Весна 1821 года
Лондон
— Я предрекаю, что сегодняшний вечер закончится весьма и весьма плачевно.
Мисс Фрэнсис Ллойд — для друзей просто Фанни — прыснула со смеху.
— Фи! Какие ужасные вещи ты говоришь, — еле слышно промолвила она.
Мисс София решила, что, пожалуй, она слишком сгущает краски. За время недолгого пребывания в Лондоне ей уже доводилось посещать внушающие благоговейный ужас балы. Она холодела от страха, когда распорядитель громко объявлял ее имя. В этот момент взгляды всех присутствующих в зале гостей, казалось, были обращены на нее. Каждый ее жест был на виду. Все оценивали выбранный ею туалет. Существовало слишком много возможностей попасть впросак.
— Выше нос, девочка моя, — слегка поглаживая ее по затянутой в длинную перчатку руке, сказал мистер Гриффин. — Все уже позади… почти…
— Терпеть этого не могу, — чуть слышно прошипела мисс София.
— Т-с-с-с.
Фанни вцепилась в руку подруги так, словно та намеревалась сбежать.
— Пора.
— Мисс София Нортам… Мисс Фрэнсис Ллойд… Мистер Деррик Гриффин…
Высоко подняв голову, мисс София безуспешно вглядывалась в расплывающиеся перед ее взором разноцветные очертания, не всегда принимающие знакомые формы. Что означает шум, который она слышит? Он всегда будет таким громким или все же станет немного тише? Смотрят ли сейчас на нее? Все эти невысказанные вопросы смущали девушку еще больше.
— Шесть ступенек… — тихо уведомила подругу Фанни.
Надо быть внимательнее.
Ранее Фанни и мистер Гриффин подробно описали ей бальный зал, так что мисс София была почти уверена, что дружеская поддержка и стильная бело-золотая тросточка, которая прекрасно гармонировала с ее нарядом, позволит ей избежать позорного падения со ступенек.
— Улыбнитесь, мисс София, — попытался приободрить ее мистер Гриффин.
Его сильная, теплая на ощупь рука действовала на девушку успокаивающе.
— Вы так напряжены, что кажется, будто вы вот-вот сломаетесь. Неужели вы боитесь?
Толпа собравшихся не столько пугала, сколько заставляла Софию нервничать.
— Я ничего не боюсь, — сердито ответила девушка.
— Разумный ответ, — весело произнес мистер Гриффин. — А вы как думаете, Фанни?
Мисс Фрэнсис вздохнула.
— София, твои братья дурно воспитаны, раз позволили себе покинуть тебя в такую минуту. Если они осмелятся появиться здесь сегодня вечером, я выскажу им все, что о них думаю.
Мисс София познакомилась с Фанни и Гриффином еще в детстве. Их семейства дружили, что называется, домами. Даже после трагической и скандальной смерти родителей Софии их отношения остались прежними.
Подняв голову, девушка одарила подругу вполне искренней улыбкой. Несмотря на сильную близорукость, София все же разглядела, что черные волосы Фанни собраны в высокую прическу. Она наклонилась к подруге.
— Ты завила волосы?
— Да, — тяжело дыша, вымолвила Фанни. — Только не пытайся отговорить меня от серьезного разговора с никчемными бездельниками, которые приходятся тебе братьями. Если бы не наши родители, мои и Гриффина, они и на этот раз оставили бы тебя томиться в деревне.
Мисс Фрэнсис говорила чистую правду. Братья Софии — лорд Стефан и сэр Генри — были не в восторге от того, что в этом сезоне их младшая сестра отправится с ними в Лондон. Мисс София подслушала, как братья неуважительно отзывались об отце Фанни и спорили о том, кому доведется сопровождать сестру в поездках по городу. Генри в особенности горевал о предстоящих расходах на сестру, которая, по его мнению, никогда не найдет себе мужа. Насколько мисс София поняла, ее брат считал, что она обречена остаться старой девой.
— Большинство братьев считают своих младших сестер ужасной обузой, — смеясь, сказала она. — Стефан злится из-за того, что я могу помешать ему проводить все свое время за зеленым сукном.
— Лорд Рейвеншоу невежа, — сказал ей на ухо мистер Гриффин, — но Генри еще хуже. Если они хоть чем-то обидят вас, вы только скажите. Я заставлю их очень дорого заплатить за свою неучтивость.
Мисс София с благодарностью придвинулась к нему.
— Это одна из ваших неоценимых добродетелей. Я очень вам благодарна.
Внезапно мистер Гриффин напрягся.
— Что случилось?
— Прибыли мисс Робертс и ее родители, — произнес молодой человек.
