Притворство любви

 

Песнь голубки

 

Посвящается

 

Пролог

СОЗРЕВАНИЕ

Сетх склонился, чтобы заглянуть в лицо смертной женщины, дрожащей у его ног. Это был несчастный случай, ужасный и невероятный. Эйфория и ужас смешались в нем, пока ему не стало плохо от этой бури эмоций, вызванной тем, что он сделал. Тем, чем он… был.

Шли века, а у Сетха так и не появились силы. Осирис — высокий и красивый, с точеной челюстью и теплой улыбкой, герой для всех — получил свои способности еще мальчиком. Исида — прекрасная и холодная сестра Сетха — была недосягаемой и идеальной богиней. Если бы у него была хоть доля ее способности колдовать, он бы благодарил звезды и был счастлив.

Даже Нефтида, хоть ее дары были незначительными, развила талант провидицы и способность читать послания звезд задолго до того, как он появился среди них.

Так было не честно.

Сетх встал и сжал кулаки, думая об этом, не обращая внимания на корчащуюся женщину перед ним.

Он родился последним. Самый младший. Не его вина, что Воды Хаоса к тому времени почти иссякли, но заплатил за это он. Пока его брат и сестры оттачивали свои навыки, проводили вечера, красуясь друг перед другом, он мог лишь с завистью смотреть на них, стиснув зубы, его грудь сжималась, и он задавался вопросом, найдет ли он место для себя.

Во времена его юности, которая длилась для богов намного дольше, чем для смертных, ведь и жизни их были долгими, как у звезд, он решительно тренировался днями и неделями, не отдыхая, пока не падал от усталости на долину, грудь своего отца, в поисках успокоения. Он надеялся, что отец признает его старания, может, заметит, как пот стекает по его шее и красному лицу. Но богу земли не было до этого дела, и то, что его младший сын так плохо развивался, он считал не богоподобным.

Когда Сетх жаловался и просил выслушать его, его отец Геб отвечал лишь гулом земли, если вообще отвечал. Со временем Сетх перестал искать у него поддержки. Он перевел взгляд на небо и кричал матери, смотревшей на него, облака ее волос трепетали. Она никак не могла помочь ему, только плакала. Соленые капли падали на него, и вскоре он уже сидел в озере ее печали. Нет. Геб и Нут не помогут ему.

Он обратился за советом к деду. Но Шу, бог ветра, только сказал ему перестать ныть и смириться с тем, какой он. Если он не может с этим справиться, тогда ему стоило попытаться вести себя как его старший брат, Осирис. Подытожив свои слова, Шу послал сильный порыв ветра, чтобы осушить слезы Сетха, но горячий ветер заставил его пробежать половину Земли, пока он не нашел в себе силы сопротивляться этому давлению.

И вскоре он перестал искать у них помощи. Сетх перестал связываться с родственниками и не отвечал на их приглашения на встречи недавно организованной Эннеады.

Какое ему дело до проблем смертных и управления космосом? Разве космос хоть что-то сделал для него? И он не мог терпеть жалость во взглядах сестер или их восхищение, когда Осирис озарял залы Гелиополиса своим присутствием.

Единственной причиной, по которой он бывал в Гелиополисе последний век была Исида. Сетх много ночей провел, прячась среди листвы дерева у ее окна. Часто ее там не было, ведь она исполняла задания, что поручал ей владыка всех богов, Амун-Ра. Он разочарованно уходил от дерева с неприятным ощущением, которого не должно быть у бога с любой репутацией. Но, когда его терпение вознаграждалось, он получал шанс посмотреть на ледяную принцессу, готовящуюся ко сну.

Сначала он следил за ней, чтобы узнать секреты, запомнить ее чары и практиковаться перед сном. Но вскоре он понял, что, как бы ни старался, как бы точно ни копировал чары, он не мог применять магию так, как она. Но его все равно влекло к ней, и он оказывался у ее окна чаще, чем следовало.

Исида был холодной, милой и сильной. Сетх считал ее самой одаренной из них. Ночь за ночью он сидел и представлял, как украдет ее силы, заберет их себе. Он бы изменил ее магию, чтобы использовать ее для своих целей. И тогда никто не будет смотреть на него с жалостью или кривится при виде его жалких попыток управлять материей. Но для этого нужна была сила Исиды.

Сначала Сетх представлял, как заберет ее силу. Время шло, он вырос, и его фантазии исказились. Он питал странное и неестественное влечение к Исиде, одержимость доходила до того, что он не думал о своих физических потребностях. Голод причинял боль, но не убивал его, а остальным не было дела до темных кругов под его глазами, до его обвисших волос. И никто не обращал на него внимания, когда Осирис был рядом.

Он скрывался в тенях своего дерева, смотрел, как она расчесывает волосы, и призывал ветерок — незначительный трюк, но с его способностями требовавший много его энергии, — чтобы до него донесся запах с ее нежной шеи. Он прилетал к его ладони, и Сетх ловил его и удерживал у лица, пока запах не рассеивался часами позднее.

А потом Сетх обращался к предмету, который прятал днем, он доставал перышко, что забрал из ее купальни, и гладил большим пальцем нежное перышко медленными кругами, думая о той, кому оно принадлежало. Когда Исида засыпала, он устраивался удобнее и смотрел на нее, позволяя тайным темным мыслям принимать облик и укореняться в его разуме.

Если бы он был увереннее, он бы давно сделал что-то со своими чувствами. Поговорил бы с Исидой. Показал бы ей, что Осирис не достоин ее внимания. Что истинное желание было важнее подкупающей улыбки и широких плеч.

Нет.

Истинное желание было дрожью его ног и рук, когда он смотрел на нее, необходимостью поглотить ее в себя. Создать мир, где существовали бы только они, где они могли занять соответствующие места короля и королевы космоса, а все преклонились бы перед ними и поклонялись бы им. Об этом он думал, глядя на Исиду. Не было больше никого, кто мог бы быть с ним.

Особенно теперь, когда он получил свои силы. Несмотря на усталость, тревогу и страх, что проникали в него из-за того, что на их появление ушло столько времени, Сетх понимал, что это того стоило. Ведь его способность была самой ужасной и чудесной из всех. У него была сила разрушать.

Доказательством была корчащаяся на земле женщина. Сетха раздражал ее безумный вой. Он призвал огонь на посевы пшеницы женщины, потому что знал, что Осирис приходил сюда в прошлом году и рассказывал всем о необходимости выращивать свою еду.

Видя созревшее доказательство жалких и, по его мнению, бессмысленных сил Осириса, связанных с растениями, он злился, а потому решил сжечь поле. Может, дело было в мелочности, может, в зависти. Но это ранило бы любимца Амун-Ра. А ему было приятно смотреть, как животные пытаются убежать от дыма и огня. Сетху нравилось, что все эти существа боятся его и его силы. А разрушение стараний брата его новой способностью придавало ему ощущение величия.

И тут появилась женщина. Она выбежала из дома и упала к ногам Сетха, обхватила своими толстыми руками его ноги. Ее круглое лицо было в красных пятнах, она молила его о пощаде, просила «сильного бога» спасти ее мужа, оставшегося в поле.

Когда Сетх проигнорировал ее и оттолкнул, она закричала, что он, должно быть, тот самый «бессильный бог», о котором он слышала. Она закричала небу, прося о помощи Осириса.

То, что смертная посмела назвать его бессильным, потрясло Сетха и, что иронично, парализовало. Но это быстро сменилось яростью, охватившей его. Сострадание к женщине, которого почти и не было, растаяло в жаре этого гнева. Смертные не считались с Сетхом, и это устроили Амун-Ра и остальные.

Она все еще звала Осириса, а Сетх схватил женщину за горло, поднял над землей и встряхнул.

— Ты немедленно перестанешь вопить, — она не послушалась, и он бросил ее на землю и закричал. — Ради всех богов, как бы я хотел, чтобы небеса стерли твое лицо!

Ее крики резко оборвались, слышались только вопли животных и треск горящей пшеницы. Женщина упала на четвереньки. Ее тело содрогалось, но звуков не было.

Сунув носок под ее крупное тело, он толкнул ее, и ее тело перекатилось. Сетх резко выдохнул. Там, где раньше был крючковатый нос, тонкие бледные губы и близко посаженные глаза, теперь он видел пустой овал. Гладкая кожа, как персик, была там, где раньше было лицо.

Руки женщины поднялись, впились в кожу, где были до этого рот и нос. Но, словно ее выключили, она содрогнулась и обмякла, упала замертво. Безо рта и носа она не могла дышать. Сетх поднял голову, он был потрясен, восхищен и в ужасе. Неужели это сделал он?

Чтобы убедиться, он направил руку на ногу женщины и пожелал, чтобы она исчезла.

Вдруг нога, включая грязную обувь, испарилась, оставив лишь обрубок. Сетх тут же стер змею, что уползала от сгорающего поля. Дальше пропали несколько мышей. А потом он побежал, стирая животных полностью или частично.

Он заставлял исчезать камни и деревья взмахом руки. А когда он наткнулся на умирающего обгоревшего фермера, мужа умершей женщины без лица, Сетх стер его по кусочку. Он решил оставить тело и голову мужчины, чтобы тот знал, как много он мог отнять у смертных, продлевая их полную боли жизнь.

Теперь он был готов. Теперь он был целым. Его сила все-таки появилась. И он оказался сильнее, чем надеялся.

Ничто.

Никто.

Не мог теперь противостоять ему.

Он был готов разобраться с миром, и его первой целью была красота, что не давала ему покоя.

Исида была сочным плодом, висящим на низкой ветке, просящим поглотить его. А Сетх еще никогда не был таким голодным.

 

Глава 1

РАСЦВЕТАЮЩИЙ

Прозвучал рожок, эхо заполнило холмы и долины вокруг Гелиополиса. Исида быстро встала, и стул, на котором она сидела у прялки, упал. Моток серой шерсти скатился с ее колен в пыль. Смертные женщины вокруг богини рассмеялись и цокнули языками без злобы, подняли шерсть и отряхнули.

— Идите. Идите, — сказали они ей. — Вернетесь, когда сможете. А мы пока будем оттачивать то, чему вы нас научили.

Исида приятно улыбнулась им и попыталась вести себя подобно богине, покидая деревню, кивая всем и гладя детей по головам, они всегда бежали к ней. Но мыслями Исида была не здесь, потому ее ответы были короче и отвлеченнее обычного. Как только она прошла каменную стену, отмечающую границу поселения, она расправила сильные крылья и взлетела в небо.

Энергия кипела в ее теле, золотые лучи солнца падали на ее крылья, наполняя ее тело жаром до такой степени, что она ощутила покалывание румянца на щеках. Она прижала ладони к щекам, удивляясь тому, как радовалась только из-за того, что он вернулся. Ее тень далеко внизу скользила по холмам и долинам, поднималась и опадала, как и эмоции в ее голове.

Она поднималась по небу, синева сменилась чернотой, и она услышала шепот звезд, приветствующих ее дома. Проносясь через барьер, разделяющий царство смертных от королевства богов, она ускорилась, напоминая сверкающую огненную комету, тьма давила на нее. Она обхватила ее тело и переносила в другое измерение. При перемещении было тихо, и она позволила себе отвлечься на размышления.

Эти расцветающие чувства были… неуместными. Исида знала это, но не могла ничего поделать. И ей казалось неправильным подавлять радость, с которой билось ее сердце при одной мысли о нем. И все же Исида старалась быть правильной богиней, не обращать внимания на расцветающее влечение за долгий год разлуки, который он провел на задании. Но теперь он вернулся, и она снова ощутила трепет сердца, и справиться с этим у нее не получалось.

Хотя Исиде всегда нравилась ее работа — учить смертных прясть, молоть зерно, использовать растения для исцеления — кое-что еще, кое-кто еще в ее жизни занимал ее мысли, отвлекая. Она часто ловила себя на том, что мечтает или смотрит на горизонт вдали, думая, где он в этот миг, думает ли он о ней так, как она о нем.

По ночам, когда Исида ложилась в постель, обернув тяжелыми крыльями тело, она ловила себя на том, что желала, чтобы вместо нежных перьев были его руки. Он часто так делал, когда они были младше. Он прижимал крылья к ее телу, когда они играли в салочки, не раня ее, но не давая сбежать, пока она не признавала, что он поймал ее. Не так давно она поймала себя на том, что вспоминает игру, но в этот раз она хотела, чтобы он поймал ее. Мысль о том, что случится потом, часто оставляла ее без дыхания, и она не могла уснуть.

Смертные мужчины часто падали к ее ногам, моля о внимании, пронося клятвы вечной любви. Некоторые даже смели касаться ее чувствительных крыльев. Но от одного ее взгляда они в страхе опускали руки.

Хотя отношения со смертными технически были позволены, Исида никогда не встречала смертных, заинтересовавших ее. И жизнь смертных была мигом для богини. Если она начнет думать о смертном, ей придется смотреть, как он стареет, страдает от болезни и стихий.

Исида думала, что привязываться к смертному жестоко. Она видела, как Сетх играет с эмоциями людей, это никогда не заканчивалось добром. Везучие тосковали по нему, ведь он пропадал годами. А те, кому не повезло… ну… она не хотела думать об этом. Сетх был… вспыльчивым. Нет. Исида всегда была такой, какой была. Богиней. А любовь богини могла довести смертного до безумия.

И хотя Исида была доброй в душе, она была и устрашающей. Выше любой смертной женщины, она возвышалась над большинством мужчин. Но ее глаза, в которых бушевала буря, и фигура могли соблазнить любого смертного. Многие пытались добиться ее, принося резные безделушки и украшения. Она принимала их как богиня, обещала присмотреть за их деревней или любимыми в обмен.

Но она никогда не поддерживала их влюбленность. И любой, кто вел себя смелее нужного, прогонялся. Женщины, служившие ей, следили, чтобы те мужчины больше к ней не приходили. Исида никогда не сообщала, что она одинока и ищет спутника, но впереди ее ждали долгие годы, и она обнаружила, что в тайных уголках сердца желала этого.

Однажды она призналась в этом своей мягкой сестре Нефтиде, ведь только та понимала ее. Нефтида не только сильно отличалась, была куда доступнее для общения, чем Исида, но они и выглядели по-разному, хоть у них и были одни родители.

Нефтида не была уродливой. Нет. Она была маленькой и тихой, незаметной, и часто сливалась с фоном. Но Нефтида оставалась богиней. Ее длинные светлые волосы развевались на ветру, как поле пшеницы, ниспадали до пят. Нежные крылья с серебряными кончиками прижимались к спине так плотно, что были едва заметны, а ее большие голубые глаза были милыми.

Рядом с ней было уютно, ее любили все. Она никогда не завидовала, не была жестокой или снисходительной. Ее младшая сестра видела добро во всех и во всем. Никто не слушал и не сочувствовал лучше Нефтиды. Для Исиды она была идеальной богиней, не дававшей проблематичным эмоциям отвлекать ее от долга, потому она была способнее, чем считала себя Исида.

Многие смертные презирали Нефтиду, думая, что у нее нет силы, но Исида считала незримые способности сестры самыми сильными. Когда Исида впервые заговорила с сестрой о чувствах к спутнику, но не о конкретной личности, Нефтида выслушала ее. Она держала руку Исиды, ее голубые глаза были большими, понимающими и внимательными. Нефтида призналась, что и у нее есть такое желание. А потом сказала то, что потрясло Исиду, что она до сих пор не забыла.

Нефтида склонилась и сказала почти шепотом:

— Звезды говорят мне, что для тебя кое-кто предназначен.

— Правда? — Исида крепко сжала руку сестры. — Ты это видела?

— Да, — нежно улыбнулась Нефтида. — Тебя ждет в будущем много счастья.

А потом ее улыбка чуть угасла.

— А как же ты? — спросила Исида, не зная, что из увиденного могло стать причиной печали сестры. — Ты будешь счастливой?

Нефтида тихо вздохнула.

— Буду. Со временем. К сожалению, нас с тобой ждут испытания.

— Но там, где есть любовь, испытания можно преодолеть.

— Ты мудра, сестра.

— Как и ты, — сказала Исида.

Нефтида скромно кивнула, признавая комплимент, и крепко обняла сестру, от чего ее крылья затрепетали.

Взяв сестру за руку, Исида встала, и богини пошли по саду. Исида молила Нефтиду рассказать подробности.

— Расскажи больше о том, кто будет моей любовью.

Нефтида рассмеялась и ответила:

— Ты знаешь, что звезды так не ответят. Я не могу видеть всего.

— Ах, но ты можешь рассказать хоть что-то. Он красивый? У него добрые глаза? Прошу, скажи, что он не ниже меня. Он… смертный?

— Нет. Не смертный, — уклончиво ответила сестра.

Они делились тайными желаниями и мечтами, пока Исида не вздохнула и не остановилась, хмурясь. Она схватила Нефтиду за плечо.

— Хватит фантазий, сестра, — тихо сказала она. — Хоть я и хотела бы, чтобы так было, ты говоришь о том, чего не может быть.

— Я говорю тебе, что так будет.

— Но не утверждаешь. Как такое возможно? Для нас?

Нефтида подняла голову и закрыла глаза, глубоко дыша. Исида знала, что она ищет незримые ответы. Открыв глаза, она сказала:

— Не знаю. Но звезды не могут врать. То, что я видела, будет, — слабо ухмыльнувшись, она добавила. — Верь звездам, моя прекрасная сестра.

И Исида верила. Она работала, сначала беспрекословно веря в то, что рассказала сестра. Шли десятилетия, полные желания и надежды. Но чем больше мужчин она встречала, тем сильнее сомневалась. Никто из них — смертный или бессмертный — не привлекал ее, не заставлял сердце трепетать от предвкушения. Исида начала отчаиваться, думать, что сестра ошиблась. Что звезды обманули Нефтиду, или она не так поняла знаки.

А потом одной летней ночью зазвучал рожок, сообщая, что пришло время для собрания Эннеады, где встречались все боги. Она не видела его десять лет, но что-то изменилось между ними за время разлуки. Когда он обнял ее и поцеловал в щеки, это… ощущалось не так, как раньше. Тепло его тела задержалось, хотя он уже ушел обнять Нефтиду.

Она весь вечер искала его, хотела сесть рядом. Но место было уже занято, и она смотрела на него, стараясь понять, что с ним случилось, что изменилось и заставило ее чувствовать себя так, словно она видела его впервые.

«Дело в длине волос? В том, как его загорелая кожа сияет на солнце?».

Он улыбнулся, и Исида ощутила это так, будто он рассказывал ей что-то тайное, предназначенное только ей. Когда он рассказывал о своих приключениях, ей казалось, что он смотрит в ее сторону чаще, чем на остальных. Когда вечер подошел к концу, Исида уже знала, что звезды дали ей долгожданный дар.

Совет отсрочили, и тот, чьего внимания она добивалась, потянулся и встал, чтобы уйти. Исида тоже быстро встала и спросила, может ли пройтись с ним. Он кивнул, глаза сверкнули, и он протянул ей руку. Вместе они шли по длинным коридорам Гелиополиса, он задавал вежливые вопросы. Она могла думать лишь о том, как колотится ее сердце, и Исиде было интересно, чувствует ли он биение ее пульса там, где ее запястье лежало на его мускулистой руке.

Когда они добрались до крыла, отведенного ей, когда она жила в роскошном доме Амун-Ра, он замер и провел пальцем по ее щеке.

— Что такое, кроха? — спросил он.

Она нервно улыбнулась, услышав свое старое прозвище. Она была выше него в детстве, и он дразнил ее, называя «крохой», а теперь он возвышался на пять дюймов, а это было серьезно даже для бессмертного. Исида всегда сердилась, когда он так называл ее раньше, но теперь прозвище ощущалось иначе. Как ласка.

— Я… — начала она и заглянула в его глаза. Трепет охватил ее нервы, крылья тихо шевелились за ее спиной. — Я скучала, — выдавила она.

Он тепло рассмеялся.

— Я тоже скучал.

Она кивнула и опустила взгляд.

Склонив голову, он попытался оценить выражение ее лица.

— Что-то еще не так?

— Да, — пауза. — Нет, — Исида заломила руки, облизнула губы, во рту внезапно пересохло.

Он взял ее за руки и легонько встряхнул.

— Что-то тебя тревожит. Я еще не видел, чтобы великая богиня Исида вела себя так взволнованно.

Исида открыла рот, но не смогла заговорить.

Он прищурил глаза.

— Тебя кто-то обидел, кроха?

— Нет. Не совсем.

— Ясно. И кто же не совсем обидел тебя? — его глаза стали ледяными, тело напряглось. От него исходил гнев.

— Не человек. Скорее мысли.

Он не сразу ответил.

— Что ты имеешь в виду?

Исида тихо вздохнула, не зная, как собирается объяснить чувства. Откажет ли он ей? Будет потрясен ее смелостью? Или он хочет того же, что и она?

Она начала:

— Я думала о законах, что управляют нами, и один из них сложно соблюдать.

— Какой?

— Тот, в котором говорится, что нам нельзя заводить отношений между собой, как это сделали Нут и Геб.

— Ах, — он отпустил руки Исиды и отвернулся. Его спина была прямой и напряженной. Он спросил. — Так ты нашла того, кого полюбила?

— Думаю, да. Точнее, я любила его много лет.

— Ясно.

Осмелев, Исида подошла к нему, развернула крылья и обхватила его одним, пока они стояли рядом. Она часто скрывала их обоих за сияющими перьями, когда они были детьми, чтобы они могли поговорить о шалостях, которые совершали в тайне. Теперь это ощущалось иначе, по-новому, словно она открывала следующую главу в жизни.

Он вздохнул и повернулся к ней, тень ее крыла скрывала выражение его лица.

— Ты знаешь, что закон касается только бессмертных, Исида. Так что не должно быть проблем между тобой и твоей любовью. Скажи же, какого смертного мне поздравить?

— Я люблю не смертного, — сказала Исида.

Склонив голову, он уточнил:

— Значит, он бессмертный?

— Да. Но все сложно.

— Возможно, но границы закона размыты касательно некоторых бессмертных. Твоя любовь еще может быть возможной.

— Это не все. Он еще не знает о моих чувствах.

— Сомневаешься, что он ответит взаимностью? — он провел рукой по волосам и пробормотал. — Глупый вопрос. Конечно, он ответит взаимностью, — посмотрев ей в глаза, он коснулся кончиками пальцев ее челюсти. — Как иначе? — он улыбнулся ей и опустил руку. Он вздохнул. — Думаю, он красивый.

— Невероятно.

— Он добр с тобой?

— Он всегда был добр.

— Он достоин тебя?

— Я не могу видеть никого другого на его месте.

— Тогда почему он не знает?

Исида положила ладонь на его плечо и провела ею до его груди, пока рука не замерла на его сердце.

— Потому что его очень долго здесь не было, — тихо сообщила она.

Он нахмурился, а потом потрясение смешалось со смятением.

— Исида. Ты не серьезно.

— А если серьезно?

Обхватив ее ладонь, он добавил с почти отчаянным шипением:

— Это запрещено.

— Мне показалось, мы уже обсудили эту часть.

— Да, но… это другое. Подумай о последствиях.

— А какими будут последствия жизни без любви?

Он нежно убрал ее руку со своей груди и сжал в ладонях.

— Ты не можешь хотеть этого, Исида. Ты не понимаешь.

— Я понимаю одиночество, — она вытянула второе крыло, и теперь они стояли, скрытые ими. — Я понимаю, это всегда был ты, — он сглотнул, а она, увидев панику на его лице, отпрянула на шаг. — Т-ты не чувствуешь ко мне и капли любви?

В тенях ее крыльев он схватил ее за плечи и придвинул к себе.

— Исида. Исида, посмотри на меня.

Когда она сделала это, он сказал:

— Я точно не хотел обидеть тебя, но мы не можем. Я не могу. Чувства не имеют значения. И не важно, как сильна наша связь. Это запрещено.

Слезы заполнили ее глаза.

— Ты… значит, ничего нет.

Он обхватил ее лицо руками, большими пальцами вытер слезы и едва слышно выругался.

— Прости. Ты знаешь, как сильно я хочу… Слушай, ты не будешь одна. Я всегда буду с тобой. Обещаю.

— Но это будет по-другому.

— Нет.

— Я не знала, как больно это будет.

— Тогда я перестану говорить о том, чего я не могу, и расскажу о том, кем я могу быть, ладно?

Исида слабо кивнула, слезы все еще лились по ее щекам.

— Я могу быть тебе другом, — сказал он, проведя пальцами по пряди ее волос. — Могу быть тебе защитником, — обняв ее, он прошептал ей на ухо. — Я буду хранителем твоих тайн, — он поцеловал ее влажную щеку. — Я буду твоим союзником, — коснувшись другой щеки, он добавил. — Я буду заступаться за тебя.

Прижавшись лбом к ее лбу, он хотел добавить что-то еще, но она перебила:

— Но ты не будешь моим возлюбленным.

Он застыл и отпрянул. Она посмотрела на него, приковывая его к месту.

