Энди продолжала стоять в растерянности, судорожно пытаясь сосредоточиться. Ей не очень хотелось одеваться. Одна мысль о мокрых джинсах и блузке приводила ее в ужас. Но ходить голой в колючем шерстяном одеяле... Честно говоря, бывают и более удачные наряды.

В конце концов, она решила еще погреться. Все равно в ее теперешнем состоянии ничего лучшего не придумаешь. Однако жар от огня был так силен, что вскоре ей пришлось чуть-чуть отодвинуться.

Когда Конн вернулся в комнату с большим подносом в руках, Энди по-прежнему сидела у камина. Их взгляды встретились, и Конн ощутил сильное напряжение внизу живота. Он глубоко вздохнул, поставил поднос на каминную полку и, твердо решив взять себя в руки, опустился на коврик сзади Энди. Отблески пламени мягко освещали нежный изгиб ее спины, и Конн раздраженно отвернулся.

— Я рассчитывал, по правде говоря, на несколько иной обед, — проворчал он, — но по крайней мере все горячее.

— А пирожные... — хрипло спросила Энди, — где ты раздобыл пирожные?

— Нашел чудесный пакетик и прочел инструкцию на обороте.

— А-а. — Энди осторожно попробовала кипящий бульон. — Очень даже ничего.

— Если я обещал даме пикник, то держу слово.

— Спасибо, Конн.

Ее голос прозвучал как-то неестественно, и Конн заглянул ей прямо в глаза.

— За суп?

— За пикник. — Энди отвернулась, с аппетитом откусила еще кусок пирожного. Взглянула на Конна и улыбнулась. — Ты все прекрасно придумал, Девлин. И не обращай внимания на мои дурацкие выпады. У меня благополучно вылетело из головы, что ты еще не очухался после развода.

Он печально улыбнулся в ответ.

— Мы с Юдифью так давно разъехались, что когда я получил извещение о разводе, то долго думал: я-то здесь при чем?

— А теперь снова готовишься к очередной попытке? Я имею в виду, к попытке создать семью.

Конн задумался.

— Трудно сказать, — со вздохом признался он. — Понимаешь, меня многое притягивает в браке. Мне просто необходимо кого-то любить, мне нужен кто-то, кто любил бы меня. А потом дети... — Он нахмурился. — Я хочу ребенка, Энди.

— Я тоже, — тихо отозвалась она.

Конн посмотрел на нее. Ее словно целиком захватил вид пламени, играющего в камине. «Я тоже»,　— про себя повторил он. Энди и дети. Он никогда не представлял себе Энди в роли жены и матери. Ему и в голову такое не могло прийти.

— Поэтому ты собираешься выйти замуж за Дерошера?

Энди резко тряхнула головой, как будто очнулась после долгого сна.

— Да. Наверно, и поэтому тоже. Все, что ты сказал, очень верно, Конн. Мне нужно любить. И быть любимой.

— А ты любишь его? — резко бросил он, внимательно глядя на нее.

— Разумеется. А то что бы мы, интересно, сейчас обсуждали?

Он прекрасно понимал, что Энди лжет. Она может водить за нос кого угодно. Но только не Конна Девлина.

— Понятно. А Марк Бек? Так, от нечего делать?

Энди холодно взглянула на него и сухо бросила:

— Мне казалось, ты обо мне лучшего мнения, Коннор.

Конн смущенно опустил глаза. Она всегда умела поставить его на место.

— Извини.

Энди обиженно помолчала и сердито спросила:

— Между прочим, а что у тебя за интрижка с Оливией Вудраф? Так, от нечего делать?

Конн усмехнулся:

— Точно. От нечего делать.

— Тебе нравится силиконовая грудь?

— Не то слово, просто обожаю, — удивленно пробормотал он.

Любезная улыбка в ответ.

— Видишь ли, Оливия проконсультировала меня относительно моей фигуры, порекомендовала отличного хирурга-косметолога и с большим знанием дела рассказала об операции по увеличению груди.

Конн выпучил глаза:

— Она раскритиковала твою фигуру?

Энди улыбнулась еще шире:

— С точки зрения Оливии, грудь у меня маловата.

Конн изучающе посмотрел на свою собеседницу, глубоко задумался и решительно заявил:

— Не понимаю, какие могут возникнуть к твоей груди претензии. Я всегда считал, что у тебя совершенная грудь.

— Это действительно комплимент в устах знатока.

