проголодались.

Лизи поставил на пол кружку с водой, рядом с ней опустил бочонок и дал Рори в руки деревянную миску с кашей.

— Послушайте, миста Махаунд, кок положил в кашу масла и бекона. Ешьте, сэр. Вам станет лучше, когда набьете живот.

— Ну и какие сплетни ходят по кораблю сегодня утром, Лизи? Рори смог поднести ко рту ложку каши. Она была горячей, и действительно кок не поскупился ни на масло, ни на бекон, которые заняли достойное место у Рори в желудке, согревая попутно все вокруг.

— Только и разговоров что о вас, миста Махаунд. Говорят, что вы победили Тима на кнутах честно и справедливо, не ослепив и не покалечив его. Вы настоящий джентльмен, вам недаром подняли руку вверх. Все говорят, что вы настоящий товарищ, миста Махаунд, и какой Старик Бастинадо — навозная куча. Он и его готтентотская шлюха! На корабле ведь нет никаких секретов, миста Махаунд. Слишком много ушей и глаз вокруг. И все знают, что Старик Бастинадо прокрался на корабль и заставил свою черномазую суку затащить вас к нему в каюту. Он любит наблюдать за тем, как его шлюху дерут другие, это точно. Во время последнего плавания в Гаване он завлек к ней на борт какого-то кубинского полукровку, а сам подглядывал через дырочку в двери. Бедняга бежал с корабля весь в крови и порезах, как поросенок с бойни. Подсматривать так для капитана не новость. Странные идеи иногда появляются у Старика Бастинадо.

— Сдается мне, каждый на корабле страдает от этого. — Рори проглотил последнюю ложку каши. — Даже ты, Лизи.

— Надо же парню как-то жить, миста Махаунд. Быть юнгой не так-то просто. Приходится ублажать всех этих гадов с бака. Но что бы там ни было, это все же лучше, чем сиротский приют, в котором я был. Здесь я хоть сыт.

— А что в бочонке? — указал пальцем Рори.

— Сало. Кок говорит — для шрамов и ран нет ничего лучше сала. Он всегда хранит его под рукой, чтоб лечить ребят, которых высек Старик Бастинадо. Сказал, чтоб я вам втирал сало. Так я вотру, миста Махаунд? Я постараюсь, чтоб вам не было больно.

Сало отдавало дохлятиной, но Рори перевернулся и разрешил Лизи натереть себя. Он вздрогнул, когда мальчик прикоснулся к нему, но, верный своему слову, Лизи очень нежно водил руками по его телу. Когда Лизи закончил, Рори походил на ярмарочного поросенка, он улегся, как раньше, и почувствовал себя гораздо лучше.

— Спроси кока, есть ли у него еще сало для Тима.

— Тим весь уже смазан, — улыбнулся Лизи. — Я сначала за ним поухаживал, вот, вы уж извините. Тиму гораздо хуже, чем вам, миста Махаунд. Правая нога у него так разбита, что даже кость видно.

— Сожалею. Скажи Тиму об этом, ладно?

— Тим знает. Тим на вас зла не держит, миста Махаунд. Он не злопамятный. — Лизи указал на кружку на полу — Вода, миста Махаунд. Дотянетесь? — Он полез себе под рубаху и достал оттуда книгу в переплете из телячьей кожи. — Капитан послал вам вот это.

Рори взял книгу, и его чуть не стошнило от запаха прелых подмышек Лизи.

— Я принесу вам обед попозже. — Лизи бросил долгий взгляд на Рори. — Что еще я могу для вас сделать, миста Махаунд? Вы только попросите.

Рори мотнул головой, и Лизи боком медленно проскользнул в дверь, закрыв ее за собой. Книга, которую прислал Спаркс, была той самой, которую тот читал, когда Рори появился на корабле, книга о девушке по имени Фанни Хилл. Рори открыл книгу, заинтригованный иллюстрациями, которые не оставляли ничего для его воображения относительно нравов героини и раззадорили Рори на чтение. Вскоре он был поглощен рассказом, но так как он читал медленно и вынужден был останавливаться, чтобы рассмотреть каждую картинку во всех мельчайших подробностях, то, прочитав совсем немного, заснул.

Два дня и две ночи он пролежал в постели под присмотром Лизи, который ежедневно смазывал его бараньим жиром, и следил за странствиями прекрасной Фанни. Он много спал, полупьяный от вина, которое продолжал посылать ему Спаркс. Боли стихли, и раны на теле затянулись. Благодаря проделкам Фанни, вину и вкусным добавкам, которые кок клал в его пищу, эти несколько дней были мирной интерлюдией в жизни Рори. Однако картинки и яркие описания в тексте настраивали ход его мыслей на непривычный лад. У него почти возникло искушение задержать Лизи в один из его визитов, когда тот принес ему еду, но прыщавое лицо и вонь, исходящая от мальчика, оттолкнули его.

