Огонь его поцелуев

Акт 1, сцена 1

20 октября 1812 года

— Я проклинаю тот день, когда вышла за вас замуж, Рейнекорт!

— Кажется, миледи, мы договаривались вести себя прилично, — с деланной невозмутимостью произнес Габриель Аддисон Хаузли, пятый граф Рейнекортский, больше известный в определенных кругах светского общества под прозвищем Рейн.

Он стоял у подножия парадной лестницы, ведущей из большого зала на второй этаж, и наблюдал за тем, как его жена, находившаяся сейчас на шестом месяце беременности, тяжелой походкой взбирается вверх по широким ступеням. Ее живот заметно округлился. Через три месяца она родит ему сына… а может, дочь… И все из-за роковой случайности! Почему она имела несчастье забеременеть в первую же ночь?!

Граф глянул на слуг, которые, как по приказу, появились в дверных проемах, заслышав звук бьющегося фарфора, точнее, позолоченной китайской фарфоровой вазы прошлого столетия, принадлежавшей ранее его бабушке. Именно на ней Беатриса выместила на этот раз свой гнев. Одна из горничных уже опустилась на колени перед разбитой вазой и начала осторожно собирать острые осколки поблескивающего на свету синеватого фарфора.

Лорд Габриель решил не вмешиваться в происходящее и переключил внимание на графин с бренди, который дворецкий принес вместе с двумя рюмками на серебряном подносе.

— Рюмки ни к чему, Винклер, — забирая хрустальный графин с подноса, сказал Габриель. — На сегодня леди Рейнекорт разбила уже достаточно посуды.

— Хорошо, милорд.

Сохраняя на лице притворно невозмутимое выражение, дворецкий отступил на шаг назад. Он служил в этом доме давно, еще с тех пор, когда живы были родители молодого графа, и часто становился невольным свидетелем вспышек гнева покойного лорда Рейнекорта, которому никогда не хватало терпения в общении даже с собственной женой.

«Сын пошел в отца. Яблоко от яблони недалеко падает».

Оба джентльмена прогадали, выбирая себе жен.

Выбор девятнадцатилетнего лорда Габриеля был продиктован не столько чувством долга, сколько искренней сердечной привязанностью. По правде говоря, он полюбил прекрасную мисс Робертс с первой же минуты, как увидел ее, и некоторое время надеялся, что она отвечает ему взаимностью. По крайней мере, она приняла его предложение руки и сердца.

Но прошло меньше месяца, и лорд Габриель окончательно убедился в том, что благословенный союз на поверку оказался страшным проклятием. Стоило прислушаться к советам друзей, которые в один голос отговаривали его от женитьбы на мисс Беатрисе. Почему он не поверил им? Неужели ему мало трагического опыта собственной семьи?

«Ничего плохого не случилось бы, если бы я держался от нее подальше».

Вверху хлопнула, закрываясь, дверь. Значит, его жена благополучно добралась до своей спальни. Лорд Габриель порывисто обернулся, все еще крепко сжимая в руке горлышко графина. Зря Беатриса думает, что запертая дверь способна уберечь ее от продолжения скандала, который разгорелся во время ужина, прежде чем подали первое блюдо.

Жена еще плохо знает, каким настойчивым он бывает, когда захочет.

Габриелю опротивели, осточертели частые смены ее настроения и беспричинные вспышки гнева.

Ему опротивела ее неприязнь.

Если бы не беременность Беатрисы, он давным-давно уже уехал бы отсюда и поселился в Лондоне только для того, чтобы не видеться со своей женой.

«Как странно», — размышлял лорд Габриель, потирая лоб пальцами свободной руки.

Всю сознательную жизнь он верил, что совсем не похож на отца-тирана, но сегодня вечером впервые пожалел своего родителя, которого считал безжалостным и несправедливым.

— Возвращайтесь к себе, — приказал он дворецкому.

Убрав руку со лба, граф взглянул на непрошеных свидетелей чудовищной ссоры, символизирующей полный разлад, если не крах, его семейной жизни.

— Здесь больше не на что смотреть.

Винклер прочистил горло.

— Милорд! Позволено ли мне будет…

Лорд Габриель зажмурился, не желая видеть жалость на лице старого слуги.

— Нет… не позволено… Просто уходите… все…

Не оборачиваясь, он зашагал вверх по лестнице, чтобы продолжить прерванную ссору. Раньше, щадя деликатное положение жены, Габриель не настаивал на немедленных ответах на задаваемые им вопросы, но сегодня выпитое за ужином вино и подчеркнутая холодность графини сделали свое дело: ему было наплевать на беременность Беатрисы. Он даже надеялся, что, когда скандал закончится, его супруга будет в таком смятении, что бренди понадобится скорее ей, а не ему.

— Беатриса!

Дверь была заперта, и граф с силой ударил по дереву кулаком.

— Мы еще не закончили наш разговор по поводу твоего обращения со слугами.

— Уходите, — раздался из-за двери приглушенный голос. — Вы слишком пьяны, и с вами невозможно спокойно разговаривать.

Не в этом дело. Теперь Габриель ясно осознавал, что Беатриса никогда не полюбит его. Пьян он или трезв — не имело значения. Вытащив хрустальную пробку из графина, граф жадно глотнул бренди. Алкоголь обжег горло. Душу Габриеля терзали выпавшие на его долю мучения и горести.

Засунув пробку обратно в горлышко графина, Габриель поставил его на узенький столик, стоящий у двери. Без колебаний граф обрушился всей массой своего тела на покрытую лаком дубовую дверь. Он сжал зубы, когда боль пронзила его плечо. «Черт возьми!» За дверью леди Беатриса пронзительно вскрикнула.

Отойдя на три шага, лорд Габриель снова толкнул дверь. И еще раз. После четвертой попытки дверь треснула и поддалась.

Ввалившись в спальню, разгоряченный граф уставился на жену. Дрожащая от ярости и плохо скрываемого презрения Беатриса застыла у постели, которую никогда не делила с ним.

— Убирайтесь прочь, лорд Рейнекорт! Вас сюда не приглашали!

— Я устал ждать от вас приглашения, — захлопывая за собой дверь, сказал он.

С несколько рассеянным видом потирая ушибленное плечо, лорд Габриель встал посреди комнаты. Его взгляд скользнул по выдержанному в китайском стиле очаровательному шелку, которым спальню обили еще до его рождения, переместился на аккуратно заправленную постель, а затем остановился на крышке туалетного столика. Габриель почти ничего не знал о привычках жены, но полное отсутствие личных вещей показалось ему очень странным.

Если только…

Когда он вновь посмотрел на леди Беатрису, в его синих глазах горел не предвещающий ничего хорошего огонь.

— Когда вы упаковали свои вещи? До ужина?

Леди Беатриса оперлась рукой на покрытый резьбой столбик, поддерживающий балдахин над ее кроватью.

— Лорд Рейнекорт! Пожалуйста! Не делайте наше и без того затруднительное положение невыносимым, — попросила она голосом, в котором слышалась усталость.

Дрожа от гнева из-за того, что его подозрение оправдалось, Габриель подошел к графине и схватил ее обеими руками за плечи.

— Затруднительное положение? Боже правый! Со дня нашего венчания вы только и делаете, что создаете трудности себе и другим!

В красивых выразительных глазах леди Беатрисы застыла решимость. Она замотала головой.

— Разве вы не видите, что мы совершили огромную ошибку?

Лорд Габриель и сам пришел к такому выводу несколько месяцев назад, но, в отличие от склонного к любовным похождениям отца, он свято соблюдал данные перед алтарем обеты. Впрочем, его жена, судя по всему, иначе смотрела на вещи. Свидетельство готовящегося побега взорвало бурлящий в его сердце паровой котел боли и несбывшихся надежд. Алкогольные пары ударили ему в голову.

— Что вы замыслили? Сбежать из дома, пока я сплю? — спросил Габриель, с силой привлекая Беатрису к себе.

Лорда Рейнекорта больше не волновало, что его руки могут причинить жене боль.

— Думаю, стоит напомнить вам, что вы носите под сердцем моего ребенка, возможно, будущего наследника и продолжателя нашего рода.

Губы молодой женщины вытянулись в тонкую линию. Глаза негодующе засверкали.

— У меня тоже есть права.

Леди Беатриса начала неистово вырываться, пока муж не выпустил ее из своих медвежьих объятий. Тихо выругавшись, он отстранился. Искушение отвесить жене хорошую оплеуху было таким сильным, что лорд Габриель решил держаться от Беатрисы на расстоянии. Прежде он никогда не бил женщин, и ему совсем не хотелось начинать с собственной жены.

Граф потер лицо рукой, желая вернуть себе ясность мысли и хладнокровие.

— Выйдя за меня замуж, вы признали мои права. Я ваш муж и господин. Все мои распоряжения должны быть для вас непреложным законом.

Женский смех эхом разнесся по комнате.

— Вы больше похожи на пьяного задиру, чем на человека, за которого я выходила замуж. Если бы я знала об этом заранее, то ни за что на свете не согласилась бы стать вашей женой.

Габриель направился к ней. Леди Беатриса испуганно пискнула и, отпрянув, прижалась спиной к стене.

— Мне следовало бы раньше разглядеть злобную мегеру, которая скрывалась за смазливым девичьим личиком. Если бы я был предусмотрительнее, то ни за что на свете не залез бы к вам под юбку. Что ж!.. Теперь мы навечно связаны.

— Чушь собачья! — выпалила Беатриса.

От неожиданности Габриель замер, не отваживаясь прикоснуться к ней. Выскользнув из угла, в который загнал ее муж, молодая женщина устремилась к окну.

— Мы не связаны навечно, граф Рейнекортский! Я сама позабочусь об этом, если у вас не хватает мужества принять решительные меры.

Габриель никогда всерьез не рассматривал возможность развода. Это было не в его правилах.

— Развод? Вы не шутите? — насмешливым тоном произнес он. — Дорогуша! У вас нет ни единого повода требовать у меня развод.

Леди Беатриса закусила нижнюю губу, изучая лицо мужа сквозь завесу полуопущенных длинных ресниц.

— Возможно, и нет, — хитро улыбнулась она. — Но у вас-то, по крайней мере, есть.

Что-то в выражении красивых, но колючих глаз подсказало Габриелю, что она говорит чистую правду. Стены комнаты зашатались. Он ослабил тугой узел галстука.

— О чем вы?

— Мне неприятно говорить вам об этом, милорд, — тень сожаления промелькнула на ее лице, — но вы не оставили мне иного выхода. Ребенок, которого я ношу под сердцем, не ваш.

Лорд Габриель замер. Он видел, что графиня заметила недоверие на его лице прежде, чем он высказал его вслух.

— Перестаньте. И это все, что вы способны выдумать? Я был вашим первым и единственным любовником…

Леди Беатриса покачала головой. На кончиках ее длинных ресниц повисли слезинки.

— Вы должны меня отпустить. Я поступила с вами нехорошо. Мои родители знали, что…

Габриель поднял в воздух небольшой туалетный столик и запустил его в висящее на стене огромное зеркало в золоченой раме.

— Больше ни слова, — указывая пальцем на рассыпанные по полу осколки, приказал он. — Я вам не верю.

Граф был убежден, что до встречи с ним его жена была девственницей. Ему казалось, что мужчин невозможно обмануть на сей счет.

— Я говорю правду, милорд. Я не хотела выходить за вас замуж, но мне пришлось подчиниться воле родителей.

Лорд Габриель угрожающе поднял руку. Этого оказалось достаточно: Беатриса умолкла. Он ткнул указательным пальцем ей в грудь.

— В ближайшие три месяца вы не покинете этот дом. Возражения не принимаются. Впредь я не стану слушать вашу грязную ложь. Я вижу, что мое присутствие вам неприятно, и согласен предоставить вам относительную свободу, но не прежде, чем вы родите мне сына. После этого можете убираться к своим родителям.

Он подошел к двери, но на пороге оглянулся.

— Надеюсь, вам понравился учиненный мною разгром, — иронично усмехнувшись, произнес лорд Габриель. — Впредь вам не позволено выходить из этого помещения.

Руки леди Беатрисы бессильно сжались в маленькие кулачки, когда она поняла, что спальня станет для нее тюремной камерой.

— Рейнекорт! Вы бесчестный ублюдок! — завопила женщина. — Вы не имеете права…

— До рождения ребенка я имею на вас все права! — заорал в ответ ее муж.

Он сердито глянул на сломанный дверной замок.

— Буду предельно откровенен. Если этой ночью вы попытаетесь сбежать, я за свои поступки не отвечаю. Можете быть уверены: вам дорого обойдется ваше непослушание.

Высокомерие графа вызвало у его жены ответную вспышку гнева. Леди Беатриса схватила с каминной полки китайскую статуэтку и запустила ею в Габриеля. Безделушка вдребезги разлетелась, ударившись о стену.

— Жаль. Это была одна из маминых любимых фигурок, — стряхивая осколок фарфора с плеча, с притворной беззаботностью сказал лорд Габриель. — Надеюсь, что вскоре вы наловчитесь бросать в цель более метко.

Он затворил за собой дверь.

— Рейнекорт! — словно попавшее в западню раненое животное, завопила леди Беатриса. — Вы дьявол! Вы можете держать меня под замком, но знайте: я никогда вас не полюблю! Никогда! Я люблю его, и только его! Вы меня слышите?!

Габриель взял оставленный им на столике графин с бренди и направился к лестнице. Он не сомневался, что Беатриса слишком напугана, чтобы нарушить его запрет… во всяком случае, сегодня ночью… Он может запереться в библиотеке и залить бренди ее ужасные слова.

Для этого понадобится море спиртного, но Габриеля такая перспектива отнюдь не пугала.

Проснувшись следующим утром, граф обнаружил себя лежащим на полу собственной спальни. Над ним склонился Винклер. На изборожденном морщинами лице старика застыло выражение крайней озабоченности. Другие слуги в нерешительности столпились в дверях.

— В чем дело? — пытаясь подняться на ноги, прохрипел лорд Габриель.

Он схватился рукой за голову и застонал. Мир качался и плыл перед глазами при малейшем неосторожном движении. Граф остановился, молясь, чтобы не опозориться перед слугами. Того и гляди — стошнит.

— Милорд! Произошел несчастный случай, — мягко произнес дворецкий.

Лорд Габриель скосил на Винклера глаза.

— О чем, черт побери, вы говорите? Какой еще несчастный случай?

— Леди Рейнекорт… Ваша жена мертва…

 

Глава 1

Весна 1821 года

Лондон

— Я предрекаю, что сегодняшний вечер закончится весьма и весьма плачевно.

Мисс Фрэнсис Ллойд — для друзей просто Фанни — прыснула со смеху.

— Фи! Какие ужасные вещи ты говоришь, — еле слышно промолвила она.

Мисс София решила, что, пожалуй, она слишком сгущает краски. За время недолгого пребывания в Лондоне ей уже доводилось посещать внушающие благоговейный ужас балы. Она холодела от страха, когда распорядитель громко объявлял ее имя. В этот момент взгляды всех присутствующих в зале гостей, казалось, были обращены на нее. Каждый ее жест был на виду. Все оценивали выбранный ею туалет. Существовало слишком много возможностей попасть впросак.

— Выше нос, девочка моя, — слегка поглаживая ее по затянутой в длинную перчатку руке, сказал мистер Гриффин. — Все уже позади… почти…

— Терпеть этого не могу, — чуть слышно прошипела мисс София.

— Т-с-с-с.

Фанни вцепилась в руку подруги так, словно та намеревалась сбежать.

— Пора.

— Мисс София Нортам… Мисс Фрэнсис Ллойд… Мистер Деррик Гриффин…

Высоко подняв голову, мисс София безуспешно вглядывалась в расплывающиеся перед ее взором разноцветные очертания, не всегда принимающие знакомые формы. Что означает шум, который она слышит? Он всегда будет таким громким или все же станет немного тише? Смотрят ли сейчас на нее? Все эти невысказанные вопросы смущали девушку еще больше.

— Шесть ступенек… — тихо уведомила подругу Фанни.

Надо быть внимательнее.

Ранее Фанни и мистер Гриффин подробно описали ей бальный зал, так что мисс София была почти уверена, что дружеская поддержка и стильная бело-золотая тросточка, которая прекрасно гармонировала с ее нарядом, позволит ей избежать позорного падения со ступенек.

— Улыбнитесь, мисс София, — попытался приободрить ее мистер Гриффин.

Его сильная, теплая на ощупь рука действовала на девушку успокаивающе.

— Вы так напряжены, что кажется, будто вы вот-вот сломаетесь. Неужели вы боитесь?

Толпа собравшихся не столько пугала, сколько заставляла Софию нервничать.

— Я ничего не боюсь, — сердито ответила девушка.

— Разумный ответ, — весело произнес мистер Гриффин. — А вы как думаете, Фанни?

Мисс Фрэнсис вздохнула.

— София, твои братья дурно воспитаны, раз позволили себе покинуть тебя в такую минуту. Если они осмелятся появиться здесь сегодня вечером, я выскажу им все, что о них думаю.

Мисс София познакомилась с Фанни и Гриффином еще в детстве. Их семейства дружили, что называется, домами. Даже после трагической и скандальной смерти родителей Софии их отношения остались прежними.

Подняв голову, девушка одарила подругу вполне искренней улыбкой. Несмотря на сильную близорукость, София все же разглядела, что черные волосы Фанни собраны в высокую прическу. Она наклонилась к подруге.

— Ты завила волосы?

— Да, — тяжело дыша, вымолвила Фанни. — Только не пытайся отговорить меня от серьезного разговора с никчемными бездельниками, которые приходятся тебе братьями. Если бы не наши родители, мои и Гриффина, они и на этот раз оставили бы тебя томиться в деревне.

Мисс Фрэнсис говорила чистую правду. Братья Софии — лорд Стефан и сэр Генри — были не в восторге от того, что в этом сезоне их младшая сестра отправится с ними в Лондон. Мисс София подслушала, как братья неуважительно отзывались об отце Фанни и спорили о том, кому доведется сопровождать сестру в поездках по городу. Генри в особенности горевал о предстоящих расходах на сестру, которая, по его мнению, никогда не найдет себе мужа. Насколько мисс София поняла, ее брат считал, что она обречена остаться старой девой.

— Большинство братьев считают своих младших сестер ужасной обузой, — смеясь, сказала она. — Стефан злится из-за того, что я могу помешать ему проводить все свое время за зеленым сукном.

— Лорд Рейвеншоу невежа, — сказал ей на ухо мистер Гриффин, — но Генри еще хуже. Если они хоть чем-то обидят вас, вы только скажите. Я заставлю их очень дорого заплатить за свою неучтивость.

Мисс София с благодарностью придвинулась к нему.

— Это одна из ваших неоценимых добродетелей. Я очень вам благодарна.

Внезапно мистер Гриффин напрягся.

— Что случилось?

— Прибыли мисс Робертс и ее родители, — произнес молодой человек.

Ох уж эта мисс Робертс! Деррика Гриффина представили восемнадцатилетней дочери виконта Бурарда всего несколько дней назад, но красавица уже успела вскружить ему голову. Мистеру Гриффину исполнилось двадцать семь лет. Он был вторым сыном в семье, так что родители очень надеялись обзавестись богатой невесткой, и чем скорее, тем лучше. София ничего не знала о приданом мисс Робертс, но сердце Деррика Гриффина она, без сомнения, уже покорила.

— Идите и засвидетельствуйте свое почтение.

Мистер Гриффин пожал ей руку.

— Вы не против?

Мисс София сморщила носик и покачала головой.

— Я не ожидаю, что вы и Фанни будете весь вечер присматривать за мной, словно я беспомощное дитя.

Она всмотрелась в лицо Деррика Гриффина и самоуверенно улыбнулась.

— Хорошо, — выпуская ее руку, сказал он.

Напоследок галантно поцеловав затянутую в перчатку руку мисс Софии, мистер Гриффин обратился к Фанни:

— Пожелайте мне удачи.

Та иронично заметила:

— Зная ваш плутовской характер и медвежье очарование, я склонна скорее пожелать удачи не вам, а мисс Робертс.

Мистер Гриффин сделал несколько шагов в направлении мисс Робертс, затем вернулся обратно.

— Мисс София! Если лорд Рейвеншоу и сэр Генри не объявятся…

Лицо девушки прояснилось. Все-таки ему не все равно.

— Позже приедут родители Фанни. Они обо мне позаботятся, так что без экипажа я не останусь.

— Мое почтение.

Поклонившись, мистер Гриффин исчез в толпе.

Поскольку в течение нескольких минут Фанни хранила молчание, мисс София решила, что ее подруга наблюдает за тем, как Деррик Гриффин обменивается любезностями с мисс Робертс.

— Он знает?

— Извини. Что ты сказала? — рассеянно переспросила Фанни.

— Деррик знает о чувствах, которые ты к нему испытываешь? — уточнила мисс София.

Фанни рассмеялась.

— Весьма сомневаюсь. Большинство джентльменов слепы, когда дело касается нежных чувств, — задумчиво и немного грустно ответила она.

— Если хочешь, мы можем найти уединенную комнату…

— О-о-о! Нет! — оборвала подруга Софию на полуслове. — Ты ведь не собираешься прятаться там весь вечер? Я думаю, тебе следует встретить здесь новых людей… возможно, даже немного потанцевать…

— Танцевать? Здесь? — стараясь скрыть невольное волнение, произнесла мисс София.

Они с Фанни вместе брали уроки танцев, но до сегодняшнего вечера Софии приходилось танцевать лишь с учителем и только однажды с Дерриком Гриффином. Мысль о том, что ей придется кружиться под музыку на глазах у всех этих незнакомых людей, пугала ее.

— Если я упаду, Стефан и Генри никогда не устанут упрекать меня.

— Я бы не волновалась из-за того, что говорят твои братья. Как и большинство знакомых мне джентльменов, они бесчувственные болваны! — горячо заверила подругу Фанни.

Она всегда вставала на защиту Софии, когда братья обижали ее.

— Ты чудесная подруга, Фанни!

Комплимент, казалось, немного охладил гнев мисс Фрэнсис.

— Ты тоже, — вздохнула Фанни. — Ой! Пойдем же! Впереди — лорд и леди Хоуленд. Мы должны засвидетельствовать им свое почтение. Это, конечно, не так интересно, как говорить твоим братьям все, что я о них думаю, но вежливость — прежде всего.

Наметанным глазом лорд Габриель разглядывал собравшихся в бальном зале людей, выискивая в их костюмах явные или мнимые недостатки.

— Скажи-ка мне, друг мой, почему мы околачиваемся здесь, вместо того чтобы поехать в «Нокс»? В клубе мы, по крайней мере, имели бы шанс набить звонкими монетами свои кошельки, пригубить хорошего бренди и…

— Пофлиртовать с девушками, не обремененными излишней стыдливостью, — подмигнув приятелю, закончил за него Вейн.

Рейн всегда мог рассчитывать на общество графа Вейнрайтского, когда речь шла о праздном времяпрепровождении. Их тесную компанию великосветских гуляк и повес в хорошем обществе за глаза называли «лордами порока».

— Точно-точно… А вместо этого мы согласились поехать вместе с Синклером и его маркизой на этот скучнейший бал, даваемый еще более скучными лордом и леди Харпер.

Последнее замечание услышал подошедший к товарищам Николас Тауэрс, герцог Хантли, для друзей — просто Хантер. Когда он стоял рядом с Вейном, его ошибочно можно было принять за его двоюродного брата. Они были одного роста и комплекции, оба черноволосые, хотя граф предпочитал стричься коротко, а прямые волосы герцога доходили ему почти до плеч. Лорд Габриель не удивился бы, если бы узнал, что у его приятелей был общий очень далекий предок.

Хантер улыбнулся товарищам.

— Не раскисайте, друзья мои. Вы ведь сделаны из булата, так что вечер, проведенный за светской болтовней и танцами, не причинит вашему здоровью непоправимого вреда. К тому же Синклер просто-напросто потакает капризам своей маркизы. Ее маменька, леди Дункомб, — старинная приятельница леди Харпер. Сбежать слишком рано было бы с нашей стороны не очень-то вежливо.

Взгляд Вейна похотливо увлажнился, когда рядом с ним прошелестела платьем привлекательная блондинка в зеленом. Ее сопровождали мужчина и женщина преклонных лет. Красавица повернула голову в сторону их компании, но пожилой мужчина тут же отвлек ее внимание.

— Я нутром чувствую предательство.

— Я тоже. Ты, Хантер, единственный из всей нашей компании, кто добровольно согласился присутствовать на этом пропахшем нафталином занудстве. Если говорить начистоту, Синклер подкупил тебя отменным бренди лорда Харпера, — проворчал Вейн, задетый за живое тем, что их товарищ в открытую хвастался перед ними своим трофеем.

«Самодовольный проныра».

— Что да, то да, — поднося стакан с бренди к губам, согласился герцог. — Если вы будете вести себя хорошо, то Синклеру, вполне возможно, удастся убедить лорда Харпера отпереть свой маленький шкафчик с горячительными напитками и для вас.

— Сомневаюсь, что бренди Харпера сможет скрасить хоть час такой вот скуки, — с напускным равнодушием заметил лорд Габриель.

Со дня трагической гибели его жены прошло более восьми лет. С того злополучного утра, когда слуги обнаружили холодное неподвижное тело леди Беатрисы лежащим у подножия собственной кровати, лорд Габриель стал объектом всевозможных сплетен, касающихся его мнимой причастности к гибели супруги. Для высшего общества не имело значения то, что мировой судья счел смерть леди Беатрисы несчастным случаем. Судя по всему, самолюбивая, взбалмошная и истеричная графиня поскользнулась, ударилась головой о столбик кровати и сломала себе шею. Падкое на скандалы светское общество, однако, предпочитало верить слухам, а непродолжительный брак графа Рейнекортского являлся благодатной почвой для всевозможных инсинуаций. Постепенно молодой человек стал избегать светских приемов. К тому же после катастрофы, которой обернулся его брак с Беатрисой, Габриель твердо решил никогда более не жениться.

— Согласен, — дружески похлопывая Рейна по плечу, заявил Вейн. — Если бы нашему Синклеру хватило ума, он бы…

Граф внезапно умолк, словно кто-то или что-то необыкновенное в бальном зале привлекло его внимание. Он выругался. Пальцы вцепились в плечо лорда Габриеля.

— Что стряслось? — спросил Хантер.

Он обернулся, стараясь разглядеть, что так взволновало товарища.

— Одна из твоих разгневанных любовниц проникла в зал? Или это ее муж?

— Бурард, — лаконично изрек Вейн.

Заслышав знакомый титул, Габриель вздрогнул. Если виконт здесь, то и леди Бурард вместе с ним.

— Вот еще одна из причин, по которым я избегаю светских развлечений: всегда существует вероятность наткнуться на моего бывшего тестя с его дражайшей супругой.

Лицо Хантера выражало искреннее сочувствие.

— Прошло уже более восьми лет. Неужели ты все еще не забыл о том несчастном случае? Ведь судья вынес свой вердикт.

Лорд Габриель мрачно посмотрел на приятеля.

— Бурарды считают, что я повинен в смерти их дочери. Не думаю, что они когда-нибудь смогут смириться с этим.

В другом конце зала лорд Бурард поздоровался с каким-то мужчиной. Вместе они прошли в соседнее помещение, где были расставлены карточные столы. Лорд Габриель с таким вниманием следил за своим бывшим тестем, что не заметил леди Бурард, которая, оказывается, стояла всего в двадцати ярдах от Рейна и его товарищей.

Уважая горе родителей Беатрисы, Габриель старался лишний раз не попадаться им на глаза. Он догадывался, что Бурарды придерживаются крайне невысокого мнения о нем и являются непосредственными распространителями лживых слухов о скоропостижной кончине их дочери. Сейчас ему хотелось незамеченным выскользнуть из бального зала, но, повернув голову, он встретился взглядом с леди Бурард.

Виконтесса тряхнула головой, словно увидела нагоняющего ужас призрака. Несколько дам окружили ее в тщетной попытке успокоить выведенную из душевного равновесия подругу.

— Забудь о бренди лорда Харпера, — произнес Вейн, увлекая Габриеля к ближайшей двери. — Синклер нас поймет.

— Пойму и прощу, если причиненный вами вред не особенно велик, — сказал внезапно появившийся перед друзьями Алескис Брейвертон, маркиз Синклерский.

Он был под руку со своей женой.

 

Глава 2

— Добрый вечер, джентльмены, — радушно поприветствовала мужчин Джулиана Брейвертон, маркиза Синклерская.

Лорд Габриель оказался последним, кто поцеловал протянутую ему руку.

— Граф, я очень рада, что вы приехали на бал, — бросая на мужа несколько удивленный взгляд, произнесла леди Синклер. — Мне говорили, что вы не сможете быть здесь сегодня.

Рейн поклонился и кивнул маркизу.

— Я изменил свои планы на вечер. В конце концов, я просто не мог поступить иначе, когда мне сказали, что леди Харпер — ближайшая подруга вашей матушки.

В зеленых глазах леди Джулианы блеснули теплые искорки глубокой признательности.

— Это было очень благородно с вашей стороны, граф, — пожертвовать своим временем.

— Пустяки. Не стоит благодарности, — сказал Габриель, искоса следя за леди Бурард.

Виконтесса, вопреки его опасениям, не спешила предупреждать мужа о присутствии на балу их бывшего зятя, так что оставалась надежда на то, что вечер не закончится вызовом на дуэль. Лорд Бурард всегда отличался излишней горячностью, когда дело касалось чести его дочерей или жены.

Внезапно, словно по мановению волшебной палочки, снующая по залу толпа расступилась, и лорд Габриель увидел мелькнувшую в отдалении стройную фигуру в платье с голубыми бантами. Соблазнительно блеснули обнаженные, белые, словно мрамор, плечи и обольстительная изящная шея. Каждый мускул его тела напрягся, когда людской поток заслонил прекрасное видение.

Не понимая, что делает, лорд Габриель сделал шаг по направлению к загадочной леди, но тут осознал, что маркиза Синклерская не сводит с него глаз и наверняка понимает, что происходит сейчас в его душе.

Маркиз, задетый тем, что его жена проявляет излишний, по его мнению, интерес к Рейну, прочистил горло и, взяв леди Джулиану под руку, мягко увел ее в сторону, подальше от Габриеля.

— Раньше ты только со мной говорила подобным тоном, — поигрывая украшенной бриллиантами и изумрудами серьгой жены, шутливо сказал Синклер.

— Разве? — прикоснувшись пальчиком к узлу его галстука, удивилась леди Джулиана.

Синклер нахмурился, и его лицо приобрело выражение поддельной суровости вкупе с плохо скрываемым вожделением.

— Да, — резко ответил он.

Лорд Габриель в глубине души забавлялся, слушая препирательства супружеской пары.

Леди Синклер, безусловно, алмаз чистейшей воды. Рейн прекрасно понимал, почему его друг потерял голову из-за очаровательной зеленоглазой блондинки и взял ее в жены.

— Ты особенно благороден, когда ревнуешь, мой дражайший супруг, — промурлыкала молодая женщина.

Год назад маркиз Синклерский огорошил своих товарищей по клубу, «лордов порока», известием о своем обручении с Джулианой Айверс. Габриель не выказывал особого оптимизма по поводу будущего семейного счастья друга, но держал свои соображения при себе. Их общий приятель Фрост, однако, был менее сдержан в своих высказываниях об интересе Синклера к мисс Джулиане. Это привело к недолгой размолвке между приятелями. Впрочем, после свадьбы Фрост научился держать язык за зубами, и правильно сделал. В противном случае маркиз быстро заставил бы его взять свои слова обратно. Вейн начинал терять терпение.

— Просто чудесно! Теперь я знаю, что наш маркиз невероятно благородный человек. От одной этой мысли у меня разболелись зубы.

Светло-карие глаза Синклера вмиг утратили выражение снисходительности и гневно вспыхнули.

— Я знаю, как сделать так, чтобы они заболели еще сильнее. И если ты, друг мой, будешь продолжать в том же духе, я с готовностью этому поспособствую.

Хантер, эгоистичный мерзавец, в одиночку пил бренди и внимательнейшим образом оглядывал заполненный зал на случай неожиданного появления лорда Бурарда.

— Если мы поскорее не уведем отсюда Рейна, тебе, вполне возможно, придется иметь дело не только с Вейном.

Глаза маркиза Синклерского сузились. Он посмотрел на Хантера:

— Не понял.

Герцог отвесил почтительный поклон леди Джулиане.

— Возможно, вашей супруге следует подойти к своей маменьке. Леди Дункомб только что вошла в комнату для карточной игры.

— Боже правый! — Леди Джулиана инстинктивно схватилась за руку мужа, ища моральной поддержки.

Ее глаза осматривали бальный зал. Она нервничала.

— Почему вы раньше не сказали мне об этом?

Хантер пожал плечами и пригубил бренди.

Маркиза бросила на мужчин раздраженный взгляд. Она понимала, что «лорды порока» что-то задумали и теперь хотят обсудить это в тесном кругу.

— На ваше счастье, джентльмены, вы выбрали единственного человека, с которым мне обязательно надо увидеться.

Затем она повернулась к мужу:

— Дорогой! Не уходи далеко. Мне может понадобиться твоя помощь.

Придав лицу решительное выражение, леди Джулиана зашагала прочь — портить вечер маман.

Маркиз Синклерский проводил жену взглядом.

Когда леди Джулиана не могла их слышать, он расправил плечи и спросил Хантера:

— Почему нам срочно понадобилось уводить с бала Рейна?

Прежде чем тот успел ответить, лорд Габриель схватил его за руку.

— Я никуда не иду, — сказал он, снова заметив в толпе обнаженные плечи красавицы в платье с голубыми бантами.

— Дьявол…

Глаза мисс Софии удивленно округлились, когда произнесенное кем-то грубое слово отвлекло ее от собственных мыслей. Устав от бесконечной череды новых знакомых, которых ей представила Фанни, девушка сослалась на мигрень, что было недалеко от истины. Когда их общий друг мистер Туллок, который предпочитал, чтобы девушки называли его попросту Кит, пригласил Фанни на танец, София воспользовалась возможностью избавиться от назойливого любопытства гостей леди Харпер. Фанни и Кит проводили девушку в тихий альков, образованный в углу зала расставленными между колоннами большими тропическими растениями в кадках. Фанни пообещала вскоре вернуться, но мисс София с легким сердцем отпустила подругу наслаждаться вполне невинным ухаживанием Кита. Сидеть на мягком диванчике, обитом тканью кремового цвета, было очень приятно. Оркестр играл чудесную, услаждающую душу мелодию. София не имела ничего против того, чтобы провести остаток вечера в приятном успокоении, когда заметила фигуру, мелькнувшую за зеленой завесой растительности.

— Он, должно быть, наглостью или обманом проник сюда, — предположила незнакомая женщина. У нее был хриплый голос, словно она недавно оправилась от простуды. — Леди Харпер ни за что не пригласила бы убийцу в свой дом.

Мисс София настороженно взглянула на говорящую. Заявление незнакомки не слишком удивило ее. От Фанни и мистера Гриффина она слышала, что и в высшем обществе есть клеветники, прелюбодеи, лицемеры, бретеры и… убийцы. Хотя ее братья никогда не говорили при ней о темной стороне жизни, мисс София все же знала, что не все дуэли заканчиваются примирением сторон. Иногда, хотя и редко, участники поединка погибают.

— Титул и богатство открывают перед ним почти все двери! — воскликнула женщина, назвавшая загадочного незнакомца дьяволом. — Я слышала, что каждый год он покупает абонемент на посещение клуба «Альмак».

— Я в это не верю!

— Истинная правда, — сказала женщина. — Но при этом он никогда там не бывает. Лорд Бурард ни за что бы не позволил…

София нахмурилась. Рядом с сидящими дамами прошла группка гостей. Их громкий смех заглушил слова женщины. Кем был «дьявол», о котором они говорили?

Девушка закусила губу, обдумывая невысказанный вопрос. Мисс София знала только одного джентльмена, о котором ходили слухи подобного рода. Сама она никогда не встречала лорда Габриеля Хаузли, графа Рейнекортского, но пересуды о его прошлом доходили до нее. Он что, находится сейчас здесь, в бальном зале? Если бы братья знали о ее желании познакомиться с этим джентльменом с сомнительной репутацией, они бы, без сомнения, усадили сестру в первый же дилижанс, отбывающий из Лондона.

Семья Фанни тоже не одобрила бы подобного знакомства. Лорд и леди Нотли приложили немало сил, чтобы убедить лорда Стефана и сэра Генри на этот раз взять младшую сестру из деревни в столицу, чтобы мисс София познакомилась со всеми прелестями лондонской жизни. Они за ни что не простят себе, если с ней случится что-нибудь плохое.

«Особенно если к этому будет причастен граф Рейнекортский».

Внезапно на мисс Софию упала тень. От неожиданности девушка приоткрыла рот.

— Добрый вечер! Извините! Я не хотел вас напугать.

В голосе мужчины прозвучало искреннее сожаление.

— Ничего… ничего… — торопливо поднимаясь с дивана, заверила его мисс София. — Я просто замечталась.

Две женщины, сидевшие за тропическими растениями, умолкли. Возможно, они ушли, поняв, что их невольно подслушали.

Мисс София слегка наклонила голову вправо, стараясь лучше разглядеть собеседника. Он производил впечатление зрелого, знакомого со светской жизнью человека. Одежда джентльмена отличалась особым лоском. На вид мисс София дала бы ему лет тридцать, возможно, чуть больше. Черные прямые волосы были пострижены по последней моде. От мужчины пахло розмарином и апельсином.

Незнакомый джентльмен окинул беглым взглядом зал и без малейшего смущения заметил:

— Должен сказать, сегодняшний бал леди Харпер явно не удался.

— Напротив, — не согласилась с ним мисс София.

Девушка разволновалась до такой степени, что была вынуждена еще сильнее опереться на свою тросточку. Это ведь крайне невежливо — заявлять ни с того ни с сего, что великолепный бал леди Харпер не удался. София уже успела познакомиться с хозяевами дома, когда проходила с друзьями через холл, и супруги Харпер ей понравились: это были очень милые люди.

— Просто я не в том положении, чтобы в полной мере наслаждаться всеми прелестями этого бала.

Джентльмен что-то тихо пробормотал себе под нос.

— Вы плохо себя чувствуете? — без лишних церемоний поинтересовался незнакомец. — Я прошу прощения за то, что своим неожиданным появлением вынудил вас подняться со своего места. Мисс…

Девушка протянула руку.

— Мисс София Нортам. Возможно, вы знакомы с одним из моих братьев — лордом Рейвеншоу или сэром Генри?

— Мисс София… Я безгранично счастлив, что встретил вас, — галантно склонившись над протянутой ручкой, сказал джентльмен. — Я пару раз встречался с вашими братьями, но, признаюсь, плохо их знаю. Меня зовут Энрайт, мистер Теодор Энрайт. Я дальний родственник леди Шоу.

— Очень приятно с вами познакомиться, — сказала мисс София, в глубине души желая, чтобы мужчина придвинулся чуть ближе, тогда она сможет лучше его разглядеть.

Девушка не знала, кто такая леди Шоу, но предположила, что родство с этой особой стало для молодого человека рекомендацией, открывшей ему доступ в высшее общество.

— Теперь, когда мы познакомились должным образом, — сказал молодой человек, — я осмелюсь предложить вам вновь сесть на диван. Здесь мы сможем поговорить, как двое старых друзей. Я очень волнуюсь о состоянии вашего здоровья.

Мисс София уселась на краешек маленького дивана, оставив новому знакомому достаточно свободного места.

— Дело не в моих ногах, мистер Энрайт, а в зрении. Должна признаться, я ужасно близорука.

— Смею предположить, что вам пригодились бы очки.

Девушка рассмеялась.

— Или вы боитесь, что они испортят вашу внешность?

Мисс София отрицательно покачала головой.

— Нет. Я бы не постеснялась надеть очки, если бы это могло хоть чем-то мне помочь. К сожалению, мое зрение ухудшилось после одного несчастного случая, который мне довелось пережить.

— Извините. Это было бестактно с моей стороны.

— Не стоит извиняться.

Мисс София с трудом сдержала легкую улыбку, когда мистер Энрайт уставился ей в глаза, словно желая разглядеть нанесенный ее зрению ущерб. Большинство людей, с которыми она знакомилась, поступали точно так же. Она воспользовалась представившимся ей шансом и посмотрела в лицо мужчине с близкого расстояния. Оно вполне гармонировало с его приятным голосом — без видимых изъянов, мужественное и добродушное. Глаза, насколько девушка смогла их разглядеть, были серые или голубые.

— Это случилось, когда я была совсем маленькой, — сказала она, не желая обсуждать подробности происшествия с незнакомцем, — и я уже успела привыкнуть к этому неудобству.

— Вот почему вы с тросточкой, — самодовольно, словно гордясь собственной догадливостью, произнес мистер Энрайт. — А я-то думал, что у вас проблемы с ногой.

— А если я просто эксцентричная особа? — хлопая длинными ресницами, пошутила мисс София.

Мистер Энрайт рассмеялся. Его смех показался девушке ужасно милым.

— Теперь вы осведомлены обо всех моих секретах.

Конечно, она лгала.

Каждый, кто был близко знаком с семейством Рейвеншоу, знал их трагическую историю, связанную с предательством и тройным убийством.

— Я бы осмелился попросить вашего соизволения составить вам компанию, мисс София. Мне бы хотелось больше узнать о вас.

Польщенная вниманием джентльмена, девушка потупила взор и слегка кивнула.

— Хорошо. С удовольствием…

— Я никуда не иду, — непреклонным тоном заявил лорд Габриель.

Если бы он сказал, что на его решение повлияли грациозные движения незнакомой леди в голубом, его товарищи, без сомнения, бока надорвали бы от смеха. Рейн и сам себя не узнавал.

Маркиз Синклерский повернулся к Вейну, поскольку счел, что граф Рейнекортский не в том настроении, чтобы вести себя благоразумно.

— Если возникли какие-то неприятности, я хочу знать, в чем дело.

— Мы предусмотрительно удержали Фроста от появления здесь нежданно-негаданно, — с подчеркнутой медлительностью произнес Хантер. — Сейнт занимает его, пока мы не присоединимся к ним позже в клубе.

— Однако, — добавил Вейн, — никто не предупредил леди Харпер о том, что нежелательно включать лорда и леди Бурард в список гостей.

Синклер тотчас же понял, что к чему.

— Черт побери!

Маркиз с сочувствием посмотрел на лорда Габриеля.

— Это старая история, Рейн. Вполне возможно, что леди Харпер и не знает обо всех тонкостях ваших отношений с семейством лорда Бурарда.

На скулах Габриеля заходили желваки.

— Никто не вправе требовать от меня извинений или объяснений, Синклер. Как ты сам недавно сказал, смерть Беатрисы осталась в прошлом.

Рейн видел, что кружок приятельниц леди Бурард все увеличивается. Некоторые из женщин бросали взгляды в их сторону. «Лорды порока» имели непревзойденный дар притягивать к себе всеобщее внимание и неприятности на свои головы. Рейн подозревал, что сегодня неприятности ждут главным образом его. Он чувствовал себя как человек, у которого зудит кожа, а светский этикет не позволяет ему почесаться.

— Оставшись, ты все равно ничего никому не докажешь, — сказал Вейн.

— А я думаю иначе, — не согласился с ним лорд Габриель.

Он забрал стакан с бренди у опешившего Хантера и одним глотком осушил его. Приятный жар разлился по телу. Лорд Габриель вернул стакан приятелю.

— Мне надоело церемониться с этими Бурардами. Я взял в жены их лживую сучку-дочь…

— Тише, — попытался успокоить Габриеля маркиз Синклерский.

Тщетно. Габриелю было все равно, даже если бы его голос разнесся на всю страну и достиг Франции.

— Я в полной мере заплатил за свою глупость. Я не виноват в том, что Беатриса сломала себе шею, пытаясь сбежать от меня…

— Я вызову карету, — сказал Хантер.

Его широкоплечая фигура исчезла в толпе.

Вейн пожал Габриелю руку.

— Я сделаю так, что Бурард не отойдет от карточного стола.

Лорд Габриель сердито посмотрел вслед графу Вейнрайтскому.

— Я не нуждаюсь…

Он умолк, как только встретился взглядом с Синклером. Лорд Габриель сник.

— Ас леди Бурард ты что собираешься делать? Выбросишь ее из окна?

Маркиз хихикнул.

— Если возникнет такая необходимость, то выброшу. Рейн! Это все в прошлом… старая, почти зажившая рана… Что ты задумал?

Тон маркиза Синклерского был требовательным, почти резким.

— Постараюсь оправдать свою репутацию, — удаляясь, бросил через плечо лорд Габриель. — Здесь присутствует одна юная невинная пташка, из которой выйдет идеальная жертва.

Он отошел от приятелей. Его взгляд блуждал по залу в поисках прекрасной леди в платье с голубыми бантами.

 

Глава 3

Лорд Габриель пошутил, когда сказал, что собирается соблазнить какую-то невинную мисс. Впрочем, если таинственная леди, украшенная бантами, попросит их развязать, он снизойдет к ее мольбам. Хотя с его удачей эта леди, вполне возможно, окажется счастливой женой джентльмена, у которого не хватит чувства юмора, чтобы спокойно наблюдать за тем, как незнакомец флиртует с его супругой. Нет, для его темперамента больше подходят голубки с испачканными грязью перышками. Возможно, одна из девиц мадам Венны или бывшая любовница немного поднимут ему настроение. Графу так хотелось женского общества, что он готов был на любые безумства. Рейн расхаживал по бальному залу, ища глазами знакомых женщин.

Выражение лица лорда Габриеля, должно быть, отражало его душевное состояние.

Лица обоего пола расступались перед ним. Несколько матерей поспешно взяли дочерей под руки и увели подальше, словно само присутствие графа могло оставить несмываемое пятно на их репутации. Девушки застенчиво отводили от него взгляд. Рейн слышал вздохи и шепот. Скандалы имеют особенность никогда не забываться. Они до поры до времени пылятся на старых полках, пока кто-нибудь не отважится вести себя так, словно ничего дурного не произошло…

А потом он увидел ее…

…мисс Голубые Банты…

…в компании Теодора Энрайта…

Хорошо… хорошо… Такого он не ожидал. Бал леди Харпер изобилует сюрпризами.

Стоя на фоне тропических растений в кадках, белокурая девушка-ангелочек, одетая в красивое белое сатиновое бальное платье, отделанное по подолу юбки прелестными голубыми бантами и лентами, казалось, с упоением ловила каждую банальную фразу, сказанную Энрайтом. Лорд Габриель с отвращением покачал головой. Увести красивую блондинку у самовлюбленного дилетанта будет очень даже неплохо. По правде говоря, он окажет девушке услугу, хотя граф Рейнекортский и не был уверен в том, что красавица будет благодарна ему за это.

— Энрайт!

Лорд Габриель с мстительным удовольствием наблюдал за тем, как мужчина оборачивается и на глазах бледнеет от страха.

— В-в-ы! — пролепетал Энрайт.

Блондинка наморщила лоб и вопросительно посмотрела на своего спутника.

— Мистер Энрайт! Вам плохо?

Лорд Габриель бросил сердитый взгляд на девицу. Ее участливость по отношению к лицемерному ублюдку задела графа за живое.

— С его здоровьем все в порядке, а немного свежего воздуха ему сейчас не повредит. Я прав, Энрайт?

— Да.

Теодор Энрайт вытащил платок из кармана жилета и вытер вспотевший лоб.

— С вашего позволения, мисс София, я отведу вас к вашим друзьям.

Синие глаза Габриеля сузились. Он уставился в длинное узкое лицо Энрайта.

— Не утруждайся. Я хочу пригласить мисс Софию на танец.

Граф протянул руку в белой перчатке, но девушка сделала вид, что не замечает ее.

— Танец… — Мисс София наморщила носик. — Вынуждена извиниться, милорд, но я не…

— Меня зовут Габриель, граф Рейнекортский, — осторожно подходя к испуганной девице, представился он. — И я настаиваю на танце.

Мисс София пискнула, когда лорд Габриель схватил ее за запястье и с силой привлек к себе. От неожиданного своеволия девушка споткнулась. Тросточка выскользнула из ее руки и со стуком покатилась по мраморному полу. Потеряв опору, мисс София вынуждена была схватиться за Габриеля, чтобы не потерять равновесие.

Девушка выпрямилась. Граф вцепился в нее железной хваткой и не отпускал.

— Ой! Я прошу прощения, милорд!

— Послушайте, лорд Рейнекорт, — с праведным негодованием начал Энрайт, — мисс София не…

— Не твое дело, — обнажая в улыбке острые, как у хищника, зубы, произнес граф. — Уходи, или вместо мисс я займусь твоей персоной. Выбор, как говорится, за тобой.

— Мистер Энрайт… — нерешительно произнесла девушка.

— Извините, мисс София, — сказал тот, пятясь.

Лорд Габриель понял, что трус был счастлив оставить девушку на его милость.

— Черт тебя возьми, Рейнекорт!

— Уже взял, — растягивая слова, произнес граф. — А теперь он ждет не дождется тебя.

«Рейнекорт».

Мисс София дернулась, попытавшись высвободиться из железных объятий графа. Скрытая угроза, таившаяся в голосе лорда Рейнекортского, когда он разговаривал с мистером Энрайтом, убедила девушку в том, что он действительно хорошо знаком с дьяволом. Про себя она проклинала Энрайта за то, что тот трусливо бросил ее.

«Это ведь его сын».

Мисс София и позабыла, что у старого графа Рейнекортского был сын. Сколько же лет ему было, когда его отец хладнокровно убил ее родителей, а потом свел счеты с собственной жизнью?

Граф повел девушку к танцующим теням.

— Я обещал вам танец, — произнес он.

— Не надо, — едва поспевая за своим кавалером, тихо запротестовала мисс София.

Не так она представляла себе их первую встречу.

— Помогите мне найти мою тросточку и можете искать ссоры с кем-нибудь другим.

Лорд Габриель резко остановился. Он успел подхватить девушку прежде, чем она упала на пол.

— Вы самая неловкая особа из всех, с кем сводила меня жизнь.

София от изумления открыла рот, обиженная оскорблением, высказанным равнодушным тоном.

— У меня плохое зрение, грубиян! — крикнула она, борясь с желанием ударить невежу ридикюлем. — Вы двигаетесь слишком быстро. Мне нужна моя тросточка!

Рейн заколебался. Вместо ожидаемых девушкой извинений он помахал рукой перед ее глазами.

— У меня плохое зрение, но я не слепая, варвар!

Разгневанная мисс София ударила лорда Габриеля ридикюлем по руке. Где Фанни? Где Гриффин? Почему граф так смотрит на нее? Хорошо же она выглядит перед гостями леди Харпер.

— Не двигайтесь, — лаконично распорядился граф.

София послушно замерла на месте, дрожа и воображая наихудшее. Она часто заморгала, стараясь отогнать наворачивающиеся на глаза слезы. Этого еще недоставало для ее полного унижения! Девушка слышала, как граф обменялся любезностями с услужливым джентльменом, поднявшим трость с пола.

Наконец лорд Габриель отдал ей бело-золотую тросточку.

— Вот… возьмите…

Не испытывая ни малейшей благодарности, мисс София забрала у графа тросточку. Гладкая поверхность крашеного дерева, зажатая между пальцами, немного успокоила девушку. Ощущение собственной неловкости покинуло ее. Теперь она сможет добраться до своих друзей без помощи графа.

— Всего наилучшего, лорд Рейнекорт, — сказала София, стукнув заостренным концом трости о мраморный пол.

Она сделала шаг в сторону от внушающего ужас джентльмена.

Граф схватил ее за локоть.

— А как же насчет танца?

София устала бороться с ним.

— Я не танцую.

— Ерунда. У вас проблемы с глазами, а не с ногами, мисс София, — сказал лорд Рейнекорт, ведя девушку к танцующим посреди бального зала парам.

Оркестр играл вальс. Быстрое движение и разноцветная карусель вызвали у девушки приступ мигрени. Нет. Нельзя потерять сознание на глазах у всех. Мисс София остановилась, отказываясь двигаться.

— Нет.

Граф, казалось, не придал этому значения. Вздохнув, он нетерпеливо взял девушку за обе руки. Затем Габриель положил руку с зажатой в ней тростью себе на плечо. Трость заколыхалась, ударив его по спине. Желая предупредить возможные попытки освободиться, мужчина обвил свободной рукой талию девушки.

— Что вы делаете?

— Вальсирую, — не обращая внимания на гнев партнерши, произнес граф. — Сейчас не время капризничать. На нас смотрят.

Услышав это, мисс София перестала сопротивляться.

— Их много?

