Мистер Кадам велел нам подождать в машине, пока он проверит, нет ли в храме посетителей. Стоило ему уйти, как Рен просунул голову между креслами и стал бодать меня в плечо, пока я не обернулась.

— Лучше пригни голову, дружок. Нужно быть осторожнее, вдруг кто-нибудь тебя увидит! — со смехом сказала я.

Белый тигр запыхтел.

— Я знаю. Я тоже по тебе соскучилась. Минут через пять мистер Кадам вернулся, следом за ним из храма вышла молодая американская парочка, села в машину и уехала.

Я выпрыгнула из джипа и открыла дверь Рену, который тут же принялся тереться о мои ноги, как огромная кошка, выпрашивающая угощение. Я засмеялась.

— Рен! Ты меня свалишь! — Я положила руку ему на загривок, и он затих, удовлетворившись этой лаской.

Мистер Кадам тоже засмеялся и сказал:

— Ну все, идите в храм, а я останусь здесь и послежу, чтобы вас не беспокоили.

Дорога к храму была выложена гладкими камнями оттенка обожженной глины. Сам храм тоже был терракотового цвета с вкраплениями нежно-охристого, ярко-розового и серовато-белого. Вокруг пестрели цветы и деревья, от главного входа веером разбегались тропинки.

Мы поднялись по невысокой каменной лестнице, ведущей к входу. Открытый дверной проем опирался на резные каменные колонны. Притолока была как раз такой высоты, чтобы человек среднего роста мог войти внутрь, не наклоняясь. По обеим сторонам от входа красовались изображения индуистских богов и богинь, вырезанные с большим искусством и обилием мельчайших деталей.

Надпись, повторенная на разных языках, сообщала, что мы должны непременно снять обувь. Поскольку внутри было пыльно, я решила снять и носки тоже и запихнула их в кеды.

Войдя внутрь, я увидела, что потолок храма устремляется вверх высоким куполом, сплошь покрытым резными изображениями цветов, слонов, обезьян, солнца и играющих богов и богинь. Каменный пол имел форму прямоугольника, по углам которого стояли четыре высокие, покрытые резьбой, колонны. На барельефах были изображены процессии людей самых разных возрастов и занятий, поклоняющихся Дурге. Фигура самой богини помещалась в верхней части каждой колонны.

Храм был вырублен в толще скалистой горы. Из нижнего помещения в разные стороны вели три лестницы. Я выбрала ту, что справа, и стала подниматься по ступенькам. Помещение наверху оказалось сильно разрушенным. На полу валялись груды расколотых камней и щебня. Судя по состоянию этого места, здесь нам искать было нечего.

В следующем зале мы обнаружили разнообразные каменные алтари. На возвышении стояла разбитая статуя, но теперь уже невозможно было определить, кого она изображала. Все в этом зале было покрыто густым слоем рыжей каменной пыли. Ее частицы сверкали и плясали в воздухе, как облако рассыпчатой пудры. Лучи света, проникавшие сквозь трещины купола, косыми полосами падали на пол. Я не слышала шагов Рена, зато каждое мое движение эхом разносилось по пустому храму.

Снаружи стояла паркая духота, зато в храме было тепло, а кое-где даже прохладно, словно с каждым шагом я попадала в другой климат. Я посмотрела на пол, увидела следы своих ног и отчетливые отпечатки тигриных лап Рена и мысленно отметила, что непременно нужно будет подмести здесь перед уходом. Не хватало только, чтобы местные жители вообразили, будто дикий тигр разгуливает по окрестностям!

Обыскав пыльный зал и не найдя в нем ничего любопытного, мы вошли в арку слева, и я не смогла сдержать изумленного возгласа. В нише, выдолбленной в толще горы, стояла прекрасная каменная статуя Дурги. Голову богини украшал высокий шлем, у нее было восемь рук, раскинутых вокруг тела наподобие павлиньего хвоста. В руках она сжимала разное оружие, лишь одно из которых было поднято для защиты. Приглядевшись, я поняла, что это и есть гада, то есть булава. У ног богини сидел Дамон, ручной тигр Дурги. Подняв тяжелую лапу с длинными выпущенными когтями, он целился в горло какому-то весьма грозному на вид кабану.

