Четверг, 8 мая, 16:00

Ангус ехал в сторону пригорода Глиб.

– Мы же на Северном побережье, – сказала Софи.

– Да, я хочу кое-что посмотреть.

У Софи не было сил, чтобы спорить. Они уже осмотрели семьдесят три ребенка, и каждый из них был новой надеждой, но стоило увидеть ребенка, как надежда рушилась. Софи чувствовала, что ее силы на исходе, что она близка к тому, чтобы сдаться и отказаться от поисков. У нее защемило сердце, кожа вокруг глаз воспалилась, и не было сил сдерживать слезы, постоянно подступавшие к глазам, отчего они стекали по щекам прямо на одежду. Когда машина остановилась перед светофором на красный свет на Бродвее, Ангус тронул ее за плечо, и она ответила ему взглядом, полным отчаяния.

– А что, если мы не найдем его?

Ангус сильнее сжал плечо Софи.

– Мы найдем его.

У дома Сойера Ангус сбавил скорость. Здесь вдоль улицы было припарковано много машин, а на балконе облицованного песчаником дома, опираясь на перила, стояли мужчина и женщина.

– Уверен, он все еще дома, – сказал Ангус, проезжая мимо. – Его не арестовали.

Софи обернулась, чтобы снова посмотреть на дом, оставшийся позади.

– А ты считаешь, его надо было арестовать?

– Трудно делать выводы, не зная всех подробностей дела. Ангус свернул за угол и въехал на парковку возле спортивного комплекса.

– Нам известно только то, что после родов его жены он угрожал тебе, – налицо мотив преступления. Вообще-то, все выглядит как в детективном романе. Плюс его, накачанного наркотиками, нашли в машине, рядом с которой валялась такая же, как была у Лачлана, соска.

Софи закивала головой, почувствовав приступ тошноты. Ангус тоже обернулся и посмотрел на дом Сойера.

– Непонятно, почему детективы не отправили его в участок, там под давлением он заговорил бы, – произнес он.

Софи не могла больше осматривать детей.

Если это был Сойер…

– Я хочу поговорить с людьми, – решительно заявил Ангус. – Должна быть причина, почему они отпустили его. Не могу понять, что происходит.

Софи закрыла лицо руками. Если это действительно был Сойер… Софи сглотнула, чтобы подавить приступ рвоты.

 

16:15

После собрания Элла и Дэннис молча сидели за столом в комнате расследований и пили кофе. Каждый думал о своем. Дэннис только что получил сообщение от группы наблюдения: Сойер не выходил из дома, никому не звонил по телефону, ни с кем не говорил о пропавшем ребенке и вообще ни на йоту не нарушил закон. В доме находились родственники, которые были заняты приготовлениями к похоронам. Вчера и сегодня в дом доставляли цветы. Кроме того, сообщалось, что возле дома Сойера дважды появлялась Софи с офицером полиции Ангусом Арендсоном Они приезжали в машине Арендсона и утром, и вечером. Постояв несколько минут, они уезжали. Похоже, Сойер не заметил их. Элла подумала, что на месте Софи она тоже попыталась бы вести за Сойером собственное наблюдение.

– Мне приходилось сталкиваться с Арендсоном – вдруг проговорил Дэннис. – Думаю, мне стоит позвонить ему и узнать, что там происходит. – Потирая глаза, Элла кивнула головой в знак согласия, и он добавил: – У тебя такой вид… Видимо, перерыв не пошел тебе на пользу.

– Сначала я изучала досье Хоткемпа, а затем поехала к Крису в больницу.

– Ему нужен покой.

– Я задала несколько вопросов о нападении на него.

– Какие именно?

Элла предупреждающе подняла руку.

– Я не хочу сказать, что Фиггис плохо поработал.

– Тогда в чем дело?

– Как один невооруженный мужчина мог справиться с двумя офицерами полиции?

– Он не был безоружен – у него был металлический прут, – уточнил Дэннис.

– А как Крис и Дин умудрились споткнуться друг об друга?

– Ты думаешь, они что-то недоговаривают?

– Не знаю, что там было на самом деле.

– Либо ты считаешь, что они говорят правду, либо думаешь, что они лгут.

Дэннис поднес чашку к губам.

– Кажется, я понимаю, к чему ты клонишь.

– В такое трудно поверить? Я думала, может, у Хоткемпа была какая-то более веская причина, почему он хотел бы навредить Крису.

– Но алиби Хоткемпа проверили.

– Я обдумала и это. – Элла рассказала Дэннису, какую работу она проделала. – Думаю, нам стоит поговорить с ним.

