— Позволь мне разобраться с этим, — убеждающе проговорил доктор. — На мой взгляд лучшим выходом было бы наше немедленное возвращение в Англию. Ты согласен, Джон?

Джон, который был мрачнее тучи, молча кивнул. Мужчины выслушали Франциску и не посчитали нужным затевать новые разговоры.

— Макс хочет, чтобы мы посетили его дом. Мы сделаем это? — спросила Франциска.

— Давай вернемся домой и хорошенько все обдумаем. В домашней обстановке все покажется тебе в ином, реальном свете. Ты слышала, что только что сказал Джон? Я с ним абсолютно согласен. Встречаясь с этим молодым человеком здесь, ты воспринимаешь все искаженно. Попытайся забыть его. Это лучший выход. Ты все еще помолвлена с Джоном.

— Скажи, Франциска, — медленно и напряженно проговорил Джон. — Нет ли между вами чего-нибудь того, о чем ты нам не пожелала рассказывать?

Краска залила лицо девушки и она обратила на своего жениха сверкающий взгляд.

— Нет! Господи, что за гнусные инсинуации!.. И вообще, Джон… Я хотела бы, чтобы ты вернул кольцо… Мне нужно время, чтобы окончательно во всем определиться. Зачем ты говоришь такие вещи? Ничто не дает тебе право бросать тень на мои моральные устои!

Франциска была так разгневана, что Джон смутился.

— Я не хотел обидеть тебя, Франциска. Я предлагаю пока не производить никаких операций с кольцами. Мое кольцо у тебя на руке не дает тебе забыть о том, что ты имеешь кое-какие обязательства. Не могу понять тебя, Франциска… Ты совсем не похожа на ту милую, простую и непосредственную девушку, какой бала всего пару недель назад.

— Я сама запуталась, — призналась Франциска.

Доктор посмотрел на молодых людей крайне недоуменно. Ему никогда прежде не приходилось наблюдать столь странных отношений между женихом и невестой. Джон, должно быть, и вправду любил ее, раз до сих пор проявлял терпение. Франциска была откровенна в выражении своих чувств. Возможно, слишком откровенна. И Джон рассчитывал на ее откровенность. Он рассчитывал также на то, что к тому моменту, когда к Франциске вернется разум, он окажется рядом и сразу же женится на ней, чтобы положить конец всей этой истории. Он больше не собирался ждать, как планировала его невеста.

— Я не поеду домой, не повидавшись перед этим с Максом, — сказала наконец Франциска, чувствуя себя разбитой от споров с мужчинами. — Это было бы нечестно…

— Хорошо, ты имеешь право предупредить его о нашем отъезде, но как же ты собираешься это сделать? — с сарказмом спросил доктор.

— Может, мы… Может, нам стоит прямо сегодня съездить к нему на остров? Ведь письмо — вещь неубедительная.

— Мы поедем, все трое, — вдруг быстро согласился доктор.

Франциска невесело рассмеялась.

— Интересно, что он подумает, когда увидит столь представительную депутацию?

— Плевать, что он подумает! — зловеще вращая глазами, сквозь зубы бросил Джон.

— Это самое меньшее, что я должна сделать. Уехать, не предупредив… Нет, я не нарушу своего слова.

Около двух часов дня они взяли напрокат моторную лодку и отправились на остров. Стоял прекрасный безоблачный день. Небо было голубым, спокойным, без признаков надвигающейся непогоды. По морю пробегала лишь мелкая рябь, в основном же оно было безмятежно. По мере приближения к острову сердце Франциски билось все учащеннее. Она вспомнила свое первое невольное посещение острова, когда она едва не рассталась с жизнью. Правда, тогда она была не в лодке.

У берега, возле самодельного причального плота, покачивалась маленькая лодчонка. Джон крикнул:

— Эй, есть тут кто?!

На этот крик из дома кто-то вышел. Это была… девушка. Трое посетителей уставились на нее в немом изумлении.

— Привет! — воскликнула подбежавшая хозяйка дома. — А я думала, что это Макс возвращается. Вы его друзья?

— Он… Где он? — спросил Джон.

Франциска побелела, как смерть, и была неспособна говорить. Она едва не упала в обморок. Никто из них троих не ожидал увидеть на острове такую картину. Доктор, прищурившись несколько цинично и показывая всем своим видом, что хорошо знает человеческую природу, молча наблюдал за развитием ситуации. Он знал, что после такой встречи Максу трудно будет вести прежнюю линию с успехом.

— Он уехал на берег за продуктами три часа назад. Долго что-то… Вот я и подумала, что это он…

— Это ваша лодка? — спросил Джон.

— Да.

Девушка с интересом смотрела на посетителей, не пожелавших причаливать и качающихся в своей лодке в нескольких футах от берега.

— А вы… — Джон запнулся, но смысл вопроса был всеми безошибочно понят. Франциска возненавидела Джона за этот вопрос, но с тоской и отчаянием стала ждать ответа.

Девушка была смуглой и привлекательной, такой стройной, что походила на актрису и даже балерину. На ней было летнее бледно-лиловое платье с воротничком из органди и черным поясом. Привлекали внимание и длинные черные волосы, которые отливали на солнце, словно эбеновое дерево. Чувствуя тревогу и учащенное сердцебиение, Франциска молча изучала девушку.

— Я невеста Макса, разве он вам не говорил? Выступаю сейчас в Барселоне. Вот, решила свалиться к нему, как снег на голову. Сюрприз, так сказать. Ему здесь так одиноко! Бедный мальчик! Что же мы с вами переговариваемся через воду! Пожалуйте в дом! У него, кажется, еще осталось немного чаю. Я могу заварить. Правда, покрепче ничего нет. — Девушка с любопытством смотрела на гостей. — Причаливайте, — повторила она, очаровательная в своей непосредственности.

— Нет, благодарим покорно, — сказал доктор, желая поскорее завершить эту неловкую сцену. — Раз Макса нет, мы не останемся. И не трудитесь рассказывать ему о нашем визите. Мы просто катались вокруг острова и решили заскочить поздороваться…

— Пойдемте же, — ни о чем не подозревая, продолжала убеждать их девушка.

У нее была очень загорелая кожа. Сразу было видно, что она не домоседка. Девушка скинула парусиновые туфли и вошла в воду, все еще продолжая проявлять свое гостеприимство.

— Я уверена, что Макс будет очень огорчен тем, что я не сумела удержать вас.

— А я лично не уверен, — пробормотал Джон, запуская мотор.

Лодка на малых оборотах стала удаляться от острова в сторону большой земли. Девушка стояла по колено в воде и махала им на прощанье рукой. Франциска смотрела назад так долго, как только могла. В глазах ее стояли крупные слезы.

«Сон закончился», — с отчаянием подумала она.

— Черт возьми… — процедил сквозь зубы Джон. Губы его были сурово сжаты.