— Выходит, ее тоже защищает тигр, да, Рен?

Я встала перед статуей, а Рен устроился возле меня. Рассматривая изображение богини, я спросила Рена:

— Как ты думаешь, что мистер Кадам ожидает от визита в этом храм? Что мы должны тут найти? Новые ответы? Как нам получить благословение богини?

Я стала расхаживать перед статуей, осматривая стены, с опаской ощупывая трещины. Я пыталась найти что-нибудь необычное, но иностранке в чужой стране не так-то просто догадаться, что здесь обычно, а что нет. Через полчаса все руки у меня были в грязи, глиняной пыли и паутине. Но хуже всего было то, что все это было напрасно. Я вытерла руки о джинсы и плюхнулась на каменные ступеньки.

— Все, сдаюсь. Я не понимаю, что мы ищем.

Рен подошел и положил голову мне на колено. Я погладила его.

— Что будем делать? Поищем еще немного или вернемся в джип?

Я посмотрела на колонну, возле которой сидела. Она была покрыта резными изображениями людей, поклоняющихся Дурге. Один из барельефов изображал двух женщин и мужчину, подносящих богине пищу. Наверное, это были крестьяне, поскольку пространство вокруг них пестрело резными каменными садами и полями. Скульптор поместил на колонну даже стада каменных домашних животных и изображение сельскохозяйственных орудий. Мужчина нес сноп колосьев, перекинутый через плечо. Одна из женщин держала в руке корзину фруктов, а другая несла в руке какое-то небольшое подношение.

Я внимательно всмотрелась в барельеф.

— Как ты думаешь, Рен, что у нее в руке?

И подскочила от неожиданности. Рука принца легонько сжала мне руку.

— Сколько раз тебя просить предупреждать меня, когда хочешь превратиться! — рассердилась я.

Рен рассмеялся и провел пальцем по барельефу.

— Даже не знаю. Вообще-то это похоже на колокол.

Я тоже обвела пальцем фигуру и пробормотала:

— А что если мы тоже принесем Дурге какое-нибудь подношение?

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, что можно попробовать поднести ей что-нибудь. Фрукты, скажем. А потом позвонить в колокол.

Рен пожал плечами.

— Почему нет? Попытка не пытка.

Мы вернулись к машине и рассказали о нашей задумке мистеру Кадаму. Он отнесся к ней с большим энтузиазмом.

— Отличная мысль, мисс Келси! И как я сам до этого не додумался?

Он порылся в пакете с нашим обедом и вытащил оттуда банан и яблоко.

— Что касается колокола, то у меня его нет, но я думаю, что в таком старом храме он наверняка должен быть. Служители звонят в колокол, встречая гостей, во время молитвы и перед началом трапезы. Поищите в храме, друзья мои. Может быть, вам повезет, а если нет, мы съездим в город и купим какой-нибудь колокольчик.

Я взяла у него яблоко и банан и сказала:

— Надеюсь, это сработает, и Дурга благословит нас, потому что я во всем этом совершенно ничего не понимаю. И надеюсь, вы не ждете от меня слишком многого, мистер Кадам. Прошу вас, не обольщайтесь, потому что вам придется горько разочароваться!

Мистер Кадам горячо заверил меня, что никогда во мне не разочаруется, и отослал нас обратно.

Вернувшись в храм, мы разделились: Рен стал обыскивать алтарный зал, а я пошла рыться в соседней комнате, заваленной битым камнем и щебнем.

Через пятнадцать минут я услышала:

— Келси, сюда! Я нашел!

Когда я прибежала на крик, Рен показал мне узкую стену в дальнем конце комнаты, не заметную со стороны входа. В стене были выдолблены неглубокие полки в виде ниш. На самой верхней полке, куда не могла дотянуться я, но доставал Рен, стоял маленький и ржавый бронзовый колокол, густо припорошенный пылью и паутиной. В верхней части у него виднелось небольшое кольцо, за которое колокол можно было вешать на крюк.

