МУЗЫКА ИМЕЕТ СВОЮ ЦЕНУ

«Верно ли, что большинство музыкантов жадны до денег?»

Вопрос не в бровь, а в глаз. Нокаутирующий, как выразились бы боксёры. После дневного концерта я сидел за большим столом с несколькими посетителями, в непринуждённой беседе говорил о только что сыгранных вещах и выдавал кое-какие подробности из жизни скрипача. Молодая бизнес-леди слушала молча, но когда я делал глоток из своей пивной кружки, воспользовалась моментом, чтобы задать свой вопрос, не злорадно, но по-деловому сухо. Должно быть, я несколько смутился, во всяком случае, чтобы успокоить меня, она тут же добавила: «Присутствующие не в счёт».

Музыка и деньги — тема почти неисчерпаемая. О постоянных финансовых затруднениях Моцарта, горькой нищете Шуберта и шикарной жизни Россини существует великое множество историй и анекдотов. Одно из самых известных высказываний принадлежит Яну Сибелиусу, великому финскому композитору. На вопрос, почему он так часто приглашает к себе банкиров и деловых людей и так редко коллег по профессии, он, как утверждают, ответил: «Потому что люди с деньгами предпочитают говорить о музыке, а музыканты — о деньгах».

Тогда, за столом, тема вызвала оживлённую дискуссию, разговор быстро перешёл на сверхвысокие доходы звёзд, исполняющих классическую музыку, и на стоимость входных билетов.

Кто-то вспомнил о знаменитой статье Клауса Умбаха девяностых годов «Соната денежных купюр», в которой подробно рассказывалось о средствах, обращающихся в сфере исполнения классической музыки. Действительно, концертная деятельность — огромное предприятие, где всё завязано на большие деньги. А скромный любитель музыки, собираясь на концерт, переживает у билетной кассы за свои кровные.

 

НИЩЕНСКИЕ ЗАРПЛАТЫ РЯДОВЫХ МУЗЫКАНТОВ И ДОХОДЫ ЗВЁЗД

Как музыкант, я вынужден был защищаться. Я тоже хотел и должен был зарабатывать деньги, как и все остальные, сидевшие за столом, и кстати, не в последнюю очередь та дама, что затронула эту тему. В конце концов, музыкант тоже хочет жить. Но я не мог отрицать, что по части доходов между музыкантами существуют огромные отличия. Думаю, я не посмел бы показаться на глаза своим уважаемым коллегам, если бы раскрыл сегодняшнюю структуру гонораров, получаемых выдающимися исполнителями, хотя кое-что об этом можно прочесть в периодической печати. Тема эта отнюдь не нова. Не секрет, что такие композиторы, как Верди и Рихард Штраус, были очень богаты. Известно также о сверхдоходах Паганини и Ференца Листа. Джордж Гершвин зарабатывал в год от ста до двухсот тысяч долларов, чем вызывал зависть такого отнюдь не бедствующего музыканта, как Игорь Стравинский. Мастера зарабатывать большие деньги музыкой были всегда, — как и те, кто оставался нищим или имел кучу долгов.

При этом не стоит забывать, что профессия музыканта предполагает долгую подготовку, которая требует больших расходов. Вспомним хотя бы о платных уроках, за которые хорошие учителя хотят получать приличное вознаграждение, о дорогих нотах, которые приходится покупать, об инструменте, за который, в зависимости от качества, надо выложить целое состояние.

Не следует забывать и о том, что потребуется немало терпения, прежде чем после периода учёбы дело наконец дойдёт до ангажемента, и ты впервые будешь держать в руках заработанный своей игрой скромный гонорар. При большой удаче и ещё большем старании ты постепенно прокладываешь путь к серьёзной концертной деятельности и шаг за шагом утверждаешься в роли солиста. Но нет никакой гарантии, что ты будешь успешно продвигаться и дальше. Конкуренция в этой отрасли очень жёсткая. Один неудачный день может положить конец всей карьере.

