Она уже давно не помнила такого великолепного весеннего утра. Кафель кухонного пола был залит солнечным светом, аромат свежесваренного кофе приятно бодрил, за окном весело щебетали птицы, то и дело подлетавшие подкрепиться к кормушке, прикрепленной к стене снаружи. Брайс, без рубашки только в джинсах и тапочках, готовил коктейль.

– Мы могли бы взять это в привычку, – сказал он, поцеловав Кэтлин в шею. – Переезжай сюда, и заживем счастливо вместе. Кстати, прошлой ночью я использовал презерватив, поэтому не беспокойся…

– Раньше мы тоже были осторожны, но не убереглись, – возразила она.

– Что поделаешь, бывает. – Он покачал головой. – Нет смысла больше убиваться по этому поводу.

– Я так боялась, что рассержу тебя этой новостью.

– Когда я впервые узнал об этом, то и в самом деле рассердился.

– А каким образом тебе это стало известно?

– Догадайся с трех раз!

– Боже мой! – вырвалось у Кэтлин. – Джейн, ну конечно! Не стоило даже спрашивать.

– Если бы я узнал заранее, а не тогда, когда все уже было кончено, – продолжал Брайс, – то был бы рядом. И проходя через все эти муки, ты хотя бы не была одинока. Но она вовремя ничего не сказала, как, впрочем, и ты… Так что не вижу смысла ворошить прошлое.

– Но ведь это был наш с тобой ребенок, – мягко запротестовала Кэтлин. – Если бы я тогда пришла к тебе и все рассказала, то, возможно, не было бы провала в наших отношениях.

– Но ты не пришла, – сказал Брайс, вздохнув. Он не спеша резал ветчину, в то время как Кэтлин готовила овощной соус. – Пойми, прошлого нам не вернуть. Лучшее, что можно извлечь изданной ситуации, – это жить дальше и не повторять прежних ошибок. Кстати, как твой соус?

Она понимала, что Брайс прав. Теперь никаких тайн между ними не осталось, и ее совесть была чиста.

– Я его приготовила.

К ее радости, он ответил ей улыбкой.

– Что ж, давай позавтракаем! Кстати, я еще не говорил тебе, как очаровательно ты выглядишь сегодня утром, мисс Кэтлин Хейнз?

– О, не думаю! – смутилась она.

Ее волосы еще были влажными от душа, а тело прикрывала одна из рубашек Брайса. Едва ли это был самый романтический наряд, чтобы встретить новый день или усесться завтракать с любимым человеком. Но Кэтлин на этот счет не переживала. Она начала закатывать рукава, которые постоянно разворачивались. Лучше бы подумала о том, чтобы надеть трусики! – мысленно упрекнула она себя.

– А ты у меня стеснительная, – усмехнулся Брайс. – Вообще в лучах солнца все, что ты так стараешься скрыть, легко просматривается через эту тонкую рубашку. И я потихоньку начинаю сходить с ума… Может быть, нам стоит пока повременить с завтраком и отправиться в спальню?

– После того, как я приготовила все это? – усмехнувшись, запротестовала Кэтлин. – Ни за что!

Она полила соусом вареные яйца и протянула тарелку Брайсу. Тот сел напротив и, налив обоим коктейль, поднял вверх бокал.

– Благодарю тебя за прошлую ночь, Кэтлин, – сказал он. – Для меня она многое значила.

– Для меня тоже, хотя не знаю, как я смогу взглянуть в глаза твоей теще.

Она тут же пожалела о том, что сказала. Теплый и нежный, его голос внезапно сделался вдруг жестким и холодным.

– Не волнуйся! Моя разлюбезная теща никогда не войдет сюда. Во-первых, она терпеть не может нас обоих. А кроме того, ваши с ней дороги уже вряд ли где-нибудь пересекутся.

– Не сказала бы, – возразила Кэтлин. – Она тоже состоит в благотворительном комитете, и мне никак не избежать хотя бы поверхностного общения с ней. За последние недели мы виделись несколько раз.

