- 1 -

   Дорога. Опять дорога, и ветер, швыряющий в лицо мокрые снежные оплеухи. Опять стылые ночевки, и перемерзшие, сырые дрова, неохотно шипящие в полузадушенном костерке. Холмистая равнина, и лес, грустно примолкший под тяжестью ноздреватого, набухшего водой снега. Тоскливый вой оголодавших за зиму волчьих стай. Дорога, и мили под широким размахом копыт, и вольный воздух, и - что там новое ждет за поворотом?

   Барс покинул Замок, пробыв в нем пять дней, после чего был вызван к Верховному Магистру, дал Клятву, получив вместо объяснений разве что смутные намеки и обещание, что все будет прояснено в Умбре, и отправился в путь. Уезжал он с чувством, что теперь не вернется сюда долго. Хотя зимовка в Замке, на которую расчитывал Барс, явно не удалась, рыцарь понимал, что как минимум несколько ближайших лет вряд ли испытает желание снова появиться в сердце Ордена. Комната в Доме, которую занимал в этот раз Барс, опустела - очередное временное пристанище, как и все жилища в жизни рыцаря.

   В Замке Барс тепло попрощался с расстроенным Кальвином, раскланялся с бароном, заглянул в архив к Ракису. Со ``странной парочкой'' рыцарь провел два увлекательных вечера, в основном выслушивая откровения Ракиса и удивляясь тому, сколько интересного, оказывается, может обнаружить профессиональный исследователь даже в открытом, незасекреченном архиве. Бакалавр обладал редкой способностью находить неожиданный аспект в хорошо изученной информации, сопоставлять факты, между которыми никто прежде не смог заметить связи. Прощаясь с ним, Барс с сожалением подумал, что располагай он большим количеством времени - с удовольствием потратил бы, скажем, месяцок, чтобы порыться вместе с Ракисом в архиве. Но не дольше - дольше бы рыцарь не выдержал. Еще Барс отыскал Беркета и Волоса, пожал им руки - кто знает, доведется ли свидеться и когда.

   По старой привычке рыцарь простился со Стражем, спешившись и похлопав его по шершавому боку, и послушав его утробное ворчание в ответ - это всегда считалось добрым напутствием. И взял курс на Умбру, подгоняя недовольного напряженным ритмом последнего времени Шторма.

   Дважды рыцарю и коню пришлось всерьез отбиваться от волков - осатаневшие от голода стаи продолжали лезть даже тогда, когда уже не меньше десятка их собратьев валялись мертвыми на снегу. Барс пугал их магическим огнем - это действовало лучше, чем меч и копыта Шторма, но и выкладываться в магии приходилось прилично. К счастью, боль в груди больше не возвращалась, и Барс решил, что Глед Маркон прилично преувеличил опасность, рассуждая о магическом истощении. Или же Барс оказался сильнее, чем полагал Верховный Магистр. Это обстоятельство даже отчасти вернуло рыцарю хорошее настроение.

   Зима потихоньку сдавала свои позиции, участились оттепели. Дорога сделалась еще более труднопроходимой - порой Шторм по бабки увязал в грязно-снежной каше, злился, прижимал уши, дергал узкой головой на длинной змеевидной шее. Как-то раз жеребец даже попытался прихватить зубами садящегося в седло Барса, но получил кулаком промеж глаз и слегка присмирел. ``Сам напросился'', - сердито заявил рыцарь коню, однако привал устроил пораньше и помирился с жеребцом, скормив ему остатки зачерствевшего пирога с сыром.

   Местность постепенно делалась более оживленной; появились деревеньки, затем все чаще стали попадаться постоялые дворы. После сырого, промозглого леса ночевка в теплом помещении, пусть даже просто на соломе у камина в общем зале, казалась блаженством. Шторм тоже воспрянул духом, ночуя на конюшнях, отъелся вволю и уже веселее месил копытами непролазную грязь. Потом места пошли и вовсе цивилизованные, с приличными гостиницами и более-менее ухоженными дорогами. Барс вернулся к привычному образу путешествующего по делам аристократа, а Шторм принялся задаваться, как обычно. Тем временем потеплело, почва слегка просохла, и уже набухали, готовились взорваться свежей весенней листвой молодые почки.

   В Умбру Барс въехал в разгар весны, когда городские улицы казались посвежевшими, умытыми, а солнце брало реванш за долгое зимнее воздержание. В столице рыцарь не бывал лет десять или двенадцать. Он вообще не очень любил города, шумные и бестолковые, но Умбра ему нравилась - было в этом городе что-то помимо помпезного размаха. Что-то светлое и радостное ощущалось в свободной архитектуре просторных улиц центра, в обилии воздуха и зелени - пока еще робкой, но уверенно отвоевывающей свои позиции; даже камень здесь был преимущественно светлым, белый и розовый известняк или веселых оттенков мрамор. За рекой располагался Старый Город - тот казался одновременно строгим и замысловатым, за вязью кривых улочек и причудливой архитектуры домов скрывалось старинное здание Университета. Еще Умбра была богата парками и дворцами, а самый большой и изысканный парк в центре города был обнесен высокой кованой оградой и скрывал в своей тени Королевский дворец. Удивило Барса то, что город был по-праздничному украшен; ленты, драпировки, гирлянды искусственных цветов вились по балконам и оградам, обвивали столбы масляных фонарей. Вывешенные вдоль улиц разноцветные фонарики горели даже днем. Рыцарь порылся в памяти, припоминая государственные праздники Арсании, но ничего подходящего не вспомнил. Впрочем, это еще ни о чем не говорило - специалистом по праздникам он отнюдь не был.

   Представительство Ордена Пламени располагалось в центральной части города, но на одной из второстепенных улиц. Симпатичный особнячок из бледно-серого мрамора не вызывал никаких мрачных ассоциаций. Так могло бы выглядеть посольство любой не слишком крупной и мощной державы. Эмблема Ордена - взлетающий ало-золотой феникс - украшала большой декоративный щит над входом. И здесь на воротах висели цветные фонарики, а гирлянда бело-розово-красных цветов из крашеных перьев струилась по ограде.

   У ворот несли караул двое охранников в нарядной униформе, черной с алым и золотым. Барс ухмыльнулся, глядя на эту пародию на рыцарский доспех, и шутливо отдал честь, вьезжая на территорию представительства. Тайный опознавательный знак, означавший ``свой'`, он подал раньше и заметил ответное движение пальцев. Честно говоря, вся эта система тайных знаков всегда казалась Барсу немного смешной: Рыцарям, чтобы узнавать друг друга, она не была нужна, да и любой человек, достоточно пообщавшийся с Рыцарями, узнавал их даже среди толпы народа. Тем не менее, в представительствах Ордена, в отличие от Замка, работали и наемные служащие, потому это были почти единственные места, где система еще действовала. Впрочем, Барс был уверен, что при определенной доле усилий заинтересованному человеку не составило бы особого труда ее узнать.

