НУЖНО ЛИ БЫТЬ ЭКСПЕРТОМ

Я довольно долго уговаривал Морица и Лену, молодую супружескую пару, с которой с некоторых пор был в дружеских отношениях: «Придите же хоть раз на мой концерт, послушайте и скажите, понравилось ли вам». Я знал, что они обзавелись антенной для приёма радиостанций, передающих классическую музыку. Довольно часто они рассказывали, как по вечерам, в поздний час, любят посидеть за бокалом вина, слушая по радио «убаюкивающую» классику.

Ничего не имею против «музыки для разрядки и хорошего настроения», как её называют те, кто придумывает рекламные тексты. Почему бы и не начать с неё, если хочешь подступиться к классике? Но это действительно всего лишь начало, крохотная частичка музыки, незначительный фрагмент целого. Зачем, спрашивал я обоих, останавливаться на пороге, когда перед вами открыто огромное царство музыки? Это царство с невероятным количеством сокровищ, которые ждут, чтобы их открыли. Встретиться с ними можно в концертном зале.

Понятно, что не всякое открытие вызывает восторг, тут я полностью солидарен с публикой. Иные сочинения оставляют людей равнодушными и скоро забываются. Но есть и те, о которых говорят: жаль, я не слышал этого раньше. Мориц и Лена долгое время не поддавались на мои уговоры. Сидеть неподвижно два часа и слушать, как сотня мужчин, похожих на пингвинов, изнуряют себя работой над нескончаемой симфонией? Это занятие для высококультурных, образованных бюргеров пожилого возраста, но не для них. Им с избытком хватает немногих «убаюкивающих» хитов. И вообще они фаны поп-музыки, в классике не разбираются, а на концерте будут выглядеть белыми воронами. О, этот аргумент мне хорошо знаком! Я много раз слышал его, когда люди пытались мне объяснить, почему отказываются от посещения концертов. И это при том, что ни в одном концертном зале мира при входе не требуют справки о музыкальном образовании, нигде не просят рассказать, что такое квинтовый круг, или назвать даты жизни Гайдна, Моцарта и Брамса, прежде чем позволят сесть на своё место. Не обязательно уметь читать ноты или играть на каком-либо инструменте. С собой надо принести всего лишь готовность слушать.

Воспринимать и переживать музыку — вот что главное. Открыться ей всеми органами чувств, в полном смысле слова всей душой, впустить её в себя. Как это сделать? Хороший вопрос. В любом случае важно сосредоточиться на музыке, не пропускать мимо ушей, тайком наблюдая за соседом или считая лампы под потолком. Стоит попытаться услышать каждый звук, не отвлекаясь и не витая мыслями в других местах.

Патентованного рецепта, как это делается, не существует, надо просто попробовать. И не следует думать, будто композиторы заранее предписывают, как публике реагировать на их сочинения, испытывать эйфорию или пребывать в задумчивости, воодушевляться или сидеть спокойно, испытывать радость или печаль. Возможно, когда они сочиняли свою музыку, у них и возникали такие мысли. Но на каждого музыка воздействует по-своему. И это правильно. Именно по многообразию эмоций, которые вызывает музыка, можно понять, какой силой она обладает. Для чувств не существует норм, включающихся автоматически, на тот или иной такт.

Некоторое время тому назад я провёл маленький эксперимент с группой детей в возрасте от пяти до девяти. Я попросил их прослушать с закрытыми глазами мелодию, которую сыграю на скрипке, а потом рассказать, о чём они думали, слушая музыку. В их головках возникали самые разные образы, и некоторые были исполнены такой фантазии, изобретательности и такого чувства, что я в жизни бы не мог себе такое представить. Это доказывает, что музыка ни в коей мере не действует на людей одинаково.

