Вырвавшись на морской простор, яхта англичан развила поразительную скорость. «Минерва», рассчитанная на обычные морские прогулки, соперничать с ней не могла.
Капитан «Минервы» доложил, что преследование «Морской красавицы» невозможно из-за технических проблем — двигатели двух яхт не обладают равноценной мощностью. Он, бывалый моряк, неожиданно для самого себя оказавшийся в полном подчинении у прибывшего из Петербурга с особым предписанием агента, еще не до конца понял, как теперь следует себя вести.
И все же, раз хозяин судна, господин Ону, распорядился выполнять все приказы этого «инкогнито из Петербурга», значит, следует подчиниться.
А «инкогнито» с тоской смотрел на исчезающую вдали «Морскую красавицу», догнать которую ему так и не удалось…
«Ну вот, похоже, я завалил задание, даже не успев толком к нему приступить, — подумал Алексей. — А что прикажете делать? Лететь за англичанами на крыльях? Так я ведь не орел и не ангел божий, крылышек не имею, увы…»
— Как вы думаете, господи капитан, куда они могли направиться? — спросил он у моряка, имевшего опыт плавания по южным морям и знавшего основные пути в этих водах.
— Судя по направлению, которое «Морская красавица» взяла, выходя из Саронического залива, курс ее экипаж держит не на Средиземное, а на Эгейское море. А там уж как бог даст… Полагаю, будет одно из двух — либо они поплывут в Турцию, либо к северным греческим областям, граничащим с местами боевых действий в Болгарии. В любом случае «Морской красавице» не удастся миновать многочисленные острова, встречающиеся по пути. Даже если капитан «Красавицы» не станет ни у одного из этих островов швартоваться, яхта обратит на себя внимание островитян — там слишком узкие проливы, и каждое судно на виду. Нам подскажут, куда она пошла.
Поначалу Алексею идея показалась дикой — искать каких-то островитян, имеющих привычку присматривать за движением судов на море, и расспрашивать их, не проплывала ли мимо яхта, и если проплывала, то куда направилась? Бред!
Но капитан был настроен более оптимистично:
— Не волнуйтесь, если пойти по их следам, мы англичан не потеряем. Спрятаться им здесь негде. А если они решатся пройти через Дарданеллы и Босфор в Черное море, можно телеграфировать в Севастополь, чтобы наши их встретили с той стороны пролива.
Что ж, альтернативы у Алексея не было, и пришлось прислушаться к словам капитана. Хотя, как человек сухопутный, он все равно плохо понимал, что значит в море «пойти по следам» ускользающего судна.
Но это как раз оказалось вовсе несложно.
Один из матросов, грек, легко находивший язык с местными жителями, спускался на берег в каждом из портов по пути следования и наводил справки. «Минерва» кралась за «Морской красавицей» как кошка за мышью, и беда была лишь в том, что мышь оказалась слишком увертливой.
— Мисс Мэлдон, завтра утром мы встанем на якорь в Салониках, — объявил маркиз за ужином. — Вам предстоит сойти на берег. Я хочу, чтобы вы приобрели несколько отрезов восточного шелка и две-три шали на собственный вкус…
Мэри удивилась — ей казалось, что ожидать можно чего угодно, но только не разговора о шалях.
— Спасибо, милорд, но я не люблю шали восточных расцветок. Я их не ношу, — отозвалась она, еще не понимая, к чему ведет ее хозяин.
Маркиз пришел в раздражение. А в раздраженном состоянии он обычно был груб.
— Мисс Мэлдон, я попросил бы вас не устраивать бессмысленную дискуссию и не перечить, когда вам даются распоряжения. И мне безразлично, любите вы шали или нет, — перебил он Мэри сварливым тоном. — Ваша задача — пойти в город и приобрести некоторое количество мануфактурных товаров в той лавочке, на которую я укажу. Тканей должно быть достаточно, чтобы из них можно было сформировать объемистый тюк; он будет доставлен на борт «Морской красавицы» и не вызовет при этом ни у кого подозрений. Заурядная покупка женщины, обожающей тряпки. Дженкинс проводит вас в нужную лавку, там вы предъявите хозяину ют этот образчик ткани, а остальное он сделает сам. Я лишь хочу оказать вам любезность и разрешаю выбрать материи или платки, которые придутся вам по вкусу. Раз уж мы все равно получим товар из этой лавки, почему бы вам не побаловать себя? Но если вам неугодно затрудняться выбором, это не имеет ровно никакого значения; меньше хлопот и все. Главное — не забудьте предъявить хозяину образец ткани. Это очень важно!
Утром, едва Мэри успела проглотить чашку чая и кусочек тоста, Дженкинс повел ее в город.
