Голоса. Шепот вокруг. Как же хочется пить. Солнце опаляет кожу. Боль. Пульсирующая боль. Прохладная рука ложится на мой лоб, и я мысленно молю того, кто это делает, дать мне воды. Я слышу возмущенный голос: «Ты не единственный, кто ее любит!» – но не понимаю, кто это говорит. Холодная, обжигающе холодная жидкость капает мне в рот. Такая восхитительная, такая вкусная, от нее прохлада разливается по всему телу. Мало. Мне нужно еще.

Чашку снова поднесли к моим губам. На этот раз дали меньше, не больше чайной ложки. Я слизнула с губ последние капли, уронила голову на чью-то теплую грудь. И уснула.

Когда я проснулась, жажда осталась, зато жар прошел, и прохладный ветерок приятно остужал пылающую кожу. Я открыла рот, чтобы попросить воды, но с губ сорвался только всхлип.

– Она очнулась. Келси!

Я слышала голос Кишана, но не могла ни открыть глаза, ни пошевелиться.

– Келси! Все будет хорошо. Ты поправляешься.

«Поправляюсь? Разве это возможно?» Акула прокусила мне икру. Вся нижняя часть ноги висела на куске кожи и нескольких сухожилиях. Нет, я не хотела смотреть на свои ноги после того, как меня затащили в лодку, но не смогла удержаться.

– Дай ей еще воды, – сказал Рен.

«Рен! Он жив! Он спасся!»

– Разве тебе не нужно еще?

– Дай сначала ей. Я выживу.

«Он выживет! Выживет? Что с ним?»

Я хотела спросить об этом, но вместо слов снова получился стон.

Кто-то дотронулся до моей шеи, потом раздался голос Кишана:

– Жемчужное ожерелье, пожалуйста, дай нам питьевой воды.

Кишан осторожно приподнял меня, прислонил мою голову к своей груди. Я несколько раз моргнула, но у меня никак не получалось сфокусировать взгляд. Потом передо мной появилась чашка. Кишан прижал ее к моим губам, и я с наслаждением глотнула.

– Хорошо, что у нас есть Ожерелье, – сказал Кишан. – Золотой плод не умеет делать простую воду.

Когда чашка опустела, я прохрипела:

– Еще.

Кишану пришлось наполнить чашку еще четыре раза, прежде чем я кивком показала, что больше не хочу. Напившись, я почувствовала такой прилив сил, что смогла даже сама приподнять голову. Я увидела, что Кишан снова наполнил чашку и поднес ее Рену. Стоял вечер, мы плыли по океану, залитому лунным светом. Я заставляла себя держать глаза открытыми и смотреть на Рена. К тому времени, когда он напился, я настолько овладела зрением, что смогла увидеть одного Рена вместо шестерых.

– Ты… ранен, – сказала я.

Гримаса на лице Рена превратилась в улыбку, но я все равно видела, как ему больно.

– Со мной все в порядке.

Я перевела взгляд на его грудь. И увидела жуткий шрам, дугой спускавшийся от плеч к животу. Я поперхнулась.

– Это… она?! Я же вижу… пунктирный шрам! – Я начала судорожно ловить ртом воздух, потом хрипло закашлялась.

Кишан приподнял меня и подержал, пока кашель не успокоился. Рен терпеливо ждал.

– Да. Она едва не перекусила меня пополам. Сломала все ребра слева, раздробила левую руку, позвоночник и, кажется, повредила сердце и почки.

– Но как… как ты смог вернуться на лодку из этого акульего ада?

– Когда гигантская акула издохла, благодаря тебе и трезубцу, остальные твари набросились на нее. Несколько акул погнались за мной и покусали за ноги, но, честно говоря, серьезных намерений у них не было. Пары ударов трезубцем вполне хватило, чтобы охладить их пыл. В это время Кишан заметил меня и попросил Шарф сделать канат, с помощью которого он подтащил меня к лодке до того, как акулы обглодали меня целиком.

Вся дрожа, я дотронулась до его руки. Рен сжал мои пальцы, а я откинулась на грудь Кишана, слабая, как ромашка после грозового ливня.

– Ты сказал, что я поправляюсь… Но как? Я должна была умереть.

Рен посмотрел на Кишана, кивнул.

Кишан откашлялся:

– Мы дали тебе Нектар бессмертия, который я набрал в камандалу из фонтана русалки. Ты умирала. Ты истекла кровью в воде, так что жгут из Шарфа уже ничем не мог помочь. Твое сердце билось все медленнее, ты потеряла сознание. Жизнь уходила из тебя, и я ничего не мог с этим поделать. Потом я вспомнил про русалку. Она сказала, что ее Нектар нужно использовать только в крайнем случае. Я не мог позволить тебе умереть, поэтому… поэтому взял камандалу… Сначала казалось, что уже поздно. В твоем теле осталось слишком мало крови, чтобы запустить сердце. Я слышал, что оно еле бьется. Но потом сердцебиение ускорилось. Ты стала исцеляться. Твоя нога зажила у меня на глазах. Твои щеки порозовели, и ты крепко уснула. Тогда я понял, что ты спасена.

– Значит, я теперь бессмертная? Как вы?

Кишан переглянулся с Реном:

– Этого мы не знаем.

– А почему у меня горит вся кожа?

– Возможно, побочный эффект, – предположил Кишан.

– Или солнечный ожог, – возразил Рен.

Я со стоном ущипнула себя за руку. Участок кожи побелел, потом порозовел.

– Кажется, все-таки ожог. Где мы?

– Понятия не имею, – хмыкнул Рен и закрыл глаза.

– А еда у нас есть? И я бы еще попила.

Кишан с помощью Золотого плода приготовил нам томатный суп, питательный и не слишком тяжелый для наших ослабленных организмов. После этого он велел нам с Реном поспать, пока он будет следить за океаном. Кишан уложил меня к себе на колени, обнял, и я уснула.

Когда я проснулась, уже рассвело. Я лежала на боку, головой на бедре Кишана. Одна моя рука касалась холодного гладкого дна лодки. «Интересно, что это за материал? – подумала я. – Стеклопластик? Откуда Ожерелье узнало о стекловолокне?» Я провела рукой по скользкой поверхности днища и уткнулась в круто выгнутый борт. Тогда я с огромной осторожностью пошевелила ногой и почувствовала лишь слабую боль.

– Как ты себя чувствуешь? – тихо спросил Рен.

– Хорошо… Марафонскую дистанцию я сегодня вряд ли пробегу, но жить буду. Почему не спишь?

– Я сменил Кишана час назад.

Из любопытства я свесила руку за борт нашего судна и наткнулась на выпуклые выступы. Что же это за лодка такая? Теперь я видела, что и цвет у нашего судна какой-то странный – ярко-розовый в центре, постепенно выцветающий до нежно-кораллового и алебастрового к бортам. Кишан, прикрыв глаза рукой, спал в одном из пяти вертикальных углублений судна.

– Это гигантская раковина, – сказал Рен, заметив мое недоумение.

– Какая красивая!

Он улыбнулся:

– Только ты можешь найти что-то красивое в нашем положении.

– Неправда! Поэт всегда найдет прекрасную тему для стихотворения.

– Поэты пишут не только о красоте. Порой они пишут о горе, о зле, что совершается в мире.

– Да, но ведь даже плохое можно даже описать прекрасными словами!

Рен вздохнул, провел рукой по волосам.

– Пожалуй, это не тот случай. – Он решительно сел. – Давай осмотрим твою ногу, Келси.

Я неуверенно затрясла головой:

– Может, подождем до возвращения?

– Мы не знаем, когда вернемся, а предупредить заражение нужно уже сейчас.

Я тут же начала хватать ртом воздух.

– Я… я не могу.

Его лицо смягчилось:

– Тебе и не нужно смотреть. Давай ты расскажешь мне какую-нибудь сказку, пока я буду снимать бинты.

– Я… я забыла все сказки, Рен. Что, если у меня нога отвалилась? И остался только обрубок?

– Ты можешь пошевелить пальцами?