— Мы не будем прятаться в твоем саду или смеяться над общими воспоминаниями. Мы не будем обнимать друг друга, скатываясь по склону холма. Мы не поймем вместе, что значит — посвятить себя целиком благу другого. И не поймем любовь, такую сильную, что мы будем готовы касаться хотя бы кончиками пальцев, как Геб и Нут. Ты не будешь успокаивать меня поцелуями или лаской, когда я расстроена или устала. Я не узнаю, что ты ищешь мое лицо среди других. Я не смогу назвать тебя своим. Но хуже всего то, что бы не будешь держать меня в своих объятиях каждую ночь после долгого дня, долгих лет, долгого века работы. Ты обрекаешь меня, нас, на очень долгую ограниченную жизнь без открытий. Спроси себя снова, любовь моя, уверен ли ты, что хочешь такую жизнь?

Исида заглянула в его встревоженные глаза и скользнула руками по его широким плечам, провела пальцами по его шее. Никогда еще она не хотела чего-то так сильно. Она была на грани того, чтобы получить это, и понимание, что в любой миг она могла это потерять навеки, пугало так, как еще ничто не пугало, и она не хотела бы испытывать это снова.

Качая головой, он начал:

— Исида, я хочу… — но он прервал себя и просто посмотрел на нее. То, что увидела Исида в глубинах его глаз, заставило ее сердце биться быстрее. Их тела были прижаты друг к другу. Его губы были мучительно близко к ее.

Ее крылья прижимались к его спине, его манили ее губы, и он опустил голову к ее и уткнулся носом в ее ухо, пытаясь убедить себя, что сможет остановиться в любой миг. Что он не зайдет так далеко, что не вернется. Но как только он уловил запах ее волос, нежность ее кожи, ощутил все ее тело своим, он пропал.

Его губы запечатлели огненный путь от ее виска к изгибу челюсти. Исида тихо застонала и прижалась к нему, отклонила голову, чтобы дать ему добраться до ее горла, закрыла глаза, чтобы наслаждаться ощущением его губ на ее коже. Этого она и хотела. Этого желала. Того, кто будет любить ее с силой. Того, кто будет ее спутником навеки. Того, кто разделит ее горе и радость.

Медленно до боли он двигался от ее шеи к лицу, а когда она уже ожидала поцелуй, он отпрянул. Руки, державшие ее, дрожали. Он стиснул зубы, губы сжались в мрачную линию.

Наконец, он открыл глаза. Они были наполнены болью и сожалением.

— Прости, кроха. Ты не знаешь, как мне жаль, — на этом он развернулся и пропал, оставляя холодную пустоту там, где было его тело.

Исида обхватила себя крыльями, пытаясь удержать тепло страстного момента, но оно покидало ее, пока ей не осталась лишь пустота.

Следующим утром он ушел.

Она не видела его год, по божественным меркам это маленький срок, но она ощущала каждый день разлуки так, словно в душе появлялась трещинка. И теперь он вернулся, и, несмотря на все случившееся, Исида была уверена, что ее любовь была настоящей. Это был дар звезд, его нельзя было отвергать.

Исида опустилась на мраморный балкон и убрала крылья за спину. Она бежала по коридорам, искала, но не находила, пока не обнаружила его. Он стоял в комнате один, спиной к ней, и смотрел на список тревог и заданий Амун-Ра.

При виде него она ощутила странное головокружение, смешанное с тревогой. Она ждала его долгий год, самый долгий в ее памяти. И ее не прогонят в этот миг. Исида затушила огонь любви, пока он не стал гореть слабо, как горячие угли. Но при виде него огонь разгорелся в ее груди, обжигая, угрожая сжечь каждого, кто встанет на пути.

Он, наверное, не слышал ее приближение, потому что не обернулся, пока она не произнесла его имя. Имя, которое шептала в мечтах.

Осирис.

 

Глава 2

ВЗРАЩИВАНИЕ

Осирис повернулся к ней. Папирус, что он читал, захрустел в его руке из-за сжавшихся пальцев.

— Исида, — просто сказал он.

Она шагнула к нему, но он попятился.

Его длинные ноги ударились о стол, тот с шумом подвинулся. На лице Осириса проступила боль.

Сияние радости, что она ощущала при виде него, медленно угасало вместе с ее надеждой. Кашлянув, Исида сказала:

— Ты вернулся. Надолго?

— Нет, — ответил он, отходя от нее, разглаживая на столе смятые листки. — Я хочу уйти, как только Амун-Ра одобрит мои новые планы.

— Можно посмотреть? — спросила Исида. Интерес был высоким, хоть Осирису и было неудобно в ее присутствии.

— Думаю, у великой богини Исиды есть дела важнее, чем думать о проблемах смертных.

Исида застыла, крылья зашуршали, показывая ее раздражение.

— Как думаешь, чем я занимаюсь все время?

Осирис склонил голову, глядя на нее, а потом ответил с бесстрастным видом:

— Не знаю. Отращиваешь волосы и обрезаешь снова и снова? Покрываешь крылья воском? Летаешь в небесах, создавая радуги?

Она раскрыла рот, а потом заметила блеск в его глазах, и напряжение угасло. Он дразнил ее. Как в детстве. Было приятно знать, что она не потеряла эту его часть. Если она не могла быть с Осирисом так, как хотела, то могла хоть сохранить его как близкого друга.

Исида стукнула его по руке. Так она делала в детстве тысячи раз.

— Вредина, — сказала она, на ее лице все еще была печаль. — Ты знаешь меня лучше.

— Ай! — ответил он, преувеличенно потирая руку, они знали, что ее кулак его не ранил бы.

— И еще, — добавила Исида, желая сохранить легкость между ними, — мои волосы и так идеальны.

Осирис рассмеялся и поймал пальцами прядь ее волос.

— Точно, — ответил он низким и нежным голосом, его глаза сияли. На миг она купалась в тепле его взгляда, но это быстро прошло, он кашлянул. — Если уверена, что хочешь посмотреть, давай.

Расправив бумаги на столе, он подвинулся, дав ей заглянуть в них, старался не обращать внимания на прикосновение ее крыла к руке. Осирис знал, что стоило отойти, не дать себе соблазниться, но ему нравилось нежное прикосновение ее крыльев, и он не мог себя заставить отойти. Когда она восхищенно воскликнула над его планами, он придвинулся ближе, хоть и хотел держаться в стороне, заглянул через ее плечо, чтобы увидеть, на что она указывает.

— Как ты это называешь? — спросила она.

— Хочу назвать это акведук. Так смертные смогут доставлять воду из озер и рек в деревни. Так они смогут строить деревни дальше от рек, и тогда будет меньше разрушений в сезон половодья. И они смогут растить посевы вдали. Видишь?

Он склонился над столом, наслаждаясь ее теплым телом рядом со своим, и указал на часть рисунка.

— Это может открываться и закрываться, чтобы доступ к воде был, когда пожелаешь, а с этой стороны, — Осирис вытащил другой рисунок, — они могут добавить еще секции и двигать их, в зависимости от того, для чего им нужна вода. Что думаешь? — спросил он и выпрямился.

— Что думаю? Это гениально, Осирис, — подняв голову, чтобы заглянуть в его красивое лицо, она улыбнулась. — Уверен, что только ты это придумал? — он рассмеялся, и она повернулась к его планам и провела пальцем по линии. — А если добавить сифон? — она стукнула по бумаге. — Если вода наберет скорость, ее можно доставлять через холмы, может, даже через горы.

— Сифон? Я не думал об этом, — Осирис быстро добавил запись. У идеи был потенциал. Много потенциала.

— Твои смертные будут рады, — сказала Исида, выпрямилась и коснулась его руки.

Осирис повернулся к ней, и все мысли об изобретении покинули его голову. Он ощутил между ними что-то осязаемое, он не мог это назвать. Но это перетекало между ними, тянуло его нежно, но настойчиво вперед. Он отпрянул от нее, пытаясь взять себя в руки, и она убрала ладонь. Он заметил на миг в ее глазах сомнения и печаль. Такие эмоции не должны были появляться на лице кого-то такого милого и сильного, как Исида. Он положил ладони на ее плечи.

— Спасибо за предложение. Увидимся на встрече совета, — на этом Осирис сжал ее плечи, забрал рисунки и ушел так быстро, как позволило достоинство.

* * *

Сетх стоял в тенях решетчатой ширмы, откуда следил, как Осирис уходит, планы были в крупных руках брата. Все в Осирисе казалось ему крупным. Его тело. Слишком развитые мышцы. Его эгоизм. Его широкая улыбка. И только ум у Осириса был маленьким. И, наверное, амбиции. Сетх фыркнул. Да, дурень был увлечен лишь помощью смертным. Какая трата времени.

Если старший брат Сетха имел бы хоть немного проницательности, он бы заметил, что Исида всеми силами подступается к нему. Идиот. Он не понимал, что добро почти стучит в его дверь, почти бросается в его руки. То, что Осирис не видел того, что было перед ним, было на пользу Сетху. Его реакция на Исиду делала ее уязвимее. Да. Пора было Сетху делать ход в сторону прелестной богини.

Сетх поднял пальцы, сравнивая свои длинные тонкие пальцы с руками Осириса, размышляя о своей новой силе.

Он неделями тренировался, никому не говорил о своем даре. Он хотел показать силу совету со своими условиями. Ему нравилось представлять похвалу, которую он получит от Амун-Ра, восхищение бессмертных, особенно, женщин.

И он не мог дождаться, когда покажет свою силу ей. Когда Исида увидит, на что он способен, он был уверен, что она будет пытаться изо всех сил добиться его внимания. Она захочет проводить с ним каждый миг, а не с глупыми смертными. Исида захочет с ним романтических отношений. Неловкая напряженная ухмылка, которая раньше появлялась у нее при виде него, и быстрое исчезновение после этого, то, как она переводила быстро взгляд на кого-то еще, вскоре останется в прошлом.

Ноздри Сетха раздувались, пока он вспоминал, как она подбежала сейчас к Осирису. Он преследовал ее. Следил за ней. Ждал идеального момента, чтобы показать себя, свою силу и свои намерения сделать ее своей возлюбленной. К сожалению, Осирис теперь был новым препятствием для него. Но бог хозяйства не был ему ровней. Сетх мог одной мыслью разрушить изобретения Осириса, которые он создал своим мозгом размером с арахис. Может, как-нибудь он рискнет разрушить этот арахис.

Сетх не был уверен, что такое возможно. Но мысль о разрушении бога заинтриговала его. Его пронзала дрожь от космических стихий каждый раз, когда он разрушал существо, и он замечал это. И чем сильнее было существо, тем больше энергии он притягивал в себя. Сетх быстро стал зависимым из-за этого ощущения, приходившего с разрушением. Он не осмелился использовать новую силу на ком-то, чью пропажу заметят, тем более, на бессмертном, но его пальцы покалывало от желания попробовать. Он мог проверить силу на Осирисе.

Исида покинула комнату, и Сетх последовал за ней, держась в тени. Если бы она использовала свои способности, то быстро обнаружила бы его, но боги были самодовольными. Они не верили, что кто-то решит задумать зло против них, тем более, осмелится навредить. Исида была невежественной, как только вылупившийся птенец, не знала, что змей следит за своей добычей.

Исида шла по сияющему дворцу, созданному Амун-Ра, пока не вышла и не села на мраморную скамейку с видом на парк. Юные бессмертные играли в фонтане, вопили, бегая под струями разноцветной воды. Он с отвращением сморщил нос.

Сетха раздражал смех детей. Это напоминало ему о детстве, когда над его жалкими попытками применить силу смеялись. Рядом с детьми ему было сложно. Стиснув зубы, он начал фантазировать о совершении жестокости, а потом обуздал сильное желание разрушить всех вокруг. Взяв себя в руки, он приблизился к Исиде и постарался не обращать внимания на вспышку неловкости на ее лице.

— Это ты, — беспечно сказал он, словно случайно наткнулся на нее, а не следил за ней с момента прибытия.

— Здравствуй, Сетх. Ты в порядке? — отвлеченно спросила она.

За складками туники он сжал кулаки. Однажды он научит ее, что ничто в этом мире не было важнее него. Снаружи он источал очарование.

— В порядке, — сказал он и решил изобразить Осириса. — Я как раз думал провести с тобой время. Если у тебя есть минутка, — зубы Сетха почти болели от широкого оскала. Так он никогда не делал.

— Конечно, — сказала она. — Что такое?

— Я… — Сетх пытался что-то придумать, что-то новое, что могло заманить и впечатлить Исиду. Он не ответил сразу, и она посмотрела на него своими глазами цвета грозы. Он не привык к такой прямоте. Многие терялись и отворачивались, когда смотрели на него дольше пары минут.

Сетх знал, что в нем нет ничего особенного, по сравнению с другими богами. Он всегда был высоким, но длинные конечности были тонкими. Лишь недавно, получив силу, он заметил, что его тело стало красивее. Он считал свои глаза слишком водянистыми для голубых. Его волосы тоже были невзрачными. А еще у него были два вихра, от чего волосы топорщились, сколько бы он ни приглаживал их.

В отличие от других богов, чья кожа сияла энергией, его кожа была неровной, в пятнах. Почти такой же плохой, как у смертного. Может, этим он напоминал их. Смертный. Даже его мать, которая должна была любить его любым, плакала почти каждый раз, когда они говорили. Ее слезы лились на землю, и он стоял в грязи из-за ее печали, и он был уверен, что она разочарована тем, что ее сын — человек без сил.

А еще одежда никогда не сидела на нем хорошо. Даже животные, сталкиваясь с ним, мочились на его пути или рычали, глядя на него сияющими глазами в темноте. Конечно, больше так не случалось. У животных, похоже, была интуиция. Они избегали его, затихали и старались уйти как можно быстрее. Ему нравилось это их уважение. По его мнению, они были высшими видами на земле.

Сетх не мог думать, пока на него смотрела Исида, на миг его язык замер, как было в детстве. Она всегда была быстрее. Острее на язык. Исида всегда соревновалась с ним и побеждала. И тут ему в голову пришла мысль.

— Я придумал новую игру. Я хотел, чтобы ты сыграла со мной вечером.

— Игру? — спросила она, в голосе слышался восторг. Ее глаза предсказуемо засияли при мысли о соревновании. — Как ты ее называешь? Как в нее играть?

— Она… называется сенет, — сообщил он, выдуманное слово прозвучало легко.

— Это проверка силы, бега или стрельбы из лука?

— Не это, — ответил Сетх. Конечно, она думала о физических играх (там было проще одолеть его). Или она искала способа посмотреть на мышцы Осириса. От этой мысли Сетх подавил дрожь раздражения, появившуюся в нем. — Сенет — игра разума и удачи.

Исида просияла, и для Сетха это показалось искренним. Это успокоило его.

— Звучит как идеальное развлечение. Когда мы можем сыграть?

— Может, после совета?

— О, — Исида выдохнула. Было очевидно, что она думала о чем-то, может, о ком-то, кого может встретить после совета.

— Ах, вижу, у тебя уже есть планы. Ты, конечно, занята, — Сетх встал и поправил тунику на узких плечах.

— Нет, — сказала Исида, подняла руку, чтобы он не ушел. — После встречи совета подойдет.

Сетх склонился, а потом поспешил уйти. Вскоре уже начнется совет.

Он должен был использовать время, чтобы создать эту игру.

Вот только он не был изобретательным настолько, чтобы впечатлить Исиду. Он знал, что изобретения не были его коньком, но он все равно несколько ценных часов пытался.

Когда он пришел к дому создателя игрушек, он обильно потел и, несмотря на статус бога, ощущал отголоски головной боли. Он провел рукой по лицу, скривился, ощутив колючие волоски. Стоит побриться, если он хочет впечатлить Исиду. Он моргнул и попробовать уничтожить раздражающую щетину на подбородке и над верхней губой. За миг они пропали. Сетх улыбнулся и позвал создателя игрушек.

Он ждал слишком долго. Когда старик вышел из магазина, Сетх подскочил к нему. Не было времени для вежливости. Сетх оскалился, схватил создателя игрушек за воротник и поднял, отдал приказы четко, как только мог, предупредив, что если он не успеет выполнить их, будут плохие последствия.

А потом Сетх нашел место в теплом доме и смотрел на слишком медленный прогресс мужчины. Прошло полчаса, и Сетх стер кота мужчины. Через другие полчаса он убрал корзину яблок, взяв одно себе и съев его. Потом он начал уничтожать инструменты. Здесь было мало предметов для него. Но вскоре Сетх нашел занятие лучше, чем убирать инструменты мужчины. Это ему не поможет.

Голова уже болела. Сетх убрал кошелек мужчины, а потом шкаф, потому что ему было плохо. Когда он услышал рожок, сообщающий, что пора собираться, мужчина, к счастью, сделал все, кроме одной фигурки. Сетх нетерпеливо ждал, а дрожащие руки создателя игрушек наносили последний слой краски.

Фигурки легли в деревянную коробку, и Сетх забрал ее, сунул за пазуху и собрался уходить. Но перед этим мужчина заговорил, и эту ошибку он уже повторить не мог.

— П-передайте богине Исиде мои лучшие пожелания, — сказал он. — Она помогла моей жене научиться ткать.

Сетх повернулся и опасно оскалился.

— О, я передам Исиде… наилучшие пожелания. И раз ты можешь пересечься с ней, я сделаю лучше так, чтобы ты ее не отвлек.

На этом он лишил создателя игрушек языка и рук. Это было ужасно, ведь мужчина был умелым, но он не мог рисковать. Мужчина мог поговорить с Исидой раньше, чем Сетх будет готов. Насмешливо помахав ему, Сетх покинул дом создателя игрушек и направился на пир со своим призом.

 

Глава 3

ЦВЕТЕНИЕ

— Банити, почему ты не позвала меня раньше? — возмутилась Исида, взяв ребенка на руки. Бедняжке было так плохо, что у него не было сил даже кричать.

— Вас не было, — ответила любимая служанка Исиды. — Я подумала, что это может подождать вашего возвращения, но ему быстро становилось хуже.

Исида кивнула.

— Я уже видела эту болезнь. Она быстрая. И смертельная, — добавила она. — Нужно спешить, чтобы спасти его.

Прижав к себе ребенка, Исида попросила Банити разжечь костер, пока она тихо пела, чтобы успокоить ребенка. Ее крылья двигались в домике, от них исходил жар. Пот проступил на лице Банити. День был жарким. Но в доме, где горел огонь, где добавила жара богиня, было еще хуже. Даже Исиде этот жар был неприятен. Но Банити доверяла богине. Она уже видела ее магию в работе. Если Исида могла спасти маленького внука Банити, она с радостью вытерпит неудобства.

Как только угли огня побелели, Исида начала плести заклинание. Банити закрыла глаза и шептала, повторяя заклинание, хоть у нее и не было магии. Банити была так уверена в силе богини, что даже не дрогнула, когда Исида опустила ее дорогого внука на раскаленные угли.

Ребенок кричал, вопли прознали воздух. И хотя Банити кривилась, Исида была спокойной и решительной. Кожа ручек и ножек ребенка стала ярко-красной, он отбивался, но Исида не прекращала напевать слова заклинания. Пар поднимался от тела ребенка, и когда Банити моргнула, завитки пара в воздухе показались черными. Казалось, что от ребенка отделились живые демоны. Может, так и было. Банити закрыла глаза и с новой силой продолжила подпевать.

Наконец, ребенок начал затихать. Его сияющая кожа потускнела, пока не стала нормального цвета. Пот стекал по вискам Банити на щеки, она отвлеченно вытирала его краем рукава. Она хотела забрать ребенка из огня, но Исида вскинула руку, словно прочитав ее мысли.

— Позволь мне, — сказала богиня. — Огонь навредит тебе. И он еще слишком горячий от заклинания.

Исида вытащила ребенка из потрескивающего огня и нежно стряхнула с его тельца пепел. Банити принесла новую одежду, ведь прошлая сгорела. Исида сама одела ребенка, села с ним на руках и улыбнулась, когда он сунул большой палец в рот.

— Он снова невредим, — сказала Исида. — Болезнь изгнана из его тела. Моя магия будет защищать его от этой болезни всю его оставшуюся жизнь.

Банити со слезами поклонилась богине и прижала ладонь ко лбу внука.

— Благодарю, — сказала она.

Исида переместила ребенка в одну руку и погладила щеку старушки.

— Это я должна благодарить тебя. Ты помогала мне все эти долгие годы. Я рада, что смогла отплатить тебе.

Исида шепотом успокоила огонь, а потом взмахнула крыльями, нежно охлаждая ребенка воздухом. Женщины притихли, слушая, как ребенок сосет большой палец.

— Вам с ним так хорошо, — сказала Банити, встав со стоном. — Если бы только…

— Этого не может быть, — быстро перебила ее Исида, уже зная, что хочет сказать Банити. Она хмуро смотрела, как Банити пытается встать прямее. Ей было печально смотреть, как та слабела. — Мы уже говорили об этом, — отвлеченно закончила Исида.

— Но Амун-Ра точно может…

— Даже если бы мог, не стал бы, — Исида погладила голову ребенка. — К тому же, чтобы был ребенок, мне сначала нужен мужчина. А тот, кто мне интересен, больше тревожится о долге, чем о любви.

— Значит, кто-то все-таки есть. Признаю, я тревожилась о вас. Не скажете, кто это?

Исида вздохнула.

— Не важно. Он не поддается.

— Тогда он глуп.

— Не страшно. Амун-Ра всегда говорил нам радоваться тому, что у нас есть, и то, какими мы родились, должно нас вдохновлять. Даже если меня возжелает тот, кто мне интересен, он все равно будет следовать закону. Похоже, я всю жизнь буду одна.

— Ба, — Банити отмахнулась и пошла по дому, поправляя вещи ребенка, пока она ждала возвращения его матери с полей. — Никто не заслуживает одиночества. Особенно, вы. Не верю, что Амун-Ра не желает вам добра.

— Да?

— Именно. Если бы нам, смертным, было не к чему стремиться, мы бы сдались и умерли в кроватях. Вы можете стремиться к мечте. У всех есть право мечтать о большем.

— Может, ты права, — Исида поцеловала спящего ребенка в щечку и отдала его Банити, а та устроила малыша в колыбели и подоткнула одеяло. — Мне нужно вернуться на совет.

Банити обхватила ладонь Исиды. Редкие смертные осмеливались коснуться богини, но Банити была с ней после того, как Исида нашла ее брошенным ребенком. Богиня была ей как мама, хотя теперь Банити выглядела как прабабушка богини.

— Исида, если вам хочется любви и ребенка от того мужчины, вы сможете это получить. Верьте в себя и вашу силу. Я всегда верила.

Исида обняла старушку и была потрясена тому, какой хрупкой она стала. Банити задрожала и закашлялась, не могла перевести дыхание. Через пару минут Банити снова нормально дышала. Исида, державшая ее за плечи, спросила:

— Это та же болезнь, что и у малыша?

Банити покачала головой, закашлялась и ответила:

— Нет, богиня. Покалывание в моих легких другое.

— Почему ты не сказала?

Она пожала плечами.

— Я стара. Думаете, я проживу так же долго, как вы?

— Ты не стара, — Исида легонько встряхнула ее и замерла, вспомнив, какой хрупкой стала женщина. — Ты все еще юна, — сказала она, отрицая очевидное. — Не так давно мы вместе бегали и играли.

— Это было десятки лет назад.

Поцеловав морщинистый лоб Банити, Исида сказала:

— Тише. Не шевелись.

Исида встала за любимой служанкой и прижала ладони к спине женщины. Она чувствовала жидкость в легких, мешающую дышать. Богиня попыталась чарами исцелить ее, но Банити не принимала ее магию. Так все и было. У каждого существа во вселенной был свой запас времени, отведенный им для жизни. Как только время истекало, никто, даже боги, не могли помешать существу угаснуть. Она знала это, но не была готова. Исида отшатнулась со слезами на глазах.

— Нет, — прошептала она. — Я не готова тебя отпускать.

— Может, вы не готовы, но я — да. Это тело уже не сильное. Мне больно, когда я просыпаюсь. Больно, когда я ложусь. Я не могу даже отдохнуть.

— Я исправлю это, — пообещала Исида. — Ты не умрешь до следующего месяца. Это я могу сказать точно. Но болезнь ослабит тебя. Она приведет тебя к двери смерти, если я не найду способ справиться с ней.

— Тогда, может, пора познакомить меня с красавцем Анубисом. Может быть ситуация и хуже, чем быть сопровожденной в загробную жизнь под руку с таким красавцем.

— Не думаю. Я удержу тебя подальше от Анубиса.

— Как жалко, — сказала Банити, увидела, что Исида замешкалась, и помахала руками. — Ладно, ладно, идите уже. Вас ждет собрание. А я буду здесь после него.

— Да, будешь, — решительно сказала Исида.

Похлопав руку Банити на прощание, Исида прыгнула в воздух. Крылья развернулись и понесли ее к барьеру между царством смертных и Гелиополисом.

* * *

— Нет, — сказал Амун-Ра после того, как Исида снова взмолилась от всей души, предлагая даже часть себя. — Ты знаешь, что это запрещено, и в Водах хаоса осталось мало энергии. К тому же, мы сами сделали их смертными. К сожалению, для них смерть неминуема.

— Разве ты не видишь? Так не должно быть. Эти правила нам навязали. И, конечно, должны быть исключения.

