Понедельник, 5 мая, 14:21

– Семьдесят четвертый вызывает центр управления.

Голос парамедика звучал напряженно. Софи Филипс наклонилась вперед и увеличила громкость рации «скорой помощи».

– Вызываю семьдесят четвертый, прием, – раздался голос диспетчера из центра управления.

– У нас двое детей, код два, после пожара в доме. Срочно требуется подкрепление.

Софи изменилась в лице. Двое детей с остановкой сердца. О Боже!

Семьдесят четвертый – это машина станции «Скорой помощи» из Рендвика, и даже если бы Софи с Миком выехали за пределы своего района, куда-нибудь в Сити, маловероятно, чтобы их направили на этот вызов. И слава Богу. Софи знала, что выезды по вызовам к детям с серьезными проблемами никогда не бывали легкими. Софи стало труднее выезжать на такие задания теперь: десять месяцев назад у нее родился Лачлан.

Многие даже не догадывались о масштабах катастрофы, но она постоянно заявляла о себе, оставляя след трагедии на лицах некоторых жителей Сиднея. В такой день, как сегодня, это казалось особенно несправедливым. Воздух был кристально прозрачным, а небо бесконечно голубым – таким оно бывает поздней осенью. Ветер развевал флаги на набережной Секула-Кви, запах моря и жареных яств проникал в машину «скорой помощи» через окно. Мик припарковался на автобусной остановке на Альфред-стрит и отправился в ресторанчик через дорогу. Там продавалась еда навынос. Выбирая кебаб для позднего ужина, он слушал сообщения, поступавшие на портативную рацию, чтобы не пропустить вызов диспетчера. Ожидая Мика в машине Софи представляла себе неподвижные покрытые копотью лица детей с кодом два и думала об их родителях.

– Тридцать первый, сообщите о местонахождении.

Софи схватила микрофон. О Боже. Только бы не пожар.

– Тридцать первый в порту Секула-Кви, у нас код двадцать.

– Тридцать первый, спасибо, сообщение принято. В «Сивик Бэнк» на Джордж-стрит в перестрелке ранен человек. Полиция уже на месте, реанимационная бригада в пути.

Софи ощутила резкий выброс адреналина в кровь.

– Тридцать первый вызов принял.

Софи повесила трубку и быстро достала пару латексных перчаток из ящика между сиденьями. Мик прибежал из закусочной с пустыми руками, бросил портативную рацию в кабину, сел за руль и завел машину. Отъезжая от автобусной остановки, он включил мигалку и сирену. Из-за его резких маневров позади них послышался визг тормозов и рев сигналов автомобилей, но Мик даже не оглянулся.

– Могу поспорить, это очередное ограбление, – сказал он.

– Думаешь?

На Бонд-стрит на светофоре был красный. Софи, проверив, нет ли машин с ее стороны, сказала:

– Свободно.

Проскочив перекресток на красный свет, Мик нажал на кнопку сирены – и громкие отрывистые сигналы сменил мощный непрерывный упреждающий рев.

– Так, значит, опять эта банда, – произнес Мик.

Снова светофор с красным светом.

– Свободно.

Каждый раз, когда банда из четырех человек совершала нападение, газеты подымали шумиху, обвиняя полицию в неспособности поймать преступников. Недавно у Криса, мужа Софи, даже случился инсульт. Он работал полицейским в этом городе уже девять лет. На службе он хорошо справлялся с любыми ситуациями, но дома эмоции выходили из-под контроля и не давали ему жить спокойно.

– Крис сегодня работает? – спросил Мик. – Он, наверное, уже на месте происшествия.

Софи надеялась, что его там нет. Если Крис там, значит с ним и его напарник Ангус Арендсон. Пять недель назад Софи совершила главную ошибку в своей жизни, и теперь каждый раз в присутствии Ангуса ей казалось, что она больше никогда не сможет сохранять спокойствие и говорить непринужденно, как это делают нормальные люди. А когда рядом был Крис, все становилось еще хуже. Софи была уверена, что если бы не пережитый инсульт или что-то еще, что так беспокоило его в последнее время, Крис давно бы догадался о ее проступке. Он бы узнал об этом в ту же ночь.

Чем ближе они подъезжали к банку, тем активнее становилось движение на дороге. Софи попыталась думать о вызове, а не о том, будет ли там Ангус. В течение последних двух лет выстрелы в городе звучали все чаще, но едва ли это можно было назвать обычным явлением. Такие случаи всегда сопровождались душераздирающими по накалу страстей сценами: от действий парамедиков зависела жизнь человека, особенно если не задеты жизненно важные органы и помощь подоспела вовремя. Восемь лет назад, работая стажером, Софи прибыла на помощь к пострадавшему от огнестрельного ранения – пуля пробила аорту. Парень скончался в считанные секунды. Софи навсегда запомнила слова старшего медика: «Даже если бы пуля попала в парня в тот момент, когда он находился на операционном столе, У него не было бы никаких шансов выжить».

Мик выехал на встречную полосу. Сирена ревела на полную мощность, фары были включены на дальний свет. Мик непрерывно сигналил. Автомобили, выезжающие из боковых улиц, резко сворачивали в сторону. По свободной встречной полосе Мик направился к полицейской машине, припаркованной поперек дороги на противоположной стороне улицы. Пришлось объехать ее, чтобы стать перед входом в банк. Повсюду было много полицейских. Руки Софи стали мокрыми под перчатками.

– Тридцать первый прибыл на место происшествия, – сообщила Софи по раций.

Мик еще не успел заглушить двигатель, как Софи уже выбиралась из машины. Она распахнула заднюю дверь машины и начала доставать прибор для реанимации «Оху-Vоva» и сумку с медикаментами, а Мик тем временем со стороны водительского сиденья вытаскивал кардиомонитор и набор для оказания первой помощи. Быстрым шагом по пешеходной дорожке они направились к широкой стеклянной двери. Полицейский, придержавший им дверь, был бледен и смотрел прямо перед собой на улицу с застывшим выражением.