– Да. То есть мне кажется, что могу, но вдруг это фантомные ощущения? Я не хочу быть безногой!

– Если это случится, мы что-нибудь придумаем. Главное, что ты жива.

– Но ведь я никогда не смогу нормально ходить. У меня не будет нормальной жизни. Я на всю жизнь останусь калекой.

– Это неважно.

– Как это неважно? Как ты можешь говорить такое? Ведь тогда я не смогу помочь вам закончить поиски! И не смогу… – Я осеклась и замолчала.

Рен посмотрел на меня:

– Что ты не сможешь?

Я залилась краской:

– Выйти замуж и иметь детей! Я не смогу уследить за своими ребятишками… Мой муж будет меня стыдиться. Если, конечно, найдется кто-то, кто захочет взять меня замуж.

Рен смотрел на меня так, словно видел впервые:

– Это все? Больше никаких страхов не осталось?

– Кажется нет.

– То есть ты боишься, что не будешь привлекательной и не сможешь в полной мере исполнить свои обязанности?

Я кивнула.

– Пожалуй, меня нельзя назвать нормальным в полном смысле этого слова, но за десятилетия жизни в цирке я понял, что пресловутая нормальность – это иллюзия. Какое значение имеют стандарты нормы, если большая часть человечества не может и никогда не сможет им соответствовать? Что же касается второго твоего страха, то муж, стыдящийся своей жены, недостоин ее. И я лично сделаю все для того, чтобы такой человек к тебе не приближался. Теперь о твоем страхе утратить привлекательность для мужчин. Даю тебе слово, что даже если бы ты потеряла обе ноги, для меня ты осталась бы самой красивой и желанной женщиной на свете. – Он улыбнулся, а я съежилась. – Ну а за детей, как тебе известно, отвечают оба родителя. Ты и твой муж сумеете распределить обязанности так, чтобы вам обоим было удобно.

– Но ведь я буду для него обузой!

– Не будешь. Ты облегчишь его бремя, потому что будешь любить его.

– Он будет возить меня в инвалидном кресле, как старую бабку!

– Он будет каждую ночь на руках относить тебя в постель.

– Я вижу, ты твердо решил помешать мне упиваться своими горестями!

– Именно. Так я могу взглянуть на твою ногу?

– Да сколько угодно!

Он улыбнулся:

– Отлично. А теперь не дергайся.

Рен приказал Шарфу аккуратно снять с моей ноги пропитанную кровью повязку и приготовить чистые мягкие салфетки. У Ожерелья он попросил тазик с теплой водой. Первым делом из-под бинтов показались пальцы моей ноги, и я обрадовалась, убедившись, что они выглядят розовыми и здоровыми. Но когда все бинты были сняты, я зажмурилась и отвернулась. Рен не произнес ни слова, он обмакнул салфетку в воду и начал протирать мою ногу. Судя по ощущениям, нога была на месте, но я все равно не решалась на нее взглянуть.

– Рен, поговори со мной, – с усилием попросила я. – Отвлеки меня, пожалуйста.

Он задрал повыше подол моей некогда красивой, но теперь задубевшей от соли юбки и стал бережно протирать мое колено.

– Хорошо. Я недавно написал стихотворение. Это подойдет?

Я молча кивнула и заскулила, когда он коснулся больного места.

– Называется «Запертое сердце».

Рен стал читать стихотворение, и его теплый голос обволок меня, утешая и успокаивая, как умел только он один.

Наконец Рен выжал салфетку.

– Теперь можешь взглянуть, если хочешь. Все будет замечательно.

Я приоткрыла глаза и скосила их на свою белую длинную ногу. Тонкий розовый шрам тянулся от колена до щиколотки. Рен легко дотронулся до него, провел пальцами по всей длине. Я поежилась.

Видимо, он неправильно истолковал мою реакцию:

– Неужели больно?! С виду совсем не плохо.

– Нет, не больно. Просто немного щиплет.

Рен кивнул, взял мою икру в руки, несильно сжал.

– Нет, определенно неплохо! – обрадовалась я. – Наверное, когда заживет, можно будет помассировать как следует.

– Только попроси.

Я дотронулась до его руки.

– Спасибо. Я… твое стихотворение… оно прекрасно!

– Всегда к твоим услугам, – улыбнулся Рен. – И спасибо на добром слове, ди ке дадкан.

Погрустнев, я придвинулась к нему ближе, положила ладонь ему на сердце.

– Это ведь стихотворение не о Локеше, не о цирке и не о потере памяти, да?

– Нет, оно не об этом, – тихо ответил Рен. Он накрыл мою руку своей, прижал крепче.

Слеза скатилась по моей щеке.

– Рен, я…

Тут Кишан заворчал, что солнце уже высоко и светит ему прямо в глаза. Сев, он потер заспанные глаза и придвинулся ближе. Потом с довольным урчанием он обнял меня за талию и уложил себе на грудь.

– Осторожнее! – прикрикнул на него Рен.

– Ой, прости, – испугался Кишан. – Я сделал тебе больно?

– Нет. Рен промыл мне ногу. Смотри! Выглядит гораздо лучше.

Кишан тщательно осмотрел мою рану.

– Похоже, ты выкарабкалась. – Он потерся носом о мою шею, не обращая внимания на грозное ворчание, донесшееся с другого края нашей плавучей раковины. – Доброе утро, билаута. Что я интересного проспал?

– Ничего. Только стихотворение.

– Тогда я рад, что пропустил эту часть, – усмехнулся Кишан.

Я пихнула его локтем:

– Как тебе не стыдно!

– Уже стыдно, милая.

– Вот так-то лучше. Может, позавтракаем?

Рен и Кишан пришли к согласию, что опасность миновала, и мы плотно позавтракали. Закончив с едой, я поудобнее устроилась в естественном углублении раковины.

– Ну, какие у нас планы? – спросила я.

– Может, позовем на помощь какого-нибудь дракона? – предложил Кишан.

– Мне кажется, они нам больше не помогут, – ответил Рен. – Кроме того, мы же не хотим, чтобы на нашу просьбу откликнулся ненормальный Люселун со своими бредовыми заданиями, верно?

– Нет! – воскликнула я, содрогнувшись при одном воспоминании о том, как Люселун едва не убил моих тигров. – Ладно, я тоже не представляю, что нам делать, но точно знаю одно – сегодня мне лучше держаться подальше от солнца.

Я задумчиво покрутила пальцем в небольшом отверстии в перламутровой стенке раковины, и внезапно мне в голову пришла блестящая мысль.

– Рен! Ты не мог бы с помощью трезубца проделать еще три такие дырки? Чтобы было по две с каждой стороны и на одинаковом расстоянии друг от друга?

Он присел рядом, сунул палец в отверстие.

– Такого же размера?

– Да. Они должны быть достаточно большими, чтобы мы могли продернуть через них веревку.

Рен кивнул и достал трезубец.

Кишан придвинулся ко мне.

– Что ты придумала?

– Почему бы не попробовать использовать силу ветра, чтобы побыстрее добраться до корабля?

– Отличная мысль! Все лучше, чем болтаться над акульим городом!

– Акулий город? Скажи, что ты пошутил!

– Я? – Кишан сдвинул брови, увидев мое перекошенное лицо. – Конечно, пошутил!

– Нет, теперь я вижу, это была не шутка. Они тут повсюду, да?

Он поморщился:

– Ну да. Они еще не все доели. Я всю ночь слышал, как они плескались вокруг лодки.

Я непроизвольно вскрикнула и закрыла глаза, молясь, чтобы в результате моей задумки нас не перевернуло в кишащий акулами океан. Собравшись с силами, я попросила Шарф сделать для нас парашют в форме воздушного змея и, собрав попутные ветры, по возможности плавно погнать нас в сторону «Дэчень».

Когда поднялся ветер, Рен и Кишан запустил парашют в небо. Крепкая ткань выгнулась парусом, и нас рвануло с места. Какое-то время мы жестко подпрыгивали на волнах, но Рен быстро пересел на другое место, и судно выровнялось. Несмотря ни на что, путешествие оказалось довольно приятным. Рен с помощью Шарфа соорудил чудесный навес от солнца и предложил в качестве легких закусок мятные палочки с сыром, изготовленные Золотым плодом.