Дэннис тяжело вздохнул и потер лоб. Вдруг раздался резкий стук в дверь и в помещение вошла молодая женщина-констебль с листом бумаги в руках.

– Сегодня утром поступило заявление о повреждении машины. Владелец белого «Форда Фалькон» сообщил, что в среду вечером он припарковался возле паба, а кто-то ударил его машину сзади и уехал. На машине остались следы синей краски.

Дэннис напрягся.

– Он уверен, что это произошло именно там?

– Да. Когда он позвонил в страховую компанию, ему сказали, что он должен заявить о происшествии в полицию и попросить в пабе записи видеонаблюдения. Камеры могли зафиксировать, как произошло столкновение.

Элла взяла отчет у констебля.

– У нас уже есть эта запись?

– Менеджер не может предоставить запись пострадавшему, – объяснила констебль. – Это паб «Красный фазан» в Ньютауне. Владелец лицензии живет в том же доме этажом выше.

– А, это чудное местечко, – ухмыльнулся Дэннис. – Едем туда.

Снаружи паб был темно-красным, а внутри – мрачным и неуютным, с запахом вчерашнего пива и гарью сигаретного дыма. Из огромных черных динамиков раздавался рев музыки, за столиками сидели завсегдатаи паба, в основном старше двадцати, но некоторые и помоложе. Владелец лицензии Джеймс Бартрим оказался коренастым мужчиной невысокого роста. Когда Элла рассказала ему, зачем они сюда приехали, он потер ладонью лысину и спросил:

– А почему у вас нет ордера или еще чего-нибудь в этом роде?

– Не сомневайтесь, нам не составит труда получить его, – заверил Дэннис. – Так, ради интереса, ответьте, давно у вас были проверки на предмет наркотиков?

– Да нет здесь никаких наркотиков, – возмутился Бартрим.

– Сейчас, конечно, нет, – согласилась Элла. – А что, если мы придем к вам с проверкой вечером? Например, в субботу вечером. Часиков в одиннадцать вечера.

Бартрим тяжело вздохнул и пригласил их в крохотный офис за стойкой бара. Высоко в углу над полками, заваленными бумагами и неподписанными папками, находился телевизор, подсоединенный к системе видеонаблюдения. Бартрим порылся в коробке с видеозаписями, достал кассету, вставил ее в видеомагнитофон, нажал на кнопку, включая телевизор, и оперся на стол. На экране появилось нечеткое черно-белое изображение подъездной дорожки к пабу. Съемка была сделана в ночное время, поэтому изображение получилось темным. В нижнем правом углу появилась дата и время: «Среда 7.5, 21:25». На экране было видно, как кто-то прошел по тротуару вдоль припаркованных машин. Затем дверь паба открылась, и из нее вышли двое.

– Это они, – сказал Бартрим. – Может, вы все-таки расскажете, в чем дело? Слишком много шума из-за какой-то вмятины. Такое часто случается на стоянках.

– Тихо, – остановил его Дэннис, хотя с экрана не доносилось ни звука.

Дэннис и Элла пристально наблюдали за происходящим на экране.

Элле показалось, что мужчина на экране похож на Сойера. Он был такого же телосложения. Мужчина шел неровной походкой пьяного, поэтому сложно было понять, Сойер это или нет. Кто-то поддерживал его за руку. Две фигуры двигались по направлению к машине темного цвета, и Элле показалось, что это был БМВ Сойера, к сожалению, номерные знаки она не смогла рассмотреть. Сойер вытянул руку вперед, зажглись аварийные огни, когда сработал замок, и парочка села в машину. Элла была уверена – вторым человеком была женщина. Зажглись фары, замигали тормозные огни, а затем – огни заднего хода, и в этот момент автомобиль столкнулся с машиной; припаркованной сзади.

– Он даже не оглянулся, чтобы посмотреть, что случилось, – прокомментировал Бартрим.

– Ш-ш. – На этот раз прервала его Элла.

Машина выехала со стоянки. Элла увидела, как на экране промелькнули номерные знаки машины, но в движении их трудно было рассмотреть. Тормозные огни исчезли из виду. Бартрим пожал плечами.

– Вот и все.

Дэннис подошел к видеомагнитофону, достал кассету и сунул себе под мышку.

– Вы знаете кого-то из этих людей?

– Вы шутите? Это студенческий паб. Здесь каждый вечер полно народу.

– Далеко не у всех студентов есть такие машины, – заметила Элла.

