- 1 -

   Открыв глаза, Барс решил, что у него либо начался бред, либо он наконец-то сошел с ума.

   Подвал исчез. Рыцарь лежал на кровати в небольшой комнате. Две симпатичные молодые девушки, одна темненькая, другая рыженькая, о чем-то увлеченно шептались в уголке; Барс расслышал имя - ``Феофан'` - потом рыженькая прыснула, прикрывая рот ладошкой, темненькая подхватила, и через мгновение обе уже весело хохотали, поглядывая друг на дружку и утирая выступившие от неудержимого смеха слезы. Меж делом одна из них бросила случайный взгляд на рыцаря, отвернулась, продолжая смеяться, посмотрела снова, посерьезнев, стала теребить за рукав заливающуюся хохотом подружку.

   - Клара, глянь, у него глаза открыты.

   - Ой, отстань! Ты правда что ль видела, как Лина...

   - Клара, я серьезно.

   - Ну еще бы! Ты...

   - Да нет, я не про то. Посмотри сюда. У него глаза открыты, видишь?

   - Не может быть. - Сказала вторая девушка, переставая смеяться.

   - Да правда.

   - Ой. Ну почему в мою смену?

   К постели рыцаря девушки подошли медленно, взявшись за руки, так осторожно, будто приближались как минимум к берлоге спящего медведя. Остановились шагах в четырех, переглянулись. Смелость говорить взяла на себя рыжая.

   - Вы меня слышите? - Спросила она. - Мы друзья. Мы ваши сиделки, ухаживаем за вами. Вы понимаете меня? Я - Клара, а это - Сэни. Мы не причиним вам вреда. Мы друзья.

   Барс подумал, что если бы ему сейчас пришло в голову сделать резкое движение - любое, самое незначительное - девчонки, наверное, мигом сорвались бы с места и с визгом умчались прочь. Кто-то, судя по всему, потрудился объяснить им, кто он такой. И если при этом они еще согласились ухаживать за ним, значит, юные сиделки весьма смелы. Нет, пожалуй, это не сумасшествие.

   - Я не стану есть вас прямо сейчас. - Хрипло сообщил им рыцарь. - Разве что позже.

   Девушки снова переглянулись, рыжая Клара отважилась сделать еще пару шагов вперед.

   - Если вы уже можете шутить, значит, поправляетесь. - Сказала она строго.

   Барс не стал объяснять милым девушкам, что ничего такого это вовсе не значит. Тем более, что действительно чувствовал себя совсем неплохо - гораздо лучше, чем когда находился в сознании в последний раз.

   - Наверное. - Покладисто согласился он.

   - Но много говорить вам все же не следует. - Добавила Клара. - Ваше состояние все еще внушает опасения. Так что вам следует выполнять предписания вашего лекаря и беречь силы.

   - А воду мне давать эти предписания позволяют? - Поинтересовался Барс.

   - Позволяют. - Ответила сиделка и даже сделала робкую попытку улыбнуться. - И как можно больше.

   - Тогда дайте.

   Темненькая Сэни уже тащила со столика кувшин воды и кружку. Однако тут вышла небольшая заминка: рыцарь потянулся за кружкой, не ожидавшая этого движения сиделка ойкнула, отшатываясь, вода плеснулась ей на ноги.

   Решив не позволять себе больше рискованных шуток, Барс сказал как можно мягче:

   - Не стоит меня так бояться, девушки. Я вам ничего плохого не сделаю.

   - Ты ведешь себя непозволительно, Сэни. - Отчитала подругу Клара, уверенно беря дело в свои руки.

   И обратилась к Барсу:

   - Вам не следует двигаться, господин. Я сама буду вас поить. Позвольте, я поправлю подушку.

   - Согласен на все. - Улыбнулся рыцарь. - Только дайте воды.

   - Не нужно думать, будто мы вас боимся. - Наставительно объясняла Клара, помогая рыцарю напиться. - Мы профессиональные сиделки, мы не можем позволить себе бояться больного, иначе наша работа не будет эффективной. Господин Феофан учит нас действовать одинаково старательно, ухаживаем ли мы за конюхом или за высокопоставленным придворным, он говорит, это гарантия того, что в какой-нибудь ответственный момент у нас не начнут валиться из рук предметы. - При этих словах она неодобрительно глянула на Сэни. - Насчет вас господин Феофан дал нам строгие инструкции. Вам нельзя двигаться, потому что у вас множественные переломы. Вам наложили тугие повязки. Господин Феофан сказал, что было бы полезней вас временно совсем обездвижить, но не стал этого делать, потому что...

   - Почему?

   Клара замялась, поколебалась немного, неуверенно спросила:

   - Вы помните, что с вами было?

   - Как я попал сюда? Нет. Надеюсь, вы мне расскажете.

   - Я не об этом. Я имею в виду... раньше.

   - Ага. - Протянул Барс, прищуриваясь. - Кажется, я понимаю, о чем вы. Господин Феофан - это лекарь, кстати? - не хотел, чтобы я, придя в сознание, обнаружил себя обездвиженным...

   Девушка согласно кивнула.

   - То есть господин Феофан опасался за состояние моего рассудка. - Закончил фразу Барс.

   - Вы не должны сердиться. - Торопливо проговорила Клара. - Это было вызвано заботой, и в этом нет ничего обидного. И я бы не рассказала вам, если бы не видела, что все в порядке. Просто мне не хотелось, чтобы вы думали, будто мы боимся вас, как какие-нибудь суеверные крестьянки.

   - Вы честолюбивы, Клара.

   - О, да. - Согласилась девушка. - Да.

   - Значит, господин Феофан сказал вам, кто я.

   - Да, он...

   Сиделка оглянулась на напарницу - на этот раз, похоже, в поисках поддержки, - собралась с духом, словно приготовившись нырять в воду, и наконец выпалила:

   - Он сказал, что вы Черный рыцарь. Это правда?

   - Вообще-то, мы предпочитаем называть себя рыцарями Пламени. - Спокойно заметил Барс.

   Проследил за реакцией девушек. Усмехнулся.

   И дружелюбно спросил у Клары:

   - Ну что, вы выиграли пари?

   - Никто не верил, что я отважусь спросить. - Призналась она смущенно. - А как вы догадались?

   - Колдовство. - Сообщил рыцарь с видом серьезным и слегка загадочным.

   Клара неожиданно весело рассмеялась.

   - Ой, ну вы прямо. - Высказалась она, когда смогла говорить. - Вы не смотрите, что мы молодые, мы образование получили очень даже неплохое. Так что суеверия - это не для нас.

   - Суеверия - это вы о магии?

   - О магии, колдовстве, нечисти и прочем, о чем болтают. - Подтвердила Клара. - Мы на стороне науки.

   - Ого. - Удивился Барс. - Этому вас тоже ваш Феофан научил?

   - Конечно.

   - И вы согласились остаться наедине с рыцарем Пламени, о котором предполагали, что он может оказаться не в своем уме...

   - Это наша работа. - Гордо сообщила девушка.

   - Неплохо. - Оценил рыцарь.

   - Господин Феофан очень строг с нами. - Первый раз вступила в разговор более робкая Сэни. - Если девушки отказываются что-то делать, он сразу выгоняет таких. И куда тогда идти - подавальщицами в таверну?

   - Думай, что говоришь, Сэни, - прошипела Клара.

   - А когда я смогу познакомиться с этим замечательным господином? - Поинтересовался Барс.

   - Вероятно, скоро. Он приезжает сюда каждый день.

   - Вот как. И сколько дней, хм... Сколько я здесь?

   - Вас нашли восемь дней назад. - Снова встряла Сэни. - Я тогда была здесь, а Клара - нет, со мной дежурила другая девушка. Я видела, как вас достали из подвала. Вы чуть не до смерти перепугали лейтенанта Королевской гвардии, потому что он сначала подумал, что вы мертвый, вы так выглядели, что...

   - Сэни! - Зашипела Клара сквозь зубы, делая страшные глаза.

   - Не нужно так беспокоиться, Клара. - Мягко попросил рыцарь. - Сэни. Расскажите-ка мне все по порядку.

   - Мы с Веей тогда сопровождали Ее Высочество принцессу, - начала девушка. - Она была еще слаба, и господин Феофан очень не хотел, чтобы она ехала, но она...

   - Кто был слаб - Вея?

   - Нет, Ее Высочество. Ах, вы же не знаете. Принцесса болела, она была уже больна, когда ее нашли, легочная лихорадка, знаете ли, если бы не господин Феофан...