Мы хрустели крекерами с соленым сыром пекорино и болтали, не забывая зорко высматривать в океане нашу яхту. Когда мы на несколько миль отошли от места ужасного акульего пиршества, я настолько осмелела, что свесила руку за борт и пополоскала пальцы в воде. Устав, я задремала и проспала почти всю дорогу.

Прошло утро, день сменился вечером, но «Дэчень» по-прежнему не было видно. А тут еще набежали тучи, и вскоре мы оказались в густом тумане.

– Может, нас отнесло к острову синего дракона? – предположила я.

Мы решили, что я буду посылать световой сигнал приблизительно через каждые пятнадцать минут, и после четвертой вспышки Кишан наконец что-то услышал. Братья ухватились за веревку, чтобы повернуть чуть правее, а мне велели выпустить еще один разряд. На этот раз я своими глазами увидела слабый ответный отблеск в тумане. Тут ветер стих, и наш парашют лег на воду.

Рен втащил его в лодку. Новая вспышка озарила небо прямо над нашими головами. Когда красный свет погас, наша раковина ударилась о гладкий борт яхты. Кишан пришвартовал нас, а я едва не разрыдалась от счастья.

– Эй! – раздался знакомый голос из тумана.

– Мистер Кадам! Ох, мистер Кадам! Мы здесь!

Из серого марева вынырнуло доброе лицо мистера Кадама.

Весь светясь от радости, он помог Кишану подтащить лодку к борту.

– Ба, где вы только нашли такое причудливое судно? – удивился мистер Кадам, во все глаза разглядывая нашу посудину.

– Это раковина! – крикнула я. – Ее для нас Ожерелье сделало!

– Вот это да! Тогда давайте-ка возьмем ее на борт, такими чудесами не бросаются. Дайте мне руку, мисс Келси.

– Я подниму ее. – Рен взял меня на руки и каким-то чудом сумел, не держась, подняться по приставной лестнице в гараж, пока Кишан и мистер Кадам втаскивали нашу раковину по сходням и закрывали люк.

– Ох, мисс Келси, никак вы опять ранены?

– Еще бы! – кивнула я. – На этот раз я уже совсем собралась умереть, но Кишан вернул меня к жизни. Нам столько всего нужно вам рассказать!

– Могу себе представить. Но сначала я попрошу Нилиму помочь вам лечь. Рен, она может идти?

– Она пока не пробовала.

– Поставь меня, Рен. Кажется, стоять я точно могу.

Он осторожно поставил меня на ноги и протянул руку, чтобы я могла опереться на нее, если захочу сделать шаг. Оказалось, что я лишь немного прихрамываю. А еще чувствовалась скованность в мышцах.

– Думаю, все будет в порядке, особенно после хорошего массажа.

– Я тебе сделаю, – хором сказали братья.

Я рассмеялась.

– Как хорошо, что у меня две ноги! – Наклонившись, я провела рукой по красному шраму, потом сравнила обе свои ноги. Вздохнула, убедившись, что теперь у меня по шраму на каждой – один от зубов акулы, второй от щупалец кракена. – Пожалуй, мы с Нилимой со всем управимся, так что занимайтесь своими делами. А мне нужно поговорить с мистером Кадамом.

– Я побуду с тобой, – предложил Рен.

– Нет, я с ней побуду, – возмутился Кишан.

– Со мной все будет в порядке, не волнуйтесь. Увидимся позже.

Они нехотя позволили мне уйти, опираясь на руку мистера Кадама. Через несколько шагов он обнял меня за талию, вздохнул:

– Я вижу, вы ничего им не сказали.

Мне не нужно было спрашивать, что он имеет в виду. Я только помотала головой.

– Понимаете, там и без того было полно опасностей. Я не хотела взваливать на них еще и это. Тогда они бы вообще с цепи сорвались.

Мистер Кадам задумчиво кивнул:

– Но они должны об этом узнать… И чем скорее, тем лучше.

– Пусть хотя бы сегодня как следует отоспятся. Мой новый девиз: «Битва за битвой, и так до победы».

– У вас тоже усталый вид, мисс Келси. Вам тоже следует отдохнуть.

Мистер Кадам настоял на том, чтобы мы отложили все рассказы до вечера, проводил меня до дверей каюты и ушел. Я включила душ и сняла с себя украшения. Нилима помогла мне расстегнуть Ожерелье. Взяв его в руки, она не смогла сдержать восхищенного возгласа:

– Ах, какая прелесть!

– И не говори! Оно умеет создавать воду и повелевает всеми обитателями океана. Нужно как можно скорее узнать, на что еще оно способно.

– Можно мне?

– Рискни.

– Дорогое Ожерелье, прошу, наполни для Келси горячую ванну!

Ванна мгновенно наполнилась, и Нилима была в восторге.

– Очень мило, – улыбнулась я, – хотя я сначала собиралась принять душ, чтобы смыть всю соль.

– Ну конечно. А погрузиться в теплую воду можно будет после.

Я содрогнулась. Одна мысль о погружении вызывала у меня тошноту. Более того, я была почти уверена, что больше никогда в жизни не буду заниматься дайвингом. Перед моими глазами вновь выросла огромная акула с разинутой хищной пастью.

– Пожалуй, ванну я приму как-нибудь в другой раз. Сегодня с меня хватит душа.

Нилима кивнула и помогла мне снять платье. Она удрученно покачала головой, разглядывая безнадежно испорченную ткань, провела ладонью по вышивке.

– Представляю, какое оно было красивое!

– Ну да, – подтвердила я, – только мне в нем было жутко не по себе!

– Почему?

– Верх слишком короткий.

– Ты имеешь в виду чоли? – переспросила Нилима. – О, у нас в Индии множество разновидностей этой одежды, от старинных до самых современных. Но эти кофты носят такими короткими не для того, чтобы выставлять напоказ свое тело, а чтобы не было так жарко!

Я выразительно приподняла брови, Нилима рассмеялась:

– Ладно, сдаюсь. Готова признать, что порой их носят именно для того, чтобы привлечь внимание мужчин.

– Очень эффективное средство, – согласилась я. – Даже слишком.

Нилима расплела мою прическу, вытащила из волос все драгоценности, любуясь каждым предметом. Из душевой кабинки валил пар. Нилима расстегнула чоли у меня на спине и ушла, а я долго-долго стояла под горячей водой, мыла волосы и оттирала себя до скрипа. Когда я вышла, запахнувшись в широкий халат, Нилима принесла мне одежду. Она расчесала мои длинные мокрые волосы, а я натерла лосьоном обгоревшие на солнце руки и ноги.

– Нилима, отрежь мне волосы покороче. Пожалуйста! – Увидев, что она отрицательно качает головой, я торопливо заговорила: – Честное слово, они слишком длинные! Я замучилась с ними возиться. Не надо отрезать совсем коротко, достаточно хотя бы до середины спины.

– Рен рассердится.

– Теперь это неважно.

– Почему?

Я вздохнула:

– Мы расстались. Я сказала ему, что выбрала Кишана.

Нилима на секунду застыла с занесенной расческой в руке, потом медленно проронила:

– Понятно.

– Кишану все равно, какой длины у меня волосы и можно ли их заплетать в косу, так зачем я буду каждый день мучиться с укладкой?

– Хорошо, мисс Келси. Но если Рен спросит, я скажу, что ты сделала это сама.

– Договорились.

Она обрезала мне волосы по лопатки и заплела в косу. Я натянула футболку и старые джинсы и босиком отправилась на поиски остальных.

Нилима осталась в рубке, а мистер Кадам собрал нас в салоне на прогулочной палубе. За едой мы по очереди рассказывали ему обо всем, что с нами случилось. Мистер Кадам, как всегда, делал записи и время от времени просил нас повторить то инструкции дракона, то русалки, умоляя воспроизвести их как можно точнее. Я показала ему Ожерелье, которое он долго вертел в руках, после чего с величайшей точностью зарисовал в свою тетрадь. Рядом с рисунком мистер Кадам записал все случаи, когда мы пользовались Ожерельем, добавив, что с нетерпением ждет возможности приступить к более детальному изучению возможностей нового дара.