И ещё кое о чём я предложил подумать присутствующим. Нельзя рассматривать гонорар, который солист получает за, скажем, исполнение скрипичного концерта Бетховена, только как вознаграждение за его вечернее выступление; тогда даже минимальная почасовая плата за длившийся сорок минут концерт покажется фантастической. Один русский скрипач, с которым я нахожусь в дружеских отношениях, в шутку поведал мне, что подсчитал, сколько зарабатывает за каждый звук в скрипичном концерте. Но считать, конечно, следует и длящуюся неделями подготовку, и время, ушедшее на разучивание сочинения, и репетиции.

А что можно сказать о головокружительных гонорарах, которые выплачивают великим, пользующимся международной славой артистам? Ведь они сказываются на цене входных билетов, делают для многих недоступными даже скромные места на галёрке. Концерты, особенно если в них заняты знаменитые солисты и дирижёры, всё больше и больше становятся предметом роскоши.

 

ФИНАНСОВЫЙ КРИЗИС В МУЗЫКАЛЬНОЙ ЖИЗНИ

Пока залы были полны, никто об этом всерьёз не задумывался. Требуемые артистами высокие гонорары выплачивались и компенсировались продажей билетов, недостача восполнялась спонсорами. Но, если я не ошибаюсь, теперь ситуация меняется, аншлаги давно перестали быть чем-то само собой разумеющимся, даже когда на афишах значатся великие имена.

А с началом мирового экономического кризиса перед устроителями концертов встали серьёзные проблемы. У публики уже не так много свободных денег, как раньше, спонсоры, которые прежде оказывали финансовую поддержку некоторым знаковым событиям музыкальной жизни, всё больше уходят в сторону. В результате высокие гонорары не покрываются, и устроителям концертов приходится пересматривать условия своей работы.

В этом есть определённый шанс. Может статься, что теперь и молодые музыканты получат возможность выступать чаще, чем прежде. Выдающиеся таланты среди молодых имеются в достатке, но они нередко слишком долго вынуждены ждать ангажемента, потому что ставка делается только на выдающиеся имена, и концертные менеджеры до недавнего времени полагали, что публику можно привлечь только ими. Я предполагаю, что уровень гонораров станет ниже, и цены на билеты снова опустятся до приемлемого уровня.

 

РАСХОДЫ СУММИРУЮТСЯ

Можно не сомневаться, что билеты на концерты всё же останутся дорогими. Правда, в Германии, в отличие от США, многие оркестры поддерживаются государством или официально зарегистрированными радиостанциями. Но платить за билеты надо в любом случае. Оклады, плата помощникам и персоналу сцены, гонорары гастролирующим солистам и дирижёрам, издержки на нотные тексты, возмещение расходов на покупку прав у издательств, плата за рекламу и аренду зала — всё это легко съедает государственные дотации. Если значительная часть этих расходов покрывается из налоговых поступлений и взносов радиостанций, то цена, которую должен выложить за концерт посетитель, держится в приемлемых границах.

Не следует также забывать, что во многих случаях существуют скидки для определённых возрастных групп, например, молодёжи и студентов. А кто решит побывать на концерте не единожды, но посещать их регулярно, весь сезон, может сэкономить дополнительно, купив абонемент. Скидка, как правило, составляет 25 процентов, а иногда и больше. У большинства устроителей не обязательно записываться на все концерты сразу, можно выбрать то, что больше подходит для начинающих любителей классической музыки. В первую очередь следует ориентироваться на наиболее подходящие для начального этапа программы. При условии, разумеется, что есть свободные абонементы. В концертных залах есть ряды, места в которых передаются по наследству.

 

ГДЕ НАХОДИТСЯ ЛУЧШЕЕ МЕСТО

И вот ты стоишь вечером в неожиданно длинной очереди в кассу, снова и снова поглядываешь на ценник над зарешечённым окошком, держишь в уме содержимое своего кошелька и раздумываешь, какое бы место взять. Партер? Ярус? Ложу? Балкон?

