Четверг, 8 мая, 11:50

– Припаркуйся здесь, – попросила Софи. – Я отлучусь на минутку.

Ангус посмотрел на кирпичную стену станции «Скорой помощи» в Роксе.

– А потом ты мне расскажешь, что происходит?

Софи кивнула, соглашаясь, и вышла из машины.

Бригада, дежурившая в дневную смену, была на вызове, поэтому Софи открыла дверь своим ключом. На складе она нашла запасной набор для оказания первой помощи в красной нейлоновой сумке. Она бросила туда термометр, манжету для измерения кровяного давления у детей и пару упаковок бинтов – вполне достаточно, чтобы со стороны все выглядело убедительным. Парамедики никогда не приходят с пустыми руками.

Вернувшись в машину, Софи положила сумку на колени. Ангус посмотрел на сумку, потом на Софи, но та не обратила на него внимания – она была обеспокоена тем, что дневная бригада может вернуться в любой момент.

– Лучше поедем отсюда, – проговорила Софи.

– Куда?

– Да куда угодно, сейчас это неважно.

К счастью, на муниципальной стоянке не оказалось места для парковки – Софи не хотела, чтобы Ангус смотрел на нее, когда она будет посвящать его в свой план.

Пора начинать. Софи прижала сумку к груди.

– Я провела ночь за рулем, разыскивая Лачлана. – Ангус хотел что-то сказать, но Софи остановила его. – Я не могла иначе. – Ангус молча кивнул. – Я знаю, что шанс найти его ничтожно мал. Глубокой ночью на улице встретишь не так много людей с детьми. И я поняла, что есть лучший способ. – Она посмотрела на Ангуса. – Поняла, что надо искать в другом месте и в другое время. – Ангус вел машину, не говоря ни слова. Софи глубоко вздохнула: – Если бы ты украл ребенка, где бы ты его спрятал? Наверняка не там, где мало детей. Ты бы попытался сделать так, чтобы ребенок затерялся среди других детей. Там, где никто не обратил бы внимания на плач ребенка. – Ангус включил сигнал поворота, повернул, но так и не проронил ни слова. – Знаешь эти государственные многоквартирные дома в Ватерлоо? – Софи не стала дожидаться его ответа. – Там много детей. Куда ни посмотри. – Ангус въехал на автобусную остановку и резко затормозил. – Не надо на меня так смотреть. Я не нуждаюсь в твоем одобрении.

– Тогда зачем ты мне все это говоришь?

Софи смотрела прямо перед собой. Ей хотелось сказать ему: «Потому что у тебя есть машина, а мне надо, чтобы меня кто-то возил», но были и другие причины. Софи была нужна помощь. Ей нужно было, чтобы он был рядом.

– Ты рассказала о своей идее детективам?

– Полиция все испортит, они только напугают людей, – объяснила Софи. – Я в форме парамедика буду ходить по квартирам, и они увидят перед собой человека, который пришел оказать помощь.

Ангус задумчиво крутил руль из стороны в сторону.

– А что потом?

– Я попрошу показать мне своих маленьких детей, – продолжила она. – Я скажу, что в городе эпидемия какой-нибудь инфекционной болезни. Представлюсь как работник бесплатной общественной организации.

– И ты думаешь, они поверят? Впустят тебя в дом?

– Да.

Конечно.

Возможно.

Может быть.

Ангус недовольно поморщился.

– Риск не оправдан.

– О каком риске ты говоришь? А что страшного может со мной случиться, если я буду ходить по квартирам и стучать в двери? Может, я и не найду Лачлана, но по крайней мере я не буду сидеть сложа руки.

За ними затормозил автобус, громко сигналя. Ангус отъехал от остановки.

– Хорошо, – наконец произнес он. – Я отвезу тебя в Ватерлоо, но при одном условии. Я буду ходить по квартирам вместе с тобой. Придумай, почему необходимо мое присутствие, мне все равно, но я не отпущу тебя одну.

Софи еще крепче прижала сумку к груди.

– Спасибо.

