Пока они летели под свист ветра, пустыня, освещенная лунным светом, лежала под ними, за ними, вокруг них, широкая, простершаяся до самого горизонта. Свет обеих лун, Рала и Гутея, отражался на кристалликах соли под ними, придавая Желтой Пустыне загадочный и даже мистический вид. Наверху было довольно холодно, и ветер выдувал последние капли тепла, забираясь в волосы и в одежду, так что их тряс озноб, пока они неслись над пустыней, прижавшись к деревянному помосту.

— Это просто замечательно, — сказала Риана, очарованная открывшимся перед ней видом, несмотря на жестокий холод. Поначалу она очень испугалась, когда земля начала проваливаться вниз, а они поднимались все выше, она не могла сопротивляться настоящей панике, охватившей ее, она была уверена, что еще немного, и они упадут. Но элементали воздуха были сильны, а Кара держала их вместе и руководила ими, так что Риана скоро расслабилась и полностью отдалась новым ощущениям.

Позади себя она услышала внезапный взрыв радостного, абсолютно естественного смеха, она взглянула на Сорака и увидела его лицо, светящееся от удовольствия. Губы широко раскрылись в довольной улыбке, ноздри трепетали, его лицо буквально светилось от счастья, и все это вместе тут же сказало ей, что это больше не Сорак, а Кивара, озорная и ребячливая девушка, которая всегда стремилась только к новым удовольствиям, всюду искала наслаждения и новые ощущения.

— Я лечу! — счастливо закричала она. — Риана, это замечательно, я так счастлива!

Несмотря на то, что это был не Сорак, которого она знала и любила, а совсем другая личность, Риана не смогла не обрадоваться, видя «его» таким счастливым и изменившимся. Обычно молчаливый и суровый, иногда мрачный и зачастую унылый, Сорак никогда не радовался. Возможно, что та часть его души, которая умела радоваться, и стала отдельной личностью, Киварой. Кивара умела радоваться. Зато она и не имела ни одного из других его качеств. Это были два абсолютно разных человека, разного возраста, и даже разного пола, которые, так получилось, разделяли одно и то же физическое тело.

Кивара была совершенно безответственной юной девушкой, которой правили только страсти и любопытство. Она не знала и не умела ничего другого, и, похоже, не могла ничему научиться. А возможно не хотела. Из всех личностей, составлявших племя в одном, которое Риана знала как Сорак, Кивара была самой непредсказуемой.

На Страж всегда можно было полагаться, всегда наготове был ее мудрый совет и тщательно продуманная мысль, и ее сильное, почти материнское, стабилизирующее влияние. Путешественник говорил редко и в основном оставался замкнут сам в себе, он был охотник и следопыт, сильный, обладающий многими талантами мужчина, который добывал для племени еду.

Поэт был наивным, ребячливой, невинным и милым ребенком, который был всегда счастлив и постоянно глядел на мир, как на непрерывное и бесконечное чудо, и выражал свой восторг песнями. В некоторых отношениях, он был копией Кивары, только мужчиной, и без ее аморальных инстинктов и упрямства. Из всех личностей богатого внутреннего мира Сорак он был ближе все к Первоначальному Ребенку, который спал беспробудным сном в общем подсознании племени.

Темный Маркиз не походил на одну из всех разнобразных личностей племени, что-то вроде обратной стороны монеты для всех них. Это была мрачная и угрожающая, излучающая ужас, в чем-то звериная личность, обычно находившаяся в самых глубинах подсознания Сорака, и выходившая наружу без всякого предупреждения только тогда, когда племени грозила страшная опасность. Иногда Сорак мог как-то контролировать его. Чаще всего не мог. Чаще всего Сорак даже не помнил, что случалась в те моменты, когда Маркиз контролировал тело, но Риана видела несколько раз, что при этом происходило, и это было ужасающее зрелище.

Скрич был той частью Сорака, которая была наиболее близка к животному миру, и походил на тех дикарей, которые сами мало чем отличались от животных. Он мог общаться с любой живой тварью Атхаса, и говорил с ними на их собственном языке, понимал их инстинкты и поведение, и мог сам вести себя точно также, как и они.

Эйрон был, в некотором отношении, самой человеческой из всех разнообразных личностей Сорака, хотя в Сораке вообще не было человеческой крови. По меньшей мере, подумала Риана, ни он, ни она не знали об этом. Эйрон был холодный прагматик, мыслитель и разработчик планов действий в критических ситуациях, но по природе был циничен и пессимистичен. Он был скорее осторожностью, которая есть у каждого человека, развившейся до масштабов личности. По большей части Эйрон откровенно надоедал и раздражал, что он очень хорошо умел делать, учитывая его ум, но он был одним из важнейших членов племени в одном, и без него оно было неполно.

