Свет лазерными лучами лился через темный клуб во всех направлениях. Женщины танцевали на небольших подиумах в отдалении от главной сцены. Музыка была громкой, но Лоле хотелось, чтобы она играла просто оглушительно, так сильно, чтобы смогла заглушить ее мысли. Она ухватилась за руку Бо, как за спасительную соломинку, следовала за ним, опустив голову, чтобы скрыть свое лицо.

Она танцевала для таких людей, как Бо. Для людей, которые любили выставлять напоказ свою состоятельность, то, что они могут позволить себе прожигать несметное количество баксов в свое удовольствие. Именно с такими людьми она старалась быть наиболее осторожной. Когда она танцевала, музыка жила в ней. Это было опьяняющим чувством. Мужчины говорили, что она опасна, раз с такой легкостью получала над ними власть. Эффект Лола производила просто непередаваемый.

Бо повел ее по коридору до дверей. Одна из них была открыта, горел свет, комната словно сияла каким-то красным и черным светом. Внутри почти ничего не было, кроме нескольких разбросанных стульев.

Он остановился в последней комнате.

― Нам сюда, моя королева.

― Почему мы здесь? ― Она сдерживалась, чтоб не заерзать, усиленно сжимая руки.

Бо жестом пригласил ее внутрь.

― Давай. Я говорил тебе, что не все будет в зоне твоего комфорта.

Это был ВИП-зал. Круглая сцена в круглом зале обеспечивала вид со всех сторон. Красный бархат на стенах плавно перетекал в кроваво-бордовые диваны. Басы музыки от главной сцены разлетались по комнате.

Лола посмотрела через плечо. Вошла женщина в блестящих золотых стрингах и с накладками на сосках. Волосы были зафиксированы многочисленными металлическими заколками. Она молча провела пальцем по плечу Бо.

― Добрый вечер, сэр, ― сказала она. ― Я — Голден (прим.пер. с англ. Золотая).

― А я Энджел (прим.перев. сангл. Ангел). ― Еще одна женщина вошла в комнату. Она была словно маленькая куколка, облаченная в несколько полосок белого меха. Она слегка провела руками по волосам, и на свет показались маленькие красные рожки. ― Или Дэвил (прим. пер. Дьявол), ― сказала она — Вам решать.

Лола не узнала ни одну из них.

Бо пересек комнату и упал на диван. Он слегка ослабил воротник. Голден нажала несколько кнопок на клавиатуре, и комната изменилась на огненно-розовую, заиграла музыка. Над сценой засветились прожекторы. Первой танцевала Энджел. Бо наблюдал за тем, как она крутится вокруг шеста, за развевающимся неглиже, демонстрирующим плоский живот. Она с легкостью приземлилась на высокие каблуки и улыбнулась ему. Он оставался невозмутимым.

Свет изменился с розового на темно-фиолетовый. Голден сидела рядом с Бо и что-то прошептала ему на ухо. Он кивнул. Лола стояла неподвижно, в то время как Голден оседлала Бо. Ее губы парили над его губами, она танцевала только для него. В комнате загорелся синий свет. Бо посмотрел мимо Голден на Энджел, когда она нагнулась, проведя пальцами по ногам и демонстрируя мини-белье специально для него. Его глаза нашли Лолу.

― Присоединяйся ко мне.

Она покачала головой. Вид его с другой женщиной не особо ее зацепил, кроме, пожалуй, маленькой искры разочарования. До этого ей не приходило в голову, что он может привлечь еще кого-нибудь для их сегодняшней ночи.

― Это не просьба, ― сказал он.

Лола села рядом с ним. Грудь Голден практически касалась его щеки с каждым движением.

― Тебе это нравится? ― спросил он.

― Зачем ты заплатил за вечер со мной, если можешь просто наблюдать за подобными девушками.

― Я все еще с тобой. ― Он наклонился и поцеловал ее сильнее, чем когда-либо до этого. Когда она отпрянула, он протянул руку, чтобы удержать ее. Его губы и руки были теплыми. Отстраниться от нее было частью защитного механизма, но ведь сегодня ночью он будет делать гораздо больше. Ее лицо и плечи расслабились. На данный момент это был просто поцелуй.