   Сэни говорила и говорила, ее слова лились непрерывным звенящим ручейком, но тек этот ручеек уже мимо Барса. Перед глазами рыцаря отчетливо встала та ночь, когда он узнал о бегстве Алины - порывистый ветер, бьющийся в стены башни, ледяные брызги дождя, несчастный промокший караульный на стене... Эта сумасшедшая поездка под днищем тележки... И хотя умом Барс понимал, что пугаться уже поздно, сердце все же захолонуло в пронзительном страхе. Еще и потому, что тогда он даже не подумал об этом, мысли не мелькнуло, что опасность могут представлять не только Деимовы бандиты, но и такая привычная вещь, как дурная погода. ``Я едва не угробил ее. - Отчетливо осознал рыцарь. - Я втянул ее в это, но не сумел уберечь. Помоги мне Пламя очищающее, не сумел и никогда не научусь. Я - как конь в посудной лавке, отчего-то решивший, что правила едины для всех, переложивший на нее груз своих проблем... Идиот. Очерствевший, бездушный дурак, а она - принцесса, оранжерейный цветок, выросший с обостренной жаждой справедливости, и я не постеснялся воспользоваться этим''.

   - Принцесса приезжала сюда еще раз. - Сообщила Сэни. - Вообще-то во дворце разгорелся жуткий скандал, господин Феофан даже едва не потерял место, потому что доктор Курд, королевский лекарь, наябедничал Королю, что Феофан демонстрирует ``непрофессионализм и склонность к безответственному экспериментаторству'` - это он так сказал - потому что рекомендует принцессе загородные прогулки, а ей после этих прогулок становится хуже. Король собрал консилиум, и все лекари поддержали Курда, в общем, все висело на волоске. Тогда вступилась сама принцесса, обозвала лекарей ``сборищем завистливых негодяев'`, и ``кучей расфуфыренных снобов'`, и много как еще, и сказала, что Феофан спас ей жизнь, когда остальные умывали руки, и что он единственный лекарь, которому она доверяет. Так что Феофан остался лекарем принцессы, но загородные прогулки ей запретили, и тогда она сказала...

   - Подожди, не тараторь. - Остановила подругу Клара. - Ее Высочество велели передать вам кое-что.

   - Да, - подхватила Сэни. - Она сказала, что не сможет приезжать какое-то время, потому что эта история нашумела, и кто-нибудь может заинтересоваться, куда ездит принцесса, и выследить ее...

   - Она не так сказала. - Возразила Клара. - Это уже твои фантазии. Она сказала дословно следующее: ``Передайте, чтобы он дождался меня. Чтобы обязательно дождался''.

   - Мы не очень поняли, что это значит, ведь куда бы вы могли деться в таком состоянии, верно? Но Клара говорит, что нам понимать и не обязательно, мы должны делать, что велят, и помалкивать, иначе мы потеряем место, и...

   - Заткнись, Сэни. - Сказала Клара устало. - Твоя глупость утомляет.

   - А вы поняли, правда, поняли? - Спросила темненькая сиделка у Барса, не обращая внимания на слова подруги.

   - Да. - Произнес рыцарь, закрывая глаза, потому что комната, уже некоторое время назад начавшая медленно кружиться, теперь вовсе уплывала куда-то... - Я понял.

   С Феофаном Барс познакомился только на следующий день.

   При других обстоятельствах лекарь ему, наверное, не понравился бы. Скользковатый, маскирующий уклончивость колючей раздражительностью... Но это был человек, сделавший то, что не сумел сделать рыцарь - спасший Алину - и одно это извиняло в глазах Барса все неприятные черты его характера, извинило бы, наверное, и гораздо более тяжкие грехи.

   Делал свою работу лекарь весьма профессионально, уверенными точными движениями, разве что слегка излишне бесцеремонно; закончив, сказал, как показалось Барсу, недовольно:

   - На вас все быстро заживает. Но останется много шрамов.

   - Со временем рассосутся. - Беспечно отозвался рыцарь.

   Ферфан бросил на рыцаря недоверчивый взгляд - будто не знал, как отнестись к его словам, как к шутке или всерьез.

   - Это правда. - Спокойно подтвердил Барс, подметив сомнения лекаря. - Так уж мы, Черные рыцари, устроены - если выживаем, то потом все проходит. Иначе бы вы узнавали нас по количеству шрамов, а не по татуировке.

   Лекарь пожевал губами, сообщил слегка раздраженно:

   - Понимаю ваш сарказм насчет Черных рыцарей. Кто-то из девушек поторопился доложить, что я вас так назвал. Однако это прозвище придумал не я; я всего лишь пытался объяснить так, чтобы им было понятно. А отчего вас так называют в народе - вам виднее.

   - Никакого сарказма. - Удивился Барс.

   - В самом деле?

   - Вы не первый, кто употребляет это название, и началось это не вчера. Не то чтобы оно нам очень нравилось, но обижаться глупо. Тем более что доспех действительно черный.

   - Ах, ну конечно. Доспех, арраканцы, мечи и прочие легендарные аксессуары. Откуда же шрамы, если доспех так хорош, как об этом говорится?

   - Он далеко не универсален. Большинство видов нечисти может его пробить.

   - Да, как же я забыл. Еще нечисть. И магия, конечно. Красивая легенда. Мрачноватая, но красивая.

   - Доктор. - Нахмурился Барс. - Вам кто наступил на ногу - лично я или Орден в целом?

   - Я не доктор. - Отреагировал Феофан резковато.

   Потер лоб, поморщился недовольно.

   И - неожиданно обезоруживающе улыбнулся, признался:

   - Немного то, немного другое. Извините.

   - За что?

   - Я веду себя недопустимо для лекаря. Вы еще слабы, и... так много пережили в последнее время, но умудряетесь держаться, как ни в чем не бывало. А я изливаю на вас свое раздражение.

   - Я стал причиной ваших неприятностей. - Припомнил Барс. - Весьма серьезных, по-видимому?

   - Уже и об этом рассказали? - Изумился Феофан. - Ну, тараторки. Нет-нет, это пусть вас не беспокоит. Во-первых, ваше участие здесь более чем косвенное, а во-вторых, все разрешилось лучшим образом. Принцесса оказалась дамой с характером.

   - Как ее здоровье? - Наконец отважился рыцарь задать вопрос, который вертелся на языке с момента появления лекаря.

   - Вполне неплохо. Организм молодой, восстанавливается быстро. Конечно, теперь ей придется некоторое время очень беречь легкие; я бы рекомендовал вообще провести годик-два в более благоприятном климате, южнее, возможно, на море. Разумеется, нужно выждать пару месяцев - она должна окрепнуть для переезда.

   И не делая паузы, слегка торопливо, на взгляд Барса, Феофан поменял тему:

   - Так вы действительно не шутили насчет шрамов? Вы уверены, что они пройдут, даже от ожогов?

   - Все. - Спокойно подтвердил рыцарь. - Ну, не сразу, конечно. Но за несколько лет исчезнут.

   - Простите меня, но это было бы вызовом всем моим медицинским познаниям.

   - Я понимаю.

   - Есть определенные факторы, которые кажутся необъяснимыми и тем меня немало раздражают. - Признался лекарь. - Видите ли, я привык считать себя ученым. Я не сталкивался прежде с Черными... хм... с рыцарями Пламени, но никогда не одобрял ту атмосферу ужаса, которую вы создаете вокруг своего существования, используя наиболее темные предрассудки необразованной части населения. Достаточно низко, на мой взгляд, и недостойно наживаться на людском страхе. Это моя позиция, уж извините, что излагаю ее вам не в самый подходящий момент.

   - Ваша позиция вызывает уважение.

   - Вы не станете со мной спорить?

   - Не стану.

   - Отчего же?

   Барс пожал плечами - это было опрометчиво, на движение тело отозвалось болью, и голова снова закружилась - пояснил:

   - Вы уже сами начали спорить с собой, а это намного убедительней. Я лучше просто подожду, что вы скажете дальше.

   - Вам нехорошо? - Вдруг обеспокоился Феофан.

   - Ерунда.

   - Давайте продолжим разговор в следующий раз.

   - Как хотите. Но вы только подошли к самому интересному.

   - Хорошо. - Согласился лекарь. - Вы правы, это меня сильно беспокоит, и я бы предпочел получить некоторые ответы сегодня. Просто чтобы спокойно спать по ночам.

   - Я не уверен, что вы сможете спокойно спать по ночам, получив ответы на свои вопросы.

   - Вы не кажетесь мне негодяем. - Заметил лекарь.

   - Спасибо.

   - И не выглядите вруном.

   - Благодарю.

   - Откровенно говоря, я испытываю к вам расположение, которое...

   - Вас раздражает, поскольку противоречит вашей позиции. - Закончил за лекаря Барс.

   - Я бы не стал высказываться столь определенно. Но... ладно, по сути вы правы, хотя прямы до неприличия.