   Барс завернул на задний двор, оставил Шторма на конюшне и поднялся по мраморной лестнице, попав в просторный и почти пустой холл: только еще парочка охранников, да пожилой седой служащий за длинным дубовым столом справа от двери.

   - К кому? - Деловито спросил служащий, раскрывая толстую канцелярскую книгу.

   Барс изумленно поднял брови. С таким приемом он как-то еще не сталкивался.

   Служащий открыл чернильницу, сосредоточенно проверил остроту хорошо очиненного гусиного пера.

   - Так к кому? - переспросил он, нацелившись пером в чернильницу.

   - Мне нужен Лин, глава миссии, - озадаченно ответил Барс.

   - Господин Эвис Лин, полномочный представитель Ордена Пламени, принимает только по предварительной договоренности. - Проскрипел служащий. - Записать вас к секретарю? Есть свободное время на будущей неделе. В начале дня вас устроит?

   С этими словами старичок поднял глаза на Барса.

   Так уж вышло, что в Арсанийском представительстве Ордена Пламени сами Рыцари Пламени не бывали. В городе жили несколько адептов - под видом лавочников, владельцев магазинов и пивных; в случае надобности не любившие излишней рекламы Рыцари обращались к ним, через них же шел и основной поток сообщений из Замка и в Замок. Представительство же выполняло функции сугубо официальные, находилось в ведении Совета Магистров и к Рыцарям практического отношения не имело. Вот и получилось, что старый Уша, проработавший чуть не всю жизнь младшим клерком в представительстве за очень неплохую зарплату, но ни избыточным интеллектом, ни развитым любопытством не обладавший, искренне считал Рыцарями Пламени разодетых в черно-ало-золотые мундиры охранников. Потому и никакого подвоха не ожидал от вошедшего худощавого и темноволосого аристократа, с тяжеловатым не по возрасту взглядом глубоких темно-карих глаз, зато, судя по одежде, далеко не богатого.

   Поэтому, когда аристократ в ответ на законный вопрос Уши недоуменно пожал плечами и повернулся к клерку спиной, самовольно двинувшись к центральной лестнице, служащий в полном согласии с инструкцией громко заверещал: ``Охрана!'`, а затем уже безо всяких инструкций, зато с полным сознанием собственного долга с неожиданным проворством выскочил из-за стола и вцепился нахальному господину в спину.

   Вернее, попытался вцепиться.

   Когда неведомая сила за шкирку подняла Ушу в воздух и, потрясая им, как котенком, штабелем уложила обочь лестницы набежавших охранников, старый клерк первый раз за свою долгую карьеру почувствовал, что не все в жизни происходит согласно суховатым параграфам служебных предписаний. Почувствовал - и тихонько потерял сознание от потрясения.

   А Барс тем временем обнаружил, что у него, оказывается, вырос здоровенный зуб: во-первых - на любые учреждения вообще, а во-вторых - на ситуацию, когда в этих учреждениях к нему подходят со спины. Рыцарь растерянно взирал на устроенный им самим в считанные мгновения погром. К счастью, он не обнажил меча, и все охранники остались живы, отделавшись ушибами, вывихами и разными степенями контузий. Опасения вызывало только состояние безвольно закатившего глаза старичка-служащего.

   Тяжело вздохнув, Барс аккуратно уложил клерка спиной на ступени и принялся осторожно похлопывать по щекам.

   - Что здесь происходит? - Раздался сверху звучный уверенный голос.

   Барс поднял голову. Спускавшийся по лестнице человек, вероятно, и был Желтым Магистром Лином: очень уж властно, по-хозяйски он держался. И одежда его была в желто-золотых тонах - хотя и не традиционная мантия Магистра, а нечто вычурное, похожее на комбинацию рясы и палантина, но изукрашенное не в пример богаче.

   - Вы Магистр Лин? - не слишком дружелюбно спросил Барс.

   - Я Эвис Лин, - спокойно подтвердил тот. - А вы, вероятно...

   - Барс.

   - Я ждал вас, - кивнул Магистр. - Вы всегда входите с таким шумом?

   - Этот сморчок сказал, что мне надо записаться к секретарю на следующую неделю, - ворчливо пожаловался Барс. - А потом вообще набросился на меня.

   - Этот сморчок - наш старейший сотрудник, и добросовестно выполняет свои должностные обязанности, - наставительно заметил Лин. - Вам следовало представиться. И уж само собой разумеется, не следовало самовольничать и применять силу.

   - Извините, - пробурчал Барс совсем не извиняющимся тоном. Магистр Лин ему не понравился.

   Глава миссии небрежно махнул рукой.

   - Ничего, - сказал он. - Забудем. Надеюсь, мои люди все живы?

   - Вроде да, - протянул Барс и неуверенно посмотрел на старичка.

   - Ну и ладно. Пройдемте в мой кабинет. Здесь найдется кому оказать им помощь.

   Кабинет полномочного представителя Ордена Пламени был декорирован весьма изысканно, богато, но неброско. Мшистые и зеленовато-серые оттенки хорошо гармонировали с нарядом самого Магистра, изящная мебель располагала к себе, а со вкусом подобранные драпировки создавали ощущение уюта. Чувствовалось, что комнату обставляли с любовью. Правда, на рабочий кабинет Магистра она при этом походила мало. Впрочем, этого впечатления Эвис Лин в свое время и добивался.

   Лин Рыцарем никогда не был, да никогда и не стремился им стать. Еще будучи учеником Школы, он твердо знал, что сразу после Башни примет сан Магистра - Желтого, разумеется - и будет целенаправленно делать карьеру в надежде дослужиться до Алого. Искра у него была слабая, но Башню он прошел относительно легко, правда, магический талант обнаружил весьма ниже среднего. Однако в Магистры его, как прошедшего Башню, взяли - и вот тут-то Эвиса подстерегало серьезное разочарование. Оказалось, что Желтая мантия вовсе не дает того волнующего ощущения сопричастности к тайне, на которое рассчитывал молодой послушник, да и собственной значимости он как-то не почувствовал. На долю Эвиса досталась нудная и малозначащая работа в архиве, альтернативой которой было разве что преподавание в Школе - вид деятельности, к которому душа у Лина не лежала абсолютно. Промучившись так несколько лет и слегка разобравшись в иерархии Дома, Лин начал интриговать - сначала понемногу, потом все более и более активно - в надежде отвоевать себе местечко потеплее. В результате этих усилий Эвис хоть и не добился желаемого, но обратил на себя внимание Верховного Магистра. Глед Маркон долго присматривался к молодому честолюбивому Магистру, абсолютно бесперспективному в качестве исследователя, зато проявляющему способности дипломата. Промариновав его в архиве еще некоторое время, Маркон принял решение и отправил Лина в Арсанийское представительство - вначале на должность секретаря. И вот здесь-то, в бюрократической и пропитанной снобизмом атмосфере столицы, и развернулся в полной мере талант Эвиса. Потому при очередной ``смене караула'' (Замок старался не афишировать способность к долгожительству своих Магистров) Лин стал полномочным представителем Ордена Пламени и главой миссии в Умбре и оставался в этой должности уже пятнадцать лет, оказавшись здесь - как нигде больше - на своем месте. Впереди у Лина были еще лет десять-пятнадцать спокойной работы, но маячившая вдалеке следующая ``смена караула'' уже сейчас серьезно портила Магистру настроение. Впрочем, Эвис надеялся, что по возвращении со столь ответственной должности он будет иметь право на Алую мантию - при условии, конечно, что проявит себя с наилучшей стороны.

