Теплая рука легла на мое плечо.

– Келси? – Голос Кишана дрожал.

Я бешено затрясла головой, не в силах вместить случившееся, не желая принимать ничьего утешения.

Кишан упал на колени перед телом белого тигра. Бережно, осторожно он стал вынимать копья.

– Он… правда… умер, да? – спросила я.

Кишан поднял на меня полные слез золотые глаза, кивнул. Шумно глотая, он смотрел на мертвое тело своего брата. Потом провел дрожащей рукой по глазам и испустил страшный вопль. Вырвав копье из груди Рена, он вскочил и бросился бежать.

Подскочив к мертвому телу Локеша, Кишан поднял копье и с размаху воткнул его в тело колдуна. Потом, рыдая, упал на колени.

Дурга присела возле Рена и влила ему в рот эликсир. Но драгоценная жидкость лишь пробежала у него по губам и закапала на землю. Я знала, что все бесполезно. Даже чудесный эликсир не мог воскрешать мертвых. Дурга несколько раз встряхнула Рена, что-то приговаривая на своем родном языке. Слезы текли по ее щекам. Этого я уже не смогла вынести и грубо отпихнула ее от Рена.

– Убери от него свои руки! Ты предала нас! Если бы не ты, он был бы сейчас жив!

– Но я ничего не сделала! – с мукой в голосе ответила Дурга. – Я старалась держаться в стороне. Если бы Кишан…

– Не смей обвинять Кишана! – заорала я, тыча пальцем сначала в сторону Рена, а потом в нее. – Это все случилось из-за твоей беспомощности! Ты ничего не смогла сделать сама! Мне пришлось прийти сюда и сделать твою работу! Стать богиней вместо тебя. Знаешь, у меня для тебя есть новости. Мне надоело быть твоей избранницей. Ты поняла?

Она безжизненно кивнула и прошептала:

– Я тоже любила его, маленькая сестрица.

Лучше бы она этого не говорила.

– Любила? Любила?! Да как ты смеешь говорить о любви? Ты знала его всего… месяц, да? Он был мой, слышишь? Он был мой задолго до того, как ты положила на него глаз, и он был моим, когда умер! Единственное, что разлучало нас с ним в прошлом и настоящем, – была ты, всегда ты! В будущем ты украла его воспоминания обо мне, в прошлом пыталась отнять его у меня. Если бы не ты, мы с ним всегда были бы вместе. И сейчас были бы! Рен никогда не был твоим, слышишь?

Слезы закапали с длинных ресниц Дурги.

– Но я… я никогда… – начала она, но я повернулась к ней спиной, не желая слушать, что она скажет.

Меня трясло от праведного гнева, мои руки сами собой сжались в кулаки. Наверное, в тот момент я могла бы снова кого-нибудь убить. Дурга сидела на корточках и ошеломленно смотрела на меня, но какое мне было дело до нее? Я схватила тяжелую лапу Рена, пригладила белую его шерсть, прижалась к ней губами.

Устав путаться в своих многочисленных руках, я набросила на себя Шарф и попросила поскорее снова превратить меня в Келси. Это было единственное, чего я хотела по-настоящему, – быть обычной девушкой из Орегона, которая учится в университете и встречается с парнем, которого любит. Только это мне уже было не суждено.

Дотронувшись до броши, я попросила снять все доспехи с меня и с тела Рена. Когда все было исполнено, я с яростью швырнула золотую безделушку под ноги Дурге. Она выглядела измученной и сломленной, но мне было ни капельки ее не жаль. Не говоря ни слова, она с усилием наклонилась, подняла брошь и ушла в рощу.

Я подползла поближе к Рену, положила его голову себе на колени. Плача, я гладила его мягкие уши и снова и снова твердила, как я люблю его.

– Вернись, ну пожалуйста, – рыдала я. – Ты мне нужен, слышишь?

