Пожалуй, давно Энди не было так тяжело. Каждое движение — подойти к столу со стеклянной крышкой, расставить тарелки и стаканы, положить гренки на сковороду, взбить апельсиновый сок — причиняло настоящую душевную боль.

"Беги! — будто вопила каждая клеточка ее тела. — Спрячься!" Ей хотелось только одного: добраться до своей квартиры, натянуть на голову одеяло и умереть от разочарования.

Все, что ему потребовалось, — один раз прикоснуться к ней. Одно прикосновение — и она, как карамель во рту, растаяла в его объятьях. Словно перевозбужденный подросток. И откуда только взялись силы отказать ему? Все это время она мечтала лишь об одном: вот сейчас он сорвет с нее джинсы, повалит на пол и они наконец займутся любовью. Можно подумать, что вся ее жизнь зависит от Конна.

Энди откинула со лба непослушную прядь, глубоко вздохнула, облизнула губы и на минуту прикрыла глаза. Все нормально. Она справиться.

Надо всего лишь успокоиться и сделать вид, что ничего не произошло. Вообще ничего.

Конн не то чтобы напился, просто слегка перебрал. Он расстроен, обижен, уязвлен — необычные чувства для человека, прославившегося своими железными нервами и своим прагматизмом. А тут еще Энди рядом, рядом ее теплое, так хорошо знакомое тело. Его лучший друг, "доверенное лицо", знающее Коннора лучше, чем кто бы то ни было. Естественно, его потянуло к Энди: что может быть соблазнительнее, чем восстановить утраченное равновесие, пройдя через успокоительный ритуал плотской любви?

Никто не пострадал.

Энди вспомнила все подробности этой ночи. Она решила, что ее поведение просто никуда не годится. Разве можно было обманываться на его счет? Сегодня, как двенадцать лет назад, он не понимал: Энди — единственная женщина, которая его стоит.

Ладно, она уже успокоилась. Добавив в яичный крем немного сахара и ванили, и облизнув пружинную взбивалку, Энди погрузилась в печальные раздумья. Через три недели ей исполнится тридцать. Слишком много, чтобы верить в чудеса. Пора наконец избавиться от бредовых надежд и начать новую жизнь. Иначе она погибнет, превратится в одну из этих глупых женщин с телячьими глазами, которые все ждут, ждут и ждут... а потом в один прекрасный день понимают, что жизнь прошла, а мечты развеялись.

Гренки приняли аппетитный золотисто-коричневый оттенок, как раз когда шум в ванной прекратился. Через мгновение, распространяя вокруг запах душистого мыла, в комнату вошел чисто выбритый, босой, голый по пояс Девлин в старых, истрепанных джинсах. "Он все еще в прекрасной форме, — машинально отметила Энди, — такой же стройный, такие же широкие плечи и плоский живот". Мало того, его неподражаемая ленивая ухмылка все еще заставляла ее сердце биться сильнее.

Выбросив из головы дурацкие мысли, Энди приветливо улыбнулась:

— Снова похож на человека. Самочувствие не улучшилось?

— Самочувствие как у последнего кретина, — пробормотал он. Подойдя ближе, наклонился, целомудренно коснулся губами ее щеки. — Энди, прости, я не знаю, что за черт в меня вселился. Вдруг, так... У меня и в мыслях ничего не было...

"Это я как раз прекрасно знаю", — устало подумала Энди.

— Все нормально, Девлин, — дружелюбно отозвалась она. — Ты мужчина. Мужчины время от времени совершают идиотские поступки. За это вас и любят. — Энди не хотелось ни о чем вспоминать. Она положила толстую гренку на подогретую тарелку и протянула ему: — Лучше поешь. Ты здорово осунулся.

— Это ужасно. — Усмехнувшись, Конн взял тарелку и направился в столовую, залитую ярким солнечным светом. Сел за стол. Пригладил мокрые волосы. — Просто ума не приложу, как у меня хватило наглости вытащить тебя из постели и заставить проехать через весь город. И все ради того, чтобы тебе поплакаться.

— Бывает, — бросила она, усаживаясь напротив него. — Большую часть времени ты умный, серьезный бизнесмен, которому по плечу любые задачи. Поэтому ты имеешь право на одну ночь стать полным идиотом. Только не увлекайся.

Конн поморщился.