Граф оскалился.

— Все, кто видел мою ссору с Энрайтом, заинтригованы. Они думают, что я спровадил его, потому что хотел пригласить вас на первый танец…

Когда они уже кружились по паркету, мисс София заметила, что от графа пахнет иначе, чем от мистера Энрайта. Запах был более насыщенным. Пахло мускусом, деревом и дымом. Девушка полной грудью вдохнула этот аромат.

— Я спровадил его потому, что презираю этого лицемера и подлеца…

Они медленно кружились в танце вместе с другими парами.

— Конечно, только вы и я будем знать правду.

— Вы делаете мне честь, — с сарказмом сказала София.

Граф вскинул голову и рассмеялся.

— В большей степени, чем вы можете себе представить, моя дорогая мисс. Все гости Харперов сейчас с интересом смотрят на вас. Кто такая мисс София, загадочная леди, чья несравненная красота заставила графа Рейнекортского кружиться в вальсе? Держу пари, что половина представителей высшего света завтра днем будет стучаться в двери вашего дома с визитом.

«Боже правый, если граф прав, то братья будут вне себя от ярости».

— Я не хочу, чтобы меня считали загадочной, милорд!

— Лгунья, — сказал Рейнекорт, улыбаясь так ослепительно, что это слово не показалось ей оскорбительным. — Все юные барышни обожают быть в центре внимания.

— Возможно, я отличаюсь от остальных юных барышень, лорд Рейнекорт, — все же немного задетая его самонадеянностью, возразила мисс София.

— Называйте меня лучше Габриель, — попросил он так трогательно, что девушка не смогла ему отказать. — Быть может, вы правы, моя милая мисс. В конце концов, вам удалось достичь невозможного.

— Вы надо мной насмехаетесь?

— Немного, — признался Габриель. — Я просто не могу удержаться. Ваши щеки так очаровательно розовеют, а глаза сверкают, словно великолепные драгоценные камни. Любому джентльмену польстило бы, если бы такая красота светила только ему одному.

Мисс София потупила взгляд и непременно споткнулась бы и упала, если бы граф не сжал ее крепче в своих объятиях.

— А вот вы мне действительно льстите, — сказал Рейн и, не сбиваясь с такта, отстранился от девушки. — Смотрите мне в лицо. Я ведь довольно привлекательный мужчина. Вы не находите?

София слегка улыбнулась. Она считала графа человеком весьма… внушительной наружности. Не то чтобы она осмелилась признаться в этом даже самой себе…

— Вы желаете услышать комплимент? Помнится, вы говорили мне, что все юные барышни обожают быть в центре внимания.

— Только глупец не захочет услышать комплимент из уст красивой леди, — вкрадчивым голосом ответил Рейнекорт.

Неужели граф и вправду флиртует с ней? Ярость, которая заставила его прогнать мистера Энрайта, улеглась, и мисс София не знала, как вести себя дальше. Впрочем, как только граф узнает о ее происхождении, его дружескому отношению придет конец.

— А теперь вы хмуритесь. О чем вы думаете?

Мисс София бросила на джентльмена гневный, как она надеялась, взгляд.

— Вы слишком нетактичны.

Надоедливые тени и разноцветные пятна вертелись в нескончаемом хороводе. Граф и София все быстрее кружились вместе с другими парами по паркету бального зала. Девушка сосредоточилась на лице лорда Габриеля, чтобы избежать головокружения. Его черты отличались мужественной красотой. Запоминающееся лицо. Черные и густые, словно меласса, волосы. Высокие скулы. Тонкий ровный нос. Густые брови. Обрамленные длинными ресницами глаза бездонной синевы, светящиеся сдержанностью, самоуверенностью и умом. За время их недолгого знакомства мисс София успела увидеть в этих красивых глазах холодную немую ярость, задумчивость, насмешку и — хотя это неприятно было признавать — жалость. Но сейчас в его взгляде от жалости не осталось и следа. В глазах графа светилось искреннее восхищение девушкой, которую он сжимал в своих объятиях. При мысли, что его интерес к ней объясняется чем-то большим, чем простая галантность, мисс София покраснела. В ее груди затрепетала, забилась заключенная в клетку беспокойная птичка.

Лорд Габриель вмиг разрушил все ее фантазии.

— При таком косом взгляде, как у вас, должно быть, сильно болит голова.

Девушка, неприятно удивленная грубостью графа, приоткрыла от изумления рот. Похоже, она ошиблась и в его глазах не было восхищения ее красотой.

— Извините, но я вам уже говорила, что из-за плохого зрения не танцую.

Мисс София умолкла.

Руки Габриеля крепче обняли ее стан.

— Значит, вы сказали мне правду. А я-то думал, что вы преувеличиваете свой недуг, пытаясь избежать моего приглашения.

Приглашения? Он в буквальном смысле слова силой заставил ее танцевать.

— С какой стати мне отказываться от вашего вежливого приглашения, лорд Рейнекорт? — с напускной любезностью промолвила мисс София.

Граф пожал плечами.

— Если вы хотите отчитать меня за грубость, то, прошу вас, немного подождите, а то здесь очень людно, — проворчал он в свойственной ему властной манере.

Он взял девушку под локоть и отвел подальше от танцующих.

— Милорд… Габриель… Я не могу идти с вами! — стала возражать София.

— Ни одна леди ни разу мне не отказывала, мисс София, — увлекая ее к ведущим на террасу распахнутым дверям, сказал лорд Габриель. — Моя репутация приносит мне много выгод, а я достаточно эгоистичен и желаю ее сохранить.

 

Глава 4

— А как насчет моей репутации, лорд Рейнекорт? — поинтересовалась мисс София.

Она выражала негодование, с силой ударяя концом тросточки о мощенную камнями дорожку.

Выглянув наружу, лорд Габриель увидел, что парк Харперов расположен в четыре яруса, каждый последующий — темнее предыдущего. Если бы граф и впрямь был законченным мерзавцем, за которого его наверняка принимала мисс София, он потащил бы ее на нижний ярус, туда, где влюбленные парочки занимаются разными глупостями.

— Скажите, моя дорогая мисс, почему мы прежде никогда не встречались? — спросил Габриель у девушки, которую он увел из бального зала. — Быть может, я знаю вашу семью?

— Мою семью? — запнувшись, переспросила мисс София. — Мои братья очень меня оберегают. Обычно я не сопровождаю их во время поездок в столицу.

— Из-за своей близорукости?

— Не только. — Девушка заколебалась, не желая обсуждать с посторонним человеком свою семью и причины, вынуждавшие Стефана и Генри держать ее подальше от столицы.

Ее братья почти наверняка постараются защитить сестру от посягательств похотливых хлыщей вроде графа Рейнекортского и его друзей.

— Может, будет лучше, если мы вернемся, пока нас не хватились? — предложила София.

Но лорд Габриель указал на пустую каменную скамью, стоявшую возле уютной на вид беседки, увитой виноградной лозой. Когда мисс София не двинулась с места, граф с запозданием понял, что слабое зрение, должно быть, не позволяет ей увидеть беседку.

Лорд Габриель положил ладонь на спину мисс Софии и слегка подтолкнул в нужном направлении.

— В том, чтобы подышать свежим воздухом, нет ничего греховного. Мы находимся так близко от бального зала, что свет из окон падает сейчас на ваше лицо. Здесь вы можете чувствовать себя в безопасности от моих поползновений. Для совращения невинных девушек обычно требуется уединение.

Сев на скамью, мисс София довольно странно посмотрела на собеседника. Она крепко сжимала тросточку в руке. Лорд Габриель подозревал, что в случае слишком вольного поведения с его стороны девушка вполне способна разбить этой тросточкой ему голову.

— И часто вам во время бала доводилось совращать невинных девушек в глубине парка?

— Обычно я развлекаюсь так по четвергам, — садясь подле мисс Софии на скамью, невозмутимо сказал лорд Габриель.

— Как вы смеете?! Почему по четвергам? — испуганным голосом спросила девушка.

Граф рассмеялся.

— Хотя подшучивание над вами, признаюсь, доставляет мне огромное удовольствие, я все же не склонен сверх меры очернять себя в ваших глазах. По правде говоря, я стараюсь держаться подальше от невинных девиц и их бдительных матерей.

Мисс София отвернулась, обдумывая его слова.

— Но, несмотря на это, вы здесь, в парке, со мной, — повернув голову и искоса глядя на Габриеля, произнесла девушка.

— Следует ли мне беспокоиться насчет вашей матушки?

Девушка поспешно отвернулась.

— Нет, милорд. Вы в полной безопасности. Моя мама умерла, когда я была еще совсем маленькой.

Лорд Габриель решил, что мать девушки умерла при родах, но тень давней трагедии оставила след в душе мисс Софии.

— Простите… за бестактность…

«Снова».

Не глядя в его сторону, девушка подняла правую руку, давая понять, что извиняться не стоит, и кивнула.

Она не произнесла ни одного колкого слова, но Рейн чувствовал себя полным невежей.

— Я глубоко скорблю о вашей утрате… Моя мать тоже умерла, когда я был еще мал, — произнес Габриель, сам удивляясь тому, что упомянул в разговоре с малознакомой девушкой о своей матери.

К тому же мисс София не изъявила особого желания рассказать ему о своей семье. Даже в наилучшем расположении духа граф никогда прежде не заговаривал на эту тему.

Девушка тоже казалась очень взволнованной. Сердце лорда Габриеля сжалось при виде сочувствия, промелькнувшего в ее взгляде.

— Мне жаль, милорд. Примите мои соболезнования.

Фрост и Вейн от души бы развеселились, случись им подслушать беседу, которую Габриель вел сейчас с мисс Софией. Рассказами о мертвой матери невозможно разжечь страсть в сердце юной девицы.

Граф Рейнекортский чувствовал себя участником какого-то фарса.

Если у него в голове еще осталась хоть капля здравого смысла, надо извиниться перед мисс Софией за дурные манеры и удалиться.

Но он остался.

Лорд Габриель решил не задумываться о причинах, побудивших его нарушить собственные правила. Присутствие лорда и леди Бурард на балу в доме лорда Харпера, быть может, невольно спровоцировало его на выходку, способную шокировать светское общество, а случайная встреча с Энрайтом познакомила его с мисс Софией, но — и в этом граф прекрасно отдавал себе отчет — он оставался подле девушки потому, что ее общество было ему очень приятно.

Мисс София совсем не напоминала лорду Габриелю его первую жену и последовавших за ней любовниц. На первый взгляд она казалась хрупкой и беззащитной, но граф уже успел убедиться, что юной мисс не занимать упрямства. Белокурые волосы девушки подчеркивали изящество ее высоких скул, гладкость кожи и большие сине-зеленые глаза. Из-за слабого зрения мисс София смотрела на мир как-то по-особенному, словно была не обычным человеком из плоти и крови, а неземным созданием.

— Что вы видите? — тихим голосом осведомился лорд Габриель, прекрасно понимая, что подобного рода вопросы воспитанные люди не задают.

Мисс София, казалось, не обиделась, что навело графа на мысль: ее часто об этом спрашивают. Она слегка прикусила нижнюю губу и уставилась на льющийся из бального зала свет.

— Представьте себе, что в бутылку налили воды, растительного масла и расплавленного дегтя, а потом долго трясли ее, размешивая содержимое. Я как бы нахожусь внутри этой бутылки. — Девушка прищурилась, вглядываясь в то, что происходит в освещенном зале. — Черный деготь непрозрачен, масло искажает и затемняет видимое мной, и только вода — тот якорь спасения, который поддерживает мою связь с реальностью и предоставляет некоторую степень независимости.

Лорду Габриелю такое существование показалось сущим адом. Его восхищение мисс Софией все возрастало. Граф подумал о скандале, учиненном им в бальном зале, о том, как она восприняла его возмутительное поведение, когда он сгреб ее в объятия и настоял, чтобы девушка вальсировала с ним. Разве можно назвать ее хрупкой и беззащитной? Инфантильная девица, безусловно, упала бы в обморок или завизжала бы от страха при первом же его прикосновении. У мисс Софии храбрости не меньше, чем у неукротимой Боудики. Или она является поэтическим воплощением Аты, древнегреческой богини одержимости и помрачения рассудка? Сравнение показалось Габриелю не таким уж натянутым. Каждая лишняя минута пребывания подле мисс Софии увеличивала риск ссоры с лордом Бурардом и его друзьями.

Вместо того чтобы уйти, Габриель спросил у девушки:

— Вы родились близорукой?

Мисс София отрицательно покачала головой.

— Нет. В детстве со мной приключился несчастный случай. Я получила по голове удар такой силы, что запросто могла бы умереть.

— Господи! Что за чудовище может ударить ребенка?!

Девушка изящно пожала плечами, явно не желая удовлетворять его любопытство.

— Несколько дней я провела в забытье. А когда наконец очнулась, то обнаружила, что нахожусь в мире теней.

В душе графа неожиданно поднялась волна нежности. У него появилось желание защитить девушку. Где друзья и семья мисс Софии? Как они могли оставить ее на милость проходимцев ради эгоистичной погони за наслаждениями?

— Как вы живете с этим недугом? — спросил Габриель, сразу же пожалев, что задал этот бессмысленный вопрос.

— А разве у меня есть выбор? — ответила вопросом на вопрос мисс София.

Ее дружелюбная и несколько простодушная улыбка подействовала на графа, словно боксерский удар в висок. Позже, вспоминая этот вечер, Габриель решил, что им овладело своего рода безумие. Подчиняясь внезапному порыву, граф нагнулся и нежно поцеловал девушку. Мисс София замерла, ощутив прикосновение его губ. Габриель удивленно вздохнул и с наслаждением вкусил сладость ее мягких, податливых губ.

Заостренный кончик тросточки с силой ударил по каменной плите парковой дорожки.

— Значит, вот какова невинность на вкус, — с нескрываемым изумлением прошептал Рейн.

— Убери свои окровавленные руки от моей сестры!

Мисс София охнула, узнав голос сердитого джентльмена. Лорд Габриель легонько укусил ее нижнюю губку в игривом прощании.

— Бедная дорогая мисс София, — прошептал он ей на ухо.

Его пальцы легонько погладили голубые банты, пришитые у декольте девушки. Именно они привлекли его внимание, когда он стоял в глубине заполненного гостями бального зала.

— Ваш поцелуй — неземное блаженство.

— Блаженство, — чуть слышно повторила за ним мисс София.

Рейн знал, что кто-то сейчас бежит к ним с благородной целью спасти девушку от графа Рейнекортского, настоящего дьявола во плоти. Увлекая мисс Софию за собой на террасу, Габриель предполагал, что кто-то из ее друзей может устремиться за ними через открытую дверь и спасти девушку от вспышки безумия, которое его сейчас охватило. Кто-то грубо схватил лорда Габриеля за руку и рывком попытался поднять его на ноги. Граф встал, потому что захотел встать, а не потому, что его к этому принудили. Будучи шести футов росту, он на добрых пять дюймов был выше брата мисс Софии.

— Стефан! Нет!

— Не вмешивайся, София! — скользнув взглядом по лицу сестры, крикнул тот. — Что ты делаешь в парке без сопровождающих и в его компании?

Рейн взглянул на мисс Софию, виноватое выражение лица которой только подлило масла в огонь его негодования. Он не мог поверить, что девушка приходится сестрой Стефану Нортаму, графу Рейвеншоу.

— Мисс София… Нортам. С вашей стороны было не очень-то учтиво скрывать от меня факт вашего родства с графом Рейвеншоу. Ведь я, видите ли, позабыл имя маленькой девочки, которая, в отличие от ее родителей, выжила после встречи с моим отцом.

Девушка перевела растерянный взгляд с брата на лорда Габриеля.

— Когда я поняла, кто вы, я не знала, как себя вести, — попыталась объяснить она.

— Когда ты узнала, с кем разговариваешь, сестра, почему ты не пошла к друзьям? — заорал на нее граф Рейвеншоу. — Где твой здравый смысл? Почему ты оставила бальный зал?

Лорд Габриель презрительно приподнял верхнюю губу.

— Вы и впрямь хотите услышать ответ мисс Софии? — намеренно провоцируя его на ссору, произнес Рейн.

Мисс София нагнулась и схватила прислоненную к скамье тросточку. Она с безрассудной храбростью подошла и встала между мужчинами, которые уставились друг на друга с убийственной ненавистью двух бойцовских петушков.

— Оставь его в покое, Стефан. Если ты хочешь кого-то обвинить, начни с меня. Лорд Рейнекорт не знал, что я твоя сестра. К тому же нет ничего плохого в том, чтобы подышать свежим воздухом после танцев, — сказала она.

— Свежим воздухом! — фыркнул Рейвеншоу. — Он был так близко от тебя и…

— И что?! — спросила девушка, глядя брату прямо в глаза.

Она явно провоцировала лорда Стефана высказать обвинение вслух. София взмахнула изящным носовым платочком перед лицом брата, словно флажком.

— Лорд Рейнекорт был очень любезен, когда помог вытащить соринку из моего глаза.

Несмотря на раздражение, лорд Габриель не мог не восхититься изобретательностью девушки. Она, должно быть, извлекла платок из ридикюля, когда нагнулась, чтобы поднять тросточку.

К сожалению, брат ей не поверил.

— Рейнекорт? Кто бы мог подумать!..

Мисс София больше его не слушала. Теперь все ее внимание было обращено на приближающегося к ним джентльмена.

— Генри! Это ты? Слава Богу! Образумь Стефана, прежде чем он совершит какую-нибудь глупость.

Лорд Габриель насмешливо приподнял брови.

— Это ведь будет не первая ваша глупость, Стефан?

Старший брат мисс Софии поджал губы и насупился.

— Для вас, сэр, я — лорд Рейвеншоу!

За прошедшие годы между двумя аристократами уже вспыхивали ссоры. В последний раз они повздорили, когда молодой граф хотел вступить в клуб «Нокс», а Габриель с величайшим удовольствием поспособствовал тому, чтобы его заявление отклонили.

Его ошибка в том, что он забыл о младшей сестре графа Рейвеншоу.

«В детстве со мной приключился несчастный случай. Я получила по голове удар такой силы, что запросто могла бы умереть».

Лорд Габриель зажмурился от приступа душевной боли, вызванной осознанием того, что его отец ударил шестилетнюю девочку, родителей которой убил.

— Стефан! Будь благоразумен! — взмолилась София, стараясь унять гнев брата. — Ничего предосудительного не случилось.

Граф Рейвеншоу схватил сестру за руку и рывком подтолкнул ее к младшему брату.

— Я знал, что это ошибка — привозить тебя в Лондон. Генри! Отвези Софию домой.

В отличие от старшего брата, у сэра Генри Нортама был тот же цвет волос, что и у его сестры.

— Почему я? — недовольно спросил он, совсем не горя желанием стать дуэньей собственной младшей сестренки. — Пусть лучше Софию сопровождают домой ее друзья.

— Весьма признательна, — сказала мисс София, стряхивая с себя руку брата. — Я чувствую себя такой любимой и всем нужной.

Лорд Габриель сделал шаг в направлении взволнованной девушки, испытывая желание сказать, что если бы они не потратили столько времени на поцелуй, то он не преминул бы признаться ей, насколько она желанна, но факт родства с Рейвеншоу удержал графа от сомнительного комплимента.

— Не спорь со мной, — с трудом подавляя гнев, произнес лорд Стефан. — Уйди, пока кто-нибудь не увидел тебя в его обществе.

— Милорд, — сказала мисс София, пытаясь вырваться из железной хватки брата. — Стефан хочет защитить меня. Пожалуйста, не причиняйте ему вреда.

Лорд Рейвеншоу был неприятно удивлен просьбой сестры. Он потерял бдительность и повернулся к Рейну спиной. Это было его первой ошибкой.

Вторую он сделал, когда заорал:

— Глупая девчонка! Когда я нуждался в твоей защите?!

Стефан отпустил руку сестры и повернулся к своему заклятому врагу.

Лорд Габриель все еще сердился на девушку из-за того, что она скрыла свое нежелательное с его точки зрения родство. Впрочем, резкий тон и содержание речей лорда Рейвеншоу нравились ему еще меньше.

— Что вас раздражает больше, Стефан: то, что мы дышали одним и тем же воздухом, или то, что мисс София до вашего вмешательства была со мной любезна? — скрестив руки на груди, произнес граф Рейнекортский. — Если бы вы замешкались на балу, я бы не преминул ответить мисс Софии любезностью на любезность.

Даже такой тугодум, как лорд Стефан, не мог не заметить скрытой иронии в его словах.

Глаза лорда Рейвеншоу вспыхнули. Он изо всей силы ударил графа Рейнекортского кулаком в скулу. Мисс София испуганно вскрикнула. Лорд Габриель отшатнулся и отступил на шаг. Он потер рукой ушибленную скулу и уставился на молодого графа. В темных глазах лорда Рейвеншоу сверкнула неистовая злоба. Лорд Габриель, который уже давно искал выход раздражению, вызванному присутствием на балу четы Бурардов, решил, что, коль скоро мисс София для него потеряна, он отыграется на ее вспыльчивом брате.

— Уведи ее отсюда! — не оглядываясь, крикнул через плечо Рейн сэру Генри так, словно имел полное право ему приказывать.

Вражда между ними уходила корнями в прошлое. По правде говоря, граф Рейнекортский не имел ничего против того, чтобы пролить кровь своего старого врага.

— Нет! — силясь вырваться из рук сэра Генри, воскликнула мисс София. — Граф!

Двое дерущихся мужчин привлекли всеобщее внимание гостей лорда и леди Харпер. Никто, казалось, не смотрел в сторону Софии. Люди проходили мимо ссорящихся брата и сестры так, словно не замечали их. Постепенно гости образовали вокруг Габриеля и Стефана тесный круг.

Похоже, никому не было дела до того, кто начал ссору и что послужило ее поводом. Всех интересовала только драка.

Мисс София яростно вырывалась из рук Генри, который пытался оттащить ее подальше от графа Рейнекортского и лорда Стефана. Все шумели, перекрикивая друг друга. Толчея и шум вызвали у девушки легкое головокружение. Она тревожилась за брата. Мисс София не сомневалась в том, кто будет победителем, если дело дойдет до открытого столкновения. Слезы навернулись ей на глаза. Во всем виновата она, и только она. Ей следовало набраться храбрости и раньше открыться лорду Рейнекорту. Узнай он ее фамилию, ничего этого не случилось бы.

— София!

Девушка почувствовала, как затянутые в перчатки руки Фанни погладили ее по щекам. От знакомого запаха духов у нее защекотало в носу. Подруги обнялись. В стороне от них молча застыл мистер Гриффин.

— Прости меня, София, — произнесла Фанни.

Отстранившись, она бегло оглядела мисс Софию и, убедившись, что с ней все в порядке, продолжила:

— Я не думала, что задержусь. Когда я вернулась в альков, тебя там уже не было. Как раз приехали твои братья. Я едва не упала в обморок, когда мне сказали, что лорд Рейнекорт насильно увел тебя в парк.

Мисс София смахнула слезу, дрожащую на ресницах в уголке правого глаза.

— Глупости… это преувеличение… Мы просто вышли подышать свежим воздухом, — сказала она, совсем не желая говорить хоть кому-нибудь о поцелуе лорда Рейнекорта.

Она никому не скажет об этом… даже Фанни…

— Если лорд Рейнекорт вздует Стефана, то, держу пари, сегодня наш братец будет в прескверном расположении духа, — чуть слышно произнес сэр Генри.

Он всю жизнь побаивался старшего брата, который еще в детстве с помощью многочисленных побоев сумел добиться от него собачьей преданности… или, по крайней мере, послушания.

— Зачем тогда он ссорится с теми, кто может его вздуть?! — выпалила мисс София.

Сэр Генри растерялся, не зная, что ответить на этот вопрос.

— Ну… думаю, будет лучше, если мы поедем домой… не дожидаясь Стефана…

Мисс София гордо выпрямилась, позволив брату провести ее через толпу, собравшуюся у дверей, ведущих из парка в дом. Затем София и сэр Генри пересекли бальный зал. Лорд Рейнекорт напрашивался на скандал, когда почти насильно заставил ее танцевать с ним вальс. Теперь он получил то, чего добивался. К завтрашнему утру весь лондонский свет будет судачить о перешедшей в драку ссоре между ним и графом Рейвеншоу. Со стороны казалось, будто сейчас перед публикой разворачивается второй акт старой трагедии, и София чувствовала себя беспомощной маленькой девочкой, не способной остановить надвигающиеся грозные события.

 

Глава 5

— Этот Рейвеншоу заговорил тебе зубы. В противном случае ты бы ни за что не пропустил тот удар, — сказал Симон Виндхем Джефферес, маркиз Сейнтхиллский, стоя на пороге одной из комнат «Нокса».

— Ты придумал замечательное оправдание моей небрежности. Даже я бы так не смог, — проворчал лорд Габриель.

Управляющий Берус, который заведовал шумным хозяйством «Нокса», принес примочку и протянул мокрую ткань лорду Рейнекорту. Граф с подозрением понюхал пропитанную влагой материю, но все же приложил ее к опухшей левой щеке.

— Пахнет прогорклым маслом и пчелиным воском, — заметил он.

— Да… да… есть и масло, и воск, — невозмутимо сказал Берус, не обращая внимания на недовольный вид милорда.

Привилегированное положение управляющего и эконома в игральном клубе для джентльменов имело много преимуществ. Среди «лордов порока» Берус пользовался неоспоримым авторитетом. Мало что могло удивить старого слугу.

— Поскольку ваши друзья здесь и смогут о вас позаботиться, я, пожалуй, вернусь к выполнению своих непосредственных обязанностей.

Лорд Габриель вздрогнул, прижимая ткань к распухшей щеке.

— Спасибо, Берус! Ты сама доброта.

Управляющий чуть слышно хмыкнул.

— Благодарю, милорд. Я был бы еще более признателен вам, если бы вы вспомнили об этом, когда в следующий раз я буду просить прибавки к жалованью.

Он закрыл за собой дверь, оставив джентльменов одних.

— И как же ты сам объясняешь этот феномен? — чуть насмешливо спросил у лорда Рейнекорта Дэр, не отрывая глаз от зажатых в руках игральных карт.

На самом деле его звали Хью Уэллс Мордар. Он был вторым сыном герцога Рхоуда, но мало кто из близко знающих его людей рискнул бы, обращаясь к Дэру, назвать его сэр Хью.

Лорд Габриель оглянулся через плечо на Дэра, который продолжал играть в карты с Фростом.

— Сентиментальностью.

Маркиз Сейнтхиллский и другие рассмеялись, посчитав замечание Рейна шуткой.

— Бита, — бросая карту на столик, проговорил Винсент Бишоп, граф Чиллингсвортский, которого друзья называли попросту Фрост. — В подобного рода делах всегда бывает замешана смазливая девица.

Вейн и Хантер с трудом подавили смешок. Они молча обменялись многозначительными взглядами, подняли бокалы с бренди и чокнулись с мелодичным звоном. Зная эту парочку, можно было предположить, что они побились об заклад, споря о том, как быстро Фрост сможет выведать у Рейна обстоятельства, которые тот скрыл от товарищей.

За исключением Синклера, который пообещал друзьям присоединиться к ним чуть позже, после того как он проводит жену домой после бала, все «лорды порока» собрались в «Ноксе». На первом этаже, в игральном зале, азартная жизнь бурлила, находясь, впрочем, под неусыпным взглядом вездесущего Беруса. Состояния выигрывались и проигрывались одним лишь удачным или, напротив, фатальным броском. Случайно выпавшая карта могла решить все. Обычно Рейн, как и все его друзья, предпочитал находиться в центре игры, но после ссоры с графом Рейвеншоу, закончившейся пошлой дракой, его настроение упало, и теперь лорд Рейнекорт предавался черной меланхолии. Заносчивому щенку никогда бы не удалось ударить его по лицу, если бы непрошеный доброхот не повис сзади, обхватив Рейна руками за шею. Растащить дерущихся он не смог, а вот лорд Габриель из-за его вмешательства пропустил удар.

— И кто же она? — растягивая слова, поинтересовался граф Чиллингсвортский.

Рейн не знал, стоит ли говорить ему об этом. Его товарищ был человеком импульсивным, всегда готовым вмешаться в чужую ссору. Доверять ему ни в коем случае не следовало. Когда маркиз Синклерский ухаживал за своей будущей женой, беспардонное поведение Фроста чуть было все не испортило. Впрочем, подумалось лорду Рейнекорту, половина «благородного» общества и так перемывает ему косточки, рассказывая о том, как он оскорбил мисс Софию и ее брата лорда Стефана. Даже если он скроет сейчас от Фроста ее имя, Вейн и Хантер без сомнения все выболтают, но после…

— Мисс София Нортам.

Карты выскользнули из пальцев графа Чиллингсвортского.

— Нортам? — переспросил он. — Младшая сестра графа Рейвеншоу?

— Я совсем позабыл, что у него есть сестра, — задумчиво сказал Хантер, размышляя над возможными последствиями этого инцидента. — Она сейчас, должно быть, достигла брачного возраста. Бьюсь об заклад, что в этом году ее братья собираются выдать сестренку замуж. Как по-твоему, Рейн, она красива?

— Если ты хочешь сберечь свои зубы в целости и сохранности, то держись от нее подальше! — прорычал Габриель, ни с того ни с сего почувствовав себя уязвленным высказанным герцогом предположением о том, что лорд Рейвеншоу мог привезти мисс Софию в Лондон с целью найти ей хорошую партию. — Не знаю, собирается ли она замуж, но оставь ее в покое. Эту тему я с ней не обсуждал.

Фрост все еще не оправился от потрясения, вызванного новостью.

— Ты что, с ума сошел?

Лорд Габриель не мог винить товарища за резкость. Какой бы чудесной девушкой ни была мисс София, она — запретный для него плод. Если бы Габриель заранее знал, кто перед ним, он ни за что не приблизился бы к ней.

— Она не сказала, кем были ее родители, — пожав плечами, произнес лорд Рейнекорт.

Хантер опустился на диван и подпер голову рукой.

— А с какой стати ей было откровенничать с тобой? Сначала ты угрожал Энрайту, а потом едва ли не силой заставил ее вальсировать.

Пропустив мимо ушей слова об Энрайте, граф Чиллингсвортский с удивлением воскликнул:

— Ты танцевал… с женщиной?!

Нет, Фрост иногда бывает просто несносен.

— Да, конечно же. Я танцевал с мисс Софией. Или, по-твоему, мне следовало предпочесть ей павиана? А чего ты ожидал? Или я должен был попросить разрешения у этого сопливого ублюдка Энрайта?

— Ты ведь никогда не танцуешь, — вмешался в разговор Вейн.

Габриель принялся поправлять примочку, которую сделал ему Берус.

— Мне почему-то захотелось потанцевать, хотя, если бы я знал, что эта девушка — сестра графа Рейвеншоу, я бы десять раз подумал, прежде чем приглашать ее на вальс.

— Я не помню, чтобы отпускал тебя.

Мисс София устало прижалась лбом к холодной деревянной двери.

Когда лорд Стефан вернулся домой с разбитой, опухшей нижней губой и подбитыми, окруженными отвратительного вида синяками глазами, он повел себя с сестрой и братом Генри так, словно был восточным деспотом, а они — его невольниками. Мисс София задалась вопросом, насколько серьезно пострадал лорд Рейнекорт. Впрочем, девушка не осмеливалась справиться у брата о состоянии здоровья его противника. Слишком уж явной была вражда между мужчинами.

Подавив вздох, мисс София порывисто развернулась и, осторожными шажками перейдя через библиотеку, приблизилась к стоящему у камина лорду Стефану. Она чувствовала, что брат сейчас в прескверном расположении духа. Его красивые сине-зеленые глаза, очень похожие на ее собственные, пылали гневом и ненавистью.

— Чего ты от меня еще хочешь? Я уже сто раз успела извиниться за то, что вальсировала с твоим заклятым врагом, — не скрывая сарказма, произнесла София.

Лорд Рейнекорт не был врагом их семьи, даже если Стефану вздумалось считать его злодеем. Так же как София и ее братья, он осиротел после того, как его отец, застрелив их родителей, покончил жизнь самоубийством.

— Ты не должна была ехать на бал к Харперам без меня, — сердито проворчал лорд Стефан.

— Я бы не поехала туда одна, если бы ты не нарушил данное мне ранее обещание, — не желая идти на попятный перед братом, как это делал Генри, упрямо заявила мисс София.

Ее никчемный брат, предоставивший сестру самой себе, должен был теперь залечивать синяки и шишки. Он выглядел так, словно упал с лестницы или вывалился с экипажа на мостовую.

— И что же я тебе обещал, дорогая сестра?

Покрытый вычурной резьбой набалдашник трости больно врезался мисс Софии в руку, когда девушка, стараясь сохранять самообладание, с силой сжала ее.

— Ты обещал сопровождать меня на бал, который давали лорд и леди Харпер. Вместо этого ты оставил меня скучать дома, а сам вместе с Генри отправился на всю ночь играть в карты и пьянствовать.

— Не устраивай истерику.

Подняв тросточку, девушка ударила заостренным концом по каминной полке, преграждая лорду Стефану дорогу.

— А ты, мой братец, груб и вечно пьян как свинья! — крикнула она, напрягшись от бурлящих в ее душе эмоций. — Если бы не великодушие Фанни и мистера Гриффина, я бы весь вечер просидела дома одна.

Лорд Стефан отвел рукой тросточку и нетвердой походкой направился к столику, на котором оставил бокал портвейна.

— Я говорил, что Лондон не для тебя.

— Я прекрасно чувствую себя в Лондоне, — упрямо заявила девушка. — Просто вы с Генри боитесь, что забота о бедненькой, почти слепой Софии помешает вам предаваться вредным для здоровья и кошелька излишествам.

Допив портвейн, лорд Стефан вновь наполнил бокал.

— Ты слишком высокого мнения о себе, София, — сказал он, проходя мимо сестры к своему любимому креслу.

Непочтительность брата затронула девушку за живое.

— Иногда ты бываешь холодным как лед, но бессердечным я бы тебя не назвала, — идя за лордом Стефаном, заговорила она. — Зачем тогда ты согласился привезти меня в Лондон, если на самом деле не собирался никуда меня отпускать? С таким же успехом я могла бы остаться в деревне!

— Об этом я тебе и толкую! — сказал брат, со звоном ставя на квадратный стол бокал на тонкой ножке.

От громкого звука мисс София нервно вздрогнула и моргнула.

— Я давным-давно говорил тебе, что нет никакого оправдания тем дополнительным расходам, которые мы понесем из-за твоего приезда в Лондон. Траты на твои платья и украшения переходят всякие границы. Ты любое состояние можешь пустить по ветру.

Мисс София почувствовала себя страшной эгоисткой. У Стефана был прирожденный талант вызывать у нее стыд за те простые радости, которые ей позволялись.

— Насколько я помню, вы с Генри не склонны волноваться из-за денег, когда речь заходит о новом сюртуке или паре штиблет.

Лорд Стефан проигнорировал ее замечание.

— А что я и Генри получим взамен, тратя деньги на твои наряды?

Он скрестил руки на груди.

— Должен признать, что твоя внешность, дорогая сестренка, у многих мужчин может вызвать несварение желудка.

Девушка прикусила щеку, стараясь не заорать на брата.

— Ты, как всегда, сама доброта, братец.

Стефан отмахнулся от нее. Мисс София нахмурилась, озадаченная тем, что на пальце старшего брата сейчас нет массивного золотого перстня, который переходил в их семье от отца к старшему сыну на протяжении нескольких поколений.

— Если бы я думал, что у тебя есть хоть ничтожнейший шанс найти себе мужа, то я, уж поверь мне, привез бы тебя в Лондон еще несколько лет назад и выдал замуж за первого, кто осмелился бы попросить твоей руки.

Лорд Стефан говорил о своей сестре так, словно она была одной из его породистых лошадей, которая не оправдала возложенных на нее надежд, или неудачно купленными ценными бумагами, которые уже не удастся всучить какому-нибудь легковерному ротозею.

— И что же мне мешает выйти замуж? — все более раздражаясь, спросила София.

— Твоя слепота, — без обиняков заявил лорд Стефан. — Твои глаза ни на что не годятся. Ни один уважающий себя джентльмен не захочет связать свою жизнь с полуслепой девушкой. Как ты сможешь вести домашнее хозяйство и заботиться об интересах мужа, если тебя придется водить по дому, словно малое дитя?

— Ты несправедлив ко мне, — решив, что с нее достаточно нравоучений, предательски дрожащим голосом возразила брату мисс София. — Я никого не обременяю. С помощью Люси я прекрасно управляюсь со слугами, и наш дом в Нортам-Пике содержится почти в идеальном состоянии. Это совсем не сложно. Ты бы убедился в том, что это истинная правда, если бы приезжал к нам почаще.

Лорд Стефан зевнул и, поднявшись с кресла, обнял сестру.

— Послушай, София, я говорю тебе все это не для того, чтобы причинить душевную боль, а только ради твоей же пользы. У джентльменов есть свои предпочтения и потребности, а твое воспитание и физическое состояние оставляют желать лучшего. Я, конечно, сам виноват, что не уделял тебе должного внимания, но, по правде говоря, твоя прямота может отпугнуть большинство мужчин. Мы с Генри уже смирились с тем, что вынуждены будем заботиться о твоем благополучии до конца жизни.

Девушка отступила на шаг, опираясь на тросточку, чтобы не споткнуться и не упасть.

— Давай называть вещи своими именами. Старая дева — так старая дева. По моему мнению, это не так уж и плохо. По крайней мере, я буду избавлена от общения еще с одним мужчиной, который станет заявлять мне, что я не достойна любви.

В ее голосе послышалась предательская дрожь. Резко повернувшись, мисс София направилась к двери. Она не хотела, чтобы Стефан видел, как она плачет. Конечно, нехорошо дурно думать о собственной плоти и крови, но девушка подозревала, что брат получает определенное удовольствие, причиняя ей душевную боль.

— София! Вернись! — несколько раздраженным голосом крикнул ей вслед Стефан.

— Извини, Стефан, — берясь за ручку двери, сказала девушка, — но я ужасно устала и не в состоянии сейчас продолжать наш спор. Можешь винить в этом мое слабое здоровье, если тебе так этого хочется.

Ладонь графа накрыла держащиеся за дверную ручку пальцы младшей сестры, мешая ей покинуть библиотеку.

— Еще один вопрос, и тогда ты можешь идти к себе.

— Ты сегодня наговорил мне больше гадостей, чем следовало бы.

— Не в этом дело… Держись подальше от лорда Рейнекорта, — ледяным тоном предупредил лорд Стефан.

Мисс София удивленно взглянула на брата.

— Думаю, что лорд Рейнекорт не захочет приблизиться ко мне на расстояние пушечного выстрела после того, как он узнал, чья я сестра.

Лорд Стефан, казалось, не заметил оскорбления, скрытого в словах сестры.

— Я серьезен как никогда, София. Ты представления не имеешь, насколько опасен этот человек. Если правда то, что о нем говорят, то в припадке пьяного помешательства он убил свою беременную жену.

Нервная дрожь пробежала по телу мисс Софии. Девушка подумала о сильных руках лорда Рейнекорта, которые обнимали ее во время танца. Его прикосновения показались ей излишне грубыми и… требовательными… Способны ли эти руки убить человека?

— Ты распространяешь досужие слухи, братец. Графа Рейнекортского никто не обвинял в убийстве.

— Склонность к насилию у Рейнекортов в крови. Его отец сначала довел собственную жену до самоубийства, а потом убил наших родителей перед тем, как бурлящее в его крови безумие не заставило графа пустить себе пулю в голову.

Когда лорд Стефан произносил эти слова, было видно, что он едва сдерживается. Ненависть к человеку, лишившему его родителей, казалось, висела в воздухе.

Жалея брата, несмотря на обидные для нее слова, которые Стефан сгоряча недавно произнес, мисс София погладила его по щеке.

— Не волнуйся. У лорда Рейнекорта не меньше причин избегать нашего общества, чем у нас с тобой — его.

Была уже поздняя ночь, когда лорд Габриель, сбросив одежду, растянулся на кровати, которую застелил для него Берус. Каждый полноправный член клуба мог пользоваться спальнями, но лорд Рейнекорт предпочитал во время своих частых приездов в Лондон останавливаться в собственном доме. Правда, сегодня он слишком много выпил, а синяки и ссадины болели так, что ему на все было наплевать. Благодаря заботе Беруса лорд Габриель был обеспечен всем необходимым. Если бы он только пожелал, управляющий мог бы даже привести смышленую девицу, которая с удовольствием согрела бы графу постель. Да, заманчивое предложение высказал Вейн, но он, Габриель, все же отказался. В голове у него была каша, а в сердце зияла кладбищенская пустота.

Сейчас у него не хватит терпения на то, чтобы общаться с женщиной, даже если это проститутка, с которой он расстанется завтра утром.

Рейвеншоу.

Все его мысли вращались вокруг графа. Горячий молодой человек теперь, должно быть, клянет его на чем свет стоит и грозится отомстить. Лорд Габриель не особо переживал по этому поводу. Его отец верил, что страх и уважение взаимосвязаны, а сила — это молот, с помощью которого их куют. Этот урок старый лорд Рейнекорт постоянно вколачивал в голову сыну. Если бы его отец не изуродовал половину собственного лица пулей из дуэльного пистолета, Габриель с удовольствием вернул бы каналье старый должок.

Если придется, он сведет счеты и с графом Рейвеншоу.

«Боже правый! Что за чепуха!»

Лорд Габриель нащупал пальцами край одеяла и прикрыл им нижнюю часть своего тела. Сначала Бурарды… потом Энрайт… и наконец Рейвеншоу… Нет ничего более занимательного, чем бал, на котором собрались все твои враги. Габриель не ожидал, что мистер Энрайт даст ему отпор. Трус всегда предпочитает действовать исподтишка. Бурарды — другое дело. Бывшие тесть и теща ненавидели Габриеля потому, что их дочь умерла, а внук так никогда и не появился на свет. Даже если бы смерть Беатрисы не вызвала пересудов, Бурарды все равно обвинили бы бывшего зятя в преступном равнодушии, приведшем к скоропостижной смерти Беатрисы. Возможно, он и заслужил их ненависть, но лорд Габриель, тем не менее, не собирался всю жизнь скрываться от людей только потому, что его вид может огорчить бывших родственников. Сегодняшний день оказался полным кошмаром.

Желая отвлечься от неприятных мыслей, лорд Габриель вспомнил мисс Софию. Ее образ, словно легкая дымка, клубился в его сознании. Неудивительно. Как никак, эта девушка принадлежит к роду Нортамов. Благодаря отцу Габриель до конца своей жизни будет связан с этим родом окровавленной, неразрывной цепью.

Впрочем, как ему показалось, мисс София особенно не обеспокоилась, узнав, что ее собеседник — граф Рейнекортский. Хотя она скрыла свою принадлежность к семье Нортамов, девушка, судя по всему, скорее стеснялась танцевать вальс перед гостями лорда и леди Харпер, чем боялась, что ее увидят в обществе Дьявола Рейнекорта.

Рука лорда Габриеля скользнула вниз по животу. Он почувствовал, как в его чреслах разгорается желание. Странно. Прежде он был уверен, что любая девушка или женщина, носящая фамилию Нортам, просто не способна вызвать у него желание, скорее отвращение. Габриель начал теребить наливающуюся силой плоть. Он давно уже не стеснялся своих сексуальных желаний. Думая о мисс Софии, Габриель принялся с удвоенной энергией ласкать себя. Если девочка считала танец с графом Рейнекортским чем-то сродни скандалу, то что бы она сказала, узнай, чем он сейчас занимается, фантазируя о ней. Бедняжка почти наверняка упала бы в обморок. А вот ее братья не нашли бы в его действиях ничего необычного. Впрочем, не стоит о них вспоминать…

Вместо этого лорд Габриель воскресил в памяти образ мисс Софии, вспомнил, как его руки обнимали ее стройную талию. Перебранка с Энрайтом вывела его из себя, и он не смог в полной мере насладиться этим чувством. Девушка была выше большинства женщин, с которыми он был знаком. Впрочем, лорд Габриель все равно возвышался над ней на добрых пять дюймов. Теперь, успокоившись, он вспомнил, что мисс София, пожалуй, была неплохо сложена. Во время бала он этого как-то не заметил. Должно быть, сказалось нервное напряжение. Ему то и дело приходилось с ней спорить.

Лорд Габриель воскресил в памяти видение: длинные изящные ручки, лежащие у него на плечах.

Да-а-а…

Он выгнул поясницу и схватил свободной рукой вздымающуюся плоть. Приятная боль будоражила его чувства. Крепче сжав пальцы, Габриель ускорил движения. Как приятно! Теплый мед наслаждения, подобно электричеству, распространился в его чреслах. Вниз… вверх… вниз… вверх…

Мысленно раздев мисс Софию, Габриель представил, как упрямая девушка с готовностью раздвигает шелковистые бедра, а его пенис ныряет в ее влажную горячую щель. Граф сжал головку члена, желая оттянуть кульминацию. Еще не время приносить свое семя в жертву богине Афродите и смертной девушке, зажегшей в нем эту страсть.

Бедра Габриеля сжались. Спина выгнулась. Рука безостановочно ласкала пенис по всей его длине. Другая рука играла с головкой, сжимая и пощипывая ее. Несказанное наслаждение доводило Габриеля до безумия.

Выступившая на кончике влага предвещала скорую развязку. Лорд Габриель вспоминал поцелуй, который он украл у мисс Софии, сидя на лавочке в парке Харперов. Ее уста оказались мягкими и влажными. Это, должно быть, из-за привычки покусывать нижнюю губу. Тогда ему ужасно захотелось попробовать на вкус этот соблазнительный ротик. Когда Габриель исполнил свое намерение, он увидел, как на ее красивом личике отразилось удивление. Потом это выражение сменилось настороженным любопытством. Если бы их не прервали, то Габриель, продолжая в том же духе, пустил бы в дело язык, а там кто знает… Возможно, все кончилось бы соблазнением.

Туда-сюда… туда-сюда… туда-сюда…

Если бы мисс София ответила ему взаимностью, он, не колеблясь, увел бы ее подальше во мрак парка, а там, сокрытый во тьме от любопытных глаз, распустил бы корсаж и попробовал бы на вкус ее соски. Габриель представил, как они, маленькие и острые, твердеют под его умелым языком. У некоторых женщин очень чувствительная грудь. Возможно, мисс София — одна из них. Лорд Габриель воображал, как она, постанывая от наслаждения, прижимается к нему всем телом, а он доставляет ей несказанное удовольствие.

Похоть омрачила его рассудок. В своем воображении он расстегнул пуговицы на штанах, задрал подол ее платья и пышные нижние юбки, а затем, стащив нижнее белье, вставил торчащий член в тугую дырочку.

— Боже правый! — хрипло простонал Габриель.

Потом он умолк. Его губы расползлись в гримасе болезненного наслаждения. Семя начало выстреливать из члена, падая на живот вязкими белыми брызгами. Габриель напрягся всем телом. Его рука двигалась туда-сюда, каждый раз вызывая новое извержение семени.

Как хорошо!

Прошло минут пять, и разум лорда Габриеля прояснился, а с ним вернулся насмешливый скептицизм. Если одни только фантазии о том, как он соблазняет мисс Софию, вызывают такое острое удовольствие, то что же будет, когда он воплотит их в жизнь? От такого сильного оргазма и умереть недолго!

Мысль о том, что он собирается соблазнить родную сестру графа Рейвеншоу, заставила Габриеля окончательно очнуться.

Он долго не мог уснуть, то и дело возвращаясь мыслями к событиям прошедшего дня.

 

Глава 6

— Ты должна мне все рассказать, — прошептала Фанни, стоя рядом с подругой в зимнем саду своих родителей.

Со дня бала, который давали лорд и леди Харпер, прошло уже два дня, и мисс Фрэнсис не терпелось услышать подробности знакомства Софии с лордом Рейнекортом.

— Т-с-с-с. Твоя мама услышит, — прошептала мисс София, бросая настороженный взгляд на пожилую женщину, присевшую за мольбертом.

Сначала образ был довольно четким, но затем возникшие расплывчатые очертания тропических растений затмили ей зрение.

Леди Нотли как раз начала писать акварель и решила включить в композицию дочь и мисс Софию. Фанни вначале запротестовала, но затем смирилась, поняв, что все равно ничего не добьется. Мисс София, напротив, не возражала против того, чтобы немного попозировать. Ей нравился запах апельсиновой листвы, мирта, камелии, нескольких сортов пеларгонии, различных трав и сырой земли.

Шиферная крыша и застекленные мутными стеклами стены остались от построенной в 1724 году оранжереи, предназначенной для выращивания апельсиновых деревьев. Мама Фанни несколько лет настойчиво просила мужа снести старое строение, а на его месте возвести вполне современную оранжерею, где каждый квадратный дюйм будет согрет ярким солнечным светом. Вначале лорд Нотли отказывался, но потом, пойдя на компромисс, добавил к первоначальному сооружению пристройку из кованого железа и стекла. Графиня осталась недовольна, и зимний сад превратился в предмет бесконечных мелочных споров между супругами. Леди Нотли то и дело заявляла всем, кто соглашался ее слушать, что однажды она все-таки добьется своего и муж построит ей настоящую оранжерею.

— Не двигайтесь, девочки, — произнесла графиня, передвигая мольберт влево так, чтобы он не заслонял молодых леди. — Фанни, дорогуша, отряхни подол. Линиям твоего платья не хватает эстетизма.

— Да, мама, — ответила дочь, послушно поправляя складки на юбке.

Затем она слегка прикоснулась к локтю Софии и тихо спросила:

— О чем ты разговаривала с лордом Рейнекортом?

Та нахмурилась, обдумывая ответ.

— Ни о чем таком, что может покорить девичье сердце. Он сказал, что я очень неловкая.

— Как грубо! — воскликнула Фанни, шокированная невоспитанностью графа.

София нагнулась и сорвала побег цветущего лавра. Она полной грудью вдохнула аромат, напомнивший ей запах камфары.

— Он полная противоположность мистера Энрайта. Граф всячески старался запугать этого джентльмена.

— Возможно, лорд Рейнекорт просто ревновал?

— Как бы не так! Ссора между лордом Рейнекортом и мистером Энрайтом не имела ко мне никакого отношения. Воздух был прямо-таки пропитан враждебностью, и прежде, чем у тебя появятся какие-либо романтические фантазии на этот счет, я должна все разъяснить. Лорд Рейнекорт захотел потанцевать со мной лишь для того, чтобы лишить мистера Энрайта моего общества. Его интерес ко мне был мнимым.

— Ты уверена? — спросила Фанни. — Деррик придерживается иного мнения.

— Его там не было, поэтому наш друг вряд ли может судить об этом непредвзято, — беззаботно заявила мисс София.

При этом она понимала, что предсказание графа оказалось верным: их танец породил в обществе много слухов, на основе которых мистер Гриффин и сделал выводы.

Леди Нотли проворчала что-то нечленораздельное. Ее дочь и мисс София отвлеклись от беседы.

— Нет. Так не годится! — воскликнула графиня, осматривая зимний сад в поисках идеального фона. — Давайте возле фонтана. Девочки, если вам не трудно, идите вон туда и встаньте с другой стороны.

Женщина улыбнулась, когда ее натурщицы с неохотой подчинились ее требованию.

— Да… Так намного лучше… Симметрия создает гармонию. Не правда ли, София?

Фанни улыбнулась подруге, в глубине души надеясь, что та не согласится.

— Да, миледи, — смиренно ответила София, но внимание леди Нотли вновь было приковано к эскизу, стоящему перед ней на мольберте.

Обе подруги прекрасно знали свойства артистической натуры графини.

— Ты сказала ему, что приходишься сестрой графу Рейвеншоу?

София тихонько рассмеялась.

— Это было бы безрассудно. Мне тогда казалось, что куда благоразумнее будет помалкивать. Граф ничего не узнал бы, если бы на нас не наткнулся Стефан.

Фанни поколебалась, не вполне уверенная в том, стоит ли задавать следующий вопрос.

— Что увидел твой брат, когда наткнулся на тебя и на лорда Рейнекорта в парке?

Мечтательная улыбка тронула уголки губ Софии, когда она вспомнила поцелуй графа. Никто из мужчин не прикасался к ней прежде так нежно и требовательно.

— У меня закружилась голова после вальса, и лорд Рейнекорт подумал, что ночной воздух мне поможет, — солгала она подруге.

София не знала, что побудило ее поступить столь бесчестно. Фанни ни за что не разболтала бы ее секрет. Впрочем, мисс София была настолько озадачена своей реакцией на поцелуй графа, что хотела иметь чуть больше времени на обдумывание того, что произошло между ними, прежде чем довериться Фанни.