— И что тогда ты сделаешь, Исида? Энергию какого бога заберешь, чтобы сделать ее бессмертной? Нут? Геба? Потому что так случится. И если я позволю тебе использовать часть своей силы, то от тебя скоро ничего не останется. Ты слишком сильно любишь смертных. Я не могу так рисковать. Ты же понимаешь последствия. Весь космос может взорваться!

— Но мы ведь не знаем точно?

Он вздохнул и отклонился в кресле.

— Лучше быть осторожными, Исида. Мы должны оберегать наши творения, беречь свои семьи. Если играть с опасностью, можно уничтожить самих себя.

— А если есть другой способ? — она не думала о нем раньше, но идея пришла в голову, когда мимо окна наверху пролетела птица.

— И какой же?

— А если взять энергию другого существа? Не бога, но, может, древнего дерева или животного? — предложила она. И пока она говорила, слова сильного заклинания зазвучали в ее голове. Она могла сделать это. Она знала это.

Амун-Ра перебил ее мысли.

— Чем же дерево или животное заслужили смерть ради продления другой жизни?

— Можно попросить добровольцев.

— Нет, — ответил он, поджав губы, и она понимала, что дальше он спор вести не будет.

Исида вскинула руки и зарычала:

— У тебя закрыт разум.

— Зато твой разум слишком открыт. Твое предложение — оскорбление наших сил.

— Амун-Ра прав, Исида, — вмешался знакомый голос.

Замерев, Исида отвернулась от вошедшего.

— Это личный разговор, Осирис.

— Простите, если я не вовремя, но я услышал твои слова и решил предупредить, что тут скоро будут остальные. Может, лучше перенести разговор в другое место? Куда не так просто попасть всей Эннеаде.

Исида скрестила руки и нахмурилась, посмотрев на Осириса. Выражение его лица, говорящее, что он умнее нее, будто старший брат, выражающее сочувствие, стало последней каплей. Она уже хотела ударить его, но Амун-Ра поднял руку.

— Благодарю за своевременное вмешательство, Осирис. Он прав, сейчас нам нужно думать о другом. Боюсь, это мое окончательное решение, Исида. Говорю сразу, дальнейшие уговоры ничего не изменят. А теперь простите, но мне нужно проверить приготовления к пиру.

Амун-Ра покинул комнату, и весь запал в Исиде остыл, оставив ее с разбитым сердцем наедине с Осирисом.

— Мне ужасно жаль, — сказал он.

Она вздохнула.

— Ты даже не знаешь, в чем дело.

— Мне жаль, что тебя многое тревожит. Но он все-таки прав. Законы ввели не просто так.

— Я не хочу говорить с тобой о законах.

— Плохо.

Исида испугалась его тона. Осирис всегда был с ней вежливым и терпеливым. Он провел рукой по темным волосам.

— Слушай, я понимаю привязанность, даже… такую сильную, но мы должны держать себя в руках. Должны сдерживаться. Соблюдать правила Амун-Ра не так и плохо.

— Но если мы способны на большее? — возмутилась она.

— Что? О чем ты?

— Если законы сковывают нас, то, нарушив их, мы можем стать свободными, — ответила Исида.

— Это не имеет смысла.

— Я о том, что возможно то, что ослабляет нас, заставляет чувствовать себя… уязвимыми, — Осирис вскинул бровь, — на самом деле может сделать нас сильнее, чем мы можем себе представить, — закончила она.

Он вздохнул.

— Исида… — начал он, но она прервала его взмахом руки.

Глядя ему в глаза, она спросила:

— А если есть способ исполнить наши мечты? Получить желаемое, приняв то, что внешне кажется неподобающим?

Она шагнула вперед, ветви деревьев в атриуме бросали на ее лице серо-голубые тени. Осирис нервно отпрянул. Исида продолжила, пытаясь объяснить так, чтобы Осирис понял.

— Зачем довольствоваться простым урожаем, если можно создать больше?

Осирис прекрасно понимал, что Исида говорит уже не о спасении своей смертной. Не только об этом. Не помогало и то, что она повторяла слова тихого голоса в его голове, который он старался игнорировать. Он не мог даже обдумывать ее слова. Это все испортит. Холодный страх проник в его вены.

Он смотрел на нее, как на сумасшедшую. Это ее разозлило. Она недовольно продолжила:

— Если бы появился шанс достичь чего-то, получить то, чего хочется больше всего, разве ты не отдашь все, чтобы только попробовать? Зачем нам эти силы, Осирис, если мы не используем их?

По комнате эхом разнеслись хлопки.

— Надо же. Я всем сердцем поддерживаю тебя, Исида.

Осирис нахмурился при виде вошедшего.

— Сетх. У нас личный разговор.

— Как иронично, что ты так сказал, Осирис, — раздражение Исиды превратилось в гнев. — Не важно. Я вижу, что ты думаешь только о своих делах. Разговор закончен.

Исида обошла Осириса, приросшего к месту, и его спина напряглась, когда он услышал, как Сетх предлагает проводить Исиду на пир. Он сам хотел сопроводить ее, чтобы между ними воцарился мир. И он надеялся искупить так свое поведение. На самом деле, он мог думать только о ней, когда ушел. Возвращение домой было отговоркой. Осирис хотел исправить то, что было между ними, и теперь на пути встал Сетх.

Исида согласилась сесть рядом с Сетхом во время пира, а Осирис, сжав кулаки, следовал за ними, не отводя взгляда от сияющих крыльев Исиды, лишь иногда поглядывая на руку Сетха, обвившую ее талию.

За ужином его настроение не улучшилось. Сетх сел почти во главе стола, там всегда сидел Осирис. А потом он как-то уговорил Исиду сесть с одной стороны от него, а Нефтиду — с другой. Осирис замечал взгляды Сетха на Исиду, когда она отвлекалась на что-то. Могло ли быть так, что Сетх заинтересован ею?

Осирис не мог отогнать эту мысль. Сетх никогда не воспринимал правила серьезно. Исида была одинокой. Она хотела, чтобы ее кто-то полюбил, предложил нечто большее, чем дружбу. Нельзя было отрицать, что Исида красивее всех, кого он видел. Конечно, ее замечал не только Осирис.

Никто из них, даже Исида, никогда не воспринимали Сетха всерьез. Он всегда отставал, пытался поспеть за другими богами. Осирис потирал подбородок, разглядывая Сетха. Парень немного возмужал, но все еще выглядел угловатым. Сетх всегда был диким, злым. Он плохо обходился со смертными, требовал их поклонения. Осирис не хотел этого для Исиды. Она заслуживала кого-то лучшего, чем Сетх.

Когда Сетх предложил Исиде ягоду и сам вложил ее в губы богини, Осирис не сдержал дрожь в руках. Он пытался говорить о чем-то другом, чтобы отвлечься от сцены, происходящей на его глазах. Но его отчеты о растениях, посевах и чудесах природы не могли отвлечь его от заигрываний Сетха. Почему никто не замечал его поведение? Он всегда был таким?

Сетх даже начал очаровывать Нефтиду. У него не было стыда. Он хвалился своими недавними подвигами, и каждое достижение казалось выдуманным, а все слушали его. Как они могли верить, что Сетх спас от пожара целую деревню? Сетх никогда не поднимал и пальца, чтобы кому-то помочь, особенно, смертным. Даже Осирис не удержался и потрясенно слушал, поражаясь наглости Сетха, рассказывавшего о возвращении украденных младенцев родителям, помощи павшим духом подростком и спасении гнезда птенцов от голодной змеи.

Сетх поцеловал руку Нефтиды не в дружеской манере и пообещал, что она сможет сыграть с победителем после того, как он сыграет с Исидой в новую игру, которую он изобрел. Игра. Осирис фыркнул с отвращением. Время можно было провести полезнее, чем за играми.

Желая отвлечь себя от отвратительной игры Сетха, Осирис попытался убрать с лица мрачное выражение. Он кашлянул и сказал:

— Могу рассказать интересную историю.

Все посмотрели на Осириса, Исида подняла кубок и намеренно отвела взгляд, игнорируя его. Сетх заметил это и насмешливо изогнул губы.

— Так расскажи, — сказал Сетх. — Вот только меня мало интересуют инструменты фермера и достоинства разных типов навоза, — заявил он, взмахнув рукой.

Осирис старался не слушать его и заговорил:

— Фермер поведал мне, что на его поле ночью пробрался враг и посеял плевел среди его пшеницы. Это удалось понять, когда появились ростки, и плевел стало заметно.

— Потрясающе, — поджал губы Сетх, а потом переплел пальцы и опустил на них подбородок. — Продолжай же.

— Он спросил, могу ли я убрать сорняки сейчас, но я предупредил его, что, если убрать их рано, можно навредить пшенице. Я попросил его подождать, пока они не подрастут, а потом собрать пшеницу и сжечь плевел, — Осирис склонился, прижав руки к столу. — Забавно, что ростки плевела похожи на пшеницу. Но они не такие, как растение, которому подражают.

Осирис окинул комнату взглядом.

— У сорняков нет цели. Нет ценности. Они занимают ценное место на плодородном поле. Они не служат людям. И они, — он повернулся к Сетху и прищурился, — всего лишь помеха, которую вырывают и сжигают.

Сетх отпрянул в кресле, выражение его лица постоянно менялось.

— Может, стоило сжечь все поле, — заявил он.

— Это было бы расточительно, не находишь? — ответил Осирис, скрестив руки на широкой груди.

— Думаю, в этом разница между мной и тобой, — ответил Сетх. — Я бы не стал тратить время, спасая несколько колосков пшеницы, если можно сжечь все и посадить заново.

— Может, ты прав, — согласился Осирис. — Так проще. Но простой путь не всегда самый лучший. Борьба чаще всего закаляет.

— Интересный спор, — сказал Амун-Ра, быстро взглянув на Нефтиду, — но меня сейчас больше интересует музыка, — глава богов оставался нейтральным, и он решил сам сменить тему. — Осирис, каких музыкантов ты привел к нам в этот раз?

Осирис с неохотой отвел взгляд от Сетха.

— Ах, чуть не забыл. В последнем путешествии я встречал двух людей, создавших инструмент, который они назвали систрум.

Стол убрали, прибыли музыканты. Осирис обрадовался, услышав, как Сетх пытается забрать Исиду на обещанную игру, но она отмахнулась, сказав, что встретит его после того, как закончат музыканты. А потом его уверенность пошатнулась, когда она добавила, что музыка нравилась ей больше всего в визите Осириса. Когда Сетх заскулил, пытаясь заставить ее делать так, как он хочет, Нефтида вызвалась сыграть с ним первой.

Было ясно, что Сетх мешкает, так что Осирис приблизился и быстро поклонился Исиде.

— Хотел бы узнать, могу ли я пригласить… дорогого друга на танец?

Исида уставилась на Осириса, все еще недовольная после спора с Амун-Ра или по другой причине. Она ответила холодно:

— Даже не знаю. У тебя есть здесь друзья?

Сетх весело рассмеялся.

— Идем, милая Нефтида. Мы вернемся за Исидой позже, — он погладил шелковое крыло Исиды. — Не задерживайся, — сказал он. — Я уже хочу обыграть тебя в этой игре.

Осирис сжал кулаки и нахмурился.

— Я бы пригласил тебя, — сказал Сетх Осирису, — но, боюсь, для тебя это слишком заумно, — он сжал пальцы, пытаясь показать уровень интеллекта Осириса.

Осирис хотел ударить Сетха головой об стену, но смог сдержаться.

— Иди играть, Сетх. У некоторых из нас есть дела важнее этого.

Взгляд Сетха стал пронзительным, опасным, но Нефтида быстро шепнула что-то ему на ухо. Это хорошо сработало, потому что они вскоре ушли. Исида не обращала на него внимания, и Осирис повернулся к музыкантам. Их музыка разливалась по залам Гелиополиса.

Когда они закончили череду веселых мелодий, один из музыкантов вскинул брови, глядя на Осириса. Он кивнул, и, когда новая песня началась, он запел с музыкой.

Исида закрыла глаза и покачивалась, ее крылья трепетали, а каждый нерв будто подпевал ему. Ее голос был сильным при сплетении чар, но никто не мог петь лучше Осириса. Он пел о заснеженных горах, о долинах, где вскопанная земля ждала посева. О холмах с нежной травой и водопадах, что были такими высокими, что вода превращалась в облака по пути вниз.

Она затерялась в словах и мелодии. Исида знала, что могла вечно слушать его музыку. Она позволила голосу Осириса поднять ее до конца песни, и он осторожно опустил ее на землю и перешел к следующей песне. Его музыка наполняла ее спокойствием, но в то же время все бушевало. Наполняла радостью и ужасающим желанием. Оно было таким сильным, когда он пел.

Когда он обвил ее руками, это казалось естественным. Они тысячу раз танцевали вместе, но в этот раз все было иначе. По-новому.

Она ощущала, как песня перетекает от него к ней. Слова, которые он пел теперь, были тихими и нежными, но полными чувств. Он пел о скрытых желаниях и боли сердца. О местах, которые он еще не видел, и о выдуманных существах, что были такими красивыми, что он не мог описать их словами, чтобы не разрушить эту мечту.

Она закрыла глаза, они двигались вместе, и только к концу песни она поняла, как сильно дрожали ее ноги и руки. Осирис поддерживал почти весь ее вес. Он не был против, казалось, а следующая песня была уже без его пения. Осирис притянул ее ближе.

— Выйдешь со мной в сад? — тихо спросил он.

Она безмолвно кивнула, он взял ее за руку, положил ее ладонь на сгиб своего локтя. Они шли в тишине, Исида вдруг стала остро все ощущать: шорох ее крыльев, тепло его руки, то, как его ладонь властно обхватывала ее ладонь, словно он мешал ей сбежать, и беспокойное выражение его лица, а потом, когда они подошли ближе, запах цветов из сада.

Осирис сильно гордился своим зачарованным садом. Даже когда он отсутствовал, растения разных видов приносил посланник, к ним прилагались точные инструкции. Он нанял садовников, которые выращивали каждый вид, отмеченный табличкой. Растения размещались там, где росли лучше всего. Потому сад был разделен на несколько зон.

Одна напоминала пустыню, там были медленно растущие суккуленты, как он их называл. Другая была отведена под травы и овощи, большую часть которых отдавали жителям Гелиополиса. Среди фруктовых деревьев росли сотни разных летних фруктов. Акры были выделены для вьющихся лоз.

Кусты высотой с дома были усеяны ягодами разных цветов. Еще одна часть была для растений из холодного климата, и Амун-Ра веками оставлял это место прохладным. Тропические растения занимали противоположную сторону сада. Здесь были теплицы, навесы и гигантский дендрарий, где были все виды деревьев.

Исида любила сад и часто бывала в нем, когда Осирис отсутствовал. Она чувствовала его близость здесь, но, как и его, ее привлекали смертные. Пользу растений видели многие, но редкие могли отправляться в царство смертных и заботиться о людях там.

Она была удивлена и рада, когда он привел ее в рощу орешника. В центре стояла уютная беседка. Это место он построил для нее, когда она была маленькой. Он жестом попросил ее сесть и убедился, что она устроилась удобно, а потом отошел. Она смотрела на него и пыталась понять, что его так беспокоит. Он был расстроен, это было очевидно, но она считала, что это она должна расстраиваться из-за него, а не наоборот.

— Что такое, Осирис?

Он сцепил руки за спиной и повернул голову, чтобы она могла видеть его красивое лицо в профиль. Солнце уже село, поднималась луна, обрамляя его, окрашивая кончики его темных волос серебром. Наконец, он сдвинулся и прислонился к столбику. Скрестив руки на груди, он смотрел на нее из тени. Его челюсть дрогнула, словно он хотел что-то сказать, но остановил себя, словно не доверял собственному голосу.

— Ты злишься на меня? — спросила она.

— Злюсь? — отозвался Осирис. Слово удивило его. Оно ощущалось неправильным на его языке. — Нет. Я не злюсь на тебя, — среди его чувств к Исиде не было гнева, хотя жар эмоций пылал в нем. Он смотрел на нее в свете луны так, будто обнаружил редкий и самый красивый цветок.

Радость от такой находки кружила голову и наполняла его эйфорией. Он бы обхватил цветок ладонями и вдохнул нежный аромат. А потом осмотрел бы окрестности. Он бы осторожно следил за ним весь цикл жизни, делая записи, а потом, когда был бы готов забрать его, принес бы домой на идеальное место и ухаживал бы за этим цветком.

Он хотел сделать это, когда смотрел на Исиду. Хотел обхватить ее прекрасное лицо ладонями и понять, что ей нужно, как заставить ее расцвести. Конечно, Осирис не мог сказать ей это. Не без последствий. Он знал, что она не могла просто принять эти слова и сохранить в сердце. Нет. Она начнет действовать, а он не мог этого допустить.

Пока он думал об этом, Исида поднялась и подошла к нему. В ее глазах он видел весь космос, рождение звезд и черные дыры. Они очаровывали его, и он был восхищен тем, как в них отражался лунный свет. Но это не имело значения. Ему нужно было сказать ей то, ради чего он привел ее сюда.

— Сетх… перегибает, — выдавил он.

— Сетх? — спросила она с растерянным видом. — Почему ты заговорил о нем?

— Ему кое-что от тебя нужно.

Она вскинула плечо, словно это ее не волновало.

— Сетх всегда искал нашей поддержки.

— Нет. Дело в другом. Он… хочет тебя.

Исида нахмурилась.

— Думаю, ты ошибаешься.

— Нет. Думаешь, я не могу увидеть, что мужчина хочет женщину?

— Я не думала, что тебе до такого есть дело.

— В твоем случае — есть.

Склонив голову, Исида размышляла над его словами.

— Ясно, — она кивнула. — Спасибо, что сообщил.

Она собралась уходить, но Осирис взял ее за руку и удержал.

— Я… мне нужно знать. Что ты сделаешь с этим?

— Ты о Сетхе?

Осирис склонил голову и задержал дыхание перед ее ответом.

Она заговорила через три удара сердца.

— Думаю, мне нужно поговорить с ним об этом.

— Ах, — Осирис отпустил ее руку и вдохнул. — Но… что ты собираешься сказать?

Она заерзала.

— Не знаю. Я обдумаю его слова и приму решение. Я ничего не могу сделать, пока он не прояснит свои намерения.

— Верно.

В этот раз она развернулась, чтобы уйти, и Осирис поспешил преградить ей путь, схватил ее за плечи.

— Не надо, — сказал он. — Просто… не надо.

— Что не надо? Уходить? Говорить с Сетхом? Идти домой? Что мне не надо делать?

— Не думай о нем.

— Почему?

— Ты знаешь, почему.

— Наши причины могут не совпадать.

— А должны совпадать.

— Но это не так, — она вскинула голову. — Ты не можешь принимать за меня решения.

— Возможно, но они повлияют на меня.

— Как?

— Если ты выберешь его, я… буду страдать.

— Но это ведь ты меня отверг, не так ли?

— Верно.

— Значит, ты хочешь, чтобы страдала я.

— Нет. Не… — он вздохнул. — Я не хочу твоих страданий, Исида. Просто… Сетх тебе не нужен.

— Тогда кто нужен?

Осирис не стал отвечать. Вместо этого он шагнул к ней, обхватил ее щеку и погладил нежную кожу большим пальцем. Он нежно прошептал:

— Ты нежная и красивая, как луч лунного света, — он прижал другую ладонь к ее лицу, провел пальцами по ее челюсти. Поддавшись искушению, он притянул ее ближе, наслаждаясь прикосновением ее ладоней к его груди. Он склонился и прошептал ей на ухо. — Я не дам Сетху погасить твой свет.

Исида скользнула ладонями вверх и обвила руками его шею, а потом сказала:

— Тогда дай мне другой вариант.

Осирис не успел ответить, а Исида приблизилась к его губам, и он перестал думать о том, что нужно сказать. Когда она склонила голову и прижалась к его губам, он застонал и крепко обвил ее талию, приподнимая Исиду над землей. Ее крылья трепетали, он отчасти понимал, что уже не удерживает ее вес. А потом она сложила крылья и прижалась к нему, и для него ничто в мире не ощущалось так приятно и правильно, как она в его объятиях.

Исида была самой яркой звездой в космосе. И она была готова стать его. Он поймал ее и сгорал в ее присутствии. Но ему было все равно. Он хотел этого. Хотел ее. Хотел больше чего-либо за всю жизнь. Но он знал, что не мог получить ее.

Он нежно опустил ее и отпрянул на шаг. Расстояние между ними манило его, словно живое, жестоко разделяющее их. Ее глаза сияли, были полны обещаний.

Губы, которые он только что целовал, опухли и манили, и было так просто опустить голову и снова ощутить их вкус. Исида медленно улыбнулась, подняв руку, чтобы пригладить его волосы, и это разбивало сердце. Он знал, что будет до конца своих дней вспоминать румянец на ее щеках.

Поймав ее руку, он прижал ладонь к своим губам, нежно целуя.

— Прости, — сказал он. Это было жалким отголоском того, что происходило между ними перед этим. Но в этот раз он думал о последствиях того, что она предлагала. В этот раз он бежал от своих чувств. Он не мог больше отрицать это. Чувства к Исиде были настоящими. Но он не знал, что с ними делать.

— Что? — спросила она, растерянно моргнув.

— Я сказал, прости, но мне нужно уйти.

— Уйти?

— Да. Мне нужно подумать.

Он быстро спустился по ступенькам беседки на залитую светом луны траву.

— Подумать? — крикнула она, не скрывая расстройства. — Так убегай и думай, Осирис! Но знай, что и я собираюсь многое обдумать! — Исида выскочила из беседки, резко развернула крылья и пропала в звездном небе.

Сетх смотрел из теней дерева, глаза его засияли, когда Исида улетела в небо, а Осирис ушел прочь. Все шло не так, как он задумывал, но Сетх считал, что еще мог повернуть события в свою пользу.

 

Глава 4

ПЕРЕСАДКА

Проще всего растоптать их отношения было разговором с Амун-Ра. Сетх потер челюсть. Нет. Это помешает его планам. Если он хочет привязать к себе Исиду, ему нужно скрывать от Амун-Ра чувства Исиды, ее желание чего-то большего.

Честно говоря, это в ней восхищало Сетха. Было приятно знать, что она была так же недовольна многим в жизни, как и он. Слежка за ней была во многом полезна. Он мог использовать это для своего преимущества. Сетх всю ночь репетировал то, что будет делать и говорить Исиде. Чтобы она посмотрела на него как на лучший выбор. А потом над горами поднялось солнце, окутало Гелиополис золотым сиянием, и он обратился к матери, попросил у нее комету для послания.

Небо загудело в ответ, ветер защекотал его щеку.

— Хорошо, — сказала Нут сыну, — но Осирис уже попросил о таком. Когда комета вернется, я буду рада передать ею и твое послание.

Сетх стиснул зубы и сжал кулак.

— Не стоит, матушка, — рявкнул он. А потом быстро извинился, объяснив, что устал, и добавил. — Ты не слышала его послание?

— Ты знаешь, что я не подслушиваю детей.

— И ты не знаешь, что он сказал ей? — не отступал Сетх.

Ветер затих, а потом окутал его ноги так слабо, что он бы не заметил, если бы не был богом.

— Это не для тебя, сын, — услышал он ее тихий ответ.

Тело Сетха дрожало от недовольства.

— Но ты могла бы в этот раз… — начал он, пытаясь показать матери уважение к ее статусу. Нут перебила его внезапным движением облаков над головой. Они бушевали, двигались, но, быстро собравшись, так же быстро они рассеялись. Они растянулись тонкими пальцами и испарились в жаре утреннего солнца, пропадая.

— Обычно я так не делаю, — сказала она наконец, — но я знаю, что у тебя трудное время, и другие боги не так терпеливы с тобой, как мне бы хотелось, — она вздохнула. Ее дыхание у его лица было холодным, как космос, что был ее домом. — Осирис попросил Исиду встретиться в конюшнях Амун-Ра. Я не знаю, что она будет делать, но послание было доставлено.

Сетх склонил голову.

— Спасибо, матушка.

На пути в конюшни Сетха дважды останавливали, сперва это был Анубис.

— Сетх, — сказал Анубис. — Тебя-то я и искал, мальчик.

Сетх вырвал руку из хватки Анубиса и посмотрел на бога с открытым презрением.

— Не знаю, где ты тут увидел мальчика. Приглядись, — он попытался уйти, но черный пес Анубиса встал на пути и зарычал. Он чуть не уничтожил собаку на месте. Но уничтожение такого древнего существа, как первая собака, потребовало бы много сил. Он не мог пока так рисковать. Пока что. Не оборачиваясь, Сетх спросил. — Чего надо, Анубис?

— Я тут заметил интересные смерти — животные, деревья, смертные и даже слабые бессмертные. Мне пришлось проводить в загробный мир несколько людей, юных людей, — подчеркнул он. — И они не были близки к смерти. И то, что они рассказали… — Анубис встал рядом с псом и посмотрел на лицо Сетха с заметным возмущением. — Скажем так, их смерти были… не естественными.

— Как это для тебя интересно. А теперь, если простишь, мне нужно идти по делам.