— Понял. Мы останемся друзьями?

— Навсегда.

Он просто кивнул в ответ, задумчиво жуя гренку. Он думал об Энди, пока принимал душ, — не самые пристойные мысли, но дело даже не в этом. Он вспоминал, что в нужный момент Энди всегда была рядом. Размышлял, почему, собственно, она воспринимает это как должное: стоит ее позвать, и вот тона здесь, спокойная, собранная, прекрасно владеющая собой.

— Ты, ммм... — Конн напряженно взглянул на нее. — Энди, скажи честно, ты ведь была одна, когда я позвонил?

Энди уставилась на него, вилка застыла на полпути ко рту.

— Очень уместный вопрос, Коннор.

— Ты бы мне сказала, правда? Если бы у тебя было что-то серьезное?

— Ну надо же. — Энди наклонила голову, словно прислушиваясь к чему-то. — Могу поклясться, что слышу голос своей матери. Она всегда задает именно такие вопросы.

— Иди к дьяволу! — буркнул Конн. — Да знаю я, что это не мое дело, но...

— Мама приехала. — Энди огляделась с наигранным удивлением. — А я-то думала, что на этой недели она в Портленде.

— Очень смешно, — проворчал он. — Я серьезно спрашиваю. — "А ведь я действительно серьезно спрашиваю", — мелькнуло у него в голове. — У нас никогда не было секретов друг от друга. Я знаю, последнее время ты всюду появляешься с этим французским банкиром Андре, или Альбертом, или как его там.

Энди откинулась на спинку стула, театрально вздохнула и закинула ногу на ногу.

— Видимо, ты имеешь в виду Алана Дерошера, французского канадца, эксперта по инвестициям, с которым ты познакомил меня в прошлом году. Да, мы часто встречаемся, то есть встречаемся при каждом удобном случае, учитывая, что я живу на одной стороне континента, а он — на другой. Кстати, Алана не было со мной этой ночью. И вообще эту ночь я провела одна. Ты доволен?

Конн, лишь наполовину успокоенный, что-то промычал.

— Но у вас с ним?.. — Он выразительно поднял брови.

— Коннор! — Энди расхохоталась. — Это и вправду не твое дело. Впрочем, чтобы избавить тебя от необходимости задавать дальнейшие вопросы, сообщаю: между нами ничего нет... Пока, — со значением добавила она.

— Пока нет! — Он сузил глаза. — То есть подумываете о постели.

— Естественно, Алан подумывает о постели — ведь он француз!

— А ты?.. — Конн снова поднял брови.

— Коннор, ты окончательно залез не в свое дело.

— Значит, и ты была бы не против.

— Коннор! — Энди со вздохом рассмеялась. — Я по крайней мере не сомневаюсь, что Алан сначала подарил бы цветы и принес бутылку вина и только потом начал бы стаскивать с меня джинсы.

— Энди, по-моему, я уже попросил прощения, — раздраженно бросил Конн.

— Ммм... — Она странно взглянула на него. — Дело в том, Конн, что я и сама не понимаю, как именно отношусь к Алану. Пожалуй, в нем есть все, о чем мечтает каждая женщина, но ...

— Он слишком стар для тебя, — перебил он. Ему не понравился ни тон Энди, ни ее слова. Боже, Дерошер стаскивает с нее джинсы! Конна почему-то не обрадовала подобная перспектива. И какая разница, дарил ли он ей до этого цветы или нет!

— Прости, по-моему, я не расслышала, — настала очередь Энди со значением поднимать брови.

— Да ему вот-вот стукнет пятьдесят.

— Сорок один.

— Я же говорю, он для тебя староват.

— Мне нравятся зрелые мужчины, — в глазах ее мелькнул опасный огонек.

— Небось, он еще и женат.

— Нет, он никогда не был женат.

— Никогда? — Его брови опять взметнулись вверх. — Странно. Идеал настоящего мужчины, а на него никто до сих пор не польстился. Что-то здесь не так.

— Это всего лишь свидетельство того, — Энди сладко улыбнулась, — что он немножечко мудрее некоторых других мужчин.

— Я хотел сказать, у него, вполне возможно, какие-нибудь проблемы в отношениях с женщинами.

— Поверь мне, — ее улыбка стала еще шире, — у него нет никаких проблем в этой области.

— Интересно, откуда ты знаешь, если у вас ничего...