Доктор повернулся к дочери.

— Вот видишь!

— Молчи, папа!

Франциска никак не могла оправиться от шока. Оба мужчины хорошо видели, как этот визит на остров отразился на ее вере в Макса.

— Слава Богу, мы видели все своими глазами, — спустя пару минут сказал Джон. Все трое подставляли разгоряченные лица свежему ветерку. — В нашем положении очень полезно было узнать… это.

— Может, она лжет! — убитым голосом возразила Франциска.

— Вряд ли. Она не знает нас. В любом случае — что она делает на острове? Похоже, она там вполне освоилась.

— Макс не думал, что ты можешь в эти дни заявиться на остров, иначе он позаботился бы о том, чтобы эта встреча не состоялась. Он полагал, что вы расстались на неделю. Ошибочка у него вышла. Мне очень жаль, что все так поручилось, но я полагаю, что это к лучшему. По крайней мере, этот визит поможет тебе принять окончательное решение, девочка?

Доктор не жалел дочери, намеренно ставя вопрос ребром.

Франциска, пребывавшая в отчаянии, кивнула. Теперь ей нечего было возразить на их аргументы против Макса.

С острова они возвратились прямо в отель. Франциска, будучи не в состоянии говорить о чем-либо с отцом и женихом, и сразу же заперлась у себя в комнате.

«Это неправда… Неправда, после всего того, что он говорил мне…»

Она долго не могла смириться с крушением иллюзий и вся тряслась в ознобе, пораженная шоком. Девушка с острова не знала об их визите, и поэтому ее не в чем было упрекнуть. На какое время она планирует остановиться на острове? Почему Макс так долго отсутствовал?

На эти и другие вопросы ответов не было.

Около пяти часов вечера Джон требовательна постучал в дверь ее номера. Когда Франциска спустилась вниз к чаю, то поняла, что вопрос об отъезде этим же вечером уже решен, и все приготовления сделаны.

— Мы уезжаем, дочка. Не будем рисковать.

— Нужно избежать возможности очередной встречи с Максом, — добавил Джон. — Если мы увидим его снова… я за себя не поручусь! Самый лучший выход из положения — немедленный отъезд. Иди собирай свои вещи.

Франциска апатично слушала отца и жениха, понимая, что теперь уже и она не против. В конце концов, они оказались правы. На поверку ее любовь вытянула лишь на романтическое отпускное увлечение, глупое и смешное. Как же легко она поддалась на красивые слова человека, который вообразил себе, что влюбился в нее!.. Казалось, во всем, что случилось, не было никакого смысла. Ее гордость была уязвлена нанесенным ей оскорблением. Франциска настроилась на то, чтобы забыть Макса как можно быстрее.

Она спокойно упаковала свои чемоданы и передала их Джону, который снес их в ожидавшую внизу машину. Выход из затруднительного положения оказался драматичным, но по Джону было видно, что он, так же как и доктор, рад тому, что все закончилось. Из отеля они выехали в сумерках. Франциска смотрела в окошко машины, втайне надеясь на то, что Макс объявится здесь, пусть даже в такой поздний час.

На следующий день они были уже в Довере.

— Я испортила тебе отпуск, — сказала Франциска отцу. — Он был так необходим тебе.

— Неважно! Главное, что наша общая проблема все-таки разрешилась, остаток отпуска мы проведем дома. Будем выезжать на прогулки и пикники ежедневно. Да, я чувствую усталость, но в этом для меня нет ничего нового. Как насчет того, чтобы провести с нами выходные, Джон?

Франциска не могла не заметить усталости в лице и голосе отца. Она корила себя за то, что принесла ему беспокойство. На щеках доктора играл нездоровый румянец, и Франциска решила убедить отца пройти тщательное медицинское обследование, прежде чем он вернется к исполнению своих обязанностей. Даже врачи — особенно врачи! — нуждаются в том, чтобы за ними кто-нибудь присматривал.

Однако, как оказалось, все трое удивительно быстро вернулись к нормальной своей форме.

Франциске не понравилось то, что, приглашая Джона, отец не посоветовался предварительно с ней. Ей сейчас было трудно находиться в обществе своего жениха. Что же касается Джона, то он был сама доброта. Но девушка знала, что он только и ждет удобного случая, чтобы достичь своей цели.

Она понимала, что рано или поздно, но ей придется раскрыть перед Джоном свои карты. А когда он с энтузиазмом принял приглашение доктора, ей стало ясно, что передышки от недавнего стресса не будет…

— С удовольствием, доктор. Если, конечно, Франциска не будет возражать.

— С чего бы это я стала возражать?

Она улыбалась им, а про себя думала: «Зачем вообще существуют мужчины? В женской компании не было бы горя».

Несмотря на свое угнетенное состояние, Франциска рада была вновь оказаться дома. Домашняя обстановка благотворно действовала на нервную систему и смягчала сердечную боль и тоску. По крайней мере, в течение еще двух недель их отпуск будет продолжаться.

Первые несколько дней они провели в пассивном отдыхе и расслаблении.

«Никогда прежде я не чувствовала себя такой разбитой, — признавалась Франциска самой себе. — Не знала, что душевные переживания могут так изматывать человека».

Джон и доктор вели себя предельно тактично и не заговаривали о том, что случилось на Средиземном море. Франциске было смешно. Зачем делать вид, что ничего не было, если все трое только об этом и думают? Она решила, что нет смысла в игнорировании происшедшего. Положение, в котором они оказались, было до смешного нелепым, и необходимо было с этим покончить.

Как-то она все утро провела на теннисном корте вместе с Джоном. Они играли не в паре, а друг против друга, и сильно устали. Джон был превосходным теннисистом. Франциска сильно отставала от него в мастерстве.

— Все же лучше играть со мной, чем ни с кем, — сказала она, когда они уходили с корта.

— Верно. Ты хорошо играешь, тебе только силы не хватает. Мне нравится играть с тобой, Франциска.

Девушка украдкой посмотрела на Джона, шедшего рядом с ней к дому. Он прекрасно выглядел в своих кремового цвета брюках и рубашке.

— А, вот и вы… — Разомлевший на жаре доктор подал им чай. Мисс Прайд заварила чай недавно, и я надеялся, что к вашему приходу он не остынет. Ужасная духота, правда?

Франциска с тревогой посмотрела на отца. Наверняка у него болит голова.

— Тебе неплохо было бы лечь, папа.

— Лягу, — отмахнулся доктор.

Молодые люди проголодались во время игры и теперь налегли на еду.

— Стоит ли тебе так напрягаться на корте? — спросил доктор, заметно приободрившийся после хорошей чашки чая.

Франциска с недоумением посмотрела на отца.

— Разве я напрягалась? Не заметила. Забылась. Не то, что вы двое. Вы делаете вид, что ничего не было, и одно это сводит меня с ума. Почему вы до сих пор не заклеймили меня, не обозвали кокеткой или… хуже?..