Дёшево концерт не обойдётся, какое бы место ты ни выбрал, это ясно с самого начала. В любом случае билет стоит дороже, чем в кино. Но с недавних пор билеты на футбол стоят ничуть не меньше, а чтобы попасть на концерт Мадонны, надо заплатить втрое больше. Итак, какое же место выбрать?

Мориц и Лена, которых я с большим трудом уговорил впервые в жизни пойти на концерт, тоже задали мне этот вопрос. С одной стороны, цена на билет должна оставаться в пределах разумного, с другой — хотелось бы купить приличные места, в конце концов, это их первый выход. Им хотелось сидеть не где-нибудь сзади, а там, откуда они хорошо услышат и увидят всё, что происходит на сцене. Мы вместе открыли в Интернете схему расположения мест в зале, и я показал им, где находится моё место на сцене: слева от центра, если смотреть из зала, рядом с дирижёром, возле первых скрипок. Место солиста почти везде одно и то же, только виолончелисты и пианисты, разумеется, не стоят, а сидят. Если хочешь видеть скрипача или пианиста прямо перед собой, следует брать место на левой стороне партера. Если желаешь смотреть на пальцы солиста сверху, можно взять место в ложе первого яруса, тоже слева и, по возможности, в первом ряду, как можно ближе к сцене.

На что вообще стоит обращать внимание при покупке билета? Если деньги при этом не играют особой роли, лучше всего брать место в центре, в передних рядах партера, примерно с седьмого по двенадцатый, откуда не только хорошо видно музыкантов, но и отлично слышно музыку. Когда слушаешь дома стереосистему, звук лучше всего воспринимается, если сидеть не прямо перед ней, а на некотором отдалении, занимая среднюю позицию между динамиками. Хотя боковые места тоже неплохи, но доходящий до них звук всё же немного искажается.

 

ЧТО ЖЕ ТАКОЕ АКУСТИКА

Для того чтобы определиться с выбором места, важно, на какой концерт вы идёте: будет играть большой или малый оркестр, струнный квартет или один рояль. Чем многочисленнее ансамбль, тем больше объём звука, заполняющего зал. «Симфония тысячи участников» Густава Малера с огромным оркестром, восемью солистами, двумя смешанными хорами и хором мальчиков — я привожу только самый впечатляющий пример экстремального монументализма — отлично слышно даже на самом последнем (дешёвом) месте, в верхнем ряду галёрки. Ну а нежное адажио на рояле, если ты сидишь далеко от сцены, воспринимается с большим трудом.

В конечном счёте, не так уж и важно, где сидеть, всё зависит от качества звука в зале. Желательно, чтобы звук не был слишком сухим, но и не отдавался эхом, высокие ноты не должны звучать пронзительно, низкие — приглушённо, важны ясность и полнота звука, а также его прозрачность и непосредственность. Список факторов, от которых зависит качество звука, довольно длинён. Есть концертные залы, которые приводили в восхищение как тех, кто в них выступал, так и слушателей. Образцами считаются знаменитый Золотой зал Венского музыкального союза, место новогодних концертов, Концертный зал в Амстердаме и Симфонический зал в Бостоне. Все три зала построены в XIX веке по распространённому тогда принципу «картонки для обуви»: длинное, узкое, прямоугольной формы строение с высокими потолками, балконами и ложами, выступающими из стен. С акустической точки зрения это самое удачное решение. Архитекторы прошлого, очевидно, были наделены интуитивным чутьём относительно оптимальных условий для прекрасного звука, без высоких технологий и помощи компьютера.

Музыкальные «картонки для обуви» можно встретить повсюду в мире. Один из новейших залов построен в швейцарском Люцерне. Такие дирижёры, как Саймон Рэттл, Даниэль Баренбойм и Риккардо Мути дали открытому в 1998 году залу восторженную, прямо-таки гимническую оценку. Кент Нагано сказал: «Это как „Феррари“ после того как немного поездишь на „Фольксвагене“».

