Я обернулась и в последний раз посмотрела на просторы Шангри-Ла, медленно растворяющиеся в вихре красок. Но вот алый свет, пульсировавший в отпечатке ладони, погас, и Врата Духа вновь обрели свой прежний вид – теперь это были два простых высоких столба, оплетенные молитвенными флажками, хлопающими на пронзительном ветру.

Поморгав, я потерла глаза. Мои ресницы цеплялись за что-то. Это оказалась полупрозрачная зеленая пленка, соскользнувшая с моих глаз, как пара контактных линз. Кишан, судя по всему, был надолго заперт в тигрином теле, как в свое время Рен после выхода из Кишкиндхи. Он выразительно уставился на меня, моргая, и я увидела, что на одном глазу у него болтается такая же странная пленка.

– Ну-ка, замри и не шевелись. Я сниму с тебя эти шоры, чтобы не мешали.

Осторожно взявшись за кончик, я стащила пленку сначала с одного его глаза, потом с другого. Это заняло довольно много времени, но дело того стоило. Видимо, действие чудодейственной пелены, созданной Океаном– Учителем, закончилось, и нам пора было вновь обрести способность видеть реальный мир. Покончив с этим, я забросила на спину рюкзак и сделала первый шаг в долгом и трудном спуске вниз, к лагерю мистера Кадама. Было солнечно, но очень холодно. Кипучая энергия гнала меня вперед. Я ни разу не остановилась на привал, хотя Кишан всем своим видом давал понять, что это неразумно. Но я только подгоняла его идти быстрее и остановилась, лишь когда стало слишком темно идти дальше.

После того как Хугин открыл мои мысли, мой разум стал ясным и чистым, словно стеклышко. Я с легкостью обдумала и составила план. Мне открылось, как спасти Рена, единственное, чего я не знала – это где его искать. Вся надежда была на то, что мистеру Кадаму удастся найти какие-нибудь сведения о культуре и быте загадочного народа, одного из представителей которого мы увидели в видении. Помимо этого приходилось уповать на то, что природные условия позволят нам совершить рискованное путешествие в джунгли и что мистер Кадам сообразит, откуда лучше всего начать поиски. И еще я всей душой надеялась, что пока мы странствовали по Шангри-Ла, время в обычном мире остановилось или, по крайней мере, замедлилось. Теперь у меня уже не было сомнений в том, что каждую минуту, проведенную в плену у Локеша, Рен терпит немыслимые страдания. Я не могла этого выносить, не могла думать о его муках и о том, сколько времени мы уже потеряли, – вспомнить хотя бы месяцы, потраченные на подготовку к путешествию к Вратам Духа!

В эту ночь я очень долго лежала без сна в палатке, в подробностях обдумывая свой сон. Одно я знала точно – мы не позволим Локешу заполучить новую жертву вместо Рена! И мы не будем покупать свободу моему тигру. Мы просто освободим его и все вместе вернемся домой.

На следующее утро Кишан превратился в человека. Я быстренько попросила Шарф выдать ему полный комплект зимней одежды, а пока он переодевался в палатке, занялась завтраком. Вскоре Кишан присоединился ко мне, одетый во все новое: теплую флиску цвета ржавчины, плотно облегающий черный водонепроницаемый пуховик, черные брюки с эластичными манжетами, утепленные перчатки, толстые шерстяные носки и ботинки. Он был настолько хорош собой в этой экипировке, что я с удовольствием поздравила себя с отлично выполненной работой стилиста.

Вскоре мы обнаружили, что Шарф Небесной Ткачихи подарил Кишану шесть дополнительных часов свободы от тигриной шкуры. Таким образом, наш поиск был закончен почти наполовину. Отныне мои тигры могли оставаться людьми целых двенадцать часов в сутки.

Если бы не Кишан, то я, наверное, шагала бы по горам без сна и отдыха, пока не свалилась бы от усталости. К счастью, мой спутник оказался более благоразумным. Он напомнил мне, что, как ни спеши, дорога вниз займет не меньше двух дней. Когда мы остановились на вторую ночевку, я решила познакомить Кишана со своим планом спасения Рена и показать ему, на что еще способен наш волшебный Шарф.

Мы забрались в палатку, услужливо сотканную Шарфом, и я, разложив на полу спальник, села рядом с Кишаном и положила на колени Шарф.

– Значит так, наш Шарф умеет проделывать несколько фокусов. Думаю, ты уже понял, что он может создать любую вещь, сделанную из ткани или натуральных волокон. Еще, как ты уже видел, Шарф умеет собирать ветры, превращаясь в нечто вроде волшебного мешка бога Фудзина. Но у Шарфа есть и третье, пожалуй, самое необычное свойство. Он умеет… менять внешность.