– Мне показался любопытным тот факт, что вы, мисс Келси, не исцелились самостоятельно после укуса акулы, хотя находись в волшебном царстве. Вспомните, как быстро вы поправились в Шангри-ла, где на вас напал медведь, – задумчиво пробормотал мистер Кадам.

– Да, но ведь в Кишкиндхе я тоже не сама вылечилась, – напомнила я.

– Однако вы самостоятельно восстановились после укуса кракена, хотя на это ушло время. Думаю, этому может быть несколько объяснений. Во-первых, возможно, что в Шангри-ла нет ни смерти, ни болезней. Вероятно, это имеет какое-то отношение к самой природе этой страны и ее закону о непричинении вреда ничему живому. Во-вторых, мы можем предположить, что смертельный вред способны причинить лишь главные стражи сокровищ. В-третьих, возможно, в магических мирах сами собой исцеляются лишь несмертельные раны. Как бы то ни было, вам, мисс Келси, следует быть осторожнее! Даже в магических мирах вы можете погибнуть. Нам всем повезло, что у Кишана был с собой камандалу с Нектаром бессмертия. Последний случай развеял сразу два наших заблуждения. Отныне мы знаем, что амулет не защищает мисс Келси от возможности получить тяжелое ранение, а пребывание в магических мирах отнюдь не дает гарантии исцеления. – Мистер Кадам потрепал меня по колену. – Мы не можем позволить себе потерять вас, дорогая.

Он обвел глазами всех нас:

– Отыне мы все должны денно и нощно быть начеку, охраняя мисс Келси от опасностей.

Братья закивали.

Покончив с записями, мистер Кадам отложил тетрадь, сложил ладони и прижал пальцы к губам. Задумчиво побарабанив себя по губе, он произнес:

– Пожалуй, это все. Осталось только рассказать вам, что все пять вышитых драконов исчезли с кимоно госпожи Шелкопряд. Как только вы ступали в царство очередного дракона, изображение менялось, по этой примете мы с Нилимой узнавали о вашем продвижении. А два дня назад все пять драконов пропали.

– Как раз когда мы вошли в Седьмую пагоду! – ахнула я.

– У нас остались секстант и диск, но я думаю, и они исчезнут в свой срок, – кивнув мне, продолжал мистер Кадам. – Мы с Нилимой предполагаем, что в океане для нас откроется проход, схожий с Вратами духа или тем ходом, что мы обнаружили когда-то под статуей Угры Нарасимхи. Через этот проход «Дэчень» вернется обратно в наше время.

Завтра мы подойдем к тому месту, где впервые повстречали красного дракона, надеюсь, оттуда мы каким-то образом попадем к Береговому храму. Но сегодня я хочу бросить якорь в открытом океане и как следует выспаться. Предчувствие подсказывает мне, что очень скоро нас ждет новая битва, и я хочу, чтобы все мы были к ней готовы. Мисс Келси! Мне кажется, пришло время рассказать о вашем видении.

Я нервно сглотнула и посмотрела на братьев:

– Когда… когда вы спрашивали меня в храме о том, что сказал Локеш, я кое о чем умолчала. Я… я соврала.

Рен наклонился ко мне:

– Что же там было на самом деле?

– Во-первых, капитан Диксон мертв.

Мистер Кадам выждал, пока братья воспримут это известие, и продолжил вместо меня:

– Локеш убил моего друга. Мы с мисс Келси видели, как это произошло, и я горько оплакиваю эту утрату. Моим первым побуждением было разыскать всех остальных членов экипажа и позаботиться об их безопасности, но мы не можем рисковать вернуться в Махабалипурам, зная, что Локеш, возможно, еще там. Возможно, он уже расправился с остальными. Надеюсь, хоть кто-то из них остался в живых, но в глубине души не верю в это. Тем не менее как только мы будем в безопасности, я пошлю своих людей на розыски.

– Что еще? – негромко спросил Рен.

– Э-э-э… По всей видимости, теперь Локеш одержим не только амулетами, – выпалила я и поперхнулась.

Мистер Кадам сочувственно улыбнулся:

– Он заинтересовался мисс Келси. Он… он хочет заполучить ее.

Рен резко вскочил, Кишан стиснул кулаки.

– Я его убью! – поклялся Рен. – Он не прикоснется к ней!

– Я не думаю, что им движет жажда обладания, по крайней мере, дело не только в ней, – осторожно добавил мистер Кадам. – Локеш жаждет завладеть силой, которую чувствует в мисс Келси. Он хочет… он хочет, чтобы она принесла ему сына.

На это заявление оба брата отреагировали по-разному. Рен с такой силой сжал кулаки, что костяшки побелели, а пальцы скрючились, став похожими на тигриные когти, готовые немедленно порвать кого-то в мелкие клочья.

Зато Кишан втянул голову в плечи и притих. Лицо его посерело.

– Это я виноват, – тихо сказал он.

– Что ты такое говоришь?! – возмутилась я, дотронувшись до его руки.

– Когда мы сражались в лагере байга, я дразнил его, подначивал… Я тогда принял твой образ, и он увидел, как я управляюсь с чакрой.

– Уверяю тебя, это не имеет никакого отношения к делу! – твердо заявил мистер Кадам. – Я думаю, Локеш давно завидовал силе семейства Раджарам и мечтал присвоить себе эту силу. Ведь он так и не смог сломить вашу семью. Вы много раз спасались из расставленных им сетей, а он не любит проигрывать. Что же касается сына, то о нем он мечтал уже давно, на протяжении долгих столетий. В то время, когда вы были юны, он воспылал такой же жадной страстью к другой женщине.

– К нашей матери, – глухо выдавил Рен.

– Да. Он мечтал захватить ее, но она избегла этой участи. Теперь ему нужна мисс Келси. В нашем видении он был на палубе какого-то судна, я уверен, он ждет нашего возвращения.

– Он ее пальцем не тронет, – прорычал Кишан.

– Нужно ее спрятать, – добавил Рен.

– Эй, погодите! – вмешалась я. – Во-первых, я вам нужна. У меня есть сила молний, так что мы могли бы сами напасть на бандитов Локеша!

Мистер Кадам побарабанил пальцами по губе:

– Пожалуй, на этот раз я соглашусь с мисс Келси. Я уверен, мы сможем выиграть эту битву, если ударим быстро и со всей мощью. Не думаю, что они попробуют нас убить. Скорее всего, опять применят парализующие средства. В таком случае мы можем использовать обшивку судна в качестве щита, а мисс Келси попробует поразить атакующих на расстоянии. Рукопашной схватки хотелось бы по возможности избежать, наше преимущество в наличии, скажем так, оружия дальнего радиуса действия… Вы отправляйтесь спать, я а пока поработаю над планом. Будем надеяться, что нам удастся избежать встречи, однако нужно готовиться к худшему. Итак, завтра всем быть в полной боевой готовности.

Рен отвернулся к темному окну и спросил:

– Почему ты ничего не сказала, Келси?

Я нервно вытерла взмокшие ладони о джинсы.

– Не хотела вас отвлекать… Если бы мы не сумели всплыть на поверхность, это все равно не имело бы значения. Я решила, что у нас еще будет временя обо всем поговорить.

Он резко повернулся ко мне:

– В следующий раз не стоит там поступать. Говори начистоту. Лично я гораздо лучше справляюсь с плохими новостями, когда о них сообщают сразу и открыто. Прошу тебя, будь честна со мной.

– Хорошо, – ответила я, отводя глаза.

Когда собрание было окончено, мы с Кишаном отправились в мою каюту, а Рен последовал за нами, держась на расстоянии.

– Теперь у нас есть Ожерелье, а значит, вы оба сможете быть людьми целых восемнадцать часов в сутки! – воскликнула я. – Нам осталось выполнить всего одно задание.

