Я распахнул входную дверь:

— Марианна! Заходите. Вы как всегда более чем пунктуальны.

Она замерла в прихожей:

— Снова я пришла раньше, Вы…

— Не стоит тратить время на условности. Вешайте свой плащ и пойдемте в комнату.

Почему посещающие мой дом женщины всегда пользуются духами, которые мне невероятно противны? Что за насмешка судьбы? Ненавистные ноты лайма и амбры заставили меня поморщиться. Я приоткрыл комнатное окно и повернулся к Марианне:

— Садитесь же. Зачем стоять, если нам предстоит долгий разговор?

Она поспешно опустилась в кресло и расправила школьные складки на юбке:

— Я не решилась. Что-то застеснялась.

Она застеснялась! Интересно, она всегда такая или только со мной? Странная девушка. Трудно представить себе, что такое вот чудо однажды нашло в себе смелость выйти замуж… Я сел на диван и, положив ногу на ногу, закурил:

— Я привык много курить. Если хотите, то при вас я могу этого не делать.

Она сжала комком кружевной платочек и, опустив глаза, прошептала:

— Как хотите.

Очень лаконично. Как я хочу. Меня передернуло от этого овечьего безразличия. Разумеется, в моем доме все будет так, как хочу я! Но интересно было бы все-таки узнать и ее мнение:

— Марианна, давайте договоримся об одной важной вещи. Если я что-то вам предлагаю или о чем-то спрашиваю, то будьте любезны, не увиливайте от вопроса. Не скрывайте то, что вы чувствуете, иначе мне трудно будет вам помочь. Итак, вам не мешает моя привычка курить во время разговора?

— Нет.

— Хорошо. Тогда еще одно небольшое замечание — постарайтесь не прятать от меня взгляд. Вы пришли сюда не для того, чтобы демонстрировать свое монастырское воспитание. Ведите со мной нормальный диалог. Вы меня поняли?

— Да.

Кажется, я ее запугал. Ну и пусть. Может быть, это пойдет ей на пользу.

— Скажите, как вы провели сегодняшний день?

— Я встречалась с папой. Потом работала. После этого поехала к вам.

Мне был неприятен тон, в котором Артис говорил со мной. Прошлый раз он показался мне более мягким человеком. И все-таки я зря сюда пришла. Если он не врач, то что я вообще здесь делаю? Артис вальяжно откинулся на спинку дивана и смерил меня взглядом:

— А кем вы работаете?

— Логопедом в школе.

Да, представьте себе. Я не кинозвезда и не фотомодель. Всего-то на всего педагог. И что? Теперь вы скажете мне, что я неправильно живу?

Он слегка улыбнулся:

— Прекрасная профессия. Моя мать была учительницей математики. Я помню, как она проверяла тетради, и когда я спрашивал ее о том или ином ученике, она всегда улыбалась и рассказывала о них что-нибудь хорошее. Это очень благодарный труд. А вы? Вы довольны своим выбором?

Меня удивила его реакция. Наверное, он любит детей. У него так потеплел взгляд, когда он говорил об этих тетрадках. Интересно, есть ли у него сын или дочка? Наверное, он разведен, и они живут отдельно… Я спохватилась, что не ответила на его вопрос:

— Да, я думаю, что логопедия — мое призвание. Конечно, за это не очень много платят, но заниматься чем-то другим, к примеру, административной работой мне бы не хотелось.

— То есть карьерный рост вас не интересует, — он ухмыльнулся и затушил сигарету. — Вы хотите пить?

— Нет, спасибо, — я ответила автоматически, просто по привычке, которую мне привили в семье.

— А я уверен, что сегодня у вас нет желания отказываться, — Артис встал и, засунув руки в карманы брюк, сделал несколько шагов по комнате. — Могу даже сказать, чего именно вам хотелось бы.

— Интересно, — я не могла не улыбнуться его самоуверенности. Мне почему-то очень хотелось пенного молочного коктейля со сладким привкусом клубники. И я была абсолютно уверена в том, что Артис не сможет этого угадать. — Думаю, что ваши способности так далеко не простираются.

Он остановился и внимательно посмотрел на меня. Прошла одна секунда, другая. Он еще немного помолчал, а потом вдруг произнес:

— Не могу сказать точно, что это такое, но вы мечтаете о большом стакане чего-то холодного, сладкого, возможно с привкусом свежих ягод… Что это? Коктейль из мороженого?

— Да, — я рассмеялась. — Почти угадали. Знаете, это такой молочный коктейль, который обычно пьют дети.

— Я очень рад, что вы развеселились. Но, увы, в моих силах предложить вам только кофе или чай. И то и другое, к сожалению горячее. А кстати, если вам интересно, то могу сказать, что вы больше всего не любите. Я имею ввиду, из напитков.

— И что же? — я сразу подумала о микстуре от кашля, отвратительно пахнущей анисом.

— Абсент, — он посмотрел на меня так, будто бы я должна была очень удивиться.