— Не ты ли меня убеждал на прошлой неделе, что тебе не обязательно плавать на яхте, чтобы определить, насколько она надежна? Ты еще рассуждал о важности природных инстинктов и интуиции.

— И об опыте тоже, — ухмыльнулся Конн. — Вроде бы у меня немножечко побольше опыта в яхтах, чем у тебя в...

— Конн, ты отдаешь себе отчет, куда тебя снова занесло?

Конн улыбнулся, подцепил вилкой гренку.

— Я просто пытался объяснить кое-что. Естественно, я только рад, если он тебе всерьез нравится. Но, Энди, умоляю тебя, не торопись, пусть даже...

— Алан сделал мне предложение.

Энди сказала это обычным, будничным тоном, вовсе не заботясь о том, чтобы хоть как-то смягчить удар. Конн чуть не поперхнулся.

— Что? — От его крика Энди даже подскочила на стуле. — Сделал тебе предложение? Конечно, ты не выйдешь за него. Выкинь из головы эту ерунду.

— Интересно, почему?

— Да потому что... — Честно говоря, Конн и сам не знал, почему. Но отдать Энди, его Энди, этому дешевому франко-канадскому дельцу?.. — Во-первых, у тебя есть работа, — тут же нашелся он. — Он живет в Монреале. А ты работаешь здесь. Нельзя же каждое утро мотаться в Монреаль.

— Алан живет в Квебеке, — тихо ответила Энди. — Между прочим — в своем родовом замке, имеющем сорок семь залов и комнат. В Монреале же находится его главный офис, но он появляется там не больше пары раз в неделю.

— Тем более, — рявкнул Конн. — Квебек еще дальше Монреаля.

— Конечно, я уволюсь.

— Только через мой труп.

— Что ж, мистер Девлин, царствие небесное.

— Ты же мой лучший друг. Если ты переедешь в Канаду, я этого просто не переживу.

Что-то мелькнуло в ее глазах, но так быстро, что он едва успел заметить какой-то странный огонек.

— Ничего, Конн, выкарабкаешься. Ты выкарабкаешься из чего угодно.

— Да не в этом дело. — Конн всерьез расстроился, неожиданно для самого себя. Он наклонился к Энди, погладил ее густые шелковистые волосы. — Ты же не выйдешь за него замуж, правда?

— А что будет, если я скажу "выйду"? — Энди устала, и разговор начинал ее раздражать. — Коннор, у меня своя собственная жизнь. Иногда ты забываешь об этом. Я хочу быть счастливой. Я не готова жертвовать собой по твоему капризу.

Конн внимательно взглянул на нее, пытаясь угадать ее настоящие мысли.

— Ты хочешь сказать, что несчастлива, Энди? — Он задумался, пытаясь понять скрытый смысл ее слов.

— Я ничего не хочу сказать, — отрезала Энди, ковыряя вилкой гренку. — Ты забываешь, что я тоже человек, а не просто старая добрая Энди, которая следит за порядком в твоем кабинете, договаривается, когда тебя примет стоматолог, увольняет и нанимает уборщиц, забирает из химчистки твои костюмы. Кому, как не мне, вечно приходится думать о том, чтобы ты не опаздывал на встречи и вовремя возвращал книги в библиотеку или чтобы твой самолет не забыли заправить, когда ты отправляешься в очередную командировку...

Она в бешенстве швырнула вилку на стол и в упор посмотрела на него.

— Скажи мне, Бога ради, зачем ты вообще женился? Я делаю все, что входит в обязанности жены, и никогда не заикаюсь о разводе.

Конн тупо уставился на нее, пытаясь придумать, что бы сказать в ответ. Он знал, что Энди скоро остынет. Правда, он давным-давно не видел ее такой...

— Послушай, Энди, — робко начал он, пытаясь найти на этом минном поле безопасную тропу.　— Я знаю, что мог бы...

— Ладно, проехали. — Энди резко отодвинула стул и встала. На ее щеках выступил густой румянец. — Я догадываюсь, что ты скажешь, и знаю, что ты прав. Ты имеешь право время от времени превращаться в самовлюбленного эгоиста. Дело не в тебе, а во мне. Я... — она неожиданно запнулась, повела плечами и выдавила из себя улыбку. — Не бойся, Конн. Я не собираюсь бежать в Канаду, выходить замуж за Алана Дерошера, увольняться или бить посуду. Я просто устала, а истерика — лучшее средство от усталости. Поешь спокойно, а я пойду приму душ. Обещаю, что после душа я снова буду ласковой и нежной.