 

КОГДА НАЧИНАЕШЬ ПОНИМАТЬ МУЗЫКУ

Когда я снова заговорил на эту тему с Морицем и Леной, я только что прочёл биографию Леонарда Бернстайна, и в моей голове засело одно его высказывание: «Музыка выражает то, что вы чувствуете, слушая её. Совсем не обязательно знать хоть что-то о полутонах, тонах и аккордах, чтобы её понимать. Если музыка нам о чём-то говорит, пробуждает чувства, влияет на настроение, значит, мы её понимаем».

Проще и убедительнее не скажешь. Цитата подействовала на молодую пару. Если уж так считает великий музыкант, то и они не стали больше упрямиться.

Вот если бы и сегодня были такие пропагандисты музыки, как Леонард Бернстайн! Классической музыке и впрямь жилось бы легче. Он обладал неповторимым талантом избавлять людей от ложных представлений и предубеждений. В старых записях для телевидения его «Young People's Concerts» можно услышать и увидеть, с какой страстью и каким восхищением он говорил о музыке, как просто, понятно, да ещё и с юмором рассказывал о больших классических сочинениях, убедительно показывая, как легко можно научиться понимать самые сложные вещи. У кого есть возможность познакомиться с этими записями, тот должен непременно ею воспользоваться. Успех гарантирован.

В Бернстайне мне особенно нравилась ещё одна черта: он слышать не хотел о границах и барьерах в музыке. Для него не существовало шаблонов типа «серьёзная» и «лёгкая» музыка. «Всякая хорошая музыка — серьёзная», — таково было его кредо. И он абсолютно прав. Я убедился в этом, когда познакомился с такими звёздами поп-музыки, как Стинг, и стал играть вместе с ними. Благодаря этому мне открылись новые горизонты. Я не стал играть своего Брамса иначе, равно как и после занятий традиционной индийской музыкой, но зато открыл в своей скрипке новые возможности и получил дополнительный импульс в работе. А индийская музыка, имеющая сложную ритмическую структуру, весьма позитивно повлияла на мою интерпретацию сочинений, например, Стравинского и Мессиана, ритмически трудных для исполнения.

Но вернёмся к Морицу и Лене, которых я хотел во что бы то ни стало затащить на концерт. Кажется, их несколько успокоило то, что такой человек, как я, при всём своём восхищении классикой, открыт и для поп-музыки. Правда, если бы мне пришлось выбирать что-то одно, я без колебаний сделал бы выбор в пользу Моцарта, Бетховена, Брамса, Чайковского и других классиков.

Есть великолепная поп-музыка, её ни в коем случае не следует недооценивать хотя бы уже потому, что у неё огромное число приверженцев. Хорошие поп-песни быстро находят себе поклонников, потому что они коротки, чаще всего просто построены, легко воспринимаются на слухи быстро запоминаются. Поп-музыка относится к классике примерно так, как шампанское к красному вину. Шампанское действует сразу, быстро входит в кровь, даёт необыкновенный эффект, но на короткое время. Хорошее красное вино, напротив, действует медленно, постепенно, зато его действие значительно более продолжительно. Вкус шампанского быстро забываешь, а благородное вино чувствуешь на языке и на следующий день, а иногда, если оно оказалось уж очень хорошим, и месяцы спустя. Это сравнение рассеяло последние сомнения молодой пары. Мориц и Лена решились.

Мы чокнулись — разумеется, бокалами красного вина — они приняли моё приглашение и обещали насладиться живой музыкой.