— Ты намекаешь, что я падок на большую грудь?

— Я скорее намекаю, что ты падок на женщин.

— Возразить нечего. — Конн вздохнул. — Но своих жен я долго выбирал себе по вкусу.

— Что ж, вкус тебя никогда не подводил, — фыркнула Энди.

Шутка не такая уж безобидная. Но он не обиделся. Ее колкости иногда по-настоящему бодрили и освежали его. Конн откинулся на стуле и заразительно расхохотался. Давно он уже так не смеялся. Наконец-то исчезла горечь последних дней.

— Энди, Энди, с тобой лучше не спорить, — улыбаясь проговорил он.

Крошка от пирожного прилипла к ее подбородку. Конн протянул руку и мягко убрал крошку. Медленно провел пальцем по влажным губам.

Чарующие губы приоткрылись, она слегка коснулась его пальца кончиком языка. Глаза их встретились и уже не желали больше разлучаться. Наверно, так прошло несколько минут, а может быть, целая вечность. Наконец-то их час настал.

Конн прикоснулся к ее губам ладонью. Наклонился к Энди и бережно поцеловал. Он больше никуда не торопился — и так хотелось насладиться каждым мгновением, каждой лаской, каждым прикосновением.

Энди больше не казалась ни растерянной, ни удивленной. Она приоткрыла рот, ожидая нового поцелуя.

Конн слегка отодвинулся, откинул волосы с ее лица, весело взглянул на нее и рассмеялся.

— Мы же договорились, что ничего подобного не будет.

— Я помню. — Энди буквально впилась в него глазами, как будто увидела в первый раз. — Мы с тобой с ума сошли.

— Точно. — И Конн снова поцеловал ее. Он уже не мог держать себя в руках, он был околдован ею. И знал, что это наконец должно случиться, знал, что это уже неизбежно.

— Конн, пора остановиться. Пока не поздно, — пробормотала Энди спустя пару минут. А сама жадно искала губами его рот.

— Ты права. Пока не поздно. — Конн целовал ее плечи, ласкал губами мягкую кожу.

Энди всем телом прильнула к нему, ощущая горячую силу его желания. Надо остановить его. Иначе будет поздно, поздно, поздно. И что потом? Как она будет с ним работать?

Конн повалил ее на ковер, сорвал так тщательно завязанное одеяло, и прекрасное обнаженное тело предстало перед его взором.

— Энди, ты самая чудесная женщина на свете, — шептал Конн, лаская губами ее шею, грудь, живот. — Почему я так долго не замечал этого?

— Ты заметил это когда-то. Двенадцать лет назад.

— Так давно... — Он нежно сжал губами ее сосок, провел по нему языком. — Да, так давно. Тогда я любил твою шелковистую кожу. Аромат твоего тела, вкус твоих губ...

Энди приподняла голову и поцеловала его. «Если и говорить «нет», то прямо сейчас», — лениво подумала она. Их близость ничего не изменит, их близость — не больше чем простое вожделение. Конн любит не Энди, не своего лучшего друга; он просто возбужден, лаская ее тело, он стремится к обладанию каким-то идеальным женским образом, а к реальной Энди образ этот не имеет ни малейшего отношения.

Не все ли равно? Есть всего лишь миг, миг, в котором воплощается страстная, безумная любовь мужчины к женщине. Такой миг настал. Она лежала в его объятьях, а все остальное неважно. По крайней мере сейчас. А завтра... что ж, завтра еще не наступило. Энди улыбнулась, обняла Конна и отдалась сладкому обману.

— Энди, — тихо-тихо позвал Конн. — Энди, а у нас не будет потом проблем? Ты что-нибудь принимаешь? Какие-нибудь таблетки? — Голос его был почти молящим.

Энди с изумлением приоткрыла глаза и внезапно поняла, что он имеет в виду. Так велико было искушение ответить «да» и, забыв обо всем на свете, заняться с ним любовью. Где-то, в дальнем-дальнем уголке мозга, мелькнула коварная мысль: «Это же замечательно — иметь от Конна ребенка. Ты же всю жизнь мечтала о ребенке от Конна».

— О, Коннор... — Энди прикрыла глаза. Она так хотела его, еще немного, и она сойдет с ума.

— Черт побери! — Его смех походил на стон отчаяния. — Энди, я уже не смогу...