— Энди! — Конн вскочил на ноги и схватил ее за руку. — Дорогая, пожалуйста, прости меня. Я не имел никакого права вытаскивать тебя из постели, чтобы ты меня утешила. И в любом случае у меня нет никакого права указывать тебе, за кого выходить замуж, с кем встречаться и с кем спать. Если у вас с Дерошером роман, что ж, благословляю...

Несколько секунд Энди всерьез раздумывала, не влепить ли Конну пощечину посильнее, чтобы тот хоть чуть-чуть встряхнулся. Но быстро успокоилась и рассмеялась.

— Нет, Конн, ты просто невозможен, ничего удивительного, что женщины так стремятся выйти за тебя замуж. Никогда не встречала другого такого неисправимого романтика.

Прошло четыре часа. Но даже после трех чашек крепкого кофе Энди никак не могла прийти в себя. Вновь и вновь в ее мозгу всплывало видение: она крепко прижимается к сильному мускулистому телу Коннора.

Сначала все было в порядке. Энди, как всегда, с головой ушла в работу. Но вскоре помимо воли в голову полезли самые неподходящие воспоминания — его теплое дыхание приятно щекочет ей шею, его вдруг осмелевшая рука на ее груди. Сердце учащенно билось, а голова наотрез отказывалась работать. Энди то садилась за стол, тупо уставившись на деловые бумаги, то недоуменно смотрела на очередного посетителя, пытаясь вспомнить, что за вопрос он задал минуту назад.

— Если бы я тебя хоть немного хуже знала, — сказала ей наконец не в меру проницательная секретарша, — я бы голову на отсечение дала, что ты всю ночь занималась любовью и пила шампанское с каким-нибудь крутым парнем.

— Между прочим, шампанское меня, наоборот, тонизирует, — рассмеялась Энди, разложив на столе кучу бумаг. — Но, к сожалению, я не занимаюсь всю ночь любовью, если с утра надо готовить контракт на миллионы долларов.

— Тебе звонил утром какой-то француз. Просил перезвонить, — хитро улыбнулась Марджи. — Я записала номер.

Энди равнодушно кивнула, роясь в очередной стопке бумаг.

— Финансовый отдел уже прислал расчеты по переговорам с "Бектроном"? В пятницу мы с Конном встречаемся с Десмондом Беком и его главным бухгалтером. Нам нужно знать стоимость их патентов до того, как Конн назовет окончательную цену.

Марджи молча подошла к компьютеру, щелкнула парой клавиш. На экране мелькнуло несколько картинок, и засветились разноцветные колонки цифр.

Энди внимательно посмотрела на них и с печальной улыбкой обернулась к Марджи:

— Так я и знала.

Марджи кивнула и усмехнулась:

— Выберешься к нам на этой неделе поужинать? Вы с Кристой поделитесь впечатлениями о студенческой жизни, а то я для нее слишком стара.

Энди рассмеялась — ее секретарше было тридцать восемь.

— Отлично. Выбери день сама, ладно?

— В четверг. Прямо после работы.

— А я думала, в четверг ты идешь на концерт с этим новеньким из "Проект дизайн".

— С Брэдом? — Марджи недовольно скривилась. — Я уже дважды встречалась с ним. Первый раз в романтическом ресторане. Весь вечер он рассказывал о своих бывших женах. Второй раз — на компьютерной выставке — буквально замучил меня рассказами о своей матери. Когда он позвонил в третий раз, я сказала, чтобы больше он не звонил.

— Извини, Марджи. — Энди стонала от смеха. — Я иногда думаю, что всех холостых мужчин в этом городе можно поделить на два вида: помешанные и буйно помешанные.

Марджи ухмыльнулась.

— Золотые слова, Энди! — Внезапно ее лицо посерьезнело. — А те, кто еще не помешался, не видят дальше собственного носа.

"Неужели намекает на Конна? — подумала Энди. — Да нет. Единственным человеком, заставлявшим мрачнеть жизнерадостную Марджи был Фрэнк Чарнеки".

— Пригласи его пообедать, — мягко посоветовала она. — Или в кино.

