Пока Бо перекладывал тарелки с завтраком с тележки на обеденный столик, Лола наблюдала. Он разложил столовое серебро и налил им апельсинового сока. Сидя с салфеткой на коленях, он полил сиропом свой французский тост. Бо разделил его на четыре части и только потом взглянул на Лолу:

— Потеряла аппетит?

— Нет.

Ранее, по дороге в ванную, чтобы переодеться в халат, она останавливалась у шкафа. Пиджак Бо висел на плечиках. Однозначно он вешал его в суматохе, но, тем не менее, он был на вешалке. На это едва ли хватало времени. Она отвернулась, когда он снимал его… и тогда он сразу повесил? Выходило, спальня — это единственное место, где Бо мог «испачкаться».

Лола стремилась к порядку, но не на таком уровне. Она не забыла рассказ Бо о своей повседневной жизни, и, когда он откусывал очередной кусочек, она видела, как он ест так каждое утро, один на кухне, без единого пятнышка.

Она подняла свой французский тост, положила на тарелку бекон и фрукты, затем зажала вилку зубами. Другой рукой положила сироп подмышку, подняла сахарную пудру, повернулась и пошла.

— Куда ты собралась? — крикнул он ей вслед.

— Есть в постели, — сказала она сквозь зубы.

Он последовал за ней.

— Ты все испачкаешь.

Она положила всё на белую простынь.

— У меня уже есть капли от сиропа на рубашке, — сказал он, указывая на рукав.

— И что? Разве у тебя нет горничной?

— Есть. Но постель нам еще понадобится. Ты уверена, что в ней стоит есть?

Лола разломала тост пополам и вцепилась в него зубами:

— Мы просто станем немного липкими, — сказала она, жуя. — Немного сладкими. Разве это плохо?

Он приподнял одну бровь. Лола ухмыльнулась:

— Ты когда-нибудь слышал про завтрак в постели? — спросила она.

— Не думаю, что именно это подразумевается под данной фразой.

Она махнула рукой:

— Конечно это!

Лола не завтракала нигде, кроме своей кухни, но Бо нуждался в выходе из своей зоны комфорта. Она же ползала на полу для него — он может справиться с какой-то незапланированной забавой. Она взяла еще один кусочек, когда их взгляды пересеклись. Когда он все еще не двигался, она запрыгала на матрасе.

— Лола, что ты творишь? Посмотри на сироп.

— Тебя это беспокоит? — спросила она, прыгнув еще один раз. Сироп опрокинулся.

Он бросился вперёд и поймал его, прежде чем пролилось несколько капель.

— Я просто не понимаю, почему…

Она выхватила сироп из его рук и окунула в него палец. Лола накрыла рот Бо своими губами.

— Готов ко мне? — спросила она.

— Какого…

Она обвила руками его шею. Он поймал её под попу, когда ноги Лолы захватили его талию. Она крепко поцеловала его в губы, размазывая весь сироп.

— Что на тебя нашло? — спросил он.

Бо проник ей под кожу. Она не просто играла с ним — Лола на самом деле испытывала головокружение. Она слизала сироп с его верхней губы.

— Хм. Интересно. Сироп на твоём лице, губах, халате, кровати. И все же, мы все еще стоим.

— Ну, я стою, — сказал он, ухмыляясь. — Ты просто обернулась вокруг меня по-глупому.

Она кивнула.

— В этом нет ничего страшного?

— Нет ничего страшного в том, чтобы совершать глупости.

— Тогда пойдём завтракать со мной в постель.

— Если ты настаиваешь, хотя я действительно не вижу в этом никакого смысла.

— А его и нет. Это не переговоры и не собрание совета, на котором должен быть план, смысл и ответы на все вопросы. Никакой логической чёртовой точки, в этом-то все и дело.

Он покачал головой:

— Хорошо. Мы будем есть в постели, но тебе придётся слезть с меня.

