Все как в «Новом платье короля». Как только закончился радиоэфир, развеялись и иллюзии, которые его поддерживали. В один миг Человек-с-Холодильником стал обычным человеком. Ощущение триумфа растворилось в воздухе одновременно с радиоволнами. Это было весело, полезно немного посмеяться, но ведь это дурачество, а теперь с глупостями покончено. Толпа разошлась почти мгновенно. Люди должны были с кем-то встретиться, вернуться на рабочие места или забрать детей из школы. Никто не мог позволить себе потратить столько времени, сколько мне было выделено на завершение моего путешествия. Городская жизнь не допускала причуд.

Этот финал, возможно, был всего лишь позерством, но все, что ему предшествовало — нет. Для меня все это было реальным. Возможно, путешествие не изменило жизни жителей Ирландии, но оно изменило мою. Я изменился, стал лучше. Я сделал открытия, получил ряд важных уроков. Впредь с этого дня я собирался останавливаться для автостопщиков, смеяться вместе со счастливыми пьяницами в пабах и уважать право плохих гитаристов играть наряду со всеми. Я научился терпимости, я понял, что можно положиться на помощь ближнего, а также узнал, каким новым и весьма приятным образом можно загнать в задницу занозу.

Конечно же, в идеальном мире «Шоу Джерри Райана» было бы вечерним, и у нас была бы вся ночь впереди, чтобы веселиться. Но этого не произошло. Шоу закончилось в двенадцать, в полдень.

— Не хочешь что-нибудь выпить? — спросила Бренда.

Не хотел ли я что-нибудь выпить? Да я страсть как хотел безостановочного веселья все двадцать четыре часа.

— Да, с удовольствием!

— Тогда дай нам с Джоном десять минут, чтобы разобраться кое с чем, и мы сразу составим тебе компанию.

— Отлично.

Я стоял, ощущая себя брошенным. И одиноким. Я провел месяц, путешествуя сам по себе, и ни разу не чувствовал себя одиноким до этого мгновения. Я хотел, чтобы со мной были мои новые друзья. Я хотел увидеть Энди и его семью из Банбега. Я хотел видеть Джеральдину, Ниам, Брендана и всю банду из «Мэтт Моллойз». Мне хотелось увидеть Бинго с его доской для серфинга, Тони из Эннистимона с его аккордеоном, матушку-настоятельницу, Брайана и Джо — укладчиков полов, моих друзей из Корка и Уэксфорда. Мне хотелось обнять их всех. Мне хотелось увидеть кого-нибудь, кто был бы так же тронут, как и я, этим нереальным фантастическим опытом. Кого-нибудь, кто бы меня понял.

И такой человек нашелся.

— Тони? Черт возьми, как дела? — спросил женский голос.

Это была Антуанетта, которая брала у меня в первую неделю телевизионное интервью для «Трехчасовой жизни».

— Антуанетта! У меня хорошо, а ты как?

И я крепко-прекрепко ее обнял. Это было мое объятие для всех, но вынести его пришлось бедной Антуанетте. Слегка потрясенная, она высвободилась из моих рук и представила мне Кару, именно эта добрая душа организовала для меня мобильный телефон.

— Мы слушали тебя по радио, — сказала Антуанетта, — и это звучало так удивительно, что мы просто должны были уйти с работы и приехать сюда.

— Вы должны были прийти на марш. Почему вы не пришли на марш?

— Что, выглядеть полными идиотками? Нет, спасибо, мы предоставили это тебе.

Разница между их и моей работой стала очевидна.

— Я тут собираюсь выпить, — сказал я, — с Брендой и Джоном, вы к нам не присоединитесь?

— С удовольствием. У тебя все нормально? Ты выглядишь задумчивым.

— Есть немного. Так странно, когда все подходит к концу. Такой резкий спад. Думаю, я могу впасть в депрессию.

— О, уверена, ты будешь в порядке.

Может быть, путешествие и закончилось, но одна тема оставалась постоянной. Кто-то исправно спасал положение. На сей раз это были Антуанетта и Кара. Когда скромный праздничный напиток был почти выпит, Антуанетта повернулась ко мне.

— Что ты собираешься делать?

— Со всей откровенностью: не имею ни малейшего понятия.