– Да нет у меня времени каждый раз высматривать на чем они приезжают, – огрызнулся Бартрим. – Мое дело – наливать им.

– Нам нужен конкретный ответ – «да» или «нет». Вы узнаете кого-нибудь? Они ваши постоянные посетит ли? – спросил Дэннис.

– Нет.

– Нам надо поговорить с вашими сотрудниками, которые работали той ночью.

– Тогда работали Ники, Лютер и Фарук. Они заступают сегодня вечером.

– Нам нужны их адреса, так как придется поговорить с ними, не дожидаясь вечера.

Когда Бартрим попытался достать с полки папку, куча бумаг разлетелась по всему офису. Он нашел нужную страницу и протянул Элле. Она записала имена, адреса и телефоны трех работников в свой блокнот.

– Покажите нам, где установлена камера.

Бартрим сунул папку обратно на полку и повел детективов через шумный зал паба. Бартрим открыл дверь черного хода, и в помещение ворвался свежий вечерний воздух. Элла и Дэннис вышли в переулок.

Камера была установлена высоко на боковой стене паба, окрашенной в такой же красный цвет, как и фасад. Там, где стояла машина Сойера, теперь был припаркован поржавевший красный «Фольксваген Гольф», у колес которого опавшие листья эвкалипта сбились в кучу на решетке канализации. От сильных порывов ветра листья срывались с веток высокого дерева на заднем дворе и опадали на землю.

Бартрим наблюдал, как Дэннис и Элла осматривали все вокруг.

– Вам еще что-нибудь нужно?

– Спасибо, нет.

Бартриму не надо было повторять дважды. Не успел Дэннис закончить фразу, как Бартрим скрылся из виду.

– Ясно, – сказала Элла. – Похоже, мы нашли то, что искали.

Дэннис кивнул:

– Согласен.

– А эта женщина… Кто же приходит в бар, чтобы познакомиться с женщиной на следующий день после смерти собственных жены и ребенка?

– Одинокий и несчастный мужчина, – предположил Дэннис, но Элла недовольно хмыкнула. – Давай оставим мужчину в покое. Каждый по-своему справляется со своим горем. Он решил, что ему надо отвлечься, и поехал в город. Зашел в бар выпить, там нашелся человек, доброжелательный и располагающий к себе, с которым и завязался разговор. Многие люди не прочь излить душу тому, кто с пониманием выслушает.

– Если ему захотелось выпить, почему бы не раздавить бутылочку дома? Или в каком-нибудь тихом местечке?

Дэннис потер лоб.

– Ты обратила внимание, что это произошло за полчаса до нападения на Филипса? Женщина может стать его алиби.

– Или может стать свидетелем, – проговорила Элла, глядя под ноги. – Если она продает здесь наркотики, то работники бара и завсегдатаи могут ее опознать. Мы должны прислать сюда больше людей и опросить всех, кого только можно.

– Или показать ему запись, может, он что-нибудь вспомнит сам и расскажет нам.

Элла посмотрела на Дэнниса.

– Думаешь, он помнит, что делал?

– Не исключено, что он ничего не помнит.

Дэннис пнул ногой шаровидную коробочку с семенами эвкалипта, и та вылетела на дорогу.

– Тесты показали, что у него в крови были наркотики.

– И что из этого?

Дэннис пожал плечами.

– Совпадает и то, что на следующий день после смерти ти жены и дочери Сойера несчастье произошло с семьей парамедика, приезжавшей на его вызов.

– Это называется мотивом, а не совпадением.

– Это может также означать, что мы идем по ложному следу, куда нас умело направляют, чтобы отвлечь внимание. Толком не разобравшись, мы считаем, что у Сойера есть мотив для преступления.

– Думаешь, кто-то все подстроил? – спросила Элла. – По какому-то странному стечению обстоятельств роды были неудачными и случились как раз в то время, когда неизвестные решили навредить Крису Филипсу, и именно жене Криса пришлось ехать на эти роды?

Дэннис поднял с земли лист эвкалипта и принялся растирать его пальцами.

– Не совсем так.

– Тогда как?

– Возможно, роды стали удобным прикрытием. Допускаю, что у них был заготовлен план, а то, что произошло на дежурстве у Софи, было совпадением, и они тут же привели свой план в действие.

Дэннис замолчал.

– Я знаю, что это звучит не очень убедительно.

Элла провела ладонью по крыше ржавого «Гольфа».

– А что бы они делали, если бы не те роды?

– В любом случае что-нибудь придумали бы, – сказал Дэннис. – Если они не оставили никаких улик и никто их не видел, значит, нет дела.