– Прости, не знал, – с подчеркнутым изумлением ответил Брайс. – Тебе сильно достается от нее?

– В общем, нет. Она несколько смягчилась и скорее всего потому, что я выполняю все ее поручения без каких-либо обсуждений.

– Да, узнаю Лесли, – задумчиво проговорил Брайс. – Она в своей тарелке, когда раздает указания направо и налево, а все остальные беспрекословно выполняют ее команды.

– Ну, какие бы у нее ни были недостатки, она неплохой организатор, – добродушно усмехнувшись, сказала Кэтлин. – Кстати, работа помогает ей пережить потерю дочери.

– Это отвлекает ее от дурных мыслей и намерений, – загадочно произнес Брайс. – Интересно, чем она займется, когда пройдет это ваше шумное торжество?

– Трудно сказать, – покачала головой Кэтлин и спросила: – Кстати, а ты собираешься прийти?

– На ваш благотворительный праздник? – Брайс задумчиво посмотрел в свой бокал с коктейлем. – Вообще-то не думал об этом, но если ты приглашаешь…

– Нас не должны видеть вместе, – напомнила Кэтлин.

– То есть ты хочешь сказать, что нам нужно притвориться, будто мы больше не разговариваем? – нахмурился он.

Она рассмеялась, однако ему было не до смеха.

– Не нужно демонстрировать людям, что мы близки, – попросила Кэтлин. – Мы можем при всех вести себя вежливо и даже общаться, но моим официальным сопровождающим в тот день будет Мартин, брат Патрика.

– Думаешь, я смогу спокойно смотреть на это? – Он сердито поджал губы.

– Ничего не поделаешь, придется! Это спасет нас обоих от ненужных сплетен. В конце концов всего несколько месяцев назад…

– Да, помню, я похоронил жену, – договорил за нее Брайс. – Все так, но мне уже противно слышать об этом. Мне жаль, что Джейн нет в живых, однако в глубине души я рад, что судьба избавила меня от этой женщины. Вообще же весь этот траурный фарс уже порядком исчерпал себя.

– Однако общество требует соблюдения приличий.

– Какое общество? – взорвался Брайс, бросив на стол нож с вилкой и отодвинув в сторону тарелку с едой. Он укоризненно покачал головой. – Вижу, что мнение посторонних людей значит для тебя гораздо больше, чем мое. И мне не терпится спросить, насколько тебя волнует наше общее будущее? Хочешь ли ты, чтобы мы снова были вместе?

– Пожалуйста, не нужно понимать мои слова превратно! Я осталась у тебя на ночь из-за того, что люблю тебя. Мне важна и дорога каждая мелочь в наших отношениях.

– Я ловлю себя на мысли, что совершенно не понимаю тебя, настолько сильно ты изменилась! Раньше тебе бы и в голову не пришло так заботиться об общественном мнении! На первом месте у тебя всегда был интерес к жизни!

– Пойми, я предпочитаю не идти напролом, вопреки устоям и традициям… Я просто повзрослела и стала более разумной и предусмотрительной. – Обеспокоенная холодным тоном Брайса, Кэтлин попыталась хоть как-то преодолеть внезапно образовавшуюся пропасть между ними и взяла своего возлюбленного за руку. – Несколько дней назад я и вообразить себе не могла, что когда-нибудь утром проснусь в твоей постели. И, признаться, давно не чувствовала себя такой счастливой, как сегодня. Разве я могу после этого показаться женщиной, которая потеряла интерес к жизни?

– Нет, но…

– О, Брайс! – Кэтлин вздохнула. – Послушай, я понимаю твое раздражение по поводу того, что нужно еще выждать какое-то время, прежде чем мы сможем появляться на людях вместе. Но пойми, Феллеры потеряли единственную дочь! И нам не следует спешить и восстанавливать против себя общественное мнение.