Я развела руками:

— Вот и ваш первый прокол. Я никак не отношусь к этому абсенту просто потому, что я его никогда не пробовала.

— Неужели? Это пробел в вашем образовании, — он открыл деревянную дверцу шкафчика и достал вытянутую бутылку с прозрачно-зеленой жидкостью. — Не волнуйтесь, я не буду предлагать вам выпить. Просто понюхайте и скажите, нравится вам это или нет, — он отвинтил крышку и, налив немного абсента на донышко рюмки, протянул мне.

Острый дух аниса заставил меня передернуться. Какая мерзость!

— Фу! Это отвратительно, — я отставила рюмку на стол. — Я не выношу этот запах. Когда муж болеет, он всегда лечит кашель такой же вонючей дрянью.

— Что и требовалось доказать, — Артис ухмыльнулся. — Я пойду приготовлю нам кофе. Думаю, что от этого вы не станете отказываться.

Я вышел на кухню и выплеснул абсент в раковину. Я его не любил — держал у себя дома для одного знакомого, который был фанатом такого алкоголя. Именно для него я раздобыл эту бутылку в одной подпольной испанской лавчонке, где гнали напиток по классическому рецепту…

Итак, Марианна. Все сложности ее судьбы, завязанные с долгами прошлого, просто лежали на поверхности. Но как заставить ее поверить в то, что это реальность?

Оставшись одна, я решила осмотреться. Мне нравилось разглядывать интерьеры чужих квартир — по ним я пыталась догадаться, что собой представляют их хозяева. Наверное, Артис живет здесь один. Довольно странно, но в этой потрясающе красивой комнате не чувствовалось присутствия какой-либо женщины. Может быть, он недавно переехал сюда из другого города? Откуда он вообще родом? Этот легкий акцент выдает в нем жителя более северных приморских мест. Интересно, какой характер надо иметь, чтобы ужиться с таким сложным человеком? Наверняка он был женат и развелся. Задумавшись, я водила глазами по чешуйчатой змее, украшавшей вензель на этикетке…

Я приготовил нам по чашке кофе и вернулся в комнату. Марианна сидела в той же позе, разглядывая бутылку. Она заложила каштановые прядки волос за уши и от этого стала похожа на старшеклассницу-переростка.

— Не скучали?

— Немного, — она улыбнулась. — Скажите, Артис, как вы это делаете?

— Что именно? — я прекрасно понял, о чем она спрашивает, но мне захотелось немного изменить стиль нашего общения.

— Ну, как вы угадываете, все то, о чем я думаю?

Наивное создание. Будто бы я могу так взять и рассказать ей, в чем секрет этого фокуса, который и для меня самого остается загадкой? Она наверное решила, что пришла на представление в шапито. Я сел и стал размешивать сахар в своей чашке:

— Хотите тоже что-нибудь увидеть?

— Да, — ее губы сложились в улыбку любопытного ребенка.

— А что, например?

— Я хочу знать, почему у меня не получается забеременеть, — она опустила глаза.

Очень хорошо. Действительно, надо ли тянуть и болтать о всякой ерунде? Ей хочется знать все сразу и начать конкретные действия? Ну, что ж… Попробуем подступиться к этой проблеме самым традиционным способом:

— Ответьте мне на такой вопрос — верите ли вы в перерождения?

Она немного помолчала, водя пальцем по тонкому краю блюдца:

— В общем-то, нет. Я считаю такие идеи не более чем суеверием.

Этого следовало ожидать. Скорее всего, она не приемлет теорию реинкарнации в силу религиозных убеждений. Ну и пусть. Иногда такой поворот событий мне даже помогает.

— Тогда, — я сделал паузу и вытащил из пачки сигарету, — тогда давайте просто пофантазируем. Вы готовы представлять себе разные ситуации?

— Просто представлять? — видимо, ее что-то рассмешило, потому что она улыбнулась и приложила пальцы к губам.

— А чего вы ожидали? Что я предложу вам выкурить опиума или испить какого-нибудь волшебного зелья?

Она казалась мне на редкость примитивной и заурядной женщиной. Нет, не только в этой жизни. Я просмотрел мельтешащие картинки ее прошлого и увидел, что в большинстве своих воплощений она была не более чем просто матерью многодетного семейства. Похвально конечно, но без искорки. Даже если бы она захотела сейчас сделать головокружительный финт — переменить судьбу, совершить нечто неординарное, — то максимально, что ей пришло бы в голову, это уйти от мужа и выйти за другого мужчину. Впрочем, и это было бы для нее слишком смелым и решительным поступком…

Марианна поставила чашку на стол:

— Я согласна. Что мне надо делать?

— Закройте глаза. Сядьте, поудобнее.

Она глубоко вздохнула и, положив руки вдоль подлокотников, замерла в ожидании моих слов.

— Представьте себе, что вы находитесь в каком-то месте, где вам хорошо и спокойно. Это может быть реальное место или что-то из ваших мыслей или снов. Просто представьте это себе и постарайтесь рассмотреть… Скажите, вам удается это сделать?

— Да.