— Потому что мы не считаем тебя кокеткой. Тем более хуже, — сказал Джон, который едва не подавился бутербродом с рыбой. — Просто тебя обманул этот донжуан.

Франциска холодно взглянула на него.

— Кто-кто?

— А как его еще назвать?

— А все-таки я верю, что он был искренен, — резко сказала она.

Откуда Джону знать, если он едва знаком с Максом, если Макс ему не нравится?

Доктор вздохнул.

— Если ты в этом уверена, то мы не сможем убедить тебя в обратном, как бы ни пытались. Время вылечит тебя окончательно. Я очень жалею о том, что все это вообще случилось.

— И я! — от всей души воскликнул Джон. — Черт возьми! Выкинь все это из головы, Франциска, и немедленно выходи за меня замуж! В этом выход!

— Да? — Девушка печально посмотрела в окно. — Я не хочу выходить замуж до двадцати пяти лет. Зачем ломать наши планы?

— Я никогда не планировал ждать неизвестно сколько лет, — жестко возразил Джон.

— Когда я допью свой чай, я под приличным предлогом удалюсь, — подал голос смущенный доктор. — А пока давайте поговорим о чем-нибудь нейтральном, а?

— Боишься, что мы поссоримся? — спросила отца Франциска.

— Нет, но такие разговоры лучше вести наедине. Если же ты меня спросишь, то я скажу, что совет Джона, на мой взгляд, хорош, и почему бы тебе ему не последовать?

Франциска очень рассчитывала на поддержку отца и поэтому не нашлась сейчас, что ответить на его слова.

Они поговорили еще несколько минут на нейтральные темы без всякого, впрочем, воодушевления, а потом доктор все-таки удалился в свой кабинет, чтобы дочитать триллер, который лежал раскрытым не его столе. Закрывая за собой дверь, он не смог скрыть звучного зевка.

— Теперь, — жестко проговорил Джон, — твой отец на моей стороне. Что ты на это скажешь?

Франциску терзали мрачные предчувствия, так как она знала, что Джон может быть убедительным, когда захочет. Беда была в том, что он действительно был ей очень близок и нравился. Если бы она была к нему равнодушна, все разрешилось бы гораздо проще. Джон встал из-за стола и подошел к девушке, оттолкнув ногой сервировочный столик с посудой.

— Давай договоримся, что поженимся сразу же, как только я смогу это устроить, — мягко сказал он. — Как только это свершится, ты тут же забудешь о своем Максе.

— Я… Не знаю, смогу ли я жить в Лондоне…

— Если бы ты вышла замуж за Макса, то тебе пришлось бы жить там, — раздраженно напомнил Джон. — Или что, я совершенно безразличен тебе, так это надо понимать? Я хочу, чтобы ты объяснилась, Франциска.

Девушка тяжело вздохнула.

— Хорошо. Ты мне нравишься. Ты знаешь, что до недавних пор мы были счастливы, но дело не в этом… Надеюсь, что через некоторое время удастся забыть обо всем, и тогда мы поженимся. Но сейчас, когда я еще не разобралась в себе, выходить за тебя замуж… Это было бы нечестно. Необходимо подождать. По крайней мере пока мне не исполнится двадцать один год.

Джон обдумал ее слова.

— Ну вот, все-таки заметная подвижка… Мне хочется получить определенный ответ. Скажи, между нами все будет так же, как было до отпуска?

Его доброта и уступчивость смягчили Франциску.

— Ну, конечно, Джон! С тобой я чувствую себя счастливой и в безопасности. Знаешь, мне кажется, что я даже люблю тебя. Только ты очень обидчив и легко раним. Понимаешь… случилось то, чего никто из нас не ждал. Наберись терпения.

Джон взял Франциску за руку и развернул к себе лицом.

— Нет, дорогая. Я не хочу быть терпеливым с тобой. Я раньше был терпеливым, и в этом заключалась моя главная ошибка. Нет, я буду подталкивать тебя к принятию решения, нравится тебе это или нет… Пора осознать смысл наших взаимоотношений. Мы поженимся ровно через месяц. Твой отец давал принципиальное согласие, думаю, он согласится и на конкретный срок. Ты слышала, какую позицию в этом вопросе он занимает. Готовься. Как это называется?.. Приданое? Вот-вот! Первого сентября мы обвенчаемся. Будем жить в Лондоне, а на медовый месяц отправимся в Италию. Что скажешь?

Франциска глубоко задумалась, с отсутствующим видом глядя в открытое окно. По крайней мере, появится определенность, по крайней мере, будет что-то ясное, четкое… Сердцем она чувствовала, что отпускной роман закончился. То, что Макс сделал… Она знала, что не сможет простить ему. Со временем боль смягчится. Джон всегда будет рядом и поддержит ее. Он ее всегда понимает.

— Хорошо, Джон.

В глазах молодого человека загорелись радостные искорки. Он не ожидал столь скорой капитуляции и пребывал в изумлении.

— Не могу поверить в это, милая! Человек, который привык к неопределенно долгому ожиданию… Значит, через месяц мы поженимся?!

Он поцеловал ее. Она попыталась так же горячо ответить на этот поцелуй, но невольно сравнила его с поцелуями Макса, и ей стало себя жаль.

«Что я за человек? — презирая себя, спрашивала Франциска. — Джон ведь милый, милый!»

На протяжении всего вечера она снова и снова напоминала себе об этом. Франциска с интересом выслушивала планы Джона относительно их совместного будущего.

— Первым делом… — счастливо улыбаясь, говорил он, — первым делом я проведу ремонт в своем доме, дорогая. — У него было тщательно записано все то, о чем они договорились. Своей памяти он не доверял. Франциске снова пришлось убедиться в его исключительной надежности. Джон жил в маленьком домике в георгианском стиле на окраине Лондона. Как-то Франциска видела этот дом, и он ей понравился. Да, дом, конечно, маленький, но Джону еще повезло, что он собственный. — Твоя жизнь будет коренным образом отличаться от той, к которой ты привыкла здесь. Но ты сможешь часто приезжать сюда. Я не стану держать тебя в Лондоне на коротком поводке. Учитывая твою любовь к сельской обстановке, я разрешу тебе ездить сюда всякий раз, когда тебе захочется.

Джон был очень великодушен, и Франциска решила, что все затруднения могут быть разрешены положительно, если она перестанет витать в облаках и явит здравый смысл. Когда ее отец присоединился к ним снова, Джон тут же объявил о принятом решении.

— Рад слышать это, — улыбнулся доктор.

Франциска пыталась согревать свое сердце энтузиазмом этих двух мужчин, тщательно избегая черных мыслей. Они оба были так уверены, что это действительно был единственно верный путь. Теперь, когда появилось нечто определенное, ей стало полегче.