– А как насчет того, что Крис выжил?

– Если кто-то стреляет в голову другому человеку, он явно не рассчитывает, что тому, в кого стреляют, удастся выжить.

– Если похититель разбирается в оружии, то, желая убить Криса, он не брал бы пистолет с дозвуковыми пулями двадцать второго калибра, – заметила Элла. – Вопрос остается открытым: зачем забрали ребенка?

– Хорошо, – сказал Дэннис. – Я расскажу тебе, как я себе это представляю.

Дэннис рассказал ей невероятную историю с закрученным сюжетом. Но, может, и ее фантазии насчет Хоткемпа выглядели такими же неправдоподобными? Элла подумала и решила, что именно так они и выглядели со стороны.

– Пора убираться отсюда.

Дэннис бросил эвкалиптовый листок на землю и растер остатки масла между пальцами.

– Сейчас это не важно. Пока мы не узнаем, что Сойер делал в ту ночь, мы не сможем решить, имеет ли он отношение к этому делу.

 

16:45

Крис снова попросил принести ему телефон. На это раз он набрал другой номер.

– Привет, Анжела, а Дин уже дома?

Дина не было дома, но Анжела обещала передать мужу, чтобы он перезвонил. В трубке Крис услышал детские голоса где-то в доме.

– Может, он навестит меня? – добавил Крис.

Анжела пообещала все передать Дину и поспешила закончить разговор. Она никогда подолгу не говорила по телефону, Крис полагал, что из-за детей. По ее тону он не мог определить, знала ли она о том, что произошло между ним и Дином. Он подозревал, что нет, – если только Дин сам не рассказал ей об этом. Но тогда она спросила бы его о причине, а уж этого Дин наверняка не захотел бы ей объяснять.

Крис подбил подушки, чтобы сидеть ровнее. Комната стала расплываться, перед глазами, появились черные пятна, но он справится с этим приступом головокружения. Медсестры умоляли его побольше отдыхать, набираться сил и выздоравливать – это лучшее, что он мог сделать для Лачлана. Да разве могли они понять его? Даже Софи не понимала его. Как бы плохо ни было сейчас Софи, не ее вина что Лачлана похитили.

Перед глазами расплывались темные пятна, и он закрыл глаза. После того случая в банке его преследовали воспоминания: как остановилось сердце у охранника, как обмякли его руки, как безвольно упала набок его голова. Ужасно осознавать, что такое не должно было случиться. Если бы он постарался, если бы ему удалось собрать всю информацию, он смог бы это предотвратить, и тогда рыжеволосая женщина с двумя близнецами не осталась бы одна. Терзаемый угрызениями совести, он только после этого случая позвонил на телевидение и объяснил, что происходит, надеясь, что так он сможет искупить свою вину перед мертвым охранником. Теперь в воображении всплывали и другие образы, от которых он не мог избавиться: Лачлан, безмятежно спящий в своей кроватке, человек с пистолетом на пороге его дома.

И теперь Софи как безумная мечется повсюду, не замечая в своих отчаянных поисках, что за ней следят, а Элла уже начала догадываться о Хоткемпе. Крис был напуган до полусмерти. Надо связаться с теми, у кого сейчас находится Лачлан, и объяснить, что он виноват, что ошибся и что больше такое никогда не повторится.

Крис снова потянулся к телефону.

– Отдел по найму персонала.

– Могу ли я поговорить с Дином?

– К сожалению, его сегодня не будет, – ответил женский голос. – Я уже передала ему все ваши сообщения. Возможно, он заедет к вам по дороге домой.

Крис кусал губы от жуткой головной боли. Он объяснится с Дином, поговорит с ним начистоту. Он скажет: если им нужна его жизнь в обмен на безопасность Лачлана и Софи, он готов заплатить такую цену.

 

17:15

– Там есть еще один магазинчик с открытками, – сказал Дэннис Элле, садясь в машину с пленкой видеонаблюдения. Магазин скоро закрывался, поэтому детективы поспешили внутрь, не желая терять ни минуты. Когда пропадал ребенок полицейского, они вели себя так, словно пропал их собственный ребенок.

Они бегло просматривали фотографии.

– Это, должно быть, Сойер, – проговорила Элла.

– И его машина.

При свете дня фотографии получились бы четче, но специалисты увеличили их и улучшили качество изображения, они сделали чудо – теперь можно было разглядеть и регистрационный номер на машине, и лицо Сойера. С изображением женщины все было не так просто.