   К приезду Барса Лин отнесся настороженно, с опаской. Он отдавал себе отчет, что нынешнее задание Верховного Магистра как раз относится к числу тех, которые способны подмочить его безупречную до сей поры репутацию. Потому отступать от предписанного Эвис не намеревался ни на гран. Беспокоил его и сам Барс: весь он был какой-то неудобный, непонятный, грозящий непредвиденными сложностями. Во времена своей исследовательской деятельности Лин слышал краем уха, что в истории Ордена бывали прецеденты, когда кто-то из Рыцарей вдруг выходил из-под контроля, начинал вести себя неадекватно и представлять опасность для окружающих; как Орден выходил из таких ситуаций, вслух не говорилось, однако Эвис предполагал, что знает ответ.

   К беседе с рыцарем Лин готовился заранее и приступил к ней весьма осторожно.

 

- 2 -

   Час спустя удобнейшее кресло в кабинете Лина уже казалось Барсу невыносимо жестким.

   Слушать Магистра оказалось делом трудным: он ни о чем не говорил прямо, предпочитая обходные пути, начинал с предыстории вопроса, без необходимости переходил на подробные разъяснения и периодически перемежал свою речь уверениями в почтении и дружеском расположении к собеседнику. Чем больше рассыпался бисером Лин, тем сильнее хотелось Барсу поскорее оказаться как можно дальше отсюда. Однако он взялся за это задание, уже тогда предполагая, что оно окажется неприятным, и привык слово свое держать, а потому слушал Лина внимательно, старательно подавляя растущую неприязнь. Кроме того, данная Гледу Маркону Клятва связывала рыцаря, оставляя маловато пространства для маневра. Барс понимал, что пока вынужден просто делать то, что ему говорят. А то, что ему говорили, рыцарю не нравилось.

   Задание, в общем-то, не было таким уж мудреным и напоминало ловлю на живца, причем роль живца отводилась, разумеется, Барсу. Полезная информация, которую рыцарь смог вычленить из речи Магистра, сводилась к следующему: уже довольно длительное время Орден испытывает целенаправленное давление со стороны неизвестных сил, концентрирующихся преимущественно в Арсании. Давление не столь сильно, чтобы счесть его откровенной конфронтацией, но весьма планомерно и изрядно подрывает позиции Ордена. Королевский Дом Арсании свою принадлежность к каким-либо репрессиям всячески отрицает и в официальной обстановке проявляет неизменную доброжелательность. Однако согласно агентурным сведениям, готовится крупная провокация, направленная на Рыцарей - или отдельного Рыцаря Пламени - и центром этого события по некоторым данным станет Умбра.

   Орден же намерен подставить Умбре Барса. Лин наговорил рыцарю кучу комплиментов, пытаясь объяснить, почему выбор пал именно на него; однако Барс считал иначе - ему просто ``повезло'' оказаться под рукой в нужное время да еще и влезть со своей инициативой. Основной заботой Ордена являлось то, чтобы жертвой провокации не стал Рыцарь, не знакомый с ситуацией и потому способный наворотить дел. Задачей же Барса было не делать ничего: на провокацию не поддаваться, никаких силовых действий не предпринимать и вообще разыгрывать из себя невинного ягненка. Предполагалось, что подобная тактика заставит противника Ордена раскрыть свои карты. Разумеется, при этом Лин давал рыцарю широчайшие гарантии безопасности.

   - Наши люди ни на мгновение не выпустят вас из поля зрения. - Говорил Магистр. - Любые направленные против вас действия незамедлительно станут известны Ордену. Разработана широчайшая система ответных мер и шагов, так что вы можете не волноваться - вашей жизни и здоровью ничто не угрожает. Признаю, в какой-то момент вам может показаться, что мы излишне медлим. Не беспокойтесь. Помните о том, что основной задачей всей комбинации является обнаружение центральной движущей силы противодействия Ордену. В то же время пусть у вас не вызывает сомнений: в каждый момент вы надежно прикрыты и защищены.

   - В Замке меня предупредили, что задание опасное.- не выдержав потока словесной патоки, заявил Барс Магистру.

   - Что вы, что вы! - Замахал руками Лин и вылил на Барса очередной поток уверений.

   Барс поморщился. Он задыхался в этой атмосфере, он ни на грош не доверял Лину, а на протяжении всего разговора не мог избавиться от чувства, что вывозился в грязи. Предстоящая работа рыцарю не нравилась, в многословных объяснениях Магистра он сходу видел несколько серьезных ``прострелов'` и понимал, что всей правды ему не говорят, но дело было даже не в этом; пуще всего Барса раздражало неистребимое лицемерие Лина. Рыцарь привык к другому: иди и сделай - обычно говорили ему, и при этом подразумевалось: не можешь сделать - умри. Это было честно, и Барс считал разумным такой подход. От этого же дела за милю воняло тухлятиной. И при этом Лин, знающий, что рыцарь связан Клятвой, не нашел в себе достаточно сил, чтобы проявить хотя бы толику уважения, не замазывая реальную необходимость цветистым водопадом лживых заверений. Барс с нетерпением ожидал момента, когда сможет наконец откланяться.

   Такой момент вскоре настал. Барс узнал о том, что Представительство Ордена Пламени традиционно получает официальные приглашения от Королевского Дома на наиболее значимые праздники и приемы - для главы миссии и одного-двух Рыцарей Пламени. На протяжении длительного времени это было не более, чем обязательным актом вежливости, поскольку до сих пор Рыцари балы не посещали. Тем не менее, Лин ненавязчиво предложил Барсу воспользоваться подобным приглашением уже завтра - в качестве первого шага. Взяв приглашение, получив сумму на расходы и уточнив парочку мелких деталей, Барс поспешил удалиться. Расставаясь, рыцарь и Магистр испытывали чувства, можно сказать, противоположные: Лин проведенной беседой был весьма доволен - ему удалось сказать все, что нужно, в мягкой форме, не вызвав конфронтации и не обострив отношения, и на радостях он даже начал испытывать к Барсу нечто вроде симпатии. Рыцарь же никак не мог избавиться от ощущения брезгливости.