— Мой фотоаппарат, — задыхаясь, шепнула Энди. Ее тело сотрясала крупная дрожь. — Дай мне фотоаппарат.

Он так изумленно взглянул на нее, что она расхохоталась.

— Да нет, я не предлагаю сделать парочку фотографий и успокоиться! Просто подай мне чехол от фотоаппарата.

«Энди, похоже, слегка тронулась», — ошарашенно подумал Конн, но, тем не менее, встал и подошел к каминной полке.

— Открой чехол. Там внутри все необходимое...

Он вздохнул, послушно раскрыл чехол и заглянул внутрь. Широко ухмыльнулся и вытащил яркий пакетик.

— Не бойся, я не собираюсь спрашивать, почему у тебя в фотоаппарате презервативы.

— Долго объяснять. Скажи спасибо Трейси. Это она их туда засунула, а почему — неважно.

— Так. — Он хрипло рассмеялся. — И много у тебя этого добра?

— Пачка как минимум.

— Ха! Всего-то, — пробормотал Конн, гладя ее груди. — Правда, это займет целый день.

— Ничего, я сегодня свободна, — едва дыша, проговорила она. — Конн...

— Тогда начнем? — прошептал он в ответ.

Через несколько минут Конн понял, что долго не продержится. Его тело решило за него, и он дал ему волю, зная, что теперь глупо сопротивляться.

Это было прекрасно. Он понимал, что Энди еще не кончила, но понимал также, что нельзя обманывать ни себя, ни ее. Слава Богу, у них впереди полно времени. Он не торопил себя, но и не стал сдерживать; взрыв сокрушительной силы потряс его тело. Энди! — крикнул Конн в животном восторге.

Энди довольно качнула головой, и Конн усмехнулся. Ну нет, так просто он ее не оставит. Догадавшись о его намерениях, Энди смущенно вздрогнула, покраснела и попыталась остановить его.

Он шутливо возразил, что, в конце концов, женщинам тоже полагается получать удовольствие. Мягкие и нежные движения пальцев и кончика языка Конна окончательно убедили Энди в его правоте. А еще через пару минут Энди упоенно закричала. Мастерство Конна заставило ее начисто позабыть все опасения.

Конн слегка улыбнулся, совсем по-мальчишески гордясь собой. Потом снова лег, крепко обняв Энди. Еще несколько минут ее тело сотрясала дрожь, а сердце билось так сильно, что гулкие удары отдавались в его груди. Наконец Энди, совершенно опустошенная и измученная, тихо вздохнула и расслабилась.

Так, уютно устроившись в объятьях друг друга, они лежали, прислушиваясь к шуму дождя на крыше и набираясь сил. Пару раз Конн поднимался поворошить огонь и подкинуть дров, а затем снова опускался на ковер рядом с Энди и покрепче закутывался в одеяло. Потом они снова занимались любовью, на этот раз долго и медленно, закрыв глаза и вплоть до конца не произнеся ни единого звука.

Начисто позабыв о ненастье, о пикнике, обо всем на свете, Конн и Энди провели так целый день. Мир для них сузился до пределов маленького оазиса счастья в хижине на берегу озера. Потом Энди нехотя поднялась, заварила чай, порылась в кухонных шкафах и обнаружила пачку песочного печенья. Тем временем Конн сообразил, что диван наверняка раскладывается, и превратил его в огромную мягкую кровать.

В комоде он нашел стопку простыней, пару теплых одеял и подушки и ловко устроил теплое уютное гнездышко прямо перед камином. Энди принесла чай с печеньем, и они с комфортом уселись на подушки. Пламя камина согревало их обнаженные уставшие тела, и, обняв друг друга, они в приятной дремоте прислушивались к вою ветра за окнами.

Когда они отдохнули, Конн взял чашки и блюдце с печеньем, поставил их на пол и повернулся к Энди. Его глаза снова загорелись странным огнем, совсем непохожим на отражение пламени в камине.

Они любили друг друга не спеша, делали частые паузы, чтобы восстановить дыхание и поменять позу. Наконец Энди словно впала в какое-то блаженное забытье и вскоре закричала от наслаждения. А еще через минуту ее крик сменился хриплым криком Конна. Задыхаясь, пытаясь справиться с бешеными ударами сердца, он нежно обнял Энди и без сил опустился на кровать. «Вот бы провести так всю жизнь», — подумалось ему.