   - Как и вы иногда.

   - С вами нелегко беседовать. - Вздохнул Феофан.

   - Мне это многие говорили.

   - М-да. Хм. Я, собственно, хотел спросить вот о чем. Видите ли, я осматривал тела в подвале, и кое-что вызвало мое недоумение, как профессионала. Скажите, каким оружием был убит человек с огромной оплавленной дырой - язык не поворачивается назвать это раной - в груди?

   - Магией.

   - Хм?

   - Вы не ослышались.

   - Я...

   - Теперь все же склоняетесь к тому, что я врун. У меня нет другого объяснения, доктор. И нет никакого скрытого оружия, уж вы-то имели возможность в этом убедиться. И еще. Ваша позиция действительно очень честна и достойна уважения, только основана на неверной предпосылке. Допустите на мгновение, что нечисть существует, как и магия. Вы сами увидите, как все становится с головы на ноги.

   - Я не могу в это поверить.

   - Жаль.

   - Я... Я должен об этом подумать. - Заявил Феофан, вставая. - Я должен серьезно подумать.

 

- 2 -

   Дней так через семь Барс решил, что кости срослись достаточно, чтобы начать вставать - и поступил соответственно, чем привел в ужас сиделок и вызвал резкое неудовольствие приехавшего позже Феофана.

   - Никакие магические способности вам не помогут, если кости сместятся. - Убеждал лекарь рыцаря, застав его во дворе замка. - Вы пускаете насмарку всю мою работу, а ее было немало, должен заметить.

   Барс стоял, прислонившись спиной к нагретой солнцем стене, и с наслаждением вдыхал свежий, уже полный летних ароматов воздух. Голова, конечно, кружилась, чуть-чуть звенело в ушах, но все это было такими мелочами по сравнению с удовольствием встать наконец-то с опостылевшей постели.

   - Не сместятся. - Сказал он мирно. - Не волнуйтесь. Я и так слишком долго валяюсь.

   - ``Валяетесь'` вы, по вашему собственному выражению, непозволительно мало, учитывая объем травм и наложившееся обезвоживание. - Сердито заметил Феофан. - Или вы хотите теперь огорошить меня каким-нибудь заявлением вроде того, что у вас и конечности регенерируют?

   - Нет. - Грустно вздохнул Барс. - Конечности у нас не регенерируют, к сожалению.

   - Тогда немедленно в постель. Я позову гвардейцев, чтобы вас отнесли.

   - Ну уж нет! - Возмутился рыцарь. - Я согласен лечь, но до кровати дойду сам.

   Однако ему все же пришлось опереться на плечо лекаря.

   С Феофаном у Барса в последнее время сложились интересные взаимоотношения: что-то вроде вооруженного противостояния, когда очевидно, что противники симпатизируют друг другу, и ни один не торопится развязывать схватку. Серьезных разговоров на темы о нечисти, магии и прочем они больше не вели - лекарь не начинал, Барс тоже не хотел заговаривать об этом первым. Зато Феофан часто иронизировал по поводу ``магических способностей'` рыцаря, Барс отшучивался, между делом ненароком подкидывая лекарю новую информацию к размышлению. Была и еще одна тема, которую Феофан избегал поднимать: он старался не разговаривать с рыцарем о принцессе, отделываясь краткими справками о ее здоровье. Тем не менее, оба умудрялись получать удовольствие от общения, и хотя визиты лекаря сделались теперь более редкими - раз в два-три дня, в каждый приезд он проводил в замке намного больше времени.

   В тот день, когда Барс первый раз поднялся с постели, общения, правда, не получилось, поскольку приняв горизонтальное положение, рыцарь сразу же отключился и очнулся лишь вечером. Однако постельному режиму на этом пришел конец. Едва придя в себя, Барс встал снова - несмотря на клятвенные заверения сиделки, что господин Феофан велел привязать его к кровати веревками, если он и дальше будет вытворять такие безобразия. Выполнять это намерение она, однако, не торопилась, и рыцарь без помех прогулялся во двор и благополучно вернулся обратно. На следующий день он уже чувствовал себя намного увереннее, а еще через пару дней первый раз появился на тренировочной площадке.

   Покрытая утоптанным крупным песком, достаточно просторная - одна часть отдана под снаряды, другая свободна - площадка была рыцарю хорошо знакома. Тогда он разминался здесь, как правило, под наблюдением компании Туза - и под внимательным, чуть настороженным взглядом Алины. В какой-то момент Барсу даже показалось, что она снова стоит чуть поодаль, замершая, как олененок перед прыжком, готовый сорваться от звука треснувшей былинки, или чуть пританцовывает, покусывая губки - тогда рыцарь знал, что задержался на площадке слишком долго, и спешил навстречу ее бездонным, слегка испуганным глазам. Это было как искра, внезапно вспыхнувшая и погасшая - разумеется, ее там не было, и быть не могло. Может быть, и к лучшему, что не было - очень уж жалкое зрелище представлял сейчас рыцарь, рухнувший на песок после парочки простейших упражнений.

   В тот день снова приезжал Феофан и, конечно, отчитал Барса, но, по крайней мере, на постельном режиме больше не настаивал - видимо, смирился с неизбежным. А назавтра рыцарь снова потащился на площадку.

   На этот раз тут тренировались несколько гвардейцев. Барса это не обеспокоило - место хватало всем, и он приступил к разминке, закусывая губу от острой боли во всем теле, раз за разом поднимаясь с песка, раз за разом начиная все сначала. Время вытянулось, как гудящий нерв, все окружающее скрылось в звенящем тумане - остался песок, и воздух, отчего-то ставший вязким, как кисель, сопротивляющийся каждому движению. И движение: исступленная борьба с собственными непослушными мускулами, проход, перекат, растяжка, опять проход; выпад, перекат, проход, удар, растяжка; проход, еще, перекат...

   В какой-то момент, обнаружив себя в очередной раз уткнувшимся лицом в песок, Барс почувствовал, что над ним кто-то стоит. Рыцарь поднял голову. Так и есть: гвардеец, высокий, худощавый. Кажется, Барс уже видел его раньше. Лейтенант, вроде бы. Впрочем, у Королевских гвардейцев рядовых не бывает, они все офицеры.

   - Может, хватит выделываться? - Грубовато рявкнул лейтенант. - Кому и что вы хотите доказать?

   Королевские гвардейцы всегда считались неплохими бойцами.

   Тяжело дыша и отплевываясь от скрипящего на зубах песка, Барс поинтересовался:

   - Хотите спарринг?

   - Пошел ты на... - Неожиданно заявил офицер, совершенно не аристократично пояснив во всех подробностях, куда именно и зачем должен пойти рыцарь.

   С трудом поднявшись и не слишком устойчиво утвердившись на ногах, Барс увидел перед собой удаляющуюся спину гвардейца.

   Рыцарь вытер рот, избавляясь от остатков песка.

   Потом окликнул:

   - Эй, лейтенант!

   И добавил...

   Этот перл он подхватил давно, много лет назад, когда в ожидании прорыва изрядное время околачивался в среде портовых грузчиков в одном небольшом южном городке на берегу Виренского моря. Однако с тех пор так и не слышал ничего столь непревзойденного. Это был воистину выдающийся перл.

   Лейтенант остановился.

   Никогда прежде Барс не замечал, что у человека может быть выразительной даже такая относительно статичная часть тела, как спина.

   Потом гвардеец вернулся.

   - Ты нарываешься. - Выцедил он сквозь зубы.

   - Именно. - Подтвердил рыцарь.

   - Ты что, самоубийца?

   - Зато ты - нет. - Спокойно констатировал Барс.

   Лейтенант медленно, протяжно выдохнул воздух.

   - За то, что ты сказал, у нас в части традиционно бьют морду. - Сообщил он.

   - У нас тоже. - Согласился рыцарь.

   - Но я не дерусь с калеками.

   - А с теми, кто тебя бьет, ты дерешься?

   - Что? - Переспросил гвардеец.

   Вместо ответа Барс ударил его под дых.

   Это не был красивый профессиональный удар - так дерутся те же грузчики в своих сшибках, но он был неожиданным, а потому цели своей достиг. Удар не был сильным - он имел цель лишь раздразнить лейтенанта, не был и слабым - чтобы быть воспринятым достаточно серьезно. В самый раз, чтобы гвардеец сложился пополам, пытаясь вспомнить, как нужно дышать - но при этом все же устоял на ногах.

   - Ну, все. - Выдавил лейтенант, выпрямляясь. - Ты допросился.

