Глава первая. ОБЩИЙ ВЗГЛЯД НА НИЖНИЙ НОВГОРОД

ижний Новгород стоит под 56°20′ широты и 61°30′ долготы при впадении Оки в Волгу, расстоянием от С.-Петербурга в 1063, от Москвы в 390 верстах. Он есть один из лучших городов приволжских, первый между ними по красоте своего местоположения и самый замечательный из всех городов внутренней России по своей ярмарке.

В 1855 году в нем было жителей 30 789 человек, из которых мужского пола 17 927, в том числе: духовенства — 2331 (считая 1517 человек учившихся в семинарии и духовных училищах); дворян:

потомственных — 226;

личных — 410;

обер-офицерских детей — 330;

приказнослужителей — 249;

разночинцев — 840;

почетных граждан:

потомственных— 10

(в том числе объявлявших капиталы

по 1-й гильдии — 1,

по 2-й — 7,

по 3-й — 2),

личных — 38;

купцов — 472

(1-й гильдии — 1, 2-й — 31, 3-й — 440),

раскольников на временных правах — 6

(по 1-й гильдии — 1, по 3-й — 5);

мещан — 4805,

на полном окладе — 4446,

половинном — 31,

льготных — 328;

цеховых — 1155,

на полном окладе — 1106,

льготных — 49;

внутренней стражи — 1190;

ярмарочной команды — 56;

инженерного ведомства — 75;

жандармов — 32;

артиллеристов при арсенале — 50;

полицейской команды — 240;

кантонистов — 2440;

отставных солдат — 349;

крестьян:

государственных — 341,

удельных — 209,

помещичьих — 860;

служителей монастырских:

архиерейского дома и их детей — 65;

дворовых людей — 1065;

иностранцев — 26.

Кроме Александровской слободы, или Кунавина, лежащей на левом берегу Оки, Нижний Новгород весь расположен, очень живописно, на правых гористых берегах обеих рек и образует собою как бы полуостров.

Отвесная высота гор его доходит до 37 сажен. В черте его заключается земли под строениями, садами и огородами 881 десятина 210 сажен, неудобной 30 десятин 975 сажен, и под выгоном 847 десятин 520 сажен, всего 1758 десятин 1705 сажен. По естественному расположению город делится на три части: верхнюю, нижнюю и заокскую, а по полицейскому — на четыре: Кремлевскую 1, Кремлевскую 2, Рождественскую и Макарьевскую, из которых последняя, кроме части самого города, вмещает в себя Александровскую слободу и ярмарку.

Вид Нижнего Новгорода с северной стороны.

Кремль, расположенный по горе, соединяет верхнюю часть города с нижней.

Церквей в Нижнем Новгороде каменных — 40, из них в самом городе:

соборов — 3 (один кафедральный, один принадлежащий военному ведомству и один имеющий приход),

приходских — 20,

домовых — 7,

кладбищенских — 2,

единоверческих — 2 (одна приходская и одна кладбищенская),

евангелическая — 1;

в Александровской слободе:

приходская — 1,

кладбищенская — 1;

на ярмарке:

соборная — 1,

домовая — 1,

григорианская армянская — 1.

Монастырей — 3 (два мужских и один женский);

Часовен — 8 (одна в кремле, пять в нижней части города, одна в Александровской слободе и одна близ Печерского монастыря). Мечеть суннитского толка (на ярмарке) — 1.

Домов в 1855 году было каменных — 254, деревянных — 2089, а всего 2343.

В том числе:

казенных — 33,

общественных — 6,

принадлежащих духовенству — 22,

частных — 2282 (из них застраховано от огня во всех трех обществах — 1110);

театр (на ярмарке);

лавок — 770;

винных подвалов — 2;

казарм — 5;

гауптвахт — 2;

арсенал,

пороховой погреб,

тюремный замок;

полицейских будок — 33;

фонарей — 393;

памятник Минину и Пожарскому,

водопровод,

фонтан,

кран, или механический колодец,

бассейн.

Улиц, переулков и линий — 128, в том числе: мощеных камнем — 38, деревом — 1, железной рудой — 1; шоссе — 1; на них кирпичных и торцевых тротуаров на 5 верст.

Главные из улиц: Рождественская, Ильинская, Большая и Малая Покровская, Дворянская, Алексеевская, Варварская, Большая и Малая Печерские, Осыпная; набережных три: Нижняя, Благовещенская и Верхняя. Площадей девять, кроме кремлевских: Благовещенская, или Верхнебазарная, Сенная, Театральная, Ошарская, Ковалихинская, Новая, Софроновская, Благовещенская-нижняя, Живоносновская. Первые шесть в верхней части города, а последние три в нижней; из них вымощены Благовещенские и Театральная. Искусственных мощеных съездов, соединяющих верхнюю часть города с нижней, пять: Кремлевский, Зеленский, Похвалинский, Георгиевский и Печерский; кроме того, верхняя часть соединяется с нижней съездами Гремячим, Никольским и Гребешковским; улицами Ильинской, Почаинской; Успенским и Сергиевским оврагами и несколькими переулками. Дамб, или земляных мостов, семь: Лыкова через Почайну, Варварская, Осыпная, Покровская через Ковалихинский ручей, две Петропавловских и Острожная через овраги. Плашкоутный мост один, через Оку, для соединения города с ярмаркой: он открывается 25 июня и снимается в конце сентября.

Перевозов два: Боровской через Волгу и Кунавинский через Оку.

Застав три: Московская в Александровской слободе, Казанская в конце Большой Печерской и Арзамасская в конце Большой Ямской. В первую выезжают на Владимир, Москву и прочие города, лежащие от Нижнего за Москвой, а также на Кострому и лежащие за нею города; во вторую — в Казань, Вятку, Пермь и Сибирь; в третью — в Симбирск, Пензу, Рязань, Тамбов и лежащие за ними города.

Прудов шесть: Черный (с садом) между улицами Алексеевской, Осыпной и Ошарской; Острожный близ тюремного замка; Звездин в Ковалихинской осыпи; Петропавловский у Новой Петропавловской улицы; Покровский близ Покровской дамбы и Мироносицкий у церкви Жен Мироносиц.

Садов казенных и общественных шесть: в кремле, при военно-губернаторском доме, Английский на волжском Откосе, Чернопрудский вокруг Черного пруда; при Мартыновской больнице, при Удельной конторе и при училище детей канцелярских служителей; частных — 336; из них принадлежащие графине А. Г. Толстой и архиерейскому дому замечательны по своей величине, первый расположен по Алексеевской улице и Грузинскому переулку, второй — по Малой Печерской.

Бульвар один, он опоясывает наружную стену кремля с восточной, южной и западной сторон, и простирается почти на полторы версты.

Стоимость всех частных имений Нижнего Новгорода по оценочной табели доходит до 2 545 606 рублей.

Доход города простирается ежегодно более нежели на 150 000 рублей, а именно (в 1854 году):

— с городских оброчных статей — 7695

— принадлежащих обществу домов и лавок — 11 261

— недвижимой обывательской собственности — 12 400

— промышленников и торговцев — 14 771

— контрактов, векселей и других актов, а также с клеймения весов и с лотерей — 20 968

— акцизно-откупного комиссионерства — 1171

— ярмарки — 13 585

— обывательской собственности на содержание казарм — 3995

— товаров, проходящих водяным путем — 39 003

— страховых обществ — 6497

— мелочных доходов — 1378

— пособия единовременного — 17 640

Всего 150 364

Из этой суммы употреблено в расход: на содержание:

— мест и лиц городового управления — 23 345 рублей 87 копеек

— полицейской команды — 3 683 рублей 85 копеек

— пожарной — 7 861 рублей 53 копеек

— учебных и богоугодных заведений — 1 280 рублей

— водопровода — 5 130 рублей

— на наем помещений для городских присутственных мест — 4 650 рублей 73 копейки

— наружное благоустройство города — 5 303 рублей

— ремонт стен и башен кремля — 857 рублей 15 копеек

— освещение улиц — 3 685 85 копеек

— уплату городских долгов и составление запасного капитала — 78 981 рублей

— выдачу квартирных денег лицам военного ведомства — 706 рублей

— мелочные расходы — 3 010 рублей

— экстраординарные — 8 919 рублей

Всего 147 413 рублей 98 копеек

Кроме обыкновенных присутственных мест в Нижнем Новгороде находятся: Александровский дворянский банк; конторы Удельная, Ярмарочная; Судоходная расправа и Торговая депутация; также в Нижнем живет начальник 3 дистанции II отделения V округа путей сообщения.

Учебных заведений двенадцать: Духовная семинария, Губернская гимназия, Александровский дворянский институт, Мариинский институт благородных девиц, училище детей канцелярских служителей, Духовное уездное училище, Гражданское уездное училище, одно духовное приходское училище и три гражданских, два детских приюта. Во всех двенадцати заведениях учащих 88, учащихся 2456 человек.

Библиотек семь: одна при семинарии, одна при гимназии, одна при Александровском институте, одна при Мариинском институте, одна публичная при гимназии и две частных.

Типографий три: одна при Губернском правлении, одна частная и одна при театре.

Литографий две: одна при губернской типографии и одна частная.

Богоугодных заведений два: попечительный о тюрьмах комитет и городская богадельня.

Исправительных — три: рабочий и смирительный дома и арестантская рота.

Больниц — 5,

аптек — 3,

гостиниц и трактиров — 26,

харчевен — 10,

ренсковых погребов — 7,

кондитерских — 3

(две постоянных и одна во время лета в Английском саду),

ведерных для продажи вина — 2,

питейных домов — 20,

торговых бань — 2.

Заводов — 32, в том числе:

снастных — 5,

кирпичных — 7,

стальных — 2,

пивоваренных — 3,

свечных — 3,

мыловаренных — 1,

водочных — 1,

колокольных — 1,

воскобелильных — 1,

воскосвечных — 2,

шляпноваленочных — 2,

солодовенных — 1,

крашенинных — 1

(на этих заводах работает, средним числом, до 1000 человек).

Контор:

маклерских — 8,

агентов страховых от огня обществ — 3,

вольной продажи соли — 2.

Обществ морского, речного и сухопутного

страхования товаров и транспортов — 2,

пароходств — 4,

дилижансов и транспортов — 2,

докторов — 20,

повивальных бабок — 2,

маклеров Судоходной расправы — 2,

извозчичьих бирж — 13,

извозчиков — до 525.

Базаров бывает в Нижнем Новгороде по два в неделю: в среду и пятницу.

Хлебом, овсом и сеном преимущественно торгуют на Сенной площади, а съестными припасами — на площади внутри двора верхнебазарного общественного дома, в нижней части города около Ивановских ворот и в Живоносновской улице. По зимам торговля производится на льду Оки, где строят балаганы, лабазы, постоялые дворы, трактир и питейную выставку.

На эти базары привозится в течение года: ржи от 4000 до 10 000 четвертей, пшеницы от 3000 до 7500 четвертей, муки ржаной от 10 000 до 35 000 кулей, пшеничной от 7000 до 16 000 мешков, овса от 13 000 до 15 000 четвертей, круп разных от 2500 до 9000 четвертей. Кроме того, в Нижний доставляется еще водою: муки ржаной до 160 000 кулей, пшеничной до 97 000 мешков, ржи до 50 000 четвертей, пшеницы до 55 000 четвертей, круп разных до 6500 четвертей, овса до 185 000 четвертей. Главный сбыт этих продуктов — в верховые города, лежащие как по Волге, так и по Оке.

К нижегородской пристани приходит судов до 4500, плотов до 700, и отходит до 5000 судов. Ценность приходящего и отходящего товара простирается до 45 000 000 рублей серебром.

В течение года в Нижнем Новгороде бывает 17 крестных ходов.

Из Преображенского собора:

Января 6, в день Богоявления Господня, на Волгу для освящения воды.

В праздник Преполовения на фонтан, для освящения воды.

В день Вознесения Господня в Печерский монастырь.

В первое воскресенье Петрова поста к Благовещенскому монастырю, а потом, через Похвалинский съезд, Малую Покровскую и Алексеевскую улицы обратно в кремль.

Во второе воскресенье Петрова поста по Варварской улице, Ковалихинской площади, Мартыновской улице и Верхней набережной.

Июня 24 в церковь Иоанна Предтечи, что на Нижнем базаре.

Июля 24 в церковь Святого Георгия.

Ноября 8 в собор Архистратига Михаила.

Из Ярмарочного Происхожденского собора:

Июня 25 на плашкоутный мост, для освящения его.

Июля 15 к ярмарочным флагам, для освящения их.

Июля 25 вокруг всей ярмарки.

Августа 1, вдень Происхождения Честных Древ, на Оку для освящения воды.

Августа 25 к ярмарочным флагам для совершения благодарственного молебствия за окончание ярмарочной торговли.

Из церкви Вознесения:

Июля 8 в церковь Казанской Богоматери, что при Крестовоздвиженском монастыре.

Июля 20 в церковь Святого Пророка Илии.

Из церкви Владимирской Божией Матери вокруг Кунавинской слободы:

В день Сошествия Святого Духа.

В день Воздвижения Честного и Животворящего Креста.

Кроме сих крестных ходов, совершается еще духовная процессия в честь иконы Владимирской Божией Матери, приносимой из Оранского монастыря, находящегося в 60 верстах от Нижнего. Об этой процессии, как и самой иконе Владимирской, или, по месту названия, Оранской Божией Матери, будет сказано при описании Крестовоздвиженского монастыря.

Клубов в Нижнем два: один при Дворянском собрании и один содержимый господином Гюнтером; в последнем по зимам бывают танцевальные вечера и маскарады.

Театр в городе существует постоянно; он ныне помещается в частном доме; в нем также по временам даются маскарады.

Верхнебазарная или Благовещенская площадь.

Для летних гуляний открыты сады Английский и Чернопрудский; кроме того существуют еще шесть народных гуляний, о которых сказано ниже (см. IV главу этой части).

Кремль нижегородский, как сказано выше, расположен по горе; он находится в северной части города, почти на самой половине протяжения его по рекам Оке и Волге. За ним на юго-восточной стороне, лежит Благовещенская, или Верхнебазарная, площадь, образующая собой неправильный полукруг, обстроенный частными двухэтажными домами, зданиями гимназии, Почтовой конторы, Главным верхнебазарным домом городского общества и домом крестьянина Бугрова, в котором помещается театр. К северу она открыта широким проспектом, выходящим на Верхнюю набережную, или волжский Откос; кроме того, от нее идут четыре улицы: к юго-востоку — Тихоновская и Варварская, к югу — Алексеевская и Покровская, а к юго-западу — Зеленские съезд и терраса; западная сторона площади занята стеной кремля, с которым площадь соединяется Дмитровскими воротами.

На площади находится две церкви: Благовещенская, против гимназии, и Святого Алексия Митрополита, против общественного дома; близ первой церкви, несколько на север, устроен фонтан, а против Почтовой конторы стоят легковые извозчики.

Площадь эта не велика, но редко можно встретить в губернских городах подобную: все здания, окружающие ее, каменные и очень красивы, особенно дома гимназии и общественный, из которых первый выходит кроме площади на улицы Тихоновскую и Варварскую. Он в середине в три этажа с бельведером для метеорологических наблюдений; архитектура его проста, но изящна; общественный дом расположен по площади и Алексеевской улице в три этажа, а по Покровской — в два: первый и второй этажи его заняты лавками, а в верхнем устроены жилые комнаты; второй этаж обведен галереей с арками; в жилых комнатах помещаются: палата Гражданского суда, Строительная комиссия, суды: Уездный и Земский и Ремесленная управа; в лавках, со стороны Покровской улицы, торгуют чаем, сахаром, бакалейным и шорным товаром, фарфоровой посудой и другим, со стороны Алексеевской — отчасти хлебным товаром и тем же, чем и со стороны Покровки, выключая шорный товар; со стороны же площади лавки почти все заняты складкой товаров. Но самое лучшее здание площади и даже всего города есть дом Бугрова, выходящий также, кроме площади, на Покровку и Зеленскую террасу: он в три этажа, с двумя балконами, из которых один со стороны Покровки, другой со стороны площади, — под последним устроен подъезд. Оба балкона и подъезд украшены бронзовыми решетками. Архитектура этого дома чрезвычайно легка и грациозна, она напоминает манеру графа Растрелли. Этот дом построен по проекту нижегородского городового архитектора Н. И. Ужумецкого-Грицевича.

На Благовещенской площади, в доме купца Волкова, находятся: почтовая станция с гостиницей и магазин Остатошникова с дамскими товарами и некоторыми принадлежностями мужского туалета, а также с табаком и сигарами; в доме коммерции советницы Переплетчиковой помещаются: гостиница купца Лопашева и магазин с суконными и панскими товарами купца Брызгалова.

Большая Покровка есть самая оживленная из улиц верхней части города. Она переходит через Покровскую дамбу и Новую площадь и оканчивается близ Крестовоздвиженского монастыря; с нее идут вправо: Осыпная улица, Лыков съезд; переулки Болотов, Мышкин, Малая Покровка и несколько так называемых новых улиц; влево — улицы Осыпная и Дворянская, переулки Грузинский и Холодный, Ковалихинская осыпь, Новая Петропавловская улица и другие.

На протяжении Большой Покровки находятся три церкви: Никольская, Покровская и Лютеранская. Никольская церковь стоит направо, в северном конце Покровки, на площадке между улицей и Зеленской террасой; Покровская — на левой стороне, на углу Холодного переулка, а Лютеранская — на правой, близ Малой Покровки.

Из примечательных зданий, кроме домов общественного и Бугрова, на Покровке находятся еще следующие: на правой стороне другой дом, принадлежащий городскому обществу, дом Дворянского собрания и дом почетного гражданина В. К. Мичурина. Первый стоит у Лыкова съезда, он двухэтажный; низ его каменный, верх деревянный оштукатуренный; в нем ныне живет председатель Казенной палаты, а до построения военно-губернаторского кремлевского дома здесь была квартира начальника Нижегородской губернии. В 1834 году в этом доме изволил останавливаться государь император Николай Павлович. Дом Дворянского собрания стоит напротив общественного дома, на углу Дворянской улицы. Он каменный, в два этажа, с бельведером; бельэтаж его занят парадными комнатами, а внизу помещаются: Александровский дворянский банк, Дворянское депутатское собрание, канцелярия губернского предводителя дворянства и Посредническая комиссия. Дом Мичурина стоит рядом с домом Дворянского собрания — ближе к Благовещенской площади, — он в один этаж, деревянный, оштукатуренный и замечателен тем, что в нем в 1817 году имел пребывание великий князь Михаил Павлович. В то время этот дом принадлежал господину Ульянину.

Из прочих каменных домов Большой Покровки замечательны по архитектуре своей находящиеся на правой стороне улицы два трехэтажных дома, принадлежащие Никольской церкви, дома купца Кемарского, господ Юсупова и Баженова, на левой — дома почетной гражданки Галкиной и купца Лопашева.

Большую Покровку можно разделить на две части, старую и новую; старая лежит между Благовещенской площадью и Покровской дамбой; в Нижнем она имеет то же значение, какое имеют в Москве Кузнецкий Мост и Тверская.

Под театром, или домом Бугрова, находится кафе-ресторан, содержимый Егоровым, первым нижегородским художником по части гастрономии, и магазин Медведева, в котором можно получать галантерейные товары, кучерское платье, дамские головные уборы, табак, сигары и прочее. Через дом от театра в собственном доме живет старший из нижегородских часовых мастеров И. Т. Тихановский. Его стенные часы годового и более завода известны Нижнему с лишком тридцать лет. По соседству с Тихановским торгует суконными и панскими товарами, также в собственном доме и тоже более тридцати лет, С. И. Переплетчиков.

Дом Дворянского собрания.

В домах, принадлежащих Никольской церкви, помещаются магазины табачный и косметический, Целованьева и Шатина с галантерейными и другими товарами; в этом же магазине находится большой выбор шляп, фуражек, дамской и мужской обуви, также обоев, багетов и прочего.

На углу Осыпной, в доме Степанова, помещаются парикмахерская Голованова и бриллиантщик Селезнев, а по Осыпной направо, в собственном доме, госпожа Купресова, подражая Сихлер и Лебур, превращает лоскутки бархата, атласа, гляссе, блонд лент и прочее в дивные каюферы и шляпки, приводящие в восторг нижегородских щеголих средней руки, которые также находят, что мантильи и платья, выходящие из мастерской госпожи Купресовой, — совершенное очарование.

В доме Кемарского соединено приятное с полезным, а именно: кондитерская лавка самого домовладетеля с его же библиотекой для чтения; в другом же его доме находится булочная фон Голлена и литография и типография Богомолова. По зимам пушные товары продаются в магазине Кожелева, находящемся в доме Юсупова, у Лыкова съезда, и тут же лучшая парикмахерская Стрепетова.

Между Лыковым съездом и Болотовым переулком, в доме Базилевского, помещается библиотека для чтения Меледина, самая лучшая из частных нижегородских библиотек: в ней можно найти не только все журналы и все произведения литературы новейшего времени, но и огромное собрание книг и журналов прошедшего столетия, между которыми есть очень много редких изданий. В ней всех книг до 1700 названий, в 2100 экземплярах и 5000 томах.

В Болотовом переулке, также невдалеке от Покровки, живет в собственном каменном доме портной Зевакин, у которого заказывают себе платья большей частью солидные люди и преимущественно франтоватое купечество. Зевакин давно уже своим мастерством составил себе хорошую репутацию. В этом же переулке живет серебряных дел мастер Телогреинов, первый из серебряных мастеров нижегородских.

Против Покровской церкви в доме принадлежащем господину Рюмину находится контора акцизно-откупного комиссионерства, а рядом с Лютеранской церковью в доме господина Араповского помещается управление Первой Кремлевской части.

С левой стороны Покровки, от общественного дома первое замечательное заведение есть кондитерская Мишеля, помещающаяся во флигеле дома Сверчкова; в ней можно позавтракать разнородными пирожками, расстегайчиками и прочим, полакомиться разными кондитерскими произведениями. Еще недавно нижегородские фишенебли преимущественно посещали это заведение, но теперь они более посещают кафе-ресторан Егорова.

В самом доме Сверчкова помещается магазин Целованьева с чаем, сахаром, табаком и сигарами, а рядом, на углу Осыпной, находится гостиница купца Лопашева, в собственном его доме. От нее через Осыпную, в доме Кругликова — магазин с бакалейным товаром и ренсковый погреб Сверчкова, а в верху живет часовых дел мастер Золотухин, известный более как отличный резчик печатей на камне. Изделия его равняются с лучшими изделиями этого рода, производимыми в России. Рядом с домом Кругликова, в доме Заварова — магазин Пендрина; в нем ассортимент товаров также разнообразен: тут продаются галантерейные вещи, мужские шляпы, табак, сигары, косметика. В том же доме живут мебельщик Китаев, золотых и серебряных дел мастер Львов и месье Гансен — нижегородский Кан, — заслуживший своей добросовестностью и вкусом, с каким выходят из его мастерской все принадлежности мужского туалета, всеобщее доверие нижегородской публики: нижегородские щеголи преимущественно у него заказывают свое платье.

Гостиница купца Барбатенкова, хотя и стоит на Дворянской улице, но по близости расстояния ее также можно отнести к заведениям Покровки.

Пройдя Дворянскую, во втором доме с угла, квартирует механик Зейблиц.

Пройдя перекресток, образуемый Малой Покровкой и Ковалихинской осыпью, находится Покровская дамба, соединяющая старую часть Покровской улицы с новою; за дамбой лежит Новая площадь, на правой стороне которой построен трехэтажный каменный дом арестантской роты, за ним уже строение деревянное, незначительное; вправо идут разные улицы, соединяющиеся с Большой Ямской, а влево улицы проходят к Петропавловскому и Лютеранскому кладбищам. Тут, в Новой Петропавловской улице, находится оранжерея Шнейеберга, в которой круглый год можно получать разные растения в цвету.

Кроме показанных магазинов и ремесленных заведений, на Большой Покровке есть еще несколько часовых мастеров, серебряников, бриллиантщиков, переплетчиков, модисток, портных, сапожников, шапочников и других, и несколько лавок, магазинов, ренсковых погребов, булочных, парикмахерских и прочих, а также две биржи легковых извозчиков: одна на Дворянской, а другая в Холодном переулке.

Осыпная улица направо выходит на Лыкову дамбу, к бассейну, но в конце ее уже нет проезда: там только можно проходить, и то с трудом, по тропинкам, проложенным по горе; туда же выходит и Лыков съезд.

Лыкова дамба, устроенная через Почайну в 1839 году, вместо моста, существовавшего еще в начале XVII столетия, соединяет Большую Покровскую с Мироносицким переулком, а посредством его с Почаинской, Ильинской и Сергиевской улицами. По правую сторону этой дамбы находится бассейн, в который собраны несколько ключей, текущих из Почаинского оврага, а по левую — кузницы, к которым выходит Болотов переулок: также в Почаинский овраг упирается Мышкин переулок.

Малая Покровка широка, но изогнута в середине. Строение на ней более деревянное, но хорошей архитектуры. На ней живет в собственном доме господин Улыбышев, известный европейский знаток музыки. Улица эта соединяется с Ильинской, Гребешковской и Большой Ямской. Позади Малой Покровки, к северу, против самого изгиба ее, начинается овраг, в нем-то из-под камня и выбегает ручей, названный основателем Нижнего Новгорода, в память урочищ киевских, рекой Почайной. Он протекает сначала открыто по оврагу, потом, в Почаинской улице, скрывается в трубах, проведенных в Волгу. Есть предание, что при последнем времени ручеек этот так будет изобилен водами, что затопит весь Нижний!

Улица Алексеевская пролегает почти параллельно с Большой Покровкой и оканчивается на Ковалихинской осыпи. На нее

(как сказано выше) слева выходит дом Почтовой конторы, справа — Главный общественный дом, к которому примыкает другой каменный корпус, также общественный, в верхнем этаже которого помещается полиция, а внизу — лавки с разными товарами.

Рядом со вторым корпусом общественного дома — трехэтажный каменный дом почетного гражданина Мичурина, — самое огромное строение из всех частных зданий верхней части города, в нем помещаются: Палата государственных имуществ и, временно, Казенная палата, ресторация, несколько лавок и другие заведения. Боковой фасад этого дома и задние фасады общественных домов образуют площадь, среди которой стоит каменное одноэтажное здание, также принадлежащее городскому обществу, строенное, судя по стилю его наружных украшений и сводам внутри, едва ли не в начале XVIII столетия. Этот дом прежде принадлежал, как и все место, занимаемое общественными домами, купцам Кокоревым, известным в Нижнем в конце прошлого и в начале нынешнего столетий по обширным своим торговым оборотам. Площадь эта называется Мытным двором. Здесь весной, летом и осенью торгуют живностью, рыбой, зеленью и прочей провизией; сюда же выходят мясные лавки, помещенные в заднем фасаде второго общественного дома. Далее по Алексеевской, на углу Дворянской улицы, на правой же стороне — каменный двухэтажный дом Мичурина же; в нем ресторация и торговые бани, в которые вода проведена трубами из фонтана.

С левой стороны Алексеевской улицы, от Почтовой конторы до Осыпной, идет ряд красивых каменных домов, внизу которых лавки с хлебными, кожевенными и другими товарами. От Осыпной почти до Дворянской все пространство занимает решетка сада, более известного под названием Черного пруда; самый пруд находится в середине сада. На проезде, соединяющем Алексеевскую улицу с Ошарской, против южной стороны сада, стоит небольшой чистенький, двухэтажный каменный домик, в летнее время всегда снабженный громоотводом, единственным в Нижнем Новгороде на частных зданиях; домик этот принадлежит академику П. П. Веденецкому, кисть которого, как отличного портретиста, высоко ценится нижегородцами. Господин Веденецкий произведениями своей мастерской снабжает также во множестве Сибирь и северо-восточные губернии.

Миновав Черный пруд, против дома Мичурина, или бань, в доме Крашенинникова находится Окружное управление государственных крестьян. Остальная часть улицы, состоящая из двух кварталов, занята домом и садом графини А. Г. Толстой. Дом графини стоит на пригорке, несколько отдалясь от улицы; он в один этаж, но размеры его, для деревянного здания, можно сказать, огромны. Один взгляд на него дает понятие, что это было некогда жилище вельможи времен Екатерины. Главный фасад дома украшен террасою, перед которой растет ряд берез.

Сад графини Толстой, с тенистыми липовыми и березовыми аллеями и множеством фруктовых деревьев, отделяется от дома Грузинским переулком и занимает в окружности более версты. В тридцатых годах он был местом гулянья нижегородской публики; в нем была кондитерская; в воксале его, впоследствии сгоревшем, в праздники по вечерам играла музыка и танцевало образованное сословие Нижнего Новгорода.

Алексеевскую улицу пересекают Осыпная, Дворянская и Грузинский переулок, а Холодный переулок и Ковалихинская осыпь оканчиваются на ней.

Переулок Грузинский начинается на Большой Покровке, против Болотова переулка, и оканчивается на Ошарской улице. Он получил название свое от вышеупомянутого дома и сада графини Толстой, принадлежавших прежде отцу ее — действительному камергеру и кавалеру 2-й степени ордена св. Владимира князю Георгию Александровичу Грузинскому, потомку грузинского царя Вахтанга. В этом переулке находится приходское Ильинское училище.

Как на Осыпи, образующей по оврагу вроде набережной, равно и в Холодном и Грузинском переулках замечательных зданий нет.

В середине Холодного переулка начинается Студеная улица, она переходит через Осыпь, дамбу, Новую Петропавловскую и другие улицы и оканчивается у черты города; строение на ней также незамечательно, но она существовала еще в XVI столетии, что видно из Нижегородской сотной грамоты.

Варварская улица, переходя через Варварскую и Острожную дамбы, упирается в тюремный замок; на ней находятся: церковь Святой Варвары Великомученицы, Александровский дворянский институт, аптека В. Е. Эвениуса, контора Общества морского, речного и сухопутного страхования и контора маклера Болотова. Церковь Святой Варвары стоит на правой стороне улицы, у дамбы; два дома Александровского института занимают все пространство от Почтовой конторы до Осыпной улицы; аптека господина Эвениуса помещается в собственном его огромном каменном доме, против института. Она открыта в 1780 году отцом нынешнего владельца ее и была в то время единственной во всей Нижегородской губернии. Контора Общества морского, речного и сухопутного страхования помещается в доме купца Болотова, стоящем направо, пройдя церковь; тут же находится и его маклерская контора.

Кроме домов института и Эвениуса, на Варварке есть еще несколько каменных, из которых замечательны по величине своей принадлежащие Казенной палате (бывшей соляного правления) и купца Дубицкого: первый на углу Осыпной, а второй — против дамбы.

На Варварской оканчивается Дворянская у самой церкви Варвары Великомученицы. Улица эта ничем не замечательна.

Между Алексеевской и Дворянской улицами идет улица Ошарская; она начинается на Осыпной около восточной стороны Черного пруда и проходит через Дворянскую улицу и Ошарскую площадь до черты города; невдалеке от конца ее, слева, стоит кладбищенская единоверческая церковь. Каменных домов на этой улице только три, из них по огромности и архитектуре замечателен трехэтажный, принадлежащий Зайцевой: он стоит на левой стороне улицы, против пруда.