– А я-то, наивный, думал, что мы готовы к серьезному разговору. Сколько же можно ждать и таиться? Мне казалось, что уже пришло время открыто любить друг друга. Значит, я ошибся.

– Брайс, с твоей стороны это просто эмоциональный шантаж! – обиделась Кэтлин. – И я отказываюсь поддерживать этот разговор.

– А если я откажусь быть соучастником обмана? – Его глаза сузились.

– Ну, тогда… тогда следует признать, что мы зашли в тупик, – дрогнувшим голосом заключила Кэтлин.

– Наконец-то мы хоть о чем-то договорились!

Проглотив кусочек яйца с соусом, Кэтлин отодвинулась от стола.

– Наверное, все это было ошибкой.

– Мне жаль разочаровывать тебя, дорогая, но тебе присуще притворство, которое мне не свойственно.

– Это не имеет ничего общего с притворством!

– Неважно, как ты это называешь, но для меня это качество имеет именно такое значение. Выйти в свет и притворяться, что мы всего лишь знакомы, – это с моей точки зрения бесчестно!

– Но вчера ты говорил совсем иначе, вспомни! Вчера, да и еще сегодня утром ты приглашал меня тайно встречаться здесь, у тебя в доме!

– Это просто отчаянный поступок мужчины, который ошибочно считал, что ему нечего терять. Хотя, по сути, он ничего и не выиграл, лишь усугубил свое положение. – Брайс махнул рукой. – Прости, Кэтлин, но последние годы я прожил бок о бок с ложью, а это порядочный срок. Больше не могу так. И не буду.

– Тогда, боюсь, что мне больше нечего сказать.

– Верно, все уже сказано, – подтвердил он с равнодушием, больно отдавшимся в сердце Кэтлин. – Если захочешь подождать здесь до наступления сумерек, чтобы тебя не узнали на улицах, пожалуйста, оставайся. Прошу прощения за то, что не предлагаю проводить…

– На это я и не рассчитывала, – холодно сказала она. – Отправлюсь прямо сейчас, не задержусь ни на минуту!

На следующее утро ветер, беспрерывно дувший со стороны океана, принес с собой дождь. Он лил с небольшими перерывами почти целую неделю и порой переходил в такой сильный ливень, что прибил в конце концов к земле распустившиеся было нарциссы.

Глядя на погибшие цветы, Кэтлин с тяжелым сердцем размышляла о том, с какой легкостью она легла в постель с Брайсом и как потом быстро начала сожалеть об этом. Хотя другая на ее месте, наверное, не сокрушалась бы. Действительно, разве плохо незамужней, свободной женщине провести ночь в объятиях такого красавца?

Тогда, после соития, они совсем как раньше некоторое время отдыхали, нежно трогая и гладя друг друга. Кэтлин положила руку на его бок, потом поцеловала шрам на бедре. При мысли о боли, которую испытал Брайс, получив ранение, она не смогла сдержать слез. Потом оба беспечно разговаривали, пытаясь восстановить незримый мостик над пропастью, все еще разделявшей их после нескольких лет разлуки.

– Интересно, что говорила Джейн об этом моем портрете? – спросила она, показав рукой на свою фотографию, висевшую в рамке над кроватью.

– Она о нем ничего не знала, – ответил он. – Я и сам забыл. А нашел, когда начал перебирать вещи перед отъездом из прежнего дома. Фотография оказалась в старом школьном учебнике. Кстати, тогда ты носила длинные волосы, помнишь?

– Пришлось укоротить их, когда я уехала учиться, – объяснила Кэтлин. – Хотелось начать новую жизнь…

– И забыть обо мне? – прищурился Брайс.

– Я пыталась. Только ты не из тех, кого можно так легко выбросить из памяти, – призналась она.

– Ты тоже.