– Видно, дела совсем плохи.

Это был большой банк с мраморными полами. Шаги отдавали эхом. В четырех метрах от двери пол был залит кровью, и там стоял еще один полицейский. Софи оглянулась, чтобы определить, кому надо оказывать помощь.

– Тому, кто был ранен здесь, удалось скрыться, – сказал офицер. – А вон там человек, которому нужна ваша помощь.

В дальнем углу зоны для обслуживания клиентов, гороженном специальной лентой, на полу лежал мужчина. Трое полицейских и двое банковских работников стояли вокруг него, а еще двое полицейских делали ему искусственное дыхание.

Софи почувствовала, как к горлу подступила тошнота.

Она увидела Криса, склонившегося над мужчиной, увидела, как сводились вместе его локти, когда он, громко считая вслух, надавливал на грудную клетку охранника.

– И раз, и два, и три, и четыре, вдувай ему воздух.

Ангус стоял на коленях у головы охранника. И Крис, и Ангус были без перчаток. Ангус приготовился дуть в трубку с односторонним клапаном пластмассовой маски для искусственного дыхания, которую он прижимал к лицу мужчины.

Софи глубоко вдохнула перед тем, как взглянуть из-за плеча Криса на происходящее.

Охранник, без сомнения, был уже мертв. Пуля попала в гортань, и теперь мужчина лежал в луже крови, ореолом растекавшейся вокруг головы. Повязка, закрепленная лейкопластырем на шее, пропиталась кровью. Когда Ангус подул в трубку, воздух с клокотанием вышел из отверстия раны.

Мик встал на колени и подсоединил три электрода-датчика к кардиомонитору. Через руки Криса он дотянулся до груди охранника, чтобы расстегнуть его серую форменную рубашку, установил два электрода в верхней части грудной клетки охранника, затем вытащил нижний край рубашки из его черных брюк и установил третий электрод над нижними ребрами слева.

– Продолжаем? – спросил Ангус с деловой интонацией в голосе. Стоя на коленях в луже крови у головы охранника, он окровавленными руками придерживал его челюсть.

– Прервитесь на секунду, – сказала Софи.

Крис замер, но не убрал рук с груди мертвого охранника. Софи положила руку Крису на плечо.

– Привстань немного.

Крис не сдвинулся с места, только слегка отклонился назад так, чтобы его руки не касались груди охранника. Сквозь перчатки и ткань рубашки Криса Софи ощутила тепло тела мужа и слегка сжала его плечо. Крис даже не пошевелился и не оглянулся. Софи подумала, что он все еще злится на нее из-за утренней размолвки.

Она выдохнула, отпустила плечо Криса, а затем нагнулась к мужчине, чтобы проверить состояние его зрачков. В этот момент у всех было тяжело на душе. Для мертвого мужчины уже ничто не имело значения, но тем, кто пытался его спасти, было невыносимо трудно. Софи знала, что Крису приходилось бывать в подобных ситуациях, а вот служащим банка было хуже всего. Софи посмотрела по сторонам и заметила у многих из них на руках пятна крови. Очевидно, они пытались делать охраннику искусственное дыхание, когда тот еще был жив и отчаянно боролся со смертью.

У охранника были неподвижные расширенные зрачки. Софи отпустила его безжизненные веки и взяла распечатку шестисекундной электрокардиограммы, сделанной Миком. На ней была видна прямая линия, что, собственно, и ожидала увидеть Софи. Такие проверки делаются не для того, чтобы убедиться в очевидном, а для того, чтобы дать почувствовать людям, которые боролись за жизнь человека, что они сделали для него все возможное и теперь ему уже ничем не поможешь. Нельзя прибыть на место происшествия и после беглого осмотра заявить: «Все кончено». Так можно думать, но произносить вслух такие слова нельзя.

Разве только в том случае, если бы человек находился на операционном столе в тот самый момент, когда в него попала пуля…

Софи поднялась.

– Мне очень жаль, но он умер.

Банковские служащие смотрели друг на друга, и в их глазах были страх и беспомощность.

Трое полицейских со словами поддержки и утешения, которые подобает говорить в таких ситуациях, деликатно оттеснили их в сторону. Один из офицеров держал в руках пакет для вещественных доказательств с пистолетом охранника. На блестящем мраморном полу валялись пакеты с перевязочными материалами и раскрытая небольшая аптечка, а чуть в стороне – катушка с лейкопластырем с отпечатками окровавленных пальцев.

Ангус отложил в сторону пластмассовую маску для искусственного дыхания и поднялся. При этом его брюки на коленях, отлипая от залитого кровью пола, издали чавкающий звук. Ангус смотрел на охранника, лежавшего на полу, и его испачканные кровью руки безвольно свисали вдоль туловища. Крис стоял на коленях у ног Софи, продолжая держать руки на груди охранника.

– Ты сделал все, что было в твоих силах, – сказала Софи.

Ангус глубоко выдохнул, хотел было подбочениться, но спохватился и опустил руки. Мик отсоединил провода, оставив электроды кардиомонитора на теле охранника, а полы рубашки – откинутыми в стороны. Обычно после этого Софи доставала из машины простыню и накрывала тело, но сейчас она не могла этого сделать – ведь это было место совершения преступления и ни к чему нельзя было прикасаться.

Крис неподвижно стоял на коленях у ног Софи. Она сложила реанимационный прибор «Oxy-Viva»., a затем коснулась затылка мужа.

– Давай выйдем на улицу. Мы поможем тебе привести себя в. порядок.

На Джордж-стрит царил хаос. Полиция перегородила дорогу, и длинные очереди легковых автомобилей, грузовиков и автобусов выстроились за сине-голубой лентой ограждения, натянутой между двумя полицейскими машинами. Автомобили непрерывно сигналили, люди что-то кричали, мигающие красно-голубые маяки сирен отражались в стеклянных витринах магазинов и банков, расположенных вдоль улицы, а их работники, сложив руки на груди, с любопытством наблюдали за происходящим.