Анубис вскинул бровь.

— Дела? Да? И что же за дела у тебя могут быть?

Сетх вскинул голову и прищурился.

— Да будет тебе известно, Амун-Ра отправил меня на важное задание.

Анубис скрестил руки на груди.

— Ясно. Ему повезло найти того, кто посвящает работе всего себя.

— Да.

— Ладно, Сетх, — ухмыльнулся бог загробной жизни. — Я иду поговорить с Амун-Ра о своих тревогах насчет внезапного увеличения душ в загробном мире и о моих подозрениях насчет причин.

— Так и сделай, — уверенно сказал Сетх, хотя внутри все бурлило, его секрет был раскрыт. Он успокоил себя. Даже если Анубис подозревал его в смертях, Амун-Ран не обязательно посчитает их сверхъестественными. Он был причиной многих смертей и раньше.

Анубис мог верить, что эти смерти другие, но он не понимал, почему. Переход между жизнью и смертью был ужасным достаточно, чтобы разум пострадал от боли. Многие души не помнили, как они умерли. Как никто не помнил боль разодранной коленки в детстве. Даже если они могли, это не стало бы тревожить их в первую очередь. Он делал так, чтобы смертные, на которых он проверял силу, никогда не видели его лицо. И они были больше сосредоточены на следующей фазе существования. Из-за смерти их охватывало смятение, и потому часто приходил Анубис, чтобы провести их.

Пока что его тайна была с ним. Никто не поверит, что бог без силы, которого никто, даже его родители, не считали на что-то способным, мог владеть такой способностью. Время еще было. Время по-своему сообщить новости тем, кому хотел. Но сначала нужно добраться до Исиды.

Анубис склонился, чуть не коснувшись носом носа Сетха.

— О, я сделаю, — выдохнул он и прошел мимо него, толкнув Сетха в плечо так, что тот чуть не упал. Ярость быстро вспыхнула в Сетхе. Он злился на то, как Анубис говорил с ним, но еще и расстраивала своя реакция на бога. Во время их разговора Сетх ощущал себя… уязвленным, запуганным, униженным.

Ему не нравилось, что проблемы детства еще терзали его, хоть он теперь получил силы. Ему хотелось отмщения. Он бы показал им. Он бы показал им, какой он. Каким мог быть. Что он сильнее, чем все они. Они не посмеют так с ним говорить, увидев, что он умеет делать.

Сетх бросился прочь в сторону конюшен, но по пути столкнулся с Нефтидой, тоже желавшей разговора с ним. Сначала он хотел проигнорировать ее, но ее теплый взгляд и скромная улыбка очаровали его. Хотя Нефтида всегда держалась с остальными, вдали от него, она никогда не поступала с ним плохо. Подавив раздражение, он изобразил интерес к тому, о чем она хотела с ним поговорить.

— Чем могу помочь, милая?

Она заломила руки.

— Я… говорила со звездами.

— Да? — остальные считали Нефтиду безумной, когда она говорила о своих видениях, но Сетх всегда воспринимал ее слова серьезно. Он знал, как себя чувствуешь, когда тебя не понимают, и теперь он понимал, как много у них общего. Ее способности пугали остальных. Когда он откроет свои силы, их обоих будут бояться. — Что звезды поведали тебе? — спросил он.

— Я хочу тебя предупредить.

— Насчет него?

— Ты выбрал опасный путь.

Сетх рассмеялся.

— Путь в конюшни.

— Нет. Жизненный путь.

— Вот как. И каков правильный путь? — он хотел пошутить, но тон ее голоса с выражением лица повлияли на него, и он честно хотел знать ответ.

Нефтида вытащила из кармана прозрачный камень и потерла пальцами. Она обхватила его ладонями и прижала к уху.

— Еще есть варианты, — сказала она. — У твоего пути много поворотов. Много шансов. И вскоре придется сделать самый важный выбор.

— Что это? — спросил он, указывая на камень.

Уголок ее рта приподнялся.

— Ты не поверишь, если я скажу.

Сетх склонился, схватил ее за плечо и сжал, стараясь придать ей уверенности. Подмигнув, он сказал:

— Попробуй.

Облизнув губы, Нефтида ответила:

— Я зову его Глазом пророчеств. Когда послания звезд неясны, я отправляю его. Он недавно вернулся и показал то, что чудесно и пугающе.

— Он расскажет мне? — спросил Сетх, протянув руку. Она замешкалась, а он забрал камень из ее пальцев и поднял к уху. Она не возразила, и он ощутил власть. Это отличалось от его ощущений при разговоре с Анубисом.

Сетх не знал, была ли она очарована им, боялась его или вела себя вежливо. Ее мотивация не имела значения. То, что она знала свое место, заставило его ценить ее еще больше. Он на миг задумался, как далеко Нефтида даст ему зайти.

— Нет, — печально покачала головой Нефтида. — Хотелось бы, чтобы он рассказал. Многое. Тебе нужно знать многое. Но… время еще не пришло.

— Как удобно, — сказал Сетх, показав каплю жестокости. Он увидел, как она опечалилась, и это его разозлило. Ему не нравилось, когда люди разочаровывались в нем. — Не отвлекай меня на такое, если не можешь рассказать ничего точного.

— Но я могу рассказать.

— Так говори, Нефтида, — нетерпеливо потребовал он.

— Это о твоем пути, — она опустила взгляд. — О нашем пути, — она сглотнула и посмотрела на него из-под ресниц.

— Нашем пути? — удивился Сетх. — Хочешь сказать мне, что мы…?

Нефтида кивнула.

— Это один из вариантов. Один из счастливых, — она нахмурилась. — Но и один из ужасных.

Сетх застыл, сжимая ее плечи. Он никогда не думал о другой женщине, кроме Исиды, но рядом с Нефтидой, смотревшей на него с доверием и страхом, он ощущал, что это правильно. Он не сомневался, что сила Нефтиды — настоящая. Она знала многое.

Это напомнило ему о матери. Но, в отличие от его матери, Нефтида доверяла ему достаточно, чтобы рассказать о том, что видела. Нефтида не скрывала это. Даже если это могло его разозлить. Он задумался над ее словами. Хорошо, что у него могло быть много вариантов. Значит, у него были выборы. И не судьба решала, кто он и кем будет. Это ему понравилось.

Может, ее видения значили, что он получит обеих женщин — одна будет колдовать, другая — видеть будущее. И он мог сделать еще хуже. Разве другие боги не будут ревновать, глядя, как он играет с чувствами обеих богинь, пока они остаются одни? Жизнь будет полна зависти? Он представил, как Осирис стоит на коленях перед его троном и с завистью смотрит на него и его сильных королев, сидящих по бокам от него, борясь за его внимание. Сетх очень хотел, чтобы так и было.

Выберет он Нефтиду сейчас или позже не имело значения. Не повредит иметь при себе богиню. Так между ними хотя бы будет связь. Наконец, он сказал:

— Хорошо, что ты мне это рассказала.

— Уверен? — робко спросила она. — Боги не любят, когда я рассказываю слишком много. Они нервничают от этого.

— Со мной так не будет, дорогуша. Я хочу, чтобы ты рассказывала мне все.

— Все?

— Абсолютно. Но сначала мне нужно кое-что сделать. Увидимся позже?

— Да.

— Хорошо. Я найду тебя вечером. А пока сохранишь это между нами?

Нефтида кивнула.

— Да.

Сетх улыбнулся ей, и в его улыбке Нефтида увидела шанс для них быть вместе. Она знала, что время не пришло, знала и о его несчастье. Рассказав ему о том, что она узнала, она хотела дать ему цель. Если ей удалось, она сможет свернуть его к пути, который, как она надеялась, он выберет.

Нефтида шла, а звезды шептали ей, что у нее нет власти над выбором Сетха, что он все равно сделает то, что намеревается. Она могла лишь желать, чтобы было не так. Если бы он мог видеть все, как она… но они не могли. Никто. Даже Исида, ее любимая сестра.

Нефтида напевала, пока шла по коридорам к Амун-Ра. Он был таким же упрямым, как Сетх, и было сложно говорить с ним о чем-то, кроме долга. Его мечты были заперты так надежно, что никто, даже она со своей нежностью, не смог вытащить их на поверхность. Но она все же пыталась. Он был одиноким из-за ответственности, и она знала, что может отвлечь его и успокоить своим присутствием.

Она попросила слугу принести чай и устроилась в кресле, где они встречались по утрам. Амун-Ра кивнул, войдя, и она улыбнулась, пряча губы за чашей. Он сел рядом с ней. Звезды зашептали снова, но она знала, что Амун-Ра не поддастся. В отличие от Сетха, он не колебался. Ему нужно было самому прийти к решению в нужное время. Нефтида вздохнула. Ожидание будет долгим и утомительным, но этого того стоило. Она должна была верить в это.

Пока Нефтида и Амун-Ра говорили о делах, они пили чай и сидели в лучах солнца, падающих из окон дворца Амун-Ра, Исида стояла в полумраке конюшни и смотрела на любопытного зверя, лениво жующего овес. Она была уверена, что Осирис позвал ее суда из-за этого существа. Она недовольно выдохнула.

Это не сработает. Он надеялся снова ее отвлечь. Он делал так часто за то время, сколько она его знала. Когда они спорили из-за чего-то, он приносил ей невиданный цветок, пушистого кролика или котенка. Вскоре она забывала, из-за чего ссорилась, и заваливала его вопросами о его приключениях.

Она не знала, как называется это животное, и где он его нашел, но она должна была признать, что оно было интересным. Голова напоминала собачью или шакала, но с длинными квадратными ушами, которые торчали. Ноги были длинными и худыми, как у газели, но существо не было собакой.

Оно вело себя как конь. Было добрым, невероятно быстро поглощало овес.

— Наверное, ты голоден, — сказала она со смешком и протянула руку. Исида коснулась длинной шеи животного, и оно придвинулось, наслаждаясь ее лаской. Когда она начала чесать шею, существо тихо заскулило и склонило голову, чтобы она достала до лучших точек.

Карие глаза с длинными ресницами моргали, хвост покачивался, и существо опустило голову в кормушку, чтобы зачерпнуть еще овса. При этом оно повернуло тело так, чтобы Исида продолжила чесать. Она послушалась.

— Разве ты не милашка?

— Мне нравится так думать, — раздался позади голос.

Исида обернулась.

— Сетх. Что ты здесь делаешь? — спросила Исида.

— Ищу тебя, — сказал он с улыбкой, которая казалась натянутой.

— Я жду Осириса, но ты можешь остаться, пока он не придет, — предложила она.

Улыбка пропала с лица Сетха.

— Как пожелаешь, — он склонил голову и взмахнул при этом пальцами, уничтожая важную часть сада Осириса, которая точно заставит бога сорняков страдать. Может, это отвлечет Осириса, чтобы Сетх успел поговорить с Исидой.

Шагнув вперед, он склонился над оградой стойла, где она смотрела на зверя, и сморщил нос от запаха. Он бы привел ее в другое место, но знал, что Исида не уйдет, ведь господин Слишком красивый был в пути. Может, если он раскроет ей свой секрет, она будет потрясена настолько, что попросит показать, несмотря на место, где они находились.

— Разве он не красавчик? — Исида указала на животное.

Сетх не видел в существе ничего особенного. Насколько он понимал, толку от зверя не было. Он был слишком маленьким для верховой езды. Он не казался умным или ласковым, чтобы быть домашним питомцем. Он ел зерно, значит, его нужно было кормить. А раз он ел траву, то и от грызунов спасать никак не мог.

— Мило, — сухо сказал он, уже не глядя на существо. — Исида? — начал он.

— Да?

— Я хотел поговорить с тобой, — вдруг рот Сетха пересох, он не мог вспомнить ни одной отрепетированной строчки. А все потому, что прекрасная богиня смотрела на него своими грозовыми глазами.

— Я слушаю, — она выпрямилась. Ее тело напряглось, словно она готовилась к тому, что последует.

Сетх тоже встал, и ему пришлось смотреть на нее снизу вверх. Он не был низким, по сравнению со смертными, но Исида была выше него на пару дюймов. Когда он возьмет ее в жены, он убедится, что ее трон будет стоять ниже его. Он не хотел бы, чтобы она привлекала к себе больше внимания, чем он.

— Я… я хотел сказать тебе, что я получил силу, — он не хотел заявлять об этом сразу, как и не думал, что это будет звучать так неуверенно, но сейчас это было лучшее, на что он был способен. Он расслабился немного, когда на лице Исиды вспыхнул энтузиазм.

— Правда? Чудесно!

— Да, — он улыбнулся. — Я хотел, чтобы ты первая услышала об этом.

— Приятно. И? — Исида обхватила его руку. — Что это за сила?

— Это… ну… — Сетх огляделся, пытаясь отыскать что-то незначительное. Он нашел стул для дойки и поставил его между ними. — Смотри. Это лучше показать.

Сетх поднял руку, и стул замерцал и исчез. Было ужасно просто убрать неживой предмет. Он не получал от этого дополнительные силы, так что он считал это тратой энергии. Жизнь дерева в стуле давно пропала. Но это все равно поразило Исиду. Она хлопнула в ладоши.

— Потрясающе! — она развернулась. — Что еще ты можешь? Передвигать все? — спросила она. — И людей?

— Я не двигал стул, — сказал в смятении Сетх. — Я… отменил его.

— Отменил? Как это?

— Это значит, что он прекратил существование.

— Так ты уничтожил его?

Сетх покачал головой.

— Я не разрушал его. Тогда материя еще остается. Я стер эту вещь из космоса. И да, я могу делать это с любым предметом.

— Но что случится, когда…

Он с важным видом поднял руку.

— Как я и сказал, они прекращают существование. Если это живое существо, как дерево или животное, часть жизненной силы передается мне, а остальное возвращается в Воды Хаоса.

— Воды… Ты уверен?

— Да. Я побывал там и проверил.

— Но, значит, ты убил…

Сетх перебил, вскинув палец.

— Отменил.

Крылья Исиды затрепетали, она нахмурилась, что значило, что она не рада этому.

— Убил, отменил. Какая разница? — спросила она.

Сетх нахмурился. Разговор шел не туда, куда он хотел.

— Думаю, ты упускаешь нечто большее.

— И что же? — спросила Исида.

— Воды Хаоса пополнились, — он схватил ее за плечо и стиснул зубы, когда она вздрогнула. — Пополнились, Исида. Ты понимаешь, что это значит?

Он замолчал и увидел, как ее глаза расширились.

— Значит, может быть создано больше существ, — серьезно сказала она.

— Да! — он радостно кивнул.

Возможности кружились в голове Исиды. Если Воды Хаоса пополнились, она могла родить ребенка. Может, и не одного. Она могла быть матерью.

— Ты можешь пополнять Воды, отменяя неживые предметы? — спросила она. — Как тот стул?

— Нет. Только отмена живых может пополнить Воды. Чем больше было жизни, тем больше Вод.

— Но разрушать живых неправильно, — сказала она.

Он раздраженно вздохнул.

— Не разрушать. Отменять. Ты не видишь? Ты можешь мне помочь.

— Помочь? Как?

— Помочь выбирать, что отменить. Мы с тобой идеально дополнили бы друг друга. Противоположные, но равные, мой хаос и твое созидание. Твоя мудрость и доброта будут держать меня в узде. Я буду богом мести, а ты — ледяной напарницей, богиней, что тушит огонь и предлагает исцеление.

Она смотрела на него с сомнением, и он продолжил:

— Исида, я знаю, что тебе тоже не нравятся правила. Подумай о том, что мы сможем сделать. Вместе. Я дам тебе то, чего ты хочешь. Я не трону смертных и животных, которых ты решишь оставить. Те, кого ты любишь, будут жить вечно. Это стоит пары деревьев и цветов, — он намеренно говорил не все. Для того, чтобы кто-то стал бессмертным, потребуется не несколько деревьев и цветов, особенно, если он получал часть их жизненной силы. Но она не была готова узнать это. Пока что.

Исида вдохнула, потрясенная услышанным. Она могла спасти Банити. Могла. Если она встанет на сторону Сетха, он позволит ей сделать это.

— Что именно ты от меня хочешь? — спросила Исида.

Сетх склонил голову и слабо оскалился. Она увидит все, как надо. Он знал это. Он не зря следил за ней. Она была его. Даже великая Исида не могла отрицать его силу.

— Я хочу тебя, — заявил он.

— Меня?

— Да. Это так удивляет? Ты красивая. А еще у тебя есть дар заклинаний и исцеления. Я хочу, чтобы мы объединились, создали между собой связь.

— Но связь между богами запрещена. И, даже если бы это было не так, я не люблю тебя.

Сетх пожал плечами, словно это его не тревожило, хотя ему не нравилось, что ее чувства направлены не на него.

— Мы изменим правила. И… любовь придет со временем, — сказал он.

— А если нет?

Он отвернулся от Исиды, не желая, чтобы она видела, как ее слова разозлили его.

— Иначе мы разберемся с этим вместе, — сказал он вслух, а сам думал, можно ли отменить чувства. Не повредит ли это разуму и сердцу? Было рискованно пробовать это на невесте. Он проверит это на других, а потом уже на ней. Ему нужен ее разум, чтобы она плела чары.

Когда Сетх отошел, Исида схватилась за ограду. Она смотрела на зверя, а тот терся головой о ее руку. У него кончился овес, он явно просил добавки. Она рассеянно гладила зверя, обдумывая слова Сетха. Шанс спасти Банити и родить детей согревал ее сердце. Но могла ли она пожертвовать другими существами, чтобы они жили? Это напоминало ответ Амун-Ра. Кем или чем она пожертвует, чтобы спасти любимых?

А еще Сетх хотел ее, как мужчина хочет женщину. Осирис был прав. Осирис. Исида не могла отрицать, что сама думала много о связи с другим богом, хоть это было запрещено, но она никогда не думала, что это будет Сетх.

Могла ли она оставить чувства к Осирису и посвятить себя Сетху? Она не любила его. Исида не хотела быть с ним. Она никогда не скучала по нему. Она вообще редко думала о нем, пока его не было рядом.

Но когда Осириса не было с ней, она тосковала по нему. Она хотела его объятий. Хотела его поцелуя, такого, как прошлой ночью. Исида не могла представить вечность без него.

Холодная мысль пробралась в сердце: если Сетх узнает, отменит ли он Осириса, чтобы ее любовь угасла? Она не могла этого допустить. Она хотела ребенка и спасения Банити, но она знала, что предложение Сетха неправильно.

Исида повернулась к Сетху и изобразила сестринскую ухмылку.

Он напрягся в ответ. Сетх знал о ее ответе раньше, чем она заговорила.

— Сетх, пойми, что я обдумала твое предложение, — начала она, — но, боюсь, я…

Сетх схватил ее за руку. Мягкость на его лице сменилась сталью. Как она смела насмехаться над ним?

— Не думай отказываться, Исида, — прошипел он. — Я знаю, это неожиданно, но я дам тебе время обдумать мои слова. И знай, я хочу, чтобы ты принадлежала мне вся. Я не приму ничего другого. Я меньшего не заслуживаю, — заявил он. — И, чтобы ты понимала природу моей силы…

Он подвел ее к ограде и заставил смотреть, как он отменяет существо, что ей понравилось.

— Нет. Прошу! — закричала она, протянув руку, а зверь уже исчезал.

Она рухнула у его ног, всхлипывая, а Сетх ощутил радость. Он склонился к ней и поднес палец к ее влажной щеке. Он потер слезу между пальцев, уголок его рта приподнялся. Ему нравилось видеть, как великая богиня жалко рыдает.

— Может, тебя нужно убедить сильнее, — сказал он. Закрыв глаза, он потянулся силой дальше, чем раньше, проверяя границы силы и отменяя всех странных существ, которыми Исида восхищалась. Они угасали в каждом темном уголке космоса.

А потом случилось что-то интересное. Жизненная энергия сотен тысяч существ проникла в него. Чувства нахлынули, потрясая, он не мог поглотить все сразу. В голове кричали невинные существа, чью жизнь он забрал. Голова ужасно болела.

Отмена в прошлом беспокоила его, но обычно страдания быстро проходили, и он мог игнорировать укол вины. В этот раз ему пришлось взглянуть на то, что он сделал, и от этого он задрожал. Он схватился за волосы и потянул.

Казалось, прошла вечность, и тиски смерти отпустили его. Боль угасла, и он понял, что длилось это всего пару секунд. Когда это прошло, сила всех забранных жизней наполнила его, подавив волны вины, что грозили обрушить его на колени. Сила не была похожа на то, что он ощущал раньше.

Сетх был сильнее. Больше. У него улучшилось зрение. И он был голоден. Тело дрожало от новой энергии, он начал меняться. В один миг он был собой, а в другой его тело становилось одним из тех существ, которые он погасил.

Эффект тревожил, но это было и очень интересно. После ужасающего мига, в котором он оказался в теле отмененного существа, думая о том, стало ли это наказанием за его поступки, он вернулся в норму. Это случилось так быстро, что Исида даже не заметила.

Ее крылья обвили ее тело, закрывая ее от его взгляда. Сетх сжал пальцы и провел руками по ушам. Он еще ощущал длинные уши существа, воздух касался чувствительных волосков в ушах. Он представлял длинный нос существа, выпирающий из его кожи, и он хотел броситься в теплый пруд, чтобы смыть воспоминания об этом.

Но он почти сразу задумался, может ли снова превратиться в существо. Если он получил такую способность, потому что убрал существо, не мог ли он попробовать такое с другими видами? Он хотел проверить новую силу и составлял уже список животных для этого. Сетх встал.

— Что ты наделал? — прошептала Исида из тени своих крыльев, все еще горюя из-за одного зверя, хотя за этот миг произошло куда больше. Когда Сетх не ответил сразу, Исида подняла залитое слезами лицо и посмотрела на него, надеясь, что он не сделал ничего ужасного с Осирисом или ее сестрой.

— О, кстати, — Сетх уже был готов закончить утомительный разговор. — Я отменил всех этих существ. Ты уже никогда таких не встретишь. Их больше нет.

Рот Исиды открылся в безмолвном потрясении. Ее тело содрогалось. Крылья дрожали, и Сетх вскинул брови, подозревая, что она нападет. Но ее челюсть задрожала, и она спряталась за крыльями снова. Ему было приятно давить эмоции великой богини Исиды пальцем.

Сетх смело схватился за одно из мягких крыльев и потянул, открывая ее лицо.

— Я оставлю тебя подумать о выборе, Исида. Посмотрим, примешь ли ты правильное решение. Я ожидаю от тебя этого.

Покинув конюшни, Сетх пересек барьер со смертным царством и принялся искать зверей, с которыми мог поэкспериментировать. Может, когда они встретятся с Исидой в следующий раз, он сможет превратиться в большого кота, медведя или даже дракона. Представляя мириады способов пытки Осириса и приручения Исиды, он радостно скалился.

Осирис чуть позже нашел плачущую богиню.

— Исида? — он опустился рядом с ней. — Ты в порядке? Что случилось?

— Это Сетх, — Исида схватила Осириса за руку и рассказала о случившемся. Непривычный гнев заполнил доброго бога. Когда она сказала Осирису, что Сетх уничтожил не только одно существо, но и всех таких существ в космосе, руки Осириса задрожали. Чтобы остановить дрожь, он поднял Исиду и обнял.

— Это был тифон, — прошептал Осирис, гладя ее волосы.

— Теперь их уже нет, — сказала Исида. — Ты был прав, — признала она, смаргивая слезы. — Он хочет меня. Сетх думает, что может вырвать мое сердце и сохранить себе, как он вырвал себе путь из материнской утробы.

Осирис обхватил ее лицо руками.

— Он не может забрать то, что ты ему не дашь.

— Его сила ужасна, — сказала Исида. — Ты не видел этого. И я боюсь, что он…

— Что? — спросил он, когда она отошла от него.

Желая успокоить ее, но не зная, как, он просто подошел ближе. Она убрала крылья за спину и обвила руками его пояс, уткнулась головой в его плечо.

— Я боюсь, что он попытается отменить тебя.

Застыв, Осирис спросил:

— Думаешь, он способен на такое? Стереть бога?

— Не знаю. Но шанс есть. И он захочет сделать меня своей. Если он угрожает навредить тем, кто мне дорог, мне придется принять его предложение.

— Нет! — резко заявил Осирис, Исида взглянула на него, и он попытался успокоиться. — Нет, — сказал он мягче. — Я не позволю ему заставлять тебя так поступать. Мы пойдем к Амун-Ра.

— Нет, — она покачала головой и покинула его объятия. — Ты знаешь Амун-Ра. Он будет выжидать. Или добавит больше правил в длинный список. И если Амун-Ра даже захочет что-то сделать с Сетхом, вряд ли он сможет. Пока мы тут отдыхаем, Сетх вредит живым существам — растениям, животным и даже смертным. Ты хочешь, чтобы он уничтожил твои леса? Твои поля и сады?

Осирис помрачнел.

— Вот, что случилось с ореховыми деревьями.

— Ты о месте, где мы были прошлой ночью? — холод проник в ее вены. Сетх следил за ними?

Осирис кивнул.