— Ничего больше?

Фанни была разочарована нерешительностью Рейнекорта. Она явно ожидала гораздо большего от одного из «лордов порока». Мисс София поднесла к носу стебелек мирта, желая скрыть от подруги улыбку.

Другую руку она завела за спину и скрестила пальцы.

— Нет… ничего…

— Ходят слухи, что своим появлением на балу Харперов ты огорчил лорда и леди Бурард, — произнес лорд Хью.

Когда Дэр и Фрост пригласили его на спарринг в одно из тренировочных помещений Джексона, расположенное в доме номер тринадцать по Бонд-стрит, Габриель заподозрил в этом какой-то подвох, но все же принял их приглашение. Слишком уж сильно он хотел хорошенько вздуть Фроста!

Однако тот, как всегда, был на высоте. Фрост был сильный противник — подвижный и выносливый. Он ни в чем не уступал Рейну. Когда они сходились в спарринге, это было скорее противостояние на выносливость, чем поединок грубой силы.

После третьего раунда все мышцы в теле лорда Габриеля ныли, а со лба градом катился пот. Он отклонил вызов на четвертый раунд, предоставив одному из наивных зрителей занять его место в спарринге с Фростом.

Даже уставший, его приятель мог выбить дух из любого желторотого щенка.

Лорд Габриель протянул руки служителю, который начал снимать с него боксерские перчатки, и бросил на приятеля сердитый взгляд.

— Ничего нового в этом нет, Дэр. Одно мое присутствие выводит из себя лорда Бурарда и его драгоценную супругу, черт ее побери.

Раздражаясь из-за неловкости служителя, лорд Габриель поднес запястье правой руки ко рту с намерением развязать с помощью зубов шнурок, стягивающий боксерскую перчатку. Попросту откусив кожаную завязку, он выплюнул ее на пол.

— Там был и Энрайт. По правде говоря, у меня не было особого желания огорчать этого джентльмена.

Габриель снял боксерскую перчатку и протянул ее служителю.

— И какого черта он делал на балу? — Лицо Дэра потемнело от гнева. — А я-то думал, что он за границей.

Со стороны ринга послышались крики. Лорд Габриель и Дэр, словно по команде, одновременно обернулись. Граф Чиллингсвортский обрушил на противника два сильнейших удара, которые молодой аристократ-спортсмен не смог заблокировать. Получив по физиономии, он пошатнулся, потерял равновесие и упал на руки двум стоящим позади него зрителям.

Лорд Габриель сочувственно вздохнул.

— Должно быть, его дела пошли в гору, по крайней мере, по сравнению с тем состоянием, в котором они были прежде, — пожав плечами, сказал он.

По правде говоря, его совсем не интересовали причины, позволившие Энрайту вернуться в Англию. Лорд Габриель потерял к нему всякий интерес, и, если у молодого человека есть хотя бы толика здравого смысла, он ничего не предпримет, чтобы изменить существующее положение вещей.

Дэр фыркнул.

— Сейчас ты — само великодушие.

— Отнюдь, — возразил Габриель. — Нет никакой славы в том, чтобы убить на дуэли труса.

Получив полную победу над противником, Фрост направился к товарищам, принимая поздравления праздных зрителей и выслушивая похвалы.

— Кто трус? — спросил он, поворачиваясь так, чтобы служитель смог вытереть катящийся по его лицу пот.

— Поздравляю со славной победой, — растягивая слова, произнес лорд Габриель, кивая в сторону побежденного, с окровавленным носом спарринг-партнера Фроста, который пошатывался на нетвердых ногах. — Разве ты не узнал младшего сына Хауланда?

Маркиз Хауландский всегда выходил из себя, когда кто-либо покушался на честь или благосостояние любого из членов его семьи. Один раз он чуть было не вызвал на дуэль человека, который чихнул возле него. Ходили слухи, что однажды он приказал повесить на дереве любимого спаниеля супруги только за то, что бедное животное имело несчастье помочиться на его обутые в сапоги ноги.

Фрост оглянулся на молодого аристократа и рассмеялся.

— Маркиз предпочитает вымещать свою врожденную злобу на слабых противниках, — без тени высокомерия заявил он. — Сомневаюсь, что он относит меня к этой категории людей. Впрочем, если он пожелает, то я всегда к его услугам.

Когда служитель снял с него кожаные боксерские перчатки, лорд Чиллингсвортский взял у него полотенце и хорошенько вытер вспотевшие торс и лицо.

— Так кто этот трус, которого не стоит убивать на дуэли?

Дэр бросил на Фроста красноречивый взгляд.

— Энрайт.

Лорд Чиллингсвортский отшвырнул в сторону использованное полотенце и презрительно фыркнул.

— Ну, не знаю, Рейн. Я бы на твоем месте не удержался от соблазна, по крайней мере, сломать этому прощелыге нос.

Лорд Габриель взял рубашку и надел ее через голову.

— Позже… думаю, чуть позже… К тому же Энрайт боится меня и держится на расстоянии. На балу у Харперов я получил истинное удовольствие, наблюдая за тем, как он дергается и заикается, стараясь не попасть мне под горячую руку. Если бы мне повезло, он мог бы споткнуться и сломать себе шею.

Фрост вопросительно поднял брови.

— Энрайт — моя забота… моя и только моя… Предоставь его мне.

— А как насчет лорда Рейвеншоу и его тупоголовой сестры?

Конечно, приятель желал ему только добра, но лорд Габриель вскипел, борясь с желанием хорошенько врезать ему прямо в челюсть за то, что он оскорбил мисс Софию.

Габриель подошел к Фросту вплотную и сказал:

— Мисс София совсем не глупа. Предоставь мне выносить суждения касательно ее или лорда Рейвеншоу.

Дэр бросил на Габриеля исполненный жалости взгляд. Что может быть красноречивее? Его приятель так пылко защищал едва знакомую ему девушку. Это было все равно, что кричать во весь голос о своих нежных чувствах к ней.

 

Глава 7

Мисс София решила, что лорд Рейнекорт будет избегать ее после неприятного происшествия на балу у лорда и леди Харпер. Угрозы Стефана способны лишь раздразнить графа, а вот трагическое прошлое их семейств, подозревала она, заставит графа Рейнекортского держаться подальше от нее. Никто не знал в точности, кто сделал первый выстрел той ужасной ночью, когда она чуть не лишилась зрения, а ее родители погибли. Как бы там ни было, Габриель также осиротел. Многие представители высшего общества обвиняли старого графа в двойном убийстве и самоубийстве, но правду так никто и не узнал.

Каково же было удивление Софии, когда на приеме, организованном по случаю именин леди Волд, перед ней словно ниоткуда возник лорд Рейнекорт. Фанни задержала одна из ее кузин, но мисс София ожидала, что подруга подойдет с минуты на минуту.

Соблюдая светские приличия, девушка присела в грациозном реверансе.

— Добрый день, лорд Рейнекорт.

Он поклонился.

— Мисс София.

Не дожидаясь позволения, граф взял ее под руку.

— А я-то думал, что нашим отношениям чужды излишние формальности. Можете называть меня попросту Габриелем.

Мисс София покраснела. Она скосила глаза на мужскую руку, деликатно поддерживающую ее под локоток. В этой руке чувствовались жизненная сила и самоуверенность, пульсирующие по венам вместе с кровью.

— Ко мне сейчас должна подойти подруга.

— Стремитесь поскорее отделаться от меня?

После стычки между графом и ее братом шутливый тон лорда Рейнекорта вызвал у мисс Софии лишь беспокойство.

— Нет. Просто я не ожидала увидеть вас после того, как Стефан… — Девушка вздохнула и мысленно отругала себя за то, что упомянула имя брата. — Ладно… забудьте…

— Брат спрашивал вас о поцелуе?

— О каком поцелуе? — притворившись озадаченной, переспросила мисс София.

Лорд Габриель хихикнул.

— Ага! Значит, дела обстоят именно так.

Граф явно насмехался над ней, но София была не в настроении благосклонно внимать его шуткам.

— Лорд Рейнекорт! Вы не хуже меня знаете, что моему брату не требуется особых причин, чтобы испытывать к вам неприязнь. Достаточно уже того, что вас зовут Габриель Хаузли.

Лорд Габриель вывел девушку в парк и повел на лужайку, на которой были расставлены мишени. (Позже планировалось устроить соревнование по стрельбе из лука.) Мисс София бросила тоскливый взгляд на стол, заваленный многочисленными луками и колчанами, полными стрел. Когда девушка была моложе, она как-то попросила брата Генри научить ее стрелять из лука. Тот рассмеялся ей прямо в лицо. Хоть Генри и не хотел обижать сестру, он посчитал занятие подобного рода пустой тратой времени.

— Вам нравится стрельба из лука?

Вопрос лорда Рейнекорта застал ее врасплох. Мисс София даже не осознавала, что ее взгляд словно прилип к столу с разложенными на нем луками.

— По-моему, все любят этот вид спорта.

На лице Габриеля сверкнула белозубая улыбка. Он подвел девушку к столу.

— Не хотите ли немного поупражняться?

— О-о-о… Нет. — Она уже порядком устала оттого, что этот джентльмен повсюду тащит ее за собой. — Милорд… Габриель… Я не умею…

Граф недоверчиво фыркнул.

— Так же как не умеете танцевать вальс? Что-то подсказывает мне, что вы неплохо справитесь с любым делом, к которому лежит ваше сердце.

— Подайте вон тот, — указывая на один из лежащих на столе луков, обратился к слуге лорд Рейнекорт.

Слуга поспешил исполнить приказание. Нахмурившись, Габриель вытянул руку с луком вперед и взвесил его.

— Как насчет этого?

— Не заставляйте меня, — прошипела мисс София. — Разве вы забыли, что мое зрение не позволяет мне видеть цель?

«Где Фанни?»

— Да… Этот подойдет, — самоуверенно заявил лорд Габриель. — Вот, моя дорогая мисс. Держите его вот так.

Граф показал, как это надо делать.

Тисовый лук был довольно большим: расстояние между выемками для тетивы немногим меньше пяти футов.

Мисс София удивленно уставилась на оружие.

— Он тяжелее, чем кажется. — Она покачала головой, пытаясь вернуть лук графу. — Нет. Я не смогу. Если вы хотите поставить меня в смешное положение, я не…

— Тс-с-с! София!

Девушка умолкла.

— Передвиньте мишень поближе. Хватит и тридцати ярдов, — приказал лорд Рейнекорт слуге.

Тот бросился исполнять его поручение.

Граф тем временем пошел выбирать стрелу. Девушка неподвижно стояла, сжимая лук обеими руками.

— О… Нет… Неужели вы хотите, чтобы я стреляла настоящей стрелой? Я могла бы начать с тупой палки или еще чего-нибудь менее опасного.

София видела, что лорд Габриель с трудом сдерживает смех.

— Мисс! Тупой палкой вы можете пораниться куда быстрее, чем настоящей стрелой, — произнес он, становясь непозволительно близко за ее спиной. — Доверьтесь мне. Я не допущу, чтобы с вами случилось что-нибудь неприятное.

Обращаясь с девушкой так, словно она была послушной его воле марионеткой, а не живым существом, лорд Рейнекорт, взявшись за левую руку мисс Софии, поднял ее вверх.

— Теперь повернитесь левым боком к мишени. Так… хорошо…

— На нас все смотрят.

— Мы здесь одни, — успокаивающе прошептал он над самым ее ухом. — Никто нам не помешает. Разрешите помочь вам.

Он менял положение стискивающих тисовое дерево пальцев девушки, пока не остался доволен. Затем граф немного наклонил лук. Умелыми движениями он положил стрелу на тетиву, большим пальцем руки придержал большой палец девушки. Правой рукой Габриель удерживал стрелу в вертикальном положении.

— Расслабьтесь, мисс. Скованность только мешает. Все в вас, начиная от поворота головы и заканчивая положением ног, должно выражать самоуверенность вкупе с грациозностью, — объяснил граф свои действия.

— На балу у Харперов вы назвали меня неловкой.

Лорд Рейнекорт слегка наклонил ее тело.

— Равновесия вы не потеряете, — сухо заверил он мисс Софию. — Теперь внимательнее. Мы будем действовать сообща.

Без предупреждения граф натянул тетиву, пока правая рука девушки не оказалась совсем близко к щеке.

— Вытяните левую руку. Локоть в сторону. Тетива туго натянута. Сосредоточьтесь на мишени, а не на стреле, если хотите попасть в цель.

— Это труднее, чем кажется, — полушепотом проговорила мисс София, стараясь разглядеть мишень через молочную пелену, застилавшую ее взор.

Девушка поморгала.

— Это все равно, как если бы вам пришлось целиться в густом тумане.

— Г-м-м… Это напоминает мне несколько встреч с невежливыми джентльменами, состоявшихся на рассвете, — прошептал ей на ухо лорд Рейнекорт. — Прицельтесь… Отпускайте!

Заслышав команду графа, мисс София разжала пальцы. Стрела полетела в цель. Габриель не отстранился, а напротив — смело положил руку ей на бедро, как бы придерживая девушку. Взглядом он проследил за полетом стрелы.

— Я попала? — спросила София, подавляя в себе детское желание запрыгать на месте.

Она повернулась и посмотрела в глаза графу. Их взгляды встретились. Его лицо оставалось безучастным.

— Хороший выстрел. По крайней мере, земле не больно.

Земле. София застонала и опустила лук, который кончиком коснулся зеленой лужайки.

— Полное фиаско, — разочарованно сказала она.

Габриель игриво погладил ее бедро.

— Мало кому удается попасть в цель с первого раза.

Повернувшись к столу, он взял другую стрелу.

— Попробуйте снова.

Как и первый раз, лорд Рейнекорт прижался к девушке и руководил каждым ее движением.

После второго выстрела он похвалил Софию: стрела полетела дутой и воткнулась в землю на расстоянии шести дюймов от мишени.

— Уже лучше, — сказал лорд Рейнекорт, потянувшись за новой стрелой. — Вот еще.

Он вел себя довольно учтиво, хотя и был непреклонен в своих действиях.

Третья стрела приземлилась справа от мишени… Четвертая прошла сверху… Пятая полетела в сторону и чуть не попала слуге в ногу…

София уже хотела оставить эту затею. Ее руки ныли от напряжения. Голова болела. Лорд Рейнекорт настоял на последней попытке.

Шестая стрела с глухим звуком угодила в нижний край мишени.

— Попала!

Девушка развернулась и, поддавшись внезапному порыву, обняла лорда Габриеля. Тут же испугавшись своей неосмотрительности, она быстро разжала объятия и отпрянула от графа.

— Боже правый! Я все-таки попала!

— Не слишком удивляйтесь, — сказал лорд Габриель. — Я уже понял, что вы неплохо справитесь с любым делом, к которому лежит ваше сердце.

— София!

Фанни подбежала к подруге. Они обнялись.

— Ой, Фанни! Ты видела? — указывая в сторону мишени, затараторила София. — Габр… лорд Рейнекорт учил меня стрелять из лука.

Мисс Фрэнсис окинула графа холодным оценивающим взглядом.

— В самом деле?

Затем ее взгляд переместился на подругу и сразу же потеплел.

— Замечательно, София. Не волнуйся, дорогая, я не стану мешать твоим забавам. Когда урок стрельбы закончится, приходи в комнату для музицирования. Я и моя кузина будем ждать тебя там. Договорились?

— Хорошо, — торопливо согласилась София.

Рука Габриеля все еще покоилась у нее на спине, в области поясницы, и это прикосновение вселяло в нее уверенность.

Если Фанни и заметила что-то предосудительное в их поведении, она была слишком хорошо воспитана, чтобы обращать на это внимание.

— До следующего свидания, лорд Рейнекорт, — сделав реверанс, произнесла Фанни.

— До свидания, мисс Фрэнсис, — еле слышно ответил граф.

Мисс София нахмурилась, провожая подругу взглядом.

Что она хотела сказать последней фразой? Не было ли в ней скрытого смысла?

Лорд Габриель решил подождать. Ему было о чем поговорить с мисс Фрэнсис.

Маркиз Синклерский и его жена тоже приехали на именины леди Волд. Если они и удивились присутствию на празднестве Габриеля, то не подали вида. Габриель и Синклер начали обсуждать дела клуба, в то время как маркиза Джулиана поспешила навстречу матери.

Прошло полчаса… Лорд Габриель исподволь наблюдал за тем, как леди Волд, выполняя его просьбу, представляет леди Джулиану мисс Софии. Леди Волд так взволновала неожиданная просьба Габриеля, а еще больше интимность, с которой она была произнесена, что молодая женщина не осмелилась задать вопросы, а тем более отказать Дьяволу Рейнекорту.

Обе представительницы прекрасного пола были одеты в белые муслиновые платья. На плечах леди Джулианы покоился, свернувшись живописными складками, небесно-голубой шарф. Он прекрасно гармонировал с лазоревыми перчатками и изящными лайковыми туфельками. Платье мисс Софии на груди и рукавах было украшено желто-зеленым сатином. Такого же цвета были ее туфельки. Незнакомые с ними люди вполне могли бы принять двух молодых леди за близких родственниц, пожалуй, даже за двоюродных сестер, но проницательный наблюдатель заметил бы, что у леди Джулианы зеленые глаза и кудри золотистого оттенка. Глаза мисс Софии были небесного оттенка, волосы же — соломенно-желтые, а не золотые. Как бы то ни было, обе красавицы представляли собой чудесное зрелище. Изредка тот или иной отважный джентльмен приближался к этой парочке слишком близко, и тогда свирепый взгляд маркиза Синклерского осаждал непрошеного кавалера. Хотя лорд Габриель не собирался заявлять права на мисс Софию, он вполне понимал чувства своего приятеля. Граф и сам испытывал внутреннее напряжение, когда очередной раз Дэр приближался к девушке, а та застенчиво улыбалась. Кулаки Рейна просто чесались.

Когда приехал Вейн в сопровождении своей маменьки, мечтающей о том, чтобы ее сын составил хорошую партию, Рейнекорт и Синклер расстались. Маркиз поспешил навстречу своему приятелю, а лорд Габриель направился в противоположную сторону. Леди Джулиана и мисс София присоединились к имениннице и ее подругам. В это время мисс Фрэнсис вышла из комнаты. Рейн был почти уверен, что девушка не устоит перед искушением и захочет поговорить с ним тет-а-тет…

Мисс Фрэнсис не разочаровала его.

— Лорд Рейнекорт!

Она стояла у двери в библиотеку. Карие глаза девушки выдавали ее чувства. Видно было, что скандальная репутация Дьявола Рейнекорта произвела на подругу Софии должное впечатление. Впрочем, несмотря на некоторые признаки душевного смятения, мисс Фрэнсис держала себя в руках.

Лорд Габриель готов был признать, что проникся уважением к этой девушке.

— Я надеялась, что мы сможем поговорить сегодня с глазу на глаз.

— Я тоже, — не задумываясь, ответил лорд Рейнекорт, подходя к ней. — У меня всегда найдется время для беседы с красивой девушкой.

Он хотел польстить ее самолюбию и, возможно, немножко успокоить. Граф редко флиртовал с женщинами, не зная наперед, что его комплементы будут благосклонно приняты.

Мисс Фрэнсис потупилась. Ее пальцы теребили пришитые к талии ленточки.

— Я хочу поговорить с вами о мисс Софии. Однако вы, полагаю, это уже поняли. Моя подруга вряд ли будет мне благодарна, если узнает, что я без спроса вмешиваюсь в ее дела.

При других обстоятельствах лорду Рейнекорту доставило бы удовольствие немного помучить наивную девушку, но он видел, что мисс Фрэнсис искренне волнуется за свою подругу.

— Что же вы хотите мне сказать, мисс?

— Зачем вы проявляете к ней интерес? — спросила девушка, бросая на Габриеля испытывающий взгляд, словно желая убедиться, что не обидела грозного графа.

— Смею предположить, что половина высшего общества задает себе тот же вопрос, — ответил лорд Габриель. — Вы, как я вижу, единственный человек, достаточно храбрый и прямодушный, чтобы спросить меня об этом.

— Это из-за вальса?

— Так вам сказала мисс София?

Фанни кивнула.

— Она говорила мне, что вы познакомились совершенно случайно. Вы не знали, что она является членом семейства Нортамов.

Как интересно! Очевидно, мисс София не поведала своей близкой подруге о поцелуе, который он похитил у нее в саду. Она что, стыдится того, что граф Рейнекортский ее поцеловал? Или, быть может, мисс София хочет защитить его от гнева своего брата? Габриель дорого заплатил бы, чтобы получить ответ на этот вопрос!

— Да. Я узнал об этом только после появления лорда Рейвеншоу. Он начал выкрикивать угрозы, из которых я понял, что мисс София — его сестра.

Скрестив руки на груди, лорд Габриель разглядывал привлекательную брюнетку.

— Давайте не будем ходить вокруг да около, мисс Фрэнсис. Что вас тревожит?

— Я осведомлена о слухах, которые связаны с вашим именем, а также я знаю о той страшной… трагедии, которая произошла между вашими семьями.

И, несмотря на это, София оставила в тайне от ближайшей подруги поцелуй на скамейке в парке!

— Продолжайте, — попросил заинтригованный лорд Габриель.

— Каковы бы ни были ваши отношения с ее братом, я умоляю вас оставить мисс Софию в покое. Она совсем не похожа на своих братьев. Моя подруга ведет уединенный образ жизни в Нортам-Пик. Даже зная о том, что вы сын человека, убившего ее родителей, она не испытывает к вам неприязни. Думаю, мисс София считает вас в некотором смысле товарищем по несчастью: не только она, но и вы в ту ночь осиротели.

— Товарищем по несчастью, — повеселев, повторил лорд Габриель. — По правде говоря, я воспринимаю мисс Софию совсем иначе.

Карие глаза мисс Фрэнсис сузились.

— Вы вынуждаете меня быть предельно откровенной, лорд Рейнекорт. Я доверяю вам не больше, чем ее братьям. Никого из вас не заботит то, кто падет невинной жертвой вашего противостояния. Меня же это очень беспокоит!

— И чего вы хотите от меня, мисс Фрэнсис? — мягко осведомился Габриель.

— Я просто хочу, чтобы вы знали: у мисс Софии есть друзья, — сухо сказала девушка. — Если вы обидите ее, я сделаю все возможное, чтобы сторицей отплатить вам за содеянное.

От удивления брови лорда Рейнекорта поползли вверх. Еще никогда ни одна женщина не осмеливалась угрожать ему в таком тоне. (Беатриса не в счет.) Для него это стало полной неожиданностью.

— Леди Фрэнсис! Вы и впрямь думаете, что ваши угрозы могут испугать меня и я откажусь от общения с мисс Софией?

Губы девушки задрожали.

— Нет. Она испытывает по отношению к вам определенную симпатию. Сегодня вы проявили необыкновенное внимание и терпение. Признаюсь, я была бы растрогана до глубины души, если бы не тень сомнения в том, что ваша предупредительность вызвана не очень-то благородными намерениями. — Мисс Фрэнсис беспомощно развела руками. — София же считает вас прямо-таки ангелом доброты…

— Мы с вами прекрасно понимаем, что моя родословная делает меня скорее похожим на дьявола, чем на ангела, — закончил за нее Габриель.

Девушка тяжело вздохнула.

— Я надеюсь, что вы будете достойны ее высокой оценки.

Поклонившись, она исчезла в дверном проеме библиотеки.

Габриель расслабился. Его руки безвольно опустились вдоль туловища.

— Ангел, — насмешливо произнес он.

Благодушие мисс Софии показалось ему наивным и обезоруживающим.

Так вот, значит, как она к нему относится!

Мисс Фрэнсис имела серьезные основания беспокоиться насчет чистоты его помыслов по отношению к Софии. Ухаживая за сестрой лорда Рейвеншоу, Габриель тем самым провоцировал последнего на необдуманные, глупые действия, способные серьезно навредить его врагу. Если бы граф Рейнекортский и впрямь был расчетливым негодяем, за которого его принимала большая часть высшего света, то следующим его шагом было бы соблазнение мисс Софии.

На самом деле Габриель отнюдь не собирался губить девушку.

Возвращаясь к ожидающим его друзьям, граф подумал, что мисс Фрэнсис в сущности права: ее подруга понятия не имеет, с каким опасным человеком свела ее судьба. В глубине души лорд Рейнекорт побаивался, что только что состоявшийся разговор не успокоит мисс Фрэнсис, в душе которой возникли опасения насчет его планов касательно Софии.

Впрочем, сказанного не воротишь.

К тому же девушку все равно трудно было бы убедить в чистоте его намерений.

 

Глава 8

Мисс София улыбнулась, поднеся визитную карточку к лицу. Она вертела ее в пальцах до тех пор, пока не нашла нужный угол зрения. С обратной стороны карточки большими печатными буквами было выведено: «Твердая рука и меткий глаз завоевали сердце этого джентльмена».

Она, наверное, раз десять перечитала вслух эту коротенькую записочку.

Вместе с визитной карточкой лорд Рейнекорт прислал небольшую коробку. В ней лежала овальной формы брошь, оправленная в серебро. На голубоватой яшме была вырезана красивая молодая леди, на коленях которой восседал Купидон. Шаловливый малыш целился из лука в ничего не подозревающего джентльмена. Разглядывая украшение, мисс София радостно рассмеялась.

Воспоминание об уроке стрельбы на именинах у леди Волд стало своеобразной шуткой, понятной только им двоим. Каждый раз, когда мисс София встречалась с лордом Рейнекортом в свете (а таких случаев набралось уже четыре), он в шутливой форме справлялся, упражняется ли она в стрельбе. Девушка в свою очередь потчевала графа баснями о том, как она стреляет из лука по лошадям, собакам и незадачливым слугам, которые имели несчастье попасться ей на пути.

Брошь была прекрасным подарком, к тому же со скрытым смыслом.

Она сохранит этот подарок. Каждый раз, глядя на него, она будет вспоминать графа Рейнекортского, возможно, даже наденет это украшение когда-нибудь, если, конечно, отважится. Стефан никогда ей этого не позволит. Если он узнает о подарке лорда Габриеля, то почти наверняка швырнет брошь в огонь.

София вздрогнула, услышав, как мужские голоса о чем-то громко спорят в холле. Неужели вернулись ее братья? Девушка быстро засунула подарок лорда Рейнекорта и его визитную карточку в вырез корсажа. Она открыла дверь, вышла из комнаты и прошла к ведущей на первый этаж лестнице. В холле стояли трое незнакомых ей мужчин. По виду они были джентльменами. Один из незваных гостей спорил о чем-то с дворецким, а двое других тем временем принялись снимать со стены картину, когда-то принадлежавшую бабушке Софии.

— Геддинг! Кто эти люди? — с недоброжелательным холодком в голосе спросила у дворецкого мисс София.

— Тысяча извинений, — не сводя глаз с непрошеных визитеров, поклонился хозяйке дворецкий. — Эти джентльмены уверяют, что пришли за своей собственностью.

Мисс София, закипая от гнева, проследила глазами за тем, как незнакомец, сняв со стены картину, направился с ней к двери, ведущей наружу.

— Эй! Вы, там. Стойте!

Мужчина сделал вид, что не слышит. Опершись рукой на перила, девушка заторопилась вниз по ступенькам.

Спустившись, мисс София направилась к Геддингу и джентльмену, который был, судя по всему, главным среди визитеров. Девушка открыла от удивления рот, когда третий джентльмен вынес этрусскую вазу.

— Вы не можете просто так заходить в чужой дом и красть нашу собственность!

Стоящий возле дворецкого незнакомый джентльмен поднял шляпу и поклонился.

— Извините за вторжение. Вы, должно быть, мисс София. Возможно, вы не помните, но мы встречались с вами несколько лет назад. Я приезжал к вашему брату в Нортам-Пик… летом…

Еще два человека вышли из библиотеки, неся в горизонтальном положении статую. Оба тяжело дышали и обливались потом.

— Разве? Я не помню, чтобы мы были друг другу представлены, — произнесла мисс София, негодуя по поводу того, что грабители запросто выносят из дома семейные реликвии.

— Не беспокойтесь, мисс София, — преисполненным дружелюбия и ангельского терпения голосом произнес джентльмен. — Я мистер Перз, а этот светловолосый джентльмен — мистер Рэм. Остальные люди — нанятые нами работники.

Девушка неуклюже оперлась на протянутую Геддингом руку.

— Я не знаю, кто вы такие, но, если вы не вернете нашу собственность, я пошлю за констеблем.

— Извините, но, кажется, вы не до конца меня поняли, — глядя на верхнюю площадку лестницы, сказал Перз. — Граф Рейвеншоу дома? Или ваш брат сэр Нортам?

Что натворили ее братья?

Борясь с непрошеными слезами, мисс София ответила:

— Нет. Думаю, они сейчас в клубе…

Перз театрально вздохнул.

— Жаль. Значит, вы ничего не знаете о нашей договоренности?

Люди заходили и выходили, унося бесценные произведения искусства. Мисс София отвернулась, не в силах на это смотреть.

— О какой договоренности идет речь?

— Вчера вечером лорду Рейвеншоу срочно понадобились деньги… Присядьте, мисс. Извините за прямоту, но вы не очень хорошо сейчас выглядите. Вам нездоровится? — заметив ее состояние, поинтересовался джентльмен.

— Спасибо, со мной все в порядке, — солгала мисс София.

Преисполненным скорби голосом мужчина продолжил:

— Уже не в первый раз мне приходится покрывать долги вашего брата… Его долг составляет весьма… весьма значительную сумму. — Развернув какую-то бумагу, мистер Перз протянул ее девушке. — Вот список ценных вещей, которые ваш брат согласен передать мне в счет долга и тех неудобств, которые я испытал в связи со сложившейся ситуацией. Он подписался внизу. Уверяю вас, мисс София, подпись вашего брата подлинна.

Девушка посмотрела на бумагу, но слова расплылись перед ее затуманенными влагой глазами, превратившись в лужицы чернил.

Мистер Перз посмотрел поверх ее плеча. Его лицо прояснилось.

— Замечательно! Милорд, ваше своевременное прибытие избавит нас от затруднительного положения, в котором мы все оказались. Я как раз объяснял мисс Софии суть нашей договоренности.

Даже не взглянув в сторону сестры, лорд Стефан распорядился:

— София, ступай наверх!

— Как ты мог?! — воскликнула она. — И давно ты распродаешь наше имущество?

— Я ни перед кем не должен отчитываться в своих поступках.

Граф хмуро кивнул дворецкому.

— Геддинг! Проводите, пожалуйста, мисс Софию к себе, пока я не улажу все формальности с мистером Перзом.

Девушка уперла руки в бока.

— Этого я никогда не забуду и не прощу!

— Думаю, я смогу пережить твое негодование, — отрезал лорд Стефан. — А теперь будь хорошей девочкой и иди наверх.

Мисс София открыла было рот, чтобы высказать свое негодование, но… смолчала. Как она сможет помешать старшему брату распродавать их фамильное достояние по частям?

Или все же есть средство?

Не сказав больше ни слова, она повернулась и пошла наверх.

На площадь Линкольнз-Инн-Филдс лорд Рейнекорт отправился по делам. Каково же было его удивление, когда он увидел, как из дверей одной из контор выходит заплаканная мисс София и, вытирая глаза платком, направляется к ждущему ее экипажу! Он выкрикнул ее имя, но девушка, судя по всему, его не услышала.

Что могло привести ее в эту небезопасную часть города в сопровождении одного лишь кучера?

Мгновенно позабыв о назначенной им же самим деловой встрече, лорд Габриель поспешил вслед за беспечной барышней и догнал ее прежде, чем шестидесятилетний, продубленный всеми ветрами кучер успел захлопнуть дверцу экипажа.

— Мисс София!

Девушка вскрикнула, зажав рот ладошкой. Ее сине-зеленые глаза расширились от испуга. Она рухнула на обитое кожей сиденье кареты, умудрившись сломать белое страусовое перо, украшавшее ее шляпку.

— Лорд Рейнекорт! Слава Богу! А я-то уж думала, что на меня напал разбойник!

— Вам и впрямь следует быть начеку, — заговорил повышенным тоном граф. — По правде говоря, ваше поведение нельзя назвать благоразумным. Это несусветная глупость — ехать одной в такое опасное место! А что было бы, окажись на моем месте грабитель или попросту негодяй?! Он ведь мог бы посягнуть не только на вашу сумочку, но и на честь!

Граф крепко придерживал рукой дверцу кареты, не давая ее закрыть.

— Что вы здесь делаете? Ездить сюда одной небезопасно. Почему вы не взяли с собой мисс Фрэнсис или одного из тех галантных кавалеров, которые вертятся вокруг вас в мое отсутствие?

На глазах девушки выступили слезы. Лорд Габриель почувствовал запоздалое раскаяние.

— Я должна была удостовериться…

Здравый смысл советовал лорду Рейнекорту держаться подальше от этой красавицы со всеми ее проблемами и тревогами. Чутье подсказывало ему, что источником неприятностей мисс Софии является ее старший брат, совсем не похожий по своему душевному складу на эту замечательную девушку, но лорд Габриель решил все же в очередной раз перейти дорогу графу Рейвеншоу. Не дожидаясь позволения, он залез в карету и, взяв девушку на руки, вынес ее наружу.

— Что… что вы делаете?! — пробормотала изумленная и несколько напуганная мисс София.

— Вам нужен спутник и защитник.

Затем граф Рейнекортский слегка кивнул стоящему рядом кучеру и сказал:

— Я отвезу мисс Софию домой.

Плачущая девушка уткнулась ему в грудь. Лорд Габриель невозмутимо смотрел кучеру прямо в глаза.

— Если лорд Рейвеншоу вдруг заинтересуется подробностями этой поездки, то для блага вашей хозяйки, впрочем, как и для вашего собственного блага, будет разумнее, если вы забудете несущественные детали этого небольшого инцидента.

— Мудрый совет, милорд, — приподнимая шляпу, сказал кучер.

— Ради Бога, лорд Рейнекорт, отпустите меня! — взмолилась девушка. — На нас все смотрят!

— Вы что, стыдитесь? — спросил граф, вспоминая случаи, когда мисс София робела из-за того, что становилась центром всеобщего внимания.

— Да.

В ее голосе звучала неподдельная горечь. Габриель остановился. Взвесив все «за» и «против», а именно смущение девушки и риск того, что она может попросту сбежать от него, граф медленно опустил ее вниз, пока ноги мисс Софии не коснулись земли.

— Идемте. Моя карета ждет нас тут… недалеко…

Они не разговаривали всю дорогу до кареты. Подсадив девушку, граф сказал своему кучеру, куда ехать, и сам залез в экипаж.

Только тогда мисс София вновь обрела дар речи.

— Куда вы меня везете?

Лорд Габриель снял шляпу и положил ее на свободное сиденье подле себя.

— Не волнуйтесь, мисс София. Со мной вы в полной безопасности. Я просто приказал кучеру покататься немного по городу, пока вы будете рассказывать мне, что вынудило вас отправиться на Линкольнз-Инн-Филдс без сопровождения.

Девушка крепче прижала сумочку к груди. Ее, казалось, смутила легкость, с которой он обращался с ней.

Лорд Габриель не собирался пользоваться ее беззащитностью.

— Если я не ослышался, вы сказали, что должны были в чем-то удостовериться. Объясните, пожалуйста, значение ваших слов.

Мисс София невидящим взглядом уставилась в окно на проплывающие мимо здания и снующих по обочине дороги пешеходов. Из разговоров с девушкой лорд Рейнекорт помнил, что из движущегося экипажа она может видеть лишь мешанину цветов и теней. Иногда казалось, что она ослепла.

Лорд Рейнекорт зажмурился, стараясь сдержать злость, кипевшую в его сердце.

— Я понимаю, что так не принято поступать, но сегодня я ездила к нашему солиситору мистеру Фавсону, — начала объяснять девушка, поглаживая пальчиком раму небольшого застекленного оконца. — После того как Стефан…

— И что же граф Рейвеншоу учудил на этот раз? — язвительным тоном поинтересовался лорд Габриель.

Мисс София сморщила носик.

— Я хотела выяснить у мистера Фавсона, есть ли законные способы помешать моему брату…

Внезапно девушка запнулась, не желая рассказывать графу о недавних прегрешениях лорда Стефана.

— Расскажите… пожалуйста…

Лорд Габриель нагнулся вперед и взял ее за руку. Большая, обтянутая перчаткой рука стиснула маленькую ручку мисс Софии.

— Это грехи вашего брата, а не ваши. Не стоит их стыдиться.

Девушка молчала, но граф проявил настойчивость.

— Вы можете мне полностью довериться. Ни одна живая душа не узнает о том, что вы мне сейчас расскажете. Быть может, я сумею вам помочь.

Плечи девушки поникли под тяжестью смирения. Она капитулировала перед его настойчивостью.

— Никто не в силах мне помочь. Солиситор сказал, что все действия Стефана вполне оправданы с юридической точки зрения. Он — граф Рейвеншоу и имеет полное право распоряжаться своим наследством так, как ему заблагорассудится.

Лорд Габриель посмотрел на дурацкую шляпку Софии, которую украшало сломанное теперь страусовое перо. Бранденбургские кружева и шелка. Боже правый, какая безвкусица! Графу ужасно хотелось, чтобы мисс София доверилась ему полностью и рассказала об очередной подлости своего братца. Тогда он сможет придумать способ раз и навсегда отучить графа Рейвеншоу обижать младшую сестру.

По прошествии нескольких минут мисс София все же заговорила:

— Стефан уже много лет, сколько, точно не знаю, занимал у ростовщиков деньги. Вчера в наш городской дом пришли люди и забрали ценные полотна, скульптуры и другие objets d'art, которыми владели несколько поколений нашей семьи. Мистер Перз, ростовщик, показал мне документ, подписанный моим братом.

— Вы его прочитали?

Мисс София отрицательно покачала головой.

— Я была так расстроена. Слова сливались у меня перед глазами.

Ее признание больно резануло ему сердце. Габриелю стало невыносимо стыдно. Его отец чуть было не убил Софию. Что заставило его ударить шестилетнего ребенка? Зачем он лишил жизни ее родителей? Габриель решил сделать все от него зависящее, чтобы помочь мисс Софии.

— А если этот Перз лжет?

— О! Если бы это было так, — подняв заплаканные глаза, сказала девушка.

Ее горе было таким глубоким, что в душе лорда Рейнекорта проснулись чувства, которые он считал давно погибшими.

— Когда приехал мой брат, он не стал ничего отрицать. Вместо этого он отослал меня наверх, в мою спальню, словно малое дитя, которое задало взрослому неуместный вопрос.

— София, мне очень жаль, — взвешивая каждое слово, сказал лорд Габриель.

Девушка мягко высвободила руку из сильной мужской ладони и вытерла катящиеся по щекам слезы.

— Не в большей мере, чем мне.

 

Глава 9

Мисс София вздрогнула от звука хлопнувшей внизу двери. Значит, ее братья вернулись. Сколько же она проспала?

Когда лорд Габриель отвез ее домой, мисс София вошла в холл с ужасным предчувствием, что братья уже поджидают ее там. Девушка страшилась безосновательных обвинений и вопросов, на которые она не хотела отвечать.

Но ничего неприятного не случилось.

Лорд Стефан и сэр Генри уже уехали, сказав, что будут отсутствовать всю ночь. Ей больше ничего не удалось добиться ни от Геддинга, ни от Люси. Мисс София переоделась, втайне радуясь, что никто не узнает о том, что она посещала контору мистера Фавсона, а также тому обстоятельству, что старшему братцу и невдомек, что часть дня она провела в обществе джентльмена, которого Стефан, судя по всему, ненавидит всей душой…

Лорд Стефан громким голосом позвал дворецкого.

Мисс София потерла руками глаза, удивляясь тому, что заснула, сидя в неудобном кресле. Она потянулась и сладко зевнула. Мисс София подошла к стоящим на каминной полке часам — одному из главных украшений ее небольшой гостиной… присмотрелась…

Час ночи…

В это время Люси и другие слуги уже давно спали. Им нужно рано, на рассвете, вставать, но Стефану, конечно же, наплевать на это.

София оперлась левой рукой на каминную полку. Изящные пальчики невольно сжались в кулак. Девушка обдумывала, стоит ли вмешаться до того, как ее братья переполошат весь дом, или лучше предоставить их самим себе.

Поздно.

Мисс София услышала баритон дворецкого. Геддинг старался успокоить рассерженного хозяина. Не желая оставлять дворецкого один на один с пьяным и злым Стефаном, она вернулась к своему креслу и взяла тросточку.

По правде говоря, сейчас София и без помощи тросточки свободно передвигалась по дому. После приезда в Лондон она несколько дней посвятила изучению здания и теперь без особого труда ходила по комнатам. Впрочем, когда имеешь дело с пьяным и сердитым старшим братом, осторожность не помешает.

Все еще облаченная в пышное муслиновое платье, отделанное черными оборочками, которое мисс София не снимала весь день, она медленно прошла по коридору, а затем спустилась по ступенькам. Несколько испуганных лакеев суетились внизу, зажигая газовые рожки под наблюдением сэра Генри.

Рядом с мисс Софией прошел дворецкий, сердитым голосом выкрикивая распоряжения. В руках он держал охапку теплых пальто, шляп и тростей.

— Где моя сестра?

Рука девушки нервно сжала перила. Стефан явно был пьян. Генри, возможно, тоже. На душе Софии стало горько.

— Я здесь.

Оба брата, как по команде, подняли головы.

— А я думал, ты уехала, — сказал сэр Генри, нервно переводя взгляд с сестры на брата.

— Я передумала.

Не ожидая, что ей ответят, девушка начала спускаться вниз, держась одной рукой за перила. Никто из братьев не бросился ей на помощь. Впрочем, их помощь ей и не требовалась. Мисс София гордилась независимостью и самодостаточностью, которых сумела добиться. Она бы, пожалуй, огрела тростью любого, кто стал бы относиться к ней как к инвалиду.

— Вы приехали сегодня раньше, чем обычно, — спокойным голосом произнесла девушка, молясь, чтобы ее братья не повстречали этим вечером по злому стечению обстоятельств лорда Габриеля. — Вы ужинали? Думаю, в кладовой найдется немного…

— София! Ступай за мной! У нас будет важный разговор, — перебил ее Стефан и, пошатываясь, направился в библиотеку.

Дворецкий поспешно открыл перед ним дверь.

Мисс София вопросительно взглянула на сэра Генри.

— Что стряслось? — тихо спросила она.

Тот предостерегающе покачал головой и поднес указательный палец к губам.

— Пошли, София, — беря сестру под локоть, сказал Генри. — Сама знаешь: лучше не злить его, когда он в таком состоянии.

Начало не предвещало ничего хорошего.

Отбросив руку брата, мисс София пошла в библиотеку. Она склонила голову набок, стараясь лучше разглядеть дорогу перед собой. Послышался тихий звон стекла. Значит, Стефан добрался до бренди. В прошлый раз, когда братья приглашали ее для «важного разговора» в библиотеку, Стефан запретил ей общаться с лордом Рейнекортом.

Уперев конец трости в ковер, мисс София взмахнула свободной рукой.

— Как видите, милорд, я повинуюсь вашим приказам. Поскольку мы сейчас в библиотеке, не могли бы вы, ваше сиятельство, объяснить мне, почему вы разговариваете со мной подобным тоном? Неужели я в чем-то провинилась?

— Лучше присядь, — раздался за ее спиной голос сэра Генри.

Оглянувшись, София последовала совету, усевшись на ближайший к ней стул.

— Если вы недовольны тем, что я разговаривала с нашим солиситором, то я, будьте уверены, имею на это право.

Лорд Стефан гневно уставился на сестру поверх бокала с бренди.

— Черт побери, София! Как ты смеешь вмешиваться в мои дела?! Когда ты с ним встречалась?

Слишком поздно девушка поняла, что ее брат ничего не знает о ее визите в адвокатскую контору. Она мысленно грубо обругала себя за неосторожность.

— Недавно, — осторожно произнесла София. — Зачем горячиться? Мистер Фавсон не сказал мне ничего такого, о чем я не догадывалась.

Лорд Стефан со стуком поставил бокал на стол.

— Я позвал тебя сюда не из-за этого чертового солиситора! У нас есть другие, более важные, темы для разговора.

— Например?

Лорд Стефан схватился рукой за голову и помассировал себе лоб.

— Генри, будь добр, закрой дверь. Это касается только нашей семьи, и я не хочу, чтобы слуги судачили об этом за нашими спинами.

Озадаченная мисс София подалась вперед.

— Стефан, в чем дело?

— Я могу потерять городской дом.

— Что?!

Мисс София посмотрела на сэра Генри. Тот кивнул.

— Почему? Я думала, что ты продал уже достаточно и кредиторы получили причитающиеся им деньги…

Лорд Стефан молчал.

— Карточный долг! — наконец произнес он.

— Несколько карточных долгов, — уточнил сэр Генри.

Лорд Стефан бросил на брата уничтожающий взгляд.

— Генри, будет куда лучше, если ты станешь держать рот на замке!

— Думаю, Софии надо знать все… — пробормотал младший брат.

Неприятный холодок пробежал по спине девушки.

— Я не понимаю.

— Что тут непонятного, сестра? Я сел играть с Энгроувом, Ньютоном и другими, — почти лишенным эмоций голосом начал рассказывать лорд Стефан. — Опыт и стратегия ничто без удачи. Эта вертихвостка покинула меня тогда, когда ее помощь была мне необходима…

Не в силах более сидеть на месте, мисс София встала и подошла к брату.

— Почему ты такой безрассудный?! Сначала картины, потом мамины драгоценности, а теперь вот это!..

— Я не хотел проигрывать! — потеряв самообладание, заорал на нее лорд Стефан. — К чему теперь говорить об этом?

— Ты сам завел разговор об игре, — напомнил сэр Генри, слегка пошатываясь и стараясь сохранять равновесие.

— Игра в карты… — начала София.

— Забудь об этой злосчастной игре, сестра, — процедил сквозь зубы лорд Стефан. — Эти убытки вполне можно возместить. Перед нашей семьей стоят куда более серьезные проблемы.

Девушка переводила взгляд с одного брата на другого. Она ничего не видела, но дрожь в голосе Стефана выдала его с головой.

— Мы можем лишиться нашего городского дома?

— Такая вероятность не исключена, — запустив пальцы в растрепанные волосы, проговорил старший брат. — Мои инвестиции прогорели. Я продал все, что мог, чтобы покрыть издержки. Господи! Что за невезение!

— И что же нам делать? — спросила мисс София.

Девушка подумала, что если Стефан ожидает, что она проявит к нему хоть толику сочувствия, то он глубоко ошибается. Ему еще давным-давно следовало рассказать ей о растущих долгах их семьи.

— Нам надо будет приказать слугам паковать все, что ты еще не успел продать, и ехать в деревню?

— Вообще-то, — подал голос сэр Генри, — если дело дойдет до продажи дома, то и его обстановка пойдет с молотка.

— И как долго вы скрывали от меня правду? — спросила мисс София.

Дом в Лондоне был куплен их дедом. Хотя мисс София была в то время еще совсем маленькой, она смутно помнила, как ее родители принимали здесь гостей. В этих стенах жили воспоминания о былом счастье, а теперь этот дом хотят отдать за долги, а воспоминания по частям распродать с аукциона.

В приступе гнева девушка пнула одну из ножек стола, который стоял между ней и лордом Стефаном. Графины, бокалы и стаканы задребезжали, ударяясь друг о друга.

— Почему ты такой беспечный?! — закричала она.

Девушка зашагала по комнате, не имея сил спокойно стоять на одном месте.

— Наши родители ходили по комнатам этого дома. Когда я ложусь на кровать нашей мамы, я могу, если повезет, различить едва уловимый запах ее духов.

Взяв с полки одну из книг, мисс София вернулась к братьям.

— Эта книга…

Девушка запустила ею в лорда Стефана. Тот поймал ее на лету, не дожидаясь, пока книга ударит его в грудь.

— …нашего отца. А вы с Генри собираетесь отдать ее совершенно постороннему нам человеку?

— Не отдать, сестра, — кладя книгу на стол, сказал старший брат. — Если понадобится, мы ее продадим.

— Что еще ты собираешься продать, Стефан? Давай продадим твою любимую лошадь. А может, распродадим коллекцию табакерок Генри? Видит Бог, вы ни за что на свете не расстанетесь с тем, что дорого вам по-настоящему!

Желая привлечь внимание сестры, сэр Генри прикоснулся к ее руке.

— Ты несправедлива к Стефану. Он не виноват в том, что его инвестиции прогорели. К тому же у нас есть план.

Мисс София помассировала себе лоб. Вспышка ярости не прошла для нее без последствий: голова разболелась, а перед глазами стоял туман. Кровь с шумом стучала в висках. Девушке понадобилось некоторое время, чтобы осознать, что вокруг царит гробовая тишина. Кажется, она отвлеклась и не услышала, что сказал ей брат.

— О чем вы? — посмотрев в сторону стоящего недалеко от нее сэра Генри, спросила мисс София. — Что за план?

Генри молча взглянул на Стефана. Старший брат тоже молчал.

Наконец лорд Стефан пожал плечами и произнес одно-единственное слово:

— Брак.

Такого поворота событий мисс София не ожидала, поэтому истерически рассмеялась.

— Значит, вы нашли себе богатых невест?

Легкая улыбка коснулась губ сэра Генри.

— Речь идет не о нас, сестренка, а о тебе.

Мисс София всплеснула руками. К ее горлу подступил комок. Сделав шаг вперед, она ударилась об угол стола. Физическая боль была ничто по сравнению с охватившей ее душевной болью.

— Вы не можете требовать от меня такой жертвы.

Сэр Генри, желая успокоить сестру, шагнул в ее сторону. Его рука безвольно опустилась при виде выражения негодования на лице девушки.

— Ты помнишь лорда Макнея? Вы уже встречались.

София бросила настороженный взгляд на Стефана.

— Да… конечно… Он часто посещал Нортам-Пик. Он что, принимал участие в сегодняшней карточной игре? — ледяным тоном предположила она.

Сэр Генри приоткрыл рот, желая что-то сказать, но лорд Стефан остановил его.

— Лорд Макней просил у меня твоей руки. Я дал согласие.

— Какое великодушие! — с горьким сарказмом усмехнулась девушка.

— Лорд Макней — честный и благородный человек, истинный джентльмен, — произнес старший брат, беря со стола графин.

Он плеснул немного янтарной жидкости в чистый бокал.

— Это совсем неплохая партия для тебя.

К глубокому удивлению мисс Софии, лорд Стефан протянул бокал ей.

— На… Выпей. На тебе лица нет. Ты такая бледная.

Девушка взяла бокал, но даже не пригубила.

— А мое мнение вас, я полагаю, не интересует?

— Сестра, ты, кажется, позабыла, что твоего согласия и не требуется, — отрывисто произнес старший брат, схватил свой бокал и отпил из него. — Давай смотреть правде в глаза, сестренка. У тебя и так не много поклонников. Никто не удосужился даже соблазнить тебя. Хорошо, что нашелся достойный человек, пожелавший взять тебя в жены.

Мисс София выплеснула бренди в лицо брату, а затем запустила бокалом Стефану в голову. Старший брат сумел отбить бокал рукой. Тот упал на пол и разбился вдребезги.

— Иди к черту! Мне опротивели незаслуженные оскорбления и твоя вульгарность!

Девушка проскочила мимо сэра Генри и направилась к выходу из библиотеки. Она уже добралась до лестницы, когда пьяный лорд Стефан все же догнал ее. Его пальцы впились в девичью руку, и, дернув, он остановил Софию.

— Я дал обещание лорду Макнею. Не ставь меня в неловкое положение, сестренка. Я никогда не нарушал данного слова.

— Ну и выходи сам замуж за своего Макнея! — освобождаясь от хватки брата, сказала мисс София.

Девушка тряхнула головой.

Да… Это была ошибка… Не стоило его злить.

Пальцы Стефана мертвой хваткой впились в руку сестры, угрожая вывихнуть ее из сустава. От всплеска боли девушка пронзительно взвизгнула. Мисс София неистово забилась, стараясь вырваться. Взгляды брата и сестры встретились. Девушка испуганно замерла. Сейчас Стефан был в такой ярости, что мог бы задушить ее прямо на месте. Его лицо налилось кровью. В злых сине-зеленых глазах зияла мертвящая чернота. Мокрые от бренди волосы свисали сосульками.

— Стефан! Не бей ее! — с порога библиотеки закричал сэр Генри. — Она напугана!

— Не встревай! Это наше дело! — прошипел лорд Стефан.

Затем он снова повернулся к мисс Софии.

