Си Джей покраснела, и он опять почувствовал угрызения совести. Ветерок, проникающий в комнату, играл ее шелковистыми волосами и доносил до него легкий аромат жасминового мыла. Гаррету снова пришла мысль о том, каковы на ощупь эти волосы и кожа, как выглядит ее обнаженное тело в лунном свете и что бы он почувствовал, держа его в объятиях. Брось, тут же осадил он себя, ты не затем сюда приехал. Совсем не затем.

На сей раз глаза его устремились на противоположную стену, увешанную репродукциями.

Каждая как яркое цветовое пятно: скачущие кони, горящие замки, азартные баталии. А на переднем плане прекрасная женщина с огненно-рыжей гривой волос, полуобнаженной грудью и пламенной страстью во взоре.

Объект этой страсти тоже фигурировал на всех картинах — дьявольски красивый силач с выпирающими бицепсами.

— Кто эта женщина с необъятной гру… — Гаррет запнулся, — мм… грустью в глазах? Сибилла?

— Да. Это увеличенные эскизы обложек.

— Любопытно.

— Вы имеете в виду необъятную… грусть или эскизы?

Гаррет усмехнулся.

— И то, и другое.

Лицо демонического красавца показалось ему знакомым, и он переместился к мольберту.

Джейми, стоящий у скалы, недобро глянул на него с портрета. Тот же облик, что и на репродукциях. Через плечо небрежно переброшена накидка, пальцы стиснули инкрустированную драгоценными камнями рукоятку заткнутого за пояс кинжала, длинные волосы развеваются по ветру, мужественный выпуклый лоб прорезала жесткая складка.

— Ваша последняя работа? — Гаррет взглянул на нее и удивился, отчего она так зарделась.

— Хочу подарить Берти на день рождения.

Она вечно недовольна эскизами профессиональных оформителей, вот я и решила… — Она смутилась и отвела взгляд.

— Здорово у вас получается!

— Наверное, вы совсем не разбираетесь в живописи.

— Ну почему же? — рассмеялся Гаррет. Очень выгодное помещение капитала. Детали я предоставляю экспертам.

— Полотна Си Джей Карузерс вряд ли пополнят вашу коллекцию. Я занимаюсь этим для собственного удовольствия, и профессионалам нечего опасаться моей конкуренции.

— А что еще вы делаете для собственного удовольствия?

Гаррет заглянул ей прямо в глаза, изобразив улыбку обольстителя в расчете на то, чтобы ее смутить. Но, к его удивлению, улыбка не возымела желаемого действия. Си Джей поглядела на него холодно и настороженно. Гаррет сказал себе, что, видимо, никогда до конца ее не поймет.

Она пожала плечами, и в ее взгляде появилось что-то дразнящее.

— Плаваю, гуляю, копаюсь в саду потихоньку от садовника — он у нас очень строгий, гоняет меня. — Улыбка, точно солнышко, рассеяла набежавшую тучу. — Что еще… Дайте подумать…

Ах да, мастерю воздушных змеев и запускаю их на берегу, слушаю музыку, хожу по магазинам, встречаюсь с друзьями, читаю… самые обычные занятия.

— А нельзя ли и мне, пока я здесь, поучаствовать в самых обычных занятиях?

Он произнес это небрежным тоном, не желая показаться навязчивым.

— Разве у вас есть время? — Запрокинув голову, Си Джей посмотрела ему в глаза. У кого другого такой взгляд можно было бы счесть кокетством. — Мне показалось, Берти загрузила вас работой.

— Ну, не настолько, чтоб не выкроить часок-другой.

— А целый день?

Гаррет в притворной нерешительности обхватил рукой подбородок.

— Даже не знаю. Надо подумать.

— Я собираюсь завтра в Форт-Майерс, мне надо заглянуть в банк, а потом, если хотите, пообедаем вместе.

Гаррет был почти что раздосадован. Он-то уже приготовился к долгой и трудной осаде, собрался пустить в ход всю свою изобретательность, все обаяние, а она так легко сдается, — ну не обидно ли?

А может, ты не на нее злишься, а на самого себя? — подумал он. Из-за того, что ввязался в нечестную игру?..

— Я с удовольствием… Нет, вы не подумайте, у вас очень вкусно кормят. Но я, по правде сказать, немного устал от даров моря.

— Уже? Всего за три дня? — хохотнула Си Джей. — Не волнуйтесь, это временное явление.

Дора из кожи вон лезет, чтобы досадить Берти.

Между ними идет постоянная война, однако за ней бывают частые перемирия — тогда мы питаемся как короли. До тех пор, пока Берти снова не нанесет жестокий урон ее профессиональной гордости, и все начинается сызнова. Мы так привыкли к этим сварам, что без них наш Рай был бы просто немыслим.

— И чтобы попасть в Рай, надо, как я понимаю, стать членом семьи? рискнул предположить Гаррет.

