Этот поцелуй стал для Сэйнта потрясением.

Хотела мадам Венна это признать или нет, но ее тянуло к нему. Время заставило его поставить под сомнение свои воспоминания о той единственной ночи страсти, которая у них была. Воспоминания о предшествующем флирте и о дружбе не сохранились, потому что он был слишком груб тогда.

Слишком нетерпелив.

Сначала он решил, что испугал ее, но позже понял, что это не так. Мадам Венна была женщиной опытной, выжившей и преуспевшей в опасном мире торговли плотью и грехом. Мало что могло так на нее подействовать и мало кто.

«Но я смог», — подумал он.

Сэйнт успокаивал себя этой мыслью. Это, несомненно, указывало на то, что он ей небезразличен. Ему было под силу нарушить ее душевный покой, и он намеревался воспользоваться этим своим качеством с выгодой для себя.

Вместо того чтобы явиться на следующий же вечер, Сэйнт намеренно не показывался в «Золотой жемчужине» несколько дней. Он полагал, что этим дает ей возможность убедить себя в том, что она неуязвима для его чар. Что она сможет противиться ему и взаимному влечению, которое они оба отрицали.

Вот только сам Сэйнт перестал ему противиться.

Мысли об этой женщине преследовали его шесть долгих лет. Настало время что-то с этим делать. Он подозревал, что, когда снова соблазнит ее и когда их обоюдное вожделение будет удовлетворено, его одержимость восхитительной, хоть и странной хозяйкой борделя сойдет на нет.

— Милорд, прошу меня простить за вторжение.

Сэйнт оторвал взгляд от стопки писем, которые собирался прочесть.

— Что-то случилось, Томас?

Дворецкий заколебался, что не предвещало ничего хорошего.

— К вам пришли. Я знаю, вы распорядились не беспокоить вас, но это леди Кокрелл, милорд, и она уверяет, что произошло нечто очень важное.

Черт! Действительно, должно было стрястись что-то необычайное, чтобы его матушка решила навестить сына.

— Вы пригласили ее войти?

Дворецкий с оскорбленным видом вскинул голову.

— Разумеется, я проводил ее светлость наверх, в гостиную.

— Хорошо, — мрачно промолвил Сэйнт. Ну почему дворецкий не мог сказать ей, что ее сына нет дома? — Я выйду к ней.

Взяв со стоявшего рядом кресла сюртук его светлости, дворецкий произнес:

— Вы очень великодушны по отношению к родственникам, милорд.

Его мать с этим, скорее всего, не огласилась бы.

— И не нужно нести чай. Леди Кокрелл к нам ненадолго.

В это время в другом конце города мадам Венна просматривала меню на следующую неделю. Стоявший рядом управляющий прикидывал затраты. В ожидании доставки продуктов она провела в «Золотой жемчужине» всю ночь. Хотя сегодня были предпочтительнее сдержанные наряды Кэтрин, ей пришлось быть в ярком вечернем платье мадам Венны. В этом золотистом платье она чувствовала себя оранжерейным цветком, брошенным в огород.

Ей следовало бы вернуться домой, в свое скромное, но благоустроенное жилище, где она могла бы отдохнуть от роли мадам Венны и на несколько часов освободить Кэтрин из умственной и физической темницы. Быть двумя совершенно разными женщинами ох как не просто! Бедная Кэтрин очень страдала от постоянного гнета «Золотой жемчужины».

Несмотря на то что ее работники вполне могли сами заниматься приемом и разгрузкой запасов угля, продуктов, вин и всего прочего, необходимого для того, чтобы посетители борделя ни в чем не испытывали недостатка, она предпочитала лично наблюдать за повседневной работой своего заведения. Ее старая компаньонка миссис Свити часто напоминала ей, что даже преданнейший из слуг не сможет устоять перед искушением прикарманить при случае что-нибудь полезное. Чтобы защитить работников от их собственной природы, благоразумно было неустанно следить за погребами и амбарными книгами.

Это была самая спокойная часть дня.

К утру большинство гостей «Золотой жемчужины» вспоминали, что у них есть определенные обязанности, и возвращались домой. Однако всегда находилось несколько клиентов, которые оставались в «Золотой жемчужине» на день и спали до вечера, пока слуги подметали, натирали мебель, стелили свежее постельное белье и избавлялись от следов вчерашнего кутежа.

Миссис Свити была помешана на чистоте. Она считала, что хорошо проветривать помещения полезно для здоровья девочек и клиентов. Мадам Венна с ней соглашалась, но на этом не останавливалась — она настаивала на том, чтобы все ее работники были хорошо накормлены и находились под наблюдением лекаря. Дополнительные расходы ее не смущали. По-другому она не могла, так как отвечала за этих людей. У большинства из них не было семьи, а почти все семейные были проданы в бордель их же родственниками.

Спасти всех она не могла, но делала все, чтобы облегчить жизнь хотя бы тем немногим, которым имела возможность помочь.