Зловонное дыхание старшего брата вызвало у девушки приступ легкой тошноты. Ей совсем не нравилось полубезумное выражение его глаз. Казалось, что так можно смотреть только на лютого врага, а не на родную сестру. Стефан частенько давал ей понять, что считает ее обузой. Вполне возможно, что он относится к ней не лучше, чем к любому другому неудачному капиталовложению, к чему-то такому, что можно свободно продать, поменять, избавиться по собственной прихоти.

— Я не согласна, — дрожа всем телом от ярости и страха, сказала София. — Ты не сможешь меня заставить.

— Давай проверим это?

Не разжимая пальцев, лорд Стефан потащил сестру вверх по лестнице, которая, казалось, не имела конца. Сэр Генри прокричал брату что-то снизу, но мисс София не расслышала его слов. Она отчаянно старалась не оступиться и не упасть с лестницы. Девушка с трудом поспевала за Стефаном.

Тот прямо-таки кипел от звериной ярости, выведенный из себя ее упрямством. Впервые в жизни мисс София по-настоящему испугалась старшего брата. Он что, собирается бить ее до тех пор, пока она не согласится выйти замуж за лорда Макнея?

— Стефан… пожалуйста…

Казалось, брат ее не слышит.

Он остановился только у двери ее спальни. По правде говоря, мисс София была совсем не против оказаться сейчас там. Только бы Стефан остался по другую сторону двери. Она уже хотела войти в комнату, но брат крепче сжал ее руку, удерживая на месте.

— Я дал лорду Макнею честное слово, и ты, будь добра, уважай мою незапятнанную репутацию. Никто не назовет меня лжецом из-за того, что моя сестра испытывает страх перед тем, что мужчина сделает из нее женщину.

С лордом Макнеем София познакомилась несколько лет назад, когда он впервые приехал в Нортам-Пик. Как большинство друзей Стефана, этот джентльмен, казалось, не особенно интересовался Софией. Скорее он из вежливости терпел ее присутствие, не более того…

— Ты не имеешь права…

— Я одеваю, кормлю и содержу тебя! Ты живешь в моем доме! — орал лорд Стефан. — У меня достаточно прав!

Мисс София не любила просить, тем более умолять, но в сложившейся ситуации ей оставалось только упасть на колени и взывать к милосердию брата.

— Пожалуйста, не принуждай меня к замужеству!

— Другого выхода нет.

Стефан зажмурился и уткнулся в волосы сестры. Его шатало.

— Не спорь со мной. Лучше послушай. Лорд Макней вызвался мне помочь. Предложенных им денег хватит на то, чтобы покрыть все наши долги… даже останется немного денег, которые можно будет вложить во вполне надежное дело. Нам не придется продавать лондонский дом. Возможно, мне даже удастся выкупить обратно приобретенную мистером Перзом обстановку.

Теперь в его голосе звучали мягкие нотки, которые напомнили девушке о прежнем Стефане, любившем и защищавшем свою маленькую сестренку.

— Ты все равно когда-нибудь выйдешь замуж. Это ожидает каждую уважающую себя девушку. Наши родители были бы счастливы.

— Ошибаешься, — сухо заметила мисс София. — Не думаю, чтобы папа и мама обрадовались, узнав, что я выхожу замуж за почти незнакомого мне человека только потому, что на тебя наседают кредиторы. Что случится в следующий раз, когда, напившись, ты обнаружишь, что у тебя недостает денег и здравого смысла? Женишь Генри?

Приглушенно выругавшись, лорд Стефан втолкнул сестру в ее спальню.

Поскользнувшись, София упала. Ей было больно, но она сдержала рвущийся из груди крик.

— Где граница, которую ты не сможешь переступить, Стефан? А ты сам готов жениться на богатой уродине ради блага семьи?

Опершись руками о пол, мисс София встала на колени, а затем поднялась и выпрямилась во весь рост.

— Или, быть может, ты продаешь меня лорду Макнею только потому, что не хочешь до конца жизни заботиться о старой деве?

— Не зли меня, София! — напоенным ядовитой яростью голосом прогремел старший брат.

Девушка гордо подняла голову.

— Я не пойду за лорда Макнея.

Лорд Стефан сделал шаг по направлению к ней. Весь его вид внушал угрозу. Девушка сжалась, ожидая удара кулаком, но ее брат внезапно замер. Его глаза сузились. Казалось, он с огромным трудом сдерживается, чтобы не броситься на сестру. Должно быть, что-то в лице Софии заставило лорда Стефана одуматься.

— У тебя нет другого выхода, — отступив обратно в коридор, произнес он. — Видно, придется мне запереть тебя здесь, в спальне. Скоро мы с лордом Макнеем оформим нашу договоренность юридически, а пока ты вынуждена будешь довольствоваться этими стенами. Никому — ни Люси, ни даже Генри — не будет позволено переступать порог этой комнаты.

Как мило! Стефан не подпустит к ней никого, кто способен ей помочь.

— Ты что, собираешься морить меня голодом, пока я не сдамся?

— Служанка будет приносить тебе поднос с едой, — сказал старший брат, вытаскивая стальной ключ из замочной скважины. — Не впадай в истерику, София. Ты выйдешь замуж за Макнея. Не веди себя так, словно я собираюсь отправить тебя в Ньюгейтскую долговую тюрьму. К завтрашнему вечеру все будет кончено, и ты станешь леди Макней. Возможно, со временем ты будешь даже благодарна мне за мою теперешнюю настойчивость.

Девушка молчала, понурив голову. Она почти физически ощущала взгляд Стефана. Тяжело вздохнув, лорд Стефан вышел из комнаты и захлопнул за собой дверь. Заскрежетал, закрываясь, замок. Значит, брат все же решил выполнить свою угрозу и до замужества она будет оставаться пленницей в собственной спальне.

Раньше София и представить себе не могла, что Стефан способен вызвать в ее душе презрение.

Лишившись остатков физических сил, девушка опустилась на пол, подтянула согнутые в коленях ноги к груди и прижалась к ним горячим лбом. Сомкнув отяжелевшие веки, она воззвала за помощью к небесам. Возможно, когда Стефан протрезвеет, он устыдится своего поведения и не захочет насильно выдавать ее замуж.

А пока остается только ждать…

 

Глава 10

Рейн поднес сделанную из бамбука и меди духовую трубку ко рту и дунул. Острая, длиной в два дюйма, стальная стрела вылетела из нее, как пуля, и поразила небольшую мишень, висящую на стене. За его спиной Хантер, Дэр и Вейн разразились язвительным смехом. Черт побери! Стрела не попала в красный кружок, нарисованный в центре мишени. Полдюйма промаха! Снова. Ни одна из его стрел не попала точно в цель.

— Идиотская мишень, — проворчал он, передавая трубку Дэру. — И зачем ты только предложил испортить нам вечер этой дурацкой игрой в дротики?

Мать Дэра, к огорчению сына, увлеклась в этом году поиском невесты для своего непутевого отпрыска. А вот двадцатисемилетний граф отнюдь не горел желанием остепеняться и удовлетворять свои плотские желания в постели с законной супругой.

Первоначально лорд Рейнекорт намеревался поехать вместе с маркизом Синклерским и его женой на званый вечер в надежде встретить там мисс Софию, но вместо этого его уговорили провести время в «Ноксе». И вот теперь он сидел в общей комнате и проигрывал своим приятелям в дротики, которые начинал люто ненавидеть.

Вейн хихикнул.

— Выпей кружку эля. Может, тогда твоя рука станет тверже, а глаз острее.

— Ты перестанешь смеяться, если я прицелюсь лучше, — пригрозил Габриель, борясь с искушением метнуть дротик другу в спину.

Хантер вручил лорду Рейнекорту кружку объемом в пинту.

— Береги спину, друг мой, — посоветовал герцог Вейну.

Тот, не тратя времени зря, поднес трубку ко рту и дунул. С первой же попытки он попал прямо в центр мишени.

— С какой стати? — дерзко улыбаясь Хантеру, спросил он.

Дэр протянул Вейну другой дротик. Тот повернулся к Рейну спиной и подчеркнуто небрежно передернул плечами.

Лорд Рейнекорт с неподдельным любопытством наблюдал за тем, как герцог Хантли, подойдя к Вейну, небрежно хлопнул его по ладони с затиснутым между пальцами дротиком.

— Черт побери, Хантер! — прорычал Вейн. — Ты идиот! Острие вонзилось мне в руку!

Герцог шутливо поцеловал пострадавшего в ухо.

— Тебе еще повезло, что я не утыкал дротиками всего тебя.

Предчувствуя надвигающиеся неприятности, Берус заспешил к собравшимся в кружок аристократам, лавируя между толпящимися в общей комнате игроками, пьяными гуляками и дюжиной девочек мадам Венны. Лорд Габриель взмахнул рукой, отпуская управляющего. Берус учтиво поклонился и удалился, завидев еще один очаг назревающего конфликта. Несмотря на скандальность сложившейся ситуации, до драки дело не дошло. Хантер любил досаждать людям, провоцируя их на драку или дуэль, но почти всегда шел на попятный перед решительным отпором.

— Добрый вечер, джентльмены! — поздоровался Фрост, широко разведя в стороны руки так, словно хотел заключить в объятия всех, включая привлекательную блондинку, которую ухитрился увести у какого-то игрока. — Что я упустил?

Сейнт степенно следовал за ним. Прежде чем маркиз успел подойти к небольшой группке своих друзей, к нему сунулся какой-то джентльмен и увлек его в сторону. Сейнт приветственно поднял руку и сделал товарищам знак, давая понять, что присоединится к ним чуть позже.

— Где ты пропадал? — спросил у Фроста Хантер. — Только не говори мне, что Синклер уговорил тебя поехать на бал к миссис Бартон.

Было видно, что он успокоился и больше не собирался нафаршировать Вейна дротиками. Герцог сел на стул.

— Наш Синклер впадает в сильнейшее беспокойство всякий раз, когда видит меня вблизи своей дражайшей маркизы, — сказал Фрост.

Он остановился и прошептал что-то на ухо своей спутнице. Та понимающе кивнула и, выполняя его просьбу, отошла в сторону.

— Когда мне порядком надоело его подначивать, я и Сейнт решили почтить своим присутствием одно из наименее уважаемых мест в этом благословенном городе.

Лорд Габриель отхлебнул из кружки немного эля, который принесла ему официантка.

— Большинство членов высшего общества, без сомнения, сочтут, что «Нокс» вполне соответствует этому определению, — сказал Хантер.

— Точно-точно, — согласился с ним Фрост, не сводя внимательного взгляда с Рейна. — Однако вы все, я думаю, согласитесь, что «Золотой олень» — такое же злачное место, как наш «Нокс».

«Золотой олень» был открыт для всех, у кого имелись деньги. Там же зачастую слонялись нечистые на руку люди. Праздный гуляка легко мог потерять кошелек, срезанный проворными руками. Иногда в «Золотом олене» могли перерезать и горло. Опасность не пугала дерзких молодых аристократов, которые искали запретных удовольствий. В этом заведении за один вечер можно было выиграть целое состояние… или, наоборот, лишиться его. До того как «лорды порока» открыли «Нокс», они часто собирались в «Золотом олене». Когда-то лорд Габриель и сам бывал там, но постепенно он, в отличие от Фроста и Сейнта, потерял интерес к темной стороне жизни.

Блондинка вернулась к графу Чиллингсвортскому с пинтой портера. Фрост поблагодарил ее медленным и страстным поцелуем. Было видно, что этой ночью у них кое-что намечается.

— И там я узнал нечто весьма интригующее.

Вейн вытащил острые дротики из деревянной мишени, бросил их на стол и передал духовую трубку Хантеру.

— Вы с Сейнтом были в «Золотом олене»? — спросил графа Чиллингсвортского лорд Рейнекорт.

— Вот именно.

Фрост многозначительно посмотрел на него. Лорд Габриель почувствовал, как у него по спине пробежал озноб. Что-то стряслось в «Золотом олене», и его приятель уверен, что Габриелю будет очень интересно послушать его рассказ.

— В какую игру ты играешь, Фрост? — с видимой небрежностью спросил лорд Рейнекорт.

— Ни в какую.

Фрост ногой отодвинул пустую скамью от стола и опустился на нее. Светловолосая проститутка уселась к нему на колени.

— Когда я был в «Золотом олене», я увидел одного молодого джентльмена, который играл по-крупному.

«Итак, они все же играли».

— Я его знаю? — спросил лорд Габриель.

Фрост поднес кружку с портером к губам сидевшей у него на коленях девицы. Та с удовольствием отхлебнула.

— Да, там был лорд Рейвеншоу в компании своих закадычных друзей.

«Черт побери!»

— И с какой стати меня должно это интересовать?

Фрост пожал плечами.

— Ни с какой. Какое тебе может быть дело, приятель, до его чудовищных проигрышей? Впрочем, Тюхе была сегодня крайне жестока ко всем нам.

Сердце лорда Рейнекорта екнуло при мысли о мисс Софии. Граф Рейвеншоу, похоже, вознамерился пустить по ветру состояние, оставшееся после их родителей. Что случится с мисс Софией, если ее старшему брату не удастся выплатить свои долги? Ее склонные к мотовству братья не смогут быть достойными опекунами и защитниками для такой деликатной красавицы, как мисс София.

— Печальная история, Фрост, — произнес с подчеркнутой медлительностью лорд Рейнекорт.

Он замолчал, заметив, что Дэр, Хантер и Вейн перестали играть в дротики и теперь внимательно прислушиваются к их разговору.

— Так что же все-таки стряслось?

Колючие, бирюзового цвета глаза Фроста вспыхнули зловещим огнем.

— Ничего особенного, Рейн, но мне подумалось, что тебе будет небезынтересно узнать, что еще отчебучил этот щенок. Ты ведь его презираешь, мне это прекрасно известно. Мне казалось, что тебе доставит удовольствие узнать, каким неоригинальным и не очень-то чистоплотным способом он намеревается выйти из затруднительного положения, в котором оказался.

Лорд Габриель напрягся.

— И сколько граф Рейвеншоу проиграл за сегодняшний вечер?

Фрост мрачно усмехнулся печальной улыбкой ангела смерти.

— Теперь ему можно об этом не волноваться. Лорд Макней сделал предложение обменять его долги на руку прекрасной мисс Софии.

Замолчав, Фрост поцеловал белокурую девицу. Лорд Габриель почувствовал, как по его венам вместо крови заструилась холодная вода. Он порывисто вскочил.

— Я порву Рейвеншоу на части, если он продаст свою сестру этому человеку!

Хантер, Вейн и Дэр казались удивленными горячностью, прозвучавшей в голосе лорда Габриеля. Фрост, напротив, совсем не удивился. Было видно, что он предвидел такую реакцию. Лорд Габриель не мог решить, чего ему сейчас хочется больше: хорошенько вздуть Фроста за насмешки или поблагодарить его за то, что он предупредил о намерении Стефана Рейвеншоу продать мисс Софию.

Благодарность взяла верх над мстительностью.

— И куда же ты собираешься в столь поздний час? — спросил Фрост.

Он вытащил хронометр из нагрудного кармана жилета и посмотрел в лицо приятелю.

— Я весьма сомневаюсь, что граф Рейвеншоу сегодня же утром выдаст сестру замуж за лорда Макнея. Такую нежную, ранимую голубку, как мисс София, надо как следует морально подготовить. Кто знает, возможно, граф решит дать объявление о предстоящем бракосочетании или еще каким-либо образом пощекотать нервы лорду Макнею. Но послушай, какое тебе дело до этого? Старший брат мисс Софии имеет полное право решать ее судьбу.

Фрост не ждал, что граф Рейнекортский ответит на его вопрос. Найдя своего приятеля, он выложил сногсшибательную и забавную, по его мнению, новость и был вполне доволен собой.

Да-да, новость произвела на лорда Габриеля большое впечатление, но вот забавной она ему совсем не показалась.

Теперь лорду Рейнекорту нужно было решить, что предпринять… Если, конечно, предпринимать вообще что-либо следовало…

 

Глава 11

Тихий стук в дверь разбудил мисс Софию.

Она приподнялась в постели, удивленная тем, что спала полностью одетой. Затем события прошлой ночи пронеслись в ее голове, словно вспышки молнии во время летней грозы.

Стефан запер ее в спальне.

— Миледи, я принесла ваш завтрак, — раздался из-за двери мягкий женский голос.

Кто-то забряцал ключом, вставляя его в замочную скважину. Раздался щелчок, когда ключ повернулся в замке. Не тратя времени попусту, мисс София бросилась к открывающейся двери и… замерла на месте.

Дверь открылась прежде, чем девушка подбежала к ней.

Ее улыбка угасла, когда мисс София увидела, что молоденькая посудомойка не одна. Скрестив руки на груди, за ней стоял лорд Стефан.

— Собираешься бежать, сестренка? — произнес он.

Затем он слегка кивнул посудомойке.

— Поставь поднос на стол и возвращайся к своим обязанностям.

Служанка бросила на мисс Софию виноватый взгляд.

— Слушаюсь, милорд.

Войдя в спальню, посудомойка подошла к столику и поставила на него большой поднос с завтраком.

Стефан все предусмотрел. Девушка явно была напугана и будет выполнять любой приказ своего хозяина без лишних вопросов.

— Где Люси?

— Твоя преданная горничная и наперсница, в отличие от тебя, дорогая София, знает свое место в этом доме.

Лорд Стефан не вошел в комнату, а встал в дверном проеме, словно ожидая, что сестра бросится наутек в открытую дверь.

— Я приказал Люси оставаться в своей комнате. Если она нарушит мой запрет, то будет уволена без рекомендации.

— Извините меня, — произнесла посудомойка, проходя мимо Софии.

Лорд Стефан посторонился, и служанка, выскользнув в дверь, скрылась в коридоре.

Мисс София пришла в уныние, но решила не показывать слабости перед братом.

Вместо этого она заявила:

— Ты не сможешь вечно держать меня под замком.

Стефан напустил на себя довольный вид.

— Не волнуйся, сестренка. Вскоре лорд Макней закончит юридическую часть нашей сделки и ты будешь свободна.

Он потянулся к замку.

— Подожди!

Девушка схватилась за дверь, не давая ее закрыть.

— Пожалуйста, не поступай со мной так жестоко, Стефан! Неужели нет другого выхода?

Старший брат хмуро взирал на нее сверху вниз. Его лицо не выражало и тени сочувствия.

— Прости, София, но нет. Мне не доставляет ни малейшей радости насильно вести тебя под венец, но так будет лучше для всех.

Он медленно закрыл дверь, и его сестра вынуждена была отступить.

Ключ, щелкнув, повернулся в замочной скважине. И вновь София была узницей в собственной спальне.

Девушка прижалась лбом к деревянной двери и разрыдалась.

Ночью лорд Габриель спал недолго. Его сон был крайне беспокойным, тревожным.

Было раннее утро, когда граф Рейнекортский забарабанил медным молотком в дверь особняка лорда Синклера. Хэмбри, верный дворецкий его друга, отпер входную дверь. Его лицо выражало крайнюю степень возмущения столь ранним визитом, но морщины на лбу старого слуги разгладились, как только он узнал стоящего на крыльце джентльмена.

— Лорд Рейнекорт! Какая приятная неожиданность видеть вас в столь ранний час!

— Извините за неурочный визит, Хэмбри, — войдя в холл, сказал лорд Габриель. — Милорд уже проснулся?

— Лорд и леди Синклер сейчас завтракают.

Дворецкий заспешил вверх по лестнице, мудро предположив, что, независимо от цели, визит лорда Рейнекорта не может быть незначительным. Невелика беда, если он отвлечет хозяев от завтрака. Лорд Габриель, всегда чуждый светской вежливости, решил не ждать формального приглашения, а последовал вслед за дворецким.

Лорд Синклер и его супруга сидели рядышком на диванчике, когда Хэмбри приоткрыл ведущую в столовую дверь. Дворецкий остался стоять на пороге, а лорд Габриель, не мешкая, шагнул вперед.

— Милорд! Миледи! Лорд Рейнекорт желает вас видеть.

— Спасибо, я и сам уже догадался об этом, — сухо сказал маркиз Синклерский. — Принесите тарелку для нашего друга.

— Хорошо, милорд.

— Алексис… Джулиана… Тысяча извинений за неожиданный визит…

— Пустяки, Габриель, — сказала леди Синклер.

В голубом утреннем туалете и кружевном чепце она выглядела очень привлекательно.

— Вы всегда желанный гость в нашем доме.

Синклер поднялся со своего места и указал гостю на свободный стул.

— Боже правый, Габриель! У тебя ужасный вид! Неужели что-то стряслось?

— Да уж… Ничего хорошего.

Маркиза сжала губы. На ее лице появилось недоумение.

— Что случилось?

Граф Рейнекортский устало рухнул на стоящий возле маркиза Синклерского стул. Голода он не испытывал, но пьянящий аромат свежего кофе заставил его желудок предательски сжаться. Лорд Габриель решил не обращать на это внимания.

Хочет этого мисс София или нет, а его помощь ей крайне необходима. Граф вовсе не собирался оставаться безучастным к ее судьбе.

— Я пришел так рано потому, что мне срочно нужна ваша помощь.

Ничто лучше не тонизирует организм юной леди, чем долгий плач и горячий завтрак. Мисс София опустилась на колени перед дверью и просунула короткую шляпную булавку в замочную скважину…

Сначала девушка хотела разорвать простыню и связать из нее веревку. Однако вскоре София поняла, что ее дерзкий план имеет несколько недостатков.

Во-первых, у нее не было ножа, чтобы разрезать крепкую материю, а ножницы оказались для этого недостаточно острыми.

Во-вторых, даже если она сможет сплести из простыни веревку, мисс София не была уверена, что та достигнет земли и она сможет спуститься по ней. Ее зрение не позволило бы ей точно оценить расстояние между концом веревки и землей. Ничего хорошего не получится, если, убегая, она упадет с большой высоты и сломает себе ногу.

Нет, веревка — слишком рискованно.

Также узница отказалась от мысли проковырять отверстие в толстой оштукатуренной стене, воспользовавшись ложкой, которую ей принесли на подносе вместе с завтраком. Это займет несколько дней, к тому же лорд Стефан, окажись он поблизости, услышит подозрительные звуки. Вряд ли он решит, что крысы ни с того ни с сего облюбовали одну из стен в спальне его сестры.

Более слабовольная девушка давно бы сдалась на милость брата, но мисс София решила сделать все возможное, чтобы одержать верх над Стефаном, даже если для этого ей придется пасть к ногам лорда Макнея и просить его сжалиться над бедной сироткой. Почему перед лицом грядущего банкротства ее братья решили пожертвовать младшей сестрой вместо того, чтобы самим залезть в петлю выгодного брака? Их деспотичность просто невыносима.

Нет, она сумеет спастись от самодурства Стефана…

Шляпная булавка согнулась, когда девушка с силой налегла на скрытый в замке механизм.

— Черт побери, — проворчала мисс София.

Она попыталась вытянуть булавку из замочной скважины, но та неожиданно выскользнула из ее пальцев и провалилась внутрь замка.

Мисс София раздраженно фыркнула, недовольная низким качеством металла и своими неумелыми руками.

— Должен же быть какой-то способ выбраться отсюда!

Она поднялась и подошла к подносу, на котором лежало то, что осталось от ее завтрака. Схватив ложку, девушка вернулась к двери. К сожалению, мисс София не сумела просунуть ложку в замочную скважину. Та оказалась слишком толстой.

— Это нечестно, — вслух пожаловалась девушка на горькую судьбу.

В отчаянии она изо всех сил нажала на ложку, самый краешек которой все же пролез в замочную скважину. Ложка выскользнула из ее пальцев и упала на пол.

— Что делать?

Оставались ножницы.

Мисс София подошла к креслу, в котором дремала, когда вернулись ее братья. Опустившись на колени, она порылась в корзине, пока ее пальцы не нащупали ножницы. Сжав в руке новое орудие, девушка вернулась к двери и снова опустилась на колени.

— Пожалуйста, пусть у меня получится!

Прикусив нижнюю губу, мисс София просунула одно из коротких лезвий в замочную скважину. Девушка зажмурилась. Все ее внимание было сосредоточено на зажатых в руке ножницах. До этого София никогда не задумывалась над тем, из чего состоит замок, как он работает. В замочной скважине раздался легкий щелчок… Девушка улыбнулась.

В конце концов, это оказалось не так сложно, как она сначала думала…

Лезвие переломилось пополам…

— Нет!

София, не веря глазам, уставилась на проклятый замок. Она уже приготовилась вставить в замочную скважину уцелевшее лезвие, когда услышала, как с противоположной стороны двери кто-то вставляет в замок ключ.

«Неужели брат вернулся?»

Сердце бешено забилось у нее в груди. Мисс София отшатнулась от двери. Быстро поднявшись на ноги, она испуганно уставилась на зажатые в ее руке поломанные ножницы. Еще секунда — и девушка спрятала руку за спину. Как раз вовремя! Дверь со скрипом отворилась.

— Мисс София!

Девушка едва не упала в обморок, когда узнала голос своей горничной.

— Люси, — прижимая руку к груди, прошептала она. — Слава Богу! Я-то думала, что это мой брат.

Они обнялись.

— Стефан говорил, что приказал тебе оставаться в своей комнате.

— У нас мало времени, — затараторила Люси. — Большинство слуг боятся ваших братьев. Всем было сказано, что любое непослушание будет караться немедленным увольнением без рекомендаций. Лорд Рейвеншоу не любит шутить.

— Где мой брат?

— Он уехал четверть часа назад. Сэру Нортаму поручили следить за вами, но вместо этого он сейчас на кухне, заигрывает со служанками.

Мисс София боялась поверить своему счастью.

— Люси! Я должна выбраться из этого дома, пока не вернулся Стефан, — быстро заговорила она. — Я не уверена, что ты знаешь… Что тебе сказали?..

— Я знаю почти все, — произнесла Люси, кладя в руку хозяйки небольшой кожаный кошелек. — Там не много денег, но на первое время вам хватит.

Подойдя к туалетному столику, мисс София взяла лежащие на нем ридикюль и капор из тончайшего атласа соломенного цвета.

— Я собрала все ювелирные украшения, которые остались. Жаль, что Стефан продал почти все ценные вещи.

Люси взяла капор из рук Софии и надела его ей на голову. Уверенными быстрыми движениями она завязала ленты под подбородком хозяйки.

— Ступайте через черный ход, — посоветовала Люси. — Дверь, ведущая в парк, не заперта. Идите к конюшням. Там один из конюхов оседлал лошадь…

— Я не одета для верховой езды, — заволновалась София.

— Сейчас некогда думать о приличиях. Надо спешить, мисс.

Люси подошла к одному из стульев и вернулась с тросточкой.

— Если вы поедете в карете, лорд Рейвеншоу поймет, что слуги вам помогали.

Горничная всунула набалдашник тросточки хозяйке в руку.

— Уберите ее подальше, когда подойдете к лошади, а то она может испугаться и понести.

Мисс София пожала Люси руку. София была неплохой наездницей, но слабое зрение делало поездку по Лондону небезопасной. К тому же тряска в седле иногда вызывала у нее легкую тошноту.

— Я боюсь, Люси. Я не смогу… А если нанять экипаж?

— Вздор. На это у вас нет времени, — отрывисто проговорила служанка, подталкивая хозяйку к двери. — Лорд Рейвеншоу может вернуться в любой момент, а сэр Нортам уже и так задержался в кухне дольше обычного.

Твердой рукой поддерживая мисс Софию, Люси проводила ее по коридору к ступенькам черной лестницы.

— Дальше я идти не могу. Остальное в ваших руках.

Мисс София порывисто обняла горничную. Теперь Люси стала для нее почти подругой.

— Я поеду верхом…

Горничная прижала палец к губам хозяйки.

— Лучше никому не говорите, куда едете. Когда лорд Рейвеншоу узнает, что вы сбежали, он учинит слугам форменный допрос. Я бы предложила поехать туда, где ваш брат будет искать вас в последнюю очередь. У графа ужасный характер. Если он вас настигнет, то может повести себя крайне неблагоразумно, даже жестоко.

— Я очень тебе благодарна. Боюсь, я никогда не смогу в полной мере отплатить за оказанную помощь… А теперь ступай. — Мисс София кивком головы отпустила горничную. — Ты уже и так достаточно рисковала ради меня. Не хочу, чтобы ты пострадала.

Глаза Софии быстро привыкли к полумраку черного хода. Так быстро, как только могла, она спускалась вниз по скрипучим ступенькам. Странно, но, похоже, от страха ее зрение обострилось. Через пару минут девушка приоткрыла незапертую дверь, ведущую в парк. Свежий воздух обдал холодком ее лицо.

Мисс София уставилась на серое, покрытое облаками небо. В воздухе пахло дождем, но она надеялась, что легкий ветерок развеет дождевые тучи. Нащупывая тросточкой дорогу, девушка пересекла часть парка, расположенную за особняком. А вот и конюшни!

Внезапно девушка замерла, вспомнив, что Люси не назвала ей имени конюха. А вдруг это важно? Она замедлила шаг. Разговаривал ли Стефан с конюхами? Приказал ли он им не закладывать для нее карету? Возможно, и нет. Брат недооценивал ее. Оставив сэра Генри охранять сестру, лорд Стефан и представить себе не мог, что София способна выбраться из своей спальни и в одиночку покинуть особняк.

Сердце мисс Софии громко билось в груди, когда она увидела двух входящих в конюшню слуг. Люси оказалась права: у нее было мало времени и она не могла тратить его на пустяки. Если она надеется добраться верхом до дома Фанни, ей надо прямо сейчас зайти в конюшню и потребовать привести ее лошадь.

Большая, затянутая в перчатку рука зажала ей рот, заглушая рвущийся из груди мисс Софии вопль. Сильные руки грубо стащили девушку с покрытой гравием дорожки на землю, усеянную перегнившей за зиму листвой. Мисс София подняла тросточку и изо всех сил ударила острым концом нападающего по ноге.

— Кровожадная девчонка! — прорычал ей на ухо лорд Габриель. — А я-то думал, что тебя надо спасать.

 

Глава 12

Мисс София упала бы на колени, если бы лорд Габриель вовремя не подхватил ее под руки. Голова девушки прижалась к его плечу.

София с изумлением смотрела ему в глаза.

— Габриель! Поверить не могу, что это ты!

Граф с удовольствием почувствовал, как пальцы ее руки нежно скользят по шероховатой коже его щеки.

— Как ты меня нашел? Это Люси послала за тобой?

— Кто, черт побери, такая Люси?

Мисс София нахмурилась.

— Моя горничная. Если не она, то кто? Почему ты здесь, Габриель?

— Я уже сказал: я приехал тебя спасать. — Он улыбнулся, заметив растерянное выражение на прекрасном лице девушки. — Впрочем, я уже начинаю сожалеть об этом. Ты проделала небольшую дыру в моей ноге.

— Я… я приняла тебя за Стефана.

У Рейна внезапно зачесались кулаки. Лорд Рейвеншоу вполне сгодится на то, чтобы сорвать на нем свой гнев.

— Где он?

— Не знаю. Люси сказала, что он уехал. Думаю, он хочет встретиться с лордом Макнеем. Генри в доме и, возможно, уже обнаружил мое отсутствие.

Брови графа приподнялись.

— Возможно?

Мисс София пожала плечами.

— Генри очень небрежно относится к своим обязанностям. Люси смогла отпереть дверь моей комнаты — и вот я здесь.

Теперь, оправившись от испуга, девушка могла стоять на ногах без посторонней помощи.

Ублюдок запер мисс Софию в ее комнате!

Рейна обуревало желание войти в дом и разыскать Генри. Он, конечно, не такой мерзавец, как граф Рейвеншоу, но у этого щенка, к сожалению, не хватает силы воли, чтобы противостоять пагубному влиянию старшего брата.

— Куда ты направлялась?

Мисс София высунулась из-за высокого куста, желая удостовериться, что их никто не подслушивает.

— К конюшне. Люси сказала, что один из конюхов оседлал для меня лошадь. Я хотела поехать в дом Фанни.

Граф с нескрываемым удивлением уставился на девушку. Трудно представить себе подслеповатую Софию, скачущую верхом по извилистым и узким лондонским улицам.

— Но это же безумие! Ты же не сможешь управлять лошадью!

Нижняя губа девушки немного оттопырилась. Ее задел оскорбительный тон лорда Рейнекорта.

— Я умею ездить верхом.

— В деревне это просто. Здесь же нужно опасаться не только деревьев и пасущихся овец, — сказал лорд Габриель, мгновенно теряя спокойствие от осознания недальновидности мисс Софии. — Лондонские улицы — не место для неопытной близорукой наездницы. Ты, вполне возможно, свернула бы себе шею. Если ты будешь настаивать на своем сумасбродстве, то уж лучше я сам сломаю тебе шею: так, по крайней мере, ты не будешь мучиться.

Губы девушки задрожали.

— Я в отчаянии, — призналась мисс София.

Ее сине-зеленые глаза наполнились слезами.

Черт побери! Габриель почувствовал себя настоящим варваром. Зачем надо было отчитывать ее после того, через что она только что прошла? Не ожидая позволения, лорд Габриель крепко обнял мисс Софию.

— Знаю, — произнес он.

Единственным оправданием было взвинченное нервное состояние, в котором он находился после того, как Фрост поведал ему подлый план графа Рейвеншоу насильно выдать замуж Софию за лорда Макнея.

После долгих лет, в течение которых Габриель успешно скрывал от себя и других наличие у него каких-либо нежных чувств, мисс Софии удалось достучаться до его сердца и воскресить в нем заложенные природой инстинкты. Если граф Рейвеншоу будет иметь неосторожность попасться сейчас ему на глаза, Рейн с величайшим удовольствием убьет негодяя на дуэли и при этом не почувствует ни малейшего раскаяния. Теперь лорд Габриель осознал, что у него куда больше общего с отцом, чем он думал раньше. Эта мысль немного отрезвила графа.

— Я не понимаю, — отгоняя его темные мысли, произнесла мисс София. — Если Люси ничего тебе не передавала, то почему ты здесь?

Лорд Габриель погладил ее по затылку. Он опасался, что девушка будет не в восторге, когда услышит о его плане.

— Разве не очевидно? Я пришел за своей невестой.

Потрясенная мисс София потеряла дар речи.

Лорд Рейнекорт предлагает ей руку и сердце.

Немыслимо! Невозможно! Абсурд!

Она слышала, что первый брак графа разбил ему сердце, завершившись скоропостижной кончиной графини. Лорд Габриель сам во всеуслышание заявил, что не имеет ни малейшего желания вновь связывать себя узами Гименея.

«Нет, — пронеслось у нее в голове, — я просто неправильно расслышала. Какое слово рифмуется со словом «невеста»? Челеста… Гефеста…»

Воспользовавшись молчанием девушки, лорд Габриель, взяв ее под руку, вывел на дорожку, подальше от конюшен, а затем повел за ограду, к ждущему их экипажу.

При их приближении кучер спрыгнул с козел, отворил дверцу кареты и снял шляпу.

— Славный денек выдался, миледи, — произнес он.

Ошеломленная мисс София в ужасе уставилась на кучера, словно увидела у него на лбу козлиные рожки.

Лорд Габриель положил ладонь ей на талию и помог взобраться на подножку принадлежащего ему экипажа. Обернувшись, он приказал кучеру:

— Мы задержались! Гони!

— Слушаюсь, милорд!

Мисс София подождала, пока граф усядется на сиденье возле нее.

— Габриель! Я, кажется, неправильно тебя поняла. Ты сказал, что приехал за… своей невестой?

Циничная улыбка скользнула по губам лорда Рейнекорта.

— Ты не ослышалась, София.

— И это я? — голос девушки дрогнул. — Я не понимаю. Откуда ты узнал о предложении лорда Макнея? Ты был тогда в игральном клубе?

Лорд Габриель, успокаивая, нежно погладил ее по ладони. Мисс София опустила глаза и увидела, что их пальцы сплелись. Оказывается, она, не отдавая себе в этом отчета, вцепилась в руку графа.

— Я не был в «Золотом олене», но там были мои друзья.

Лишившись присутствия духа, девушка сникла, ссутулилась…

— Значит, все знают… Может, будет лучше, если ты вернешь меня обратно? Я не смогу противостоять Стефану в открытую.

— Сдаться так легко… без борьбы… — с мягкой иронией в голосе проговорил граф.

Мисс София выпрямилась и внимательно посмотрела в лицо лорду Габриелю.

— Разве ты не видишь, что у меня нет иного выхода? Я надеялась, что брат беседовал с лордом Макнеем в приватной обстановке. Мне следовало бы догадаться, что Стефан будет настаивать на присутствии свидетелей при заключении сделки. Мой брат осторожен. Он не захочет, чтобы лорд Макней впоследствии смог отказаться от своих обещаний. Сколько еще людей знают о заключенном между ними соглашении? Теперь я понимаю, что все потеряно. Мне ничего не остается, как покориться неизбежному и помириться со Стефаном.

Лорд Габриель покачал головой.

— Нет. Я не сомневаюсь, что о беседе лорда Макнея с твоим братом знает всего несколько человек, а не все лондонское общество. Не волнуйся. Я прослежу за тем, чтобы так было и дальше. Просто у Фроста врожденный талант узнавать чужие тайны.

— У Фроста… Ты имеешь в виду лорда Чиллингсворта?

Лорд Габриель, кажется, с полуслова понял недосказанный вопрос девушки.

— Не беспокойся насчет Фроста. Он будет держать язык за зубами, или ему придется иметь дело со мной.

Мисс София моргнула, испугавшись угрозы, скрытой в его обещании. Она сомневалась, что найдется много людей, которые рискнули бы вызвать гнев лорда Рейнекорта.

— Все не так просто. Дело даже не в уязвленных чувствах лорда Макнея и не во взбалмошном характере моего брата. Стефану нужны…

— Графу Рейвеншоу придется рассмотреть другие способы, способные помочь ему оправиться после неудачных капиталовложений, — сказал лорд Габриель таким тоном, что стало ясно: ему не было никакого дела до судьбы ее старшего брата. — Если он настаивает на браке, то почему бы ему самому не найти себе богатую невесту?

Девушка заерзала на сиденье. Ее ноги случайно задели колени Габриеля.

Экипаж трясся по дороге.

— Ты надеешься, что помолвка образумит моего брата? — нахмурившись, спросила мисс София.

Почему в карете так темно? Лицо Габриеля покрывали непроницаемые для ее взгляда тени.

— Помолвка? Вряд ли. Лорд Рейвеншоу сможет опротестовать ее в суде, — сказал граф, поворачиваясь к девушке в профиль. — Я предлагаю сейчас же обвенчаться. Я обратился за помощью к друзьям, подергал за кое-какие ниточки и в конце концов смог заполучить особое свидетельство из канцелярии самого архиепископа Кентерберийского. Если ты согласна, мы можем пожениться хоть сегодня.

Мисс София прижала руку к груди, ошеломленная благородством лорда Габриеля.

— Ты говорил, что никогда больше не женишься.

Карета подпрыгивала на разбитой дороге. После особенно головокружительного кульбита, выполненного экипажем, мисс София упала на графа. Она вцепилась в темно-синюю ткань сюртука. Оттенок ткани прекрасно гармонировал с цветом глаз лорда Габриеля. Мисс София взглянула в его красивое лицо. Его руки обняли ее. Губы застыли в дюйме от ее рта.

— Тебе нужен муж, София… но не такой грубиян, как лорд Макней, — хрипло прошептал граф Рейнекортский. — Позволь мне стать твоим защитником.

Он слегка прикоснулся к ее губам, словно хотел подразнить.

— А как насчет моих братьев?

Лорд Габриель насмешливо фыркнул.

— Тебе уже исполнился двадцать один год, София. Все твои поступки являются законными, и граф Рейвеншоу не сможет опротестовать наш брак в суде. Даже если он попробует это сделать, я быстро с ним разберусь.

Девушка вдохнула приятный запах, исходивший от Габриеля. Не стоило лгать самой себе: этому джентльмену удалось соблазнить ее. Габриель сумел заинтриговать ее с первых минут знакомства. Воспоминание о поцелуе в парке лорда Харпера часто волновало воображение девушки в спокойные минуты, которые ей выпадали.

Лорд Габриель тоже наверняка испытывал определенную эмоциональную привязанность к ней, хотя мисс София и подозревала, что не романтические чувства, а предложение лорда Макнея стало причиной столь неожиданного решения графа Рейнекортского.

— С моей стороны будет чистейшей воды эгоизмом принять твое предложение.

— А отказаться будет чистейшей воды глупостью!

Теперь София рассердила его, уязвив мужское самолюбие.

— Габриель! — От избытка чувств ей трудно было говорить. — Этот брак… Зачем он тебе?

— Затем.

Граф наклонил голову и впился в ее уста. Этот поцелуй не был нежным лобзанием ищущего расположения поклонника. Его породили раздражение и сильное желание, природу которого мисс София не в состоянии была понять. Левая рука девушки, скользнув по груди Габриеля, опустилась ему на плечо. Карету еще раз хорошенько тряхнуло. София крепче прижалась к его мускулистому телу, уступая опьяняющим ласкам.

Если она согласится, то станет женой лорда Рейнекорта. Такой мужчина, как Габриель, не удовлетворится одними только поцелуями. Он захочет обладать ее телом и будет требовать плотских утех вновь и вновь… день за днем… За свое великодушие Габриель потребует вознаграждения.

«И этого ему будет достаточно?»

«Да», — прошептало ее сердце.

Лорд Габриель почувствовал, как девушка начинает сдаваться под напором его ласк, несмотря на то что в ее голове царит полнейший хаос. Приоткрыв губы, граф наслаждался поцелуем. Внезапно стягивающий грудь корсет показался девушке слишком тугим. Она отстранилась от Габриеля и жадно вдохнула.

— София!

— Скажи, Габриель, чего ты ждешь от жены? — бросая на него затуманенный взгляд, спросила она.

— Преданности и уважения, — без колебаний ответил граф Рейнекортский. — Моя жена должна делить со мной постель и рожать мне детей.

Мисс София слегка кивнула. Она уже решила для себя, что даст Габриелю то, что он хочет от нее получить.

— А любовь?

Лорд Габриель накрыл большими ладонями ее маленькие ручки. Затем он осторожно снял их со своей груди и положил ей на колени.

— Любовь — это поэтический бред, ничего не значащее чувство. Эту истину я постиг благодаря своему первому браку. Любовь дарит несбыточные надежды тем, кто в нее верит. Я любил первую жену, и эта слабость сделала несчастными нас обоих. Нет, София, я не буду просить тебя о любви и не стану говорить, что буду любить тебя. Я предлагаю тебе защиту, дружбу и преданность. Клянусь, что посвящу свою жизнь тому, чтобы ты не пожалела о принятом решении выйти за меня замуж.

Это были не те слова, которые хочет услышать юная, романтически настроенная девушка от пылкого любовника, но Габриеля выбрала она сама, а лорда Макнея навязывал ей Стефан.

Неуверенная улыбка застыла на девичьем лице. Мисс София смахнула непрошеную слезу, катившуюся по щеке.

— Ты делаешь мне честь своим предложением. Однако я не могу позволить себе принять такую большую жертву с твоей стороны.

Мисс София сжалась, ожидая вспышки гнева, но лорд Габриель несказанно удивил ее, громко расхохотавшись.

— Очень хорошо. Я вижу: придется применить решительные меры.

— Решительные меры? — насторожившись, переспросила мисс София.

Слишком уж странным было это веселье.

— Что ты собираешься делать?

— Я поступлю в соответствии со своей репутацией, — поцеловав девушку в холодные губы, произнес граф. — Дорогая моя София, в случае отказа я лишу тебя чести.

 

Глава 13

«Вероятно, Габриель просто шутит. Скорее всего, так оно и есть, — решила мисс София. — Он думает, что его отвратительное замечание лишит меня дара речи и он сможет спокойно наслаждаться оставшимися у него часами холостяцкой жизни».

Впрочем, девушка была не склонна с юмором относиться к сложившейся ситуации.

Будущая графиня Рейнекортская не имела желания безропотно следовать за женихом к алтарю. Лорд Габриель взял мисс Софию за руку и помог выйти из кареты. Чередуя сдержанные комплименты с завуалированными угрозами, он убедил девушку добровольно последовать за ним к дому лорда и леди Брэмсбери. Граф втайне боялся, что, разожми он руку, маленькая глупышка, испугавшись, бросится наутек.

— Это абсурд, — полушепотом сказала мисс София своему кавалеру, когда, поздоровавшись с хозяевами дома, они отошли от них на достаточно большое расстояние. — К твоему сведению, я провела в этом платье всю ночь. Стефан отказал мне в услугах моей горничной Люси, и мне ничего не оставалось, как улечься спать прямо так, не раздеваясь.

Чтобы не расхохотаться, лорд Габриель больно укусил себя за щеку. Бедная девушка казалась по-настоящему огорченной, словно совершила ужаснейшее на свете преступление против приличий и этикета. Ничего. Слегка помятое платье — не самый страшный грех.

— Не скажу, что твое платье идеально отглажено, но в целом, дорогая, ты выглядишь довольно мило даже в таком, несколько растрепанном, виде.

Быстро идя вперед, лорд Габриель молча кивал попадающимся им по пути знакомым. Когда с ним заговаривали, он делал вид, что не слышит обращенных к нему слов. Граф не хотел останавливаться и пускаться в светскую болтовню. Пройдя гостиную и библиотеку, они вышли в парк.

— Куда ты меня ведешь? — спросила мисс София.

Поведение лорда Рейнекорта раздражало ее все больше и больше.

Поднеся девичью ручку к губам, граф нежно поцеловал ее. Он сделал это подчеркнуто медленно, зная, что все гости Брэмсбери сейчас смотрят на них.

— Габриель! — хриплым голосом взмолилась мисс София, осознавая, что усталость и душевное волнение делают ее беззащитной перед посягательствами этого мужчины.

Казалось, лорд Рейнекорт прекрасно понимал ее душевное состояние.

— Куда?..

Граф обнял девушку за талию и увлек к ведущим вниз каменным ступенькам.

— Туда, где предпочитает уединяться большинство любовников… в глубину парка.

Мисс София оглянулась и посмотрела на вздымающуюся сзади громаду — дом лорда и леди Брэмсбери. Ее голова закружилась. Перед глазами замелькали разноцветные блики. Она сдалась и уставилась себе под ноги. Не хватало еще оступиться и упасть.

— Сейчас же день, — робко сказала она лорду Габриелю.

— Да. Я и сам вижу, что сейчас довольно светло, — произнес он, указывая куда-то вперед. — Вон там есть чудесный укромный уголок, который как нельзя лучше подходит для задуманного нами.

Шуршание гравия сменилось шелестом травы.

— Наверное, все на нас смотрят, — предположила мисс София, отнюдь не обрадованная непринужденностью, с которой лорд Габриель пятнал перед всеми ее доброе имя. — Должна заметить, что наше поведение нарушает элементарные правила приличия. Мы компрометируем наших хозяев.

— Никто не ожидает светскости от аморального Дьявола Рейнекорта.

Лорд Габриель настойчиво потянул девушку к кустам, которые привлекли его внимание своей пышностью. Мисс София закатила глаза.

— Я думаю, что ты и твои друзья просто влюблены в свою дурную репутацию. Вы забавляетесь ею, словно дети любимой игрушкой.

— Да, мы ее просто обожаем, — напустив на себя притворную суровость, сказал лорд Габриель, — и я не позволю тебе испортить мне удовольствие от создаваемого нами маленького скандала.

Он слегка подталкивал девушку вперед, пока они наконец не остановились. Замечательно! Кусты доходили им до груди. Просто чудесно! Теперь потрясенная публика сможет их хорошенько рассмотреть.

— Иди ко мне.

Впервые с той секунды, как он повстречал мисс Софию, идущую к конюшням в поместье ее брата, лорд Габриель заметил легкую улыбку, скользнувшую по пухлым губам девушки.

— Ну… ну… Ты, кажется, величайший из соблазнителей, когда дело касается уничтожения репутации невинной девицы.

— Да… Это очень приятное времяпровождение, — в тон ей игриво ответил лорд Габриель.

Сине-зеленые глаза мисс Софии сверкали в солнечных лучах, словно два драгоценных камня.

— Ну что? Мы уже достаточно долго погуляли по парку? Этого хватит, чтобы Макней посчитал меня падшей женщиной, связавшейся с одним из «лордов порока»?

Девушка не сопротивлялась, когда граф положил ее ладони себе на талию.

— Скоро… скоро… — Нагнув голову, лорд Габриель прикоснулся губами к ее полуоткрытому рту. — Когда мы распрощаемся с радушными хозяевами, дорогая мисс, слухи распространятся по всему Лондону и лорд Макней просто не сможет простить тебе твою порочную природу.

Лорд Рейнекорт был уверен, что поставленный им спектакль имеет грандиозный успех. Гости лорда и леди Брэмсбери видели именно то, что он хотел: двое влюбленных так увлеклись друг другом, что забыли о светских приличиях.

Мисс София не стала противиться его поцелую. Ее губы были мягкими и податливыми. Она, чуть помедлив, ответила не менее страстным поцелуем. Граф чувствовал, как ее пальцы крепче сжимают его тело. Лорд Габриель с трудом противился зову девичьей плоти.

Привезя мисс Софию в дом лорда и леди Брэмсбери с целью скомпрометировать ее в глазах света, лорд Рейнекорт вовсе не намеревался совокупляться с девушкой прямо под кустом.

Главное, чтобы все решили, что они этим занимаются.

Лорд Габриель развернул мисс Софию на сто восемьдесят градусов, а затем, обняв ее за талию, повалил на траву. Теперь они исчезли из вида, скрытые от нескромных взглядов густой растительностью. Крик протеста он заглушил страстным поцелуем.

Отстранившись, мисс София взвизгнула и заорала на графа:

— Боже правый! Габриель! Слезай с меня! Как я объясню происхождение зеленых пятен на своей юбке?

— Поверь мне, дорогая, никаких объяснений не потребуется.

Девушка становилась еще очаровательнее, когда начинала противиться его воле.

— Зеленые пятна на платье определят твою дальнейшую судьбу.

— Рейн, должно быть, с ума сошел, решив связать свою жизнь с сестрой лорда Рейвеншоу.

Алексис Брейвертон, маркиз Синклерский, наблюдал из окна библиотеки лорда Рейнекорта за тем, как его жена беседует с мисс Фрэнсис. По просьбе лорда Габриеля они заехали за лучшей подругой невесты и привезли ее на свадебную церемонию. Жених, должно быть, полагал, что присутствие мисс Фрэнсис благотворно скажется на расположении духа мисс Софии.

Леди Джулиана громко рассмеялась очередной шутке своей собеседницы. Какой же красавицей она была! Маркиз не преставал восхищаться своей женой. Сильный порыв ветра растрепал золотистые волосы, и они заметались, словно лепестки одуванчиков. Леди Джулиана рассеянно заправила выбившуюся прядь за ухо.

Словно почувствовав, что на нее смотрят, маркиза подняла глаза, бросила взгляд на окно библиотеки и улыбнулась. Ее бесхитростная улыбка, полная любви и нежности, согрела сердце ее мужа даже издали. Лорд Алексис помахал ей рукой. Леди Джулиана послала ему воздушный поцелуй, а затем продолжила прогулку по парку.

— Ты меня не слушаешь, Синклер? — сердито осведомился Фрост, раздраженный тем, что его собеседник не отвечает ему. — Прекрати флиртовать со своей женой и послушай меня. Габриель больше ценит твое мнение… куда больше, чем мое.

На лице графа Чиллингсвортского застыло выражение недоумения, словно он никак не мог понять, как кто-нибудь может предпочесть совет маркиза Синклерского его собственному мнению. Впрочем, если не обращать внимания на его заносчивость и саркастический склад ума, Фрост был хорошим товарищем.

— Но ведь это ты рассказал Рейну о планах лорда Рейвеншоу, — сказал Дэр, полулежа на диване.

Благодаря выходке Фроста никто из «лордов порока» не сомкнул глаз всю прошлую ночь.

Граф Чиллингсвортский гневно посмотрел на Дэра, но тот преспокойно лежал, закрыв глаза.

— Я думал, что наш общий друг выбьет дух из этого щенка, расквасит ему нос и сломает пару ребер. И если мисс София окажется достаточно благодарной, она посчитает себя обязанной пригласить Габриеля к себе в постельку. Никто, повторяю, никто, в особенности я, не предполагал, что он поспешит к юристам хлопотать о разрешении на этот чертов брак.

Дэр приподнял голову и поправил подложенную под нее подушечку.

— Ты не отличаешься наблюдательностью, друг мой. Габриель просто без ума от мисс Софии. Он уже несколько недель места себе не находит, а тут ты и лорд Рейвеншоу подарили ему такой шанс. Поздравляю!