— Они вдруг пропали. Ничего теперь там не растет. Ни сорняки, ни орешник. Нет даже червей. И земля теперь не плодородна. Пустая. Там ничего больше не вырастет. Такая сила… невероятна. Нам нужно найти способ остановить его.

— Да, — согласилась Исида. — Я не дам ему стирать людей, которых люблю, — богиня прикусила губу, вдохнула и повернулась к Осирису. — Зачем ты позвал меня?

— Что?

— Зачем ты позвал меня сюда? Чтобы показать мне тифона?

— Да, — автоматически ответил он. Увидев, что она помрачнела, он хлопнул ладонью по шее и потер. — Нет.

Она посмотрела на него.

— Тогда зачем? Расскажи, Осирис.

— Я… хотел показать зверя, но это был предлог, чтобы ты поговорила со мной, — он посмотрел на нее, но не мог прочитать мысли в ее грозовых глазах.

— О чем поговорить? — спросила она.

— О нас, — он вздохнул.

— Нас?

Осирис положил ладони на ее плечи. Слеза блестела на ее черных ресницах. Он надеялся, что никогда не заставит ее плакать. Снова. Замерев, Осирис сказал:

— Ты открыла мне чувства, и я не был так открыт. Но теперь я вижу, что зря скрывал это от тебя.

Она вдохнула.

— Скажи, Осирис. Что ты чувствуешь?

Она заманчиво смотрела на него. Она была идеальной смесью силы и уязвимости. Он не мог сопротивляться желанию коснуться ее, он обхватил ее щеку и провел большим пальцем по сияющим дорожкам от слез.

— Я говорил, что мне нужно подумать, и я сделал это. Думал всю ночь. Когда ты рассказала мне о своих чувствах, я был потрясен. Я не думал о таком раньше. Но я попытался отогнать мысли о тебе, но я не смог. Я представлял твое лицо. И когда мы поцеловались…

Исида придвинулась, и Осирис взял ее за руки и поднес их к груди.

— Да? — спросила она.

— Прошлой ночью я понял, что, отрицая чувства к тебе, я лишаю себя счастья.

— Ты хочешь сказать…?

Он прижал ее ладони к своей груди.

— Я говорю, что люблю тебя, Исида. Мое сердце бьется ради тебя.

Исиде было сложно дышать. Осирис стоял перед ней, он признался, а она не могла подобрать слова, чтобы ответить.

Он сжал ее ладони.

— Исида? Ты меня слушала?

— Да, — прошептала она.

— И… что? Тебе нечего сказать? — нервно спросил Осирис.

Она улыбнулась. Ее немного порадовало, что она могла привести в смятение красивого бога. Исида скользнула руками к его шее и коснулась его губ в коротком поцелуе, радуясь тому, как он затрепетал.

— Я тоже тебя люблю, — прошептала она в его губы.

Исида ощутила его улыбку, но вскоре затерялась в его страстных объятиях. Каждое прикосновение было новым открытием, каждый поцелуй вырезался в памяти. Когда его руки погладили чувствительные перья внутри ее крыльев, ее тело задрожало от удовольствия. Она хотела быть в его объятиях. И теперь, когда она оказалась там, Исида поняла, как ограничено было ее воображение.

Она могла выразить любовь к Осирису и ощутить его любовь в ответ в прикосновениях его рук, поцелуях и нежном взгляде. Это было магией. Этого она всегда хотела — того, кто будет держать ее сердце, а она — его. Эта хрупкая и прекрасная связь между ними была так дорога ей, что испортить все это мог только Сетх.

Прижавшись к его груди, Исида прервала поцелуй.

— Ты клянешься любить меня и только меня? — спросила Исида.

Выражение ее лица было напряженным, в глазах бушевали цвета. Осирису было больно, что она еще сомневалась в нем.

— Да, — тихо ответил он. — Какими бы ни были последствия, пока космос позволит нашей любви существовать, я твой, Исида, а ты — моя.

Исида обхватила руками его лицо.

— Тогда, Осирис, произнесем нерушимый обет.

 

Глава 5

БЕРЕЖЛИВОСТЬ

— Нерушимый обет? — повторил он.

— Да. Я долго думала об этом, — взяв его за руки, Исида завела Осириса глубже в конюшню и сплела чары, чтобы убедиться, что они тут одни. Она объяснила. — Ты знает, что Амун-Ра послал Шу разделить Геба и Нут?

Осирис кивнул.

— Он была его тайной женой, но звезды раскрыли их отношения, и Амун-Ра использовал бога ветра, чтобы разлучить их.

— Я не позволю этому случиться с нами.

— Как мы можем этому помешать? — спросил он. — Звезды всюду.

— Это не так. Есть просвет на небесах, где сталкиваются ночь и день. Если встать в правильном месте, то звезды будут слепы.

— Где? Почему я о таком не слышал?

— Вершина горы Бабель. Я слышала от своей сестры. Нефтида сказала, что только там она отдыхает от своих видений.

— Но Бабель — запретное место. Боги не должны там быть. Это место сильных смятений и противоречий. В том месте нарушена гармония космоса. Как она умудрилась остаться в себе?

Исида нахмурилась.

— Может, она и не в себе. Отчасти. Думаю, на Нефтиду все это влияет, но она страдает от видений сильнее, чем показывает, а я не могу забрать у нее то, что ее успокаивает. Я не выдам ее Амун-Ра. И я в состоянии исцелять ее разум, когда она возвращается. В большей степени, — Исида прогнала мысли о сестре и сосредоточилась на их проблеме. — Бабель не лишен опасностей, да, но потому гора нам и подходит.

Осирис коснулся ее лица.

— Я не потеряю тебя в безумии горы, — тихо сказал он.

— Не потеряешь. Но, даже если такое случится, мы найдем друг друга.

— Почему ты так уверена?

Исида взмахнула рукой, появились две маленькие вазы. Одна была из синего фаянса с серебряным кошкой вместо крышки, а вторая была вырезана из алебастра с золотой коброй на верхушке. Исида осторожно сняла крышки с сосудов и окружила их руками, шепча заклинание.

— Мы возьмем по кусочку сердца друг друга. Они будут вести нас во время поиска.

Она прижала ладонь к сердцу и закрыла глаза. Когда она отодвинула руку, на ладони лежал красивый аметистовый скарабей сердца, золотые крылья были такими тонкими, что были почти прозрачными. Она протянула его Осирису, тот взял скарабея. Он восхитился камнем и легонько провел по нему пальцами.

Он ощутил при этом биение ее сердца. Это успокаивало и пугало его. То, что он мог потерять ее — да еще и потерять себя — пугало его еще сильнее. Но он хотел показать себя достойным ее любви и доверия. Пока что он мог отвечать верой в нее.

Осирис осторожно опустил ее скарабея сердца в алебастровую вазу и закрыл крышкой. Он прочитал заклинание, чтобы запечатать ее липкой смолой дерева, он не смог найти вещество, способное растворить эту смолу. После этого он вызвал своего скарабея сердца — сияющий золотой бриллиант был обрамлен колосками цвета солнца вместо крыльев.

— Красивый, — сказала она, когда он протянул скарабея ей.

Было странно ощущать свое сердце в руках другого. Его сердце было окутано Исидой. Она поймала его тело и душу. Он стоял в тени ее крыльев и понимал, что он был добровольным узником, он сам протянул запястья для оков, но знал, что ничто в мире не могло так его порадовать.

То, что они делали, было безумием. Но разве любовь не была формой безумия? На долю секунды он задумал, что, может, его любовь была ее чарами, заставившими его сделать то, что было ему не свойственно. Но он отогнал мысль. Он все еще управлял своими желаниями. К тому же, даже если Исида околдовала его, ему было все равно.

Он видел болезнь любви у других, но Осирис не понимал этого раньше. Теперь он узнал это состояние в себе. Исида была пьянящим цветком, и он не мог противостоять ей. Попробовав ее, он оказался в плену. Он был наполнен ее медовой пыльцой. Если это утянет его на дно, если он утонет в ее объятиях, то его жизнь была прожита не зря.

Исида была его целью.

Исида была всем для него.

Он всю жизнь искал ее, не понимая этого.

Осирис смотрел, как Исида опускает его скарабея сердца в свою синюю вазу и запечатывает. Она повернулась к нему.

— Нужно быть осторожными с Сетхом, — сказала она, отвлекая его от мыслей. Исида отошла на несколько шагов и вернулась. — Скоро разольется Нил, если я не ошибаюсь?

— Да. Я рассчитал, что он разольется, когда посевы подрастут. Рановато, но время еще есть.

— Тогда тебе нужно сделать вот что. Иди туда сегодня и подними уровень воды в Ниле, даже если еще рано. Вода нахлынет, и я смогу направить эту силу в свои чары. К тому же, это хороший знак.

Когда Осирис согласился, что такое можно сделать, она продолжила:

— Когда солнце скроется за горизонтом, отправляйся к горе Бабель. Держи мое сердце при себе. Я потрачу часы перед этим, чтобы пересечь небеса, скрыть наши дела и подготовить заклинание. Когда солнце сядет, я прибуду на гору Бабель и найду тебя. Когда мы встретимся на горе, спрячемся в темных тенях между ночью и рассветом, а после этого ничто не сможет нас разлучить.

Исида знала, что просит от него слишком много, но для них не было другого способа остаться вместе. Она не знала, сможет ли направить нужную силу для такого сильного заклинания. Если он дрогнет по пути, чары не сработают, и она потеряет его во многих смыслах.

— Уверен, что хочешь этого, Осирис? Как только мы будем связаны, никто не сможет встать между нами. Даже смерть. Это серьезное решение. Если ты сомневаешься…

Осирис провел рукой к ее шее и склонился, чтобы поцеловать ее губы, прервав ее слова, надеясь, что передаст глубину своих эмоций в этих объятиях. Он притянул ее к себе, и, когда она сдалась, а напряжение покинуло ее плечи, он прошептал:

— Мы разойдемся сейчас, как запланировали, а до нашей встречи этот поцелуй — моя тайная клятва. Пусть Сетх выступает против нас. Пусть звезды пытаются нас разлучить. Пусть запрещает Амун-Ра. Мы объединимся по своей воле, по своему желанию, свяжем наши души в свете любви.

— А если у меня не получится? — тихо спросила она.

— Не важно, — ответил Осирис, гладя ее по волосам. — Этой ночью мое сердце пронзит или ужасная радость, или ужасная печаль. Но оно все равно принадлежит тебе, — Осирис поцеловал ее, запечатывая свое пылкое обещание.

Исида подняла крылья, и они оказались в коконе из перьев. Они отчаянно прижимались друг к другу, понимая риск того, на что согласились. После этого поцелуя они неохотно отпрянули друг от друга. Осирис проводил Исиду взглядом, ее синяя ваза с его скарабеем сердца была под рукой.

— Береги себя, любимая, — прошептал он, следя за ней в небе. Она пропала, и он взял алебастровую вазу и опустил в сумку, с которой всегда путешествовал. Осирис поднял руки и погрузился под землю, миновал темную границу между царством богов и Землей.

Долгие часы дня шли для Осириса медленно, его мысли уплывали к Исиде и заклинанию, что она сплетет. Они рисковали многим. Может, Амун-Ра лишит их сил, узнав о том, что они сделали. Может, он изгонит их на Землю, заставит жить как смертные. Но это не беспокоило его так сильно, как должно было.

С его знанием сельского хозяйства и ее познаниями в исцелении они смогут прожить хорошую жизнь вместе, даже если будут смертными. Он потер челюсть и поправил сумку, пока шел по городу к фермам и зеленым посевам у берегов Нила.

Исида может пожалеть о потере крыльев, если она станет смертной. Да и он будет жалеть о потере ее крыльев. Они были прекрасными, их прикосновения он даже не мог описать. Но крылья были частью нее, а не всей Исидой.

У него останется она, даже если Исида не будет богиней. А такой женщине был бы рад любой мужчина. Даже как смертные они будут счастливы. Осирис замер и вдруг понял, что смертность давала шанс на кое-что большее.

Осирис никогда не думал о детях. Но теперь мысль укоренилась в его разуме. Сын? Дочь? Полный дом детей? Он подумал о том, что узнал как бог. Всем этим он мог поделиться с детьми. Его сердце колотилось, он понял, как сильно хотел семью.

Как он не признавал свои чувства к Исиде, пока она не заговорила об отношениях, так он не давал себе думать об отцовстве. Исида была права. Уязвимость при становлении смертным могла освободить.

Каждый инстинкт говорил ему, что может быть больше. Что он способен на большее, быть не только тем, кем является. Разве плохо стремиться к этому? Возможно. Но он стремился. Он не переживал о последствиях. Если худшее, что случится, — это жизнь с Исидой как смертной, Осирис принял бы это.

Добравшись до Нила, Осирис поднял руки и прочитал заклинание, что заставит реку разлиться на берега. Он не сдержал улыбку, глядя на солнце. Когда грязная вода коснулась его ног, он рассмеялся и радостно подумал о своей хитрости. Не имело значения, ждет его путь с Исидой среди небесных царств или смертных, пока они были вместе.

Воды Нила ласкали сухую землю. Когда они высохнут, земля сможет напитать посевы на берегах реки. Тысячи людей будут накормлены. Половодье Нила не было пустяком. Гнилые останки в воде несли новую жизнь. Это был естественный процесс. Может, ему придется отдать часть себя, чтобы быть с Исидой, но так между ними появится что-то новое.

Амун-Ра всегда говорил им о жертве. Об этом думал Осирис, пока шел среди воды к полям. Он учил их, что порой нужно что-то потерять, чтобы получить другое. Может, если он объяснит свои мысли Амун-Ра, великий бог поймет. А, может, и нет.

Стряхнув грязь с ног в сандалиях, он пошел по полям в темпе смертного. Зерно было золотым, в воздухе тепло пахло сеном, согретым утренним солнцем. День был прекрасным, и он часами думал о любви и грядущих испытаниях, что им придется преодолеть, чтобы стать едиными.

* * *

Для Исиды часы шли быстро. Она писала заклинание снова и снова, повторяла, бормоча под нос, проверяла силу каждого слова. Когда Исида оказалась удовлетворена результатом, она хорошенько поела, зная, что для заклинания ей потребуется вся ее энергия. А потом она полетела к садящемуся солнцу, свет озарял ее тело. Она собирала его крыльями, солнце светило на каждое перо, и она ощущала исцеляющее тепло в своих венах.

Даже боги не знали, что сила исцеления была в ее перьях. Если перо терялось, а такое очень редко бывало во время сна, она искала в спальне, пока не находила его. Даже отделенное от ее тела, перо обладало большой силой, порой она дарила перья смертным, отчаянно нуждающимся в них.

Банити не знала, что, когда Исида нашла ее ребенком, она умирала. Исида дала ей перо, что слилось со спиной смертной. Но даже так Исида смогла лишь отгонять болезнь на протяжении ее смертной жизни. Она пыталась использовать силу каждого пера, когда пробовала исцелить ее, но магия оставалась в ней, и она не могла изгнать болезнь из хрупкого стареющего тела Банити.

Теперь она парила в небе, поглощала каждую каплю солнечного света, чтобы исполнить самое сложное заклинание. Исида хотела бы поделиться с сестрой, но то, что знала Нефтида, знали и звезды. Она не могла так рисковать, пока они не сделали это.

Наступила ночь, и она полетела к темной горе на краю Дуат. Взлететь на вершину было проще всего, но это было и очень опасно. Близость горы Бабель искажалась. Она могла легко врезаться в гору или отлететь и рухнуть в море. Это не убило бы ее, но подняло бы тревогу в Гелиополисе, а это ей не требовалось. Лучше было забираться на вершину, хоть и часами.

Исида опустилась у подножия горы, прижимая к себе вазу со скарабеем сердца Осириса, и пошла. Сначала подъем был легким, даже приятным. В воздухе пахло смолой, под ногами хрустела хвоя, отвлекая ее, даже когда послышался шепот.

Нефтида часто говорила о шепотах, чтобы Исида в теории понимала, как это работает. Звезды следили за всем, знали все, но делились только важным. Но не важным для личности, а важным с их точки зрения.

Шепот можно было лучше различить во сне, как говорила ей Нефтида, но видения будущего по-своему выводили из себя. Исида не завидовала дару сестры. Совсем. А на горе становилось еще хуже, ведь звезды приходили в смятение. Пока она не доберется до вершины, действующей как большой камень куриный бог, они будут терзать ее.

Ничему услышанному и увиденному на горе нельзя было доверять. Она была уверена только в сердце, которое сжимала в руках. Так она чувствовала, что Осирис тоже на горе, хоть она и не знала, где именно. Пока что. Сердце забьется быстрее рядом с ним. А заклинание можно будет исполнить только на вершине горы, пока они будут вместе, и только в нужное время.

Она забиралась выше, шла по тропам оленей, а шепот становился все настойчивее. Сначала ее завели так к дуплу в дереве и сказали прятаться. Разум настаивал, что она в опасности, так что должна слушаться звезд. Она дрожала внутри ствола дерева, в голове вспыхивали видения, что посылали звезды.

В неспокойных снах Исида видела себя сидящей печально в гробнице, где пахло затхлостью и горящими благовониями, крупные слезы текли по ее щекам. Она закричала от звука топора, разрезавшего что-то, хоть она и не знала, что именно. Сестра была рядом, но с ней что-то было не так. Случилось невообразимое.

В другом видении Исида увидела себя замужем за Сетхом, он одолевал всех богов. Воды Хаоса были полны жизненной энергией ее семьи, и она смогла родить близнецов — мальчика и девочку, которых Сетх назвал Рассвет и Закат. Он гордо показывал их своим приспешникам, служившим ему верой и правдой. Все кланялись, падали к ногам Сетха, кричащего о своих детях, привлекающих взгляд каждого.

Когда Исида посмотрела на детей, она увидела тех, кто погиб, чтобы ее дети жили. И хоть она хотела стать матерью, ее несчастье не проходило, ведь каждый закат и рассвет был подернут кровью. Она не видела в них ничего красивого.

Выбравшись из дупла, Исида попыталась отогнать ужасное видение и направила себя дальше. Она шла, а голос Амун-Ра обвинял ее в неверном выборе, просил оставить попытки спасти Банити. Это было тем, что уже случилось. Так она думала. Она уже не была уверена.

После часов блужданий сердце в сосуде подпрыгнуло, означая, что Осирис близко. Исида ускорилась. Она знала, что потеряла много времени в дереве, надеялась, что они не опоздали. Если они будут вместе, преодолевать безумие горы будет проще.

Осирис был выше на горе, чем Исида. Он смог использовать власть над растениями, чтобы успокоить разум, но теперь уже против звезд не могли помочь даже самые высокие деревья леса. Он поднимался и слушал, как женский голос говорил ему, что влечение Исиды к нему угаснет, как огонь. Он не верил этому. Не мог. Звезды врали ему.

Схватившись за толстую ветку дерева, он задыхался, его разум был захвачен. Он видел Исиду, ее кожа сияла, как Нил на закате, и ему пришлось заслонить глаза рукой, когда она посмотрела на него. Красота ее лица была несравнима с красотой, сияющей внутри нее. Он словно смотрел на солнце.

Она ослепляла Осириса. Исида была такой сильной, такой блистательной, что он потрясенно выдохнул и восхитился тем, что она может желать такого, как он. А потом его глаза расширились, когда он увидел, что она склонилась над безжизненным телом и скрыла его крыльями. Она пыталась оживить кого-то, и он знал, что это может ее убить.

— Нет! — закричал он, голос эхом разнесся над горой. — Нет, Исида, я запрещаю это!

Звезды сменили видение и показали ему мужчину, нет, бога. Он был прямым, высоким и выглядел знакомо, хотя Осирис раньше его не видел. Бог был сослан в пустыню, где преодолевал всякие сложности. Его жалили скорпионы, на него нападали дикие звери, он страдал от укусов ядовитых змей. Осирис хотел помочь ему, но что-то его сдерживало, а когда он шагнул, то споткнулся, ноги дрожали, как у новорожденного жеребенка.

Голова кружилась, а когда перестала, он стоял в новом месте, которое узнал. Это была Земля. Среди песка возвышались пирамиды. На их вершинах стояли трое юношей. И в них лилась четвертая сила, которой было слишком много для их тел. Энергия лилась к ним из всех частей космоса, пирамиды действовали как проводники, поглощали свет и направляли его в людей на вершинах.

А потом они сделали то, чего он никогда не видел. Они призвали свет в себе, и он вспыхнул на их вытянутых руках, создавая треугольник невозможности в ночном небе. Он не знал, зачем они делали это. Для него было загадкой, кто они. Он никогда не встречал раньше этих богов, но не мог отрицать, что в их руках была сила космоса. Несмотря на эту силу, они пошатнулись и упали замертво, и Анубис повел их в загробный мир.

Один из бестелесных взглянул на Осириса, словно мог его видеть. Это напугало Осириса, но он не чувствовал зла. Юноша кивнул ему и повернулся к остальным. Он протянул руку и коснулся плеча крупного юноши, но тут Осирис ощутил ладонь на своем плече. Это вырвало его из видения, и он обернулся.

— Исида, — он выдохнул с облегчением. — Я…

— Затерялся во сне?

— Да.

— Не думай об этом, — прошептала она. — Поговорим об этом завтра.

— Завтра, — повторил он с кивком. Завтра они будут вместе. Должны. Он взял ее за руку, вместе они забрались на вершину без проблем. Близость друг друга спасала их, как до этого делали с ним деревья.

— Почему мы сразу не пошли вместе?

— Звезды не должны видеть нас вместе, пока мы не заберемся достаточно высоко, чтобы безумие скрыло нас из виду.

— Разве они не подозревают, что мы идем сюда? Мы оба забирались на гору в одну ночь, так ведь?

Исида покачала головой.

— Нефтида говорила, что звезды не видят всей картины. Они знают, то я забралась на гору, что ты забрался на гору. Для них это могло случиться с разницей в века. Теперь мы близко к камню куриному богу, и мы скрыты. И звезды реагируют на действия. Они не выступят против нас, пока мы не скрепим союз. А когда они поймут это, они ответят.

Исида и Осирис добрались до вершины и устроились под ветками дерева. Осирис видел, что ему больше тысячи лет. Он сидел у ствола, усадив Исиду к себе на колени, прижимая к себе и шепча успокаивающие слова, пока ее терзали видении.

Она ответила тем же, гладила его лоб и целовала висок, чтобы отвлечь от того, чего не было. Хоть Исида была в его руках, видения появлялись в его голове и порой затмевали все, и это было бесконечной пыткой, которой он хотел избежать.

Он, казалось, увидел снова того юношу, глядящего на него. Когда он обернулся, там никого не было, но он еще чувствовал шеей этот взгляд. Когда Исида сказала, что время пришло, он выдохнул с облегчением. Они встали и прошли последние шаги на вершину.

Как только они вышли из леса на каменный выступ на вершине горы Бабель, в головах все успокоилось. Это разительно отличалось от ментального шума, терзавшего их часами. Исида от облегчения издала то ли смешок, то ли всхлип, прижавшись к нему. Место казалось неестественным, камни будто отполировали, огромные монолиты тянулись в небо. Они словно стояли в центре короны на голове великана.

Черное небо над ними было похожим на космос, но без звезд. Они словно стояли… в пустоте. Словно у него больше не было формы, а притяжение больше не держало его на месте. Осирис пошатнулся, тяжело дыша.

И тут он осознал, что в его руках дрожит женщина, он посмотрел на нее и пришел в себя. Он встряхнул ее.

— Исида… Исида… посмотри на меня, — она подняла залитое слезами лицо, и он вытер капли большим пальцем. — Мы на месте, любимая. Просто смотри на меня.

Исида пару раз судорожно вдохнула и кивнула.

— Я знала, что это место будет другим, но не представляла… — ее голос оборвался, он подумала о сестре и о том, какой невыносимой была ее жизнь. Осирис сжал ее руки, и она посмотрела на его серьезное лицо.

— Ты готов? — спросила она.

— Да.

Ее сердце разбухло из-за доверия и любви, которые она видела.

- Закрой глаза, — сказала Исида, он послушался, и она применила небольшое заклинание. Оно очищало и готовило к грядущему. Тепло покалывало кожу головы, растекалось так по телу к кончикам пальцев на руках и ногах. Когда ощущение угасло, она попросила его открыть глаза.

Осирис послушался и увидел, что они обновились, словно искупались в золотом водопаде. Исида была неотразима в платье из тонкой ткани, словно сотканном из звезд и лунного света. Ее крылья были прижаты к спине, а волосы густыми волнами ниспадали до талии.

— Ты прекрасна, — тепло сказал он.

— Как и ты.

Он не заметил свою одежду. Он опустил взгляд и увидел, что он был в тунике и штанах ослепительной белизны. Они стояли босые, и он сразу понял, что огромный камень куриный бог гудит энергией под его ногами.

— Что дальше?

— Нужно спешить, — сказала Исида. — Времени между ночью и днем мало. Возьми в руку мое сердце, а я возьму твое, — Осирис разбил сосуд с сердцем Исиды и убрал осколки, забрал аметистового скарабея сердца. Когда они были готовы, она сказала. — Это обмолот. Лучшее в каждом из нас поднимется, сплетется и станет чем-то новым. Тем, что уже не распутать.