Кишан рассеянно кивнул и поцеловал меня в лоб.

– Восемнадцать часов, говоришь? Звучит как целая вечность. – Он улыбнулся, подтолкнул меня к двери. – Нам с Реном нужно поговорить. Увидимся утром, идет?

Слегка опешив, я кивнула и пошла спать.

Этой ночью Кишан не вернулся в мою комнату, что было к лучшему, поскольку я несколько раз просыпалась от кошмаров. В конце концов пришлось включить ночник, чтобы перестало казаться, будто я снова барахтаюсь в черной глубине. Утром я заглянула в смежную комнату и увидела, что Кишан крепко спит, лежа на животе.

Я тихонько закрыла дверь и поднялась к завтраку. Мистер Кадам и Нилима уже сидели за столом, а когда я устроилась рядом, из-за угла вышел свежеумытый и благоухающий Рен. Он наложил себе полную тарелку оладушков, намазал их арахисовым маслом, покрошил туда бананов и залил до краев кленовым сиропом.

Я поспешила спрятать улыбку в чашке с молоком. Рен сел рядом со мной, и мы задели друг друга плечом.

– Хорошо спала?

– Да. А ты?

– Бывало лучше, – ответил он и улыбнулся, будто припомнив что-то забавное. – Но все равно неплохо. Где Кишан?

– Спит. Я не стала его будить.

Рен нахмурился:

– Ему следует быть более чутким, когда дело касается тебя. Он должен открывать глаза каждый раз, когда ты пошевелишься.

– Да мне как будто пока ничто не угрожает, – пожала плечами я. – К тому же не думаю, что он так уж крепко спит. Вы, тигры, спите вполглаза. А может, он просто не слышал, как я просыпалась.

– Как он мог не услышать?!

– А так, что этой ночью он спал в своей комнате.

Рен широко улыбнулся:

– Поссорились, да?

– Нет. И вообще, тебя не касается, где он спит.

– Касается, если он плохо о тебе заботится.

Я вздохнула, взяла свою тарелку:

– Мистер Кадам, мы уже снялись с места?

– Да. Если ничто не помешает, через несколько часов мы будем на месте. Так что пока не о чем волноваться. Я предупрежу вас заранее.

Рен проглотил последний оладушек и спросил:

– Не хочешь сыграть в пачиси, пока ждешь?.. – Он сделал паузу и поправился: – Пока мы ждем?

– С удовольствием. Только не в пачиси. Сыграем в «Железные дороги». Мистер Кадам, у нас ведь есть такая, правда?

– Конечно, как и все остальные настольные игры, которые вы заказывали, мисс Келси.

Я взяла Рена под руку:

– Идем. Я разрешаю тебе ходить синими.

Примерно через час Рен внимательно посмотрел на поле, выложил джокер и поставил на клетку свой последний поезд.

– Я выиграл.

– Не так быстро! – нахмурилась я. – Нужно подсчитать очки.

– Полагаю, ситуация очевидна без подсчетов.

– Совсем не обязательно! – возмущенно воскликнула я. – У меня самые длинные составы и большие участки. Или ты боишься применить свои математические способности?

– Намекаешь на то, что я не умею считать?

– Нет. Я намекаю на то, что прошло очень много лет с тех пор, как ты закончил начальную школу. Не стесняйся, можешь закинуть ноги на стол, я пойму.

– Определенно, тебе следует преподать урок хороших манер!

– Задумал издать специальный закон о запрете насмешек над Верховным принцем и Великим защитником Муджулайнского царства?

– Мой титул произносится как Великий принц и Верховный защитник Муджулайнской империи, но да, пожалуй, я подумаю над изданием указа.

– И что сделают со мной, если я его нарушу? Отрубят голову?

Рен коварно ухмыльнулся:

– В данный момент я обдумываю сразу несколько способов заткнуть тебе рот, меня останавливает лишь то, что наказание может прийтись тебе слишком по вкусу. – Он с напускной серьезностью нахмурил брови. – Пожалуй, можно просто бросить тебя в бассейн.

Улыбка сбежала с его лица, когда он увидел, как я побелела.

– Что такое, Келси? – Рен смахнул игровое поле со стола, схватил меня за руку. Вагоны и поезда разлетелись в разные стороны, игра смешалась. – Что случилось? – ласково спросил он, гладя меня по щеке.

– Кажется, я больше никогда не смогу войти в воду. Вчера вечером я даже не смогла заставить себя залезть в ванну. У меня сразу темнеет в глазах, и я вижу повсюду акульи пасти. Сегодня мне всю ночь снились кошмары.

– Мне очень жаль, анмол моти. Я могу тебе чем-нибудь помочь?

– Нет. Не можешь. – Я вздохнула. – Само пройдет со временем. Надеюсь. Потому что до этого мне нравилось нырять.

Рен кивнул, встал, подал мне руку. Хитро улыбаясь, сказал:

– В таком случае я налагаю на тебя следующее наказание: под моим присмотром убрать со стола все фишки и карточки!

– Какая страшная кара, великий владыка! Пожалуй, это самое действенное средство против насмешек.

Я стала складывать паровозики и вагончики в мешочки и, смех смехом, но через какое-то время меня отпустило. Когда я наклонилась, чтобы подобрать с пола крышку от коробки, моя короткая коса свалилась мне за плечо. Рен подошел и дернул за нее.

– Думала, я не заметил?

– Я знала, что, скорее всего, заметишь. Но удивилась, что ты ничего не сказал за завтраком.

– Я заметил, просто… Прости, Келси. Я не должен был вести себя так раньше. – Рен задумчиво покрутил в пальцах ленту. – Когда ты постриглась после того, как мы расстались, я почувствовал, будто ты обрубила все связи со мной. Вот почему я испугался, когда вы с Нилимой собрались снова укоротить твои волосы. Мне было трудно с этим смириться. Я знаю, это всего лишь мои фантазии, но мне кажется, будто длинноволосая ты принадлежишь мне, а с короткими волосами – Кишану. – Он вздохнул. – Но ты красива с любой прической, хотя мне больше всего нравятся косы.

Он выпустил мою косу, обвел пальцами овал моего лица, шагнул ближе. Я затаила дыхание, залюбовавшись прекрасным мужчиной, который приготовился меня поцеловать.

– Келси! Келси, ты где? – раздался громкий крик, и к нам на палубу взбежал по трапу Кишан.

– Я тут! – панически завопила я, отскакивая от Рена.

Кишан подбежал ко мне и, словно не замечая повисшего напряжения, звонко чмокнул меня в щеку.

– Почти пришли! Мистер Кадам зовет нас в рубку.

Он взял меня за руку и потащил к трапу. Рен молча шел следом. Я чувствовала спиной его взгляд, от которого у меня руки покрылись гусиной кожей, и прислушивалась к звуку его шагов.

Когда мы обогнули палубу и подходили к рубке, Рен вдруг сказал:

– Кишан, ты не мог бы этой ночью лечь в комнате Келси?

Я обернулась и посмотрела на Рена, вид у которого был такой, словно он проглотил ложку горькой микстуры.

Кишан округлил глаза, потом с вызовом скрестил руки:

– Это еще зачем?

– Затем, что у нее кошмары, – ответил Рен. – И она лучше спит, если с ней рядом тигр.

Это мне уже не понравилось.

– Рен, не надо устраивать…

– Позволь мне помочь, Келси.

– Прекрасно! Да пожалуйста! Можете обо всем договориться друг с другом, я вам не нужна! – процедила я и стала подниматься по трапу, а эти двое тут же начали шушукаться у меня за спиной. Закатив глаза, я вошла в рубку и плюхнулась в кресло.

– Ну-с, какие новости?

– Мы готовы войти в воды царства Красного дракона.