― Это было вкусно, ― прошептал он ей в губы. Он чмокнул ее в губы еще раз и поднял голову. ― Прикоснись к ней.

Лола на мгновение забыла о других женщинах. Пальцы Голден были мягкими, когда она играла с прядями волос Лолы у лица.

― Ты когда-нибудь была с женщиной? ― спросил Бо.

― Один раз. Ради интереса.

― Тебе понравилось?

― Не на столько, чтобы повторить это снова.

Голден пробежалась пальчиками по щеке Лолы. Она продолжила свой путь вниз по платью, к вырезу, но Бо перехватил ее запястье.

― Подожди.

Она опустила руку. Энджел крутилась на пилоне, скользя по нему так, словно шелк по коже, обвивая его своими руками и ногами. Она замерла прямо на шесте. Топлес — единственное правило, которое не изменилось еще со времен Лолы.

― Поцелуй, ― сказал Бо.

Лола повернула свою голову обратно к Бо. Он смотрел на нее, не на Энджел. В комнате стало, словно на несколько градусов теплее. Голден наклонилась и прижалась к губам Лолы. Она осторожно провела языком по ее нижней губе. Лола слегка отпрянула. После Бо во рту остался привкус алкоголя. У женщины был вишневый бальзам для губ, который едва ли заменил бы его. В любую другую ночь она, скорее всего, предпочла бы вишню. Но сегодня ей хотелось горького вкуса Бо. Голден опустилась ниже для другого поцелуя, когда щупала грудь Лолы через ткань платья. Лола закрыла глаза на некоторое время и сдалась с позором, желая, чтоб это губы Бо на самом деле прикасались к ней.

― Бо, ― застонала Лола, не потому, что ей это нравилось, а как раз наоборот.

― Скажи мне, чего ты хочешь, дорогая, ― сказал он.

― Мне все это не нравится.

― Достаточно, ― сказал Бо. Голден остановилась, очевидно, смутившись.

― Теперь ты, Лола, ― сказал он, когда песня изменилась. Он подал знак Энджел, чтобы она спускалась вниз.

― Но...

― Это не обсуждается.

― Попроси их уйти, ― сказала Лола. ― Если я станцую, то только для тебя.

Веки Бо были слегка опущены, но он вдруг резко моргнул, и похотливый взгляд пропал.

― Сколько раз мне нужно попросить, прежде чем ты сделаешь то, что я говорю? Хм-м? Ты бросаешь мне вызов на каждом шагу. Иди на сцену и танцуй.

Она встала.

― А теперь скажи мне, почему ты сделаешь это, ― сказал он.

Она слегка приоткрыла рот, тихо дыша. Слыша этот металл в его голосе, ее решимость гасла и гасла. Он и так имел над ней полную власть, но хотел больше. С каждым часом он раздвигал ее границы допустимого. Даже Джонни не имел такого контроля над ней.

― Почему? ― повторил он.

― Потому что ты так сказал.

― Отлично.

Она поднялась на сцену. Прожектор тут же осветил ее красным светом.

― Тебе платят, так или иначе, ― сказал Бо. ― Поэтому постарайся наслаждаться этим.

Лола встала с одной стороны от шеста. Платье однозначно будет мешать, но ей казалось, Бо не будет возражать. Музыка была острой, быстрой. Она нашла более медленный ритм. Лола вскочила на пилон, зацепившись за него одной ногой, прокрутилась вокруг, частично обмотав вокруг него платье. Энджел и Голден сидели по обе стороны от Бо.

Он смотрел на нее, не мигая, непоколебимый в своем внимании. Даже в красном тумане она видела блеск его глаз. Ее тело сотрясало в такт музыки.

Повернувшись к Бо лицом, Лола подняла руки над собой. Ухватившись за пилон, она медленно опускалась вниз, скользя по шесту, чувствуя, как металл холодит ее спину через вырез платья. Бо резко встал и подошел к сцене. Он обхватил ее за ягодицы и прижался губами к внутренней стороне ее бедра. Его губы оставляли мокрые следы на платье, пока он целовал то одно бедро, то другое.