И еще, конечно, был мистический Кетер, самая загадочная личность из племени, которую никто из них не мог объяснить. Кетер и был и не был одним из них. Сам Сорак настаивал, что Кетер не родился из него, но, каким-то образом, пришел к ним снаружи, неизвесто откуда, загадочный и могущественный, суровый и бесконечно добрый, быть может являющийся воплощением существа с другого уровня существования. Но Кивара…

Риана знала, что нет никакого способа предсказать, что Кивара может выкинуть в очередной момент. Например самым страшным из всех личностей Сорака был Темный Маркиз, но Риана по меньшей мере знала, чего ждать от его. С Киварой она никогда не была ни в чем уверена, и когда Кивара выходила наружу, Риана чувствовала себя в высшей степени неловко. Верно, она выходила не часто, но когда это все-таки происходило, она вела себя упрямо, своевольно и безответственно. И Риана внезапно ощутила всей кожей, что они находятся на непрочном деревянном плоту, который не раваливается только из-за листьев кинжал-травы и слюны антлоидов, а держится высоко в воздухе только благодаря крутяшимся воронкам элементалей воздуха. И вряд ли это самое лучшее место для Кивары, внезапно вынырнувшей из подсознания Сорака и получившей контроль над телом.

— Глядите на меня! — крикнула Кивара, вскакивая на ноги и раскидывая свои руки широко в воздухе, как крылья. — Я птица.

Плот покачнулся, так как равновесие было нарушено, и Риане стало очень тревожно. Он схватила Кивару за ногу. — Садись, глупая маленькая девчонка, — крикнула она. — Ты что, хочешь перевернуть плот и послать нас всех вниз кувыркаться на землю?

— Подумаешь, — нагло бросила Кивара. — Ты что, боишься?

Это был голос Сорака, хотя и немного более высокий, но звучал он совершенно по другому — кокетливо и своенравно, немного зло, а больше всего упрямо. Это был голос ребенка, танцующего на краю пропасти, и совершенно не соображающего, что он в любой момент может свалиться.

— Да, я боюсь, — ответила Риана, — и ты должна, если у тебя есть хоть капля разума. Только этот плот удерживает нас в воздухе, без него мы полетим вниз и разобьемся насмерть. Садись и перестань вести себя как ребенок!

— Ох-пух, — обиженно сказала Кивара, но села. На самом деле она скорее плюхнулась на плот, упав на попу, как часто делают дети, и помост еще раз покачнулся, на этот раз сильнее. Риана схватила ее и прижала к деревянной поверхности, пока плот опасно качался на крутящихся ветрах, а Кивара только хихикала от радостного возбуждения.

— Я сейчас стащу с тебя штаны и надаю по попе, — зло сказала Риана.

— Ай-я-яй, как страшно, — возразила Кивара, бросая на Риану упрямый и капризный взгляд. — Давай, почему же ты остановилась?

— Потому что я очень хорошо тебя знаю, вот почему. Ты не почувствуешь боли. Как только я начну вгонять тебе ума через задние ворота, ты тут же сбежишь, и окажется, что я в глупом положении и луплю по попе Сорака или кого-то еще, совершенно не виноватого.

— О, откуда ты знаешь, а может быть Сораку это понравится, — сказала Кивара. — А может быть и тебе самой. Может быть это именно то, что вы оба по-настоящему хотите!

— О-oх, ты абсолютно невыносима!

— А ты совершенно не умеешь веселиться и получать удовольствие.

— Удовольствие? — сказала Риана. — А ты вообще знаешь, что мы делаем? Куда идем?

— Какая разница? — спросила Кивара, глядя сверху на потрясающий вид — бесконечную пустыню с высоты полета плота. — Лучше посмотри на это! Разве это не совершенно потрясно?

— Кивара, мы летим в Бодах, город немертвых, — твердо сказала Риана.

— Немертвых? — переспросила Кивара, глядя на нее неуверенным взглядом.

— Да, немертвых. Их там целый город. Сотни, возможно тысячи или десятки тысяч.

— И что мы собираемся делать там? Это же глупость, настоящее безумие!

— Мы должны найти там старинный талисман, известный как Серебряный Нагрудник, и принести его Мудрецу.

Кивара скривилась. — Ну вот, опять он. Мы уже бегали для него в одну сторону, потом в другую, избегали всю пустыню как глупый эрдлу, и для чего? Что этот Мудрец сделал для нас?

Риана попыталась побороть поднимавшееся в ней раздражение. В прошлом, когда Кивара выходила наружу, остальные разрешали ей немного порезвиться, но ее непредсказуемая и упрямая натура постоянно заставляла Страж контролировать ее и, когда дело переходило все границы, заставлять уйти вниз. В последнее время, однако, когда Кивара была наверху, она удачно сопротивлялась любым попыткам Страж удержать ее под контролем. Это было очень тревожное развитие событий. И Риана просто опосалась, что призыв к Страж вызовет еще большее раздражение у Кивары, еще больше озлобит ее, а последствия конфликта внутри племени легко предсказать. И тем не менее здесь и сейчас, на плоту, летящем через пустыню в Бодах, Киваре совсем не место. С ее пламенным темпераментом и неумением терпеть все это может кончиться очень плохо.

— Мудрец работает ради нас всех, — терпеливо объяснила Риана. — Он — та единственная сила, которая стоит между нами и королями-драконами, единственная надежда на будущее этого мира. И он единственный, кто может рассказать Сораку правду о нем самом.