— Да я бы пригласила, — вздохнула та, — не будь он таким застенчивым. Я ему нравлюсь, ей-богу, нравлюсь. Но Фрэнк не знает, что надо делать. Я и представить раньше не могла, что такое настоящий программист! В голове у него одни лишь компьютеры.

— Знаешь, когда мы с Конном учились в колледже, почти все его друзья были в точности как Фрэнк. — Голос Энди потеплел.— Стоило симпатичной девушке взглянуть на них, как они заикались и роняли учебники. А сейчас они основали компании и стали миллиардерами. До сих пор такие же закомплексованные. Это как знак их социальной принадлежности.

— Но Коннор — исключение... — Марджи запнулась, но было видно, что она хотела добавить еще что-то.

Да, Коннор — исключение. Девушки его интересовали больше, чем математические тесты третьей степени сложности. Однако он ухитрился экстерном сдать на программиста, а потом и заделаться финансовым магнатом.

— Стало быть, в четверг вечером, — после небольшого молчания с улыбкой произнесла Марджи.　— Как ты относишься к мексиканской кухне?

— Просто обожаю.

— Вот и прекрасно. Я запасусь приправами и острым кетчупом. Парень Кристи, Тед, тоже будет, а общаться с ним — одно удовольствие. Хрюкнет раз — значит, с тобой не согласен, два — согласен, ну а если пожмет плечами — значит, ни в чем не уверен.

— Он что, немой?

— Понятия не имею. Никогда не видела, чтобы он раскрывал рот.

— Поскорее бы с ним познакомиться. Он, наверное, похож на тех парней, с которыми я крутила романы в колледже. — Энди расхохоталась, отодвинула стул и взяла папку с документами. — Надо будет еще разок проверить отчеты с Конном. Соединяй меня только с "Бектроном". Для всех остальных я скоропостижно скончалась.

— Послушай...— Марджи вдруг нахмурилась. — Во вчерашней почте был грозный официальный конверт с печатью адвоката Конна...

— Извещение о разводе. Решено и подписано.

— Ха, так он снова одинокий мужчина. Не сомневаюсь, что теперь Вудраф запустит в него свои остренькие коготки. — У Марджи загорелись глаза. — Она уже несколько месяцев парит над ним, как стервятник, поджидающий своего часа. При виде такого лакомого кусочка у Вудраф просто слюнки текут.

— Сравнение довольно верное, — заметила Энди. — Но чтоб его заполучить, Вудраф придется изрядно поработать. Конн убежит, как только почувствует, что снова запахло браком.

— Будем надеяться, ты права. — Марджи забрала папку с документами, которые приносила Энди на подпись, и вышла из кабинета.

Энди снова впала в какое-то оцепенение, но через минуту заставила себя встать и отправиться в кабинет Конна. По пути она размышляла о словах Марджи. Оливия Вудраф? Это любопытно.

Умная, красивая и холодная как лед, Оливия возглавляла одну из ведущих юридических фирм на Западном побережье. В свое время она целый день обхаживала Конна, пока не добилась контракта на обслуживание "Девлин электроникс", и никогда не скрывала, что ее интересует не только бизнес. До сих пор Конн не подпускал ее к себе. Но теперь...

Энди нахмурилась, постучала и открыла тяжелую дверь.

— Привет, дорогая, — буркнул Конн, на секунду оторвав голову от компьютера.

— Хорошо выглядишь, — отозвалась Энди. — Голова не болит?

Конн выдавил из себя стон и тут же пожалел об этом. Медленно прикрыл глаза и осторожно потер лоб.

— Никогда не думал, что двенадцатилетнее шотландское виски дает такое похмелье.

Энди подошла к столу, плеснула воды в стакан и бросила пару таблеток.

— Вряд ли будет похмелье, если ограничиваться разумными дозами.

— Очень смешно!

— Ладно уж, расслабься. — Она протянула Конну стакан. — На вот, выпей-ка лучше.

Конн чуть прикрыл глаза и уставился на шипящую жидкость.

— Залпом или глотками?

— Залпом. У этой смеси отвратительный вкус.

— Это яд или лекарство?

— Какая тебе разница?

— Никакой. — Он снова застонал и, откинувшись на кожаную спинку стула, сделал большой глоток. — Не правда ли, Энди, все это доставляет тебе массу удовольствия?