Она заглянула в его глаза, словно спрашивала, хочет ли он этого. Осирис уверенно кивнул, улыбнулся ей, и Исида начала читать заклинание. Оно было сложным, говорило о скрытых желаниях, связи и разделении сердец. А потом она воззвала к силе истинной сизигии. Он никогда не слышал, чтобы это использовали в чарах.

Сизигия была довольно распространенным небесным явлением. Это случалось, когда три небесных тела в одной гравитационной системе, как Земля луна и солнце, перестраивались. Но Исида говорила об истинной сизигии. Этого не случалось раньше. Не случалось при его жизни.

В истинной сизигии участвовали три небесных тела, но перестроение было постоянным. Как только это происходило, трое связывались навеки, больше не двигались. Если Исида могла воззвать к силе истинной сизигии, то ее чары могли соперничать с силой Сетха. Теперь он понял видение об Исиде. Все ее тело заполнил свет.

Она закончила заклинание, улыбнулась, и Осирис подумал, что Исида никогда еще не выглядела так мило и блистательно.

— Готово? — спросил он.

— Почти. Еще один шаг, и мы будем скованы навеки, связаны так, что даже звезды не смогут нас разделить.

— Что я должен сделать? — тихо спросил Осирис.

— Забрать в себя мое сердце, а потом я скажу тебе свое тайное имя.

— Ты тоже так сделаешь? — спросил он.

Она кивнула, ее глаза сияли. То, что она просила от него, основывалось на первобытной магии. Истинное имя давало абсолютную власть. Требовалось невероятное доверие, это отличалось от других явлений на небесах. Если верность дрогнет, смелость угаснет, то эгоизм навредит обоим. Сделав это, они смогут видеть сердца друг друга и понимать друг друга полностью, и хорошее, и плохое.

Осирис не мешкал. Он обхватил ладонью ее сердце и прижал к своей груди. Аметист вспыхнул и погрузился в него, трепеща крыльями, пока устраивался рядом с его сердцем. Исида повторила это с золотым скарабеем. Он встал на место, и Исида ощутила запахи леса и полей.

Исида вытянула руки, и Осирис обхватил ее ладони, притянул ее ближе. Темные небеса светлели, а они прошептали друг другу свои тайные имена, и мир отклонился т своей оси.

Они были едины.

Они были неразрушимы.

Они были скованы навеки.

Они стояли в объятиях минуты, часы или сотни лет. Они не знали, как долго стояли там, глядя друг на друга. Им было все равно, в тени крыльев Исиды было спокойно и тихо.

А потом Осирис поцеловал ее, и мир вокруг них взорвался.

 

Глава 6

МОЛОТЬБА

И тут же огромная звезда, всевидящее солнце залило гору светом и ощутило мощь их поступка. Гора задрожала от страха Геба, землетрясение чуть не разбило возвышающиеся камни вокруг них.

Шепот звезд стал криками. Богиня Нут собрала юбки облаков и укрыла ими лицо, огромные слезы падали на Дуат. Огромные деревья двигали ветвями и прятались в тени друг друга, словно стыдились того, что прятали пару.

Они стояли, цепляясь друг за друга, глядя на небеса. Исида и Осирис видели перемены, которые причинили, в небесном законе, написанном среди звезд. Сияющие сферы, скрытые светом солнца ото всех, кроме самих богов, двигались, формировали новые созвездия из-за заклинания Исиды.

Они слышали призывы, похожие на вопли хищника. Пришло время убеждений. Осирис сжал руку жены.

— Нужно идти.

Обхватив ее пальцы, он собрался уходить, но замер, когда она отпрянула.

— Они обезумели, — сказала она о звездах.

— Мы знали, что так будет.

Они смотрели, как перестраивались звезды. Некоторые гасли, зажигались новые, ярко вспыхивая, их свет пылал, сообщая всем, кто смотрел на небо, о поступке Исиды и Осириса.

Исида посмотрела на мужа и обеспокоилась при виде тревоги на его лице.

— Ты жалеешь? — спросила она, немного боясь его ответа.

Осирис прижался лбом к ее лбу.

— Нет, кроха. Я жалею лишь, что нам придется идти к старейшинам, а не праздновать клятвы, данные этой ночью.

Исида кивнула, радуясь его ответу, и вся ее любовь проявилась в тепле ее улыбки.

Когда Осирис пошел по горе, Исида схватила его за руку.

— Теперь мы едины. Полетим вместе.

Исида расправила крылья и прижала ладонь к его сердцу.

— Ощути силу моих крыльев в скарабее сердца, — сказала она и с сильным взмахом крыльев поднялась в воздух.

Закрыв глаза, Осирис обратился ко второму сердцу, бьющемуся внутри, к аметисту, принадлежавшему ей, и принял силу, найденную там. Золотые крылья затрепетали в его груди. Когда он открыл глаза, он парил над горой, там, где его ждала Исида.

— Думай обо мне, — позвала она с неба, — и твое сердце принесет тебя ко мне.

Связь между ними потрясала. Такого Осирис еще не ощущал. Он не только разделял с ней силу, но и мог теперь читать мысли. Исида побаивалась встречи с Амун-Ра, но она не стыдилась их связи. Она гордилась этим. То, что она смогла выполнить такое сложное заклинание, пугало и радовало ее. Часть Исиды хотела попробовать чары, которые казались сложными в прошлом.

Он проник в ее мысли глубже и понял, как опасен был их союз. Она рассказала ему не все. Если бы связь не сработала, они погибли бы. Если бы он знал о риске для нее, он хотя бы остановился, чтобы обдумать последствия. Осирис не думал о себе, и он не злился за то, что она умолчала. Он все равно прошел бы через это.

Исида мысленно возмутилась:

«Любимый, — шепнула она. — Ты слишком много думаешь. Попытайся насладиться полетом».

Радуясь новой способности говорить без голоса, Осирис послал ей мириады мыслей: его мягкое недовольство тем, что она скрыла опасность чар, удивление, которое он ощущал из-за ее эмоций, желание прижать ее к себе и унести в скрытый сад, который он еще ни с кем не делил, и его благодарность за то, что ей хватило терпения дождаться его.

Он приблизился к ней и поднял голову, а она посмотрела вниз. Ее улыбка была полна обещаний и тайн, которые знали только они.

«Я не такая и терпеливая», — сказала она, но он чувствовал, что его мысли порадовали его. Это было хорошо. Это отвлечет ее от неприятностей, ждущих их в Гелиополисе.

К сожалению, неприятности начались быстро. Сетх ворвался в комнату советов сразу после их прибытия. Амун-Ра, чьи губы были сжаты в тонкую линию, когда они пришли, еще не заговорил. Он только смотрел на них. Нефтида стояла рядом с ним, и Исида заметила две забытые чашки чая на столике. Она вскинула брови, не понимая, почему ее сестра пила чай с Амун-Ра.

Первые слова Амун-Ра были обращены к Сетху:

— Тебя не звали, — просто сказал он.

— Ты хочешь оправдать их поступок? — тут же возмутился Сетх. — Мы все видели звезды. Они сместились. Появился новый узор. Это немыслимо. Неприемлемо. Это идет против всех твоих правил, — кричал он. — Их нужно наказать!

— Я оценю их поступки, — тихо сказал Амун-Ра. — Их наказание — не твоя забота.

— Это заботит всех нас! — прокричал он в ответ.

Слабый голос прозвучал в комнате:

— Может, Сетху стоит увидеть это, — сказала Нефтида, и Исида повернулась и посмотрела на сестру. Нефтида что-то знала. То, чем она не делилась.

Амун-Ра тоже посмотрел на Нефтиду без слов. Через миг он кивнул.

— Хорошо. Можешь остаться, — сказал он Сетху. А потом подвинулся на троне так, чтобы видеть двоих перед собой. Он сцепил руки и нахмурился. — Кто первый? — спросил он.

Исида хотела заговорить, но Осирис выступил вперед.

— Я люблю Исиду, — смело заявил он, и сердце Исиды согрелось от его слов, она чувствовала, что это правда. — Мы исполнили заклинание, чтобы быть вместе.

Амун-Ра склонился.

— Еще и сильное, — он склонил голову. — Откуда это заклинание?

— Я создала его, — ответила Исида.

— Его можно отменить?

Холод пронзил Исиду, она открыла рот, но не могла говорить. От одной мысли о разрыве связи между ней и Осирисом ей становилось жутко, будто ей предлагали отрезать руку.

Ответила Нефтида:

— Нельзя. Узор звезд переписан, законы изменились.

Исида сглотнула и с благодарностью улыбнулась сестре, но тут Нефтида добавила:

— Содеянное… никак не отменить.

Исида испуганно вдохнула и посмотрела на Сетха, стиснула зубы, увидев ухмылку на его лице.

«Пусть только попробует», — подумала она.

— Ясно, — сказал Амун-Ра. Он прижался к спинке трона и потер челюсть, размышляя.

Повисла долгая пауза, все смотрели на великого бога. Он вздохнул.

— Обещаете, что у вас не будет детей? — спросил он.

— З-значит, мы останемся богами? — потрясенно спросил Осирис.

— А что я должен был сделать по-твоему? — спросил Амун-Ра.

— Сделать нас смертными, — ответил Осирис.

Амун-Ра издал слабый смешок.

— Вряд ли я смог бы, даже если бы захотел. И нам все еще нужны ваши способности, — сказал он, махнув рукой на обоих. — Ты не ответил. Вы собирались завести ребенка?

Осирис хотел ответить, но Исида остановила его, коснувшись рукой.

— Мы обещаем, что не принесем в этот мир новую жизнь без вашего ведома.

Амун-Ра обдумал слова Исиды и кивнул.

— Тогда, похоже, у нас наметился свадебный пир.

Радость Исиды и Осириса была заглушена вспышкой гнева Сетха.

— Что? — завопил он. — Такой нынче протокол? Боги могут жениться друг на друге, если обещают не рожать?

Амун-Ра нахмурился.

— Закон был переписан. Их поступок повлиял на всех нас, — сказал он с каменным взглядом.

Нефтида шагнула вперед и тихо спросила:

— Почему бы не увидеть в этом хорошее, Сетх?

Сетх замер, кипя от гнева, и посмотрел на ее умоляющее выражение лица. Он, похоже, что-то решил, потому что сцепил руки за спиной, кивнул Нефтиде, выпалил с сарказмом:

— Поздравляю, — и ушел.

— Вот так, — сказал Амун-Ра. — Неприятности закончились, и я сообщу городу, что сегодня будет свадебное празднование. Нефтида?

— Да?

— Проследишь за мелочами?

— Конечно, — она скромно кивнула.

— Погодите, — сказала Исида, когда Амун-Ра встал. — Есть разговор. Насчет Сетха.

Нефтида крепко схватила Исиду за руку.

— Не стоит сейчас беспокоить этим Амун-Ра. Это же твоя свадьба!

— Но ему нужно знать…

— Поверь, то, что ты хочешь рассказать ему, Амун-Ра уже знает. И это может подождать до завтра, да?

Исида прикусила губу.

— Да, сестра?

Нефтида знала, что Исида просит ее использовать второе зрение. Стараясь выглядеть уверенно, Нефтида ответила:

— Я уверена. Звезды разожглись вновь. Они горят по-новому, но они все еще шепчут мне и говорят, что все будет хорошо.

Нефтида знала, что сестра может никогда не простить ее за то, что она утаила грядущее, но она знала, что это должно произойти. Все зависело от этого. Нефтида не знала всех подробностей, но она понимала, что на плечи сестры этой ночью опустится огромная печаль.

Но она могла все сделать прекрасным. Нефтида не хотела, чтобы сестра упустила мгновения счастья. Потому Нефтида отослала Осириса и Исиду, чтобы все подготовить не только к пиру, но и к тому, что ждало их.

Пришли слуги, включая Банити, которую привели в Гелиополис, чтобы отвлечь Исиду. Осирис настоял, чтобы его милая жена провела день, отдыхая от заклинания, и она не возражала. Она позволила Банити увести себя в ароматную ванну с египетским маслом. Исида радовалась тому, что знала, что делает ее муж, где он находится. Даже когда она уснула, ее мысли переплелись с Осирисом, и они были спокойны, несмотря на физическую разлуку.

* * *

Сетх, тем временем, прибыл в мир смертных и стоял на краю большого древнего леса, самого крупного на планете. Осирис гордился лесом, он часто приходил сюда, чтобы взять образцы растений и отыскать новых зверей. Разминая пальцы, Сетх кипел и расхаживал.

«Как это могло случиться без моего ведома?» — раздраженно думал он. Его злые мысли были бурей, каждая мысль о мести сбивала другую. В воздухе пахло живыми существами — смолой деревьев, елью и соснами — и белый туман укрывал землю, придавая лесу загадочность. Птицы и зверьки прыгали с ветку на покрытую мхом ветку, веселыми песнями заполняя воздух.

Сетху не нравилось все в этом лесу. Деревья насмехались над ним, высокие и крупные. Гордые и неподвижные. Как Осирис. Он смотрел в тени деревьев и ощущал, как что-то темное растет в нем. Оно обвило его сердце и сжало, раскрыло пасть, собираясь поглотить его целиком. Каждый удар сердца пугал, словно он стоял в коридоре, полном дверей, и каждая, в которую он пытался войти, захлопывалась перед ним. Сетх сжал кулаки, а холодная тьма текла по его венам, бросая ему вызов.

Но он не боролся с ощущением, подавившим его разум и сердце, он застыл и дал ощущению укорениться. Оно растекалось, а он не двигался. Он стоял, как пугало, пустой, а солнце слепило его без сочувствия или доброты.

Когда тьма улеглась в нем, как спящий дракон, Сетх сдвинулся. Его сердце теперь было холодным черным камнем, неподвижным, лишенным чувств. Если его не хотят почитать, его будут бояться. Решимость горела в его теле, и сомнения таяли, как воск.

Подняв руки, он направил свою огромную силу, потянулся еще дальше, чем раньше. Он не гордился отменой, не боялся последствий, он лишь защищался. Огромные корни деревьев вырвались из земли, деревья трещали и падали, а потом падали в гигантские ямы, где раньше обитали.

Вскоре остались лишь дыры вместо солдат леса. Оставшиеся растения склонились над пустыми ямами, отчасти выкорчеванные, трепещущие, как губы беззубого старика.

Сетх шел дальше и продолжал. Папоротник сворачивался и превращался в пыль, которую уносил ветер. Нежные лишайники и мох трепетали, он сжигал их. Они чернели и рассыпались, пока не осталось даже запахов смолы и дерева. Закончив с флорой, Сетх обратился к фауне.

Большие звери кричали, хищники бежали по теперь чужой территории, они не думали о добыче, все искали потерянные дома. Закрыв глаза, он отменил их всех. Некоторых быстро. Некоторых медленно. Маленькие существа, прятавшиеся среди останков растений, пытались зарыться в землю. Стайки птиц хаотично летая, порой сталкиваясь между собой.

Количество животных пугало Сетха, но он не страдал из-за того, что стирал их. Сила заполняла его, пока он разбирался с ними, сначала с небольшими группами, потом со стадами, пока не убрал даже крохотных муравьев. Кровь и следы бойни остались на месте, когда отмена закончилась. Притяжение уже не держало его, он поднялся в воздух, разглядывая долину в поисках оставшихся живых существ, но нашел лишь реку, лишенную жизни.

Белые потоки воды падали на камни, словно рассыпались женские волосы на руке любимого. От этой мысли Сетх опечалился. Он раздраженно опустился у глубоко пруда у подножия водопада, сел на камень и уставился на свое отражение. Он мог гордиться своим видом. Сила добавила здорового бронзового сияния его коже, волосы стали густыми, он выпрямился. Но красивое лицо, смотревшее на него, казалось, насмехалось над ним. Как бы ни менялся его облик, он ненавидел то, что представало взору.

Сетх тяжко вздохнул, отогнал мысли о недавнем поражении и сосредоточился на том, как может достигнуть цели, и на том, что сделает с Исидой. Его разум успокоился, пока не стал спокойным, как поверхность воды. И под шум воды он задумал следующий ход.

Продумав план, он встал и, к своей радости, обнаружил, что может отменить и реку. Его мать тут же заплакала из-за его поступка, над головой собрались тучи. Он склонил голову, поняв, что вода была ее частью, и то, что он сделал, лишило ее кусочка себя.

Мысль, что он может навредить богу, даже такому сильному, как его мать, наполнила его счастьем. Капли дождя раздражали его, он махнул рукой и ощутил, как она уходит от него. Земля загудела, отец был недоволен тем, что Сетх ранил мать, но Сетх его не слушал.

Утреннее солнце только взошло над горизонтом, а Сетх медленно развернулся по кругу, оценивая свою работу. Огромный лес Осириса теперь был широкой пустыней. Ни капли воды не было в ее пределах, и даже его мать подумала бы дважды, прежде чем пролила на нее дождь. Поднявшись в воздух, он отправился в Гелиополис. У него было много дел до вечернего пира, и для начала ему нужно было вести себя чарующе, чтобы отвлечь ту, что организовывала праздник.

* * *

Это было проще, чем он думал. Светила луна, и Сетх вошел в дом Амун-Ра с красивой и послушной Нефтидой под руку, как он и хотел. Сетх и Нефтида прибыли на пир, и он наслаждался тем, как все смотрели на него, даже богиня, которую забрал у него тот, кого он терпеть не мог.

— Сетх, — сказал Амун-Ра с улыбкой, которая не коснулась его глаз. — Рад, что ты присоединился к нам.

— Вижу, праздник начался без нас, — сказал Сетх.

Исида встала.

— Мы не знали, придешь ли ты, — тон богини был настороженным и растерянным, ведь она видела руку сестры на руке Сетха. — Пир закончился, — сказала она. — Жаль, что тебе пришлось пропустить это, — добавила она, глядя на сестру, организовавшую все.

— Я была… занята, — объяснила Нефтида, не вдаваясь в подробности.

Амун-Ра нахмурился и шагнул вперед, протянул руку Нефтиде.

- Мы все еще рады видеть тебя здесь, — сказал он скорее ей, чем Сетху. — Может, начнем танцы, Нефтида?

— Отличная идея, — оскалился Сетх. — Раз мы пропустили пир, мы с женой сможем отпраздновать свадьбу хотя бы танцем. Да, дорогая?

Нефтида прикусила губу, Амун-Ра поднял руку, и музыка резко оборвалась.

— Что ты сказал? — спросил Амун-Ра. — Боюсь, я тебя не расслышал.

Сетх склонился к нему.

— Расслышал. Мы с Нефтидой с недавнего времени состоим в браке.

— Что? — Исида подошла и схватила сестру за руку, оттаскивая ее. — Он говорит правду? — осведомилась она.

— Да, — сказала Нефтида. — Это случилось час назад.

Исида потрясенно раскрыла рот, отпрянула и отпустила сестру, словно могла заразиться тем, что захватило ее.

Амун-Ра занял ее место и не мешкал, касаясь Нефтиды. Он нежно схватил ее за плечи.

— Тебя принудили? — тихо спросил он.

Глаза Нефтиды блестели от непролитых слез, когда она посмотрела на Амун-Ра.

— Нет, — ответила она. — Он спросил меня, и я согласилась, — она шагнула к Амун-Ра и шепнула, чтобы слышал только он. — Мой свет удержит его в равновесии.

Амун-Ра пристально смотрел на нее.

— Ты его любишь? — спросил он, и все затаили дыхание, ожидая ее ответ. Но она не успела ничего сказать, Сетх встал между ними.

— Конечно, да. И, если ты думаешь расторгнуть наш союз, то тогда начни с них, — он указал на Исиду с Осирисом. — Но я напомню, что утром ты сказал, что пока нет, — он взмахнул рукой, — детей, союз приемлем.

Амун-Ра отпрянул на шаг.

— Да… — медленно согласился он. — Сказал.

— Тогда почему мы не можем быть вместе?

Скрестив руки на широкой груди, Амун-Ра ответил:

— Если Нефтида приняла решение по своей воле, то я не против.

— Хорошо, — Сетх улыбнулся. — Тогда нам стоит продолжить праздник. Станцуем, жена?

Нефтида взглянула на Амун-Ра, кивнула и пошла за мужем на танцпол. Потрясенные музыканты поспешили продолжить песню. Хоть Нефтида планировала праздник с пристальным вниманием к мелочам, никто уже не хотел праздновать. Осирис отвел Исиду в сторону и шептал ей на ухо, пока Сетх кружил Нефтиду под музыку, что звучала для Исиды теперь ужасно, хоть музыканты были талантливыми, их нашел Осирис. Амун-Ра вскоре извинился и ушел, в глазах горело сожаление.

Праздник продолжался, но радовался только Сетх, принимая вялые поздравления с удовольствием.

Когда несколько жителей Гелиополиса извинились за то, что принесли дары только для Исиды и Осириса, он рассмеялся над их тревогами из-за такого пустяка. Нефтида склонила согласно голову и присоединилась к сестре. Исида разворачивала подарки, и Нефтида пыталась загладить вину за то, что поступила так в день свадьбы сестры.

Встав рядом с сестрой, она читала поздравления, восклицала над подарками, словно ничего страшного не случилось. Вскоре Сетх ушел, Исида попыталась улыбнуться, но взглянула на сестру с тревогой.

«Чем она думала? Как можно было выйти за Сетха!» — она ждала шанса отвести сестру в сторону и рассказать ей все, что она знала о ее новом муже, но Сетх вернулся в зал. В этот раз с ним был десяток слуг, они несли красивую шкатулку из золота.

— Что это? — спросила Нефтида, когда Сетх подошел.

— Мой подарок счастливой паре. Пустячок, что покажет, что они значат для меня.

— Как… мило, — сказала Нефтида, выдавив улыбку.

Исида не упустила морщинку, появившуюся между бровей сестры. Она не знала, что происходит, но только своей сестре она доверяла так же сильно, как мужу. По крайней мере, она думала, что может доверять.

— Нефтида? — сказала Исида, не озвучивая вопрос.

Нефтида кивнула, и Исида выдохнула и взяла мужа под руку.

— Спасибо, что подумал о нас, — сухо сказала она Сетху.

— Не за что, — ответил он с крокодильим оскалом. — Я хотел подарить что-то, показывающее мое отношение.

Тяжелую шкатулку опустили перед Осирисом, и Сетх махнул рукой, чтобы тот ее открыл. Крышка заскрипела, пока ее убирали, и Сетх не сдержал радости на лице, наблюдая за их реакцией.

Осирис нахмурился.

— Что это? — спросил он, разглядывая содержимое.

Сетх практически хохотал.

— Не узнаешь?

— Песок? — сказала Исида.

— Не совсем, — ответил Сетх. — Я принес твое любимое место во всем космосе. Еще и так красиво упаковал его, — он наигранно зашептал. — Считайте это сувениром с места, куда вы хотели отправиться в медовый месяц, — вздохнув, Сетх покачал головой. — Похоже, придется-таки озвучить. Это, — он зачерпнул песок, — твой любимый лес.

— Что? — не поверил Осирис. — Как такое возможно?

— Исида знает. Да, Исида?

Она побледнела, сглотнула, а потом сказала:

— Ты отменил целый лес?

— Тот самый лес. Тот, в котором он постоянно бывает, — сказал он, махнув на Осириса. — Вам стоило общаться больше до свадьбы. Странно, что ты не знаешь его любимые места.

— Ты отменил его? — спросил Осирис, понимание и ужас нахлынули на него.

Его любовь к этому месту была сродни любви Исиды к Банити. Она чувствовала его боль. Она повернулась к мужу, чтобы успокоить, и услышала Сетха:

— И я отменю не только это.

Осирис опустился на колени и медленно опустил пальцы в шкатулку, зачерпнул пригоршню песка, и тот посыпался сквозь его пальцы. Через пару секунд он понял, что кончики его пальцев рассеялись. Он посмотрел на Сетха:

— Что ты наделал? — осведомился он.

Сетх склонился, глаза пылали, и он управлял украденной энергией тысяч живых существ, бушующей в нем.

— Глупый упрямец. Может, если бы ты знал, что я вырасту и стану сильнее тебя, ты бы относился ко мне лучше. Теперь ты получишь по заслугам.

Склонившись ближе, чтобы слышал только Осирис, Сетх прошептал:

— Исида будет моей. Я заберу ее в пустыню, где раньше был твой лес. Там она поклянется и будет принадлежать только мне. А ты для нее будешь лишь песком под ее ногами.

— Нет! — закричала Исида. — Нефтида, помоги мне!

— Я ничего не могу поделать! — сказала Нефтида, слезы катились по ее щекам.

Рука Осириса таяла, его грудь начала исчезать, песчинки падали с его тела в золотую шкатулку. Осирис быстро повернулся к жене.

— Исида, — взмолился он. — Помни, что я люблю тебя.

— Осирис! — Исида опустилась, обняла мужа, словно могла удержать его волей. Он прижался губами к ее губам на прощание, но она ощутила лишь колючий песок, Осирис рассеивался на ее глазах. Песок упал в шкатулку.

