Превращение Кэтрин Деверолл в мадам Венну было сравнительно простым делом. Никто на улице не обратил внимания на неприметно одетую женщину с закрывающей лицо густой вуалью, которая вошла в «Золотую жемчужину» через черный ход. Работники заведения привыкли к ее переодеваниям и страсти к скрытности. За молчание она им щедро платила. Те, кому она была известна как мадам Венна, считали ее эксцентричной особой, а те немногие, кто знал ее как Кэтрин, понимали, насколько велика ее потребность вырваться из золотой клетки, которую она для себя построила.

— Как она? — спросила мадам Венна, входя в одну из спален, в которых отдыхали ее девочки. Анна, Хонора и Эстер расступились, давая ей подойти к лежавшей на кровати молодой женщине. — О, Мина!

Кулаки ее сжались, когда она опустилась на край кровати. Какой-то мерзавец избил Мину и ударил несколько раз по лицу. Ранка на коже и уродливо раздувшаяся скула указывали на то, что на пальце у него был кольцо.

— Очень больно?

Брюнетка покачала головой, отняла руку с мокрой тряпкой от челюсти и показала еще несколько кровоподтеков.

— Холодная примочка помогла, — сказала она. Ее глаза напомнили мадам Венне две черные стеклянные бусинки.

— А еще настойка опия, — добавила Анна, садясь с другой стороны кровати.

Ее ненавязчивая, по-матерински нежная заботливость, похоже, успокаивала Мину. Она прижалась к Анне и задрожала.

Хонора положила руку на плечо мадам Венны.

— Схожу посмотрю, чем может кухарка накормить нашу девочку, — сказала она и тихо вышла из спальни.

Мадам Венна собиралась поручить заботиться о пострадавшей Анне и другим женщинам. Ей нужно было заняться делом, и в ее власти было кастрировать негодяя за жестокость.

— Мина, кто это сделал? — спросила она.

Эйбрам еще не появился. Задержал ли он этого человека? Мадам Венна хотела посмотреть ему в глаза, прежде чем ее люди вырвут ему руки и бросят его в Темзу.

И это самое милосердное из наказаний для этого ублюдка.

К сожалению, такие вопросы требовали деликатного подхода. От полиции в данном случае проку не было. Если подать жалобу, эти господа скорее Мину потащат в суд, чем ее богатого обидчика.

— Это был кто-то из постоянных?

— Нет, — пробормотала Мина, борясь с сонливостью. — Но я пару раз видела его раньше в зале.

— Назови его имя.

Мина поморщилась.

— Он, кажется, не назвался. Когда мы поднялись в номер, он завязал мне рот платком, а потом связал руки и ноги.

Эсфирь прокашлялась и сообщила:

— Я разговаривала с ним в зале, правда недолго. Он назвался знакомым лорда Малкастера. Наверное, потому его и пропустили. Его зовут Холвард. С ним был еще один. Некий мистер Ройлз.

В горле мадам Венны пересохло.

— Молодой или старый?

Вопрос ее, похоже, встревожил Эстер.

— Что, простите?

— Этот Ройлз… Он мужчина в возрасте или молодой? Ему немного за тридцать?

— М-молодой. Лет тридцать, пожалуй, — пролепетала женщина.

Мадам Венна и Анна обменялись многозначительными взглядами.

— Чтоб ему пропасть! И в моем собственном доме! — Мадам Венна наклонилась к Мине и поцеловала ее в лоб. Поднявшись, она заметила, что у нее дрожат руки. — Ройлз присоединился к вам с Холвардом в номере?

— Не сразу. — Мина побледнела и сползла вниз по подушке. — Я знаю, что нарушила правила, пустив в номер двоих неизвестных. Но этот Холвард сказал, что знаком с Малкастером, и Ройлз…

— Договаривай.

— Мистер Ройлз… Он еще сказал, что очень хорошо вас знает, — призналась Мина. — Я вроде не глупая, но тогда не подумала, что мне может что-то угрожать.

«Это я косвенно виновата в том, что случилось с Миной», — подумала мадам Венна. Вместо того чтобы находиться в «Золотой жемчужине», она несколько часов провела в доме лорда и леди Синклер. Интересно, что было бы с Джулианой, Софией, Изабель и Реган, узнай они, что дышали одним воздухом с владелицей известного борделя?

— Вы простите меня?

Слабый голос Мины отвлек мадам Венну от нерадостных мыслей.

— Конечно. С тебя достаточно того урока, который преподал тебе Холвард.

Она не знала, кто такой Холвард, но об этом можно было спросить у Малкастера.

— Отдыхай, Мина. — Она подняла глаза и увидела Хонору, вернувшуюся с подносом в руках. — Прекрасно. Проследите, чтобы она обязательно выпила горячего бульону перед сном.