   Предугадывать движения противника Барс, само собой, не разучился. А вот опережать их было трудновато - упорно не желавшее становиться послушным тело сопротивлялось, запаздывая на те самые доли мига, которые и определяют обычно исход любого поединка. И если от первого, ``разведочного'` удара гвардейца рыцарь ушел легким уклоном корпуса, то второй заставил его попотеть - Барс крутанулся на левой ноге, одновременно разворачиваясь вправо, пропустил свистнувший мимо груди тяжелый кулак, прицелился в беззащитно открывшуюся подмышку...

   Ему не хватило скорости. Раньше он из этого положения успел бы нанести не один, а минимум два-три точных удара: в зависимости от ситуации - болевых, обездвиживающих, а при необходимости и смертельных. На этот раз не успел и одного: от резкого движения в глазах поплыло, и доли мгновения, на которое Барс утратил равновесие, хватило, чтобы удар размазался, пальцы беспомощно скользнули по коже, а лейтенант, моментально сориентировавшись и довернувшись на четверть оборота, достал рыцаря со второй руки по ребрам.

   Стоя на четвереньках на колючем песке и жадно ловя ртом воздух, Барс услышал слова гвардейца, долетевшие до него, как сквозь толстое ватное одеяло:

   - Ну что, теперь тебе достаточно?

   Колени лейтенанта были при этом так заманчиво близко, всего на расстоянии одного броска...

   Под колени Барс его и подсек, выпрямляясь, как выпрямляется для удара свернувшаяся кольцами змея, прыгнул, преодолевая снова застилающую глаза тьму - и в тот момент, когда голова и плечи гвардейца впечатались в песок с глухим, но хорошо слышимым всем на площадке звуком, стопа рыцаря метнулась к основанию шеи лейтенанта, к тому месту чуть пониже кадыка, где в ямке бьется нежная, трепетная жилка. Метнулась - и замерла, чуть коснувшись кожи, лишь обозначив смертельный удар.

   А в следующий момент рыцарь кубарем полетел на песок, ловко подбитый своим противником.

   - Всерьез, значит, хочешь. - Пробормотал гвардеец, стремительно вскакивая на ноги. - Ладно, давай всерьез...

   Вот теперь Барсу пришлось туго. Лейтенант не давал ему перевести дух - мощные, хорошо поставленные удары сыпались один за другим, целили то в голову, то в корпус. Рыцарь больше валялся на песке, чем стоял на ногах. И все-таки выбрал момент, напружинив все тело, как согнутый мощным усилием клинок из хорошей стали... И, как тот же клинок, но уже отпущенный, бросил себя в воздух, ногой достал живот гвардейца - хорошо достал, теперь была очередь противника сидеть на песке, глотая воздух, как вынутая из воды рыбина. Осторожно нащупывая ногами площадку - рыцарю казалось, что она приплясывает под ним, стремясь разрушить с таким трудом найденное равновесие - Барс пошел по кругу, стараясь не обращать внимания на заливающий глаза пот и вопящее, умоляющее о передышке тело...

   Этот бой в части потом вспоминали долго.

   Среди присутствующих здесь гвардейцев не было ни новичков, ни дураков; все они знали, что израненный человек носит знак феникса на левом плече, все понимали, что когда-то он был хорошим бойцом. Но есть предел возможностям любого человека, как есть и законы природы, через которые нельзя переступить. Однако нужно иметь мужество, чтобы это понять и заставить себя с этим смириться. Оттого-то и вызвала глухое раздражение бессмысленная, на взгляд гвардейцев, тренировка Барса. Была там, может быть, и крошечная толика уважения - дань жестокому упорству, достойному лучшего применения. Однако все перечеркивала слишком очевидная бессмысленность происходящего.

   Поэтому когда человек, едва стоящий на ногах, человек, в котором совсем недавно вообще непонятно как держалась жизнь, начал задирать лейтенанта Королевской Гвардии, лучшего бойца последних полковых игр Рета Спардиса, это было воспринято как очередная глупость, весьма дурацкий способ повыпендриваться. В любом случае все ожидали, что это окончится быстро: нахал получит парочку легких ударов - не калечащих, зла ему здесь, в общем-то, никто не желал, просто ставящих на место; на этом все и завершится.

   Бой длился без малого час.

   Когда сквозь рваную неуверенность движений рыцаря вдруг проглянула, как робкий лучик солнца сквозь густые тучи, стремительная гибкость атакующего зверя, присутствующие насторожились. Этого было мало - еще слишком мало, чтобы одолеть Рета Спардиса; но это меняло их отношение к происходящему, внося смуту в гвардейские души. Они переглядывались с ухмылками, когда поверженный человек, в котором никто сейчас не увидел бы серьезного противника, в первый раз поднялся с песка, чтобы вновь броситься в атаку. Ухмылялись во второй, ухмылялись еще и в третий, хотя почему-то ухмылок становилось все меньше, и делались они все неуверенней...

   А через какое-то время в ответ на один из удачных ударов Барса вдруг раздались одиночные - пока - аплодисменты. Рыцарь их не услышал. Он вообще уже не слышал ничего, в ушах нарастал, делаясь невыносимым, монотонный звон; мир сузился до пятачка, в котором двигался, дрожа и расплываясь, его неуловимый противник... Барс все же выцелил его, ударил - и не услышал, как теперь уже дружно взорвалась аплодисментами площадка.

   Бой закончился нетрадиционно. Во всяком случае, в части давно не помнили случая, чтобы кто-то из Королевских Гвардейцев вдруг выходил из круга, поднимая руки и громко объявляя себя побежденным. Барс, пошатывающийся на ватных ногах, не услышал и этого. Он сделал еще пару нетвердых шагов, пытаясь нагнать лейтенанта, зашатался сильнее... и рухнул навзничь, широко раскинув руки, словно вдруг захотел обнять небо.

   Он так и не понял, почему гвардейцы, на руках отнесшие его обратно в замок, поздравляют его с победой. Рыцарь был собой недоволен - бой он откровенно проиграл, но дело было даже не в этом. Не стыдно проиграть тренировочный бой хорошему противнику. Барс злился на собственное тело, не желавшее восстанавливаться так быстро, как ему хотелось бы, на силы, которых осталось с куцый собачий хвост. Он просто устал - страшно устал от выматывающего ощущения собственной слабости. ``Ладно. - Сказал он себе, когда его, лежащего в постели, наконец-то оставили в покое охающие и ахающие сиделки. - Теперь дело пойдет быстрей. Так всегда бывает''. Припомнив кое-что, добавил: ``А все-таки пару раз я ему неплохо врезал''. И, успокоенный этой мыслью, наконец-то заснул.

   ***

   Лейтенант, сегодняшний противник Барса, появился у постели рыцаря ближе к вечеру. Барс уже не спал. Честно говоря, он просто лежал в кровати, пытаясь оценить свое состояние и решить, что же все-таки предпочтительней - встать и прогуляться во двор или наплевать и валяться уже до утра.

   Гвардеец вошел в комнату как-то неуверенно, словно сомневался, стоит ли ему это делать. Но все же вошел, остановился возле кровати, потоптался немного (Барс взглянул на него с интересом), спросил:

   - Как вы себя чувствуете?

   - Спасибо, неплохо, - неопределенно ответил рыцарь.

   Это было вранье, чувствовал он себя препогано, но знал, что кости целы - а остальное... Остальное ерунда, не стоящая внимания. А кроме того, гвардейцу совершенно необязательно знать о его состоянии.

   - Лейтенант Рет Спардис. - Представился вошедший.

   - Барс.

   - Я... Собственно, я пришел принести вам извинения. - Наконец изложил гвардеец цель своего визита, стараясь не смотреть при этом на рыцаря. - Сегодня днем я вел себя непозволительно и нанес вам незаслуженное оскорбление.

   Брови Барса медленно поползли вверх. Увидеть вот так, наяву, извиняющегося офицера гвардии? Да еще и Королевской? Такого ни в одном сне не приснится. Рыцарь промолчал - просто потому, что совершенно не нашелся, что сказать.

   - Я посчитал себя обязанным извиниться, - продолжил тем временем лейтенант, - так как не понял, считаете ли вы после сегодняшнего боя инцидент исчерпанным. Честно говоря, мне бы не хотелось, чтобы завтра все началось сначала.

   Кажется, Барс начинал что-то понимать.

   - То есть, - осторожно уточнил он, - вы полагаете, что сегодня я дрался с вами из-за нанесенного вами оскорбления?

   - Значит, есть что-то еще. - Серьезно констатировал Спардис. - Что ж. Этого я и боялся. Не изволите ли объяснить?

   - И вам не хотелось бы завтра сойтись со мной еще раз? - Добавил рыцарь, не обращая внимания на слова лейтенанта.

   Щеки гвардейца вспыхнули, но он сумел повернуть голову и взглянуть прямо в глаза Барсу.

