ДЬЯВОЛ ОСВОБОДИЛСЯ
1
Двери салуна распахнулись, и вошел Робин. Часы показывали около десяти вечера. Робин прямиком двинулся к стойке. На мгновение ковбои притихли, потом кто-то загоготал. Один из завсегдатаев шмякнул кулаком по столу и громко выругался.
— Стаканчик шерри, Эми, — тихо попросил вошедший.
— Боже, Робин, ты опять пришел. Ну зачем?
— Хочу выпить глоток шерри.
Возле стойки возник Том Коннор.
— Послушай, приятель, по-моему, я тебе говорил, чтоб ты не смел тут показываться?
— Говорил. Но ты не имеешь права распоряжаться. Я ведь тебе не указываю, что делать, правда? Ты бы меня сразу к чертям послал!
— Будешь делать, что я тебе скажу! — зарычал Коннор. — Ты жалкий трус, и я с тобой в два счета управлюсь, если надо, ясно? Проваливай отсюда!
— С чего ты взял, что ты сильней меня, Том? Мы с тобой не дрались ни разу. Бил всегда ты один. А если сейчас хоть пальцем тронешь, убью на месте! — твердо произнес Робин и отвернулся. — Эми, я просил шерри.
Задыхаясь от злости, Коннор схватил его за плечо и рванул к себе.
— Да ты!..
Больше ничего он не смог выговорить. Может быть, если бы Том ждал ответного удара, он вел бы себя по-другому. Но тем не менее все глазевшие на происходящее вдруг увидели, как стремительно заработали кулаки Робина — в челюсть! в нос! еще! и еще! — и Коннор отлетел от стойки. Вот это номер, Том Коннор под столом…
Вскочив на ноги, он снова бросился на Робина. И тут случилось вовсе чудо.
«Трус» прыгнул навстречу, двое сошлись в ближнем бою, и Коннора зашатало под градом обрушившихся на него ударов. Он едва держался на ногах, казалось, голова его трещала, последний удар «труса» отбросил его к дверям. Посыпались осколки стекла. Все же устояв на ногах, Коннор схватился за револьвер, но не успел нашарить рукоятку. Робин выстрелил.
Коннор захрипел и повалился лицом вниз. Револьвер отлетел в сторону.
Ковбои вскочили, поднялся крик.
— Не двигаться! — голос Робина взвился чуть ли не до визга. — Он меня оскорблял! Он лез драться! Я не могу больше терпеть. Все поняли? Ни с места — или буду стрелять!
— Идиот! Молокосос! — выкрикнул дружок Кондора Питер и замахнулся, но тут же получил нокаутирующий удар. Другой приятель Тома, Билл, выхватил кольт. Краем глаза Робин заметил опасность и мгновенно выстрелил, уложив Билла на месте. И Питер выстрелить не успел — Робин оказался проворней.
Остальные не пошевелились. В течение секунд разыгравшееся побоище вогнало всех в столбняк. Удушливый пороховой дым поплыл по комнате. Эми выскочила на улицу и бросилась к дому Паттерсона.
— Все видели? — крикнул Робин. — На меня напали втроем, с оружием! Хотели посмеяться, думали, что я трус. Сами они трусы и подлецы. Зарубите себе на носу все: кто меня тронет, тот пусть побыстрее себе гроб заказывает! Я — сын Тигра.
Робин бросился к дверям. Никто его не удерживал. Слова парня подействовали гипнотически, особенно последние: «Я — сын Тигра… «
На пороге он обернулся.
— Я не все сказал… Кровь Тигра — не вода. Я тоже Тигр!
И Робин исчез.
2
До места добрались в считанные минуты. На улице перед салуном уже толпились люди, приехал доктор Мэрфи, заторопился внутрь, придерживая свой саквояжик.
— Что, док, мертвы? — хрипло окликнул его Паттерсон.
— Не знаю пока. Коннор получил в грудь навылет, слева. Свалился, говорят, как подкошенный.
— В сердце, видать, — покачал головой шериф, — наповал.