— Ну, в этом я не вижу никакого смысла, — упрямо сказала Кивара.

— Сорак видит, — сказала Риана, отчаянно стараясь сдержать свой темперамент. Кивара умела расбесить ее до невозможности.

— Но это же ничего не изменит, ты сама знаешь, — ответила Кивара. — А потом бросила на Риану внезапный тревожный взгляд. — Или изменит?

— Я не знаю, — сказала Риана. — Этот вопрос племя должно решить само, когда повстречается с Мудрецом. Разве ты сама не хочешь узнать, откуда ты пришла?

— Зачем? Я и так здесь, остальное меня не интересует.

Да, это одна из основных особенностей характера Кивары, подумала Риана. Жить только настоящим. — Возможно, для тебя это неважно, — сказала она, — но Сораку очень важно знать о своем происхождении. И возможно еще кое-кому, тоже.

— Настолько важно, чтобы рисковать и идти в город, полный немертвых? — сказала Кивара. Она потрясла головой. Было очень странно видеть ее поведение и манеры, настолько отличающиеся от поведения остальных. Хотя Риана и выросла с этим, это было что-то, к чему она так и не смогла привыкнуть. Это всегда поражало ее, хотя и не так, как в начале.

— Но это не единственная причина, я уже говорила тебя, — сказала Риана. — Мы идем в Бодах чтобы помочь Мудрецу.

— Это скучно, — заявила Кивара, которая была не в состоянии сосредоточиться на чем-то одном достаточно долго. — Я больше не желаю говорить об этом.

— Тогда о чем ты хочешь говорить?

— Не знаю. С тобой вообще не о чем говорить, никакого удовольствия. Ты не знаешь ничего интересного, а если и знаешь, не умеешь о нем рассказать. С тобой всегда только скучно, никаких развлечений!

— Я умею быть веселой, как и все, — сказала Риана. — Но есть время и место для подобных вещей, и это не сейчас.

— У тебя всегда не время и не место! — капризно ответила Кивара. — Да посмотри же ты вокруг, Риана. Мы летим! Мы парим высоко, как птицы. Неужели ты не чувствуешь, как у тебя захватывает дух?

— Да, — сказала Риана, — но если я буду обращать внимание только на то, как мой дух парит в небесах, тогда я стану беспечной, мы обе упадем и разобьемся насмерть, потому что мы совсем не птицы. Есть кое-что, что ты должна выучить, Кивара. Нет ничего плохого в том, как ты радуешься всем новым ощущениям, в твоих эмоциях и переживаниях, но тебе надо научиться сдерживать себя. Поскольку когда ты перестаешь контролировать себя, ты теряешь понятие о том, что может произойти, и теряешь чувство самосохранения.

— Пускай Страж заботится об этом, — безразлично сказала Кивара. — Я никогда не думала и никогда не буду думать о таких скучных вещах. И тем более сейчас, когда я лечу! — Она опять прыгнула на колени и раскинула руки в стороны. Плот на этот раз затрясся под действием ревущих ветров так, что Риана на какое-то мгновение решила, что он разваливается, и вцепилась в него обеими руками.

— Я думаю, что этого было достаточно, — сказала Страж, оттесняя Кивару вниз. Голос был по-прежнему Сорака, но тон голоса изменился, и сильно изменился. Голос стал ниже, тверже и спокойнее, он излучал полный самоконтроль и уверенность в себе. Риана легко могла себе представить, как громко протестовала Кивара внутри сознания Сорака, но Страж вышла наружу и твердо держала контроль. — Прости меня, — сказала она Риане. — Она ускользнула от меня.

— Все в порядке, Страж, — ответила Риана. — Все живы, никто не пострадал.

— Я не уверена, — сказала Страж. Ее тон стал более озабоченным. — Кивара становится все более сильной, ее все труднее контролировать. Каждый раз, когда она выходит наружу, она все более упрямо сопротивляется, и мне все труднее и труднее загнать ее назад. А что будет дальше, если она станет невероятно сильна?

— Ты считаешь, что можешь потерять над ней контроль, есть такая возможность? — спросила Риана, испуганная и усталая после борьбы с Киварой.

— Я не уверена полностью, — сказала Страж. — Но надеюсь, что нет. Это нарушило бы ментальное равновесие внутри племени.

— Да уж, это может нарушить не только ментальное равновесие, — мрачно заметила Риана, с опаской глядя на успокоившийся плот. — Она не так плоха, я понимаю, но проблема в том, что она не хочет, или не умеет думать.

Она очень молода, — ответила Страж. — А это тело — тело взрослого, созревшего мужчины. Это делает проблему еще сложнее.

— Ну, не все так плохо, — сказала Риана. — Мы можем взглянуть и на светлую часть происходящего. Смотри, мы избавились от Валсависа. Теперь он не в состоянии догнать нас.

— Ты уверена?

Риана пожала плечами. — Даже если представить себе, что он поедет на смом быстром канке в мире, у него уйдет много дней только на то, чтобы добраться до внутренних иловых озер, а потом ему еще надо будет обогнуть их и добраться до полуострова, на котором лежит Бодах. К тому времени, когда он окажется там, мы уже давно закончим нашу миссию, так или иначе.