– Менять внешность? Что ты имеешь в виду?

– Э-э-э, как бы тебе это описать? Ты когда-нибудь видел, как фокусник вытаскивает кролика из шляпы или превращает птицу в перо?

– В наш дворец изредка приходили факиры. Помню, один из них как-то превратил мышь в собаку.

– Ага! Очень похоже. Это иллюзия. Вроде фокуса, который проделывается при помощи света и зеркал.

– И как это работает?

– Помнишь, Небесная Ткачиха сказала нам, что в сотканной ткани заключена сила? Эта сила позволяет не только соткать одежду, которую носят люди, но и сделать тебя похожим на любого из этих людей! Только нужно быть очень внимательным и точно представить себе того, в кого ты хочешь перевоплотиться. Вот сейчас я попробую это сделать, а ты скажешь, получилось или нет. – Я задумалась ненадолго, потом попросила: – Пожалуйста, сделай меня похожей на… Нилиму!

Шарф растянулся в длинную полосу лоснящейся черной материи, по которой стремительно прокатывались разноцветные волны. Вся поверхность ткани сверкала, словно была расшита тысячами драгоценных блесток, мгновенно вспыхивающих и гаснущих в ее складках. Радужные зайчики заплясали на стенах палатки, будто тысячи стеклянных призм разбросали лучи во все стороны. Я с головы до ног завернулась в волшебную ткань, закрыв лицо и волосы. Коже сразу стало тепло, все тело загудело. Переливавшаяся всеми цветами ткань ярко озаряла угол палатки, в котором я сидела, наблюдая за собственным лазерным шоу. Когда сияние угасло, я осторожно развернула ткань и посмотрела на Кишана.

Увидев меня, он разинул рот.

– К-Келс?

– Ага.

– Ты… да у тебя даже голос стал, как у Нилимы! И одета ты, как она!

Опустив глаза, я обнаружила, что Шарф нарядил меня в светло-голубое шелковое платьице длиной до колен. Мои прекрасные смуглые ноги были совсем голые!

– Ой, я только заметила! Я же замерзну!

Кишан набросил на меня свой пуховик, потом взял мою руку и внимательно осмотрел ее.

– Кожа у тебя очень похожа на кожу Нилимы. Даже ее длинные крашеные ногти и те тут как тут! Невероятно!

Я поежилась.

– Ладно, будем считать, что демонстрация окончена. Я жутко мерзну. – Поспешно закутавшись в ткань, я попросила: – Теперь преврати меня обратно, пожалуйста! – Цвета заиграли вновь, и спустя мучительно долгую минуту я сбросила с себя полотнище, снова став сама собой. – Теперь ты, Кишан! Ведь у меня не было зеркала, и я не видела, насколько похоже получилось.

– Ладно. – Он взял у меня Шарф и сказал: – А меня сделай похожим на… на мистера Кадама!

После этого он замотался в ткань. Через минуту передо мной стоял мистер Кадам. Он выглядел в точности таким, каким я видела его в последний раз. Не удержавшись, я протянула палец и потрогала его короткую бородку.

– Вот это да! Ну, вылитый!

Я ощупала ткань его брюк. Брюки были самые настоящие. Что и говорить, это была мастерская копия. Кишан-Кадам потрогал свое лицо, пригладил коротко подстриженные волосы.

И тут я заметила кое-что.

– Постой! У тебя его амулет! Скажи, он настоящий?

Кишан потрогал амулет, потеребил в пальцах цепь.

– Выглядит как настоящий, но по ощущениям – фальшивка.

– То есть?

– Я носил амулет большую часть своей жизни, и когда отдал его тебе, то всем существом почувствовал его отсутствие. А этот я совсем не чувствую. В нем нет никакой силы. Кроме того, он чуть легче, да и поверхность у него немного другая.

– Хм, очень интересно. Знаешь, я до сих пор не уверена, что чувствую силу твоего амулета.

Я потрогала амулет, висевший на шее Кишана, потом взвесила на руке свой.

– Да, мне кажется, что твой сделан из какой-то ткани.

– Вот как? – Он потер амулет между пальцами. – Слушай, а ты права! Поверхность немного шероховатая. А ты правда не чувствуешь силу амулета?

– Нет.

– Не расстраивайся! Если бы ты носила его столько, сколько я, ты бы тоже почувствовала.

– Возможно, амулеты действуют так только на вас, на тигров? Ведь вы так тесно связаны с ними.

– И это возможно. Ладно, спросим у Кадама.