Рен снял его с полки и обтер подолом рубашки. Очистив колокол от пыли и налета ржавчины, он встряхнул его, и мы услышали чистый мелодичный звон. Рен с улыбкой подал мне руку и повел к статуе Дурги.

— Я думаю, Келлс, что ты должна поднести угощение, — сказал он, смахивая рукой упавшие на глаза волосы. — Ты же у нас избранница Дурги!

— Возможно, — скривилась я, — но ты забыл, что я — иностранка, а ты — индийский принц. Поэтому ты лучше знаешь, как это делается.

— Но я никогда не поклонялся Дурге, — пожал плечами Рен. — Я даже не знаю, как это делается.

— Чему же или кому ты поклонялся?

— Я принимал участие во всех ритуалах и праздниках своего народа, но наши родители хотели, чтобы мы с Кишаном сами выбрали свою веру. Они были исключительно терпимы ко всем религиям, поскольку сами принадлежали к разным культурам. А во что веришь ты. Келси?

— Я не была в церкви после смерти родителей.

Рен сжал мою руку и вздохнул.

— Видимо, нам обоим придется найти свою веру. Лично я верю, что в мире существует нечто большее, чем мы сами, какая-то добрая сила, управляющая всем во вселенной.

— Как тебе удается сохранить оптимизм после трех веков, проведенных в шкуре тигра?

Рен кончиком пальца стер пятнышко грязи с моего носа.

— Скажем так, мой нынешний уровень оптимизма является сравнительно недавним приобретением. Ладно, пора за дело.

Он улыбнулся, поцеловал меня в лоб и повел прочь от колонны.

Мы подошли к статуе, и Рен первым делом стал отряхивать тигра. Что ж, очистить статую от грязи казалось правильным началом дела. Я развернула салфетку, в которую мистер Кадам положил фрукты, и принялась смахивать многолетний слой пыли. Очистив от пыли и паутины саму Дургу, со всеми ее восемью руками, и тигра, мы перешли к нише и постаменту. На пьедестале Рен обнаружил камень с небольшим углублением, похожий на чашу. Мы решили, что сюда, наверное, следует класть подношения.

Положив в чашу яблоко и банан, я отошла и встала прямо перед статуей. Рен остановился рядом со мной и взял меня за руку.

— Я волнуюсь, — пробормотала я. — И не знаю, что говорить.

Рен трижды звякнул колоколом. Мелодичный перезвон эхом облетел пещерные залы храма.

Громким и чистым голосом Рен проговорил:

— Дурга, мы пришли испросить твоего благословения на поиски. Наша вера слаба и проста. Наша задача сложна и загадочна. Пожалуйста, помоги нам найти понимание и силы.

Он посмотрел на меня. Я проглотила ком в горле, нервно облизала пересохшие губы и добавила:

— Пожалуйста, помоги этим двум индийским принцам. Верни им то, что у них было отнято. Помоги мне быть сильной и мудрой, чтобы сделать все, что от меня потребуется. Они оба заслуживают того, чтобы получить шанс на нормальную жизнь.

Я крепко вцепилась в руку Рена, и мы стали ждать.

Прошла минута, за ней другая. Ничего не происходило. Рен быстро обнял меня и шепнул, что ему пора снова превращаться в тигра. Я поцеловала его в щеку, и он начал преображаться. В тот самый миг, когда он снова стал тигром, пол под нашими ногами всколыхнулся, стены задрожали. Раскатистый грохот прокатился по храму, затем последовало несколько вспышек белого света.

Землетрясение! Нас похоронит под обломками!

Камни и куски породы посыпались с потолка, одна из массивных колонн треснула. Я рухнула на землю. Рен прыгнул и встал надо мной, защищая меня своим телом от падающих обломков.

Постепенно тряска прекратилась, рокот стих. Рен отошел от меня, и я медленно поднялась на ноги. Встав с пола, я во все глаза уставилась на статую. Целый участок каменной стены отломился и упал на пол, расколовшись на груду обломков.