Олсен, в полуобмороке, медленно сползал с седла. Паттерсон подхватил старика и осторожно спустил его не землю.
— Держись, держись, — бормотал он, жалея друга. — Все образуется.
— Иди, Патт, иди скорее. Узнай, что там…
Олсен сел на землю, уронив голову на руки. Лошадь мирно пощипывала траву рядом.
— Я скоро вернусь, Олсен. Крепись, старина.
Толпа расступилась перед шерифом. Вдвоем с Эми он вошел в салун. В нос ударили больничные запахи. Всюду окровавленные куски ваты, бинты, битое стекло, обломки посуды. Как после изрядной потасовки.
Питер уже пришел в себя. Раненая рука болталась на перевязи. Глаза Билла были закрыты, он тяжело дышал: пуля прошила плечо и легкое. В середине комнаты лежал в луже крови Коннор. Лицо покрывала смертельная бледность, под разорванной рубахой горбились бинты, там и сям уже пропитавшиеся кровью. Доктор Мэрфи делал сердечные уколы. Вокруг, в полном безмолвии, стояли люди.
— Жить будет? — Паттерсон кивнул на Тома.
— Коли до утра дотянет, — ответил Мэрфи, — то надежда есть. Пуля, похоже, зацепила Сердце. Будь мы где-нибудь в Бостоне, я бы знал, что делать. Тут хирург нужен, лекарства, словом, сам понимаешь.
— Телеграфируй в Денвер и везите парня туда.
— Его трогать нельзя, Патт.
— Тогда вызовем лучшего хирурга оттуда, пусть везет с собой все, что требуется.
— Где такую уйму денег взять, Патт?
— Олсен заплатит. А Питера в Денвер можно отправить?
— Только если карету скорой помощи пришлют и врача с ней.
— Тогда действуй, Мэрфи! Чтобы все честь честью было. Ну-с, Эми, теперь твоя очередь, — обратился шериф к девушке. — Расскажи, кто первый начал?
Несколько голосов разом закричали, что Робин негодяй и убийца, но шериф быстро восстановил порядок.
— Итак, Робин вошел…
— Да.
— И с кем-то заговорил?
— Попросил стаканчик шерри.
— И после того привязался к Тому?
— Нет. Том сам подошел… Сказал, чтобы Робин уходил… подобру-поздорову.
— Ясно, — ответил Паттерсон и обратился к стоявшим вокруг ковбоям. — А вы что ответите тому, кто вам скажет: проваливай отсюда, приятель, пока цел, а?
В ответ раздалось нестройное бормотание. Черт его знает, этого шерифа, хитрит он, Робина выгораживает.
— Эми, — продолжал тот, — сразу после тех слов Робин выхватил оружие и начал стрелять?
— Нет, мистер Паттерсон. Робин сказал, что Том ему не должен указывать и что, если он Робина тронет, ему несдобровать. В общем, выходит, что…
— О'кей, Эми, мы не в суде. Там разбираться будут, что выходит, а что нет. Одним словом, Робин пригрозил, что пристрелит Коннора, так? И сразу же начал палить?
— Нет. Он отвернулся. Так… будто плюнул.
— И дальше что?
— Ну и Том его за плечо схватил… тряхнул…
— И тут Робин выстрелил?
— Нет. Робин скачала побил Тома. Подрались они. А потом Робин выстрелил.
— Когда «потом», Эми? Робин вытащил пушку и продырявил Тома, когда тот еще не очухался после взбучки?
Девушка не отвечала. Паттерсон повторил вопрос.
— Мне очень нужно знать, девочка, кто первый взялся за револьвер? Все дело в этом. Вы. же тут все видели. И я знаю, никто врать не станет. Пять годков за решеткой за ложные показания не пустяк, правда? Итак, кто первый взялся за оружие?
— Том, — тихо проговорил Питер.
Шериф обернулся к раненому.
— Когда Робин тебя дырявил, у тебя в руках был револьвер?
Питер молчал.