Городок показался ей довольно живописным, как и большинство южных приморских городов. Наверное, было бы очень славно просто погулять по этим узким улицам, полюбоваться на витрины лавочек, где были выставлены поделки местных ремесленников, выпить чашку ароматного кофе в кофейне… Когда еще доведется побывать в Салониках?
Но Дженкинс несся по улицам едва не бегом, и Мэри с трудом за ним поспевала, почти ничего не замечая вокруг. Какой смысл в таких путешествиях? Впрочем, в ее положении нечего было и надеяться даже на минимальную свободу — маркиз Транкомб не для того привез ее сюда, чтобы позволить прохлаждаться в местных кофейнях.
Торговец в лавочке, являвшейся целью их путешествия, встретил англичан более чем любезно, с поклоном предложил войти и разложил перед ними на прилавке свой товар. Разматывая штуки восточных шелков, переливавшихся всеми цветами радуги, и быстро лопоча на плохом английском, он принялся нахваливать качество ткани. Мэри слегка растерялась от мелькания перед глазами радужных полотен и подумала, что выбрать здесь что-нибудь на свой вкус ей все равно было бы трудно, не стоит и пытаться.
Дженкинс, ожидавший от нее выполнения приказа хозяина, строго взглянул на девушку, и она тут же вспомнила о том, что считалось особенно важным. Выданный маркизом Транкомбом образчик ткани, который был спрятан в ее сумку, появился на свет.
— Мне хотелось бы подобрать ткань с таким рисунком, — сказала она, протягивая лоскут аляповатой красно-зеленой материи, вытканной серебряными и золотыми розами. — У вас найдется похожая расцветка?
Торговец стал в два раза любезнее (хотя и до того казалось, что быть любезнее уже невозможно), но побледнел при этом так, что его смуглая оливковая кожа приобрела зеленоватый оттенок.
— О, мэм, у ваша есть ошен тонки вкус, — залопотал он. — Кароша тканя, ошен кароша. У нас есть для ваша то, что вы хотела. У нас есть, конешно есть, мэм, замешателны товар есть. Вот именно то, что вы хотела, мэм.
И кинулся куда-то в глубь своей лавки…
Когда торговец упаковывал выбранные товары, каждый отрез ткани он перекладывал плотной бумагой странного вида. Мэри не сразу поняла, что это фрагменты какой-то карты… Так вот в чем было дело! Ткани, шали… Заурядный шпионаж!
Через двадцать минут Мэри и Дженкинс вышли из лавки, провожаемые поклонами хозяина. Молодой помощник торговца тащил за ними объемистый тюк с отрезами тканей, кружевом и восточными шалями. И разрезанной на куски военной картой к тому же.
Мэри было не по себе. Наверное, на лице у нее в эту минуту был написан испуг, и она опасалась, что за одно только выражение лица ее арестует первый же встреченный полицейский, чтобы выведать, в чем именно она провинилась, раз гуляет по городу с такой гримасой ужаса…
На улице они нос к носу столкнулись с молодым, щеголевато одетым иностранцем. Впрочем, штатский сюртук не мог скрыть военную выправку — каждое движение выдавало в незнакомце офицера.
— Пардон, мадемуазель! — Он приподнял шляпу, поклонившись, и тут же воскликнул: — Боже! Ведь вы — мисс Мэри Мэлдон? Какая встреча!
Девушка подняла глаза и увидела… Алексея Чертольского, того самого юношу, с которым она так сладко и неосмотрительно целовалась на своем первом балу. С тех пор прошло целых семь лет, Алексей повзрослел, возмужал; походил он теперь не на мальчишку, а на взрослого мужчину, но в глазах пряталось что-то прежнее, мальчишечье. Эти озорные карие глаза, в которых вспыхивали янтарные искорки, так часто вспоминались Мэри, что узнать их было просто…
И все же эта встреча казалась такой невероятной! Алексей Чертольский, собственной персоной, и где? Здесь, в Салониках!
Мэри часто вспоминала его, особенно в последнее время, едва только речь заходила о России, словно именно этот человек олицетворял в ее памяти свою страну. И она, конечно, мечтала о встрече с ним, смутно, ни на что особенно не надеясь и почти не веря, что эта нереальная встреча когда-либо состоится.
Но вот именно сейчас, в этих двусмысленных и унизительных для нее обстоятельствах, в ее зависимом положении (причем зависимом от крайне неприятного человека), встреча с Алексеем показалась ей нежеланной.
Чем ей похвалиться перед старым знакомым? Мисс Мэри Мэлдон как покорная служанка помогает доставить украденную карту человеку, занимающемуся шпионажем! Разве это занятие для достойных людей? Как же низко она опустилась!