 

ВСЕГДА ЛИ ЗАЛ ДОЛЖЕН БЫТЬ ИДЕАЛЬНЫМ

О такой совершенной акустике мюнхенцы со своим построенным в 1984 году залом «Гаштайг» (?) могут только мечтать. Когда спросили мнение Леонарда Бернстайна, после того как он впервые дирижировал в этом зале, то услышали уничтожающий ответ: «Сожгите его!» Кое-кто из мюнхенцев выступает за строительство нового здания, с завистью наблюдая за тем, как Гамбург, имея столетний Концертный зал, затеял строительство ещё и футуристической Филармонии на Эльбе.

Однако значение акустики всё же не следует преувеличивать. Что прикажете делать любителю музыки, если в его городе нет не то что зала с приличной акустикой, но и концертного зала вообще? Не может же он всякий раз ездить в Вену или в Бостон только потому, что ему хочется послушать симфонию Бетховена или Малера. Ему приходится мириться с тем, что есть, а это нередко всего лишь многоцелевое помещение или школьный актовый зал, а то и просто отслуживший свой век фабричный цех или даже крытый павильон.

Для человека с тонким слухом это, разумеется, всего лишь компромисс, однако даже в таком случае он сможет насладиться музыкой. Мне вспоминается концерт, который вместе с целой группой друзей музыки я устроил 9 ноября 2008 года в связи с семидесятилетием погромной «Хрустальной ночи» в старом операционном зале берлинского аэропорта Темпельгоф. И хотя это огромное помещение с точки зрения акустики оставляло желать много лучшего, концерт стал волнующим и впечатляющим событием.

 

ИНОГДА ПОМОГАЕТ ТЕХНИКА

Сегодня имеются прекрасные технические средства, помогающие хорошо слышать и в несовершенных в акустическом отношении залах. В Америке я познакомился с оборудованием, которое позволяет отлично воспринимать музыку даже в самых дальних рядах огромного зала. У людей на этих местах создаётся ощущение, будто они сидят прямо перед сценой. Самым потрясающим, по крайней мере для моего слуха, было то, что даже нежнейшее пианиссимо воспринимается именно как пианиссимо. В принципе, что касается классической музыки, я не являюсь особым приверженцем усиления звука, но, дабы не отказываться от привлекательного для классической музыки вместительного помещения, вполне можно прибегнуть и к вспомогательным средствам, если при этом не теряется интимность восприятия. Привлекательность классической музыки в том и заключается, что она отнюдь не всегда нуждается в огромных залах и аренах. Для камерной музыки великолепно подходят маленькие, уютные помещения, вмещающие от пятидесяти до трёхсот слушателей. Играть и слушать музыку в такой атмосфере огромное удовольствие, хотя бы уже потому, что исчезает дистанция между исполнителями и слушателями, которые в одинаковой мере поглощены стихией звуков. И всё же я полагаю, что самой естественной средой классической музыки остаётся концертный зал. Прежде всего её место там — в амстердамском Консертгебау, венском Золотом зале, Карнеги-холле Нью-Йорка и других подобных залах мира, созданных специально для исполнения музыки. Этим залам и впредь будут отдавать предпочтение как те, кто любит музыку, так и те, кто её исполняет.

 

ЗНАМЕНИТЫЕ КОНЦЕРТНЫЕ ЗАЛЫ

Молодой скрипач, торопливо шагающий по улицам Нью-Йорка, спрашивает прохожего: «Как попасть в Карнеги-холл?» Ответ таков: «Упражняйтесь, молодой человек, усердно упражняйтесь». Об этом мечтает каждый музыкант: сыграть когда-нибудь в Карнеги-холле, стоять на сцене, на которой выступали лучшие из лучших. Но путь туда долог и труден, он сопровождается провалами и разочарованиями, и нет никакой уверенности, что удастся туда попасть. И в Карнеги-холл, и в любой другой знаменитый концертный зал музыканту попасть невозможно без упорного труда, титанических усилий и строжайшей дисциплины. Не менее важна и хотя бы малая толика удачи. Ибо конкуренция в сфере музыки столь велика, что одного таланта и умения часто бывает недостаточно, чтобы добиться цели. Некоторым ничего не остаётся, как подыскивать себе другую цель. Но когда в конце концов всё же удаётся подняться на одну из легендарных сцен, вобравших в себя целый мир, ставка в игре — твоя жизнь, ибо ты понимаешь, что на карту поставлено всё. Для публики ты — один из многих, для тебя же это единственный шанс сделать огромный рывок и двинуться дальше.

