— Итак, — продолжает допрашивать Еву судья, — ты с камнем в руке преследовала Н.?
— Да.
— И хотела его убить?
— Но я этого не сделала.
— А как было?
— Как я сказала уже, появился незнакомый парень, толкнул меня на землю и погнался с этим камнем за Н.
— Как этот незнакомый парень выглядел?
— Все было так быстро, я не знаю…
— Ах, это «большое неизвестное»! — язвит обвинитель.
— А ты бы смогла его узнать? — не ведется на удочку судья.
— Наверное. Помню только, как он смотрит круглыми прозрачными глазами. Как рыба.
Это слово для меня как удар.
Вскочив, я вскрикиваю: «Рыба?!»
— Что это вы? — спрашивает у меня судья.
Удивлены все.
И правда, что это я?
Вспомнился череп со светящимися глазками.
«Наступают холодные времена, — звучит у меня в ушах голос Юлия Цезаря. — Эпоха Рыб. И душа человеческая теперь застынет, как лик Рыбы».
Два круглых прозрачных глаза, не отрываясь, смотрят на меня. Без выражения, без блеска.
Это Т. Он стоит над открытой могилой.
Так же он стоял и улыбался в лагере, тихо, высокомерно и насмешливо.
Уже тогда знал, что это я вскрыл шкатулку?
И что было в дневнике, тоже знал?
Подсмотрел?
Тайком крался за Ц. и за Н.?
Улыбается странной, застывшей улыбкой.
Я замираю.
А судья меня опять спрашивает:
— Что с вами?
Сказать ему, что я подумал о Т.?
Чушь!
С чего бы Т. вдруг убивать Н.? Тут нет мотива…
И я говорю:
— Простите, господин судья, я немного нервничаю.
— Это и понятно! — усмехается прокурор.
Я выхожу из зала.
Ясно, теперь они должны признать Ц. невиновным и выдвинуть обвинение против девочки. И так же ясно, что всех это устроит.
Завтра-послезавтра будет выдвинуто обвинение и против меня.
За пособничество воровству и введение суда в заблуждение.
От преподавания я буду отстранен и лишусь своего куска хлеба.
Но это меня не беспокоит.
На что я буду жить?
Забавно, но мне плевать.
На ум приходит бар, где мы тогда встретились с Юлием Цезарем.
Ведь там недорого.
Но я не напиваюсь.
Иду домой и ложусь спать.
Я больше не боюсь своей комнаты. Он теперь живет и у меня?