Зал для завтраков пах свежеиспеченным хлебом и сваренным в кофеварке кофе. Мартин Алберг сидел за столом в глубине зала возле окна. Он почти закончил есть.

Вистинг выбрал апельсиновый сок, большую порцию бекона, яйцо и тосты, а потом сел напротив.

– Я возвращаюсь домой сегодня, – сказал он. – В 11:00 взлетает рейс «Скандинавских авиалиний» через Копенгаген.

Алберг отставил чашку. Прежде чем он успел что-то сказать, Вистинг продолжил:

– Теодор Милош, Валдас Муравьев и Алгирдас Сквернелис приедут к 12:00 в полицейский участок, чтобы сделать официальные заявления. С собой они возьмут то, что еще не успели продать.

Он наколол вилкой кусочек бекона и отправил в рот. Потом рассказал, что произошло после того, как они вернулись в гостиницу.

Мартин Алберг покачал головой.

– Ты не знаешь, что это за люди, – произнес он.

Еще вчера вечером, когда Вистинг покидал гостиницу, он был готов к тому, что Алберг критически отнесется к его действиям. Если бы исход ночной встречи оказался другим, то критика была бы более легитимна.

– Теперь знаю, – ответил Вистинг и продолжил завтрак.

Алберг снова вздохнул.

– Ты им веришь?

Вистинг не видел причин не доверять рассказу литовцев, несмотря на то что и эта информация не делала картину полной. Полиции по-прежнему были известны только отдельные части произошедшего. Самых важных деталей недоставало.

Следователь сходил за чашкой кофе. Прежде чем они встали из-за стола, коллеги успели обсудить несколько практических моментов дальнейшей работы Алберга. Потом Вистинг захватил заранее собранный чемодан и сдал ключи от номера.

Алберг проводил его до очереди из ожидающих такси.

– Было очень приятно, – сказал он и протянул ему руку на прощание.

– Спасибо. Взаимно, – ответил Вистинг.

Его коллега оказался компетентным следователем. Методичным и основательным, однако, Вистинг должен был признать, что образ мышления у них совершенно различался.

Он подумал, что Мартин Алберг – уставший полицейский. Он встречал слишком много людей, пострадавших от преступлений. Слишком многих, у кого украли спокойствие. Его трудовые будни среди преступников из Восточной Европы стирали нюансы. Можно подумать, что все наоборот, но как только человек достаточно сильно устает, он уже не может воспринимать сложность мира. В таком случае гораздо проще ориентироваться на черно-белую картину: преступники и жертвы. Несмотря на то что глубоко внутри ты знаешь: определить, на ком действительно лежит моральная вина, не всегда просто. Юридическую вину обычно проще всего определить, но все, кто боролся с преступностью на протяжении нескольких лет, знает, что вопрос морали гораздо сложнее.

Такси ехало быстро, и Вильнюс скоро остался позади. Через час Вистинг сидел на месте 18F и наблюдал в иллюминатор, как город становится меньше, пока совсем не исчез в серых облаках. На мгновение он задумался о случайности того, что родился в Норвегии в мирное время. И о том, существует ли вообще справедливость.

Самолет прорвался сквозь облака, и вокруг Вистинга раскинулось синее небо.