— Возьми меня с собой, — она повернулась в его руках, чтобы положить сироп на кровать. — Тебе могут потребоваться дополнительные руки.

Он засмеялся, но удерживая её за попу, пошёл к столу. Она взяла оба стакана апельсинового сока, а он, поддерживая её одной рукой, переложил содержимое своей тарелки в её. Когда он опустил её на кровать, сахарная пудра слегка просыпалась. Они посмотрели друг на друга и улыбнулись.

— Я чувствую себя ребёнком, — сказал Бо, когда они сидели и ели. — Еще больше похожим на ребёнка, чем, когда я был таковым.

Она улыбнулась, продолжая жевать:

— Я тоже, — сказала она, когда проглотила.

Он откусил кусочек и поднял глаза.

— Почему ты так смотришь на меня? — Он сидел, скрестив ноги перед собой. На лбу появилась морщинка.

— Я пытаюсь представить тебя ребёнком, — сказала она. — Это тяжело. Ты очень серьёзно относишься ко мне.

— Серьёзно? Это плохо?

— Ну ... — Она притворилась, что думает. Он схватил кусок бекона и бросил в неё. Это было похоже на прогресс.

— Это не плохо, все в порядке, — смягчилась она, улыбаясь. — Но дети не должны быть слишком серьёзными.

— Я был ответственным, — сказал он. — Мой отец был не тем, на кого можно было положиться, иногда он пропадал. Мне пришлось стать мужчиной в доме.

— Ты говорил, что он француз? Ты когда-нибудь там жил?

— Приезжал на лето, когда мне было семнадцать. Он отправился туда на одно из своих занятий, и, Бог знает почему, но я попросился поехать с ним.

Лола положила вилку.

— У меня создалось впечатление, что ты вырос без особого его влияния… вроде меня.

— Так и было. Он был художником, и настаивал, что не может работать в Америке, поэтому возвращался во Францию, когда только мог. Моя мама не путешествовала. Она занималась своими делами, так что ему приходилось искать работу, но он никогда не задерживался дольше, чем на пару месяцев. В основном мы жили на её зарплату секретаря.

— Он, должно быть, действительно любил вас, ребята, раз возвращался туда, где не хотел быть.

Бо поднял взгляд с тарелки.

— Я часто задаю себе этот вопрос. — Он прочистил горло.

— Он, наверное, скучал по тебе, — сказала Лола, жуя. — Приятно, когда по тебе кто-то скучает. — Её сердце упало, когда она это сказала.

Вероятно, этот момент в своей жизни она запомнит. Ей нужно было отвести взгляд от Бо. Он был той самой причиной, из-за которой она не скучала по Джонни настолько, насколько могла себе представить.

— Ты была в Париже? — спросил он, вырывая её своим голосом из раздумий.

— Нет, — сказала она. — Вегас — мой самый дальний предел путешествий.

— Возможно, тебе стоило бы там побывать, — Он выпил свой апельсиновый сок, глядя на неё поверх бокала.

Она пожала плечами.

— Не прямо сейчас. Это шанс для нас что-то изменить...

— Для нас? — спросил он, морща лоб. — Меня?

— Нет, меня и Джонни. Собственный бизнес — это большая ответственность, и я не хочу все испортить в самом начале. Я ... — она остановилась, глядя на его лицо. — Что такое?

— Я уже говорил тебе, — сказал он. — Сегодня вечером мы с тобой только вдвоём. Если бы я был твоим парнем, ты продолжала бы переживать за своего бывшего?

— Я просто подумала, так как мы ...

— Правила не изменились только потому, что мы все испачкали.

У Лолы отвисла челюсть. Это было похоже на то, словно кто-то щёлкнул переключателем, как будто несколько минут назад они не были игривыми, как два молодых любовника.

— Ты понимаешь, как это звучит?

— Скажи мне, — подбодрил он жестом своей вилки. — Пожалуйста.