   Оказавшись на улице, Барс помотрел на окна представительства. На третьем этаже поспешно шевельнулась тяжелая зеленоватая портьера.

   - Ну и пес с вами, - со злостью сказал рыцарь. - Сам разберусь.

   Поразмыслив, Барс решил остановиться в гостинице ``Щит Геррита'' - одной из самых дорогих в Умбре. Нужно было заявить о себе, и Барс сделал это, громко представившись управляющему как Рыцарь Пламени. Тот подобострастно кивнул - с тонкой, почти незаметной полуулыбкой, но Барсу показалось почему-то, что ему не поверили. Эта мелочь неизвестно отчего вдруг привела рыцаря в хорошее расположение духа. Тягостное чувство, оставшееся после беседы с Лином, постепенно выветривалось; в конце концов, бой есть бой, какие бы формы он не принимал - решил для себя Барс. Мерзкие же люди встречаются везде - почему бы Ордену быть исключением? Придя к такому выводу, повеселевший рыцарь отправился на Торговую улицу - выбирать одежду к завтрашнему приему.

   Лавок и магазинов в Умбре было не счесть - они встречались чуть не на каждом шагу, но Торговая улица среди всех прочих стояла особняком. Почти в любой точке королевства и даже за его пределами товары, помеченные крошечным золотым трилистником - единым знаком Торговой улицы - неизменно вызывали прилив уважения к их владельцу. Находились даже умельцы, искусно подделывавшие этот товарный знак и зарабатывавшие на этом неплохие деньги. Правда, означенное занятие было и весьма опасным - влиятельнейшая гильдия торговцев знаменитой улицы посягательство на свои права воспринимала как личное оскорбление. Здесь продавалось все только самое лучшее: одежда и ткани, оружие и предметы декора, ювелирные изделия и всевозможные безделушки и многое, многое другое. Цены, разумеется, были соответствующими.

   Имидж Рыцаря Пламени, по мнению Барса, требовал одежды роскошной, но не вычурной. Вспомнив помпезные, но эффектные мундиры охранников, рыцарь решил созорничать и купил все в черных и золотых тонах: короткий приталеный камзол черного бархата с золотым позументом, шелковую рубаху, изящно отделанную по краю свободного воротника золотой же нитью, элегантные бриджи и шелковые чулки и даже черные туфли с позолоченными пряжками. Из большого, в рост человека зеркала на Барса глядел совершенно незнакомый мужчина - богатый аристократ, возможно, придворный, неожиданно молодой и эффектный. Не хватало нескольких деталей, и Барс приобрел облегченную, с красиво украшенным эфесом шпагу на тонкой перевязи (выбирал по эфесу, пользоваться ею рыцарь не собирался), нагрудную золотую цепь, шляпу и черный плащ. На деньги, потраченные на весь этот прикид, можно было купить небольшое поместье где-нибудь в провинции.

   Еще Барс договорился об аренде экипажа с кучером - Шторма он решил оставить в какой-нибудь небольшой конюшне на окраине, чтобы в случае чего без проблем забрать. Там же, под охраной жеребца, следовало, вероятно, припрятать и черный меч. Расставаться с оружием Барсу не хотелось очень, но, помаявшись немного, он все же счел это необходимым. Еще рыцарь приготовил комплект дорожной одежды - обычной, кожаной, - седельные сумки со всем необходимым, отсчитал часть денег. Поразмыслил, не оставить ли при себе хотя бы один из кинжалов. Вздохнув, отложил их вместе с мечом. И отправился в трактир, решив приятно провести вечерок - возможно, последний перед началом неприятностей.

   Вечерок удался на славу. На деньги Барса гудело пол-трактира, служанки вертелись вьюном, сновали туда-сюда, и с каждым проходом вырезы их платьев почему-то оказывались расшнурованы все ниже и ниже. Откуда-то взялись музыканты - две виолы и флейта - и певица, глубиной выреза значительно перещеголявшая служанок. Впрочем, голос у нее тоже был.

   Каким образом Барс оказался в номере вместе с этой самой певицей, он помнил смутно. Зато хорошо запомнил ее звонкий заливистый смех - в ответ на его уверения в том, что он - Рыцарь Пламени. Некоторое время Барс еще пытался что-то ей втолковать, потом осознал идиотизм ситуации, расхохотался сам. ``Ты такой смешной,'' - шепнула ему девушка. ``Ты тоже,'' - ответил рыцарь. ``И симпатичный,'' - продолжила она. ``Угу,'' - сказал Барс. ``Ты дашь мне золотую монетку?'' - спросила певица.

   Она оказалась мягкой и ласковой, и совсем не такой шебутной, как изображала в трактире, и могла быть очень нежной, если он ее об этом просил. Горсть золотых монеток, наощупь отсыпанных Барсом, казались такой мелочью по сравнению с той толикой теплоты, что подарила она ему этой ночью. Ушла она уже на рассвете, тихонько скрипнув дверью, а перед этим почему-то поцеловала Барса в лоб. Рыцарь не пошевелился, только мягко улыбнулся во сне. А наутро, обнаружив пропажу кошелька с остатком денег, Барс рассмеялся - весело, без малейшего оттенка горечи. В этот день у него было великолепное настроение.

 

- 3 -

   В неделе гуляний и торжеств кульминационным днем должен был стать пятый - собственно, это и был день рождения Алины. На вечер назначили представление - тот самый спектакль, отточенный и отрепетированный принцессой до совершенства. Затем начинался большой бал, который планировалось продолжать всю ночь. Около полуночи все гости приглашались в сад - смотреть фейерверки, обещавшие стать незабываемым зрелищем. И опять танцы до утра, и знаменитые артисты и певцы, и музыка - попеременно играть должны были лучшие оркестры мира, и изобильнейшие столы, постоянно накрытые в одном из залов для всех желающих. А для эффектного завершения этой ночи Алина придумала мероприятие особое, казавшееся ей невероятно изысканным и романтичным - встречу рассвета.