— Завтра я возвращаюсь в Лондон, — сказал Джон. — Раз уж мы договорились о свадьбе, мне нужно многое сделать. Мне необходимо сейчас как следует поработать, чтобы в сентябре у нас было две свободных недели. Надеюсь, мы не стажем возвращаться к этому вопросу, Франциска?

Девушка покачала головой, вновь пытаясь уверить саму себя в том, что это единственно правильный выход из состояния неопределенности. Она была рада, что они с Джоном приняли твердое решение. Видимо, женщину порой действительно необходимо подталкивать к действиям.

Джон уехал рано утром, чтобы не опоздать на лондонский поезд. Отношения между ними стали гораздо менее напряженными. Франциска видела, как живо он радовался тому, что так легко смог добиться своего. Она дала согласие и чувствовала, что это самое меньшее, что она могла дать ему в ответ на его поистине великое терпение. Джон поцеловал ее на прощание.

— Если мы не увидимся с тобой неделю или около того, знай, что это из-за того, что я дико занят, — сказал он.

— Да, Джон, я понимаю.

Франциска помахала ему на прощание. Определенно, свадьба — это выход.

Помогая миссис Прайд убираться в комнатах, девушка чувствовала себя счастливой. Миссис Прайд была с ними в течение двадцати лет и стала почти членом семьи. Она была очень обязательна и приходила убираться домой к доктору в любую погоду. Она знала также, что ее ценят в этом доме. Миссис Прайд не могла знать о том, что случилось с Франциской во время отпуска на Средиземноморье, поэтому не смогла сдержать удивления по поводу их столь скорого возвращения.

— А по-моему, это здорово — быть дома, когда никто об этом не знает, — весело говорила Франциска пожилой женщине, когда они вместе стирали с мебели пыль. — Только сейчас, когда тебя никто не достает, понимаешь, какая у нас все-таки замороченная жизнь. Обычно ведь телефон ни на секунду не умолкает.

— Ваш отец с удовольствием отдохнет от своих клиентов. Судя по его виду, он нуждается в отдыхе, — сказала миссис Прайд.

— А что, вам кажется, что он выглядит нездоровым? — тревожно спросила Франциска.

— Я этого не сказала, просто он ведь очень много работает… От работы моложе не становятся.

Франциска чувствовала себя подавленной. Она попыталась убедить отца в том, что ему нужно несколько дней полежать в постели. Убеждать было невероятно трудно, так как он был энергичным человеком. Из тех, которые считают, что постельный режим уместен только тогда, когда болезнь буквально сшибает тебя с ног.

Днем почта два раза потревожила их дом. Первый раз утром, а потом еще к пяти часам. Ни Франциска, ни ее отец не ждали корреспонденции, и поэтому оба удивились, когда услышали, как миссис Прайд разговаривает у двери с почтальоном.

Она принесла им письмо в гостиную.

— Это для вас, Франциска.

Франциска рассеянно поблагодарила ее. Она раскрыла письмо, еще не подозревая о том потрясении, которое ее ждет. Доктор вернулся к своей книге, являя всем своим видом вежливое ожидание.

«Ты обещала не уезжать до тех пор, пока мы не встретимся. Только сегодня утром, когда прошла условленная неделя и я появился в отеле, мне стало известно, что тебя нет. Я должен увидеться с тобой. Прошу тебя, разреши мне приехать. Я в Лондоне по указанному выше адресу. Макс».

Холодный тон письма сказал ей лучше всяких упреков о том, что пережил Макс после ее отъезда и, главное, как он к нему отнесся. Видимо, он и в самом деле не понимал, почему она нарушила данное обещание и выехала из отеля. Письмо выпало из руки девушки, и она обернула свое побледневшее, как полотно, лицо к отцу. Доктор встревоженно посмотрел на дочь.

— Что случилось, милая? Можно мне прочитать?

Франциска кивнула, и он поднял письмо с пола.

Она терпеливо ждала, пока отец прочтет коротенькую записку до конца. Он знакомился с ней удивительно сосредоточенно и медленно, как будто видел нечто большее, чем просто слова.

— Что мне делать? — прошептала Франциска.

— Мне это не нравится. Он приедет независимо от того, разрешишь ты ему или нет. Я так думаю.

— По крайней мере, он попросил разрешения, — слабым голосом проговорила девушка.

— Да. — Доктор выглядел мрачным и раздосадованным. — Настойчивый кавалер тебе попался… Что у него на уме, милая?

Франциска была не в силах ответить, ибо видела, что многое ему неизвестно и многое он просто не поймет.

— Он делает вид, что не знает о том, что мы видели на острове его девчонку.

— Может быть, она не стала ему рассказывать о том, что мы приплывали, — предположила Франциска. — Ты ведь даже просил ее об этом, помнишь? Может, она забыла передать ему. А, может, не забыла, но просто не сочла нужным.

— Но это все равно не освобождает его от обвинения в обмане. — В раздражении доктор расхаживал по комнате. — Господи, как бы я не хотел, чтобы ты вообще ввязывалась в эту авантюру, Франциска! Ты поступила неблагоразумно. Остаться с ним на ночь на необитаемом острове!.. Эта история, кажется, будет длиться бесконечно. Если бы в нем были остатки совести, он бы больше не лез в нашу жизнь.

— Он думает, что любит меня, — стала защищать Макса Франциска.

— Ты хочешь сказать другое. Это ты думаешь, что любишь его, — поморщившись, поправил ее отец. — Ты дала ему повод, иначе он не зашел бы в этом так далеко. — Доктор остановился, увидев, как во взгляде дочери отразились отблески недобрых предчувствий. — С некоторыми мужчинами нельзя шутить, дорогая. Неужели ты этого не понимала? Это тебе не Джон, ведь ясно же! Ты его любишь?

— Я думала, что люблю, — пролепетала Франциска. — Но теперь все кончено, разве не так? Я не хочу больше видеть его… как мне кажется… Я выхожу замуж за Джона.

— Тогда позволь мне все взять на себя. Я ему сам отвечу.

— Хорошо, — ровным голосом сказала Франциска, гадая, отчего это у нее вдруг так сильно защемило сердце. — Он не должен приезжать.

Слава Богу, что в тот день с ними не было Джона, который своим присутствием только усложнил бы все дело.

— Вот и отлично. Я сейчас же напишу ему. Ты отнесешь письмо на почту.

Доктор не стал откладывать это дело и сразу же заперся у себя в кабинете. Франциска чувствовала, что отец разгневан.

В тот же день она отнесла письмо на почту, не зная, что в нем, но чувствуя удовлетворение от того, что отец взял на себя неприятную задачу раз и навсегда положить конец всей этой истории.