— Разумеется — Она улыбнулась, положила руки ему на плечи и принялась осторожно массировать спину. — Глубокий вдох... еще разок... А теперь повторяй за мной: "Я никогда больше не буду пить скотч на пустой желудок".

— Ни слова о скотче, — взмолился Конн.

— Совещание проектного и производственного отделов назначено на одиннадцать. Я связалась с Фрэнком Чарнеки и попросила привести всю проектную группу.

Конн одобрительно закивал, обдумывая сказанное, и слегка расслабился, согретый теплом ее рук.

— Значит, у нас снова проблемы с контролем качества подводной автоматической сейсмической станции. Черт бы ее побрал!

— Система работает только на пятьдесят процентов проектной мощности. Без всяких изменений. Правда Фрэнк клянется, что дело не в проектах. Что-то нарушено в производственном процессе.

— А производственный отдел клянется, что ошибки как раз в проекте. — Конн выпрямился и скривился от сильной головной боли. — Это конфетка, а не проект, Энди. Я десятки раз проверил с Фрэнком все его программы. Проклятые механизмы должны работать на все сто процентов. Все показатели проведенных испытаний даже превышают необходимый уровень.

— Стало быть, какие-то дефекты в производстве, — задумчиво протянула Энди.

— Не вижу других объяснений. В любом случае причины должны быть срочно выяснены. Владельцы станции только что подписали с канадским правительством миллиардный контракт о разведке нефтяных месторождений. Автоматические системы им нужны немедленно. Мы не можем продать механизмы, отлаженные только наполовину, а они не будут ждать, пока мы исправим все недостатки.

Конн разочарованно вздохнул и наклонил голову, чтобы она помассировала ее.

— Так что ты думаешь?

— Наши проектные и производственные подразделения одни из лучших в стране. Но, может, они зря тратят столько времени, обвиняя друг друга в плохой работе, и не видят, где кроется настоящая причина всех неполадок.

— А где она кроется?

— Не знаю. — Энди задумалась, потом снова принялась водить пальцами по его шее. — Есть же этапы производства, которые наша компания не контролирует. Ведь некоторые детали мы покупаем.

— Контакты программируемых систем. — Конн резко выпрямился, забыв о головной боли. — Мы получаем их в "Шендорф системс". Это дешевле, чем производить самим.

— А вдруг в "Шендорфе", допустили какую-нибудь небрежность уже на стадии обработки? Вполне возможно, что испорченные контакты проскочили через наши линии местного контроля и их использовали в каких-то системах. Тогда понятно, почему одни станции работают нормально, а другие нет.

Конн протянул руку к телефону.

— Схожу-ка я в производственный отдел, потолкую с Бобом Миллером. Свяжись со складом и попроси немедленно привезти все образцы контактов. К двенадцати, кровь из носу, каждая деталь должна быть тщательно проверена.

— Сделаем, — на ходу кивнула Энди, направляясь к двери. — Я позвоню в "Шендорф", чтобы они прислали по факсу копии отчетов по всем испытаниям за последние полгода. Надо выяснить, не поменяли ли они сами поставщиков. Вдруг лажанулись их собственные партнеры?

Конн хмыкнул, любуясь ее быстрой пружинистой походкой. Чудесным образом мучительное похмелье вдруг исчезло.

— Передай своему французу, что если он и впрямь надумает на тебе жениться, то будет иметь дело со мной! — крикнул Конн ей вслед. — Ты моя!

"Черт подери, без Энди я бы давно обанкротился", — вдруг подумал он, прижимая к уху телефонную трубку. Он вздрогнул от одной мысли, что может потерять ее. Во всех делах компании он доверял Энди больше, чем кому бы то ни было. Энди даже не требовалось вникать в подробности проекта; она так хорошо знала Конна, что могла облечь в слова любую идею, пока сам он еще очень смутно представлял, что, собственно, надо говорить; когда все остальные ломали голову над очередным парадоксальным поворотом его рассуждений, Энди прекрасно понимала, что имеется в виду.

Она была незаменима, когда нужно было с кем-то обсудить сырую еще идею. Конн давно приучился внимательно прислушиваться к ее советам, зная, что Энди и сама вполне способна на талантливые решения. В суматохе переговоров она умела зацепиться за самую суть проблемы, становясь необыкновенно предприимчивой и понимая, какие вопросы задать и на что обратить внимание.