Кишан превратился в себя.

– Ну, теперь выкладывай свой план.

– Сразу предупреждаю, что еще не успела обдумать его во всех подробностях, но мне кажется, мы могли бы перевоплотиться в слуг Локеша и проникнуть туда, где они держат Рена.

– Значит, ты не планируешь с ним торговаться? Не хочешь менять амулет на Рена?

– Нет, если мы сможем этого избежать. Этот вариант мы оставим на крайний случай. Главная слабость моего плана в том, что я не знаю, где держат Рена. Но в своем видении я, помимо Рена, видела другого человека и надеюсь, мистер Кадам сможет его опознать.

– Каким образом?

– У него очень характерная прическа и весьма примечательная татуировка. Я никогда в жизни не видела ничего подобного.

– Все это вилами по воде писано, Келс. Даже если Кадам сможет опознать слугу, это совсем не обязательно приведет нас к тому месту, где Локеш держит Рена.

– Я понимаю, но другого варианта у нас все равно нет.

– Ладно, допустим, теперь мы знаем как. Но остается вопрос – где.

– Да.

На следующий день мы наконец перешли границу вечных снегов и продолжили быстрый спуск со склона. Кишан спал в образе тигра, поэтому большую часть дня шагал рядом со мной как человек, и мы могли всласть поболтать. Он признался, что после долгого странствия по Шангри-Ла в облике человека ему впервые стало тесно в тигровой шкуре. Подобно Рену, Кишан очень быстро привык к человеческому бытию и стал мучительно тосковать по нему. Я, как могла, утешала его, напоминая, что двенадцать часов намного лучше шести. Теперь он мог спать в виде тигра, чтобы проводить большую часть дня обычным человеком. Это была чистая правда, но Кишан все равно очень страдал.

Воспользовавшись паузой в разговоре, я осторожно спросила:

– Кишан?

Он недовольно хрюкнул, поскользнувшись на гравийной осыпи.

– А?

– Ты не мог бы рассказать мне все, что тебе известно о Локеше? Где ты впервые с ним познакомился? Как он выглядит? Расскажи мне все, что ты знаешь, о его жене, о семье, происхождении. Обо всем.

– Хорошо. Для начала тебе стоит знать, что в нем нет царской крови.

– То есть как? Я всегда думала, что он тоже раджа.

– Был, но не всегда. Когда я впервые с ним познакомился, он был советником своего раджи. Однако он быстро продвигался по дворцовой служебной лестнице. Когда его раджа неожиданно умер, не оставив потомства, Локеш взошел на его трон.

– Хм, похоже, это очень любопытная история. Я бы хотела узнать ее во всех подробностях. Скажи, его восшествие на престол было мирным? Все сразу признали его раджой, никто не протестовал?

– Даже если кто-то и был недоволен, Локеш быстро подавил все протесты и немедленно приступил к созданию собственной могучей армии. Его царство всегда было очень миролюбивым, и до воцарения Локеша между нами никогда не было никаких конфликтов. Впрочем, в первое время Локеш тоже старался поддерживать с нами самые добрые отношения. Со временем на границах наших царств стали вспыхивать мелкие стычки, затем появились случаи военных столкновений, но Локеш всегда горячо клялся, что ничего не знал об этих досадных происшествиях. Сейчас мы думаем, что все это время Локеш прощупывал наше царство на прочность, поскольку стычки всегда возникали в ключевых местах, там, где положение наших войск было особенно сложным. Но Локеш каждый раз заверял моего отца в своем бесконечном почтении, горько сетовал на мелкие недоразумения и обещал жестоко наказать выживших участников конфликта.

– Выживших? Что это значит?

– Эти стычки неизменно заканчивались гибелью его солдат. Локеш относился к ним, как к пушечному мясу. Он требовал от своих людей одного – беспрекословного повиновения, и они выполняли это требование.

– Неужели никто в вашем царстве ничего не подозревал?

– Если кто-то и почуял неладное, то это Кадам. Он в то время стоял во главе нашей армии и очень быстро заподозрил, что за этими «недоразумениями» кроется нечто большее, нежели бестолковость воинов, якобы неправильно понявших приказ. Но мистер Кадам оказался в одиночестве. Посещая наше царство, Локеш был само очарование. С моим отцом он всегда держался скромно и почтительно, но во время этих визитов он хладнокровно готовил план нашего уничтожения.

– У него есть какие-нибудь слабости?