Ангус свернул на юг. Софи посмотрела на него – светло-голубая рубашка и коричневые брюки – и сказала:

– Ты не против, если сначала мы остановимся у «Вулиз»? Ангус высадил Софи, на запрещенной для парковки части дороги возле супермаркета «Вулворс» напротив здания городской мэрии. Она вернулась через несколько минут и протянула Ангусу темно-синий галстук.

– Надень.

Затем разорвала целлофановую упаковку, в которой был блокнот для записей, прикрепила ручку и, пока они ехали, объяснила Ангусу план действий.

Она надела форменную рубашку поверх футболки и больше не проронила ни слова, пока они подъезжали к Ватерлоо. Было бы очень странно, если бы ей удалось найти Лачлана здесь. Но для Софи было важно просто удостовериться, что среди этих детей нет Лачлана. Только бы хватило сил осмотреть как можно больше детей! Рано или поздно она найдет Лачлана – даже если в городе живет миллион детей, если каждому из них придется заглянуть в лицо и даже если Лачлан окажется последним среди миллиона детей, И если придется осмотреть два или даже три миллиона детей, для Софи это не имеет значения. Если она не будет сидеть сложа руки, если не сдастся и не утратит веру в то, что сможет найти Лачлана, снова взять его на руки, посмотреть ему в глаза, прижать его к груди, больше никогда она не допустит этого вновь.

Из двери ближайшего дома выходила женщина. Ангус улыбнулся и перехватил дверь до того, как та успела захлопнуться. Софи постучала в первую попавшуюся квартиру с заготовленной на лице улыбкой.

Стройная женщина в джинсах и жакете цвета деним открыла дверь.

– Я вас слушаю.

– Доброе утро, – сказала Софи. – Я – Пенни Берк из службы «Скорой помощи», а это Брайн Стивене из департамента здравоохранения.

Ангус с планшетом в руках, стоявший с широко расставленными ногами позади Софи, улыбнулся женщине.

– Сейчас мы обходим все квартиры в вашем доме – предупреждаем о потенциальной опасности для здоровья ваших детей.

Теперь женщина уже не смотрела на них так подозрительно.

– Какая опасность?

– У ребенка в соседнем доме обнаружили опасную форму инфекционного менингита, – сказала Софи, – мы информируем родителей о признаках и симптомах и предлагаем провести бесплатный осмотр детей, в. том числе грудных младенцев.

– Входите, пожалуйста.

Женщина поспешно открыла двери настежь, и Софи стало стыдно, что она заставила ее волноваться.

– Моей дочери всего три месяца. Вы осмотрите ее?

– Конечно, – ответила Софи.

Она прошла в спальню, где в детской кроватке спал ребенок. Софи посмотрела на крошечное тельце под одеялом, на ручонки, раскинутые в стороны, сжатые в кулачки.

– Какая симпатичная.

– Спасибо, – улыбнулась женщина.

Софи проверила, нет ли у ребенка повышенной температуры, и спросила:

– Нет высыпаний на теле?

– Вот здесь у нее что-то есть.

Женщина отодвинула край майки ребенка, и Софи увидела красноватое шелушащееся пятнышко на коже размером с ноготь ее большого пальца. Девочка пошевелилась, но не проснулась.

– Сыпь при менингите выглядит иначе, – произнесла Софи. – Это пятна или прыщики, как правило, темно-красного или пурпурного цвета. – Софи надавила пальцем на пятно, и оно побелело. – Видите, если бы это был менингит, пятно не изменило бы цвет, как сейчас, даже на время.

Женщина кивала головой.

– Следите, не проявятся ли другие признаки болезни, такие как вялость, повышенная температура тела, недостаточная подвижность затылочных мышц и непереносимость яркого света, – добавил Ангус у них за спиной. – У вас есть еще дети?

– Да, пятилетний сын, но он сейчас в школе.

– Хорошо, – сказала Софи. – Ваш ребенок выглядит вполне здоровым. Спасибо, что вы уделили нам время.

– Спасибо и вам, – ответила женщина.

В коридоре Ангус спросил Софи:

– Ты хочешь обойти все квартиры? Ты уверена?

