— Я должна извиниться перед вами? — спросила Эмили через полчаса после того, как они с лордом Чиллингуортом попрощались с ее матерью.

С помощью горничной она наскоро сменила утренний наряд на муслиновое платье в желтую полоску с плетеной лентой вокруг талии и фигурной сборкой на подоле. У нее не было времени что-нибудь сделать с волосами, поэтому она их просто скрепила заколкой и надела большую шляпу из итальянской соломки с плоскими полями, желтой шелковой лентой и бантом. Фрост прищурился, глядя на нее и перебирая поводья.

— Почему вы считаете, что нужно извиниться?

Эмили не могла понять, что его вдруг развеселило.

— Мне пришлось оставить вас на милость моей матушки, — сказала она, надеясь, что дальнейших объяснений не потребуется.

Это по вине своей матери она сидела сейчас с ним в фаэтоне. Хотя Эмили совсем не хотелось разочаровывать Реган, ей было неприятно находиться наедине с графом. Она никак не могла смириться с мыслью, что он вполне мог оказаться соблазнителем Люси. Но убедиться в этом можно было, только оказавшись с ним лицом к лицу. Она плохо спала. Во сне она видела Люси, умирающую у нее на руках, Фроста, целующего ее, и эти видения не давали ей покоя. Дело было в том, что ей все же чем-то нравился этот высокомерный джентльмен. Он зарекомендовал себя как смелый человек, готовый встать на защиту слабого. И он умел ее развеселить. Без сомнения, он оправдывал репутацию «порочного лорда». Но неужели он был способен соблазнить невинную юную девушку, помолвленную с другим? Неужели он настолько расчетлив и жесток? А что, если она обвиняет его напрасно? Что, если эти обвинения несправедливы? Тогда не только лорд Чиллингуорт порвет с ней всякие отношения, но, скорее всего, это положит конец ее дружбе с Реган. А ее мать так надеялась, что она найдет респектабельного джентльмена, который будет ухаживать за ней во время ее пребывания в Лондоне! Граф и его друзья вполне могли устроить и ей, и ее родным серьезные неприятности. Достаточно сказать какую-нибудь гадость подходящему сплетнику, чтобы двери лондонского высшего света навсегда закрылись для ее семьи. Ничего не изменит тот факт, что ее мать — младшая дочь лорда Кэтчена. У семьи не было ни средств, ни связей, чтобы объявить графу войну.

— А вы не очень-то разговорчивы! — сказал, прерывая ход ее мыслей, человек, назвавшийся Фростом. — Великолепная черта в женщине. Это делает поездку весьма приятной! Вы научились этому в Академии благородных девиц мисс Суон?

— А почему вы спрашиваете? — Эмили повернулась и посмотрела на него.

— Потому что меня так и подмывает потребовать обратно плату за обучение! Потому что не похоже, чтобы моей сестре хоть один урок пошел впрок, — объяснил он недовольным тоном. — В том заведении должны были воспитать из нее настоящую леди, а в результате я получил дерзкую девчонку.

Эмили рассмеялась, услышав такую характеристику Реган.

— Ну, для дерзкой девчонки ваша сестра весьма преуспела. Вышла замуж за лорда Пэшли и родила ему сына. В случае брака не по любви для большинства женатых пар этого было бы вполне достаточно.

Она видела его лицо в профиль, но заметила, что его правая бровь поползла вверх, когда он услышал ее комментарий.

— Вы полагаете, достаточно? Никогда не думал, что у вас такие циничные взгляды на брак. Впрочем, отвечая на ваш еще не заданный вопрос, скажу: да, моя сестра и этот прохвост, ее муж, действительно любят друг друга. Дэра можно было только убить, чтобы не подпустить его к Реган.

Он умело управлял лошадьми, и фаэтон плавно вписался в поворот. Увидев, что они въезжают в Гайд-парк, Эмили спросила:

— Почему вы привезли меня сюда? Я думала, нас ждет ваша сестра.

— Вы обвиняете меня во лжи, мисс Кэвел? — Он укоризненно поцокал языком.

— Нет!

Граф хохотнул, услышав эту откровенную ложь.

— Ну что ж, Реган действительно ждет нас. Впрочем, я взял на себя смелость заехать за вами немного раньше назначенного времени.

— Зачем?

— Я подумал, — он обвел рукой открывающийся пейзаж, — вам будет приятно прокатиться по парку. Еще слишком рано для прогулок модников и модниц, и это даст нам возможность закончить наш разговор.

Эмили прикусила губу. Граф намекал на то, чем они занимались до того, как появилась Реган со своим мужем.

— Не о чем говорить, — сказала Эмили беспечно. — Помнится мне, что я как раз собиралась уйти и присоединиться к своим родным, когда появилась ваша сестра.

— Когда мы целовались, — назвал он вещи своими именами.