– Такое впечатление, что она знала, где находилась камера, и вела себя очень осмотрительно, чтобы ее лицо не попадало в кадр.

– Она ниже Сойера ростом и довольно стройная, – отметил Дэннис. – Черные коротко стриженные волосы. Одета в темные брюки и темную рубашку.

Все, что они видели на фотографиях, было очевидно, но никак не облегчало поиски.

– Пора навестить Сойера, – заключила Элла.

– Он не станет разговаривать с нами без своего адвоката.

– Давай поедем к нему и посмотрим, что из этого получится. Ты же говорил, что если он посмотрит на фотографии, то, может, что-то и вспомнит. Возможно, он узнает женщину. Ее показания могут стать алиби для него на то время, когда на Криса было совершено нападение.

– Мне казалось, что ты считала его виновным.

– Я только делаю предположения, – объяснила Элла. – Если нам удастся вычеркнуть его из списка подозреваемых, я буду только рада.

На город опускались сумерки, когда они отправились к Сойеру. Заметив у многоэтажки по соседству табличку с надписью «Продается», Элла представила, как в одной из пустых квартир удобно разместилась группа наблюдения.

Дэннис постучал в дверь дома Сойера, и им открыла темноволосая женщина с заплаканными глазами.

– Нам ничего не нужно, – сказала она, закрывая дверь.

Дэннис достал полицейский жетон.

– Мы из полиции.

У нее округлились глаза.

– Вы нашли того, кто напал на Бойда?

– А кем вы ему приходитесь? – спросил вместо ответа Дэннис.

– Я Хелен Сойер, сестра Бойда.

Элла заглянула через плечо женщины и увидела силуэты людей, перемещавшихся по дому, услышала звон чашек и ложек и негромкий печальный гул. Женщина добавила:

– Думаю, он наверху. Одну минутку, я позову его, – и развернулась, чтобы уйти, но вдруг обернулась и произнесла: – Прошу прошения. Но я сегодня не в себе.:. Не хотите войти в дом?

Дэннис отрицательно покачал головой.

– Мы не хотели бы вас беспокоить.

Женщина улыбнулась уголками рта и пошла наверх.

В доме послышался плач. Элла и Дэннис переглянулись, и Дэннис состроил печальную гримасу.

– Мы вынуждены были прийти, – прошептала Элла.

Сойер медленно спускался по лестнице. Элла была поражена: он выглядел более худым, чем во время их последней встречи. Не верилось, что такое возможно.

Сойер посмотрел на Дэнниса.

– Вы что, нашли тех, кто накачал меня наркотиками?

Эллу не задело то, что он проигнорировал ее. Почти не задело.

– Не могли бы вы посмотреть эти фотографии? – обратился к Сойеру Дэннис.

– Мне следует вызвать адвоката?

Сестра легонько погладила его по руке и произнесла:

– Успокойся, Бойд.

– Мы хотим, чтобы вы сказали нам, узнаете ли вы кого-нибудь на фотографиях. Только и всего. – Элла протянула снимки. – Это вы, не так ли? А это кто рядом с вами?

Сойер посмотрел на фотографии, потом – на Дэнниса и Эллу. Его лицо ничего не выражало. И вдруг он сказал:

– Я не намерен ничего рассказывать без своего адвоката, – и хлопнул дверью перед детективами.

 

17:20

Лучи заходящего солнца падали на лицо Софи сквозь окно машины автомастерской. Впрочем, она не обращала на это внимания, сидела, обхватив себя руками, и заглядывала в каждую проезжавшую мимо машину. К антеннам некоторых машин были привязаны бледно-голубые ленты. Софи казалось, что она отработала три смены подряд без сна и выпила такое количество чашек эспрессо, которого хватило бы на десятерых. Глаза болели, а веки распухли и покраснели. Она беспрерывно думала о Лачлане и все на свете отдала бы, чтобы ее малыш был снова с ней, был в безопасности.

Пока Ангус ожидал эвакуатор, Софи отправилась в Королевский госпиталь Северного побережья. Крис молчал. Он представляла, как ляжет рядом с мужем на кровать, обнимет его, прижмется щекой к щеке… Но ей пришлось сесть в крило, сложив руки на коленях, и долго подбирать слова, чтобы начать разговор. Когда она рассказала, чем занималась весь день, Крис разозлился. Разве она не понимает, какой опасности подвергает себя? И как она с Ангусом может нарушать закон, обманывая людей? Пытаясь понять, чем было вызвано раздражение Криса – ее поступком или ревностью к тому, с кем она это делала, Софи сказала, что должна была что-то делать, потому что не может сидеть сложа руки. Затем Крис стал оправдываться: он ведь тоже хотел как лучше, но из этого ничего не вышло. В душе ей хотелось кричать о том, как ей плохо и одиноко, но она молча ушла, погладив Криса по щеке на прощание. Теперь хотелось принять горячую ванну и решить, как продолжить поиски.