Их объятия вновь сомкнулись, губы встретились…

Но теперь все это представлялось сном, миражом, который растворился при ярком свете утреннего солнца. Слишком быстро Кэтлин поняла, что они с Брайсом гораздо сильнее отдалились друг от друга, чем ей это представлялось.

Он, возмужав, стал более жестким и нетерпеливым. Хуже того, Кэтлин поняла это несколько раньше и все равно, уступив его желанию, допустила, чтобы этот человек уложил ее в свою постель и смог претендовать на ее сердце.

Досада от случившегося не давала ей покоя. Но Кэтлин решила не раскисать и полностью погрузилась в работу по подготовке благотворительного приема, который вскоре должен был состояться.

К тому же идея открыть приют для бездомных ждала своего часа и представлялась, кстати, вполне осуществимой. Особенно после того, как Кэтлин узнала о планах Брайса Джордана перестроить окраину города, где сейчас стояли пустующие склады. Наведя справки о выставленном на продажу доме за рекой, она убедилась в том, что имеющихся в ее распоряжении средств спонсоров достаточно, чтобы купить его и обустроить.

Место, где он стоял, было живописным и несколько удаленным от шумного города. Здание требовало некоторой перестройки и ремонта, однако общий его план, множество отдельных комнат наверху, большая кухня и гостиная на нижнем этаже – все это очень приглянулось Кэтлин.

Она поговорила с юристом и вместе с ним составила предложение для муниципального совета. В конце мая Кэтлин получила разрешение властей и оформила покупку.

Во вторник, незадолго до благотворительного приема, на обеде в доме у сестры и зятя Кэтлин поделилась новостями со своей семьей.

– Мы гордимся тобой, дочка! – похвалил ее отец. – Ты всегда добивалась того, к чему стремилась.

Харриетт, как обычно, раскритиковала ее замыслы, увидев в них лишь недостатки.

– Будем надеяться, что ты не откусила больше, чем сможешь прожевать, – заключила она. – Люди, которых ты предлагаешь приютить, не столь безобидны, как ты думаешь, и их не выгоняли из дома. Хулиганы и воры – вот кто поселится в твоем приюте.

Как ни странно, Патрик не разделил сомнений своей супруги.

– Думаю, у нее получится, Харриетт, – спокойно произнес он. – Я видел, как Кэтлин общается с подростками. У нее есть подход, это надо признать.

– Кстати, у меня имеются кое-какие связи, – вмешался в разговор его брат Мартин. – Так что поддержка и помощь будут обеспечены, только попроси.

– С нетерпением жду случая, чтобы воспользоваться твоим предложением, – подхватила Кэтлин.

– А я с не меньшим нетерпением жду предстоящего субботнего вечера, – тихо, чтобы никто не услышал, шепнул он ей в ответ.

Мартин был симпатичным и скромным молодым человеком, в поведении которого не было и намека на снобизм, свойственный его старшему брату Патрику. Кэтлин нравилось общаться с ним.

Может быть, существует жизнь и без Брайса Джордана? – как-то вдруг подумала она. Чтобы окончательно понять это, возможно, понадобится провести с ним еще одну ночь. Пусть истина достанется ей не сразу, но игра стоит свеч.

Все эти дни она была настолько занята работой, что не могла найти времени, чтобы купить себе какой-нибудь подходящий наряд. И в конце концов уговорила мать пройтись с ней по магазинам.

Так что утром миссис и мисс Хейнз сели в такси и через десять минут были в центре Эл-суэрта, где в их распоряжении оказалось несколько фещенебельных магазинов. И примерно через час они выбрали длинное белое шифоновое платье без бретелек, расшитое бутонами роз.

– Тебе нужны под него туфли, – решила мать, когда они зашли в ближайший ресторан, чтобы пообедать. – Тоже белые и на шпильке. Стоит, кстати, подумать об украшениях. Может быть, подойдут ожерелье и серьги твоей бабушки?

– Только серьги, мама, – сказала Кэтлин. – Насколько помню, они размером с монетку. С ожерельем уже будет перебор… На кого это ты так смотришь?