Ничего не ответив, Софи постучала в следующую дверь.

 

11:59

Дэннис занялся капельницей, оставив Эллу в комнате для охранников дожидаться следователей из ударной группы специального назначения «Страйк Форс Голд». Когда в комнату вошли детективы, она рассматривала из окна наркоманов, спавших прямо на газоне в парке.

Холбек, лысеющий мужчина далеко за пятьдесят, как и Шекспир, на которого когда-то накричала Элла, был из команды по расследованию убийств. Он сел за стол и, увидев коробку печенья с надписью «Только для медсестер», открыл ее, взял печенье «Эрроурут» и сказал:

– Рос мертв. Мы узнали об этом, когда проходили через отделение неотложной помощи.

Почувствовав слабость во всем теле, Элла села. Она много раз видела, как люди умирали во время автомобильных аварий, но никогда еще человека не убивали у нее прямо на глазах. Ей было жаль и Роса, и его бывшую жену, и ребенка.

– Я слышал, что сейчас ты работаешь с Мюрреем.

Элла перевела взгляд на Холбека.

– Может, перейдем к делу? Мне казалось, вы здесь для того, чтобы расспросить меня о случившемся.

Дрейпер, девушка лет двадцати с тонкими чертами лица, открыла блокнот.

– Итак, что произошло?

Пока Дрейпер что-то быстро записывала, в памяти Эллы пронеслись последние события.

– Опишите медсестру.

Холбек взял еще одно печенье.

Элла повторила фразу, которую уже говорила ранее.

– Женщина около двадцати пяти с короткими светлыми волосами, загорелая. На ней была голубая юбкаи белая рубашка.

– Это все? – спросил Холбек. – Как она себя вела?

– Как самая обычная медсестра, которая пришла поставить пациенту капельницу.

В поведении женщины и в том, как она отработанными движениями поставила капельницу, не было ничего необычного, поэтому Элла не заметила ничего, кроме того, что рассказала. Что-то странное или нестандартное осталось бы в памяти. Какие же надо иметь нервы, чтобы делать такие вещи на глазах у других?

Вдруг Элла вспомнила:

– Она улыбнулась Росу перед тем, как выйти.

– Она говорила что-нибудь?

– Нет.

Холбек и Дрейпер переглянулись.

– Хорошо, пока достаточно, – сказал он. – Мы знаем, где вас найти, если вы нам понадобитесь. Старый добрый «Охотничий холм», не так ли?

– Я сейчас веду дело Филипса и работаю не в Глэдсвиле.

– Ах да. Я совсем забыл.

Холбек набрал полную пригоршню печенья и захлопнул коробку.

– Передавай привет Мюррею.

Десять минут спустя Элла с Дэннисом ехали в машине по направлению к Глэдсвилу.

– Ненавижу эту скотину Холбека, – сказала Элла. – Не преминул напомнить о Шекспире, чтобы досадить мне.

– О старшем или младшем?

– Да какая разница, – возмутилась Элла. – Они никогда не оставят меня в покое.

– Люди знают, что тебя это задевает, и играют на твоих чувствах. Если ты сама забудешь об этом, они тоже забудут об этой истории.

Элла закатила глаза:

– Папочка, ты, как всегда, прав.

– Ты быстро управилась, с заявлением.

– Мне уже надоела эта тема разговора. – Дэннис взглянул на Эллу. – Они только сделали заметки, – объяснила она – У меня сложилось впечатление, что их не очень интересовало, кто это сделал с Росом.

– Если они будут работать в этом направлении, то определят круг людей, которые были бы заинтересованы в том, чтобы заставить Роса замолчать, – предположил Дэннис.

– Только в том случае, если они сами в этом не заинтересованы.

Он снова внимательно посмотрел на нее.

– Эй, это всего лишь слова! – И она пожала плечами.

Когда они ехали по Анзак-бридж, она посмотрела на юго-запад, в сторону Глиб-пойнт-роуд, но не смогла разглядеть дом Бойда Сойера, скрытый за многоквартирными высотками и густыми зарослями инжира.