Водитель эвакуатора высадил Софи у дома, и она с целлофановым пакетом в руках, в котором лежала сложенная форменная рубашка, поплелась по дорожке. Из соседних домов доносились звонкие детские голоса, но ей не хотелось встречаться с соседями, выслушивая слова сочувствия, звонить в полицию и узнавать, как далеко они продвинулись в расследовании. Наверняка на автоответчике ее ожидало немало похожих друг на друга сообщений, много раз звонила Синтия и другие ее друзья по работе, но Софи не собиралась никому перезванивать. Она просто не могла ни с кем разговаривать. Ей надо остаться одной и подумать.

На крыльце было пусто, и Софи замерла в удивления. Сегодня утром здесь лежало много цветов и мягких игрушек, и, когда она уходила из дому, все оставалось нетронутым. Теперь на ступеньках ничего не было, а к ручке двери кто-то привязал бледно-голубую ленту.

Внезапно дверь открылась, и она очутилась в объятиях Глории. Дом встретил ее чистотой и возбуждающими аппетит ароматами.

– Где ты пропадала?

Софи вошла в дом. Цветы и мягкие игрушки с крыльца переместились в гостиную, а вдоль стены на веревке были развешены фотографии. Фергус Патрик сидел в кресле с открытым фотоальбомом на коленях и с неловкой улыбкой на лице. Где-то негромко работало радио. Софи ощутила, как гнев стал закипать у нее внутри.

– Что вы наделали? – обратилась она к Глории.

– Просто немного прибралась, – ответила Глория. – Ты видела ленточку на двери? Это была идея Синтии. Об этом говорят даже в выпусках новостей: И мистер Патрик подбирает фотографию Лачлана для новых листовок.

Патрик прокашлялся.

– Я, пожалуй, возьму эту, если вы не возражаете.

Он показал недавнюю фотографию Лачлана, где малыш сидел, ярко освещенный солнцем. Софи вспомнила, как делала этот снимок, как строила ему рожицы, чтобы рассмешить Лачлана.

Софи отстранилась от Глории и бросилась по лестнице наверх. На ковре были видны следы от пылесоса. В спальне были чистота и порядок: никаких вещей на полу, на кровати свежие простыни. В комнате Лачлана пахло средством для полировки мебели «Мистер Шин», а игрушки были аккуратно выстроены в ряд на комоде.

– Не правда ли, так лучше? – услышала Софи за спиной голос Глории.

Софи закусила губу, чтобы не закричать. Как она могла объяснить, что все должно было оставаться таким, как в ту ночь, когда забрали Лачлана? Могла ли Глория понять, что это была попытка остановить в этом маленьком мире стремительно ускользающее время – попытка, которая придавала Софи уверенности в том, что так у нее больше шансов вернуть Лачлана?

– Молоко прокисло в холодильнике, – сказала Глория, и Софи резко оглянулась на нее. – Я имею в виду, что за всем надо следить, – вяло добавила Глория.

– Я собираюсь принять ванну. – Софи прошла в ванную комнату и хлопнула дверью.

– Ужин будет готов через полчаса, – сообщила Глория из коридора.

– Я не голодна.

– Тебе надо поесть.

– Я не голодна.

Софи наполнила ванну горячей водой, налила средство для ванн, которое использовала при купании Лачлана и легла в воду, вдыхая аромат. Из глаз хлынули слезы и, скатываясь по щекам, закапали прямо на пенные хлопья.

Она привстала, услышав звонок мобильного, лежавшего на куче сброшенной на пол одежды.

– Это я, – услышала она голос Ангуса. – Я тут разузнал кое-что о Сойере, но не знаю, станет ли тебе от этого легче.

– Говори, – сказала Софи срывающимся голосом.

– За ним вели наблюдение – полиция часто так делает, если есть основания подозревать человека. – Софи закрыла глаза. – Их интересует, что он делал у реки. Ну, ты знаешь об этом.

Конечно, Софи знала.

– И что, по их мнению, произошло?

– Они считают, что он мог оставить ребенка где-нибудь по пути. Отдать его кому-нибудь.

– Другу?

Ангус колебался.

– Торговцу детьми.

– Я думала, что у нас такого нет.