О каких залах мечтают молодые инструменталисты и дирижёры? В начале своей музыкальной карьеры я составил список концертных залов, в которых непременно хотел когда-нибудь сыграть. К настоящему времени мне довелось выступать в каждом, хотя первое время я испытывал лёгкий ужас при мысли о том, какие гиганты выходили на те сцены до меня и какие великие свершения им принадлежат. Это было ни с чем не сравнимое чувство — знать, что ты идёшь следом за ними.

Консертгебау в Амстердаме

Напоминающее старый неоклассицистический лейпцигский Гевандхаус здание, построенное на пожертвования граждан и открытое в 1888 году, дало название основанному в том же году оркестру Консертгебау. Спроектированный по принципу «картонки для обуви» большой прямоугольный зал вмещает ровно две тысячи слушателей. Дирижёры и солисты спускаются по ведущей с яруса лестнице, две дюжины крутых ступеней которой стали буквально злым роком для многих музыкантов. Герберт фон Караян, говорят, закрыл вход в зал за несколько часов до концерта, чтобы спокойно поупражняться в спуске на сцену. Недавно я давал там концерт вместе с Закиром Хусейном, легендой индийского ударного инструмента табла, и нам, как принято у индийских музыкантов, пришлось спускаться по лестнице босиком.

Берлинская филармония

Из-за своей необычной архитектуры открытый в 1963 году новый зал Берлинской филармонии вызвал поначалу резкие споры. Похожее на шатёр строение в народе прозвали «цирком Караяна». Но очень скоро зал с его вписанными один в другой пятиугольниками, разноуровневыми террасами лож и расположенной в центре сценой стал образцом для целого ряда концертных зданий, причём не в последнюю очередь благодаря своей великолепной акустике. Его предельная вместимость — 2218 посетителей. Когда впервые там выступал, я от волнения помчался на сцену, словно центральный нападающий в футболе, не обращая внимания на то, что за мной должен был следовать уже довольно пожилой дирижёр. Урок на всю мою дальнейшую жизнь.

Симфонический зал в Бостоне

Открытое в 1900 году здание, как и Консертгебау в Амстердаме, внешне напоминает старый, разрушенный во время Второй мировой войны лейпцигский Гевандхаус. Во внутренней отделке архитекторы, как и в Амстердаме, следовали традициям модели «картонки для обуви» и достигли такой совершенной акустики, которая считается во всём мире наиболее подходящей для классической музыки. Большой зал, на торце которого красуется имя Бетховена и где даёт концерты Бостонский симфонический оркестр, оснащён 2625 обитыми кожей креслами. Судя по всему, это оригинальные изделия 1900 года, что свидетельствует о добротности, с которой их изготовили.

Театр Колон в Буэнос-Айресе

Ни одно оперное и концертное здание на южноамериканском континенте не пользуется такой легендарной славой, как названный по имени открывшего Америку Колумба театр Колон. Грандиозное строение отличается поистине магической атмосферой! Роскошный зал, открывшийся в 1908 году представлением «Аиды» Верди, стал точкой притяжения для всех великих звёзд — от Тосканини и Фуртвенглера до Карузо и Паваротти. Когда стоишь на сцене, тебя буквально потрясает громадная арена зрительного зала с семью ярусами лож, вмещающего значительно более трёх тысяч посетителей. Над ареной возвышается огромный расписанный купол. К столетнему юбилею театра началось его всестороннее обновление и техническая модернизация, которые продолжались четыре года. Торжественное открытие состоялось 25 мая 2010-го. Кажется, сказочная акустика здания сохранилась. Я никогда не забуду свой дебют в этом театре, когда мне впервые довелось узнать, что значит южноамериканский темперамент. Аплодисменты после исполнения первой короткой композиции были, кажется, такими же бурными, как на футбольных трибунах после забитого гола.