На второй день своего вынужденного заключения он услышал душераздирающие крики, и когда Лизи принес ужин, то рассказал Рори, что по приказу Спаркса двое матросов в тот день подверглись порке. За что? Ну, одного застали спящим на вахте, а другой выдраил палубу недостаточно хорошо, чтобы удовлетворить Спаркса. Но Лизи поспешил сообщить, что это плавание было благополучным, так как обычно Спаркс устраивал порки каждый день. Да, согласился Лизи, ему тоже нравилось смотреть, как порют, это давало ему заряд бодрости, но потом было очень жалко этих бедняг. Он был рад, что в это плавание порок было немного. Может, Старик Бастинадо перестал испытывать те чувства, которые он питал к своей черномазой шлюхе.

На третий день с помощью Лизи Рори удалось одеться и выйти на палубу. Первым, кого он встретил, был Спаркс, который любезно приветствовал его, как будто ничего и не произошло, тем не менее, он заткнул нос, когда Рори подошел ближе.

— Держу пари, мистер Махаунд, от вас пахнет, как от пережаренного седла барашка. Я полагаю, вашим выздоровлением занимается кок. Он думает, что салом можно вылечить что угодно, даже сифилис. Скажите! Как вам нравится Фанни? — Он медленно закрыл один глаз, многозначительно подмигивая.

— Лучшей подружки и не пожелаешь, сэр, во время недомогания. Очень мудро с вашей стороны прислать ее мне.

— Действительно, мистер Махаунд, вы должны понять, что я не такой уж плохой человек в конце концов. Мне очень скучно. На борту корабля развлечения ограничены, когда окружен одними мужчинами.

Рори вопросительно посмотрел на него.

— Карма? Она не женщина, мистер Махаунд. Она животное, и больше ничего. Она лучше суки, конечно, она умеет говорить и, полагаю, думать. Но не делайте ошибки, путая негритосов с людьми. Они не люди. Если станете думать о них как о людях, тогда у вас душа не будет лежать к работорговле. Они не что иное, как двуногие животные, вот и все. Мы их покупаем, мы их продаем, а в Индии их заставляют работать. Их продают по живому весу, как скотину…

Вам еще предстоит понять, что у черномазого есть только самые примитивные, животные инстинкты. Когда он голоден, он ест; когда он устал, он спит, а когда кровь вскипает, он совокупляется. Если он не может заполучить женщины, он ловит мужчину или зверя. Я слышал, они трахают даже крокодилов в Африке, и не сомневаюсь в этом. Не жалейте ни их, ни Карму. Она желает только мужчину, и ни один еще никогда не смог удовлетворить ее, кроме этого чертова братца, о котором она постоянно говорит. Она надоела мне. Я собираюсь продать ее в это плавание. За нее можно получить хорошую цену в Гаване или в Порт-о-Пренсе, — вздохнул Спаркс и пожал плечами, как бы закончив разговор на эту тему. — Надеюсь, вы не держите на меня зла, мистер Махаунд.

Рори был дипломатичен. Раньше он бы убил этого улыбающегося подлеца. Теперь же он восхищался его низостью высшей пробы.

— Никакого зла, сэр. — Рори даже улыбнулся, произнося это.

Спаркс засунул палец под напудренный парик и почесал голову.

— Вы не играете на музыкальных инструментах, мистер Махаунд? Если это волынка, то не говорите об этом, я не считаю ее за инструмент.

Рори был полностью сбит с толку такой резкой сменой разговора. Он ничего не знал о музыке, хотя и не был согласен со Спарксом относительно волынки. Ему в общем-то нравились ее резкие пронзительные звуки. Он замотал головой в ответ, задавая себе вопрос, не родилась ли еще какая-нибудь дьявольская идея в голове Спаркса.

— Я спросил только потому, что Тим О'Тул прикован к постели и не в состоянии играть на арфе. Я думал устроить танцы на палубе сегодня вечером. Это поможет матросам выпустить пар, но без Тима, полагаю, придется забыть об этом.

— Как Тим? — спросил Рори.

— Не очень хорошо, к сожалению. Правая нога никак не заживает, и он прикован к койке. Тим хороший парень, но боюсь, что он потеряет ногу.

— Вы позволите мне навестить его, сэр?

— Ну конечно же, мистер Махаунд. И передайте ему мои соболезнования. Скажите Тиму, что, если будет необходимо ампутировать ногу, я собственноручно сделаю это. Не то чтобы у меня был какой-то опыт хирурга, но я, по крайней мере, смог бы отпилить ее с большим пониманием, чем кто-либо другой.

— В этом я не сомневаюсь. — Рори никак не мог понять, на самом деле волновался капитан за Тима или нет. Невозможно было определить, искренне ли были произнесены слова Спарксом или с сарказмом. — Я передам ему ваши слова, сэр. — Рори собрался уходить.