– Полагаю, он куда больше осведомлен о моих слабостях, чем я о его. Я думаю, он издевался над Джесубай. По словам Локеша, его супруга умерла задолго до того, как мы познакомились с ним. Джесубай никогда не говорила о своей матери, а мне тогда и в голову не приходило ее расспрашивать. Насколько я знаю, после смерти Джесубай у Локеша не осталось ни семьи, ни потомства, если только он потом не взял себе новую жену. Он безумно жаждет власти. Пожалуй, это его слабость.

– А деньги? Деньги он любит? Мы могли бы купить у него свободу для Рена?

– Нет. Он равнодушен к богатству, в деньгах он видит лишь средство для достижения власти. Его не прельстишь ни золотом, ни драгоценностями. Возможно, сам он будет утверждать обратное, но я ему не верю. Он очень властолюбивый человек.

– Нам что-нибудь известно о других частях амулета? Ты знаешь, каким образом Локеш их заполучил?

– На этот вопрос я вряд ли смогу ответить точно. Об амулетах я знаю только то, что нам о них рассказывали родители. Они говорили, что фрагменты амулета носили пять великих правителей, передавая их своим потомкам из поколения в поколение. Семья моей матери владела одной из таких частей, семья моего отца – другой. Так мы с Реном получили свои амулеты. Тот, что ты сейчас носишь, принадлежал нашей матери, а мистер Кадам носит отцовский. Мне неизвестно, как Локеш раздобыл три оставшиеся фрагмента. Скажу тебе больше, я вообще ничего не слышал о существовании этих частей, пока Локеш об этом не сказал. Мы с Реном носили наши амулеты под одеждой, ведь это были самые драгоценные сокровища нашей семьи.

– Может быть, Локеш каким-то образом раздобыл список семейств, владеющих амулетами? – спросила я.

– Может быть и так. Но я никогда не слышал о существовании такого списка.

– Скажи, твои родители знали, что эти амулеты настолько могущественны?

– Нет. До тех пор, пока мы не превратились в тигров.

– А у вас в роду были долгожители, такие, как мистер Кадам?

– Нет. Обе ветви нашей семьи были плодовиты, у наших предков не было недостатка в молодых принцах, которым передавались амулеты. В семье моего отца было принято передавать амулет сыну в восемнадцатый день рождения. Наши предки отличались завидным долголетием, однако в этом не было ничего необычного, да и средняя продолжительность жизни в те времена была не та, что сейчас.

– К сожалению, все эти сведения ничего не говорят нам о слабостях Локеша.

– Мне кажется, это не так.

– Почему это?

– Как я уже сказал, больше всего на свете Локеш жаждет власти. И поскольку погоня за фрагментами амулета стала смыслом его жизни, поскольку он готов на все ради обладания ими, значит, амулеты – это его слабость.

– И как мы можем ее использовать?

– Мы только что видели, как Шарф создал копию амулета. Если Локеш купится на этот фокус и примет фальшивку за сокровище, он будет думать, что победил нас всех.

– Но нам пока неизвестно, может ли поддельный амулет существовать отдельно от своего хозяина, а если даже может, то как долго, – возразила я.

На это Кишан просто пожал плечами и ответил:

– Ну так проверим это, как только вернемся.

– Это правильно.

Тут я споткнулась о камень, и Кишан поддержал меня. Не спеша выпускать меня, он долго с улыбкой смотрел мне в глаза, потом отвел волосы с моего лица.

– Мы почти пришли. Продолжим путь или хочешь передохнуть?

– Я могу идти дальше.

Он отпустил меня, но снял у меня со спины рюкзак.

– Кишан, я хотела поблагодарить тебя за все, что ты сделал в Шангри-Ла. Без тебя я бы никогда не справилась.

Он легко забросил рюкзак себе на плечо, выпрямился и с минуту стоял неподвижно, обдумывая что-то.

– Но ведь ты не думаешь, что я отпустил бы тебя туда одну?

– Нет, – улыбнулась я, – но я все равно благодарна тебе за то, что ты был рядом.

– Значит, благодарность – это все, что я получу в награду?

– А на что ты рассчитывал?

– На обожание, преданность, преклонение, безрассудную страсть или, по меньшей мере, капитуляцию перед моим очарованием.

– Мне искренне жаль, Дон Жуан, но тебе придется довольствоваться моей вечной благодарностью.

Он театрально вздохнул.

– Что ж, полагаю, это не самое плохое начало. Будем считать, что мы квиты. Ведь я так толком и не поблагодарил тебя за то, что ты уговорила меня вернуться домой. Мне… Знаешь, как ни странно, в этой жизни обнаружилось много того, что мне нравится.

– Договорились, – улыбнулась я.

Кишан обнял меня за плечи, и мы зашагали вниз по склону.