— Полная чепуха! — насмешливо заявил Фрост.

Его длинные волосы щеголевато свисали, почти закрывая левый глаз. Фрост положил обутые в штиблеты ноги на стол.

— В течение долгих лет все мы имели удовольствие быть свидетелями амурных похождений нашего друга. Когда женщины попадают ему в лапы, он, уж будьте уверены, знает, как с ними обходиться.

— Мисс София не похожа на его любовниц, — вмешался в разговор лорд Алексис.

— Какая разница? — грубо парировал граф Чиллингсвортский. — Беатриса вышла замуж за Рейна только потому, что ей нужно было найти отца для бастарда, которого она носила у себя в животе.

Дэр приоткрыл глаза и бросил на говорящего убийственный взгляд.

— Больше уважения, Фрост. Леди и ее ребенок вот уже восемь лет как мертвы.

Тот лишь небрежно махнул рукой.

— Мисс Софии также кое-что нужно от Рейна.

Дэр скептически посмотрел на товарища.

— Наш друг не имеет ничего против того, чтобы оказать ей эту услугу. Оставь их в покое.

— Не верю я ей, — проворчал Фрост, нахмурившись. — Отец Габриеля ухаживал за ее матерью, а чем все это кончилось? Он пустил себе пулю в голову. Давайте спрячем пистолеты, пока Рейн не вернулся домой.

Лорд Алексис покинул свой пост у окна и подошел к столу, за которым расположился Фрост.

— Не лезь в его дела, — посоветовал маркиз, прекрасно зная неприятные черты характера графа Чиллингсвортского. — Если ты не поостережешься, то сломанными ребрами и разбитым носом дело не ограничится.

Лорд Стефан, взяв брата за лацканы темно-коричневого сюртука, впечатал спину сэра Генри в стену холла.

— Будь добр, объясни мне, братец, каким образом наша сестра смогла выбраться из своей комнаты, — притворно ласковым тоном осведомился он.

Граф Рейвеншоу вплотную приблизился к сэру Генри, лицо которого было покрыто капельками пота.

— Я… я… клянусь… не знаю… — заикаясь, произнес плаксивым голосом младший брат.

Лорд Стефан слегка ударил его ладонью по щеке.

— Думаю, мои указания были понятны даже такому тупице, как ты: стоять у двери ее спальни и не позволять никому из слуг туда входить.

— Я исполнил…

Лицо сэра Генри побагровело. Он весь съежился и задрожал. Костяшки пальцев лорда Стефана больно ударили его по виску.

— Клянусь могилой нашей матери! Слуги были слишком напутаны, чтобы даже помышлять об ослушании. Ты их всех до смерти запутал!

Граф Рейвеншоу понимал, что самостоятельно сестра сбежать никак не могла. Конечно, она не такая трусиха, как этот слюнтяй Генри, но без посторонней помощи София не выбралась бы из-под замка. Губы лорда Стефана презрительно скривились. Брови сердито нахмурились. Он до сих пор не мог понять, как от их отца могло родиться такое бесхребетное ничтожество, как Генри.

— А Люси?!

Лорд Стефан подозревал, что в случае необходимости горничная способна даже пожертвовать жизнью ради своей госпожи.

— Сидит у себя в комнате, как и было приказано. Она совсем недавно в очередной раз просила разрешения пойти к Софии.

Граф Рейвеншоу хищно ощерил зубы. Он достал из нагрудного кармана Генри носовой платок и швырнул его в лицо брату.

— Вытри сопли.

Отойдя на несколько шагов, лорд Стефан запустил пальцы в растрепанную шевелюру.

— Как Софии удалось сбежать? Неужели она смогла открыть замок изнутри?

Он замер на месте, а затем обернулся и посмотрел на сэра Генри.

— Или наша хитрая сестренка сплела веревку и вылезла по ней из окна? Ты нашел что-нибудь внизу?

Сэр Генри замялся и потупил взор.

— Ладно… забыли… Ты такой простак…

Граф Рейвеншоу злился не столько на брата, сколько на самого себя. София сбежала лишь потому, что в беседе с ней он вышел из себя и наговорил лишнего. Сейчас она бродит где-нибудь по лондонским улицам. Такая одинокая и беззащитная! Лорд Стефан даже немного удивился тому, что испытывает настоящее беспокойство о безопасности своей маленькой сестренки.

Широкими шагами он вышел на середину холла и хорошо поставленным голосом позвал дворецкого.

— И что нам делать? — набравшись смелости, задал вопрос младший брат.

Сэр Генри вздрогнул, когда лорд Стефан положил руку ему на плечо.

— Мы, дорогой братец, обыщем все улицы этого города, нанесем визиты всем ее подругам. София будет искать помощи, и я подозреваю, что мисс Фрэнсис — первая на очереди.

Все кончено.

Теперь она — София Хаузли, графиня Рейнекортская.

В сотый, наверное, раз новобрачная рассматривала кольцо, надетое ей на палец лордом Габриелем. Золото весело поблескивало в свете горящих свечей. Наклонив голову набок, она молча восхищалась кольцом, ощущая приятную тяжесть на безымянном пальце левой руки.

— Могу представить, что ты сейчас чувствуешь, — сказала леди Синклер (нет, Джулиана: маркиза хочет, чтобы она обращалась к ней по имени), прекрасно понимая, о чем сейчас думает девушка.

Обильный свадебный банкет состоял из приготовленной разными способами оленины и телятины, вареной баранины с сельдереем и сливками, пирогов с артишоками, слоеных пирожных с шоколадом и миндалем, а также разнообразных фруктовых пирогов… После десерта леди отправились наверх в гостиную, а джентльмены уединились в библиотеке в компании портвейна и бренди.

Впрочем, лорд Габриель и его друзья надолго там не задержались. Один из приятелей — кажется, это был герцог Хантли — в шутливой манере предупредил молодожена, что не следует надолго оставлять жену одну. Мужчины поднялись наверх.

Лорд Габриель отвечал на двусмысленные шутки приятелей легкой усмешкой и колкими замечаниями. Он подошел к диванчику, на котором сидела леди София, и поцеловал ее в щеку. Целомудренный поцелуй развеселил его друзей, в особенности лорда Чиллингсвортского. Молодая жена не могла понять: что тут смешного?

Леди София то и дело бросала застенчивые взгляды на мужа. Он стоял в углу гостиной и разговаривал о политике с лордом Сейнтхиллом и Хью. Остальные джентльмены прислушивались к их беседе. Время от времени то один, то другой вставляли реплики в довольно пылкий диалог.

Леди София улыбнулась краешком губ леди Джулиане.

— В любом случае мои братья не признают этот брак. Насколько он законен или незаконен с юридической точки зрения, для них все равно.

Фанни резким движением поставила чашку на блюдце. Посуда громко звякнула.

— Стефану и Генри остается только смириться.

Леди Джулиана посмотрела на собравшихся в кружок джентльменов. На фоне позолоченного великолепия гостиной эти семеро мужчин казались людьми, лишенными светского лоска, возможно даже недостаточно хорошо воспитанными. Ее муж сказал что-то лорду Рейнекорту. Граф, резко мотнув головой, громко расхохотался.

— Я бы не стала недооценивать «лордов порока». Граф сделал все, что от него требовалось, чтобы ты оказалась под его защитой и законность вашего брака никто не смог оспорить в суде, — сказала маркиза.

Леди София нервно сплела пальцы рук.

— Он уже сообщил мне об этом, но, если быть честной до конца, до появления Габриеля я и сама неплохо справлялась. Сначала я выбралась из-под замка, а потом собиралась взять лошадь и поехать к тебе, Фанни.

Сидевшая слева от подруги мисс Фрэнсис коснулась ее руки, привлекая внимание.

— Лорд Рейвеншоу стал бы тебя искать. Думаю, первым делом он направился бы в городской дом моих родителей. Лорд Рейнекорт поступил совершенно правильно, похитив тебя у братьев. Они никогда не ценили тебя по достоинству.

— Фанни! Ты не кажешься особо обеспокоенной тем, что граф сделал сегодня днем в доме лорда Брэмсбери.

— Ну… Я видела и раньше, как ты флиртовала с лордом Рейнекортом.

— Флиртовала?! — фыркнула леди София. — Ну… я бы не назвала это флиртом.

— Это был флирт… конечно же флирт… — сказала леди Джулиана.

В ее зеленых глазах сверкнули озорные огоньки.

— Хотя, зная лорда Габриеля, я бы не удивилась, если бы узнала, что он и сам до конца не осознавал, что флиртует с тобой.

Заметив смущение леди Софии, молодая маркиза бросила быстрый взгляд на джентльменов и, удостоверившись, что их разговор никто не подслушивает, подалась вперед.

— Если ты думаешь, что лорд Габриель женился на тебе только из ложного чувства рыцарского благородства, ты не права. Уверяю тебя, граф женился на тебе потому, что это соответствовало его желаниям.

Леди София вспомнила ответ Габриеля на поставленный ею вопрос: чего он ожидает от своей будущей жены?

«Преданности и уважения. Моя жена должна делить со мной постель и рожать мне детей».

Ее муж, кажется, точно знает, что ему нужно от жизни…

— Быть может, Джулиана, ты и права, — сказала леди София. — Признаться, сложившаяся ситуация кажется мне несколько странной.

— Я не могу назвать себя умудренной опытом матроной, познавшей все тонкости брака. Только год назад я сама вышла замуж. Но я могу дать один ценный совет: будь терпелива с Габриелем. Его первый брак оказался неудачным. Об этом не принято говорить в нашем кругу… Не верь слухам… Он хороший человек. К сожалению, у Габриеля, как и у большинства толстолобых мужчин, слишком высокое самомнение. Если им хорошенько заняться, из графа можно воспитать хорошего мужа.

Леди София удивленно приподняла брови.

— Ты говоришь серьезно? А как твой муж относится к этому так называемому «воспитанию»?

Леди Джулиана приподняла пальчик и прикоснулась к губам.

Три женщины рассмеялись.

Когда разговор перешел от мужей к последним веяниям моды, отраженным на страницах «La Belle Assemblee» леди София отвлеклась, мечтательно поглаживая золотое кольцо на пальце.

Свадебная церемония была краткой. Священник, которого лорд Сейнтхилл ввел в гостиную, оказался человеком умным и не выказал ни малейшего любопытства по поводу спешности проводимой им церемонии.

На фоне богато украшенной гостиной было особенно заметно, что платье Софии совершенно не соответствует этому торжественному, единственному в своем роде событию. Если бы она знала обо всем наперед, то оделась бы не в темное муслиновое платье с множеством оборок, а во что-нибудь более светлое. Поскольку лорд Стефан лишил ее услуг горничной Люси, София вынуждена была провести ночь не раздеваясь, в своем будущем свадебном платье. Она ужасно устала, хотела принять ванну и боялась, что от нее пахнет потом.

Настроение девушки еще больше ухудшилось, когда она сравнила свой туалет с нарядами леди Синклер и Фанни. На подруге было белое платье с причудливой пурпурной кружевной оторочкой внизу юбки. На леди Синклер, вернее, на Джулиане — пышный туалет из индийского муслина, надетый поверх сатиновой нижней юбки персикового оттенка.

Рядом с ними София казалась себе похожей на ворону, которая всю ночь летела по бушующему грозовому небу.

Женщины прекрасно понимали причину ее душевных страданий. Прежде чем ее добровольный защитник смог сказать хоть слово наперекор их планам, они вывели невесту из гостиной и провели в одну из верхних спален. Здесь они помогли ей раздеться. Помятое платье отдали служанке, чтобы та погладила его. Другая служанка принесла таз с теплой водой, полотенца и мыльный шарик. София тщательно вымыла лицо и руки. Когда она немного привела себя в порядок и освежилась, Фанни вынула все шпильки из собранных в высокую прическу волос и расчесала длинные белокурые локоны.

Через полчаса София вошла в гостиную в свежевыглаженном платье. Ее волосы были уложены в аккуратную прическу, совсем не похожую на то воронье гнездо, которое было на ее голове еще совсем недавно.

В синих глазах лорда Габриеля промелькнуло восхищение. Подойдя к жене, он взял затянутую в перчатку руку и, нагнувшись, прикоснулся к ней губами.

— Ну что, ты будешь моей женой? — спросил он, давая девушке последний шанс избежать того, что, судя по всему, было предназначено ей самой судьбой.

— Да, — ответила София.

Через четверть часа священник обвенчал их. Свидетелями были «лорды порока», леди Джулиана и Фанни…

Доносящийся с противоположной стороны металлический лязг отвлек леди Софию от ее мыслей. Леди Джулиана и Фанни смолкли. Женщины повернули головы на звук.

В руках графа Вейнрайтского и Чиллингсворта были зажаты серебряные подносы величиной с небольшие дуэльные щиты позднего средневековья, по которым они немилосердно барабанили большими ложками. Грохот стоял такой, что можно было разбудить и мертвого.

— Тост!.. Пикантный тост!.. Пикантный тост!.. А затем веди свою леди в кроватку!.. В кроватку!.. — начали нараспев декламировать они.

Затем к ним присоединились Синклер, Сейнтхилл, Хью и герцог Хантли.

Леди Джулиана бросила на новобрачную полный сожаления взгляд.

— Кажется, мы оставили джентльменов наедине с бренди дольше, чем следовало.

Глаза леди Софии удивленно расширились, когда лорд Габриель взобрался на стул и поднял бокал, уставившись на нее.

— Тост в честь моей супруги, джентльмены! — слегка покачиваясь, но все еще сохраняя равновесие, прокричал он.

— За леди Рейнекорт! — воскликнул лорд Хью.

Остальные мужчины вторили ему.

— А теперь пикантный тост! — потребовал граф Чиллингсвортский, хитро поглядывая на леди Софию.

— Пикантный тост, — повторил лорд Габриель, пытаясь придумать что-нибудь подходящее. — Губки моей леди слаще меда! И верхние, и нижние!

Он спрыгнул со стула и осушил бокал.

— Хо-хо!

— За сладкие губки леди! — заорали мужчины.

Губы, только что заслужившие похвалы лорда Габриеля, удивленно приоткрылись. Леди София встала. Граф Рейнекортский и его друзья подошли к сидящим женщинам. София была в растерянности, не зная, что ей ждать после всего этого.

Лорд Габриель преувеличенно галантно поклонился и протянул жене руку.

— В спальню, миледи.

 

Глава 14

— Друзья! Я и моя супруга желаем вам спокойной ночи!

Джентльмены одобрительно заулюлюкали. Граф Рейнекортский обнял Софию за талию, оторвал ее от пола и перекинул тело новобрачной через плечо.

— Габриель! — возмущенная до глубины души, вскрикнула леди София.

— Пять часов замужем, а уже ведет себя как старая сварливая карга, — игриво шлепнув жену по ягодицам, с притворным сожалением в голосе пожаловался друзьям лорд Рейнекорт.

Выйдя из гостиной, он пересек холл и остановился у главной лестницы.

Неудивительно, что пьяные насмешники последовали за ними. Среди идущих за мужем людей леди София заметила белую и желто-оранжевую фигуры. Значит, Фанни и Джулиана тоже тут.

— Это непристойно, милорд! Прекратите немедленно! — протестовала она, зарывшись лицом в ткань его одежды.

Лорд Габриель понял, что она не шутит, лишь тогда, когда жена укусила его. Он не обиделся. Смех и ободряющие крики друзей отражались эхом от высоких потолков. Габриель и сам беззаботно смеялся. В желудке у него приятно горел разожженный бренди огонь. Сейчас лорд Габриель наслаждался осознанием того, что свешивающаяся с его плеча леди принадлежит ему, и только ему.

Он потер укушенное место.

— Ведите себя прилично, леди Рейнекорт, или мы проведем нашу первую брачную ночь в обществе хирурга, ибо, упав, обязательно разобьем себе головы.

— Э-ге-гей! — вскричал Вейн, поднимая руку с бокалом. — Если вам нужны зрители, то я и Фрост к вашим услугам!

Фрост недовольно фыркнул.

— Говори за себя. Голый Рейн — не очень приятное для меня зрелище.

— У меня тоже нет ни малейшего желания видеть вас, — не оборачиваясь, сказал лорд Габриель.

— Еще один тост, — провозгласил маркиз Сейнтхиллский, жестом призывая всех поднять бокалы. — За очаровательные лодыжки леди Рейнекорт!

— За очаровательные лодыжки леди Рейнекорт! — подхватил Дэр.

Все, включая женщин, поддержали шутливый тост.

— Боже правый, Габриель! — простонала леди София, с каждым новым тостом робея все больше и больше. — Сначала губы, теперь лодыжки… У меня задралось платье, раз твои друзья начинают отпускать замечания о моих лодыжках.

Его дорогая женушка еще не привыкла к смелым шуткам его друзей. Лорд Габриель находил ее смущение просто очаровательным.

— Мои друзья не собирались выказывать тебе неуважение. Помимо того, у тебя и впрямь очень соблазнительные лодыжки, дорогая.

— Ты просто несносен! — воскликнула леди София.

Ее слова прозвучали еле слышно, потому что девушка уткнулась лицом в спину мужа.

Когда лорд Габриель достиг верхней ступеньки, он, пройдя по коридору, подошел к двери спальни, которую распорядился подготовить для своей молодой жены. Кивком головы лорд Рейнекорт отпустил двух стоящих в коридоре горничных.

— Сегодня леди Рейнекорт обойдется без ваших услуг, — игриво подмигнув служанкам, сказал он. — Вы обе можете быть свободны до завтрашнего утра.

— Слушаюсь, милорд, — в один голос ответили горничные, когда их хозяин проносил леди Софию мимо них. — Спокойной ночи вам и вашей супруге!

— Габриель, ты уже вдоволь повеселился. Отпусти меня сейчас же!

Граф ухмыльнулся, забавляясь ее недовольством.

— Терпение, София, терпение. Сейчас я буду весь к твоим услугам.

Двусмысленное замечание лорда Рейнекорта не осталось незамеченным. Молодожены услышали, как бойкие горничные захихикали, поворачивая за угол и скрываясь из вида.

Камердинер, заслышав шаги хозяина, распахнул перед ним дверь.

— Добрый вечер, лорд Рейнекорт! Леди Рейнекорт!

Первоначально лорд Габриель намеревался удалиться в свою спальню и побыть там немного, оставив Софию одну и дав ей время приготовиться к первой брачной ночи. Когда-то он поступил таким же образом с Беатрисой, впрочем, это не помогло. Первая брачная ночь закончилась полным фиаско. Невеста с неохотой разделила с ним ложе, а потом горько расплакалась. Тогда лорд Габриель счел, что виной всему его неопытность. Из спальни жены он вышел неудовлетворенным и разочарованным.

Он не хотел допускать тех же ошибок с Софией.

— Феллоуз, до утра вы можете быть свободны.

Граф Рейнекортский ослабил объятия, и тогда его молодая жена медленно сползла вниз, коснувшись пола. Леди София бросила на мужа уничтожающий взгляд и разгладила складки на помятой юбке. Лорд Габриель сделал вид, что не замечает ее раздражения.

— Леди Рейнекорт позаботится о моем комфорте.

— Слушаюсь, милорд, — радостным голосом ответил Феллоуз. — Спокойной ночи.

Развернувшись, леди София ткнула указательным пальцем в грудь мужу.

— Боже правый, Габриель, зачем ты это сделал?

Граф Рейнекортский придал своему лицу выражение полнейшего раскаяния.

— Я думал, что любая романтически настроенная девушка только и мечтает о том, чтобы галантный джентльмен донес ее на руках до спальни.

София скрестила руки на груди. Она напустила на себя недовольный вид, но в глубине ее глаз поблескивали веселые огоньки.

— Ты взвалил меня на плечо, словно куль с зерном. Твои беспутные друзья видели мои лодыжки. Какое это имеет отношение к романтическим мечтаниям девушки?

Леди София замахнулась на него кулачком, но лорд Габриель ловко увернулся, поймал ее руки и нежно, но настойчиво привлек девушку к себе.

— Признайся, что тебе понравились мои друзья.

Леди София прижала голову к его груди.

— Да… пожалуй…

Он поцеловал ее в макушку.

— Ты им тоже нравишься.

Никто из друзей не одобрил его выбора, когда он решил жениться на Беатрисе. Габриель поморщился. Думать о первой жене сейчас не хотелось. Сравнивать этих совершенно не похожих друг на друга женщин будет несправедливо по отношению к обеим.

— А это важно? — поинтересовалась девушка, глядя снизу вверх на мужа.

Лорд Габриель медленно раскачивался из стороны в сторону, не разжимая объятий.

— Они мне как семья, — ровным голосом произнес он.

Леди София понимающе кивнула.

— Значит, мне придется воспринимать их в качестве деверей.

Ее манера вести себя с ним ужасно импонировала лорду Габриелю. Сложные жизненные обстоятельства и недальновидность братьев чуть было не обрекли эту девушку на ненавистный ей брак, но мисс София оказалась не из тех барышень, кто покорно оплакивает свою горькую участь. Она согласилась стать его, лорда Рейнекорта, женой.

Впервые за свою зрелую жизнь он с нетерпением ожидал предстоящую ночь плотских утех. Как лучше соблазнить невинную девушку? Со времени трагической смерти Беатрисы в его постели перебывало много женщин, прямо-таки бесконечная череда любовниц, чье присутствие служило одной-единственной цели — доказать Габриелю, что его неудачи в отношениях с покойной женой объясняются молодостью и неопытностью.

София многим рисковала, согласившись выйти за него замуж… Признаться, ее мужу совсем не хотелось, чтобы и его вторая жена начала сожалеть о скоропалительно принятом решении…

— Ты волнуешься? — тихо спросил лорд Габриель, нежно поглаживая жену по правой руке.

— Да.

Леди София повернулась и уставилась ему в лицо.

— А ты?

По выражению ее лица было видно, что ей важно знать, что он сейчас чувствует.

Леди София рассердилась на себя за глупый вопрос. Граф Рейнекортский был человеком широких взглядов. Когда-то он был женат, а потом потерял свою супругу. С чего ему волноваться в первую брачную ночь с новой женой? После смерти Беатрисы в его постели, без сомнения, побывали дюжины любовниц… дюжины, если не сотни… Было бы глупо думать, что…

— Да.

Ее глаза от удивления расширились.

— Ты, кажется, удивлена.

Рука Габриеля погладила ее по щеке.

— У меня небольшой опыт общения с невинными девушками. После… ну… мне казалось, что лучше держаться от них подальше… Я хочу доставить тебе удовольствие…

Ее сердце сильнее забилось в груди.

— Доставь мне удовольствие, — лучезарно улыбнувшись, попросила София.

Она высвободилась из объятий мужа и повернулась к нему спиной. Ее знания о том, что происходит между мужчиной и женщиной, были весьма поверхностными, но даже она понимала, что платье при этом будет только помехой.

Девушка застенчиво посмотрела через плечо.

— Поскольку ты отпустил моих горничных, будь любезен помочь мне раздеться.

Лорд Габриель игриво поправил пальцем спадающий ей на затылок завиток.

— Ты готова познать все прелести супружеского ложа? — пошутил он.

Рука Софии невольно метнулась вверх и прикоснулась к шее.

— Честно говоря, я не знаю, что правда, а что досужий вымысел. Мне говорили, что будет больно.

«А еще пойдет кровь», — слегка поежившись, подумала леди София.

Лорд Габриель расстегнул застежку ожерелья. Тяжелые звенья цепочки сползли вниз в его ладонь. Вдруг леди София почувствовала тяжесть его взгляда, когда муж уставился на пуговки ее платья.

— Когда девушка впервые занимается этим с мужчиной, то некоторый дискомфорт при этом неизбежен. Однако я скорее предпочту оставить тебя девственницей, чем вызвать в твоей душе отвращение к моей персоне.

По его тону леди София заподозрила, что сейчас лорд Габриель вспоминает неприятные моменты из своего прошлого. Ей уже рассказывали о неудачном браке лорда Рейнекорта, ставшем его проклятием задолго до несчастного случая. Интересно, эта Беатриса всегда будет стоять между ней и Габриелем?

— Ты очень добр по отношению ко мне, — ласковым голосом произнесла леди София.

Графиня прекрасно понимала, что испытывает ее муж, не уверенный, что она не отвергнет его сейчас, когда брак между ними официально заключен, а она — в безопасности и может не бояться пакостей со стороны своего старшего брата.

— Я доверяю тебе, муж.

Лорд Габриель прижался лицом к впадинке между ее шеей и плечом. Он втянул носом цветочный аромат духов, которыми она воспользовалась перед началом свадебной церемонии.

— Значит, ты еще более наивна, чем я думал.

Прежде чем леди София попросила его объяснить значение только что произнесенной фразы, лорд Габриель отстранился от нее и направился к двери.

— С моей стороны не очень-то порядочно торопить события, — открывая дверь, сказал он девушке. — Я пришлю к тебе леди Джулиану. Думаю, она сможет объяснить, что следует делать в подобных случаях, а от чего надо отказаться.

В душе молодой графини зародился страх. Сейчас он покинет ее.

Девушка сделала несколько шагов по направлению к двери.

— Милорд… Габриель! Я тебя чем-то обидела? Если да, прошу меня простить. Я ненамеренно…

Без тросточки леди София чувствовала себя ужасно неуверенно.

— Дождись Джулианы.

Он вышел, захлопнув за собой дверь.

Девушка часто заморгала, не понимая, что же заставило ее мужа выбежать из спальни. Разведя руки в стороны, чтобы не потерять равновесие, леди София нетвердой походкой направилась назад к пустой кровати. Ее пальцы почувствовали мягкость темно-зеленого бархатного покрывала. Она присела на постель.

Возможно, леди Синклер поможет ей понять, каким образом она ухитрилась испортить свою первую брачную ночь.

 

Глава 15

В дверь тихо постучали. Леди София приподняла уныло склоненную голову.

— София! — с мольбой в голосе произнесла леди Джулиана. — Могу я войти?

Не дождавшись ответа, маркиза приоткрыла дверь и просунула голову в образовавшуюся щель.

Она огорченно вздохнула, когда заметила на лице Софии выражение душевного беспокойства.

— Мужчины бывают ужасными свиньями, — сочувственно заметила маркиза. — Большинству из них только и нужно, что удовлетворить свою похоть. В этом отношении лорд Рейнекорт — счастливое исключение.

Леди София разрыдалась.

Маркиза подошла к кровати, присела рядом и нежно обняла девушку. Она понимала, что душевные волнения и неоправданные ожидания лучше всего лечатся обильными слезами.

— Где мисс Фрэнсис? — спросил лорд Габриель, наполняя бокал изрядной порцией бренди.

Краем глаза он заметил, что Вейн, потерпев поражение в войне с Бахусом, теперь, растянувшись на одном из стоящих в гостиной диванов, мирно спал, оглашая тишину громким храпом.

— Сейнт вызвался проводить ее до дома сразу же после того, как ты отнес леди Софию наверх, — сложив руки на груди, ответил ему Дэр.

— Кстати, если уж речь зашла о твоей невесте, — глядя в потолок, произнес Синклер, — то сам собой напрашивается вопрос: почему ты здесь, а леди София наверху?

Фрост, который, широко расставив ноги, сидел на стуле лицом к спинке, хихикнул.

— Смею предположить, что сталь в его бархатных ножнах размягчилась.

Лорд Габриель поперхнулся бренди. Скорчив сердитую мину, он вытер губы тыльной стороной ладони.

— Придержи язык, Фрост! Я не в том расположении духа, чтобы спокойно выслушивать грязные шуточки.

Чувствуя, что дело может закончиться дракой, Дэр и Хантер встали между лордом Габриелем и его обидчиком.

— Это не шуточки, — уверенно изрек граф Чиллингсвортский. — Мне казалось, что я говорю вполне понятно и серьезно. Или я не прав? Твой петушок предпочитает павших женщин, а не глупых девственниц.

— Перестань, Фрост! — предостерегающе произнес маркиз Синклерский.

Прекрасно осознавая грозящую ему опасность, граф Чиллингсвортский с деланным спокойствием сложил руки на спинке стула и уперся в них подбородком.

— Я не хотел тебя обидеть, Рейн. Честное слово. Леди София — замечательная добыча для того, кто хочет обзавестись семьей. Хотя некоторые малодушные джентльмены и считают, что ее близорукие глаза являются огромным изъяном…

— Болван, — отступая, проворчал Дэр.

— Дурак, — добавил Хантер.

Оба джентльмена отошли в сторону, решив оставить Фроста в темной яме, которую он сам себе выкопал.

— По-моему, жена, которая не способна увидеть, что ее муж ходит налево, — ценное приобретение, — в своей непринужденной манере продолжал разжигать ссору граф Чиллингсвортский.

— Твоя мама, наверное, уронила тебя в детстве, и ты ударился головой об пол, — произнес, нахмурившись, Дэр. — Только этим можно объяснить твой удивительный идиотизм.

— У тебя, видно, тяга к самоубийству, — бросив на товарища гневный взгляд, съязвил маркиз Синклерский.

Фрост выпрямился и развел руками с недовольным видом.

— Чушь собачья! Я просто говорю чистую правду — вот и все! Беатриса чуть было не погубила нашего общего друга. Нижайше прошу прощения, но меня беспокоит то, что Рейн, потеряв голову, взял в жены девчонку только потому, что ее брат хотел продать ее немилому девичьему сердцу негодяю.

Все более возмущаясь, он вскочил с места.

— К чему это безумие? Неужели ты думаешь, что, пожертвовав жизнью ради этой девочки, ты тем самым спасешь свою душу, очистившись от убийства двуличной суки?!

Бокал лорда Габриеля с грохотом опустился на буфет.

— Ты зашел слишком далеко, — покачал он головой. — Беатриса тут ни при чем.

— Боже правый, — раздался чей-то шепот.

Прежде друзья никогда не заговаривали с Габриелем о Беатрисе. Тем более никто из них не пересказывал слухи о том, что Габриель в пьяном угаре в порыве гнева случайно убил свою жену. Фрост нарушил это табу, упомянув имя Беатрисы и инсинуации недругов графа Рейнекортского.

Лорд Габриель с грозным видом сделал шаг по направлению к графу Чиллингсвортскому.

— Хотя это и не твое дело, я все же скажу: я женился на мисс Софии, потому что она хорошая партия для такого человека, как я. Она мне нравится. Тупость ее братьев толкнула мисс Софию прямо в мои объятия, и я решил не упускать благоприятного стечения обстоятельств.

— Тебе не следовало жениться на этой девушке только ради того, чтобы спасти ее от лорда Макнея, — продолжал Фрост. — Ты мог бы приобрести для нее маленький домик и нанять горничную, которая служила бы ей к тому же и поводырем. Я думаю, что даже самая добродетельная девственница, оставшись без пенни за душой, со временем поняла бы свое место в этом мире и добровольно раздвинула ножки перед Дьяволом Рейнекортом. Черт побери! Я бы предпочел…

Сильным ударом в челюсть лорд Габриель окончил этот разговор.

— Ты чувствуешь себя лучше?

Леди София улыбнулась и слегка кивнула.

— Ты очень добра ко мне, Джулиана. Я такая дурочка! Извини, что я залила слезами твое красивое платье.

К счастью, девичьи рыдания закончились так же внезапно, как и начались. После того как леди София выплакала обиду на Габриеля, ее новая подруга на время превратилась в ее горничную. Маркиза помогла девушке раздеться. Когда София осталась в одной сорочке, которая представляла собой весьма ненадежную защиту для девичьего целомудрия, маркиза уложила ее, словно малое дитя, в постель графа Рейнекортского. Вместе они вытащили шпильки из волос новобрачной.

— Пустяки. Все в порядке. Я даже рада, что граф, когда его вызвали по делам, попросил меня в его отсутствие позаботиться о том, чтобы ты не чувствовала себя одинокой.

Леди Джулиана извлекла из своей сумочки маленький гребешок, сделанный из черепахового панциря, и вернулась к кровати. Сев возле Софии, маркиза начала расчесывать ее светлые кудри.

Девушка искоса посмотрела на маркизу.

— Это неправда. Габриеля никто не вызывал. Он ни с того ни с сего выбежал из комнаты…

— Я не хочу совать нос не в свое дело, но… — Помедлив, маркиза спросила: — Что же между вами произошло?

Леди София икнула.

— Признаться, я в полной растерянности. Речь шла о дискомфорте, который возникает, когда…

Девушка запнулась, стесняясь говорить об интимном предмете их разговора.

К счастью, леди Джулиана, которая и сама не так давно вышла замуж, поняла ее замешательство.

— А-а-а… Да. Большинство джентльменов теряются, словно малые дети, когда дело доходит до этого.

— Нет, его расстроило не это, — возразила леди София.

Она зажмурилась. Легкие движения гребня действовали успокаивающе.

— Я сказала, что доверяю ему, а он ответил, что я слишком наивна.

Глаза девушки распахнулись.

— Не понимаю, при чем тут наивность. И как можно быть слишком наивной?

Леди Джулиана остановилась.

— Мужчины весьма сложные существа, — продолжая медленно расчесывать девушке волосы, задумчиво сказала она. — Не думаю, что Габриелю понравится, если мы начнем сейчас судачить о его прошлом, но уверена, что до тебя доходили кое-какие слухи.

— Да, — помедлив, кивнула леди София. — Многие думают, что лорд Рейнекорт убил свою первую жену, но я в это не верю.

— Я тоже, — сказала леди Джулиана.

В ее голосе прозвучала уверенность в собственной правоте. София прониклась к маркизе еще большим уважением.

— Но, к сожалению, есть люди, которые считают, будто у графа были веские основания для того, чтобы убить Беатрису, и они не дают забыть об этом.

Лорд и леди Бурард.

Леди Джулиана окинула проделанную работу оценивающим взглядом и осталась ею довольна. Она нежно пригладила ладонью волосы Софии, а затем положила черепаховый гребень себе на колени.

— Мой супруг говорит, что это не первый скандал, в который вовлечены представители рода Рейнекортов.

— Ты имеешь в виду смерть его отца и… моих родителей? — без обиняков спросила София.

Еще до встречи на балу у лорда и леди Харпер судьба Габриеля и ее собственная судьба были неразрывно связаны убийством и разгоревшимся после него скандалом.

— Ты забыла о самоубийстве его матери, — напомнила ей леди Джулиана. — Рейн слишком долго живет в тени различных чудовищных скандалов и грязных слухов. Он свыкся с таким положением вещей. Это стало неотъемлемой частью его жизни.

— Я не просила его менять свой образ жизни.

— Разумеется. Ты умная девушка и не станешь попусту тратить силы на всякие глупости, — одобрительно похлопав леди Софию по руке, сказала маркиза. — Впрочем, у графа, как и у моего мужа, есть много достоинств. Оба они — люди чести. Я не могу быть до конца уверена, но мне кажется, что в глубине души лорд Рейнекорт считает себя недостойным быть твоим мужем.

— Чепуха! — возмущенно фыркнула девушка.

Леди Джулиана пожала плечами. Пружины кровати под ней заколыхались.

— Боюсь, он думает, что заманил невинную девушку в свой темный мир и честные джентльмены вправе осудить его за этот эгоистичный поступок.

— Габриель не эгоист, — возразила леди София. — Я не ожидаю, что ты меня поймешь, но он спас меня. Если бы не Габриель, мой брат продал бы меня так же легко, как до этого распродал большую часть нашего имущества.

Леди Джулиана крепко сжала ее руку.

— Я прекрасно понимаю, через что тебе довелось пройти из-за жестокосердия твоих братьев, понимаю лучше, чем тебе может показаться, но об этом я расскажу когда-нибудь в другой раз.

Леди София посчитала, что маркиза просто-напросто хочет ее утешить, старается помочь ей избавиться от стыда, который девушка испытывала из-за своего двусмысленного положения. Боже правый! Ведь она разговаривает с маркизой Синклерской! Леди Джулиана красива и изысканна. У нее замечательный, любящий муж. Что у нее может быть общего с ней?

— София!

Они были так поглощены беседой, что не заметили, как лорд Рейнекорт вошел в спальню. За время его отсутствия в его внешнем виде произошли значительные изменения. Он снял с себя сюртук и жилетку. Прежде тугой узел галстука был распущен. Волосы были растрепаны, словно граф долго ерошил их руками.

— С вами все в порядке, милорд? — сдержанно осведомилась леди София.

— Да… все хорошо…

Леди Джулиана встала и направилась к нему. София уже хотела отбросить одеяло и тоже подняться с кровати, но замерла, осознав, что из одежды на ней — только сорочка.

— А мой муж? С ним также все в порядке? — засовывая гребешок в сумочку, спросила леди Джулиана.

Лорд Габриель оперся рукой о притолоку.

— Маркиз в полном здравии. Он помогает усаживать Фроста в карету.

Не вставая с кровати, леди София поинтересовалась:

— Лорду Чиллингсвортскому не здоровится?

— Не беспокойся, — с полным равнодушием к судьбе приятеля ответил лорд Рейнекорт. — Фрост получил по заслугам. Он долго напрашивался на неприятности.

Леди Джулиана поняла, что на этом ее миссия завершена. Она встретилась глазами с графом и легонько кивнула ему.

— Алексис считает, что Фрост имеет глупость говорить, не задумываясь о том, какие слова слетают с его языка. Такое свойство характера часто приводит к неприятностям.

— Это точно, — обнажая зубы в усмешке, согласился с маркизой лорд Габриель.

В глазах леди Джулианы вспыхнули озорные огоньки.

— Могу себе представить.

Маркиза вернулась к постели, на которой, укрывшись, лежала леди София, и, повинуясь внезапному душевному порыву, обняла девушку.

— Когда ты немного освоишься, милости просим к нам. Я с удовольствием представлю тебя своим сестрам.

Леди София улыбнулась, польщенная приглашением маркизы.

— Спасибо. Я обязательно поеду к тебе в гости.

— Я рада буду видеть и твою подругу Фанни, — добавила леди Джулиана, помахала рукой на прощание и, повернувшись, направилась к двери.

Лорд Габриель посторонился, давая маркизе пройти.

— Большое спасибо, что осталась с Софией, — кланяясь и пожимая женщине руку, сказал лорд Рейнекорт.

Леди Джулиана погладила его по щеке.

— Это доставило мне несказанное удовольствие. Теперь ты и сам превосходно справишься. Позаботься о ней.

— Хорошо.

Лорд Габриель прикрыл дверь за маркизой и запер ее на задвижку.

София задумчиво уставилась на свое платье, нижнюю юбку и корсет, которые леди Джулиана развесила на спинке стула.

Граф подошел к столу и потушил лампу. Потом он направился к камину, присел и наклонился к тлеющим в очаге углям. Габриель молчал…

Воцарившаяся тишина начала действовать девушке на нервы.

— Милорд?.. Габриель?..

— Да, София.

Казалось, он собирается сидеть у камина всю ночь.

— Джулиана сказала, что я должна раздеться и отдохнуть, пока ты не вернешься, — произнесла девушка, пытаясь объяснить, почему она без разрешения залезла в его постель. — Сейчас уже поздно. Не проводишь ли ты меня в отведенную мне спальню?

Лорд Габриель выпрямил спину и посмотрел на жену.

— Нет, не провожу.

На ее лице отразилось недоумение.

— Я не согласен, — добавил он.

Сняв через голову рубашку, граф направился к кровати.

Леди София от удивления приоткрыла рот. Несмотря на плохое зрение и царящий в спальне полумрак, она с интересом разглядывала его голую грудь. Лорд Габриель небрежно бросил рубашку поверх ее развешенной на стуле одежды.

— Сейчас мы будем совокупляться.

 

Глава 16

Лорду Габриелю чертовски понравилось, что София не смутилась и не лишилась чувств, заслышав его провокационные слова. После всего, что он успел натворить за последние сутки, граф не особенно удивился бы, если б узнал, что его жена сейчас обдумывает возможности аннулировать их скоропалительный брак. Да и как ей не злиться на него после того, как лорд Габриель сначала всеми силами пытался убедить ее выйти за него замуж, а потом решил покинуть в первую брачную ночь?!

— Сложившееся положение вещей, должно быть, кажется тебе несколько затруднительным… неловким… — произнесла леди София, сжимая одеяло.

О чем, черт побери, Джулиана говорила с ней в его отсутствие?

Бросив на жену настороженный взгляд, лорд Габриель уселся на край кровати. Нагнувшись вперед, он сосредоточил все свои усилия на том, чтобы стащить с ног сапоги.

— Держу пари, не больше, чем тебе, — намеренно небрежным тоном сказал граф, бросая снятые сапоги на пол.

Девушка потупила взгляд. Нервными, порывистыми движениями она расправила скомканную ткань пододеяльника.

— В тот вечер, когда я впервые встретила тебя, один человек рассказал мне о происхождении твоего прозвища. Он… Мне сказали, что однажды ты дал клятву, что…

На скулах лорда Габриеля заходили желваки. Ну конечно же! София уже успела наслушаться этих дурацких слухов.

— Мое прозвище происходит от моего титула. Вот и все!

С неожиданным упрямством девушка продолжила начатую тему.

— Однажды в заполненном гостями бальном зале ты громогласно заявил, что скорее уж предпочел бы править в нижних кругах ада, чем снова связать свою судьбу с женщиной.

Пальцы помимо его воли сжались в кулак…

В ту ночь, когда он сделал это заявление, лорд Габриель выпил гораздо больше, чем следовало. К тому же ему не давали покоя воспоминания о несчастливом браке с Беатрисой, так что в тот момент он был вполне искренен, давая эту глупую клятву — никогда впредь не жениться.

— Это случилось много лет назад. Мои друзья, кстати говоря, прозвали меня Рейном задолго до женитьбы на Беатрисе.

Леди София убрала упавшую на щеку прядь белокурых волос.

— Я заставила тебя нарушить клятву?

Девушка бросила на мужа преисполненный затаенной душевной боли взгляд.

— А теперь ты сожалеешь о своем скоропалительном решении? Это из-за меня тебе пришлось «усадить» лорда Чиллингсвортского в карету?

Голос леди Софии предательски дрогнул. Лорд Габриель понял, что не перенесет еще одной первой брачной ночи, во время которой будет вынужден беспомощно взирать на то, как его жена рыдает в подушку, оплакивая свое замужество.

Леди София ойкнула, когда муж рывком вытащил ее из теплой, согретой ее телом постели.

— Милорд… Габриель… — начала она.

— Послушай! Внимательно послушай меня! — слегка встряхнув девушку, сказал лорд Габриель.

Сине-зеленые глаза леди Софии вопросительно уставились на него. Граф привлек ее к себе, чувствуя, как мягкая грудь девушки упирается и трется о его обнаженный торс.

— Я был тогда очень пьян. Это случилось много, много лет назад. Ни для кого не секрет, что мой первый брак оказался неудачным. После смерти жены в моей душе остался горький осадок, и я решил никогда больше не совершать подобного рода глупостей.

— Понятно.

— Не думаю, что ты поняла меня верно, — пробормотал Габриель. — Это была дурацкая шутка, и я нарушил свое обещание вполне обдуманно.

— А из-за чего у тебя возникла ссора с лордом Чиллингсвортским?

Граф Рейнекортский не собирался рассказывать жене о том, что Фрост думает об их браке. Девушка и так нервничает и, кажется, только ищет повод, чтобы отказать ему.

— Он все время нарывается на ссору. Обычно я не обращаю на него внимания до тех пор, пока он не заходит слишком далеко.

Леди София скептически приподняла бровь.

— И сегодня он все-таки зашел слишком далеко?

— Да.

Лорд Габриель нежно погладил жену по длинным белокурым волосам. Девушка словно окаменела в его руках, но, по крайней мере, она не делала попыток высвободиться из его объятий. Впервые он видел ее волосы распущенными, и их пышность покорила его сердце. Лорд Габриель замер на миг, любуясь их красотой. Да, они оказались длиннее, чем он предполагал. Пряди вились на концах и соблазнительно опускались на обнаженные плечи. Лорд Габриель взял пальцами локон леди Софии и удивился, ощутив, что он легок, как лебединый пух. На ощупь волосы были мягкими, словно тончайший шелк.

— Боже правый! Какая же ты красивая! — прошептал граф.

Его рука благоговейно поправила волосы. Они рассыпались шелковыми волнами по плечам девушки.

По спине леди Софии пробежала нервная дрожь. Пальцы мужа нежно погладили ее по обнаженным плечам.

— Ты щедр на похвалы, дорогой.

Она была красивой и бесхитростной, совсем не похожей на тех женщин, с которыми он знался во время своих отлучек из поместья.

— Представить не могу, чем вызвано то, что какой-нибудь удачливый джентльмен не повел тебя под венец после первого же сезона в столице. Или это твои братья сплоховали? А может, причиной тому обыкновенное чудо?

— Когда они посчитали меня достаточно взрослой и мы направились в Лондон, в пути я заболела воспалением легких, — призналась леди София, смущаясь из-за того, что лорд Габриель начинает стаскивать с нее сорочку, все больше обнажая ее плечи. — Месяц я провалялась в кровати, а потом Генри впутался в одну неприятную историю, и вся семья вынуждена была покинуть Лондон и вернуться в наше поместье.

— А потом… на следующий год?

Леди София тяжело вздохнула.

В душе графа вновь вспыхнула искра гнева. Братья относились к Софии плохо, возможно, даже жестоко. Особенно мерзок был лорд Стефан. Этот самонадеянный франт вызывал в сердце лорда Рейнекорта стойкую антипатию. Если уж говорить начистоту, молодой граф Рейвеншоу напоминал лорду Габриелю его собственного отца.

— Мерзавцы, — сказал он, прикоснувшись подбородком к виску девушки.

Он хотел успокоить ее, пролить бальзам на раны, нанесенные эгоистичным бездушием ее братьев. Но вместо этого Габриель почувствовал напряжение внизу живота. Он не мог больше противиться желанию заняться с ней любовью.

— Стефан и Генри… — промолвила леди София.

— Я займусь ими, но позже, — решительно заявил лорд Габриель. — Обещаю тебе. А сейчас давай займемся кое-чем другим. Не думаю, что сейчас подходящее время обсуждать твоих братьев.

Девушка покраснела.

— О-о-о… Да. Ты совершенно прав.

— У нас есть дела и поважнее, — поигрывая с ее соском, сказал граф.

Чувствительная плоть напряглась под его пальцем.

— Какие?

— Например, мне надо тебя поцеловать.

Наклонив голову, лорд Габриель прильнул губами к девичьей груди.

После переросшей в драку ссоры между мужем и графом Чиллингсвортским леди София была приятно удивлена нежностью его поцелуя. Его бережное отношение к ней вступало в противоречие с мощным телосложением и вспыльчивостью. Девушка была заинтригована этой новой для нее чертой характера лорда Габриеля. Закрыв глаза, леди София полностью отдалась приятному чувству. Его упругие губы нежно прикасались к ее устам. Ощущение было дразнящим и возбуждающим. Никто никогда не целовал ее так восхитительно.

Голова девушки закружилась. Она покачнулась и, схватив его за плечи, восстановила равновесие. Ощутив теплое мускулистое тело в своих объятиях, леди София вспомнила, что Габриель, сняв с себя рубашку, теперь почти полностью обнажен. Испугавшись, она поспешно отстранилась, но граф обнял левой рукой ее за спину и вновь притянул к себе.

— Не бойся. Прикоснись ко мне, — весело сказал он. — Я люблю, когда ко мне прикасаются.

Правой рукой он взял ее левую руку и поцеловал ее. Удовольствие от поцелуя было очень сильным. Нервная дрожь пронизала все тело Софии. Габриель поднес руки девушки к своей шее. Леди София погладила его кожу.

— А теперь погладь мне грудь, — попросил он.

Леди София подчинилась его желанию. На ощупь их тела были очень разными. Без одежды Габриель оказался мускулистым и хорошо сложенным. Ее пальцы нащупали короткие мягкие волоски, которые покрывали его грудь.

— Ты такой теплый, дорогой, — сказала она.

Девушка остановилась, чувствуя, как внутренний жар его тела согревает ее ладонь.

— Это из-за бренди?

— Нет, это из-за тебя, — произнес Габриель, прижимая ее руку к своей щеке. — Я весь горю. Извини, но больше я не могу ждать.

Его руки стремительно метнулись к ее бедрам. Прежде чем леди София смогла понять его намерения, лорд Габриель схватился за край ее сорочки и в мгновение ока стянул с нее через голову тонкую льняную ткань.

— Габриель! — вскрикнула девушка, прикрывая руками голую грудь.

Граф, стоя на коленях, придвинулся на дюйм вперед, не позволяя при этом леди Софии отодвинуться от него.

— Ты ведь гладила мою грудь. Что-то не так?

Девушка пробормотала нечто невразумительное и мотнула головой.

— Я не гладила твою грудь. Ты сам положил мою ладонь себе на грудь.

Громогласный хохот огласил комнату. Леди София немного расслабилась.

— Моя маленькая невинная девочка! Как же я могу устоять перед твоим очарованием?

Лорд Габриель взял ее на руки и поднял так легко, словно София весила не больше снятой с нее сорочки. Он прижался губами к ее губам. Не желая разочаровывать мужа, леди София неумело ответила на его поцелуй. Никогда прежде она не чувствовала ничего подобного. Ее братья, без сомнения, скорее убили бы ее, чем позволили, чтобы она предавалась подобным вольностям с мужчиной.

Но лорд Габриель имел полное право вести себя с ней так фривольно. К тому же девушка, поборов внутреннее смущение, призналась себе, что его вольности доставляют ей удовольствие. Она была совсем не против того, чтобы он продолжал в таком же духе и дальше. Граф Рейнекортский просто очаровал ее. Он заинтриговал мисс Софию с первой их встречи на балу своим низким, вкрадчивым голосом, умом и тем, как он с ней обходился. Некоторые люди из-за ее недуга обращались с ней как с маленькой девочкой. Лорд Габриель видел в ней красивую женщину.

Леди София хотела быть достойной его уважения и принесенной им жертвы.

У нее перехватило дыхание, когда муж снова поцеловал ее.

— Что мне делать? — спросила она.

Затем девушка застонала, когда мужские губы отправились в путешествие по ее шее.

Лорд Габриель положил руки ей на грудь и нежно потер соски большими пальцами. Грудь начала набухать.

— У тебя такое податливое тело… и такое красивое…

Его рука скользнула вниз, проследовала вдоль ее талии и задержалась на бедре.

Влажный язык Габриеля коснулся ее набухшего соска. Девушка вскрикнула. Повинуясь инстинкту, она хотела немного отстраниться, но сильная мужская рука на ее плече не позволила ей даже пошевелиться. Леди София потянулась и запустила пальцы в шевелюру мужа. Немного пососав сосок одной груди, он занялся вторым. Удовольствие, подобно фейерверку, взорвалось в ее теле.

— Тебе нравится? — довольный собой, прошептал Габриель.

— Это… это так порочно…

Он поднял голову. В его синих глазах вспыхнули уже знакомые Софии искорки. Затем мужественную красоту графа Рейнекортского омрачила тень отчужденности.

— Ну, моя милая невинная женушка, — сказал он, — сейчас я раскрою перед тобой всю полноту своей порочности.

В подтверждение своих слов он зарылся лицом между разведенными шелковистыми бедрами девушки. Даже не предупредив ее о своих намерениях, граф раздвинул нежные складки девственного влагалища и поцеловал его самым чувственным образом.

— Боже правый! — выкрикнула леди София.

Она откинулась назад и оперлась о кровать.

— Так нельзя! Ой! Не надо!

Не зная, что еще сказать, девушка еще больше откинулась назад, почувствовав, как ее спина оперлась на подушку. Габриель оказался прав. Его порочность превышала пределы всего, о чем слышала или что могла себе представить юная мисс София. Он весьма ловко нашел самую чувствительную точку на ее теле и приник к ней ртом. Схватив обеими руками ее бедра, он начал лизать и посасывать нежные складки девственного тела. Девушка застонала.

— Я вкушаю твою плоть, София, — нежно покусывая внутреннюю сторону бедра, прорычал лорд Габриель.

Она надеялась, что он продолжит сладкую пытку, но граф в очередной раз удивил ее. Оторвавшись от девушки, он выпрямился и потянулся руками к своим штанам. С невольным страхом леди София поняла, что сейчас он их снимет.

Не отрывая взгляда от раздевающегося мужчины, девушка отодвинулась в сторону. Лорд Габриель быстро стянул штаны и нижнее белье. Затем он нагнулся и начал развязывать подвязки чулок. Взгляд девушки остановился на его поджарых ягодицах. Лорд Габриель выпрямился, и леди София увидела головку его вздымающегося пениса.

— Тебе нравится? — гордо помахивая своим достоинством, осведомился граф.

Леди София сконфуженно взирала на своего мужа, который, жадно глядя на нее, начал медленно приближаться к ней. Он совсем не стеснялся своей наготы и ее пристального взгляда.