Весь вечер они провели в молчании. Оба думали о том, что случилось. Франциска, раздираемая противоречивыми чувствами, была в полной растерянности. Она постоянно напоминала себе о том, что Джон любит ее, что Макс — это угроза их спокойному будущему. Но сознание плохо подчинялось ей, возвращая ее снова и снова к тем дням на Средиземноморье, где она познала пылкость и нежность Макса, где он пытался убедить ее в том, что он небезразличен ей…

«О!… — Франциска находилась в полном изнеможении от тяжких мыслей. — Что мне делать? Я же сама себя не знаю… Джон убедил меня… что любит. Он предложил то, что являлось единственно верным решением… Неужели я законченная эгоистка? Макс… Макс может, он должен как-то все объяснить».

Но девушка понимала, что отец любое объяснение Макса отвергнет как неискреннее. Макс способен убедить в чем-то ее, но не ее отца.

— Ты встревожена, — сказал ей отец поздно вечером, перед тем как идти ложиться спать. — Успокойся. Я надеюсь, что Макс забудет наш адрес, когда прочтет мое послание.

Франциска подошла к нему, присела у его стула и склонила к нему голову.

— Пап… я так несчастна…

Доктор ободряюще положил руку ей на плечо.

— Это пройдет, девочка. Главное, держаться того, что в твоем понимании является верным и истинным. Джон торопит тебя с браком потому, что это даст тебе стабильность, при которой уже не может произойти что-нибудь подобное тому, что произошло. Он прав. Джон любит тебя, и ты забудешь обо всем неприятном, как только выйдешь замуж.

— Я люблю Макса, папа. — Эти слова наконец обрели свободу. Франциска боялась поднять лицо, чтобы не встретиться взглядом с отцом. — Я сделала все, что ты просил… Я изо всех сил старалась вписаться в планы Джона, но как можно идти против своего сердца? Я поняла это сегодня, поняла, что могу больше вообще не увидеть Макса. Ты думаешь, что я еще слишком молода, чтобы рассуждать так… Вы с Джоном полагаете, что знаете лучше меня… Но, когда я с Максом, я чувствую, что вы оба не правы. То, что я чувствую, находясь в обществе Макса, так отлично от всего того, что я до сих пор знала и видела в жизни… Как я теперь могу выходить замуж за Джона?

Доктор долго думал над ее словами.

Франциска же печально продолжала:

— Я люблю Макса так, как ты любил маму…

— Ох… Как ты все усложнила, дочь!

— Мне очень жаль, прости. Нужно было определиться раньше, но вы оба так давили на меня своей уверенностью! Макс совсем не такой, каким вы его себе представляете! Он любит меня!

— Тогда он все равно приедет, несмотря на мой запрет, — сдавленным голосом проговорил доктор. — М-да, твое заявление меняет все дело… Давай подождем день-другой и посмотрим, что он предпримет, а? Если ты права, он приедет. Хотя бы только для того, чтобы узнать, почему ты от него сбежала.

— А если не приедет? — прошептала девушка со страхом.

— Приедет, — спокойно сказал доктор. — Он покинул остров, видимо, уже решив этот вопрос для себя. Может, позднее он намеревался вернуться к своей работе? Хотя поездка в Лондон, несомненно, заставит его пойти на определенные сокращения в книге.

Они говорили о Максе еще несколько минут, не видя никакого выхода из возникшей ситуации.

— Обещай мне, дочь, одну вещь. А именно: что ты будешь благоразумна. Я на твоей стороне, хотя все это кажется мне очень странным. Твое счастье я ставлю превыше всего остального. А сейчас иди спать, милая. Уже поздно.

Доктор поцеловал дочь, пожелал ей спокойной ночи и долго еще сидел, погруженный в нелегкие размышления.

Через два дня появился Макс. Выглядел он прекрасно. Франциска была так рада, что едва не бросилась ему на шею, однако вовремя удержалась и заняла выжидательную позицию, так как понимала, что он может быть не в настроении для изъявления нежностей. Он был не похож на того Макса, которого она себе представляла. Был как будто сильнее, выше, стройнее. Его лицо было маской, за которой надежно скрывались все его чувства. У Франциски защемило сердце, ибо она понимала, что сейчас между ними разгорится борьба. У нее было ощущение, что Макс ни перед чем не остановится. Выглядел он усталым, и она предложила ему поесть.

— Нет, спасибо. Подкрепляться мне незачем.

Доктор проводил Макса в комнату.

— А мы гадали, приедете вы или нет.

Макс смерил его ледяным взглядом, не садясь на предложенный ему стул. Он был неприступен.

— Я приехал, чтобы получить объяснения, — холодно заявил он.

Доктор выразил свое удивление.

— Вот как? Мы рассчитывали, признаться, на обратное. Это мы нуждаемся в объяснениях, которые вы смогли бы дать нам.

— Ты уехала, не предупредив… после того, как мы договорились о встрече, — быстро проговорил Макс, нервно барабаня по спинке стула пальцами.

Франциске было жаль Макса. Он явно хотел остаться с ней наедине, а вынужден был стоять между ней и ее отцом.

— Знаете, учитывая открывшиеся обстоятельства… — начал было доктор.

Макс метнул на него рассерженный взгляд.

— Дайте возможность Франциске самой ответить на мой вопрос. Пожалуйста! Это касается только нас двоих, и никого больше.

Темные искорки блеснули и в глазах доктора.

— Ошибаетесь, любезный. Это касается нас всех.

Франциска поспешила вмешаться, дабы положение не ухудшилось. Макс занимал сейчас непримиримую позицию, и она понимала, что, если он сейчас разругается с ее отцом, это может означать конец их отношений.

— Мы… Мы заезжали на остров в среду днем, — сказала она.

— Меня не было. Я отправился на берег за продуктами, — быстро ответил Макс, словно этот ответ был у него наготове. — Старик-лодочник накануне как следует напился и про все на свете забыл.

— Твоя… невеста просила нас остаться и подождать тебя, но мы не стали это делать, — спокойно продолжала Франциска, лишь слегка споткнувшись на слова «невеста».

Девушка и ее отец напряженно всматривались в загорелое лицо Макса, ожидая реакции, и Франциска заметила, как по нему пробежала легкая тень неловкости. Но как доктор ни старался определить, смутили его эти слова Франциски или нет, сделать этого он не смог.

Доктор мысленно похвалил дочь. Она очень аккуратно и ловко упомянула про невесту.

— Кто-то просил вас остаться? Ты имеешь в виду Лолу?

Что это было? Он пытался выиграть время?

Франциска решила помочь Максу:

— Ее так зовут? Такая стройная симпатичная девушка с длинными черными волосами…

— Лола. Я вырос вместе с ней. Знаю ее столько же, сколько знаю самого себя. У нас с ней никогда ничего не было, и она не значит для меня как женщина, ровным счетом ничего. Если бы вы тогда остались и дождались меня, то сами увидели бы.

— Нам показалось, что оставаться нет смысла. Она что, не передала тебе, что мы были? — спросила Франциска.

