Уже сорок лет полисмены любили завтракать в заведении под названием “Чип Чарли”, расположенном на ничьей земле в северо-восточном районе. Своим грязным и захудалым обликом упомянутое заведение плевало в лицо прогрессу и всему прочему, что могло изменить его за годы существования. “Чипу Чарли” было незачем меняться: его клиентами являлись копы, а копы и их традиции не меняются десятилетиями.

“Возможно, Майк Фэллон тоже завтракал здесь в первые годы службы”, — думала Лиска, глядя на закусочную сквозь прозрачный голубой пакет, заменяющий выбитое стекло. Ей удалось припарковаться у входа раньше, чем туда подъехала патрульная машина.

Все эти годы клиентов обслуживала одна и та же официантка по прозвищу Чикс . В молодые годы она походила на бурундука с полным ртом орехов — пухлые щеки, нос кнопкой и никакого подбородка. Однако возраст делал свое дело, и теперь подбородков было целых два, но прозвище осталось прежним.

Похожая на сморщенную куклу с узкими глазами и башней крашеных черных волос, Чикс разливала кофе и одновременно курила сигарету, бросая вызов всем общепринятым правилам здравоохранения. Однако никто ее за это не упрекал, хотя помещение кишело патрульными и детективами. Иногда Ковач тоже здесь завтракал. Ничего не поделаешь — традиция.

Лиска подошла к стойке и заняла свободный табурет рядом с Элвудом Кнутсоном.

— Я думала, Элвуд, ты слишком брезглив, чтобы питаться здесь, — заметила она, окидывая взглядом комнату.

— Так оно и есть, — отозвался он, с отвращением глядя на тарелку с остатками яичницы и бекона. — Но я решил сесть на белковую диету, а для этого лучше места не найти. А тебе что здесь понадобилось?

— У меня давно не было приличной изжоги.

— Тут ты ее быстро заработаешь.

Лиска увидела Огдена, который сидел в углу, и выражение лица у него было как у страдающего запором. Выступ стены не позволял ей разглядеть его компаньона.

Элвуд внимательно разглядывал Лиску.

— Тебе нужна моя помощь?

— Помнишь убийство Кертиса?

— Одно из серийных убийств геев, не так ли?

— Предположительно. Что тебе вообще известно о преследованиях геев в департаменте?

Элвуд задумчиво грыз полоску бекона. На нем была мышиного цвета шляпа с плоской тульей и загнутыми кверху полями.

— Я нахожу весьма прискорбным преследования или дискриминацию по признаку сексуальных предпочтений, — наконец ответил он. — В конце концов, кто мы такие, чтобы выбирать партнеров друум?

— Великолепно! Пошлю твой адрес в Американскую лигу гражданских свобод, — сухо сказала Лиска. — Но речь не о тебе.

— А о ком?

Она огляделась вокруг и понизила голос:

— О патрульных. Как там относятся к геям? Я слышала, Кертис жаловался на преследования в БВД. Неужели в полицию все еще принимают неандертальцев? Мне казалось, с этим давно покончено.

— Печально, но эта работа их привлекает, — промолвил Элвуд. — Полицейский значок для них все равно что блестящая монета для обезьяны.

Патрульный, сидящий по другую сторону от Лиски, угрюмо посмотрел на Элвуда.

— Возможно, в предыдущей жизни он был орангутаном, — шепнула Лиска, потягивая кофе, который налила ей Чикс и который сразу напомнил о том, что пора сменить масло в “Сатурне”. — Судя по всему, расследование убийства Кертиса велось из рук вон плохо.

Элвуд пожал плечами:

— Его вел Спрингер — он иначе не умеет.

— Да, но я слышала, что там напортачил один патрульный. Здоровый бугай по фамилии Огден. Ты его знаешь?

— Боюсь, мы с тобой вращаемся в разных социальных сферах.

— Я бы больше боялась, если бы мы вращались в одних и тех же, — вздохнула Лиска, соскользнув с табурета.

Она направилась к задней стене, машинально отвечая на приветствия и не сводя глаз с Огдена. Он все еще не замечал ее, поглощенный разговором с невидимым ей собеседником. Лиска не могла разобрать слов, но беседа явно велась на повышенных тонах. Хорошо бы подобраться к Огдену сзади и застигнуть его врасплох, но закусочная была для этого слишком узкой. Наконец он увидел ее и выпрямился, едва не опрокинув стакан с апельсиновым соком.

— На вашем месте я бы пила сок с черносливом, — сказала Лиска. — Я слышала, эти стероиды плохо сказываются на потенции.

— Не знаю, о чем вы говорите, — отозвался Огден. — Я не употребляю сок со стероидами.

Ехидный ответ замер на губах у Лиски, когда она увидела наконец собеседника Огдена. Это был Кэл Спрингер собственной персоной и выглядел он таким виноватым, как будто его застукали с проституткой.

— Привет, Кэл. Интересная у тебя компания: якшаешься с парнем, который угробил твое дело. Может быть, люди ошибаются на твой счет и ты действительно такой тупой, каким кажешься?

— Почему бы тебе не заняться своими делами, Лиска?

— Тогда я не была бы детективом, — заметила она. — Слушай, Кэл, я пришла не за тобой. Просто это скверно выглядит, а ты должен думать о таких вещах, если хочешь заделаться политиканом.

Спрингер отвернулся к окну, но там было не на что смотреть: зеркальное стекло запотело от дыма, пара и горячего дыхания.

— Где твой напарник? — спросила Лиска. — Мне нужно поговорить с ним.

— Он в отпуске — две недели на Гавайях.

— Повезло ему!