На стене, открывшейся в образовавшемся провале, виднелся отпечаток ладони. Я подошла ближе, и Рен негромко зарычал. Я обвела отпечаток пальцем и покосилась на Рена. Собрав все свое мужество, я подняла руку и приложила ее к отпечатку. Как и в прошлый раз, в пещерах Канхери, камень мгновенно нагрелся. Моя кожа засветилась, как будто кто-то зажег фонарик у меня под ладонью. Я, как завороженная, смотрела на синие вены, проступившие под моей прозрачной кожей.

Рисунок хной, нанесенный Пхетом, снова ярко засиял на моей руке, налившись темным багрянцем. Я почувствовала покалывание в пальцах, и тут же из них посыпались искры. Потом раздалось тигриное рычание, но это был не Рен. Это ворчал Дамон, тигр Дурги!

Его глаза зажглись желтым пламенем. Твердый камень у меня на глазах превращался в живую плоть и рыжую шерсть с черными полосами. Тигр оскалил зубы и зарычал на Рена. Рен отступил на шаг и зарычал в ответ, распушив шерсть на загривке. Внезапно Дамон замолчал, сел и повернул голову к своей хозяйке.

Я отняла руку от отпечатка и пошла прочь от стены. Медленно, шаг за шагом, я пятилась назад, пока не остановилась рядом с Реном. Холодок пробежал у меня по спине, я вдруг начала дрожать от страха. Неподвижная статуя начала пробуждаться, светло-серый камень медленно наполнялся жизнью.

Богиня Дурга оказалась красивой индианкой, только с кожей цвета золота. На ней было голубое шелковое одеяние, и я услышала тихий шелест легкой ткани, когда богиня изящным жестом опустила одну из своих грациозных рук. Ее руки были унизаны всевозможными драгоценностями. Все сверкало и блестело. Разноцветные блики рассыпались по храму, пускаясь в пляс при каждом движении богини. Я с шумом втянула в себя воздух и затаила дыхание, когда Дурга открыла глаза и опустила все восемь рук. Скрестив на груди две из них, богиня слегка наклонила голову, приветствуя нас с Реном.

Рен подошел ближе, коснувшись меня своим пушистым боком. Его близость придала мне сил, я была очень благодарна ему за это молчаливое присутствие. Я положила ладонь на спину своему тигру и почувствовала, как напряжены его мышцы. Он был готов в любой момент прыгнуть и броситься в бой, если понадобится.

Некоторое время мы четверо молча разглядывали друг друга. Мне показалось, что Дургу особенно заинтересовала моя рука, поглаживавшая спину Рена. Но вот одна из золотых рук протянулась вперед, навстречу нам. Богиня заговорила.

— Добро пожаловать в мой храм, дочь моя.

Мне хотелось спросить, почему вдруг я стала ее избранницей и почему она называет меня дочерью. Я ведь даже не была индианкой! Пхет сказал то же самое, и с тех пор меня мучили сомнения, но я сообразила, что сейчас лучше помалкивать.

Дурга указала на чашу, стоявшую у ее ног, и сказала:

— Твое подношение принято.

Я тоже поглядела на чашу. Фрукты засверкали, вспыхнули и исчезли. Дурга задумчиво поглаживала голову своего тигра, словно забыв о нашем присутствии.

Я решила не мешать ей и ждать.

Наконец, она посмотрела на меня и улыбнулась. Ее голос, как звук колокола, эхом отдавался от стен храма.

— Я вижу, у тебя тоже есть тигр, который поможет тебе в бою.

По сравнению с глубокой мелодичностью ее голоса мой ответ был больше похож на жалкий писк.

— Э-ээ… да. Это Рен, но он не совсем тигр.

Богиня улыбнулась мне, и я оцепенела от ее величественной красоты.

— Да. Я знаю, кто он такой, и знаю, что ты любишь его не меньше, чем я люблю моего Дамона. Это так?

Она ласково потрепала своего тигра за ухо, а я молча закивала в ответ.

— Вы пришли сюда просить моего благословения, и вы его получите. Подойдите ближе и примите напутствие Дурги.

Отчаянно труся, я неуклюже шагнула вперед. Рен, не сводя глаз с Дамона, протиснулся между мной и богиней.