Как Эмили ни старалась сохранить хладнокровие, она вспыхнула от смущения при этом напоминании. Может, если повезет, лорд Чиллингуорт подумает, что она просто загорела на солнце.

— К тому времени — уже нет!

— Ну я-то еще не закончил! — Уголки его губ приподнялись в многозначительной ухмылке. — Я просто дал вам минутку прийти в себя.

Вот нахал!

— Вы не ошеломили меня своим поцелуем, милорд. Мне просто… — Она лихорадочно подыскивала подходящее слово. — Мне просто было скучно.

— Вот уж скучно вам не было! — насмешливо фыркнул граф.

Почувствовав интерес к этой теме, она придвинула колено вплотную к его ноге.

— Конечно, я была удивлена! Мы с вами едва знакомы, лорд Чиллингуорт.

— Фрост! — коротко поправил он. Эмили еще не была готова называть его по имени.

— Да, «мороз» — очень подходящее название для такого поцелуя, — сказала она, намеренно делая вид, как будто не поняла его. — Поцелуй был холодным, колким, у меня не было желания его затягивать.

Она внутренне сжалась, ожидая его реакции. Не слишком ли далеко она зашла? У нее было два брата, и ей было хорошо известно, что удар по самолюбию мужчины может привести к непредсказуемым последствиям.

Лорд Чиллингуорт пробормотал что-то себе под нос, останавливая лошадей. Его правая рука обвилась вокруг ее талии, и он притянул девушку к себе.

— Ничего подобного, черт побери!

Ее шляпа сбилась набок, когда его губы коснулись ее губ. В этом страстном поцелуе не было ничего холодного или ломкого. А его губы неожиданно оказались нежными. «Они божественны», — подумала она со вздохом, отвечая на его поцелуй.

Лорд Чиллингуорт — нет, Фрост! — слегка прикусил ее нижнюю губу, прежде чем отпустить ее.

— Вам жарко, мисс Кэвел! Надо поправить шляпу, чтобы солнце не опалило вашу прекрасную светлую кожу. — Он улыбнулся ее ошеломленному виду и направил лошадей на дорогу.

Эмили посмотрела по сторонам.

— А что, если нас кто-нибудь видел? — спросила она испуганно и вздохнула с облегчением, убедившись, что поблизости никого нет.

— Сомневаюсь — для сплетников еще слишком рано, а все остальные не в счет, — ответил он уверенно.

Она стала поправлять шляпу трясущимися руками.

— Я не давала вам разрешения меня целовать, лорд Чиллингуорт.

— А я ведь уже дважды поцеловал вас, Эмили. И эта близость дает вам право называть меня так, как зовут родные и друзья, — заявил он, глядя на нее. — Никто не сочтет это нарушением приличий с вашей стороны.

— Может быть, и так, — сказала она, заново завязывая ленту на шляпе. — Но, как бы то ни было, я сомневаюсь, что пребывание в вашем обществе… э-э… полезно для моей репутации.

— Не согласен!

Ну, естественно, он не согласен! Ведь Фросту не было нужды задумываться над своими поступками.

— Так что же получается? Это сплетники выдумывают всякую ложь о вас просто для развлечения света?

Он задумался над ее вопросом, и под кожей на его лице заиграли желваки.

— Всяко бывает.

— Вот как?

— Ну, я не знаю, какие истории вы имеете в виду, — ответил он.

«Что вы скажете относительно того, что ради развлечения соблазняете юных невинных девушек?» — подумала она.

Эмили не могла заставить себя задать этот вопрос вслух. Она опустила глаза и уставилась на его руку в перчатке, спокойно лежащую на бедре. Ей вспомнились сила и тепло этой руки, когда он обнимал ее.

— А что у нас со временем? — спросила она, вдруг учащенно задышав от осознания того, что ей захотелось, чтобы он снова поцеловал ее. — Неприлично опаздывать.

— Сестра привыкла к моему неприличному поведению.

Эмили дернулась, когда он осторожно протянул руку, чтобы поправить желтый шелковый шнурок, зацепившийся за пуговицу на ее платье.

— Спасибо!

— Не стоит благодарности, — отозвался он, чувствуя, что она нервничает. — Неприличное поведение! Некоторые считают это недостатком, но лично я нахожу его полезным.

— А что говорят те, кто вынужден страдать из-за вашего неприличного поведения?

— О, они, наверное, считают меня настоящей свиньей, — ответил он, направляя лошадей с дорожки на траву. — Хотя у большинства не хватает смелости сказать мне об этом.

— Почему мы остановились? — «Уж не хочет ли он опять поцеловать меня?» — подумала Эмили. — Как же ваша сестра?

Фаэтон не двигался. Фрост пристально смотрел на нее своими бирюзово-голубыми глазами.

— Сейчас разговор не о Реган. Я хочу знать, почему вы так стремитесь покончить с «Ноксом».