Они заснули, крепко взяв друг друга за руки, и на их обнаженные тела падали неровные отблески пламени. Пару раз Энди просыпалась и в уютной полудреме ласково смотрела на спящего Конна.

Ей так хотелось убедить себя, что это навсегда. Что теперь каждое утро она будет просыпаться рядом с любимым после страстных ночных объятий, будет чувствовать сладкую боль в груди, будет чувствовать на своей щеке его теплое дыхание.

Это было бы слишком просто. Энди машинально улыбнулась. Жизнь совсем не похожа на сказку. Через несколько часов им нужно быть в коттедже; потом приедет Бек, и опять начнутся переговоры. Все вернется на круги своя, и прекрасные видения исчезнут.

Пару деньков они еще будут обмениваться таинственными улыбками и нежными обещаниями. Будут тешить себя иллюзиями. Но в офисе Конна нет места романтике. Энди снова превратится в администратора по имени Андреа Спенсер. И придется мучительно искать ответ на вопрос, как же соединить поэзию их любви в хижине у озера и прозу повседневной жизни. Их отношения какое-то время будут напряженными. Потом, разумеется, жизнь возьмет свое, и они постараются вычеркнуть этот день из памяти. Но оба поймут, что сделать это не так-то просто, и будут помимо воли снова и снова возвращаться к нему в своих мыслях.

И все равно ничего не выйдет. Конн не любит ее, а значит, у них нет будущего. Просто секс не устраивает Энди. У нее, слава Богу, достаточно гордости. Ей будет слишком больно сознавать, что их идиллия так хрупка, что настанет день, и Конн женится и бросит ее. Энди... улыбнулась, погладила Конна по щеке. Она так любила, так хотела его. Потерять Конна — все равно что потерять собственное сердце.

«Никаких иллюзий! — со злостью подумала она. Крепко закрыла глаза, боясь расплакаться. — Никаких сожалений!»

Когда Энди снова проснулась, уже смеркалось. Огонь деловито гудел в камине, языки пламени весело уносились вверх, и Энди, сладко потянувшись, огляделась по сторонам. Конн уже встал и внимательно смотрел в окно. Он так и не оделся, и огонь ярко освещал четкие линии его мускулистого тела.

Энди с нежной улыбкой тихонько следила за его движениями. Внезапно она поняла, что вокруг совсем тихо. Только трещали поленья в камине. Значит, дождь кончился.

— Прошла гроза? — Она слегка вздрогнула и накинула на себя простыню.

Конн оглянулся с легкой усмешкой.

— Да не совсем. Ты лучше сама посмотри.

— Что еще случилось? — Энди нахмурилась, встала и закуталась в одеяло. — Боже, как холодно!

— Я надеюсь, у тебя нет срочных дел в коттедже?

Энди улыбнулась и подошла к нему.

— Да нет. Но хорошо бы решить, как мы туда доберемся. Это неблизко.

— К счастью, сегодня мы уже никуда не пойдем.

— Почему? — Она выглянула в окно. — О Господи!

Снег. Все исчезло под густым снежным покровом, а снег все шел и шел.

— Что же нам делать? — протянула не то чтобы испуганно, но как-то растерянно Энди.

— Валяться в кровати, — рассудительно ответил Конн и ободряюще улыбнулся. — Есть другие предложения?

Энди снова взглянула в окно.

— И сколько нам еще оставаться в этой хижине?

— Нас начнут искать. Правда, в такую погоду даже вертолет сюда не доберется. — Конн обнял Энди и прижался к ней. — Но у нас есть еда, дрова и секс, любимая. Лично мне больше вообще ничего не надо. Если очень повезет, снегопад через недельку кончится.

— А Бек?

— Который из Беков? — Конн любя укусил Энди за мочку уха, а затем, с хозяйским видом запустив руку под простыню, погладил ее грудь.

Его рука начала опускаться все ниже и ниже... У Энди перехватило дыхание. Казалось, она была не в силах отвести взгляд от темного окна. В нем отражалась комната, блики пламени в камине и смятая постель.

— Пойдем полежим немного, а? — вкрадчиво промурлыкал Конн. В глазах его снова вспыхнули опасные огоньки.

Энди облизнула губы. Она была так возбуждена, что сама удивлялась: и как только у нее сил хватает? После столь бурного дня ей бы надо теперь без сил валяться в постели и не осмеливаться даже думать о сексе.

Но очень скоро, едва не теряя сознание от наслаждения, Энди поняла, что это вполне возможно.