Гамилькар Панде пребывал в полудреме, развалившись на ужасно дорогом диване в святая святых Додже, ноги на журнальном столике из красного дерева и по большей части игнорировал кошки-мышки боя дронов против джиннов. Ранее аскетичную комнату торопливо превратили в командный центр, атмосфера внутри была напряженной и тревожной. Старик сидел перед трехмерным голографическим боевым каналом, призывая свои механические войска и отпуская шокированные комментарии по поводу положения дел. Очевидно, отражение атак толстого джинна и маленькой джинны не слишком высоко располагалось в его списке вероятных занятий на этой неделе.

За его спиной сидел затянутый в боевой доспех монгол Кхунбиш с глазами, закрытыми в молчаливой медитации. Он был в некотором роде пацифистом и ему требовалось подобное дзену состояние, чтобы осуществлять насилие любого вида. Полковница Шакия устроилась в командном модуле, подключившись к Карме напрямую, ее голова была упакована в жидкий гелевый шлем, значительно усиливавший ее ментальные рефлексы, позволяя командовать множеством дронов не выжигая эхо чрезмерным потоком данных. Она, разумеется, была единственной, кто делал что-либо полезное, ее тело было покрыто потом, а мышцы подергивались.

Последним обитателем комнаты была Карма, несколько полных уровней ее разума фокусировались на происходящем, пережевывая цифры в противостоянии с полями искажения джиннов, и ее присутствие ощущалось почти физически, призрак, парящий над головами, дарующий странное ощущение безопасности. Бог-Машина была в комнате. Что могло пойти не так?

Так что, когда двери разъехались, они все посмотрели вверх, ошеломленные, кроме Гамилькара Панде, откинувшегося на своем сидении и приветственно улыбавшегося.

– Дверь! – закричал Додже, вытаращившись на выгнутую крышу, где он, предположительно, ожидал увидеть Карму, парящую в эфире. – Гребаная непробиваемая дверь открылась!

– Добрый вечер, Додже, – сказал Гурунг.

Он выступил перед джинном и два старика уставились друг на друга, мужчины, чья общая история привела город к этому безумному мгновению, потенциальному столкновению призрачной вселенной и квантовой аннуляции.

– Что это значит, шериф? – слова Кармы прогремели сверху, словно глас разгневанной богини. – Вы нас предали.

– Я их пригласил, – ответил Гамилькар Панде. – Со всем уважением, Карма, но ты попросила найти другой путь. Честно говоря, нет никакого желания посылать мою возлюбленную Канелию на штурм сада. Мне очень нравится этот сад.

– Спасибо, – РеГи присела в реверансе.

Полковница Шакия издала в своем шлеме придушенный звук, отвергая подобную любовь.

– Кроме того, – продолжил Гамилькар Панде, – оружие, которое ты собираешься использовать, ну, складывается впечатление, что оно может разрушить куда больше, чем одну эту башню. В коконе своего рая, мы считаем, что одиноки в этом мире, но это не так, верно? На планете хватает адских мест. Кто знает, что будет ответом на полное развязывание силы? Эскалация хорошей не бывает, так ведь, Карма? Разве не потому часть тебя дала мне карт-бланш?

– Продолжайте, шериф, – чуть помедлив ответила Карма. Ее тон был ледяным, клиническим.

Гамилькар Панде повернулся к джинну.

– Мелек Ахмар, Владыка Вторника, Красный Король, согласны ли вы на условия, которые…

– Нет, хер там я согласен! – взревел Мелек Ахмар. – Я пришел сюда править! Либо сегодня я сяду на трон, либо я сожгу всё!

– Ваш кармический счет взлетел с безумной скоростью, очень скоро вы сможете купить трон, – заметил Гамилькар Панде с некоторым весельем в голосе. – Хотя желания, которые вы исполняете… ох, не верится, что вы получаете удовольствие…

– Хренов Гурунг заставляет меня заниматься самыми гнусными вещами, принуждает продолжать злодейства. Позволь тебе сказать, шериф, вы, хреновы хомы, придумываете самые смехотворные, ужасные желания, а потом я вынужден взять и исполнить их, а потом все вы, ублюдки, сидите и меня обзываете всяким! Мне это надоело, меня тошнит от этого города, хотел бы я никогда здесь не появляться!