   По замыслу девушки, примерно за час до рассвета большие ворота дворца должны были открыться. По широкому бульвару, украшенному невообразимым количеством цветных фонариков, гости следовали на набережную, где высокий обрывистый берег над гладью реки был увенчан просторными террасами сквера - одного из самых красивых в городе. Сквер тоже обставлялся фонариками, но по мере того, как гости располагались на террасах, фонарики один за другим тушились - все до последнего. В бледном предрассветном полусумраке начинала петь одинокая скрипка - и скрипача, и музыку Алина подбирала сама, и очень придирчиво. Постепенно, одна за другой, вступали еще несколько скрипок и виол; тема ширилась, крещендо нарастало вместе с первыми лучами солнца и в момент, когда солнечный диск появлялся наконец над горизонтом, достигало максимума, венчая композицию мощным жизнеутверждающим фортиссимо, продожающим звучать в сердцах слушателей еще долго после того, как смолкала музыка.

   После этого шедевра - а принцесса не без оснований считала свой замысел шедевром - последующие два вечера уже казались бледноватыми и были, собственно, разъездными, позволяя гостям слегка прийти в себя, достойно попрощаться, не нарушая правил вежливости, и церемонно откланяться, уезжая с ощущением продожающегося праздника и увозя с собой массу ярких впечатлений.

   Весь день перед балом Алина отсыпалась, а в назначенное время была готова к приему гостей. К счастью, этикет не требовал встречать каждого гостя в отдельности - это было бы слишком утомительно - и принцесса просто порхала по залам, стараясь, чтобы каждому из пришедших досталась хотя бы брошенная вскользь улыбка. Для подарков была отведена отдельная комната, и, хотя вечер еще только начинался, столы и даже пол в ней были загромождены всевозможными коробочками, коробками и коробищами - каждая украшена так, что уже одну только упаковку можно счесть неплохим подношением. Алина знала, что в коробки непременно вложены, помимо самого сюрприза, свитки с витиеватыми поздравлениями, а также подробными указаниями, кто именно преподнес сей подарок. Принцесса предвкушала, что на разборку всего этого изобилия ей придется потратить всю следующую неделю; чтение же свитков она намеревалась поручить фрейлинам.

   Состав гостей был непередаваемо разнообразен. Помимо арсанийского высшего света - лиц привычных, в большинстве своем знакомых - здесь присутствовали: посольство Таоса - группа людей, с ног до головы укутанных в невообразимых расцветок бурнусы, все как один с закрытыми кисеей лицами (даже не поймешь сразу, мужчина перед тобой или женщина), увешанные прямо поверх одеяния таким количеством драгоценностей, что просто рябило в глазах; посольство Суфии - эти одеты более привычно, только камзолы у мужчин длинные, почти до колен; посольство Зангара - бронзовокожие, одеты по арсанийской моде, но на головах - высокие чалмы; посольство Гании - голубоглазые, непривычно высокие (даже женщины), в мехах, несмотря на жару в зале; представители кланов Арракана, увешанные волчьими хвостами; члены аристократических Домов из самых разнообразных земель, провинциальные дворянские семьи и многие, многие другие.

   Ставрадар Деим был, как всегда, на высоте. Вот уж кому пришлось потрудиться в последнее время на славу, но нынче он просто излучал свежесть - будто не было многих бессонных ночей накануне, будто не он сутками крутился по дворцу, утрясая многочисленные проблемы и неожиданно возникающие сложности. Алина все больше восхищалась этим человеком - несмотря на некую интригу, окружавшую его и к которой принцессе удалось слегка прикоснуться.

   Подслушанный некогда разговор поначалу насторожил Алину, даже поселил в ее душе легкий оттенок недоверия к Деиму - но продержались эти чувства недолго. Почти всю свою недолгую жизнь принцесса, сама не сознавая этого, страдала от отсутствия рядом с ней человека, с которым можно было бы поделиться чем угодно - и пришедшей в голову глупостью, и переживаниями по поводу книги, и даже подростковыми страданиями, вызваны ли они недовольством своей внешностью, предполагаемой тиранией взрослых или неуверенностью в себе. Человека, которому можно сказать все, не рискуя быть поднятой на смех или нарваться на пренебрежительное фырканье. Отношения Алины с родителями никогда особой теплотой не отличались, воспитатели и наставники были слишком зациклены на своих функциях - наставлять и воспитывать, со сверстниками принцесса практически не общалась. И неожиданно для себя Алина вдруг нашла такого человека в Ставрадаре. Советник был не просто внимателен, что уже само по себе немало. Он оказался умеющим слушать, умеющим понимать самые неожиданные порывы, дикие даже для Алины, доискиваться до причин и главное - всегда готовым поддержать; он относился к идеям, важным для Алины, серьезно - и вот за это она готова была простить ему многое. Потому-то принцесса, выросшая в атмосфере двора и привыкшая ко всему непонятному относиться как к потенциальной угрозе, легко оправдала Деима в своих глазах и даже не предпринимала серьезных шагов, чтобы выяснить причины неожиданного влияния, которое имел советник на ее отца.

   Именно Ставрадар сделал официальное мероприятие, задуманное матерью принцессы, настоящим праздником для Алины. Он приложил все усилия, чтобы избавить виновницу торжеств от избыточного официоза и сумел сделать это изящно и оригинально, не вызвав ничьего неудовольствия и не нарушив этикета. Ему удалось добиться реализации почти всех задумок Алины. Все пять дней празднеств он, похоже, не спал, провернув колоссальную работу по ликвидации неизбежных накладок. В результате все были довольны и счастливы - мечта устроителя любых мероприятий - но в первую очередь счастлива была принцесса, даже не ожидавшая, что празднование дня рождения может принести столько удовольствия.

   Вот и сейчас советник переходил от одной группы гостей к другой, находя для каждого парочку любезных слов, умея за полминуты разговорить гостя и выяснить, чем он дышит, чем недоволен или, наоборот, удовлетворен - работа, которую, в общем-то, полагалось делать хозяйке вечера, но от которой Деим предусмотрительно избавил Алину, воспользовавшись как предлогом ее несовершеннолетием. Его положение королевского советника позволяло Ставрадару составить принцессе достойную подмену, никого при этом не обидев. Наконец Деим смог подойти и к Алине, незаметно промокая лоб кружевной салфеткой.

   - Собрались почти все, - сообщил он. - Еще полчаса-час - и можно начинать представление.

   - А мать и отец? - Спросила принцесса.

   - Их величества выйдут, когда гости уже рассядутся. Но будут непременно, не сомневайся.

   - Хорошо, - кивнула Алина. - Как вы полагаете, советник, не заменить ли пока оркестр?

   - Не стоит - все равно в этой толчее его никто не слушает. Просто потерпи еще полчасика. Сегодня самый большой прием, ты заметила?

   - Все правильно, - удовлетворенно согласилась Алина. - Так и должно быть. Лишь бы они притихли к началу спектакля.

   - Об этом можешь не беспокоиться. - Улыбнулся Деим. - А знаешь, между прочим, у меня есть для тебя сегодня совершенно особый подарок.

   Принцесса подняла брови, приняв вид высокомерно-снисходительный, но тут же не выдержала и расхохоталась.