— Возможно, — ответила Страж. — А потом? От Бодаха далеко до любого города Атхаса. Если я правильно помню Журнал Странника, самое ближайшее к Бодаху поселение — Северный Лодополус, а ближайший город — Балик, но он лежит по ту сторону Дельты Раздвоенного Языка. Нам придется пройти огромное расстояние по земле, прежде чем мы достигнем цивилизации, и у Валсависа будет очень много возможностей сократить между нами расстояние.

— Я даже не подумала об этом, — озабоченно сказала Риана. — А что об этом думает Сорак?

— Он то как раз обдумал эту ситуацию, — сказала Страж, кивая головой. — В настоящее время самое главное — выжить в Бодахе, несмотря на всех немертвых, и найти Серебяный Нагрудник. Это уже достаточно трудная и рискованная задача. С Валсависом можно будет справиться позже, но ты не должна думать, что мы больше не увидим его. Он слишком умный и решительный человек, и просто так не сдастся. Верно, чтобы добраться до Бодаха ему надо проделать долгий путь, но и невозможно сказать, сколько времени займут у нас поиски талисмана. И тем более невозможно сказать заранее, сколько времени понадобится, чтобы справиться с немертвыми. А Валсавис безусловно отправится в Бодах, так как он знает, что это наша цель. А еще он знает, что единственный путь из Бодаха обратно в цивилизацию лежит на запад.

— Мы могли бы перелететь над ним, — сказала Риана.

— Возможно, — согласилась Страж. — Но мы не знаем, захочет ли Кара перенести нас к нашей следующей цели. Она и так уже сделала очень много ради нас. Или скорее ради Мудреца, я бы сказала. В любом случае не очень-то често ожидать он нее слишком многого. Если она решит, что, доставив нас в Бодах, она выполнила свою часть и вернется в Соленое Поле, это будет ее право.

— Да, конечно, — сказала Риана. — Я понимаю.

— Не беспокойся, младшая сестричка, — сказал Сорак, внезапно выходя на поверхность. — Мы справимся. Мы всегда справляемся.

Она улыбнулась, обрадованная тем, что опять видит его, особенно после кошмарного опыта с Киварой. — Ну как, хорошо поспал?

— Да, мне действительно было необходимо отдохнуть. А как ты? Ты же не спала.

— Ты думаешь, что я смогу заснуть в таком месте? — сказала она.

— Я думаю, что ты можешь попытаться, — сказал он. — Тебе потребуется вся твоя сила и энергия, когда мы окажемся в Бодахе.

— Будет уже утро, когда мы прилетим туда, — сказала она. — Немертвые попрячутся в свои щели.

— Да, — сказал Сорак. — Если нам повезет, мы сможем закончить все свои дела до наступления ночи и убраться из Бодаха. Но мы не можем полагаться на это. Мы не в состоянии предвидеть будущее. Так что тебе лучше всего поспать. По меньщей мере несколько часов.

Она неуверенно поглядела вокруг. — Спать на крошечном деревянном плоту, который несется на четырех ветрах на высоте нескольких сотен футов над землей? — Она покачала головой. — Хорошо, я попробую, но, често говоря, не думаю, что это хорошая мысль.

— Сюда, — сказал он. — Я подержу тебя. Попытайся закрыть глаза, расслабиться и уснуть.

Она нырнула в его надежные объятия.

— Закрой глаза, — сказал он.

Она глубоко вдохнула и закрыла глаза. Внезапно она улышала какую-то тихую, успокаивающую мелодию внутри себя, поначалу очень тихую, потом ставшую громче, еще громче, и вот голос Поэта, поющий чудесную, прекрасную песню наполнил все ее существо. На мгновение она даже задержала дыхание, от восхищения и наслаждения. Она никогда даже не подозревала, что он может сделать такое для нее.

Потом она вздохнула и поудобнее устроилась в сильных руках Сорака, чувствуя себя в полной безопасности в его объятиях, а Поэт все пел монотонную, успокаивающую мелодию, пел для нее и только для нее одной. Тихое покачивание плота под ветром стало напоминать равномерное покачивание детской колыбели. Она улыбнулась, уютно лежа в руках Сорака, песня продолжала наполнять сознание, и скоро она поплыла по волнам сна по зеленым и цветущим горным лесам Поющих Гор, а ветры продолжали нести ее к городу немертвых.

* * *

— Риана, — сказал Сорак, осторожно сжимая ей руку. — Проснись.

Ее длинные ресницы открылись, и какое-то время она не могла вспомнить, где она находится. Она спала, пока замечательный голос Поэта пел в ее сознании песню для нее, и она во сне перенеслась в свое детство, снова стала девочкой в монастыре виличчи в Поющих Горах.