Ох уж эта мисс Робертс! Деррика Гриффина представили восемнадцатилетней дочери виконта Бурарда всего несколько дней назад, но красавица уже успела вскружить ему голову. Мистеру Гриффину исполнилось двадцать семь лет. Он был вторым сыном в семье, так что родители очень надеялись обзавестись богатой невесткой, и чем скорее, тем лучше. София ничего не знала о приданом мисс Робертс, но сердце Деррика Гриффина она, без сомнения, уже покорила.
— Идите и засвидетельствуйте свое почтение.
Мистер Гриффин пожал ей руку.
— Вы не против?
Мисс София сморщила носик и покачала головой.
— Я не ожидаю, что вы и Фанни будете весь вечер присматривать за мной, словно я беспомощное дитя.
Она всмотрелась в лицо Деррика Гриффина и самоуверенно улыбнулась.
— Хорошо, — выпуская ее руку, сказал он.
Напоследок галантно поцеловав затянутую в перчатку руку мисс Софии, мистер Гриффин обратился к Фанни:
— Пожелайте мне удачи.
Та иронично заметила:
— Зная ваш плутовской характер и медвежье очарование, я склонна скорее пожелать удачи не вам, а мисс Робертс.
Мистер Гриффин сделал несколько шагов в направлении мисс Робертс, затем вернулся обратно.
— Мисс София! Если лорд Рейвеншоу и сэр Генри не объявятся…
Лицо девушки прояснилось. Все-таки ему не все равно.
— Позже приедут родители Фанни. Они обо мне позаботятся, так что без экипажа я не останусь.
— Мое почтение.
Поклонившись, мистер Гриффин исчез в толпе.
Поскольку в течение нескольких минут Фанни хранила молчание, мисс София решила, что ее подруга наблюдает за тем, как Деррик Гриффин обменивается любезностями с мисс Робертс.
— Он знает?
— Извини. Что ты сказала? — рассеянно переспросила Фанни.
— Деррик знает о чувствах, которые ты к нему испытываешь? — уточнила мисс София.
Фанни рассмеялась.
— Весьма сомневаюсь. Большинство джентльменов слепы, когда дело касается нежных чувств, — задумчиво и немного грустно ответила она.
— Если хочешь, мы можем найти уединенную комнату…
— О-о-о! Нет! — оборвала подруга Софию на полуслове. — Ты ведь не собираешься прятаться там весь вечер? Я думаю, тебе следует встретить здесь новых людей… возможно, даже немного потанцевать…
— Танцевать? Здесь? — стараясь скрыть невольное волнение, произнесла мисс София.
Они с Фанни вместе брали уроки танцев, но до сегодняшнего вечера Софии приходилось танцевать лишь с учителем и только однажды с Дерриком Гриффином. Мысль о том, что ей придется кружиться под музыку на глазах у всех этих незнакомых людей, пугала ее.
— Если я упаду, Стефан и Генри никогда не устанут упрекать меня.
— Я бы не волновалась из-за того, что говорят твои братья. Как и большинство знакомых мне джентльменов, они бесчувственные болваны! — горячо заверила подругу Фанни.
Она всегда вставала на защиту Софии, когда братья обижали ее.
— Ты чудесная подруга, Фанни!
Комплимент, казалось, немного охладил гнев мисс Фрэнсис.
— Ты тоже, — вздохнула Фанни. — Ой! Пойдем же! Впереди — лорд и леди Хоуленд. Мы должны засвидетельствовать им свое почтение. Это, конечно, не так интересно, как говорить твоим братьям все, что я о них думаю, но вежливость — прежде всего.
Наметанным глазом лорд Габриель разглядывал собравшихся в бальном зале людей, выискивая в их костюмах явные или мнимые недостатки.
— Скажи-ка мне, друг мой, почему мы околачиваемся здесь, вместо того чтобы поехать в «Нокс»? В клубе мы, по крайней мере, имели бы шанс набить звонкими монетами свои кошельки, пригубить хорошего бренди и…
— Пофлиртовать с девушками, не обремененными излишней стыдливостью, — подмигнув приятелю, закончил за него Вейн.
Рейн всегда мог рассчитывать на общество графа Вейнрайтского, когда речь шла о праздном времяпрепровождении. Их тесную компанию великосветских гуляк и повес в хорошем обществе за глаза называли «лордами порока».
— Точно-точно… А вместо этого мы согласились поехать вместе с Синклером и его маркизой на этот скучнейший бал, даваемый еще более скучными лордом и леди Харпер.
Последнее замечание услышал подошедший к товарищам Николас Тауэрс, герцог Хантли, для друзей — просто Хантер. Когда он стоял рядом с Вейном, его ошибочно можно было принять за его двоюродного брата. Они были одного роста и комплекции, оба черноволосые, хотя граф предпочитал стричься коротко, а прямые волосы герцога доходили ему почти до плеч. Лорд Габриель не удивился бы, если бы узнал, что у его приятелей был общий очень далекий предок.
Хантер улыбнулся товарищам.