   - Какой? Ну, какой же?

   - Не будь такой нетерпеливой.

   - Советник!

   - Может, после спектакля тебе сказать?

   Алина топнула ногой.

   - Прекратите дразниться! Что за особый подарок?

   - Рыцарь Пламени.

   - Что-о?

   - Рыцарь Пламени. Здесь, на приеме. У тебя в гостях.

   - Настоящий? - С замирающим сердцем выдохнула Алина.

   - Подделок не держим, - изобразил обиду Ставрадар.

   - Ох, Деим! Как вы думаете, он покажет мне что-нибудь этакое, магическое?

   - Не знаю. Но полагаю, ты можешь попробовать его раскрутить.

   - Немедленно покажите мне его. - Сразу становясь деловитой, заявила принцесса.

   - Пошли в банкетный зал.

   Длинные столы с угощением занимали почти все пространство банкетного зала. Здесь можно было перекусить на ходу или основательно загрузиться, присев за стол - как кому больше нравилось. На протяжении всего приема прислуга сновала туда-сюда, унося блюда с кушаньями остывшими или подсохшими и принося свежие, постоянно меняя приборы и обслуживая немногочисленных пока посетителей. Алина огляделась, но никого заслуживающего внимания не заметила.

   - Где же он?

   - Только что был здесь, - немного растерянно отозвался Ставрадар.

   - Ну вот. Потеряли мой подарок.

   - А вот и нет, - обрадованно заявил Деим. - Вон он, стоит у колонны. В черном, видишь?

   - Вижу, - задумчиво сказала Алина. - Красивый. Только грустный какой-то. И еще я их представляла более... внушительными, что ли.

   - Внушительными, - негромко повторил Ставрадар. И неожиданно подначил Алину:

   - Угадай-ка, сколько ему лет?

   - Тридцать. - Уверенно ответила принцесса. - Угадала?

   - Вторая попытка?

   - Двадцать восемь? Нет, нет, подождите. Больше, теперь я вижу. Тридцать три? Даже тридцать пять? В чем соль загадки, Деим?

   Советник вздохнул.

   - Я не знаю, сколько ему лет, Алина. - Сказал он виновато. - Извини за этот розыгрыш. Может быть, ты и угадала. Так что никакой соли нет. Просто мне почему-то подумалось, что ему больше. Намного-намного больше.

   Принцесса недоумевающе пожала плечами.

   - Ладно. Пойду знакомиться.

   - Тебя представить?

   - Не нужно. Я сама.

   Алина подняла голову и храбро пошла через зал.

   - Думаю, намного больше, - пробормотал Деим негромко.

   С теплой улыбкой понаблюдал еще немного за принцессой, потом снова вздохнул и отправился к гостям.

 

- 4 -

   Барс ел то ли восьмой, то ли десятый по счету эклер. Эклеры здесь были вкусные, а вот все остальное уже надоело рыцарю до колик в печенках - несмотря на то, что прием начался не так давно. О том, что предстоит торчать тут целую ночь, Барс думал с ужасом. Работы тяжелее ему выполнять еще не приходилось.

   Направлявшуюся в его сторону девушку рыцарь заметил издалека и отошел вглубь за колонну, надеясь, что она идет не к нему, а если и к нему, то передумает или отвлечется. Светские разговоры достали Барса до полной невыносимости, и единственное, чего он сейчас желал - это чтобы никто не замечал его до конца приема. К сожалению, это было невозможно.

   - Вам нравятся эклеры? - Прозвучал совсем рядом уверенный звонкий голосок.

   Эту юную девушку, скорей даже девочку Барс уже видел раньше, суетящейся среди гостей. Тогда, помнится, он удивился, что на подобный ночной бал пускают детей. Надо заметить, что накануне рыцарь так и не потрудился выяснить, по какому поводу назначен прием; уже здесь он из разговоров понял, что виновница торжеств - принцесса, только вот представляться ей желанием не горел и потому кто именно из присутствующих расфуфыренных дам - именинница, узнать не стремился. На его вкус, все они были одинаково неприятны, жеманны и назойливы, и рыцарь по возможности старался держаться от них подальше.

   Девочка, правда, такого впечатления не производила. Если она и была тронута налетом высокомерной светскости, то немного, совсем чуть-чуть; впрочем, это, вероятно, было всего лишь делом времени. Совсем невысокая - Барсу едва доставала до плеча, хотя и он не был высоким для мужчины - капельку менее стройная, чем следовало бы быть при таком росте, она имела черты лица правильные, но мелковатые и незапоминающиеся, и в целом впечатления красавицы не производила. Исключение составляли разве что глаза: серые с зелеными искорками где-то в глубине, большие и очень серьезные, они неожиданно контрастировали с ее стандартно-приветливой улыбкой и притягивали взгляд. Барс вдруг поймал себя на том, что пристально, не отрываясь смотрит в эти глаза, и немного смутился.

   - Так вам понравились эклеры? - Снова спросила она.

   Барс торопливо проглотил недожеванный кусок.

   - Очень вкусные, - сказал он совершенно искренне.

   - Я их тоже люблю, - согласилась она очень непосредственно. - Особенно с рыбой. Вы пробовали с рыбой? А есть еще сладкие, с кремом.

   - Я пробовал, - кивнул Барс. Он торчал в банкетном зале уже почти час. Это имело свои преимущества: обычно, когда твой рот занят едой, к тебе по крайней мере не пристают с расспросами.

   - Сегодня здесь очень много народа, - заметила девушка. - Потому они и собираются так долго. Но все самые важные уже явились, и скоро начнется спектакль. Вы пойдете смотреть? Я играю там сразу несколько ролей. Честно говоря, мне хотелось бы, чтобы вы пришли.

   - Вы актриса? - Вежливо спросил Барс.

   Серые глаза распахнулись до совершенно невозможной величины.

   - Я принцесса, - немного удивленно заявила она.

   Барс поперхнулся эклером.

   Алина сориентировалась моментально.

   - А вы Рыцарь Пламени, не так ли? - Быстро спросила она, не дожидаясь, пока Барс обретет дар речи. - Ну вот что, извиняться после будете. Мне пора за кулисы, а вас я ожидаю увидеть в зале. И не вздумайте исчезнуть! Да, кстати, если вы не в курсе. У меня сегодня день рождения, и все эти праздники - в мою честь. И, по-моему, вы еще не сделали мне подарка.

   Алина умчалась, чрезвычайно довольная оплошностью рыцаря, позволившей ей взять над ним верх. Теперь принцесса не сомневалась - если только она не упорет какой-нибудь уж полной глупости, то ей удастся получить от него все, что она захочет.