— Да.

Леди София протянула руку и сжала пальцами длинный и толстый член мужа. На ощупь он оказался горячим и гладким, словно шелк, вот только его размеры немножко встревожили девушку. Она закусила нижнюю губу.

— А он не слишком большой? — спросила София.

В ответ Габриель испустил приглушенный стон, а его член дернулся в ее руке.

— София! Ты испытываешь мое терпение. Не волнуйся, дорогая! Он чудеснейшим образом войдет в тебя.

Легким движением лорд Габриель высвободил свое мужское достоинство из сжимающей его ладони и возлег между разведенных бедер девушки. Он нежно поцеловал жену, словно успокаивая ее перед тем, что должно было вскоре последовать. Головка пениса нетерпеливо уперлась в завитки жестких волос, что росли между ее бедрами. Опираясь на одну руку, Габриель взялся другой за эрегированный пенис и ввел упругий столбик в увлаженную глубину девственного влагалища. Леди София застонала.

— Я сделал тебе больно? — сохраняя на лице хладнокровное выражение, поинтересовался лорд Рейнекорт.

— Нет, — ответила она, не вполне уверенная, что говорит правду.

В лоне Софии было мокро, очень мокро. Лорд Габриель начал медленно вводить свое мужское достоинство все глубже и глубже. Жена вцепилась руками в его предплечья и, наморщив лоб, старалась разглядеть его лицо. Лорд Габриель начал шептать ласковые слова ей на ухо, но леди София едва ли их слышала. Все ее внимание было сосредоточено на жестком стержне, который муж хотел в нее засунуть. Ее плоть разогревалась и открывалась перед этим символом мужской мощи. Лорд Габриель начал плавно входить и выходить из нее. Его короткие удары были ей не очень-то приятны.

— Габриель!

Муж знал ее тело лучше, чем она сама. Крепко стиснув зубы, он одним неожиданным, сильным толчком устремился вперед и разорвал девственную плеву. Загнав свое оружие по самую рукоять, граф замер и поцеловал влажную дорожку, оставленную скатившейся по щеке слезой.

— Теперь худшее позади, моя дорогая София. Дальше будет только удовольствие.

Ставшая женщиной София не разделяла оптимизма мужа. Первое глубокое проникновение вызвало только тупую боль. Кажется, поэты лгут, когда превозносят радости плотской любви. Прошло пару минут, и ее тело расслабилось, принимая в себя эрегированное мужское достоинство. Что ж, возможно, все не так плохо, как ей сначала показалось.

— Только удовольствие, — повторила она.

Лорд Габриель усмехнулся и поцеловал ее в лоб. Он осторожно задвигал бедрами. На этот раз мужское достоинство без особого труда входило и выходило из ее влагалища. София согнула левую ногу в колене.

— Еще.

Граф покачал головой, не веря тому, что сейчас от нее услышал.

— Ты хочешь моей смерти, женщина?

Леди София рассмеялась мужу в лицо.

— А разве такое возможно?

Он слегка укусил ее за мочку уха.

— Умереть от удовольствия, — словно размышляя вслух, проговорил он. — Интересно… интересно… Бог знает, что я рисковал жизнью и за меньшую радость.

Леди София уже хотела спросить мужа о его опасных приключениях, но лорд Габриель ускорил темп, и все вопросы выскочили у нее из головы. Приятный жар начал распространяться по всему ее телу. София зажмурилась, воспринимая окружающий мир лишь через запахи, звуки и прикосновения.

Лорд Габриель обладал чудесным даром будить ее скрытую чувственность. Девушка ощущала твердокаменный пенис мужа, который трамбовал ее раковину Венеры, словно хотел раз и навсегда обеспечить себе доступ к ней. Леди София не смогла остаться равнодушной к его страсти. Ее тело открывалось просыпающейся в ней чувственности. Выгнув стан, София вздрагивала под сильными ударами пениса.

Запах пота и выделений ударил ей в ноздри. Леди София припала лицом к ямке между плечом и шеей Габриеля. Она полной грудью вдохнула мускусный аромат мужского тела. Запахи смешивались, создавая пьянящий, словно выдержанное вино, букет. Леди София выгнула спину. Лорд Габриель застонал, довольный уступчивостью жены.

Он схватил рукой одну из ее грудей и начал сжимать мягкую, податливую плоть. К своему глубочайшему удивлению София почувствовала, что ладонь Габриеля не мягкая, как у большинства мужчин из высшего общества, а шероховатая и в некоторых местах даже мозолистая. Такого от праздного джентльмена ожидать не приходилось, и леди София подумала, что ее муж далеко не тот беззаботный повеса, каким его принято считать. На секунду она задумалась, чем же могут быть вызваны эти мозоли, но быстро забыла об этом, как только лорд Габриель припал ртом к ее грудям.

Граф то и дело облизывал ее набухшие соски. София постанывала и извивалась в его руках.

— Ты просто чудесна на вкус, моя сладкая женушка.

Его жадные губы присосались к нежной плоти, а язык неустанно дразнил и соблазнял ее. София была на грани оргазма. Лорд Габриель прильнул к другой груди, явно намереваясь воспламенить каждую часть ее тела. Его руки, казалось, были одновременно всюду, лаская лицо, округлые плечи, ягодицы, затем вторгаясь в заросли курчавых волосков между ног.

Да, что-то с ней явно происходило. Лорд Габриель почувствовал, как тело женщины напрягается. Он задышал чаще. Леди Софии его дыхание напоминало хрип коня, который с трудом тащит свою ношу.

— Не противься! — зарычал Габриель на ухо жене.

«Почему он думает, что я чему-то противлюсь?» — удивленно подумала леди София.

Она не собиралась ничему противиться. Габриель придавил ее своим телом к кровати. Леди София вся дрожала и старалась достойно встречать бесконечные удары его пениса, которым лорд Габриель вновь начал трамбовать ее влагалище.

А потом… потом все чувства обрушились на нее разом, словно лавина… словно взрыв газового рожка… словно туго закрученная пружина, которая наконец распрямилась…

— Габриель!

Леди София откинулась назад, на подушку, и вскрикнула. Тьма под веками озарилась белым светом, словно от вспышки молнии на горизонте. Чувствительная плоть между ногами дрожала в такт неистовым ударам пениса.

Наверное, человек может умереть от наслаждения!

Лорд Габриель просунул ладони под ягодицы леди Софии и крепко прижал ее тело к себе. Она приоткрыла глаза. Теперь муж двигался резче, но нельзя сказать, что его толчки были неуклюжими. Она увидела, что глаза лорда Габриеля закрыты, а зубы крепко сжаты, словно он переживал сейчас страшную агонию. Он тяжело дышал и хрипел. Его умелые удары разжигали перерастающее в слепую похоть желание. Испустив приглушенный хрип, лорд Габриель дернулся и, лишившись остатков сил, распластался на теле жены. Леди София чувствовала, что в глубине ее естества твердая мужская плоть разбухает и вздрагивает, выстреливая в нее горячим семенем.

София подождала, пока дыхание мужа стало ровным. Она улыбнулась мелькнувшей в ее голове мысли. Конечно, лишив ее девственности, он тем самым подтвердил свои права на ее тело, но, потеряв контроль над собой в конце полового акта, он в равной мере оказался в ее власти.

 

Глава 17

С большой неохотой лорд Габриель пошевелился, отрывая влажную от пота щеку от разгоряченного плеча супруги. Он был полностью удовлетворен и чувствовал приятную усталость во всем теле. Ему ужасно хотелось остаться лежать здесь, на теле своей Софии, но лорд Габриель подозревал, что ей такое положение не доставит особого удовольствия. Слишком уж неудобно спать, когда на тебе лежит другой человек.

София неодобрительно застонала, когда лорд Габриель извлек обмякший символ своего мужского достоинства из ее влажной пещерки страсти. Граф почувствовал себя немного виноватым. Должно быть, в порыве страсти он сделал ей больно. Габриель знал, что боль при лишении девственности неизбежна, но не хотел, чтобы его молодая жена решила, будто он грубый, думающий только о собственном удовольствии варвар.

После фиаско с Беатрисой Габриель обходил девственниц десятой дорогой. Невинность вообще несет с собой больше неприятностей и головной боли, чем удовольствия. После смерти первой жены лорд Габриель общался только с опытными в плотских утехах женщинами. Его любовницы должны были хорошо понимать, что нужно зрелому, избалованному женским вниманием мужчине, и довольствоваться нечастыми ночами страсти вкупе с одной или двумя драгоценными безделушками, которые должны были подчеркнуть его признательность за доставленное удовольствие.

— Ты меня покидаешь?

Лорд Габриель улыбнулся, услышав затаенный страх, прозвучавший в ее вопросе. Он встал, совсем не побеспокоившись о том, чтобы скрыть свою наготу от глаз леди Софии.

— Здесь становится холодно. Думаю, надо досыпать немного угля в камин. Угли там едва тлеют.

У него была и другая причина выбраться из теплой постели, но лорд Габриель не хотел лишний раз огорчать жену.

Леди София привстала на кровати, целомудренно прикрывая голую грудь краешком одеяла. Ее взгляд остановился на обнаженном теле мужа. Такой смелости трудно было ожидать от юной девушки. Впрочем, Габриель объяснил ее «бесстыжее» поведение слабым зрением. Иногда ее манера смотреть на него вызывала в душе лорда Габриеля неприятные ассоциации. Суеверный человек мог бы подумать, будто леди София владеет сверхъестественным даром видеть душу сквозь бренную плоть.

Лорд Габриель уже давным-давно смирился с мыслью, что его душа черна от пороков, которым он предавался на протяжении долгих лет.

В комнате воцарилась напряженная тишина. Добавить угля в камин и впрямь надо было. В помещении было довольно прохладно. При обычных обстоятельствах член Габриеля давно бы сморщился и опал, но сейчас граф с удивлением заметил, что холод не властен над его плотскими инстинктами. Даже после недавнего удовлетворения его пенис начинал просыпаться, желая вновь зарыться в тугую норку жены.

Габриель вернул на место кочергу, раздумывая над трудным вопросом: сочтет ли София его похотливым животным, если он начнет домогаться от нее повторного выполнения супружеских обязанностей?

— Ну вот, — выпрямляясь во весь рост, произнес граф. — Теперь в комнате будет немного теплее.

— Когда ты лежал рядом со мной, я не чувствовала холода, милорд, — застенчиво призналась леди София.

Лорд Габриель прошелся по комнате и остановился напротив камина у маленького столика.

— Габриель, — поправил он жену, наливая в миску, предназначенную для омовения рук, воду из стаффордширского кувшина.

— Извини.

Граф бросил на Софию гневный взгляд, но царящий в спальне полумрак скрыл от леди Софии то, до какой степени он раздосадован. Погрузив руки в воду, лорд Габриель смыл с них угольную пыль.

— Мне казалось, что время, которое я провел между твоими разведенными бедрами, дает нам право обращаться друг к другу по имени. Интимная близость и узы брака много значат в отношении двух людей. Не зря же я тебя трахал?

Взяв лежащее на столике маленькое полотенце, он вытерся.

Леди София обхватила руками прижатые к груди ноги. Полумрак спальни мешал лорду Габриелю разглядеть выражение ее лица. Интересно, покраснела ли она, смущенная грубостью его языка?

— Да… конечно… милорд… Извини меня… ну… я… Габриель…

Отбросив в сторону ставшее влажным полотенце, он взял себе из стопки сухое.

— Извиняться не стоит, дорогая, — почувствовав себя морально удовлетворенным, произнес Габриель.

Сунув полотенце в кувшин, он добавил:

— Супружество — это малознакомая нам обоим область человеческих отношений. Надо не забывать об этом.

— Да, Габриель, — смиренно согласилась с ним леди София.

Мужчина довольно хмыкнул. Оказывается, его молодая супруга и впрямь кроткая, скромная девушка, такая, какой она показалась ему вначале их знакомства. Вынув полотенце из кувшина, он отжал излишки воды в миску. Держа в руке мокрое полотенце, с которого на пол капала вода, лорд Габриель вернулся к кровати.

Леди София вновь опустилась на подушку, натянув одеяло до подбородка.

— Это мне? — спросила она, переведя взгляд с вздымающегося пениса на зажатое в руках мужа полотенце.

— Да.

София наморщила носик.

— Я не кисейная барышня, Габриель, и не нуждаюсь ни в нюхательных солях, ни в компрессе. Поверь мне. Я не потеряю сознание после того, чем мы только что занимались.

— Неужели?

Губы Габриеля растянулись в ехидной улыбке. Похоже, его супруга совсем не против того, чтобы продолжить предаваться плотским утехам во славу Гименея.

— Это не компресс.

София озадаченно нахмурилась.

— Это что, тебе?

Недогадливость жены развеселила лорда Габриеля. Он от души рассмеялся.

— Нет.

Леди София удивленно вскрикнула, когда муж, схватившись за край одеяла, сдернул его с ее нагого тела.

— Я оботру тебя полотенцем.

Лицо женщины покрылось легким румянцем.

— Нет… спасибо… не надо, милорд…

— Я настаиваю, дорогая, — получая несказанное удовольствие от сложившейся ситуации, сказал он.

Лорд Габриель сел на краешек кровати возле жены. Его пенис дернулся и задрожал, ударившись о ее бедро. Даже если бы он и захотел сдержать свою похоть, то не смог бы этого сделать. Само присутствие этой красивой женщины будило в нем сладострастного зверя.

— Будь хорошей девочкой и раздвинь ножки.

— Ты просто несносен, — обиженно проворчала леди София, но все же послушно выпрямила ноги и чуть развела их в стороны.

Габриель стиснул зубы.

— Тебе не больно, София? — встревоженно спросил он, заметив темное пятно крови на ее бедре.

Его веселость как ветром сдуло.

— Позволь, я тобой займусь.

Граф приложил мокрое полотенце к белому бедру. Леди София втянула живот, когда холодная ткань коснулась ее чувствительной кожи.

— Больно?

— Нет, — покачала она головой. — Мне ни капельки не больно, дорогой.

С ее стороны это было очень великодушно.

— У тебя на бедре кровь, София.

Лорд Габриель показал ей полотенце с темным пятном на белоснежном фоне.

— У меня небольшой опыт обращения с невинными девушками, — неожиданно почувствовав смущение, сказал он.

Леди София нежно погладила мужа по руке.

— А у меня вообще нет опыта общения с мужчинами, так что мы оба в некоторой степени новички.

Лорд Габриель бросил на нее исполненный подозрительности взгляд.

— Ты надо мной подшучиваешь, жена?

Легкая улыбка, скользнувшая по ее губам, подтвердила его подозрения.

— Немножко… возможно… А это плохо?

— Да.

Откинув в сторону полотенце, лорд Габриель бросился вперед, заключив леди Софию в объятия. Его твердый, как кость, пенис уперся в курчавое гнездышко между ее бедрами. Габриель наклонил голову, прикоснувшись лбом к ее лбу.

— Подшучивание надо мной может повлечь за собой определенные последствия, София. Ты готова расплатиться за содеянное?

Лорд Габриель переместил головку члена и вошел в приоткрытую щелочку. Тело Софии подалось навстречу мужскому жезлу. Габриель с легкостью вошел в женскую плоть. Все, что он хотел сейчас, — это проникнуть в нее как можно глубже, услышать крик удовольствия, рвущийся с ее губ.

Он замер.

Леди София извивалась под ним. Малейшее движение его члена вызывало всплеск сильнейших ощущений, доводящих ее до грани блаженного безумия.

— У-у-у-у-у…

— София…

«Надо быть умнее, — размышлял Габриель. — Нужно в зародыше задушить ее заносчивость. Вдруг София догадается, что сможет влиять на мужа, отказывая ему».

Жена приподняла подбородок и одарила его лучезарной улыбкой.

— Да, милорд. Я мечтаю расплатиться за свой плохой поступок.

Она обвила руками его мускулистое тело. Затем погладила Габриеля по голове и поцеловала в губы.

Именно этого он и желал.

За такую смелость ее надо было вознаградить.

 

Глава 18

Леди Софию разбудил шелест раздвигаемых горничной штор. Графиня зажмурилась, ослепленная потоком ринувшегося в спальню солнечного света. Между ногами болело, что было неудивительно, учитывая, сколько раз ее муж оказывался там за ночь. Оторвав голову от подушки, леди София посмотрела на ту сторону кровати, где должен был спать Габриель. Никого. Лорд Габриель покинул ее.

— Доброе утро, леди Рейнекорт, — радостным голосом поздоровалась горничная.

— Доброе утро, — чувствуя себя крайне неловко, ответила леди София.

Молодая женщина села на кровати, но затем поспешно натянула на себя одеяло, вспомнив, что она обнажена.

— Меня зовут Ханна, миледи, — сказала горничная, порхая по комнате. — Лорд Рейнекорт направил меня к вам. Их сиятельство сказал, что вам понадобится горничная, и поскольку вы не смогли взять с собой вашу прежнюю горничную, то при сложившихся обстоятельствах я смогу некоторое время исполнять ее обязанности. С вашего позволения, миледи.

— Где, — откашлявшись, спросила леди София, — мой муж?

Должно быть, лорд Габриель рассказал служанке о слабом зрении ее новой хозяйки, потому что горничная подошла к леди Софии совсем близко и остановилась как раз напротив ее лица.

— Их сиятельство сейчас в кабинете, занимаются неотложными делами.

Леди София потерла глаза и снова уставилась на горничную. Ханна была совсем молода, не старше шестнадцати лет. Она была худой, почти тощей. Впрочем, ее живость и опрятный вид полностью компенсировали этот недостаток. Леди София надеялась, что девушка к тому же обладает завидным запасом терпения.

Графиня погладила урчащий от голода живот.

— Лорд Рейнекорт уже позавтракал?

— Да. Сейчас почти полдень.

— Полдень! — воскликнула леди София. — Я и не думала…

— Их сиятельство строго-настрого запретил тревожить вас, миледи, что бы ни случилось, — объяснила Ханна, заметив, как изменилось лицо ее новой хозяйки. — Вы хотите, чтобы поднос с завтраком принесли в вашу комнату, или желаете позавтракать в столовой?

София замерла в нерешительности. Она стала леди Рейнекорт, но ничего не знала о том, как теперь следует себя вести. Быть женой графа Рейнекортского значило, по ее мнению, больше, чем полночи кувыркаться в постели. Леди София почувствовала запоздалое беспокойство и смущение оттого, что лежит сейчас обнаженная в постели лорда Габриеля. Интересно, что думают о ней Ханна и другие слуги?

— Где моя тросточка?! — вдруг испуганно вскрикнула леди София. — Вы не находили ее?

Она помнила, что обронила ее в тот момент, когда лорд Габриель не очень-то галантно взял ее на руки и понес вверх по ступенькам на второй этаж ее нового дома. София не знала расположения комнат в особняке Рейнекорта. Как она сможет без тросточки спуститься вниз, в столовую? А как насчет Люси? Несносный Стефан лишил ее не только горничной, но и наперсницы, которой Люси была на протяжении долгих лет. Как она сможет обойтись без ее поддержки в этом новом для нее месте?

Ханна нашла стул, на котором в беспорядке висела одежда и нижнее белье леди Софии.

— Ее здесь нет, миледи. Но не беспокойтесь — я пошлю лакея отыскать ее.

— Мне нужна моя трость…

Горло молодой женщины сжалось, и она умолкла, не в силах превозмочь нахлынувшие на нее чувства.

Ханна бросилась к леди Софии и взяла ее руки в свои.

— Успокойтесь, миледи. Ничего больше не говорите. Вчера был беспокойный день. Ничего страшного. Думаю, все новобрачные очень волнуются. Это ведь так странно — оказаться в незнакомом доме рядом с человеком, который отныне будет вашим мужем.

Леди София улыбнулась. Ее глаза блестели от невыплаканных слез.

— Ты не по годам умна, Ханна.

— У моей мамы шестеро сыновей и пять дочерей, — пустилась в объяснения горничная. — Семеро из них уже женаты или вышли замуж, так что вы, миледи, не первая женщина, которую я вижу в слезах после свадьбы.

Ханна погладила ее по руке. Леди София встала с кровати.

Горничная отошла в сторону и отворила дверцу платяного шкафа.

— Это вам понадобится, миледи.

Ханна вернулась к хозяйке. Только тогда леди София увидела, что в руках девушка держит темно-зеленую широкую, свободную рубашку.

— Их сиятельство сказали, что пока вы наденете это. В этой рубашке вы, не таясь, можете пройти в свою спальню. Теперь, пожалуйста, вытяните руки вперед.

Леди София послушно протянула одну руку, второй все так же прижимая к телу скрывающее ее наготу одеяло. Поняв, что она делает не так, леди София посмотрела на прикрывающую ее грудь ткань и нахмурилась. Прежде ее одевала и раздевала только Люси. Обнажаться перед незнакомой ей девушкой леди Софии совсем не хотелось.

— Не стоит меня стыдиться. Я ваша горничная, — сказала Ханна.

Хозяйка все еще колебалась, и тогда служанка взяла инициативу в свои руки. Она ловко высвободила ткань пододеяльника из пальцев леди Софии и натянула ей через голову ночную рубашку быстрее, чем молодая леди успела издать возглас протеста.

Ханна довольно кивнула.

— Этот цвет вам очень идет, миледи, — сказала она, собирая одежду и нижнее белье леди Софии.

Присев на корточки, горничная заглянула под стул и извлекла оттуда домашние туфельки.

— Осмелюсь предложить…

Леди София дружелюбно улыбнулась.

— Твоя сдержанность делает тебе честь, — пошутила она.

Совсем не устыдившись иронического замечания хозяйки, горничная захихикала.

— Во всем виновата моя мама. Отец говорит, что она упрямее семи мулов. — Ханна перекинула одежду с правой руки в левую и взяла миледи за руку. — Когда я доведу вас до вашей спальни, я пойду и попрошу кухарку, чтобы вам принесли туда поднос с завтраком. В столовую вам сейчас лучше не ходить. Утром прибыло несколько сундуков с вашими вещами. Будет лучше, если вы проследите за тем, как их распаковывают.

Помощь Ханны оказалась просто неоценимой. Благодаря добродушию и деловитости горничной первоначальная, граничащая с паникой, неуверенность леди Софии улетучилась.

— Ханна! — останавливаясь у порога, обратилась она к горничной.

— Да, миледи.

— Остановив свой выбор на тебе, мой муж не ошибся. Должна признаться, что мне понадобится помощница. Я пока не знаю расположения комнат в этом доме и не осведомлена должным образом о тех обязанностях, которые налагает на меня мое теперешнее положение. У меня плохое зрение, поэтому, боюсь, со мной будет больше хлопот, чем с любой другой хозяйкой.

Придерживающая леди Софию рука легонько сжалась.

— Конечно, леди Рейнекорт, — бойко закивав головой, сказала Ханна. — Надеюсь, я произвела на вас хорошее впечатление.

— Сомневаюсь, что девушка, с таким энтузиазмом относящаяся к своим обязанностям, может не произвести наилучшего впечатления.

Услышав осторожный стук, лорд Габриель оторвал глаза от лежащей перед ним на столе бухгалтерской книги и посмотрел на дверь кабинета.

— Войдите.

К его величайшему удовольствию в приоткрывшейся двери возникло лицо Софии. Он не видел этого красивого лица с того момента, как рано утром тихо встал с постели, не желая потревожить сон любимой. Признаться, этот шаг дался ему с большим трудом.

— Добрый день, милорд. Могу я войти? — несколько робко произнесла леди София.

Лицо молодой женщины выражало легкую неуверенность в том, что она здесь желанный гость. Лорд Габриель встал со стула и кивнул.

— Извольте.

Мысленно он отругал себя за то, что совсем позабыл о слабом зрении жены. Впрочем, леди София и сама прекрасно справилась с поставленной перед ней задачей. В очередной раз граф почувствовал неподдельное восхищение ее независимым характером, но дом, как-никак, был ей еще чужим, да и не все слуги успели познакомиться с новой хозяйкой. Лорду Рейнекорту совсем не хотелось, чтобы леди София упала и ушиблась из-за его беспечности. Эта красавица его по праву, и он всегда будет заботиться о ее благополучии.

Лорд Габриель пересек разделяющее их пространство. Он нежно обнял жену, слегка поглаживая ее полуобнаженные руки. Граф улыбнулся, когда красавица смущенно потупила взгляд, опустив длинные ресницы. Лорд Габриель находил ее сейчас просто очаровательной.

— Как спалось, леди Рейнекорт? Надеюсь, хорошо? — сиплым голосом осведомился он.

Ресницы молодой женщины затрепетали, когда слова графа напомнили ей о том, что вот уже почти сутки она является замужней леди.

— Да, ми-милорд, — заикаясь, промолвила графиня.

Ее взгляд задержался на левом плече мужа.

— А ты?

— Я спал как убитый, но, признаюсь, твой энтузиазм в постели лишил меня сил.

Мягкие, манящие губы леди Софии приоткрылись. Она удивленно вскрикнула.

Лорд Габриель совсем не хотел смущать свою супругу, поэтому поспешил ей на помощь и подвел за руку к небольшому дивану.

— Я хорошо спал, зная, что ты в безопасности и мирно почиваешь подле меня.

Он часто заморгал, удивляясь тому, что нисколько не покривил душой. Обычно лорд Габриель предпочитал спать один. Беременность Беатрисы и ее скверный характер делали его нечастым гостем в спальне жены. После ее скоропостижной смерти у лорда Габриеля было много любовниц, но интерес к любой из них заканчивался, так только он удовлетворял свою похоть. Граф не задерживался в чужих постелях. Почувствовав себя окончательно удовлетворенным, он обычно покидал предмет своей страсти, предпочитая спать в одиночестве.

До встречи с Софией он никогда не позволял себе показывать женщине свою слабость.

— Садись, дорогая, — опускаясь на диван, сказал Габриель. — Сегодня утром я наконец-то понял: став моей женой, ты лишилась горничной. Я надеюсь, что Ханна тебе понравилась.

Леди София кивнула, хотя уголки ее губ были печально опущены.

— Ханна добрая девушка и весьма искусная служанка, но, по правде говоря, я скучаю по Люси. Я знаю ее уже не первый год и, признаюсь, ума не приложу, что я буду без нее делать.

— Тогда я пошлю за ней, — сказал лорд Габриель, желая вызвать на лице жены улыбку.

— Очень мило с твоей стороны, — с удрученным видом сказала она. — Жаль только, что Стефан знает, как сильно я привязана к Люси. Он откажется отпустить ее… Для него главное — досадить мне, наказать за совершенный мною проступок.

«Я пошла против воли брата и теперь вряд ли когда-нибудь увижу Люси».

Лорд Габриель не чувствовал и тени сожаления по поводу того, что украл Софию из-под опеки братьев. По правде говоря, граф Рейвеншоу и сэр Генри были не очень-то заботливыми опекунами. Осознание того, что новость о венчании лорда Рейнекорта и мисс Софии взбесит самолюбивого Стефана, делало победу еще слаще.

— Не волнуйся, дорогая София, — сказал Габриель, вытирая катящуюся по ее щеке слезу. — Я как-нибудь найду способ вернуть тебе Люси.

— Спасибо, Габриель, — неуверенно улыбнулась леди София в ответ. — Ты так великодушен. Я даже не знаю, чем смогу отплатить тебе за…

Граф Рейнекортский приложил указательный палец к ее губам.

— Довольно. Теперь ты моя жена, и я очень рад тому, что все так великолепно устроилось. Давай в дальнейшем не будем говорить о взаимных долгах и обязательствах.

Он ожидал, что леди София начнет спорить с ним. Ее лоб нахмурился. Она беспокойно заерзала на месте.

Лорд Габриель внутренне готовился к предстоящей ссоре, но молодая женщина удивила его, сказав:

— Хорошо, Рейн.

— Называй меня Габриель.

Жена склонила голову набок, тряхнув белокурыми локонами.

— Почему?

Неожиданно лорд Габриель почувствовал потребность пуститься в объяснения:

— Теперь, когда мы женаты, София, мне кажется не очень-то уместным, если моя супруга будет использовать в разговоре со мной это прозвище.

— Хорошо, — обдумав сказанное мужем, согласилась леди София. — Знаешь, проснувшись сегодня утром, я вдруг поняла, что не знаю, как вести себя в качестве замужней леди.

Молодая женщина закусила нижнюю губу. Лорд Габриель почувствовал затаенную в ее голосе тревогу.

— Со мной то же самое. Несмотря на первый брак, я так и не научился тому, как следует вести себя с женой. Думаю, ошибок не избежать. Мы оба будем их совершать, но из нас получится хорошая пара. Уж поверь мне на слово, София. Я в этом уверен.

— Быть посему, — глубоко вздохнув, согласилась с мужем леди София. — Знаешь, у меня на языке сейчас вертится один вопрос. Не возражаешь, если я его тебе задам?

— Задавай.

— Принято, чтобы жена целовала мужа по утрам? — спросила леди София.

В ее глазах засверкали озорные огоньки.

Лорд Габриель усмехнулся. Жена рассмеялась. Тогда он поднял ее на руки и показал, что не имеет ничего против утренних поцелуев.

 

Глава 19

— Значит, слухи верны.

Заслышав голос мистера Энрайта, леди София резко обернулась. Несмотря на слабое зрение, она хоть и с опозданием, поняла, что он очень огорчен. Они встречались только однажды — на балу у лорда и леди Харпер. После того как Габриель в грубой форме спровадил этого джентльмена, леди София еще не имела возможности извиниться перед мистером Энрайтом за его неучтивость. Сначала она ожидала подходящего случая, но бесконечные ссоры с братьями и встречи с Габриелем вытеснили из ее памяти образ случайного знакомого. Леди София присела в реверансе.

— Мистер Энрайт! Как я рада вас видеть!

Мужчина так сильно сжал ее пальцы, что молодой леди стоило огромного труда не вздрогнуть.

— Я хотел увидеть это своими глазами, — произнес мистер Энрайт. — До меня дошли слухи, но я молился, чтобы они оказались ложными.

Леди София не поняла, что он имеет в виду. Заслышав в его голосе смешанную с негодованием печаль, женщина перешла на более сдержанный тон.

— Что вы слышали?

Сообщили ли мистеру Энрайту о ее странном поведении на празднике в парке лорда Брэмсбери? Габриель обещал, что он так запятнает ее репутацию, что лорд Макней откажется от намерения взять ее в жены, а честь ее старшего брата будет спасена, ведь не его вина, что помолвка разорвана. Впрочем, скорый брак был заключен сразу же после некрасивой буффонады, разыгранной за кустами в парке особняка лорда Брэмсбери, а святость супружеских уз, как известно, с лихвой искупает ее вину. Не подговорил ли Стефан мистера Энрайта на какую-нибудь выходку, способную спровоцировать ее мужа на ссору?

Ее старший брат может быть очень жестоким, иногда эта жестокость граничит с безумием. Лорд Габриель не из тех, кто стерпит обиду, и вражда между Рейвеншоу и Рейнекортами в результате только усилится.

— Пожалуйста, мистер Энрайт, скажите, какие слухи вы имеете в виду.

Нос мужчины дернулся. Губы презрительно вытянулись в тонкую линию.

— Это правда, что четыре дня назад вы и лорд Рейнекорт обвенчались?

Леди София почувствовала облегчение. Она виновато улыбнулась и крепче сомкнула пальцы на набалдашнике трости.

— Да.

— Я боялся и не хотел этому верить.

Прежде чем леди София нашлась, что ответить, мистер Энрайт взял ее за руку и попытался увести подальше от собравшихся в гостиной людей.

— Мистер Энрайт, в чем дело?

Джентльмен бросил настороженный взгляд на гостей. Никто, кажется, не смотрел в их сторону.

— Я понимаю, что, оставив вас тогда на балу наедине с графом, я потерял тем самым всякое право говорить с вами в качестве друга, но все же рискну. Даже зная о том, на что способен этот человек, я и помыслить не мог, что он поймает в свои силки еще одну невинную жертву.

— Мистер Энрайт! Вы заблуждаетесь насчет моего мужа. Лорд Рейнекорт просто хотел…

Не желая рассказывать о двусмысленной истории, к которой был причастен лорд Макней, леди София сочла, что будет благоразумнее промолчать.

— Хотел чего? — фыркнул ее собеседник. — Взять вас в жены? Граф Рейнекортский добился своего. Единственное, что меня удивляет, — почему лорд Рейвеншоу, зная темное прошлое, связывающее ваши семейства, позволил заключить этот брак.

— А что вам известно о наших семьях?

Джентльмен почувствовал, что допустил серьезную ошибку, упомянув ее покойных родителей.

— Не много. Я знаю, что ваши родители когда-то были очень дружны с лордом Рейнекортом.

— С отцом моего мужа, — уточнила леди София.

— Да… с отцом…

Несмотря на слабое зрение, молодая женщина увидела, как лицо Энрайта исказила злобная гримаса.

— Вы знаете, что эта дружба стоила им жизни?

Графиня была не в настроении выслушивать нотации.

— Я знаю об этом, мистер Энрайт.

— Возможно, вам следует уделить больше внимания родословной вашего мужа, леди Рейнекорт. Сын похож на отца куда в большей степени, чем думает большинство людей.

— С меня довольно.

— Он ее убил.

София замерла на месте. Она не стала притворяться, что не понимает, о ком говорит мистер Энрайт.

— Вы говорите о первой графине Рейнекортской? О леди Беатрисе? Я слышала, что ее смерть произошла вследствие несчастного случая.

Мужчина тихо вздохнул.

— Это граф вам так сказал?

Леди София не собиралась обсуждать личные дела мужа с человеком, которого лорд Габриель явно недолюбливал.

— Я не хочу об этом больше говорить.

Она попыталась отстраниться от назойливого собеседника.

— Вы должны меня выслушать, — с нотками отчаяния в голосе произнес мистер Энрайт. — Ваш муж убил свою первую жену.

— Чепуха.

— Титул графа Рейнекортского спас его от виселицы, — все более распаляясь, быстро заговорил мистер Энрайт. — Все знают, что Беатриса была несчастлива в браке. Вам следует вернуться в свою семью, пока лорд Рейнекорт не убил вас.

Теперь он почти тараторил, не делая пауз.

— Перестаньте убеждать меня, что мой муж — убийца, — сердито сказала леди София. — Неудивительно, что лорд Габриель недолюбливает вас. Я бы тоже не питала к вам теплых чувств, если бы вы распространяли обо мне откровенную клевету.

— Извините, миледи, — склонив голову, произнес мистер Энрайт. — Я не хотел вас расстраивать. Вы так похожи на нее.

— На нее?

— Да, на Беатрису. Вы красивы, жизнерадостны и всегда улыбаетесь… Мужчины семейства Рейнекортов любят красоту, но они беспечны в обращении со своей собственностью.

— Я не собственность графа Рейнекортского.

Джентльмен сочувственно посмотрел на нее.

— Если вы посмеете в чем-то с ним не согласиться, то вскоре увидите, что я говорю чистую правду.

— О какой правде вы говорите, беседуя с моей женой?

Лорд Габриель так разволновался, что первое время не решался заговорить с Софией. Они уселись в карете друг напротив друга и какое-то время молчали, пока кони тянули экипаж домой.

Если бы не Дэр, он, вполне возможно, и не узнал бы, что Энрайт бесстыдно увлек Софию в угол гостиной и что-то там ей втолковывал.

«Как он посмел?!» — пылая от гнева, думал граф Рейнекортский.

Ему следовало бы вызвать мерзавца на дуэль. За свою наглость Энрайт вполне заслужил пулю. Во-первых, этот невежа прикасался к его жене, во-вторых, отравлял ее слух ложью.

Рейн сожалел, что не прикончил Энрайта еще много лет назад.

Он хотел исправить свою оплошность сегодня вечером, но вместо этого, выказывая внешнее спокойствие, сопроводил жену к экипажу после того, как леди София изъявила желание поехать домой.

— Я не поверила ни единому его слову.

Лорд Габриель оторвал взгляд от своих сжатых в кулаки рук и посмотрел на бледное лицо супруги.

— Что он говорил?

Леди София помолчала в нерешительности, обдумывая, насколько разумным с ее стороны будет передавать мужу слова мистера Энрайта.

— Он услышал о нашей женитьбе и хотел поговорить со мной по этому поводу.

«Даже так!» — промелькнуло в голове графа.

Лорд Габриель перебрал в уме все возможные варианты.

— Можно предположить, что речь шла о Беатрисе.

— Да.

Одно-единственное слово сказало все, что ему нужно было знать.

— И ты ему не поверила.

Это был не вопрос, а утверждение.

Леди София вздохнула.

— До меня и раньше доходили слухи о смерти твоей первой жены, дорогой. Я не верю в то, что ты ее убил. Если бы ты подошел чуть раньше, то услышал бы, как я спорила с мистером Энрайтом.

Лорд Габриель бросил на нее сердитый взгляд.

— Я не нуждаюсь в твоей защите.

— Ты несносен, как всегда, — резко ответила леди София.

Граф потянулся вперед, приподнял ее с места и усадил к себе на колени. Молодая женщина вскрикнула. Тросточка упала на пол кареты и откатилась в сторону.

В глазах Софии Габриель увидел не страх, а раздражение. У него отлегло от сердца.

— Ты забыла мое имя, жена?

Леди София подняла глаза, словно прося у Господа помощи.

— Нет, Габриель, не забыла. Скажи, все мужья бывают такими занудами?

— Значит, ты считаешь меня занудой? — спросил граф, получая огромное удовольствие, ощущая, как женское тело трется о его плоть.

— Не только занудой, — ответила леди София, чувствуя, как отзывается под ней мужское естество.

Лорд Габриель погладил жену по щеке, но мысль об Энрайте вмиг испортила ему настроение.

— Держись от него подальше, София. Подобно Бурардам, Энрайт считает, что я убийца. Ничто не способно убедить его в обратном.

Взгляд молодой женщины затуманился.

— Почему он так думает?

Лорд Габриель отвернулся.

— Энрайт знает, что Беатриса меня не любила.

— Откуда?..

Муж заглушил ее вопрос поцелуем.

Отстранившись, он сказал:

— Хватит говорить об Энрайте. Я жестоко проучу его, если только этот нахал снова начнет докучать тебе.

С тайным умыслом подразнить жену и тем самым отвлечь ее от грустных мыслей Габриель провел рукой по левой груди леди Софии.

— Дорогая женушка! Тебя когда-нибудь насиловали в карете?

Молодая женщина крепко сжала губы. Она наклонила голову, возбужденная произнесенными словами.

— Нет… насколько я знаю, еще ни разу…

Оставшиеся двадцать минут до конца поездки граф потратил на то, чтобы его погруженная в негу жена и думать забыла об Энрайте и о его гнусном поведении.

 

Глава 20

Леди София проснулась от шума, издаваемого голосами двух ссорящихся мужчин. Все еще не проснувшись до конца, она подумала, что ссорятся ее братья — Стефан и Генри.

Потом она вспомнила, где находится.

Молодая женщина приподнялась в постели и провела рукой по холодной простыне в том месте, где еще совсем недавно спал ее муж. Когда они вернулись домой, лорд Габриель внес ее вверх по лестнице в спальню и закончил то, что они начали в полумраке на сиденье экипажа.

Рука Софии слегка погладила сосок правой груди. Она вспомнила, как рот любимого нежно посасывал его. Пальцы ног непроизвольно задвигались под одеялом.

Да, ее муж — превосходный любовник.

Леди София посмотрела на свою обнаженную грудь, недовольная тем, что страсть Габриеля так истощила ее физические силы, что она даже не удосужилась накинуть ночную сорочку. Муж, конечно, заявлял, что предпочитает видеть ее в костюме Евы, но ему, в отличие от Софии, не придется утром общаться со слугами.

Женщина провела рукой по постели. Пальцы наткнулись на скомканную ночную сорочку.

— Черт побери! Я хочу ее видеть!

Леди София нахмурилась и быстро натянула сорочку через голову. Кажется, это Стефан. Она не знала, который сейчас час, но было еще темно. Леди София пошла к двери, но потом остановилась, поняв, что голоса доносятся не из холла. Нет, говорящие находятся где-то снаружи.

Насторожившись, женщина медленно подошла к распахнутому окну. Она хорошо помнила, что раньше оно было закрыто.

Зачем Габриелю понадобилось открывать окно?

Леди София отодвинула штору и выглянула. Фонарь, казалось, парил в полумраке над землей. Много увидеть ей не удалось. Даже в светлое время суток она не смогла бы ничего разглядеть.

— Идите домой, граф Рейвеншоу, — уставшим голосом, в котором отчетливо слышалась неприязнь, говорил лорд Габриель. — Вы сможете засвидетельствовать почтение моей жене, когда протрезвеете.

Глаза леди Софии сузились. Ей не понравилось, как он произнес слова «моей жене». Женщине вспомнилось, как мистер Энрайт заявлял, что теперь она стала собственностью Рейна.

— Самодовольный невежа! — со злобой в голосе прорычал лорд Стефан. — Как тебе удалось так быстро пронюхать о предложении лорда Макнея?

— Ты не настолько осмотрителен и умен, как мнишь о себе, — не остался в долгу лорд Габриель.

— То же можно сказать и об устроенном тобою фарсе в парке лорда Брэмсбери! — завопил лорд Стефан.

Леди София услышала внизу сопение и бормотание.

Она испытывала крайнюю степень разочарования. Жаль, что она не может увидеть, что делают сейчас ее муж и брат. Они что, дерутся? А может, просто кружатся друг напротив друга, словно ночные бабочки вокруг фонаря?

Лорд Стефан тяжело дышал.

— Как тебе удалось выкрасть Софию? Кто из моих слуг тебе помогал? Ты их подкупил?

— Какая разница, Рейвеншоу? Теперь София находится под моей защитой.

В голосе лорда Габриеля послышалось самодовольство. Он упивался одержанной им победой.

— Единственное, что должно тебя волновать, — это то, что теперь она графиня Рейнекортская, а значит, ничем не сможет тебе помочь. Впрочем, после того как ты запер ее в комнате и хотел насильно выдать замуж за лорда Макнея, я весьма сомневаюсь, что мою жену вообще волнует твоя дальнейшая судьба.

— Лжец! — прохрипел граф Рейвеншоу. — София любит меня и Генри. Она никогда не откажется от своей настоящей семьи.

Молодая женщина прищурилась, стараясь разглядеть, что происходит внизу.

Послышалась возня. Лорд Стефан выругался.

— Моя жена понимает, в чем заключается ее супружеский долг, — спокойно возразил лорд Габриель. — Если у тебя не хватает денежных средств, то будь добр — займись поиском богатой наследницы, которая согласится выйти за тебя замуж, а не напивайся каждый вечер до бесчувствия и не проигрывай за зеленым сукном то, что осталось от твоего состояния.

— Я не нуждаюсь в советах убийцы! — проревел граф Рейвеншоу. — Я хочу повидаться с сестрой! Мерзавец!

— Зачем тебе это? — скорее удивленно, чем рассерженно спросил лорд Габриель. — Она все равно не сможет тебе помочь.

— Зато я постараюсь уберечь ее от тебя! — кричал полным воинственной уверенности в собственной правоте голосом лорд Стефан. — София и ее упрямство могут даже святого вывести из себя. Всевышнему известно, сколько раз я боролся с искушением придушить свою сестренку. Учитывая печальную судьбу твоей первой жены и то, что в твоих жилах течет порочная кровь старого графа, я уверен, что рано или поздно та же участь уготована и нашей милой Софии.

Молодая женщина тяжело дышала. Ее руки сжались в кулачки. Ногти больно впились в нежную плоть.

— София!

Девушка инстинктивно отпрянула от окна. Она не знала, что подошла слишком близко и теперь ее видно снаружи.

— Нет! Подожди! — кричал лорд Стефан. — София! Я не хотел тебя обидеть! Дело не в приданом! Лорд Макней был бы тебе хорошим мужем! Я был тогда очень пьян, поэтому неправильно все тебе объяснил…

— Ты и сейчас пьян, — медленно проговорил лорд Габриель. — Что дальше? Встанешь на колени?

— Я ни перед кем не собираюсь пресмыкаться, черт побери! — Лорд Стефан отпрянул от своего врага. — Это касается только меня и моей сестры.

Он подошел ближе к окну.

— София, вернись домой. Этот брак, возможно, даже не является законным с юридической точки зрения.

Лорд Габриель рассмеялся.

— Бракосочетание вполне законно, а за ним последовала первая брачная ночь.

В отчаянии леди София прикрыла лицо рукой. Габриель не успокаивал, а наоборот, провоцировал Стефана на необдуманные действия.

— Будь ты проклята, София!

Следующие слова брата прозвучали несколько невнятно:

— Зачем ты стелешься перед этим убийцей? Лорд Макней — порядочный человек. Честью клянусь!

Должно быть, Стефан считает, что она запятнала честь семьи. А что думает Генри? Неужели то же самое?

Обидные слова брата звучали у нее в ушах. Леди София нетвердой походкой отошла от окна и улеглась в кровать. Свернувшись калачиком посередине огромного ложа, она укрылась с головой.

Вскоре в комнату вошел лорд Габриель.

Леди София уставилась в стену, ожидая, когда муж ляжет подле нее. Но Габриель остался стоять у двери.

— Ты сожалеешь, что вышла за меня замуж?

Вопрос застал леди Софию врасплох.

— Нет, — хриплым голосом произнесла она.

Стефан не считает их брак законным.

Горько было сознавать, что если бы она оказалась достаточно наивной и осталась с братьями, то Стефан, несомненно, проигнорировав ее стенания, все-таки выдал бы ее замуж за лорда Макнея.

— Хорошо, — сказал граф, не осмеливаясь, впрочем, приблизиться к ней. — Завтра мы уезжаем в Эдисон-Парк.

Леди София отбросила одеяло и привстала на кровати. Она прекрасно понимала: лорд Габриель считает, что отъезд необходим для ее безопасности: чем больше расстояние между его женой и лордом Стефаном, тем лучше.

— Ты действительно думаешь, что так будет лучше? Я понимаю, что Стефан очень на нас сердится, но он ни при каких обстоятельствах не причинит мне вреда.

— София, — усталым голосом произнес лорд Габриель. — Посмотри на себя в зеркало. Я не сказал бы, что ты похожа на женщину, у которой все хорошо.

Долго сдерживаемые слезы полились из глаз леди Софии. В носу зачесалось. Габриель был прав. Она кивнула. Стефан предал ее, а она еще не оправилась от этого предательства.

— Ты всегда будешь меня защищать?

Муж с бесстрастным выражением лица долго смотрел на нее, потом ответил:

— Сейчас я скорее защищаю твоего брата.

— Каким образом?

— Если мы уедем в Эдисон-Парк, мне не придется его убивать.

Завидев испуг, промелькнувший на лице леди Софии, он пояснил:

— Твой брат в отчаянии. А в отчаянном положении люди становятся непредсказуемыми. Если лорд Рейвеншоу сдуру попробует тебя похитить, у меня не останется другого выхода, как стрелять в него.

Лорд Габриель криво усмехнулся.

— Я не хочу тебя расстраивать. Не смотри на меня так испуганно! Неужели ты меня разлюбишь только из-за того, что твой брат ведет себя, как настоящий осел?

Леди София приложила руку ко лбу. Она презирала Стефана, но ее чувства к обоим братьям, по правде говоря, были довольно запутанными.

— Мы едем в твое поместье только потому, что ты боишься застрелить Стефана?

— Да.

Леди София застонала и опустилась на подушку. Лорд Габриель подошел и укрыл ее. Он поцеловал ее в висок.

— Поспи, София. Завтра у нас будет трудный день.

Женщина прислушивалась к удаляющимся шагам мужа. Вот он вышел из комнаты и тихо прикрыл за собой дверь.

Эдисон-Парк.

Ссора со Стефаном занимала все ее мысли, и молодая женщина даже не подумала, что после свадьбы ее муж захочет жить в своем сельском поместье. Эдисон-Парк был частью ее прошлого. Он стал источником многих ее кошмаров. В прошлый раз, когда она ездила туда в детстве, произошла трагедия: отец Габриеля убил ее родителей и чуть было не лишил жизни ее саму.

А Габриель хочет, чтобы она жила в Эдисон-Парке.

Леди София перевернулась на спину и стала ждать рассвета.

 

Глава 21

— Вы утверждаете меню на эту неделю?

Леди София опустила руку с зажатым в ней листком бумаги и улыбнулась экономке. Со дня переезда в Эдисон-Парк минуло уже две недели, а молодая графиня Рейнекортская все еще чувствовала себя в поместье скорее гостьей, чем хозяйкой.

— Как всегда, выбор блюд просто превосходный, миссис Айви. Я ничего не буду изменять, — произнесла она, передавая листок экономке.

Резко кивнув, миссис Айви взяла бумагу.

— Превосходно, миледи. Я сейчас же передам кухарке, что вы одобрили меню.

Экономка сделала реверанс и поспешила к двери. На пороге она остановилась и обернулась.

— Перед тем как я займусь своими обязанностями, миледи, я бы хотела предложить вам чашечку чая. Извините за вольность, но у вас сегодня слишком бледный цвет лица. Чай предаст вашей коже…

— Спасибо, миссис Айви. Я сейчас пойду погуляю в саду, а затем, вернувшись, позвоню, и служанка принесет мне чай.

Лоб экономки избороздили глубокие морщины. Лорд Рейнекорт уехал на рассвете. У Габриеля были какие-то дела с арендаторами. Наверное, он приказал миссис Айви присматривать за его молодой супругой. Замешательство экономки было недолгим, но леди София успела его заметить. Миссис Айви явно не хотелось, чтобы ее хозяйка выходила из дома.

— Хорошо, миледи. Может, направить одного из слуг сопровождать вас?

— Не стоит, — беря со стола капор и перчатки, ответила леди София. — Я не стану уходить далеко от дома.

В течение пяти минут, которые понадобились графине на то, чтобы выйти из дома, ее несколько раз останавливали. Все слуги — и дворецкий, и горничная, и даже два лакея — предлагали леди Софии «быть к ее услугам».

Впрочем, как только молодая женщина достигла посыпанной белым гравием дорожки, которая бежала по раскинувшемуся позади дома обширному парку, ее настроение резко улучшилось. Чем дальше леди София отходила от дома, тем энергичнее втыкала она заостренный конец тросточки в землю.

Слуги относились к ней так, словно она была болезненным ребенком, готовым упасть в обморок при виде собственной тени. Ситуация — хуже не придумаешь!

В сложившемся у слуг предвзятом мнении леди София несправедливо винила себя. Конфуз случился в день приезда в Эдисон-Парк. Стоя у подножия парадной лестницы, ведущей из большого зала на второй этаж, молодая женщина посмотрела вверх, поразилась высоте потолка и великолепию лепнины на нем и… внезапно почувствовала головокружение. Стены завертелись в неистовом хороводе. Перед внутренним взором леди Софии пронеслись картины прошлого: ее детские ручонки сжимают столбики балюстрады… сцена насилия, разворачивающаяся в гостиной… внезапная вспышка слепящего белого света…

Молодая женщина с отсутствующим видом прикоснулась к затылку в том самом месте, где на нее обрушился страшный удар, только по счастливой случайности не убивший ее.

Если бы лорд Габриель не подхватил ее под руки, новая графиня Рейнекортская запросто могла опозориться перед слугами, грохнувшись на пол им под ноги. Выкрикивая распоряжения, муж отнес ее на руках до ближайшего стула. Габриель винил себя за то, что, в спешке уезжая из Лондона, они не позавтракали как следует. Леди София решила не возражать мужу. Пусть лучше он сочтет ее падение голодным обмороком, чем будет мучиться от осознания того, что его фамильное поместье населено для нее отвратительными призраками прошлого.

Леди София сошла с дорожки, посыпанной гравием, переступила цветочную клумбу и направилась вглубь парка. Женщина проскользнула между подстриженными кустами живой изгороди. Здесь уже чувствовалась какая-то интимность, защищенность от любопытных глаз. Посреди этого зеленого алькова, на прямоугольной каменной плите с тремя ступенями, стояла крашеная лавка.

Заслышав тихий шаркающий звук, леди София остановилась.

— Кто здесь?

В ответ — молчание. Молодая женщина рассмеялась собственной глупости. Это, должно быть, птицы шуршат где-то в ветвях. Сейчас время вить гнезда.

Поднявшись по низеньким ступеням, леди София села на лавку. Она чувствовала себя королевой, восседающей на троне. Молодая женщина полной грудью вдыхала животворящие запахи. Красота парка успокаивала ее взвинченные нервы.