На этой же улице, справа, между Дворянской и Грузинским переулком, находится деревянный дом господина Зверева, в котором жил несколько лет и скончался католикос Антоний, царевич Грузинский. У самой Ошарской площади, в доме господина Чиркова, стоящем во дворе, помещается Второй детский приют.

Ошарская площадь невелика и невымощена; на ней есть несколько лавок, трактир, ренсковый погреб и питейный дом.

До 1855 года этот питейный дом стоял посреди площади и исстари носил название Ошары. От него и самая площадь и улица называются Ошарскими. Вероятно, этому питейному дому дано такое резкое название русской сметкой, умеющей верно характеризовать все и всех, собственно потому, что во времена оны около него артисты своего складу ошаривали карманы подгулявших его посетителей; что было очень удобно: здесь был уже конец города, как говорится, пустоплесье.

Ныне дом, занимаемый прежде Ошарой, сломан, и на этом месте предполагается устроить фонтан, в который вода проведется или из водопровода, или из родников, текущих в оврагах невдалеке от города, что будет истинным благодеянием для жителей этой части города, нуждающихся в хорошей воде.

Ошарская площадь соединяется с Варварской улицей улицами Мистровской и Старой Петропавловской. Первая получила свое название потому, что на ней жил много лет и умер в 1849 году, в собственном доме, генерал-майор Иван Иванович Мистров, ветеран времен Екатерины II, участвовавший во многих походах и сражениях: он служил при князе Потемкине и под знаменами Суворова; дрался с горцами на Кавказе и конфедератами в Польше и имел честь отвозить в Петербург славного Костюшку.

Старая Петропавловская улица начинается от Варварской, проходит через Ошарскую площадь, пересекает Ошарскую улицу и соединяется с Новой Петропавловской на переулке, пролегающем от Ковалихинской осыпи и южного конца Алексеевской улицы. Этот переулок выходит на Всесвятскую площадь, за которой лежит Петропавловское кладбище.

За Новой Петропавловской, вправо, параллельно и диаметрально расположены новые улицы, проходящие к Большой Покровке; за ними на юго-восток, близ Петропавловского кладбища, находится Лютеранское кладбище, устроенное вроде сквера.

Тихоновская улица по новому плану должна, проходя между Осыпной и Малой Печерской, пересекать Больничную, Мартыновскую и Провиантскую улицы и оканчиваться в Спасской улице; но она не совсем открыта: между Осыпной и Больничной середина ее занята домами и садами. На ней, в той части, которая лежит между Благовещенской площадью и Осыпной, справа находится церковь Святого Тихона Амафунтского, а на левой стороне, наискось церкви, — деревянный дом господина Келейникова, прежде принадлежавший господину Аверкиеву; он замечателен тем, что в 1812 и 1813 годах в в нем жил знаменитый историограф Карамзин. По той же стороне улицы находится каменный двухэтажный дом уездного училища, выходящий как на Тихоновскую улицу, так и на Малую Печерскую, с которой, близ него, соединяется Осыпная. Во второй части Тихоновской улицы, справа, на углу Мартыновской, выходит боковой фасад дома Приказа общественного призрения и сад с оранжереями, также принадлежащий ведомству приказа.

Между улицами Тихоновской и Варварской, от самой Варварской дамбы до городской черты, пролегает Ковалихинская улица. Она идет по оврагу, в котором прежде тек упоминаемый в летописях и старинных актах Нижнего Новгорода Ковалихинский ручей. Овраг этот начинается на юго-западе от Большой Покровки и имеет несколько отрослей; он проходит между Новой Петропавловской и Ковалихинской осыпью через сад графини Толстой и другие частные сады, а также через улицы Ошарскую, Дворянскую и Варварскую. По середине Ковалихинской улицы устроена канава для стока весенней и дождевой воды, а также спускаемой, за излишеством, из Черного пруда, для чего от пруда до канавы устроены подземные трубы. С Варваркой Ковалихинская улица соединяется переулками Кастальским и Мартыновским, и улицами Мартыновской, Замковской, а с Тихоновской — Больничной и Мартыновской; кроме того Ковалиху перерезывают улицы, идущие с Замковской на набережную: Провиантская, Спасская и Кизеветтеровская. Ковалихинская площадь расположена по косогору; она не вымощена, а потому весной и осенью бывает почти непроходима; на нее выходит часть зданий старого рабочего дома.

Больничная улица идет от Ковалихи до Верхней набережной; она пересекает Тихоновскую, Большую Печерскую и Жуковскую; на ней, между Ковалихой и Тихоновской, направо находится Александровская богадельня, а налево — рабочий дом.

Улица Мартыновская, начинаясь от Острожной дамбы и переходя через Ковалихинскую площадь, пересекает также улицы, как и Больничная, и оканчивается также на набережной, у Мартыновской больницы; на этой улице, между площадью и Тихоновской улицей, находится училище детей канцелярских служителей, помещенное в трехэтажном каменном доме Приказа общественного призрения, и рядом с ним в деревянном доме находится самый приказ.

Строение как в Больничной, так и в Мартыновской улицах почти все деревянное, но чистое и довольно красивое.

Улицы Провиантская, Кизеветтеровская, Спасская и другие лежат в том же направлении, как Больничная и Мартыновская; строение в них вообще деревянное, не замечательное.

Осыпная, проходя через Покровку, Алексеевскую и Варварскую, соединяется с Малой Печерской (на перекрестке Тихоновской), а Малая Печерская, проходя мимо Театральной площади и пересекая Жуковскую улицу, оканчивается на Верхней набережной, против того самого места, где был прежде Коровий взвоз, уничтоженный при последнем устройстве города.

На Осыпной большая часть домов каменные, из них самый большой — Томаса, в нем аптека Тейкнера, а самый красивый — Белокопытова; оба вблизи Покровки. На Осыпной, между Варварской и Тихоновской, живет в собственном доме агент конторы первоначального заведения транспортов Я. М. Болотов.

Малая Печерская с левой стороны, начиная от дома уездного училища до Жуковской улицы, занята садом архиерейского дома; самый же дом стоит от улицы саженях в 20. Это обширное здание в два этажа; главный фасад его, обращенный к югу, украшен двумя портиками, на которых устроены балконы; с северной стороны к этому дому пристроена Крестовая церковь в честь Воскресения Христова.

От ворот архиерейского дома, или Театральной площади, по направлению к востоку, начинается Большая Печерская; она идет между Тихоновской и Жуковской и, переходя Сенную площадь, оканчивается у Казанской заставы. Строение на ней чистое, но почти все деревянное: каменных домов менее десяти; из них самый замечательный — Удельной конторы. Этот дом, хотя в два этажа, но размеры его огромны: в своем роде это есть единственное здание во всем городе. Близ него построена маленькая каменная часовня в память того, что тут стояла полковая церковь Нижегородского пехотного полка, квартировавшего в Нижнем в прошлом столетии. У этой часовни совершается часть молебна во время крестного хода, бывающего во второе воскресенье Петрова поста.

Из частных домов этой улицы по красоте архитектуры замечательны дома господ Веселовского и Шереметева: первый на правой стороне улицы и на углу Малой Печерской, второй — несколько далее на другой стороне. Далее Казанской заставы расположена Солдатская слобода.

Жуковская улица идет в том же направлении, как и Большая Печерская, и также переходит Сенную площадь; на востоке она оканчивается в уровень с Казанской заставой, а к западу выходит на проспект, идущий с Благовещенской площади на Верхнюю набережную. Строение на ней большей частью деревянное; на нее выходят южные фасады главных зданий и флигелей Мариинского института и Мартыновской больницы; около последней находится кран, или механический колодец, который наполняется водой, как и фонтан, стоящий на площади, из водопровода. В доме Трушеникова, в западном конце Жуковской улицы, почти напротив консистории, помещается контора пароходного общества, под фирмой «Польза». Восточный конец этой улицы недавно еще назывался Панскими Буграми, вероятно потому, что под горою в старину была Немецкая слобода.

Сенная площадь лежит между улицами Большой Печерской и Жуковской, в восточном конце их, против Мариинского института; по новому плану она назначена к уничтожению.

Верхняя набережная начинается против Георгиевской башни кремля, на том самом месте, где прежде стоял монастырь Происхожденский, и идет вниз по течению реки до черты города.

В западном конце ее, на площадке, соединяющейся с Жуковской улицей, стоит церковь Святого Георгия Победоносца. Из замечательных строений на набережной находятся: здания Мартыновской больницы и Мариинского института благородных девиц, — последнее еще не окончено; также недурны дома господина Григорьева, где помешается контора пароходного общества, под фирмой «Меркурий», купцов Везломцева и Коптева.

Против Больничной улицы, влево по откосу, начинается Английский сад; он соединяет Верхнюю набережную с Нижней. Кроме того, Верхняя набережная соединяется еще с Нижней двумя съездами — Георгиевским и Печерским; первый начинается у бульвара, второй — в конце города. Каждый из этих съездов имеет протяжение около версты; они сходятся вместе у водопровода, устроенного на берегу Волги, близ самого Боровского перевоза.

Проспект, соединяющий Верхнюю набережную с Благовещенской площадью, с левой стороны (идя от набережной) обстроен частными домами и зданиями консистории и семинарии, — последнее в три этажа, величественной архитектуры, с портиком, украшенным колоннами тосканского ордера; по правую сторону проспекта тянется кремлевская стена и бульвар. Против семинарии, в стене находятся ворота, называемые Кремлевскими: они ведут прямо к военно-губернаторскому дому. В 1621 году здесь была площадь, а в начале прошлого столетия — стрелецкие улицы.

Зеленский съезд начинается между домов Бугрова (театром) и Кремлевским бульваром; над ним, на террасе, соединяющейся с Никольским переулком, выходящим на Осыпную, находится между прочим строением трехэтажный каменный дом, принадлежащий нижегородскому Преображенскому собору; он замечателен сколько по своей огромности, столько — или еще более — по красоте архитектуры.

Зеленский съезд, простирающийся почти на версту, устроен превосходно: он чрезвычайно отлог, почему весьма и удобен для подъема на гору тяжелых возов; над ним справа высится кремль, окаймленный бульваром, а слева — гора с террасой, которая по обрыву крутым уступом спускается в Почаинский овраг. Зеленский съезд выходит на Нижний базар несколько выше Рождественской улицы, у самой церкви Казанской Божией Матери.

Рождественская улица, известная более под названием Нижнего базара, начинается на западной стороне кремля от Ивановских ворот, переходит через Софроновскую площадь и оканчивается на Нижней Благовещенской, или Гремячей площади, близ Кунавинского перевоза, или того места, от которого начинается плашкоутный мост, наводимый во время ярмарки. Протяжение ее более версты; частью она вымощена камнем, частью же на ней проведено шоссе.

Сравнивая Большую Покровку с Кузнецким Мостом и Тверской, Рождественскую улицу можно сравнить, и с большей основательностью, с московской Ильинкой. Рождественская улица по красоте строений и многолюдству есть лучшая из всех улиц Нижнего Новгорода; на ней и вблизи ее сосредоточена главная коммерческая и промышленная деятельность города, как то: торговля хлебным товаром, солью, железом, снастями и прочим; на ней находятся Судоходная расправа, канцелярия начальника 3 дистанции II отделения V округа путей сообщения и публичных зданий, конторы Волжского и Камско-Волжского пароходств, вольной продажи соли господ владельцев Усольского и Ленвенского промыслов, продажи металлов господ Демидовых, маклерские, транспортов и дилижансов первого и шестого заведений, большая часть городских гостиниц, харчевен, ренсковых погребов, постоялых дворов, цирюлен и других заведений; также живет много ремесленников, портных, сапожников и других.

Церквей на Рождественской улице четыре: Иоанна Предтечи, Живоначальной Троицы, Козьмы и Дамиана, и Собора Богородицы, или Строгановская; при последних трех находится небольшие часовни; на этой же улице стоит Спасская часовня.

Деревянного строения здесь немного, не более пяти домов, да корпус лавок, называемый Посадским рынком; прочие же здания все каменные, огромные, большей частью в два и три этажа; архитектура их вообще хороша, а некоторых даже изящна. К числу замечательнейших из них принадлежат два корпуса гостиного двора, дома купца Шушляева и графини Строгановой: первый из домов находится на левой стороне улицы, рядом с церковью Собора Богородицы, за ним по горе расположен сад, придающий во время лета много красоты самому дому; второй стоит на правой стороне улицы, несколько далее церкви.

Рождественская улица соединяется с верхней частью города, кроме кремля, Кремлевским бульваром, Зеленским съездом, Почаинской, Ильинской и Суетинской улицами, Казанским и Троицким переулками, Успенским и Сергиевским оврагами, несколькими переулками, идущими от Соборобогородицкой церкви и съездами — Гремячим и Похвалинским, а с набережной — двумя проездами и переулками Троицким, Козьмодемьянским и Рождественским, и Софроновской площадью.

Первое здание Рождественской улицы с левой стороны есть Спасская часовня, стоящая между бульваром и церковью Иоанна Предтечи; самая же церковь, окруженная небольшой террасой, стоит несколько выше улицы, у Зеленской горы. От церкви начинается первый корпус гостиного двора: он в два этажа, с галереями; галерея нижнего этажа обведена арками, а верхняя украшена колоннадой; второй корпус, отстоящий от первого через проезд, имеет одинаковую архитектуру с первым, но только в три этажа.

За первым корпусом находится Малый Москательный ряд, а за вторым Холщевый, также каменные в два этажа.

В первом корпусе гостиного двора, со стороны улицы, помещается Большой москательный ряд, но в нем торгуют более чаем, сахаром и отчасти тульскими товарами, также фарфором, скобяным товаром и зеркалами; кроме того в нем есть лавка с серебряными и галантерейными вещами. Пред ним по улице помещаются столики менял, а по стороне, обращенной к Малому москательному ряду, находится Малый железный ряд. Лавки верхнего этажа этого корпуса заняты складкою товаров.

Торговля собственно москательным товаром производится в Малом москательном ряду, где также продается бумага и прочие канцелярские припасы.

Нижний этаж второго корпуса занят лавками с хомутным и торным товаром, а в среднем и части верхнего торгуют сукнами, шелковыми материями, ситцами и прочим, известным под названием красного или панского товара. Здесь лавка купца Бурмистрова и наследников Ламоновых считается лучшей по выбору товара, продаваемого по таксе. Нижегородские щеголихи купеческого сословия предпочитают эту лавку всем прочим однородным с нею и даже самым магазинам Переплетчикова и Брызгалова.

Проезд между корпусами ведет на Зеленский съезд и улицы Почаинскую и Ильинскую, при соединении которых стоит церковь Казанской Богоматери. В лавках, пристроенных к этой церкви, торгуют валеночным товаром: шляпами, сапогами и прочим; того же рода лавки находятся под домами, стоящими в конце Зеленского съезда. Около этих домов стоят ломовые извозчики, а на площадке с южной стороны церкви — извозчики, известные под названием Ванек.

По линии со вторым корпусом гостиного двора, через Казанский переулок, стоит дом, пожертвованный коммерции советником Ф. П. Переплетчиковым в пользу бедных мещан города; верх его занят гостиницей, низ — снастными ларьками. Рядом с этим домом — казенный дом, бывший Винный двор; в нем ныне помещается ведерная акцизно-откупного комиссионерства. Полагать надобно, что тут же находился и двор соляной, против которого в 1767 году была устроена пристань, где встретили императрицу Екатерину II восторженные жители Нижнего Новгорода. Далее — дом купчихи Паниной, или Панинское подворье (бывшее Бедаревское), а с ним рядом — церковь Троицы, выходящая западным фасадом в Троицкий переулок; в пристройке ее помещается часовня, торговля восковыми свечами и конторы маклеров. Далее, за переулком, находятся конторы Камско-Волжского пароходства и господ Демидовых, и аптека Гизеке. Отсюда начинается Софроновская площадь.

Справа от кремля Рождественская улица начинается Посадским рынком, выходящим с другой стороны в Живоносновскую улицу; рынок этот состоит из двух корпусов деревянных одноэтажных грязных лавок, резко противоречащих красивым зданиям, окружающим его. По новому плану эти корпуса назначены к сломке и на месте их предположено выстроить каменные. Со стороны Рождественской улицы в Посадском рынке торгуют чаем, сахаром и бакалейным товаром, а со стороны Живоносновской — разной разностью, старым железом, балалайками, простым табаком и книгами.

От Посадского рынка идет проезд на набережную, за ним по Рождественской улице, в двух домах, помещаются гостиницы и лавки с бакалейным и другим товаром; на площадке перед этим домом стоят легковые извозчики, а на конце ее находится колокольня и остатки церкви Святого Николая Чудотворца. В лавках, пристроенных к этой церкви, торгуют старым платьем, овчинами, тулупами, полушубками, шапками, поярковыми шляпами, сапогами, башмаками и кожевенным товаром.

Через второй проезд, идущий также на набережную, расположен в виде буквы «П» Шорный ряд, но в нем большая часть лавок заняты складкой железа, также торгуют валеночным и чулочным товарами, готовой обувью, шапками, фуражками и тому подобным. Против этого ряда, на площадке, бывает по средам и пятницам толкучий базар.

К Шорному ряду примыкает Щепной, в котором находится лавка почетных граждан братьев Пятовых, известных нижегородских снастных фабрикантов. Далее, под домами купца А. И. Заплатина, мануфактур-советника Рукавишникова, почетных граждан Пятовых и удельного крестьянина Бугрова, производится гуртовая торговля железом.

В верхнем этаже дома Пятовых, на углу Троицкого переулка, помещается гостиница Ермолаева и в том же доме находится контора Шестого заведения транспортов и дилижансов. Рядом с домом Бугрова стоит дом Нестерова, в котором квартиры для проезжающих и ренсковый погреб самого домохозяина. Этот погреб давно уже приобрел в Нижнем известность по качеству вин и умеренности цен. Через дом от Нестерова находится церковь Козьмы и Дамиана с часовней и домом священноцерковнослужительским; восточный фасад ее выходит в Козьмодемьянский переулок, а западный — на Софроновскую площадь.

Площадь Софроновская получила название свое от стоявшего на ней дома купца Софронова, прежде известного в Нижнем Новгороде по своей торговле. Эта площадь была невелика, но при последнем устройстве города распространена; в настоящее время она представляет параллелограмм, открытый к северо-западу, на набережную. На ней стоят легковые извозчики, а по веснам (в марте и апреле) производится складка тяжеловесных снастей, вырабатываемых на нижегородских фабриках для шейм и косяков, употребляемых на коноводных машинах и кабестанных пароходах; осенью же на ней торгуют яблоками, арбузами и прочими фруктами и овощами, привозимыми в лодках и на возах, в продолжение же целого года — горшечным товаром; тут же производится мелочная продажа казенной соли в особо устроенной лавочке.

Вся сторона Софроновской площади между Рождественской улицей и набережной, противоположная церкви, занята домом купца Блинова с лавками, где устроена домохозяином конная мельница для размолки эльтонской соли, которой он ведет значительный торг.

Далее площади, на левой стороне Рождественской улицы, стоит церковь Собора Богородицы, при ней в церковном доме — часовня; выше церкви в гору — дом графа Строганова, где его контора по делам соляных промыслов, и тут же, в особом деревянном доме, — больница для его же крестьян, приходящих из Пермской губернии на соляных караванах. На дворе каменного строгановского дома видны остатки фундамента того дома, в котором имели пребывание в 1722 году Петр Великий и Екатерина I.

В конце Рождественской улицы, в доме господ Лазаревых — контора продажи железа. Против церкви Собора Богородицы, на правой стороне улицы, в доме Блинова, помещается контора Волжского пароходства и далее, в доме князей Голицыных, — Главная контора вольной продажи соли, а при гостинице И. М. Бубнова, в доме Мичурина, последнем к Кунавинскому перевозу, — контора транспортов и дилижансов известного Коровина.

Гостиница Бубнова щеголяет столом и номерами, последние в ярмарку отдаются очень дорого, а именно: за 2 комнаты от 2 до 5, а за три от 8 до 10 рублей серебром в сутки.

На Нижней Благовещенской, или Гремячей площади, находятся биржа легковых извозчиков и несколько лавочек с хлебом и калачами, а во время ярмарки тут же бывают казацкая гауптвахта и лавочки, кроме хлебных, с ягодами, яблоками и разными съестными припасами. От этой площади, прямо против Рождественской улицы, начинается Благовещенская слобода, а налево выходит Похвалинский съезд.

Слобода Благовещенская прежде принадлежала нижегородскому Благовещенскому монастырю, потом была взята в казну, вероятно, в 1700 году, а в 1711 Петр Великий пожаловал ее Меньшикову; с падением Меньшикова она опять сделалась государственной собственностью. Императрица Елизавета Петровна подарила ее генералу Рославлеву, Екатерина II, вследствие возникших на Рославлева жалоб со стороны крестьян, купила ее у него за 73 000 рублей, причем повелела именоваться жителям Благовещенской слободы крестьянами ее императорского величества и доставлять подати в собственные ее руки, для чего до самой кончины императрицы посылались в Петербург ежегодно выборные из слободских крестьян по десяти человек. В царствование императора Павла I крестьяне Благовещенской слободы получили дозволение от правительства записываться в купеческие гильдии и мещанское общество. Для нижегородцев, да и для всех вообще русских, эта слобода замечательна тем, что в ней провел дни доисторической своей жизни Козьма Минин.

Слобода Благовещенская заключает в себе несколько улиц и переулков, они расположены частью под горой и частью по горе, в половине которой стоит Благовещенский монастырь. Главная часть слободы, или набережная, имеет протяжение более версты; она вымощена по местам деревом, по местам камнем. Во время весеннего разлития воды ежегодно нижние этажи домов ее затопляются.

В 1712 году Благовещенская слобода была почти совершенно истреблена пожаром, то же несчастье постигло ее ровно через столетие, в 1812 году, потом она еще горела несколько раз и, наконец, в 1855 году. После этого пожара строение на ней большей частью осталось каменное, красивое; есть дома довольно большие, изящной архитектуры, таковы дома почетных граждан Вяхиревых и Ненюковых; последний замечателен еще тем, что стоит, как полагают, на том месте, где был дом Минина.

В этой слободе находится церковь Иоанна Предтечи, она стоит в верхнем конце слободы, по переулку, несколько в гору, на площадке.

В слободе есть гостиница, несколько лавочек, контора княгини Бутеро-Родали, заведывающая продажей соли и железа заводов княгини, водочный завод и пивоварни. Гостиница, принадлежащая купчихе Верениновой, помещается в собственном ее доме, выходящем на площадь; контора Бутеро-Родали — рядом с гостиницей, также в собственном доме княгини; водочный завод — в овраге близ Гребешковского съезда, а пивоварни: Соснина — в полугоре, Барбатенкова — в верхнем конце слободы, на берегу Оки.

С верхней частью города слобода соединяется съездами Никольским и Гребешковским; первый идет от западной стороны монастыря, второй начинается от водочного завода; но эти оба съезда неудобны, особенно последний: он идет по острому отростку горы, называемому Гребешком.

Дома Благовещенской слободы почти все принадлежат купцам и мещанам и приносят домовладельцам значительные доходы: здесь по веснам и в ярмарку преимущественно имеют квартиры иногородние торговцы, занимающиеся хлебной, соляной и мочальной торговлей, а также и судопромышленники.

Эта часть города резко отличается от прочих его частей — она имеет характер пристани: по веснам и во все время навигации на набережной ее толпятся бурлаки, коноводы, крючники и другой рабочий люд, снуют суетливые приказчики, заботливые судовщики и мерно выступают «Домби русскаго склада».

Нравы и обычаи жителей Благовещенской слободы также имеют свою особенность: все обитатели ее чрезвычайно щедры на поклоны знакомым и незнакомым и любят вечерком посидеть в приятной компании на лавочках, устроенных у ворот и на самом берегу реки, поговорить о делах и делишках. Главный мотив их разговора — цены на хлеб и прочие товары в городе, равно в верху и на низу, т. е. в Рыбинске, Питере, Москве, Калуге и низовых пристанях, и цены на провоз тяжестей и наем рабочих, коноводов, лоцманов и прочего относящегося к торговле и судопромышленности. Хозяева и постояльцы являются в эти беседы не стесняясь, без церемонии, кто одетый в халат, а кто и того легче.

Прекрасный пол Благовещенской слободы также любит уличные беседы, для этого собирается кучками у ворот и ведет речи о том о сем, частью также о ценах (коммерческо-промышленный характер у жителей Благовещенской слободы в крови без различия пола и возраста), а частично о «женских делах и о других».

От дома Мичурина, выходящего, кроме Рождественской улицы, на Нижнюю Благовещенскую, или Гремячью площадь, и на Оку, начинается вниз по течению реки набережная, обстроенная так же, как и Рождественская улица, каменными домами; она оканчивается у старого Боровского перевоза, где построены два корпуса казарм.

Несколько выше казарм, у самой кремлевской стены, стоит церковь Живоносного Источника. Вблизи этого места находился Зачатейский монастырь, основанный в XIV столетии нижегородской княгиней Анастасией Ивановной.

Несколько ниже казарм, на Волге, находятся пристанские конторы Камско-Волжского пароходства и общества под фирмой «Меркурий», к которым пристают пароходы с открытия навигации до ярмарки.

Далее казарм берег Волги не обделан и пуст, только под разрушенной частью кремлевской стены, как птичьи гнезда, лепятся несколько маленьких ветхих домиков, назначенных по новому плану к сломке, — здесь в начале XVII столетия была одна из Стрелецких слобод. Пустырь соединяется близ Боровского перевоза с Английским садом. Прежде на этом месте были улицы, называемые Панскими, — жилище пленных литовцев, которые, получив от Хабара Симского свободу, остались в Нижнем, и ливонцев, переселенных из Дерпта Иоанном IV. Эти улицы соединялись с Печерской слободой, в них была церковь Святой Параскевы Пятницы, упраздненная при последнем устройстве города. Эту церковь назначено построить на Сенной площади. Панские улицы соединялись с Верхней набережной Коровьим съездом, также уничтоженным при последнем устройстве города, существовавшим, как гласит предание, до основания Нижнего Новгорода.

От церкви Живоносного Источника к Посадскому рынку, возле кремлевской стены, пролегает Верхняя Живоносновская улица, обстроенная каменными домами, из которых дом коммерции советницы Переплетчиковой, стоящий против самого Посадского рынка, замечателен по своей архитектуре. За проект его господин Кизеветтер, бывший в Нижнем городовым архитектором, получил высочайшую благодарность.

На этой же улице находится гостиница купца Фролова, известная более под названием «полицеймейстерских номеров»; она предпочитается приезжающим купечеством более прочих гостиниц нижегородских. Между нею и Посадским рынком находится Обжорный ряд, в котором по веснам бурлаками и прочим рабочим народом выпивается необъятное количество квасу и съедаются тысячи пудов солонины, печенки, голов говяжьих, сушеного судака и прочего, и прочего.

В лавках, находящихся на Живоносновской улице, торгуют более старым железом, а также чаем, сахаром, бакалейным товаром, мылом, дичью и прочим.

В переулке, идущем с этой улицы прямо от Обжорного ряда к Волге, находятся живорыбные лавки нижегородского купца Водовозова, ведущего значительную торговлю живой рыбой к Москве и Петербургу.

Между Верхней Живоносновской улицей и набережной лежит улица Нижняя Живоносновская, на ней находятся торговые бани, выходящие на набережную; бани около этого места существовали еще в начале XIV столетия, что видно из Сотной грамоты. От Нижней Живоносновской улицы, между набережной и Рождественской улицей, расположены ряды: Рыбный, Мясной, Мучной и другие, там же торгуют вольной солью, кожевенным товаром и прочим.

За Шорным рядом, в Магистратской улице, находится дом городского общества, в котором помещаются: городская дума, магистрат, Сиротский и Словесный суды.

Из торговцев Нижнего базара известны по своему производству почетные граждане братья Пятовы, мануфактур-советник М. Г. Рукавишников, купцы А. Г. Горбачев, А. И. Заплатин, братья Щелоковы, Коптев, Везломцев, Болотов, Гребенщиков, Приезжев, Муратов, Пушников и наследники Змеицыны.

Братья Пятовы и Горбачев ведут торговлю произведениями своих снастных фабрик. Первые, кроме продажи частным лицам, поставляют свои изделия в черноморские порты; они также имеют стальной завод; Горбачев занимается значительной закупкой хлеба на низовых пристанях и доставкой его на своих коноводных машинах в верховье Волги; Рукавишников известен по выделке отличной стали на собственном заводе и обширной торговле железом; Заплатин и Щелоковы ведут торг чаем и сахаром; Коптев и Везломцев — хлебным товаром: крупчатка, выделываемая на их мельницах в значительном количестве, считается лучшей в Нижнем; лавка Болотова есть единственная в Нижнем, в которой можно купить серебряные, золотые и бриллиантовые вещи; Гребенщиков — самый значительный торговец бакалейным товаром; Приезжев, Муратов и Пушников ведут большую торговлю валеночными изделиями.

Портные, живущие в нижней части города, не славятся своим искусством: они обшивают скромное торговое сословие, не претендующее на модный фасон, ловкость покроя и чистоту работы, а любящее только дешевизну; зато сапожники Нижнего базара превосходят своих верхнебазарных собратий; из них по мастерству первые — братья Пузановы, представлявшие в 1849 году свою работу на Нижегородскую выставку.

Рождественская улица оживлена народом круглый год, но с начала весны (с марта) движение на ней усиливается; около гостиного двора являются для отыскания работы толпы бурлаков и другого рабочего народа, между которыми отличаются сановитым видом, басистыми голосами и яркими опоясками лоцмана; тут же являются судопромышленники для приискания кладей на свои суда и найма рабочих и кладчики, т. е. гуртовые торговцы хлебом, солью и другими товарами, поставщики и подрядчики и их приказчики — для заподряда судов под перевозку товаров. Лавки Пятовых и Горбачева служат пунктом свидания главных кладчиков и судопромышленников, а гостиницы Ермолаева (над снастными рядами) и Бубнова (в Рыбном ряду, а также выходящая и на набережную) — местом окончания многих торговых сделок. Последняя гостиница есть лучшая по столу и винам из всех находящихся в нижней части города.

С развитием весны Рождественская улица и вся вообще нижняя часть города делается еще люднее. По вскрытии Оки и Волги немедленно появляются на реках пароходы, суда и лодки, набережные покрываются толпящимся народом, торговля и судопромышленность кипят; также здесь по вечерам раздаются песни, звучат балалайки и гармоники и слышится топот трепака; являются вживе те картины, из которых одну могучей, неподражаемой речью изобразил Гоголь в своих «Мертвых душах».

О Зеленском съезде уже сказано выше, о Кремлевском бульваре скажется в своем месте.

Улица Почаинская начинается между Зеленским съездом и Ильинкой у Казанской церкви; поднимаясь на гору, она выходит у церкви Жен Мироносиц в Мироносицкий переулок, идущий от Лыковой дамбы на Ильинку. В верхнем конце ее, направо, невдалеке от церкви, сохранился еще тот каменный двухэтажный дом, в котором в 1695 году Петр Великий провел целую неделю на пути в Азов; дом этот ныне принадлежит господам Польц. Кроме этого исторического памятника, Почаинская улица еще замечательна в другом отношении: на ней родились и провели свое младенчество угодники Божии Евфимий Суздальский и Макарий Желтоводский.