 

ОБЯЗАТЕЛЬНО ЛИ НАДЕВАТЬ ФРАК, СОБИРАЯСЬ НА КОНЦЕРТ БЕТХОВЕНА

Итак, моя настойчивость увенчалась успехом. Мориц и Лена впервые в жизни решили пойти на концерт. У меня сложилось впечатление, что пошли они не потому, что обещали, а действительно обрадовались предстоящему событию. Я говорил им, что концерты — это нечто необычное, переживание особого рода, которое не скоро забывается. И чем лучше подготовишься к концерту, тем больше удовольствия получишь. Их первый вопрос был: «А как следует одеться?» Нужна ли одежда как на торжественный приём: вечернее платье, смокинг? Я их успокоил. Строгого дресс-кода на этот счёт не существует. Ещё несколько десятилетий назад всё выглядело иначе, тогда дамы обязаны были надевать элегантное платье, а мужчины — строгий костюм. А ещё раньше, на рубеже XIX–XX веков, посетители концертов наряжались так, словно собирались на правительственный банкет или бал в Венской опере. Концерты были значительным общественным событием, ради них во многих городах возводились великолепные здания, сверкающие золотом залы, украшенные мраморными колоннами и драгоценными канделябрами. Как тогда говорилось, «для развития музыкального искусства и общения». И было само собой разумеющимся, что в такие роскошные залы нельзя входить в затрапезной одежде. Но это происходило в эпоху, когда фрак надевали даже на званые ужины.

Эти времена давно миновали. Правда, большие парадные концерты ещё не совсем отошли в прошлое, но они случаются всё реже, например, в Байрёйте, на открытии вагнеровских фестивалей, или в новогоднее утро, когда Венская филармония приглашает в Золотой зал на праздник вальса. Но на обычном концерте смокинг и бальное платье покажутся излишеством, тем более что и для музыкантов наметилась тенденция отхода от старых традиций в одежде.

Правда, фрак как форменная одежда для мужчин во многих симфонических оркестрах всё ещё обычное дело, но и там он, похоже, понемногу сдаёт свои позиции. Какими бы элегантными ни были традиционные «ласточкины хвосты», особенно если они тщательно отглажены и сидят как влитые, постепенно и они становятся предметом ностальгических воспоминаний. Они всего лишь реликт прошедших столетий и уже не вполне соответствуют нашему времени.

Многие ансамбли уже отказались от фраков, предпочитая им более современную и менее чопорную одежду, правда, преимущественного чёрного цвета. Женщины-оркестрантки тоже предпочитают одеваться удобнее. При этом не следует забывать, что женщины получили право играть далеко не с самого начала концертной деятельности, а завоёвывали своё место в музыкальных коллективах постепенно. Раньше они надевали соответствующие мужским фракам длинные вечерние платья, причём в Англии эти платья могли быть ярких расцветок; теперь женщины чаще всего выбирают более скромные платья или брючные костюмы.

«Мне необходимо иметь такой фрок…», — писал Моцарт в 1782 году своей покровительнице, баронессе Вальдштеттен, в надежде, что она даст денег на приобретение дорогого материала. Он имел в виду фрак, сюртук, в котором можно было появляться на улице и в обществе, не чёрный, а из блестящего красного шёлка и с перламутровыми пуговицами. Самое подходящее одеяние для человека, который, подобно Моцарту, придавал большое значение своему гардеробу и хотел приобрести вес в императорской Вене. Мужчины в ту пору предпочитали яркие расцветки, как гётевский Вертер, который за несколько лет до этого своими синим фраком, жёлтым жилетом и светлыми кожаными панталонами положил начало новой моде.

Чёрным был первоначально пришедший из Англии после французской революции 1789 года сюртук (фрок=Rock, то есть сюртук), когда всё, что напоминало о придворной элегантности, было, по крайней мере временно, предано проклятию, и пёстрому шёлку горожане предпочитали тёмное шерстяное сукно.

В эпоху Бидермейера фраки для выхода в свет снова стали цветными, но с середины XIX века вновь одержал победу скромный чёрный цвет. Светский человек облачался во фрак только в особо праздничных случаях, если не располагал другой соответствующей обстоятельствам одеждой.