   - Я не хочу с вами драться. - Предельно откровенно заявил офицер. - Можете считать меня трусом, если вам угодно. Но если между нами есть какие-то недоразумения, я бы хотел их разъяснить. Или отложить бой. На месяц, по меньшей мере.

   - По какой причине?

   - Считайте, что я не готов к нему.

   - Жаль. - Сказал рыцарь.

   Спардис смотрел на него выжидающе.

   - Жаль, что вы не хотите со мной драться. - Пояснил Барс, пряча улыбку в уголках губ. - Видите ли, я очень рассчитывал еще на несколько таких хороших тренировок.

   Лейтенант продолжал молчать.

   - Я не дерусь из-за нескольких бранных слов. - Растолковал рыцарь. - Не могу, знаете ли, позволить себе такой роскоши. Я же не офицер гвардии.

   Офицер словно воды в рот набрал.

   - Я предложил вам спарринг. - Слегка виновато заметил Барс. - Мне... позарез был нужен хороший партнер.

   Ответа не последовало.

   - Выходит, теперь я должен перед вами извиняться. - Грустно заключил рыцарь. - Что ж. Приношу вам свои...

   - Подождите. - Поднял руку лейтенант, прерывая наконец молчание. - Подождите.

   Спардис пожевал губами, после паузы медленно произнес:

   - Я считал, что по незнанию нанес вам какое-то смертельное оскорбление. Настолько тяжкое, что... Ну, вы понимаете. А теперь... Вы пытаетесь сказать мне, что для вас это все было не более, чем тренировкой? Вы... Это... Ну, я даже не знаю, как это назвать! Да что вы за человек такой, в самом деле!

   Возмущенно фыркнув, офицер развернулся и направился к дверям, на ходу качая головой.

   - Эй, лейтенант! - Окликнул его Барс.

   Спардис остановился в дверях, спина у него напряглась.

   - А все-таки это была хорошая тренировка. - Примирительно проговорил рыцарь.

   Гвардеец обернулся, губы его слегка кривились - от злости или от смеха, Барс не понял.

   - Что у вас лучше получается? - Неожиданно спросил Спардис. - Заводить врагов или друзей?

   - Не знаю. - Удивленно ответил Барс. - Чаще все же врагов, пожалуй.

   - Похоже, - кивнул офицер.

   - А... кого я нашел сегодня?

   - Не знаю. - В свою очередь сказал Спардис. - Пока еще не разобрался.

   И вышел из комнаты, уже в голос хохоча.

 

- 3 -

   Капитан Королевской Гвардии Бертрам Ренье появился в замке около полуночи.

   Незадолго до этого Барс, отлежавшись после дневного боя и решив, что от бесконечного ерзанья в постели его бокам все равно лучше не будет, выбрался во двор и доковылял до поленницы, в которой аккуратной горкой были сложены еще не распиленные бревна. На них он и устроился, опершись спиной о дощатую стену конюшни. Над притихшей громадой старинного замка черно-лиловым ковшом опрокинулось бездонное звездное небо, теплый ветерок мягко шевелил растрепанные волосы рыцаря. Вне каменных стен Барсу отчего-то всегда становилось легче; стало и сейчас - притихла неотлучная спутница-боль, улеглись тревога и смутное беспокойство, снедавшие его в последнее время. Рыцарь вряд ли смог бы внятно сформулировать, откуда вообще взялись эти чувства - разве что, распрощавшись с жизнью в этих мрачноватых стенах, он все еще никак не мог почувствовать себя до конца живым.

   Шум за стенами привлек внимание Барса, нарушая ленивую тишину ночи. Топот копыт - десяток, не меньше, привычно определил на слух рыцарь - голоса, обмен паролями, скрип поднимающего заслон, мелькающие огни факелов... Барс насторожился, какая-то струнка внезапно натянулась глубоко внутри. Натянулась - и отпустила: не было при всадниках ни кареты, ни возка - собственно, он это слышал и раньше, только в какой-то момент не поверил сам себе. Так что вставать с поленницы он не спешил - зачем торопиться навстречу каким-нибудь очередным неприятностям?

   Голоса пошумели во дворе и стихли в глубине замка. Барс ждал. Вскоре в освещенном проеме дверей показалась темная фигура; постояв немного на пороге, человек уверенно зашагал в сторону конюшни. ``По мою душу. - Спокойно рассудил рыцарь. - Сиделки подсказали, где искать''. Чтобы не заставлять незнакомца рыскать впотьмах, Барс слез с поленницы и вышел туда, где на плиты двора падал из высокого стрельчатого окна неверный рассеянный свет.

   - Ну-ну. - Пробурчал, подходя, человек, оказавшийся капитаном Королевской Гвардии. - Феофан говорил, что вы встаете, только я как-то слабо верил. А сегодня, мне сказали, вы еще и дрались?

   Взгляд у капитана оказался тяжеловат - не то что бы недружелюбен, но как-то напряженно-внимателен. Он пробежался по рыцарю с ног до головы, высвечивая, казалось, любую мельчайшую деталь, и наконец уперся в глаза - пристальный, основательный. ``Небось, гвардейцев своих одним взглядом строит'`, - мелькнуло в голове у Барса. Впрочем, глаз рыцарь не отвел.

   - Размялись немного. - Ответил он на вопрос офицера.

   - Я слышал другую версию. Зацепились языком с моим парнем, э?

   - Это не так. - Спокойно возразил Барс. - Обычный спарринг.

   - Обычный, хм. Ну-ну.

   Углядев в темноте двора поленницу, капитан предложил:

   - Может, присядем?

   - Здесь? - Удивился Барс.

   - Ну, вы ведь здесь сидели до моего прихода? Впрочем, если вы устали, можем вернуться в помещение.

   - Не стоит. - Поторопился сказать рыцарь и сделал приглашающий жест в сторону бревен. - Прошу.

   Довольно долго оба молчали. Барс привычно уже привалился спиной к стене; капитан поерзал, поудобнее устраиваясь на жестких бревнах, и наконец заметил:

   - Вы меня не помните.

   - Отчего же? - Отозвался Барс. - Мы встречались. Во дворце, в день пятнадцатилетия принцессы.

   - Однако. - Крякнул капитан. - Вы так об этом говорите, будто забыли, чем закончился этот праздник. А вдруг я вас прежде не узнал, а сейчас вы себя выдали? Обвинение, между прочим, не опровергнуто.

   - Обвиняемый умер, если я правильно помню. Следовательно, процесс завершен. Да здравствует бюрократия. Впрочем, если бы вы горели желанием снова начать всю эту маруду, вы бы сделали это значительно раньше.

   - Значит, не верите, что я вас не узнал.

   - Не верю.

   - Ну и правильно. - Со вздохом признался Бертрам. - Но кроме меня, между прочим, никто не в курсе, имейте в виду.

   Барс слегка пожал плечами.

   - Свое имя я здесь не скрывал, так что...

   - Ну, вряд ли вас вспомнят по имени. Оно тогда не звучало, разве что в бумагах где осталось.

   - А. ``Черный рыцарь'`, да? Достаточно безлично, и символика подходящая.

   - Вас это смешит?

   - Немного.

   Бертрам снова помолчал, потом счел нужным заметить:

   - Вас арестовывали не мои ребята.

   - Я помню.

   - Но это ничего не меняет. Если бы приказали мне, я сделал бы то же самое.

   - Я понимаю.

   - Такое впечатление, что вас эта тема больше не волнует.

   - Действительно не волнует. - Согласился рыцарь.

   - А вот кое-кого она беспокоит, и сильно.

   Барс поднял взгляд на капитана.

   - Этот кто-то развил бурную деятельность по подготовке вашего оправдания. - Продолжил Бертрам. - Опасно бурную, я бы сказал. Провоцирующую нежелательное любопытство.

   - Вы об этом приехали говорить?

   - Об этом тоже, да. Интересно было бы услышать, как вы к этому относитесь.

   - Считаю бесполезным, но... - Барс покусал губу, добавил тихо:

   - Я ей благодарен. И обязан по гроб жизни. Из нее выйдет великая королева.

   - Если выйдет. - Кивнул Бертрам. - Сейчас девочка уверенно движется в противоположном направлении.

   - Она же наследная принцесса.

   - Это решаемый вопрос. Если ей удастся достаточно сильно себя скомпрометировать.

   - Вот как.

   С востока на звездное небо наползали тучи. Яркие искры звезд безропотно гасли одна за другой, медленно и тихо, неотвратимо сдаваясь на милость победителя. Тьма густела; улегшийся было ветер тоже поменялся, дунул влажным холодом, пошебуршил дранку на крыше конюшни.