Ляйсхалле в Гамбурге

Жители Гамбурга благодарны семье судовладельцев Ляйс за щедрый дар — строительство здания для исполнения «благородной и серьёзной музыки», как было сказано в торжественной речи, посвящённой открытию зала в 1908 году. Тогда этот зал, построенный в необарочном стиле, по образцу архитектуры кирпичной кладки ганзейских городов, был самым крупным и современным концертным домом Германии. Во вмещающем более двух тысяч слушателей Большом зале уже в первые годы его существования давали концерты знаменитые музыканты. В 1926 году там выступал пианист Владимир Горовиц, находившийся ещё в самом начале своей карьеры, в 1930-м в этом зале давал концерт тогда четырнадцатилетний скрипач Иегуди Менухин. После Второй мировой войны сохранившееся в целости здание использовалось для нужд военной британской радиостанции BFN. Когда я впервые играл в Малом зале для камерных концертов, я сожалел, что его не сохранили в первозданном виде, а модернизировали и тем самым сделали каким-то чужим. Очень скоро этот зал получит конкурента в лице Филармонии на Эльбе, находящейся сейчас в процессе строительства.

Кёльнская филармония

Если в Гамбурге Менухин дал один из своих первых концертов, то в этом зале, открытом в 1986 году в комплексе зданий Музея Людвига, состоялось одно из его последних выступлений. Я выступал тогда вместе с ним в этом чудесном, напоминающем амфитеатр помещении. Архитекторам удалось построить не только эстетически весьма привлекательный зал, но и создать условия для акустики, способной гарантировать слушателям — а зал вмещает около двух тысяч человек — ничем не омрачаемое наслаждение музыкой. В связи с десятилетием со дня смерти Иегуди Менухина мне довелось в 2009 году дать там три вечерних концерта его памяти.

Новый Гевандхаус в Лейпциге

Здание с высоким стеклянным фасадом было построено в 1981 году к 200-летию Гевандхаус-оркестра, названного так, потому что местом его первых выступлений было помещение цеха суконщиков. Это третий Гевандхаус в истории, он находится на Аугустусплац, напротив оперного театра. Большой зал на более чем 1900 мест, расположенных амфитеатром, украшает величественный орган, над ним можно прочесть принятый ещё в 1781 году девиз оркестра: «Res severa verum gaudium» («Истинная радость — дело серьёзное»). Играть там для меня особое удовольствие: мне всегда кажется, будто я чувствую близость первого дирижёра Гевандхауса Феликса Мендельсона-Бартольди.

Королевский Альберт-холл в Лондоне

Многие телезрители помнят это гигантское помещение по прямым передачам «Last Night of the Proms», когда тысячи толпившихся в партере людей во весь голос распевали «Правь, Британия» и размахивали флажками. Но такое в величественном сооружении с огромным куполом происходит редко; там бывают и совершенно «нормальные» концерты, хотя этот зал, вмещающий более 5000 посетителей, значительно превосходит размерами обычный концертный зал. Когда я впервые стоял на сцене здания, открытого в 1871 году и названного в честь супруга королевы Виктории принца Альберта, я боялся, что меня с моей скрипкой вообще не услышат в задних рядах. Но для такого объёмного помещения акустика оказалась на удивление хорошей. На время концертов, предваряющих «Last Night», стулья из партера убираются, и слушатели стоят у самой рампы, почти касаясь музыкантов. Не каждый день испытываешь редкостное чувство, что можешь дотянуться рукой до скрипача.