– Если Рос сказал правду и Крис не состоит в банде, что проку? И как это связано с Сойером?

– И с неизвестным похитителем?

Элла молчала какое-то время.

– Помнишь нападение на Криса и его напарника пару месяцев назад?

– Дин Ригби был с Крисом на дежурстве.

– И с ним Крис встречался в тот день, когда в него стреляли?

– Да. Они, видимо, друзья.

– А у нападавшего было алиби, – вспомнила Элла. – Интересно, стоит ли копнуть глубже. Я имею в виду, что дело на того парня еще не закрыто. Может, он рассчитывал, что, если уберет главного свидетеля, его шансы отделаться возрастут?

– Его шансы никак не улучшились, – заметил Дэннис.

– Это классический случай.

– Мой друг Фиггис занимался этим делом.

– О, знаменитый Фиггис! – воскликнула Элла.

– Ты не будешь иронизировать, если познакомишься с ним поближе.

– Я уже с ним знакома.

При первой встрече он не произвел на Эллу никакого впечатления. Представляясь, Дарнел Фиггис подошел чересчур близко и слишком долго держал ее руку в своей при рукопожатии. Потом, опираясь на стойку бара в «Джунглях», Фиггис слишком громко и слишком подробно рассказывал о женщине, смерть которой он расследовал, и о том, что он нашел в ящиках ее комода.

– Тебе стоило бы увидеть его в деле или поработать с ним.

Элла удивленно подняла брови.

– Дай мне почитать дело о нападении, я составлю мнение о его работе и, возможно, изменю точку зрения.

 

12:20

Крис сидел на больничной койке, щипая себя под одеялом за бедра, чтобы не потерять сознание.

– Я обещаю вам, что поеду прямо домой.

Врач неодобрительно покачал головой.

– Но ведь не прошло и суток после операции.

– Я чувствую себя хорошо. Мне надо уйти.

– Об этом не может быть и речи, – запротестовал он. – У вас может начаться внутричерепное кровотечение. Вы должны находиться здесь под наблюдением врача.

Крис ущипнул себя сильнее. Шум в ушах усиливался, а от мелькания черных точек перед глазами он с трудом различал фигуру врача.

– Может, завтра?

– Самое раннее – это на следующей неделе.

Голос врача прозвучал как из длинного туннеля.

– Не хотите ли прилечь?

– Нет, я в порядке.

– По вашему виду этого не скажешь.

Крис сделал глубокий вдох.

– Спасибо, что нашли время поговорить со мной.

Врач воспринял эти слова как окончание разговора и ушел. Крис откинулся на подушки, чувствуя, как пот ручьями стекает по лицу. Конечно, врач мог заметить, как он побледнел и как покрылся испариной лоб, но когда на кону стояла жизнь Лачлана, Крис готов был умереть за сына, каким бы плачевным не было его состояние.

Крис шумно втянул через ноздри холодный больничный воздух. Он попросил Глорию принести из дома пижаму на смену больничной рубашке и рассчитывал все успеть за оставшиеся до ее возвращения полчаса. Крис дотянулся до кнопки вызова возле спинки кровати.

Молодой медбрат просунул голову в дверь.

– Что случилось, Крис?

– Принеси мне, пожалуйста, телефон.

Через пару минут беспроводная телефонная трубка находилась в руках Криса. Когда стихли шаги медбрата, он набрал номер, который знал наизусть.

– Отдел по найму персонала, – ответил женский голос – Я хотел бы поговорить с Дином Ригби.

– Сейчас он на совещании, извините, – ответила девушка. – Хотите оставить для него сообщение?

– Передайте, что звонил Крис Филипс и просил его перезвонить, как только он освободится. Я в палате интенсивной терапии в Королевском госпитале Северного побережья. Скажите ему, что это срочно.

Нажав на кнопку отбоя, Крис продолжал сидеть с телефонной трубкой на коленях. Такое сообщение наверняка передадут Дину незамедлительно. Что бы там ни было Дин должен перезвонить ему через несколько минут, и тогда Крис скажет ему то, что должен сказать, или договорится о встрече, если Дин не захочет говорить об этом по телефону, – это все должно произойти до возвращения Глории.