Во сне ей было не больше семи или восьми лет, ее тело было неловко и угловато, она жила, считая окружающий ее мир чудом, а суровая действительность еще не отравила и не уменьшила искренность ее чувств. Во сне она, свободная как ветер, носилась по лесам, окружающим монастырь и ее длинные волосы развевались позади нее, а ноги легко и свободно отталкивались от обожженой солнцем земли. На бегу из нее буквально лились наружу радость и веселье, и она старалась не отстать от Сорака, хотя он легко обгонял ее с его эльфийской скоростью и выносливостью. Тогда ей казалось, что они будут жить так всю жизнь, учась и тренируюсь в монастыре, охранямые любящим сестринством монахинь-виличчи, купаясь в прозрачно чистой холодной воде лагуны, которая питалась водами веселого горного ручья, бегущего через их зеленую, мирную долину под зеленым покровом деревьев, и они вместе разделяли эти простые и сладостные удовольствия. Это было счастливое время, никаких сложностей и проблем. А когда она проснулась, она со вздохом осознала, что все это прошло, исчезло навсегда, растаяло, как и ее сон.

— Мы на месте, — сказал Сорак.

Она села и огляделась. Они летели над иловыми озерами, а впереди, уже ясно видимый, вставал древний, разрушенный, ужасный и величественный город, Бодах.

Солнце только что взошло. С высоты, на которой летел их деревянный плот, Риана ясно видела полуостров, длинной полосой вдававшийся в иловые озера, который начинался на северном берегу Дельты Раздвоенного Языка, а за ним уже лежало бескрайнее Иловое Море. У самого края полуострова вздымались вверх башни Бодаха, господствующие над окружающим его унылым пейзажем. Риана затаила дыхание.

В первый раз в своей жизни она видела по настоящему великолепный город, свидетельство достижений древних. Но когда они оказались поближе, она могла увидеть, что он являлся только тенью своего прежнего великолепия. На месте многих зданий остались только развалины, а когда-то искрящиеся всеми красками строения стояли искореженные и поврежденные, едва не падая под натиском летящего песка. Был старинные, сгнившие деревянные доки, глубоко вдающиеся иловые озера, когда-то там причаливали лодки и корабли, тогда и в озерах и в море была вода, а не медленно перемещающиеся песок и пыль. Когда-то, тысячи лет назад, в то время, которое ни один из живущих сейчас на Атхасе живых существ не помнил, город был полностью окружен водой, оплот торговли и цветущей культуры. Тот язык суши, который теперь простирается на восток, был затоплен водой, и образовывал защищенный залив, открытый в море.

Риана постаралась представить себе, на что это было похоже тогда, когда дау с треугольным парусом скользили по сверкающей, голубой воде залива, заходя в доки и разгружая там свои товары. Она попыталась вообразить шумные толпы народа вокруг доков, купцов, выгружающих свои товары, чтобы отвести их на рынок, рыбаков, сортирующих свою еще живую добычу, чистящих свои сети и развешивающих их для просушки. Когда они начали спускаться, она внимательно вгляделась в улицы города, когда-то вымощенные кирпичом и булыжником, а теперь покрытые принесенным ветром песком, который песчаными дюнами скапливался у полуразрушенных стен. Она увидела и большие, искуссно украшенные фонтаны на площадях, многие из которых были окружены великолепными каменными статуями. Когда-то они выбрасывали веселые струи воды в прохладный воздух, а сейчас вода исчезла, и вместо нее вездесущий песок наполнял бассейны под фонтанами. Улицы были абсолютно пустынны. Не было ни малейшего признака жизни. Конечно, подумала она, откуда им взяться. Этот город принадлежит немертвым, им и только им.

Откуда они взялись, никто не знал. Легенда гласила, что это были те, кто первыми пришли в Бодах, в поисках якобы спрятанных здесь сокровищ древних, и попали под заклинание давно умершего волшебника, спрятавшего сокровища. Теперь они бродили по улицам города ночью, мертвые, но двигающиеся, заклинание по-прежнему крепко держало их в рабстве и заставляло провести здесь вечность, защищая сокровища, лежавшие внутри города. Они обязаны были нападать на любого живого, оказавшегося на их пути, и они стали ужасающими стражами, нападая на всех, появлявшихся на улицах города и обрекая их на ту же участь. Таким образом, в течении столетий, их число росло и росло, пока Бодах не превратился в город, населенный целой армией немертвых, пустынный днем и наполненный ужасом ночью.

Пока их маленький плот медленно опускался, скользя над крышами домов и лавируя мрежду горделивыми шпилями и башнями, Сорак и Риана в молчании смотрели на пустынные улицы под ними. В разрушенном городе царил неестественный, беспокоющий покой. Ничто не шевелилось. Не было ни грызунов ни насекомых. Чтобы ни ожидало их внутри, оно затаилось и ничем не выдавало себя.

Плот постепенно опускался, пока сила поддерживающих их в воздухе воронко-образных созданий медленно уменьшалась, и одна за одной элементали воздуха выскальзывали из него, рассеивались и исчезали в отдалении со звуком похожим на тот, с каким ветер свистит в горном каньоне. Наконец осталась одна Кара, и она медленно опустилась вместе с плотом на землю на большой главной площади разрушенного города. Плот с легким толчком завис над землей, Сорак быстро спрыгнул с него, затем Риана, а потом крутящийся вихрь вылетел из под основания плота, стал замедляться и исчез, а на его месте появилась Кара. Она глубоко вдохнула, потом тяжело и устало выдохнула. Даже с помощью элементалей это далось ей нелегко, было ясно, что путешествие утомило ее до предела.