Вернувшись в машину, Софи поставила реанимационный аппарат «Oxy-Viva» на полку для оборудования и достала средство для мытья рук.

– Вытяни руки вперед, – попросила она Криса, налила жидкость ему в сложенные ладони, и Крис принялся растирать средство между ладонями. Красные от крови капли падали с его рук на асфальт.

Тем временем Мик сообщал по рации, что у жертвы был код четыре.

Софи со средством в руках повернулась к Ангусу. На его форменных голубых брюках виднелись темные пятна крови, а на правом колене пропитанная кровью ткань прилипла к телу.

– Правда, что охраннику удалось ранить одного из них? – спросила Софи, прилагая усилия, чтобы ее голос звучал спокойно.

– Да, есть такое предположение. – Ангус встретился глазами с Софи. – Ранил его в задницу. Кассиры рассказывали, что тот вопил как невменяемый.

– Но это еще не все, – сказал Крис.

Софи снова налила ему на руки моющее средство. В воздухе витал резкий запах спирта. Крис вычищал из-под ногтей засохшую кровь, а Софи видела, что ему это плохо удается из-за коротко остриженных ногтей.

– Еще вот здесь.

Она потянулась к руке мужа, но тот отпрянул.

– Сам справлюсь.

Софи пристально посмотрела на него, он никак не отреагировал, и тогда она тихо спросила:

– Что-то не так?

Крис отрицательно мотнул головой.

Софи тоже покачала головой. То, что Крис не хотел с ней разговаривать, ничуть ни удивляло, а вызывало раздражение. Два месяца назад на Криса было совершено нападение, и с тех пор он стал угрюм и молчалив. Иногда Софи было трудно отделаться от мысли, что причиной такого его поведения было то, что ему стало известно о ее поступке. Неужели Ангус проговорился? Но каждый раз, анализируя ситуацию, Софи приходила к выводу, что Крис стал угрюм гораздо раньше.

Как же она сразу не поняла, что именно из-за его замкнутости она и сделала то, о чем сейчас так сожалела. Как же несправедливо! Но это была не единственная причина. И даже не основная. Очевидно, были и другие причины. Чувство вины нещадно разъедало ее изнутри, как ржавчина железо.

Софи посмотрела на Ангуса.

– Почему вы не надели перчатки?

– Не было времени, – ответил он.

– Всегда можно найти для этого время. – Ангус ничего не ответил. – Проследи за этим. Вам вдвоем нужно поехать в госпиталь и сдать анализы. Это следует сделать и сотрудникам банка.

Ей и самой приходилось делать это – однажды психически больной пациент укусил ее за руку. Маловероятно, чтобы Крис заразился чем-нибудь, ведь на руках у него не было никаких повреждений. Но мысль об этом безмолвным привидением охранника будет витать в их доме на протяжении следующих трех месяцев.

Вот и еще один повод для размолвок. Только этого не хватало!

– Тебе следовало надеть перчатки.

Прибыли полицейские машины подкрепления. Мимо них прошли люди с громоздкой фотоаппаратурой. Вокруг полицейского ограждения собралась толпа зевак. Некоторые доставали мобильные телефоны и снимали скопление полицейских машин. В ясном голубом небе зависли два вертолета службы новостей. Стрекотание их лопастей было хорошо знакомо Софи, оно часто сопровождало ее во время вызовов.

Подошла высокая худая женщина-детектив в черном брючном костюме.

– Мистер Филипс, правда, что вы первым прибыли на место происшествия?

Крис утвердительно кивнул головой.

– Мы находились на Бродвее, когда поступил вызов.

– Что вы увидели по прибытии?

– Банда успела скрыться до нашего приезда, – вмешался Ангус. – Мы увидели на месте происшествия только охранника.

– Ясно, – сказала детектив. – Я бы хотела с вами поговорить, когда вы закончите свои дела здесь.

В толпе началось какое-то движение, послышались громкие крики, затем женщина в серой юбке и белой блузе с пучком стянутых на затылке рыжих волос, пригнувшись, проскочила под полицейской лентой. Она была бледна как смерть.

– Мой муж, – выдохнула она и распахнула заднюю дверь машины «скорой помощи».

Крис подошел к женщине, и она схватила его за руку.

– Где мой муж?

– Кто ваш муж?

– Он работает охранником в этом банке. По телевизору сообщили, что он ранен. – В глазах у женщины стояли слезы. – Пожалуйста, скажите мне, что его уже увезли в больницу.

Крис положил ей руки на плечо.

– Мне очень жаль.

– Нет!

– Мы сделали все, что смогли.

– Нет! Нет!

Женщина зарыдала, почти рухнув на Криса. Мик поспешил на помощь, и вдвоем, поддерживая рыдающую женщину с обеих сторон, они увели ее от замершей в оцепенении толпы.

Софи почувствовала, что Ангус стоит у нее за спиной.

– Твой муж – хороший парень, – проговорил он.

Софи ощутила его дыхание на своей шее и обернулась. Ангус улыбнулся. Его светлые волосы блестели на солнце, а голубые глаза казались бездонными. Он скользнул взглядом по губам Софи, а потом посмотрел ей прямо в глаза.

– Разве ты не согласна?

– Не тебе судить. И чтоб я больше никогда такого не слышала. Ясно? – выпалила Софи.

Ангус приложил палец к губам.

– Клянусь, это никогда не повторится.

– Крис так расстроен.

– Он выглядит подавленным, – согласился Ангус. – Думаю, это результат посттравматического синдрома.

– Я тоже так думаю. Я просила его сходить к врачу, но он не хочет об этом и слышать.

– Не то воспитание, – сказал Ангус.

Софи уловила запах его освежителя полости рта и того же одеколона, который она вдыхала той ночью.

Ангус забрал у Софи средство для мытья рук и принялся широкими ладонями сдавливать пластмассовую бутылку.