   Барс же покачал головой, выкинул недоеденный эклер, пробормотал: ``Ну и ну!'` - и отправился искать концертный зал, на ходу вытирая пальцы салфеткой и отчего-то испытывая желание надавать самому себе по щекам.

   Спектакль Барсу понравился - весь, кроме счастливого конца. Повороты сюжета, когда хороший герой вдруг оказывался плохим, потом выяснялось, что он все-таки хороший - или наоборот, показались оригинальными. Старому магу, могущественному, но фатально невезучему, рыцарь искренне посочувствовал. А вот счастливое воскрешение принцессы и ее возлюбленного, а пуще того - их заумное философствование в финальной сцене, вызвали глухое раздражение. Об этом рыцарь не постеснялся сказать принцессе, когда она отловила его после спектакля и начала выспрашивать о впечатлениях.

   Алина играла ярко, эмоционально, смело подменяла профессионализм энтузиазмом, но эффекта в результате добивалась. Часть спектакля была поставлена в виде балетных сцен, когда на фоне изображающих героев танцоров, под звучащую музыку девушка, стоя где-то сбоку, почти невидимая, просто читала текст; и вот это-то, по мнению Барса, и были лучшие моменты постановки. Звонкий голос принцессы то чуть подрагивал, прерываясь от переполнявших ее чувств, то взлетал птичьей трелью, то опускался почти до шепота, и рыцарь вдруг понял, что она не просто искренне верит в то, что играет - она живет этим, совершенно всерьез живет сейчас жизнью своих героев, пропуская через себя их боль, их отчаяние, их радость и горе. И внезапно Барс пожалел девушку - пожалел оттого, что она, выросшая в этой банке с пауками, вдруг где-то научилась тонко чувствовать и сопереживать, и научилась наверняка на свою беду.

   Правда, тоненькая ниточка возникшей симпатии не помешала Барсу попытаться удрать после спектакля - не с приема, этого он не мог себе позволить, но хотя бы из зала. Однако принцесса была начеку - еще не окончательно отгремели бурные аплодисменты, а она уже поймала рыцаря за рукав. На ее лице еще виднелись следы плохо стертого грима.

   - Я так и знала, что вы попытаетесь сбежать. - Обвиняюще заявила она. - Куда это вы направлялись?

   - Здесь очень душно, - попытался оправдаться Барс.

   - Хотите выйти на свежий воздух? Как насчет сада?

   - С удовольствием, - честно признался рыцарь.

   - Тогда пошли.

   Через анфиладу залов Алина промчалась, как метеор - ходить степенно она не умела и не любила, и уж во всяком случае не тогда, когда была возбуждена. Барс едва поспевал за этим стихийным бедствием в юбке, недоумевая, откуда у королевской дочери могли взяться столь нетипичные для высшего света манеры. Временами она и вовсе бесцеремонно хватала рыцаря за рукав и волокла за собой - словно все время опасалась, что он испарится по дороге. Ничего хотя бы отдаленно похожего на трепет перед Рыцарем Пламени она явно не испытывала.

   В одном из арочных переходов она вдруг остановилась, прижалась к стене.

   - Вам можно поручить секретное дело? - Спросила громким шепотом.

   - Не знаю. - Сказал Барс недоуменно. - Смотря какое.

   - Вы не очень-то любезны. - Подосадовала принцесса. - Войдите в банкетный зал и утащите со стола графин с розовым напитком. Только обязательно с розовым. И прихватите несколько пирожных. Сможете?

   - А почему тайком? - Удивился Барс.

   - Потому что я вас прошу! Жду вас здесь. Поспешите!

   В банкетном зале рыцарь, пожав плечами, расстелил на свободном краешке стола большую салфетку, от души насобирал в нее пирожных. Поразмыслив, добавил два бокала. Потом выбрал хрустальный графин, полный искрящейся насыщенно-розовой жидкости, спокойно сунул его подмышку. И неторопливо вышел.

   - Это то, что нужно? - Спросил он у принцессы.

   - Подойдет, - снизошла она. - Следуйте за мной.

   Свернув в какие-то путаные боковые переходы, принцесса довольно скоро вывела Барса к неприметной дверце, неожиданно открывшейся прямо в гущу садовых посадок.

   - Это вообще-то дверь для обслуги, - пояснила она. - Вас это не смущает?

   - Меня - нет.

   - Вот и хорошо. Здесь нас с гарантией никто не перехватит.

   - А от кого мы прячемся? - Поинтересовался Барс.

   - А вы считаете, раз у меня день рождения, так за мной уже и не приглядывает никто? - Вопросом на вопрос ответила Алина. - Я же все-таки принцесса. Мне без сопровождения бегать как-то не полагается. Вина вот, например, тоже пить нельзя. А почему, спрашивается? Это ведь басиндарское розовое, оно же слабенькое совсем и очень вкусное.

   ``Влип, - подумал Барс. - Сейчас этот ребенок напьется, а дальше что будет?''

   - И между прочим, - продолжила принцесса. - Не сочтите за обиду, но оставаться одной в вашем обществе мне тоже вряд ли позволили бы.

   ``Вот в это я охотно верю, - согласился про себя Барс. - Только кажется мне, живчик, что все эти запреты ты научилась обходить не вчера.''

   Алина привела рыцаря в уютный уголок сада, где между мощными стволами старых замшелых грабов буйно разрослась плюшевая увищиха, как раз сейчас цветущая мелкими сиреневыми и белыми цветочками. Ближе к центральным аллеям сада виднелись разноцветные огоньки фонариков, слышался шум голосов; здесь же было пусто и темно.

   - Гда-то тут была скамейка, - задумчиво проговорила принцесса, ныряя среди кустов. - А! Вот она.

   Скамейкой оказался обтесанный лежащий ствол огромного дерева - вероятно, когда-то его поленились убирать, вместо этого догадавшись вырубить в исполине глубокое удобное сиденье. Алина сразу забралась туда с ногами, привычно оперлась на спинку плечом. Барс устроился рядом.

   - Доставайте добычу, - скомандовала принцесса. - Догадались взять бокалы? Отлично. Сможете налить в темноте?

   - Вообще-то да. - Сказал Барс. - Но зачем?

   И зажег маленький голубой огонек - совсем крошечный, только чтобы осветить импровизированный столик.

   Аккуратно наливая в бокалы розовое вино, разворачивая салфетку и раскладывая пирожные, Барс не обращал внимания на то, как неожиданно притихла принцесса. И только протягивая ей посверкивающий отблесками бокал, увидел вдруг округлившиеся глаза и посерьезневшее лицо.

   - Даже если это фокус, я не хочу об этом знать. - Едва слышно, но уверенно заявила она.

   - Фокус? - Не понял рыцарь.

   - То, что вы сейчас сделали. Это ведь не фокус, верно? Это настоящая магия. Я чувствую.