— Почему бы тебе не пойти с нами? — спросила Кара. — Мэри из офиса уезжает, и мы идем на ее прощальный обед.

— Я бы с удовольствием, но я не могу явиться без приглашения.

— Можешь и явишься.

Довольно странный способ отметить мое достижение — явиться без приглашения на чужую вечеринку, однако цель была та же — отвлечь меня от мысли, что все закончилось. После того как обед был съеден, я взял такси до «Рориз», гостиницы, где я останавливался, когда впервые сюда приехал. Таким образом круг замкнулся, и путешествие обрело завершенность.

Казалось, машины были повсюду, все происходило ужасно быстро, целые толпы чем-то занятых людей сновали туда и сюда… Это был шок после тишины ирландской глубинки. В той тихой заводи я выявил прямую взаимосвязь между ритмом жизни и количеством времени, необходимым бармену, чтобы налить тебе пива. Там это было приятнее, потому что, пусть у бармена могла уйти целая вечность на то, чтобы тебя заметить, принять заказ, наполнить кружку на три четверти, потом подождать невесть сколько, пока пена осядет, и только тогда ты получал пиво, но все это включало также участие в разговорах и в самой жизни. Возможно, здесь, в Дублине, было то же самое, если ты соответствовал обстановке, но я не был готов перестраиваться, я был здорово выбит из колеи огромным количеством людей. И если Дублин вызвал шок, то как я себя буду чувствовать в Лондоне?!

В такси я передумал оставаться. До этого я планировал задержаться в Дублине на несколько дней, осмотреться и в общем-то покупаться в славе. Однако теперь это казалось неудачной идеей, отчасти потому, что работа, которую я приехал сделать, похоже, была сделана, а отчасти потому, что славы оказалось маловато, чтобы в ней купаться. Не лучше ли отправиться домой, зарядить старые батарейки и встретиться со старыми друзьями свежим и восстановившим силы? Решено, утром я выберу рейс и к вечеру улечу.

Остался один вопрос. Что делать с холодильником? И снова я изменил свое решение. Моей первой мыслью было попытаться его продать. Меня повеселила идея о размещении объявления в местной газете:

«Продается: холодильник, владелец заботливый, пробег небольшой, переносит дорогу хорошо, возможны повреждения из-за морской воды, ни разу не был включен в розетку, надо смотреть».

Второй идеей было предложить Джерри Райану выставить его в эфире на аукцион и пожертвовать деньги на благотворительность. Это был самый благородный вариант и, возможно, его и следовало выбрать, но проблема в том, что я слишком к нему привязался. Когда я смотрел на него, то испытывал истинную привязанность. Я знал, что это ненормально — испытывать подобные чувства к холодильнику, но я просто не мог его отпустить. Слишком уж через многое мы прошли вместе. Это был не обычный холодильник, это был Сирша Моллой, полностью, с верха до низа, покрытый надписями от поклонников и друзей. Это были мои воспоминания. Я мог бы держать его в своем кабинете дома. В конце концов бутылка минералки станет святой водой, когда ее поставят в холодильник, освященный матушкой-настоятельницей. И поздно ночью я мог бы поднимать необычный бокал, смешав его с каплей явно неосвященного алкоголя.

Рори был рад меня видеть.

— О, значит, ты сделал это. Можно я подпишу холодильник?

— Если найдешь место.

Он осмотрел всю поверхность и не нашел ни одного свободного участка.

— Тогда придется подписать его снизу, — сказал он, поднял холодильник и так и сделал. — Полагаю, сегодня ты устроишь грандиозную вечеринку.

— Вообще-то нет.

— Нет? Почему?

— Ну, на самом деле все не слишком сходится, да я и не уверен, что правда хочу каких-то вечеринок.

Рори посмотрел на меня так же, как тогда, когда я впервые приехал сюда недели назад в компании с холодильником. Как на сумасшедшего.

Я мог бы пойти повеселиться и хорошо провести время, Антуанетта и Кара были так добры, что пригласили меня присоединиться к их друзьям, чтобы выпить по стаканчику, но мне просто не хотелось. Вместо этого я прогулялся, в одиночестве спокойно поужинал и вернулся, чтобы посмотреть в своей комнате телевизор.

Делать было больше нечего.