Еще через полчаса мы с братьями во все глаза смотрели за борт, в то время как мистер Кадам и Нилима огибали по кругу территорию красного дракона. Ничего мы так и не увидели, и ничего интересного не случилось. Вообще ничего. Мы не нашли ни прохода, ни подсказки, что делать дальше. Лунцзунь тоже не показывался. К вечеру я поняла, что окончательно свихнусь, если буду продолжать разглядывать океан. Когда я отвернулась от окна, под руку мне попалось что-то мягкое. Кимоно госпожи Шелкопряд.

Расстелив его на столе, я обвела пальцем вышитую впереди звездочку, которая теперь оказалась полностью закончена. Перевернув кимоно, я убедилась, что пять драконов действительно исчезли, но их знаки остались на месте. Я погладила пальцами тучи и молнии зеленого дракона, снова перевернула ткань и провела линию до Берегового храма.

– Отнеси нас домой, – попросила я.

Шелковые нити натянулись, корабль накренился набок.

– Что случилось? – крикнул мистер Кадам.

– Я дотронулась до кимоно и попросила, чтобы нас отнесли домой.

Нилима и мистер Кадам отпрянули от приборов, на которых бешено запульсировали все лампочки. Секстант и небесный диск замерцали и исчезли. Рен и Кишан превратились в тигров и сели у моих ног, каждый со своей стороны. Ткань под моими пальцами зашевелилась, и я показала мистеру Кадаму на маленькую вышитую лодочку, плывущую по только что возникшей цепочке стежков к Береговому храму.

– Похоже, мы начали движение в свое время, – с облегчением вздохнул мистер Кадам. – Думаю, госпожа Шелкопряд притягивает нас к дому.

Я плюхнулась в кресло и тоже выдохнула:

– Значит, у нас есть какое-то время до возвращения?

– Полагаю, что да. В прошлый раз путешествие между мирами заняло у нас почти двадцать часов.

– Выходит, мы прибудем на рассвете или рано утром. По-моему, это просто замечательно, учитывая, что ждет нас по прибытии. Рен и Кишан должны шесть часов отбыть в тигриных шкурах. – Я погладила Рена по голове и почесала Кишана за ухом. – Признаться, в человеческом обличье они далеко не такие славные бойцы, как в кошачьем. – Я с ухмылкой дернула Рена за ухо. – Ну что, не можешь покарать меня за насмешки, мой котик?

Рен красноречиво рыкнул, давая понять, что хорошо запомнит этот укол и заставит меня сполна за него расплатиться. Я захихикала.

Мистер Кадам зарылся в карты, а я разгладила на коленях кимоно. Перевернув его еще раз, я увидела, что все пятеро драконов вернулись. Синий тихо похрапывал, белый кивал и дружелюбно улыбался, красный ухмылялся, зеленый подмигивал, а золотой в панике заметался и спрятал голову в груде сокровищ.

Я рассмеялась и погладила их всех.

– Как я рада снова видеть вас!

Вечером я поужинала вместе с тиграми и вдоволь посмеялась над ними, когда оба стали нагло настаивать на кормлении с руки. Я страшно соскучилась по их тигриным сущностям и весело бранила их, называя огромными балованными кисками, когда они с чавканьем облизывали мне пальцы, перепачканные мясным соком.

После ужина я читала им сказки братьев Гримм, привалившись к боку Рена. Кишан растянулся рядом, положив голову мне на ногу. Через какое-то время я беспокойно заерзала и попросила его убрать голову.

– Извини, котик, но моя нога еще побаливает.

Рен недовольно зарычал.

– Цыц, киса! – Я шутливо шлепнула его по плечу. – Он просто не знал, а теперь будет помнить.

Когда оба утихомирились, я еще целый час читала им и «Короля-лягушонка», и «Мальчика-с-пальчика», и «Льва и королевну», мою любимую версию сказки о красавице и чудовище. А потом сонно поплелась в свою каюту в сопровождении обоих тигров.

Кишан запрыгнул на мою постель, Рен лег на полу. Я переоделась в ванной и забралась на кровать. Кишан уже уснул, а Рен тут же поднял голову, чтобы я почесала его за ушами.

– Спокойной ночи, – прошептала я, проваливаясь в глубокий, исцеляющий сон без сновидений.

На рассвете яхту так резко накренило, что я скатилась с кровати прямо на Рена. Он тут же превратился в человека и оттащил меня в сторону за секунду до того, как тяжелый книжный шкаф обрушился на то место, где я только что лежала.

Кишан спрыгнул с кровати, тоже превратился в человека и бросился к двери.

– Жду в рубке! – прокричал он из коридора.

Я ушла переодеваться, а Рен собрал наше оружие. Из гардеробной я вышла, потирая шишку на лбу, – впечаталась в крючок для халата, когда корабль снова швырнуло на борт.

– Странно, – заметила я, когда корабль снова выровнялся. – Мне показалось, волны накатывают подозрительно ритмично. Это не похоже на шторм.

– Верно. Я тоже это заметил. – Рен надел мне на руку Фаниндру, застегнул на моей шее Ожерелье Дурги, подпоясал меня Шарфом и вложил Золотой плод в мой колчан. Сам он держал в руке гаду, трезубец висел у него на поясе.

– Все взял, что тебе нужно? – спросила я, направляясь к двери.

Он улыбнулся и дотронулся до моей щеки:

– Да. Все, что мне нужно, здесь.

Я накрыла его руку своей, он поднес мою ладонь к губам. Новая волна швырнула меня в его объятия.

– Надо идти, – прошептала я.

– Да, – ответил Рен, не трогаясь с места.

Я чмокнула его в щеку:

– Идем, тигр. Поговорим… позже.

Он улыбнулся и вытащил меня из комнаты. Мы бросились вперед по убегающим из-под ног ступенькам и прыгающим палубам.

– На нас напали? – крикнула я на бегу. – Опять морское чудовище?

Прежде чем Рен успел ответить, мы выскочили на прогулочную палубу, и я застыла как вкопанная, увидев впереди Береговой храм.

– Мы пришли!

Перед нами лежал город Махабалипурам. В считанные секунды наша яхта промчалась мимо города и устремилась вдоль побережья. Мы не причаливали, а продолжали движение, причем на большой скорости.

– Келси! Сюда!

Я едва успела ухватиться за протянутую руку Рена, как новая волна обрушилась на борт яхты, опрокинув ее на бок. Не удержавшись, я полетела в сторону, но Рен поймал меня, одной рукой прижал к своей груди, а другой вцепился в перила.

– Спасибо, – прошептала я, когда снова почувствовала под подошвами твердый пол.

– Не за что. – Он улыбнулся и обнял меня за талию.

Когда мы ворвались в рубку, взволнованный мистер Кадам объяснил нам ситуацию:

– Нас обнаружили. Я даже не предполагал, что он обладает такой мощью!

Гигантские волны молотили нас то с одного, то с другого борта, грозя перевернуть вверх дном. Черные тучи стремительно затягивали голубое индийское небо. Ветер поднялся такой, что стекла дребезжали.

– Это Локеш? – проорала я, пытаясь перекричать шум.

Мистер Кадам кивнул:

– Я ошибся в расчетах! Мы подошли к Береговому храму на рассвете, раньше, чем ожидалось. На всякий случай я решил пройти на большом расстоянии от города, но Локеш уже ждал нас в храме и сразу перешел в наступление. Нужно попытаться вывести из строя его корабль до того, как он всех нас уничтожит.

Он нас нашел.

Мы с Реном, не сговариваясь, бросились на мостик. Кишан помчался за нами. Первым делом я крепко-накрепко привязала нас всех к лееру при помощи Шарфа. Потом отдала Рену Шарф, Кишану – Золотой плод, а сама приготовилась для начала обстрелять корабль Локеша молниями, а потом придумать что-нибудь еще с помощью Ожерелья.

Черный корабль стремительно настигал нас. Он был еще не настолько близко, чтобы достать его молниями, и я попросила Ожерелье полить корабль Локеша дождем и покрутить в водовороте. Но этого мне показалось мало. Я призвала нам на помощь всех обитателей океана, подчиняющихся силе Ожерелья. Тем временем Рен набросил на вражеский корабль гигантское брезентовое полотнище, а Кишан залил все его палубы растительным маслом и завалил все открытые помещения тоннами мягкого сливочного сыра.