   - Что еще вы хотели мне сказать? - Спросил Барс.

   - Еще у меня есть поручение от Ее Высочества. Вообще-то, она хотела передать вам письмо. Мне с большим трудом удалось ее отговорить. С письмами, знаете ли, иногда происходят странные вещи. Им случается попадать не тому, кому предназначены.

   - Даже если письмо доверено капитану Королевской Гвардии?

   - Королевской, а не гвардии принцессы, не забывайте.

   - Вот как. - Повторил Барс еще тише, чем прежде.

   - Поручение очень простое. Собственно, это сообщение. Ее Высочество просит вас подождать еще немного. Она приедет, как только будет готова.

   - Будет готова?

   - Она именно так сказала.

   - Это все?

   - Все.

   - Вот как. - Выговорил рыцарь в третий раз; весь его словарный запас, похоже, куда-то улетучился, оставив в памяти лишь эту беспомощную фразу.

   - Я знаю эту девочку много лет. - После паузы начал Бертрам, неохотно нанизывая слова на сгустившуюся тишину. - Я привык ожидать от нее...

   - Помолчите. - Попросил рыцарь, и капитан обескураженно смолк.

   Рваные тучи съели уже почти все звезды, когда Бертрам отважился спросить:

   - Так что мне передать принцессе?

   - У вас найдется лошадь для меня? - Вместо ответа поинтересовался Барс.

   - Нет, если вы намерены удрать. - Капитан поймал в темноте яростный взгляд рыцаря, пояснил очень тихо:

   - Так тоже нельзя.

   - Вы, наверное, очень любите ее. - Помедлив, с трудом выговорил Барс.

   - Очень. - Так же тихо признался Бертрам. - Больше, чем мог бы любить родную дочь, которой у меня никогда не было.

   Рыцарь молча кивнул, с трудом сглатывая застрявший в горле комок.

   И сказал:

   - Я еду в Умбру.

   - Вы уверены, что выдержите дорогу? - Спросил капитан уже совсем другим тоном.

   - Не беспокойтесь.

   - Это не обязательно делать сегодня, мы можем...

   - Не беспокойтесь.

   - Барс!

   - Да?

   - Вы мне нравитесь. - Грустно проговорил Бертрам. - Мне искренне жаль, что все так складывается.

   - Я понимаю. - Нашел в себе силы сказать рыцарь.

   И добавил:

   - Мы - те, кто мы есть.

   Он сумел справиться с голосом, так что фраза прозвучала почти безразлично.

   Лошадку капитан подобрал для рыцаря смирную, с мягким, ровным аллюром. Масти она была серой, и имя носила подходящее - Тучка. Первое время кобылка косилась на Барса с некоторым недоумением - видимо, посадка нового наездника казалась ей странноватой. Потом попривыкла, приспособилась и вскоре уже весело рысила, плавно перебрасывая длинные стройные ноги.

   Выехали среди ночи. Намечавшийся вроде бы дождь так и не разразился, небо снова прояснилось, в бледном свете звезд дорога была вполне различима, так что ехали без факелов. Впереди и сзади скакали гвардейцы - капитан взял с собой тот же десяток, с которым прибыл в замок, прочих оставил ``до распоряжения'`. На вопрос, зачем нужно сопровождение, капитан, хитро хмыкнув, ответил:

   - Для незаметности. Вы не поверите, но в отряде гвардейцев люди обычно видят только отряд гвардейцев. А стоит мне выбраться за ворота дворца в одиночку - обязательно найдется любопытный нос, который задастся вопросом: куда это капитан Бертрам ездит без своих ребят?

   Чтобы не думать о том, о чем думать было нельзя, Барс затеял с капитаном пустопорожний разговор - не о погоде, конечно, это было бы уж слишком; но он выспросил последние столичные новости, разузнал некоторые подробности об интересовавших его событиях. От Феофана рыцарь уже слышал о нашумевшем посещении Умбры тремя Рыцарями Пламени, едва не превратившемся в национальную катастрофу. Бертрам мог рассказать о происшествии более предметно.

   - Потом это дело заминали, как могли. - Говорил капитан, искоса поглядывая на рыцаря. - А как замнешь, если чуть не три копья полегло? Прятали концы. Количество жертв почти втрое уменьшилось. Двух лейтенантов обвинили посмертно - вроде, они счеты сводили, и их люди друг с дружкой сцепились. Гвардейцы, оказалось, были пьяны все до единого - отмечали что-то там в части. Капитан, который командовал блокадой представительства, неправильно истолковал приказ. Все равно опять поползли слухи о магии и прочем. Одного полковника расжаловали, а главнокомандующий долго ходил красный, как вареный рак. В общем, охоту задираться с вами вы на какое-то время отбили, но... Зубы многие точат.

   - Так всегда было. - Спокойно отреагировал Барс.

   - Возник было слушок, что на самом деле рыцарей было больше, но его задавили на корню.

   - Вот это странно.

   - Вовсе нет. Инцидент с тремя рыцарями - это еще несчастный случай, а с тремя десятками - уже война. Сразу масштаб другой.

   - А вы как к этому относитесь?

   - Я старый солдат. - Вздохнул Бертрам. - Парней, конечно, жалко, но... Когда молодые ребята кладут свои головы ни за что ни про что - виноваты, как правило, командиры.

   - Кто там был из рыцарей?

   - Представился только один - Комин. Знаете его?

   Барс чуть усмехнулся, кивнул.

   - Я с ним говорил. - Заметил Бертрам. - Серьезный такой мужик. Глаз наметан. Опытный вояка, а? Что скажете?

   - Скажу, что Умбре еще повезло. - Отозвался рыцарь. - Легко отделалась.

   - Потом они разнесли Кастин, выпустили всех заключенных, до смерти перепугали персонал. Но и только. Видно, в тюрьме они нашли что-то, что их удовлетворило, потому что после этого сразу уехали.

   - Доказательства моей смерти, надо полагать.

   Бертрам взглянул на рыцаря с интересом.

   - Доверенный человек шепнул мне, что вроде бы тамошний повар признался, что отравил вас, а потом повесил. Официально-то было объявлено, что вы сами повесились. Повар, вроде, всю вину взял на себя - будто бы мстил за каких-то родственников в Кеоре.

   - Версия специально для рыцарей. Деим не был идиотом - понимал, что в самоубийство они не поверят.

   - Таки Деим. - Хмыкнул капитан. - М-да. Хотел бы я понять, зачем ему все это было нужно.

   Барс промолчал.

   - Кое-в-чем вам подвезло. - Совсем негромко, практически себе под нос пробормотал Бертрам. Барс мог бы и не расслышать его слов за мягким перестуком копыт, не обладай рыцарь таким тонким слухом.

   - Деим был уличен. Кое-какие его бумаги расшифровали, и... Он чересчур смело заигрывал с Гезеном, Императором Таоса, получал опасные письма из Зангара и Гании. Это тоже замяли, благо Деим мертв, но не будь бумаг - вся эта история изучалась бы куда более пристально. Не так просто убедить Короля, что его доверенный советник занялся на досуге похищением принцесс.

   Барс очень постарался, чтобы охватившее его изумление не отразилось на лице и не прозвучало в голосе.

   - Откуда стало известно, что Деим похитил принцессу?

   - От нее самой. Это первое, о чем она заговорила, придя в себя.

   - Она рассказала какие-нибудь подробности?

   - Почти ничего. Правда, очень точно описала его поместье. Описала и охранников-бандитов, но по ее приметам так никого и не нашли. А об остальном - сказала, ей неприятно вспоминать, и говорить отказалась наотрез.

   Бертрам выждал несколько минут и, убедившись, что рыцарь не собирается нарушать молчание, подытожил:

   - М-да. Хотелось бы мне все же когда-нибудь услышать всю историю.

   Через какое-то время капитан, обеспокоенно присматриваясь к своему спутнику, предложил:

   - Давайте сделаем привал. Вряд ли будет лучше, если вы доедете до Умбры и свалитесь с коня замертво.

   Барс отрицательно мотнул головой.

   Отдых ему действительно не помешал бы, вот только...

   Никакой отдых не поможет справиться с тем, что все-таки нагнало, как ни старался он отрешиться и думать о другом, накатило, раскаленным железом засело в груди, сметая остатки рассудка. Незнакомая боль, своя и чужая, вперемешку.

   Тогда, в замке, где все висело на волоске, и он, зажатый в тиски двух Клятв, не рассчитывал покинуть это место живым - ни при каком раскладе... Тогда возникло что-то - а может быть, возникло раньше, только он не отдавал себе в этом отчета. Что-то очень драгоценное, настолько, что все остальное обесценивалось по сравнению с этим. За эту драгоценность рыцарь готов был бы биться со всем миром, но...