Он схватил ее, прижимаясь к ней через ткань между ног. Лола ахнула от непередаваемых ощущений внизу живота. Она почувствовала, что и он ощутил это. Боже, это было несправедливо. Он едва прикоснулся к ней, а ее воля бороться с ним растворилась в считанные секунды. Она запустила одну руку ему в волосы и потянула его голову вверх, пытаясь скрыть чувство стыда и возбуждения.

― Здесь запрещены прикосновения, ― сказала она.

Его улыбка была больше, чем просто сексуальная. Несмотря на все ее усилия, его улыбка сказала, что он точно знает, что с ней происходит. Он повернулся и жестом отправил обеих женщин прочь из комнаты.

Он попятился к дивану, и на этот раз Лола подошла к нему. Она натянула платье на бедра. Одно колено подняла на его бедро, другое же осталось у него между ног. Лола держалась за подушку за его головой. Она была сама осторожность, стараясь не прикоснуться к нему, пока танцевала на его коленях. Но теперь и ее кожа будет касаться ткани его брюк и пиджака. Когда он смотрел, как будто мог прикоснуться к ней, она встала, широко раздвинув колени. Лола позволила своим рукам блуждать по телу, пока покачивала бедрами. Она опустила одну руку себе между ног, запутав в своих волосах другую руку.

Бо потянулся к ней, но она отступила назад, покачивая головой.

― Тебе нельзя.

― Вернись, ― его тон не оставлял места для игр, ― не смей мне отказывать, когда я в таком состоянии.

Когда она подошла к его ногам, он сжал ее запястье одной рукой.

― На колени.

Она опустилась на пол.

― Ты словно горишь, ― сказал он.

― Это освещение.

― Нет. Это ты сама. ― Он отпустил ее руку и прижал холодный стакан к ее шее. Она с жадностью вдохнула холодный воздух. Капельки с бокала просочились ей на грудь. Он поднес стакан ее губам. Лола отклонилась назад, позволяя напитку стекать по шее. Он отставил бокал в сторону и кивнул на свой бугор между ног.

― Возьми его, ― сказал он тихо. Это было оно. То самое, ради чего она была здесь. Лола несколько раз задавалась вопросом, что именно скрыто под этими брюками, что было его источником непоколебимой уверенности, теперь она узнает это наверняка. Ее пальцы слегка подрагивали, пока она расстегивала ширинку. Он поднял бедра, помогая ей стащить штаны. Она прижала ладонь к его члену через нижнее белье. Бо откинул голову назад. Она подняла края его рубашки, освобождая себе территорию. Каждое ее прикосновение к его голой коже сопровождалось рваным вдохом.

― Не дразни меня, Лола, ― сказал он. ― Я хочу почувствовать твой алый рот на мне.

Это было что-то новое — слышать нотки отчаяния в его словах, словно Лола делала ему больно. В конце концов, это и было частью той сделки, которую они заключили. И даже Джонни пошел на это. Поэтому она задушила в зародыше чувство вины и решила для себя дать Бо все, чего он хотел. Она вытащила его член, и смотрела ему в глаза, когда брала его в рот. Бо сжал ее волосы в кулак, затем погладил их, и снова сжал. Он толкнулся в нее, уперевшись в заднюю часть ее горла. Лола попыталась вобрать его в себя еще глубже, желая, чтоб он был полностью в ней, весь до последнего сантиметра. Но все же он был слишком большим, как она и подозревала.

― Твой рот может меня уничтожить.

Лола остановилась, не зная, что именно он имел в виду, ожидая сигнала от той руки, которая по-прежнему находилась в ее волосах.

― Не останавливайся, ― сказал он. ― Я хочу быть уничтоженным.

Она провела языком по всей его длине, облизывая вены и головку.

― Ты ведешь меня к краю, ― прошептал он. ― Я не знаю, кончить так, или нагнуть тебя, войти и закончить все внутри.

Она превратилась в хищницу после его слов и с рычанием втянула его до упора. Он ответил, толкая ее вниз, вколачиваясь в ее горло все глубже и глубже. Трусики Лолы намокли, так хорошо он трахал ее рот. Запустив обе руки ей в волосы, он кончил. Она уцепилась за подушку, чтобы устоять на коленях, и проглотила все до последней капли. Вокруг творился хаос, играла музыка, мелькал свет, но они смотрели друг на друга так, что все остальное отошло на второй план. Все, даже ее возможные сожаления.