— Не раскисайте, друзья мои. Вы ведь сделаны из булата, так что вечер, проведенный за светской болтовней и танцами, не причинит вашему здоровью непоправимого вреда. К тому же Синклер просто-напросто потакает капризам своей маркизы. Ее маменька, леди Дункомб, — старинная приятельница леди Харпер. Сбежать слишком рано было бы с нашей стороны не очень-то вежливо.
Взгляд Вейна похотливо увлажнился, когда рядом с ним прошелестела платьем привлекательная блондинка в зеленом. Ее сопровождали мужчина и женщина преклонных лет. Красавица повернула голову в сторону их компании, но пожилой мужчина тут же отвлек ее внимание.
— Я нутром чувствую предательство.
— Я тоже. Ты, Хантер, единственный из всей нашей компании, кто добровольно согласился присутствовать на этом пропахшем нафталином занудстве. Если говорить начистоту, Синклер подкупил тебя отменным бренди лорда Харпера, — проворчал Вейн, задетый за живое тем, что их товарищ в открытую хвастался перед ними своим трофеем.
«Самодовольный проныра».
— Что да, то да, — поднося стакан с бренди к губам, согласился герцог. — Если вы будете вести себя хорошо, то Синклеру, вполне возможно, удастся убедить лорда Харпера отпереть свой маленький шкафчик с горячительными напитками и для вас.
— Сомневаюсь, что бренди Харпера сможет скрасить хоть час такой вот скуки, — с напускным равнодушием заметил лорд Габриель.
Со дня трагической гибели его жены прошло более восьми лет. С того злополучного утра, когда слуги обнаружили холодное неподвижное тело леди Беатрисы лежащим у подножия собственной кровати, лорд Габриель стал объектом всевозможных сплетен, касающихся его мнимой причастности к гибели супруги. Для высшего общества не имело значения то, что мировой судья счел смерть леди Беатрисы несчастным случаем. Судя по всему, самолюбивая, взбалмошная и истеричная графиня поскользнулась, ударилась головой о столбик кровати и сломала себе шею. Падкое на скандалы светское общество, однако, предпочитало верить слухам, а непродолжительный брак графа Рейнекортского являлся благодатной почвой для всевозможных инсинуаций. Постепенно молодой человек стал избегать светских приемов. К тому же после катастрофы, которой обернулся его брак с Беатрисой, Габриель твердо решил никогда более не жениться.
— Согласен, — дружески похлопывая Рейна по плечу, заявил Вейн. — Если бы нашему Синклеру хватило ума, он бы…
Граф внезапно умолк, словно кто-то или что-то необыкновенное в бальном зале привлекло его внимание. Он выругался. Пальцы вцепились в плечо лорда Габриеля.
— Что стряслось? — спросил Хантер.
Он обернулся, стараясь разглядеть, что так взволновало товарища.
— Одна из твоих разгневанных любовниц проникла в зал? Или это ее муж?
— Бурард, — лаконично изрек Вейн.
Заслышав знакомый титул, Габриель вздрогнул. Если виконт здесь, то и леди Бурард вместе с ним.
— Вот еще одна из причин, по которым я избегаю светских развлечений: всегда существует вероятность наткнуться на моего бывшего тестя с его дражайшей супругой.
Лицо Хантера выражало искреннее сочувствие.
— Прошло уже более восьми лет. Неужели ты все еще не забыл о том несчастном случае? Ведь судья вынес свой вердикт.
Лорд Габриель мрачно посмотрел на приятеля.
— Бурарды считают, что я повинен в смерти их дочери. Не думаю, что они когда-нибудь смогут смириться с этим.
В другом конце зала лорд Бурард поздоровался с каким-то мужчиной. Вместе они прошли в соседнее помещение, где были расставлены карточные столы. Лорд Габриель с таким вниманием следил за своим бывшим тестем, что не заметил леди Бурард, которая, оказывается, стояла всего в двадцати ярдах от Рейна и его товарищей.
Уважая горе родителей Беатрисы, Габриель старался лишний раз не попадаться им на глаза. Он догадывался, что Бурарды придерживаются крайне невысокого мнения о нем и являются непосредственными распространителями лживых слухов о скоропостижной кончине их дочери. Сейчас ему хотелось незамеченным выскользнуть из бального зала, но, повернув голову, он встретился взглядом с леди Бурард.
Виконтесса тряхнула головой, словно увидела нагоняющего ужас призрака. Несколько дам окружили ее в тщетной попытке успокоить выведенную из душевного равновесия подругу.
— Забудь о бренди лорда Харпера, — произнес Вейн, увлекая Габриеля к ближайшей двери. — Синклер нас поймет.
— Пойму и прощу, если причиненный вами вред не особенно велик, — сказал внезапно появившийся перед друзьями Алескис Брейвертон, маркиз Синклерский.
Он был под руку со своей женой.