– Время лечит, – проговорил Ангус.

Софи отвела взгляд. Она дала себе обещание больше никогда не думать об этом. Разве, снова думая об этом, она не совершает очередное предательство?

Она чувствовала себя виноватой. И это чувство не оставляло ее ни на минуту.

Подошел Мик и сказал Ангусу:

– С тобой хочет поговорить детектив.

Ангус вернул Софи бутылку с моющим средством – та была теплой от его рук.

– Ваши ребята сегодня вечером собираются в «Джунглях»?

– Сто пудов, – ответил Мик.

– Хорошо, – сказал на прощение Ангус. – Встретимся в баре.

Мик удалился.

Софи забыла о той благотворительной вечеринке в баре «Знойные джунгли». В памяти осталась только картинка, как сидела за столиком, а рядом с одной стороны сидел Крис, а с другой – Ангус.

О Боже!

– Ты как, сможешь подвезти нас с Джо домой? – спросил Мик.

С той ночи Софи не притронулась к спиртному. И это было единственным положительным моментом, который сейчас был на руку другим.

– Думаю, да.

Софи выбросила перчатки в мусорное ведро в машине «скорой помощи», вымыла руки и положила полупустую бутылку на место. Мик забрался в машину.

– Что происходит? Это уже четвертое ограбление?

– Если ты о банде, – сказала Софи, – то они это сделали уже в пятый раз.

– Погибло три человека.

– Нет, они застрелили только двоих. Третий жив, хотя до сих пор находится в коме.

– О, это многое меняет.

Мик завел машину.

Софи взяла в руки рацию.

– Тридцать первый закончил работу по вызову.

– Тридцать первый, принято, – донесся ответ через помехи в эфире. – Можете возвращаться на объект двадцать.

– Аллилуйя!

Машина «скорой помощи» направилась обратно, на набережную.

На Альфред-стрит Мик припарковался на той же автобусной остановке, что и раньше, и, прихватив переносную рацию, вышел из машины. Оставшись одна, Софи достала регистрационный бланк и стала обдумывать, что написать.

Она хотела изложить все так, чтобы не возникло сомнений в том, что полицейские сделали все возможное. Каким бы нелепым это ни казалось, но представитель защиты, если дело дойдет до суда, сможет заявить, что смерть охранника произошла из-за некомпетентности полицейских, а не потому, что никто не заплатил этой продажной шкуре. Софи приходилось сталкиваться с такими случаями. Когда-то ее саму обвинили в некомпетентности. Как бы убедительно она ни описала все в регистрационной карточке, оставалась вероятность, что им предъявят обвинения, особенно учитывая, что одним из полицейских, причастных к этому делу, был ее муж. Софи представила, как будут звучать слова обвинения:

Разве вы не пытаетесь помочь своему мужу уйти от ответственности? Разве не поэтому вы заявляете, что мужчина скончался скоропостижно на месте происшествия? Разве это произошло не потому, что вы бездействовали считая, что у него не было шансов выжить, не потому, что полицейские занимались не своим делом? Думаете, при осмотре в госпитале не смогли бы установить, что неправильные действия полицейских привели к смерти?

И не приведи Господи узнать им об истории с Ангусом. Софи встряхнула головой и стала подбирать нужные слова и четкие формулировки для заполнения регистрационного бланка. На клочке бумаги она набросала черновик и уже хотела было заполнить карточку регистрации, как вернулся Мик с едой.

Затем они поехали на свою станцию «Скорой помощи» в районе Роке. Старое кирпичное здание стояло на пересечении Джордж-стрит и Глостер-стрит, как раз под южной частью моста, называемого Харбор-бридж. Мик нажал на кнопку дистанционного управления, чтобы поднялась дверь, и сдал назад, въезжая в узкий гараж. Сверху доносился не смолкавший здесь ни днем ни ночью рокот движущихся по мосту автомобилей, и даже когда дверь закрылась, мало что изменилось – грохот ничуть не стих. В ординаторской к доске объявлений был прикреплен пакет с берушами. Это была шутка с подтекстом. Дежурившим в ночную смену на станции «Скорой помощи» в Роксе никогда не удавалось прилечь поспать.

Софи положила незаполненную регистрационную карточку на скамью в ординаторской и вместе с Миком отправилась в комнату отдыха перекусить.

– Такая смерть попадает в десятку самых страшных смертей. – Софи говорила с набитым ртом, пережевывая кебаб. – Страшнее ничего и не придумаешь. Тебе больно, ты медленно умираешь, ты не можешь дышать, но находишься в сознании и все ощущаешь.

– Ты видела, у него все руки были в крови?

Нетрудно было представить, как умирающий мужчина хватался за шею, расцарапывая себя в кровь.

– Думаю, третье место из десяти.

– Нет, по-моему, это хуже, чем попасть под паровой каток, – сказал Мик. – Был бы жив тот парень, он бы это подтвердил.

– А что смог бы рассказать человек, попавший под паровой каток? Сначала каток наезжает на ноги, а через пару секунд – все кончено.

– По крайней мере пара секунд – это не такие долгие мучения, которые пришлось вынести тому парню из банка, – заметил Мик.

– Согласна. Тогда второе место. Попасть под паровой каток – на третьем.

Первое место осталось для какой-нибудь ужасной смерти, которую они даже не могли себе вообразить.

Листики салата выпали из кебаба Мика на кофейный столик. Он собрал их в кучу.

– Можно спросить? У тебя с Крисом все в порядке?

Софи уставилась в свою тарелку. Что означает этот вопрос? Он о чем-то догадывается? А если он спросит ее напрямую: что у нее с Ангусом? Сможет ли она, глядя ему в глаза, соврать?

«Так, спокойно, – подумала Софи. – Ничего этот вопрос не означает. Это было всего лишь раз. Единственный раз».

– Крис действительно выглядит очень подавленным, – продолжал Мик. – Я видел слезы у него на глазах, когда мы помогали этой женщине.