 

14:15

Когда дверь последней квартиры в доме закрылась за Софи с Ангусом, они направились к лестнице.

– Сколько детей, по твоим подсчетам, мы проверили? – спросил Ангус.

– Пятьдесят семь.

Софи быстро спускалась по лестнице, держась за перила, а красная нейлоновая сумка ритмично ударялась о ногу. Их ждал следующий дом. Теперь Софи не испытывала неловкости оттого, что ей приходилось беспокоить людей, а вид родителей, которые так переживали за своих детей, придавал ей решимости. Она готова на все, чтобы найти Лачлана.

– Яне знаю, как тебе удается это делать, – проговорил Ангус.

– Что делать?

– Вот так искать. Не знаю» смог бы я найти в себе силы, если бы у меня пропал ребенок.

– Это трудно объяснить.

Более того – это невозможно объяснить. Софи мог понять только тот, кто пережил нечто подобное.

– У моего племянника рак, – сказал Ангус. – Так тяжело смотреть на его мучения, но по крайней мере мы хотя бы можем быть с ним рядом. Не могу даже представить, что бы я чувствовал, если бы не знал, где он и что с ним.

Софи замедлила шаги и оглянулась на Ангуса.

– Я тебе сочувствую. Сколько ему лет?

– Почти год. Он болеет уже несколько месяцев. Лейкемия.

Они вышли из здания и зашагали по лужайке, поросшей редкой травой.

– Моя сестра Би – мать-одиночка, поэтому я для него почти как отец. Я горжусь этим.

Софи посмотрела на идущего рядом Ангуса с планшетом под мышкой и болтающимся из стороны в сторону галстуком. Из всех людей, с которыми она разговаривала после исчезновения Лачлана, он понял ее лучше остальных. Потерять ребенка – это только первый шаг, и очень большой, на пути к тому, чтобы потерять самого себя.

Софи проговорила тихо:

– Я нашла в себе силы не поддаваться отчаянию, а действовать, потому что я должна быть сильной. Если я не сделаю все возможное, я предам своего ребенка. Я допустила, что его забрали от меня.

– Ты не должна себя винить. Тебя там не было, – заметил Ангус.

– Я знаю, но я мать, и мой долг – защищать своего ребенка, а я не уберегла его, – ответила Софи. – Я молю Бога, чтобы не оказалось, что его украл Сойер. Тогда я буду вдвойне виновна в том, что произошло.

 

14:35

Элла сказала Дэннису, что отправляется домой поспать несколько часов, но на самом деле она хотела внимательно изучить дело о нападении подальше от гомона полицейского участка. А еще ей не давали покоя мысли о Росе. В память врезался его изумленный взгляд на емкость капельницы Лучи послеполуденного солнца проникали в гостиную поэтому Элла придвинула кресло к окну, чтобы немного погреться на солнышке, затем поставила на пол рядом с собой чашку с кофе и положила папку на колени.

Больше всего ее волновала улыбка на лице «липовой» медсестры. Такая обычная улыбка. Элле хотелось верить, что эта женщина не знала, что делает, и поэтому была так спокойна. Но если она не сотрудник госпиталя, значит, пришла в палату с четким намерением сделать то, что сделала. С ужасом Элла подумала о том, что эти же люди причастны к покушению на Криса и похищению Лачлана.

Хватит.

Элла открыла папку с делом и начала читать.

Нападение произошло два месяца назад, восьмого марта. Крис Филипс и Дин Ригби заступили на дежурство в полицейском участке Виниярда и выехали на вызов – уладить семейную ссору в Сурей-хиллз. Когда они прибыли на место, страсти уже улеглись. Они поговорили с дебоширами, которые заверили, что у них все в порядке и они не хотят подавать друг на друга заявления, что это была небольшая размолвка, которая вышла из-под контроля. Когда полицейские возвращались к своей машине, Ригби заметил кого-то из знакомых на улице. В заявлении Криса было написано следующее:

«Старший констебль Ригби сказал мне, что это был Саймон Лиман и что есть ордер на его арест за изнасилование. Я не знал Лимана в лицо, но, когда мы его окликнули, мужчина убежал. Старший констебль Ригби решил преследовать преступника, а я вернулся к машине и поехал за ними. Я видел, как подозреваемый, преследуемый старшим констеблем Ригби, свернул в переулок. Я заехал туда двумя минутами позже. Переулок сначала был прямым, метров через семьдесят сворачивал вправо и метров через пятьдесят заканчивался тупиком. Подъехав, я увидел подозреваемого, который стоял спиной к забору и размахивал чем-то похожим на металлический прут перед старшим констеблем Ригби. Офицер ловко уворачивался, но один удар он пропустил. Удар прутом пришелся на шею и плечо, и Ригби упал на землю. Тем временем я направлялся к подозреваемому. У меня наготове был баллончик с газом паралитического действия. Я потребовал, чтобы он бросил прут. Подозреваемый ринулся ко мне, и я сделал шаг в сторону, а тем временем старший констебль Ригби попытался подняться. Мы столкнулись с ним, и я, потеряв равновесие, упал и выронил баллончик с газом. Я схватил подозреваемого за ноги и дернул на себя. Втроем мы упали на землю и после продолжительной борьбы мы со старшим констеблем Ригби смогли надеть на подозреваемого наручники. Затем я направился к машине и вызвал подкрепление и парамедиков».

Элла взяла чашку с кофе. Странно, почему Крис Филипс сразу не воспользовался баллончиком с паралитическим газом и почему он находился так близко к Ригби, когда тот пытался подняться. Хотя, конечно, сомневаться в правильности чьих-либо действий, особенно не имея всех данных, – занятие опасное. Элла должна была поговорить с Крисом, чтобы разобраться в этом.

Но загвоздка состояла в том, что они преследовали не Саймона Лимана, а Поля Хоткемпа. Элла посмотрела на страницу в деле с описанием Поля Хоткемпа. Тридцать шесть лет, проживает по адресу: пять дробь тридцать девять Бэнкс-стрит в Ватерлоо, имеет права на вождение грузовика, не раз признавался виновным в физическом насилии и мелких кражах. Парень, не представляющий реального интереса. За последние два года полиция не задерживала его ни разу – конечно, это не означало, что парень чист перед законом, просто ему удавалось не попадаться.

К делу подшита фотография, сделанная крупным планом после нападения: чисто выбритый мужчина с гладко зачесанными назад волосами. На левой щеке кровоподтеки – такие бывают от удара ремнем, нанесенного правшой. Элла ожидала, что у Хоткемпа будет выражение лица дерзкого нарушителя порядка, а увидела в его глазах страх Боялся ли он снова загреметь за решетку? Или боялся, что друзья Ригби не оставят его в покое и за решеткой?

Под конец Элла просмотрела данные по Хоткемпу в деле Филипсов. Хоткемп заявил, что той ночью, когда похитили ребенка, он находился в доме инвалидов «Коттедж на склоне» в Рэндвике. Детективы, которые расследовали его дело, сообщили, что согласно записи в книге регистрации посетителей он вошел в восемь сорок и вышел в десять; это же подтвердили двое охранников, которые знали его в лицо. Элла прихлебывала кофе и смотрела в окно. Фергус Патрик, сосед Филипса, был уверен, что слышал звук выстрела около десяти часов и обнаружил Криса Филипса пятнадцать минут спустя. Полю Хоткемпу понадобилось бы не менее получаса, чтобы добраться до Глэдсвила, если он выехал из Рэндвика в десять.

Если, конечно, в Криса не стреляли значительно раньше. Элла поставила чашку с кофе на пол. То, что видели, как Хоткемп пришел и ушел, не означало, что он постоянно находился в здании. Фергус Патрик сказал, что сначала решил, что звук выстрела он услышал в телевизоре. Возможно так и было, но никто не слышал выстрела, кроме него. Хоткемп мог зарегистрироваться в книге посетителей в доме инвалидов, незаметно ускользнуть, сделать свое дело, спрятать ребенка и так же незаметно проникнуть в здание по десяти вечера. Его бедная слабоумная мать или родственник, которого он навещал, не могли толком рассказать, кто они сами, – вряд ли можно рассчитывать на то, что они понимали или помнили, кто и когда к ним приходил.