— Надо отвечать, приятель. Все ждут, что ты скажешь.
— Был, — выдавил парень.
— А в твоего дружка Робин ради забавы стрелял?
— Нет.
— Тогда мне не понятно, отчего все так громко кричат, что Робин убийца?
Из толпы выступил ковбой по имени Брунс.
— Слышь, шериф, вы с Олсеном старые дружки, вот ты и выгораживаешь олсеновского приемыша.
— Выгораживаю, говоришь? Хорошо. А ну, выходи сюда тот, кто стерпит, если его потрясти за плечо и выгнать в три шеи вон? Есть среди вас такие?
Ковбои переминались с ноги на ногу, никто не выходил.
— Ну, давайте, давайте, выходите! Хочу увидеть такого терпеливца, которому все равно, когда пушкой грозят?!
Все молчали, никто не вышел.
— Но он тут болтал, будто его отец — Тигр! — выкрикнул кто-то.
— А даже если и так, — парировал Паттерсон, — так что? У нас в округе, по-моему, нет привычки в чужом прошлом ковыряться. Может, вы его отцом будете попрекать?
— Отец его грабил, мы не позволим…
— Вот Брунс скажет! — оборвал шериф. — Скажи, Брунс!
Тот насупился. Всем было известно, что у его отца биография не самая чистая. Конечно, не все присутствующие были потомками осевших на Западе авантюристов. Но и среди самых респектабельных фермеров найдется немало сыновей золотоискателей и прочей публики, так и оставшейся на новых землях.
— В общем, я так понимаю, — подытожил Паттерсон. — Вам не нравится, как я исполняю свой долг. Ладно, воля ваша. Я три недели гонялся по перевалам за Тедди Бабером и все-таки изловил. А теперь вот не хочу невиновного за решетку отправлять, и вам не нравится… Я не Олсену друг, а правде. Хотите, можете выбирать себе другого шерифа!
Он снял серебряную звезду и пошел из салуна. Толпа зашумела. Выступил вперед один из зажиточных фермеров.
— Постой, Патт, никто не сказал, что мы хотим другого. Никто не сказал, что ты несправедлив…
В Биркхеме хорошо знали, что значил для городка Паттерсон. Хороший шериф — большая удача. А придет кто-нибудь другой, еще неизвестно, как оно обернется.
— Но я вам вот что скажу, — произнес Паттерсон. — Вы сами виноваты в том, что случилось. Все из-за того, что завелась кое у кого привычка позорить безответного парня… Я попробую Робина вернуть. Он стрелял защищаясь. Не верится мне, чтоб он был способен на уголовщину…
В салун вбежал взволнованный человек.
— Шериф здесь?.. Скорее! Там Робин застрелил старика Текса!
Эми упала без чувств. Убили ее отца.
Люди замерли. Паттерсон деловито прицепил на место серебряную звезду.
— Парни, — твердо произнес он, — через пять минут всем быть здесь. Верхом. Робина надо догнать и обезвредить. Надо его взять — живым или мертвым.
3
Убийство произошло совсем рядом. Убитый лежал на улице недалеко от салуна. Наверное, выстрел можно было услыхать.
Преступник стрелял в упор. Пуля попала точно в сердце, так что на рубахе остались пороховые отметины. С момента убийства прошло совсем немного времени, но тело уже остыло.
— Кто видел? — потребовал шериф.
— Я, — отозвался меховщик Баггинс, живший напротив, в комнатенке за лавкой.
— Расскажи, что произошло.
— Да поругались они. Я как раз в лавке сидел и выглянул. Текс на Робина кричал, чтоб убирался, мол, и не смел больше к Эми свататься. Дескать, однажды он, Текс, Робина уже выставил, а с тех пор ничего не переменилось. Текс орал, что ему настоящий ковбой в зятья нужен, а не какая-то размазня… Робин его ногой ударил, он верхом был. Разговаривал-то спокойно, но голосом таким, будто душит его что-то. Грозил, одним словом. Мол, берегись, Текс, все изменилось, я нынче другой… У нас тут часто скандалят, ну я и пошел к себе в лавку. А через минуту выстрел! Я выскочил, а Робина уж и след простыл. Только копыта вдалеке стучат — ускакал, стало быть. А Текс вот тут лежит…
Начали съезжаться вооруженные ковбои. Шериф слез с лошади и осмотрел тело. Кто-то принес факел, и Паттерсон стал искать пулю. Наконец нашел, долго вертел в пальцах. Паттерсон считался лучшим знатоком оружия на многие мили вокруг.