Рыдая, Исида обхватила шкатулку и начала колдовать, но, как бы ни пыталась сплести слова, ее сила не слушалась. Ей требовалось время. Зачерпнув песок, она встала на ноги. Нефтида подхватила ее под руку.

— Чудовище, — рявкнула Исида скалящемуся мужчине перед собой.

Сетх холодно улыбнулся.

— Ты сама меня таким сделала. Стоило соглашаться, когда я просил выбрать меня. А теперь ты потеряешь все, если не согласишься поступать, как я скажу.

Исида сплела заклинание, чтобы отключить его, набрала как можно больше сил, но Сетх только рассмеялся и показал ей сияющий красный камень на шее.

— Твои чары, хоть я их и ценю, не навредят мне, пока у меня небесный гелиотроп.

— Где ты его взял? — осведомилась Исида. Только один человек в космосе знал, что сковывает силу Исиды. Она молилась, чтобы догадки оказались ошибкой.

— Конечно, твоя милая сестра, — сказал он, и Исида закрыла глаза, желая стереть его слова. Сетх продолжил. — Она знала, что ты захочешь отомстить за Осириса. Она захотела защитить своего мужа.

Исида отпрянула от Нефтиды, глаза жгло от предательства и потери.

«Как такое возможно? Потерять в один день любимого и сестру?»

Нефтида попыталась заговорить, но Исида вскинула руку.

— Нет. Не смей ничего говорить.

Сетх цокнул языком.

— Бедная Исида. Похоже, несмотря на бессмертие, твой муж ушел к смерти. Как печально. Как… невозможно. Но вот он я, получивший часть жизненной энергии твоего бывшего мужа, и я все еще готов сделать тебя своей женой. Конечно, теперь у тебя будет статус второй жены, но я обещаю, что внимания ты получишь не меньше.

— Ты не в себе, — прошипела Исида. — Я никогда тебя не приму!

Его улыбка пропала, он с угрозой шагнул вперед, тьма в нем проступила в его поведении.

— Глупо думать, что ты можешь убежать от меня снова, — Сетх схватил Исиду за запястье, с силой потянул к себе и прошептал ей в ухо. — Подумай о том, что еще ты потеряешь, — пригрозил он.

Слезы текли по ее лицу, Исида посмотрела на сестру, потом на Банити, стоявшую в конце комнаты с огромными от ужаса глазами и прижатыми ко рту руками. Исида думала о том, что потеряет, но сейчас для нее куда важнее был песок, высыпающийся сквозь ее пальцы. Глаза ее сияли, она глубоко вдохнула и прошептала заклинание. Ее чары не действовали на Сетха, но все еще работали на ней.

В окно проник луч лунного света и упал на Исиду. Она схватилась за свет и использовала его силу, чтобы ее тело стало почти призрачным, она смогла выскользнуть из хватки Сетха. Он попытался снова схватить ее, но его руки прошли сквозь нее, словно у нее не было тела.

Сжимая горсть песка, что когда-то была ее мужем, Исида прыгнула на луч лунного света, и он понес ее прочь от Гелиополиса. И хотя луч уносил ее к звездам, тяжесть печали напоминала ей, что расстояние между ней и любимым даже звездам не пересечь.

 

Глава 7

ВЫКОРЧЕВАННЫЙ

Исида не знала, сколько парила там одна, скорбя по любви, которую только получила. Ее слезы лились свободно, ее горе вызвало слезы и у звезд. Капли падали в царство смертных, и уже растекшийся Нил затопил от этого поселение, и все поняли, что случилось что-то ужасное, что помешало Осирису защитить их.

Она услышала хлопанье крыльев и ощутила кожей порыв ветра. Нефтида. Печаль Исиды превратилась в гнев.

— Оставь меня! — попросила она. — Иди к своему мужу. Вы друг друга стоите.

— Я тебя не брошу, — холодно ответила Нефтида.

Исида потрясенно посмотрела на нее.

— Не бросишь? Ты уже меня бросила. Предала ради того, кто совершил немыслимое! Как ты могла поддержать такое? Скажи, что ты не видела, что так будет. Скажи, что я ошибаюсь. Скажи, что ты не могла никак помешать этому.

Только в этот миг Исида поняла глубину обмана Нефтиды. Это было написано на ее лице. Сожаление и печаль в глазах Нефтиды подтверждали ее подозрения. Ее сестра видела это. Видела, но не помешала.

— Я даже смотреть на тебя не могу, — сказала Исида и отвернулась.

— Исида, стой, — Нефтида положила ладонь на плечо сестры. — Знаю, мне нужно теперь многое исправить, но времени на объяснения нет. Просто знай, что все это, включая смерть твоего мужа, должно было произойти, чтобы космос был в равновесии.

Несмотря на желание уйти, Исида замерла и задала последний вопрос:

— Как все может быть в равновесии, если Осирис ушел?

— Не ушел, сестра.

— Что? — Исида развернулась. — Как это понимать?

Нефтида выдохнула.

— Он еще здесь. Ты не чувствуешь?

— Чувствовать? Как?

— Это твои чары. Вы все еще связаны. Даже сейчас. Если хочешь вернуть его, нужно спешить.

— Но Сетх…

— Забудь пока что о Сетхе. Ты хочешь вернуть мужа или нет?

Исида моргнула, воздух от крыльев Нефтиды высушил слезы, жалившие ее глаза.

— Конечно, я хочу его вернуть, — прошептала она, не скрывая смятения.

— Тогда следуй за мной, — потребовала Нефтида, не оставив места спорам.

Исида полетела за сестрой, а в голове вспыхивал миллион вопросов.

«Может ли такое быть? Могу ли я все еще дотянуться до Осириса?» — Нефтида летела быстро, и Исида с удивлением увидела гору Бабель. Исида полетела к подножию, Нефтида приблизилась к сестре. Взяв ее за руку, она сказала:

— Звезды открыли мне проход. Если будешь держаться за меня, путь будет чист.

Сестры забрались на вершину горы в то место, где Исида сплела свои чары, это место было священным для нее, ведь там она соединилась с Осирисом.

Нефтида опустилась на поверхности огромного камня и сложила крылья за спиной, махнула Исиде повторять за ней. Она осторожно разжала ладонь сестры, зачерпнула песок, сделала из него горку между ними. Она придала ей форму, чтобы появились четыре угла и возвышение в центре. Чтобы получилась пирамида.

— Ты знаешь его истинное имя? — спросила Нефтида.

Исида кивнула.

— Так мы вызовем его из Вод Хаоса. Колдуй, сестра, — торопила она. — Создай тело из его останков. Сила космоса озарит пирамиду изнутри, и тогда мы своими воспоминаниями о нем придашь ему облик. Когда мы будем готовы, используем его истинное имя, чтобы привести его сюда, и ваши сердца воссоединятся.

Исида начала плести заклинание. Она никогда такого не делала, потребовалось несколько попыток, но космос ответил. Свет вспыхнул в песке, пока она колдовала, ее заклинание стало песней. Она была полна любви к Осирису. Музыка была важной его частью, так что пение казалось верным вариантом.

Нефтида присоединилась к сестре, и, к радости Исиды, она ощутила эхо биения сердца Осириса. Звук был очень тихим, но придал ей надежду. Шли часы, они пели, и песок менял форму в ответ. Он вытягивался, пульсировал, формируя силуэт мужчины, а потом ее песня вырезала его грудь, сильные руки и красивое лицо.

Когда песок улегся, свет угас, и она увидела, что работа была сделана идеально до мелочей, но он не дышал. Вместо плоти и костей песок превратился в отполированный камень, и она не чувствовала, чтобы его сердце стало ближе.

Рухнув, Исида задыхалась.

— Что я сделала не так? — выдохнула она.

— Ничего. Просто со следующим шагом нам нужна помощь.

Видя сдавшуюся Исиду, Нефтида сжала ладони сестры, отпустила и встала.

— Отдохни немного. Я позову Анубиса. Он озарит камень огнями бессмертия, и тогда облик станет из плоти.

Исида в отчаянии схватилась за руку сестры. Нефтида поняла причину.

— Я приведу только Анубиса. Обещаю.

Исида кивнула и осталась одна с копией своего мужа. Руки Осириса были скрещены на груди, глаза были закрыты. Она склонилась над его телом, смахнула лишние песчинки со щеки, провела кончиками пальцев по его челюсти. Она хотела, чтобы он проснулся, обвил ее руками и убедил, что больше никогда не бросит.

«Исида».

Она отпрянула и поняла, что, похоже, уснула. Он пытался связаться с ней?

Прижав ладони к бронзовому лицу, она сказала:

— Ты меня слышишь, муж? — спросила она, глаза сияли от отчаянного предвкушения. — Осирис? — позвала она. Ответа не было.

Одинокая слеза упала на его грудь, Исида вытерла глаза. Когда она посмотрела на место, куда упала слеза, она вскрикнула. Капли на его груди и плече стали теплыми, а кожа — золотистой, какой была у него. Но, к ее разочарованию, место, которое она гладила большим пальцем, превратилось в камень. Она пыталась, но не могла повторить чудо.

Когда вернулась Нефтида с Анубисом, Исида восхищенно рассказала о своем открытии.

— В твоих слезах нет силы, сестра. Твоя связь позволила слезе сформироваться из Вод Хаоса, — Нефтида отошла и пропустила вперед Анубиса. — К сожалению, ты не сможешь пролить столько слез, чтобы камень стал плотью, — Нефтида положила ладонь на плечо Анубиса. — Ты знаешь, что делать, — сказала она ему.

— Я никогда еще так не делал, — сказал он. — Таких случаев не было.

— То, что такого не было, не значит, что это невозможно, — ответила она. — Пусть звезды ведут тебя, — Нефтида оставалась непоколебимой, хоть он и посмотрел на нее с сомнением.

Присев, Анубис прижал ладонь к руке Исиды.

— Я сделаю, что смогу, богиня.

— Спасибо, — прошептала Исида и отодвинулась, пропуская его.

Анубис начал колдовать. Его слова гудели силой, он осуждал тьму, бури и хаос — противоположности Осирису. Пока он делал это, Исида ерзала, сцепляла руки, сжимала губы, и ее крылья подрагивали в ритме, словно успокаивали ее. Когда огонь охватил тело Осириса, она отпрянула. Вспыхнул жар тысячи солнц, обжигая его, и сквозь огонь Исида увидела, как отполированный камень превратился в мягкую плоть.

— Сработало, — обрадовался Анубис. Он опустил руки, огонь угас, и плоть начала превращаться в камень, как это было со слезой Исиды. Анубис снова поднял руки, призывая огонь. Он рассеялся, его руки дрожали. — Поспешите, — сказал он. — Сила Сетха продолжает отменять его.

— Только когда вернется дыхание жизни, и он сможет управлять телом, можно отпускать бессмертный огонь, — объяснила Нефтида и поторопила. — Зови его, сестра. Теперь он из плоти, путь чист. Проси его вернуться и занять новое тело.

— Осирис, любовь моя, — закричала Исида. — Мое сердце зовет тебя. Вернись ко мне. Я призываю тебя. Пересеки космос. Найди меня!

Исида склонилась, не обращая внимания на жар его тела, и прижала ладони к груди Осириса. Закрыв глаза, она склонилась к нему, наслаждаясь прикосновением его мягких волос к ее щеке, и прошептала на ухо его истинное имя. Она тут же ощутила, как дрогнуло ее сердце, а часть Осириса в ней отзывалась на это.

— Он идет! — закричала Нефтида.

Исида подняла голову и увидела, как к ним летит частичка света. Она замедлилась, приблизившись, а потом погрузилась в грудь Осириса, в сердце. Тело засияло изнутри, словно зажженное небесным светом, но, в отличие от огня Анубиса, этот свет не обжигал. Сквозь плоть было видно кости и мышцы бога. Вокруг него появились маленькие побеги, верный признак того, что вернулся бог растений.

Но, как только Исида обрадовалась, свет в теле Осириса померк, покинул кончики пальцев, а потом и руки. Побеги завяли, стали коричневыми и умерли на ее глазах.

— Быстрее! — закричала Нефтида. — Его сущность не должна сбежать!

Она опустилась у головы Осириса и сказала Исиде сесть у его ног. Они подняли крылья и помешали шару света, поднявшемуся над телом, сбежать. Он бился об их нежные крылья, пытаясь вернуться в Воды Хаоса.

— Зови его песней в тело, Исида!

Богиня запела, и шарик подлетел к ней, завис и снова опустился в тело.

— Пой и двигай крыльями воздух. Он принесет жизнь, — сказала Нефтида, а потом повернулась к богу рядом с собой. — Анубис, нужна твоя помощь. Нам нужно привязать его сущность к новому телу.

— Что мне нужно сделать?

— Я не могу сейчас двигаться. Срежь своей косой наши волосы.

— Срезать? — он нахмурился.

— Да. А потом нужно обвить его волосами. Каждую часть. Так что потребуются все волосы.

Анубис мешкал лишь миг. Подняв косу, он срезал волосы Исиды, а потом встал за Нефтидой и поступил так же. Собрав их длинные волосы, он обвязал нежными прядями тело Осириса, завязывая узлы. Когда все новое тело Осириса было покрыто, Нефтида сказала:

— Теперь снова прошепчи его истинное имя, сестра.

Исида послушалась. Свет снова наполнил тело, но в этот раз сиял все ярче и ярче, пока лучи света не пробились сквозь волосы, рассеивая их. Когда свет угас, Нефтида сказала:

— Готово. Идем, Анубис. Оставим их одних.

— Но он все еще не дышит! — закричала Исида, когда Анубис помог Нефтиде подняться на ноги.

— Это зависит от тебя, — тихо сказала Нефтида. — Когда ты коснешься губами его губ, дыхание жизни вернется в его тело.

Нефтида пошатнулась, шагнув вперед, и чуть не упала на Анубиса.

Исида тяжко вздохнула и, глядя вслед сестре, решила подумать о ее предательстве позже. Они ушли, а тело Исиды дрожало от усталости. Она еще никогда не чувствовала себя такой опустошенной. Сочинение двух таких сильных заклинаний в один день убило бы существо с меньшей силой, но Исида была настроена решительно. Ей остался только поцелуй. Конечно, ей хватит на такое сил.

Опустившись рядом с мужем, она гладила его мягкие волосы. Ее руки дрожали, когда скользнули по его лицу. Склонив его голову, она нежно прижалась губами к его губам. Она ощутила соль своих слез, остатки жара от огня, менявшего его. А потом налетел ветер. Грудь под ней вздымалась и опадала.

Рука обвила ее талию и притянула ближе, его губы двигались вместе с ее, сначала осторожно, потом жадно. Осирис сел, увлекая ее за собой. Обхватив ее плечи, он отодвинулся, чтобы посмотреть на нее. Он вытер ее слезы большими пальцами и скользнул рукой по ее обрезанным волосам. Выражение его лица было задумчивым и печальным, пока он перебирал короткие пряди.

Исида не могла перестать касаться его. Она погладила его шею, сильные плечи, убрала волосы с его глаз. Осирис делал с ней так же, а потом поймал ее пальцы и быстро поцеловал.

— Я здесь, кроха, — сказал он. — Я не брошу тебя.

— Откуда нам знать? — всхлипнула она. — Как нам остановить Сетха в следующий раз?

— Амун-Ра остановит его. Нам пора. Нам нужна его помощь, если мы хотим сдержать Сетха.

Она кивнула, и он помог ей встать. Осирис размял ноги, задвигался, проверяя новое тело. Когда он был готов идти, Исида сказала:

— Погоди.

— Что такое? — спросил он.

Она скользнула ладонью по его груди, и появилась золотая цепочка с красным камнем.

— Что это? — спросил Осирис, глядя на предмет.

— Там моя кровь. Она связывает нас. Если он отменит одного из нас, исчезнут оба, — она шагнула к нему и взяла за руку. — Я не останусь без тебя снова, — сказала она. — Даже если придется умереть.

Он серьезно кивнул. А потом поцеловал ее, скользнув пальцами по ее шее. Когда он поднял голову, она ощутила цепочку. Он создал кулон для нее. Исида подняла кулон и увидела амулет, похожий на египетский анх, но края были опушены. Когда Исида подняла голову, он объяснил:

— Это тиет, узел, связующий и приносящий жизнь. Это твои руки и твои крылья, когда они обнимают меня, — сказал он. — Это, — он постучал по центру, — поцелуй, что дал мне дыхание. Я привязан к тебе, моя любовь, моя Исида. Моя жизнь — твоя, что бы ни случилось.

Исида кивнула, ее глаза закрылись, и она пошатнулась. Осирис поймал ее, коснулся губ и сказал:

— Отдыхай, кроха. Теперь полечу я.

Подняв жену на руки, прижав ее к себе, Осирис воззвал к скарабеям сердца и ощутил трепет сердца, запертого в его груди. Он поднялся в небо, зная, что ему предстоит столкнуться с самым сильным богом, и из-за этого они оба могли погибнуть.

 

Глава 8

ПЕРЕСАЖЕННЫЙ

— Уверена, что нужно делать это? — спросил Анубис.

— Это мой муж, — просто ответила Нефтида, словно этого объяснения хватало. Она увидела, как хмурится Анубис, не желая оставлять ее, и коснулась его руки. — Все будет хорошо, Анубис. Наши судьбы написаны звездами, мой свет сегодня не потухнет.

Он не спешил уходить, и Нефтида сама покинула его. Успокоив себя, она посмотрела на небо на миг, мысленно прося маму присмотреть за ней, за всеми, а потом вошла в комнату.

— Сетх? — позвала она.

Ответа не было. Она осмотрела комнату, зная, что он здесь. Мурашки побежали по ее коже. Наконец, она заметила под креслом черного скорпиона. Она присела.

— Вот ты где.

Он выбежал, тело превратилось в серого крокодила, а потом в злого кабана. Он покачал головой и взревел, опасные бивни чуть не пронзили ее ногу, но Нефтида не двигалась. Она даже не вскинула брови.

Он принял обычный облик, и она спросила:

— Сколько других существ ты погубил сегодня, чтобы так просто принимать их облик?

Сетх скрестил руки на груди, его ноздри раздувались.

— Посмотрим, — ответил он со смесью гордости и насмешки. — Пушистого бегемота, пустынного быка, белохвостого орикса, но последнего я убрал, потому что мне было скучно, а это твоя вина. Жене не стоит бросать мужа в брачную ночь.

— А муж не должен убивать в такую ночь.

Сетх посмотрел на нее.

— Ты знала, что я сделаю, когда соглашалась пойти со мной на праздник, так ведь, моя маленькая провидица?

Нефтида одарила его тяжелым взглядом, поджав губы. Вместо ответа она спросила:

— Разве тебе нравится причинять такое разрушение?

Он выдохнул и отвел взгляд.

«Это сожаление?» — задумалась она.

Он заговорил тихо, но тон оставался твердым.

— Как бы ты ни думала, нет, разрушение и хаос меня не радуют. Это средства, служащие для достижения моей цели. Ты же знаешь это лучше всех, да, женушка? — Сетх схватил ее за руку и притянул к себе, чтобы грубо убрать короткие волосы с ее лица. — Кстати, мне не нравится то, что ты сделала со своими волосами, — прижав ладони к ее щекам, он сжал. Не до боли, но и сбежать не позволил бы.

Сетх посмотрел на ее губы, она не успела отреагировать, и он поцеловал ее. Его губы двигались жадно, с властью. Он, казалось, удивился, когда она ответила ему. Его поцелуй смягчился, а Нефтида дрожала от понимания, чем они могут быть, чем станут, если сбудется то, что ей рассказали звезды. Но он резко отпрянул, словно она была соблазном, от которого он хотел держаться подальше.

Он нахмурился, но это выражение пропало, когда он ухмыльнулся, его красивое лицо стало страшным и жестоким. Сетх схватил ее за подбородок.

— Вот так. Расскажешь мне сама свои секреты, или мне вытянуть их силой? Обещаю, мне это понравится.

Нефтида вырвалась из его хватки и отступила.

— Как быстро ты сбросил очарование.

С пылающими глазами он сказал:

— Ты знала, какой я. Всегда знала. Думаю, пора нам прекратить притворяться теми, кем мы не являемся.

— Может, ты прав, — робко кивнула она.

Сетх впивался в нее взглядом, словно требовал раскрыть секреты. Он отошел на пару шагов и вернулся.

— Расскажи, что ты видела

— Ты не готов услышать все, что я видела.

— Перечишь? — Сетх схватил ее за руки и притянул ближе. — Мы женаты, Нефтида, — прошептал он. — Клятвы ведут к подчинению мужу. Ты и твои видения теперь принадлежат мне. Или ты забыла, что свадьба была твоей идеей?

— Да, — признала Нефтида. — Я хотела выйти за тебя.

Сетх вскинул брови.

— Это я знаю. Но не понимаю твои мотивы.

Нефтида притихла на миг, Сетх не спешил ее отпускать, и она отпрянула сама. Она отметила с интересом, что, несмотря на его попытки держаться от нее подальше, он возвращался, словно не мог противостоять.

Подумав, она выдохнула.

— Ты прав, что в Водах Хаоса осталось мало энергии. Твой дар важен, от него нельзя отказываться. Твоя сила необходима для равновесия. Она важна для космоса, как сила Амун-Ра.

Он моргнул, не скрывая потрясения.

Она быстро продолжила:

— Но, если твоя сила будет применена неправильно, она может уничтожить всех нас, — Нефтида прикусила нижнюю губу и решилась. Она взяла его за руку. — Сетх, мне жаль, что тебе пришлось терпеть страдания, что ты ощущал одиночество. Знаю, у тебя много сил. Ты умный и пылкий, но твоя страсть превратилась в одержимость и зависть.

Сетх побледнел, Нефтида дрожала.

— Тебе нужно знать, что Осирис жив, — храбро сказала она. Он не дрогнул, и она продолжила. — Ты не уничтожил его, как хотел. Исида создала новое тело, и их связь позволила ему вернуться. Знаю, ты ненавидишь его. Его громкий смех для тебя звучит как насмешка. Когда ты видишь их вместе, тебе больно. Ты чувствуешь себя униженно рядом с ним. И я знаю, что ты думаешь, что любишь Исиду, но, если бы ты смотрел на них внимательно, то понял бы, что она может быть счастлива только с ним. К тебе у нее таких чувств нет.

— Он жив? — Сетх с пылающими глазами ожидал ее подтверждения.

— Да, но ты думаешь не о том.

— А о чем нужно думать, дорогая жена?

— Что это хорошо. Ты не зашел слишком далеко, откуда нет возврата. Амун-Ра простит это. То, что ты сделал, исправлено. Я исправила это за тебя, — ее улыбка была натянутой.

Мышца дергалась на его челюсти, и она поспешила закончить.

— Прошу, Сетх, сойди с этого пути. Я знаю, что тебя мотивирует. Ты хочешь, чтобы тебя приняли. Чтобы уважали, ценили и любили. Ты хочешь восхищения, которого тебе не давали, ты хочешь ощутить, что твое мнение такое же важное, как у остальных. Ты это получишь, обещаю. Тебе нужно лишь выждать.

— Зачем мне ждать, если я уже ждал слишком долго? С чего мне верить твоим видениям? Верить тебе? Я же вижу, что ты оцениваешь меня не так, как остальных. Ты тоже смотришь на меня свысока. Не отрицай этого.

Нефтида замешкалась, не зная, что сказать. Она осторожно и тихо ответила:

— Ты прав, — призналась она. — Хоть я не люблю тебя, как жена любит мужа, звезды показали, что придет время, когда я полюблю тебя. И мы будем счастливы, а в космосе будет гармония, и все желания твоего сердца исполнятся. Если помнить об этом, ты найдешь силу терпеть остальных, дашь мне время стать нужной тебе женой. Дай Исиде и Осирису жить счастливо, муж.

Нефтида замолчала и смотрела в мрачные глаза Сетха. Наконец, он заговорил:

— Моя честная жена, — начал он, гладя пальцами ее перья. — Я благодарен тебе за открытые чувства. Я вижу, что ты говорила искренне. Но ты ошибаешься. Видения запутали тебя. Не насчет меня. Все, чего я хочу, конечно, придет, но этого не случится, если я буду почивать на лаврах. Мне надоело просить у всех об услуге, одолжении. Космос много раз повторял урок, что получить что-то можно, забрав это. Никто не будет так добр, чтобы просто дать мне это. Так что я буду править. Космос будет в гармонии. И ты станешь правильной женой. Если мне придется придать тебе для этого нужные черты, я это сделаю.

Сетх провел кончиками пальцев от ее уха к подбородку.

— Знай, я не виню тебя за то, что ты ревнуешь меня к Исиде.

— Нет, — Нефтида покачала головой. — Это не то…

Сетх склонился и прервал ее протест:

— А стоит, — прошептал он ей на ухо соблазняющим тоном. — Я всегда буду хотеть ее больше тебя. Ты узнаешь, что значит быть вторым вариантом. Тем, кто остается позади. Но ты сильная, и я хочу использовать твою силу, как мне пожелается. И вообще, зачем мне довольствоваться одной женой, одной богиней, если можно получить двух?

Горячие слезы жалили глаза Нефтиды, она старалась не пустить обидные слова в сердце.