Такое преступление было слишком серьезным для парня, который не делал ничего подобного в прошлом.

«По крайней мере чего-то такого, что было бы известно полиции», – уточнила Элла.

Даже если это сделал он. Какую цель он преследовал? При беглом знакомстве с делом казалось, Что Фиггис проделал свою работу добросовестно. Но зачем было Хоткемпу выводить из игры свидетеля? Даже если бы Филипс умер, то оставался Ригби с бандажом на шее и записями о проведенных операциях, выплаченных компенсациях, – он мог бы упрятать Хоткемпа за решетку навсегда.

И все же…

Элла снова посмотрела на фотографию Хоткемпа.

Может, она сможет понять, что к чему, если поговорит с ним лично, посмотрит ему в глаза.

 

15:17

Больничная палата Криса была пуста. Элла посмотрела на скомканные простыни, оглянулась на медсестру, которая сопровождала ее.

– Он в ванной комнате, – объяснила девушка.

– Он уже может ходить самостоятельно? – удивилась Элла.

Медсестра кивнула:

– Некоторые люди делают невероятное, лишь бы поскорее выбраться из больницы.

Детектив, который должен был охранять Криса, вышел из лифта с газетой в руках. Увидев Эллу, он нахмурился и спрятал газету за спину. Элла удивленно вскинула брови. Детектив отвернулся и отправился в комнату для персонала.

«Есть о чем рассказать Дэннису», – подумала Элла.

– Вы можете подождать Криса в его палате, если хотите, – предложила медсестра. – И передайте ему, что его друг Дин еще не звонил и что в ближайшие полчаса телефон будет в распоряжении миссис Шлинк из палаты номер четыре, но если Дин позвонит, коммутатор перенаправит вызов на другой телефон.

– Вы имели в виду Дина Ригби? – догадалась Элла. – Он погряз в этом деле.

Вероятно, медсестра догадалась, что Дин был полицейским, но не знала, что он уже не патрулировал на дорогах.

– Теперь понятно, почему он не перезвонил. – Медсестра посмотрела на свои наручные часы. – Уже прошло три часа.

Элла села на пластиковый стул у кровати Криса. Значит, Крис хотел поговорить с Дином. Очень хотел, судя по всему. Они были друзьями, значит, ничего удивительного в том, что в трудную минуту Крис хотел ощутить плечо друга, но, ознакомившись с делом Хоткемпа, она засомневалась в правильности подобного предположения. Могли Крис подозревать Хоткемпа в причастности к похищению и попросить Ригби найти его? Но почему он не обратился к ней и Дэннису? Элла стала вспоминать утренний разговор с Крисом. Элле ничего не показалось странным. Может, она чего-то не уловила.

Крис медленно вошел в комнату и замер, увидев Эллу.

– Есть новости?

– Пока нет, к сожалению, – ответила Элла.

Крис был бледен, а когда ложился на кровать, у него из носа хлынула кровь. Он вытащил из кармана пижамы носовой платок со следами крови и приложил его к носу.

– Как вы себя чувствуете? – спросила Элла.

– Хорошо.

Элла сделала вид, что не заметила этой лжи.

– Расследование успешно продвигается.

– Тогда где мой сын?

Да, не очень хорошо получилось.

– К нам поступает много звонков по «горячей» телефонной линии. Все в городе задействованы в поисках.

– Хорошо, – произнес Крис, немного гнусавя, потому что не мог дышать носом, и выражение его лица смягчилось.

– Я ознакомилась с делом о нападении на вас и старшего констебля Ригби, – продолжала Элла. – Да, я забыла. Медсестра просила передать вам, что он до сих пор не перезвонил.

На долю секунды Крис изменился в лице, но Элла не уловила, что это были за эмоции. Он спросил:

– Почему вы занимаетесь делом о нападении?