Сорак взглянул на небо. Уних оставалось не больше двенадцати часов, прежде чем солнце сядет и вместе с темнотой на улицы Бодаха придет ужас.

— Миледи, вы в порядке? — спросила Риана Кару, глядя на нее с опасением.

Пирена слабо улыбнулась. — Да, просто немного устала.

— Возможно вам надо немного отдохнуть…

Пирена потрясла головой. — Нет. У нас нет времени. Лично я не боюсь немертвых, я довольно легко могу защититься от них. Но вы оба будете их легкой добычей, когда сядет солнце. Мы должны найти талисман как можно скорее и уйти.

Сорак вспомнил последний раз, когда он сражался с немертвыми. Это было в Тире, когда темплар-осквернитель поднял их из могил и послал убить его самого. Он сумел призвать Кетера буквально в последний момент, и загадочная, мистическая личность каким-то образом защитила его от немертвых, используя силу, которую сам Сорак никогда не поймет и не овладеет. Впрочем, быть может Кетер сам решил придти. Он совершенно не помнил, что произошло, когда Кетер появился, и остальные тоже. И он совершенно не представлял себе, сумел Кетер победить немертвых только потому, что он сильнее их, или потому, что он сумел рассеять заклинание, которое оживляло их. В любом случае это случилось только однажды, и он не был уверен, что это может произойти еще раз, и точно тем же образом. Сражаться с дюжинами немертвых это одно, особенно при поддержке волшебников-сохранителей из Союза Масок. А сражаться с сотнями, возможно тысячами их, это совсем другое дело, и на поддержку рассчитывать нечего.

— Вы знаете, где находиться Серебряный Нагрудник? — спросил он у Кары.

— Я знаю, где находится сокровище, — ответила она. — Но, если он не среди сокровищ, потребуется прочесать весь город, чтобы найти его.

— Но на это могут потребоваться недели! — сказала Риана.

— Возможно дни, — ответила пирена. — У меня есть способность находить магию, и это нам очень поможет в наших поисках. Именно таким образом я и поняла, что нельзя доверять этому вашему другу, Валсавису.

— Он нам не друг! — горячо запротестовала Риана.

— Погодите, — сказал Сорак. — Вы имеете в виду, что открыли на нем магию?

Кара кивнула. — Я не могла сказать вам об этом, чтобы не насторожить его, но абсолютно точно, что вокруг него есть сильная аура магии осквернителей.

— Король-Тень, — сказала Риана. — Это объясняет все. Теперь у нас нет никаких сомнений относительно Валсависа, и я с самого начала подозревала его.

— Ну, прямо сейчас нам не надо беспокоится о Валсависе, — сказал Сорак. — Нам нельзя терять время. Пришло время заняться нашим делом.

— Сюда, — сказала Кара и повела их через площадь.

— А что, если мы не найдем талисман до наступления темноты? — спросила Риана, пока они шли за Карой.

— Тогда нам придется оставить себе достаточно времени, чтобы убежать из города, пока не настала ночь, — ответила Кара. — Завтра утром мы вернемся и продолжим поиски. И, конечно, нет гарантии, что немертвые не последуют за нами.

— Но если они не узнают, что мы были здесь… — начал было Сорак.

— Они узнают, — сказала Кара, идя быстрой и торопливой походкой. — Они уже узнали, прямо сейчас. Они могут ощущать наше присутствие.

Риана с содроганием огляделась вокруг.

Кара вела их через площадь, с которой выходили три улицы, ведушие в разных направлениях. Внезапно на Риану нахлынуло странное чувство, что она все это уже видела. А когда они пересекли площадь, она сообразила, что все это до боли напоминает игру, в которую они играли в игорном доме «Дворец Пустыни» в Соленом Поле. Одна улица вела на север и предлагала чистый, ничем не замутненный вид на несколько сотен шагов. Вторая на северо-запад и резко поворачивала налево через тридцать-сорок шагов, так что было не видно, что лежит за поворотом. Третья улица вела направо, на северо-восток… и в центре ее лежала груда камней, которая осталась от разрушенного здания. Это казалось слишком странным для простого совпадения.

— Сорак, — сказала она.

Он кивнул головой. — Да, я знаю. Этот пейзаж очень похож на тот, который нам описывал Мастер Игры в Соленом Поле.

— Нет, это в точности тот самый пейзаж, — сказала Риана. — Смотри, вот и куча камней справа. Но как это может быть?

Сорак взглянул на Кару, которая шла впереди решительными шагами. — Возможно она каким-то образом связана с этой игрой, — сказал он. — Вспомни, управляющий Дворца Пустыни сын Каллиса, аптекаря, а она живет над его магазином.

— Так ты считаешь, что это она придумала эту игру, и взяла ее события или декорации из реальной жизни? — спросила Риана. — Но почему?