– Я не способна понять вашу стратегию, – субвокализировала Карма Гамилькару. – Первый Селюк выглядит нестабильным. Вы его выводите из равновесия. Он обладает невероятной разрушительной энергией и, вероятно, мозгом имбецила. Вы рискуете нашим выживанием.

– Нашим выживанием? Первостепенным является выживание города. Ты и я городу не синонимичны.

– Ясно.

– Я предохранитель. Ты дала сбой, Карма?

– Вы самонадеяны, шериф. Вы слишком много себе позволяете. Я напрасно вам доверилась.

– Возможно. В любом случае, я доведу это до конца. Ты согласна?

– В данный момент не вижу вариантов лучше.

– Благородный Марс, – сказал Гамилькар Панде. – Вы истинный и древний король джиннов, один из семи, верно?

– Один из семи, – подтвердил Мелек Ахмар. – Я об этом и говорю. Думаешь, мы, джинны, разбрасываемся королевскими титулами как хомы?

– Разве отправление правосудия не одна из обязанностей короля?

– Так ты и в самом деле признаешь меня королем этих владений? – в глазах Мелека Ахмара зажегся лукавый огонек. – Джинны придерживаются строгих законов и документации, чтоб ты знал. – Он щелкнул пальцами. – РеГи! Я так понимаю, ты хорошо разбираешься в составлении контрактов? Вот этот хом предлагает нам трон…

– Так скажем, вы скорей приглашенный судья, – сказал Гамилькар Панде. – Может, высокий гость? Выдающийся монарх с королевским туром, почтивший нас своей мудростью и знанием законов. Карма и я по этому вопросу единодушны, и мы просим прощения за скудность нашего приветствия.

– Хорошо сказано, шериф, – широко улыбнулся Мелек Ахмар. – Наконец учтивость, приличествующая братьям-королям. Я принимаю твое приглашение. Должен сказать, над приемом гостей вам стоило бы еще поработать.

– Я говорил о правосудии, – сказал Гамилькар Панде. – Я следователь. Возможно, вы соблаговолите выслушать мое дело.

– Правосудие! – выкрикнул Додже. – Шериф правду говорит! Я требую правосудия, Король-джинн! Твой слуга Гурунг преследовал меня годами. Он почти убил меня сорок лет назад, а сейчас вернулся завершить работу! Он одурачил тебя, чтобы ты исполнил его желание, Король Марса. Он привел тебя, чтобы ты меня убил!

 Мелек Ахмар сердито посмотрел на Гурунга.

– Гурунг, это правда?

– Несомненно, – ответил Гурунг. Он подкрутил усы и похлопал по своему ножу.

– Ну вот, – сказал Мелек Ахмар. – Мы действительно пришли тебя убить. Шериф, будь так добр, выдай нам его. Может у Гурунга улучшится настроение, если он его зарежет, а мы, наконец, вернемся к закатыванию вечеринок и наслаждению жизнью.

– Он признался в планах убийства! – вклинился Додже. – Мы в городе закона, Король-джинн. Мы ценим человеческую жизнь. Мы ценим справедливость. Таковы законы Кармы. Тебе и твоим псам здесь места нет.

– Да, человеческая жизнь. Законы. Справедливая цена. – Спокойно произнес Гамилькар Панде. – Это действительно идеалы, которыми мы живем. Бхан Гурунг, к сожалению, я не могу выдать вам Додже. Позвольте выступить в его защиту. Помните ли вы, как убили двадцать три мужчины и женщины около сорока лет назад, в очевидной попытке добраться до этого человека, Додже?

– Да, помню, – кивнул Гурунг.

– И тогда же вы пытали и убили его брата?

– Да.

– Зачем?

– Я пытался найти Додже, – ответил Гурунг.

– Мой бедный братик, – всхлипнул Додже.