Я сидел и смотрел политические дебаты между Берти Ахерном и Джоном Брутоном, двумя кандидатами на верховный пост в ирландской политике. Прошло всего несколько дней предвыборной кампании, а эти двое боролись с такой же идеальной осторожностью, какую я наблюдал всего месяц назад на всеобщих выборах в Британии. Выбирать между ними было непросто. Оба были льстивы, искусно манипулировали и избегали ответов на вопросы. Были ли они такими постоянно, вот что интересно.

— Как дела, Берти?

— Я с удовольствием подробно отвечу на этот вопрос, если можно, но сперва позволь ответить на вопрос, который ты задал мне в прошлый четверг…

Это было отнюдь не идеально — провести последний вечер в Ирландии за просмотром телевизора в номере отеля, но ничего больше не происходило, а у меня просто не было сил или желания сделать так, чтобы что-то произошло. Может, оно и к лучшему. Настало время «вернуться на землю». Я жил иллюзиями и теперь настал момент вернуться в реальный мир, где самодовольные политики борются по телевизору за голоса, которые помогут им сформировать наше будущее. Реальный мир, будущее. Где холодильники стоят на кухне.

До того, как лечь спать, я попытался поднять себе настроение и сделать звонок по телефону. Я позвонил Кевину сказать, что он должен мне сто фунтов. Его не было дома. Сегодня мне не слишком везло. Тогда я позвонил семье Сирша в «Мэтт Моллойз» в Уэстпорт, чтобы рассказать об успехах их родственника. Я поговорил с Ниам. Она была в восторге.

— Не могу дождаться, когда расскажу это остальным. Мы устроим собственный небольшой праздник. Спасибо огромное-преогромное, что позвонил, — сказала она.

Теперь я мог ложиться спать, зная, что где-то кто-то, как и я, взволнован тем, что эта глупая затея подошла к концу.

Всегда можно положиться на свою семью. Я пошел спать просветленным.

Дела у Рори, видимо, пошли в гору, потому что завтрак приготовил кто-то из персонала, и прогресс был налицо. Как и мое настроение, когда мне позвонила на мобильный Дейрдра из команды «Шоу Джерри Райана».

— Тони, кажется, со всеми вчерашними волнениями мы забыли упомянуть, что хотим, чтобы ты пришел сегодня с нами пообедать. Мы подумали, что, возможно, тебе захочется познакомиться с Джерри и остальными. Мы-то точно хотели бы с тобой познакомиться.

— Это было бы здорово, спасибо.

Может быть, все закончится не так простенько, как я думал.

В такси по дороге в ресторан я начал гадать, как выглядит Джерри Райан. Странно так много с кем-то общаться в течение месяца, но не иметь ни малейшего понятия, как он выглядит. Он и его команда были, вероятно, столь же заинтригованы моим обликом, но, по крайней мере, меня узнать им было проще. Меня вряд ли можно будет с кем-то спутать, если только кто-нибудь еще не войдет в ресторан с холодильником.

Официант сообщил, что столик Джерри Райана на восемь персон находится в глубине ресторана. Я прошел туда и услышал негромкое ликование со стороны указанного столика, как только там заметили холодильник. Человек во главе стола тут же встал и подошел поздороваться.

— Тони, — сказал он, — очень рад наконец-то с тобой познакомиться!

Это было невероятно, потому что Джерри выглядел именно так, как я его себе представлял — слегка редеющие рыжеватые волосы, ультрамодные очки и легкая щетина.

— Джерри, я тоже ужасно рад познакомиться, — ответил я.

— Я не Джерри, я Уилли. Джерри вон там.

Я посмотрел в ту сторону. Джерри встал. Как странно. Он не должен был так выглядеть. Он был высоким, хорошо сложенным с копной черных волос на голове и признаками растущего живота.

— Тони, — сказал он, подходя, чтобы пожать руку. — Отлично выглядишь. Ты не имеешь никакого права выглядеть так хорошо. Только не после того, через что ты прошел!

Мне представили остальных членов команды, всех, с кем я говорил по телефону в тот или иной раз. Уилли, Пол, Дженни, Шиобан, Дейрдра, Джоан и Шэрон. Мне предложили открыть шампанское. Я долго с ним возился, как обычно, но наконец пробка выскочила, и праздник начался, чего мне так хотелось накануне.