Сорак покачал головой. — Я не знаю. И я не уверен, что именно она придумала игру. Возможно, что она рассказала Каллису о своем путешествии сюда много лет назад, а он в свою очередь рассказал сыну, как сказку. И возможно его сын вспомнил эту сказку, когда изобретал игру. Так что это все совершенно невинно.

— Но возможно в этом есть какая-то неведомая нам цель, — упрямо сказала Риана.

— Да, я думаю что возможно, — сказал Сорак. — Со временем увидим.

— Быть может Страж может прочитать мысли Кары?

— Пирены? — Сорак потряс головой. — Нет, Кара немедленно узнает об этом. Было бы в экстраординарной глупостью использовать псионику против пирены. Они мастера этого искусства. И это была бы высшая степень неуважения и недоверия.

— Да, ты прав, — вынуждена была согласиться Риана. — Но я чувствовала бы себя намного уверенее, если бы знала, что нас ожидает.

Ожидайте неожиданного, сказал голос у них в сознании. Кара остановилась и с улыбкой повернулась к ним. — Уши пирены острее, чем уши эльфов, — сказала она.

Они пошли дальше. Кара выбрала улицу, которая вела на северо-восток.

— Я не хотела вас обидеть, миледи, — сказала Риана.

— Я знаю, — сказала Кара. — Твою реакцию можно объяснить, учитывая сложившиеся обстоятельства.

— Но игра, миледи…

— Я знаю об игре, — сказала она. — И ты права. В ней есть цель. Очень много искателей приключений приходят в Соленое Поле, надеясь найти меня и узнать секрет сокровищ от меня. Они не знают, конечно, что друид Молчаливый может говорить, что это женщина и пирена. Они только слышали историю, давно ставшую легендой, что друид был в Бодахе, нашел сокровища и выжил. Они все дружно думают, что я старик-друид, принесший клятвы сохранителя, и онемевший после тяжелых испытаний в Бодахе. И они надеются, что заставят меня записать то, что я знаю.

— Так что же, игра привлекает их внимание, их можно вычислить? — спросил Сорак.

— Нет, цель игры намного серьезнее, — сказала Кара. — Нет такого искателя приключений, который устоит перед искушением развлечься, хотя бы немного, в Соленом Поле. А в «Потерянные сокровища Бодаха» играют в каждом игорном доме Атхаса. Кто же может противостоять такому искушению, если он приехал сюда в поисках этих самых сокровищ. И, кстати, пока они играют, Мастер Игры оценивает ответы. Вы будете поражены, сколько можно узнать о человеке, просто глядя на его игру.

— И что же вы узнали о нас из того, как мы играли? — спросил Сорак. — Мне кажется, что слово о нас долетело до магазина аптекаря Каллиса задолго до того, как мы сами появились в нем.

— Да, ты прав, — сказала Кара. — Мне было сказано ждать вас задолго до того, как вы появились в Соленом Поле, но мне надо было увериться, что вы — именно те, кого я жду. Я не хотела подвергать Каллиса напрасному риску.

— Вы так заботитесь о старом человеке, — с улыбкой сказала Риана.

— Конечно. Он мой муж.

— Ваш муж? — Риана была шокирована.

— Не суди по внешнему виду, — сказала Кара. — Помни, что я намного старше, чем он, и я пирена, а он человек.

— Тогда это означает, что управляющий «Дворца Пустыни» ваш сын? — спросила Риана.

— Нет, Киврин сын Каллиса и его первой жены, которая умерла, давая ему жизнь. Но он мой приемный сын, и он дал клятвы сохранителя.

— А почему вы вышли замуж за человека? — спросил Сорак. — И почему вы вообще живете в Соленом Поле. Я всегда думал, что пирены избегают людей.

— Большинство пирен, — ответила она. — И нас осталось совсем немного. И хотя мы сильны, живем долго, а наши способности намного превосходят способности людей, мы совсем не неуязвимы. Мы не подвергаем себя ненужному риску, но у каждого из нас есть цель, которой мы посвящаем всю жизнь. Моя требует, чтобы я жила в Соленом Поле.

— Какая?

— Вы скоро сами узнаете, — загадочно сказала пирена.

— А Каллис? — спросила Риана.

— Даже пирене может стать одиноко, — ответила Кара. — Каллис хороший человек, у него золотое сердце. Смерть его жены оставила огромную пустоту в его жизни. Я, как могу, стараюсь заполнить ее.

Сорак внезапно остановился перед старым зданием, которое выглядело очень знакомо, хотя он никогда, разумеется, не видел его раньше. — Каменная таверна, — сказал он.

Кара улыбнулась. — Да. Но в отличии от сценария игры мы не будем искать в ней убежища на ночь.

Они пошли дальше. — А это дом аристократа, обнесенный стеной, — сказала Риана, когда они повернула за угол.

— Наполненный немертвыми? — спросил Сорак.

— Возможно, — ответила Кара. — Их здесь полным полно, ты же понимаешь.

Они прошли мимо дома аристократа и пошли дальше.