— Как будто я твоя марионетка или что-то в этом роде. Я не думаю, что когда-либо встречала такого человека, который мог бы контролировать все на свете.

Он пожал плечами.

— Ты, кажется, не возражала против моего контроля раньше. На самом деле ... Я думаю, ты сказала, что это заводит.

Лола встала с постели и скрестила руки на груди. Он поднял глаза.

— Что?

— Не смей бросать мои откровения мне в лицо. Ты думаешь, мне было легко это сказать? Что мне нравится быть с кем-то, кроме ...

— Не смей произносить его имя, — сказал он, опустив вилку.

— Простите, господин, — сказала она. Она сознательно провоцировала его, и ей было не по себе от взгляда и выражения его лица. Но Лола была слишком занята, чтобы заботиться о такой ерунде.

— Почему бы тебе просто не подойти и сказать, что я должна говорить.

— Это слишком много для тебя? Просить, чтобы ты не говорила о своём парне, когда ты здесь со мной? — Он весь словно окаменел, а спина напряглась.

— Хорошо. Я не стану говорить о нем. — Она инстинктивно сделала шаг назад. — Но это не значит, что я не буду о нем думать.

— Теперь ты сознательно провоцируешь меня. Я не хочу, чтобы ты говорила о нем, и я определённо не хочу, чтобы ты думала о нем, пока ты в моей постели.

Она указала на него пальцем.

— Ты думаешь, что деньги дают тебе право на все. Ты заплатишь мне, а я сделаю все, что ты скажешь. Знаешь что? Ты не можешь контролировать мои мысли.

Его лицо превратилось в маску, как и следовало ожидать, учитывая, что она проверяла его самоконтроль на прочность.

— Как ты теперь себя чувствуешь? — подтолкнула она.

Он встал с кровати.

— Лола, я пытаюсь быть терпеливым ...

— Зачем? Приказывай, я сделаю все, что хочешь, — пробормотала она, двигаясь, чтобы обойти его. — Но ты ничего не сможешь сделать, чтобы я не думала о нем, когда я с тобой.

— Куда ты пошла?

— Мне нужна одна минутка.

Он заблокировал ей проход своим телом.

— У тебя не будет ни минутки, если я её тебе не дам. Понимаешь?

Она метнулась вправо, но Бо поймал Лолу сзади за талию и поднял. Они боролись друг с другом, пока Бо не прислонил её к окну. Он схватился за лацканы халата Лолы, потянул его и прижал обнажённые груди девушки к изумительно холодному стеклу. Одна рука закрыла ей рот. Он толкнул Лолу своими бёдрами так, что плечи девушки встретились с окном.

— Возьми свои слова назад, — сказал он ей на ухо.

За окном горели ночные огни города. Спина девушки была тёплой от жара Бо, но её соски буквально обжигало холодом. Она захныкала, не в силах говорить.

— Если я уберу свою руку, больше ни слова о нем, черт возьми, если я сам не подниму эту тему.

Она кивнула. Бо отпустил руку.

— Люди могут увидеть нас, — сказала она, стыдясь очевидного предвкушения в голосе.

— Не нас, тебя. Меня не видно. — Он отодвинул ткань халата и вошёл в неё сзади.

Она застонала, ощутив, как стала полностью наполнена им. Он остановился.

— Скажи мне правду. Ты думала о нем раньше?

Она стиснула зубы. Как будто она могла думать о чём-нибудь ещё, когда Бо брал её там, где хотел. Он вышел и снова резко вошёл в неё. Она прижалась к окну ладонями. Бо схватил её запястья и удерживал их там, когда начал быстро и жёстко вколачиваться в девушку.

— Я собираюсь согнуть тебя и отшлёпать чертовски сильно, если ты не ответишь. — Это была не пустая угроза. Прежде чем она смогла сформулировать ответ, он выпустил одну из её рук и ударил Лолу по заднице.