Большой зал Московской консерватории имени П.И. Чайковского

Названной в честь Петра Чайковского консерватории пришлось долго ждать подходящего места для концертов. Большой зал, вмещающий 1700 слушателей, был сдан в эксплуатацию только в 1901 году, спустя 35 лет после её основания. Благодаря своей идеальной акустике этот зал считается одним из самых знаменитых и популярных в мире. Выступать там, где играли такие выдающиеся музыканты, как Давид Ойстрах и Мстислав Ростропович, и видеть высоко на стенах большие портреты знаменитых композиторов было для меня сильным переживанием, волнующим и вдохновляющим одновременно. Большой зал Московской консерватории — это один из важнейших русских музыкальных центров. Наряду с концертами, которые дают русские и зарубежные оркестры и солисты, там каждые четыре года проводится конкурс имени Чайковского.

Карнеги-холл в Нью-Йорке

С именем Чайковского связан и, пожалуй, самый известный из всех концертных залов: в 1891 году русский композитор был приглашён дирижировать концертом в честь открытия на Манхэттене здания, построенного на средства промышленника Эндрю Карнеги. Этот зал, один из лучших в мире, был местом выступлений оркестра нью-йоркской филармонии, пока филармония не перебралась в 1960 году в Центр Линкольна. Тогда здание собирались снести, но благодаря инициативе влиятельных жителей Нью-Йорка во главе со скрипачом Исааком Стерном его удалось спасти. Город выкупил обветшавшее здание, сдал его в аренду одному коммунально-бытовому предприятию, а позже объявил историческим памятником, охраняемым государством. С 1983-го по 1995 годы здание было санировано, несмотря на значительные расходы. Большой, более чем пятиярусный зал, вмещающий 2800 слушателей, называется с тех пор Аудиторией Исаака Стерна.

Театр на Елисейских полях в Париже

Этот театр уже в год открытия (1913) произвёл сенсацию своей весьма своеобразной архитектурой и скандальными балетными постановками. Особенно премьера «Весны священной» Игоря Стравинского, закончившаяся скандалом, сделала знаменитой новую площадку, предназначенную для современной музыки и танца. За облицованным белым мрамором и украшенным барельефами фасадом скрываются три зала, расположенные друг над другом; самый большой из них имеет две тысячи мест и служит площадкой для Национального оркестра Франции. Когда я думаю об этом театре, мне всегда приходит на память прощальный концерт, который после 53 лет выступлений устроило для французской публики трио «Beaux Arts». Впечатляющее событие, особенно для нашего пианиста Менахема Преслера, которому тогда было 84 года.

Сантори-холл в Токио

В Японии, известной своим восторженным отношением к классике, самым значительным местом проведения музыкальных мероприятий является открытый в 1986 году Концертный дом. В проектирование здания решающий вклад внёс Герберт фон Караян, а финансовую сторону дела взял на себя один производитель виски и пива. За отличную акустику зал, вмещающий две тысячи зрителей и слушателей, был назван фон Караяном шкатулкой с драгоценностями. Неизменный ритуал концертов в Сантори-холле, как и во всей Японии, — так называемые «часы для автографов» — и слово «часы» в данном случае следует воспринимать буквально. Чтобы получить автограф и сфотографироваться вместе с исполнителем, выстраивается очередь из нескольких сот человек. А когда потом идёшь к автомобилю, все, кто стоял в этой очереди, тебе кланяются.

Золотой зал Музыкального союза в Вене

В мире есть много концертных залов, но сердце классической музыки бьётся именно здесь. На территории, которую император Франц Иосиф подарил венским меломанам, в 1870 году был торжественно открыт этот храм классической музыки, украшенный порталом с колоннами и фронтоном с барельефами. Уже после первого концерта стали раздаваться хвалебные отзывы о грандиозной акустике Золотого зала, вмещающего 1700 слушателей. Это единственный в мире концертный зал, где не только исполняют и слушают музыку, но также и танцуют — во время оперного бала Венской филармонии. Маленьким мальчиком я сидел однажды в большом зале рядом с органом и мечтал о том, как когда-нибудь буду стоять на этой сцене. А когда впервые на ней играл, я невольно смотрел на то место, где сидел ребёнком, и испытывал прилив гордости.

Малый зал, названный в честь Иоганнеса Брамса, благодаря своей акустике тоже пользуется хорошей славой и считается идеальным местом для исполнения камерной музыки.