Софи почувствовала, облегчение, небольшое, но облегчение.

– Он постоянно такой после того, как его избили. Думаю, у него посттравматический стресс.

– Ему нужна помощь.

– Я говорю ему об этом каждый день, но все заканчивается ссорой.

Софи почувствовала, как на глаза набегают слезы. Она была благодарна Мику за то, что он отвел глаза, сделав вид, что рассматривает плакат по гигиене и охране труда, прикрепленный к стене.

Через некоторое время он снова посмотрел на Софи.

– Софи, с ним будет все в порядке.

Софи кивнула, боясь произнести хоть слово, чтобы не расплакаться.

 

18:58

Когда Софи вернулась в свой дом в Глэдсвиле, Крис был в кухне. Она бросила сумку на пол и заглянула в гостиную. Лачлан, увидев Софи, ухватился за край манежа, подтянулся вверх и встал на ноги. Софи подошла к малышу и взяла его на руки.

– Ах, мой мальчик! Кто тут мой самый любимый малыш?

От тепла ребенка Софи почувствовала, как все переживания этого трудного дня отступают на задний план.

С ребенком на руках она пошла в кухню. Крис сидел за столом, склонившись над тарелкой. Софи улыбалась, глядя на Лачлана. Мой славный сыночек.

– В стиральной машине была кипа белья.

Холодность тона Криса вернула ее на землю.

– Вот досада, я забыла развесить его сегодня утром, вздохнула Софи» – Займемся этим сейчас?

Она уткнулась носом в лоб Лачлана.

– Мы займемся? Хм, мы? – Крис недовольно ухмыльнулся. – Уже все давно сделано, – сказал Крис.

– Ах, вот как. Спасибо. – Софи вскинула брови, не сводя глаз с Лачлана. – По крайней мере мы хотя бы разговариваем друг с другом.

Крис даже не повернул головы в сторону Софи.

– А что, мы не разговариваем друг с другом?

– А как еще это можно назвать?

– Мы были на работе. У меня есть дела. Мне нужно о многом подумать.

– В последнее время ты слишком много думаешь.

– Я же говорил тебе: у меня много работы.

– Да, я знаю, и еще я знаю, что тебе не дают покоя ограбления, эта шумиха в прессе и все такое.

Крис ничего не ответил. Софи подумала, что, даже не желая ссориться с Крисом, она говорила с ним резко, чтобы вызвать его на откровенный разговор. С одной стороны, Софи осознавала, что разговор может пойти Крису на пользу, что если Крис расскажет о наболевшем, даже если ей придется провоцировать его на это, то ему станет легче на душе. А с другой стороны, Софи замирала от ужаса, представляя, как Крис спросит: «Ты хочешь знать причину? Настоящая причина состоит в том, что я знаю, что ты сделала!» Но в глубине души, как ни цинично это звучит, она сама хотела, чтобы так произошло. Она не могла выносить этого напряжения, нести груз этой тайны и постоянно испытывать чувство вины, ей необходимо поговорить обо всем открыто, так же как, по ее мнению, Крис нуждался в том, чтобы излить душу и избавиться от своих проблем.

Софи заметила, что Крис готовил лазанью.

– Разве мы не идем сегодня в «Джунгли»?

– Мне не хочется никуда идти, – ответил Крис. – Я полдня потратил на составление отчета о происшествии в банке. У меня раскалывается голова.

– А как же Дин?

– Я ему уже позвонил. Он сказал, что не имеет ничего против, если нас не будет.

– Я обещала Мику и Джо подвезти их домой.

– Ты можешь пойти одна, – Крис выдавил соус в форму для выпечки. – Если хочешь.

Софи и сама не знала, чего она хотела. Отправиться в бар – означало на время уйти из дома, где было неуютно от молчания, от нежелания говорить друг с другом, от отчужденности, которая словно стеной разделила их. Находиться там, где был Ангус, в отсутствие Криса было ничуть не лучше. Каждый раз, встречая Ангуса, она притворялась – для нее самой это было, как резкая пощечина: в глубине души она испытывала желание снова и снова видеть его, вспоминать о том, что между ними произошло.

Нет. Софи нежно прижала Лачлана к себе. Я не собираюсь продолжать в том же духе. Это слишком опасно. И совершенно неправильно.

Крис выкладывал слоями мясо и листы теста для лазаньи. Софи внимательно изучала лицо Криса, а тот даже не взглянул на нее, не поинтересовался, что она решила.

Он ничего не знает, иначе не вел бы себя так безразлично, не отпускал бы ее одну туда, где, и он это знает наверняка, будет Ангус.

– Может, я и пойду, – сказала Софи.

Крис неопределенно пожал плечами.

– Как знаешь.

Софи с Лачланом ушла в гостиную и села на диван. Семейную жизнь можно было сравнить с минным полем. Последние пять недель она ходила по нему с завязанными глазами.

Она вздохнула. По крайней мере, у нее есть Лачлан. Ребенок некоторое время неподвижно лежал у нее на груди, упираясь головой ей в шею. Софи вдохнула нежный запах малыша и подумала, на какой бешеной скорости проносилась мимо нее жизнь раньше, когда она, всецело поглощенная чередой стремительно сменяющих друг друга дел, не имела времени сесть и вздохнуть полной грудью. Наверное, то же должен был ощущать и Лачлан, которому приходилось оставаться то с кем-то из родителей, то с бабушкой – все зависело от того, кто и когда был на работе. Софи стоило бы перейти на неполный рабочий день, но нужны были деньги для погашения кредита. Впрочем, она пошла бы на это, даже если бы не хватало денет, – просто чтобы уделять сыну больше времени.

Она потерлась щекой о шелковистые волосики Лачлана на макушке. Ребенок обхватил ее за шею, и она поставила его на ноги лицом к себе. Маленькими ножками он топал по ее коленям, маленькими ладошками с растопыренными пальчиками, похожими. на морские звезды, тянулся к ее лицу. Она придвинула малыша поближе, и его ладошки уперлись в подбородок Софи, а пальчики легли ей на губы. Своими темно-карими глазами мальчик, не мигая, смотрел в глаза матери.