В дверь громко постучали. Не успела она откликнуться, как кто-то приоткрыл дверь, скрипнув петлями, и в проеме показалось лицо Эйбрама.

— Мадам В, у черного хода дожидается какой-то тип. Просит позволить поговорить с вами.

Мадам Венна и Финни обменялись понимающими взглядами. Разумеется, опять что-то стряслось. То и дело происходило что-то непредсказуемое.

— Хочешь, чтобы я разобрался? — спросил Финни.

Этот тридцатипятилетний мужчина когда-то обслуживал клиентов в борделе миссис Свити — как мужчин, так и женщин. Еще он обладал прямо-таки феноменальными математическими способностями.

Когда мадам Венна продала старый бордель, она предложила Финни стать управляющим «Золотой жемчужины», и тот согласился. Иногда он проводил вечер наверху с каким-нибудь гостем, но только если у него было на то желание. Миссис Свити так и не смогла оценить его по достоинству.

— Нет, заканчивай здесь, наверху.

— Тогда тебе понадобится это, моя красавица. — Финни взял полумаску, бархатную, отделанную кружевами. По сравнению с другими изысканными масками эта казалась скромной.

— Он сказал, как его зовут? — спросила мадам Венна у Эйбрама.

— Нет, мадам, — пробасил слуга. — Он сказал, что это у него вместо визитной карточки. — Эйбрам протянул сложенный листок бумаги.

В растерянности мадам Венна взяла бумагу и прочитала написанное на ней имя.

— Ты заглядывал сюда?

— Что толку? Я все равно в буквах не силен.

Мадам Венна развернула бумажку и прочитала написанное имя.

«Кэтрин Деверолл».

К ней явился человек из прошлого.

— Леди Кокрелл, какая честь для меня! — воскликнул Сэйнт, мысленно отметив, что его мать даже не села. — Когда мы в последний раз виделись? Года два назад?

— Сэйнтхилл!

Если он надеялся на какие-либо проявления любви со стороны женщины, подарившей ему жизнь, его ждало разочарование. Однако о манерах она не забыла. Реверанс виконтессы получился не таким грациозным, как он ожидал. Он внимательно вгляделся в лицо матери. Тени под глазами указывали на то, что последние ночи у нее были беспокойными. Несколько недель назад он услышал, что его мать недавно отметила пятидесятилетие. Лорд Кокрелл устроил бал в ее честь, но Сэйнту приглашение никто не прислал.

— Прошу прощения за вторжение. Я не стала бы настаивать на встрече, если бы дело не было действительно важным.

— В этом я нисколько не сомневаюсь, леди Кокрелл. — Сэйнт жестом предложил ей сесть. — Итак, что привело вас ко мне?

Женщина глубоко вздохнула, как будто готовясь к его возражениям.

— Твоя сестра. — Виконтесса опустилась в одно из кресел.

— Моя сестра? — медленно произнес он, как будто пробуя слово на вкус. — Прошу прощения, сударыня, но я отчетливо помню, как мне говорили, что мой батюшка отдал Богу душу на очередной любовнице, когда мне было шесть лет отроду.

Виконтесса закрыла глаза.

— Единоутробная, — произнесла она усталым голосом. — Тебе прекрасно известно, что у нас с лордом Кокреллом сын и две дочери.

Да, он знал, что у матери были другие дети. Через год после смерти отца мать вышла за лорда Кокрелла, который был старше и уравновешеннее ее первого мужа. Вскоре после скромной свадьбы Сэйнт был бесцеремонно отослан в школу и забыт.

Нет, Сэйнт не винил ее… Во всяком случае, теперь. Мальчиком он не понимал, что же натворил такого, из-за чего мама перестала любить его. Потом-то он понял, каковы причины ее холодного отношения к нему, хотя и не мог этого принять. По правде говоря, его отец никогда не делал тайны из своего распутного образа жизни, а после скандальной кончины его неблаговидные делишки обросли легендами. Мать Сэйнта пережила это унижение, и Кокрелл стал для нее олицетворением новой жизни. Но первенец был постоянным напоминанием о былом. Она постепенно избавилась от всего, что связывало ее с покойным Сэйнтхиллом, в том числе и от его наследника.

Садиться Сэйнт не стал, вместо этого он облокотился на высокую спинку одного из кресел.

— И какое отношение ваш ребенок имеет ко мне? — поинтересовался он. Со своими сестрами и братом он не был знаком — матушка держала свой драгоценный выводок подальше от таких людей, как он.

Леди Кокрелл замешкалась с ответом. Впервые после того, как она переступила порог этого дома, ее лицо выражало неуверенность.

— Как ты знаешь, нашей Бекки посчастливилось два года назад очень удачно выйти замуж.

— Ничего этого я не знаю, потому что меня с ней никто не знакомил.