— Не кольт, — подсказали из толпы.
— Нет… Намного крупней калибром.
Толпа расступилась, пропустив вперед грузного, мрачного человека — Олсена. Он подошел к шерифу, и вид у него был совершенно подавленный.
— Стреляли, по-моему, из шестизарядного — новейшей бельгийской штучки, — произнес шериф.
— Такой только у Робина! — закричали несколько голосов.
Олсен совсем поник головой: с полгода назад он сам и привез в подарок Робину бельгийский пистолет.
Не дожидаясь команды, ковбои вскочили на лошадей. А шериф все разглядывал пулю. Потом подошел к Олсену и отвел его в сторонку.
— Старина, нынче не время распространяться о том, что Робин никакой не сын Тигра. Ему уж ничем не помочь, а вот тебе придется худо.
— Но, может, если бы я рассказал… Ведь все из-за меня, Патт…
— Чепуха! Если человек по натуре убийца, он рано или поздно убьет. А если нет, так хоть какими словами его поноси, а убивать он не станет.
— Я… я во всем виноват!
— Олсен, в салуне Робин защищался. А здесь он убивал. Видать, сидел-таки в нем дьявол. Он все равно бы вылез наружу. Так или эдак, а Робину ничем не помочь. А если кто дознается, что ты ему наболтал, загремишь в тюрьму вместе с ним. Так что ступай домой, Олсен, и помни: молчи, молчи и молчи.
— Эй, Патт! — окликнули из темноты. — Ты парню крепкую фору даешь!
Лошади нетерпеливо перебирали копытами, фыркая и побрякивая сбруей. Олсен молча пожал руку Паттерсону и пошел прочь. Шериф вскочил в седло, и погоня ринулась в ночь.
4
После полудня преследователи возвратились. Смертельно уставшие всадники, взмыленные кони — и все безрезультатно. Не сдался только шериф. Он остался искать следы убийцы, затерявшиеся в скалистых отрогах.
К вечеру Паттерсон сделал привал в русле пересохшей реки. Приготовил нехитрый ужин. Высокие берега надежно защищали от пронизывающего ветра с гор.
Он думал о том, что если бы Робина удалось взять в ближайшие дни, за него можно было бы побороться. За стрельбу в салуне нынче чуть ли не каждого оправдают. Даже в Нью-Йорке, и там уже не считается преступлением, когда отвечают оружием на угрозы. Вот только убийство ростовщика Текса меняет дело. Преступление тяжелое. За такое повесить могут. Он-то, Паттерсон, знает правду: бедному парню взбаламутили кровь безумными россказнями, и уж если его судить, то и Олсена тоже надо.
Шериф умел читать след не хуже индейского охотника, так что следы подков на камнях он разглядел хорошо. Ковбоям же сказал, что след потерян. Ему не хотелось, чтобы Робина на месте линчевали. Бог с ним, пусть уходит. Проклятое убийство он совершил из-за глупости старика Олсена. «Расскажу ему правду о Тигре, — подумал шериф, — дам двести долларов, больше просто нет, и пусть бежит на Восток… «
Паттерсон не ложился. Поужинав, он вскочил в седло и вновь отправился на поиски. Искал всю ночь, но так никого и не обнаружил. На рассвете, совершенно разбитый, он въехал в Бакфорд, небольшой поселок на берегу реки.
На главной улице ни души. Что ж, народ в здешних краях встает до восхода, и нынче самое горячее время на полях, но… недоброе предчувствие охватило Паттерсона. Наконец он повстречал женщину.