Повинуясь порыву, Лола поднялась и поцеловала его в губы. Сам бы он не стал опускать голову, чтобы сделать это. Она полулегла на него, грудь к груди. Его тело дышало под ней.

― Как ты узнал? ― спросила она. ― Как ты узнал, что я так среагирую?

Казалось, он напрягся под ней.

― Еще даже не полночь, ― сказал он, ― мы еще не закончили.

― Я знаю.

Он прикоснулся ладонью к ее щеке:

― Ты горишь.

Она закусила губу. Лола чувствовала, что это слишком.

― Думаю, это хорошо.

Он помог ей встать на ноги, и они вышли из комнаты под синее освещение.

― Ты же с ними расплатился? ― Вспомнила о девушках Лола, когда они вышли наружу.

― Не переживай, я об этом позаботился. Миллионерами они, конечно, не станут, но им обеим хорошо компенсировали нашу с тобой маленькую прихоть.

«Миллионер», повторила она про себя. После сегодняшней ночи она станет миллионером, и все это будет кончено. Только почему то эта мысль не приносила уже столько радости, как раньше.

***

Уже в автомобиле, когда они неторопливо ехали по Сансет, Бо спросил Лолу, что именно она собирается делать с деньгами.

― Ты уже знаешь, ― сказала она. ― Мы покупаем «Хей Джой».

― Я знаю, что ОН хочет сделать с деньгами. А что насчет тебя? Ведь ты одна делаешь всю работу.

Лола проигнорировала его вопрос:

― Когда ты так говоришь, я сразу чувствую себя дешевкой.

― Поверь мне, дорогая. Ты далеко не дешевка.

Она покачала головой, вздохнула и подняла глаза к крыше Ламборджини.

― Я хочу, чтобы мы были счастливы вместе, и хочу иметь реальные перспективы в будущем.

― Что ты хочешь для себя?

― Это то, чего я хочу. Если Джонни будет счастлив, я тоже буду.

― Прекрасно, все счастливы. Теперь дай мне что-нибудь реальное. Новая машина? Поездка в Нью-Йорк? Что ты собираешься сделать для себя?

― Честно говоря, я не думала об этом. Мне достаточно того, что у меня есть.

― Разнос алкоголя по залу является тем, чем бы ты хотела заниматься всегда? Разве ты никогда не задавалась вопросом, что могла бы сделать, если бы деньги не были проблемой? Теперь у тебя есть некая свобода в этом вопросе.

― Не до тех пор, пока взойдет солнце, ― сказала Лола.

Бо насмехался:

― Я рад, что один минет не сломил твой дух.

И какой это был минет. Лола была невероятно возбуждена, она едва сама не кончила тогда. Ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы снова взять себя под контроль. Она даже немного поерзала на сидении для этого.

― Что ты хочешь, чтобы я сказала? Что я люблю пейзажи или всегда мечтала объездить всю Европу? Нет, у меня нет таких желаний. Не у всех есть хобби или мечты. Я не живу такой жизнью.

Бо резко ударил по тормозам. Автомобиль за ним вильнул и засигналил.

― Так скажи мне, какой жизнью ты живешь.

― Что ты делаешь? ― спросила Лола. ― Ты не можешь просто так остановиться посреди дороги.

― Традиционные методы не работают, ― сказал он. ― Я не хочу слышать от тебя эти банальности. Просто дай мне реальный ответ.

― Ты пьян? ― спросила Лола. ― Ты пьян, не так ли?

― Я даже не допил свой бокал. Я просто хочу знать больше о девушке, с которой играл в дартс. Кто ты такая, когда его нет рядом.

Лола покачала головой

― Ты стал таким сентиментальным только потому, что я позволила тебе кончить мне в рот?

Бо отпустил резкий смешок:

― Ты меня обвиняешь в этом? Ты так мила.

Она улыбнулась сигналящим машинам, которые проезжали мимо:

― Ты действительно собираешься стоять тут?

Он кивнул.

― Это простой вопрос. Скажи мне, чего ты не хочешь?

Она прищурилась, вглядываясь сквозь лобовое стекло. Этот вопрос был гораздо проще, и, несмотря на то, что они никогда об этом не говорили, ответ дался ей очень легко.