Я снова была окружена смертью, как в давнем кошмаре. Мертвые воины лежали на поле вокруг меня. В воздухе висел пепел сожженных демонов. Мои родители, мистер Кадам, Рен. Они все умерли, и я уже не знала, для чего мне жить дальше.

Я раскачивалась из стороны в сторону, крепко прижимая к себе Рена. Кишан сел рядом со мной, в его глазах, обращенных на меня, застыла боль. Я почувствовала слабый укол вины, но горе и мука быстро вытеснили это чувство. Он убрал волосы с моей мокрой щеки, молча заправил их мне за ухо.

Что-то зашевелилось в траве, золотая головка поднялась из зарослей и поползла ко мне. Я улыбнулась сквозь слезы и протянула руку, чтобы погладить Фаниндру. На ее изящном теле висел огненный амулет. Когда я сняла его, Фаниндра заползла на спину Рену. Несколько мгновений она смотрела в застывшие глаза моего тигра, стреляя туда-сюда своим раздвоенным язычком.

– Ты можешь его вылечить? – спросила я.

Фаниндра повернула ко мне голову, посмотрела, потом оставила Рена, проползла по моим ногам и устроилась у меня на коленях.

– Видимо, это означает «нет».

Я подняла левую руку, и Фаниндра охотно обвилась вокруг нее, заняв свое излюбленное положение, после чего вновь затвердела, превратившись в украшение.

– Без тебя мы бы никогда не победили. Спасибо, – тихо сказала я, и ее зеленые глазки на миг вспыхнули живым зеленым светом, прежде чем снова стать изумрудами. Кишан молча стоял возле меня, ожидая, когда я встану. Я пригладила шерсть на лбу Рена, прильнула к нему долгим поцелуем.

– Я люблю тебя, – прошептала я.

– Нам пора идти, Келси.

Я вцепилась в шерсть Рена.

– Я его здесь не оставлю.

– Тогда я его понесу, – сказал Кишан.

Я кивнула, бережно положила голову Рена на землю и встала.

Потом отряхнула амулет от пыли, сняла его с порванной цепочки и отдала Кишану.

Он положил его на ладонь, задумчиво потрогал пальцем и прошептал:

– Это мой первый подарок тебе. – Кишан сжал амулет в кулаке, взглянул на меня и вздохнул: – Наверное, тут уже ничего не исправить.

Он сказал это так, что у меня вдруг перехватило дыхание, но я отогнала от себя эти чувства и с помощью Шарфа сделала ленточку вместо испорченной цепочки. Снова надев амулет на шею, я сразу почувствовала себя лучше.

– Собери остальные амулеты, – сказала я Кишану.

Локеш все еще лежал на земле, уткнув в небеса свои страшные рога, на которых все еще блестела кровь Рена. Кишан распахнул ворот его черного халата, сорвал амулет и положил его мне на руку. Это был почти полностью законченный диск с изображением тигра в центре.

Я сжала амулет в пальцах.

– Этот… демон пролил кровь капитана Диксона, мистера Кадама, Рена и других, бесчисленных и безымянных жертв… Он должен быть уничтожен, так чтобы и следа не осталось.

Вряд ли я могла бы объяснить, откуда мне известно, как именно это нужно сделать, я просто знала – и все. Зарядив Огненную вервь от своего фрагмента амулета, я хлестнула ею по земле. В тот же миг каменистая почва передо мной расступилась, провал начал стремительно углубляться, пока не достиг раскаленного центра земли. Свирепое пламя вырвалось из бездны. Подняв руки, я приказала ветру поднять тело демона в воздух, так что оно на миг зависло перед нами.

Я в последний раз посмотрела в мертвые глаза Локеша. Мне почудилось, будто я вновь слышу его жуткий смех, и мне сделалось страшно – неужели отныне это чудовище будет вечно преследовать меня?