– Я все думаю, встретим мы снова того старого злющего медведя или нет? – хмыкнул Кишан.

– А я не боюсь! – храбро ответила я. – На этот раз я не подпущу его к себе! В тот раз я так испугалась, что даже забыла о своих молниях. Наверное, я все-таки непутевый боец.

– Зато с птицами ты справилась что надо, – ухмыльнулся Кишан. – Лично я готов очертя голову ввязаться в любую битву вместе с тобой! Кстати, я не рассказывал тебе, как однажды забыл дома свой меч? – Он поцеловал меня в лоб и пустился в воспоминания о былых счастливых временах.

Уже сгустились сумерки, когда мы увидели далеко впереди маленький костерок, мерцавший у самого подножия горы. Кишан уверенно заявил, что это лагерь мистера Кадама. Он сказал, что узнает его запах в порывах ветра. Последнюю милю пути он вел меня за руку, потому что стало слишком темно и я не видела дорогу. Когда мы подошли ближе, я увидела тень мистера Кадама внутри палатки.

Бросившись к палатке, я закричала:

– Тук-тук-тук! Не пустите на ночлег двух усталых странников?

Тень качнулась, молния на входе со свистом расстегнулась.

– Мисс Келси? Кишан?

Мистер Кадам вышел наружу и крепко обнял меня. Потом повернулся и с силой хлопнул Кишана по спине.

– Ах, но вы, наверное, промерзли до костей! Заходите внутрь. Сейчас я вскипячу чай. Одну секундочку, только чайник поставлю.

– Мистер Кадам, не утруждайте себя! У нас есть Золотой плод, не забыли?

– Ах, ну конечно же! Совсем запамятовал!

– А еще мы принесли с собой кое-что новенькое!

Я сняла с шеи переливчатый фиолетовый Шарф, который тут же стал менять цвет на бирюзовый.

– Мягкие подушки, пожалуйста, и… хотелось бы палатку попросторнее! – попросила я.

Бирюзовые нити немедленно потянулись со всех концов Шарфа. Часть из них принялась плести большие подушки всех цветов радуги, а другие прошили стены палатки. Через несколько секунд мы удобно расположились на мягких подушках в просторной палатке, размером с две предыдущие. Мистер Кадам, не в силах вымолвить ни слова, завороженно следил за работой трудолюбивой пряжи.

Я задергала плечами, чтобы сбросить пуховик, но Кишан галантно пришел мне на помощь.

– То есть этот Шарф действует по принципу Золотого плода, только создает не еду, а текстильные изделия? – нарушил молчание мистер Кадам.

– Ну, грубо говоря, да.

– «Народы Индии в покровы облачая, великой силой их над миром наделите», – пробормотал мистер Кадам.

– Значит, мы должны одеть всю Индию при помощи этого Шарфа?! – воскликнула я. – Вот странно, что я сама до этого не додумалась! Но постойте. Кажется, в пророчестве говорилось что-то о смене обличия?

Мистер Кадам порылся в куче бумаг и вытащил листок с пророчеством.

– Да, вы правы. Здесь сказано: «Золотого диска искусный полет и прехитрая смена личины – вот что в логове смерти вам жизнь сбережет, даст избегнуть ужасной кончины». Вы это имели в виду?

Я рассмеялась от радости.

– Ага, теперь все понятно! Видите ли, мистер Кадам, волшебный Шарф может не только создавать полезные вещи и одежду. Еще он умеет собирать ветры, как мешок бога Фудзиня.

Мистер Кадам всплеснул руками.

– Как волшебный мех, который бог ветров Эол вручил Одиссею? Большой кожаный мех, перевязанный серебряной бечевой?

– Да, только наш мешок не кожаный. Хотя серебряная бечева пришлась бы очень кстати.

– В таком случае, возможно, что этот мешок послан другим богом ветра? Скажем, Ваю? Или Стрибогом? Ньердом? Пазузу?

– Не забудьте Зефира и Борея! – подхватила я.

– А можно говорить по-человечески? – взмолился Кишан.

Мистер Кадам рассмеялся.

– Прости. Я немного увлекся.

– Не хочешь продемонстрировать, Кишан? – предложила я.

– С удовольствием!

Мистер Кадам наклонился ко мне.

– Что вы хотите мне продемонстрировать, мисс Келси?

– Сейчас увидите. Смотрите внимательно!

Кишан взял Шарф и прошептал:

– Маскируй! – и стремительно обмотал его вокруг себя. Как и в прошлый раз, Шарф стремительно удлинился, став черным, с искрами и переливами. – Я хочу проверить, сможет ли он выполнить мысленный заказ, как Золотой плод! – раздался из-под черной мантии голос Кишана.