— Но Осирис… — начала она.

— Его можно отменить снова, — оскалился он. — Кстати, благодарю. Второй раз станет интересным экспериментом. Может, в этот раз я получу больше его силы, — Сетх коснулся кончика ее носа. — Уже пошли слухи о моей силе. Люди Гелиополиса начали бояться меня. Вскоре они увидят, что я — самый сильный бог. Они забудут и Амун-Ра.

— Ты не сильнее него.

— Может, нет. Но когда я отменю всех богов, мы посмотрим, кто сильнее.

Нефтида поежилась. И Сетх обрадовался, поняв, что и она боится его. Так было лучше. Ему не нравилось, что она знала больше него. Он не позволил бы ей думать, что все в ее власти.

— Конечно, — продолжил он, — ты понимаешь, что я должен наказать тебя за действия за моей спиной. Нельзя, чтобы весь Гелиополис понял, что я не в состоянии управиться с женой.

Нефтида напряженно выпрямилась, а он обошел ее по кругу, оценивая со всех ракурсов. Она побледнела, ее нижняя губа дрожала. Она прекрасно знала, что грядет. Она надеялась, что ее слова повернут его на другой путь, но в глубине сердца знала, что не сможет отвернуть его от желаний. Ее веки опустились, она прижала крылья к себе, словно защищаясь от того, что он будет делать.

Сетх прошептал слова, что изменили ее навеки, и она вскрикнула, потеряв это. Удар был резким и жестоким, боль была скорее психологической, чем физической, а нервные окончания покалывало, словно острый нож все еще был в ней. Ее глаза наполнились слезами, она прижала ладони к лицу, чтобы подавить всхлипы, сотрясающие ее тело.

— Ну, ну, — сказал Сетх с сожалением во взгляде, убрал ладони от ее лица и грубо вытер слезы. — Ты сама виновата, ты это знаешь.

— Как ты мог? — спросила Нефтида прерывающимся голосом.

Его глаза загорелись праведным гневом.

— Я не хотел, Нефтида. Ты заставила меня. Жаль, что так, — он склонился и прошептал. — Только твои крылья мне в тебе и нравились.

Она помрачнела.

— Я думала, что тот, кто страдал от рук других, будет обладать большим состраданием.

Сетх хмыкнул.

— Да… может, в следующий раз ты подумаешь лучше, прежде чем хитрить за моей спиной.

Он развернулся и тряхнул руками, словно касался чего-то неприятного, после чего пошел к двери.

— Я не хитрила, — тихо возразила Нефтида ему в спину. — Я тебя спасала.

Если он и услышал это, то не отреагировал.

Нефтида рухнула на пол, там ее и нашел Амун-Ра.

Его гневное выражение лица пылало светом тысячи солнц, когда он подхватил ее на руки.

— Он умрет за такое, — пообещал Амун-Ра.

Нефтида прижала ладонь к его щеке.

— Нет. Нельзя. Пока что. Он нам нужен.

Амун-Ра осторожно поднял ее и отнес к дивану. Но он не опустил ее туда, а сам лег на мягкие подушки, а Нефтиду уложил на себя. Его руки были сильными, она прижалась щекой к его груди. Он не говорил, пока она не выплакалась.

— Скажи, что мы должны делать, — сказал он.

— Он пойдет за Осирисом, — тихо сказала она. — Если мы спрячем его от Сетха, он начнет преследовать Исиду.

— Он будет угрожать ей, — отозвался Амун-Ра. — Чтобы она покорилась ему.

— Нужно уменьшить его влияние. Пока он верит, что может переубедить ее, очаровав, это может его отвлечь.

— А если она поддастся?

— Нет. Ее любовь к мужу верна.

— Понадеемся, что ты права. Иначе это исполнило бы желания Сетха.

— Желания Сетха не такие, как у Исиды, — она повернула лицо к нему, и Амун-Ра затаил дыхание. Слезы блестели на ее темных ресницах. Он никогда не думал, что она такая красивая. Даже с обрезанными волосами и без прекрасных крыльев Нефтида была милой.

— И чего же она желает? — хрипло спросил Амун-Ра.

— То, чего хотят все женщины, — ответила она. — Мужчину, любящего ее. Готового пожертвовать всем ради нее.

— Ты тоже заслужила такого мужчину, — сказал он.

Нефтида скользнула пальцами по лбу великого бога.

— И когда-нибудь так и будет.

Амун-Ра нахмурился. Он хотел, чтобы она доверяла ему так сильно, чтобы делиться познаниями. Она отвлекла его от мыслей, сказав:

— Ты должен позволить Исиде получить то, что она хочет.

— И что же?

— Ребенка.

— Нет, — он покачал головой. — Ты знаешь, почему это запрещено.

— И все же он должен родиться.

— Он?

— Да. Когда Сетх отменил Осириса, часть его энергии была потеряна. Его сила уменьшилась. Он уже не такой, каким был. Если родиться ребенок, частичка Осириса, которую украл Сетх, передастся ребенку, — повернувшись в его объятиях, Нефтида обхватила его ладонь. — Это правильно, что родители отдают что-то детям.

— Ребенок будет набираться сил и может убить родителей, — возразил Амун-Ра. — Они могут не пережить рождение. Даже с оставшейся жизненной силой Осириса энергии слишком мало, чтобы создать другого бога. Может, если бы он был смертным… — он замолчал.

— Два бога не могут получить смертного ребенка. И Исида с Осирисом выживут, если ты дашь ребенку частичку себя.

Амун-Ра потер челюсть.

— Ребенок отвлечет Сетха, — добавила Нефтида. — Он много десятилетий потратит на погоню за энергией, которую потеряет. Он будет всеми способами пытаться убрать ребенка Исиды и Осириса, но если ты дашь ему силу, у Сетха ничего не выйдет.

— Нефтида, ты уверена? — спросил Амун-Ра, его глаза мерцали от не озвученных эмоций. Она знала, что он спрашивает не только о будущем сыне Исиды.

— Она просияла.

— С твоей помощью я справлюсь.

— Я все еще не понимаю, зачем было выходить за него. Ты его не любишь, — заявил он, она услышала нерешительность в его голосе, скрытый вопрос.

— Нет. Не люблю. Но так нужно.

— Тогда обещай, что в конце ты будешь счастлива.

Взяв его за руку, она поднесла его ладонь к своей щеке и нежно поцеловала.

— Обещаю.

Он нежно погладил ее нежную губу большим пальцем. Она закрыла глаза, наслаждаясь лаской, а потом он встал и помог ей подняться.

— Тогда нужно поскорее расправиться с этим. Пойдешь со мной? — спросил он. — Если… тебе не больно, — добавил он, взглянув на ее спину, где когда-то были красивые крылья.

— Я привыкну к этому. И это поможет мне остаться здесь. Я буду нужна Исиде.

— Ты сможешь превращаться в птицу?

Нефтида печально покачала головой.

— Птаху бену придется летать самому.

Амун-Ра стиснул зубы.

— Тогда он будет оставаться на земле, пока ты не сможешь присоединиться к нему.

— На это может уйти много времени. Ты не будешь скучать по полетам? — спросила она.

Он повернулся к ней, его глаза были полны сожалений и нежности, ведущей к началу чего-то нового.

— Жаль, что тебя не будет рядом со мной, — сказал он.

Она тепло улыбнулась.

— Нам пора, — сказала она.

Амун-Ра взял ее за руку и повел в свой залитый солнцем зал, где, как она знала, ждали Исида и Осирис. Взмахом руки он послал призыв к Сетху, и от этого призыва отказаться нельзя было.

Нефтида знала, что, чем дольше она будет удерживать мужа от пути разрушения, тем лучше. Звезды шептали ей, что Уасрет не родится раньше следующей эпохи, и только она сможет отменить его. До этого времени Нефтиде придется играть, изощренно двигая фигуры на доске, отвлекать Сетха, чтобы тот не заметил смертную королеву, пока та не будет готова.

 

Эпилог

УРОЖАЙ

Нефтида появилась из-за трона Амун-Ра, когда Сетх вошел в комнату, и встал рядом с мужем, выдавив фальшивую улыбку. Исида резко выдохнула, заметив, наверное, пропажу крыльев Нефтиды. При виде наказанной жены Сетх успокоился, обхватил ее ладонь и властно сжал. Нефтида заметила, как хмурится Амун-Ра, глядя на их руки, она едва заметно тряхнула головой, и Амун-Ра повернулся к Исиде и Осирису.

— Расскажите все, — приказал Амун-Ра.

И они так и сделали. Исида и Осирис рассказали обо всем, что делал Сетх, включая факт, что Сетх недавно отменил огромный лес, превратив его в пустыню, и даже Нут не может пролить там дождь. Когда при этом Сетх пытался что-то сказать, Амун-Ра смотрел на него так, что язык Сетха немел, и он вымещал злость на руке жены.

Пытаясь не делать этого, Нефтида все же скривилась, и Амун-Ра тут же заметил это.

— Сетх, — недовольно сказал он. — Отойди от своей жены.

Сетх послушался и плюхнулся в кресло с неуважительным оскалом.

— Ты использовал свою силу, чтобы убить Осириса и лишить Нефтиду крыльев? — спросил у него Амун-Ра с таким выражением, что замерз бы извергающийся вулкан. — Ты сделал все, в чем они тебя обвинили? — он указал на Исиду и Осириса.

— Да, — прямо ответил Сетх. — Это был… несчастный случай. Я не хотел так делать. Но когда я злюсь, я не всегда контролирую свои действия. А моя новая жена совершила немыслимое. Нефтида уменьшила уровень Вод Хаоса, вернув Осириса. Жаль, но разве она не должна была пожертвовать чем-то за такое? Может, так космос хотел вернуть баланс.

Амун-Ра стиснул зубы.

— Ты много на себя взял, Сетх. Нужно было рассказать об этом мне, а не решать самому.

— Разве мужчина не может решать, что делать со своей женой? — спросил Сетх.

Амун-Ра помрачнел.

— Любой мужчина, смертный или бог, знает, что решать за жену не стоит. Женщины справятся сами, а умные мужчины мешать им не станет. Но я и не думал, что такой мальчишка, как ты, уже это знает.

Гнев заполнил Сетха, но он не успел ответить. Амун-Ра спросил:

— Кстати, почему ты не рассказал Эннеаде о новых силах?

Сетх пожал плечами.

— Я не хотел рассказывать, пока не потренировался.

— О, потренировался ты достаточно.

Сетх оскалился, как крокодил, когда Амун-Ра повернулся к Исиде и Осирису.

— Насчет вас двоих, мне жаль, но ваш поступок несет печальные последствия.

— Что? — Осирис обвил руками Исиду, прижимая ее к себе. — О чем вы?

— Я о том, — вздохнул Амун-Ра, — что твоя сила, Осирис, уменьшилась. Ты вернулся к нам половиной того бога, каким был. Исида нарушила правила. Дважды. Ее заклинания шли против природы космоса. Я решил, что вы причиняете проблемы, когда вы вместе.

— Что вы хотите этим сказать? — осведомилась Исида.

— Я говорю, что придется заплатить ужасную цену. К сожалению, вас нужно разделить. Осирис, настоящим ты изгнан в загробный мир, и ты не сможешь связываться с Исидой, пока я не решу, что вы выучили урок.

Злые слезы выступили на глазах Исиды.

— Это не его вина. Это моя вина! Я вернула его. Накажите меня.

— Загробный мир — не наказание. Это долг, — тепло сказал Амун-Ра. — Осирис справится, пока ему будут помогать Анубис и Маат. Он будет присматривать за полями, это его успокоит, раз он уже не может выполнять эту роль в царстве смертных.

— А Сетх? — спросила Исида. — Каким будет его наказание?

Сетх подавил смех из-за решения Амун-Ра и попытался принять сокрушенный вид.

— Сетх поклянется не использовать силу против богов. Я буду следить за ним. Обещаю.

— И все? — спросил Осирис. — После всего, что он сделал, его просто пожурят, как провинившегося ребенка?

— Не тебе задавать вопросы о моих решениях, — сказал Амун-Ра. — У тебя есть работа, — он склонился и с сочувствием посмотрел на плачущую богиню. — Мне жаль. Очень жаль. Но это для вашего блага. Я дам вам время до завтра. Успейте насладиться любовью, и я пришлю за Осирисом Анубиса утром. А ты, — он повернулся к Сетху. — Пока ты не покажешь мне, что умеешь обращаться с женой, не трогай ее.

Уголок рта Сетха опустился, он склонил голову, изображая поклон.

— Как пожелаете, — ответил он тихо.

— И не мешай им сегодня. Дай им попрощаться. Они останутся в Гелиополисе, где проведут оставшиеся часы вместе, а ты проведешь вечер на Земле, обдумаешь поступки, — Амун-Ра прищурился. — Я узнаю, если ты пересечешь границу между царствами.

— Конечно, великий, — сказал Сетх. Он задумчиво посмотрел на Нефтиду, но она покачала головой, показав, что не пойдет с ним. Он бы хотел остаться один в это время. Сложив руки за спиной, он пошел к барьеру между царствами.

Он пропал с хлопком, улыбаясь. Пусть побудут одну ночь вместе. А у него будут все последующие дни. Исида забудет об Осирисе, не пройдет и года. И потом будет лишь вопросом времени, когда он переманит Исиду к себе. С ее силой создавать заклинания он мог получить все, чего хотел. Он мог даже свергнуть Амун-Ра. Потирая руки, он вышел из барьера, вскинул голову и задумался, какое бесстрашное существо отменить следующим.

* * *

Час спустя Нефтида постучала в дверь Амун-Ра.

— Войдите, — отозвался он.

Увидев, что это она, он поднялся и взял ее за руку, усадил в мягкое кресло рядом со своим, где они часто пили вместе чай.

— Как она? — спросил он.

— Как и ожидалось. Осирис забрал ее.

— Ты говорила ей о Черти?

Нефтида кивнула.

— Я дала ей мешок твоих монет. А потом сказала, что Черти сможет возить ее к мужу, пока она будет вести себя ответственно, с умом.

— Хорошо, — сказал он.

— Она спрашивала об истинных именах. Она хотела, чтобы я назвала ей имя Сетха.

— Что ты сказала ей?

— Что только у меня есть доступ к нему.

— Умно. Значит, она еще придет ко мне. Ей не нужно знать, что даже я не знаю его истинного имени.

— Она думает, что я люблю его, — сказала Нефтида.

— Ты рассказала ей правду?

— Я только сказала: «Лучше любить и потерять, чем никогда не любить».

Амун-Ра взял ее за руку и провел по ее ладони пальцами.

— Ты в это веришь? — спросил он, чувствуя, словно все зависело от ее ответа.

Глаза Нефтида сияли, когда она посмотрела на него.

— Нет, — просто ответила она. — Обретенную любовь не потерять.

 

Бонусная глава из следующей книги в серии «Пробужденный»

 

Ловушка любви

С силком в руках я скрылся. Жду, непоколебим. Здесь из Араби птицы, Их аромат манил. О, птицы из Араби, Теперь в Египте вы! Вы машете крылами, Их аромат манил. Когда я их поймаю, То будем вместе мы. Их песням подпевая, Стою я там один. И если ослабеют, Когда поймаю их, Тогда их заточу я В ловушку из любви.

 

Пролог

ПОГРЕБЕННЫЙ

— Началось.

— Да, господин. Цепи, сковывающие вас, ослабевают.

— Было глупо думать, что эта клетка будет держать меня вечно.

Тьма, окружавшая Сетха, давила на плечи, как тяжелый погребальный саван. То, что осталось от его бабушки, Тефнут, когда-то управлявшей водами земли и неба, окружало его, удерживая, подавляя, удушая.

Когда его только заточили здесь, воды Тефнут затмевали его сознание и утаскивали в глубины чернейших дыр вселенной, поглощавших его. Сетх не мог представить наказание хуже. Да, из-за него много существ погибло, но их жизни были незначительными. Они были мухами. Нет, они были крохотными организмами, жившими на спинах мух.

И, да, он отменил золотого, идеального Осириса. Но Исида ведь вернула его?

Исида.

От одной мысли о ней его кровь кипела.

А Нефтида? Его отчужденная жена, поддержавшая богов, когда они решили заточить его навеки?

Пальцы хотели впиться в ее горло. Только мысли о двух богинях и о том, что он сделает с ними, когда освободится, радовали его в черной тюрьме. Даже Нут, его мать, бросила его.

И он остался под темными волнами Тефнут. Он почти забыл, кем он был.

Чем он был.

Почти.

Его заключение было бы спокойным, если бы не Шу. Бог ветра решил, что больше не хочет жить без жены Тефнут, и Шу ухватился за ее жизненную силу. Несясь по космосу, он соединил душу с ее в смертельном сне, понимая, что пути назад не будет. Вместе они сковали его такой сильной сетью, что сбежать не удалось бы. Так они думали.

Какая трата божественной силы.

Сетх годами думал, зачем его бабушка и дед так поступили.

О, он знал причину.

Его бессмертная семья верила, что жертва бога может сдержать его. В этом они были правы.

Но Сетх не понимал, почему Шу не мог жить без своей жены.

Тефнут была капризной старухой. Ее настроение менялось, как погода. Конечно, Шу сам был не подарок, постоянно приставал ко всем, кто слушал, рассказывая о том, что правильно, а что — нет. И Шу верил, что все неправильное нужно было исправить.

Но он сдался. Оставил все, что был. Ради женщины. Это удивляло Сетха.

Пока он думал об этом, остатки ветра, когда-то бывшего его дедом Шу, ударили по нему, но быстро развеялись, жалкое зрелище в таком долгом плену. Его сила тысячелетия кричала в его голове, бушевала циклоном обвинением. Теперь ветры были такими слабыми, что он уже не слышал голоса Шу.

Сетх почти печалился из-за того, что двое самых сильных богов в космосе почти исчезли. Они добровольно пожертвовали бессмертием, потому что Амун-Ра убедил их, что его план был правильным для космоса, а Сетх — неправильным.

Шу и Тефнут были с ним веками. Он знал, что то, что осталось от них, не было ими. Ветер и волны были отголосками того, какими они были, оставшиеся отпечатки. Он забрал как можно больше их энергии, пока их сила не утекла в Воды Хаоса. Но этого было мало. Клетка ограничивала его силы. Осушала его.

То, что он позволил богов обманом завести себя сюда, терзало его час за часом. Он хотя бы смог сохранить перо Исиды. Его не заметили, а целебные силы пера поддерживали его. Сохраняли разум. Насколько это было возможно при таком долгом заключении. Хорошо, что перо не было обычным. Иначе от его постоянных прикосновений перо растрепалось бы за неделю.

Сетх отчаялся сбежать, увидеть еще раз свет дня.

А потом ощутил, как стены вокруг него слабеют. На то, чтобы барьер, отделяющий его от предавшей его семьи, истончился, ушла вечность. Он бился о стены, пытаясь ощутить искру внешнего мира.

И искра нашла его. Простой человек нашел давно забытый свиток, где было заклинание достаточной силой, чтобы вытянуть нить с темного занавеса, окутывавшего его разум. У мужчины была капля магии. Может, он был потомком бессмертного.

Он задумался тогда, кто и зачем оставил заклинание. Мог ли среди тех, кто его ненавидел, скрываться союзник? Он даже подумал, что это была Исида. Неужели она все-таки увидела, что скрывается за обаятельной улыбкой мужа? Она пожалела, что изгнала Сетха? Что его заточили? Он хотел узнать, он часами думал об этом. Но потом Сетх решил, что ему все равно, как это случилось, главное, что это произошло.

Смертный использовал заклинание.

Шанс был крохотный. Трещинка в бетонной стене. Пустячок по сравнению с силой, что сдерживала его в темнице. Но этого хватило. Сетх ухватился за нить и потянул. И тогда его разум соединился с тем смертным. Это получилось не сразу, а за несколько лет, но для Сетха они пролетели быстро, и смертный смог накопить энергию и наполнить бессмертного силой. И силы было достаточно, чтобы у него появился шанс помешать сыновьям Египта усилить его темницу.

К сожалению, это не сработало. Смертный оказался слишком слабым для этой цели. Но до того, как его помощника убили, Сетх украл энергию смертного и отменил его создание. Сила заполнила его, и он изо всей мощи надавил на барьер. Он был достаточно близко, чтобы видеть пирамиды и трех юношей на них. Впервые за долгое время он увидел звезды на небе и луну, разлившую серебро на поле смерти, но потом он закричал от боли, будто тысячи ножей пронзали его.

Свет полился во тьму, ослепляя его. Боль угасла, свет тоже, и брешь в ткани космоса закрылась, снова заточив его. Он был так близко. Свобода ускользнула из его рук, это было невыносимо, и он проклинал звезды, бессмертную семью, а особенно женщин, которых хотел, но не мог получить.

Без смертного слуги у него не было окна наружу, и он негодовал сильнее прежнего. Наконец, его разум притих, и он смог услышать новый голос, взывающий к нему. Он узнал родственную душу. Она была изгоем, как он. Ее не понимали. У нее тоже была сила. Конечно, это нельзя было сравнить с силой Исиды и Нефтиды, но у него не было вариантов. Кем бы она ни была, она была в отчаянии и хотела вырваться из оков так же сильно, как и он.

Сетх шептал ей. Обещал. Говорил то, что она хотела услышать. И она была его. Когда она сообщила, что сыновья Египта ослабели, что один вошел в преисподнюю, он понял, что его свобода близко. Если бы она схватила юношу, Сетх смог бы использовать связь с ней, чтобы осушить жизненную энергию юноши.

Нужно было действовать осторожно, он не хотел, чтобы вмешались боги. Они расслабились, ведь темница была обновлена. Если бы он просто отменил мальчишку, то боги поняли бы, что он пробивается. И кто-нибудь сделал бы глупую и невыносимо благородную жертву, чтобы усилить стены. Сетх обдумал варианты и решил, что такого шанса может больше и не быть.

Он терпеливо шептал указания. Юношу поймали, его энергия медленно заполняла Сетха. Этой силой он бился о стены, пока барьер не истончился, пока стены не задрожали, когда он ударил их. Но они не ломались. Ему нужно было больше.

И Сетх узнал о ней. Юноша, у которого он украл силу, связал себя со смертной, точнее, тогда она казалась смертной. Ее энергия бурлила и менялась. Постоянно менялась. Порой девушка была сильнее всех существ, каких он встречал, а потом ее сила угасала, и она становилась хрупкой, как птенец. Она была ключом. Он знал это.

К сожалению, следить за ней он мог только в полном теней мире снов, который она разделяла с юношей, с которым была связана. И только когда любимец Египта был слаб. Пока он думал, как получить трофей, на который наткнулся, как получить больше, чем ее дразнящий вкус, его помощницу одолели.

Он был связан с ней достаточно, чтобы она смогла сбежать из оков, привязывающих ее к преисподней, но никто не ожидал, что его связь притянет ее, как магнит. Он не успел понять, что произошло, а она оказалась в темнице с ним. И она начала раздражать Сетха отсутствием предвидения и постоянными вопросами.

Ее настойчивость утомляла его, но когда он схватил ее, сжал так, что она могла сломаться, он напомнил ей, какой уязвимой она была. И она притихла и поступила куда приятнее. Когда она прижалась холодными губами к его губам, он понял, что она даст ему все, что он хотел.

Несмотря на желание отменить ее, он не сделал этого, решив, что ее силы будут полезными, но он забирал у нее как можно больше энергии, оставляя капли, чтобы она выжила. Это приносило и другую пользу. Она становилась такой слабой, что он мог вытерпеть ее присутствие. Он получал доступ ко всем ее воспоминаниям. И он смог забрать силу, которую она украла у сыновей Египта и скрывала.

Этого хватило.

Он был заполнен силой, и во тьме клетки он впервые вдохнул полной грудью. Он пристально отследил воспоминания дрожащего существа рядом с ним, проверяя определенные вещи, пока не был удовлетворен. Наметив цель, он собрался, чтобы сделать последний шаг.

Он знал, что закрывать глаза не обязательно, но все же сделал это. Сетх направил всю свою отменяющую силу в трещину. Она стала больше. Время и пространство затрепетали, и стена разбилась. Молния пронзила ткань пространства. Ветер вокруг него вылетел в брешь и рассеялся в вакууме.

Просунув в брешь руки, он своей силой заставил проем стать шире, волны тьмы били по нему, давили и утягивали, пытаясь утопить, но он ощутил, что сила волн слабеет, они отступили от него. Стены рухнули, рассеялись, и он уже не чувствовал их. Одна за другой появились звезды. Туманности кружились перед ним облаками лазури, янтаря и пурпура.

Звезды стали ярче, и он знал, что они шептали о его побеге, но это не имело значения.

Он знал, что нужно сделать.

Когда-то он думал, что с ним будет Исида. Но, благодаря женщине, цепляющейся за его руку, окруженной черным трепещущим облаком, едва держащимся вместе, он знал, что была другая, предназначенная ему.

Она была красивой. Она была сильной. Она была недосягаемой. Волшебный камень во плоти. Ее будет сложно найти. Но был тот, кто держал ее сердце. Кто даже сейчас он сжимал его в своих неподвижных руках. И Сетх знал, где его найти.