Но Кишан дотронулся до моей руки и вывел из оцепенения. Я отступила от края провала и бросила колдуна в огонь. Тело Локеша полетело в горящую преисподнюю. Когда он обратился в пепел, я снова щелкнула бичом и закрыла провал.

– Я рада, что его больше нет, – тихо сказала Дурга, подходя к нам вместе со своим братом.

Сунил тяжело опирался на плечо сестры и смотрел на нас с благоговейным восторгом, но в тот момент мне было не до знакомств.

Я просто повернулась к ним спиной.

– Кишан, теперь мы можем идти?

– Еще секунду, Келлс.

Богиня подала ему камандалу. Только теперь я заметила жуткую рану на боку Кишана.

– Выпей, – велела Дурга.

Он протянул руку, Дурга быстро вскинула на него глаза.

– Выпей, – повторила она, на этот раз гораздо мягче.

Когда Кишан отпил глоток эликсира, Дурга передала камандалу мне. Я оттолкнула ее руку.

– Тебе нужно восстановить силы, Келси, – твердо сказала Дурга.

– Мою боль нельзя исцелить.

– Прошу тебя, выпей это.

Несколько секунд я злобно сверлила Дургу испепеляющим взглядом, но убедившись, что она все равно не отстанет, нехотя отпила из камандалу. В тот же миг боль в моих натруженных мышцах исчезла.

Когда я отдала богине раковину, она негромко спросила:

– Ты можешь что-нибудь сделать… для них? – Она указала рукой на солдат, обращенных Локешем в каменные и ледяные статуи.

– Попробую, – ответила я.

Взяв в руки амулет колдуна, я нащупала подушечкой большого пальца фрагмент, повелевавший водой. В тот же миг ко мне стеклась вся сила рек и ручьев, морей и океанов, дождей и туманов, я почувствовала, как вся переполняюсь влагой, рискуя раствориться в ней и уйти с водой в землю.

Но я никуда не исчезала, я продолжала твердо стоять на земле, а потоки воды бешено проносились сквозь меня. Собравшись, я мысленно потянулась к замороженным воинам, медленно вдыхая в них жизнь и тепло. Вода делала свое дело, постепенно люди начали оттаивать.

Следом я нащупала фрагмент земли. Мое тело вмиг отяжелело, стало твердым, нерушимым. Сила земли укрепила меня, дала точку опоры. Я поняла, что земля не знает ни отчаяния, ни горечи утраты, ибо все живое рождается из земли и вернется в нее в свой срок. Собравшись, я мысленно нашла всех окаменевших воинов и попросила камни вернуть им жизнь. Они послушались и растаяли, ушли в землю. А люди вновь вздохнули и ожили.

Дурга торопливо обходила ряды воинов, давая каждому выпить эликсир из камандалу. Она была исполнена сострадания, и оживленные мною воины падали на колени перед богиней, пожирая ее преданными глазами. Я с вызовом скрестила руки на груди, не желая принимать участие в этом спектакле.

Закончив обходить раненых, Дурга собрала их вокруг себя и посмотрела на нас.

– Этим людям нужны еда и отдых. Мы должны проводить их в лагерь и помочь набраться сил. – После этого богиня повернулась к Сунилу и тактично добавила: – Если ты, конечно, не возражаешь.

– Нет, что ты, Мика! Конечно, мы должны позаботиться о них, – закивал он, уступая сестре дорогу.

Она кивком поблагодарила его и распорядилась возвращаться в лагерь. Остатки войска беспрекословно повиновались.

Кишан бережно поднял с земли тигриное тело Рена, и мы в мрачном молчании побрели следом за всеми. Белый хвост моего тигра волочился по земле, голова безжизненно свесилась с руки Кишана. У меня вдруг перехватило дыхание, так что пришлось несколько раз судорожно сглотнуть.

В лагере я с помощью Золотого плода и Шарфа приготовила тазик горячей воды и мягкие тряпки, чтобы омыть тело Рена от крови. Кишан оставил меня на время, сказав, что вернется похоронить Рена после того, как закончит с обустройством воинов в лагере. Я осталась одна, чтобы оказать последнюю услугу мужчине, которого любила, и в последний раз поговорить с ним.