– Правильно, хорошо придумал! – одобрила я.

Когда Кишан отнял от лица Шарф, я невольно ахнула. Передо мной стоял Рен. То есть Кишан, принявший его вид. Должно быть, он заметил мое перекошенное лицо.

– Ой, прости, Келс. Просто я не хотел пугать мистера Кадама, показав ему его двойника.

– Все хорошо, Кишан. Только прошу тебя, превратись обратно побыстрее.

Он послушался, а мистер Кадам так и остался сидеть, остолбенев. Он потерял дар речи. Но для меня увидеть Рена в палатке – даже зная, что это всего лишь Кишан, – оказалось слишком тяжелым испытанием. Мне с трудом удалось подавить свои чувства.

Кишан быстро принял свой облик и объяснил мистеру Кадаму:

– Шарф позволяет перевоплощаться в любого человека, какого пожелаешь! В горах Келси превращалась в Нилиму, а я – в вас. Нужно будет испытать пределы действия Шарфа и попробовать разные перевоплощения.

– Просто… потрясающе! – пробормотал мистер Кадам. – Э-э-э, Кишан… можно мне взять его?

– Конечно!

Стоило мистеру Кадаму коснуться Шарфа, как тот тут же изменил цвет. Из ржаво-горчичного он стал оливково– зеленым в тех местах, где по нему скользили пальцы нашего мудрого друга.

– Мне кажется, вы ему понравились, мистер Кадам! – пошутила я.

– О да… я задумался о его возможностях. Скольким людям смогут помочь наш Золотой плод и эта прекрасная ткань! Подумайте только, как много на свете голодных, мерзнущих от холода в стужу… О, это поистине божественные дары.

Оставив его любоваться Шарфом, я попросила Золотой плод заварить нам ромашкового чаю и подать к нему сливки и сахар. Кишан, не особенно любивший чай, попросил горячий шоколад с корицей и взбитыми сливками.

– Как долго нас не было? – спросила я у мистера Кадама.

– Чуть больше недели.

Я быстро прикинула в уме дни, потраченные на подъем и спуск с горы.

– Очень хорошо. Значит, время, проведенное в Шангри-Ла, не засчитывается.

– Как долго вы пробыли в Шангри-Ла, мисс Келси?

– Точно не знаю, но мне кажется, не меньше двух недель. Так ведь? – Я посмотрела на Кишана, и тот кивнул, прихлебывая свой шоколад. – Мистер Кадам, когда мы пустимся в дорогу?

– Можем выехать с рассветом.

– Я хочу как можно скорее вернуться домой. Нам нужно подготовиться к операции по спасению Рена.

– В таком случае можно попробовать пересечь границу и въехать в Индию со стороны штата Сикким. Это будет гораздо быстрее, чем снова путешествовать через все Гималаи.

– Насколько быстрее?

– Зависит от того, как быстро нам удастся перейти границу. Но если не случится ничего непредвиденного, вся дорога займет несколько дней.

– Очень хорошо! Но сейчас нам нужно столько всего рассказать вам! Столько всего обсудить.

Мистер Кадам задумчиво посмотрел на меня поверх своей чашки с чаем.

– Мисс Келси, я вижу, что в последнее время вы очень мало спали. У вас усталые глаза.

Он перевел взгляд на Кишана, потом снова отхлебнул свой чай.

– Я думаю, сейчас вы оба должны как следует выспаться. Впереди у нас долгая дорога, и вы сможете обо всем рассказать мне в машине.

– Согласен, – кивнул Кишан. – Последние дни совершенно тебя измотали. Отдохни немного, билаута.

Я допила свой чай.

– Вижу, что осталась в меньшинстве. Ну и ладно. Тогда давайте ложиться спать, чтобы завтра встать как можно раньше.

Я попросила Шарф соткать нам дополнительный спальник и подушки для всех. И почти сразу же уснула, убаюканная негромким разговором, который Кишан и мистер Кадам вели на своем родном языке.

На следующее утро мы отправились домой. Пройдя пограничный контроль и таможню, мы без остановок преодолели половину расстояния до дома и заночевали в городке Гая. Мы вели машину по очереди, после чего отсыпались на заднем сиденье. Даже Кишану позволено было сесть за руль, но мистер Кадам, не забывший о плачевном эпизоде с джипом в Индии, все время зорко наблюдал за ним. По дороге мы во всех подробностях рассказали мистеру Кадаму о нашем путешествии. Я поведала о восхождении на Эверест и встрече с медведем. Следом Кишан в красках описал, как пронес меня во Врата Духа и как мы странствовали по Шангри-Ла.