Ильинская улица начинается от того места, от которого и Почаинская, и сперва идет на юго-запад, а потом повертывает на юг и, у так называемой Ильинской решетки, где прежде был конец города и застава, или, по тогдашнему названию, решетка, соединяется с Большой Ямской.

Большая часть Ильинки идет в гору; на ней две церкви: Святого Пророка Илии и Вознесения Господня, первая — невдалеке от церкви Казанской Божией Матери, на повороте улицы, с правой стороны, вторая — в середине протяжения Ильинки, влево. На этой же улице находится Мариинский институт благородных девиц и Первый детский приют. Большая часть строений Ильинки каменная; почти все дома принадлежат купечеству. Здесь мало живет ремесленников и нет ни одного трактира, ни одной харчевни, словом, эта улица тихая и такая солидная, словно купчиха в гостях или на гулянье.

В историческом отношении на ней замечателен дом купца Г. А. Пушникова, стоящий на левой стороне, идя вверх, против Мироносицкого переулка; в этом доме дед нынешнего владельца, нижегородский бургомистр Пушников имел счастье в 1722 году принимать высокого гостя, Отца Отечества, императора Петра Великого. Из новейших зданий Ильинки замечательны дома: почетной гражданки Акифьевой, Первого детского приюта и наследников купца Рычина; все эти дома находятся в верхней части улицы: первый немного выше Вознесенской церкви; он обращает внимание проходящих и проезжающих цельными зеркальными стеклами в окнах и бронзовой, по местам отзолоченной, решеткой, отделяющей его от улицы — то и другое единственные во всем городе. Дом приюта стоит по той же линии; архитектура его проста, но чрезвычайно легка и грациозна, и еще кажется легче и грациознее от сравнения со стоящим почти напротив домом наследников Рычина, в фасаде которого фантазия архитектора Кизеветтера соединила величавость размеров с бесчисленным множеством хитро придуманных орнаментов.

В доме Рычина помещается временно Мариинский институт.

Переулки Казанский и Троицкий выходят на Ильинку, первый немного повыше Казанской церкви, второй к церкви Ильинской; но по нему сообщение с Ильинской только пешеходное. На Ильинку же выходит и Успенский овраг, близ того самого места, где она пересекается Сергиевской улицей, которая начинается налево от Ильинки и, проходя на запад, пересекает ее и Телячью улицу и упирается в Сергиевский овраг.

Между Ильинкой и Телячьей, на Сергиевской улице, стоит церковь Преподобного Сергия Радонежского — бывший монастырь на Петушкове. Здесь есть несколько хороших каменных домов.

Вправо от Ильинской церкви начинается Успенская набережная, которую предположено по новому плану протянуть посредством мостов, устроенных на арках, через овраги Успенский и Сергиевский на Гремячью гору, или до Похвалинского съезда. С нее пролегает на Ильинку Успенский переулок; в нем на площадке находится церковь Успения Божией Матери. Против этой церкви, в доме Макаровского, помещаются конторы Первого страхового от огня общества и морского-речного страхования, под фирмой «Надежда». Между домами Успенского переулка замечательны два каменных, постройка которых относится, судя по архитектуре, к началу XVIII столетия.

Против церкви Вознесения идет улица Вознесенская, она так же, как и Сергиевская, пересекает Телячью и упирается в Сергиевский овраг, а влево, за церковью, начинается Плотничный переулок, который, переходя Сергиевскую улицу, оканчивается в Мироносицком переулке, против Почаинской улицы.

Большая Ямская оканчивается у Крестовоздвиженского монастыря, или Арзамасской заставы. Она вымощена частично камнем, частично железной рудой; строение на ней незамечательное, деревянное, выключая нескольких каменных домов, находящихся в конце, ближайшем к Ильинке. Из них лучший — купчихи Верениновой, в нем помещается гостиница. В Большой Ямской находится много мелочных лавок и ренсковый погреб.

Вправо от Решетки продолжается Малая Покровка, а против нее, за Телячьей, начинается улица на Гребешок; она выходит, как упомянуто выше, на Гребешковский съезд. С левой стороны ее идет овраг, оканчивающийся в Благовещенской слободе, у водочного завода; в этом овраге течет Жандармский ключ, получивший название от старых жандармских конюшен, находившихся на левой стороне оврага. Вода в этом ключе чистая, легкая, приятна на вкус; ее доставляли для употребления императрице Екатерине II, когда государыня изволила быть в Нижнем в 1767 году. Ее величество нашла, что вода этого ключа не уступает невской.

Вправо с Гребешковской улицы идут Телячья, Похвалинская, Похвалинский съезд, Никольская, Никольская Старая и Никольская Новая. Телячья улица пересекает Вознесенскую и Сергиевскую и соединяется с Суетинской улицей, выходящей к Соборобогородицкой церкви. Строение на Телячьей, выключая нескольких каменных домов, деревянное, незамечательное. На левой стороне этой улицы находится деревянный одноэтажный дом купца Курочкина, прежде принадлежавший ученику Кулибина, часовому мастеру Пятерикову, который в 1797 году имел счастье поправлять остановившиеся часы императора Павла Петровича, когда государь изволил быть в Нижнем. Щедрый монарх, узнав, что Пятериков не имеет собственного дома, пожаловал ему 500 рублей. Пятериков на эти деньги построил дом, и пока владел им сам и его наследники, на дому красовалась черная доска с надписью золотыми литерами: «Дом сей от щедрот Монарха».

Похвалинская улица бедна постройкою: на ней, кроме церкви Похвалы Богородицы, стоящей направо, нет ничего замечательного. К северу эта улица выходит на Сергиевский овраг, или Гремячью гору; с Сергиевской и Вознесенской улицами она соединяется Бушевой горой и переулком, лежащим параллельно с Телячьей улицей и выходящим к югу в Вознесенскую, а к северу в Телячью улицы; влево Похвалинская улица, через переулок, соединяется с Гремячим съездом.

Похвалинский съезд начинается рядом с Похвалинской улицей и оканчивается, как сказано выше, на площади у Кунавинского перевоза. Он проложен по оврагу, известному в старину под названием Гремячего: как овраг, так и самая гора носили название Гремячих по ключу, который протекал в овраге и гремел — журчал довольно сильно. В конце съезда стоит часовня Святого Алексия Митрополита.

Никольские улицы выходят к урезу горы, находящейся над Благовещенским монастырем; между ними стоит церковь Святого Николая Чудотворца на грядах. Прежде эта часть города, во времена патриаршества, также принадлежала к Благовещенской слободе. За оврагом, идущим возле Гребешковской улицы, лежат вдоль, поперек и вкось, новые улицы, как то: Малая Ямская, Малая Похвалинская, Малая Никольская, Архангельская и другие, а за ними уже стелется поле, где устроены снастные фабрики, но главные из этих заведений находятся за Крестовоздвиженским монастырем, влево от арзамасской дороги.

 

Глава вторая. КРЕМЛЬ НИЖЕГОРОДСКИЙ

Первоначальные укрепления Нижнего Новгорода, построенные в 1221 году великим князем Юрием, были деревянные с башнями и обведены рвами; они занимали, как полагают, только одну нагорную часть нынешнего Кремля.

Конечно, их поправляли много раз еще в то время, когда Нижний Новгород был пригородном суздальским; также, надо полагать, Константин, основывая в Нижнем свою столицу, возобновил его укрепления, а Андрей поддерживал их; но в летописях говорится только о поправке нижегородских укреплений под 7873 годом, когда Борис Константинович после смерти Андрея овладел в первый раз Нижним Новгородом.

В 1377 году они были разрушены почти до основания Арапшей; но потом опять возобновлены и существовали, под названием «Стараго Города», конечно, еще со многими поправками, до начала XVI столетия. Их уничтожил, со всеми внутренними строениями, пожар, вспыхнувший в нижней части города 1 августа 1513 года.

Старый город заключал в себе соборы: Преображенский, Архангельский и еще несколько церквей, также дворец великокняжеский и множество обывательских домов.

Дмитрий Константинович, видя, что столица его нередко подвергается нашествиям татар, мордвы и новгородцев, а также опасаясь и Москвы, предположил укрепить Нижний каменными стенами, которые и начал в 1372 году; но недостаток в деньгах и искусных зодчих, а также политические и военные бури, которыми была преисполнена вторая половина княжения Дмитрия Константиновича, попрепятствовали ему кончить свои предположения. Он успел выстроить только одну башню, известную ныне под названием Дмитровской, или Дмитровских ворот, да небольшую часть стены, которые и образовывали собой отдельную от старых укреплений цитадель, известную в летописях под названием «Меньшаго Города».

Борис и Кирдяпы мало думали о продолжении сооружения, начатого Дмитрием: они только ссорились между собой, да отнимали друг у друга Нижний, не заботясь ни о прочности его укреплений, ни о прочности своей власти.

Последовавшие за ними князья — присяжники, а иногда и противники Москвы, терпя от нее гонение, не имели уже средств продолжать укрепление столицы павшего своего княжества.

Так прошло с лишком столетие, пока мысль Димитрия-Фомы нашла себе отголосок.

Иоанн III, «Собиратель Земли Русской», замыслив освободить ее от тяготевшего, хотя уже и слабо, ига монгольского, решился сначала поколебать значение Казани, для чего признал необходимым укрепить Нижний Новгород — главный оплот Руси с востока.

В 1500 году начались в Нижнем вновь работы каменных укреплений, но и на этот раз кончились немногим: построили только еще башню — Тверскую, или нынешние Ивановские ворота и также часть стены, которые составляли вторую отдельную цитадель.

Нападение на Нижний Махмет-Аминя в 1505 году подвигнуто преемника Иоаннова, Василия, к осуществлению вполне мысли Димитрия-Фомы.

В то время при дворе Василия жил искусный зодчий, итальянец Петр Франческо, или, как его называли русские, Петр Фрязин, вывезенный из Венеции в 1494 году послами Иоанна Мануилом Ангелом и Дмитрием Момыревым; ему-то Василий поручил достроение твердыни нижегородской.

Весной 1508 года Франческо приехал в Нижний, но к постройке кремля приступил уже осенью. Вероятно, опытный зодчий лето провел в изучении формации гор нижегородских и придумывал средства, как утвердить на них, пронизанных множеством ключей, предполагаемый громадный кремль.

Первого сентября Франческо приступил к сооружению кремля; сначала он обложил старые рвы камнем, а потом к обеим цитаделям стал прикладывать стены, укрепляя их башнями и контрфорсами. Кроме башен Дмитровской и Тверской, Франческо возвел еще следующие башни: с восточной стороны кремля, или нынешней Верхнебазарной площади, — Георгиевскую, Пороховую, Кладовую; с южной, или нынешнего Зеленского съезда, — Никольскую, Коромыслову; с западной, или от Почайны, — Тайницкую и Часовую; а с северной, или Приволжской, — Северную, Белую, Борисоглебскую и Духовскую.

Башни Дмитровская, Ивановская, Георгиевская, Никольская и Борисоглебская были четырехугольные, с воротами, прочие — полукруглые, глухие.

Стены кремля нижегородского представляют собой неправильный девятиугольник, имеющий большее протяжение от севера к югу, а меньшее с востока на запад. Нагорная часть их, от башни Георгиевской до Северной, раскинута по ровному месту. Эта-то часть кремля и была окружена рвом с перекинутыми через него мостами. От башни же Северной до Ивановских ворот и от Георгиевской до Духовской стены спускаются под гору уступами в виде громадных лестниц, да и остальное пространство стены — между Ивановскими воротами и Духовской башней — также не совершенно ровно, имеет еще небольшие уступы и лестницы, почему и высота самых стен неодинакова: с восточной стороны, или Верхнебазарной площади, они возвышаются только на две сажени, а у Георгиевской башни, со стороны Волги, доходят до десяти сажен; толщина же их везде около полутора сажен. Первоначальная окружность всего кремля была 1141 сажен 1 3/4 аршина.

Все это громадное сооружение Франческо кончил менее чем в три года.

Не однажды эти твердыни спасали Нижний Новгород от меча иноплеменцев и своих недостойных соотчичей; не однажды внутри них свирепствовали и пожары.

Из текста Нижегородской сотной грамоты видно, что в 1622 году кремль нижегородский был весь застроен: в нем было два собора — Преображенский и Архангельский; три монастыря — Духовской, Симеоновский и Воскресенский; два подворья монастырей Печерского и Дудина с церквами; подворья Сергиевской лавры, Симеонова монастыря и других; дворы: воеводский, дьячий, двадцать осадных изб и до пяти сот обывательских домов; но дворца князей нижегородских уже не было, вероятно, он сгорел в пожаре 1531 года.

Соборы Преображенский и Архангельский стояли на тех же местах, где стоят ныне; Воскресенский монастырь был у Никольских ворот, Симеоновский — где церковь Святого Симеона Столпника, а Духов — в полугоре, под нынешним военно-губернаторским домом, монастырские подворья стояли: Печерское, с церковью Воздвиженской, при самом входе в Дмитровские ворота, направо, Дудино, с церковью Рождества Иоанна Предтечи, в юго-западной части кремля, между башен Тайницкой и Коромысловой.

С южной стороны Преображенского собора, на площади, стояла съезжая изба для заседания воевод и приказных людей, а с северной был дом стряпчего Нефедья Козьмича Минина, пожалованный царем Михаилом Феодоровичем знаменитому отцу его, и дом Преображенского протопопа Саввы Евфимова, также пожалованный царем. В улице, шедшей от собора к Духову монастырю, были дома чашника Ивана Афанасьевича Плещеева и окольничего Артамона Васильевича Измайлова, а против Георгиевской башни — дом боярина Петра Петровича Головина.

Дом воеводский, который Олеарий в своих путевых заметках пышно называет дворцом, стоял на западной стороне Архангельского собора, дом дьячий — у Никольских ворот, там же был и Панский двор, в котором когда-то были заключены литовцы «Будило с товарищами».

Против съезжей избы, через площадь, на большой улице, стоял один из домов царицы Марьи Петровны, несчастной супруги несчастного Василия Шуйского; другой дом ее находился за Симеоновским монастырем. Вблизи Ивановских ворот стоял дом боярина Федора Ивановича Головина; у самых же ворот, к горе, где ныне лестница на крепостную стену, была тюрьма, а напротив, через ворота, губная изба.

За домом воеводским, ближе к башням Часовой и Северной, были устроены часы, за которыми имел наблюдение особый смотритель, носивший название часовника.

Левее часов стоял государев житный двор, с шестью житницами, напротив его — дом боярина князя Афанасия Васильевича Лобанова-Ростовского и невдалеке дома бояр: князя Ивана Борисовича Черкасского и князя Димитрия Михайловича Пожарского. В этой же части кремля были дома: князей Федора Ивановича Пожарского, Семена Никитича и Ивана Михайловича Бологовских, Бориса Михайловича Лыкова-Оболенского, Ивана Михайловича Воротынского, Юрия Юрьевича Сулешова, Василия Куракина; стольника Бориса Ивановича Морозова, бывшего нижегородского воеводы Димитрия Саввича Жедринского, Димитрия Васильевича Лодыгина — составлявшего вместе с Полтевым и Образцовым нижегородские писцовые книги, — губных старост Хохлова и Теряева.

Кремль нижегородский был поправляем в 1653 году; тогда на починку его было взято денег из нижегородского Печерского монастыря 33 рубля 10 копеек и 3 деньги. Вторая известная его поправка была в 1672 году, когда сообщники Разина, или Максим-самозванец со своими шайками, появились около Нижнего. Потом его поправляли при наместнике генерал-поручике фон Ребиндере, с 1788 по 1790 год.

В этот раз были разобраны за ветхостью башни Духовская и Борисоглебская и заложены ворота Георгиевские и Никольские; зубцы кремлевских стен сняты почти наполовину, да и высота башен, бывших от 12 1/2 до 15 сажен, уменьшена, отчего наружность кремля лишилась, так сказать, своей грандиозности: теперь зубцы кажутся как бы обрубленными, а башни, особенно круглые, будто присели и отчасти напоминают московскую башню Кутафью. При этой же переделке уменьшилась и самая обширность кремля, вследствие уничтожения цитаделей: ныне он имеет в окружности только 985 сажен.

Последнее устройство его, при котором он приведен в настоящее положение, произведено, по высочайшей воле государя императора Николая Павловича, с 1835 по 1841 год.

Вследствие пожаров и перестроек и самая внутренность кремля в течение 212 лет (с 1622 по 1834 годы) постоянно изменялась. Перед последним устройством он так же, как и ныне, делился надвое широким съездом, который, начинаясь у Дмитровских ворот, проходит мимо Часовой горы и оканчивается у Ивановских ворот. На половине протяжения своего съезд имеет поворот влево; у этого поворота была деревянная небольшая беседка в виде арки, куда нижегородские любители природы приходили наслаждаться широкой картиной, раскинутой по Заволжью и Заочью; другие же, менее поэтичные, а более положительные, рассуждали здесь с знакомыми и не знакомыми о своих, а более о чужих делах, а подчас пускались в археологию, разбирая отчего кремлевская гора, возвышающаяся по левую сторону съезда, называется Часовою — оттого ли, что на верху ее были устроены когда-то часы, или оттого, что будто бы, как сказал один путешественник, на нее нужно было входить целый час.

В 1834 году частные деревянные здания, между которыми были только два каменных дома, уже находились около самых стен кремлевских, да существовали еще остатки слободки, некогда принадлежавшей Духовскому монастырю; полуразвалившиеся домики ее были раскиданы по горе, начиная от Георгиевской башни до Борисоглебских, или Живоносновских ворот, и соединялись со съездом у беседки деревянным мостом, который был обстроен по обеим сторонам домиками также ветхими.

Следов монастыря Воскресенского и церквей, бывших на монастырских подворьях, уже не было даже и заметно.

Монастыри Духовской и Симеоновский были церквами; первая принадлежала единоверцам, вторая была приходом нижегородской внутренней стражи.

Кроме обывательских домов, существующих ныне зданий и церкви Святого Духа, в кремле тогда были еще:

1. Теплый собор Богоматери Всех Скорбящих Радости.

2. Старый каменный дом нижегородских архиереев.

3. Деревянная гауптвахта.

4. Винные подвалы.

Собор Богоматери Скорбящих Радости, построенный в 1745 году при епископе Димитрии Сеченове, находился против северной оконечности нынешнего арсенала; он имел в длину 17 1/2, а в ширину 8 сажен и 2 аршина; в его склепе прежде хранились казенные суммы, принадлежавшие Нижегородской губернской канцелярии.

Архиерейский дом стоял почти на том самом месте, где ныне находится Главная гауптвахта. Он был построен в начале XVIII столетия вместо прежнего деревянного, в котором жили нижегородские архиереи с открытия епархии (с 1672 года). Этот дом был двухэтажный, с двумя подъездами; длина и ширина его были равные — по четырнадцати с половиною сажен; в нем заключалось десять обширных комнат. К нему принадлежали еще два здания, также каменные, стоявшие почти на том самом месте, где стоит теперь военно-губернаторский дом; в них прежде помещались консистория, Духовный приказ и школы: певческая, славяно-латинская и эллино-греческая, а потом семинария. Когда архиереи жили в кремле, то при доме их была Крестовая церковь во имя Казанской Божией Матери; она примыкала к главному дому с северной стороны, а за домом был сад, который проходил к башням Георгиевской и Духовской; в нем из собранных родников были устроены садки для рыб. В 1753 году дом этот сгорел, но был вновь отделан епископом Феофаном.

С 1762 года архиереи стали жить в нынешнем своем доме, а кремлевский архиерейский дом отошел в казенное ведомство; в то же время, полагать надобно, упразднена и находившаяся при нем Крестовая церковь.

В 1767 году в этом доме изволила останавливаться во время пребывания своего в Нижнем Новгороде императрица Екатерина II, потому что он тогда был лучший в городе; потом в нем помещался монетный двор, где перечеканивали старую медную монету. В восьмидесятых годах прошлого столетия в этом доме было Главное народное училище, потом военный госпиталь; после того он стоял несколько времени пустым и вновь был обращен в военную больницу, а наконец, в 1830 году, его занимали больницей для холерных.

Главная гауптвахта находилась у входа в Дмитровские ворота, направо.

Винные подвалы, которые за ветхостью стояли пустыми, были устроены в земле у западной стены кремля, между башнями Часовой и Тайницкой, и покрыты дерном.

Кроме существующих ныне ворот, были еще ворота Живоносновские, называвшиеся также Борисоглебскими и Симеоновскими, отводные Дмитровские и Духовские; первые находились близ Живоносновской церкви, вторые — у южной стороны гауптвахты, а Духовские — против церкви Святого Духа.

В 1834 году государь император Николай Павлович, осчастливя Нижний Новгород своим прибытием, соизволил обратить на столицу своих предков и древний кремль нижегородский — их построение — особенное внимание и отдал повеление об устройстве города по новому плану. После чего кремль нижегородский был очищен от обывательских домов, за которые владельцам были выданы деньги по собственному их назначению; винные подвалы уничтожены, старый архиерейский дом разобран; а также, по тесноте места, разобран и теплый собор Богоматери и построены военно-губернаторский дом с императорской в нем квартирой, арсенал и гауптвахта; около северной стены кремля разведен сад; церковь Святого Духа обращена в домовую военного губернатора; самые стены кремля исправлены; ворота Живоносновские, Духовские и Дмитровские — отводные — заложены, вместо последних пробиты другие у северной оконечности арсенала; башня Часовая названа Александрийской, а Северная — Николаевской.

В настоящее время кремль нижегородский делится надвое, как сказано выше, съездом, за которым направо от входа в Дмитровские ворота находятся: собор Преображенский, колокольня, военно-губернаторский дом, гауптвахта, арсенал и сад, в котором часовня Святого Духа и церковь Святого Симеона Столпника; влево от проспекта — Архангельский собор, церковь Успения Божией Матери, здание присутственных мест, три корпуса и манеж, принадлежащие 4-му учебному карабинерному (ныне стрелковому) полку, и разные хозяйственные его заведения; дом нижегородской городской полиции и памятник Минину и Пожарскому.

Нижегородский соборный храм Преображения Господня, или церковь «Спаса Святаго», основан также великим князем Юрием Всеволодовичем, года через четыре после построения Нижнего Новгорода и собора Архангельского.

Потомок брата основателя Нижнего, основатель великого княжества Нижегородского, Константин Васильевич, в 1350 году, перенеся престол свой из Суздаля в Нижний Новгород, возымел благочестивое желание видеть в новой столице своей храм, который был бы главной святыней всей земли Низовской, для того перестроил церковь Спаса, или точнее воздвиг вместо нее собор Боголепного Преображения. Этот храм был заложен в 1350 и окончен в 1352 году.

Константин Васильевич, великолепно украсив новозданную святыню и снабдив ее богатой утварью, поставил в ней древний образ Спаса Нерукотворенного, с которым пришел из Суздаля на княжение в Нижний Новгород.

Только двадцать пять лет существовал храм Преображенский в первоначальном благолепии своем: в 1377 году, после несчастной для княжества Нижегородского Запьянской битвы, его ограбил овладевший городом Арапша, а потом, в следующем году, вторично нахлынувшие на Нижний толпы татар Мамая лишили уже собор Преображенский всего великолепия. Летописцы чрезвычайно сожалеют о погибших при этом разграблении святых иконах и каком-то «чудном дне», а также о дверях церковных, которые «чудно беша устроены медью злаченою».

Впоследствии Димитрий Константинович, возобновляя столицу свою, возобновил и собор, в котором в начале XVII столетия были, кроме главного Преображенского алтаря, еще два придела: Святого Николая Чудотворца и Святой Параскевы Пятницы.

В первой четверти XVII столетия храм этот стал приходить в ветхость. Благочестивый государь Михаил Феодорович и родитель его, патриарх Филарет Никитич, вероятно, в память заслуг нижегородцев, оказанных России во время междуцарствия, приняли намерение обновить главную святыню верного Нижнего Новгорода. Но исправить ветхости старого собора было уже нельзя, почему и построен новый храм, «государевою казною», саженях в пятнадцати от прежнего, ближе к северу.

Строителями его были, как должно полагать, известные архитекторы того времени, или, как называли их тогда, «государевы подмастерья» Лаврентий Возоулин и его пасынок Антипа.

Год построения нового собора в точности не известен, но из современных актов видно, что храм Преображенский был кончен около 1632 года; освящение же его совершено в царствование Алексея Михайловича 20 января 1652 года.

Храм, построенный Константином Васильевичем, не был разобран, а стоял после сооружения нового более сорока лет. В 1672 году митрополит Филарет, первый архиерей Нижегородский, видя, что он угрожает падением, перенес из него в новый собор гробницы князей и княгинь нижегородских и прах Минина, а потом, в 1674 году, перенес туда же и прах последнего независимого владетеля Нижнего Новгорода, несчастного Бориса Константиновича, покоившийся сперва в Суздале, а потом в Городце.

Главы, или, как называет летописец, маковицы нового собора, вероятно, не соответствовали величию самого здания, потому что тот же митрополит Филарет в 1683 году снял их и устроил другие — каменные, крытые зеленой черепицей, и вместо прежних крестов поставил другие — железные, золоченые.

Преемник Филарета, митрополит Павел, также пекся об украшении Преображенского собора: его стараниями в 1692 году стены собора были покрыты альфреско.

Но прошло с небольшим столетие, как и этот храм начал быстро ветшать. Его поправляли несколько раз: около 1762 года черепица с глав его была снята и заменена железом; причем перекрыта и самая кровля. На покупку железа в то время епископ Феофан употребил 5426 рублей 7 3/4 копеек. Через двадцать четыре года (в 1786 году) его опять поправлял епископ Дамаскин: тогда каменные главы сняты и сделаны из железа, крыша перекрыта, заделаны расщелины в стенах и произведены внутри и снаружи разные исправления. Епископ Павел также поправлял его в 1797 году, к приезду императора Павла I, и наконец архиепископ Вениамин II в 1800 году переделывал главы и крышу.

Но несмотря на все эти поддержки ветхость собора усиливалась более и более; показались сильные трещины в своде, вследствие чего при епископе Моисее в первой четверти нынешнего столетия служение в соборе прекратилось.

Этот храм был построен по образцу московского Успенского собора — с тремя выступами у алтаря и особо пристроенной папертью в готическом вкусе. Внутренность его также имела большое сходство с московским собором: четыре огромные круглые колонны, поддерживавшие правильной соразмерности купол, были покрыты, как и все стены, фресками итальянской школы. Знатоки с особенной похвалой отзывались о изображениях Спасителя в алтаре и Страшного Суда на западной стене.

Также замечательны были кафли из цветного гипса, украшавшие паперть с наружной стороны; их было более ста; они представляли различных птиц в арабесках. По яркости красок, контурам птиц, породы которых не обитают в России, и отличному исполнению полагают, что эти кафли были работаны едва ли не на Востоке.

Вообще храм Преображенский был одним из замечательнейших памятников церковного зодчества, господствовавшего в России в первой половине XVII столетия. Лекоент де Лаво, видевший его в 1827 году, говорит:

«Весьма достойно сожаления, что нельзя посредством исправлений сохранить сие здание, сколько замечательное по своей архитектуре, столько ж славное по своей огромности».

Епископ Моисей, управлявший Нижегородской епархией с 1811 по 1825 год, ревностно старался о возобновлении главной нижегородской святыни и собирал для построения нового собора разные пожертвования, но не дожил до удовольствия видеть исполнение пламенного своего желания.

Преемник Моисея Мефодий, занимавший Нижегородскую кафедру только десять месяцев, представил смету на построение собора, составленную в 162 691 рубль. Смета была утверждена императором Николаем Павловичем уже при епископе Афанасии, который в 1829 году, по разобрании старого храма, положил первый камень в основание ныне существующего, на том самом месте, где стоял храм, воздвигнутый Константином Васильевичем.

Построение этого собора произведено по проекту бывшего в то время в Нижнем Новгороде архитектора Ефимова на счет казны и стоило более 300 000 рублей; освящение же совершено 17 сентября 1834 года епископом Амвросием с необыкновенной торжественностью.

Храм этот имеет отдаленное сходство с прежним, но превосходит его размерами. Наружность его представляет параллелепипед, увенчанный пятью большими главами в византийском вкусе. Он освещается двумя рядами узких длинных окон, высоко поднятых от земли; такие же окна сделаны и во всех пяти главах. Длина его 20, ширина 13 сажен, кроме паперти, которая с крыльцом 7 сажен. Под всем протяжением собора сделан склеп.

Отсутствие всяких орнаментов снаружи, кроме неширокого карниза, много лишает его красоты и величия, неотъемлемой принадлежности всех зданий такого огромного размера.

Внутренность его несколько удовлетворительнее наружности; пятиярусный иконостас его, современный прежнему храму, прост, но величествен: гладкий с небольшими колоннами в нижнем ярусе, весь отзолочен под мат; только колонны и по местам фигуры ярко отполированы. В нем все иконы старинного письма также из старого собора. В нижнем ярусе их восемь: на правой стороне от царских врат — Спасителя, Преображения, Троицы и Вознесения; на левой — Иверской Богоматери, Скорбящих Радости, Владимирской и Казанской. Все эти иконы, кроме Вознесения, покрыты цельными серебряными ризами; на Вознесении же украшен серебром только Иисус Христос. Царские двери одного стиля с иконостасом; четыре евангелиста, изображенные на них, и Господь Саваоф, вверху, также покрыты серебряными ризами; во втором ярусе над царскими дверями изображена Тайная Вечеря, а по сторонам ее иконы Господних и Богородичных праздников; в третьем ярусе, посреди, образ Вседержителя с предстоящими — Богоматерью и Иоанном Предтечей — и двумя архангелами; в четвертом — образ Богоматери, сидящей на престоле; прочие иконы в этих ярусах изображают апостолов, пророков и праотцов; пятый ярус составлен из кругов, в которых изображены так же, как и во втором ярусе, праздники Господние и Богородичные. Самый верх иконостаса увенчан Распятием с предстоящими Богоматерью, Иоанном Богословом, Мироносицами, Логином-Сотником и Никодимом.

Стены покрыты живописью, но, к сожалению, самой посредственной работы. Их расписывал в 1837 году нижегородский художник Железнов. Внизу представлены вселенские соборы и Собор Апостольский (за правым клиросом), а под ними — разные события евангельские и изображения святых; над главными куполами изображены евангелисты, в самых куполах представлены в кругах апостолы и другие святые, своды же все расписаны белым колером по голубому фону и много удовлетворительнее стен, как будто совершенно другим художником.