Разумеется, он не стал рассказывать, что видел эту девицу несколько раз во время ее первого сезона. Она была шатенкой, как и ее отец, а лицом, как показалось Сэйнту, была очень похожа на мать в молодости. Он позаботился о том, чтобы его друзья, особенно Вейн и Фрост, держались от нее подальше. Мать Вейна, леди Незерли, в том году решила подыскать сыну пару, и прелестная дочь лорда Кокрелла могла привлечь ее внимание. А что касается Фроста, то этот парень вообще не знал удержу, когда ему чего-то хотелось.

Тяжелый взгляд леди Кокрелл мог заставить его разволноваться, если бы он был ребенком, но леди ошибалась, полагая, что теперь ее осуждающий взор может устрашить его.

— Бекки замужем за лордом Перри. Ты не встречался с этим джентльменом?

Имя тут же вызвало в памяти Сэйнта образ молодого человека со свежим лицом в веснушках и с темно-каштановыми волосами. В последний раз, когда он его видел, Перри заблевал туфли какому-то бедолаге.

— С Перри я знаком не больше, чем с вашей Бекки, — сухо произнес он. — Есть какая-то причина, почему я должен о них вспоминать?

Губы леди Кокрелл сжались.

— Вы одна семья, Сэйнтхилл, и ты в ответе за…

— Ошибаетесь, сударыня, — оборвал он мать, не желая слушать нравоучения. — Это дети вашего мужа. Он глава вашей семьи. Если ваш супруг настоящий мужчина, он будет не в восторге от того, что вы явились ко мне со своими душещипательными историями.

Сэйнт выпрямился.

— Прошу прощения. Меня ждет работа.

В глазах женщины блеснули слезы.

— Мой муж не может помочь мне в этом. Он не связан с грязным миром, как…

Тут Сэйнту все стало ясно как божий день.

— А, вы хотели сказать, как я. Ну-ка, попробую угадать… Перри вляпался в историю, верно?

Слезы катились по ее щекам. Она открыла сумочку и достала носовой платок. Сэйнт подумал, что должен был бы предложить платок из своего кармана, но было уже поздно.

— Да, — кивнула она, высморкавшись в тонкий платок. — Как говорит Бекки, у ее мужа появились новые друзья. Рейвеншоу, Ньютон и другие, фамилий которых я не помню. После этого мой зять сильно изменился. Один друг, которому можно полностью доверять, сообщил дочери, что ее муж стал бывать в одном заведении с дурной репутацией. Если верить слухам, тебе хорошо известны заведения подобного рода.

Черт! Рейвеншоу был шурином Рейна. А еще этот человек был сущей сволочью. Сэйнт посмотрел на мать. У него появилось неприятное чувство, что и с борделем этим он хорошо знаком.

— Думаю, я снова угадаю. «Золотая жемчужина».

— Вчера вечером лорд Перри не пришел домой. Его друзья уверяют, что не знают, где он находится. Но кто-то намекнул, что Перри иногда снимает номер в борд… в этом месте. И причиной тому может быть какая-то женщина.

«Перри не умеет хранить свои секреты, так же как и не умеет пить», — подумал Сэйнт, но оставил свое мнение при себе.

— И чего вы от меня ждете?

Леди Кокрелл оживилась и подалась вперед.

— Вытащи его из «Золотой жемчужины». Он должен жить в семье.

В отличие от Сэйнта.

Он тяжело вздохнул.

— А вы не думали о том, что Перри, возможно, не хочет, чтобы его спасали? Что он мечтает оставаться в постели любовницы?

— Мой зять сбился с пути. Его так называемые друзья затягивают его все глубже и глубже в трясину, в которой сами давно погрязли. А ведь он недавно узнал, что его жена ждет ребенка. Он нужен дома.

— Найдите кого-нибудь другого, — резко бросил Сэйнт и направился к двери. — И пусть он выполнит ваше поручение.

— Не смей уходить, я не твоя служанка! — Леди Кокрелл встала из кресла и пошла за ним следом. — Ты такой же, как твой отец. И я уверена, что ты знаешь этих людей и места, где они бывают.

Упоминание об отце ошеломило его, как удар наотмашь по лицу.

— Несомненно.

Леди Кокрелл остановилась у него за спиной.

— Еще я знаю, что ты можешь быть благородным человеком, когда тебе этого хочется. Твоя семья не так много просит у тебя, однако я вынуждена настаивать. Нам нужна твоя помощь.

— Что ж, хорошо. Если Перри для вас так много значит, я верну его в лоно любящей семьи. — Сэйнт покашлял, прочищая горло. — Томас проводит вас. — Он открыл дверь и вышел из гостиной, зная, что дворецкий позаботится о его матери.

Он не заметил, что леди Кокрелл подошла к самой двери, остановилась и проводила взглядом сына, который едва ли не бежал по коридору, точно находиться рядом с нею для него было невыносимой мукой.