И просто ужасно, что человек, знавший ее совсем иной, в ранней юности, когда она была счастлива и полна надежд на лучшее, увидит и поймет, во что превратилась ее жизнь! Ну почему эта встреча случилась именно сегодня? Нет, признаться, что она и есть та самая девочка, просто невозможно.
— Простите, вы, кажется, ошиблись. Мы не знакомы, — пробормотала она, опустив глаза, и поспешила вперед, к пристани.
Дженкинс на секунду задержался, внимательно присмотревшись к человеку, узнавшему Мэри.
Ясно было, что теперь об этом происшествии, в сущности совершенно незначительном, будет скрупулезно доложено маркизу, и придется объясняться с хозяином — кто это к ней подошел и зачем… И не выдала ли она какой-нибудь тайны?
Мэри почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Ну почему в ее жизни все так нескладно, несправедливо и жестоко? Единственный человек, которого она всегда мечтала снова найти, вдруг чудесным образом встретился ей на пути и… пришлось его оттолкнуть.
Теперь больше никогда он не захочет подойти к ней с разговорами, даже если судьба распорядится, чтобы они встречались ежедневно на каждом углу. Да еще бесцеремонный милорд начнет копаться в ее личных делах, оскверняя самое дорогое, что у нее осталось, — ее воспоминания.
Пришлось мобилизовать всю свою волю, чтобы не разрыдаться в голос. Настоящая леди не должна давать волю чувствам, тем более на глазах у посторонних. Надо уметь быть сдержанной и держать себя в руках в любых обстоятельствах. Матушка всегда повторяла ей, что плакать неприлично, так распустить себя могут только дурно воспитанные и истеричные особы.
С горьким вздохом Мэри поднялась на палубу «Морской красавицы» и тут же услышала, как Дженкинс докладывает поджидавшему их маркизу: «Ваша светлость, я должен проинформировать вас об одном имевшем место происшествии. Я бы сказал, оно носило странный характер и нуждается в серьезном осмыслении…»
Ну вот, началось! Сейчас эти два английских сухаря начнут терзать ее расспросами и глубокомысленно осмысливать то, что удастся из нее вытрясти.
После короткого разговора с англичанкой Алексей был обескуражен. Он еще в Афинах обратил внимание на эту девушку, напомнившую ему об одном из романтических приключений его юности…
Не верилось, что при таких странных обстоятельствах, здесь, в Греции, можно столкнуться с дочерью гувернантки, служившей в доме его собственной тетки, но тем не менее это и вправду оказалась Мэри Мэлдон.
Уж в чем-чем, а в этом после разговора с девушкой граф был уверен, хотя она почему-то пыталась убедить его в ошибке. Вообще, во всем этом была какая-то тайна! И кто был чопорный мужчина, сопровождавший ее?
Алексей, наблюдая за яхтой англичан, уже решил для себя, что это — лакей маркиза Транкомба. То есть того самого английского шпиона, которого начальство поручило бдительной заботе графа Чертольского…
А какую же роль играет здесь Мэри? Кем она приходится маркизу? Может быть, она имеет отношение вовсе не к маркизу, а к его лакею?
Нет, невозможно, это положительно невозможно! Мэри и лакей?! Хотя мать девушки и служила гувернанткой, всем было ясно, что дамы Мэлдон из благородной семьи, попавшей в тяжелые обстоятельства. Неужели она вышла замуж за лакея или дворецкого? Вообще-то особым снобизмом она не отличалась…
И все же нет никаких оснований полагать, что Мэри сошлась с лакеем и теперь гуляет по Салоникам в компании собственного супруга. А вот в сопровождении слуги… Почему бы и нет? Это как раз похоже на правду. Молодую даму ни один разумный человек не отпустил бы бродить по портовому городу без всякого сопровождения, тем более за границей. Мэри ведь может на самом деле оказаться женой маркиза. И заботливый супруг послал слугу, чтобы провожал миледи хозяйку в ее странствиях по магазинам…
Но если судить по досье, собранному на этого вредоносного маркиза зарубежной агентурой Третьего отделения, Транкомб не женат. С этим досье Алексей успел ознакомиться перед отъездом из Петербурга и теперь знал о жизни маркиза гораздо больше, чем тому, возможно, хотелось бы…
Но раз маркиз не женат, значит… путешествует с любовницей. Какая же еще молодая дама поднялась бы на борт его яхты без компаньонки? Только та, что уже не боится себя скомпрометировать!
От этой мысли Алексею вдруг стало чертовски неприятно. М-да, когда граф, наблюдая за Мэри в афинском порту Пирей, на секунду вообразил ее содержанкой богатого английского лорда, он и представить не мог, насколько близко окажется к истине! И выбор ее трудно одобрить — даже по скупым строкам досье было ясно, что этот напыщенный маркиз — не подарок! Неужели девчонка дошла до полного отчаяния, согласившись продать себя последнему подлецу?