— Нет. Неужели ты думаешь, что я наслаждался бы еще целую неделю отдыхом, если бы знал, что тебя ввели в заблуждение? Я ждал… потому что обещал не беспокоить тебя неделю, которая нужна была тебе для принятия окончательного решения. У меня и в мыслях не было, что ты можешь нарушить нашу договоренность и, не сказав ни слова, выехать из отеля.

Доктор холодно спросил:

— С какой это стати Лола вдруг стала называть себя вашей невестой, если, как вы уверяете, ничего подобного в реальности нет? Или нам не стоит задавать этот вопрос?

Макс вновь закипел гневом.

— Господи, подурачилась, вот и все! Она и не подозревала о том, кто вы и какой эффект может быть вызван этими словами. Если позже она о чем-то таком и догадалась, то перепугалась настолько, что ни о чем не рассказала мне. Надеюсь, вы не думаете… — Макс пробежал длинными тонкими пальцами по своим густым темным волосам, на его лице выступил легкий румянец. — Надеюсь, вы не думаете, что Лола жила вместе со мной на острове?

— Именно так мы и подумали, — подтвердил доктор.

Макс повернулся к девушке.

— Франциска…

— Я не знала, что и подумать, Макс.

— Так вот, этого не было. Никакая она мне не невеста. — Макс говорил четко и уверенно. Так, что ему невозможно было не верить. — Не знаю, с чего это ей взбрело в голову так называть себя. Ну, я позже еще поговорю с ней на эту тему…

— Но, согласитесь, все благоприятствовало тому, чтобы мы вошли в заблуждение.

— Да, теперь я это понимаю. — Макс обернулся к доктору и гораздо спокойнее повторил: — Да, сэр, теперь я это понимаю. Чувствую, придется многое объяснять…

Доктор поднялся со стула. Лицо его то и дело искажалось недовольной гримасой. Это отзывалось тревогой в сердце Франциски.

— Остается надеяться, что у вас на все вопросы найдутся удовлетворительные ответы. Я бы хотел перекинуться с вами парой слов, прежде чем вы отсюда уйдете.

С этими словами доктор оставил их одних. Окна комнаты были широко распахнуты, и через них вливались яркие солнечные лучи.

Франциска молчала в ожидании. Макс не подошел к ней ближе, когда за доктором закрылась дверь. Его холодность была стеной между ними.

— Как обстоят дела с тех пор, как ты приехала домой? — спросил он наконец.

— Я все еще помолвлена с Джоном. И больше того: через месяц я выхожу за него замуж.

— Ты этого хочешь?

— Да.

— Что случилось? Почему произошла такая перемена в наших отношениях? Неужели ты поверила словам Лолы? — спросил Макс, повернувшись к девушке и напряженно глядя ей прямо в глаза.

— Нет.

— И, однако, позволила им уговорить себя. — Макс кивнул на дверь, за которой минуту назад скрылся доктор. Как же так, если ты любишь меня? Как же так?

Франциска слышала его дыхание, шумное и прерывистое. Она тоже посмотрела ему в глаза, и у нее перехватило дыхание.

— Я скажу тебе, Макс, почему это произошло… Главным образом потому, что ты оставил слишком много сомнений в моем сердце. Ты говоришь, что любишь меня, но этого недостаточно. Мне нужно нечто большее от человека, за которого я пойду замуж. Я вправе рассчитывать на то, чтобы он меня уважал и считался со мной. Я хочу, чтобы он проявлял по отношению ко мне честность и порядочность, потому что это — составные любви. Я не легковерна. Неужели ты думаешь, что я настолько слепа, что не вижу подтекста в наших взаимоотношениях? Дело даже не в Лоле. Наши отношения неблагополучны независимо от ее существования. Ты просил, чтобы я порвала с Джоном, но что ты можешь предложить мне взамен? Скажи.

От проницательного взгляда Франциски не ускользнуло выражение нерешительности и страдания на лице Макса.

— Ага… Понимаю, в чем тут дело… — проговорил он после затянувшейся паузы.

Франциска прошла к окну, Макс последовал за ней. В его лице появилось ожесточение, а его приближение к ней напоминало приближение пантеры к своей жертве. В нем определенно было нечто угрожающее. Франциска боялась его в тот момент.

Заговорил он медленно и осторожно, словно вслух размышляя о выходе из критической ситуации.

— Я предложил тебе все, что имел, — включая самого себя, — но это все оказалось недостаточным для такой девушки, как ты. У нас было очень мало времени для того, чтобы лучше узнать друг друга. Я торопил тебя, потому что никогда прежде не испытывал ни к кому подобных чувств. Я хотел поначалу спровадить тебя с острова, потому что испугался того воздействия, которое ты способна была оказать на меня. В первый раз за весь прошедший год в моем сердце поселился мир и покой. Я забыл о женщинах и не собирался вспоминать их… Но появилась ты. С той ночи в моей жизни произошел резкий поворот. Я торопил тебя с решением, потому что… Потому что не хотел давать ни тебе, ни себе времени на размышления, которые всегда расхолаживают и искажают суть…

Франциска молча мучилась, не понимая, почему он только крутится вокруг самого главного, но не приближается к нему вплотную. Весь его монолог, несмотря на его драматическую напряженность, ничего не говорил ей, ничего не объяснял. За его словами, за его искаженным болью лицом скрывалась какая-то тайна, к которой он не хотел прикоснуться, не хотел открыть ее Франциске.

— Когда-нибудь мы обязательно поженимся, Франциска, — сказала Макс угрожающе.

Он выглядел крайне усталым. Так выглядит проигравший человек. Чем объяснить его нерешительность? Может, к этому имеет какое-то отношение болезнь, от которой он совсем недавно оправился?..

Что бы там ни было, а он не был с ней до конца искренним сейчас, и Франциска это отчетливо чувствовала.

— Ты ошибаешься, мы не поженимся. Мой отец прав. Ты ничего не желаешь объяснять мне даже сейчас. Почему? Что тебя останавливает? Ведь ты любишь меня, если верить твоим словам.

Макс покраснел и медленно опустился на стул. Франциска молчала в ожидании.

— Я уже говорил тебе, что был женат, — наконец с трудом произнес Макс.

— Да.

— Так вот… Я говорил, что моя жена погибла в авиакатастрофе. И говорил это, не имея на то доказательств. Самолет нашли. Но пассажиры и летный экипаж исчезли без следа. Должно быть, они ушли после катастрофы… С тех пор их не видела ни одна живая душа. То есть официально ничем не подтверждено, что она погибла.

Эти слова невидимым облачком плыли по комнате. Чувствовалось, что Максу стоило большого труда рассказать это.

Франциска не двигалась и молчала, терпеливо ожидая, пока Макс вновь соберется с силами и продолжит. Было видно, что воспоминания вызвали у него сильное потрясение и он старается преодолеть его словами.