Для музыкантов обязательной форменной одеждой стали чёрные, реже тёмно-синие сюртуки на шёлковой подкладке с характерными «ласточкиными хвостами». В качестве отклонения от принятой «униформы» им разрешалось вместо белого жилета повязывать талию белым поясом. (Во избежание недоразумений официанты всегда надевают к чёрному фраку чёрный же жилет и вместо белого чёрный пояс). Усиленная пластроном грудь, простые манжеты и брюки без отворотов, но с сатиновыми галунами вдоль бокового шва, а также чёрные лакированные ботинки.

Но фрак не всегда обязателен. В Америке оркестранты часто выступают летом в белых смокингах с чёрной бабочкой и в чёрных брюках — и тогда кажется, будто ты смотришь фильм тридцатых годов.

 

ПРАЗДНИЧНАЯ ИЛИ ПОВСЕДНЕВНАЯ ОДЕЖДА

Будь то традиционный фрак или более лёгкая одежда, экипировка музыкантов никак не сказывается на качестве их игры. При условии, разумеется, что ткань не мешает работе с инструментом и не слишком груба и непроницаема, чтобы музыканту не приходилось сильно потеть. Столь же мало качество музыки зависит от того, в чём приходит на концерт публика, — в праздничной или повседневной одежде.

Значит, можно одеваться как угодно? Мне трудно ответить на этот вопрос однозначным «да». Возможно, это связано с моим воспитанием, привитыми мне с детских лет представлениями, но я думаю так: музыка заслуживает того, чтобы к ней относились с уважением, и это уважение вполне пристало продемонстрировать, в том числе и одеждой. Концерт для меня — праздничное событие, такое же, как поход в оперу или театр, а для торжественных поводов я выбираю соответствующий костюм. Не слишком пафосный, но и не такой, в котором можно смотреть телевизор или пойти на рынок. Не говоря уже о том, что шорты и футболка в старинном барочном зале или таком прекрасном здании, как Гранд-опера в Париже, показались бы некоторым нарушением приличий. Но если концерт проходит в торговом помещении или фабричном цеху, что случается всё чаще, любая одежда будет к месту.

И всё же почему бы, собственно, готовясь к прекрасному, неординарному событию, не подойти к платяному шкафу и не подобрать соответствующую случаю одежду: пиджак, платье или костюм? Тем самым вы продемонстрируете самим себе, что предвкушаете грядущее событие. Не стоит забывать: музыканты со сцены обращают внимание на то, как одета публика. Я, во всяком случае, бываю рад, когда во время выступления вижу, что слушатели пришли принарядившись, и воспринимаю это как знак уважения к тому, что происходит на сцене. Но повторю ещё раз: специальных предписаний, как одеваться, собираясь на концерт, не существует, а потому каждый волен следовать своему индивидуальному вкусу.

 

КАК УЗНАТЬ О МУЗЫКЕ БОЛЬШЕ

Насколько разнообразен у разных людей гардероб, настолько же неоднородна и публика. Особенно это относится к её осведомлённости. В зале сидят и многолетние владельцы абонементов, которые за долгое время успели прослушать почти все, и маленькие группки фанатов, пришедших поприветствовать своего любимца, а рядом с ними — знатоки с карманными партитурами и студенты музыкальных школ, тайком повторяющие жесты дирижёра, скучающие музыкальные критики и полусонные мелкие чиновники, время от времени незаметно поглядывающие на часы. Для меня навсегда останется загадкой, почему именно нетерпеливые посетители любят выбирать места в первом ряду. Я всегда различаю начинающих любителей классической музыки, для которых концертный зал — новое переживание: они то и дело беспокойно вертятся на своих местах, чаще других оглядываются, чувствуя себя не в своей тарелке. Иные вообще впервые в жизни пришли послушать музыку в живом исполнении, перед концертом прочли кое-что о композиторах и их сочинениях и купили программки. Но достаточно ли этого, чтобы слушать и понимать музыку так, как понимают её бывалые меломаны и остальные сидящие в зале знатоки?