— Есть кое-что, что меня до крайности поражает, — сказал Сорак, пока они шли извилистой улочкой, пробиваясь через порывы ветра, бросавшего песок прямо им в лицо. — Как вы оказались в Бодахе в первый раз? Разве пиренам нужны сокровища?

— Нет, — спокойно ответила Кара.

— Тогда зачем?

— Я искала кое-что, — сказала она. — Настоящее потерянное сокровище древних.

— Настоящее потерянное сокровище древних? — спросил Сорак, сбитый с толку. — Это означает, что есть и ненастоящее, ложное потерянное сокровище древних?

— Да, — загадочно сказала Кара. — Действительно означает.

— И почему я чувствую себя так, как если бы я опять попал в «Дворец Пустыни», и играю в ту же самую игру.

— Всякая игра — испытание, — сказала Кара. — Проверка на умение, на счастье, на настойчивость. Некоторые игры просто труднее, чем другие, вот и все разница.

— Так что же, это все проверка? — сказал Сорак.

— А ты этого не знал, когда шел сюда?

— Чья проверка? Вас или Мудреца?

— Это твое испытание, — сказала Кара, пристально глядя на него.

— Ага, а если я его не выдержу?

— А ты никогда не думал, что такое возможно? — спросила она.

— Хм, пожалуй я действительно должен обдумать это, — сказал Сорак.

— Хорошо. Всегда нужно рассматривать все возможности.

— И какова цель всех этих загадок? — раздраженно спросила Риана.

— Для всего есть цель, — сказала Кара. — Здесь нам надо повернуть.

Они перешли на другую улицу, забираясь все глубже и глубже в сердце разрушенного города. Сорак решил больше не спрашивать. Кара ясно дала ему понять, что он должен сам найти ответы на все вопросы, попозже. Она их вела, а не отвечала на вопросы. Пусть так и будет, подумал он. Он зашел слишком далеко, обратной дороги нет.

Пока они шли узким, извилистым улицам, поворачивая и петляя, Сорак узнавал многие сцены из той игры, в которую он играл в «Дворце Пустыни». Он почти наяву слышал голос Мастера Игры, детально описывающего картины перед их глазами.

— Вы вышли на перекресток, из которого выходят две улицы: одна вперед и налево, вторая вперед и направо. Они обе узкие и темные, почти переулки. Вы не можете видеть, куда они ведут. Куда вы идете?

Они пошли то той, которая вперед и налево. Теперь, после нескольких часов ходьбы, Сорак спросил сам себя, почему она выбрала приземлиться там, на площади, откуда им идти и идти. Он не видел никаких причин, почему бы их плоту не приземлиться рядом с их целью. Улицы были достаточно широки, и они прошли несколько плошадей, на которых плот вполне мог бы приземлиться. У него возникло искушение спросить, но он подавил его в зародыше. Вероятно и для этого есть причина. Возможно он найдет ее сам, без помощи пирены.

Только после полудня они оказались около большого здания с колоннами, которые поддерживали когда-то бывший очень изящным портик. Широкая каменная лестница, начинающаяся у их ног, уводила вниз, в арочный вход в задание. Кара начала спускаться к портику.

— Это здесь? — спросила Риана. — Это то самое здание, где хранятся сокровища?

— Одно из них, — ответила Кара.

— Я устала от этих загадок! — внезапно взорвалась Риана, отбросив свой обычный уважительный и почтительный тон. — Мы потеряли полдня. Мы легко могли бы приземлиться здесь, а не на другом конце города. Или ты хотела, чтобы мы потеряли это время, и нам пришлось бы повстречаться с немертвыми? Это тоже часть испытания, да?

Кара внезапно остановилась, подняла руку, призывая к молчанию, вскинула голову и стала к чему-то прислушиваться.

— Сюда, быстро! — сказала она.

Они побежали по лестнице. Как только они оказались под защитой портика, над площадью пронеслась огромная тень. Громкий, визгливый крик пронзил воздух, и они услушали удары гигантских крыльев.

Птица начала кружиться над городом, ее гигантская тень прошла по тому месту, где они стояли мгновением раньше. Воздух наполнился оглушающим звуком ударов крыльев. Пронзительный крик задрожал в воздухе, отразился от стен полуразрушенных зданий, а над ними проплыло гигантское тело птицы.

Риана взглянула вверх. — Рок! — прошептала она с удивлением, когда гигантская птица улетела в другой конец города. — Но что он делает здесь, так далеко от гор?

— Его послал Король-Тень, — ответила Кара. — И он принес вашего старого товарища по путешествию, Валсависа.

Сорака внезапно осенило. — Ага, вы знали, что Нибенай поможет ему выследить нас, — сказал он. Вот почему вы оставили плот в другом конце города, заставив его подумать, что мы где-то там, недалеко. Вы хотели сбить его с толку и выиграть время.

— Если он действительно такой хороший следопыт, как ты сказал, он очень быстро найдет наш след и пойдет по нему, — сказала Кара. — А нам еще так много надо сделать. И времени совсем немного.

Она прошла через арку и исчезла в тени здания.