Мистер Кадам пришел в восторг от рассказа о сильванах и засыпал нас кучей вопросов. Наш ученый друг и наставник хотел составить подробнейший отчет о нашем путешествии, поэтому ловил каждое слово, на ходу заполняя страницы путевого блокнота своим бисерным каллиграфическим почерком. Разумеется, он задал нам множество уточняющих вопросов об испытаниях четырех домов и о железнокрылых стражах. При этом он то и дело понимающе кивал, словно наши слова подтверждали его давние предположения.

В гостинице мы уселись за стол и показали мистеру Кадаму фотографии Ноева ковчега, Мирового Древа, сильванов и четырех домов. Эти кадры заставили нас с Кишаном вспомнить новые подробности путешествия, поэтому мистер Кадам снова вытащил свой блокнот и скрупулезно внес дополнения в записи.

Кишан показал мне какой-то кадр в фотоаппарате.

– Слушай, а это что такое?

Я покрутила его так и эдак и расхохоталась.

– Да это же глаз Хугина! Видишь! Вон там, сзади, гнездо!

Кишан забрал у меня камеру и прокрутил еще несколько снимков.

– А почему вы не брали с собой фотоаппарат в Кишкиндху?

Я пожала плечами, но у мистера Кадама на все был готов ответ.

– Я не хотел обременять Келси лишней тяжестью. Как ты помнишь, Золотого плода у нас тогда не было, поэтому ей пришлось нести с собой еду и воду на много дней, ведь мы не знали, как долго продлится их путешествие.

Кишан хмыкнул и сказал:

– А вот этот кадр я непременно распечатаю и сохраню на память, апсарас ра джкумари.

Он снова протянул мне фотоаппарат. На снимке я была запечатлена в струящемся сильванском платье с феями в волосах вместо заколок. Я была похожа на сказочную ясноглазую принцессу со светящейся фарфоровой кожей. Волосы мягкими волнами сбегали по моей спине, а из локонов кое-где выглядывали любопытные феи, старавшиеся получше рассмотреть мое лицо. Мистер Кадам взглянул мне через плечо.

– Этот наряд вам очень к лицу, мисс Келси.

Кишан громко расхохотался.

– Да вы бы видели ее вживую! Очень к лицу – это мягко сказано!

Мистер Кадам улыбнулся и вышел, чтобы принести из машины свою сумку.

Кишан закрыл за ним дверь, вернулся к столу и привалился к нему боком. Потом согнул ногу в колене, обхватил ее руками и с самым серьезным видом уставился на меня.

– Я не погрешу против истины, если скажу, что никогда не видел женщины прекраснее.

Я нервно переплела пальцы.

– Ах, Кишан, кардинальная смена образа всегда производит такое впечатление на окружающих! Эти прелестные феи пользовались бы бешеной популярностью в наших салонах красоты.

Кишан взял меня за локоть, повернул к себе.

– Но не смена образа сделала тебя красавицей, Келси. Ты и так красивая. Этот новый образ лишь подчеркнул то, что было всегда. – Он приподнял мою голову за подбородок и заглянул в глаза. – Ты просто прелесть, Келси.

Он положил свои теплые ладони на мои голые руки и легонько потер их. Потом привлек меня ближе к себе, и я увидела, как его взгляд спустился к моим губам. Кишан наклонил голову, поднес свои губы к моим. Но я уперлась ладонями ему в грудь и предупредила:

– Ки-шан.

– Мне нравится слышать, как ты произносишь мое имя.

– Пожалуйста, отпусти меня.

Он поднял голову, вздохнул и тихо сказал:

– Рен… ему очень, очень повезло.

Он неохотно отпустил меня и отошел к окну.

Чтобы сгладить неловкость, я занялась распаковыванием своей сумки, вытаскивая оттуда туалетные принадлежности и пижаму. С минуту Кишан молча наблюдал за мной, потом потер щеку и сказал:

– Похоже, мне тоже пора бы сменить образ. Горячий душ зовет меня.

Все еще нервничая, я ответила:

– Угу. Меня тоже. Горячий душ – это просто божественно.

Он приподнял бровь.

– Хочешь пойти первая?

– Да нет, иди, я после тебя.

Его глаза лукаво заискрились, и он сказал, понизив голос:

– Было бы поистине божественно, если бы ты ответила, что предпочитаешь сэкономить воду…

Я возмущенно разинула рот.

– Ки-шан!

Он нагло подмигнул мне.

– Да ладно, не принимай всерьез. Но ведь попытка не пытка, согласись?