— Что ты делаешь? — воскликнула она. Это был удар, чтобы наказать её, но он только усилил возбуждение и надломил плотину, отделяющую её от потока удовольствия. Она уже собиралась кончить.

— Ответь мне, или я превращу эту сладкую белую задницу в пылающую красным, Лола. Скажи мне правду.

Она втянула воздух. Угрозы не причиняли ей физического вреда, напротив, они делали её более жаждущей, более чувственной.

— Что ты хочешь, чтобы я...? Я... я люблю его...

Он снова ударил её, еще сильнее, на этот раз с быстрым, восхитительным укусом её плеча.

— Я не думала о нем, — призналась она одним взбудораженным вздохом. — Я не могу. Когда ты внутри меня, больше ничего не существует.

— Хорошая девочка. — Он снова схватил её запястья, чтобы распять Лолу по окну. Стекло задрожало под телом девушки, когда он взял её.

— Ты думаешь, это можно контролировать? — спросил он между толчками. — Ты не знаешь и половины этого. Я хочу запереть тебя в этой комнате, кормить тебя и трахать по своему графику. Тогда ты на самом деле будешь моей. — Он обвил рукой ее горло, чтобы она не смотрела никуда, кроме окна и улицы. — Покажи им шоу, ma chatte. Не стесняйся. — Он отпустил ее лицо, чтобы помассировать клитор.

Она прижалась щекой к запотевшему стеклу.

— Сейчас, — сказала она. Ее пальцы сжались в кулаки. — Я собираюсь кончить.

Он вышел из неё и отступил назад.

— Еще нет.

— Пожалуйста. — Она опустилась на колени и положила руку себе между ног.

— Не надо, — сказал он, нависая над ней. — Не смей кончать.

— Не хочу, — сказала она. — Я пытаюсь прекратить это.

— Прекратить? — Он выглядел недоверчивым.

— Я хочу, чтобы ты это сделал.

— А. — Он улыбнулся и отступил назад. — Всё хорошо. Очень хорошо. — Он вытащил из корзины клубнику. — Подойдёшь ко мне?

Лола поползла по полу, слегка криво, из-за постоянной боли между ног. Она позволила ему накормить себя клубникой. Бо наклонился и слизал сладость с ее губ.

— Теперь ляг на спину и согни колени, — прошептал он ей в рот.

Это была команда, которой она подчинилась без колебаний.

— Раскройся шире, — сказал он.

Она прижалась к нему и схватила обеими руками кровать.

— Все, — сказал он. — Держись за неё.

— Ты обращаешься со мной как с собакой, — сказала Лола, но даже она сама слышала собственное тяжёлое дыхание.

— И твоё послушание заслуживает награды. Разве ты не хочешь знать, какой приз тебя ожидает?

Она превратилась в желе, бесхребетный кусок пластилина, из которого он мог лепить все, что пожелает. В ее мире ничего не было, кроме него, большого и голого, нависающего над ней.

— Да, Бо.

Он присел на корточки и провёл пальцем по ее животу и по лобковой кости. Его пальцы дотрагивались до внутренней части бедра Лолы, пока он касался её.

— Ты дрожишь, — сказал он. — Скажи, чего ты хочешь.

— Прикоснись ко мне, — сказала она тихо.

— Я и так касаюсь тебя.

— Ниже

Он положил руку на ее колено.

— Тут?

— Выше.

Он скользнул рукой по складке ее попы.

— Ты имеешь в виду здесь?

— Нет, — прошептала она. — Выше.

— Тебе следует быть более конкретной.

— Моя киска, — сказала она.

Он улыбнулся.

— Я хотел бы коснуться твоей киски.

Грудь Лолы поднималась в такт учащённому дыханию.

— Чем мне прикоснуться? — спросил он.

Ее веки дрогнули.

— Что ты имеешь в виду?