— Тела, конечно, со временем найдут. В этом я уверен. Но пока люди считаются пропавшими без вести. Я знаю, сердцем чувствую, что она погибла, но… у меня нет доказательств.

Макс вытер испарину, выступившую на лбу, носовым платком.

Франциска села в огромное, обитое кожей отцовское кресло. Силы, казалось, оставили ее, когда она осознала значение этих слов Макса. Теперь ей многое стало ясно.

— Теперь ты понимаешь, почему я не мог действовать… с такой же решимостью, с какой действовал Джон? Я должен был забыть о тебе, но стоило мне увидеть тебя на балу, как я… возжелал тебя. Но я не хотел быть причиной твоих несчастий.

Франциска вздохнула и в отчаянии откинулась на спинку кресла. Дела обстояли намного хуже, чем она думала.

— Теперь все не так, как было между нами тогда…

Макс быстро приблизился к девушке и опустился на колени рядом с ее креслом, оперевшись об его подлокотник, но не прикасаясь к ней.

— Я знаю. У меня не было никакого права… О, Боже!

Франциска почти физически ощущала его страдания, но была неспособна облегчить их в ту минуту, так как мучилась не меньше Макса. Он продолжал стоять возле нее на коленях, не поднимая глаз.

«Значит, жене еще ничего не известно, — машинально подумала Франциска. — Неудивительно, что он вел себя так…»

Макс снова прервал установившуюся было паузу отчаянной мольбой:

— Ты веришь мне? Сейчас это трудно, но… веришь? Не выходи замуж за Джона. Я тот человек, который тебе нужен, Франциска. Конечно, внешне все обстоит более чем странно, но это так! Ответь мне!

Франциска решила окончательно развеять сомнение в своем сердце.

— Лола…

— Считай, что ее не существует. Верь мне. Она не встанет между нами.

Тон Макса был настолько искренним, что Франциска не могла сразу же не поверить ему. Она понимала, что другие люди, вполне возможно, сочтут его неубедительным, но она ему поверила.

— Я верю тебе, — дрожащим голосом проговорила девушка.

Макс тут же подвинулся к ней ближе. Он поднялся и устремил на нее напряженный взгляд, а потом, словно бы получив ее разрешение, положил голову ей на плечо. Он обнял Франциску за талию, и она почувствовала, как дрожат его руки.

— О, Франциска… До сегодняшнего дня я был в таком аду! — Макс снова поднял голову и встретился с ней взглядом. В его глазах было выражение страшной муки. — Я так люблю тебя.

— Я знаю. — Франциска мягко отстранилась от него. — Я знаю. Но у нас так ничего не выйдет, Макс. Я слишком люблю тебя, чтобы портить тебе жизнь. Тебе и себе. Давай будем сильными… Давай подумаем о будущем…

Не отвечая, он поцеловал ее. Однако Франциска чувствовала, что Макс ее внимательно слушает.

— Сейчас тебе надо уйти, милый…

— Я знаю, — простонал он. — Сейчас я и сам понимаю, что не могу остаться. Но ты… будешь ждать меня? Будешь, любимая? — Макс замер в ожидании ответа. Все его тело сейчас напоминало сжатую пружину. — Хотя я понимаю также, что кого-кого, а тебя просить об этом не имею права.

— Не надо просить, — твердо сказала девушка. — Я буду ждать, Макс, потому что люблю тебя больше всего на свете.

Макс снова порывисто обнял ее.

— Возможно, придется ждать… годы.

— В таком случае я буду ждать годы.

— Господи! Подумать только, какие испытания я навлек на тебя! — простонал он.

— У тебя есть работа. У меня тоже есть занятие. Мы можем пока отдаться этому, — сказала Франциска.

Голос ее начал терять твердость.

Их расставание, на взгляд Франциски, было настоящей мукой. Ее мучили разные мысли. Может, это конец всему? Может быть, в их встрече заключался какой-то большой смысл?

— Ну, иди… — прошептала она, закрывая глаза.

— Я не увижу тебя снова до… — Макс стоял перед ней неподвижно и смотрел на нее с отчаянием и страстным желанием. Он поднял руки и коснулся ее волос. Его тонкие пальцы легко пробежались по мягким, шелковистым локонам.

— Той первой ночью, на острове, я так хотел сделать это. У тебя очень красивые волосы, Франциска.

Девушка рассмеялась.

— Обещаю тщательно расчесывать их на ночь каждый день. Я буду поддерживать их в форме. Ради тебя.

Макс улыбнулся. Она сказала сейчас то, что нужно. В этих ее словах заключалось самое четкое и верное определение их взаимоотношений. Он склонился к девушке и поцеловал ее в губы.

— Прошу тебя, иди… — прошептала Франциска, не открывая глаз. — Я знаю. Мы не будем прощаться, хорошо?

Франциска услышала, как он поднялся на ноги и хромающей, неуверенной походкой пошел к двери. Взявшись за дверную ручку, он обернулся. Франциска открыла глаза. Макс улыбнулся ей.

— Так мы оба и хотели… — проговорил он, открыл дверь и вышел из комнаты.

Хромая, Макс прошел по коридору, и каждый его шаг отдавался в ее сердце. Внешняя дверь скрипнула, и старый дом погрузился в тишину. В тишину погрузилось и сердце Франциски. С минуту она думала, что умрет он невыразимой внутренней боли. Все казалось ей несправедливым. Она страстно хотела вернуть Макса, но знала, что он не вернется. Она помогла ему сделать выбор, и теперь никакие земные и неземные силы не могли заставить его изменить принятое решение.

Девушка сидела на кресле неподвижно, когда в комнату вошел ее отец.

— Ушел?

— Я… отослала его.

Одобрительный взгляд отца согрел ей сердце, но Франциске все равно было страшно. Она чувствовала себя одинокой.

Сколько же еще ее сердце будет томиться в тоске и ныть от боли?..

Франциска не могла понять, откуда у нее взялись силы рассказать отцу о жене Макса. Он имел право знать это.

— Бедняга. Тайны, подобные этой, иногда так и остаются неразгаданными. — Увидев выражение ее лица, доктор добавил: — А если все же выяснится, что через несколько недель… Максимум — через несколько месяцев…

— Он уверен в том, что его жена погибла.

Доктор на это не ответил, ибо понимал, что любые его слова еще больше ранят сердце дочери.

— Я не могу выйти замуж за Джона, — сказала Франциска, тяжело вздохнув. — Я всегда буду любить Макса, что бы ни случилось.

— Ты молода. Все еще может измениться.

Девушка рассерженно посмотрела на отца.

— Почему ты всегда стремишься поселить сомнения в моей душе? Я не изменюсь, чтобы ни произошло в этом мире!

— В таком случае Джон должен знать. — Доктор попытался сменить тему разговора, понимая, что его дочь очень близка к срыву. — Попытайся изменить свой образ жизни. Займись чем-нибудь. Это помогает.