— Доброе утро, — поздоровался он и полушутя спросил. — Куда весь народ запропастился?
— Все уехали. Погнались за убийцей. Он ночью приехал, вломился в дом Фреди Норвика и пристрелил старика прямо в постели.
У шерифа перехватило дыхание.
— Что вы сказали? Так вот… взял и вломился в дом… как привидение заявился к старику?
— От такого чего хочешь можно ждать! Сын Тигра, как-никак. Даже успел на стене кровью написать: мол, Тигр мстит. Старый Норвик когда-то на Тигра-отца ходил…
— А как же он в дом забрался?
— Толком никто и не знает. Услышали выстрел, сосед вбежал в дом, а его ахнули чем-то по голове. Потом видели, как всадник промчался.
— Когда все произошло?
— Часов около трех.
Паттерсон глубоко вздохнул, но вдруг беспокойно начал оглядываться.
— Эй, а где тут у вас почта?
— Вон там, у колодца.
Шериф пришпорил коня. Он почти бегом вбежал в комнатку почтовой станции.
— Есть тут кто?
Вышел молодой телеграфист с заспанной физиономией.
— Ну я, — пробурчал он вместо приветствия.
— Срочную телеграмму в Торонтон!
— Гм… А зачем? То есть, вы, собственно, кто такой?
— Шериф Паттерсон! Быстрее поворачивайся, если не хочешь угодить за решетку!
Телеграфист, недовольно бормоча, сел к аппарату и отстучал продиктованный Паттерсоном текст: «Немедленно предупредить Джимми Холла. Сын Тигра приближается. Замышляет убийство».
— Готово, — буркнул телеграфист.
Шериф бросил взгляд на свои часы:
— Сколько сейчас точно?
— Пять часов двадцать минут утра. Гм… Кто заплатит за телеграмму?
— Правительство. Нечего тут…
Застучал аппарат. Паттерсон насторожился.
— Чего это там?
— Видать, ответ пришел, — лениво ответил парень и взял в руки бумажную ленту. — «Торонтон. Пять восемнадцать. Час назад Холл убит неизвестным…»
5
Шаткие стены почтовой станции подрагивали: шериф ходил по комнате из угла в угол. Телеграфист позевывал за своим аппаратом.
— Шериф, а сейчас можно мне на боковую? Ночью, знаете ли, погуляли маленько…
— Сиди и передавай! — рявкнул Паттерсон так, что тот испуганно вздрогнул. — «Фолкстон. Джеку Роверу… « Чего копаешься?
— Фолкстон… Фолкстон… — телеграфист рылся в своем справочнике. — Нету Фолкстона, шериф. Фолдон есть, Форт-Маунт есть. Не подойдут?
— Не подойдут! — заорал Паттерсон.
— Так что мне делать?
— Отправляй телеграмму в Бакстон: «Срочно конного посыльного в Фолкстон, на ферму Ровера. Точка. Передать, что приближается сын Тигра. Уже совершил три убийства. Точка. Настоятельно прошу соблюдать осторожность. Точка. Шериф Паттерсон». Готово?
— Готово.
Шериф выбежал из комнаты и вскочил в седло. Выезжая из поселка, он вдруг вспомнил, что совершенно позабыл о важном деле.
Губернатор приезжает… Сегодня утром он прибывает в его округ. Сейчас он уже находится на пути в Биркхем, а шериф совсем позабыл о своих обязанностях…
Паттерсону очень хотелось пуститься дальше по следам Робина, но пришлось повернуть обратно в Биркхем. Губернатор приедет, а шерифа на месте нет!
В Биркхем Паттерсон прискакал после полудня и сразу же заторопился к маленькой железнодорожной станции, где иногда останавливались даже трансконтинентальные поезда. Издалека он увидел, что опоздал: на путях стоял специальный состав губернатора. Вокруг толпился народ.