Дурга подняла все свои восемь рук и поманила меня ими. Я сделала еще несколько шажков. Рен очутился нос к носу с Дамоном. Оба тигра дружно фыркнули и сморщили морды, выражая свое неудовольствие этой близостью.

Даже не посмотрев в их сторону, богиня ласково улыбнулась мне и провозгласила:

— Дар, который вы ищете, сокрыт в царстве Ханумана. Мой знак укажет вам вход. Царство Ханумана изобилует угрозами и гибельными ловушками. Чтобы невредимыми пройти через него, ты и твой тигр должны держаться вместе. Стоит вам расстаться, как вы окажетесь в страшной опасности.

Ее руки пришли в движение, и я невольно отпрянула назад. Богиня прицепила большую раковину к поясу и принялась жонглировать оставшимся оружием, перекидывая его из руки в руку. При этом она внимательно рассматривала каждое. Дойдя до нужного, богиня остановилась. С любовью оглядев грозное оружие, Дурга погладила его свободной рукой.

Это была гада. Дурга вытянула булаву перед собой, давая понять, что я должна взять ее. Я протянула руку и взялась за рукоятку. С виду гада была из золота, но при этом оказалась до странности легкой. Я могла без труда держать ее одной рукой.

Я тоже погладила оружие. Булава оказалась длиной в мою руку. Витая рукоятка представляла собой плотную золотую спираль. Ближе к концу гады находилась гарда в виде тонкого золотого бруска шириной около двух дюймов, на котором крепился тяжелый литой шар размером с футбольный мяч. Поверхность шара была усыпана блестящими кристалликами. Я даже рот разинула, когда до меня дошло, что это были настоящие бриллианты.

Я поблагодарила Дургу, и она милостиво улыбнулась мне. Потом богиня подняла руку, указала на каменную колонну и ободряюще кивнула.

— Вы просите, чтобы я подошла к колонне? — переспросила я, указывая на столб.

Дурга показала на гаду в моей руке, потом снова посмотрела на колонну.

Я с шумом втянула в себя воздух.

— Ой. Вы хотите, чтобы я ее опробовала в деле?

Богиня кивнула и принялась гладить своего тигра по голове.

Я послушно повернулась к колонне и замахнулась гадой, как бейсбольной битой.

— Хорошо, но… просто на всякий случай хочу предупредить, что я никогда не дружила со спортом.

Затем я сделала глубокий вдох, зажмурилась и слабо ударила. Я ожидала почувствовать удар о камень, толчок и болезненную отдачу в руке. Но я промазала. То есть мне так показалось.

Все произошло неторопливо, как в замедленной съемке. Громовой удар сотряс храм, кусок стены, как снаряд, пролетел через весь зал. Он с грохотом ударился о стену и раскололся, разлетевшись на миллион кусков. Я молча смотрела, как песчаная пыль дождем оседает на груду каменного щебня. Сбоку колонны появилась огромная выщерблина.

Я разинула рот. Потом повернулась к богине, и та одарила меня горделивой улыбкой.

— Кажется, с этой штукой следует обращаться аккуратно…

Дурга кивнула и объяснила:

— В случае необходимости ты можешь использовать гаду для защиты, но полагаю, что чаще ею будет орудовать твой воин.

Я ненадолго задумалась над тем, как тигр будет пользоваться гадой, а потом бережно положила оружие на каменный пол. Подняв глаза, я увидела, что Дурга протягивает мне еще одну свою изящную руку, обвитую золотой змеей, такой же живой, как сама богиня. Раздвоенный змеиный язык мелькал туда-сюда, а змея негромко шипела, струясь по плечу Дурги.

— Это тоже тебе, — сказала Дурга, и я с ужасом видела, что золотая змея, неторопливо размотавшись с руки богини, ползет на помост. Здесь она замерла и подняла голову, оторвав от пола добрую половину своего тела. Вот она снова высунула язык, пробуя воздух. Ее глаза были похожи на крошечные изумруды. Потом змея раздула свою шею во внушительный капюшон, и я затряслась от страха, поздно сообразив, что передо мной кобра. Все традиционные признаки кобры были налицо, только, в отличие от обычного для этих змей черно-коричневого окраса, на золотом капюшоне волшебной змеи вихрились бежевые, янтарные и кремовые завитки. На животе кожа у нее была цвета белоснежной пахты, а язык имел чуть желтоватый оттенок слоновой кости.