Мне отчего-то вспомнился один старый кинофильм о тайнах песчаных барханов. Сразу захотелось много яркого света и жары.

— Что вы видите? — Артис говорил каким-то будто бы не своим, спокойным голосом, все больше погружая меня в состояние полусна.

Постепенно я поняла, что хочу слушать его как можно дольше:

— Я вижу пустыню. Идут караваны верблюдов, светит ослепительное солнце, шепчутся пески… Очень красиво…

— Вам комфортно? Или что-то все же мешает ощутить полный покой?

— Мне кажется, что я хочу пить. И там, на горизонте я вижу оазис…

— Представьте, что вы дошли до него.

Мне это не удалось. Я четко видела, как ветер шевелит немного суховатые листья пальм, почти чувствовала на лице свежесть близкой воды, но переступить границу, на которой встречались прохладные и горячие тени, не могла:

— У меня не получается. Точнее, нет. Я подхожу к краю оазиса, а дальше не двигаюсь.

— Что вам мешает?

Я свела брови, будто бы пытаясь сфокусировать взгляд:

— Змея. Она преграждает мне путь. Куда бы я ни пошла, она сразу же оказывается передо мной.

— Чего она от вас хочет?

— Ужалить.

— Если она это сделает, то что это ей даст?

— Тогда она получит силу.

— Зачем ей это нужно?

— Чтобы всех побеждать.

— А для чего ей необходима эта победа?

— Для того чтобы ее все любили.

— Представьте себе… — Артис сделал паузу, должно быть, подбирая нужные слова. — Постарайтесь представить себе, что вы даете ей вашу любовь. Не делайте этого на самом деле — пусть все это происходит только в вашем воображении. Просто представьте себе, что вы ее любите. Что тогда изменится?

Как я могу представить себе такое? Сначала мне показалось, что он предлагает мне невыполнимое задание. Но чуть позже, лишь несколько секунд спустя я вдруг поняла, что это очень просто. Всей любовью, какая была у меня в сердце, я мысленно обняла змеиное воплощение моих неудач и с удивлением обнаружила, что могу сделать шаг вперед:

— Она исчезнет, — сказала я улыбнувшись. — Змея испарится, а я пройду в оазис. Смогу напиться. Сесть и отдохнуть среди зелени и птичьего пения.

— Сделайте это.

— Да. Я там.

— Теперь вы ощущаете полный покой?

— Да. И это так прекрасно.

— Постарайтесь запомнить это чувство. Просто представьте себе, что вы его запомнили…

Резкая мелодия телефона заставила Марианну вздрогнуть и открыть глаза. Жаль, что нас прервали на самом узловом моменте. Но, видимо, так было нужно. Она растерянно взглянула на меня:

— Мне звонит муж. Можно ответить?

— Разумеется, — я встал и, подойдя к окну, посмотрел на вздрагивающие огни городских кварталов.

— Алло, Максик. Что случилось? — она засюсюкала с ним, как с младенцем. — Я же говорила тебе, что пойду к доктору. Не волнуйся… Ну хорошо, хорошо… Скоро буду. Встречай меня через пятьдесят минут возле выхода из метро.

— У вас чрезвычайно трепетный муж, — я криво усмехнулся. — В следующий раз отключите телефон, чтобы нас никто не беспокоил. А теперь, как я понимаю, вам пора идти?

— Простите, но он не понимает, насколько это для меня важно. Макс очень ревнивый. Ему, как и папе везде мерещится какое-то коварство. Мне очень неудобно. Я чувствую себя виноватой… — она встала с кресла и, сделав несколько шагов, замерла посреди комнаты.

— К чему эти извинения? — я взглянул в ее глаза наполненные разочарованием от вопроса оставленного без ответа. — Прервавшись на полпути, вы теряете значительно больше, чем я. Однако не стоит так уж расстраиваться — теперь, если вдруг что-то заставит вас разволноваться, попробуйте восстановить в памяти состояние комфорта, которого вы сегодня достигли, и вам станет немного легче. А теперь, — я махнул рукой в сторону двери, — идите. Иначе Макс простудится, стоя у метро, и ему придется разводить анисовую микстуру…

Проводив ее, я вышел на балкон и облокотился на перила. Теплый вечер пленял очарованием распустившейся зелени и юных цветов. Где-то шумели машины, рисуя разноцветными огнями вензеля на развязках шоссе. Было томно и пронзительно грустно. Далеко-далеко, в какой-то чужой стране, или может быть, наоборот, совсем рядом в этом же гигантском городе живет, может быть, даже не подозревая о моем существовании, красивая женщина, которая никогда не пользуется отвратительными духами, не пьет сладких молочных коктейлей, не увиливает от прямых ответов, да и вообще делает все совсем не так, как делают все остальные люди, просто потому, что она создана именно для меня. Идут годы, мы вращаемся по разным орбитам, медленно стареем, страдаем от этой разделенности, и почему-то никак не можем встретиться, дополнив друг друга до целого существа, вопреки здравому смыслу и в угоду несправедливости судьбы.