Я злорадно ухмыльнулась, представляя, какую сумятицу мы посеяли в стане врага, но в следующую секунду неистовый порыв ветра сорвал брезент, и целая стая треугольных плавников ринулась по волнам за нами. Рен сжал мою трясущуюся руку.

– Что такое?

– Акулы, – одними губами прошептала я.

Он крепче стиснул мои пальцы:

– Не смотри на них.

Но я не могла не смотреть. Не могла отвести глаз от акул, круживших вокруг нашей яхты. Словно в тумане я слышала, как Рен что-то говорит Кишану, но не разбирала ни единого слова. Потом, словно по щелчку, ко мне вернулся слух.

– Я бросил им десятки килограммов отличных стейков на косточке, но они на них даже не посмотрели!

Стейки? Он что, смеется? Неужели он надеялся отвлечь этих тварей мясом? Им не нужна еда. Им нужны мы.

Тяжелые капли дождя застучали по моей голове, хлестнули по щекам. Волны утихли, зато откуда-то налетел чудовищный ветер. Я сбросила с себя оцепенение и попыталась направить ветер с дождем на вражеский корабль.

В этот самый миг я впервые почувствовала силу Локеша. Дождь схлестнулся с дождем. Его сила столкнулась с моей силой, и я была вынуждена отступить. В этом состязании было что-то… интимное. Я чувствовала себя оскверненной.

Собравшись с силами, я увеличила натиск. Он ответил тем же. Дождь лупил меня по лицу, будто это сам Локеш отвешивал мне пощечины. Мне казалось, я слышу раскаты его смеха в грохоте воды.

Вот он обрушился на меня с такой силой, что я взвыла, но Рен обнял меня одной рукой, и силы ко мне вернулись. Я отразила напор Локеша, вынудила его отступить, но в то же время какая-то часть меня чувствовала, что ему понравилась моя стойкость и что он позволил мне выиграть. Дождь прекратился, тучи рассеялись. Солнце засияло над нашими головами, и я подставила ему лицо, чтобы набраться сил для новой схватки.

Тем временем корабль Локеша выбрался из водоворота и пустился в погоню. Я лихорадочно соображала, что делать дальше. Для начала я попробовала потопить врага, залив его палубы водой, но Локеш без труда выплеснул ее обратно в океан вместе с несколькими членами своего экипажа. Он настигал нас, он приближался на какой-то немыслимой скорости. Что делать? Как его остановить?

Кишан, ненадолго отлучившийся в рубку, вернулся оттуда мрачный, как туча.

– Что случилось? – спросила я.

– У нас кончается топливо. Похоже, нам не уйти.

– На сколько его хватит?

– На полчаса. В лучшем случае на час.

Мы стали совещаться. Кишан предлагал пристать к берегу и сразиться с врагом на суше. Рен хотел развернуться и протаранить корабль Локеша. Признаться, план Кишана нравился мне немного больше, поскольку в нем, по крайней мере, не участвовали акулы. Наша дискуссия была прервана громким плеском. Сразу в нескольких местах из воды забили гейзеры.

– Киты!

Прикрыв глаза от солнца, я смотрела, как не менее дюжины серых горбатых спин стремительно приближаются к черному кораблю. Они окружили его со всех сторон и стали пихать своими тяжелыми боками, мешая двигаться вперед.

– Давайте воспользуемся этим! – решила я. – Киты немного задержат корабль Локеша, а мы пока пройдем столько, сколько позволит топливо, а потом сбежим в джунгли!

Посовещавшись, братья одобрили мой план, Рен побежал оповещать мистера Кадама, но тут я заметила кое-что новое.

– Акулы! Кишан, куда они подевались?

– Вон они! – Он указал рукой на шеренги огромных плавников, несшихся к черному кораблю. – Локеш велел им напасть на китов.

– Нет! – Вода вокруг черного судна окрасилась кровью. Акулы ловко отделили китеныша от матери и разорвали его на части. – Прекратите! – закричала я, хватаясь за Ожерелье Дурги. Не успела я отправить добрых морских животных обратно на глубину, как акулы вернулись и вновь окружили наш корабль. Когда появился Рен, я устало сообщила ему, что киты нам не помогут.

– Понимаю, – кивнул Рен, пожимая мне руку. – Ничего, сразимся врукопашную. Мне кажется, он этого и добивается.

– Я нужна ему живой, – кивнула я.

– Он никогда тебя не получит.

Мы посмотрели друг на друга, и я снова кивнула, отчаянно надеясь, что его решимость может меня спасти.

– Они приближаются! – закричал Кишан. – Приготовьтесь.

Корабль Локеша подошел так близко, что можно было разглядеть людей на борту. Судно чародея было меньше нашего, но тоже немаленькое и очень быстроходное. На верхней палубе стояла огромная гарпунная пушка. Люди суетливо носились по палубам, многие прятались за грудами ящиков, опасаясь обстрела с нашей стороны. Только Локеш смело и прямо стоял на борту. Едва он заметил меня, как его фигура вновь пошла рябью и помолодела. Дерзкий и гордый мужчина с улыбкой протянул руку в мою сторону, приглашая к нему присоединиться.

Я встала между Реном и Кишаном и замотала головой. Тогда Локеш нахмурился и отдал какой-то приказ. Братья были готовы. Кишан метнул чакру, а Рен с помощью Шарфа связал всех членов экипажа Локеша и вывесил их за бортом, в опасной близости от щелкавших зубами акул. Но акул интересовали только мы, на сочную приманку они даже не взглянули. Чакра Кишана отсекла руку одному из членов экипажа и раскроила грудь другому.

А Локеш продолжал улыбаться. Взглянув на Рена, он галантным жестом поманил его к себе. Тогда я выпустила в него несколько стрел, заряженных силой молний. Мне удалось вывести из строя двух его людей и устроить небольшой взрыв где-то в задней части корабля, но Локеш остался цел и невредим. Похоже, он с помощью колдовской силы изменял траекторию нашего оружия.

Вот Локеш взмахнул рукой, и его корабль на неслыханной скорости рванулся вперед. Раздался оглушительный скрежет сминаемого металла, брызнули щепки, и наша яхта легла на борт. Трап с грохотом обрушился на нашу палубу, и толпа вооруженных людей с боевым кличем ринулась на нас.

Рен спрыгнул с мостика и упруго приземлился на палубе. Кишан замешкался лишь на секунду, и вот уже к воплям пиратов присоединился новый крик – боевой клич дома Раджарамов. Кишан сражался чакрой и когтями, попеременно превращаясь то в тигра, то в человека. О, черный тигр был страшен в бою! Часть пиратов, увидев разъяренного хищника с прижатыми ушами и оскаленной пастью, невольно попятились назад и отступили, решив померяться силами с Реном. Они еще не знали, какую ошибку совершили.

Рен превратил свой трезубец в ножи сай и бросился в гущу схватки, как бык, ворвавшийся в стайку цыплят. Его ножи мелькали так быстро и кромсали так ловко, что со стороны Рен был похож на электромясорубку в человеческий рост. Я спряталась за какой-то палубной надстройкой и стала по одному убирать врагов то молниями, то стрелами. Локеша нигде не было видно. Я искала его, но он где-то прятался.

Мы вывели из строя десятки нападавших, но все новые и новые пираты бежали по трапу на наш корабль. Самое удивительное, что на этот раз у них не было огнестрельного оружия. Разумеется, Локеш знал, что Рен и Кишан бессмертны. Но почему его современные с виду пираты были вооружены лишь ножами и саблями, как в старину, почему ни у кого из них я не увидела даже пистолета? Это была не битва, а самая настоящая резня, и мы бы давно победили, если бы на место каждого убитого пирата не становились десять новых.

Мистер Кадам и Нилима присоединились к нам. Нилима держала в руке нож, мистер Кадам сжимал рукоять узкого самурайского меча.

– Кто управляет кораблем? – шепотом спросила я, выпустив очередную стрелу и кровожадно улыбнувшись при виде того, как скорчился от боли пират, приготовившийся ударить Кишана ножом в спину.