Кроме того, Энди в отличие от большинства сотрудников не боялась его. Она прощала ему нередкие приступы гнева, раздраженное настроение, запросто могла, устав от его ругани, послать куда подальше.

Конн улыбнулся собственным мыслям. Все остальные предпочитали отсидеться где-нибудь, пока не кончится буря. Но Энди всегда боролась с ним, как боролась с любыми невзгодами. Она очень редко нервничала и никогда не выходила из себя... настоящий островок спокойствия в этом сумасшедшем мире.

Конн вдруг выругался и резко мотнул головой. Он был здорово раздосадован. Пора покончить с этим витанием в облаках. Энди убьет его, если хотя бы заподозрит, что он не забыл ни единого мгновения той далекой встречи.

Да еще сегодняшнее утро! Оно чуть не стало главной ошибкой его жизни.

Обыкновенная похоть не дает права разрушать настоящую многолетнюю дружбу. Пока Энди еще не порвала с ним окончательно, придется очень строго следить за собой. Надо зарубить себе на носу: Энди — его помощник и близкий друг, а не любовница.

Энди взглянула на часы, удивилась, как быстро этим утром летит время. Через полчаса Боб Миллер и Фрэнк Чарнеки встретятся в конференц-зале на третьем этаже. Если она не будет вести совещание, Фрэнк и Боб тут же вцепятся друг другу в глотку, сваливая друг на друга вину за падение мощностей на сейсмических станциях. Крайне неприятная история.

Даже не в том беда, что они боялись лишней ответственности. Просто к "Девлин электроникс" оба относились куда более лояльно, чем к своим коллегам. Оба хотели, чтобы сейсмический проект заработал. Оба очень сильно переживали из-за неожиданной заминки.

Телефон на столе приглушенно зазвонил, и Энди, даже не взглянув на него, взяла трубку. Она быстро сосчитала в уме, каковы производственные показатели от выполнения последнего заказа — установки гигантской системы оперативной памяти для одной известной компьютерной фирмы. Вроде бы все сделано точно в срок и бюджетные суммы не завышены. Не забыть поздравить Боба Миллера.

— Энди, — раздался в трубке голос Марджи, — жди неприятностей.

— Неприятностей? — Энди машинально взглянула на дверь офиса. — Каких?

— К тебе приближается акула-убийца. — Марджи хихикнула. — Желаю удачи!

— Что-что? — но раздался щелчок — Марджи отключилась. Энди так и не успела понять, что имелось в виду: дверь распахнулась, и кабинет наполнился красным шелком, пышными белокурыми волосами и дорогой косметикой.

Энди едва не поперхнулась.

— Доброе утро, Оливия. Рада тебя видеть.

— Сомневаюсь, — отозвалась Оливия Вудраф с тихим смехом и подошла к столу. — Вы тут как в крепости. Перед тем как выдать жетон посетителя, служба безопасности обшарила меня сверху донизу, потом пришлось прорываться через Марджи, а теперь еще предстоит прорываться через тебя, чтобы наконец увидеть Коннора.

Энди откинулась на спинку стула и вытянула ноги. Медленно оглядела нежданную гостью.

— Я бы с радостью проводила тебя к Коннору, но его нет на месте.

— Должно быть, на совещании. — Оливия внимательно посмотрела на дверь личного офиса Конна, ясно дав понять: уж она-то знает, что Энди врет.

— Нет, он где-то в производственном отделе.

— И связаться с ним нельзя?

— Не советую. Конн терпеть не может, когда его отрывают от дел.

— Даже я? — Наглая улыбка, а глаза еще наглее.

— Даже я. — Шах и мат.

— Мда. Все так серьезно... — Холодная как лед улыбка. Холодная сталь светло-голубых глаз.

Как всегда, одежда Оливии напоминала боевую амуницию. Пурпурные шелковые брюки, блузка в тон из пурпурного шелка с яблочно-зелеными полосами. На плечи небрежно накинут ярко-красный шелковый пиджак. Блестящий эффект. Какое богатство! На всех встречных действует, словно удар кнутом.

— Итак, я слышала, наш общий друг снова одинок.

— Тебе должно быть известно, что я не обсуждаю личную жизнь мистера Девлина, — широко улыбнулась Энди.