Четырехугольные столпы, поддерживающие своды (их восемь — два в алтаре и шесть в трапезе), и пилястры отделаны под белый мрамор. У шести трапезных столпов стоят иконы в резных киотах, выкрашенных краской кофейного цвета и по местам позолоченных; с правой стороны, у первого столпа икона Спаса Нерукотворенного, которую принес с собой Константин Васильевич из Суздаля; она украшена богатой серебряной с позолотою ризой. У второго столпа изображение сорока двух угодников с частями их мощей, а в середине напрестольный крест, принесенный в дар Преображенскому собору в 1710 году Тихоном, митрополитом Казанским. В этом кресте часть Животворящего Древа и части многих Угодников Божиих. Он покрыт серебряными листами и украшен драгоценными каменьями и жемчугом. У третьего столпа икона Спасителя. С левой стороны: у первого столпа икона Богоматери Скорбящих Радости в серебряной вызолоченной ризе; у второго столпа икона Владимирской Богоматери, замечательная тем, что в надписи на серебряной вызолоченной ризе ее, сделанной при митрополите Трифилии в 1696 году, названа чудотворною; у третьего столпа икона Знамения Божией Матери, также украшенная богатой ризой с жемчугом и каменьями.

Стены алтаря расписаны: за престолом изображено Вознесение, за жертвенником — Тайная Вечеря, а на северной стороне — Омовение Ног; южная стена занята малой ризницей; верхние части стен покрыты изображениями святых.

В стенах собора, ниже изображений вселенских соборов, вделаны темные бронзовые доски с золочеными надписями имен лиц, погребенных в склепе. Над тем местом, где лежит прах Минина, поставлены три чугунные доски, сделанные при епископе Моисее в 1815 году, на которых изображено в надписи историческое значение Нижнего и Минина, список с знамени князя Пожарского и пять знамен нижегородского ополчения 1812 года.

Список со знамени писан на шелковой материи масляными красками; ширина его 1 аршин и 13 вершков, а длина 2 аршина 9 вершков; он вставлен в золоченую раму и утвержден на древке. С одной стороны на нем изображен Спаситель в облаках, с Евангелием; наверху надпись: «Иисус Христос Вседержитель», а по кайме написаны вязью тропарь: «С вышних призирая, убогия приемля» и прочее, и кондак: «Всякия скверны, Всемилостиве, аз бых делатель» и прочее. На другой стороне изображен, на овальной подушке, архангел Михаил, держащий в правой руке обнаженный меч, а в левой ножны; перед ним на одном колене Иисус Навин, его меч у ног архангела; вдали видна Иерихонская крепость, а кругом надпись, состоящая из 13, 14, 15 и 16 стихов книги Иисуса Навина гл. З.

В алтаре за ризницей, над могилой католикоса Антония, сына царя грузинского, поставлено надгробие из белого мрамора с бронзовым ярко вызолоченным гербом Грузии.

Кроме описанного, в Преображенском соборе замечательно еще следующее:

1. Икона Одигитрии, писанная с подлинника в 1380 году в Константинополе, присланная в Нижний Новгород св. Дионисием. Она стоит в алтаре за престолом; мера ее в длину 5, в ширину 4 вершка.

2. Икона Иверской Богоматери, которой был благословлен митрополит Филарет в Москве в 1672 году, при отшествии своем на новоучрежденную Нижегородскую епархию. Эта икона стоит в иконостасе возле царских дверей с левой стороны.

3. Плащаница, устроенная митрополитом Исайей в 1702 году. Она вышита золотом и шелками по шелковой материи.

4. Харатейное Евангелие 1404 года.

5. Архиерейское место, устроенное в 1672 году митрополитом Филаретом. Оно стоит за правым клиросом.

6. Старинные облачения нижегородских архиереев, между которыми самые замечательные: а) все покрытое вышитыми изображениями херувимов, устроенное Григорием Дмитриевичем Строгановым при митрополите Филарете и б) из богатой парчи, устроенное епископом Иоасафом.

7. Хоругви и пелены XVI и XVII столетий.

8. Панагия, пожалованная императрицей Екатериной II епископу Антонию.

9. Пальмы иерусалимские, принесенные в старину паломниками.

В Преображенском соборе пять паникадил, из которых висящее посередине храма огромно.

Плиты и саркофаги, обозначающие могилы великих князей, княгинь и святителей нижегородских и Минина, в прежнем соборе находились в самом храме; по принесеньи же в новый их поставили в склеп.

Более пятнадцати лет эта усыпальница прежних властителей Нижнего Новгорода и знаменитого гражданина его Козьмы Минина была ничто иное, как темный подвал, в котором изредка, и более во время ярмарки, раздавалось надгробное пение за упокой души раба Божия Козьмы, совершаемое по желанию иногородних почитателей памяти незабвенного Минина. Наконец эта усыпальница превратилась в трехпрестольный храм, где ныне ежедневно совершается божественная служба.

Главный алтарь новой святыни нижегородской посвящен в честь Казанской Божией Матери, южный — во имя св. великомученика Димитрия Мироточивого, а северный — во имя св. бессребреников Козьмы и Дамиана.

Эти алтари для принесения бескровной жертвы Живому Богу воздвиглись вследствие религиозного и патриотического чувства граждан нижегородских.

Праздник 22 октября, в честь иконы Казанской Богоматери, установленный при царе Михаиле Феодоровиче в память избавления Москвы от ляхов (в 1612 году), имеет глубокое значение для нижегородцев. Сограждане Минина, преимущественно перед всеми людьми русскими, могут назвать этот праздник «своим праздником», их предки первые восстали по гласу своего достойного согражданина на защиту царствующего града, на защиту всей земли Русской и православия.

Совершая достославное шествие свое от стен кремля нижегородского к стенам Кремля московского, нижегородцы встретили возвращавшуюся из стана князя Трубецкого (из-под Москвы) икону Казанской Богоматери и взяли ее с собой; пред ней молились они о ниспослании одоления врагов, к ней обращали с верою взоры в роковые минуты битв 25 августа и 22 октября 1612 года, и пред ней же лили они благодарные слезы в московском храме Успения, когда совершили свое великое дело — спасение отчизны.

Благоговея пред памятью славного прошедшего, пред явным заступлением за православную Русь Святой Девы в ту тяжкую годину испытания, нижегородское городское общество пожелало праздновать 22 число октября с особенным торжеством. Вследствие этого общество имело собрание 19 ноября 1849 года, на котором было положено просить преосвященного Иакова, архиепископа Нижегородского и Арзамасского, чтобы его преосвященство дозволил устроить в усыпальнице Преображенского собора три вышесказанные придела на счет добровольных пожертвований (которых во время самого собрания было предложено 1052 рубля 20 копеек серебром); первый — в честь Казанской Божией Матери, в выражение особенной благодарности нижегородцев (как писали они в том же прошении) к Пресвятой Богородице, открывшей 21 октября 1612 года через преподобного Сергия, что «заутра град Москву предает Господь Бог в руце Христиан, и врагов их всех низложит»; последние же два — в выражение почтения к мученикам, имена которых носили Минин и Пожарский.

При этом нижегородцы еще просили его преосвященство, чтобы «в воспоминание того шествия доблих воинов, под предводительством Минина и Пожарского с хоругвию Спасителя, которое кончилось низложением гордыни иноплеменной и спасением любезнаго Отечества и Православной отеческой веры, ходатайствовать, где следует, об учреждении ежегодного крестного хода в день 22 октября из Преображенского собора, по совершении в нем литургии, к памятнику Минина и Пожарского, стоящему в Кремле, на том самом месте, как полагают некоторые, где знаменитый сын отчизны произнес свое воззвание к нижегородцам, и там чтоб совершать благодарственное молебствие, с провозглашением многолетия Государю Императору и всему Августейшему дому Его, вечной памяти думному дворянину Козьме Минину, боярину и воеводе князю Димитрию Михайловичу Пожарскому и их сподвижникам, положившим во святой брани живот свой, а потом многолетия Христолюбивому Всероссийскому Воинству».

Преосвященный Иаков, муж просвещенный и высокой христианской добродетели, ревностный почитатель славного минувшего, а особенно памяти стратегов 1612 года, с удовольствием принял прошение нижегородцев и усердно содействовал благочестивому религиозному их желанию.

По его представлению последовало высочайшее соизволение, 29 декабря 1850 года, на устройство храма в усыпальнице, проект для которого был составлен начальником Путей сообщения и публичных зданий; но преосвященный Иаков не дожил до исполнения желаний нижегородцев, которые горячо разделял с ними.

Главный придел Казанской Богоматери был освящен 28 августа 1851 года преосвященным Иеремиею, преемником Иакова; Козьмы и Дамиана — 26 февраля 1852 года, а Димитрия Мироточивого — 26 октября 1853 года.

Иконостасы всех трех алтарей одинаковы — одноярусные, выкрашенные белой краской, с золочеными колоннами и по местам с резьбой; образа иконописные.

В приделе Козьмы и Дамиана на особой тумбе стоит старинный чудотворный образ митрополита Филиппа, который, как говорит предание, был прежде местным в церкви этого угодника, существовавшей под старой колокольней Преображенского собора и невредимо сохранившийся во время пожара.

Из числа образов, стоящих около стены этого храма, некоторые писаны в XVII столетии. Своды всей Казанской церкви расписаны альфреско с изображениями херувимов.

У южной стены, или в приделе Святого Димитрия, лежат прахи: великого князя нижегородского Константина Васильевича, сыновей его Андрея, Димитрия-Фомы и Бориса Константиновичей; сыновей Димитрия: Василия Кирдяпы и Иоанна Брюхатого; сына Борисова Иоанна, по прозванию Тугой Лук; княгини Анны Грековны, в инокинях Елены, первой супруги Константина Васильевича, и супруги Андрея Константиновича, Анастасии Ивановны, в иночестве Вассы, а в схиме Феодоры, основательницы нижегородского Зачатьевского монастыря, причисленной в Галиче к лику местночтимых святых; и князя Семена Михайловича. В алтаре этого придела погребен католикос Антоний.

У северной стены, или в приделе Козьмы и Дамиана, погребены святители нижегородские: митрополиты Филарет, Павел; архиепископы Питирим, Вениамин; епископы Иоанн, Моисей. Гробница последнего отличается от прочих тем, что сделана из гранита; гробница же Вениамина украшена митрой, подушкой и ангелом из гипса.

Прах Минина покоится возле могил митрополита Павла и архиепископа Питирима, под высоким саркофагом, покрытым пеленой, сделанной из бархата и шитья по канве, и осененным вызолоченным балдахином, который обставлен иконами, принесенными в дар на гробницу Минина ратниками 1807 и 1812 годов. Под самым же балдахином находится список со знамени князя Пожарского, сделанный в 1855 году по списку, стоящему в верхней церкви. По сторонам гробницы стоят восемь знамен нижегородского ополчения 1812 года, которые были присланы, вместе с пятью, стоящими в верхнем храме, императором Александром Павловичем.

В 1853 году нижегородское городское общество по предложению преосвященного Иеремии определило составленным между собой приговором собирать на расходы для этого храма с купцов 1-й гильдии по десяти, 2-й — по пяти, 3-й — по два рубля с каждого капитала, а с мещан по десяти копеек с души ежегодно, что и завещало на вечные времена своим потомкам.

Этой суммы собирается в год до 850 рублей; из нее предположено содержать священника и причт и исправлять все потребности храма; остатки же вносить в Приказ общественного призрения и, по накоплении их до значительной суммы, обращать на благолепие храма и гробницы Минина.

В этом храме ежегодно совершается поминовение по князю Пожарскому 26 октября, а по Минину 1 ноября.

Почетный гражданин Василий Климентович Мичурин, бывший в Нижнем Новгороде городским головой с 1852 по 1855 год, чтя память незабвенного Козьмы Минина, «знаменитейшаго из сословий» купцов, как удостоил выразиться государь император Николай Павлович, и желая как можно более запечатлеть о нем воспоминание в сердцах нижегородцев, своим распоряжением придал особую торжественность поминовению, совершаемому 1 ноября.

В этот день по приглашению городского головы и общества преосвященный совершает заупокойную литургию в приделе Козьмы и Дамиана и потом панихиду, при которых присутствуют, также по приглашению, все значительные лица города, штаб- и обер-офицеры, члены думы и магистрата в мундирах и купечество. По окончании служения духовенство, дворянство и другие лица приглашаются в дом городской думы, где по русскому православному обычаю, по совершении литии, предлагается поминовенный стол. В другом отделении этого же дома такой же стол предлагается отставным воинам, которым сверх того выдается и денежное пособие.

Так в этот день прекрасным, истинно русским чувством В. К. Мичурина соединена торжественно память о Минине с делом добра и любви к ближнему.

Колокольня Преображенского собора восьмигранная в один ярус, с каменным шатром и небольшой главой, стоит отдельно против соборной паперти. Она построена при последнем нижегородском митрополите Сильвестре, в 1716 году. По архитектуре своей она незамечательна, да и размеры ее не соответствуют размерам самого собора. Под ней была устроена церковь в честь святого мученика Феодора Стратилата и Иоанна Воина, но ныне упразднена и обращена в соборную ризницу. Главный колокол на этой колокольне имеет весу 715 пудов, полиелейный — около 200 и два по 100 пудов; малых восемь; все они современны построению колокольни.

Архангельский собор есть самый древнейший храм Нижнего Новгорода. Он необширен, с шатрообразным каменным верхом, оканчивающимся одной главой, крытой зеленою черепицей и увенчанной большим железным прорезным крестом.

Алтарь этого храма несколько ниже самых стен и выходит из них тремя полукруглыми выступами, как у московского Успенского собора и как было у прежнего нижегородского Преображенского; окна с железными решетками и ставнями невысоки и узки: ширина их не более пяти вершков.

С южной стороны собора пристроен низенький придел с небольшой колокольней, оканчивающийся маленькой каменной главой с крестом, принадлежащим, судя по полумесяцу, находящемуся в нижнем конце его, ко времени татарского владычества. С северной стороны также сделана небольшая пристройка в виде крыльца; в ней ныне сторожка, а прежде, во время наместничества, была кладовая, в которой хранились столовое серебро и прочие дорогие вещи наместников.

Между колокольней и шатром церкви устроена четырехугольная башня, в которую ход сделан в стенах самой церкви; в старину, во время набегов неприятельских, с этой башни делались наблюдения над окрестностями города.

Первоначально этот храм, вместе с основанием города, был построен св. великим князем владимирским Юрием Всеволодовичем в 1221 году деревянный; потом, как говорит Нижегородский летописец, в 1227 году каменный, причем Юрий наименовал его собором.

Константин Васильевич, переведя в 1350 году престол свой из Суздаля в Нижний Новгород и построив главную святыню земли Низовской — соборный храм Преображения, обратил Архангельский собор в свою придворную церковь.

Сын Константина, Андрей, в 1359 году перестроил эту церковь заново; но во время нашествия на Нижний татар, при княжении Димитрия Константиновича, она, как и другие храмы нижегородские, была ограблена и сожжена, а потом возобновлена и стояла до 1620 года. В этом году, по повелению царя Михаила Феодоровича, была поправлена, потому что от бывших в кремле пожаров клонилась к разрушению; в эту поправку старинные своды ее были разобраны и верх сделан шатром, который один путешественник, назвав восьмиугольным шпилем, сравнивает его с шатром церкви в селе Коломенском, что под Москвой.

При царе Алексее Михайловиче, в 1672 году, по благословенной грамоте патриарха Иосифа II, к епархии которого принадлежал тогда Нижний, построен придел во имя св. апостола и евангелиста Иоанна Богослова, над тем самым местом, где во время чумы, в 1658 году, священники Архангельского собора погребали мертвых.

Пожар 1704 года, свирепствовавший во всем кремле, опустошил снова Архангельский собор, и служение в нем прекратилось на целые двадцать восемь лет, и уже в 1732 году старанием и усердием нижегородского вице-губернатора бригадира Ивана Михайловича Волынского и попечением священнослужителей этого храма он был, по благословению Питирима, архиепископа Нижегородского и Алатырского, обновлен и в том же году освящен 18 марта.

Иконостас, устроенный в то время, существует и поныне.

В 1795 году бывший вице-губернатор нижегородский, князь Василий Иванович Долгорукий, желая почтить память основателя Нижнего и собора Архангельского св. великого князя Юрия, которому считал себя потомком в 17 степени, просил епископа Нижегородского и Арзамасского Павла II позволить ему отделать придел на свой счет с тем, чтобы придел этот был посвящен как св. евангелисту Иоанну, так и св. князю Юрию, на что и получил согласие.

В том же году придел был отделан и освящен самим епископом 15 декабря. К этому же времени относится и украшение стен главного храма альфреско, существовавшее до 1845 года.

С образованием в Нижнем 4-го учебного карабинерного полка из батальона кантонистов Архангельский собор сделан полковой церковью.

В 1845 году он был еще поправлен: тогда внутри главной церкви стены украшены изображениями, писанными на холсте, шатер покрыт голубой краской и расписан звездочками, а иконостасы обоих алтарей отзолочены.

Внутренность главного храма, как вообще все церкви старинного построения, несколько сумрачна, что придает шатру, высящемуся над серединой храма, вид как бы бесконечности и возвышает красоту иконостаса, также выгоднее выказывает стенные изображения работы нижегородского художника Железнова, из которых написанная на южной стене представляет св. Юрия, когда он явился с своими воинами на утесистом берегу Оки и Волги и, пораженный красотою местоположения, в мыслях своих представляет построение нового города и святого храма — и последний изображен в картине как видение.

На северной стене представлен архангел Михаил, поражающий змия, по тексту Апокалипсиса: «и бысть брань на небеси, Михаил и ангели его брань сотвориша со змием и змий брася и аггели его. И не возмогоша, и места не обретеся им ктому на небеси».

Выше, по поясу шатра, изображены также по холсту разные притчи евангельские.

Иконостас четырехъярусный столярной работы, золоченый сплошь; в нем образа все живописные, выключая двух, стоящих в нижнем ярусе, из которых Успения Божией Матери находится с правой стороны царских врат, за образом Спасителя, а собора Архистратига Михаила на левой, за образом Божией Матери Виленской. Все эти четыре иконы украшены ризами: образ архистратига — серебряной, а прочие — медными посеребрянными с золочеными венцами. Царские врата отделаны мелкой резьбой; изображенные на них Пресвятая Дева, архангел Гавриил и четыре евангелиста украшены серебряными ризами; в такой же ризе и Тайная Вечеря, находящаяся над вратами, вверху которых вставлено изображение Святого Духа, писанное на стекле.

У правого клироса находится в резном киоте орехового дерева с позолотой большой образ Архангела Михаила в богатой серебряной с позолотою ризе: это приношение господ штабс- и обер-офицеров 4-го карабинерного полка, сделанное ими во время командования полком полковником Веймарном. У левого клироса в киотах красного дерева — также два образа в серебряных ризах: первый — св. Александра Невского — приношение госпожи Карповой, второй — св. апостолов Петра и Павла — приношение господина капитана Васильева.

Нижние части южной и северной стен обставлены иконами старинного письма, а западная сторона занята хорами, которые поддерживаются колоннами.

Особенно замечательны в этом храме:

1. Три потира, из которых два очень маленькие (не более 5 вершков в вышину), дискос и звездица, лжица, дарохранительница, дароносица и два блюдца, древность которых доходит, как полагают, до первоначального основания храма.

2. Две старинные иконы огромного размера; первая, стоящая у южной стены, — Печерской Божией Матери, с предстоящими святыми Антонием и Феодосием, вторая, на северной стороне, — Архангела Михаила, изображенного во время явления его Иисусу Навину; на этом образе большой серебряный вызолоченный венец и жемчужная гривна.

3. Колокольчик медный с примесью серебра, весом от 4 до 5 фунтов, довольно хорошо вылитый; его также относят к числу вещей, принадлежащих первоначальному храму.

4. Священническое облачение, называемое княжеским, устроенное, как полагают по преданию, из одежды князей нижегородских. Оплечье ризы и епитрахиль из белого глазета, каймы ризы из густо-оранжевой шелковой материи, а самая риза из полосатой материи голубого и белого цветов, вытканной из шелка, пеньки и серебра; кайма по оплечью, крест и звездица вышиты гранеными, мелкими зеркальными стеклами; подбой под ризой белого холста, а оторочка желтой бумажной материи.

5. Старинная плащаница небольшого размера, шитая по шелковой материи шелками и золотом.

6. Мраморный подсвечник.

За обоими клиросами возвышаются каменные саркофаги, обнесенные железными решетками старинной работы; под ними погребены: Василий Юрьевич, последний великий князь нижегородский, получивший в 1446 году от Димитрия Шемяки в независимое владение Нижний Новгород; сын его Иоанн, владевший Нижним и Суздалем в качестве присяжника государя московского; Василий Симеонович Кирдяпа, внук Димитрия Константиновича, умерший в 1403 году; Иоанн Васильевич, отказавшийся в 1448 году от Нижнего Новгорода в пользу Василия Темного, и еще князья Петр, Зиновий, Зосима и Иона (последние два — иноки) и княгиня Ирина. На паперти собора в 1816 году сделана надпись, которая начинается так: «Древле Низовскою Землею владели идолопоклонники Мордва. Благочестивый великий князь ныне духом в Бозе, а нетленным телом своим во граде Владимире почивающий, Георгий Всеволодович Владимирский, дабы обезпечить княжения свои от набегов соседственных народов, заложил в 6707 году на устье реки Оки град, нарек имя ему Нижний-Новгород…» и прочее. Далее следуют сведения об Архангельском соборе, которые приведены выше.

В приделе иконостас гораздо проще иконостаса главного алтаря, также столярной работы, выкрашенный темно-голубой краской и по местам позолоченный.

Архангельский собор имел от разных государей жалованные грамоты, в том числе от великого князя Василия Иоанновича и царей Иоанна IV, Василия Шуйского в 1606 году, августа 19, и Михаила Феодоровича в 1613 году, июля 18.

В день Архистратига Михаила, 8 ноября, в этот собор из Преображенского бывает крестный ход.

Церковь Успения Божией Матери, построенная нижегородской помещицей Марьей Александровной Мертваго, освящена в 1827 году. В ней три престола: главный в честь Успения Божией Матери, южный в честь Симеона Столпника и северный в честь Марии Магдалины. До построения нового Преображенского собора она была кафедральной, потом полковой карабинерного полка, а ныне к ней принадлежит батальон внутренней стражи. Она увенчана куполом, а все четыре фасада ее украшены колоннами дорического ордера; внутренность ее очень изящна: все три алтаря ее имеют один иконостас; он отделан под темный мрамор и украшен позолоченной резьбой; контур его имеет много сходства с контуром иконостаса петербургского Казанского собора; образа все живописные, хорошей работы.

Церковь Страстной Богоматери, или Симеона Столпника.

Церковь Симеона Столпника, бывший монастырь, когда и кем основанный неизвестно, но существовавший уже в начале XVII столетия, что видно из Нижегородской сотной грамоты, построена в настоящем виде нижегородским вице-губернатором князем Даниилом Андреевичем Друцким-Сокольницким в 1743 году. Главный алтарь этой церкви посвящен Страстной иконе Божией Матери; в трапезе южный — Введению Пресвятой Богородицы, а северный — Симеону Столпнику. До 1844 года эта церковь была батальонной нижегородского гарнизона; ныне же принадлежит единоверцам. В ней замечательна икона Божией Матери, к которой нижегородцы имеют особенное благоговение.

Духовская часовня построена на том самом месте, где была церковь Святого Духа — прежде монастырь, основанный в 1574 году одним опальным дворянином. Мирское имя этого дворянина неизвестно. Он вместе с другими соотчичами, после страшной казни, постигшей Новгород Великий в 1570 году, был сослан Иоанном Грозным в Нижний Новгород, где под именем Порфирия принял монашество. Примеру его последовали еще восемь новгородцев. Порфирий, построив на свой счет монастырь, назвал его Святодуховым, в память новгородского Святодухова монастыря.

В 1580 году опальный новгородец, покрытый уже вместо шлема клобуком, получил милости от Грозного. По челобитной Порфирия царь пожаловал Духовскому монастырю Муромский остров на Волге, против города, для посадки капусты и огурцов, пашни и сенного покоса. В царствование Феодора Иоанновича еще пожаловано было монастырю — в 1584 году земля близ Нижнего Новгорода. Она находилась в нижегородском уезде от Оки до Теплинского поля и от оврага Студеницкого до Щербинина межнина в Слуде. В 1586 году также 1402 десятины земли, озера и рыбные ловли на луговой стороне Волги, против Юркинских гор, от устья речки Керженца вверх по Волге, до устья речки Нуженки; в 1590 году — Чудской бортный ухожий близ Нижнего Новгорода за Окой, в так называемой Стрелице. Также Порфирию дана была (25 января 1585 года) тарханная грамота, которою Духовской монастырь охранялся от могущих последовать насильств людей посторонних, а владения его освобождались от постоев и других повинностей, требуемых государевыми посланными и другими служилыми людьми.

В 1599 году царь Борис Феодорович, по челобитной Порфирия, пожаловал Духовскому монастырю право на расчистку леса под пожни за Окой, где впоследствии поселены были бобыли, из которых образовалась монастырская слободка Гривка; в следующем 1600 году монастырь был еще пожалован от царя также лесом ольховым за Окою, в Стрелице, в верховьях речки Крутицы.

Порфирий помер в начале XVII столетия — в смутное время, последовавшее за явлением Лжедимитрия. В начале же XVII столетия, но неизвестно, когда именно, Духовской монастырь получил в свое владение Везломский, или Боровской, перевоз, доставлявший ему значительные выгоды.

В 1621 году в Духовском монастыре была церковь Сошествия Святого Духа, с приделом во имя Николая Чудотворца, деревянная, как и все прочее строение.

Михаил Феодорович в 1629 году дал «черному попу» Антонию, управлявшему Духовским монастырем, тарханную грамоту на владение вотчинами, рыбными ловлями и угодьями по писцовым и дозорным книгам. Этой же грамотой монастырю предоставлены были несудимые права, по примеру других монастырей нижегородских. Она была подтверждена во всем царем Алексеем Михайловичем в 1646 году.

В 1678 году монастырь не владел уже ни Гривкой, ни Везломским перевозом; то и другое было отдано во владение города, за что монастырю положена была руга в 10 рублей, сначала из нижегородских перевозных, потом из четвертных, и наконец из таможенных доходов.

В восьмидесятых годах XVII столетия монастырь пришел в ветхость и потом, неизвестно каким образом, лишился земли на Слуде, леса на речке Крутице и Чудского бортного ухожья; за ним только остались Муромский остров и земля между Керженцем и Нуженкою, на которые, по челобитной игумена Иакова, вместо обветшалых грамот царей Иоанна Васильевича и Феодора Иоанновича Петр Великий пожаловал в 1697 году новую грамоту.

После статридцатилетнего существования церковь Духовского монастыря сделалась совершенно неудобной к богослужению, почему и была построена новая каменная в честь Сошествия Святого Духа с приделом св. апостолов Петра и Павла. Митрополит Исаия освятил этот придел 15 января 1703 года. Новый храм имел внутреннее убранство точно в том же виде, какое было в первоначально основанной церкви.

При архиепископе Питириме, ревнителе православия, очищавшем землю Низовскую от расколов, настоятели Духовского монастыря были сделаны судиями по делам раскольническим, а самый монастырь, как ближайший к дому архиерейскому, сделан был местом, где заблудшие в расколе обращались в недра православия и укреплялись в истинах религии.

В 1724 году по ходатайству Питирима Святейший Синод, с утверждения императора Петра Великого, обратил этот монастырь в домовой архиерейский; с того времени настоятели его стали именоваться вместо игуменов архимандритами. К нему были приписаны четыре монастыря, также домовых архиерейских, а именно: Живоносновский и Ивановский в Нижнем Новгороде, Казанский в известном селе Лыскове и Николаевский на речке Кезе, в нынешнем Семеновском уезде. Для увеличения не очень-то больших доходов Духовского монастыря Питирим в 1730 году отдал в его владение две лавки, находившиеся на Нижнем базаре в рукавичном ряду.

В последние годы управления Нижегородской епархией преосвященного Питирима в Духовском монастыре было братий с настоятелем только девять человек. На монастырской земле, подле монастыря, жило 27 бобылей; в 1748 году их увеличилось до 62. В то время монастырь получал доходов 78 рублей 10 копеек.

Богослужение в нем совершалось ежедневно по уставу.

В 1738 году церковь была поправлена; потом через 23 года в приделе ее произошел пожар, от которого придел сгорел совершенно, но из главного храма иконы и прочие церковные принадлежности были спасены; после чего придел был упразднен.

После Питирима Духовской монастырь поддерживался тем, что, будучи домовым архиерейским, стоял рядом с домом самих архиереев; но когда епископ Феофан в 1762 году перешел из кремля в нынешний архиерейский дом, Духовской монастырь потерял всякое значение и при составлении штатов в 1764 году был обращен в приходскую церковь. Таким образом кончилось существование Духовского монастыря через 190 лет после его основания.

Духовская приходская церковь не владела Муромским островом, также и лавки, данные монастырю Питиримом, отошли от нее в 1782 году, когда был построен на Нижнем базаре гостиный двор; но воды и покосы между Керженцем и Нуженкой были в ее владении; также она пользовалась ругою за Гривку и оброком с живущих на церковной земле бобылей, которых в 1768 году было 54 человека. Все это приносило ей дохода до 65 рублей. Кроме того, приход ее состоял из 60 дворов.

В 1798 году, по высочайшему повелению императора Павла I, Духовская церковь была отдана для служения единоверцам, которые в 1800 году пристроили с южной стороны ее придел во имя Покрова Пресвятой Богородицы.

Вместе с церковью единоверцы получили воды и покосы, но руги и оброка с бобылей они уже не получали. В 1803 году большая часть земли, принадлежавшей Духовской церкви, была отдана по указу Синода крестьянам Ивановской экономической волости, у которых был недостаток в угодьях, и за которых ходатайствовал Межевой департамент правительствующего сената. Сорок два года владели единоверцы церковью Святого Духа, стараясь о благолепии ее.

В 1836 году государь император Николай Павлович, вторично посетив Нижний Новгород и обозрев начало работ, возникавших по его повелению в кремле и городе, высочайше повелеть соизволил: церковь Святого Духа, отделав снаружи и украсив внутри, отнюдь не переменяя старого иконостаса и древних икон, причислить к военно-губернаторскому дому, а единоверцам отдать церковь Симеона Столпника.

В 1840 году единоверцы сдали свою церковь со всем ее имуществом в ведение гражданского начальства. В следующие за тем два года в ней производились работы. Снаружи она была отделана заново в византийско-русском вкусе, по проекту Тона. Вместо прежней небольшой главы на ней был сделан огромный купол. Придел Покрова Богородицы был упразднен, но внутри главного храма согласно высочайшей воле вся древность была оставлена.

Ниже церкви Святого Духа, как сказано выше, есть родники, которые при последнем устройстве кремля были засыпаны; это разрыхлило землю в скате кремлевской Духовской горы; в 1844 году августа 18 земля сделала движение, и в церкви Святого Духа оказались трещины от самого основания до сводов, почему служение в ней было прекращено. Нижегородский военный губернатор князь М. А. Урусов ходатайствовал, чтобы высочайше дозволено было эту церковь перенести в одну из комнат третьего этажа военно-губернаторского дома, и, вследствие его ходатайства, ровно через год после разрушения церкви последовало высочайшее повеление такого содержания: «Существующую в саду военно-губернаторского дома в Нижнем Новгороде церковь Сошествия Святого Духа по случаю происшедших в ней трещин разобрать и устроить на месте ее маленькую часовню. Устроить церковь в доме военного губернатора согласно предположению генерал-майора князя Урусова в комнате верхнего этажа. В церковь эту перенести иконостас из церкви Святого Духа, назначенной к разборке, как он есть; если же этого нельзя по высоте комнаты, то снять верхнюю часть его».