Софи почувствовала, что теряет сознание – то ли от горячей ванны, то ли от услышанного.

– Это только их предположения, – попытался утешить Ангус.

– Почему они не прижмут его к стенке и не заставят во всем признаться?

– Он не хочет разговаривать с полицией, а его адвокат – матерый волк, тот любому перегрызет глотку.

В голове у Софи стоял густой туман, такой же, как пар в ванной комнате. Мысли путались, не давая возможности четко оценить ситуацию.

– И это единственное, что их останавливает?

– Есть правила.

– Но речь идет о моем ребенке! – воскликнула Софи.

– Я знаю, и полиция знает об этом. Они делают все, что в их силах, но есть границы закона, за которые они не могут выходить.

– Почему Элла не рассказала мне об этом?

– Во-первых, они желают предотвратить утечку информации, во-вторых, не хотят, чтобы о ходе расследования знали те, кому не следует знать. – Софи провела по лицу мокрой ладонью. – Мне удалось получить эту информацию благодаря друзьям, которые мне доверяют.

– Тебе нельзя доверять. Ты только что все мне рассказал, – напомнила Софи.

– Но я знаю, что ты мне доверяешь, – продолжал Ангус. – Пойми, если ты спросишь об этом Эллу, она станет все отрицать. Но она поймет, что произошла утечка информации, и это чревато последствиями.

Закончив разговор с Ангусом, Софи бросила телефон на кучу одежды и снова легла в воду. Всегда она верила полиции, и это доверие возросло, когда она стала парамедиком и начала тесно сотрудничать с полицейскими, а потом вышла за одного из них замуж. Если полиция подозревала Сойера, то наверняка это сделал он.

Это я во всем виновата.

Софи почувствовала приступ тошноты, быстро вылезла из ванны и склонилась над унитазом. Ее рвало.

Следовало что-то предпринять тогда, и она спасла бы жену и ребенка Сойера. Следовало проявить к Сойеру больше сострадания. Если бы тогда, в его доме, она не сдерживала слез, он знал бы, что она переживает за его родных. Следовало не отсиживаться в больнице, а поехать к нему, поговорить, посочувствовать ему.

В дверь постучали.

– С тобой все в порядке?

– Оставьте меня.

Софи в оцепенении стояла перед раковиной. Она злилась на себя. Она злилась на Глорию за то, что та пришла наводить порядок в её доме. Она злилась на Эллу, которая не все ей рассказала.

Чего они так боятся?

Неужели они думают, что я могу похитить Сойера и пытать его, пока он не скажет правду?

 

21:00

Казалось, от грохота музыки в «Красном фазане» вот-вот лопнут барабанные перепонки. Дэннис окинул взглядом толпу.

– Придется нелегко.

Но у них с Эллой не было выбора. Ван Пельт отказался встречаться с ними до тех пор, пока Сойера не арестуют. Ни сегодня, ни завтра, ни в день похорон. Может быть, после похорон. Может быть.

В пабе стоял оглушительный рев. На маленькой сцене причудливо извивался ди-джей, красные и зеленые лампочки, украшавшие зал, мигали с такой бешеной скоростью, что могли довести до апоплексического удара. Элла заметила Фарука, бармена, с которым она говорила несколько часов назад. Ни он, ни двое других работников не узнали людей на фотографиях.

Элла проследовала за Дэннисом в дальний угол паба, втянула через ноздри наполненный сигаретным дымом воздух и похлопала по плечу молодого парня с козлиной бородкой в рваных джинсах и черной футболке. Он обернулся к ней с улыбкой, которая вмиг сползла с его лица при виде полицейского жетона. Элла протянула ему фотографии.

– Вы узнаете кого-нибудь из этих людей?

– Что?

Элла повторила вопрос, перекрикивая грохот. Он и стоявшая рядом с ним девушка посмотрели на фотографии и отрицательно покачали головами.

– Извините! – прокричал парень в ответ.

Элла улыбнулась ему в знак благодарности и направилась дальше.

Когда она задала тот же вопрос в восьмой раз, протягивая фотографию какому-то мужчине, тот утвердительно кивнул.

– Я его знаю.

– Вы знакомы с ним?

– Что?

Элла жестом пригласила его выйти за дверь и, прихватив по пути Дэнниса, направилась к выходу. Они вышли из паба на улицу, освещенную фонарями. В прохладном вечернем воздухе стоял запах выхлопных газов.

– Вы уверены, что знаете его? – спросила Элла.

– Он же пластический хирург. Его фамилия Сойер.