Извиваясь, змея поползла ко мне. Рен попятился, когда она прошуршала у него между лапами.

Я была в ужасе. У меня пересохло во рту. Горло судорожно сжалось, я едва стояла на ногах, мне казалось, что любой порыв ветра может опрокинуть меня на землю. Я в отчаянии посмотрела на Дургу. С безмятежной улыбкой на устах богиня наблюдала, как ее ручная змея ползет ко мне.

Вот змея добралась до моего кеда, остановилась, поиграла языком — и обвила голову вокруг моей ноги. В следующее мгновение она уже несколькими кольцами обернула мою икру. Змея поднималась все выше и выше, я чувствовала, как сжимаются ее мышцы. Виток, еще виток, и еще выше. Я дрожала всем телом, раскачиваясь, как цветок под ливнем. Я слышала собственное жалобное хныканье. Рен не то рычал, не то скулил, не зная, как помочь мне. Тем временем змея добралась до моего бедра. Мои локти свело судорогой, руки тряслись мелкой дрожью, и я слегка вытянула их вперед, оторвав от боков. Змея обвила нижнюю часть своего тела вокруг моего бедра и протянула голову к моей дрожащей руке.

В невыразимом ужасе я смотрела, как она дотянулась до моего запястья и одним броском очутилась на нем. Обернувшись вокруг моей руки, змея продолжила свое неторопливое продвижение. Я чувствовала, как ее чешуя скользит по моей голой руке. Гладкие, прохладные полированные чешуйки, похожие на ониксовые диски, ползли все выше и выше. Змея цеплялась за меня с недюжинной силой. Каждый раз, когда она сжимала мою руку перед очередным броском, кровь на миг застывала у меня в жилах, а потом начинала пульсировать вновь, как будто мне обмотали руку неисправным медицинским жгутом.

Когда большая часть змеиного тела оказалась обернута вокруг моего плеча, кобра вытянула голову и потерлась о мою шею. Раздвоенный язык слизнул дорожку соленого пота, выступившего у меня на горле, и у меня затряслись губы. Пот градом катился по моему лицу, я шумно дышала. Холодная головка скользнула по моей шее, коснулась подбородка и случилось самое страшное — раздув капюшон, змея уставилась мне в лицо своими изумрудными глазками. Не успела я подумать, что сейчас грохнусь в обморок, как кобра снова спустилась на мою руку, обвила еще два кольца вокруг нее и застыла, обратив взор на Дургу.

Я испуганно опустила глаза, чтобы взглянуть на змею, и с изумлением увидела, что она превратилась в украшение. Теперь она была похожа на змеиный браслет, который носили древние египтяне. Изумрудные глазки, не мигая, глядели прямо перед собой.

Я с опаской дотронулась до змеи другой рукой. Чешуйки оставались все такими же гладкими, только теперь они были металлические, совсем не похожие на живое тело. Содрогнувшись, я посмотрела на богиню.

Между прочим, змея, как и гада, оказалась довольно легкой. «Раз уж мне придется носить на себе золотую змею, то нужно сказать спасибо хотя бы за то, что она не оттягивает руку!» — подумала я. Когда я осмелела настолько, что смогла повнимательнее разглядеть свое новое приобретение, то сразу заметила, что змея стала меньше. Здоровенная кобра сжалась до размера небольшого спиралевидного браслета.

— Ее зовут Фаниндра, Королева змей. Она укажет вам путь и поможет найти то, что вы ищете. Она направит вас на безопасные тропы и осветит ваш путь в темноте. Не бойся ее, ибо она не желает тебе зла.

Богиня вытянула длинную руку, погладила неподвижную змеиную голову и добавила:

— Фаниндра очень восприимчива к чужим чувствам и жаждет, чтобы ее любили такой, какая она есть. И она, и все ее дети не случайные гости в этом мире, у них есть свое предназначение, и мы должны научиться понимать, что все живые существа, какими бы страшными они нам ни казались, имеют божественное происхождение.

