Бабушка и Оля жили на втором этаже, поэтому мы заходили к ним часто — и по пути вниз, и по пути наверх. И вот, опять-таки неожиданно, эпидемия гриппа. Бабушка дома сидит, потому что на улицу в принципе не выходит, однако тоже легкую простудку подхватила. А маменька в своей части посильнее простудилась и дышит уже через раз и то ртом. Ползет с работы, аптеки по пути не попалось, так она к бабушке зашла — мало ли у родственников нужное завалялось.

Бабушка порылась в аптечке и говорит:

— Люся, взрослых капель нет, но вот детские я нашла, давай закапаю.

И держит в руке пузырек темного стекла и пипетку. Детские, взрослые — когда дышать нечем, разницы уже никакой.

— Только ты мне, мама, не по две, а по четыре капли закапай!

Правильно, не детской же дозировкой взрослые сопли пробивать.

Маменька безропотно очки сняла (а зрение у нее такое, что его даже и зрением называть неудобно), на диван легла, бабушке на колени голову положила и нос подставила. Бабушка честно четыре капли в правую ноздрю залила. А маменька тут как забьется, закричит и вырываться стала. Бабушка же, стойкая старушка, цепко держит маменькину голову и приговаривает:

— Люся, ну как не стыдно! Детские же капельки, мы Женьке (сестра моя, ей по тем временам лет пять было) капаем, а ты тут ведешь себя как черт знает что! — И недрогнувшей рукой быстро засандаливает четыре капли в левую ноздрю.

Маменька продолжает биться в конвульсиях (хорошо хоть, очки сняла, разбила бы, как пить дать) и разговаривать непечатно, громко и уже почти не насморочно.

А когда она отрыдалась, отплевалась, отсморкалась и вообще пришла в себя, то вот тут уж и выяснилось, что в пузырьке нашатырный спирт хранился. Отлили немножко у соседей для каких-то нужд.

Был бы не такой охренительной силы насморк — сожгла бы себе все слизистые к чертовой матери, а так — ожог, конечно, был, но потом прошел. Насморк, надо заметить, тоже прошел сразу.

Если у кого будет насморк — так можете пользоваться рецептиком. Кстати, у меня еще один есть, тоже достойный.

Его практиковала маменькина сотрудница из пресловутой в/ч. Пригрипповала она. И, чтобы она не заражала сотрудников и не заставляла их любоваться на слезящиеся поросячьи глазки и огромный распухший нос, ее отправили домой. Болеть. И дали советов стопийсяттыщ штук, как лечиться.

И не было ее аж две недели, а когда она пришла, то, слов нет, морда приобрела нормальный вид, зато походка… Походка стала загадочной. Как вы помните, женщин у маменьки в части было строго для облагораживания коллектива вояк — по штуке на комнату. И вот из каждой комнаты дамы выплывают в коридор как павы — каблуки высокие, походка от бедра, а Оленька выковыливает в тапочках. Враскорячку так выковыливает. И на вопросы — что случилось? — поначалу не отвечает.

А потом раскололась. Ей посоветовали насморк лечить так: берешь два носовых платка, греешь их на утюге и прикладываешь по очереди к переносице. Греешь носовые пазухи, так сказать. Ну вот, она, болезная, решила совету последовать. Взяла утюг, платки, устроилась в постели (больная все же), утюг умостила между ног ручкой вниз и включила его в сеть.

Так удобно! Один платочек на утюге греется, второй к носу приложен, поменяли-продолжили. А тут и доктор пришел. Оленька на звонок-то дернулась, утюжок-то и… того-сь, провалился. В результате — ожог внутренней поверхности бедер до пузырей. Пока она ковырялась и утюжок от себя отлепляла, еще и руку обожгла. Насморк — страшная болезнь.

А я в это время уже в новую школу ходила. Поскольку бабушка была под боком и могла изредка навещать меня в течение дня, родители даже не раздумывали и забрали меня из Колпина.