— Да, сударыня.

Она не удивилась, когда Анна вышла следом за ней в коридор.

— Как Ройлз сумел пройти в «Золотую жемчужину»? — спросила мадам Венна. Она вся дрожала от сдерживаемой ярости.

— Эйбрам и его люди никогда не пропустили бы человека с этой фамилией. Наверное, на входе он назвался другим именем, — нахмурившись, предположила Анна.

— Или кого-то подкупил. — Она подняла руку, отметая возражение Анны. — Каждый человек имеет свою цену, и не все питают слабость к одним лишь деньгам. Впрочем, скорее всего, ты права. Ройлз скрыл свое настоящее имя.

Отцу она уже заплатила, быть может, теперь его сын решил поживиться за ее счет? Но единственное, чего этот человек заслуживал, — это острый нож в живот.

— Мадам В!

Она посмотрела за спину Анны и увидела торопливо приближающегося Эйбрама.

— Надеюсь, вы взяли их?

Лицо мужчины блестело так, словно он долго бегал вверх вниз по лестнице.

— Я подвел вас, сударыня. Эти твари, которые побили нашу девочку… Они ушли. Прошло ведь несколько часов, прежде чем забеспокоились о Мине.

Стоило ей провести один-единственный вечер не в «Золотой жемчужине», и все пошло наперекосяк!

— Я не виню тебя, Эйбрам. Ты не можешь уследить за всеми. Но я хочу знать, как эти люди сумели войти в мой дом и выйти из него, не вызвав подозрения у наших охранников. Найди болвана, который пропустил их. И если не сможешь привести ко мне этого мерзавца, мне хватит и его головы.

— Слушаюсь, сударыня. — Эйбрам низко поклонился. — Я лично этим займусь.

Он бросился к лестнице. Она пошла за ним, но не так быстро.

— Анна, собери всех девочек и обслугу, мне нужно с ними поговорить. Пусть Эсфирь опишет Ройлза и Холварда. Каждого джентльмена, подходящего под это описание, нужно незаметно отвести в сторону, чтобы проверить его личность. Напомни всем правила заведения. Если будут жалобы, я хочу об этом знать.

— Не беспокойся, я обо всем позабочусь. — Анна придерживала подол платья, поспевая за хозяйкой. Вдруг у самой лестницы она взяла ее за руку, заставив остановиться. — Не вини себя. Даже если бы ты находилась здесь, это все равно могло произойти.

— Возможно, — не стала спорить мадам Венна, хотя ее злость и чувство вины не уменьшились. — И все равно это мой дом, поэтому вина лежит на мне.

Для того чтобы наказать злодеев, полиция ей была не нужна.

— И еще кое-что. Лорд Сэйнтхилл…

Она вздрогнула.

— Что с маркизом?

— Лорд Сэйнтхилл был здесь. — Анна глубоко вздохнула, потому что не сомневалась, что Кэтрин провела этот вечер с Сэйнтом. — Он хотел поговорить с вами.

Ноги у мадам Венны сделались ватными, она выругалась и поморщилась, когда совсем не элегантно плюхнулась на верхнюю ступеньку лестницы. Этот подлец, должно быть, направился в «Золотую жемчужину» сразу после того, как пожелал ей спокойной ночи.

— Вот и замечательно. Я знала, что его роман с Кэтрин долго не продлится.

— Эй ты, коварный тип, иди выпей с нами! — позвал Фрост Сэйнта и пинком подтолкнул в его сторону пустое кресло.

Сэйнт пришел в «Нокс» в поисках компании и застал только Хантера и Фроста, которые выпивали в общем зале клуба.

Фрост взял со стола бутылку с вином и наполнил бокал.

— Садись и расскажи-ка нам с Хантером, как ты отвозил домой прекрасную и лживую Кэтрин Деверолл. Только во всех подробностях. Чем больше разврата, тем будет выше мое мнение о тебе, друг мой.

Сэйнт недовольно покосился на жизнерадостного товарища.

— Поясни-ка, Фрост, какую именно часть моей просьбы никому ничего не рассказывать ты не понял? — спросил он, усаживаясь за стол.

Хантер с любопытством смотрел на друзей.

— О чем это вы бормочете?

То ли количество выпитого вина развязало Фросту язык, то ли это было проявлением скверного характера, но он тут же выпалил:

— О прелестной мисс Деверолл.

— Попридержи язык! — Похоже, заставить замолчать графа могло только насилие.

Он отмахнулся от предостережения Сэйнта так, словно ощутил неприятный запах.

— Это просто чудо какое-то, что до сих пор никто ее не раскусил. — Фрост, прикрыв рукой рот, рыгнул. — Мы с Сэйнтом, разумеется, побывали между ее соблазнительными нежными ножками. Только любовника мог одурачить ее маскарад.