— Ты имеешь в виду рисование или что-нибудь в этом роде? — несчастным голосом спросила Франциска.

— Нет, это должно быть нечто большее. Я советую тебе подыскать занятие, которое будет отнимать у тебя максимум времени. Тебе надо забыться. Не сдавайся сейчас, не уступай депрессии. Ты все правильно сделала, девочка.

Одобрение отца ободрило Франциску, а смена темы разговора была словно обильным дождем на выгоревшую от засухи землю.

— Я постараюсь, папа.

Франциска боялась заглянуть в будущее. А ощущение одиночества хлынуло в ее душу с такой силой, о которой она даже и не подозревала. Девушка медленно вышла из комнаты, поднялась по широкой лестнице к себе в спальню. Она пыталась не думать о Максе, но его лицо по-прежнему стояло перед ее мысленным взором. Она знала, что ей придется жить с этим и впредь. Жизнь ее будет наполнена одиночеством, которое не даст ей забыть это лицо.

Франциска села на кровать, пытаясь представить себе свое будущее. Она рассеянно смотрела на длинную дубовую скамью, которая занимала почти всю стену в ее спальне. Мелькнувшая у девушки мысль заставила ее оживиться. Антиквариат всегда являлся ее главным хобби! За последние несколько лет они с отцом собрали уже хорошую коллекцию. Вкус Франциски был безупречным. Пожалуй, это можно обернуть к своей выгоде…

— Если бы я захотела… — произнесла девушка. В ее синих глазах стояли слезы.

Пытаясь прогнать из головы дурманящую пелену, мешающую думать, Франциска постаралась сосредоточить все свое внимание на этом аспекте своего будущего. Макс отныне будет далеко. Из-за любви к нему она не могла выйти замуж за Джона. Значит, надо куда-то девать себя, чем-то заняться…

Не вынеся одиночества, Франциска вернулась в ту комнату, в которой только что оставила отца.

— Пап… Я вот тут думаю…

Доктор сидел, развалясь в своем кресле, в позе, которая вызвала у девушки неожиданную тревогу. Она с испугом взглянула на отца.

— Что-то я нехорошо себя чувствую, девочка…

— Голова болит? — спросила испуганная Франциска.

— Больше обычного, — признался доктор. — Я пытался лечить себя последние два дня. Надеялся, что удастся отогнать ее…

Голос у отца был слабый и неровный.

— Я пошлю за доктором Смитом!

С этими словами девушка бросилась к телефону, чтобы позвонить отцовскому другу и коллеге, который говорил, что явится по первому зову, если что.

Спустя час, когда отец был уже уложен в кровать и осмотрен врачом, Франциска узнала, что с ним случился обычный приступ, от последствий которого он оправится со временем.

— Правда, он должен во всем соблюдать осторожность до конца жизни, — сказал ей доктор Смит.

Франциска была потрясена. Сердце ее грызла настолько сильная боль, что казалось, она обосновалась там навсегда. Неужели отец переволновался за то, что было у нее с Максом?

Взяв себя в руки, она рассказала доктору Смиту часть правды. Он покачал головой.

— Нет, не думаю, что именно это явилось причиной приступа. Болезнь терзает вашего отца вот уже год. Я предупреждал его неоднократно. Он все скрывал от вас? Многие годы он напряженно и без отдыха работал. Вот откуда все началось.

Франциска была благодарна ему за эти слова.

— Что мне делать, чтобы помочь ему?

— Ваше отношение к нему само по себе может очень помочь. Он нуждается в ободрении. С вашей помощью он может скоро вновь встать на ноги. Найдите для него что-нибудь интересное… какое-нибудь хобби, что ли… — Доктор Смит ободряюще поглаживал девушку по плечу. — Верните его к активному — в меру! — образу жизни, как только он немного поправится.

— Сможет ли он практиковать как врач и дальше?

— Не знаю. Вряд ли, — с сожалением в голосе вежливо сказал доктор Смит. — Он может жить полноценной, полезной обществу жизнью, не обязательно занимаясь врачебной практикой.

Франциска проводила доктора Смита до дверей, благодаря его за помощь.

— Я пришлю к вам Тони, — сказал он, задержавшись на крыльце. Тони была его дочерью. Франциска училась вместе с ней в школе. — Вчера вечером она как раз вернулась из Швейцарии.

— С удовольствием повидаюсь с ней, — благодарно улыбнувшись, воскликнула Франциска.

Она вернулась на кухню, где ее ждала миссис Прайд с новостями об отце.

Миссис Прайд вздохнула.

— Какая беда! Не пойму, как это случилось?!

Франциска не стала у нее задерживаться. Если бы миссис Прайд знала о том, что случилось в доме в этот день, как бы она к этому отнеслась? Как бы она отнеслась к ней, Франциске?

Девушка села у окна в ожидании прихода Тони. Подружка отличалась веселым характером, и Франциска не сомневалась, что с ее приходом общий тонус в доме заметно повысится.

Нет, рассказывать обо всем, что случилось, не надо. У Тони у самой проблемы. Ей тоже наверняка частенько бывает одиноко, когда муж уезжает. Франциска постаралась сосредоточиться на мыслях о своей подруге, а тут она и сама появилась в дверях комнаты.

— Бедняжка! Папа мне все передал. Надеюсь, с твоим отцом ничего особенно серьезного? Сегодня такие болезни прекрасно лечат!

Тони тут же заняла Франциску непринужденным разговором и помогла ей немного отвлечься от тяжких дум.

Миссис Прайд привезла сервировочный столик, на котором был чай, пирожные и лепешки.

Поев, Франциска почувствовала себя гораздо лучше. Голова болела уже заметно меньше, и она смогла активнее включиться в разговор с подругой.

— Иду сюда и вдруг встречаю Гая! — сказала через несколько минут Тони.

— Моего кузена? — удивилась Франциска. — Ну, что нового у него?

— Говорит, что скоро женится на Мэри. Точная дата пока не определена, так как ей сначала нужно закончить курсы медсестер. Правда, он недоволен тем, что приходится ждать. Я заметила ему, что если он хочет продолжать свою карьеру миссионера, то должен быть заинтересован в том, чтобы Мэри получила эту профессию, которая очень пригодится ей с таким мужем…

Франциска улыбнулась и передала подруге еще лепешку.

— Ну и что Гай ответил на этот мудрый совет?

— Сказал, что не понимает, почему женщины всегда защищают друг друга. Но ведь я была права, правда? На мой взгляд, мужчины всегда немного эгоистичны, или, вернее, они ничего не желают видеть дальше кончика своего носа.

Подруги долго болтали, и Франциска заметно приободрилась.

— Думаю, что Гай согласится подождать, — сказала она. — Ему, конечно, не хочется, но тут уж ничего не поделаешь. Он хорошо относится к Мэри, а сама Мэри очень здравомыслящая девушка. Надо будет позвонить ему, сказать, что случилось с папой.