– Я люблю тебя больше всего на свете, и я всегда буду любить тебя, – сказала Софи сквозь его пальцы, и лицо малыша засветилось от радости.

Пятнадцать минут спустя она стояла под душем и крепко сжимала бутылку с шампунем. Еще девять недель назад в их доме царило счастье. Возвращение домой было радостью. Они с Крисом охотно распределяли между собой домашние обязанности, вместе заботились о Лачлане. Да, у них случались небольшие размолвки, но у кого их не бывает? И не случалось такого, чтобы они не помирились в тот же день. Но потом Криса сильно избили. Софи вспомнила, как он пришел в изорванной форменной рубашке с кровоподтеками и ссадинами на груди и шее, вспомнила его рассказ о том, как со своим напарником Дином Ригби он пытался задержать правонарушителя на темной улице в Сурей-хиллз. Дину досталось больше, чем Крису: он уже никогда не выйдет патрулировать на дорогах, поэтому сегодня вечером в баре будет вечеринка в его честь со сбором благотворительных пожертвований.

С того дня Крис сильно изменился. Ушел в себя. Проявлял намного меньше интереса к общению. И к сексу тоже. Крис стал крайне вспыльчив, теперь ссоры возникали у них довольно часто. Да разве раньше они так ссорились?!

Тем вечером, когда она совершила тот глупый поступок, они тоже поссорились. Софи снова завела разговор о том, что Крис должен обратиться за психологической помощью. Крис ответил, что есть вещи, которым разговорами не поможешь. Софи потребовала объяснений, но Крис промолчал, и она поняла, что ему просто нечего сказать. И напрасно, потому что Крис принялся обвинять Софи в ее стремлении контролировать их жизнь, и не только его, но и жизнь Лачлана, а значит, их сын будет расти маменькиным сынком и возненавидит ее за это.

Софи ушла из дому, отправилась в бар «Знойные джунгли» и напилась до чертиков. Тогда-то к ней и подсел Ангус, чтобы познакомиться. Софи много думала о происшедшем и пришла к выводу, что поступила так отчасти оттого, что хватила лишнего в тот вечер, оттого, что была рассержена и хотела доказать: она не одержима идеей управлять всем и всеми и может плыть по течению, как все. «А как тебе это, Крис? – думала Софи, когда ее голова ударялась о потолок машины Ангуса на тесном заднем сиденье. – Видишь, какой неуправляемой я могу быть?»

Но Софи осознавала: было что-то еще, очень важное, чего она никак не могла себе объяснить.

Это была самая ужасная ошибка в ее жизни. А может быть, и нет.

Софи вышла из душевой кабинки и стала тщательно вытираться, как будто хотела стереть воспоминания со своего тела и начать думать о муже. За время службы в полиции Крис повидал немало, но то, что его избили, и непрекращающиеся ограбления тяжелым грузом лежали у него на сердце. Каждое новое дело добавляло этой тяжести, и в конце концов вокруг Криса образовалась стена, отделившая его от внешнего мира, и теперь он не мог найти выход из этого каменного лабиринта. Крис заблудился, ему был необходим кто-то, кто, размахивая белым флагом и громко крича, помог бы ему выбраться оттуда. А разве не она, его жена, должна позаботиться о нем?

Софи надела джинсы и красную блузу, высушила феном свои длинные каштановые волосы и снова стянула их в пучок. Работа в патрульной службе плохо сказывалась на здоровье Криса. Чем скорее его переведут в академию, тем лучше будет для всех.

Софи спустилась на нижний этаж, где аппетитно пахло лазаньей. Крис устроился в гостиной на диване перед телевизором. Рядом с ним на полу Лачлан играл с картонной книжкой. Софи остановилась в дверях: по телевизору шел выпуск новостей, и комиссар полиции говорил об ограблениях.

– …Во-вторых, я хотел бы обратиться ко всем, кто имеет хоть минимальную медицинскую подготовку. Помните: этот мужчина может обратиться к вам за помощью. Ни в чем его не обвиняйте и не пытайтесь задержать его самостоятельно. Мужчина вооружен и очень опасен. Немедленно звоните в полицию.

Перед лицом Дадли-Пирсона были выставлены микрофоны большинства телекомпаний страны, отчего комиссар выглядел как задержанный преступник.

– В заключение я хочу заверить всех жителей города, что полиция прилагает все усилия, чтобы найти и задержать преступников, совершивших эти ограбления. И еще одно заявление: в отставку подавать я не намерен.

Когда комиссар говорил, его бульдожья челюсть ходила вверх-вниз, как на шарнирах.

– Сейчас полиции, как никогда, нужен сильный лидер.

Потом диктор стал читать информацию о жертве. На экране появилась фотография охранника, сделанная в то время, когда он был еще жив и вполне доволен своей жизнью. Рядом с ним на фотографии улыбалась рыжеволосая женщина. У них было двое мальчиков-близнецов трех лет от роду.

– Какая трагедия, – сказала Софи. Крис вздрогнул. – Извини, я не хотела тебя напутать.

– А ты и не напугала меня. – Крис резко встал. – Сейчас приедет мама. Тебе лучше поторопиться, пока она не перекрыла выезд своей машиной.

– Так вот почему ты не идешь в «Джунгли»? Ты сказал ей, чтобы…

– Я решил, что никуда не пойду, еще до того, как попросил ее приехать, понятно?

– Ясно. – Софи наклонилась и поцеловала ребенка в лоб. – Желаю тебе тоже приятно провести время.