Этому шатену с взлохмаченной гривой в черных джинсах и серой футболке с надписью «Сучий сын» было под тридцать.

– Он делал моей крошке операцию по увеличению груди. Классная работа, – рассказал он. – Она у меня стриптизерша. Теперь она стала зарабатывать бешеные бабки.

Элла спросила:

– Вы раньше видели этого человека здесь, в «Красном фазане»?

– Ну да, я видел его вчера вечером. – Он снова посмотрел на фотографию. – Точно, он был с этой цыпочкой. Я запомнил потому, что у нее совсем не было сисек, и я подумал, что если это его подружка, он сделает ей их бесплатно.

– Вы уверены, что видели этого человека в пабе вчера вечером? – спросил Дэннис.

– Сто пудов, это был он, – ответил мужчина.

– Вам приходилось видеть эту женщину здесь раньше?

Он отрицательно покачал головой.

– Можете описать ее?

– У нее не было сисек. Это все, что я помню.

– Она была высокая или низкая, худая или толстая? – стала расспрашивать Элла.

Мужчина неопределенно пожал плечами.

– Она была выше или ниже, чем детектив Маркони? – спросил Дэннис.

Мужчина окинул Эллу оценивающим взглядом с ног до головы, и та едва сдержалась, чтобы не сложить руки на груди.

– Я видел ее только сидящей и понятия не имею, какого она роста. Ах да, я вспомнил, у нее были костлявые руки. Я посмотрел на ее руки и подумал: ясно, почему у нее нет сисек.

– Значит, женщина была худой.

– У нее были худые костлявые руки. Это все, что я видел.

– А что насчет лица?

– Даже не могу вспомнить его. – Он пожал плечами. – Можно сказать, обыкновенное. Таких много. Ну, знаете, такие лица не запоминаются.

– Вы бы узнали ее, если бы увидели снова?

– Да нет, наверное.

Дэннис записал его имя, адрес и сказал, что утром заедет к нему, чтобы взять официальные показания.

– Без проблем. До встречи. – И мужчина вернулся в паб.

Элла засунула руки в карманы.

– Ну и типчик.

– По крайней мере, теперь мы знаем хоть что-то.

– И что мы знаем? – поинтересовалась Элла. – Теперь мы знаем, что Сойер был здесь и уехал отсюда с женщиной. И еще кое-что о ее внешности. Но вряд ли мы сможем найти женщину, зная, что у нее плоская грудь и худые кисти.

– Но описание внешности поможет Сойеру вспомнить ее, – возразил Дэннис. – А если она – наркодилер, то ребята из местного отделения должны знать ее. Займемся этим завтра.

Элла надавила большим пальцем на правый глаз, чтобы утихомирить нарастающую головную боль.

– Давай вернемся в бар и продолжим опрос.

Дальнейшие расспросы не увенчались успехом. Элла устала, особенно утомляло го. что в ответ люди только отрицательно качали головами. Уже перевалило за десять, когда они с Дэннисом решили уходить. Пробираясь к двери, им пришлось лавировать в потоках входящих и выходящих посетителей.

– Нам за ними не угнаться! – прокричали она Деннису прямо в ухо. Кто-то налетел на нее и толкнул, Элла оглянулась, но нахал уже скрылся в толпе.

– И это называется «приятно провести вечер»? – Она жестом показала на толпы у двери и хотела что-то добавить, как вдруг сильная мужская рука легла ей на бедро.

– Эй, крошка'.

Элла схватила грубияна за руку, отвела ее назад и в сторону, и через мгновение сучий сын валялся на тротуаре, завывая от боли. Не ослабляя хватки. Элла продолжалла заламывать ему руку, пока хорошо подвыпивший бедняга не взмолился. Его причитания привлекали внимание прохожих, которые останавливались, чтобы поглазеть на эту сцену и вдоволь посмеяться.

– Ему еще может пригодиться рука, – холодно заметил Деннис.

Элла на обратила внимания на его слова, а незадачливый ухажер уже закатывал глаза.

– Прошу прощения, – вдруг пробормотала она и, назидательно подняв указательный палец, отпустила руку мужчины.

Сучий сын подхватился и исчез в толпе зевак, Элла готова была расплакаться. У нее раскалывалась голова от музыки, духоты нот нелепости этой сцены. Ей показалось, что этому делу не будет конца, что они никогда не найдут Лачлана и семья так и не воссоединится, а она проведет остаток жизни, всматриваясь в лицо каждого темноглазого мальчишки и подсчитывая, сколько лет было бы этому ребенку.