   Драгоценность не имела будущего. Нельзя вступить в одну реку дважды.

   Теперь за нее нужно было платить.

   Барсу казалось, что лучше было бы ему сдохнуть в подвале.

 

- 4 -

   - Устроить встречу будет нелегко. - Сказал рыцарю Бертрам, сидя в скромном номере неприметной, но достаточно приличной гостиницы. Гвардейцы с особого дозволения капитана пьянствовали внизу и, судя по всему, не слишком задавались вопросом, отчего это свалилось им такое счастье. Барс подумал, что Бертрам то ли очень тщательно подбирает себе людей, то ли на редкость талантливо их воспитывает - похоже, за своим капитаном они были готовы последовать не только в огонь и в воду, но и в пасть темноватой интриги, не задавая вопросов и не открывая лишний раз рта. Да, Бертрам умел создавать себе команду.

   - Я мог бы переодеть вас в гвардейскую форму и провести во дворец, - говорил тем временем капитан. - Если бы только не ваши шрамы - они слишком приметны. Ладно, что-нибудь придумаю. Ждите гонца. Не раньше полудня - раньше просто не успею. И... Воспользуйтесь этим временем, отдохните-ка. На вас лица нет.

   Барс слегка пожал плечами.

   - Стоит, пожалуй, подослать к вам с утра Феофана. - Заметил Бертрам.

   - Не стоит.

   - М-да. Ну ладно. Мне пора, так что...

   - Счастливо, капитан.

   Когда звук шагов Бертрама стих на лестнице, Барс некоторое время задумчиво смотрел на дверь. Стоило бы закрыть ее на щеколду, но для этого нужно было встать, пройти через всю комнату, потом вернуться обратно... Махнув рукой, рыцарь вытянулся на кровати. Раздеваться сил уже действительно не было. До утра оставалось не так уж много времени, а утром Барс решил заняться кое-какими делами. Все лучше, чем сидеть в пустом номере и тупо ждать.

   Веселое солнце едва успело окрасить розовым мощеные мостовые Умбры, когда рыцарь был уже на ногах. Тучку он оседлал сам - гостиничному конюху пришлось бы бросить за это какую-нибудь мелочь, а Барс сейчас был не при деньгах. Впрочем, это положение он рассчитывал вскоре поправить. Поторапливая кобылку, рыцарь отправился туда, где перед визитом на бал оставил Шторма.

   Скромная конюшня на окраине, почти у городских стен, была небольшой, но чистой и добротной - потому-то Барс ее тогда и выбрал. Однако сейчас он узнал ее с трудом. Конюшня представляла собой п-образное приземистое строение с опрятным двориком и загоном для выгула лошадей; внутри, как помнилось рыцарю, она была разделена на три изолированные секции. Так вот, нынче этот двор вряд ли кто-нибудь назвал бы опрятным, поскольку одна из секций - одна из ножек буквы ``п'` - была окружена сооружением, наводившем на мысли о неумелой фортификации и длительных осадах: этакой помесью частокола, баррикады и противокавалерийских заграждений. И если память Барсу не изменяла, именно в этой секции он и оставил своего жеребца...

   - Хозяин! - Громко позвал рыцарь, спешиваясь и привязывая Тучку к столбику у ворот.

   Ответа не последовало.

   - Хозяин!

   - Что господину угодно? - Послышался голос откуда-то с дальнего конца завала, и к Барсу заспешили сразу двое: один - невысокий располневший мужичок с закасанными выше локтей рукавами - вынырнул из-за увязанных торчком и заваленных хворостом кольев, второй - молодой парень, тощий и ловкий - соскользнул, к изумлению рыцаря, прямо с крыши конюшни, привычно пролез в отверстие импровизированной ограды.

   - Лошадку хотите оставить? - Поинтересовался старший, в котором рыцарь признал хозяина конюшни. - Обиходим, обслужим, недорого возьмем.

   Молодой окинул Тучку профессиональным взглядом.

   - А может, вы разведением интересуетесь? - Встрял он. - Редчайшая возможность, такого вам нигде не предложат. Недорого, и - настоящий чистокровный арраканец, вы сможете сами наблюдать за процессом! Только посмотрите...

   - Я посмотрю. - Слегка ошарашенно пообещал Барс. - Вообще-то, месяца так полтора назад я уже оставлял у вас лошадку. И как раз арраканца.

   - Ох. - Сказал молодой, и его челюсть медленно, но неотвратимо начала отвисать.

   Хозяин, по всей видимости более привычный к перипитиям судьбы, только слегка побледнел, всматриваясь в рыцаря.

   - Что-то я вас не припоминаю, господин хороший. - Произнес он не слишком уверенно, опуская долу забегавшие глаза.

   - Со мной произошел несчастный случай. - Выдал Барс правдоподобную версию. - Я болел. Так как тут мой жеребец? Здоров ли?

   - Он-то здоров. - Хмуро прогундосил молодой, украдкой косясь на хозяина. - Мы тут из-за него чуть не заболели.

   Пожилой же владелец конюшни, затравленно оглянувшись по сторонам и не увидев близкого избавления, не придумал ничего лучшего, чем бухнуться на колени.

   - Не казните, господин, - затараторил он, хватая рыцаря за полы куртки. - Жеребец ваш здоров, здоровее, чем был, что ему сделается, жеребцу-то? Только молодой, видать, кровь-то играет, а мы уж думали, вы не возвернетесь вовсе, вот и... А что делать-то было, а? Когда он перегородки разносить начал, мы уж думали, конец нам пришел, и делу всему конец, а куда подашься? Тут Кирюн и придумал...

   - Да не тарахти ты. - Досадливо сказал Барс, стряхивая цепкие руки со своей одежды. - Расскажи по порядку, и не дергайся. Не буду я тебя убивать.

   - А жеребенка отымете? - Ревниво спросил молодой. - Кобылка наша, небось. А жеребчику вашему убудет, что ли?

   - Какого еще жеребенка?

   Углядев в уголке двора добротно сколоченную скамейку, рыцарь уселся на нее - изломанные недавно кости постоянно напоминали о себе - оперся рукой на колено, обвел взглядом присутствующих. Хозяин, смекнув, что немедленной кары не предвидится, слегка ожил, поднялся с колен. Парень пялился на рыцаря исподлобья, настороженно и не слишком доброжелательно. Барс вздохнул и велел:

   - Рассказывайте.

   Рассказ вел в основном хозяин, молодой только вставлял время от времени короткие угрюмые фразы. Услышал рыцарь следующее.

   Некоторое время оставленный на конюшне арраканец вел себя вполне прилично, разве что не любил, когда приближались к стойлу, начинал лупить твердым, как камень, шипастым копытом в бревенчатую перегородку. Ну да с этим конюхи еще справлялись: молодой Кирюн, которому и был поручен уход за жеребцом, ловко подкидывал на вилах сено, засыпал зерно в выдвижную кормушку, заправлял поилку. Вроде, конь даже чуть попривык к Кирюну - по крайней мере, не так бешено бросался на двери, когда парень подходил с кормежкой. Дни шли, и жеребец стал волноваться все больше, но ничего непоправимого не происходило, пока в конюшне не появился новый конюх.

   - И пес же меня дернул взять этого распустеху! - Причитал хозяин, картинно заламывая руки. - И чем купил, прохвост: сказал, что с арраканцами обращаться умеет. Вроде, служил у какого-то сеньора, который этих арраканцев чуть не табун держал. Может, он-то и служил, только выгнали его, видать, оттуда с треском, как и я потом, негодяя...

   В общем, этот эксперт по арраканцам заявил хозяину, что если оставить все так, как есть, рано или поздно обнаглевший жеребец высадит массивный заслон и пойдет гулять по конюшне. ``Арраканцы смирнеют, только когда силу чуют. - Поучал он. - А от безнаказанности сатанеют, ох, гляди, дождешься неприятностей...'` В общем, хозяина проворный малый уболтал. Взял извозщичьий кнут и отправился учить коня уму-розуму.

   - Сам-то жив остался? - Поинтересовался Барс, уже давясь от смеха.

   - Что такому дерьму сделается. - Вставил Кирюн.

   А хозяин пояснил, торопясь:

   - Он только раз-то и успел поверх перегородки кнутом щелкнуть. По жеребчику, видать, и не попал даже.

   - Это ему повезло. - Рассудил рыцарь.

   Как и следовало ожидать, жеребец ломанулся, в щепки разметав заслон из тяжелых бревен. Незадачливый конюх едва успел со скоростью ветра выместись из конюшни, заперев за собой дверь и отчаянно вопя, чтобы тащили что-нибудь тяжелое. К счастью, в этой секции давно уже не было других лошадей - их вывели, чтобы не волновать арраканца.