Паттерсону не хотелось выглядеть неисполнительным, пусть даже были на то веские причины. Он спрыгнул с коня и поспешил к вагону губернатора. Люди расступились, пропуская представителя власти вперед. Но губернатора не было. Возле вагона стояли растерянная жена губернатора миссис Хантон и секретарь.
— Прошу извинения за опоздание, — поклонился Паттерсон. — Был занят. Преследовал одного преступника.
— Не стоит, мистер Паттерсон. Дело в том, что губернатор не приехал.
— Как?
— Мистера Хантона похитил бандит по кличке Тигр.
6
Робин ждал у поворота к тоннелю. Коня он привязал подальше, а сам спокойно курил. Ночь стояла тихая, где-то внизу, в долине плутала в темноте погоня. Робин не волновался: в крови бурлила сила четырех поколений удачливых грабителей, и он чувствовал, что готов к любому риску.
Все перевернулось в его судьбе. Он теперь, как волк, дикий и беспощадный. Защищаться бессмысленно. Кровь Тигра — не вода.
Он лежал на траве и глядел на огромный, тускнеющий к утру свод неба, усеянный звездами. Вокруг звенели сотни цикад. Легкий ветер колыхал листву, деревья словно шептали что-то над головой. Но на сердце давила тяжесть — громадная, как холодная могильная плита. А ночное небо так беспечально…
Вдалеке послышался шум состава. Робин выбросил окурок и прислушался. Римбоу фыркнул и заволновался.
— Тише, дружок, тише, — шепнул Робин.
Поезд протяжно свистнул: на подходе тоннель. Стал отчетливо слышен перестук колес. Машинист притормозил возле поворота, и Робина чуть не ослепил внезапно возникший из темноты луч.
Ему никогда не доводилось брать приступом поезда. Но как будто кто-то подсказал ему, как поступить. Твердой рукой Робин ухватился за поручни последнего вагона. Мгновение — и он наверху. Теперь одна лишь быстрота обеспечит успех!
В коридоре вагона беседовали двое охранников. Робин подобрался поближе, прижимаясь к стене. В руках он сжимал два револьвера. Охранники стояли перед своим купе. Дверь рядом вела в вагон губернатора. Молниеносным движением Робин оглушил одного из охранников, а револьверный ствол тотчас уперся в подбородок другого.
— Не двигаться! Наручники сюда.
— Но… — выбирать не приходилось. Он отдал наручники.
— Не дергайся. Я сын Тигра. Сам знаешь, что с тобой будет.
Робин защелкнул наручники на запястьях сплоховавших охранников, разоружил и связал обоих, запер в купе. Затем подобрался к двери в соседний вагон и осторожно выглянул. Там сидели за столом сам губернатор Хантон с женой и еще один незнакомый господин. А в тамбуре, совсем рядом с Робином, стояла девушка, вглядывавшаяся в темноту за окном вагона.
«У Хантона есть дочь», — вспомнил Робин. Он осторожно вытащил лист и нацарапал несколько строчек. А затем вихрем ворвался в тамбур, сорвав на ходу стоп-кран, и захлопнул дверь, ведущую в вагон.
Заскрежетали колеса, вагон сильно дернулся.
Девушка увидела перед собой дуло револьвера.
Поезд полз все медленней, и Робин, не раздумывая, распахнул дверь тамбура и, подхватив испуганную девушку, выпрыгнул из вагона. Она наконец оправилась от испуга, закричала, но было поздно.
Вдогонку хлопнуло несколько выстрелов. Стрелял спутник губернатора, но Хантон перехватил его руку.
— С ума сошли! Вы ее убьете!
В тамбуре на полу нашли листок. Хантон пробежал глазами письмо: «Губернатор, выходите. Жду на холме. Даю пять минут. Не придете — убью девчонку. Поезд пусть идет в Биркхем. Без остановок. Иначе смерть. Тигр».
— Надо что-то делать, — начал было секретарь, но губернатор перебил его.
— Передайте жене…
— Она в обмороке, мистер Хантон.
— Когда придет в себя, передайте ей, что у меня нет другого выбора. Я выхожу.