 

19:50

Осенней ночью Софи ехала по направлению к пригороду Аннандейл. Она старалась не злиться на Криса за последнюю сцену, которую он устроил из-за своей раздражительности. Ведь ему пришлось такое пережить! Весь в крови, он стоял возле умирающего охранника и ничего не мог сделать. Работая парамедиком, Софи знала, что не всегда в борьбе за жизнь пациента удается выиграть схватку со смертью, и порой забывала, что у обычных людей такие – случаи вызывали сильный стресс. Софи понимала, что тоже была резка с мужем, и причиной этого было чувство вины, разъедавшее ее изнутри, и разлад в отношениях, напряжение от которого накопилось за последние полтора месяца.

Софи припарковалась неподалеку от Джонсон-стрит, а затем пешком вернулась назад на Парраматта-роуд. Перед светофором она остановилась – был красный свет, перешла дорогу и направилась к зданию с кирпичным фасадом, в окне которого виднелся неоновый тукан.

Бар «Знойные джунгли» был местом, где проводили свободное время полицейские. Несколько лет назад шестеро полицейских, пострадавших при исполнении служебных обязанностей, на компенсационные выплаты, купили этот бар. Они сами работали здесь: отпускали пиво, научились готовить еду для посетителей и обзавелись небольшой кухней. Полицейские со своими друзьями наведывались сюда, чтобы пропустить по стаканчику. Для многих это означало, что место встречи изменить нельзя. Каждый раз, когда офицер полиции получал ранение на службе, в баре устраивали благотворительную вечеринку. Если кто-нибудь из полицейских погибал при исполнении, здесь же проводились и поминки.

Софи открыла дверь, и с ней поздоровался мужчина: когда-то они познакомились на южных окраинах.

– Плата за вход, – улыбнулся он. В руках он держал пожарную каску, до половины наполненную купюрами. Софи положила в нее десятидолларовую купюру, и мужчина протянул ей три лотерейных билета.

– Лотерея «Счастливый входной билет». Розыгрыш в девять.

– Спасибо.

В баре яблоку было негде упасть. Софи стала пробираться к барной стойке через веселую шумную толпу. На стене за стойкой висела увеличенная фотография человека, который был сегодня человеком дня, – старшего констебля Дина Ригби.

– Хочешь чего-нибудь выпить?

Софи оглянулась и увидела рядом с собой Ангуса.

– Я буду только минеральную воду, – быстро сказала она.

Ангус улыбнулся:

– Да, конечно, сейчас.

С напитками они направились к столику у большого окна, выходившего на улицу.

– Я сдал кровь на анализ. – Ангус показал заклеенную лейкопластырем руку. – У меня на ягодицах живого места не осталось от этих уколов, и все болит.

– За неделю пройдет, – сказала Софи.

– Ты шутишь? Пары дней будет достаточно.

В свете от неонового тукана в витрине светлые волосы Ангуса казались зелеными. Софи поискала глазами Мика, и вдруг ее взгляд остановился на столике в углу, за которым они сидели в тот вечер. Софи помнила, что они долго говорили только о работе, не обсуждали ничего личного, но все случилось как-то само собой – от нечаянного взгляда, от робкого прикосновения. И снова Софи чувствовала запах его одеколона и запах стирального порошка, которым он пользовался, – эти запахи шли от одежды вместе с теплом его тела.

Ангус тоже посмотрел на тот столик, а потом – на Софи.

Она сказала:

– Я хочу с тобой кое о чем поговорить.

– Ты можешь мне этого и не говорить.

– Я должна это сделать.

Софи почувствовала, как ее накрыла волна чувства вины и сожаления. Что же она наделала! Она нервно заморгала, пытаясь скрыть неожиданно выступившие на глазах слезы.

– Все, что произошло между нами, было ошибкой и не должно повториться.

– Я понимаю. Я тоже так считаю.

– Если бы Крис узнал…

– Я понимаю, – повторил Ангус.

– Он никогда не узнает об этом от меня.

Ангус коснулся руки Софи, пытаясь успокоить ее. Софи ощутила легкую дрожь от прикосновения и посмотрела на его ладонь, не в силах удержаться от воспоминаний.

Она вздрогнула, услышав у входной двери возгласы приветствия, – в бар вошел Дин Ригби. На шее у него был воротник-корсет из мягкого пенопласта, и Софи представила розовые рубцы от недавно сделанных операций, скрытые под ним. Дина сразу же обступили доброжелатели.

– А где Крис? – спросил Ангус. Его вопрос звучал обыденно и непринужденно.

– Предпочел провести вечер дома, – ответила Софи. – Присматривает за ребенком и развлекает свою маму.

– А, эта милая Глория.

– Ты знаешь ее?

– Мы с Крисом знаем друг друга с детских лет. А он не рассказывал тебе?

Софи вспомнила: это было через несколько дней после нападения. Вернувшись домой, Крис сказал, что у него новый напарник. Софи спросила:

– Нормальный парень?

В ответ Крис неопределенно пожал плечами:

– Кажется, нормальный.

И больше он не сказал ни слова.

– Должно быть, выпустил из виду.

– Он встречался с моей сестрой Белиндой, когда им было по шестнадцать, – начал Ангус. – Забавно, что мы встретились столько лет спустя. Сначала он меня не узнал. Думаю, так оно и было. Уверен, тогда он видел во мне докучливого четырнадцатилетнего брата, который путался под ногами, когда им хотелось побыть наедине. – Ангус улыбнулся. – Как тебе удается ладить с Глорией?

Софи многозначительно закатила глаза, и Ангус рассмеялся.

– Понятно.

– У нас совершенно разные взгляды на воспитание детей и «понятия о материнстве», как она это называет. – Софи соломинкой разминала ломтик лимона в своем стакане. – Вдобавок они с Крисом все время говорят об отце.

– До сих пор?

– Глория переживает, что Крису от отца передались плохие гены, и, мне кажется, боится, что, если она не будет опекать Криса, он обязательно совершит что-нибудь ужасное, – объяснила Софи.

– Думаю, ему следовало бы возразить ей, попросить оставить его в покое, но, зная Криса, уверен: он считает, что худой мир лучше хорошей войны. Она все еще работает сестрой-хозяйкой?