   - Дверь мы завалили. - Рассказывал хозяин. - Слышим - внутренние перегородки разносит. И что тут делать будешь? Рано или поздно ведь вырвется. Как успокоить - не знаем. Загородку вот эту соорудили. Только не верилось как-то, что она его удержит. И что - бежать, жизни спасать? Бросить все на разорение? А других лошадей куда? У меня ведь конюшня справная, лошадок все больше породистых оставляют, не приведи Небеса что - вовек не раплатиться. Тут Кирюну эта мысль и пришла.

   - У отца здесь и свои лошади стояли. - Подал голос Кирюн, и Барс с удивлением понял, что худой долговязый парень - сын круглобокого хозяина. - Одна кобылка была на перепродажу, полукровка, но на вид - чистая порода, только дамам на таких и ездить. Молодая, и как раз в охоту вошла. Я отцу и говорю - давай запустим к жеребцу, глядишь, не прибьет.

   - Я не хотел. - Покивал старший. - Боялся, убьет. Только тут уж вопрос стоял - одна лошадь, или вся конюшня. Решил рискнуть. Вы уж не серчайте, господин хороший. Это, можно сказать, было меньшее зло.

   - Неужели не убил? - Прищурился Барс.

   - А вы подите, сами гляньте, коли не боитесь. - Заявил Кирюн, за что тут же получил от отца подзатыльник.

   - Обхождение не забывай. - Прошипел хозяин сыну.

   И тут же добавил:

   - И правда, господин, посмотрите. Можно вон в щелку заглянуть.

   - Освободите-ка дверь. - Хмыкнул в ответ рыцарь.

   Внутри конюшни взору рыцаря предстал ожидаемый разгром - сметенные перегородки, пол усыпан щепой и остатками разворошенной соломы. Жеребец держался поодаль от двери, на удивление спокойно; кобылка пряталась за его мощным корпусом, Барс углядел только нервно переступающие тонкие ноги.

   - Шторм. - Негромко позвал рыцарь.

   Черный вихрь взметнулся из глубины помещения, вздыбился, как нарождающийся самум. Стремительный натиск вынес Барса из дверного проема на освещенный солнцем двор, опрокинул навзничь на утоптанный песок, заставив крякнуть от неожиданной боли. Массивное тело заслонило свет, и... шершавый, как терка, горячий язык умыл рыцарю лицо, мягкие губы потянули за ухо, прихватили плечо, фыркнули в шею.

   - Ну, хватит. - Мягко отпихивая жеребца, Барс с трудом принял сидячее положение. Ухватившись за короткую гриву, поднялся на ноги. Шторм вытянул длинную шею, уложив голову рыцарю на плечо. Хозяин с сыном, которых будто ветром сдуло, когда жеребец вырвался из конюшни, робко возникли на периферии двора, осмелились подойти поближе, косясь одинаково недоверчиво на коня и на человека. Зрелище действительно было впечатляющим: рост арраканца в холке изрядно превышал рост Барса.

   - Ладно, дружище, я тоже рад тебя видеть. - Сказал рыцарь, ласково почесывая коня за ушами. - Теперь показывай, что у тебя там.

   В дверях конюшни, настороженно поглядывая на людей и несмело перебирая длинными ногами, показалась кобылица.

   Может быть, она и была полукровкой - на глаз рыцарь этого бы не сказал. Ослепительно белая, стройная, с тонкой изящной шеей и аккуратной головкой, она встряхивала длинной гривой, подрагивала шкурой и словно бы никак не могла решить - выходить ли на свет дня или остаться в привычной и безопасной полутьме конюшни. Шторм, не поднимая головы с плеча Барса, коротко всхрапнул - кобылка отозвалась тонким испуганным ржанием.

   - Вот это да. - Выдохнул рыцарь, одобрительно теребя жеребца.

   Кирюн, осторожно обогнув арраканца по широкой дуге, приблизился к белой лошадке. Шторм насторожился, и Барс напряг руку, придерживая его за шею, успокаивающе заворчал. Жеребец пряднул ушами, но смирился, только проводил недовольным взглядом сына хозяина, восторженно выщупывающего кобылке бока.

   - Она жеребая. - Сообщил тот с восхищением. - Я же говорил, жеребая, голову на отсечение даю!

   - Жеребенок не будет арраканцем. - Заметил Барс. - Вы это знаете?

   - Тем лучше. - Пробурчал хозяин. - Арраканца трудно продать. А вот жеребенка из-под арраканца...

   И тут же, спохватившись, заканючил:

   - Еще ж нельзя сказать точно, что она таки жеребая, вы ж понимаете, господин. Опять же, не разрешиться может - вон он какой огромный, а она некрупная совсем. И разрушений-то сколько, я с себя вины не снимаю, но вы гляньте, что творится-то...

   - Да не претендую я на жеребенка. - Хмыкнул Барс.

   - Не отымете? - Кирюн поднял на рыцаря сияющие глаза. - Правда?

   - Правда. Хотя, судя по кобылке, вам не впервой жеребцов заезжих к делу приспосабливать.

   Щеки хозяина приобрели багровый оттенок.

   - Я только не очень понял, что вы мне там вначале говорили насчет разведения? - Поинтересовался рыцарь.

   Теперь хозяин побледнел, а Кирюн смущенно опустил голову.

   - Моя идея. - Признался он. - Кобылку-то забирать надо, а как заберешь? Вот я и прикинул, если другую запустить...

   - А потом следующую ждать, так, что ли?

   - А че? Так целую очередь собрать можно.

   Барс только головой покачал.

   - Кормили-то вы их как?

   - Через крышу. - Довольно сообщил молодой. - Ведро на веревке спускали.

   - Тоже, небось, ты придумал?

   - А то.

   - Ну, умельцы. - Восхитился рыцарь. - Ну, молодцы.

   - Так мы в расчете, что ли, господин хороший? - Загундосил хозяин. - Недоплата за корм, убытки опять же, а жеребенок еще то ли будет, то ли нет. Риск какой на себя беру. В расчете, а?

   - Риск-то, может, и есть. - Согласился Барс. - Только если жеребенок родится, ты не то что убытки - новую конюшню себе отстроишь. Уже, небось, всем, кому надо, показал, как твоя кобылка под арраканцем пляшет? Вот и не нуди.

   - Так как же, а?

   Рыцарь поразмыслил.

   - Сделаем вот что. Сегодня жеребец еще у тебя побудет. Может, я его вечером заберу, может, ночью. Покорми заранее, чтобы был готов скакать. Воды много на ночь не давай. И знаешь... Кобылку с ним оставь пока. Заберу его - и мы в рассчете.

   - А кобылку-то зачем? - Не понял Кирюн.

   - Господин велит - значит, делай, а не спрашивай. - Прикрикнул на отрока отец.

   Это вышло не слишком грозно, потому что мясистое лицо хозяина уже неудержимо расплывалось в кривоватой улыбке.

   Барс тщательно вычистил жеребца, вычесал гриву и хвост. Отыскал свои вещи под обломками бревен. Взял часть денег, пару кинжалов. Примерился к черному мечу - не мог не подержать в руках - и, вздохнув, пока оставил. Попрощался с возмущенным Штормом, шепнув на ухо: ``Жди. Сегодня уже точно уедем''. Конюшню рыцарь покидал под подобострастное бормотание и многочисленные поклоны хозяина.

   На обратном пути Барсу довелось проезжать мимо лавки, в широком окне которой на специальных распорках были вывешены в меру изысканные сюртуки и камзолы, дорожные куртки и шелковые рубахи. Повинуясь неожиданному порыву, рыцарь спешился и зашел в лавку - спроси, сам не смог бы сказать, зачем: к одежде он всегда был равнодушен. Однако из гостеприимно распахнутых дверей вскоре вышел мрачноватого вида человек, сжимавший под мышкой объемистый сверток: там был камзол, и штаны с буфами, и рубаха с кружевами, и расшитый пояс. Рыцарь поднялся в седло и проехал еще целый квартал прежде, чем ему в голову пришел вопрос: ``Что это такое я творю?'`

   У перекрестка, поджав под себя ноги и расстелив по мостовой лохмотья, сидел старик-нищий с испитым, потрепанным лицом. Протягивая к прохожим дрожащую руку, он тянул что-то неразборчивое гнусавым монотонным голосом. Не спешиваясь, Барс бросил сверток ему на колени. Нищий обескураженно смолк - видимо, не мог быстро решить, стоит ли благодарить странного удаляющегося всадника или послать ему вслед парочку проклятий. Он так и не пришел в себя прежде, чем рыцарь скрылся за ближайшим углом.