Я не заметила, как стемнело, и даже вздрогнула от неожиданности, услышав какой-то звук.

– Давно ты тут стоишь? – спросила я у Кишана.

– Довольно давно, – натянуто ответил он.

Он вошел в палатку вместе с Дургой и ее братом.

Еще через несколько секунд полог палатки распахнулся, и внутрь просунулась знакомая лысая голова.

– А мне можно войти? – поинтересовался Пхет.

– Конечно, – откликнулась Дурга.

Перешагнув порог, Пхет сразу увидел тело Рена и покачал головой.

– Какое ужасное стечение обстоятельств! – вздохнул он, опускаясь на подушки.

– У вас талант преуменьшать, – ответила я, глотая слезы.

Пхет взял мою руку в свою сморщенную коричневую лапку, пожал и сказал:

– Но надежда всегда остается, цветочек мой. Ты собрала все части амулета?

– Да.

– Могу я взглянуть на них?

Я сняла с шеи амулет, отдала ему, потом достала из кармана почти собранный диск, который носил Локеш, и тоже вручила Пхету.

Он снял амулет огня с ленточки, на которой висел золотой ключик Кишана, и вернул мне со словами:

– Амулет Дамона – это астра, цветочек мой. А что такое астра? В моей стране так называется божественное сверхъестественное оружие или инструмент, который, если правильно его активировать, может пробудить великие силы.

– Активировать?

– Да, душа моя. Божество откликнется на этот призыв и наделит оружие своей силой. Разве ты не помнишь примеры из мифологии? Агни-астра порождает негасимое пламя, сурья-астра создает ослепительный свет, а варуна-астра вызывает поток воды, сносящий все на своем пути. Чем могущественнее божество, тем сильнее будет его астра.

– Ладно, и какая же эта астра? – спросила я. – И как нам ее активировать?

– Вы и раньше пользовались многими силами, заключенными в этих фрагментах, но до сих пор у вас не было доступа к могуществу единого амулета.

Пхет взял огненный амулет и с негромким щелчком вложил его в пустующий сектор диска. Края фрагментов вспыхнули белым светом и пять частей сделались единым целым. Пхет поднял амулет Дамона над головой, и свет очага заиграл на камне.

Отшельник протянул мне амулет, я рассеянно погладила кончиками пальцев тигра, вырезанного в центре диска.

– Мы знаем, что у Локеша была власть над стихиями и живыми существами, – сказала я. – Теперь амулет собран, но что нам с ним делать?

– Хороший вопрос, – улыбнулся Пхет и лукаво подмигнул мне. – На твоем месте я бы первым делом оживил прекрасного принца.

Я разинула рот.

Потом, придя в себя, тихо прошептала:

– А я… разве я могу это сделать?

–  Тыне можешь. Но дамон-астра может. А для этого, душа моя, ты должна пробудить силу Дамона.

– Дамон – это тигр Дурги?

Отшельник пожевал губами, подбирая слова.

– Он самый. Дамон пожертвовал собой, отдав свою тигриную жизнь, – тихо объяснил он. – Значит, он может сделать это еще раз. Все, что нужно сделать, – это прочесть заклинание.

Я всмотрелась в вязь слов на санскрите, выбитых вдоль ободка амулета. Потом нервно облизала пересохшие губы и подняла глаза.

– Кишан? Ты можешь прочесть, что здесь написано?

Он кивнул, сел рядом со мной и быстро, но нежно обнял за талию.

Медленно шевеля губами, он провел пальцем по цепочке слов, потом негромко произнес вслух:

– Дамонасья ракшасасья мани-бхаратсуса пита-раджарамаасья путра.Здесь написано:

Амулет Дамона

Отца Индии

Сына…

Раджарама.