— Одну минуту, мистер Махаунд, — вытянул руку Спаркс. — Я совсем забыл. Скажите! Из всевозможных картинок в книге какая заинтриговала вас больше всего? Интересно было бы посмотреть, совпадают ли наши вкусы.

— Думаю, сэр, — медленно ответил Рори, глядя Спарксу прямо в глаза, — та, где Фанни подсматривает в дырочку, как служанка развлекает своего неаполитанского друга.

— Toushe, — рассмеялся Спаркс и поднял правую руку, как будто хотел похлопать Рори по спине, а потом передумал. — Позвольте заметить, однако, что сама Фанни не видела более возбуждающего спектакля, чем тот, свидетелем которого был я. Этот неаполитанец не смог бы превзойти вас в удали, мистер Махаунд.

— Благодарю вас, сэр. Рад, что доставил удовольствие. Знай я, что вы наблюдаете, я бы, конечно, постарался еще лучше.

— Нет, вы бы все время помнили о моем присутствии; но вы несколько разочаровали меня за последние дни. Я думал скопировать тот эпизод, описанный Фанни, когда она, стоя на стуле, в гостинице подглядывала через перегородку за двумя молодыми гомиками. Я считал, что, прочтя Фанни, вы заинтересуетесь Лизи, но, увы, я напрасно потратил время у замочной скважины.

— Мне потребуется много времени провести в море, прежде чем меня потянет на Лизи!

— Не могу винить вас в этом. Он был похож на Ганимеда, когда я взял его на борт в предыдущее плавание, но, увы, он сильно изменился. Но, друг мой, не судите меня слишком строго. Когда человеку скучно, от него можно ждать что угодно. Вы освобождаетесь от работы и вахт до тех пор, пока не заживут ваши раны. Идите навестите Тима и скажите ему, что я надеюсь — с ногой у него все будет в порядке. А вот это, — Спаркс пошарил в кармане и достал блестящую золотую гинею, — вот это отдайте Тиму. В конце концов, он ее заслужил.

Рори взял монету и откланялся. Несомненно, Спаркс полоумный. Или, возможно, как он сам сказал, просто устал от жизни. Спаркс был хорошим капитаном, если брать во внимание только безукоризненную чистоту корабля, дисциплину команды и прекрасное знание навигации. Но он был непредсказуем. Одно мгновение он мог быть очаровательно утонченным и любезным, а в следующее стать жестоким садистом, не знающим пощады. Ох-хо-хох! Рори вряд ли мог что-либо поделать с этим, разве что по возможности пользоваться его благосклонностью. Но, хватит о капитане. Рори пошел навестить Тима.

Он пересек палубу и спустился в вонючий бак. В эту часть корабля никогда не проникали приказы Спаркса надраить все до блеска. Бак принадлежал команде, и им разрешалось содержать его в каком угодно состоянии; немногие капитаны отваживались распространять свою дисциплину на эту часть корабля. Иногда какой-нибудь моряк со страстью к порядку содержал свою койку в чистоте: матрас почищен, одеяло сложено и одежда развешена более или менее аккуратно; но в большинстве случаев матрасы были грязными, одеяла свалены кучей вместе с грязной одеждой, да и сам хозяин был вонюч, немыт, нечесан и вшив.

Рори пробрался по разбросанным повсюду липким шерстяным носкам, разорванным фуфайкам и затвердевшим от пролитого вина штанам, валявшимся на полу, к койке Тима.

Тим лежал нагишом и стонал, не слыша Рори и не открывая глаз, пока Рори не потряс его за плечо.

— Прости меня за то, что твои дела плохи, Тим.

Зеленые глаза Тима были затуманены болью.

— Не стоит, дружок. Ты-то как?

— Прекрасно, Тим. Мне сказали, что нога все еще беспокоит тебя.

— Ох, да, Рори. Боль просто ужасная.

Рори нашел огарок свечи и зажег его, затем стал коленями на пол, чтобы осмотреть ногу Тима. На ней была глубокая рана, наполненная гноем и сильно опухшая, мягкие ткани странного мертвенно-бледного цвета граничили с воспаленной темно-красной плотью. Вся нога раздулась, кожа на ней натянулась и блестела. От прикосновения к ней Рори почувствовал жар.

— Как она выглядит? — тихо спросил Тим, как будто опасаясь страшного ответа.