– Глория ушла с работы, чтобы учить нас жить. Я должна быть признательна ей за то; что она присматривает за Лачланом, когда мы на работе. К тому же она обожает внука. Но я так и не смогла привыкнуть к ее натиску.

– Привет, Софи! – Мик схватил ее за плечи. – Ты слышала? Тот малыш с пожара в Рэндвике все еще держится.

Его жена Джо несла в руках бокалы с красным вином. Как же непохожи были Мик и Джо! Белокурый и белокожий Мик всегда быстро обгорал под южным солнцем. А рядом с Джо, жгучей брюнеткой с выразительными чертами лица, он выглядел еще более невзрачным. Единственное их сходство состояло в том, что у обоих были голубые глаза. Мик представил Джо Ангусу, потом залпом выпил полбокала вина и осмотрелся по сторонам.

– Дино! – закричал Мик и стал протискиваться сквозь толпу к человеку, который сегодня был в центре внимания.

В половине девятого они заказали огромное блюдо начо. В девять начался розыгрыш, и победителем оказался Ангус. Ему вручили бутылку шотландского виски «Гленфиддик», которую он тут же передал на благотворительный аукцион. К концу вечеринки Софи зевала, Мик хвастался футболкой команды регби «NSW Blues», которая прошла через руки шести владельцев, но он умудрился перекупить ее по сходной цене, а Джо танцевала с Ангусом под «Ночной жар» в исполнении «Би Джиз».

– Смотри, здесь автографы всех действующих игроков, – гордо рассказывал Мик Софи. – Ты только посмотри.

– Ты мне уже показывал, – заметила Софи.

– Нет, ты только посмотри, все расписались.

Мик водил пальцем по груди, демонстрируя автографы на футболке.

Весело смеясь, вернулись к столику Ангус и Джо. Бармен объявил, что пришло время заказывать последние напитки, и они направились к выходу.

Ангус дошел с ними до машины Софи.

– Встретимся на улицах города? – сказал Мик Ангусу.

– Едва ли, – ответил Ангус с улыбкой. – Я в отпуске.

– Счастливчик.

Ангус наклонился и заглянул в окно автомобиля со стороны Софи.

– Передавай привет Глории.

– Еще чего, – буркнула Софи.

Мик и Джо жили в Чипендейл, в пяти минутах езды от бара, но за это время Мик умудрился уснуть. Софи притормозила у припаркованных вдоль дороги автомобилей и перегнулась через спинку сиденья, чтобы растолкать Мика. Он открыл глаза. Джо вышла из машины и, недовольно ворча, потянула Мика за руку. Мик с трудом выбрался на тротуар.

– Не вздумай говорить завтра, что у тебя болит голова! – крикнула вслед Софи.

Спустя четверть часа она поставила машину в гараж и, отперев дверь своим ключом, вошла в дом. Лачлан спал на животе в своей кроватке. Софи нежно перевернула его на бок. Ребенок засопел, недовольно скривился, но не проснулся. Она погладила малыша по головке и поцеловала его.

Крис лежал в постели в темноте.

– Привет.

– Извини, что разбудила.

– Ничего страшного.

С облегчением она отметила, что голос мужа звучал дружелюбно. Она легла в постель, и Крис придвинулся к ней поближе. Они обнялись.

– Извини, я был не прав, – сказал Крис.

– Я тоже.

– От тебя пахнет табачным дымом. Как прошел вечер?

– Хорошо. – Софи старалась говорить непринужденно. – В баре был Ангус. Он рассказал мне о твоем темном прошлом. Оказывается, ты крутил роман с его сестрой.

Софи щекой почувствовала, как растянулись в улыбке губы Криса, и у нее отлегло от сердца.

Крис ответил:

– Это были чисто платонические отношения.

– Ну да. Помню себя в шестнадцать лет, – парировала Софи. Теперь настал ее черед улыбаться. – Как прошел ужин?

– Как обычно.

Крис замолчал. Софи приподнялась на локте и взъерошила его короткие темные волосы.

– Ты все еще думаешь о том охраннике?

– Нет, я думаю о его жене. И о его детях.

Крис прижался затылком к ее ладони и уставился в потолок.

– Банду надо остановить.

– До сих пор им удавалось оставаться безнаказанными, – напомнила Софи. – Полиции не удалось поймать их ни на угоне, ни на перепродаже машин, на которых они скрывались с места преступления, ни по отпечаткам пальцев, ни по записям скрытого видеонаблюдения. Наверное, охранник их увидел. Твои коллеги проведут анализы крови с места преступления, и кто знает, может, по ДНК им удастся узнать, кто это был. А если станет известно имя хотя бы одного из членов банды, полиция быстро найдет всех его подельников.

Рука Софи скользнула по обнаженной груди Криса, опустилась ниже, слегка оттянула и отпустила эластичный пояс на пижамных брюках Криса, но он никак не отреагировал, продолжая смотреть в потолок.

– Крис?

– Жаль, что база данных с образцами ДНК не слишком велика, – продолжил Крис. – А вдруг они не смогут определить по ней, кто был тот мужчина?

– Но ведь его ранили и ему понадобится помощь, не так ли? Рано или поздно ему придется обратиться в больницу или к хирургу. Сейчас нам ничего не остается, только ждать.

– А если его рана не опасна? Возможно, его дружки сами с ней справятся.

Софи откинулась на спину.

– Или рана опасна и он умрет. Тогда найдут его тело с пулей, и по крайней мере можно будет узнать имя этого человека и проверить его связи.

– Мне не дают покоя мысли об этом.

Его тон заставил Софи смягчиться.

– Знаю, ты очень переживаешь. – Она прижалась к мужу, ощущая тепло его тела. – Ты обязательно их поймаешь.

– Знаю. Так и будет.

Но голос его прозвучал неуверенно, а тело оставалось напряженным. Софи захотелось узнать, о чем он думал на самом деле.