― Я не хочу, чтобы Джонни потерял чувство собственного достоинства вместе с баром. Я боюсь, что если у него не будет «Хей Джой», он должен будет начать все с самого начала где-нибудь еще, и будет чувствовать себя так, словно проиграл.

― Неплохой расклад. Так и учатся жить — начинают с самого начала, если что-то не получилось.

Она посмотрела на него.

― Ты говоришь, что я не должна была соглашаться на сделку?

― Я говорю, что ты не можешь быть жертвой, если исполняешь свою мечту. А выглядишь ты именно как жертва. Возможно, это не твоя мечта? ― Он снял ногу с педали тормоза и возобновил движение. ― Когда он спросил тебя, куда бы ты хотела потратить эти деньги, что ты сказала?

Лола закусила щеку изнутри. Она не была уверена, что Джонни спрашивал ее о подобном. У них словно и не было другого варианта. Она бы не потратила деньги сама. Джонни знал «Хей Джой» как свои пять пальцев. Он был хозяином этого места. Может быть, это была не работа ее мечты, но у нее никогда не было такой мечты, так что она ничего не теряла. Только, казалось, Бо считает, что мечта должна быть все-таки ее, а не их с Джонни. И теперь она задумалась, а есть ли у нее самой такая мечта.

― Ты высказал свою точку зрения.

― А ты должна понять, чего хочешь, ― сказал он. ― Не то, что ты хочешь для него. Или скажи ему об этом. Пусть он в свою очередь исполняет твои мечты.

― Не уверена, прав ли ты, ― сказала она. ― Но ты-то считаешь, что не можешь ошибаться.

Он сдвинул брови.

― Это только начало. Так что же необходимо сделать, чтобы заставить тебя понять это?

Они оказались в знакомой части города.

― Как насчет того, чтобы пуститься по волнам воспоминаний?

― Что ты имеешь в виду? ― сразу же спросил он.

Она указала на место перед ним.

― Останови здесь.

Она попросила остановиться всего лишь после нескольких минут езды.

― Тебе знакомо это место? ― спросила она, кивая через окно.

― «Счастливое яйцо», ― прочитал Бо название закусочной.

― Когда я была ребенком, моя мама работала там дни и ночи. Жизнь матери-одиночки.

― Где был твой отец?

― Ушел. У меня мало воспоминаний о нем. Я помню странные вещи: запах его шампуня, когда он обнимал меня перед работой. Или когда он целовал мой локоть, который я расшибла, упав с дерева во дворе. Но всегда были только я и мама.

― Ты не видела его с тех пор?

― Нет. Если бы он вернулся, думаю, мама бы его просто убила. Она так разозлилась, когда он ушел. Он словно что-то выключил в ней. Они поженились сразу после школы. Так что она просто не представляла, как можно жить без него. Она думала о том, как купить дом, или накопить на машину. А в действительности ее мечты разбились вдребезги. Ей пришлось просто много работать и все.

― Полная противоположность моей матери. Когда умер отец, она стала просто беспомощной. Я все ждал, что материнский инстинкт возродится, но этого так и не случилось.

― Я даже не думаю, что у моей мамы был именно материнский инстинкт. Она видела во мне только человека, который иссушал ее скудный счет в банке. Примерно в семнадцать лет я связалась с компанией подростков старше себя. Мы много тусовались. Однажды я зашла в «Хей Джой». Джонни должен был выгнать меня, я была несовершеннолетней. Думаю, он меня просто пожалел. Он налил мне текилы вместо того, чтобы выставить за дверь.

― Скорее всего, он просто хотел залезть тебе в трусы.

Лола покачала головой.

― На самом деле мы не спали с ним довольно долгое время. А потом, когда начали, я не воспринимала его всерьез. Пока он не ушел.

― Я думаю, не в последний раз.

Лола не сводила глаз с окна.

― Он был просто повернут на мне. Джонни поставил ультиматум — вырасти или проваливать. Бросить наркотики, завязать с вечеринками и пьянками... ― она сделала паузу. ― Он спас меня. Изменил мою жизнь. Если бы не он, я не знаю, где бы оказалась.