— Это правда. Из тебя что-нибудь выудить все равно, что выудить деньги у одного из моих экс-мужей. — Оливия засунула руки в карманы пиджака. Приняла дружелюбный вид и подмигнула. — Наверное, правила вежливости требуют сообщить тебе, что у меня есть на Коннора кое-какие виды.

— Ну что ж, я думаю, справедливость требует сообщить тебе, что ты отнюдь не оригинальна в своих планах, Оливия. — Несмотря на дружелюбную улыбку, ответ прозвучал подчеркнуто враждебно.

Энди с изумлением заметила, что в глазах Оливии мелькнула тень беспокойства. Улыбнулась еще шире:

— Я уверена, что, когда слух распространится, Конн окажется в толпе женщин, строящих одни и те же планы.

Оливия плотно сжала губы:

— А как насчет тебя, Энди? У меня создалось впечатление, что ты подыщешь себе местечко в этой толпе.

— Роман с мужчиной на которого работаешь, — это достаточно неприятно, Оливия.

— Не знаю, не знаю. Я так давно ни на кого, кроме себя, не работаю... Но я припоминаю, что роман с боссом приятно разнообразит рабочее время. Хочешь совет? Если тебе вдруг приспичит как-нибудь в середине дня и придется воспользоваться столом, запирай дверь офиса. Не то напугаешь персонал.

Энди расхохоталась:

— Ты просто давно не видела, на что похож стол Конна. Заниматься на нем любовью все равно, что на минном поле — всюду готовые образцы новых систем и станций. Одно неосторожное движение — и калекой останешься.

К изумлению Энди, Оливия вдруг искренне рассмеялась.

— Бог ты мой, да он просто обожает весь этот электронный хлам. На той неделе он подвозил меня куда-то, остановился у светофора, опустил стекло и принялся всерьез обсуждать разные видеоигры с мальчиком лет десяти в соседней машине.

— Если у тебя действительно серьезные планы, к таким вещам придется привыкнуть. Да и не помешает побольше узнать об этих играх.

Оливия слегка вздрогнула.

— Да нет уж, спасибо. — Она принялась тщательно рассматривать свои длинные острые ногти, покрытые лаком под цвет пиджака. — Я уверена, что смогу заинтересовать Конна более изощренными играми.

Энди снова вспомнила их ночные объятья, вновь почувствовала напряжение и силу, исходившие от его тела, когда он прижимался к ней, ласкал ее, хотел ее...

— Не сомневаюсь, — отозвалась она с деланным безразличием. Энди боролась с сильным искушением: вскочить и вцепиться в горло своей собеседнице. Однако по большому счету убийство Оливии ничего не решит. Появится еще кто-нибудь. Отгонять от Конна поклонниц — это как мух отгонять от еды.

— Ну так что? — Картинно изогнувшись, Оливия взглянула на часы. — Я не могу торчать здесь все утро. Может быть, ты все-таки соблаговолишь сообщить Конну, что я приехала?

— Понятия не имею, где он сейчас. — Энди говорила чистую правду. — Я могу минут двадцать выяснять это, а потом окажется — у него нет времени подойти к телефону. Ты же сама сказала — работа с электроникой увлекает его как ребенка. А производственный отдел для Конна — что-то вроде гигантского магазина игрушек. Он с радостью полдня там проторчит.

Оливия помрачнела и беспомощно взглянула на дверь.

— По крайней мере, передай ему, пожалуйста, что я приезжала.

— Непременно. У него есть твой номер телефона? — невинно поинтересовалась Энди. Хороший удар.

Холодный взгляд в ответ.

— Есть, Андреа, и ты прекрасно знаешь об этом. И поверь, дорогая, у меня тоже есть его номер. — Контратака.

Энди уже нашла остроумный ответ, как в кабинет, широко ухмыляясь, влетел Девлин. Дорогой пиджак, сшитый по индивидуальному заказу, небрежно перекинут через могучее плечо, две верхние пуговицы на рубашке от Армани расстегнуты, стодолларовый галстук свободно болтается на шее. На рубашке пятно от машинного масла, волосы взъерошены, в руках образец контакта. Торжественно потрясая этим образцом как-будто это был святой Грааль, Конн крикнул Энди:

— Дорогая, ты оказалась права! Когда я в последний раз говорил, что обожаю тебя?