– Я полагаю, что у Хоткемпа были причины вам отомстить.

Крис неопределенно кивнул.

– Это не он в меня стрелял.

– Тем не менее, – сказала Элла, – дело меня заинтересовало.

– Почему?

Когда по дороге в больницу она готовилась к разговору казалось, что нетрудно произнести вслух: «Почему вы не сразу воспользовались баллончиком с газом? Как случилось, что вы споткнулись о Ригби? И как вообще могло произойти, что один плохой парень мог сделать такое с двумя офицерами полиции?» Но теперь, сидя лицом к лицу с человеком, у которого пропал сын, она понимала. что задавать эти вопросы неуместно.

Опять домысливание. Нет, она будет вести разговор менее прямолинейно.

– Не могли бы вы рассказать, что произошло?

Крис пересказал Элле почти все то же, что было написано в протоколе. Не то чтобы слово в слово, но очень близко к тексту. Элла слушала его рассказ, потирая подбородок. Обычно так звучат хорошо заученные байки, но так же звучит и правда – ведь ему приходилось многократно повторять это различным следователям.

– А затем я вызвал срочное подкрепление и парамедиков, – закончил свой рассказ Крис.

Элла не пошевелилась.

– Но Хоткемп был уже в наручниках? Зачем вызывать срочное подкрепление? Он ведь не представлял опасности.

Крис изучающе посмотрел на Эллу поверх приложенного к носу платка.

– И я, и Дин были ранены. Я не знал, насколько серьезными были ранения. Если бы с арестованным что-либо случилось, мы не смогли бы ему помочь.

– Если бы что-либо случилось, – повторила Элла слова Криса.

– Всякое может случиться с человеком в припадке ярости. Особенно, когда он лежит лицом в землю в наручниках.

Крис пожал плечами.

– К тому же я пытался помочь Дину. Мне хватало и с ним хлопот.

Элла с пониманием кивнула головой. Ответ выглядел правдоподобным.

– Как вы думаете, кто мог это сделать?

– Я постоянно об этом думаю, но у меня нет ответа. Достаточно долго они смотрели друг на друга, Крис выглядел спокойным и собранным.

– Почему вы так хотите поговорить с Дином?

Крис посмотрел озадаченно на Эллу.

– Он мой друг. Этим все и объясняется.

– Думаю, это не единственная причина. – Элла потерла ладонями колени. – Вы знаете Питера Роса, не так ли.

– Пару лет назад мы были на курсах вместе. А почему вы спрашиваете?

– Он мертв.

Эта новость потрясла Криса.

– Огнестрельное ранение? – уточнил он.

– Сейчас мы не можем сказать с полной уверенностью, – уклончиво ответила Элла. – Вскрытие покажет.

– Но… – Крис колебался. – Это было убийство или что-то в этом роде?

– Я уже сказала: сейчас мы ни в чем не уверены.

Элла внимательно наблюдала, как Крис опустил голову на грудь; казалось, в мыслях он был далеко отсюда.

– Крис, вы уверены, что не звонили на телевидение?

– Я же говорил вам раньше: это был не я.

– И о банде вы ничего не знаете?

– Именно так.

Элла подалась вперед. Крис не пошевелился. Она готова была уловить малейший намек – полужест, полувзгляд.

– Крис, если вам что-либо известно, расскажите мне. Я смогу помочь вам. Я смогу защитить вас.

В голове промелькнула мысль: «Так, как я уже защитила Роса?»

Крис поднял на Эллу глаза.

– Да как вы могли подумать, что я могу скрывать какую-либо информацию, когда речь идет о жизни моего сына?

– Может, поэтому вы что-то недоговариваете, – настаивала Элла. – Вы думаете, что можете спасти его, а мы ни на что не способны.

Крис ткнул себя в грудь.

– Мы пострадавшие – я и моя семья. Наверное, легче сидеть здесь и строить досужие домыслы о том, что я что-то утаиваю, вместо того чтобы выполнять свои прямые обязанности?

Элла положила на кровать еще одну визитную карточку.

– Позвоните мне, если захотите поговорить.