Купленный в Нью-Йорке револьвер Майя не выбросила, все таскала с собой, а потому нечего было и думать возвращаться в Лондон самолетом. Арлекин добиралась из Ирландии сначала на сельском автобусе, потом на пароме и наконец — поездом. Посреди ночи она прибыла на вокзал Виктория, толком не зная, куда идти. Габриель обмолвился, будто собирается найти Свободных бегунов. Значит, Винный дом. Хоть бы Джаггер и его друзья подсказали, где искать Странника.

Она перешла по мосту через Темзу и направилась вверх по Лэнгли-лейн к Боннингтон-сквер. В этот поздний час на улицах было пусто. Только в окнах, в темноте комнат, виднелось мерцание телеэкранов. Майя прошла мимо обновленных домов с террасами, мимо краснокирпичной школы, построенной в викторианскую эпоху и позднее переделанной в многоквартирный дом для состоятельных. В таком соседстве Винный дом смотрелся, словно старик в окружении богато одетых банкиров и адвокатов.

У шестифутовой каменной стены, окружающей сад Винного дома, Майя ощутила резкий запах, будто жгли мусор. Арлекин выглянула из-за угла дома. Никого — ни на тротуаре, ни в парке на скамейках. Однако на окраине квартала стоял припаркованный фургон для доставки цветов. В машине сидел человек. Вряд ли кто-то здесь заказал доставку дюжины алых роз.

Не найдя входа в сад с Лэнгли-лейн, Майя подпрыгнула, ухватилась за край стены и перемахнула через нее. Сильнее запахло гарью, но самого огня видно не было. Свет давали только уличный фонарь да молодая луна на западе ночного неба. Как можно тише и быстрее Майя пробралась по дорожке к задней двери дома и вскрыла отмычкой замок.

Наружу вырвался дым, окутав Майю, словно поток зловонной серой воды. Кашляя и размахивая руками, Арлекин отшатнулась. В огне балки и половые доски Винного дома, построенного в восемнадцатом веке, издавали такой запах, будто загорелась угольная шахта.

Но где же сами бегуны? Скрылись? Лежат мертвые в доме?

Майя по-пластунски заползла в коридор. Дверь налево вела в пустую кухню, дверь направо — в спальню, где во тьме светилась единственная лампочка.

Посреди комнаты лежал человек — торсом на матраце, ногами на полу, — будто устал так, что не осилил путь до кровати. Майя взвалила его на себя, вынесла в коридор, оттуда — в сад. Ее душил кашель, глаза слезились. Уложив спасенного — это был Джаггер — на землю, Майя сильно ударила его по лицу. Распахнув глаза, бегун закашлялся.

— Слушай сюда! — велела Майя. — В доме кто-нибудь еще есть?

— Роланд, Себастьян… — Джаггер снова закашлялся.

— Что с ними? Убиты?

— Приехал фургон, в нем — двое… с пистолетами. Положили нас на пол, вкололи чего-то…

Подбежав к дому, Майя набрала в легкие воздуха, нырнула в задымленный коридор и доползла до узкой лестницы. Легкие горели, но разум оставался ясен: Табула не решилась убить Свободных бегунов при помощи ножей или пистолетов — это привлекло бы внимание. Накачав бегунов чем-то, наемники подожгли дом. Теперь наблюдают из фургона за входной дверью и входом в сад, следя, чтобы никто не сбежал. Утром пожарные найдут пепелище и то, что осталось от трупов. Муниципальный совет продаст землю перекупщику, а лондонские газеты поместят на последних страницах коротенькую заметку, вроде: «Трое сквоттеров погибли при пожаре».

Себастьян отыскался в спальне наверху. Арлекин и его вынесла в сад.

Когда она вернулась к дому в третий раз, в гостиной уже горели доски пола. Пламя лизало стулья, стены, подбиралось к перилам. На самом верху лестницы клубился черный дым. Добравшись до чердака и найдя Роланда, Майя почти ослепла. Она тянула Свободного бегуна, то и дело останавливаясь, чтобы отдышаться. Так и выбиралась — тянула и останавливалась, тянула и останавливалась…

В полной темноте и тишине Арлекин превратилась в крохотный кусочек сознания, который ищет путь сквозь удушающий дым.

Вывалившись на улицу через заднюю дверь, Майя сбросила с себя Роланда и упала на сырую землю. Несколько минут она кашляла, хватая ртом воздух, потом, сев, принялась тереть глаза. Джаггер сидел рядом. Он был в сознании и бормотал о чем-то невнятно.

Майя убедилась, что Роланд и Себастьян дышат, значит, живы.

Воспользоваться пистолетом Майя опасалась. Холлис говорил, что в Лос-Анджелесе оружия столько, что, когда под Новый год из него начинают палить, кажется, будто город превратился в зону активных боевых действий. Однако в Лондоне и одиночный выстрел прозвучит слишком непривычно — грохот услышит половина жителей района и немедленно вызовет полицию.

Дом все горел. В окнах Джаггеровой спальни полыхнуло оранжевое пламя — это занялись шторы. Восстановив наконец дыхание, Майя подошла к задней двери, откуда волнами вырывался жар. Майя раз подслушала, как отец с матушкой Блэссинг говорили о глушителях. В Европе пистолетные глушители противозаконны, их трудно найти, а носить — непрактично. Проще смастерить кустарную замену.

Оглядевшись, Майя заметила у стены переполненные мусорные контейнеры. В одном из них она отыскала двухлитровую пластиковую бутылку из-под воды и комки розовой резинообразной материи вроде набивки для коврика. Затолкав набивку в бутылку, Майя просунула в горлышко ствол пистолета. На ступеньках у задней двери нашелся моток старой изоленты — он пошел на то, чтобы скрепить ствол с горлышком пластиковой бутылки.

Глядя на девушку, Джаггер спросил:

— За… зачем тебе это?

— Буди друзей. Уходим.

Снова перебравшись через изгородь, Майя прокралась между домами к фургону сзади. Водитель курил, приспустив окно со своей стороны. Слышно было, как в кабине переговариваются двое:

— Сколько еще ждать? — спросил водитель. — Есть охота.

— Ну, — рассмеялся напарник, — топай в дом — там как раз мясцо жарится…

Майя зашла справа, прицелилась и выстрелила. Пистолет издал звук, похожий на хлопок ладоней. Пуля прошла сквозь дно пластиковой бутылки, затем — через окно машины.

Два быстрых выстрела — и тишина.