– Бхан Гурунг, вы почти убили Додже, когда он наконец вернулся домой?

– Да. Я и сам почти умер.

– А затем?

– Меня судила и приговорила к смерти армия. Мой расстрел должен был состоятся в день, которым по удаче стал КД1. Карма объявила общую амнистию, и я был спасен.

– Кто установил дату вашей казни, Гурунг?

– Люди, которые меня судили.

– Кто они?

– Мне не позволено разглашать детали военного суда гражданским, – оглянулся Гурунг.

– Я полковница Шакия, Оборона, здесь я старший по званию офицер, – сказала Канелия Шакия. Ее гелевый шлем уменьшился до капюшона на спинке кресла, оставив тонкую голубую пленку на ее лице, что придавало ей вид выходца из моря. – У меня есть полномочия рассекретить все записи, относящиеся к вашему делу, Гурунг.

– В зале присутствовали четыре генерала и секретарь, – ответил Бхан Гурунг.

– У меня есть имена этих генералов, – сказал Гамилькар Панде. – Один из них особенно интересен. Его брат был спикером в парламенте.

– Ничего необычного, все они были коррумпированы и связаны друг с другом, – сказал Додже. – Старая система. Прогнившая до основания.

– Вас приговорил генерал СК Тхапа?

– Да, я запросил расстрельную команду, – ответил Гурунг. – Он выбрал дату, как глава трибунала.

– Действительно любопытно, что он выбрал именно КД1, – заметил Гамилькар. – Человек вроде него, с хорошими связями, наверняка заранее знал, когда Карма придет к власти. Будто он специально назначил день, в который казнь не могла произойти.

Гурунг выглядел потрясенным. Эта мысль явно никогда не приходила ему в голову.

– Итак, возможно предпринималась попытка сохранить вам жизнь, – продолжал Гамилькар. – Можете сказать почему?

– Не могу, – Гамилькар уставился на Додже.

– На протяжении этого расследования мне не давала покоя одна вещь… Почему? Почему, например, Додже покупал так много собственности перед КД1? Почему Карма выделила ему так много баллов за эту собственность?

– Я не под следствием, шериф! – рявкнул Додже.

– Так много почему. Почему генералы плакали? Почему Тхапа спас жизнь Гурунга? – Гамилькар проигнорировал старика. – Все ясно видели преступление Гурунга. Там нечего было расследовать. Что было неясным – это преступление Додже. Не желая впустую растрачивать огромное доверие Кармы, я решил расследовать именно его.

– Карма! – прорычал Додже. – Я запрашиваю немедленное устранение этого убийцы-негражданина Гурунга! А этот предатель Гамилькар Панде должен быть лишен гражданства и казнен!

– Не сейчас, – сказала Карма.

– Я требую, будь ты проклята! Ты должна служить нам! У меня твои гребаные кармические баллы! Я их обналичиваю, будь ты проклята, делай, как приказано!

–  Ваш запрос должен быть отложен, – хладнокровно вмешался Гамилькар Панде. – У нас внешнее критическое положение. Когда кризис будет разрешен, мы всенепременно покоримся вычислениям Кармы.

– Ты лжешь!

– Это допустимое соглашение, шериф, – сказала Карма. – Отметьте, пожалуйста, что экстраординарная свобода действий, предоставленная вам, заканчивается здесь. Рассмотрев это дело, мы обеспечим запрос уважаемого Додже в обмен на его баллы.

– Что? Все мои баллы? – переспросил пораженный Додже.

– Вы запрашиваете смерть двух человек, один из которых мой шериф, – ответила Карма. – Это будет ваш последний запрос.

– Ладно! Пошла ты. Думаешь, я только в этом месте существую? Думаешь, я все яйца сложил в твою гребанную кармическую корзинку? Забирай и убей псов.

– Мы осведомлены обо всем, уважаемый Додже, – сказала Карма.