― Ты должна дать себе больше шансов. Ты боец. Это же очевидно.

Она, наконец, посмотрела на Бо.

― Если ты сражаешься против чего-то незримого, единственный, кому будет больно, ― это ты сам. ― Она опустила свой взгляд на часы на панели. ― Я уверена, что совсем не так ты хочешь провести свои драгоценные оставшиеся часы.

Он тоже посмотрел на часы, потом перевел свой взгляд на дорогу. И резко развернул машину.

― Что случилось с твоей мамой? ― спросил он.

― О, она до сих пор там работает, ― Лола отвернулась, когда он посмотрел на нее.

Они не произнесли ни слова, пока не оказались на бульваре Санта-Моника.

― Сколько было женщин? Таких же, как и я? ― Спросила Лола.

― Ты — единственная.

― Ты думаешь, я в это поверю?

― Зачем мне лгать?

― Для того чтобы не выглядеть полным мудаком.

Бо усмехнулся.

― Тогда, какое это имеет значение, если ты все равно считаешь меня мудаком? Я уже получил тебя. Если я тебе не понравлюсь к тому времени, как нам придется разделить постель, я не слишком расстроюсь.

Он снова посмотрел на часы. Лола предполагала, что теперь они точно едут в сторону отеля, но не стала спрашивать. У Бо был свой план на этот вечер.

― Если тебе все равно, то я могу быть кем угодно.

― Это не совсем так. ― Он вздохнул. ― У меня было множество женщин на протяжении этих лет. На любой вкус: блондинки, брюнетки, подтянутые, низенькие, сладкие, пухлые, тощие. Ты — что-то другое, Лола.

Лола не думала, что чем-то отличается от остальных. Но она могла предположить, что было в ней такого по сравнению с другими женщинами. В ней был вызов.

― Ты тоже что-то особенное, ― призналась Лола. Она призналась самой себе, что он зацепил ее еще тогда, на тротуаре перед баром, а потом во время игры в дартс. Но все пропало после его предложения. Тогда он просто превратился в очередного засранца в ее глазах. И теперь она волновалась, потому что начала проникать в него, понимать его. Это было неправильно. Неприязнь должна была быть. А без нее эта ночь будет совершенно иной. Она согласилась провести ночь с тем, кто ей противен, с тем, кто предлагал ей деньги за секс. А не с тем, кто вел сейчас эту машину. Проблема. Это была большая проблема.

― Я всегда считал, что быть немного другим очень хорошо, ― сказал он. ― Надеюсь, ты согласна.

― Ты знаешь, что ты не первый, кто попытался переспать со мной у Джонни за спиной.

― А ты? ― спросил Бо.

― А я, что?

― Спала с ними?

― Конечно, нет, ― решительно ответила Лола.

― Это хорошо, ― он слегка приглушил фары. ― Я не люблю обман. Он для тех, кто думает, что не сможет выиграть. Если ты не веришь в себя достаточно, чтобы играть по правилам, ты не достоин победы.

― Мы все еще говорим о сексе?

― Обман ― всегда слабость, независимо от обстоятельств.

― Бо, некоторые люди, большинство людей назвали бы это обманом.

― Нет. Я не пытаюсь спать с тобой за его спиной, как ты это назвала. Все произошло на его глазах. Джонни в курсе всего. У него была возможность все это прекратить.

― Ты когда-либо отказывался от миллиона долларов? ― криво усмехнулась Лола. Бо раньше был в их шкуре. Неужели он забыл, каково это?

― Конечно, отказывался. Когда прибыли может быть гораздо больше.

― Я не говорю о бизнесе, Бо. Мы просто люди. Я говорю о жизни.

Он молчал. Деньги, секс, жизнь, люди, так или иначе, продаются и покупаются. Если бы кто-нибудь спросил ее, прежде чем все это случилось, она бы ответила, что никакая сумма в долларах не может быть поставлена на жизнь человека. Она и до сих пор не верила в это, но это понятие было уже слегка размыто в ее сознании.

― Давай не будем спорить об этом,― сказал Бо, снова вздыхая. Они свернули на Беверли-Хиллз. ― Я не хочу, чтобы ты тратила свою энергию впустую. Думаю, в ближайшее время тебе понадобятся все силы.