— Что ж, я мог бы сказать, что она прекрасно выглядит, Тим, и наврал бы тебе. Плохо дело, Тим, но не настолько, чтобы мы ничего не смогли с ней сделать. В каюте Спаркса есть аптечка, и я принесу ее. Я мало что знаю о том, как лечить раны, но, по крайней мере, я знаю, что тебе надо быть в чистоте, подальше от этой вонючей дыры. «Дикое мясо» — вот как это называется. Так часто бывает при ранении. Надо выгнать яд наружу. Однажды мой старик Джейми упал и сильно порезал руку, и она распухла, как твоя нога. «Дикое мясо» — так говорила хозяйка Макларен, которая кое-что знала про травы и лекарственные растения, и она приготовила припарку из хлеба и молока и вылечила рану. Ты подожди минутку, Тим. Я сейчас уйду, но скоро вернусь. Не беспокойся, я буду ухаживать за тобой.

Рори поднялся по сходням на палубу. Он заметил капитана на шканцах и со всех ног помчался вверх по трапу к нему.

— Ну и ну, мистер Махаунд. — Бриллиант Спаркса сверкал на солнце, когда он взмахнул рукой. — Может показаться, что вам нравится моя компания, раз вы снова спешите составить мне ее.

— Если позволите, сэр, я поухаживаю за Тимом. Нога его в таком состоянии, что, я думаю, он недолго протянет, если ничего не предпринять. Он в плохом состоянии. Я сделаю для него все возможное.

— Хотите стать сиделкой, черт возьми, а? Лишь ради того, чтобы спасти Тиму ногу? Что ж, похоже, на корабле у нас и Вера, и Надежда, и Любовь, и все прочие христианские добродетели прописались, раз вы решились действовать в роли сестры Фингерсмит для Тима. Да, спасите Тиму ногу, если сможете. Он мне не нужен с одним копытом. Я уже сказал, что можете не являться на службу. Так что делайте что хотите.

— В таком случае я хотел бы перенести Тима в маленькую каютку рядом с моей, которая пуста, сэр. Вряд ли я смогу ему помочь в антисанитарии бака.

— Отставить, мистер Махаунд! Это лошадка не той масти. Матрос в офицерской каюте. Едва ли я смогу…

— Тим настоящий моряк. Вы сами так говорили. С одной ногой он вам не нужен, так что, мне кажется, о нем стоит позаботиться, в особенности, когда вам вновь придется прибегнуть к незаконной вербовке матросов.

— Что ж, возможно, вы в чем-то и правы, мистер Махаунд. Уверен, что правы.

— Мне хотелось бы поставить Тима на ноги.

— И вы хотели бы завести общее хозяйство с Тимом в соседней каюте. Смейтесь, мистер Махаунд. Это шутка. У вас что, нет чувства юмора? Вы так и останетесь всегда серьезным?

— Это серьезное дело, сэр. Нет ли в вашей аптечке настойки опия?

— Я прикажу, чтобы пузырек прислали к вам в каюту. При мне никогда еще не было матроса на шканцах, я и теперь этого не потерплю; но если вы собираетесь переправить туда Тима и я об этом не узнаю, то, черт возьми, какая разница. Я об этом ничего не узнаю, понимаете?

— Тогда мне и благодарить вас не придется, сэр.

Рори ушел и направился со всех своих слабых ног на камбуз. Кок покачал головой, когда Рори спросил про белый хлеб, но когда он выяснил, что Рори имел в виду, то понимающе кивнул:

— Овсяная каша тоже подойдет, мистер Махаунд. Льняное семя, возможно, лучше, но хороший отвар из овсянки вытянет ядро из карбункула, а когда вытянет, то и весь яд из раны уйдет. Я поставлю полный котелок каши и буду держать его постоянно горячим в камбузе, чтобы вы могли взять его, когда он вам понадобится.

— А еще надо горячей воды, кок. Тима хорошо бы помыть.

— Ага, ага, сэр, уже ставлю котел, мистер Махаунд. Вы настоящий джентльмен, сэр. Мы все любим Тима и будем вам очень признательны.

Через час, благодаря Рори, Тим получил каюту, был помыт, причесан, более или менее удобно вытянулся на кровати, подоткнув под спину подушку, и жевал величайший из всех деликатесов — свежий ананас, который кок закупил на Мадейре и передал через Лизи специально для Тима. Матерчатый мешочек, наполненный горячей овсянкой, был привязан лоскутками вокруг раны на ноге. Тим взглянул на Рори и улыбнулся. Это была вымученная улыбка, но в глазах Тима больше не было страха.

— Мне уже лучше, — сказал он. — А что ты теперь собираешься делать, Рори?

Рори сел подле койки в ногах у Тима и открыл книгу капитана.

— Я собираюсь почитать тебе, Тим. Это поможет тебе забыть про ногу, когда ты услышишь про эту шлюху Фанни и про то, что с ней случилось, когда она приехала в Лондон. Ее приключения любого мужчину не оставят равнодушным. А еще я покажу тебе картинки. Эх, ты только послушай про Фанни, Тим. Ты тут же встанешь по стойке «смирно», как солдат, причем тебе и двух здоровых ног не понадобится для этого.