Теперь ясно, почему она побоялась перекинуться с Алексеем парой слов, столкнувшись с ним на улице, наверное, любовник ревнивый. А слуга так и сверлил непрошеного знакомца мисс Мэлдон злобным взглядом. Все донесет хозяину, можно не сомневаться.
Да и Алексею, откровенно говоря, не стоило кидаться к барышне с разговорами. Он тут выполняет важное задание, ему должно быть не до флирта с иностранными барышнями… Хотя… С точки зрения его задания дельце-то как раз интересное — обнаружить старую знакомую в самом логове врага. Если уж Алексею суждено заниматься слежкой за чертовым маркизом, так почему бы не установить приватный контакт с его бель ами?
Впрочем, когда Алексей вдруг так близко увидел Мэри, он был совершенно чужд этим расчетливым соображениям. Английская барышня, которую он помнил совсем юной девочкой, почти ребенком, теперь, по прошествии лет, показалась ему такой красавицей, что… Эх, ну разве можно в такой момент жестко контролировать себя?
Девчонка необыкновенно похорошела, и даже ее наряды, которые, по мнению Алексея, совершенно не соответствовали столь утонченной барышне (было в них нечто неуловимо вульгарное, рассчитанное на привлечение мужского внимания), не могли ее испортить. Жаль, что такая красота досталась маркизу!
Ладно, пусть сегодня Мэри не захотела признать Алексея и поговорить с ним, все равно он своего добьется и вызовет ее на откровенный разговор. В отношениях с дамами главное — настойчивость и инициатива. Как истинный кавалергард, Алексей не привык отступать на амурном фронте.
Противоборство с маркизом, конечно, было весьма далеко от этих фронтов, но появление на арене мисс Мэлдон давало возможность амурного маневра. Можно было, так сказать, зайти противнику в тыл со стороны наименее укрепленного фланга… Продуманная стратегия и тактика — всегда залог успеха.
В конце концов граф Чертольский находится в поездке под видом частного лица — этакий скучающий аристократ, который испросил на службе отпуск и отправился в круиз по теплым морям, чтобы погреть на южном солнышке застуженные в Петербурге легкие. И как человек, погруженный в полную праздность, он конечно же должен при случае приволокнуться за встреченной хорошенькой дамой — иное развитие событий было бы просто неправдоподобным.
Может быть, он успел бы улететь мыслями еще дальше, развивая свой неожиданный план, но вовремя опомнился.
— И что за чушь лезет в голову? — задал сам себе риторический вопрос Алексей и поплелся на яхту «Минерва», оставленную в порту.
Поскольку «Минерва» вошла в порт позже «Морской красавицы», встать в акватории снова удалось так, чтобы удобно было присматривать за яхтой маркиза Транкомба. Алексей до сих пор поражался своему везению — его капитан, вопреки мрачным ожиданиям графа, сумел-таки «Красавицу» выследить, и не только выследить, но и нагнать.
Денщик графа, оставленный на «Минерве» дневальным, с удовольствием передал возвратившемуся хозяину свою вахту по наблюдению за бортом «Морской красавицы». Алексей устроился так, чтобы самому быть понезаметнее, и прижал окуляры бинокля к глазам.
На яхте англичан не наблюдалась ничего, достойного внимания, за исключением хорошенькой барышни с книгой в руках, грациозно усевшейся на палубе в раскладное кресло.
Алексей снова и снова вглядывался в ее лицо, чтобы окончательно убедиться — это именно Мэри Мэлдон, и никто другой! Со стороны девчонки было глупостью полагать, что он ее не узнает…
Пытаясь привести себя в состояние раздражения (по мнению Алексея, совершенно необходимое чувство по отношению к представительнице вражеского лагеря), он придумывал разнообразные неприятные вещи про Мэри и ее сомнительного английского галанта. Но сам при этом понимал, что все равно не с ненавистью, а с восхищением смотрит на изящную девушку, любуясь ее чистым профилем, золотистыми волосами, игравшими на солнце, маленькими белоснежными ручками, сжимавшими переплет книги… Какое-то странное, нежное и грустное чувство шевелилось в его душе.
Увы, долго наблюдать за Мэри ему не пришлось — появился все тот же чопорный лакей, державшийся так прямо, словно ему только что довелось проглотить палку, и пригласил девушку пройти в кают-компанию. Мэри послушно поднялась и быстро ушла.
А Алексей так и остался на борту «Минервы» наедине со своим биноклем и со своими смутными чувствами.