Как ни странно, но леди София скучала по Лондону. Ссора между ней и братьями лежала на ее сердце тяжелым бременем. Она хотела избавиться от этой тяжести… Еще она скучала по Фанни. Если бы только подруга была сейчас рядом с ней! Лорд Габриель может подумать, что его молодая жена сошла с ума, если она признается ему в том, что дом весьма пагубно действует на ее нервы. Даже сейчас леди София не могла избавиться от навязчивого чувства, что за ней следят, хотя отлично понимала: она здесь одна.

Гравий громко скрипел под ногами лорда Рейнекорта…

Когда он осведомился у дворецкого о том, где сейчас его супруга, Винклер направил его сиятельство в расположенный за домом парк. Граф решил, что леди София, судя по всему, предпочла в его отсутствие подышать свежим воздухом. Нельзя сказать, чтобы он хоть в малейшей степени на нее обижался. Лорд Габриель помнил, что прошли долгие годы, прежде чем он сам смог, заходя в гостиную, не содрогаться, вспоминая о происшедших в этой комнате убийствах. Надо было бы дать леди Софии больше времени свыкнуться с мыслью, что Эдисон-Парк станет со временем ее домом, но полуночный визит лорда Рейвеншоу в его столичную резиденцию спутал графу все карты.

До тех пор пока ее братья не смирятся с замужеством леди Софии, ей будет безопаснее в деревне. Ему только следует убедить жену в своей правоте.

Лорд Габриель обнаружил леди Софию сидящей на лавке в глубине парка. Он обогнул несколько рядов живой изгороди и быстрым шагом направился к жене.

— День добрый, ваше сиятельство.

— Габриель!

Радостная улыбка Софии наполнила теплом его сердце.

Женщина встала с лавки и, сойдя с возвышения, устремилась к мужу. Лорд Габриель молча раскрыл ей свои объятия. Они встретились у подножия каменной плиты. Без колебаний леди София повисла у него на шее.

— Ты по мне скучала? — шутливо осведомился он.

— Ужасно.

София отстранилась и сжала руку мужа в ладонях. Вместе они вновь поднялись на возвышение и уселись на лавке.

— А ты обо мне думал?

Для мужчины, который еще совсем недавно был уверен, что никогда, ни за что в жизни больше не женится, Габриель слишком часто думал о своей жене. Это даже пугало.

Он притянул Софию к себе и посадил на колени.

— Пару раз… ну, может, трижды… — промурлыкал лорд Габриель на ухо любимой.

Затем граф страстно поцеловал жену в губы.

Леди София ответила на его поцелуй с непринужденной сладострастной невинностью, которую он начинал ценить. Недостаток опыта красавица компенсировала бурным темпераментом. Когда лорд Габриель наконец-то оторвался от ее губ, лицо леди Софии порозовело. Она тяжело дышала.

— Тебе нравится парк, женушка?

София скосила глаза на правую руку мужа, которая невзначай забралась в лиф ее платья.

— Здесь очень мило, муженек.

Лорд Габриель, нежно прикоснувшись к ее соску, вытащил руку из выреза корсажа. Хотя графу ужасно хотелось заняться любовью прямо сейчас, на лавке, он все же, собрав волю в кулак, сдержался. Не для этого он разыскивал графиню.

— Надеюсь, ты не обиделась на меня за то, что я вынужден был тебя покинуть? — спросил Габриель, целуя леди Софию в шею.

Женщина оглянулась и посмотрела мужу в лицо, желая понять, не насмехается ли он над ней. Нет, похоже, не насмехается.

Она пожала плечами и сказала:

— Наш брак будет крайне неудачным для нас обоих, если я стану обижаться каждый раз, когда дела будут вынуждать тебя к отлучкам.

Лорд Габриель почесал бровь.

— Ты счастлива, София? Будь со мной предельно откровенна. Беатриса многое от меня скрывала, и это не принесло пользы никому из нас. Пострадали мы оба. Винклер сказал, что во время моего отсутствия произошло несколько маленьких… недоразумений, которые… расстроили тебя.

Леди София нахмурилась.

— Ты приказал слугам следить за мной?

— Не выдумывай, — легонько укусив ее за мочку уха, сказал лорд Габриель. — Винклер просто обеспокоен состоянием твоего здоровья… особенно после падения… Почему ты ничего мне не сказала?

Лицо жены вспыхнуло от негодования.

— Ты хочешь знать почему? Потому что я хожу по дому с грацией коровы! Ты и сам знаешь о моем недуге. Припоминаю, что во время нашей первой встречи ты даже назвал меня самой неловкой особой из всех, с кем сводила тебя судьба.

Сине-зеленые глаза леди Софии вспыхнули гневом.

— Согласен, в тот вечер я был ужасным невежей, — желая успокоить ее, сказал лорд Габриель.

Он нежно погладил жену по руке. У графа Рейнекортского не хватало жизненного опыта, когда речь заходила об успокоении рассерженной женщины. Прежде лорд Габриель никогда не снисходил до таких пустяков. В конце концов, он совсем не хотел ее обидеть.

— А что насчет запертой двери сегодня утром? — спросил Габриель. — Экономка сказала, что тебе показалось, будто тебя заперли в гостиной.

Нижняя губа Софии вздрогнула.

— Я ошиблась… хотя я могла бы поклясться, что…

В ее голосе чувствовалось сильное эмоциональное напряжение. Она нервно мотнула головой.

— Ничего страшного не произошло, Габриель. Просто я не отдавала себе отчета в том, что этот дом очень старый: двери в нем могут перекашиваться, а доски пола — поскрипывать. Жаль, что я подняла панику на пустом месте.

Женщина выдавила из себя некое подобие улыбки.

— Не нужно было идти в гостиную.

Улыбка леди Софии мгновенно угасла. Она хотела выскользнуть из объятий мужа, но лорд Габриель лишь крепче прижал ее к себе. У него возникло необъяснимое чувство, что если сейчас он выпустит Софию из своих объятий, то потеряет ее навсегда. Возможно, он допустил ошибку, привезя жену в Эдисон-Парк. Родовое поместье Рейнекортов было свидетелем многих смертей. Его собственная мать, дойдя до полного отчаяния, совершила самоубийство. Спустя много лет леди Беатриса погибла по неосторожности, пытаясь сбежать от своего мужа.

— Я понимаю, что прошу у тебя слишком многого, София, — прижимая губы к уху жены, произнес лорд Габриель. — Пожалуйста, доверься мне. Мы не сможем изменить трагическую историю Эдисон-Парка, но, по крайней мере, в наших силах скрасить грусть прошлого радостью настоящего.

Леди София повернула голову. Их губы почти встретились.

— Дом пугает меня.

Габриель потерся носом о ее нос.

— Это всего лишь неодушевленное строение, София. Ничто в нем не может причинить вред человеку. Прошу, доверься мне. Жить здесь вполне безопасно.

Сине-зеленые глаза женщины блеснули.

— Я знаю, — тихим голосом произнесла она.

Лорд Габриель крепко обнял жену, удивляясь тому, как хорошо у него сейчас на душе. Не стоит портить очарование момента, признаваясь Софии в том, что сегодня вечером неотложное дело вновь гонит его из дома: верный человек сообщил графу, что лорда Рейвеншоу видели в деревенской таверне. Если в голову брату Софии пришла глупая мысль попытаться похитить сестру из дома ее мужа, то будет лучше, если он разберется со Стефаном еще до того, как тот начнет осуществлять свой идиотский план.

Лорд Габриель намеревался, не церемонясь, просто-напросто хорошенько поколотить невежу.

Не успели утихнуть клятвенные заверения Габриеля защищать и охранять ее покой, как муж снова уехал. Сказав напоследок, что это дело жизни и смерти, он страстно поцеловал супругу на глазах у дворецкого и быстрым шагом вышел из дома.

На этот раз леди София обиделась на него по-настоящему…

Медленно тянулись минуты, сливаясь в часы ожидания…

Царящая в доме тишина давила на нее. Чтобы отвлечься, графиня написала Фанни и Джулиане. Потом принялась за письмо братьям, но оставила его незавершенным. Леди София не собиралась извиняться за то, что вышла замуж за лорда Рейнекорта. Женщина надеялась, что если она сможет убедить своих братьев в том, что ее муж — отнюдь не то мерзкое чудовище, каким его считают в свете, то примирение рано или поздно наступит.

Звук закрывающейся внизу двери встревожил леди Софию. Неужели вернулся Габриель? Взяв в руки тросточку, она подошла к каминной полке и взглянула на часы. Слуги уже давно пошли спать, так что, кроме нее, встречать мужа просто некому.

Сожалея, что не может оказать супругу достойный прием, леди София направилась к двери своей спальни, желая встретить лорда Габриеля распахнутыми объятиями.

Он не виноват, что дом произвел на нее такое тягостное впечатление.

— Габриель! — спускаясь по лестнице, негромко позвала леди София.

В ответ — лишь тишина.

К счастью, дворецкий приказал оставить в комнатах зажженные масляные лампы. Дойдя до второй лестничной площадки, леди София нахмурилась. Она перегнулась через перила. В холле никого не было.

Где же Габриель?

Вдруг молодая женщина спохватилась и настороженно посмотрела на закрытую дверь слева. За ней была гостиная. Габриель прав: ей надо набраться смелости и войти туда. Впрочем, сейчас не время испытывать собственную храбрость. Решив вернуться обратно в свою спальню, леди София отвернулась от ведущей в гостиную двери.

Она успела заметить лишь мелькнувшую тень. Удар по голове был быстрым и сильным. Не успев издать даже писка, женщина упала на пол. Свет померк, и леди София потеряла сознание.

Она очнулась от страшной головной боли. Казалось, рассерженные пчелы немилосердно жалят ее в голову. Несколько минут понадобилось леди Софии на то, чтобы понять: она — в гостиной. Как она сюда попала? Где Габриель?! Женщина мотнула головой, стараясь отбросить спадающие на лицо пряди. Почему ее волосы распущены? Она что, оступилась и упала? Когда она была без сознания, кто-то усадил ее в кресло, не по доброте душевной, а чтобы легче было связать ей руки за спиной. Ослабевшая леди София несколько раз дернулась… Бесполезно. Она попробовала пошевелить ногами… Напрасно. Каждая нога была привязана к ножке кресла…

— Тебе не следовало сюда приходить.

Женщина вела себя так тихо, что леди Софии поначалу показалось, что она одна в гостиной. Одетая в странного вида мешковатую женскую сорочку и мужские бриджи, незнакомка стояла перед большим зеркалом, висевшим на противоположной стене, и меланхолично наматывала на пальцы пряди тронутых сединой длинных черных волос. Затем незнакомая женщина пришпилила закрученные в локоны волосы булавками, которые она, судя по всему, выдернула из волос леди Софии.

— Кто вы? — спросила графиня, про себя проклиная пляшущие перед глазами тени, мешающие ей лучше разглядеть странную женщину.

— У меня мало времени на глупости, дорогая. Габриель скоро вернется, а мне еще многое надо сделать, — сказала незнакомка, в последний раз поправляя свою прическу.

Затем она развернулась и посмотрела на леди Софию.

— Ты знаешь, кто я.

Сбитая с толку, молодая женщина отрицательно покачала головой. Она сразу же пожалела об этом: резкая боль пронзила все ее тело.

— Извините, мадам, но я не помню, чтобы мы встречались. Кто вы?

— Глупая гусыня, — проворчала незнакомка.

Она подошла ближе. Только тогда леди София заметила в ее руке направленный на нее пистолет.

— Наверное, я тебя слишком сильно ударила по голове. Называй меня графиней Рейнекортской.

Ужас исказил лицо леди Софии. Боль сжала стальными тисками колотившееся в груди сердце.

— Бе-бе-атриса, — заикаясь, промолвила она.

Неужели секреты ее мужа куда более неприглядны, чем ей казалось вначале?

Незнакомка нахмурилась. Что-то в выражении ее лица, в наклоне головы показалось леди Софии смутно знакомым. Царящая в голове сумятица мешала молодой женщине сосредоточиться.

— Беатриса мертва, — наконец сказала незнакомка. — Она умерла давным-давно. Нет, я — леди Колетта, мать Габриеля.

Облизав пересохшие губы, леди София поморщилась от очередной вспышки головной боли.

— Не может быть. Мать Габриеля умерла, когда он был еще маленьким. Мне говорили, что она покончила жизнь самоубийством.

Женщина, которая утверждала, что приходится ей свекровью, смотрела на леди Софию пустыми, лишенными жизни глазами. В них угадывалось безумие.

— Я хотела, но мой муж нашел меня всю в крови и без сознания. Он залечил мои раны и запер в покинутом арендаторами доме. Муж нанял служанок, чтобы они заботились обо мне, и очень хорошо платил за их молчание. Только позже я узнала, что он рассказал всем, включая моего дорогого сына, что я мертва.

Леди София вспомнила, как Габриель однажды сказал ей, что слуги верят в то, будто призрак его матери бродит по землям, принадлежащим Рейнекортам. На этот счет у лорда Габриеля не сложилось твердого мнения. С одной стороны, он верил в существование загробной жизни, а с другой — относился к рассказам о привидениях с изрядным скепсисом… Теперь леди София понимала, откуда взялись эти суеверия: отец Габриеля, избавившись от психически больной жены, объявил всем, что та покончила жизнь самоубийством. Не стали ли угрызения совести за учиненное беззаконие тем червем, который исподволь подтачивал здравомыслие старого лорда Рейнекорта, пока он не убил ее родителей, а потом не застрелился сам?

Молодая женщина вздрогнула, когда леди Колетта поправила белокурые пряди, спадающие ей на лицо. Волосы за левым ухом слиплись.

«Должно быть, засохла кровь», — подумала София.

— Плохо, что ваш супруг поступил с вами так жестоко, миледи, — сказала леди София. — Габриель до сих пор вспоминает вас.

Вдовствующая графиня отшатнулась и прижала сжатую в кулак руку к голове.

— Знаю… знаю… — запуская пальцы в свои небрежно собранные волосы, произнесла она. — Не скоро я смогла вернуться домой.

Еще одна прядь посеребренных сединой черных волос выбилась из прически. Глаза сумасшедшей затуманили слезы, вызванные душевными мучениями и жалостью к себе.

— Ты должна мне верить, — добавила вдовствующая графиня. — Мне приходилось быть хитрой… очень хитрой…

Сколько лет мать Габриеля провела в заточении? Шестнадцать? Семнадцать? Полная изоляция должна была полностью расстроить и без того больной разум несчастной, доведя ее до полного безумия. Леди София вздрогнула, склонив голову набок и пристально всматриваясь в лицо немолодой уже женщины. То, что сейчас ей приходилось беседовать с «призраком» леди Колетты, доказывало, что сумасшедшая не так уж проста.

— Полагаю, ваш муж и не догадывался, что вы время от времени убегаете из-под надзора слуг?

Леди Колетта выпрямилась. Горестное выражение в мгновение ока исчезло с ее лица. Она улыбнулась молодой женщине.

— Однажды он узнал об этом…

— Я знаю твой секрет. Я знаю, что он тебя обидел.

Леди София не посчитала нужным скрыть свое замешательство.

— Кто? Лорд Стефан? Он был не в себе, когда запер меня в спальне.

Молодая графиня сжала онемевшие руки в кулаки. Веревки крепко стягивали запястья. Она находилась в полной власти этой странной женщины.

— Я имею в виду лорда Рейнекорта, — грустно сказала сумасшедшая. — Он рассказывал мне все свои секреты, когда думал, что от меня все равно ничего больше не зависит.

Возможно ли, что леди Колетта была в доме в тот вечер, когда убили ее родителей? Видела ли она, как старый граф Рейнекортский ударил шестилетнюю Софию, разбуженную громкими криками?

— Вы говорите, что лорд Рейнекорт меня обидел? — стараясь сохранять спокойствие, спросила леди София. — Вы видели, как он меня бил?

— Бил, — повторила за ней леди Колетта. — Большинство женщин неравнодушны к вниманию лорда Рейнекорта. По крайней мере, он часто хвастался мне этим. Да… да… Временами он бывает груб… очень груб… Ты боролась, когда он повалил тебя на кровать и попытался забраться под юбки?

Боже правый! Глаза леди Софии расширились, когда она с ужасом осознала, что леди Колетта говорит о ее матери.

— Нет. Вы ошибаетесь. Лорд Рейнекорт был другом моего отца. Он никогда бы не позволил себе вступить в связь с его женой, — возмутилась леди София, даже не желая рассматривать возможность того, что отец Габриеля напал на ее мать.

«Я не верю этому… А если она права?»

«Нет», — тотчас же отогнала София от себя эту мысль. Она отказалась верить бреду сумасшедшей женщины. За такое низкое предательство ее отец должен был убить старого лорда Рейнекорта…

Убить.

Леди София выпрямилась. Раньше она, как и все, считала, что отец Габриеля убил ее родителей. Что если не он, а ее отец застрелил свою жену и друга перед тем, как покончить жизнь самоубийством?

— Ты знаешь правду.

После сильного удара по голове леди София чувствовала себя слишком слабой и сбитой с толку.

— Леди Колетта! Вы знаете, кто я? Я София, дочь леди Рейвеншоу, — сказала она, надеясь развеять помрачение, которое поразило разум пожилой женщины.

— София…

Сумасшедшая подошла к креслу и встала на колени перед связанной молодой женщиной. Ее лицо озарила легкая улыбка.

— Я помню тебя. Ты была таким милым ребенком.

Старая графиня погладила ее по щеке. Леди София собрала волю в кулак, чтобы не отпрянуть.

— У меня болят запястья. Не могли бы вы развязать мне руки? Я хочу поговорить с вами о маме. Слуги уже разошлись, но я могу заварить чай. Вместе мы дождемся возвращения вашего сына.

— Ч-а-й, — медленно поднимаясь с пола, произнесла леди Колетта. — Нет… нет… Это будет неразумно с моей стороны. А вдруг ты добавишь в мою чашку сонный порошок?

— Нет. Я не буду этого делать, — поспешно заверила сумасшедшую леди София.

Где сейчас люди, в обязанности которых входило присматривать за больной? Должно быть, они годами подсыпали ей в пищу и питье одурманивающие зелья. Так им легче было добиться от нее послушания.

Лицо сумасшедшей приняло лукавое выражение.

— Ты коварна. Как тебе удалось женить на себе моего Габриеля?

— Вы ошибаетесь! Лорд Габриель предложил мне руку и сердце для того, чтобы спасти меня…

От досады молодая женщина готова была откусить себе язык за то, что чуть было не дала сумасшедшей еще один повод оставить ее привязанной к креслу. Она с трудом перевела дух.

— Лорд Габриель любит меня. Он будет в отчаянии, если вы причините мне хоть какой-нибудь вред.

— Его горе скоро пройдет. Я не могу позволить, чтобы мой сынок страдал из-за очередной неверной жены.

Леди Колетта отшатнулась от связанной женщины. Ее голова вертелась из стороны в сторону, как будто старая графиня что-то искала. Дуло стиснутого в ее руке пистолета задело высокую четырехугольную вазу, и та со звоном упала на пол. Обе женщины вскрикнули, испуганные громким звуком бьющегося фарфора.

— Миледи! Я люблю вашего сына!

— Ложь!

Опустив с грохотом пистолет на столешницу, сумасшедшая подняла с пола острый, словно лезвие, осколок фарфора и приставила его к горлу невестки.

— А что насчет ребенка, которого ты носишь в своем чреве?!

— К-какого ребенка?! — взвизгнула леди София, отдергивая голову от осколка, зажатого в руке безумной женщины.

Она что, принимает ее за первую жену Габриеля?

— Мадам, я не Беатриса! Я София! Помните?! Я не беременна… не беременна…

Леди София ойкнула, когда острие слегка царапнуло ее по шее. Сладкий поцелуй смерти! Ей стало больно. Молодая женщина всхлипнула.

Сумасшедшая, пошатываясь, повернулась к зеркалу, которое снова привлекло ее внимание.

Вместе с болью пришла кристальная ясность ума. Леди София тяжело дышала.

Значит, отцом ребенка Беатрисы был не ее муж.

— Лорд Габриель знал, что ребенок не от него?

Осколок со звоном упал на пол. Леди София быстро заморгала, стряхивая висящие на ресницах слезы. Затем она искоса посмотрела на свекровь. Леди Колетта прикоснулась рукой к зеркалу.

— Мой сын знал, — глухим голосом произнесла старая графиня.

Сумасшедшая уставилась на свое отражение и провела рукой по скуле.

— Я подслушала, как они ссорились однажды поздно вечером. Габриель напился и вел себя так же агрессивно, как и его отец. Беатриса собрала свои вещи. Ее родители хотели, чтобы она вышла замуж за Габриеля ради его титула. Дурочка уже успела согрешить с другим мужчиной, но у того не было ни общественного положения, ни богатства, которых так жаждали Бурарды.

— Беатриса знала, что беременна, когда приняла предложение лорда Габриеля? — спросила леди София.

Оставшись недовольной своим отражением, леди Колетта отвесила зеркалу пощечину.

— Беатриса соблазнила моего сына, обманула его, заставила поверить, что легла в его постель девственницей. Когда Габриель узнал, что его жена беременна, у него не возникло ни малейшего подозрения.

Раньше леди София испытывала жалость к бедняжке Беатрисе, которую чуть ли не насильно выдали замуж за нелюбимого человека, но теперь это чувство исчезло в мгновение ока. Ведь Габриель по-настоящему влюбился в эту девчонку. Как низко было со стороны Беатрисы и ее родителей воспользоваться его чувствами!

Леди София облизала губы. Слова сумасшедшей графини и сведения, полученные от самого Габриеля, перепутались у нее в голове, словно кусочки какой-то головоломки.

— Вы говорите, что видели, как лорд Габриель и леди Беатриса ссорились в ту последнюю, роковую ночь. Как же вам удалось остаться незамеченной?

Леди Колетта вновь подошла к связанной невестке.

— У этого дома много секретов. Более столетия назад пожар уничтожил одно крыло.

К ужасу молодой женщины, сумасшедшая взяла со стола пистолет.

— Во время реконструкции прапрадед Габриеля приказал сделать тайные ходы в стенах. Своей жене он сказал, что заботится о безопасности семьи, но на самом деле, как и все мужчины семейства Рейнекортов, заботился только о собственных интересах. Эти тайные ходы помогали ему скрыть от жены многочисленные интрижки со служанками и гостьями его дома.

Несомненно, муж графини также пользовался этими ходами. А как насчет Габриеля? Знает ли он о скрытых в стенах ходах? Вряд ли. Тайна, вполне вероятно, умерла вместе с его отцом.

— Вы все время следите за сыном?

Было крайне неприятно осознавать, что со времени их приезда в загородное поместье сумасшедшая графиня следила за ними. Как часто леди Колетта, словно не живое существо, а бесплотный призрак, неслышно скользила по тайным ходам, наблюдая за их личной жизнью? Свидетелем каких интимных моментов она стала? Видела ли безумная старуха, чем новобрачные занимались в спальне?

— Да.

Леди София вздрогнула, не сразу поняв, что сумасшедшая ответила на поставленный ею вопрос. Вот как! Глаза молодой женщины сузились. Она наблюдала за тем, как леди Колетта нервной походкой расхаживает перед ней.

— Хочешь знать, что на самом деле произошло в ту ночь, когда Беатриса упала и сломала себе шею?

Старая графиня потерла висок сжатой в кулак рукой.

— Нет… Я не могу об этом говорить… Это будет неправильно… Тайны должны оставаться тайнами!

Леди София поджала губы. Она была на грани истерики.

— В тот вечер Габриель был слишком пьян и не помнит, что случилось после того, как он угрожал Беатрисе и запретил ей даже думать о побеге. В глубине души он боится, что мог в бессознательном состоянии убить свою жену. Думаю, именно из-за этого он не решается открыто защищать свое доброе имя перед Бурардами и всеми остальными, кто за спиной называет его убийцей. Вы говорите, что наблюдали за вашим сыном, но я осмелюсь задать вам следующий вопрос: где вы были, когда Габриель больше всего нуждался в вашей помощи? Как вы могли стоять в стороне и наблюдать за тем, как он страдает? Почему вы не открылись? Почему не рассказали ему правду, ведь это могло снять камень с его души?

Леди Колетта развернулась и бросилась к привязанной к креслу невестке. Леди София взвизгнула от страха. Сумасшедшая зарычала и вцепилась руками в подлокотники кресла. Безумие в глазах старой графини пронзило пелену, застилающую взор молодой женщины. Она опустила глаза. Хотя палец сумасшедшей был не на спусковом крючке, дуло зажатого в руке леди Колетты пистолета нацелилось ей прямо в живот.

— Правда не снимет камень с души моего сына… Да и тебе не поможет, дорогуша.

 

Глава 22

Губы леди Софии задрожали. Она старалась выговорить немыслимые слова:

— Вы никогда не убедите меня, что Габриель убил Беатрису.

Она отказывалась этому верить. Нет, она, конечно, не была столь наивна, чтобы считать, будто ее муж не способен на насилие. Леди София была свидетельницей вспышки гнева лорда Габриеля, когда Стефан застал их целующимися в парке особняка Харперов. Но одно дело драться со своим будущим шурином, и совсем другое — хладнокровно убить собственную жену.

— У меня нет ни малейшего желания убеждать тебя, дорогуша. Габриель не убивал свою жену. — Леди Колетта сделала паузу и закончила: — Ее убила я.

Вглядываясь в бездонные темные глаза сумасшедшей, нетрудно было поверить, что она способна на убийство.

— Габриель пришел к Беатрисе в ту ночь, — сказала старая графиня, отпустив подлокотники кресла, и принялась ходить вокруг связанной невестки. — Сын пришел вразумить ее… и запугать. Если бы он задержался и утопил свое недовольство в бренди, то Беатриса, вполне возможно, успела бы сбежать из поместья со своим маленьким секретом.

Ребенок.

Софию осенило.

Повернув голову, она спросила:

— И тогда Беатриса призналась Габриелю, что ребенок не от него?

— Не стоит недооценивать мужчину, носящего титул графа Рейнекортского. Разве ты не почувствовала его мужскую силу? — без тени смущения спросила леди Колетта. — Тебе ведь было больно, когда он повалил тебя на кровать? Я помню, как ты кричала, когда мой сын в тебя входил. Со стороны это выглядело очень грубо.

— Миледи, — только и смогла вымолвить леди София.

Она не знала, как себя вести, чтобы не разозлить сумасшедшую. Что она имеет в виду? То, что Габриель в гневе набросился на свою жену? Или безумная путает давно минувшие события с тем, что случилось за последние две недели? Неужели леди Колетта наблюдала за тем, как ее сын занимается любовью с ней, Софией?

В любом случае сложившееся положение вещей очень ее пугало. Мать Габриеля была душевнобольной женщиной, которая действовала порывисто и крайне непоследовательно. Взгляд леди Софии остановился на зажатом в руке сумасшедшей пистолете. Она опасна, очень опасна. Уже одно то, что леди Колетта ударила по голове свою невестку, а затем привязала бесчувственное тело молодой женщины к креслу, лишало старую графиню всякого сочувствия со стороны ее жертвы.

Вдруг сумасшедшая замолчала.

— Извини, — пробормотала она, казалось, самой себе.

— Мои руки, миледи, — приподнимая затекшие плечи, взмолилась леди София.

Она скосила глаза вправо. А вдруг сумасшедшая все же развяжет ей руки?

— А-а-а… да… милочка…

Молодая женщина не поверила своему счастью, когда свекровь, обойдя кресло, прикоснулась пальцами к связанным запястьям пленницы. София затаила дыхание, ожидая…

Ничего.

— Потом… может быть, — донесся из-за спины голос леди Колетты.

Выпрямившись, она вышла из-за спинки кресла.

Леди София уже готова была гневно заорать на нее, но, к счастью, вовремя спохватилась. Где Габриель? Почему его до сих пор нет?

А если?..

У нее перехватило дыхание при мысли о том, что леди Колетта могла сделать со своим сыном. Молодая женщина тяжело сглотнула, отгоняя страшную мысль и желание завопить. Глупо поддаваться беспочвенным страхам. Жизни ее мужа ничто не угрожает. Просто по неизвестной ей причине лорд Габриель выбрал именно эту ночь, чтобы задержаться по делам вне дома.

— Что произошло с Беатрисой?

На самом деле леди Софии совсем не хотелось знать ужасные подробности этого грязного преступления, но чем дольше сумасшедшая свекровь смотрела невидящим взглядом на стену гостиной, тем сильнее одолевал ее страх. Безумная женщина, казалось, была на грани очередного приступа. Леди София молила Бога, чтобы ее свекровь не подумала, что и она собирается бросить ее сына, а значит, лучше избавить Габриеля от предстоящих ему страданий.

— Развод был немыслим, — после нескольких минут молчания наконец произнесла леди Колетта. — Никто из рода Рейнекортов не опозорит своего имени разводом.

«Нет, лучше уж убить», — пронеслось в голове Софии, но она благоразумно прикусила язычок.

— Как можно было предположить, Габриель, словно полоумный, выскочил из спальни жены, когда Беатриса сказала ему, что отцом ребенка является не он. Она упала на матрас и смеялась… смеялась… — произнесла леди Колетта, покачивая головой из стороны в сторону, словно не веря в глупость Беатрисы. — Она сказала моему сыну, что теперь он достоин своего отца и мой покойный супруг гордился бы им.

Мышцы молодой женщины свело судорогой. Леди София напряглась. Ее взгляд неотрывно следил за спиной свекрови.

Как, должно быть, задело леди Коллету это сравнение!

Сумасшедшая вздрогнула.

— Габриель спросил Беатрису, чего она от него хочет. Эта бесстыдница заявила, что титул мужа и деньги у нее уже есть. Теперь ей нужна свобода.

«Чтобы воссоединиться со своим любовником».

Каким же ударом по самолюбию лорда Габриеля должно было стать открытие, что женщина, которую он любил всем сердцем, намеренно заманила его в силки брака лишь для того, чтобы по прошествии некоторого времени понять, что быть графиней Рейнекортской не так уж и приятно!

— Габриель отпустил свою жену?

— Она сломала моего сына, — горестным голосом заявила леди Колетта. — Ее ложь… ее ненависть… У него ничего не оставалось… только боль… Габриель сказал, что, родив ребенка, она может уезжать из его дома… на все четыре стороны… Рейнекорты переживали и не такие скандалы, как побег неверной жены.

Сказанные сумасшедшей слова вполне могли принадлежать Габриелю. Леди София не знала, чему верить. Либо безумная свекровь на самом деле подслушала последнюю ссору сына с Беатрисой, либо больное воображение леди Колетты отыскало оправдание ее ненависти к мертвой невестке.

Как бы то ни было, а одного обстоятельства никак нельзя отрицать: смерть леди Беатрисы избавила графа от многих неприятностей… особенно от рождения ребенка… Почему же лорд Габриель в таком случае предложил ей, Софии, выйти за него замуж? Почему пожертвовал свободой ради того, чтобы она избавилась от тирании братьев? Ведь это было рискованно. Их союз мог обернуться еще одним браком без любви.

Впрочем, с самого начала существовало определенное отличие.

Беря Беатрису в жены, лорд Габриель был безумно в нее влюблен. Во второй раз он не повторил этой ошибки. Он предложил Софии плотскую любовь, дружбу и покровительство, но только не всепоглощающую страсть. Любовь в истинном смысле этого слова не стала частью заключенного между ними соглашения.

Леди София постаралась отогнать неприятную мысль. Хотя Габриель с готовностью исполнял супружеские обязанности и выказывал молодой жене все возможное уважение, леди София не могла отделаться от чувства, что часть его души как бы не участвует в пиршестве страсти, а остается отрешенной. Даже когда в порыве страсти она признавалась Габриелю в любви, он никогда не отвечал ей такими же высокопарными словами. Леди София прекрасно понимала, что не ложная гордость мешает ему выразить свои чувства. Быть может, свекровь права, утверждая, что Беатриса «сломала» ее сына?

Лорд Габриель не влюблен в нее по-настоящему.

Почувствовав внезапное удушье, леди София закашлялась. Ее грудь полоснуло острой сердечной болью. По крайней мере, муж никогда ей не лгал. Пережив предательство первой жены и ее страшную ложь, лорд Габриель ни за что не допустит, чтобы его обманули еще раз.

— Мадам, я никогда не предам вашего сына.

Леди Колетта развернулась и посмотрела на невестку.

— Мне кажется, что жестокость — первородный грех человечества, а доброте надо учиться.

Леди София тяжело вздохнула.

— И вы решили научить Беатрису доброте?

Вопрос удивил старую графиню.

— А чего я могла бы этим добиться? Мой сын уже был связан с этой авантюристкой узами законного брака. — Взгляд леди Колетты подернулся влагой, и ее глаза напомнили Софии зеркало полуночного озера. — Беатриса хотела обрести свободу и сделать свое дитя наследником Рейнекортов. Взяв ее в жены, Габриель, не желая того, признал чужого ребенка своим законным наследником… или наследницей. Никто не сомневался, что Беатриса беременна от него. Люди верили, что она носит под сердцем наследника рода Рейнекортов. Что мне еще оставалось делать?.. Я не могла допустить, чтобы свершилась такая чудовищная несправедливость!

— Габриель говорил мне, что произошел несчастный случай. Беатриса оступилась и неудачно упала…

Леди Колетта отрицательно покачала головой.

— После того как Габриель вышел из ее спальни, Беатриса забаррикадировала дверь столом. Каково же было ее удивление, когда девчонка увидела, что не одна в комнате. Она побежала к двери, споткнулась и ударилась головой о столбик кровати. Все было так, как говорится в официальном заключении судьи. От удара авантюристка почти потеряла сознание. Она лежала на полу, а ее беременное брюхо вздымалось и опускалось в такт дыхания. Мне больно было смотреть на все это. Эта прелюбодейка предала моего сына и опозорила нашу семью. Я…

Глаза сумасшедшей графини сузились. Она уставилась на расстеленный посреди гостиной ковер так, словно наблюдала сейчас за беспомощно барахтающейся Беатрисой, не способной самостоятельно подняться на ноги.

— Я сдавила руками ее горло и не отпускала. Она бормотала лживые слова, пытаясь заверить меня в своей невиновности, но я ей не верила. Она впивалась ногтями в мои руки, но я не ослабляла хватки. Беременность сделала ее такой слабой, что Беатриса не смогла долго бороться со мной. Вскоре все было кончено. Не думаю, что в последние минуты жизни она сожалела о том, что предала мужа.

Леди София закрыла глаза, не желая ничего больше говорить. Слезы, с которыми она так долго боролась, полились из ее глаз. Она оплакивала Беатрису и ее нерожденного ребенка. Как бы жестоко эта женщина ни поступила с Габриелем, смерти она не заслуживала.

Свекровь тихо вздохнула и вытерла подолом сорочки слезы, катящиеся по щекам леди Софии.

— Успокойся, дитя мое…

— Почему вы все мне рассказываете? Почему вы вообще решили… встретиться со мной? — хриплым голосом, превозмогая рыдания, спросила леди София. — Я не Беатриса. Я не собираюсь убегать от вашего сына. Я не беременна от другого. Я не причиню Габриелю никакого вреда.

— Ты и так много чего натворила! — вдруг закричала на нее сумасшедшая. — Ты что, думаешь, что сможешь держать в секрете свои намерения? Я знаю, что ты обманом женила на себе моего мальчика!

— Неправда! — в отчаянии перейдя на крик, воскликнула леди София. — Габриель сам предложил мне вступить с ним в брак. Сначала я… я отказала ему… но он смог меня переубедить… Все так запуталось, а ваш сын… он так убедительно говорил… Черт побери!

Молодая женщина надеялась, что Господь простит ей сквернословие. Не каждый же день ей в голову нацеливают заряженный пистолет.

— А когда ты собиралась рассказать ему о ребенке? — спросила леди Колетта.

Ледяное спокойствие в ее голосе пугало гораздо больше, чем самый неистовый крик.

В висках молодой женщины громко стучала кровь. Уже не впервые сумасшедшая графиня говорила о ребенке. Она что, вновь вспоминает о прошлом, путая ее, Софию, с Беатрисой? Или леди Колетта все же говорит о своей новой невестке? Только совсем недавно София начала подозревать, что, возможно, беременна. Если это так, то ребенок был зачат в первую брачную ночь.

— Вы не понимаете, — возразила леди София, от страха переходя на скороговорку. — Я ничего ни от кого не скрываю. Как мне доказать свою невиновность?

Леди Колетта подошла ближе, вероятно, желая быть уверенной в том, что не промахнется, когда нажмет на спусковой крючок.

— Я обещала, что ты не будешь страдать, — утешила она невестку. — В первый раз тебе было больно. Зажмурься, дорогуша.

«В первый раз! Что за первый раз?!»

— Пожалуйста! — рыдая, взмолилась леди София.

Она отчаянно изгибалась всем телом, стараясь разорвать связывающие ее путы.

— Прочь от моей жены!

Уголком глаза молодая женщина увидела стоящих в дверном проеме Габриеля и Стефана.

«Что здесь делает мой брат?» — удивилась София, переходя от испуга к сильнейшему изумлению.

Оба мужчины выглядели отнюдь не сбитыми с толку… в особенности лорд Габриель. Вся его фигура излучала готовность действовать. Еще никогда леди София не была так рада видеть своего мужа.

— Боже мой, лорд Рейнекорт, — произнесла сумасшедшая. — Что это значит?

Бледность покрывала и без того бескровное лицо его матери.

Лорд Габриель бесстрастно взирал на неопрятную странную женщину, стоящую посреди гостиной его дома. Кто она такая? Он не видел женщин в мужских бриджах с тех пор, как Вейн и Фрост решили позабавиться, переодев двух публичных девок в мужскую одежду и отправившись вместе с ними на театральное представление. Если это шутка, то какого черта эта женщина целится из пистолета Софии в голову?

— Дорогая, ты мне не говорила, что сегодня у нас маскарад.

Лорд Габриель видел, что граф Рейвеншоу вот-вот бросится на странную женщину с пистолетом, поэтому сделал брату Софии успокаивающий жест. Конечно, его состояние можно понять, но для опрометчивых действий время сейчас неподходящее.

Глаза Софии блестели от слез. Сердце Габриеля сжалось.

— Дорогой! Ты был прав, когда говорил мне о бродящем по твоим землям призраке, — сказала леди София мужу.

— О призраке? — нетерпеливо произнес граф Рейвеншоу. — Что за чушь?!

— Кто вы? — не сводя глаз с незнакомой ему женщины, спросил лорд Габриель. — Если вы меня знаете, то к чему этот пистолет? Никто не причинит вам никакого вреда.

Лорд Стефан презрительно фыркнул:

— Говорите за себя!

Лорд Габриель сделал вид, что не заметил заносчивости шурина.

— Если хотите, можете взять серебро или пищу… я не буду вам мешать… Потом вы спокойно покинете мой дом…

«Только перестань целиться из своего чертового пистолета в голову моей жене!» — мысленно добавил он.

Мертвенная бледность сошла с лица вооруженной женщины. Что-то отдаленно знакомое было в этом лице, вот только лорд Габриель никак не мог вспомнить, где же он ее видел. Когда он и граф Рейвеншоу вошли в дом, лорд Габриель думал, что его жена давно уже спит. Они как раз вместе поднимались на второй этаж, желая разбудить молодую женщину и обсудить все накопившиеся между ними недоразумения, когда из гостиной раздался крик леди Софии…

Незнакомая женщина величественно наклонила голову и прищурилась.

— Я знаю вас, лорд Рейнекорт… и вас, лорд Рейвеншоу… Пистолет просто необходим, джентльмены. Вы не вовремя, но все равно… Я все сейчас исправлю…

— Она безумна, — сказала леди София так убедительно, что у Габриеля не возникло и тени сомнения в ее правоте.

— Кто она? — храбро шагнув вперед, спросил граф Рейвеншоу. — Я получу ответ на свой вопрос?!

— Нет! — в один голос закричали обе женщины.

— Не подходи! — заорала леди София на брата с такой страстью, что сразу стало понятно: дело тут нешуточное.

К счастью, граф Рейвеншоу послушался и замер на месте. Тогда лорд Габриель, пользуясь его замешательством, схватил шурина за руку и рывком оттащил назад. Глаза мужчин встретились. Выведенный из себя лорд Габриель как бы говорил своим взглядом: «Твоя неосторожность может стоить Софии жизни».

— Уходите, — взмахнув дулом пистолета, приказала незнакомка. — Это вас не касается.

— Лорд Рейнекорт… — начал было Стефан Рейвеншоу, но Габриель злобным взглядом заставил его замолчать.

Было видно, что волновать эту женщину нельзя ни в коем случае.

— Я даю вам честное слово, мадам, — глядя в неуловимо знакомые глаза, произнес он. — Отойдите в сторону. Сейчас я развяжу жену, а вы спокойно покинете этот дом. Ее жизнь — взамен на вашу свободу.

— Габриель! Ты не понимаешь, — отдергивая голову от прислоненного к ее виску пистолета, дрожащим голосом произнесла леди София. — Она твоя мать.

 

Глава 23

— Моя мать мертва.

Леди София не могла обижаться на недоверие мужа. Из того, что она узнала от Габриеля, его отец был властным, не склонным ни в чем уступать человеком, который с легкостью пускал в ход кулаки, когда жена или сын выводили его из себя. Единственное, что его интересовало, — это политика. Какая мать согласится оставить маленького сына на милость такого чудовища?

— Это правда, Габриель, — произнесла леди София.

Как бы ей хотелось сейчас подойти и обнять своего мужа. Она не знала, пожелает ли ее свекровь раскрыть свою тайну. Софии было все равно. Время секретов прошло.

— Твой отец держал ее взаперти на одной из стоящих на его землях ферме. Слуги заботились о ней и следили, чтобы она не сбежала, а официально лорд Рейнекорт объявил, что его жена мертва.

«Прости», — беззвучно добавила она.

Щеки Габриеля впали. Проступили резко очерченные линии скул. Лорд Габриель отрицательно покачал головой, отказываясь верить, что его отец принял такое бессердечное решение.

— София! Я не знаю, кто эта женщина, но она лжет. Я видел бездыханное тело своей матери. Я видел…

— Мертвую женщину с длинными черными волосами, — сердито сверкнув глазами, закончила за сына леди Колетта. — Думаю, это была какая-то бедная крестьянка.

Лорд Габриель хотел возразить, но вовремя остановился. Прошлое может подождать, а вот настоящее — нет.

— Давайте расставим все по своим местам, мадам, — указывая пальцем на леди Колетту, сказал он. — Мне все равно, кто вы. Хотите называться моей матерью — замечательно. Хотите заявить, что вы Деметра, разыскивающая свою дочь, — еще лучше. Если вы и таите какие-то обиды, то моя жена, во всяком случае, тут ни при чем. Отпустите ее.

— Милый, разве ты не видишь, что она никогда не будет твоей? — заходя за спинку кресла Софии, произнесла сумасшедшая, невзначай поглаживая невестку по волосам.

— Что за бред? — пробормотал себе под нос лорд Стефан.

Лорд Габриель, не отрываясь, смотрел в лицо пожилой женщине.

— Вы только мешаете, граф Рейвеншоу, — отрывисто произнес он.

Леди София прикрыла глаза. Почему бы ее брату не помолчать?! Стефан, казалось, не понимал, что связь леди Колетты с реальностью весьма условна. Один неверный шаг — и вдовствующая графиня может выстрелить.

— Мадам, — протягивая руку вперед, промолвил лорд Габриель. — Вы среди друзей. Можете смело отдать мне пистолет.

— Ты и в ту ночь хотел забрать у меня пистолет.

Сумасшедшая вцепилась в белокурые кудри леди Софии и с силой дернула ее голову на себя. Крик боли заставил лорда Габриеля замереть на месте.

— Тебе это не удалось, — сказала безумная женщина.

Габриель, успокаивая ее, поднял руки.

— В какую ночь?

Леди София вздохнула. Кожу на затылке жгло огнем. Живот предательски сжался, протестуя против грозящей ей смерти.

— Когда убили твоего отца и моих родителей, — ответила за сумасшедшую София. — Леди Колетта была там… думаю…

Она вытянула шею и искоса посмотрела на пожилую женщину.

— Боже правый! Это вы ударили меня той ночью. Я спустилась по лестнице… хотела найти маму… Я увидела своих родителей через открытую дверь гостиной. Лорд Рейнекорт сердито кричал на них…

Ее воспоминания о событиях той ночи оставались смутными, почти иллюзорными, но все же…

— Меня ударили сзади, — вымолвила леди София, только теперь удивляясь, что никому не пришла в голову мысль о том, что в доме мог оказаться посторонний. — Это вы… вы меня ударили…

— Она тогда была совсем маленькой! — наливаясь краской негодования, заорал граф Рейвеншоу. — Ты могла ее убить, сумасшедшая стерва!

Леди София часто заморгала, застигнутая врасплох внезапной вспышкой брата. Впрочем, удивляться было нечему. Та роковая ночь оставила отпечаток на всей их дальнейшей жизни.

— Не нервничайте так сильно, лорд Стефан, — сохраняя видимость невозмутимого спокойствия, попытался унять шурина Габриель. — Подумайте о безопасности леди Софии.

— Да, граф Рейвеншоу, — прошипела леди Колетта. — Подумай о Софии.

Безумная графиня прижала сделанную из орехового дерева рукоятку пистолета к своему виску. Стефан и Габриель, не колеблясь, воспользовались ее минутной слабостью и приблизились к ней еще на несколько шагов. Когда сумасшедшая выпрямилась, они замерли на месте. Глаза пожилой женщины вспыхнули гневом.

— Как ты можешь ее защищать, зная, что она тебя предала?

Не зная, как ему поступить, лорд Стефан вопросительно посмотрел на зятя и пожал плечами.

Леди София бросила украдкой взгляд на лорда Габриеля. На лице мужа она прочла недоумение.

— Что? Тебе нечего сказать? — насмешливо спросила леди Колетта.

— Осторожнее, Габриель, — тихим голосом предупредила мужа леди София, когда тот вознамерился подойти еще ближе. — Разве ты не видишь, что все актеры заняли свои места? Все как прежде: лорд Рейнекорт, лорд Рейвеншоу и женщина из рода Рейвеншоу…

А еще леди Колетта.

История повторяется. Сумасшедшая графиня вновь переживала ту страшную ночь, которая закончилась бойней. И сейчас смерть стояла на пороге гостиной.

Лорд Габриель не хотел верить, что стоящая возле Софии женщина — его мать. После смерти леди Колетты его отец убрал портрет своей покойной жены из картинной галереи. Сын тогда думал, что причиной такого поступка могла послужить душевная боль от потери любимой супруги, но теперь он не был в этом уверен. Лорд Габриель уже забыл, как выглядела его мать. Все, что у него осталось, — неясные воспоминания.

Стоящая за спинкой кресла пожилая женщина была совсем не похожа на черноволосую красавицу, которую он изредка видел в своих снах. Локоны цвета воронова крыла посеребрила седина. Горечь обескровила губы. Морщины избороздили некогда гладкое, полное жизни лицо. Больше всего лорда Габриеля пугали горящие, окруженные темными кругами глаза пожилой женщины. Ему совсем не нравилось то, как назвавшаяся его матерью сумасшедшая смотрит на леди Софию.

Лорд Габриель очень боялся за свою жену. Он видел миниатюрный портрет ее матери, леди Рейвеншоу, стоящий на туалетном столике в ее спальне. Сходство между двумя женщинами было поразительное, а вооруженная сумасшедшая, казалось, была одержима прошлым.

Он хотел дать жене знак, что понял, на что она намекает, но не решился. Леди София вряд ли что-нибудь увидит. Тройное убийство Рейнекорта-Рейвеншоу, которое на протяжении долгих лет обсуждалось в высшем обществе, не было, по правде говоря, раскрыто. Все, включая самого лорда Габриеля, приняли на веру голословное утверждение, что его отец стал открыто домогаться леди Рейвеншоу. Возникшая из-за этого ссора между мужчинами закончилась двойным убийством и одним самоубийством.

Никто не заподозрил, что на месте злодеяния был еще один человек. Никто не подумал, что настоящий убийца, безжалостно расправившись с тремя людьми и оставив шестилетнюю Софию на пороге смерти, мог спокойно покинуть особняк.

— На этот раз вам ничего не удастся, — произнес лорд Габриель, переводя взгляд со своей жены на шурина.

Он очень надеялся, что лорд Стефан не потеряет голову и не погубит свою сестру. Леди Колетта рассмеялась.

— Если хочешь, можешь попытаться отобрать у меня пистолет, — сказала сумасшедшая графиня сыну.

Она приставила дуло к виску леди Софии.

Лорд Габриель подумал, что эта изнуренная, опустошенная женщина долгие годы страдает от несправедливости, содеянной ее мужем. Пришло время положить конец длящемуся столько лет безумию. Не важно, чего это будет стоить.

— У вас один пистолет, мадам, — стараясь не обращать внимания на тихое всхлипывание жены, сказал лорд Габриель. — Вы не сможете убить нас всех.

Лорд Стефан кашлянул, привлекая к себе внимание сумасшедшей.

— Сегодняшняя ночь совсем не похожа на ту, когда вы убили моих родителей.

В его ухмылке не было и тени веселости. Он храбро ступил вперед, провоцируя леди Колетту на выстрел.

Лицо сумасшедшей передернулось от нервного тика.

— Я не буду стрелять в тебя, граф Рейвеншоу. Лучше я убью ее.

Сердце лорда Габриеля готово было выскочить из груди. Он хотел вмешаться в разговор, но лорд Стефан опередил его.

— Нажмете на спусковой крючок — и я вас убью, мадам.

— Смелые слова. — Вздернув подбородок, леди Колетта пристально уставилась ему в лицо. — Но вряд ли они соответствуют истине. Дуло моего пистолета прижато к ее спине. Не стоит сейчас думать о мести. В любую секунду я могу выстрелить, и тогда вам не останется ничего иного, как поднять ее труп с пола и колыхать его в своих объятиях.

Леди София закусила нижнюю губу и отрицательно замотала головой.

Лорд Габриель решил не утешать жену. Слишком многое было поставлено на карту. Главное сейчас — продолжать разговор, пока сумасшедшая не допустит ошибку.

— Вы тогда взяли с собой не один пистолет, — вслух начал размышлять он. — Как вы застрелили лорда Рейвеншоу?

Леди Колетта попалась на крючок. Она широко улыбнулась, глядя на сына.

— Он был так поражен своим горем, что даже не заметил в моей руке второй пистолет. Мне оставалось только прицелиться и выстрелить. Граф Рейвеншоу был покорен своей судьбе, словно ягненок. Пуля пробила ему грудь. Он захлебнулся собственной кровью.

Леди София разрыдалась. Ее всхлипывания вконец рассердили лорда Габриеля.

— А что насчет моего отца? — хриплым голосом спросил он. — Лорд Рейнекорт не был покорным ягненком, мадам. Он бы не стал спокойно сидеть и ждать, пока вы в него выстрелите.

Его отец не отличался миролюбивым нравом. Он не колеблясь убил бы женщину, которую все и так считали давно мертвой.

Леди Колетта не спешила с ответом.

Вместо этого она в свою очередь спросила:

— Ты знаешь, почему граф Рейвеншоу с ним подрался?

— А они дрались? — спросил лорд Стефан.

Сумасшедшая испугано вздрогнула. Пока она вела беседу с сыном, граф Рейвеншоу приблизился к ней еще на несколько ярдов.

— Осторожнее! — вскрикнула леди Колетта. — Еще один шаг, и ты наступишь на кровь своей сестры.

Леди София отрицательно покачала головой, молча моля брата оставаться там, где он сейчас стоит.

— В-в-вы сказали моему отцу, что лорд Рейнекорт злоупотребил его дружбой, — борясь с горем, вступила в игру леди София.

Лорд Габриель удивился ее самообладанию. Более слабая духом леди давно уже билась бы в истерике и умоляла о пощаде. Леди София не относилась к этому типу женщин. Любовь и гордость ярко горели в его сердце.

— Вы послали ему письмо?

Свободной рукой леди Колетта убрала падающую ей на лицо прядь волос.

— Люди не склонны верить анонимным письмам. Я постаралась, чтобы лорд Рейвеншоу не смог отмахнуться от неприятного для него известия, словно от назойливой мухи.

Сумасшедшая рассмеялась, довольная собственной хитростью.

— Я ненадолго воскресла из мертвых. Когда поблизости никого не было, я предстала перед графом и рассказала о коварстве своего супруга. Признаюсь, сначала он не хотел мне верить, но затем сомнения закрались в его душу. Он знал слабости своего друга: мой муж был ужасным бабником. К тому же леди Рейвеншоу отличалась покладистым, кротким характером. Она ни за что на свете не пожелала бы причинить боль супругу, даже в случае насилия со стороны другого мужчины.

Леди София откашлялась.

— Так это правда или нет… по поводу лорда Рейнекорта и моей матери?