В какой-то момент Джерри наклонился ко мне. Наполнил вином мой бокал из только что початой бутылки белого и сказал:

— Тони, один вопрос, который мне ужасно хотелось задать, и который я не мог задать в эфире. У тебя был секс во всех пунктах путешествия?

Хохот и дразнящие выкрики.

— Ну, под конец я стал привлекать больше внимания, чем холодильник, после того, как добрался до Корка, но вам придется прочесть книгу, чтобы это узнать.

— Ты собираешься написать книгу?

— Да, я решил это прошлой ночью.

— Хорошая идея, — сказал Джерри. — Полагаю, это означает, что там будет и обо мне. Тебе лучше быть хорошим мальчиком и не упоминать о вопросе.

Он улыбнулся и погладил свою легкую щетину.

— Не буду, — ответил я со всей искренностью, на какую был способен.

— Может, когда-нибудь Голливуд снимет об этом фильм, — сказал Пол.

— Да-a, а если снимут, кто, как ты думаешь, будет играть Тони?

Вопрос Дейрдры вызвал оживленные споры. Моим любимым вариантом был Джонни Депп, а еще Мэл Гибсон, но большинство проголосовало за Брюса Уиллиса. Да, я уже видел, как это будет. Всегда видел себя таким вот Брюсом Уиллисом, который взрывает все подряд.

После десерта я предложил компании присоединиться ко мне с холодильником для общего снимка. Потом я оторвал надпись «Мо Chuisneoir», которая украшала дверцу холодильника с самого Донегола, это освободило место для подписей и посланий Джерри и его команды, и те заняли почетное место на переднем плане. В конце концов без их помощи это могла быть совсем другая история.

Джерри посмотрел на Сирша.

— Я знаю способы полегче заработать сто фунтов, — сказал он.

— Знаю, но есть ли способ лучше? — спросил я.

На минуту он задумался.

— Нет, думаю, нет. Правда, нет.

Мы вернулись за стол с вином и десертом. Эти ребята знали, как надо обедать. Было почти пять часов, а ресторан все еще отнюдь не пустовал. Подъехало мое такси, и я начал прощаться. Джерри Райан встал и поднял свой бокал, и остальные за столом сделали то же самое.

— За Человека-с-Холодильником! — сказал он, достаточно громко, чтобы все в ресторане это услышали.

— За Человека-с-Холодильником! — последовал ответ.

Я направился к выходу из ресторана, в последний раз везя за собой холодильник, а за столом Джерри раздались аплодисменты. И что удивительно — несколько человек за соседними столами присоединились к этим аплодисментам. Другие стали оглядываться, чтобы посмотреть, что происходит, и, когда они увидели меня с холодильником, то тоже стали аплодировать, словно, считая это своей обязанностью. Скоро весь ресторан погрузился в овации, вдобавок к восклицаниям, свисту и смеху.

Я чувствовал себя великолепно. Вчерашнее затишье больше ничего не значило. Теперь я понял. Вчерашний день был «липой», а вот этот был настоящим. Вчера я говорил: «Смотрите на меня». Это было неправильно и поэтому не сработало, а я ведь должен был это знать, получив урок к гольф-клубе в Баллине, когда Элси мною похвасталась. Теперь это работало, и работало потому, что я скромно выходил из ресторана без всякого жеманства, притворства и театральности. Посетители ресторана попались на это и выразили свое спонтанное и искреннее признание тому, к кому они испытывали весьма специфическое уважение. Этот миг был особенным, и я это оценил.

Я оглянулся и увидел, что за столом Джерри Райана все стоят, и остальные в зале тоже поднимались из-за столов. Просто невероятно. Когда сценарий для Голливуда будет написан, эта концовка может показаться слишком сентиментальной. Это сильно. Но в любом случае какая разница — ведь это правда.

Так что торжественный выход, а не вход, стал идеальным завершением моего странного и трогательного приключения. Я был рад, что уезжал именно из такой Ирландии, которую я узнал за последние четыре недели: теплой, милой и пьющей.

Когда я дошел до такси, мои глаза были полны слез.

— У вас все в порядке? — спросил водитель, открыв для меня дверь.

— Да, я просто счастлив.

— О, хорошо. Куда?

— В аэропорт.

Я уезжал из Ирландии. Дело было сделано, а вот дружба только начиналась.