Вследствие таковой монаршей воли церковь Святого Духа в

1845 году была перенесена в одну из комнат военно-губернаторского дома, но часовня не была устроена после того целые десять лет.

В 1855 году нижегородский военный губернатор, свиты его императорского величества генерал-майор Ф. В. Анненков, сознавая религиозное уважение граждан Нижнего Новгорода к церкви Святого Духа, в которой около трех столетий возносились молитвы к Престолу Предвечного, поручил архитектору Фостикову на месте, где был алтарь храма, построить деревянную часовню в готическом вкусе, который более других соответствовал местности. Наружная форма часовни квадратная, каждая сторона в пять аршин, высота же часовни около двенадцати аршин. Внутренность ее восьмигранная и покрыта восьмигранным готическим сводом. Стены и свод украшены фиолетовым бархатом и золотыми резными арабесками. Двери часовни чугунные отлитые; они пожертвованы господами Шепелевыми.

Часовня в саду военно-губернаторского дома на месте Духова монастыря.

Просвещенный начальник губернии, для сохранения по возможности в этой часовне памятников о древнем храме Святого Духа, сделал распоряжение: оставшиеся от церкви Святого Духа иконы и утварь, хранившиеся в ризнице, поставить в часовне. Теперь в ней находятся следующие образа:

1. Образ Спасителя литой чугунный.

2. Икона Смоленской Богоматери Одигитрии древнего новгородского стиля, писанная около 1574 года.

3. Икона Сошествия Святого Духа, написание которой относится к 1737 году.

4 и 5. Иконы св. апостолов Петра и Павла, писанные в 1702 году.

6. Царские врата из бывшего при церкви придела Покрова Пресвятой Богородицы, устроенные в 1800 году; они поставлены к стене внутри часовни.

Освящение этой часовни совершено 1855 года 1 августа, в день Происхождения Честных Древ Креста Господня.

Трехэтажный военно-губернаторский дом находится прямо против северной стороны Преображенского собора. Он начат постройкой в 1837 и кончен в 1841 году. Архитектура его проста, но не лишена изящества; главные фасады его обращены: южный — к собору, а северный с террасой — в сад. Нижний этаж этого дома занимается начальником губернии; во втором находится императорская квартира, состоящая из залы в два света, столовой, гостиной, кабинета, спальни, уборной, ванной, буфета и еще нескольких комнат. Все эти комнаты отделаны и меблированы роскошно и с большим вкусом. Третий этаж занят жилыми комнатами и церковью Святого Духа, которая устроена в зале, выходящем на северо-восточный угол дома. Она была освящена 18 сентября 1845 года; преосвященный Иоанн, епископ Нижегородский и Арзамасский (ныне архиепископ Донской) совершал в ней первую литургию.

Вследствие высочайшей воли, изъясненной выше, иконостас в этой церкви поставлен из прежней разобранной церкви, только верхи его были сняты сообразно вышине зала. Иконы в ней все вообще старинного письма и украшены серебряными вызолоченными ризами; из них самые примечательные по своей древности:

1. Местная икона Николая Чудотворца, старого новгородского стиля; нижняя часть этой иконы от времени обветшала.

2. Богородицы Одигитрии, также местная и того же стиля. Весьма вероятно, что эти две иконы поставлены в старом храме еще самим Порфирием.

3. Икона Владимирской Богородицы — вклад в Духов монастырь 1685 года.

До 1849 года церковь имела вид обыкновенной комнаты с иконостасом; в этом же году под непосредственным наблюдением князя М. А. Урусова отделаны стены церкви и потолок лепной работой, повешено богатое паникадило и устроены чугунные вызолоченые клиросы.

В 1852 году к западному фасаду военно-губернаторского дома пристроен зимний сад; в нем посреди деревьев и растений южных стран устроены грот и фонтан.

С восточной стороны дома, у самой кремлевской стены, находится каменный двухэтажный флигель и такие же службы, а с южной — здание для главной гауптвахты. От дома к гауптвахте и флигелю идет красивая железная решетка, утвержденная на каменном цоколе.

Сад, принадлежащий к военно-губернаторскому дому, раскинутый по горе, спускается от самого дома к северной стене кремля. Он занимает в длину все пространство от Георгиевской башни до Ивановских ворот. Со стороны главного Кремлевского съезда он обнесен деревянной решеткой на каменном цоколе с каменными столбами.

Первое здание за съездом, влево от Дмитровских ворот, есть двухэтажный корпус, принадлежащий карабинерному полку, главный фасад его обращен к съезду; боковые — южный к кремлевской стене, а северный к прежнему плац-парадному месту. Прежде в этом корпусе были казармы нижегородского гарнизона, но в декабре 1828 года он сгорел. При последнем устройстве кремля его возобновили по высочайшему повелению и обратили в лазарет карабинерного полка.

За этим корпусом, далее к западу, через небольшой интервал находится здание присутственных мест. Оно построено в 1788 году для квартиры наместников, а с 1809 года занято присутственными местами. В 1797 году император Павел Петрович и великие князья Александр Павлович и Константин Павлович изволили останавливаться в нем во время двукратного проезда своего через Нижний Новгород. Это здание также имеет три фасада, из которых южный в три, а прочие в два этажа; фасады южный и северный связаны между собой одноэтажным флигелем. В корпусе помещаются: Губернское правление, Казенная палата, палата Уголовного суда, канцелярия губернского прокурора, уездное казначейство, губернская чертежная, а во флигеле — губернская типография.

По своему устройству, чистоте, порядку, красоте шрифтов нижегородская типография принадлежит к числу лучших заведений этого рода и едва ли не превосходит все губернские. В ней находятся шесть печатных станов и пресс чугунный, нового устройства, из Гамбурга, работы Шумахера; две скоропечатные машины, два литографических станка, множество литографических камней и отливных литер различных шрифтов. Все типографические и литографические принадлежности содержатся в наилучшем виде и стоят более пятнадцати тысяч рублей серебром. Служащих и рабочих при типографии состоит сорок человек, которые занимаются в шести просторных комнатах, по вечерам ярко освещенных солнечными лампами. Цветущим положением своим типография обязана заботливому попечению господина начальника губернии и деятельности господина смотрителя А. И. Д.

Против западного фасада присутственных мест находится новый плац, а за ним — трехэтажный корпус карабинерного полка, который, как и занимаемый лазаретом, имеет три фасада; главный из них, или восточный, в девяносто пять сажен длины. Часть этого здания — восточный фасад — построена в 1782 году и составляла особый корпус, в котором помещались присутственные места; в 1809 году корпус этот сгорел и стоял неотделанным до 1827 года; потом его возобновили по проекту инженер-полковника Бауса и пристроили северную часть, выходящую к стороне Часовой горы. С того времени в нем поместили батальон кантонистов. По сформировании же карабинерного полка корпус еще переделывали и пристроили южную часть его. Ныне это здание есть самое огромное во всем городе; фасады его украшены колоннами и пилястрами смешанного ордера, а фронтоны — лепной военной арматурой.

Рядом с северным фасадом этого корпуса находится двухэтажное здание полиции с каланчой, построенное в 1786 году. Оно также несколько раз было перестраиваемо, да и ныне в нем делаются поправки. Далее к крепостной стене расположен экзерциз-гауз карабинерного полка, построенный в 1841 году.

Третий корпус карабинерного полка лежит между главным и присутственными местами, ближе к южной части кремлевской стены, невдалеке от того места, где прежде стоял Воскресенский монастырь.

До 1827 года его занимал батальон кантонистов, ныне помещается в нем музыкантская стрелкового полка, мастерские и команда нижегородского арсенала.

Хозяйственные заведения, принадлежащие стрелковому полку, занимают почти все пространство около стены — от Дмитровских ворот до башен Александрийской и Николаевской.

Памятник Минину и Пожарскому поставлен против Архангельского собора и Успенской церкви, на старом плацу, между Главным стрелковым корпусом, присутственными местами, урезом Часовой горы и съездом. Он состоит из остроконечного высокого гранитного обелиска, поставленного на двойном пьедестале, также гранитном; нижний пьедестал складен из больших гранитных не полированных плит светлого цвета; вышина его 1 аршин 7 вершков, ширина по северной и южной стороне 4 аршина 11 вершков, по восточной и западной — 4 аршина 6 вершков; второй пьедестал из темного полированного гранита с карнизом; ширина его в каждую сторону 1 аршин 9 1/2 вершков, вышина 3 аршина; на нем уже утвержден самый обелиск также из полированного гранита, несколько светлее второго пьедестала и темнее первого. С южной стороны второго пьедестала сделано на бронзовой доске барельефное бюстовое изображение Минина; знаменитый нижегородец представлен с открытой головой, в рубашке с косым воротом; два гения держат над ним золоченый венок из дубовых листьев, а выше, на самом обелиске, на темной бронзовой же доске — надпись золотыми литерами:

ГРАЖДАНИНУ МИНИНУ

БЛАГОДАРНОЕ ПОТОМСТВО

1826 г.

С противоположной стороны таковой же бюст Пожарского; князь изображен в шлеме и латах, а выше надпись:

КНЯЗЮ ПОЖАРСКОМУ

БЛАГОДАРНОЕ ПОТОМСТВО

1826 г.

Монумент этот проектирован архитектором Мельниковым, имя которого вырезано на нижнем пьедестале. По проекту обелиск должен быть выше, чем он есть; но при перевозке его повредили и он лишился некоторой части вышины своей; следы повреждений заметны в верху его.

Памятник гражданину Минину и князю Пожарскому.

По мнению некоторых площадь, или старый плац, на котором находятся монумент, Архангельский собор и Успенская церковь, есть то самое место, где некогда Минин делал свое воззвание к нижегородцам; но, судя по тексту Нижегородской сотной грамоты, здесь не было площади, на которой могло бы поместиться почти все тогдашнее население города. Другие же полагают, что Минин держал речь к нижегородцам около церкви Благовещения, от которой шла площадь, что видно также из сотной грамоты, на севере или к нынешней Верхней набережной. Существует еще третье мнение, и едва ли не самое вероятное, что воззвание Минин сделал в нижней части города, именно около церкви Николая Чудотворца. Конечно, и на это нет никаких положительных фактов, но, соображая разные обстоятельства, последнее предположение кажется вероятнее прочих. Подробнее об этом сказано будет при описании Никольской церкви. С Часовой горы, против дома полиции, идет крутой съезд к колодцу, стоящему у проспекта, прямо к церкви Симеона Столпника. Когда Успенская церковь была кафедральной, то из нее в день Преполовения совершался крестный ход для освящения воды через Кремлевский съезд к этому колодцу, а потом поднимался по крутому съезду.

Над Дмитровскими воротами, или в Дмитровской башне, помещается губернский архив, а в Ивановской — Рождественский частный дом.

Внутренность кремля была опустошаема пожарами, начинавшимися в нижней части города, в 1513 и 1531 годах; в 1540 году, во время сильной грозы, разразившейся над Нижним Новгородом, когда устрашенные нижегородцы «лежали аки мертвы, помышляя яко от молнии кончина будет», молния ударила в Дмитровскую башню и зажгла на ней крышу. Из пожаров прошлого столетия известны бывшие в 1704, 1715, 1753 и 1761 годах и нынешнего — в 1809, 1811 и 1828 годах. Но огонь, опустошая внутренность Кремля, не имел на его стены такого сокрушительного влияния, какое сделала вода. Выше упомянуто о разрушении церкви Святого Духа, а за пять лет до того (в 1839 году) от тех же самых причин — от засыпки горных родников — разрушилась часть кремлевской стены, выходящая на север; ныне место это укреплено частоколом.

 

Глава третья. ЦЕРКВИ И МОНАСТЫРИ ВНЕ КРЕМЛЯ

 

I. БЛАГОВЕЩЕНСКИЙ СОБОР

Нижегородский Благовещенский собор, стоящий на Верхнебазарной, или Благовещенской, площади, по основанию своему есть один из древних храмов Нижнего Новгорода; прежде он именовался церковью Святого Димитрия Солунского. Эта церковь была построена в семидесятых годах XIV столетия великим князем нижегородским Димитрием Константиновичем в честь ангела своего.

Церковь Димитриевская много раз, как надо полагать, была опустошаема и сожигаема при набегах татар на Нижний Новгород, но всегда воссоздавалась усердием нижегородцев. В 1621 году она, как и все нижегородские церкви, исключая соборов, была деревянная; при ней был придел во имя Благовещения Пресвятой Богородицы.

По тогдашнему времени Димитриевская церковь была богата украшением икон и книгами; в ней находились: образ Благовещения Божией Матери, обложенный серебром, со сканным серебряным венцом; образ местный св. Димитрия с деяниями на прозелени, украшенный гривной; другой образ того же святого, обложенный серебром; Деисус на прозелени и пред ним медное паникадило; образ запрестольный Пресвятой Богородицы, украшенный серебряными басменными венцом и гривной и гривенками витыми, также серебряными; Евангелие печатное в десть, украшенное серебряными изображениями евангелистов басменной работы; крест воздвизальный, обложенный позолоченными серебряными листами, с литым серебряным же распятием, и украшенный каменьями; девятнадцать различных книг духовного содержания, большей частью печатных. На колокольне Димитриевской церкви было шесть колоколов, из которых большой в 24 пуда; но почему-то сосуды и ризница не соответствовали этому благолепию: сосуды были оловянные, а священническое облачение было одно и состояло из полотняной ризы с оплечьем красной камки, епитрахили и поручей из выбойки.

В конце XVII столетия церковь Святого Димитрия обветшала и клонилась к разрушению, и, как видно, не было желающих обновить ее; но Господу не угодно было, чтоб эта святыня земли Низовской, созижденная потомком брата св. Александра Невского, запустела и изгладилась из памяти нижегородцев, как запустели и изгладились из памяти их некоторые храмы и обители Нижнего Новгорода.

Еще в 1621 году, в приходе Димитрия Солунского, на Большой Печерской улице, невдалеке от церкви Святых Афанасия и Кирилла (нынешней Тихоновской), жил в собственном доме пушкарь Роман Иванов сын Войнов, с братом Иваном. Иван был усерден к церкви Божией, что свидетельствует вклад его в Димитриевский храм общей печатной Минеи, стоившей, по тогдашнему времени, значительной цены. Он имел сына Василия, женатого на Феодоре. Василий и Феодора сделались жертвой чумы: они померли оба в один день 5 октября 1659 года и похоронены в церкви Димитрия Солунского. После них остался сын Тимофей не более одного года. Жена подьячего Панкратия Самарина Наталия взяла к себе сироту — она доводилась ему теткой — и заботилась о его воспитании и насаждении в душе его благочестия.

В отроческом возрасте Тимофей твердо знал грамоту; любимым его занятием было чтение Святого Писания, молитва и пение в церкви Святого Димитрия, у гробов своих родителей.

Так проходили первые годы жизни Тимофея, он возрастал подобно Самуилу близ Святая Святых, готовясь, можно сказать, бессознательно в светильники Христовой церкви.

Панкратьева же, как евангельская Марфа, пеклась о многом: будучи бездетной, она желала передать все имение свое Тимофею и при жизни своей женить племянника. Едва достиг Тимофей полного возраста цветущей юности, тетка начала говорить ему о женитьбе, но Тимофей не думал о брачной жизни; все мысли его сосредоточены были на любви к Богу и уединении. Тетка настаивала на своем желании, и Тимофей решился тихонько покинуть дом ее и самый Нижний Новгород…

В то время за Волгой, в Чернораменских лесах, на реке Кезе, верстах в 60 от Нижнего Новгорода (в нынешнем Семеновском уезде), находился Никольский монастырь (ныне приходская Спасская церковь). В эту-то тихую обитель скрылся юноша, презревший суету мира, и там, предавшись подвижничеству, принял иноческий образ; но шумный мир не хотел скоро уступить тишине уединения того, кому в последствии назначено было держать в руках своих посох св. Гурия Казанского.

Благовещенский собор.

Панкратьева, узнав где находится ее племянник, стала хлопотать о возвращении его в мир; прибегла с просьбой к властям. Полагать надо, что она имела сильных покровителей в числе главнейшего духовенства, потому что достигла своей цели: Тимофей, инок XVII столетия, был разрешен от обетов и, вопреки своего желания, возвращен в мир; но за всем тем воля тетки вполне не была им исполнена: он остался не женатым. Когда же умерла Панкратьева, то все полученное от нее наследство Тимофей роздал по церквам и нищим и вступил в нижегородский Благовещенский монастырь, принадлежавший тогда веденью патриарха; там он был пострижен архимандритом Пафнутием и наречен Тихоном. И пошли дни его в безмятежном спокойствии, молитве, песнопении и вообще в иноческом подвижничестве.

По смерти архимандрита Пафнутия на его место был назначен иеромонах Благовещенского монастыря Иринарх, который должен был для посвящения в сан архимандрита ехать в Москву, куда и отправился, взяв с собой Тихона.

Иринарх, вполне ценя примерное благочестие Тихона, представил смиренного инока патриарху Иоакиму. Патриарх обратил особенное внимание на Тихона и, посвятив юного инока в иеродиаконы, сделал его своим ризничим. Преемник Иоакима Адриан в 1693 году возвел Тихона в сан архимандрита московского Новоспасского монастыря. Тихону тогда было только тридцать пять лет. Через два же года после того Тихон удостоился хиротонии на митрополию Сарскую и Подонскую.

Как сын Аханин Ниемия, Тихон постоянно стремился мыслью к гробам отцов своих; к храму, в котором получил святое крещение и где молился и славословил Господа в дни своей юности. Зная ветхость церкви Димитриевской, он возымел желание обновить ее, сделать памятником всех дорогих и благочестивых своих воспоминаний. Немедленно по вступлении в сан архимандрита Тихон приступил к исполнению своей благой мысли, и через два года после занятия им митрополии Сарской и Подонской на гробах родителей его возвышался уже каменный храм в честь Благовещения Пресвятой Богородицы, как памятник того, что Тихон был постриженик Благовещенского монастыря.

В том же году скончался нижегородский митрополит Павел; патриарх Адриан поручил совершить погребение его митрополиту Сарскому и Подонскому.

Тихон прибыл в Нижний Новгород в начале октября 1697 года и, совершив обряд погребения над митрополитом Павлом, приступил к освящению храма Благовещенского.

Ровно через тридцать восемь лет и три дня после смерти Василия и Феодоры Войновых, 8 октября, на гробах их была освящена новосозданная церковь тридцатидевятилетним сыном их, сидящим уже только одной ступенью ниже патриаршеского престола.

Храм Благовещения, вероятно, по благословению патриарха, был наименован собором; в нем, кроме главного алтаря, были устроены еще два придела: южный во имя св. Димитрия Солунского, а северный в честь трех святителей: Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоустого — в память по родителе Тихона.

Митрополит Сарский и Подонский много приложил разной утвари к Благовещенскому собору, а в 1700 году, проезжая через Нижний Новгород в Казань для занятия тамошней кафедры, пожертвовал еще колокол во 100 пудов 28 фунтов.

Храм Благовещенский в первоначальном своем благолепии стоял только восемнадцать лет; в 1715 году его опустошил пожар, известный в преданиях нижегородских под названием большаго. Этот пожар опустошил почти весь город, все церкви и три монастыря: Благовещенский, Зачатейекий и Происхожденский.

Тихон, узнав о несчастий родного города, поспешил в него с утешением и помощью. Тут сделал он опять богатые пожертвования в Благовещенский собор, собор Преображенский и Благовещенский монастырь, а также и в другие погорелые церкви.

Но этим не кончились заботы митрополита Казанского о Благовещенском соборе: Тихон до самой смерти своей, последовавшей в 1728 году, постоянно пекся о благосостоянии этого храма, что видно из писем архипастыря, которые писал он в 1721, 1724 и 1725 годах к племяннику своему, церковному старосте Благовещенского собора, Филиппу Краскову.

Кроме различных вкладов вещами в Благовещенский собор, Тихон присылал как священно-церковнослужителям, так и старосте деньги на жалованье, покупал в собственность храма свиные покосы, лавки и прочее.

Прошло с лишком столетие со времени обновления Благовещенского собора после пожара, храм несколько пообветшал, внутренность его померкла; но явился новый соревнователь благолепия древней святыни нижегородской — коммерции советник Ф. П. Переплетчиков; его стараниями и усердием собор Благовещенский опять засиял благолепием. Это было в 1831 году.

Иконостас главного благовещенского алтаря во вкусе начала нынешнего столетия, т. е. того времени, когда в общих контурах иконостасов старались более или менее приблизиться к расположению иконостаса петербургского Казанского собора. Фон благовещенского иконостаса желтый, резьба ярко вызолочена, но блеск ее скрадывается яркостью фона; четыре колонны — между царскими вратами, южными и северными — отделаны под белый мрамор. Царские двери очень широкие, резные; иконы все новейшего письма невысокой работы; находящиеся по сторонам царских дверей — Спасителя и Благовещения покрыты серебряными ризами. Правее южных врат находятся вставленные в местную икону, представляющую двух ангелов, двадцать четыре части угодников Божиих и часть древа Господня. Стены церкви украшены живописными изображениями, писанными на холсте, а верх сводов расписан водяными красками.

Иконостасы в обоих трапезных приделах одинаковые, выкрашенные синей краской, с колоннами, отделанными под белый мрамор, с ярко вызолоченой резьбой, которая в левом приделе несколько проще правого.

В этой церкви особенно замечательно следующее:

Иконы: первая — Христа Спасителя, находящаяся в алтаре южного придела; она большого размера, новгородского стиля, украшения ее заключаются в серебряных отзолоченых, высокой работы, венце и гривне. Вторая — Благовещения Божией Матери, также большого размера, покрытая серебряной ризой. Эти иконы были местными Димитриевской церкви. Третья — Боголюбской Божией Матери, греческого стиля, также старинная. Четвертая — Иоанна Богослова высокой академической работы; эта икона есть приношение Нижегородской гимназии.

Старинные большие серебряные сосуды.

Из вещей, пожертвованных митрополитом Тихоном, находятся:

Евангелие 1681 года в три четверти аршина длины и пол-аршина ширины; верхняя доска его серебряная, покрыта вся рельефными изображениями. Сошествие Господа во ад, представленное в середине, и четыре евангелиста по краям обнизаны бурмитским жемчугом и изумрудами.

Другое Евангелие меньшего размера с собственной надписью Тихона.

Напрестольный крест с частью животворящего древа Господня и частями угодников Божиих, длиной около десяти вершков, обложен серебряными листами и украшен каменьями, с литым распятием, под которым находится следующая надпись: «Построил в милости Божией смиренный Тихон, царствующаго града Казани и Свияжска и прочих градов митрополит; мироздания 7218, от рождества Бога 1710».

Водосвятная серебряная чаша весом около 4 фунтов.

Одежда на престоле главного алтаря.

И на колокольне два колокола, из которых на большом, упоминаемом выше, находится следующая надпись, сочиненная, как полагают, самим Тихоном:

Возопи в слух кимпане людем правоверным, Возвещай час молитвы гласом твоим безмерным Возбуждай ленивых к церкви приходили Еже бы им молитвы к Богу приносити. Аще твоего гласа слушали не станет И на общую молитву с людми кто не встанет Имати Бог таковаго ленивца смиряли И в день страшнаго суда мщение воздати.

А на другом меньшем колоколе изображены следующие тексты:

Вверху: «Благовестите день от дня спасение Бога нашего».

Внизу: «Созижду церковь и врата адовы не одолеют ей».

Также в Благовещенском соборе почти весь круг церковных книг пожертвован Тихоном же.

Снаружи Благовещенский собор в византийском вкусе, с пятью главами и небольшой колокольней, устроенной над папертью в виде опрокинутого колокола. Большая глава с окнами, она покрыта железом, прочие главы глухие, покрыты, как и колокольня, черепицей. Кресты на них прорезные, едва ли не современные первоначальной Димитриевской церкви, потому что в подножии их знак луны. Ниже карниза всю ту часть церкви, где находится главный алтарь, или холодный храм, опоясывает кайма из расписанных зеленых кафлей, очень красивых и хорошо сохранившихся.

Под колокольней над папертью устроена ризница; в ней сохраняются: портрет митрополита Тихона, отчасти поврежденный, синодик его родных и сказание о его жизни.

К паперти справа и слева пристроены в 1813 году лавки, которые в настоящее время все пусты, выключая одной, занятой продажей восковых свечей. От лавок вокруг церкви идет ограда, состоящая из каменных цоколя и столбов, соединенных железной решеткой.

Вообще же наружность этой церкви довольно красива, хотя отчасти и искажена переделками и пристройками.

Благовещенский собор, как сказано выше, по усердию Тихона владел землями и другими угодьями, но лишился их по разным обстоятельствам.

 

II. ЦЕРКОВЬ СВЯТОГО АЛЕКСИЯ МИТРОПОЛИТА

Церковь эта основана в 1642 году, что видно из синодика ее 1716 года, и существовала, вероятно, до большого пожара. В 1717 году заложено нынешнее ее здание на счет прихожан и доброхотных дателей, но докончено на счет города. Главными храмоздателями ее были: приходские священник Петр Иевлев и диакон Андрей Поздеев, да подьячий Тимофей Чичагов; а в числе вкладчиков значатся: бывший вице-губернатор Юрий Андреевич Ржевский, капитан Ермолов и бароны Строгановы. Ржевский пожертвовал иконостас столярной работы, пожертвования Ермолова и Строгановых неизвестны.

Храм был окончен в 1719 году. Главный алтарь его освящен в честь Феодоровской Божией Матери, местная икона которой, украшенная серебряными венцом и полями и жемчужным убрусом, пожертвована храмоздателем Чичаговым.

В 1823 году церковь Святого Алексия Митрополита была переделана также на счет прихожан и доброхотных дателей, в числе которых был главным Ф. М. Стремоухов. В то время Стремоухов занимал должность нижегородского вице-губернатора и жил в Алексиевском приходе. При этой перестройке главный престол освящен вместо Феодоровской Божией Матери в честь Рождества Богородицы, а приделы в трапезе, или теплой церкви: южный — во имя св. Алексия Митрополита, северный — св. Александра Невского.

Иконостас главного алтаря одноярусный, в виде арки, так же как и Благовещенского собора (нижегородского), отчасти сходен с петербургским Казанским: он отделан под белый мрамор и украшен ярко вызолочеными резьбой и колоннами; царские двери сквозной резьбы — на них представлен в древесных ветвях семисвечник. Все иконы в иконостасе, исключая Спасителя и св. Алексия Митрополита, живописные, работы нижегородского художника и прихожанина Алексиевской церкви академика П. А. Веденецкого; местные — Спасителя и Рождества Богородицы украшены богатыми серебряными отзолочеными ризами.

За клиросами находятся великолепные резные киоты в старинном вкусе с витыми колоннами, все ярко отзолоченные червонным золотом; в правом из них икона Воскресения Господня, а в левом — Феодоровской Божией Матери, бывшая храмовая, к которой жители Нижнего Новгорода имеют особенное уважение; она ныне украшена, кроме серебряных отзолоченых венца и полей, и жемчужного убруса, ризой, также жемчужной, с дорогими каменьями.

Стены холодного храма по местам покрыты живописными картинами — также работы господина Веденецкого, — представляющими страсти Христовы.

Трапезные приделы одноярусные, выкрашены белой краской и по местам отзолочены; образа в них частью иконописные, частью живописные.

Особенно замечательна в этом храме икона св. Алексия Митрополита, находящаяся в иконостасе главного алтаря, правее южных врат. Полагать надобно, что она перенесена из деревянного храма, потому что стиль ее чисто греческий и не подходит к стилю икон современных построению каменного храма, из которых в главном иконостасе сохранился образ Спасителя. Украшение иконы св. Алексия заключается в серебряном венце, ризе, низанной из стекляруса, четвероугольной панагии и кресте старинной работы, привешенных на серебряных цепочках. На лицевой стороне панагии, в середине, изображено в миниатюре красками, едва ли не акварельными, знамение Божией Матери, которое покрыто толстым выпуклым стеклом, а по углам вычеканены символы евангелистов. В этой панагии, как видно из надписи, сделанной на другой стороне ее, находится следующее: часть живоначального древа, волосы великомученицы Варвары и части мощей: родительницы Богоматери — Анны, Алексия Митрополита, священномученика Харлампия, Иоанна Войственника, Арсения Чудотворца, мученика Прокопия, Феодора Черниговского, Алексия человека Божия, первомученицы Феклы и Иоанна Блаженного. Крест же филигранной работы, весьма замечательной.

Многие иконы в этом храме, кроме упомянутых, украшены серебряными ризами.

В последнее время благолепию Алексиевской церкви много содействовал усердием и стараниями своими священник ее Ф. Т. Крутовский, находящийся при ней и поныне.

Снаружи Алексиевская церковь итальянской архитектуры, с одним большим, не очень высоким куполом; алтарь ее сделан выступом; южный и северный фасады украшены колоннами, колокольня ее невысока, но пропорциональна самому храму; она увенчана шпилем. Вокруг всей церкви устроена деревянная решетчатая ограда. Вообще же Алексиевская церковь очень красива.

 

III. ЦЕРКОВЬ СВЯТОГО ГЕОРГИЯ

Церковь Святого Георгия Победоносца (на Верхней Волжской набережной), полагать надобно, основана в XV столетии или в начале XVI, потому что при описи Лодыгина в 1621 году она была «ветха развалилась стояла безпенья». Рядом с ней находился другой храм — архидиакона Стефана; но в начале XVII столетия, при управлении Нижегородской епархией знаменитым Питиримом, в числе тридцати трех приходских церквей Нижнего, упоминается только одна Георгиевская, вероятно, возобновленная и соединенная со Стефановской.

Церковь Святого Георгия Победоносца.

В 1702 году нижегородский гость Иван Пушник, едва ли не отец того бургомистра Пушникова, который удостоился принимать в 1722 году в своем доме, как гостя, Петра Великого, построил настоящее здание Георгиевской церкви, снабдив ее иконами, утварью и книгами.

Церковь эта флорентийской архитектуры, глава ее выкрашена голубой краской и увенчана большим прорезным крестом. Колокольня этой церкви посредственной вышины. Главный алтарь в холодном храме посвящен великомученику Георгию, а трапезные: южный — Иоанну Златоустому, северный — Сретению Господню.

В холодной церкви великолепный пятиярусный иконостас в византийском вкусе изящной резной работы; он вызолочен сплошь червонным золотом; стены южная и северная также покрыты иконостасами, а равно и верхняя часть западной. Можно сказать, холодная церковь Георгия вся облита золотом.

На верху иконостаса, над царскими вратами, распятие с предстоящими Божиею Матерью и Иоанном Богословом, а от них, как по алтарному иконостасу, так и по стенным, идут фигуры евангелистов и апостолов.

Образа в той церкви все иконописные, выключая Иерусалимской Божией Матери; эта икона резной работы; она стоит с левой стороны северных дверей.

В трапезе, или теплой церкви, иконостасы в один ярус, золоченые сплошь, с резьбой рококо; образа также иконописные. Стены теплой церкви отделаны под мрамор.