Недоуменное выражение лица Хантера делало его таким комичным, что Сэйнт, наверное, рассмеялся бы, если бы не являлся главным действующим лицом рассказа Фроста. Заметив грозный взгляд, его светлость подался вперед, чтобы никто посторонний не услышал его слов.

— Так значит, вы оба спите с мисс Деверолл. Почему-то меня это не удивляет. Постойте… Нет, по кислой физиономии Сэйнта я вижу, что он не ведал о двойной любовной игре леди.

Сэйнт ожег взглядом Хантера.

— Что ты несешь? Я не спал с мисс Деверолл, понятно?

Фрост отпил из бокала.

— Я тоже.

Хантер провел пальцами по своим темным волосам.

— Не пойму я вас.

Фрост криво усмехнулся.

— Что ж тут непонятного?

Но прежде чем Хантер успел что-либо сказать, к их столику подошла одна из девочек мадам Венны. Сэйнту вдруг подумалось: что, если она наблюдает за ним и его друзьями, а потом передает хозяйке их тайные разговоры? С негодованием он посмотрел на Фроста, но тот смотрел в другую сторону. Сэйнт достаточно хорошо знал Фроста, чтобы понимать: он пришел к тому же выводу, но ему было наплевать. Ничто не ускользало от его внимания. Однако в эту минуту глаза графа были нацелены на пышные груди женщины, выпирающие из-под корсета; рукой он поглаживал ее по спине.

— Джентльмены, похоже, мне следует принести вам еще несколько бутылок, — сказала женщина, не отрывая взгляда от лица Фроста. — Беруса задержали дела, и он прислал меня, чтобы я исполнила все ваши желания.

Ее звали Джудит. Сэйнт не забыл, как однажды выиграл у Фроста пари с ее помощью. Раз или два Сэйнт и сам вкушал ее прелестей. Рассказывала ли Джудит об этом хозяйке? Он закрыл глаза и застонал — разумеется, рассказывала. Мадам Венне было известно все до малейшей пикантной подробности.

— Оставь нас, — произнес Сэйнт, не открывая глаз.

— Зачем же так грубо, приятель? — возмутился Фрост. От его веселости Сэйнту сделалось совсем тошно. — Я всегда готов поделиться, ты же прекрасно это знаешь.

Как все произошло, Сэйнт не понял. Секунду назад он сидел за столом, а теперь восседал рядом с опрокинутым креслом верхом на друге, пытаясь его задушить. Хантер и еще двое мужчин с трудом смогли оторвать его пальцы от горла Фроста.

Тот сел на полу и усмехнулся.

— Потерял голову, приятель? Или причина где-то пониже?

— Тебе так хочется умереть, мой друг? — бросил Сэйнт, вырываясь из удерживающих его рук. — Еще слово, и я с удовольствием освобожу тебя от тягот этого мира.

— Из-за чего вы схватились? — раздался у него над ухом голос Вейна, и только сейчас Сэйнт заметил, что это Вейн и Дэр удерживают его, вцепившись в его парадный сюртук.

— Ну ясно, набрались уже. Все трое, — сказал Дэр и подошел к Фросту, чтобы помочь ему подняться.

— Я не пьян! — воскликнул Сэйнт. — Я не успел сделать и глотка, когда наш добрый друг начал задираться.

О причинах этого он даже не задумывался. Злобность была такой же характерной чертой его друга, как и цвет глаз. Почти всегда Сэйнт восхищался умением Фроста высказываться метко и остро, но не сейчас. Не тогда, когда дело касалось ее. Вот, значит, что любовь делает с мужчинами! Она настолько лишила его рассудка, что он был готов убить близкого друга из-за незначительной обиды.

Хантер решил, что настала пора объяснить друзьям, что происходит.

— Мы говорили о…

— Довольно! — прервал его Сэйнт и весь напружинился, готовясь снова наброситься на Фроста, если тому вздумается открыть всем правду.

— Старый спор, — сказал Фрост и встал на ноги, хоть и покачиваясь. Джудит скользнула ему под руку, чтобы помочь сохранить равновесие. — Который не стоит того, чтобы проливать из-за него вино и тем более кровь. Причем именно мою кровь. Так что нет смысла разбивать Хантеру нос из-за того, что он не может вникнуть в смысл нашей беседы.

Взгляд Хантера переместился с хитрых, немного осоловевших от выпитого глаз Фроста на охваченного яростью Сэйнта.

— Верно, нет смысла разбивать мне нос, — повторил он слова графа.

У Сэйнта немного отлегло от сердца, когда он увидел, что Фрост не расположен ставить всех в известность о причине их ссоры.