Силу музыки не стоит недооценивать. Она так велика, что иногда достаточно первого контакта, чтобы навсегда быть захваченным ею. Мне вспоминается один человек, который после моих настойчивых приглашений в возрасте пятидесяти пяти лет впервые побывал на концерте и прослушал Пятую симфонию Бетховена. Потом он рассказывал, какое огромное впечатление она на него произвела, как интенсивно и напряжённо он слушал и потом сожалел, что не заинтересовался классикой значительно раньше. Он сравнил музыку Бетховена с хищником, который поймал добычу и в полном смысле слова не выпускает её из своих когтей.

Меня эта вспышка интереса не особенно удивила. Такой музыкант, как Бетховен, точно знал, как произвести впечатление, какие приёмы использовать для воздействия на слушателей и приобщения их к музыке. Он и его коллеги были не только гениями музыки, но и блестящими мастерами, в совершенстве владевшими своим ремеслом со всеми его тонкостями и уловками. Они обязаны были им владеть, потому что сочиняли не только для вечности, но и для своего времени. Они нуждались в успехе не в последнюю очередь ещё и потому, что должны были зарабатывать деньги, и заботились о том, чтобы их сочинения как можно скорее, так сказать, на лету, воспринимались слушателями, в первую очередь заказчиками, — графами, князьями или императорскими высочествами. При этом они имели в виду не только знатоков, но и дилетантов, не особенно разбирающихся в музыке.

Не следует забывать, что на концертах в ту пору звучали почти исключительно премьеры сочинений. Для всех слушателей концерты и симфонии были чем-то совершенно новым, до сих пор никем не слышанным. Так что нет ничего необычного в том, что некоторые приходят послушать классическую музыку впервые. А её воздействие на слушателей сегодня может быть таким же спонтанным, как и прежде.

 

PRE-CONCERT-TALKS И ПРОГРАММКИ

Это отнюдь не означает, что к концерту совсем не следует готовиться. Если есть возможность, хорошо бы указанные в программке сочинения послушать дома на CD, спокойно и несколько раз, чтобы получить о них первое впечатление. Рекомендуется поинтересоваться и композиторами. Кто были этот Бетховен, Моцарт или Брамс? Какой имели характер, как они жили, какие у них были проблемы, что говорили о своей музыке? Дальше мы ещё поговорим об этом.

Неплохо было бы немного почитать о сочинениях, которые предстоит услышать. Из скольких частей состоит симфония, чем они отличаются друг от друга, какие контрасты можно заметить, как развиваются темы, когда проявляются драматические мотивы, а когда лирические, как и когда возникает напряжение и происходит кульминация? Об этом можно кое-что узнать из CD-буклетов. Чем больше знаешь о сочинении, тем ближе подходишь к пониманию музыки, открывая в ней новые подробности и взаимосвязи. Даже когда много раз слушаешь одну и ту же музыку на CD, каждый раз получаешь новые впечатления, а значит, и концерт ты воспримешь внимательнее и осознаннее.

Потребность углублять познания в музыке со временем придёт сама собой. Точно также было и со мной, моё любопытство постоянно росло: как появилось это произведение, каково его значение, что скрывается за историей его возникновения? Один вопрос следует за другим, и вскоре убеждаешься, что, скорее всего, им не будет конца.

Теперь о программках. Как источник информации они, безусловно, полезны, даже если порой бывают написаны так, что начинающий любитель классической музыки не сразу понимает содержащуюся в них информацию. Должен признать, мне самому бывает нелегко понять тексты в программках. Впрочем, они будут вам полезны лишь в том случае, если вы их прочтёте перед концертом, а не тогда, когда музыка началась. Стало быть, имеет смысл прийти на концерт не перед последним звонком, а немного раньше, чтобы успеть ознакомиться с программкой.