Судя по лицу Спрингера, он предпочел бы две недели в аду этому разговору. Лиска повернулась к Огдену:

— Каким образом вы и ваш напарник оказались на месте гибели Фэллона?

Огден почесал макушку, белеющую между короткими волосами:

— Услышали вызов по радио.

— И случайно оказались рядом?

— Вот именно.

— Верно говорят, что дуракам везет.

Маленькие глазки Огдена походили на дробинки в тесте. Он расправил плечи.

— Мне не нравится ваше обращение, Лиска.

— Ах, вот как? — усмехнулась она, наклонясь к нему. — На полицейском эволюционном древе вы на несколько веток ниже меня. Если я захочу, то могу нагадить моим обращением вам на голову, и никто не станет слушать ваших жалоб. Зато если мне не понравится ваше обращение с вышестоящими по званию — а оно мне не нравится, — возникнет проблема. Так почему вы там оказались?

— Я же говорил — услышали вызов.

— Но Берджесс первым прибыл на место происшествия.

— Мы подумали, что он нуждается в помощи.

— Какой именно?

— Берджесс прибыл туда один. Ему нужно было обеспечить охрану места.

— Поэтому вы с Рубелом явились и все там истоптали. И только по счастливой случайности жертвой оказался сотрудник БВД, который занимался расследованием ваших трюков в деле Кертиса?

— Конечно.

Лиска озадаченно покачала головой.

— И каким только местом вы думаете? Хотите, чтобы БВД снова вами занялось?

Огден огляделся, сердито хмурясь.

— Мы ответили на вызов. Откуда мы могли знать, что жертва — Фэллон?

— Но когда вы об этом узнали, то остались и наследили по всему дому.

— Ну и что? Это ведь не убийство. Он покончили” собой.

— Вы не могли этого знать. И сейчас не знаете.

— Есть заключение медэксперта.

— Зрелище было неаппетитное, но вы не смогли удержаться, верно? Даже сделали пару снимков, чтобы посмаковать его с другими гомофобами?

Огден отодвинул стул и поднялся. Лиске пришлось шагнуть назад, иначе он бы просто отодвинул ее своей тушей. На его лбу вздулась вена, похожая на зигзаг молнии. Глаза были холодными и плоскими, как пуговицы. Лиска невольно почувствовала страх, что бывало с ней не так часто.

— Я не обязан отвечать вам. — Голос Огдена был тихим и угрожающим.

Лиска прямо встретила его взгляд. Она понимала, что тычет щепкой в быка, и, наверное, эта тактика была не слишком удачной, но, раз она ее выбрала, нужно продолжать в том же духе.

— Если вы напакостите еще на одном месте происшествия, Огден, то больше не будете обязаны отвечать никому. У вас просто отнимут значок.

Вена на лбу Огдена пульсировала, как в фильме ужасов; лицо побагровело.

— Эй, Огден, пошли отсюда.

Лиска поняла, что к ним, очевидно, направляется его напарник Рубел, но не повернулась, опасаясь становиться спиной к Огдену. Она буквально ощущала бешеную злобу, вырывавшуюся из него с каждым выдохом. Ей припомнились фотографии мертвого Кертиса. Убийца был одержим такой же дикой яростью, расколов ему череп, словно тыкву.

На них уже начали обращать внимание. Кэл Спрингер встал и двинулся к выходу, едва не столкнувшись с Рубелом.

— Пошли, Огден! — снова приказал Рубел. Огден наконец посмотрел на него, и чувство напряжения сразу исчезло. Лиска облегченно вздохнула. В этой паре Рубел, безусловно, выглядел более презентабельно. Темные волосы, гранитная челюсть, сложен, как Давид Микеланджело. Когда Рубел вел своего напарника к выходу, Лиска поняла, что в их дуэте он является мозгом. Сейчас Рубел спасал Огдена от неприятностей, как в тот день в доме Фэллона. Лиска вышла за ними на улицу.

— Эй, Рубел! — окликнула она. Он повернулся и уставился на нее.

— Мне нужно побеседовать с вами наедине. Приходите в конце смены в отдел убийств.

Рубел не ответил. Выражение его лица не изменилось. Они с Огденом зашагали дальше, занимая весь тротуар.

Лиска подумала, что, если бы смерть Энди Фэллона не признали несчастным случаем или самоубийством, Огден был бы одним из первых в списке подозреваемых. Возможно, он был не так уж глуп, раз появился столь вовремя на месте происшествия. Ответ на вызов дал ему возможность абсолютно законным способом оставить свои отпечатки пальцев в доме Фэллона.

Интересно, каким образом можно заставить человека повеситься?

Лиска вдруг ощутила озноб и поняла, что дело не в температуре воздуха, а в том, что она смотрит на другого копа, пытаясь определить, насколько все прогнило у него внутри.

За ее спиной дверь “Чипа Чарли” распахнулась снова.

— Назови меня буквоедом, — сказал Элвуд, — но, мне всегда казалось, мы не расследуем закрытые дела.

Лиска наблюдала, как патрульные садятся в машину. Рубел был за рулем. Автомобиль присел на рессорах, когда Огден плюхнулся на пассажирское сиденье.

— Для кого мы работаем, Элвуд? — спросила она.

— В буквальном или переносном смысле?

— Для кого мы работаем?

— Для жертвы.

Ковач внушил это им обоим.

— Так вот, мой работодатель пока не уведомил меня, что отказывается от моих услуг.

В голосе Лиски не слышалось ни тени юмора, и Элвуд тяжко вздохнул.

— Для человека, который с таким упорством двигается вперед, Динь, ты тратишь слишком много времени на то, чтобы зацепиться за что-нибудь задницей.

— Знаю, — отозвалась она, ища в кармане ключи от машины. — Я вообще ходячий оксюморон.