– Как элегантны твои уравнения, Карма, – сказал Гамилькар. – Ты избавляешься от нас троих одним ударом. Кажется, я подписал собственный приговор. – Он бросил взгляд на Канелию. Она застыла в кресле, ее лицо было непроницаемо. Он искренне надеялся, что она не достанет револьвер, чтобы закончить все прямо сейчас. – Что ж, складывается ощущение, будто мое расследование было бесполезным. Я полагаю, в этом мире все равно не осталось места для людей вроде нас.

– Мне интересно, – проговорила РеГи, Леди Сада. – Какой ответ ты нашел? Почему Гурунг попытался убить Додже?

– Да, мне тоже любопытно, – прогромыхал Мелек Ахмар.

– Додже занимался продажей людей. Климатические беженцы, насильно приспособленные к ЛМА, и проданные тем, кто больше заплатит, они были необходимы для создания микроклимата в городах, где не хватало людей, – сказал Гамилькар. – Почти двадцать тысяч человек вывезли только в последние два месяца перед КД1. Но Додже не был простым работорговцем, нет. Под конец он принялся конфисковать собственность, расположенную в городе, используя поддельные контракты, которые мы собрали в архивах Национальной библиотеки. Забавная штука, все цифровые данные выскребли трижды, но он совершенно забыл о бумагах, составленных вручную. Они просто валялись там, вместе с земельными кадастрами. А те несчастные простаки, которых он продал и забрал имущество? Ну, в реестре они не появляются. Карма. Почему они совсем не появляются в твоем реестре?

– Двадцать тысяч, э? – теперь Додже расслабился, его лицо потеряло маску степенного старика и приняло более естественный, рептильный вид. – Было ближе к двадцати пяти. Я продавал целые деревни, шериф, целые гребаные деревни. Никогда больше деньги не доставались мне так просто. У меня даже был собственный аэродром. И ЛМА? Их подкручивали. Если выкрутить их до упора, они превращают человеческое тело в завод нанотеха. Все остальные биохимические процессы замедляются, и ты, разумеется, долго не протянешь, но какого черта, это самый дешевый метод запустить микроклимат. Хотя и превращает людей в слюнявые, безмозглые куски мяса. Это называлось климатическим грабежом. На карте есть города, которых не существовало бы без людей вроде меня.

– И вам отлично заплатили, заплатили дважды, на самом деле, сначала покупатели, а затем Карма, – добавил Гамилькар. – И она даже вас прикрыла. Почему, Карма?

Карма не ответила.

– Прикрыла? – расхохотался Додже. – Ты думаешь, я все сам сделал? Карма мне рассказала, как провернуть гребаное дело!

– Что? – Гамилькар обмяк и половина его канала ослепла. Эхо моргнуло, а затем заскремблировало, словно тонущий человек, пытающийся найти канат. Я не вижу данных. Она отрезала меня от виртуальности.

– В долине было где-то на сто тысяч человек больше, чем надо, – Додже говорил, растягивая слова. – Они прибывали из деревень, забивая город. Бедный, глупый шериф. Ты должен был оставаться для Кармы мальчиком на побегушках. Плохое время, чтобы отрастить хребет. До КД1 Карма раздала приказы. Вот столько людей в раю, и не больше. И кто-то должен был стать подметальщиком, очистить канавы. Знаешь что? Быть подметальщиком выгодно. Ты Панде, так ведь? Один из ваших тоже этим занимался. Думаешь, только я прибирал для нее дом? Я знаю каждый гребаный грязный секрет. Я гребаный столп общества. Я этот город пополам расколю, прежде чем меня повалят.

– Шериф, – сказала Карма, голос ее гремел с потолка. – Вы близки к сердечному приступу.

В горле Гамилькара поднялась желчь.Может она это сделать? В ЛМА есть бэкдор? Конечно, есть… Он попытался заговорить, но слова не выходили изо рта, только его эхо бормотало как слабоумная горилла. Он упал на колени, руки дрожали, он отчаянно пытался повернуть голову к Канелии, в то время как тело его дергалось в разные стороны.

– Больше нечего сказать, шериф? – насмешливо спросил Додже. – Думаю, что расследование закончено. А теперь я заберу свой приз. Господин Кхунбиш, не будете ли вы так любезны казнить предателей?