Ещё больше информации, чем программки, дают вводные беседы, которые практикуются во многих местах и должны бы стать правилом везде. Во время таких «pre-concert-talks», как их называют в Америке, музыковеды, устроители концертов, а нередко — дирижёры и сами исполнители знакомят слушателей с представленными в концерте сочинениями, указывают на их особенности и таким образом способствуют лучшему пониманию музыки. Нередко при этом проигрываются отрывки из сочинений, которые предстоит услышать, особенно яркие моменты. Если руководители оркестров или устроители концертов просят меня принять участие в таких беседах, я стараюсь никогда не отказываться, ибо понимаю, что они и впрямь много дают. Публике должна быть предоставлена такая возможность, тем более что плата за подобную беседу включена в стоимость билета. Вводные беседы особенно полезны в тех случаях, когда исполняется современная симфоническая музыка, ибо она лишь в редких случаях доступна пониманию сразу, во время исполнения. Многие молодые композиторы давно это поняли и добровольно предлагают свои услуги для комментариев и толкований. Это, конечно, отнюдь не гарантирует того, что посетители полюбят сочинение, но их, по крайней мере, не оттолкнёт новизна, и они прослушают концерт внимательнее и доброжелательнее, чем без каких бы то ни было предварительных объяснений.

 

ПОЧЕМУ ОН РАЗГЛАГОЛЬСТВУЕТ? ЕГО ДЕЛО ИГРАТЬ!

Теперь всё больше входят в моду так называемые «модерированные концерты», когда исполнители, прежде чем приступить к игре, рассказывают слушателям о композиторах и их сочинениях. Не буду лукавить: публика к этому относится по-разному, одни решительно не принимают, другие восторженно одобряют. Те, кто вполне удовлетворён традиционной формой концертов, говорят: мы хотим слушать музыку, а не разговоры о ней! Другие, особенно неофиты, которые лишь подступаются к классической музыке, рады возможности больше узнать о том, о чём раньше не имели представления, особенно если эта информация преподносится в свободной, занимательной форме и не запутывает доверчивого слушателя.

Самое лучшее — это когда слова и музыка соответствуют друг другу. Беседы не должны утомлять слушателей, иначе результат будет плачевным: пострадают и текст, и музыка. Стало быть, нужно не поучать, а рассказывать, не изрекать банальные истины, а делиться полезной информацией, говорить покороче и в подходящих местах добавлять немного юмора — такой, на мой взгляд, должна быть вводная беседа. Если этого придерживаться, подобной форме концерта суждено большое будущее. Модерированные (то есть сопровождаемые рассказами ведущих) концерты нравятся многим слушателям, вероятно, ещё и потому, что они открывают возможности для совершенно новых контактов между публикой и музыкантами. Слушатели узнают исполнителей несколько с иной стороны, более непосредственно и живо, чем на традиционных концертах. А если после концерта устроить ещё и неформальную встречу, — например, за бокалом вина, — на которой исполнители ответят на вопросы слушателей, завязавшееся знакомство станет ещё приятнее. Такие встречи способствуют более глубокому пониманию музыки и музыкальной деятельности уже хотя бы потому, что слушатели убеждаются: музыканты — вовсе не высокомерные истуканы из мрамора и слоновой кости, а такие же люди, как и они сами.

Было бы наивным полагать, что все музыканты горят желанием вступать с публикой в более тесный контакт. Среди них есть погружённые в себя интроверты, стеснительные, пугливо избегающие общения. Есть и другие, — надменные, страдающие звёздной болезнью, старательно отгораживающиеся от мира и сразу после выступления исчезающие.

Но таковы далеко не все. Многие дирижёры, солисты, оркестранты, участники ансамблей ищут контактов с публикой не только для того, чтобы раздавать автографы и подписывать CD, но и чтобы узнать, какой отклик имело их выступление и что в первую очередь интересует слушателей.

Нередко такие встречи помогают устранять сомнения и недоразумения. Как я уже писал в начале этой книги, посетители концертов приходят с желанием получить ответы на свои вопросы, например, о различных музыкальных стилях и эпохах. В следующих главах я расскажу о содержании некоторых из таких бесед.