Си Джей пожала плечами.

— На сегодняшний день в роду только одна девица на выданье. С арбалетом в руках, как вы изволили заметить.

— Н-да, опасная перспектива. Тут нужен решительный человек.

— Я бы сказала, безумец. — На губах ее играла озорная улыбка.

— Меня многие так называют.

— Наслышана. — Си Джей посмотрела на него почти с вызовом. — Но, думаю, Берти на то и рассчитывала, когда заключала с вами договор.

У Гаррета перехватило дыхание.

— Что вы имеете в виду?

— «Парсонс индастриал», разумеется, что же еще? — беззаботно отозвалась она, отвернулась и подошла к столу.

— Вы меня простите… Мне надо еще уйму дел переделать. Я так увлеклась портретом, что забыла о времени.

Си Джей сокрушенно кивнула на большую картонную коробку, доверху наполненную конвертами всевозможных цветов и размеров.

— Вчерашняя почта Берти.

— Неужели вы на все отвечаете? — Гаррет даже присвистнул.

— У меня есть помощник. Он приезжает по пятницам. Я просматриваю все письма, отбираю те, что приходят от постоянных поклонников — на них Берти отвечает сама, и те, в которых содержатся угрозы и которые надо переслать в полицию. Остальные отдаю помощнику.

— Представляю, сколько на все это уходит времени.

— Если бы только на это! Я выполняю обязанности личного секретаря, машинистки, агента по рекламе, назначаю деловые встречи, слежу за исполнением контрактов, поддерживаю связь с издателем, отбиваюсь от назойливых посетителей — словом, чего только не делаю. Не считайте меня брюзгой… — Гаррет вновь услышал восхитительно звонкий смех. — Мне нравится эта работа.

— Но утомляет она, я думаю, не меньше, чем управление «Парсонс индастриал».

— Зато приносит большее удовлетворение.

— Смотря кому.

— Да, мистер Джеймисон, о вкусах не спорят.

— Гаррет, — поправил он. — Мы же договорились. Вы что, забыли?

В ее взгляде он прочитал вызов.

— Нет, я помню. Но условия договоров порой меняются. Не так ли, Гаррет?

Она одарила его безмятежной улыбкой, села за стол и потянулась к пачке бумаг, лежащей перед компьютером.

Остаток дня прошел спокойно. Гаррет уединился в кабинете Берти и посвятил себя изучению смет, балансовых счетов, перспективных планов и прочей документации.

В конце концов у него зарябило в глазах, и он — впервые в жизни достал из дипломата очки, приобретенные три недели назад.

Надо же, очки!

Гаррет нацепил их на нос, досадуя на себя и на судьбу. Следующим этапом будет, наверно, облысение, потом брюшко, ревматизм, одышка… Все труднее станет играть в теннис, бегать, тренироваться в зале.

Черт побери! Он стареет!

Отец как-то признался ему, что его страшит мысль об одинокой старости. Если на склоне лет останешься наедине с собой, то твоего одиночества не скрасят воспоминания о былом счастье.

Он тогда ужасно разозлился и бросил отцу, что одиночество предпочтительнее компании прожженной девицы, которая жаждет облегчить не столько твою жизнь, сколько твои карманы.

Позднее, припомнив, какая боль отразилась в глазах отца, он раскаялся в своих словах. А теперь этот разговор нейдет у него из головы. То и дело он представляет себя в старости и даже слышит унылое шарканье своих ног по огромному дому в Майами. Прежде такая перспектива его совсем не пугала, даже казалась приятной, но с годами от этой мысли на душе становилось все неуютнее… Особенно после того, как у младшего брата родился первый ребенок.

— Брось хандрить! — велел себе Гаррет и встал, со злостью отодвинув массивный стул.

Потер затылок, взглянул на часы. Полночь. В доме царила тишина. Наверно, все уже спят.

Гаррет погасил свет и плотно прикрыл за собой дверь кабинета. Выйдя в коридор, он услышал приглушенный звук радио или телевизора, вроде бы доносившийся из кухни. Значит, не один он бодрствует. Быть может, Дора готовит к завтраму очередной акт возмездия.

Но в кухне было пусто. Он уже распахнул дверь черного хода, как вдруг краем глаза увидел в коридоре темный силуэт, пробирающийся к широкой лестнице, что вела в спальню Берти.

Рука сама потянулась к телефону. Какого черта! Полиция все равно прибудет из Форт-Майерса не раньше чем через двадцать минут.

Уж с одним-то грабителем он как-нибудь сумеет совладать!

Выдвинув ящик кухонного стола, Гаррет выбрал остро заточенный нож. Ни дать ни взять Джейми Килдонан! — усмехнулся он про себя.

Что ж, для успешного осуществления планов Берти ему не помешает проявить себя героем.