– В этом уже нет необходимости, – ответил мистер Кадам. – Топливо кончилось. Мы бросили якорь и решили помочь вам очистить судно от этих головорезов.

– Но Нилима…

– Нилима блестяще владеет всеми видами оружия и навыками единоборств. За нее не беспокойтесь. Что до старика, то ему надоело сидеть на завалинке, пока молодежь развлекается! – усмехнулся мистер Кадам.

Мы вместе бросились в бой. Мистер Кадам оказался прав, Нилима была просто богиней войны. Когда она вышла на палубу, пираты на миг застыли, с глупыми улыбками уставившись на прекрасную женщину. А через несколько секунд они все лежали у ее ног мертвые.

– По крайней мере, умерли с улыбкой, – хмыкнула я.

Мистер Кадам сражался, как мастер мечей. Он грациозно танцевал в гуще нападающих, уворачиваясь от ударов. Он не тратил ни одной лишней секунды. Выведя из строя одного пирата, он мгновенно переходил к другому, а его меч сверкал ярче солнца.

В какой-то момент я очутилась рядом с Реном. Сражаясь, продолжала ломать себе голову над планом Локеша. Было очевидно, что мы упускаем из виду нечто очень важное. Пираты, по всей видимости, получили строгие указания не причинять мне вреда, хотя несколько раз довольно неуклюже попытались утащить меня с поля битвы. Груда тел росла у наших ног, а битва все не кончалась. Почему они не используют транквилизаторы? Зачем Локешу понадобилось играть с нами в поддавки?

Рен зарубил огромного верзилу и прошептал:

– Тебе не надо здесь быть. Уходи туда, где была раньше. Там, где тебя не видно.

– Я тебе нужна!

– Ты всегда будешь мне нужна. Но я хочу, чтобы ты была в безопасности. Прошу тебя, уходи. – Он повернулся спиной к наседавшему на него пирату и с мольбой посмотрел мне в глаза. Я вздохнула, выпустила стрелу в рано обрадовавшегося разбойника и кивнула. Пожалуй, Рен прав. Теперь, когда в бой вступили Нилима и мистер Кадам, мне тут точно нечего было делать.

– Ладно, но оставь для меня парочку.

– Будет исполнено, – ухмыльнулся Рен. – Келси!

– Что еще? – нетерпеливо спросила я, глядя, как он, не глядя, ударил локтем в лицо подскочившего пирата.

– Я люблю тебя.

Я улыбнулась дрожащими губами:

– Я тоже тебя люблю.

Рен повернулся ко мне спиной и нырнул в гущу схватки. Я же, забросив лук за плечо, вернулась в свое укрытие и стала выпускать стрелу за стрелой. Пользуясь преимуществами своего положения, я придирчиво выбирала мишени, отстреливая тех, кто подходил слишком близко или угрожал кому-нибудь из моих друзей. Вот так, даже оставаясь в стороне, я принимала посильное участие в схватке. Мои золотые стрелы разили без промаха, а молнии были всегда наготове.

Улучив минутку, я прищурилась, скользнула взглядом по черному кораблю и вскрикнула. Огромная гарпунная пушка была нацелена прямо на Нилиму.

К счастью, мистер Кадам тоже увидел опасность. С криком «Нилима!» он загородил ее собой и прижал к груди.

– Осторожнее! – завопила я, выбегая из укрытия.

Но… куда они подевались? Я обвела глазами палубу. Груды искалеченных тел валялись на досках, но ни мистера Кадама, ни Нилимы не было видно. Гарпун с треском воткнулся в опустевшую палубу и закачался.

– Вот она! – раздался крик за моей спиной.

Три дротика, один за другим, воткнулись в меня: один в плечо, один в бедро и еще один в руку.

– Нет!

Я привалилась к стене, уперлась в нее дрожащими руками. Потом яростно вырвала дротики, но было уже слишком поздно. Грубые руки схватили меня, перебросили через широкое плечо. Я хотела позвать на помощь, но мой крик был не громче шепота в общем шуме.

Трое пиратов бегом понесли меня в другой конец корабля. Огромный здоровяк, тащивший меня на плече, пробежал по грубо сколоченным сходням, по которым они пробрались на наш корабль. Я попробовала ударить его молнией, но моя сила уже иссякла. Тогда я стала брыкаться, но он лишь зло смеялся над моими жалкими потугами.

Единственной радостью было то, что Локеша нигде не было видно, но я догадывалась, что очень скоро его увижу. Теперь я знала, почему он скрывался и почему эта битва, при всей кровопролитности, была такой легкой. Это была не битва, а западня. Локеш не дорожил своим пушечным мясом и готов был расходовать его без счета. Мое тело отяжелело, глаза начали закрываться. Значит, мое время подходило к концу.

Выпустив в меня три дозы транквилизатора, мои похитители чувствовали себя столь уверено, что не стали меня связывать. В данный момент они были заняты тем, чтобы поскорее сесть в шлюпку и отогнать веслами акул. По всей видимости, эти твари должны были стать моим почетным эскортом. Дрожа от напряжения, я медленно поднесла руку к горлу и сорвала с шеи амулет. Чтобы усыпить подозрения похитителей, я со стоном повалилась набок, притворившись спящей, а сама украдкой прошептала несколько слов своей золотой змее.

Очень осторожно я сняла Фаниндру с руки и намотала ей на шею цепочку от амулета. Но мои силы иссякали с каждой секундой, и я никак не могла перекинуть золотую змею за борт. Моя онемевшая рука со стуком упала на дно лодки.

– Эй ты! Чего это ты делаешь? – Пират обернулся ко мне, грубо схватил за локоть и дернул. Его глаза жадно вспыхнули, когда он увидел золото. Но стоило ему наклониться ближе, как Фаниндра ожила и зашипела, раздув капюшон.

– Змея! – взревел пират, отползая в дальний конец шлюпки. Это был мой последний шанс. Шумно сглотнув, я посмотрела на Фаниндру, пытаясь разогнать сгущающийся в голове туман. Потом собрала все силы, спихнула ее тяжелое золотое тело за борт и улыбнулась, услышав громкий плеск.

– Боссу это не понравится, – пробурчал второй голос.

– А как он узнает, коли мы ему не скажем? – резонно возразил первый пират. – Или у тебя язык чешется? Лично я не хочу пойти акулам на корм.

– И то верно. Давайте будем держать язык за зубами. – Пират наклонился ко мне, обдав меня несвежим дыханием. – Без фокусов, мисси. Босс предупреждал нас, что ты та еще штучка.

А я не могла пошевелить языком, хотя очень хотела сказать ему пару ласковых. Шлюпку подбросило на волне, мое парализованное тело с размаху ударилось о дно, но я даже не почувствовала удара. Мне было все равно. Я не могла себе представить, что случилось с мистером Кадамом и Нилимой, и мои последние мысли были о Рене и Кишане.

Я знала, что они не погибнут в бою, а может, даже спасутся. По крайней мере, я помогла им вернуть себе восемнадцать часов человеческой жизни. Слеза скатилась из-под моих опущенных ресниц, сползла по щеке. Вторая упала с другой стороны. Я еще успела подумать, что это правильно: по слезе на каждого тигра, ведь я любила обоих.

Пхет сказал, мне придется выбирать. Я долгие месяцы мучительно размышляла над выбором, но сейчас оказалось, что я неправильно поняла его слова. Мне не нужно было выбирать между тиграми. Я должна была выбрать между ними и собой. Спасти их. Обоих. Они будут живы, если я отдамся Локешу. Нет, разумеется, я еще попробую побороться и, может, даже бежать, но если выбора не останется, я сделаю последний подарок своим тиграм.

Дурга сказала: «Сожаления – удел тех, кто не понимает смысла жизни».

«Теперь я знаю, в чем заключается смысл моей жизни, поэтому ни о чем не сожалею. Если они останутся живы, значит, моя жертва не напрасна». Мои онемевшие губы расплылись в улыбке, и я провалилась в забытье.