Я опустила голову и сказала:

— Я постараюсь преодолеть свой страх и относиться к Фаниндре с уважением, которого она заслуживает.

Богиня улыбнулась.

— Это все, чего я прошу.

Богиня вновь подняла руки и, придавая им прежнее положение, мельком взглянула на меня и Рена.

— Можно я дам вам один совет прежде, чем вы уйдете?

— Конечно, богиня! — горячо воскликнула я.

— Помните: вы должны все время держаться вместе. Но если вы вдруг расстанетесь, то не доверяйте своим глазам. Положитесь на сердце. Ваши сердца подскажут, что настоящее, а что нет. Когда добудете плод, спрячьте его хорошенько, ибо есть и другие охотники, которые захотят похитить мой дар, чтобы использовать его для своих злых и эгоистических целей.

— А я думала, мы должны принести плод вам, как подношение!

Рука, гладившая тигра, застыла, золотая плоть стала тускнеть, превращаясь в грубый камень.

— Вы уже сделали мне подношение. У плода другое предназначение, со временем вы узнаете какое.

— А как же другие дары, другие подношения? — я видела, что наше время подходит к концу, поэтому торопилась узнать как можно больше.

— Если захотите сделать мне подношение, приходите в другие мои храмы, но дары храните до тех пор, пока…

Алые губы замерли на полуслове, глаза затуманились и вновь превратились в незрячие куски камня. Сама богиня, ее золотые украшения и яркие одеяния угасли, и перед нами вновь оказалась каменная статуя.

Я дотронулась до головы Дамона, провела рукой по его уху, а потом вытерла о джинсы ладонь, перепачканные в каменной крошке. Рен подошел ко мне, и я задумчиво зарылась пальцами в его косматую спину. Звук упавшего камешка прервал мои размышления.

Я обняла Рена за шею, подобрала с пола гаду, и мы пошли к выходу из храма. Рену пришлось немного подождать, пока я заметала наши следы сорванной с дерева веткой.

Когда мы наконец вышли на дорогу, ведущую к машине, я с удивлением заметила, что солнце успело переместиться в другую часть неба.

Оказалось, что мы пробыли внутри намного дольше, чем я думала. Мистер Кадам припарковался в тенечке и спал, опустив окна. Когда мы подошли, он быстро сел и потер заспанные глаза.

— Вы чувствовали землетрясение? — первым делом спросила я.

— Землетрясение? Нет. Здесь было тихо, как в храме. — Мистер Кадам от души засмеялся над собственной шуткой. — Что там произошло?

Он перевел взгляд с моего лица на новые дары и громко ахнул от удивления.

— Мисс Келси, вот это да! Вы позволите?

Я передала ему гаду. Мистер Кадам протянул обе руки и бережно взял ее у меня. Я заметила, что он с усилием удерживает тяжесть булавы, и подумала, что добрый мистер Кадам все-таки слабее, чем выглядит в свои почтенные лета. Его лицо озарилось радостью и восторгом ученого.

— Какая красота! — восхищенно воскликнул он.

— Вы бы видели, какова она в деле! — ответила я, кивнув. Потом дотронулась до руки мистера Кадама и сказала: — Вы оказались правы. Могу без преувеличения сказать, что мы получили благословение Дурги. — Я кивнула на змею, обвившуюся вокруг моей руки. — Поздоровайтесь с Фаниндрой, мистер Кадам.

Он дотронулся пальцем до змеиной головки. Я содрогнулась при мысли, что Фаниндра может снова ожить, но кобра осталась недвижима. Мистер Кадам смотрел на нее во все глаза и никак не мог отвести взгляд.

Я потянула его за рукав.

— Идемте, мистер Кадам. Я все расскажу вам по дороге. И еще я умираю с голоду.

Мистер Кадам рассмеялся, он был готов петь от радости. Бережно завернув гаду в плед, он положил ее в багажник, потом обошел машину и открыл двери для меня и для Рена. Мы забрались внутрь, пристегнулись и поехали в Хампи. Дурга ответила на нашу мольбу, она подтвердила, что мы должны искать Золотой плод.

Мы были готовы.