Однако его романтическим предначертаниям не суждено было сбыться. Выглянув из кухни, Гаррет глазам своим не поверил. В свете луны, льющемся из окошка над входной дверью, ему явственно предстала на фоне сюрреалистических очертаний лестницы фигура злоумышленника.

Уинтроп!

В пижаме, халате и домашних туфлях. И цель его таинственных перемещений может быть только одна — покои Берти.

Бред! Гаррет поежился и решил окликнуть дворецкого (мало ли, может, хозяйке плохо, может, нужна помощь), но замер на месте с открытым ртом.

Уинтроп насвистывал какой-то фривольный мотивчик.

Вот это номер!

Ухмыляясь, Гаррет поспешно отступил, чтобы не застигнуть Уинтропа врасплох при столь пикантных обстоятельствах. Спустя минуту он услыхал снизу, как старик тихонько поскребся в дверь спальни, толкнул ее, не дожидаясь ответа, и вошел внутрь.

Седина в бороду, восхищенно подумал Гаррет и, положив на место нож, все еще посмеиваясь, вышел в теплую южную ночь.

Одна из арок мощенного красным кирпичом внутреннего дворика вела к бассейну. Гаррет уже заглядывал сюда ночью полюбоваться лунными бликами на голубой воде, увитыми диким виноградом колоннами и замысловатой восточной мозаикой, украшающей площадку и дно огромной ванны.

Золотоволосые русалки играют с тремя дельфинами, их прекрасные обнаженные тела грациозно извиваются под водой — подлинное произведение искусства.

— Мой прадед привез сюда двух мастеров с Мальты, — раздался негромкий голос у него за спиной.

Си Джей в закрытом купальнике такого же насыщенно-синего цвета, как ее глаза, почти бесшумно ступала по мозаичным плитам. Глубокие вырезы на бедрах и на спине подчеркивали буквально каждый женственный изгиб тела, стройность длинных точеных ног, гладкость загорелой кожи.

— Говорят, эти обнаженные прелести вызвали настоящую бурю у нас на острове.

Гаррет смутился, как мальчишка, и только потом до него дошло, что Си Джей имеет в виду прелести русалок, а вовсе не те, что занимают в данный момент его мысли. Не решаясь встретиться с ней взглядом, он понимающе кивнул.

— К прадедушке явилась делегация местных дам — уговаривала надеть на одалисок платья. Си Джей лукаво покосилась на него. — А тот, по слухам, так их отбрил, что они вылетели отсюда пулей и больше этого вопроса не поднимали, Гаррет засмеялся.

— Видите, у одной вместо пупка стекляшка?

Она приносит удачу, если дотронуться до нее рукой, — как в сказке.

— У вас здесь все как в сказке. Столько всего намешано: викторианский стиль, итальянское барокко, Восток, Индия…

— Безвкусица, да?.. Что ж, наверно, вы правы.

Хороший вкус за деньги не купишь.

— Думаю, содержать остров стоит бешеных денег?

— Вопрос истинного бизнесмена. Безусловно, это дорогое удовольствие. Она оглянулась на старый дом. — Пора понять, что его уже не залатаешь, сколько ни вкладывай денег. Надо либо ломать и строить заново, либо вовсе съезжать отсюда.

— Не думаю, что Берти будет счастлива на новом месте.

Си Джей с грустной улыбкой проговорила:

— Ничто не вечно под луной. Тем более — счастье.

Гаррет нахмурился, вспомнив слова отца, сказанные вскоре после смерти матери: прошлого не воротишь.

Тряхнув головой, он отогнал непрошеные мысли.

— Поздновато для купания, вы не находите?

— Зато потом лучше спится.

С перекинутым через плечо махровым полотенцем Си Джей подошла к краю бассейна.

Лунный свет ласкал ей плечи, спину, бедра… У Гаррета вдруг пересохли губы, и он ощутил знакомое напряжение в паху — инстинктивную реакцию мужской плоти на соблазнительное женское тело.

Это удивило и обрадовало его: в одном по крайней мере обойдемся без притворства…

Какая же ты дура! — тем временем думала про себя Си Джей. Нашла чем очаровывать такого мужчину — разгуливанием при луне в дурацком купальнике, который подчеркивает не столько твои формы, сколько их отсутствие! С такими данными выбить почву из-под ног у первого плейбоя на свете!.. Нет, у тебя явно не все в порядке с головой!

— Не хотите поплавать со мной? — вдруг вырвалось у нее.

Глаза его сузились, в их магнетизме он, пожалуй, мог потягаться с Джейми.

Си Джей до смерти испугалась.

С огнем играешь, предупредил внутренний голос. Чтение бульварных романов ни к чему хорошему не приводит. С чего ты взяла, что готова окунуться в мир неведомых тебе страстей?

Стараясь не поддаваться панике, она оторвала взгляд от горящих янтарных глаз и нырнула в посеребренную луной воду.