В этом храме достойны особенного замечания:

Иконы: Одигитрии Смоленской Божией Матери, старинного письма, прославившаяся чудотворениями в 1655 году. К ней жители Нижнего питают особенное уважение, и в болезнях и напастях прибегают с теплыми мольбами. Эта икона большого размера в серебряной позлащенной ризе, богато украшенной жемчугом и каменьями. Вторая — упомянутая выше Иерусалимской Божией Матери — резная, также особенно чтимая нижегородцами. Третья — Георгия Победоносца старинного письма, местная, в главном алтаре. Четвертая — Распятия Христова, на которой сзади написан тропарь «Спаси Господи люди твоя» по старинному тексту, и шесть старинных икон малого размера, пожертвованных Пушником.

Антиминс 1701 года.

Серебряные старинные сосуды.

Евангелие времен патриарха Иова.

Евангелие времен патриарха Иосифа.

Евангелие, писанное неизвестно когда, но полагают, судя по тексту и стилю букв, не позднее начала XVII столетия.

Серебряная одежда на престоле в Сретенском приделе.

Вообще храм Святого Великомученика Георгия, представленный на приложенном рисунке, есть один из замечательных храмов Нижнего Новгорода по изяществу наружной архитектуры, равно и по внутреннему украшению. При этой церкви священников два.

 

IV. ЦЕРКОВЬ СРЕТЕНИЯ ГОСПОДНЯ ИЛИ СВЯТОГО ТИХОНА АМАФУНТСКОГО

Эта церковь известна еще в начале XVII столетия, но тогда она именовалась церковью Святых Афанасия и Кирилла и едва ли была не на подворье какого-либо монастыря, потому что в Нижегородской сотной грамоте она упоминается несколько раз при описании домов Большой Печерской улицы и слободки, которая стояла около самой церкви, но в подробности не описана, как прочие приходские храмы.

Нынешнее здание ее построено в 1742 году при епископе Иоанне (Дубинском); причем главный алтарь ее посвящен Сретению Господню, а трапезные в теплой церкви: южный — св. Афанасию и Кириллу, а северный — св. Тихону Амафунтскому.

Едва ли храм этот или, по крайней мере, придел св. Тихона, есть не строение родственников Тихона митрополита Казанского в память по нем, потому что дом его деда и отца был невдалеке от церкви Афанасия и Кирилла, о чем было сказано при описании Благовещенского собора.

В 1837 году трапеза, или теплая церковь Сретенского храма, была построена вновь на пожертвования доброхотных дателей, в числе которых по старанию и значительности пожертвований был первым коллежский советник Шнитников.

Иконостас главного алтаря в пять ярусов (первый снизу с двойным рядом икон) очень красивый; фон его высеребрен, а небольшие колонны нижнего яруса и все резные орнаменты верхних — позолочены; царские двери резные; иконы греческого стиля высокой работы; местные — в серебряных ризах.

Иконостасы теплой церкви одноярусные, в новейшем вкусе, украшенные тонкой, ярко вызолоченной резьбой, искусно расположенной по пунцовому фону. Северный иконостас несколько менее южного. Иконы различного письма и почти все покрыты серебряными ризами.

В этом храме достойно особенного внимания:

Иконы: первая — Божией Матери Казанской; вторая — Неопалимой Купины; третья — св. Николая Чудотворца; четвертая — св. Афанасия и Кирилла; пятая — Иоанна Воина.

Древность этих икон, особенно Николая Чудотворца, доходит едва ли не до XV столетия.

Большое Евангелие 1698 года, длиной двенадцать, шириной десять вершков; лицевая сторона его покрыта серебряной вызолоченой доской с рельефными изображениями Воскресения Христова и евангелистов. Это Евангелие, как полагают, передано в Тихоновскую церковь из церкви Казанской Богоматери, находившейся близ Благовещенского собора, перенесенной в 1794 году за город.

Напрестольный крест, обложенный серебром, с литым распятием. В этом кресте находятся части угодников Божиих (что видно из надписи на задней стороне его) архидиакона Евпла, Авксентия, Каллиника, Василия Ахкирского, Феофила, Ореста, Меркурия, Сергия, Еразма Печерского, Дионисия Печерского, Захария Постника и св. Марины. Этот крест пожертвован на поминовение родителей коллежским секретарем Филипповым в 1758 году, что и подтверждает то предположение, что родственники митрополита Тихона участвовали в сооружении храма, потому что Краскова, племянника Тихона, бывшего в 1721 и 1725 годах старостой в Благовещенском соборе, звали Филиппом и немудрено, что сын его или внук, поступив в коронную службу, принял фамилию Филиппова.

Другой крест также с мощами; он стоит в киоте над жертвенником главного алтаря.

Наружная архитектура этой церкви проста, как вообще архитектура большей части церквей, строенных около половины XVIII столетия; купол ее восьмигранный двойной, верхняя часть его расписана водяными красками и сведена под одну главу, сделанную из белой жести в виде чаши. Колокольня четырехугольная, с колоннами и с высоким шпилем из белой же жести.

 

V. ЦЕРКОВЬ СВЯТОЙ ВЕЛИКОМУЧЕНИЦЫ ВАРВАРЫ

Основание этой церкви относят к началу XVI столетия; настоящее же здание ее построено в 1760 году. Архитектура ее несколько сходна с церковью Святого Тихона; паперть и невысокая колокольня украшены колоннами; на последней также, как и на Тихоновской, находится высокий шпиль.

Престол в холодном, или главном храме, посвящен Владимирской Божией Матери, а в трапезе: южный — во имя св. Софии и трех дщерей ее — Веры, Надежды и Любви, северный — во имя св. великомученицы Варвары.

В главном алтаре иконостас в четыре яруса, иконы в нем живописные, довольно хорошей работы, фон иконостаса розовый, царские двери резные с позолотой; церковные стены расписаны альфреско, а шатрообразный свод, покрытый голубой краской, усеян золотыми звездами. В трапезных приделах иконостасы белые, с колоннами, и по местам отзолочены; царские двери глухие, белые же с золоченой резьбой. Образа иконописные. Трапезные стены и своды расписаны, по местам водяными красками, по местам масляными. Некоторые иконы в этой церкви украшены серебряными ризами, но особенно замечательного в ней ничего нет. При этой церкви два священника.

 

VI. ЦЕРКОВЬ СВЯТОГО НИКОЛАЯ ЧУДОТВОРЦА (на Покровке)

Церковь Святого Николая Чудотворца на Верхнем посаде упоминается также в 1621 году, но нынешнее здание ее построено в 1740 году. Эта церковь, как почти все церкви нижегородские, с двойным рядом окон в главном храме и одноэтажной трапезой; купол ее отчасти напоминает купол Пизанского собора; четырехугольная колокольня ее без всяких украшений и шпиля, очень некрасива. С восточной и северной сторон Никольская церковь окружена сквером.

Главный престол этого храма во имя Тихвинской Божией Матери; приделы в трапезе: южный — св. Николая Чудотворца и св. Митрофания Воронежского, а северный — первомученика Стефана и Алексия, человека Божия.

Стены холодной церкви отделаны под мрамор; четырехъярусный иконостас украшен мелкой отзолоченной резьбой; четыре местные иконы огромного размера покрыты густо вы-золочеными ризами самой изящной работы. Прежде фон иконостаса был темно-вишневого цвета, что ярко оттеняло и мелкую резьбу, и блестящие ризы икон, но впоследствии его покрыли белой краской, что много отняло у него и блеска и изящества.

В теплой церкви одноярусные иконостасы отделаны под белый мрамор, а стены под палевый; резьба в иконостасах отзолочена, и некоторые иконы покрыты серебряными ризами. Своды церкви расписаны водяными красками посредственно. Оба придела соединены аркой, перекинутой над входом в холодную церковь и отделанной так же, как иконостасы, что дает им обоим вид целого. Жаль только, что арка много теряет своего изящества от приделанной к ней медной посеребренной драпировки, которая по рисунку и по исполнению не соответствует целому иконостасов.

Иконы в главном иконостасе греческого стиля, высокой работы, в приделах же — живописные. Ризница, паникадила и вся вообще утварь Никольской церкви великолепна и изящна; особенно замечательно по богатству своему священническое и диаконское облачение, сделанное из покрова бывшего губернского предводителя дворянства, статского советника Н. В. Шереметева.

По внутренней отделке, богатству украшений и ризницы, а особенно по вкусу, с каким все устроено и украшено в Никольской церкви, она есть одна из лучших церквей города и замечательна еще тем, что в пяток и субботу Страстной недели убирается трауром, чего не бывает в прочих городских церквах; а на Светлое Христово Воскресение иллюминуется (особенно колокольня) великолепнее всех церквей нижегородских.

 

VII. ЦЕРКОВЬ ПОКРОВА ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ

Церковь Покрова Пресвятой Богородицы существовала также до 1621 года, что видно из Нижегородской сотной грамоты, и была, как и все приходские церкви нижегородские, деревянная. Нынешнее же здание ее построено в 1709 году, а в 1824 году совершенно переделано и распространено. Наружный вид Покровского храма некрасив, тем более, что купол итальянской формы над главным алтарем, сделанный из листового железа довольно грубо, совершенно несоразмерен с нижней частью здания, имеющего византийскую архитектуру.

Полагать надобно, что на месте купола прежде была небольшая глава, какие часто встречаются на церквах, строенных в конце XVII и начале XVIII столетий, когда еще на Руси мало были знакомы с итальянским зодчеством и строго придерживались правил византийской архитектуры. Колокольня Покровской церкви построена в новейшем вкусе, невысока, но довольно красива.

В этом храме три алтаря, главный в холодной церкви в честь Покрова Пресвятой Богородицы, а в трапезе, которая очень обширна и делится натрое колоннами, с правой стороны — священномученика Никиты, а с левой — священномученика Харлампия.

Иконостас главного алтаря, современный построению каменного храма, — он отчасти сходен с иконостасом нижегородских соборов Преображенского и Архангельского — в четыре яруса, по местам украшен резьбой и сплошь отзолочен; царские двери глухие отзолоченые же; в них Тайная Вечеря, Пресвятая Дева, архангел Гавриил и четыре евангелиста покрыты серебряными ризами. Образа иконописные, местные, также украшены серебряными ризами. Стены этой церкви покрыты живописными изображениями, представляющими евангельские события и некоторых святых, а шатрообразные своды церкви расписаны водяными красками.

В трапезной церкви иконостасы одноярусные, белые с позолотой, и с иконами различного письма. Из икон замечательны по своей древности: Покрова Пресвятой Богородицы и Николая Чудотворца; они, как полагают, есть те самые, о которых упоминается в сотной грамоте. Икона Покрова Пресвятой Богородицы украшена богатой серебряной отзолоченой ризой с жемчугом и дорогими каменьями; также есть еще много икон, украшенных серебряными ризами. При Покровской церкви священников два.

 

VIII. ЦЕРКОВЬ ПОХВАЛЫ ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ

Церковь Похвалы Пресвятой Богородицы незамечательна по своей архитектуре; у нее высокий восьмигранный купол, сведенный под главу византийской архитектуры, и небольшая колокольня с шатровым верхом. В этой церкви два престола: главный — в холодном храме, в честь Похвалы Пресвятой Богородицы, и второй — в трапезе, с правой стороны, во имя св. Александра Невского. В холодной церкви иконостас в старинном вкусе, шатром, в пять ярусов, украшен резьбой и весь вызолочен; царские двери глухие; стены и купол расписаны водяными красками. В приделе иконостас одноярусный и так же, как и в главном алтаре, украшен резьбой и весь отзолочен. Образа в обоих иконостасах иконописные; местные и несколько стоящих около стен украшены серебряными ризами; всех украшенных икон тридцать шесть, из них восемнадцать большого размера, и сверх того в царских дверях изображения Благовещения и евангелистов покрыты серебряными же ризами.

Когда основана церковь Похвалинская, неизвестно. В первый раз о ней упоминается в переписной книге Нижнего Новгорода в 1678 году. В то время она была деревянная и стояла от нынешней сажен шестьдесят пять ближе к югу.

Пожар 1715 года истребил ее совершенно, со всем внутренним украшением и утварью; она сгорела, как говорит предание, не отпертою. Нынешнее ее здание построено в 1749 году пермских соляных промыслов секретарем Рогожиным.

Церковь Похвалы Пресвятой Богородицы.

Жители Нижнего Новгорода имеют особенное уважение к иконе Похвалы Пресвятой Богородицы, которая, как говорит предание же, была местной в сгоревшей церкви и чудесно уцелела во время пожара. Икона эта большого размера и украшена серебряной позолоченой ризой с жемчугом и каменьями.

Также носится предание, что Козьма Минин после освобождения России жил в похвалинском приходе и был похоронен на погосте Похвалинской церкви, а потом уже, по повелению царя Алексея Михайловича, перенесен в Преображенский собор. Хотя это предание не подтверждается никакими данными, но ему верили писавшие о Нижнем Новгороде и Минине: Орлов, Духове кой и Свиньин; о нем упоминает также и протоиерей Рожанский в письме своем к Н. А. Полевому.

То же говорил и господин Мельников в своих дорожных записках; но потом, в 1842 году, в «Отечественных записках», он же и поместил опровержение этого предания на основании различных выводов, из которых главнейшие заключаются в следующем: первое — дом, в котором жил Минин до 1612 года, был в Благовещенской слободе в приходе Иоанна Предтечи, а не похвалинском; второе — после 1613 года Минин жил постоянно в Москве и, приехав в Нижний Новгород незадолго до смерти, умер в пожалованном ему царем Михаилом Феодоровичем доме, который стоял в кремле, а похоронен в Преображенском соборе; третье — церковь Похвалинская не существовала в 7124 году, к которому относится смерть Минина.

Но из этих выводов несомненно доказывается историческими документами только то, что пожалованный Минину дом находился в кремле близ Преображенского собора, а все прочее есть ничто иное, как одни только догадки, более или менее вероятные.

Например, предположение, что дом Минина, находившийся в Благовещенской слободе, стоял ближе к церкви Рождества Иоанна Предтечи, чем к другим церквам, следовательно в приходе предтеченском, господин Мельников утверждает тем, что когда Марья Ивановна Хлопова, несчастная невеста царя Михаила Феодоровича (см. VI главу I части), жила в этом доме, то у ней был духовником предтеченский священник Димитрий, что видно из следственного дела Хлоповой, напечатанного в «Собрании государственных грамот и договоров». Но по этому еще нельзя совершенно утвердить, что дом Минина стоял именно в предтеченском приходе. Еще в недавнее время приходы нижегородских церквей были расположены довольно странно: так например, приход мироносицский проходил по Ильинке выше Вознесенской церкви, а по Сергиевской — почти вплоть до церкви Святого Сергия. Относительно духовника Хлоповой должно заметить, что она могла избрать себе духовного отца по желанию из любой нижегородской церкви.

Несуществование Похвалинской церкви в 1616 году господин Мельников доказывает тем, что о ней ничего не говорится в Нижегородской сотной грамоте, составленной в 1621 году и полученной нижегородцами в 1630 году, в которой будто бы все церкви нижегородские подробно описаны; между тем, как видно из самого же текста сотной грамоты, что о иных церквах только упоминается, а о других ни слова не сказано. Так, например, упоминается о церкви Афанасия и Кирилла (нынешней Тихоновской) и ничего не говорится о Происхожденской, бывшей в Происхожденском монастыре, которая существовала уже с 1618 года.

В сороковых годах нынешнего столетия в Нижнем были люди, которые, чтя память знаменитого своего согражданина, хотели объяснить предание о погребении его при Похвалинской церкви, хотели также отыскать и его потомство; но были и такие нижегородцы, которые святотатственно спекулировали памятью спасителя отчизны и старались доказать от него свое происхождение. На тех и на других направлял свои исторические заметки господин Мельников «О том, где жил и умер Минин», которые скорее резки, чем верны, и в свое время как гипотезы были довольно свежи и замечательны.

При Похвалинской церкви предположено устроить еще придел в честь св. Николая Чудотворца, для чего уже заготовляются материалы. Сооружение это предпринято проживающей в Нижнем Новгороде костромской помещицей Д. В. Никоновой в память мужа ее гвардии прапорщика Н. П. Никонова, умершего в 1855 году.

 

IX. ЦЕРКОВЬ СВЯТОГО НИКОЛАЯ ЧУДОТВОРЦА ИЛИ ОДИГИТРИИ БОЖИЕЙ МАТЕРИ (на гряде)

Эта церковь построена в 1715 году; в ней три престола, главный — в холодном храме в честь Одигитрии Божией Матери, а в трапезе, с южной стороны, — во имя св. Николая Чудотворца, с северной — во имя Феодора Тирона.

В главном алтаре иконостас в старинном вкусе, в четыре яруса, весь отзолочен; царские двери все заняты изображениями Богоматери, архангела Гавриила и четырех евангелистов, помещенными в отдельных кругах и покрытыми серебряными ризами; церковный купол расписан альфреско. В трапезной церкви иконостасы одноярусные и также отзолочены сплошь, с гладкими колоннами; образа иконописные; царские двери глухие.

Арка, соединяющая теплую церковь с холодной, также украшена золоченым иконостасом с резьбой и витыми колоннами; того же стиля устроены и киоты вокруг столпов, поддерживающих своды трапезы. Паникадило в холодной церкви богато, но икон, украшенных серебряными ризами, немного.

В этом храме особенно замечательна по древности своей икона Нерукотворенного Спасителя, пожертвованная из дома купцов Щепетильниковых, находящаяся в алтаре правого придела: она мерой в длину девять, а в ширину семь вершков, обложена тонкими серебряными листами; на окладе ее находится восемь серебряных отзолоченых дробниц, на которых вырезана история чудесного исцеления Авгаря.

Наружная архитектура Никольской церкви смешанная: стены византийского стиля, а купол итальянского. Колокольня стоит особо; верх ее шатром.

 

X. ЦЕРКОВЬ ВОЗНЕСЕНИЯ ГОСПОДНЯ

Церковь Вознесения Господня в 1621 году была приходской Ямской слободы. Настоящее здание ее построено в 1715 году монахом Тихоном, который был ризничим у патриарха Адриана. Некоторые полагают, что это был Тихон митрополит Казанский, но в подписи на воздвизальном кресте, находящемся в главном алтаре Вознесенской церкви, сказано, что строитель ее монах Тихон до поступления в монастырь был ее прихожанином, и что он скончался в Макарьевском Желтоводском монастыре.

Новая Вознесенская церковь в первый же год построения лишилась всего благолепия во время пожара 1715 года, но вскоре ее обновили на свой счет прихожане-ямщики Григорий и сын его Никита Беспаловы; они, исправив храм, снабдили его изобильно ризницей, утварью и книгами. Могилы этих строителей, находящиеся близ самой церкви, сохранились и поныне; над ними устроен саркофаг из кирпича, на котором положена чугунная доска с надписью.

Вознесенская церковь была переделана несколько раз; при предпоследней переделке верх над главным храмом совершенно изменили: вместо главы византийской архитектуры, соответствовавшей стилю прочих частей здания, сделали что-то вроде итальянского купола и возвели еще по углам крыши такие же четыре малые; это лишило архитектуру всей церкви единства и стройности. При последней же переделке в 1846 году поправлены некоторые ветхости в самой церкви и колокольня; в то время черепичная крыша последней заменена белой жестяной. Это сделано усердием почетного гражданина Н. А. Акифьева, жившего в Вознесенском приходе и умершего в 1855 году.

Холодный, или главный храм, посвященный в честь Вознесения Господня, несколько тесен и темен, но темнота еще более возвышает красоту его шестиярусного иконостаса, доходящего до самых сводов, которым также покрыты стены южная и северная; образа в этом иконостасе все иконописные, выключая одного св. Николая Чудотворца — этот образ резной; царские двери резные же, золоченые.

Иконостас алтарный и на стенах покрыт синей краской; алтарный украшен во всех ярусах, кроме второго, золочеными колоннами; во втором же ярусе вместо колонн сделаны кронштейны; на колоннах первого яруса вырезаны ветви винограда, а прочие колонны витые; на стенных иконостасах вместо колонн сделаны золоченые пилястры.

В трапезе, которая очень обширна, устроены приделы: с южной стороны в честь Неопалимой Купины, а с северной — св. Николая Чудотворца; в них иконостасы белые, шатрами, с резьбой рококо. Два столпа, поддерживающие своды трапезы, украшены иконами, вставленными в киотах с выступами и колоннами, обращенными к западной стене, что впрочем много стесняет самую церковь.

Образа в иконостасах на столпах и около стен иконописные; из них три украшены бархатными ризами, богато вышитыми золотом, жемчугом и каменьями, и до двадцати пяти — серебряными ризами; из этих образов есть некоторые огромных размеров. По украшению икон Вознесенская церковь едва ли не первая в городе; также в ней замечательны по огромности своей свечи пред местными иконами.

Утварь и ризница богаты, особенно последняя: в ней более тридцати пар священнических и диаконских облачений из дорогой парчи и бархатов; между ними особенно замечательны два священнические и одно диаконское, устроенные почетным гражданином Акифьевым: они из малинового бархата, вышиты золотом, а по оплечью — жемчугом и каменьями; их ценят 4000 рублей серебром.

Древностей в Вознесенской церкви нет; самая старинная из всех вещей ее есть напрестольный крест 1646 года; он обложен серебром. Священников при этой церкви два.

 

XI. ЦЕРКОВЬ ПРЕПОДОБНОГО СЕРГИЯ РАДОНЕЖСКОГО

В сотной грамоте 1621 года церковь Преподобного Сергия названа монастырем; в ней тогда находился придел Зосимы и Саваттия, соловецких чудотворцев. Кем и когда основан был этот монастырь, неизвестно, и когда упразднен, также нет сведений (по крайней мере, нет на то актов при самой церкви); но в 1723 году эта церковь уже именовалась приходской Нерукотворенного Спаса и Преподобного Сергия. Полагать надобно, что Сергиевский монастырь был ничто иное, как подворье Спасского толоконцева монастыря, упоминаемое в одной из грамот царя Михаила Феодоровича к нижегородским воеводам.

Церковь Святого Сергия Радонежского.

Нынешнее здание Сергиевской церкви построено в 1715 году (вероятно, после большого пожара) нижегородским посадским Афанасьем Фирсовичем Олисовым. Эта церковь одноэтажная и очень невелика, но в ней три престола: главный — в честь Спаса Нерукотворенного, второй — в трапезе, налево, св. Николая Чудотворца и третий — на паперти, с правой стороны, Иакова Брата Божия и Преподобного Сергия Радонежского.

Иконостас главного алтаря в старинном вкусе, в четыре яруса; в нем иконы греческого стиля, разделенные между собой маленькими золочеными колоннами, которые в первом, третьем и четвертом ярусах витые, а во втором гладкие; самый фон иконостаса синий; царские двери резные.

Иконостас в приделе Николая Чудотворца также выкрашен синей краской и украшен золоченой резьбой; образа в нем иконописные.

Местные иконы в главном алтаре и приделе Николая Чудотворца все в богатых серебряных ризах; такими же ризами украшены Благовещение и четыре евангелиста, представленные на царских дверях в главном иконостасе, и пять икон, находящиеся в арке над входом, соединяющим церковь с трапезой; всех же икон в серебряных ризах двадцать восемь, из которых значительная часть большого размера.

В этой церкви особенно замечательна икона Спаса Нерукотворенного, стоящая за правым клиросом главного алтаря; она, как полагают, писана в XVI столетии. Эта икона перенесена в Сергиевскую церковь из Спасской, которая была на Гремячей горе и сгорела около 1785 года.

Икона св. Николая Чудотворца, находящаяся в приделе, также старинного письма; к ней нижегородцы имеют особенное уважение.

Снаружи Сергиевская церковь византийской архитектуры с двумя главами: одна над главным храмом, другая над Никольским приделом; на обеих главах золоченые прорезные кресты. Вместо карнизов Сергиевская церковь отделана кафлями из цветного гипса, на которых изображены разные птицы; но эти кафли при последней отделке церкви забелены. О них один европейский путешественник, видевший Сергиевскую церковь в 1827 году, говорит как о художественном произведении старины, заслуживающем особенного внимания. У этой церкви колокольня очень низенькая, шатровая.

 

XII. ЦЕРКОВЬ ЖЕН МИРОНОСИЦ, ИЛИ ЗНАМЕНИЯ ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ

Храм этот, до 1834 года именовавшийся собором, основанием своим древнее Благовещенского собора и церкви Святого Николая Чудотворца, что на Нижнем базаре. Первоначально он построен, когда еще Нижний Новгород был пригородком суздальским, и когда им владел Симеон Иоаннович (впоследствии известный под именем Гордого), а именно в первой половине XIV столетия. Полагать надобно, что Мироносицкая церковь сгорела в 1531 году, потому что в Нижегородском летописце под годом 7043 сказано: «Августа в 28 день, в Нижнем Новгороде, на Щипагове дворе, освящена церковь Жен Мироносиц». Нынешнее же здание построено после того через сто четырнадцать лет, в благополучное царствование Алексея Михайловича, в 1649 году, священником Михаилом.

Мироносицкая церковь пятиглавая, двухэтажная, с папертью и галереей, пристроенной с северной стороны. Стиль ее архитектуры византийский, но отчасти искажен. Прежде верхи глав ее были каменные, но в недавнее время их заменили железными, выкрашенными голубой краской и усеянными золотыми звездами, что придало красоту церкви, но лишило ее основного характера. Кресты на главах прорезные золоченые, с гривнами и полумесяцами, но, кажется, современные построению каменной церкви.

В верхнем этаже устроен холодный храм в честь Жен Мироносиц. В нем иконостас в четыре яруса, гладкий золоченый по полименту; образа все иконописные, местные разделены колоннами.

В галерее устроен придел преподобного Евфимия Суздальского. В нем замечателен иконостас: он сделан весь из кипариса, со сквозной, очень нежной резьбой, царские двери также кипарисные и также сквозной резьбы; они отзолочены, как и все прочие украшения иконостаса. Образа в этом приделе иконописные, а пол, как в алтаре, так и во всей галерее, раскрашен на манер ковра.

В нижнем этаже находятся три престола: главный — в честь Знамения Пресвятой Богородицы, в трапезе, направо — во имя преподобного Макария Желтоводского Чудотворца и в нижней галерее, под приделом преподобного Евфимия, придел во имя св. апостолов Петра и Павла: этот придел устроен в конце прошлого столетия прихожанином Мироносицкой церкви Петром Тихоновичем Переплетчиковым.

Церковь Жен Мироносиц.

Иконостас главного алтаря, отзолоченый по полименту, в один ярус, глухой, с легкой резьбой на пилястрах и на самом фоне; царские врата — одного стиля с иконостасом — глухие; в них Господь Саваоф, Божия Матерь, архангел Гавриил и четыре евангелиста покрыты серебряными ризами, а равно — все местные иконы в иконостасе и некоторые стоящие у столбов, поддерживающих своды церкви. Все эти образа иконописной работы и большого размера.

Иконостасы приделов преподобного Макария и св. апостолов Петра и Павла незамечательны, даже, можно сказать, бедны против прочих иконостасов; оба выкрашены белой краской и по местам отзолочены. Между иконами Мироносицкой церкви замечательны по древности своей две — Нерукотворенного Спасителя и Знамения Божия Матери; древность этих икон относят к XV столетию; они находятся возле царских дверей в иконостасе Знаменского алтаря. Серебряные отзолоченые ризы их изящной старинной работы. Икона Спасителя, кроме ризы, украшена серебряной отзолоченой гривной.

Мироносицкий храм особенно замечателен тем, что в приходе его родились два великих светильника русской церкви: Евфимий Суздальский и Макарий Желтоводский; последний и крещен в ней. В эту-то церковь носили его, еще бессловесного младенца, но алкавшего уже слушания слова Божия.

Церковь Мироносицкая еще в XVI столетии имела жалованную грамоту о платеже церковных податей в Москве, но грамота эта утратилась, почему в 1632 году декабря 2 патриарх Филарет Никитич дал попу Симеону да дьякону Михаилу новую, которой подтверждались прежние привилегии церкви и давались несудимость пред нижегородскими десятильниками и право всему мироносицкому причту являться на суд патриарха, или того, кому он прикажет, три раза в год: 25 декабря, 29 июня и 1 сентября.

В 1848 году в ночь на 1 августа в Мироносицкую церковь ударил гром; молния опалила слегка иконостас мироносицкого алтаря, растопила местную свечу и подсвечник и проникла в нижнюю церковь, не повредя ни чугунного пола верхней церкви, ни свода нижней.

Ризница, паникадило и прочие утвари Мироносицкой церкви, также и украшение икон, очень богаты, но особенно замечательна великолепная серебряная риза работы Сазикова на иконе Господа Вседержителя, стоящей у правого столпа Знаменской церкви. По художественности отделки этой ризе нет равной во всех нижегородских церквах. Говорят, что она стоит 1500 рублей серебром.

 

XIII. ЦЕРКОВЬ УСПЕНИЯ БОЖИЕЙ МАТЕРИ

Церковь Успения Божией Матери, так же как и Сергиевская, была монастырской; но когда и кем основан монастырь Успенский, также нет никаких положительных сведений (по словам священноцерковнослужителей Успенской церкви); упразднен же он между 1606 и 1621 годами. Так надобно полагать, потому что в тарханной грамоте, данной от царя Василия Ивановича Шуйского, соборам Преображенскому и Архангельскому августа 19-го 1606 года, между прочим говорится: «А с соборными спасским и архангельским протопопы и с братиею служити обедни и панихиды пети, вместе, Печерского монастыря архимандриту, да Успенскому да Семеновскому игуменом и проч.»; но в 1621 году монастырь уже не существовал, а находилась только приходская Успенская церковь на Ильинской горе деревянная.

Посадский Афанасий Фирсович Олисов в 1672 году построил нынешнее здание, которое не избегло страшного пожара 1715 года; но в том же году было возобновлено и освящено. Потом эта церковь была поправляема несколько раз, и в тридцатых годах нынешнего столетия трапеза ее была разобрана и построена вновь.

В Успенской церкви три алтаря: главный — в честь Успения Божией Матери, а в трапезе южный — во имя Алексия, человека Божия, а северный — св. Бориса и Глеба.

Иконостас главного алтаря, весь отзолоченый червонным золотом, украшен богатой резьбой и двойным рядом колонн; колонны первого ряда снизу до половины витые, а к верху граненые, колонны второго рада снизу граненые, к верху витые; между ними помещаются четыре ряда икон греческого стиля, из которых местные покрыты серебряными ризами; царские двери одного стиля с иконостасом. Стены церкви покрыты живописными картинами, представляющими разные события из Святого Писания.

В трапезных приделах иконостасы одноярусные, белые с колоннами и отзолоченой резьбой; в них иконы греческого же стиля и все украшены серебряными ризами, но древность их не восходит далее конца XVII столетия. В этом храме особенно замечательного, по уверению священноцерковнослужителей, ничего нет.

Снаружи Успенская церковь византийской архитектуры, с тремя выступами у алтаря и с пятью стройными главами, длинные шеи которых покрыты расписанными кафлями; но жаль, что обезображена без всякой надобности надстройкой фронтонов из листового железа. Кресты на главах прорезные золоченые с полумесяцами; больший из них, находящийся на средней главе, украшен гривной.