– На свою дочь, – ответила миссис Хейнз. – Давно не видела тебя счастливой. Наверное, ты сумела справиться с депрессией и разогнать все прежние свои страхи и опасения.

– Вот что значит для женщины вдоволь побродить по магазинам! – улыбнулась Кэтлин.

– Нет, дело не в покупках, и мы обе отлично знаем это. – Мать хитро прищурилась. – Ты ведь вся сияешь. Позволь спросить, уж не Мартин ли причина таких разительных перемен в настроении?

– Нет, – честно ответила Кэтлин. – Я сумела совладать с собой без посторонней помощи.

– А не могла бы ты сказать мне, почему тебе так хотелось уехать отсюда? – поинтересовалась мать. – Мы с отцом всегда считали, что подобные мысли витали у тебя в голове в первую очередь из-за того, что у вас с Брайсом Джорданом что-то не ладилось. Правда, я всегда думала, что это была не единственная причина.

– Не единственная, мама. – Кэтлин поправила скатерть, закрыв ею колени, и собралась с мыслями, понимая, что настало время для нелегкого признания. – У нас с ним был не просто юношеский роман.

– Знаю. Вы были любовниками. Изумленная, Кэтлин поймала взгляд матери и встретила в нем любовь и понимание.

– Но откуда тебе это известно?

– Надо было быть слепой, чтобы не понять, что происходит между вами. Но на этом ведь у вас отношения не закончились, не так ли?

– Верно. Будучи уже в Риме, я обнаружила, что беременна.

– Моя бедняжка! – воскликнула Эмили Хейнз, и в ее глазах блеснули слезы. – В то время я очень боялась, что так может случиться. Почему же ты не поделилась со мной?

– Вскоре после возвращения у меня началось кровотечение. И в больнице Уотервилла, в двадцати милях отсюда, я сделала аборт. Тебя мне просто не хотелось огорчать этим. Тем более что помочь мне ты никак не могла.

– Должно быть, в тот момент тебе казалось, что весь мир перевернулся!

– Верно, – призналась Кэтлин. – Кроме того, мне было невыносимо стыдно за то, что я подвела тебя. Ты ведь дала мне в этой жизни все – любовь, свободу, обеспеченность. А я так отплатила тебе…

– Родительская любовь не зависит от одобрения всех поступков ребенка, Кэтлин. Мы с отцом обожаем тебя! И всегда будем любить, ведь ты наша дочь.

– Ты права, мама, – улыбнулась Кэтлин. – Мне следовало больше верить в тебя. – Она слегка пожала плечами. – Но, как ни крути, все обернулось к лучшему. Просто мы с Брайсом, как оказалось, не были созданы друг для друга.

– Ты уверена, дочка?

– Не была уверена долгие годы, но теперь – да, – твердо сказала Кэтлин. – Прошло восемь лет, и за это время мы взрослели порознь. А теперь перед каждым из нас свой собственный путь в этой жизни.

– Этот молодой человек, похоже, взбудоражил весь местный деловой мир, – помолчав секунду, сказала миссис Хейнз. – Когда у руля компании был его отец, фирма придерживалась старых традиций, но все круто переменилось, как только Альфред передал бразды правления сыну. Брайс очень энергичен и амбициозен.

– Неудивительно, – рассеянно проговорила Кэтлин. – Он всегда был очень целеустремленным человеком и не любил половинчатых решений. Или все, или ничего! – вот его принцип. Я рада, что он отыскал выход для своей неуемной энергии. Искренне желаю ему успеха и надеюсь, что ему повезет и в бизнесе, и в личной жизни.