— Рейн и Син присоединятся к нам позже?

Вейн отпустил рукав Сэйнта и разгладил на нем складки.

— Нет. Они остались в опере с женщинами. А мы пошли искать тебя.

— Зачем? Что-то случилось?

Вейн посмотрел на Дэра так, будто ждал от него помощи.

— Дэр решил, что ты захочешь узнать о том, что в театре назревает беда.

Фрост рассмеялся:

— Ну что с вас взять! А я думал, что жены уже отучили вас от драк.

— Дело не в нас, — сказал Дэр и, насупив брови, впился взглядом в Сэйнта, видимо, собираясь говорить о серьезных вещах. — Это твоя дама сердца.

— Откуда ты… — Разумеется, его друзья знали о его чувствах к этой женщине. Знали о том, что он часто бывал в «Золотой жемчужине». Справившись с замешательством, Сэйнт подошел к Джудит. — Зачем твоя хозяйка пошла в оперу? — Когда ее губы приоткрылись, он добавил: — Говори правду.

Наверное, в первый раз Джудит было неприятно внимание порочных лордов.

— Из-за Мины. Прошлым вечером двое мужчин напали на нее и избили. Один из них сказал, что знает лорда Малкастера. Когда мадам В узнала, что Малкастер пойдет в театр, она решила…

Сэйнт зло выругался.

— Она хотела только встретиться с ним, — поспешила добавить Джудит на тот случай, если с мужчиной случилось что-то трагическое.

Мадам В всегда защищала своих девочек из «Золотой жемчужины». Если Малкастер был настолько глуп, что обидел кого-то из них, эта упрямая женщина наверняка захочет сама разобраться с ним.

— Мадам В в хороших отношениях с «Ноксом» и порочными лордами, — напомнил всем Хантер. — Если вы заподозрили, что с ней может случиться что-то плохое, почему не вмешались?

Фрост рассмеялся.

— Вот ведь какая незадача! — сказал он Вейну и Дэру. — Хантер, да у наших разлюбезных друзей сил не больше, чем у подагрического девяностолетнего викария.

— Именно так я бы не выразился, но в целом Фрост прав, — решительно произнес Вейн.

Хантер ухмыльнулся.

— Не согласен. Единственные мышцы, которые у Малкастера исправно работают, — это те, что у него между ног. Моя любимая бабушка загнала бы его, если бы была жива.

Если его друг был слишком пьян, чтобы что-либо понять, Сэйнт точно знал, почему остальные не вмешались в происходящее.

— Дело не в силе. Дело в их благоверных. — Он кивнул на Дэра. — Защищать честь шлюхи — все равно что объявить во всеуслышание, что ты близко с ней знаком и большой любитель продажной красоты. Я подозреваю, что дамы осведомлены о вашем прошлом, однако они не заслуживают публичного унижения.

— Значит, ты все понимаешь, — пробормотал Дэр.

— Да. — Сэйнт знал, что, окажись он на их месте, поступил бы точно так же.

— Поэтому мы с Дэром и пришли к вам. Подойдет любой, ведь вы все трое не женаты, — сказал Вейн, но смотрел при этом на Сэйнта. — У Малкастера будет преимущество, потому что его противника никто не станет открыто поддерживать.

— Малкастер — молодец против овец, а против молодца и сам овца, — с отвращением произнес Дэр. — Только трус станет обижать женщину.

— Я пойду, — вызвался Хантер.

Фрост, водя носом по ушку Джудит, обронил:

— Я тоже в деле.

Сэйнта не удивило, что Хантер и Фрост вызвались помочь. Несмотря на сегодняшнее поведение Фроста, он был порядочным, благородным человеком, как и Хантер. Лучших секундантов было не сыскать.

— Если мы всемером окажемся там, все решат, что мы что-то затеваем.

Дэр пренебрежительно пожал плечами.

— Нас и раньше вышвыривали из театра.

— Ты спятил? — воскликнул Вейн. — Хочешь, чтобы моя беременная жена оказалась посреди кровавой драки?

Дэр побледнел.

— Господи, конечно нет!

Реган была бесстрашной женщиной, но еще она была младшей сестрой Фроста.

— Женщинам не нужно ничего об этом знать. — Сэйнт хлопнул Вейна по плечу, он был благодарен друзьям за то, что они предупредили его. — И поэтому будет лучше, если я встречусь с мадам Венной один. Кто знает, может, мне удастся уговорить ее не нападать на Малкастера при всех.

— Мы уже пробовали, — призналась Джудит. На мгновение она перестала быть соблазнительницей и превратилась в обычную взволнованную женщину. — Но она никого и слушать не стала.

— Меня она послушает, — сказал Сэйнт и про себя прибавил: «Дай-то бог!»