Вправо от паперти этой церкви находится маленький деревянный домик, принадлежащий ныне мещанину Докукину, прежде тут стоял дом И. П. Кулибина, доставшийся ему по наследству от отца; и еще правее был другой дом, довольно большой, двухэтажный, построенный самим Иваном Петровичем. Оба эти дома сгорели в 1814 году.

 

XIV. ЦЕРКОВЬ СВЯТОГО ПРОРОКА ИЛИИ

Первоначально храм Святого Илии построен в 1506 году на том самом месте, где пал шурин Махмет-Аминя, мурза ногайский, убитый пушечным выстрелом, направленным искусной рукой Феди Литвича (см. IV главу I части).

В 1621 году эта церковь была очень бедна, вероятно, вследствие опустошавших ее пожаров: ни один из образов ее не был украшен серебром или чем-нибудь ценным, а единственная находившаяся в ней священническая риза была полотняная с атласным оплечьем. В 1655 году вместо деревянного здания построено нынешнее каменное священником Стефаном.

В настоящее время церковь Святого Пророка Илии тесна и небогата сравнительно с прочими храмами Нижнего Новгорода; в ней два алтаря: главный, в холодной церкви, во имя св. Пророка Илии, а в трапезе, с левой стороны, Мины Египтянина.

Иконостас главного алтаря, покрытый синей краской, украшен отзолоченым резьбой двойным рядом колонн, между которыми находятся четыре яруса икон. В приделе одноярусный иконостас также выкрашен синей краской и по местам отзолочен. Как в холодной, так и в теплой церкви иконы различного стиля и некоторые покрыты серебряными ризами. Особенно же замечательного в этой церкви ничего нет, кроме паникадила, которое есть одно из лучших в городе.

Церковь Святого Пророка Илии.

 

XV. ЦЕРКОВЬ КАЗАНСКОЙ БОЖИЕЙ МАТЕРИ (на Нижнем базаре)

Церковь Казанской Божией Матери основана в XVII столетии; прежде она именовалась Риз Положения. Настоящее здание ее построено в 1687 году гостем А. Ф. Олисовым, строившим церкви Успенскую и Сергиевскую; оно византийской архитектуры, но с надстроенным круглым куполом из листового железа. Колокольня этой церкви невысока; она строена в недавнее время.

Казанская церковь пострадала от нескольких пожаров: в последний раз она горела в 1853 году, тогда пожар опустошил часть Нижнего базара, часть Ильинки и часть Почаинской улицы.

В этой церкви три престола: главный — в честь Казанской Божией Матери; в трапезе южный — Иоанна Воина, а северный — Димитрия Ростовского.

Иконостас главного алтаря в новом вкусе, в три яруса, покрыт темно-вишневой краской и украшен золоченой резьбой. В приделах иконостасы также в новейшем вкусе, но некрасивы, — белые с позолотой и колоннами под малахит.

Образа во всех иконостасах иконописные, современные построению настоящего здания; некоторые из них покрыты серебряными ризами, но особенно замечательного в этом храме ничего нет.

 

XVI и XVII. ЦЕРКВИ ИОАННА ПРЕДТЕЧИ И СВЯТОГО НИКОЛАЯ ЧУДОТВОРЦА (на Нижнем базаре)

Церковь Иоанна Предтечи византийской архитектуры о пяти главах, покрытых зеленой черепицей, на которых кресты прорезные с гривнами и полумесяцами; но кажется, что эти кресты работаны в XVII столетии, когда луна, на них изображенная, знаменовала уже не власть монголов над Русью, а победу христиан над поклонниками лжепророка.

Настоящее здание этой церкви построено в 1683 году посадским человеком Гаврилой Дранишниковым, но храм Предтеченский упоминается еще в начале XVII столетия и, кажется, он существовал гораздо ранее, потому что башня и ворота кремля исстари называются Ивановскими; так же именовались мост и улица, бывшие прежде близ них.

Церковь Иоанна Предтечи и Спасская часовня.

Церковь эта, как надо полагать, не избегла пожаров, опустошавших нижнюю часть города в конце XVII и начале XVIII столетий, и была переправляема несколько раз. В настоящее время в ней три алтаря: главный — во имя Иоанна Предтечи, а в трапезе: южный — во имя Симеона Богоприимца, северный — в честь собора Архистратига Михаила и прочих Бесплотных Сил.

Иконостас главного храма глухой до сводов; с первого взгляда кажется, что в нем соединены два иконостаса, поставленные один над другим; он украшен колоннами и резьбой и весь отзолочен по полименту; царские двери в нем резные. По всему заметно, что составлявший проект иконостаса хотел в нем соединить два стиля: старинный византийский и новейший, который господствовал в зодчестве иконостасов с построения нового петербургского Казанского собора до тридцатых годов нынешнего столетия, но это соединение вышло чрезвычайно неудачно и доказало только безвкусие составителя проекта. Иконы в этом иконостасе частью греческого стиля, частью живописные.

В трапезе иконостасы одноярусные, выкрашенные синей краской, с отзолоченой резьбой и пилястрами; в них все иконы греческого стиля, высокой кисти.

Во всех трех алтарях местные иконы покрыты серебряными ризами, а также и стоящие около стен. Из них замечательны: первая — Иоанна Предтечи, в главном алтаре; вторая — Спасителя Нерукотворенного, над аркой, ведущей из трапезы в холодную церковь. Полагают, что эти иконы есть те самые, о которых упоминается в Нижегородской сотной грамоте, и что древность их восходит до начала XV столетия. Третья — икона Главы Крестителя Иоанна, в правом приделе, и четвертая — на особой тумбе близ левого придела — Иоанна Богослова. Последняя, кажется, перенесена из Богословской церкви, которая также упоминается в начале XVII столетия и, вероятно, сгорела в 1715 году.

К церкви Иоанна Предтечи ныне приписана церковь Святого Николая Чудотворца, что на Нижнем базаре, основанная великим князем нижегородским Димитрием Константиновичем в 1371 году, следовательно, тремя годами ранее Димитриевской, или нынешнего Благовещенского собора.

Полагать надобно, что церковь Святого Николая Чудотворца, построенная Димитрием Константиновичем, сгорела в пожар 1513 года, опустошивший 1 августа почти весь город, и потом была скоро возобновлена, но снова подверглась той же участи в праздник Вознесения Господня в 1520 году. Когда после того она возобновлена, неизвестно, но в царствование Михаила Феодоровича ее строили вновь, что видно из грамоты патриарха Филарета Никитича, данной 20 мая 1630 года, и наконец в 1656 году известный в то время гость Семен Задорин и дьяк Климент Патокин соорудили каменное ее здание. В то время холодный храм ее был освящен в честь Воскресения Христова, а в теплом устроены два придела: первый — во имя св. Николая Чудотворца, второй — во имя Иоанна Милостивого. На колокольне же, сооруженной гораздо после самой церкви, были устроены башенные часы.

Несколько лет тому назад в этой церкви оказались ветхости. Нижегородское торговое сословие, храня к этой древней святыне города особое уважение, желало перестроить ее на свой счет, на что было получено разрешение Святейшего Синода, и в июле месяце 1850 года начата поправка храма, согласно утвержденного проекта Департаментом проектов и смет; но при разборке верхнего свода купола холодного храма и алтаря упали; оказалось уже невозможным исправить церковь, как назначено в проекте: нужно было переложить весь холодный храм снова, почему исправление церкви остановилось. Между тем богослужение в теплом храме продолжалось безостановочно, но в мае 1851 года было запрещено по распоряжению епархиального начальства, и причт Никольской церкви размещен по разным приходам. И вот уже почти пять лет как храм, первоначально созижденный одним из независимых великих князей нижегородских, предком благословенного Дома Романовых, храм, в котором молились современники Донского, сподвижники Иоаннов III и IV, и близ которого, как должно полагать, взывал Минин к нижегородцам в 1612 году, стоит полуразрушен, тогда как кругом его возвышаются лучшие здания города и кипит живая деятельность, резко противоположная запустелым стенам его.

В 1852 году городское общество приговором своим, единогласно утвержденным почетными гражданами, купцами всех трех гильдий и мещанами до 128 человек, просило бывшего тогда городского голову почетного гражданина В. К. Мичурина вторично ходатайствовать о возобновлении храма Святого Николая Чудотворца. Мичурин, усердный к храмам Божиим, поставил себе за долг исполнить желание нижегородцев. Ныне слышно, к удовольствию всех вообще жителей Нижнего Новгорода, истинно религиозных, истинно любящих священные памятники, отмеченные историческими событиями, что вследствие ходатайства Мичурина скоро воздвигнется новый храм Святителя Николая Чудотворца. Отрадно думать, что этот храм, выражая усердие нижегородцев к Господу Богу и почтение к великому угоднику, будет и историческим памятником славного прошедшего и благолепной наружностью своей украсит Рождественскую улицу и именно то место, где свершились многие события, дорогие для нижегородцев, дорогие для всей Руси.

В настоящее время большая часть имущества и иконы Никольской церкви хранятся в Предтеченской; в том числе и храмовый образ св. Николая, который, как полагают, современен деревянной Никольской церкви, построенной после пожара 1520 года.

 

XVIII. ЦЕРКОВЬ ЖИВОНОСНОГО ИСТОЧНИКА

Церковь Живоносного Источника и при ней мужской монастырь были основаны Исаией, четвертым митрополитом Нижегородским и Алатырским. Исаия рукоположен был в митрополиты 23 июня 1699 года (патриархом Адрианом и другими святителями того времени) из архимандритов московского Новоспасского монастыря и управлял Нижегородской епархией по 1707 год. Хотя Исаия был очень набожен и ревностен к церкви, но, держась старых обрядов и предрассудков, потворствовал раскольникам; в чем был обличен начальником Монастырского приказа Иваном Алексеевичем Мусиным-Пушкиным. Петр Великий, истинный христианин, враг лжеучений, справедливо разгневался на Исаию за его приверженность к старым обычаям, имевшим вредные последствия на земле Низовской, где давно уже гнездились расколы, и Исаия был лишен митрополии и послан в Кириллов Белозерский монастырь, где и скончался.

Церковь Живоносного источника.

Живя в Нижнем Новгороде, Исаия был болен глазами и это, кажется, побудило его основать монастырь в честь Божией Матери Живоносного Источника и перед храмовой иконой в церкви новосозданной обители устроить бассейн (как некогда было устроено в Грузии в Живоносновской церкви), в который вода была проведена из родника, текущего из кремлевской горы. Больной Исаия часто ходил в Живоносновский монастырь. Там, молясь перед ликом Богоматери и с верою примачивая свои больные глаза водой из бассейна, и получил облегчение болезни.

Живоносновский монастырь при составлении штатов упразднен и церковь его, освященная Исаией 2 ноября 1702 года, обращена в приходскую. В начале нынешнего столетия эта церковь сгорела; на месте ее поставлена небольшая глухая часовня, сохранившаяся и доныне. Имущество церкви было передано в нижнебазарную Никольскую, где для живоносновских прихожан совершал богослужение их священник. В 1819 году прихожане живоносновские пожелали воссоздать свой храм и с благословения епископа Нижегородского и Арзамасского Моисея заложили нынешнюю холодную Живоносновскую церковь, которая была освящена в 1821 году тем же епископом. Главными храмоздателями этой церкви были, при участии всех прихожан, священник ее Никита Николаев и церковный староста Петр Плотников.

В 1830 году нижегородский купец Климент Михайлович Мичурин к холодной церкви пристроил трапезу с двумя приделами: св. Николая Чудотворца — на южной стороне, и Михаила Архангела — на северной, а через семь лет сыновья Мичурина Кириак и Василий построили колокольню.

В холодной церкви, пред храмовым образом, был устроен, по примеру прежней церкви, бассейн, а другой такой же — в часовне, находившейся в нижней части колокольни.

При разрушении кремлевской стены в 1839 году (о чем сказано во II гл. этой части), Живоносновский храм был поврежден до такой степени, что в нем нельзя было совершать служения, причем источник иссяк. В. К. Мичурин (меньший из сыновей строителя храма) немедленно исправил теплую церковь, где потом и совершалось богослужение. В 1848 году, к празднику Святой Пасхи, он же, Мичурин, восстановил бассейн, провел в него воду и устроил при нем место, на которое поставлена храмовая икона Божией Матери. В самый день праздника Живоносного Источника (в Пяток на Пасхе) преосвященный Иаков, отслужа в Живоносновской церкви литургию и совершив освящение вновь устроенного бассейна, полного текущей воды, посетил Мичурина, бывшего в то время церковным старостой, и в доме его пастырским словом своим убеждал прихожан возобновить и холодный храм. Слово архипастыря не упало мимо: В. К. Мичурин на свой счет перестроил и отделал разрушенную холодную церковь, которая была освящена после кончины преосвященного Иакова, 17 августа 1850 года, управлявшим в то время Нижегородской епархией преосвященным Иустином, епископом Владимирским и Суздальским.

Иконостас главного алтаря, устроенный в арке, невелик, но изящен: он украшен богатой резьбой и отзолочен червонным золотом; иконы в нем греческого стиля. В боковых арках устроены ниши, также украшенные резьбой и позолотой; в правой из них находится икона Божией Матери Живоносного Источника. К этой иконе жители Нижнего Новгорода имеют особенное уважение. Перед ней в бассейне, сделанном в виде огромной вазы, струится источник, проведенный из кремлевской горы. Этот источник, вытекая из церковного бассейна, проходит в другой, устроенный вне церкви, из которого водой пользуются живоносновские прихожане и войско, проживающее в казармах, стоящих невдалеке от церкви.

Приделы, устроенные в трапезе, в один ярус; фон их выкрашен темно-синей краской, пилястры — белой, а резьба отзолочена, в них царские двери одинаковые: на каждых представлен резной отзолоченый крест с терновым венцом; образа иконописные. Как в холодной, так и в теплой церкви устроены хоры.

В Живоносновской церкви, кроме храмового образа, достойны особого замечания: иконы Преображения Господня и св. Николая Чудотворца, перенесенные из старой церкви; напрестольный крест, принадлежавший прежде Зачатейскому монастырю, что видно из сделанной на нем надписи; священнические ризы из золототканной материи с алым бархатным оплечьем, на котором вышиты изображения Божией Матери Живоносного Источника, св. Николая Чудотворца и мученика Исидора.

Наружность Живоносновской церкви, особенно колокольни, очень изящна, последняя есть самая красивая из всех колоколен города: она отделана под невыбеленный кирпич и украшена колоннами различных ордеров и множеством орнаментов из белого камня.

 

XIX. ЦЕРКОВЬ ТРОИЦЫ ЖИВОНАЧАЛЬНОЙ

Эта церковь основана прежде XVII столетия, но нынешнее здание ее построено в 1663 году нижегородским посадским человеком Иваном Григорьевичем Обрезковым. В ней три престола: главный, в холодном храме, в честь Троицы Живоначальной и два в трапезе: южный — в честь иконы Донской Божией Матери, а северный — во имя Феодосия Тотемского.

Иконостас главного алтаря в новом вкусе, очень красив и, так сказать, своеобразен: фон его весь покрыт тонкой резьбой, по сторонам царских врат по две колонны, украшенные фантастическими капителями, такие же колонны находятся у южных и северных дверей; самые же царские врата составлены из шести колонн, на которых в сиянии утверждены иконы Благовещения и четырех евангелистов. Образа в иконостасе иконописные, местные и на царских дверях украшены серебряными ризами. Стены холодной церкви покрыты живописными картинами, а на своде изображен масляными красками Господь Саваоф.

В приделах иконостасы одноярусные, украшенные ярко вызолоченой резьбой, фон их малиновый; образа иконописные, некоторые из них покрыты серебряными ризами. Особенно же замечательного в Троицкой церкви ничего нет.

 

XX и XXI. ЦЕРКОВЬ КОЗЬМЫ И ДАМИАНА И КОЗЬМОДЕМЬЯНСКАЯ ЧАСОВНЯ

Козьмодемьянская церковь существовала еще в XV столетии и, конечно, в то время была, как вообще приходские церкви Нижнего Новгорода, деревянная; потом, в конце XVI или начале XVII столетия было построено первое каменное здание ее; от него сохранились колокольня и трапеза, в архитектуре которых есть много общего с Сергиевской церковью. Колокольня козьмодемьянская также низка, как и Сергиевская и также шатрообразна; она украшена такими же кафлями, как стены Сергиевской церкви. Кафли и здесь забелены. Холодный храм Козьмодемьянский построен в начале XVII столетия.

Церковь Козьмы и Дамиана на Строгановской площади.

Вообще же, как снаружи, так и внутри, эта церковь красива, хотя и не обширна. Круглый купол ее невысок, но строен; с юга она украшена портиком с колоннами тосканского ордена. В ней три престола: главный, в холодном храме, в честь св. бессребреников Козьмы и Дамиана, а в трапезе — южный во имя священно мученика Антипы, северный посвящен Покрову Пресвятой Богородицы.

Иконостас Козьмодемьянского алтаря в три яруса, с золоченой резьбой и колоннами; образа в нем иконописные. Стены холодной церкви покрыты ярко-голубой краской и украшены живописными картинами, изображающими: в самом куполе, между окон — двенадцать апостолов; ниже на сводах — четырех евангелистов, а на стенах — Тайную Вечерю, Моление о Чаше, трех святителей: Василия Великого, Григория Богослова, Иоанна Златоуста и св. Алексия Митрополита. По сводам, между евангелистов, сделана надпись золотыми литерами: «во всю землю изыде вещание их и во вся концы вселенныя глаголы их».

Трапезные иконостасы в один ярус; они выкрашены белой краской и по местам отзолочены.

В Козьмодемьянской церкви есть несколько икон, покрытых серебряными ризами, но особенно замечательных нет, кроме иконы св. Иоанна Богослова, с изображенным вокруг его Апокалипсисом; эта икона перенесена из Богословской церкви, упраздненной в конце прошлого столетия.

В часовне, принадлежащей к Козьмодемьянской церкви, находится образ Нерукотворенного Спасителя, также старинного письма; он прежде был храмовым в Спасской церкви, упраздненной в 1715 году. К этой иконе жители Нижнего Новгорода прибегают с особенным благоговением.

 

XXII. ЦЕРКОВЬ СОБОРА ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ (известная более под названием Рождественской, или Строгановской)

Еще в начале XVI столетия в Нижнем Новгороде существовали церкви Рождества Христова и Рождества Богородицы; первая стояла невдалеке от Успенской церкви, на краю горы над Успенским оврагом, который именовался тогда Рождественским ручьем; вторая — на берегу Оки, около нынешней Софроновской площади, где в то время оканчивался город. Последняя была приходской пермских солепромышленников, которые вблизи ее имели дома и для складки соли — амбары. В 1653 году один из таких солепромышленников, известный в то время гость Семен Задорин, строивший церковь Святого Николая Чудотворца на Нижнем базаре, построил вместо деревянной церкви Рождества Богородицы каменную близ двора своего, который находился несколько повыше нынешней Соборобогородицкой церкви.

В 1715 году сгорели обе Рождественские церкви, почему приходы их были соединены и вместо двух церквей построена одна, иждивением именитых людей Строгановых, которые так же, как и прочие солепромышленники, имели дома в приходе Рождества Богородицы. Эта новая церковь освящена в 1719 году в честь Собора Пресвятой Богородицы, но и поныне известна более под названием Рождественской.

По наружной архитектуре церковь, воздвигнутая Строгановыми, есть одно из великолепнейших готических зданий в России и имеет большое сходство с церковью Успения Божией Матери, что в Москве на Покровке. Она построена на левой стороне Рождественской улицы (идя из кремля), на скате горы, и с северной стороны утверждена контрфорсом, на верху которого сделана терраса, почему со стороны Рождественской улицы и самая церковь кажется построенной на террасе. Снаружи церковь не оштукатурена, а расписана по светло-красному фону темно-красными арабесками на манер московского Покровского собора (Василия Блаженного) и украшена витыми колоннами и множеством орнаментов, искусно высеченных из белого мячиковского камня. Верх ее с пятью главами, покрытыми железом рельефно, с различными украшениями, и выкрашенными зеленой краской; алтарь, как вообще у всех церквей старинной постройки, сделан тремя выступами; на нем особая глава.

Колокольня, соединенная с церковью небольшой галереей, или папертью, находится на южной стороне церкви; в общем контуре ее есть черты китайской архитектуры, орнаменты же еще богаче и разнообразнее самой церкви. На ней под крестом устроен флюгер, а внутри ее находились астрономические часы с курантами, показывавшие, кроме времени дня, фазы луны, время года и прочее; но они испортились еще в прошлом столетии и были заменены обыкновенными башенными, но ныне и эти не в действии.

Предание любит украшать историю всякого замечательного изобретения, всякого замечательного здания необыкновенными вымыслами; оно говорит: в Персии строитель дворца Хорватов, в России строитель московского Покровского собора, в Страсбурге мавр Бел-азан-бен, устроивший знаменитые часы на колокольне тамошнего собора, были ослеплены, потому что хотели повторить, и в великолепнейшем виде, свои произведения. Такую же легенду передает предание и о Рождественской церкви. Григорий Дмитриевич Строганов будто бы также спросил строителя своей приходской церкви, может ли он построить здание еще лучше. Строитель, не понимая к чему клонился вопрос, отвечал, что может, и его по приказанию Строганова будто бы ослепили. Нет надобности доказывать, насколько это предание справедливо: легенды о строителе персидском, московском и Бел-азан-бене существовали еще за несколько столетий до построения нижегородской Строгановской церкви.

Вид церкви Собора Богородицы, или Строгановской.

Церковь Собора Богородицы так же, как и Мироносицкая, в два этажа, из которых верхний предназначен был собственно для холодного храма, почему в восточной стене трапезы его сделаны для соединения с главной частью церкви три арки, а самая стена убрана великолепной лепной работой; но почему-то устройство теплого храма, назначенного в нижнем этаже, не состоялось, а вместо того устроили два придела в трапезе: с южной стороны во имя св. Онуфрия, а с северной — во имя св. Иннокентия Иркутского.

Как великолепна наружность Строгановской церкви, так великолепна и внутренность холодного храма: иконостас его в пять ярусов весь резной, наподобие иконостаса Георгиевской церкви, но только еще великолепнее и изящнее по рисунку и по исполнению, особенно нижняя часть его: он так же, как и георгиевский, весь отзолочен червонным золотом. Царские двери одного стиля с прочими частями иконостаса, а иконы, выключая две местных, того стиля, который некоторые называют строгановским.

Около южной, западной и северной стороны холодной церкви идут хоры с балюстрадой и резным золоченым бордюром; под ними вделана золотыми литерами следующая надпись: «Дом мой домом молитвы наречется». Стены в этой церкви отделаны под различный мрамор и украшены четырьмя живописными картинами, изображающими Страсти Христовы, а выше хоров и самые своды расписаны водяными красками.

Все знатоки живописи, видевшие Строгановскую церковь, удивляются красоте местных икон Спасителя и Божией Матери. Об этих иконах есть также предание, что будто бы они написаны художником Караваком по заказу Петра Великого для Петропавловского или Троицкого собора. Григорий Дмитриевич Строганов, увидя иконы, в отсутствие государя за границу, стал убеждать Каравака уступить их ему, представляя, что к приезду государя можно написать другие. Каравак согласился. Строганов, заплатив за иконы значительную сумму, отослал их в церковь, строившуюся в Нижнем Новгороде. Каравак же написал для государя другие иконы, но которые были в художественном отношении ниже первых, виденных государем вчерне перед отъездом за границу.

Года через три после того (в 1722 году) Петр Великий, посетив Нижний Новгород на пути в Персию, имел квартиру в доме Строганова и 29 числа мая, слушав всенощную службу в Строгановской церкви (см. I часть), узнал иконы Каравака, приказал запечатать церковь и исследовать, почему они находятся здесь.

О достоверности этого предания нет никаких положительных свидетельств, но действительно церковь почему-то была запечатана в 1722 году и открыта уже при Екатерине I в 1727 году.

Трапеза не соответствует ни наружности самой церкви, ни внутренней отделке холодного храма: она беднее и темнее всех церквей нижегородских; позолота одноярусных иконостасов ее почернела, да и самые иконостасы очень некрасивы.

В церкви Собора Богородицы замечательно, кроме упомянутых икон, еще следующее:

Старинные иконы: Владимирской Божией Матери и св. Николая Чудотворца, как полагать надобно, перенесенные из Христорождественской церкви.

Напрестольный крест, обложенный медными чеканными листами, в котором, как видно по надписи, сделанной на нем, находятся части мощей угодников Божиих: Василия Ахкирского, Калинина, Пантелеймона, Меркурия, архидиакона Евпла, Ореста и св. Марины. Этот крест пожертвован в церковь Рождества Богородицы в 1672 году.

Деревянный крест, обложенный ветхими медными листами; на лицевой стороне его, на серебряной пластинке, вырезано изображение св. Димитрия царевича, а внизу его надпись: «Крест моления Димитрия Андреевича и Григория Димитриевича Строгановых».

Евангелие, писанное неизвестно какого года, но по тексту и форме букв полагают, что в XVI столетии. В нем заглавия, зачала и стихи означены золотом; перед каждым Евангелием находятся изображения евангелистов, рисованные красками и золотом; между ними прокладки из шелковой материи; кроме того оно украшено множеством рисованных виньеток. Это Евангелие также пожертвовано в 1672 году московским купцом Иваном Болыним-Щепочкиным.

Храм Соборобогородицкий был возобновлен снаружи в тридцатых годах нынешнего столетия на счет господ владельцев Усольских и Ленвенских промыслов; в то же время отделана и внутренность холодной церкви.

 

XXIII. ЦЕРКОВЬ РОЖДЕСТВА ИОАННА ПРЕДТЕЧИ (в слободе)

Предание говорит, что в XV столетии, верстах в восьми от кремля и верстах в пяти от Благовещенской слободы, вверх по Оке, в лесу, называемом Слудою, в ущелье гор, был притон разбойника Сулейки. Этот разбойник со своею шайкой останавливал и грабил караваны судов частные и государевы, проходившие по Оке, а также иногда беспокоил и жителей Благовещенской слободы, но потом попался в руки правительства и получил возмездие за свои преступления. Грабежи на Оке прекратились. В ознаменование этого события неизвестно кем была воздвигнута часовня, а потом, через пять лет, по желанию жителей Благовещенской слободы, эта часовня была распространена и обращена в церковь Рождества Иоанна Предтечи.

В 1621 году Предтеченская слободская церковь была ветха, но, вероятно, впоследствии ее возобновляли, потому что она стояла еще столетие. Причт ее был всегда двукрильный, а в 1626 году при ней было три священника, что видно из грамоты патриарха Филарета Никитича к архимандриту Печерского монастыря Макарию от 16 числа июня 1626 года.

Между тем народонаселение Благовещенской слободы увеличивалось более и более, и храм Рождества Предтечи стал уже тесен для собирающихся в него на молитву, а притом и обветшал, почему в 1725 году вместо деревянного построен каменный, который сохраняется в том же виде и доныне. В нем три алтаря: главный в холодной церкви, в честь Введения во храм Пресвятой Богородицы, а в трапезе, или теплой церкви, южный — в честь Рождества Предтечи, а северный — в честь Всех Святых.

Иконостас главного алтаря современен храму, в четыре яруса с резными кронштейнами и колоннами из виноградных гроздьев, очень замечательный по красоте рисунка и выполнению; царские двери сквозной резьбы, над ними два резные ангела с репидами. Самый же иконостас синий и довольно ярок; золоченье же на резьбе потускнело.

Стены раскрашены колерами: нижняя часть голубым, а верхняя зеленым; на западной стене, над аркой, соединяющей холодную церковь с теплой, написаны альфреско Спаситель, а выше — Воскресение Христово; своды купола также расписаны альфреско в клетку.

Иконостасы теплого храма в новом вкусе: одноярусные, покрытые пунцовой краской и украшенные отзолоченной резьбой рококо. Образа во всех иконостасах иконописные.

В этом храме замечательны по древности своей следующие иконы: Спасителя Нерукотворенного, Страстей Господних и изображение притчи «Изыде Сеятель». Эти образа, как полагают, современны построению деревянного храма Рождества Иоанна Предтечи.

Также замечателен образ Кипрской Божией Матери, тем что в 1771 году, во время морового поветрия, нижегородцы притекали к нему с молитвой и небезуспешно. С того времени по благословению епископа Нижегородского и Алатырского Иоасафа, установлено этому образу празднество 12 мая, которое совершается и доныне.

Наружность этого храма в византийском стиле: на нем одна глава; невысокая же колокольня его с шатровым верхом.

 

XXIV. ЦЕРКОВЬ ВСЕХ СВЯТЫХ ИЛИ СВЯТЫХ АПОСТОЛОВ ПЕТРА И ПАВЛА (кладбищенская)

Петропавловская церковь существовала также ранее 1621 года. Она находилась на берегу Волги, в Панской улице, около того места, где начинается нынешний Английский сад; на настоящее же место перенесена в 1782 году усердием нижегородских посадских Егора и Александра Неудавиных. Наружность ее отчасти сходна с Варварской, только низенькая колокольня имеет форму опрокинутого колокола.

В этой церкви три престола; главный в холодном храме, в честь Всех Святых, и два в трапезе: южный — во имя св. апостолов Петра и Павла, северный — в честь Казанской Божией Матери.

Иконостас главного алтаря весь отзолоченый, величественных размеров, замечателен по своей архитектуре: он устроен в виде шатра, украшен резьбой рококо и витыми колоннами, оплетенными резными гирляндами. Образа в нем иконописные в пять ярусов, из которых в трех большого размера и в двух малого; местные покрыты серебряными ризами. Во втором ярусе, по сторонам среднего образа, находятся резные изображения Моисея и Аарона во весь рост, а по сторонам крайних икон — двенадцати апостолов, по шести на каждой стороне; в верхнем ярусе представлены такие же два ангела, а в самом верху иконостаса — Господь Саваоф, сидящий на херувимах. На царских дверях представлены: вверху Благовещение, а внизу четыре сидящие евангелиста, также резные во весь рост. Одежды всех этих изображений отзолочены, а лики расписаны красками.

Трапезные приделы одноярусные, белые, с колоннами и отзолоченой резьбой; в них царские двери в виде лучей; образа частью живописные, частью иконописные. Особенно же замечательного в Петропавловской церкви ничего нет.

На Петропавловском кладбище покоится вечным сном несколько поколений нижегородцев; на нем —

…Могилы меж собой, Как испуганное стадо Жмутся тесной чередой.

В числе этих могил есть одна, привлекающая внимание всякого образованного русского, хотя над ней стоит скромный, даже очень скромный памятник. В этой могиле покоится сын нижегородского мучного торговца, член и механик Императорской Академии наук Иван Петрович Кулибин.

Здесь не место для подробной его биографии, а потому нужно ограничиться кратким очерком его жизни.