Задумка Кэтлин превратить тренировочный зал в место проведения благотворительного приема удалась на славу. На обивку стен ушли многие метры темно-вишневой ткани, с потолка свисали разноцветные гирлянды, сотни крошечных звездочек из цветной фольги сверкали над танцевальной площадкой. Центр зала освещался огромной люстрой, позаимствованной у хозяина старинного особняка, расположенного поблизости. Воздух был насыщен ароматом цветов. На длинных столах, покрытых льняными скатертями, стояли розовые и белые свечи в медных подсвечниках.

– Ты сотворила маленькое чудо! – восклицали одни.

– Потрясающе! – удивлялись другие. Даже Лесли Феллер сдержанно похвалила:

– Очень красиво. И платье у тебя сегодня тоже весьма привлекательное, дорогая. Ты всем нам доставила радость.

Нечаянно услышав их разговор, Мартин подошел к Кэтлин.

– Ты самая красивая женщина в этом зале. – Он предложил ей взять себя под руку. – Может быть, совершим небольшую прогулку, посмотрим аукцион? Пощеголяй в своем прекрасном наряде, прежде чем начнется обед. Заодно хочу убедиться, что никто не сможет перебить мой взнос за твою танцевальную карту.

– Ты просто шутишь! – воскликнула Кэтлин.

Вместе с Мартином она отправилась в помещение офицерского клуба, где предметы, предназначенные для торгов с аукциона, были разложены на столах, покрытых бархатом. В этот день участники проявили необыкновенную щедрость. Ювелирные украшения, несколько живописных полотен, ресторанные ваучеры и театральные билеты – все шло на ура. Как ни удивительно, даже танцевальные карты с именами женщин, принявших активное участие в подготовке благотворительного приема, были распроданы с первой до последней.

– Видно, что у меня полно конкурентов, – сказал Мартин, встретившись с Кэтлин взглядом, а потом написал на листке заявки какую-то цифру и свое имя. – Добрая половина состоятельных мужчин нашего города решила поставить именно на тебя.

Не сам факт повышенного мужского внимания к своей особе, а именно совокупная сумма предложения за ее танцевальную карту больше всего поразила Кэтлин. Хотя минимальная ставка была определена в размере пятидесяти долларов, очень быстро сумма достигла четырехзначного числа.

– Ни один здравомыслящий человек не может платить четыре с половиной тысячи долларов за пять минут вальса! – воскликнула она. – Это же безумство, Мартин!

– Ну почему же, ведь речь идет о поддержке такого крупного и очень достойного благотворительного мероприятия, – напомнил он ей. – Кроме того, у тех, кто делает такие ставки, это далеко не последние деньги.

– Все равно, поразительно! – Польщенная, Кэтлин погладила рукой свое платье.

– Да и вечер ведь только начался, – сказал Мартин, слегка сжав ее руку. – Кто знает, что еще будет?

Она-то точно не знала. Если бы Кэтлин хотя бы краем уха услышала о том, что за сюрприз ее ожидает, то, не колеблясь, выскочила бы через ближайший выход на улицу и отправилась домой. Она вдруг почувствовала на себе чей-то взгляд и обернулась. Из противоположного конца большого зала за ней наблюдал облаченный во фрак Брайс Джордан. За его руку, словно боясь отпустить ее, крепко держалась молодая женщина.

Прошло почти три месяца с тех пор, как он и Кэтлин виделись. Время достаточное для того, чтобы суметь взять себя в руки и при случайной встрече не впадать, как обычно, в стрессовое состояние. Но, внезапно увидев его, Кэтлин снова оказалась в трясине безнадежной тоски.

– С тобой все в порядке? – заботливо осведомился у нее не отходящий ни на шаг Мартин. – Почему ты побледнела?

Кэтлин с силой стиснула кулаки, почувствовав ладонями остроту ногтей, и ответила:

– Не волнуйся, все отлично.

Она лукавила, и все из-за Брайса. Ждала, что он и его подружка вскоре исчезнут. Но, оказалось, эта парочка и не собиралась уходить. Кэтлин пришлось изобразить подобие улыбки и приготовиться к встрече, не сулившей ничего хорошего.