К счастью, возвращение мистера Кадама, избавило меня от необходимости отвечать.

На второй день мы с мистером Кадамом обменялись впечатлениями от видения о Локеше. Оказалось, он тоже обратил внимание на украшенного татуировкой слугу, более того, он не сомневался, что столь характерная внешность позволит выяснить, откуда родом этот человек. Кроме этого, мистер Кадам собирался втайне обследовать офис Локеша в Мумбаи.

Воздух был настолько влажен, что, наверное, можно было бы наполнить бутылку с водой, просто вывесив ее за окно машины. Мы мчались мимо храмов с золотыми куполами и людей, трудившихся на полях, проезжали по мостам над полноводными реками и по затопленным дорогам, но я оставалась глуха ко всем этим чудесам. Я думала только о Рене. Единственное, что отвлекало меня от страха за него, были мысли о Кишане.

Во время странствий по Шангри-Ла между нами возникли какие-то новые отношения, но я пока не знала, что мне с этим делать. Недели, проведенные рядом с Кишаном, ничего не изменили для меня. Зато он от ни к чему не обязывающего флирта перешел к более серьезным шагам. Оставалось надеяться, что со временем он утратит ко мне интерес.

Честно говоря, вначале я думала, что чем лучше он меня узнает, тем быстрее остынет. Но по-видимому, все оказалось ровно наоборот. Мне нравился Кишан, но совсем не так, как я ему. За время нашего путешествия я научилась доверять ему и рассчитывать на его поддержку. Он стал мне хорошим другом, но мое сердце принадлежало не ему, а его брату. Возможно, узнай я Кишана первым, все могло бы быть иначе. Но все случилось так, как случилось.

Всю дорогу эти мысли неотступно крутились у меня в голове. Значит, вся наша неземная любовь с Реном – просто-напросто случайность? Все произошло только потому, что я встретила его первым и у нас появилась возможность узнать друг друга и влюбиться? А что было бы, если бы ко мне в Америку приехал не Рен, а Кишан? Неужели тогда мой выбор был бы другим?

Печальная правда заключалась в том, что я не знала ответа на этот вопрос. Кишан был очень привлекательным молодым человеком, как внешне, так и внутренне. В нем было нечто такое, что пробуждало желание обнять его покрепче и никуда не отпускать от себя. Он был одинок. Как и Рен, он отчаянно хотел обрести свой дом. Как и Рен, он нуждался в женщине, которая обнимет его и даст покой измученному, уставшему от скитаний тигру. Я с легкостью могла представить себя в роли его спасительницы. Мне было совсем нетрудно вообразить, что я могу полюбить его и быть с ним счастлива.

Но как же Рен? Ведь он тоже обладал всеми теми качествами, которые мне так нравились в Кишане! У него было все, чего я только могла пожелать, да еще в роскошной упаковке. Не говоря уже о том, что белый тигр нуждался в любви и утешении ничуть не меньше черного. У нас с Реном было гораздо больше общего, мы были как будто созданы друг для друга. Мне нравились ласковые имена, которые он давал мне. И то, как он пел мне и играл на мандолине. А еще мне нравилось, с каким увлечением он читал Шекспира и как смотрел со мной кино, горячо болея за хороших парней. И я уважала его за то, что он никогда не мошенничал, даже в соперничестве за любимую девушку. Если бы я не встретила Рена, если бы на его месте в цирковой клетке оказался Кишан, то я, без сомнения, смогла бы найти счастье с ним. Но поскольку Рен любил меня и хотел быть со мной, никакая сила не могла заставить меня обратить взор на Кишана. Рен был моей Вселенной, даже сейчас, когда его не было рядом.

У моего Рена не было ни одного недостатка, ни одного оттенка серого. Он был белоснежным котом без единого черного пятна, как Кишан – черным, без вкрапления белого. К сожалению, я не могла смотреть на Кишана глазами Рена. Для меня Кишан тоже был герой. Оба брата страдали. Оба были несчастны. И Кишан заслуживал счастья не меньше, чем Рен…

Кишан, сидевший за рулем, время от времени поглядывал на меня в зеркало заднего вида.

Я прикусила губу, глубоко погрузившись в свои мысли, но тут он вдруг спросил:

– О чем призадумалась?

Я вспыхнула и пробормотала:

– Думаю, как нам спасти Рена.

Потом отвернулась лицом к спинке кресла, закрыла глаза и незаметно для себя уснула.

Когда колеса нашей машины захрустели по гравию подъездной аллеи, Кишан бережно разбудил меня.

– Вот мы и дома, билаута.