Сумасшедшая графиня нахмурилась, обдумывая ответ.

— Какая разница? Я знала, что она будет все отрицать… так же как и мой супруг… Я подсказала лорду Рейвеншоу хитрый план, который заключался в том, чтобы свести их вместе…

— Но не все пошло гладко, — задрожав всем телом, выдавила из себя леди София. — Мой отец и граф Рейнекортский начали ссориться. Меня разбудили их крики.

Хотя молодая женщина и не видела этого, леди Колетта утвердительно кивнула.

— Этот глупец граф Рейвеншоу не смог сохранять самообладание. Он привез с собой не только ни о чем не догадывающуюся жену и маленькую дочь, но и взял из дома пистолет. Угрожая им, он хотел добиться от моего мужа признания.

Лорд Стефан отодвинул в сторону ногу и слегка переместил на нее вес своего тела.

— Ваш план начал разваливаться… Лорд Рейнекорт был предупрежден о вашем коварстве, а София пошла в гостиную к своей матери. Оставлять в живых свидетелей вы не хотели… Даже если это шестилетний ребенок.

— София… Я хорошо помню ее. Такое прелестное дитя!.. Очень воспитанная для столь юного возраста девочка, — словно позабыв, что целится из пистолета ей в голову, произнесла леди Колетта. — Не понимаю, почему леди Рейвеншоу взяла ребенка с собой.

Безумная графиня нахмурилась.

Лорд Габриель учился в частном пансионе и отсутствовал дома в ночь тройного убийства. Всю свою сознательную жизнь он терзался вопросом: убил бы его отец этих людей, если бы он в тот день ночевал дома? Сейчас он смотрел на женщину, давшую ему жизнь, и ничего к ней не чувствовал. Ее вид не тронул ни единой струнки в его душе. Интересно, а что чувствует она? Что будет, если он потянется за пистолетом? Она повернет дуло в его сторону и разрядит оружие в сердце собственному сыну? Или не решится на убийство?

— Черт побери! Стоять! — запаниковала леди Колетта, направляя дуло на лорда Стефана. — Я же говорила, что… что убью ее!

Лорд Рейвеншоу замер на месте, когда безумная графиня снова прижала пистолет к голове его сестры.

Не сводя глаз с матери, лорд Габриель уменьшил разделяющее их расстояние.

Вспоминая события той кровавой ночи, леди София кивнула.

— Для перезарядки пистолета не оставалось времени. Габриель прав. Лорд Рейнекорт не позволил бы вам перезарядить оружие. Вы, должно быть, застрелили его из пистолета моего отца.

— Высокомерие этого человека было опаснее любой пули, дорогуша, — произнесла безумная графиня. — Когда я подняла с пола упавший пистолет лорда Рейвеншоу, он — вы мне не поверите! — рассмеялся, глядя мне прямо в глаза. Этого негодяя совсем не волновало то, что его лучший друг с супругой лежат смертельно раненные на полу у его ног. Моего мужа даже не удивило то, что я смогла убежать от приставленных им тюремщиков…

— Мой отец думал, что сможет одолеть вас, — тихо вымолвил Габриель.

— Лорд Рейнекорт не верил, что я посмею нажать на спусковой крючок, — пояснила леди Колетта. — Он все еще смеялся, когда раздался выстрел и посланная моей рукой пуля снесла ему половину лица.

— И-и-звините… но, кажется, меня сейчас стошнит, — слабым голосом промолвила леди София.

Ее тело содрогнулось от рвотных спазмов.

Леди Колетта посмотрела вниз на свою пленницу.

Габриель и Стефан, не сговариваясь, бросились на сумасшедшую. Лорд Рейнекорт был первым. Схватив руку с зажатым в ней пистолетом у запястья, он с силой, так, что послышался хруст суставов, дернул ее вверх. Леди Колетта не желала расставаться с оружием.

— Будь ты проклят! — в ярости завопила она. — Нет!

Несущийся вперед лорд Стефан зацепился ногой за ножку кресла, в котором сидела леди София. Потеряв равновесие, он упал на дерущихся.

От удара пистолет выстрелил.

Лорд Габриель почувствовал острую боль. Он задохнулся. Как бы издалека Габриель услышал истерический вопль леди Софии. Времени успокаивать ее все равно нет. Они падают… Он… Его мать… Лорд Рейвеншоу… Сплетенные тела с грохотом рухнули на доски пола.

Что-то твердое ударило Габриеля в скулу…

Мир вокруг него померк…

 

Глава 24

— Габриель! Стефан!

Леди София выкрикнула их имена столько раз, что охрипла. Она с остервенением брыкалась, пытаясь вырваться из связывающих ее пут. Кресло ходило ходуном, подпрыгивало на месте, но ни на дюйм не приближалось к распростертым на полу мужчинам. От затраченных усилий София быстро обессилела.

Молодая женщина видела, как после пистолетного выстрела тело ее мужа дернулось, а затем брат столкнулся с Габриелем, и тот упал, увлекая за собой мать.

В течение нескольких минут никто из них не шевелился.

Лорд Стефан первым пришел в себя. Леди София радостно выкрикнула его имя, когда увидела, как его пальцы слегка пошевелились. Пошатываясь, ее брат сел на полу и прикоснулся к голове. Из небольшого пореза над левой бровью текла тоненькая струйка крови.

— София! — откашлявшись, спросил лорд Стефан. — Ты цела?

Он стряхнул с себя руку леди Колетты. Леди София кивнула, благодаря Бога за то, что брат почти не пострадал при падении.

— Стефан! Габриель?.. Он ранен? Пистолет…

Молодая женщина нервно закусила нижнюю губу. Сощурив глаза, она постаралась разглядеть сквозь пелену тумана, слез и теней, что же приключилось с ее мужем. Все ее тело болело, особенно руки. Она чувствовала себя изнуренной вне всякой меры, словно леди Колетта пытала ее на средневековой дыбе.

Лорд Стефан на четвереньках подполз к неподвижно лежащему навзничь зятю и осторожно перевернул его. Леди София поворачивала голову из стороны в сторону, но широкая спина брата заслонила от нее мужа.

— Что с ним?..

— Я в порядке, София, — произнес лорд Габриель.

Отказавшись от помощи шурина, он самостоятельно приподнялся с пола.

— Ему сильно врезали по лицу, — хмурясь, сообщил лорд Стефан сестре.

Леди София напряглась, ожидая бурной реакции мужа на неучтивость ее брата.

— Кажется, это был ваш кулак, — осторожно прикасаясь пальцами к опухающей щеке, недовольно проворчал лорд Рейнекорт. — Когда вы спешили ко мне на помощь, то, неуклюже оступившись, ударили меня кулаком. Мои друзья никогда не оставят меня в покое, если узнают, что человек из семьи Рейвеншоу отправил меня в нокаут.

— Стефан умеет хранить секреты, — быстро заверила мужа София.

— Как бы не так, — сердито огрызнулся ее брат. — Каждый джентльмен почтет за честь пожать мне руку, если узнает, что я сбил с ног Дьявола Рейнекорта.

— Черт побери!

Леди София подалась вперед, насколько позволяли ей веревки.

— Габриель! Что с леди Колеттой?

Молодую женщину так занимала судьба ее мужа и брата, что леди София почти забыла о сумасшедшей. Вдовствующая графиня неподвижно лежала на паркетном полу гостиной. Она что, потеряла сознание?

— Лорд Стефан! Развяжите вашу сестру.

То, что муж сам не отправился освобождать ее, насторожило молодую женщину.

— Что стряслось?

Когда Габриель не ответил, она пришла к наиболее логичному, по ее мнению, выводу.

— О-о-о! Нет! Ты ранен, Габриель?! Ты крикнул от боли после выстрела! Я слышала! Скажи мне правду, Габриель! Рана серьезная?

— Ты, дорогуша, собираешься донимать меня таким вот образом всю оставшуюся жизнь? — проворчал лорд Рейнекорт.

— Это зависит от того, сколько нам осталось жить вместе, — ответила леди София.

Ее глаза вновь наполнились слезами. Лорд Габриель тихо выругался, когда понял, что его слова довели жену до слез.

— София, не плачь, — с беспомощным видом вымолвил он. — Я не хотел пугать тебя, дорогая. Рана пустяковая. Пуля прошла навылет сквозь мягкие ткани предплечья. Крови довольно много, но ранение, уверяю тебя, совсем не опасное.

Леди София нахмурилась.

— Если пуля прошла навылет, то куда же она угодила?

Лорд Габриель начал стаскивать с себя сюртук.

— Не знаю… Может, в пол…

Создавалось впечатление, что ему все равно, куда попала пуля.

Лорд Стефан встал на ноги и нетвердой походкой направился к креслу, на котором сидела его сестра. Дойдя до нее, брат замер на месте.

— Я вижу, куда попала пуля, — тихо произнес он.

Что-то в его голосе встревожило молодую женщину.

Она опустила глаза. На груди слева алело кровавое пятно. Леди София в ужасе уставилась на него.

— Боже мой! Я ранена! — завопила она, а затем, как и полагается благовоспитанной леди, потеряла сознание.

Глаза леди Софии раскрылись в тот миг, когда лорд Габриель приложил пропитанный бренди платок к ране. Глубоко вздохнув, молодая женщина попыталась привстать, но муж с легкостью одним движением руки отправил ее обратно на кушетку.

— Флакона с нюхательной солью вполне достаточно, — раздраженно заявила леди София.

Муж улыбнулся.

— Только мужланы приводят леди в чувства, прижигая ее тело раскаленной кочергой и втыкая иглы под ногти, — добавила она.

— Она бредит, — посмотрев на зятя, предположил лорд Стефан.

— Нет. Я просто злюсь! — ответила молодая женщина.

Внезапно ее ресницы затрепетали, когда леди София вспомнила, что случилось.

— Ой! Я ранена?!

Она с силой сжала простреленную руку мужа. Лорд Габриель застонал. Молодая женщина сразу же ослабила хватку и пробормотала слова извинения. Лорд Стефан довольно искусно перевязал зятю раненую руку. Муж уже распустил шнуровку на груди ее лифа.

Нижняя губа леди Софии задрожала.

— Я ранена? Я умираю?

Лорд Габриель и сам задавал себе эти вопросы, когда, взяв жену на руки, перенес и уложил ее на кушетку, стоящую в углу комнаты. Разбудить слуг он предоставил лорду Рейвеншоу. Никто не будет ухаживать за его женой, кроме него самого.

— Это всего лишь царапина, — вытирая подушечкой пальца слезу, медленно катящуюся по щеке Софии, сказал лорд Габриель, — она куда меньше, чем та дырка, которую я хотел проделать в голове твоего брата, когда увидел, что вместо того, чтобы отвязать тебя от кресла, он перевязывает мои раны.

— Поверь мне, Габриель, это не его вина, если так можно сказать, — сбивчиво затараторила леди София, вспоминая те ужасные минуты, когда никто не отвечал на ее призывы. — Я попросила Стефана осмотреть тебя первым. Сама мысль о том, что ты можешь…

Лорд Габриель нагнулся и страстно поцеловал молодую женщину в губы.

— Не волнуйся, любимая. Со мной все будет в порядке. И с тобой тоже, дорогая. Пуля, к счастью, прошла навылет. Она прошила меня насквозь и утратила свою убойную силу.

— Извини, но я не вижу ничего хорошего в том, что меня ранили, — сердито проворчала леди София.

Лорд Габриель улыбнулся. Его жена была просто восхитительна, когда сердилась. Он обожал тонкую складочку между ее бровями, когда леди София начинала бранить его за какой-нибудь проступок. Граф Рейнекортский нежно и вполне целомудренно поцеловал ее в лоб.

— Я замедлил полет пули, а китовый ус корсета остановил ее, — объяснил он.

Лорд Габриель отодвинул в сторону порванные края женской сорочки. Он уже собирался показать жене, что кровотечение почти прекратилось, когда решил, что София и так видела достаточно крови за сегодняшний день.

— Поверь мне: через день, самое большее через три, ты снова будешь на ногах…

Лорд Габриель хотел поскорее вернуться обратно в Лондон. Как только состояние здоровья супруги позволит, они отправятся в путь. Пусть ее и этот дом разделяет как можно большее расстояние. Лорд Габриель подозревал, что ужасные воспоминания о сумасшедшей женщине, целящейся из пистолета ей в висок, будут вечно ассоциироваться у Софии с его родовым гнездом.

Боже правый!

Как трудно было смириться с тем, что сумасшедшая была его матерью.

Леди Колетта хотела убить его жену. Если бы София не отвлекла ее внимание, предоставив мужу возможность подойти на достаточно близкое расстояние для отчаянного рывка, то все закончилось бы еще одними похоронами.

Лорд Рейнекорт поднял глаза и встретился с хмурым взглядом графа Рейвеншоу. Оба мужчины заключили хрупкое перемирие ради душевного спокойствия леди Софии. Шурин ему, по правде говоря, не особенно нравился, вернее, Габриель его презирал. Дерзкий молодой человек своим поведением очень напоминал Рейну его собственного отца. Та же вспыльчивость и грубость в обращении. Каждый раз, случайно встречаясь с ним в свете, лорд Рейнекорт не мог сдержаться и подначивал его, провоцируя на ссору.

— Габриель, — попытавшись приподняться, произнесла леди София.

Муж легким нажатием руки помешал ей осуществить ее намерение.

— Ты думаешь, что сможешь заговорить мне зубы? Не выйдет. Где леди Колетта? Она что, ранена?

Лорду Габриелю было неприятно, что его жена вспомнила о сумасшедшей. У него в горле застрял комок. Габриель уставился в красивое лицо леди Софии. Он подумал, что следует напоить ее бренди, чтобы она все же смогла заснуть.

— Леди Колетта мертва.

 

Глава 25

— Мертва.

Слово эхом прозвучало в мозгу леди Софии.

Ее муж с невозмутимым видом сообщил своей супруге, что леди Колетта свернула себе шею. Лорд Габриель не вдавался в подробности, и леди София не смогла отогнать от себя подозрение, что он собственными руками избавил мать от мучений.

После того как он сказал ей о смерти леди Колетты, лорд Габриель отнес Софию на руках в ее спальню, настаивая на том, что ей необходим отдых. Он помог жене переодеться в белую ночную сорочку.

— Не стоит переживать о случившемся, — постарался успокоить леди Софию Габриель.

— Я не переживаю… — нахмурившись, ответила она.

Муж заботливо накрыл ее одеялом. Молодую женщину ужасно раздражало то, что он обращается с ней, словно с маленьким ребенком.

— Нам надо все обсудить.

— Разве?

Лорд Габриель нежно, но настойчиво уложил желающую приподняться женщину на подушки и натянул одеяло ей до подбородка.

— А я не хочу.

Он отвернулся и поднес к ее губам взятый с туалетного столика стакан.

— На… Выпей…

Бренди обожгло животворящим огнем ее горло. София поморщилась.

— Ай! Больше не хочу! — сделав несколько маленьких глотков, заявила она. — Какая мерзость!

— Тебе надо заснуть.

— Я не хочу спать! — перешла на крик его жена.

Не только лорд Габриель, но и она сама была удивлена этой неожиданной вспышкой гнева.

— Габриель! Я не ребенок! Перестань разговаривать со мной, как с маленькой девочкой!

Муж забрал у нее из рук стакан с остатками бренди и осушил его залпом.

— Мои извинения, дорогая. Я просто хотел проявить свою заботу.

Испустив гортанный крик, он размахнулся и вдребезги разбил пустой стакан о стену.

Леди София вздрогнула, но посчитала, что пусть уж он лучше бьет стаканы, чем делает иные глупости.

— Извини, дорогой, но нам надо поговорить.

— Разве? — насмешливо фыркнул лорд Габриель. — И о чем конкретно нам надо поговорить? Может, ты хочешь услышать от меня, каким беспомощным я себя чувствовал, когда увидел, как эта сумасшедшая, привязав тебя к креслу, приставляет дуло пистолета к твоему уху? Или ты мечтаешь послушать о наших семейных тайнах?

— Габриель… — печально промолвила леди София.

— Или поговорим о том, как мой отец домогался твоей матери?

Он намеренно хотел вызвать у жены отвращение. Леди София склонила голову.

— Мне кажется, твоя мать была очень ревнивой и не вполне нормальной женщиной.

— Возможно, ты и права, — равнодушно согласился с ней лорд Габриель. — Мой отец однажды сказал, что когда-то испытывал нежные чувства к леди Рейвеншоу, но правда заключается в том, что мой дражайший родитель вообще не был способен любить кого-либо, кроме самого себя.

Леди София нервно передернула плечами.

— Твоя мать, Габриель, была очень больна.

— Да, — согласился он, бросив на жену ледяной взгляд.

Женщина вздохнула и решила сменить тему разговора.

— Ты уехал сегодня вечером, чтобы искать ссоры со Стефаном?

Лицо ее мужа помрачнело.

— Я не хочу обсуждать свои отношения с твоим братом.

— А что ты в таком случае готов обсуждать?

— Что я готов обсуждать? — дрожащим от едва сдерживаемого гнева голосом переспросил лорд Габриель. — Дай мне подумать. Я просто теряюсь от обилия возможностей. О-о-о! У меня есть грандиозное предложение. Давай поговорим о моей матери, леди Колетте, которая не так давно воскресла из мертвых, словно современный Лазарь!

— Я бы не стала сравнивать ее с Лазарем, — возразила София. — Конечно, она бродила по поместью, словно призрак, но на самом деле леди Колетта была человеком из плоти и крови, несмотря на все ее страшные деяния.

Отбросив в сторону одеяло, леди София соскочила с постели. Как можно разговаривать на серьезные темы, когда ты укутана до подбородка, словно младенец или инвалид?

— Черт побери! Лежи! Не вставай! — грубо хватая жену за локти, взорвался лорд Габриель.

Он с силой встряхнул ее. Леди София взвизгнула, не то протестуя, не то от боли, и муж вспомнил о ее ранении.

Вместо того чтобы отпустить ее, Габриель прижал жену к своей широкой груди.

— Извини. Я сделал тебе больно?

— Нет… нет… — прошептала она.

Молодая женщина спрятала лицо на груди мужа.

— Ты ни в чем не виноват.

Рана на груди беспрестанно ныла, а при малейшем прикосновении ее жгло, словно огнем, но леди София старалась не подавать вида, что ей больно. Ей ужасно нравилось чувствовать, как сильные руки мужа обнимают ее. Впервые с того момента, когда она очнулась после удара по голове и обнаружила, что привязана к креслу, леди София почувствовала себя в полной безопасности.

Откинув голову назад, молодая женщина прикоснулась к щеке мужа. Сквозь застилающие взор туман и тени леди София разглядела боль, застывшую в его глазах.

— Я не настолько слаба духом, Габриель.

Уголки его губ изогнулись в некоем подобии улыбки.

— Ты часто повторяешь мне это.

— И буду повторять до тех пор, пока ты мне не поверишь!

Нагнувшись, лорд Габриель поцеловал жену в висок.

— Боже милостивый! Разве такое возможно?

— Да, но, вероятно, на это потребуются долгие годы, — огорченно хлопая длинными ресницами, сказала она. — По крайней мере, я постоянна, когда дело того стоит.

Лорд Габриель приподнял голову. Пальцы его руки нежно ласкали заключенное в объятия тело любимой. Свет заискрился в его синих глазах.

— О София! Я хочу… — прошептал он, а затем припал губами к ее губам.

Молодая женщина приоткрыла рот. Поцелуй Габриеля стал более страстным. Его язык встретился с ее языком. Граф был требовательным и ужасно настойчивым. София просунула руку в расстегнутую на груди рубашку мужа. Женщина готова была полностью отдаться страсти.

Подчиняясь зову плоти, лорд Габриель потерся бедрами о тело жены, потянулся рукой к краю ее ночной рубашки, но не смог сразу его найти. Леди София знала, что нужно ее мужу. Он хотел овладеть ею, взять ее, утопить плотскую жажду в глубинах ее тела… После всего, что им сегодня довелось пережить, лорд Габриель хотел утвердить супружеские права, доказать самому себе, что София все еще принадлежит ему душой и телом.

— Да, — задыхаясь, произнесла она.

От сюртука и галстука граф избавился раньше, когда лорд Стефан перевязывал ему рану. На левом рукаве рубашки алело пятно запекшейся крови. Пуля легко могла бы попасть лорду Габриелю прямо в сердце или в другой жизненно важный орган. Впрочем, леди София не собиралась терзать себя воспоминаниями о минувших горестях и несчастьях, как это делала покойная леди Колетта. Наихудшего не случилось — и слава Богу!

Она жива… Габриель жив…

Леди София дернула мужа за рубашку, желая привлечь его внимание. Издав гортанный смешок, мужчина разжал на время объятия и стянул расстегнутую рубашку через голову. Взгляд молодой женщины задержался на перебинтованном бицепсе его левой руки. На белой ткани бинта проступила кровь. Затем леди София опустила глаза на свою ночную сорочку. Немного поколебавшись, женщина с трудом избавилась от своего одеяния.

— Боже правый! Дорогая, ты собираешься меня погубить?

Леди София рассмеялась. Она с удовольствием наблюдала за тем, как ее муж торопливо расстегивает и снимает свои панталоны, чулки и исподнее. Теперь преград больше не осталось. Лорд Габриель двигался очень быстро. Длинный символ его мужской мощи гордо вздымался под покрытым черными волосами лобком. Не было ни малейшего сомнения в том, чего он сейчас хочет.

Потом несколько отсутствующий, словно у пьяного, взгляд мужчины остановился на перевязанной груди жены. Перевязку леди Софии он делал сам, не прибегая к помощи шурина. Лорд Габриель замер в нерешительности. Тогда леди София смело сжала пальцами его налитой, подергивающийся от нетерпения пенис.

— Это всего лишь царапина, — заверила она мужа.

Лорд Габриель задрожал всем телом, когда его жена нежно провела пальцами по всей его длине, начиная от корня и заканчивая кончиком.

— Хорошо, — хрипло произнес граф.

Без видимых усилий лорд Габриель приподнял любимую женщину, и она обвилась ногами вокруг его тела. Ее губы искали его уста, и мужчина с готовностью ответил на поцелуй. Возбужденный пенис уперся ей в ягодицы. Лорд Габриель отнес жену обратно на кровать. Потом он оперся коленом на матрас кровати. Спина Софии коснулась разбросанного в беспорядке постельного белья.

Лорд Габриель вошел в нее быстро… стремительно…

— Извини меня, любимая, — простонал он.

Мужчина сильно сжал ее бедра руками и до конца, по самый корень, погрузился в глубину ее влагалища. Леди София застонала и выгнула спину дутой, желая хоть немного защититься от его напора.

— Извини, что спешу… Но мне так надо… надо…

Леди София все понимала и ничуть не обижалась. К чему извинения?

— Да-а-а, — простонала она, вонзаясь ногтями в спину мужа.

В ответ на проявление ее страсти Габриель зарычал.

Они совокуплялись грубо, почти по-звериному. Никогда прежде лорд Габриель не вел себя так с ней в постели, и эти новые, острые ощущения заставляли молодую женщину выть от наслаждения. Оказалось, ей нравится, очень нравится его граничащая с грубостью похотливость. Его дикость и ненасытность восхищали Софию. Волны наслаждения пронизывали все ее тело до кончиков пальцев. Наконец-то ее муж отбросил настороженную сдержанность и полностью раскрылся перед ней.

Довольная собой, леди София вытянула шею и с долей извращенной игривости слегка укусила мужа за грудь. Не лишенное приятности наказание за укус не заставило себя ждать. Лорд Габриель сделал вид, что возмущен до глубины души. Не слушая несмелых протестов жены, граф Рейнекортский, поставив супругу сначала на колени, а потом — на четвереньки, навалился сзади на ее ягодицы.

Леди София прекрасно понимала, что, будучи одним из «лордов порока», ее муж не только шокировал своим поведением высшее общество, но и наверняка успел изведать все запретные для порядочной леди способы удовлетворения своей похоти.

Не зная, как себя вести, леди София сжала руками простыню. Лорд Габриель вошел в ее истекающую влагой горячую плоть. Своим несколько хрипловатым голосом муж в фривольных выражениях восхищался ее телом и рассказывал, что собирается с ней сделать. Он взял в ладонь свободную от бинтов грудь и сжал ее. Она, как и сочащаяся между ногами женщины плоть, набухла и сладко болела от малейшего прикосновения.

Почувствовав, что нужно сейчас жене, лорд Габриель провел рукой по плоскому животу любимой, пока его пальцы не проникли в складки влагалища и не отыскали там чувствительную к малейшему касанию горошину клитора. Леди София закусила нижнюю губу, когда муж начал тереть его пальцами. Соски болели. Ей ужасно хотелось довести эту боль до кульминации.

— Габриель!.. Пожалуйста!..

Муж с удвоенной энергией начал входить и выходить из нее. Пряный запах мужчины ударил ей в нос. София слышала громкие шлепки, когда его тело сталкивалось с ее ягодицами. Она крепче сжала простыню и стала двигаться ему навстречу.

О-о-о! Каким сильным, каким большим он был! Как глубоко проникал в самые потаенные глубины ее естества! С какой мощью, с какой быстротой входил в нее!

— Ты знаешь, что мне нужно, — прорычал лорд Габриель. — Дай мне то, чего я хочу.

Леди София почувствовала, как пенис мужа напрягается в ней. Это было верным предзнаменованием того, что скоро он испытает оргазм. Она сама находилась на грани. Зарывшись лицом в складки простыни, София завыла от наслаждения, которое волнами разливалось по всему ее телу. Она почти не слышала рычания мужа, когда он забился в конвульсиях страсти. С яростью сжав бедра жены, лорд Габриель задрожал всем телом и, кончив, выпускал из себя струи семени.

Леди София улыбнулась, наслаждаясь под тяжестью опирающегося о ее зад мужского тела.

— Если ты и впредь будешь реагировать на мои укусы подобным образом, — пошутила она, — то я обещаю, что буду кусать тебя часто-часто…

Лорд Габриель рассмеялся.

— Не скажу, что я буду против, дорогая.

Ему не следовало оставлять ее в таком состоянии.

Лорд Габриель не намеревался залезать к ней в постель. Леди Софии необходим был покой и отдых, пока она в полной мере не оправится от сегодняшнего потрясения.

Вместо этого он, сорвав с себя одежду, набросился на жену, словно безумный дикарь. Несмотря на взаимность их желаний, лорд Габриель испытывал к себе легкое презрение.

Сейчас жена, свернувшись калачиком, лежала возле него и, судя по издаваемым ею звукам, крепко спала. Голова Софии покоилась у мужа на плече. Лорд Габриель потер след от зубов, оставленный женой, и улыбнулся. Его спину саднило от глубоких царапин. Ему ужасно хотелось разбудить спящую женщину и продолжить с ней любовную игру. Неутомимый кусок плоти между его ногами хотел того же. Пенис дернулся от предвкушения встречи с влажной пещеркой.

— Тебе надо поспать, — пробормотала леди София и поцеловала грудь мужа.

Лорд Габриель постарался отогнать поднимающееся в его душе страстное желание.

— А мне казалось, что я заездил тебя до полусмерти, — пошутил он.

— Вы очень… очень постарались, лорд Рейнекорт, — зевнув, ответила ему в тон леди София. — Это было просто чудесно.

Молодая женщина потянулась и приподнялась на кровати.

— Однако стоит мне закрыть глаза, как я вижу леди Колетту. Она мне только что снилась.

Стоило жене упомянуть имя его матери, как плотское желание растаяло, словно лед в жаркий летний день, а пенис опал и сморщился.

— Не думай о ней.

Прежде чем слова сорвались с его губ, лорд Габриель уже знал, что требует невозможного. Его покойная мать произвела на них обоих неизгладимое впечатление. К счастью, она никогда больше не сможет причинить никому вреда.

Пока лорд Габриель занимался Софией, ее брат послал слугу за мировым судьей. Восемь лет назад этого джентльмена уже приглашали в дом засвидетельствовать смерть леди Беатрисы из-за несчастного случая. На этот раз судья должен был констатировать гибель женщины, которая уже долгие годы была официально мертва. Взяв у каждого из присутствующих показания, судья отозвал лорда Рейнекорта в сторону и тихо уверил его, что не имеет ни малейшего желания ворошить старое грязное белье его семьи. Родители лорда и леди Рейнекорт все равно мертвы. Тот факт, что леди Колетта умерла дважды, ничего не изменит. Правосудие все равно свершилось, хотя и позже, чем следовало. Завтра его мать похоронят, и, надо надеяться, мрачное прошлое больше не будет довлеть над его родом.

— Судья прав. То, что случилось между нашими родителями много лет назад, должно быть похоронено и забыто. Теперь мы знаем правду, и этого достаточно.

Лорд Габриель погладил жену по спине. Он нахмурился, почувствовав, что она вся сжалась от его прикосновения.

— София!

Граф приподнялся в постели, когда услышал, что жена шмыгнула носом.

— Что такое?

Леди София размазала слезы по щекам.

— О Габриель! Когда судья брал у меня свидетельские показания, я сообщила ему кое-что… что ты еще не знаешь… У меня просто не было времени тебе рассказать…

Она сидела к нему спиной. Габриель придвинулся ближе к ней и обвил ее тело ногами. На леди Софии снова была ночная сорочка из тонкого полотна. Жена заявила, что не желает оставаться голой. Она стеснялась внезапного появления служанок. Габриеля позабавила ее чопорность. Сам он одеваться не собирался.

Леди София крепче прижалась к его груди, и лорд Габриель обнял ее за талию.

— Так расскажи сейчас.

— Леди Колетта знала, что Беатриса хотела уйти от тебя к… — Молодая женщина помедлила, не желая произносить имя джентльмена, зачавшего ребенка, которого Габриель когда-то считал своим.

— Энрайту, — мрачно закончил за нее муж.

Лорд Габриель презирал этого хлыща, и его догадливая жена прекрасно чувствовала это. Лишь осознание того, что не только он сам, но и мистер Энрайт был обведен вокруг пальца проклятыми Бурардами, удерживало графа Рейнекортского от того, чтобы всадить в проходимца пулю на дуэли. Если бы родители посчитали, что молодой человек достаточно хорош, чтобы стать их зятем, Беатрисе не пришлось бы связывать свою жизнь с мужчиной, которого она никогда не любила.

— До приезда судьи я уже говорила тебе, что леди Колетта через тайные ходы в стенах появлялась и исчезала, когда ей вздумается, не замеченная никем в доме.

Леди София подвинулась. Теперь лорд Габриель видел ее лицо. Сильные мужские руки приподняли ее и помогли ей усесться к нему на колени.

— Все эти годы твоя мать наблюдала за тобой, словно благожелательно настроенное привидение. По-своему она тебя любила.

— Любила! — фыркнул лорд Габриель. — Ни одна любящая мать не оставит сына на милость тирана-отца, который страдал приступами беспричинного раздражения и часто донимал мальчика своими унизительными причудами. Не стоит забывать, что моя покойная мать была хладнокровной, безжалостной убийцей. Леди Колетта чуть было не лишила тебя жизни в детстве, когда твое нежелательное присутствие в доме могло нарушить ее планы. Она убила твою мать, которая имела несчастье привлечь внимание моего отца. Лорд Рейвеншоу погиб только потому, что стал невольным свидетелем ее преступлений, а моего отца погубили его же высокомерие и недальновидность. Он думал, что сможет избавиться от надоевшей ему жены, заперев ее подальше, и не учел того, что однажды она вернется и отомстит.

Леди София кивнула.

— Я понимаю, что логически это трудно объяснить, но уверена в том, что в глубине больной души этой женщины все же теплилась искра любви к ее единственному сыну. Она следила за тобой, когда ты наведывался в поместье. Леди Колетта, оставаясь невидимой, наблюдала за вашими с Беатрисой отношениями, когда вы после свадьбы переехали сюда.

Лорд Габриель застыл, поеживаясь от осознания того, что его сумасшедшая мать стала свидетельницей страшного фарса, в который превратился его брак. Сколько раз она наблюдала за тем, как он ссорился с Беатрисой? Была ли его мать свидетельницей того, как по ночам, позабыв о гордости, он умолял жену вновь полюбить его, как прежде, до замужества? Он уже успел позабыть, сколько ужинов заканчивалось тем, что Беатриса запиралась в своей спальне и тихо плакала, уткнувшись в подушку, а он шел в библиотеку и топил свое горе в бренди.

— Мать подслушала, что до родов я запретил Беатрисе покидать пределы дома, — бесцветным голосом заявил он.

Желая утешить мужа, леди София погладила его по груди.

— Когда леди Колетта услышала, что Беатриса беременна не от тебя, она посчитала, что проступок твоей жены пятнает семейную честь Рейнекортов. Ты ушел в библиотеку. Тогда твоя мать вышла из своего укрытия и убила Беатрису. Мне очень жаль, Габриель.

— Восемь лет я прожил под бременем ложных обвинений и сомнений, вызванных странными обстоятельствами смерти моей первой жены, — глядя на свои руки, сказал граф Рейнекортский. — Когда я обнаружил мертвую Беатрису, я заметил синяки у нее на шее. Я ничего никому не сказал. Судья закрыл дело, а я продолжал жить, стараясь примириться со страшными подозрениями.

— Ты ведь не был ни в чем виноват, Габриель.

Он невесело рассмеялся.

— По правде говоря, я мало что помню о той ночи, когда сказал Беатрисе, что она должна оставаться в Эдисон-Парке до рождения ребенка.

Граф привлек к себе жену, как никогда нуждаясь в этот миг в ее нежности и понимании.

— Беатриса утверждала, что ребенок не мой, но тогда я был уверен, что она готова сказать что угодно, лишь бы избавиться от меня. Только позже, когда мое сознание прояснилось, я понял, что она говорила чистую правду. На похоронах произошла чудовищная ссора между лордом Бурардом и мной. Сказанные им слова помогли мне лучше разобраться в сложившейся ситуации. Меня попросту одурачили. И в этом принимали участие не только Беатриса и ее родители, но и Энрайт.

Леди София положила голову любимому на плечо.

— Все эти годы ее семья и мистер Энрайт распространяли слухи о твоей причастности к смерти Беатрисы. Ради спокойствия нашей семьи, мне кажется, судья хочет оставить сегодняшнее происшествие без юридических последствий. Пусть леди Колетта покоится с миром, которого не знала при жизни. Впрочем, если ты хочешь дать этому делу законный ход, то…

— Нет! — выпалил Габриель.

Удивленная София привстала.

— Но, Габриель…

Муж поцеловал ее в губы.

— Моя семья давным-давно находится в центре всевозможных сплетен и скандалов. Я уже и не помню, когда все началось. За восемь лет я свыкся с репутацией женоубийцы и привык не обращать внимания на приглушенный шепот за своей спиной. Мне все равно, считают ли Бурарды меня виновным в смерти их дочери или нет. Я никогда не позволю, чтобы твое имя было замешано в скандале.

— Ты не прав, — наморщив лоб, попыталась возразить леди София. — Выйдя за тебя замуж, я стала частью твоей семьи.

Ее доводы имели смысл, но лорд Габриель не желал соглашаться с ней. Ему следовало держаться подальше от этой замечательной девушки. Он так бы и поступил, не создай глупец Стефан ситуацию, из-за которой ему пришлось вмешаться и спасти Софию, взяв ее себе в жены.

— Не думаю, что правда что-то изменит в поведении лорда и леди Бурард, — обхватив лицо жены ладонями, нежно произнес лорд Габриель. — Они слишком долго ненавидели меня, чтобы признать свою ошибку. В конце концов, убийцей их дочери оказалась моя мать, а Беатриса, будучи моей женой, находилась под моей защитой.

Правая бровь Софии слегка приподнялась.

— И я не смогу переубедить тебя?

— Не сможешь, — целуя жену в лоб, заявил лорд Габриель. — И не надо со мной спорить.

Он приподнял одеяло, совсем не стесняясь своей наготы.

— А теперь — в постельку, любимая.

Леди София послушно соскользнула с его колен и улеглась на кровать. Лорд Габриель лег рядом и накрыл их обоих одним одеялом. Жена положила голову ему на плечо. Он обнял ее за талию.

В спальне наступила тишина. В голове Габриеля роились мрачные мысли и зловещие воспоминания прошедшего дня. Перед его внутренним взором в фантастическом калейдоскопе вращались лица матери, шурина и жены. То и дело мелькал прижатый к голове Софии пистолет.

— София…

— Да-а-а…

— Я хочу, чтобы ты знала правду, — борясь с подступившим к горлу комком, прошептал лорд Габриель. — Я не такой уж и великодушный, как тебе могло показаться. Если бы моя мать причинила тебе вред… сильно тебя ранила или… София, я тебя люблю.

Лорд Габриель весь сжался, ожидая ответа любимой.

Чуть слышное посапывание означало, что ему придется вновь признаваться ей в любви… но только позже… когда она проснется…

 

Глава 26

Спустя две недели…

Вечер был безнадежно испорчен!

Леди София схватилась рукой за живот. Она склонилась над ночным горшком, мужественно перенося последний приступ тошноты. В случившемся она винила слишком обильные угощения, приготовленные умелой кухаркой.

Лорд Габриель не хотел, чтобы их возвращение в Лондон стало оправданием для какого-нибудь безумно роскошного празднества, но леди София мечтала сделать для мужа хоть что-нибудь приятное. С той роковой ночи, когда она оказалась во власти леди Колетты, лорд Габриель боялся по вечерам оставлять жену одну. За все это время он только дважды навещал клуб, и оба раза по ее настоянию.

Званый ужин показался ей тогда превосходной идеей.

София пообещала мужу не устраивать ничего грандиозного или эксцентричного — скромный ужин, на который позовут лишь самых близких друзей. Когда леди София рассказала о возникшем у нее плане Фанни и Джулиане, обе леди вызвались ей помочь. Молодая графиня Рейнекортская была им очень благодарна. Желая предстать на празднестве во всем блеске, она заказала новое платье…

Леди София с отчаянием посмотрела на брызги рыбного соуса на груди…

— Еще днем с ней все было в порядке, — прошептал женский голос за дверью спальни.

Голос принадлежал леди Джулиане.

Униженная до глубины души леди София оперлась руками на комод, про себя желая, чтобы Джулиана поскорее ушла прочь.

— Нет… нет… Я должна проверить, все ли с ней в порядке, — обеспокоенно заявила Фанни. — София очень чувствительна, когда дело заходит о таких деликатных вопросах. Она не любит, когда люди суетятся вокруг нее.

Фанни была абсолютно права. Леди Софии не хотелось никого видеть после того, что случилось за столом.

Она услышала, как открывается и закрывается дверь. Быть может, если она будет игнорировать их, подруги поймут намек и выйдут из спальни. Леди София вздрогнула, когда сильные руки мужа обняли ее за талию.

— Твои подруги хотели помешать мне войти сюда, — прошептал лорд Габриель ей на ухо. — Они волновались из-за твоей чувствительности.

Леди София издала странный звук, похожий не то на стон, не то на смех.

— О Габриель! Я все испортила!

Она повернулась и показала на испачканный наряд.

— Только взгляни на мое платье!

Лорд Габриель вытащил носовой платок из кармана фрака и протянул его Софии.

— Если платье испорчено, я куплю тебе дюжину новых. Не волнуйся, любимая. Не плачь. Ничего непоправимого не произошло, а Фрост со временем тебя простит, — криво улыбнувшись, произнес он.

Лорд Чиллингсвортский.

Леди София почувствовала досаду. Фрост из той породы людей, которые не склонны прощать оскорбления. Долго же ей придется ждать.

— Я так волновалась сегодня, — призналась она. — Друзья столь дороги твоему сердцу. Я хотела произвести на них наилучшее впечатление.

Лорд Габриель рассмеялся. Жена попыталась отстраниться от него.

— Извини, что смеюсь, любимая, но ты произвела такое впечатление, что об этом будут вспоминать еще долго… особенно Фрост.

Леди София изящно высморкалась.

— Как ты можешь смеяться? Боже правый, Габриель, я перевернула блюдо с фаршированной форелью на пол, а затем меня стошнило на костюм твоего друга.

До этого инцидента вечер можно было считать вполне удавшимся. Лакей вручил ей большое серебряное блюдо с рыбой. Леди София взглянула вниз и увидела открытый рот и безжизненный рыбий глаз. Отвратительный запах ударил ей в нос. Тошнота подступила к горлу. Плохо видя, леди София оттолкнула от себя поднос и вскочила на ноги в безуспешной попытке убежать от мерзкого запаха, распространяемого фаршированной рыбой. Испуганный лакей уронил поднос. Все бросились на помощь леди Софии — и воцарился хаос. Лорд Чиллингсвортский имел несчастье сидеть справа от нее. Чтобы удержать молодую женщину от падения, он схватил ее за руку. Леди София вознаградила джентльмена за учтивость тем, что ее стошнило на лацкан его фрака.

Теперь виновница происшествия спрашивала себя: бывали ли случаи, когда люди умирали от стыда.

— Тебя утешит, если я скажу, что «лорды порока» не в восторге от Фроста? Вейн и Сейнт озолотят тебя, если ты спустишься вниз и вторично проделаешь этот трюк с Фростом.

— Твои друзья — безумцы.

Леди София выдавила из себя жалкое подобие улыбки. Муж подвел ее к стоящему у камина стулу. Он уселся и посадил жену себе на колени.

— Не думаешь ли ты, Габриель, что тебе удастся уговорить меня вернуться в обеденный зал? — стараясь, чтобы ее голос не дрожал, спросила леди София.

— И в мыслях не имею, — крепче обнимая любимую, сказал лорд Габриель. — Лучше, если ты побудешь сейчас одна, в тишине и спокойствии.

— Я никогда больше не покину стен этой комнаты.

Услышав заявление жены, лорд Габриель удивленно поднял брови.

— Идем тотчас же, София. Ты ведь не кисейная барышня. Фрост переживет позор, а ты порадуешь наших гостей забавным рассказом, который Вейн и другие еще месяцы спустя будут пересказывать только для того, чтобы позлить Фроста.

Внезапно он стал серьезным.

— Что с тобой? Тебе нездоровится?

Леди София сморщила носик и отрицательно покачала головой.

— Нет. Тошнота уже прошла.

— Фрост будет рад тому, что его жертва была не напрасной, — не скрывая мстительного удовольствия, произнес лорд Габриель.

Его рука соскользнула вниз и самоуверенно прижалась к животу жены.

— Когда ты собиралась сообщить мне о том, что носишь под сердцем наше дитя?

От изумления рот молодой женщины раскрылся.

— Я только недавно начала подозревать. Твоя мать…

— Моя мать?! При чем здесь леди Колетта? — удивился Габриель.

— Она кое-что сказала в ту ночь, — вспоминая бессвязное бормотание графини, произнесла София. — Леди Колетта говорила о ребенке, а я думала, что она принимает меня за Беатрису.

— Невозможно, — решительно возразил лорд Габриель. — Ты совсем на нее не похожа — ни внешне, ни характером.

Хотя леди Софии говорили, что ее предшественница была очень хороша собой, она сочла слова мужа за комплимент.

— Возможно, леди Колетта имела в виду мою мать. Иногда она называла меня леди Рейвеншоу… Или…

— Или?..

София вздохнула. Ей следовало помалкивать и держать свои мысли при себе, когда дело касалось леди Колетты. Габриель не проявлял ни малейшего желания обсуждать то, что произошло в Эдисон-Парке, или произносить имя своей матери. Они со Стефаном помирились, но София подозревала, что даже друзья мужа не осведомлены об ужасной правде, которую поведала сумасшедшая леди Колетта.

— Или?.. — Муж коснулся носом уха Софии, вызвав в ее теле нервную дрожь предвкушения. — Говори.

Леди София отвернулась и пожала плечами.

— Несмотря на душевное состояние леди Колетты, она отличалась наблюдательностью. Думаю, у нее возникли подозрения, что я беременна. Конечно, это только предположение, но мне кажется, что эта новость ее очень расстроила. Возможно, именно из-за этого она была со мной откровенна. В ее воображении я стала Беатрисой, неверной женой, которая собралась от тебя уходить, или моей матерью, ее соперницей в борьбе за сердце твоего отца.

— Боже правый! — воскликнул лорд Габриель, крепче прижимая к себе любимую.

Они помолчали некоторое время. Оба понимали, что, в сущности, не важно, какой образ, рожденный в больном воображении леди Колетты, заставил ее действовать — Беатрисы, леди Рейвеншоу или самой Софии, вышедшей за Габриеля замуж ради того, чтобы избавиться от тирании брата. В любом случае леди Колетта хотела убить ее, защищая своего сына от еще одной жестокосердной женщины. Леди София почувствовала, что сердце мужа в эту минуту переполняет печаль. Она успела узнать Габриеля достаточно хорошо, чтобы догадаться, что он все еще винит себя в вероломстве леди Колетты. Ее палец рассеянно поигрывал кончиками его волос, которые на затылке были заплетены в тугую косичку. Желая отвлечь мужа от недобрых мыслей, леди София игриво дернула его за волосы.

— В этом нет твоей вины.

— Не знаю… не знаю…

— Ни капельки, — с уверенностью в голосе сказала она. — Ты был ребенком, когда твой отец решил сообщить окружающим, что его жена умерла, а на самом деле запер леди Колетту, чтобы она не мешала ему жить в свое удовольствие. Если кого и следует винить в случившемся, то только твоего отца. Он по заслугам получил за свои грехи.

Обдумав сказанное женой, Габриель устало кивнул.

— Возможно, ты и права.

В благодарность за то, что муж не стал с ней спорить, леди София поцеловала его в щеку.

— Ну и хорошо. У нас есть и более приятные темы для разговора. Когда ты впервые начал догадываться о моей беременности?

Лорд Габриель бросил на жену настороженный взгляд.

— Со дня отъезда из Эдисон-Парка, — пожав плечами, сказал он. — Если помнишь, ты всю дорогу жаловалась на легкое недомогание. Сначала я волновался, думая, что переоценил степень выздоровления после полученной раны и слишком рано заставил тебя отправиться в обратный путь в Лондон, но потом вспомнил, как ты не раз и словами, и делами доказывала, что не являешься неженкой, падающей в обморок при каждом удобном случае.

— Спасибо, что обратил на это внимание, — криво улыбаясь, сказала леди София.

— Только чуть позже я заметил другие признаки, — беря в ладонь налитую женскую грудь, произнес лорд Габриель.

Графиня охнула. В синих глазах мужа затанцевали лукавые искорки. За последнюю неделю ее грудь стала более чувствительной к малейшему прикосновению. Даже нежнейшее поглаживание сосков заставляло женщину вздрагивать.

— Но главное — у тебя задержка.

Леди София покраснела.

— Габриель! Как тебе не стыдно говорить о подобных вещах?!

— Бьюсь об заклад, что наш ребенок был зачат в первую брачную ночь, — хриплым голосом произнес он.

— Ну и что? — спросила София, внезапно почувствовав легкое беспокойство.

Их брак был продиктован скорее необходимостью, чем любовью. Конечно, принимая предложение графа Рейнекортского, леди София не сомневалась, что дети станут неизбежной частью ее замужней жизни, но, по правде говоря, она не рассчитывала забеременеть так быстро.

Рука лорда Габриеля с нежностью погладила жену по животу. Ее мышцы затрепетали в ответ, словно тугой корсет и несколько слоев ткани не покрывали ее чувствительное к ласке тело.

— Все хорошо, — нежно целуя жену в губы, ответил лорд Габриель. — В конце концов, я сам поспособствовал такому восхитительному повороту событий, не став предохраняться.

Его губы растянулись в довольной улыбке.

— Предохраняться, — прищурив глаза, повторила за мужем леди София. — Ты хочешь сказать, что мог бы предохраняться?

Она выскочила из его объятий и встала, глядя на мужа с недовольным видом, раздосадованная типичным для него надменным поведением. Беременность и так нелегкое испытание для любой женщины, и лорд Габриель мог бы быть более обходительным со своей женой. В ближайшем будущем ей еще предстоит разговор с Джулианой. Леди София осознавала, что в этой сфере человеческой жизни она сущий несмышленыш.

Услышав сварливые нотки в ее голосе, лорд Габриель поднялся со стула и осторожно шагнул к жене. Его озадаченный вид немного унял раздражение леди Софии.

— Дорогая! Я ведь с самого начала говорил, что хочу детей. Когда я сообщил тебе это, ты не возражала. Или ты недовольна тем, что беременна?

Леди София не сопротивлялась, когда муж снова заключил ее в объятия. Неуверенность, которую она слышала в его голосе, больно ранила ее сердце. Хотя его замечание произвело на нее неприятное впечатление, леди София прекрасно осознавала, что Габриель в глубине души боится того, что ее беременность, как и в случае с Беатрисой, приведет к краху их брака.

Его ранимость задела ее за живое.

— Нет, я довольна! Я хочу этого ребенка, — со страстью в голосе заявила она. — Я люблю его почти так же сильно, как…

Леди София закусила нижнюю губу, не желая обременять мужа своим признанием. Делая ей предложение, лорд Габриель сказал, что ему нужна верная жена, которая будет рожать детей. О любви речь не шла. Горький жизненный опыт научил ее мужа не доверять этому переменчивому чувству.

София хотела отстраниться, но Габриель остановил ее.

— Любишь… Что ты любишь? Или… Кого ты любишь?

Пойманная в ловушку собственных слов, София выпалила:

— Тебя! Я люблю тебя!

Молодая женщина пронзительно взвизгнула, когда муж неожиданно обнял ее и прижал к своему телу. Они коснулись друг друга носами.

— Скажи еще раз.

Леди София искоса посмотрела на мужа, не уверенная, что он над ней не подшучивает.

— Я люблю тебя, Габриель.

Он испустил радостный крик и завертел жену в подобии танца. Ее голова закружилась, а живот сжался в комок.

— Еще.

— Я давно влюблена в тебя, — призналась она, радуясь, что теперь может высказать то, в чем не так давно отказывалась признаться даже самой себе. — Но я думала, что ты не хочешь…

Лорд Габриель заглушил ее слова поцелуем.

— Я лгал… и тебе, и самому себе… В первый же раз, когда я поцеловал тебя на скамье в парке особняка Харперов, я страстно возжелал взять тебя на руки и отнести в ночь, туда, где я смог бы сделать тебя своей…

— И что же тебе помешало?

Он переступил с ноги на ногу, слегка качнув женщину, которую нес на руках.

— То, что ты оказалась сестрой лорда Рейвеншоу. Некоторое время я очень переживал из-за этого родства.

Леди София не могла его за это винить. Узнав, что этот красивый мужчина — лорд Рейнекорт, она и сама отнюдь не горела желанием продолжать знакомство с ним.

— А затем Стефан неожиданно для меня решил выдать свою маленькую сестренку замуж за лорда Макнея, — сказала женщина. — Этот брак, вернее, предложенные женихом деньги, могли бы спасти моего братца от долгов.

— И в такой безнадежной ситуации Дьявол Рейнекорт пришел тебе на помощь, — пошутил лорд Габриель. — Я неустанно благодарю Бога за то, что глупость твоего брата предоставила мне шанс заполучить…

Повернувшись на каблуках, он опустил жену на кровать. Матрас под Софией прогнулся.

— Что?

— Кого. Тебя. Я люблю тебя, леди София Хаузли, графиня Рейнекортская.

Лорд Габриель лег рядом с ней. Затем его тело нависло на ней. Его синие глаза поблескивали, словно сапфиры. Он нагнулся и поцеловал ее в губы. Поцелуй этот был преисполнен чистой радости, почтительного благоговения, плотского голода и обещания наслаждения. Сердце Софии забилось быстрее от осознания того, что муж находится полностью в ее власти. Теперь они принадлежат друг другу не только телом, но и душой.

— Что ты надумал?! — воскликнула леди София, когда Габриель, схватив ее за рукав платья, потянул за ткань, обнажая плечо. — Ты забыл о наших гостях?

Лорд Габриель нахмурился. Было видно, что он и впрямь забыл о гостях, которые ждали их возвращения.

— А мне казалось, что ты разумная женщина.

— Ну да.

Уголки губ лорда Габриеля расползлись в хитрой улыбке. Леди София почувствовала, что в очередной раз попала в расставленную мужем ловушку.

— В таком случае, мадам, я помогу вам переодеться. Не думаете же вы возвращаться к гостям в запачканном подливкой платье? — сказал лорд Габриель.

В его глазах плясали чертики. Он ждал, станет ли жена с ним спорить.

Леди София вглядывалась в красивое лицо любимого, понимая, что не сможет ему отказать. Не то чтобы она этого хотела. Как раз наоборот. Только он мог доставить ей огромное удовольствие.

— Хорошо. Это будет очень разумно, — сказала молодая женщина, сдаваясь на милость мужа.