   Барс прислушался к принцессе. Действительно, у нее была искра - маленькая, совсем слабая. Это не было такой уж редкостью - искра у девочки - но Башня женщин не принимала категорически, потому шансов развить способности не было никаких. Однако женщины с искрой часто становились знахарками, ведуньями - они хорошо чувствовали травы, иногда ощущали зарождающуюся болезнь, а некоторые даже видели возможные пути исцеления. Почувствовать присутствие магии Алина вряд ли могла - разве что на интуитивном уровне, но именно интуиция и была сильным местом таких женщин.

   - Вы правы, Ваше Высочество, - спокойно сказал Барс. - Это действительно магия. Правда, совсем слабенькая, из самых простых.

   - Я знала, - выдохнула принцесса. - Я всегда знала, что бы они не говорили - все они. Я знала, что магия есть, должна быть, ведь верно? Должна быть, потому что мир стал бы слишком скучным без нее.

   Рыцарь пожал плечами. Он относился к этому немножко иначе.

   - Спасибо. - Вдруг сказала Алина. - Вы сделали мне подарок. Самый замечательный из всех.

   Неожиданный порыв заставил Барса вытянуть перед собой обе руки. Через мгновение между ладонями начали пробегать разноцветные искры, составили веселый хоровод; потом в центре хоровода заплясал маленький светящийся шарик, переливающийся всеми цветами радуги.

   - Он шевелится, как живой, - прошептала принцесса.

   Шарик начал расти, надуваться, с шипением разбрызгивая разноцветные искорки - и вдруг взметнулся вверх сияющим световым столбом, пронизал голые еще кроны старых грабов, рассыпался в вышине невероятным фейерверком - и над огромным садом, освещая его переменчиво играющим светом, от края до края раскинулась великолепная многоцветная арка радуги, отражаясь в бездонных, широко распахнутых навстречу чуду серых глазах.

   И Барс вдруг обнаружил, что такое использование магии очень даже приятно.

   Радуга медленно таяла, затухала, растворяясь в ночном небе, и вскоре от нее остались лишь мелькающие в глазах цветные полоски и неуверенные воспоминания - то ли было, то ли показалось, потому что быть вовсе и не могло.

   - Ох, - выдохнула Алина.

   И вдруг восторженно взвизгнула:

   - Прячемся! Сейчас же здесь будет весь дворец!

   Они сидели в кустах, пока вокруг рыскали и встревоженно шумели люди.

   - Где это было? - Слышались голоса.

   - Вроде бы тут где-то.

   - Темно - хоть глаз выколи, разве что-то найдешь?

   - Да иллюминаторы это баловались. Небось подготовили какой-нибудь особенный сюрприз, да и запустили невзначай не ко времени.

   Голоса приблизились, потом отдалились и наконец совсем исчезли.

   - Мне надо идти, - вздохнула Алина. - А то еще пошлют гвардейцев меня искать. Там сейчас танцы, а чуть позже будет фейерверк - запланированный. Правда, мне он уже не кажется интересным. Но радость изображать все равно придется, а то все обидятся. Вы пойдете со мной? Я приглашаю вас на танец.

   Барс покачал головой.

   - Боюсь, из меня неважный танцор, Ваше Высочество.

   Рыцарь кривил душой - танцевал он вовсе неплохо. Когда-то давно он вдруг открыл для себя некоторое соответствие танцевальной техники с боевой, и на некоторое время - правда, непродолжительное - даже полюбил танцы. Тогда у него была партнерша - милая, веселая аристократка из мелкопоместных. Она знала, что он - Рыцарь Пламени, и казалось, что это ее не беспокоит - возможно, наоборот, придает их отношениям некоторую пикантность. Неподалеку от ее поместья назревал приличный прорыв - собственно, в его ожидании Барс и ошивался в тех краях. Случилось так, что она увидела рыцаря в деле. Потом Барсу пришлось вынести мерзейшую скандальную сцену - женщина кричала, что ее обманули, что она всегда считала Орден традиционным собранием благородных рыцарей, что ни мгновения не верила во все те гадости, что о них говорят; оказалось же - все правда, и они действительно занимаются всеми этими отвратительными вещами, и теперь она год не отмоется от его прикосновений... Все это длилось долго, было тягостно, и распрощавшись с аристократкой, Барс распрощался заодно и с танцами.

   Впрочем, то были дела давно минувших дней, и танцевать с Алиной Барс не хотел вовсе не поэтому. Просто принцесса была юна и вряд ли понимала, что демонстративное расположение к Рыцарю Пламени на глазах всего высшего света может принести ей много неприятных моментов впоследствии. Здесь допускалось только настороженное любопытство и злобное подтрунивание под маской вежливости, но никак не расположение.

   - Жаль, - расстроилась Алина. - Тогда, может быть, вы подождете меня здесь? Я приду, как только смогу вырваться.

   - Хорошо, - согласился Барс. - Заодно постерегу ваше вино и сладости.

   - Ох. - Почему-то смутилась принцесса. - Вино. Вы не обидитесь, если я признаюсь кое-в-чем?

   - Постараюсь. - Улыбнулся рыцарь.

   - Видите ли, я не люблю вина.

   - Тогда зачем же мы его сюда тащили? - Удивился Барс. - Можно было взять сок.

   - Мне хотелось создать... атмосферу, что ли. Понимаете, я не очень представляла, как к вам подступиться. А с вами вдруг оказалось так... легко. Вы не обиделись?

   - Так вы хотели меня подпоить? - расхохотался рыцарь. - Вот этим, как его... басиндарским розовым?

   - Я не могла взять что-то более крепкое, - смущенно заметила Алина. - Мне ведь пришлось бы пить вместе с вами.

   - Совсем не обязательно, - наставительно сказал Барс. - Можно незаметно выливать. Трюк несложный, так что если вы планируете еще кого-то подпаивать, советую поучиться.

   - Вы смеетесь?

   - Самую чуточку.

   Принцесса вздохнула.

   - Я не спросила даже, как вас зовут.

   - Барс.

   - Какое интересное имя. Послушайте, Барс. Зовите меня просто Алина, хорошо? А Их Высочеством пусть меня враги зовут. Согласны?

   - Согласен, - серьезно ответил Барс.

   - Тогда скажите - Алина.

   - Алина. - Сказал Барс.

   - Ждите меня здесь сразу после фейерверка.

   Принцесса умчалась - на скорость ее передвижения не влияла, похоже, даже темнота. Барс подзакусил пирожными - не пропадать же добру. Попробовал вино. Оно было приторно-сладким, имело цветочный аромат и крепость компота. Усмехнувшись своим мыслям, рыцарь двинулся в сторону музыки, шума и света - следовало все же продемонстрировать себя присутствующим.