Он намочил палец и обвёл им вокруг ее входа, с удовольствием разглядывая, как она напрягается от его движений.

— Этим? — Он подождал, пока она снова не посмотрит на него. — Или ты хочешь чего-то другого?

— И этим тоже, — сказала она. — Но.… Твой рот. Хочу твой рот.

Он провёл руками по ее бёдрам и ухватился за колени девушки, раздвигая их так широко, как только смог. Бо положил ладони между ног Лолы, разводя её губы большими пальцами. Спина Лолы изогнулась, ее соски заострились и гордо смотрели в потолок.

— Отлично, — сказал он. — Просто оставайся в таком положении, и все будет прекрасно.

Он сел перед ней на пол. Его руки обвились вокруг ее бёдер, когда он всосал ее клитор, засунув в неё язык. Лола чувствовала, что её позвоночник разломится пополам, если она шевельнётся.

— Теперь я знаю, — сказал он. — Это именно то, до чего я всегда буду голоден.

Она потянулась, чтобы прикоснуться к его волосам, но он поймал ее запястье и оттолкнул назад.

— Используй свои слова, ma chatte. Мне приятно слышать твой голос.

Она снова ухватилась за кровать.

— Вот так, — сказала она, когда кончик его языка массировал ее клитор. — Продолжай так делать.

Он продолжил, и когда она была близко, он застонал, прижавшись губами к ее киске. Он почувствовал, как Лолу накрыли первые волны оргазма, и отправил еще один свой стон вглубь ее тела. Этот звук нашёл отклик, и Лола задрожала.

— Ты права, — сказал он, не шевелясь, — Завтрак в постели действительно прекрасен.

Она кончила. Его голос, всегда такой глубокий и твёрдый, превратил эти слова в неожиданно чувственные. У него были свои способы разрушить ее контроль. Он продолжил целовать ее между ног, пока она не кончила ещё раз.

— Как ты? — спросил он, его губы ласкали ее внутреннюю сторону бедра.

— Тебе обязательно спрашивать? Я разлетелась на миллион осколков.

— И я тоже. — Он обхватил её талию своими руками и сжал. — Я мог бы наслаждаться тобой часами. Днями. Думаю, может быть, нам стоит отдохнуть.

Она освободила руки и опёрлась на локти.

— Отдохнуть?

— У нас осталось пару часов. Не беспокойся, я не просплю.

— Дело не в этом, — сказала она. Этот раз был таким же быстрым, как и тот, когда он подвёл её к оргазму у окна, он еще не кончил. — Разве ты не...?

— Я не, что?

Она отвела взгляд. Какая ей разница, удовлетворён ли он? Это не было требованием их сделки.

— Ничего, — сказала она. — Мы ложимся спать.

— Хорошо. — Он встал и помог ей подняться. Бо скинул все тарелки с завтраком на тележку и отбросил в сторону большие подушки.

— Ты уверен, что хочешь именно этого? — спросила она осторожно. Для опытного бизнесмена он использовал свои часы не в полной мере и достаточно расточительно. Трудно было поверить после того стресса, который она перенесла, принимая решение, что их ночь почти закончилась.

— Единственное, чего я сейчас хочу, — сказал он, укладываясь в постель, и не глядя на нее, — разбить все часы в этом номере и в мире. Но я не могу. Просто давай спать.

Там, где должно было быть ее сердце, образовалась пустая, ноющая боль. Должно быть, потому что только бессердечный человек смог бы сопротивляться Бо в этот момент. Должно быть, потому что ее сердце не принадлежало этому ложе. Она забралась прямо в его объятия и свернулась калачиком. Он выключил прикроватную лампу.

— Если бы я не измотал тебя, мы могли бы поговорить еще немного, — сказал он. — Мне это понравилось.

Ее глаза были уже закрыты, и он больше ничего не сказал. Лола поддалась собственническому ощущению его руки вокруг своего тела и заснула.