Иван Петрович родился в 1735 году. Читать и писать его учил дьячок Успенской церкви, в приходе которой стоял дом Кулибина. Первую молодость свою Иван Петрович провел в мучной лавке отца, который считал его ни к чему не годным мальчишкой. В семнадцать лет Кулибин писал стихи и начал самоучкой делать деревянные стенные часы; между двадцатью девятью и тридцатью тремя годами своей жизни он сделал, также самоучкой, электрическую машину, микроскоп, телескоп и часы в форме яйца, которые удостоился поднести императрице Екатерине II; потом был принят в Академию наук и своими работами и изобретениями возбудил зависть в академиках.

Вельможи блестящего двора Екатерины удостаивали Кулибина вниманием; великолепный князь Тавриды постоянно был к нему благосклонен и принимал его запросто, во всякое время; Суворов обходился с ним дружески и называл его «ваша милость, ваша честь, ваша премудрость» и свидетельствовал почтение с глубокими поклонами; император Священной Римской империи Иосиф II на придворном балу, пожимая руку нижегородскому бородачу, сказал в присутствии императрицы Екатерины и всего двора ее, что «за счастие считает видеть такого человека, как Кулибин». Густав IV, король шведский, также жал руку Ивану Петровичу и осыпал его похвалами; Екатерина II называла его «Кулибин» и постоянно благоволила к нему, а державный сын ее, император Павел Петрович, встречаясь с Кулибиным во дворце или на улице, всегда называл его не иначе как Иваном Петровичем и спрашивал его о здоровье, а иногда подолгу удостаивал разговором; Александр Благословенный также благоволил к механику и даже два раза удостоил поцеловать его.

Тридцать лет провел Кулибин в Петербурге на службе в Академии, и чего не переделал он в эти тридцать лет! Сначала он улучшил механическую мастерскую Академии до такой степени, что в ней стали не только чинить, но даже во множестве делать математические, гидравлические, физические и астрономические инструменты и различного рода часы. Потом Кулибин делает английские телескопы, модель дугообразного деревянного моста через Неву и модель телеграфа; изобретает фонари, известные под названием кулибинских, самокатку, разные физические инструменты, искусственные ноги, действующие не хуже натуральных; исправляет автоматы, знаменитые часы с павлином и не менее знаменитый планетариум, поднесенный английскими купцами Петру Великому; устраивает огромный электрофор и судно, плавающее без парусов и весел против воды и ветра; придумывает занимательные игрушки для великих князей, фейерверки настоящие и из зеркал, и другие увеселения как при дворе, так и во дворце Потемкина; собирает паникадило работы Петра Великого; составляет чертежи для мельниц, проект для плоского потолка и крыши в шестьдесят и более сажен в ширину; снимает остановившийся на стапеле стодвадцатипушечный корабль «Благодать», в то время когда все механики и ученые, жившие в Петербурге, истощив все средства, потеряли надежду стащить корабль, и многое другое, так же полезное, изобрел и сделал Иван Петрович, живя в Петербурге.

За эти труды он получил несколько денежных наград; был уволен из податного оклада со всем семейством и пожалован золотой медалью на андреевской ленте с надписью: «Достойному».

Эта награда была по тогдашнему времени чрезвычайная: таких медалей всего роздано было только три. Она давала много привилегий и в том числе — вход во дворец с штаб-офицерами; для Кулибина же медаль была тем драгоценнее, что императрица собственноручно возложила ее на него.

Конечно, Иван Петрович получил бы более наград, его осыпали бы чинами и орденами, если бы он послушался графа Орлова и обрил бороду, но едва ли бы мог получить более внимания государыни, которая, узнав, что он решительно отказался обрить бороду, сказала ему, что она уважает его еще более за такое почтение к обычаю предков и что вместо титулов будет уметь давать ему отличия и награды.

По восшествии на престол государя императора Александра Павловича, Иван Петрович, получив позволение, удалился на родину. Здесь, живя в кругу своего семейства, мирно провел время, не переставая трудиться в пользу науки и отечества. Здесь он применил устройство маленького механического судна, изобретенного им в 1782 году, к волжским судам большого размера; но на этот полезный труд его не обратили надлежащего внимания: судно его велено было принять в ведение Нижегородской ратуши, а ему выдать 6000 рублей с копейками. Впоследствии ратуша кулибинскую машину продала с аукциона на дрова.

Кроме устройства этой машины, Иван Петрович, живя в Нижнем, постоянно занимался разными изобретениями по части механики, как то: составлением проекта железного моста через Неву, а более всего — изысканием perpetuum mobile (тайны вечного движения), в возможности которого он был убежден сначала, а под конец жизни, кажется, разуверился, что можно полагать по следующим заметкам, сделанным его рукой на чертежах perpetuum mobile: первая: «Надеющияся на Господа, яко гора Сион неподвижатся во век!»; вторая: «Моя наседка клоктала более 50 лет, ломала голову и кружила, и так меня объела, что привела в немалые долги, и во все то время раз до двадцати обманывала насиженными яйцами, кои все оказались болтунами».

Года три до кончины Иван Петрович, впав в тяжкий недуг, не вставал с постели и наконец, почувствовав приближение смерти, призвал к себе жену и детей, благословил их и сказал: «Бог и Государь сирот моих не оставят».

Это были последние слова его. Он умер 30 июня 1818 года.

Часовой мастер Пятериков (ученик Кулибина) при помощи нескольких родных покойного устроил приличные похороны бывшему своему хозяину, на которые вдова покойника заняла под залог последних стенных часов 300 рублей и еще у знакомых 175 рублей. Незабвенный Иван Петрович — мученик науки и притом друг человечества, — жертвуя последней копейкой на свои изобретения и в пользу страждущего человечества, не оставил после себя ровно ничего.

В день похорон Кулибина, 4 июля, стеклось такое множество народа, что не только дом, но и самый двор покойного не могли вместить всех посетителей. В то же время явились без приглашения учителя нижегородской гимназии, в мундирах, и все гимназисты, чтоб проводить великого механика до могилы. Старший из учителей нес подушку с медалью, а прочие с Пятериковым и почетными нижегородскими купцами несли гроб…

Иван Петрович был женат три раза. От первой жены он имел сына и трех дочерей, от второй — четырех сыновей и дочь, и от третьей, на которой женился почти в 70 лет, — трех дочерей.

В частной жизни своей Иван Петрович был тих, скромен, добр, терпелив и при том глубоко религиозен.

Могила его находится при входе в ворота кладбища направо, почти у самой церковной паперти. Над ней поставлен памятник из белого камня, выкрашенный дикой краской и по местам отзолоченый. На нем с южной стороны сделана надпись, в коротких словах изображающая всю жизнь и все достоинства Ивана Петровича: «Верный сын Церкви и Отечества, добрый отец семейства, друг добродетели, утешитель несчастных, честь Нижнего Новгорода, красота сограждан, посвятивший России шестьдесят лет полезных изобретений, удостоенный благоволения Царей земных. О да сподобится на небеси милости Царя Царей!».

 

XXV. ЦЕРКОВЬ ПРЕОБРАЖЕНИЯ ГОСПОДНЯ (единоверческая кладбищенская)

Церковь эта построена в 1834 году в русско-византийском вкусе и чрезвычайно красива: купол ее, сведенный под одну большую главу, необыкновенно легок; невысокая колокольня стройна и вполне гармонирует целому. Все наружные стены самой церкви и колокольни отделаны под небеленый кирпич и украшены множеством орнаментов из белого камня.

В этой церкви два престола: главный в холодном храме — в честь Преображения Господня, а трапезный — в честь Сошествия Святого Духа. Иконостас главного алтаря в три яруса в новейшем вкусе, отделан под темный мрамор и украшен колоннами и резьбой, и по местам отзолочен.

Придельный иконостас в один ярус, покрыт темной краской и украшен золоченой резьбой. Образа все вообще иконописные новейшей работы. Особенно же замечательного в этой церкви ничего нет.

 

XXVI. ПЕЧЕРСКИЙ ВОЗНЕСЕНСКИЙ МОНАСТЫРЬ

Печерский Вознесенский 1-го класса мужской монастырь находится не более как в одной версте от черты города и около четырех от кремля, за Казанской заставой, на берегу Волги, в полугоре. С восточной и западной сторон к нему примыкает Печерская слобода.

Монастырь этот основан св. Дионисием между 1328 и 1330 годами во время великокняжения Иоанна Данииловича Калиты, когда Нижний Новгород был пригородном суздальским и принадлежал Александру Васильевичу, старшему брату основателя великого княжества Нижегородского.

Неизвестно, где родился св. Дионисий и кто были его родители, но первые подвиги и искус иноческий он проходил в Киево-Печерском монастыре, где пострижен в монашество и получил священнический сан. Подражая преподобному Антонию Печерскому в деле иноческого подвижничества, он вздумал основать обитель, подобную Киево-Печерскому монастырю, для этого пришел в Нижний Новгород с несколькими иноками, принеся с собой икону Печерской Божией Матери.

В трех верстах от тогдашнего Нижнего Дионисий ископал собственными руками пещеру, где и поселился с своими спутниками; потом, когда к нему стали стекаться желающие разделять его уединение, он основал монастырь с церковью Вознесения Господня. В этом монастыре он сделался первым настоятелем, сначала в сане игумена, а потом архимандрита. Св. Дионисий, обладая знаниями и будучи высок в христианских добродетелях, старался образовать учеников своих так, чтоб они могли впоследствии сами быть наставниками других в православии и иноческом подвижничестве. Для того избрал он из среды братий новосозданного монастыря двенадцать человек, особенно отличавшихся строгостью жизни и, наставя их в боговедении, посылал в другие места для распространения истинной веры и устроения святых обителей.

В числе таковых учеников были нижегородские уроженцы преподобный Евфимий Суздальский и преподобный Макарий Желтоводский и Унженский; первый по прошению Бориса Константиновича основал Спасо-Евфимьевский суздальский монастырь, в котором и мощи его почивают нетленны; преподобный Макарий, по принятии иночества в Печерском монастыре, удалился из него тайно на реку Луг (что в нынешней Костромской губернии) и там основал обитель Богоявления Господня, которая ныне известна под именем Макарьевской пустыни и находится в Юрьевецком уезде Костромской губернии; потом перешел на Желтые Воды, где также построил деревянный монастырь Троицкий, прозванный Желтоводским, при котором впоследствии основалась знаменитая Макарьевская, ныне Нижегородская ярмарка.

В 1445 году Макарий был взят в плен Улу-Махметом и отведен в Казань, но кротость и смирение доставили ему свободу. Возвратившись из плена на Желтые Воды, святой муж нашел одни развалины своей обители, да тлеющие трупы убитых братий своих; погребя последних, он удалился в пределы Галича Костромского, на реку Унжу, и там основал третью обитель, ныне известную под названием Макариево-Унженского монастыря, в котором и скончался девяноста пяти лет от рождения. Мощи его почивают там же под спудом.

Таким образом обитель, основанная св. Дионисием, была училищем христианской веры и благочестия для многих обителей России.

Св. Дионисий своими христианскими добродетелями приобрел внимание многих знаменитых мужей того времени, как то: св. Алексия Митрополита и преподобного Сергия Радонежского; Борис Константинович Городецкий (впоследствии великий князь нижегородский), приезжая в Нижний Новгород к отцу своему, часто приходил к Дионисию беседовать с ним и удовлетворял Печерский монастырь всем нужным; великий князь Андрей также уважал св. Дионисия.

Провождая жизнь в трудах строгого иноческого подвижничества, Дионисий сподобился дара предвидения: он предсказал опустошение Нижнего Новгорода и разорение в нем святых церквей и монастырей, что и не замедлило исполниться.

В 1374 году св. Дионисий был рукоположен святым митрополитом Алексием в сан епископа Суздальского, но продолжал жить в Нижнем, где едва не лишился жизни в то время, когда Василий Кирдяпа вздумал убить посла Мамаева Сарайку (см. 1 часть).

Дионисий много сопротивлялся известному Митяю, любимцу Димитрия Донского, возложившему на себя самовольно митрополичий клобук, и был избран Собором всех святителей российских на место св. Алексия вопреки воле великого князя, за что попал в опалу: его заключили под стражу, но ходатайство св. Сергия умерило гнев Димитрия Иоанновича. Дионисий, получив свободу, тайно отправился в Константинополь, хотя и дал слово великому князю не ездить туда без его позволения. Карамзин называет эту поездку Дионисия обманом; но как согласить такой строгий приговор святому мужу с словами летописи, которая превозносит кротость, смирение, постническую жизнь и прочие добродетели Дионисия. Некоторые полагают, что Дионисий ездил в Константинополь по совету самого Сергия просить святителей Востока, чтобы они не делали гордого Митяя митрополитом Московским.

Живя в Константинополе, епископ Суздальский заслужил своим умом, познаниями и строгим воздержанием внимание патриарха Нила, который возвел его в сан архиепископа, дал ему полиставрион и стихарь с источниками и поручил искоренение ереси, открывшейся в великом Новгороде, главой и распространителем которой был Карп Стригольников. Св. Дионисий успел убедить заблудших, после чего удалился в Суздаль.

Великий князь Димитрий Иоаннович, оценив заслуги Дионисия, вызвал его в Москву и приказал ехать в Константанополь для принятия от восточных святителей сана митрополита Московского; с ним отправлен был духовник великого князя, симоновский игумен Феодор, родной племянник св. Сергия.

В 1384 году св. Дионисий в Константинополе был поставлен в первосвятители Российской Церкви, но по воле Провидения ему не суждено было видеть свою митрополию: Владимир Ольгердович, князь киевский, остановил его на пути из Греции в Москву, объявив, что Киприан, митрополит Киевский, есть глава всей Российской Церкви, и заключил Дионисия под стражу, где святой муж скончался в 1385 году октября 15 дня. Он погребен был в киевской пещере св. Антония; мощи его пребывали нетленными, но впоследствии, при частых набегах татар, утрачены.

Таковы-то были жизнь, подвиги и кончина основателя нижегородского Печерского монастыря.

Внутреннее чиноположение нижегородской Печерской обители было по уставу Киево-Печерской лавры, откуда пришел ее основатель, а для церковного и хозяйственного порядка были особые уставы, под названием книг кормовых, или вкладных, и келарских.

Сначала монашеские и святительские подвиги св. Дионисия, а потом память о нем были причиной, что князья Суздальского дома и потомки Калиты особенно уважали нижегородский Печерский монастырь и делали в него значительные пожертвования; бояре, духовные и простолюдины следовали примеру их; иноверцы особенно желали просвещаться собственно в этой обители истинным учением Христовым и приходили в нее с приношениями. Все это обогащало монастырь и скоро привело его в цветущее состояние. Он имел свои больницы, богадельни, где получали помощь престарелые и нищие, и оказывал большие услуги не только частным лицам, но и целому государству: снабжал войска деньгами, хлебом и различной провизией, а также посылал на свой счет сформированных ратников в царские войска, а для царских работ своих мастеровых, как то: каменщиков, кирпичников, кузнецов, портных и прочих. Во время войны Петра I с Карлом XII и турками он строил корабль в Воронеже вместе с архиереями Белогородским и Воронежским и переяславскими монастырями — Даниловским и Никитским, и послал колоколов для литья пушек более 300 пудов. Также в Печерском монастыре содержались и государственные преступники.

К нему были приписаны четыре монастыря: Борисоглебский-Кидекшанский, Толоконцевская пустынь, Преображенский-Мурашкинский и Успенский-Заузольский и церковь Святого Димитрия Солунского в Нижнем Новгороде, а также церкви в селах: Ельне, Нагавицыне, Ягодном, Плесце, Перевозе и других.

Монастырь Печерский имел три подворья в Нижнем Новгороде и одно в Москве; в какой части города находилось московское надворье, неизвестно; из нижегородских же подворьев два стояли в самом кремле и одно на Дмитровской улице. В селе Высоково был монастырский скотный двор. Кроме того, монастырь имел много мельниц и других угодий. За ним, при составлении штатов, числилось 8236 душ и до 6000 десятин пахотной земли.

В 1597 году Печерский монастырь постигло величайшее несчастие: 18 июня, в третьем часу ночи, он был разрушен обвалом горы.

За несколько до того дней заметно было колебание земли, под ней слышался глухой гул; потом оказалась расселина в горе выше монастыря, длиною почти на версту, и гора стала сыпаться с лесом и пашнями, бывшими на верху ее, от чего сделался шум и треск; монастырские здания колебались.

Управлявший тогда монастырем архимандрит Трифилий приказал вынести всю утварь монастырскую, ризы, иконы и все, что можно было спасти; также и скот монастырский был выведен. Наконец, когда уже в монастыре нельзя было более оставаться, архимандрит взял крест и икону Печерской Богоматери, принесенную св. Дионисием, вышел из монастыря со священным собором и всей братией и начал творить молебное пение с плачем и слезами, чтоб Господь укротил праведный гнев свой. «И милостию Божиею, заступлением Пресвятыя Богородицы, — говорит летописец, — шла оная гора под монастырь землею и вышла в Волгу реку оказалась буграми, а которые струги под монастырем были на Волге реке, те стали на сухом берегу от воды в дальнем разстоянии; а в монастыре же означенною от горы оползиною, храм каменный Вознесения Христова разрушило до основания, только остался над жертвенником верх один, колокольня разсыпалась, теплый храм Пресвятыя Богородицы (Покрова) разшатало на сторону и опустило в землю близ окошек олтарных; святыя ворота, и в монастыре кельи, поварни и погреба обвалило и ограду переломало, а на берегу стоящий храм деревянный Николая Чудотворца сдвинуло с места, и паперти обломило, и слободе многия дворы пошатало».

Разрушение этой древней обители летописец называет «великим предзнаменованием того что ожидало Русь», т. е. пресечения рода Калиты и за тем постигших Россию бедствий, которые окончились только восшествием на престол Дома Романовых.

В третий день после разрушения монастыря были обретены мощи схимника Иоасафа, который скончался за тридцать лет до этого времени. Архимандрит Трифилий с братией и игумен Дудина монастыря Евфимий осмотрели мощи и нашли тело, ризы и гроб нетленными, после чего гроб поставили в другое место.

В том же 1597 году архимандрит Трифилий ездил в Москву просить царя Феодора Иоанновича, чтобы он дозволил построить вновь монастырь на прежнем или другом месте.

Нижегородскому воеводе Леонтию Аксакову было приказано от государя осмотреть место, находившееся под развалинами монастыря. Аксаков призвал опытных зодчих и с ними освидетельствовал то место, где находился монастырь. По осмотру оказалось, что оно не годится для постройки каменных зданий, почему и позволено было Трифилию перенести монастырь на другое место.

В версте от прежнего монастыря, к верху по Волге, в полугоре, было семь холмов, и их-то выбрали под постройку монастыря, выровняли и поставили церковь Вознесения Господня деревянную и такие же кельи и ограду. На месте разрушенного монастыря также была построена церковь Преображения Господня «поминовения ради усопших братий».

Все это построение было произведено по повелению царя Феодора Иоанновича на счет государевой казны.

Монастырь скоро опять пришел в цветущее состояние и в первой половине XVII столетия постепенно стал украшаться вместо деревянных каменными зданиями и приобретать прежнее великолепие; этому способствовали щедроты государей и приношения богомольцев, которые стекались для поклонения мощам Иоасафа, почивающим под спудом в церкви Преображения, на месте старого монастыря, ныне именуемого Старыми Печерами.

Настоятели Печерского монастыря со времени св. Дионисия постоянно именовались архимандритами, имели от царей и патриархов разные привилегии, как то: суд над игуменами и священниками в приписных монастырях и селах монастырских; наблюдение за всем духовенством в уезде Нижегородском с правом рассылать от себя указы во все монастыри и церкви Нижнего Новгорода, Балахны, Курмыша, Ядрина и Гороховца; в 1625 году архимандриту Макарию поручено было патриаршей грамотой уничтожить во всех церквах Нижегородской десятины в требниках, в молитве при освящении Богоявленской воды слова «и огнем», что было и исполнено. Многие из архимандритов Печерского монастыря были требуемы по царским грамотам для совета с патриархами. Архимандрит Феодосий в 1613 году подписывал избирательную грамоту царя Михаила Феодоровича, а архимандрит Варсонофий был требован в С.-Петербург в 1725 году на погребение Петра Великого.

В 1652 году царем Алексеем Михайловичем дозволено архимандритам Печерского монастыря отправлять священно-служение, кроме архимандричьих преимуществ, с репидами, палицею и сулуком, облачаться среди церкви на ковре и во время литургии осенять свечою «якоже достоит епископу», что подтверждено грамотой патриарха Никона.

Архимандриты Печерского монастыря в церковной иерархии занимали всегда высшие степени от девятой до семнадцатой. При составлении штатов Печерский монастырь включен в 1-й класс, степенью седьмым. Вместо земель и вотчин ему, как и прочим первоклассным монастырям, назначено в жалованье 2017 рублей 50 копеек в год и к тому еще дополнено, по особенному благоволению императрицы Екатерины II, по 300 рублей в год.

В настоящее время в монастыре строение все каменное; церквей в нем пять.

1) Вознесения Господня соборная пятиглавая. Она построена в 1631 и 1632 годах по образцу Вознесенской церкви московского Вознесенского монастыря. Строителем ее был известный в то время архитектор Антипа Возоулин. По правильности плана и фасада церковь Вознесения может почесться образцом совершенства архитектуры XVII века. Внутренность храма утверждена на двух столпах, а снаружи он окружен с юга, запада и севера галереей, которая на восток соединяется с Успенской церковью, а на север ведет к настоятельским кельям.

Нижегородский Вознесенский Печерский монастырь.

Иконостас в этом соборе в старинном вкусе, в четыре яруса; царские двери сквозной резьбы; по сторонам их резные же витые колонны и такие же колонны между всеми местными образами и в каждом ярусе около средних икон; между прочими же иконами колонны точеные с яблоками и завитками. Все это отзолочено, а фон покрыт пунцовой краской; самый верх иконостаса украшен сорока тремя резными деревянными херувимами и серафимами, у которых лики расписаны красками. За правым и левым клиросами и на столбах находятся образа. Стены собора по местам покрыты живописью, представляющей разные предметы из евангельской истории.

В алтаре над престолом сень, привешенная на железных крючках; на ней изображено Сошествие Святого Духа. В верху — балдахин, украшенный деревянной вызолоченой короной, с крестом и восьмью живописными херувимами. За престолом — образ Божией Матери в серебряной ризе, унизанной жемчугом. Стены алтаря украшены живописью; жертвенник окружен иконами. На правой стороне алтаря ризница.

Трапеза украшена образами, поставленными в иконостасе с золочеными витыми колоннами. Все иконы в этом храме старинного письма, а лампады пред местными образами, числом одиннадцать, серебряные; паникадило висящее посередине церкви медное, с привешенным к нему строфокамиловым яйцом.

2) Теплая одноглавая в честь Успения Божией Матери; она примыкает к Вознесенскому собору с южной стороны. Построение ее относится к 1647 и 1648 годам. Иконостас в ней в пять ярусов. В трапезе два придела: южный в честь иконы Печерской Божией Матери, северный — Рождества Пресвятой Богородицы. В первом иконостас старинный, трехярусный с золоченой резьбой, выкрашен зеленой краской; царские двери также резные с позолотой; во втором — в новом вкусе, одноярусный с аркой, покрыт зеленой краской, украшен четырьмя колоннами и резьбой, отзолоченой по полименту; царские двери резные, золоченые червонным золотом. Придел этот устроен в 1833 году. Иконы в Успенской церкви также, как в Вознесенской, старинного письма.

3) Во имя преподобного Евфимия Суздальского. Эта церковь построена в 1645 году над западными святыми воротами вместо деревянной, сгоревшей в 1640 году. Верх ее конусообразный, с одной главой византийской архитектуры. Иконостас в ней устроен в 1836 году, в новом вкусе, с отзолоченой резьбой; фон его покрыт розовой краской.

4) На восточной стороне монастыря, между двумя корпусами братских келий, во имя преподобного Макария Желтоводского; она построена в 1738 году. Иконостас в ней старинный; царские врата резные. В этой церкви погребен бывший архиепископ Рязанский и член Святейшего Синода Палладий, скончавшийся в 1789 году. Он сначала был архимандритом нижегородского Печерского монастыря, а потом, по увольнении с своей кафедры, жил здесь на покое и управлял монастырем.

5) Покрова Пресвятой Богородицы над западными воротами монастыря. Эта церковь основана в 1765 году; в 1800 она сгорела и возобновлена уже в 1848 году.

У северной стороны Вознесенского собора находится отдельно колокольня, построенная в одно время с собором. На ней главный колокол в 300 пудов, полиелейный — в 166 пудов и 25 фунтов, вседневный голландского литья, с голландской надписью; в числе малых колоколов есть два немецкой работы.

Кроме церквей и колокольни, в Печерском монастыре следующие здания: настоятельские двухэтажные летние кельи, находящиеся на северной стороне монастыря; они окружены галереей, образующей на север павильон, с которого открывается вид на город, реку и Заволжье; настоятельские зимние кельи, примыкающие к первым; кельи наместника, близ церкви Преподобного Евфимия; корпус в шестьдесят пять сажен длины и четыре ширины, в котором помещаются братские кельи; он идет от келий настоятеля к востоку и соединяется с Макарьевской церковью; другой корпус келий, в восточной части монастыря; он соединяется на юг с Покровской церковью, а на север — с Макарьевской; третий корпус в западной оконечности монастыря; он занят Печерским приходским училищем.

Кроме этих зданий в ограде монастыря помещаются разные хозяйственные заведения и обширный фруктовый сад.

Кругом всего монастыря каменная ограда с пятью башнями; она устроена в 1765 году.

Местоположение монастыря очень красиво, особливо летом. Он стоит в полугоре, с вершины ее представляется весь открытым; за ним голубеет Волга, низменные берега ее, покрытые зелеными лугами (между которыми чернеют села, деревни и белеют церкви), широко раскидываются и, бледнея в отдалении, сливаются с небосклоном.

На юго-западе от монастыря, на вершине горы, недалеко от казанской дороги, стоит восьмиугольная часовня. Она сооружена в 1687 году. В ней поставлен деревянный крест с изображением Распятого и предстоящими ему Божией Матерью и евангелистом Иоанном; вверху его изображен Господь Саваоф. Крест этот мерой равняется Кресту Иерусалимскому. Он есть снимок с креста, поставленного патриархом Никоном в Воскресенском монастыре.

В дни Вознесения и Воздвижения в эту часовню стекается много богомольцев. В эти дни ежегодно совершаются крестные ходы: в первый — из нижегородского Преображенского собора в монастырь, а в последний — из монастыря в часовню.

Главные достопримечательности нижегородской Печерской обители следующие:

Икона Печерской Божией Матери, принесенная святым Дионисием. Она есть верный список с иконы, чудно изобразившейся в Успенском Киево-Печерском храме. Письмо ее относится к началу XIV столетия. Она покрыта серебряной позолоченой ризой, украшенной финифтью. В Вознесенском соборе этот образ есть местный и стоит во втором киоте с левой стороны от царских врат; когда же богослужение совершается в других церквах монастырских, то икона эта переносится туда и ставится в особом киоте.

Икона Божией Матери Владимирской, она покрыта серебряной позолоченной ризой, украшенной драгоценными каменьями. Эта икона, как и Печерской Богоматери, местная в Вознесенском соборе и переносится в другие храмы монастырские.

Также замечательны два древние напрестольные креста: первый, обложенный битым серебром и украшенный каменьями и жемчугом; второй, обложенный чеканным позолоченым серебром и обнизанный жемчугом до рукоятки, а верх его украшен яхонтами и четырьмя ладами. В этом кресте, как видно из надписи, находятся части мощей.

Два Евангелия 1605 года, и третье 1759 года, пожертвованное епископом Палладием; последнее мерою в длину шестнадцать, а в ширину одиннадцать вершков, верхняя доска его обложена чеканным серебром, а на задней только угольники серебряные.

Сосуды серебряные 1646 года, (весом 3 фунта 7 золотников) и 1749 и 1752 годов; при последних — стальное копие с серебряным отзолоченым чернем, осыпанным яхонтами и изумрудами, из которых тринадцать средних и девяносто один мелких.

Плащаница шитая по шелковой материи шелком, золотом и по местам жемчугом.

Ризница монастырская богата: в ней между прочим находятся одежды на престол, фелони, епитрахили, палицы, митры, воздухи, низанные жемчугом, серебряные кадила, блюдо, ковш, водосвятная чаша и прочее; много Евангелий, обложенных серебром, много жемчуга и других вещей.

В библиотеке монастырской семь писанных синодиков (в том числе один 1552 года); а также книги вкладные и другие.

Настоящим благолепием своим Печерский монастырь много обязан преосвященному архиепископу Нижегородскому и Арзамасскому Иакову, который управлял монастырем с 1847 по 1850 год.

В числе лиц, похороненных в Печерском монастыре, кроме епископа Палладия, находятся:

Митрополит Солунский Паисий, живший по какому-то случаю в Печерском монастыре и скончавшийся в 1632 году.

Бояре Приклонские: Федор Петрович и Михаил Иванович; первый скончался в 1655, а второй — в 1724 году.

Нижегородский гражданский губернатор действительный статский советник Андрей Михайлович Руновский — в 1813 году.

Князья: Петр Сергеевич Трубецкой — в 1817 году, Николай Григорьевич Шаховской — в 1824 году, Александр Петрович Кулунчаков — в 1831 году, Федор Николаевич Черкасский — в 1836 году, барон Константин Казимирович и баронесса Екатерина Евдокимовна Аш, шестилетний сын Николая Михайловича Карамзина Андрей, умерший в 1813 году марта 13, и другие.

От основания Печерского монастыря в нем, по настоящее время, восемьдесят пятый настоятель, который есть епископ Нижегородский и Арзамасский Антоний.

 

XXVII и XXVIII. БЛАГОВЕЩЕНСКИЙ МОНАСТЫРЬ И АЛЕКСИЕВСКАЯ ЧАСОВНЯ

Когда и кем основан нижегородский Благовещенский мужской монастырь, именовавшийся прежде Спасским-Благовещенским, с точностью определить нельзя, но кажется, что первоначальное построение его современно Нижнему Новгороду. Господин Строев в ключе своем к «Истории государства Российского», полагает, что Благовещенский монастырь есть тот Богородицкий, который разорил Пургас в 1229 году, что подтверждают и местные предания; но другое предание приписывает основание Благовещенского монастыря св. Алексию Митрополиту. В Степенной книге передается о построении этого монастыря так: «и посем времяни (после путешествия св. Алексия в Тверь и построения Андроникова монастыря) некоему мимошедшу, св. Алексий Митрополит всея Русии шествие творя в Нижний Новград, и тамо церковь каменну прекрасну воздвиже, во имя Пречистыя Владычицы нашея Богородицы честнаго ея Благовещения, и ту также всяческими добротами украсив, и монастырь устрой, и в нем общее житие состави, и селы и водами и всяческими потребами удоволив, и ту у князя Бориса Константиновича крести сына князя Ивана. Князь же Борис многа требования и вещи двигомыя и недвигомыя даде к тому же монастырю Благовещению Пречистыя Богородицы».

Нижегородский летописец, передавая это событие, говорит: святой Алексий Митрополит, шествуя из орды, был в Нижнем Новгороде и «в Благовещенском монастыре церковь постави каменную во имя Благовещения Пресвятыя Богородицы».

Местное предание прибавляет, что св. Алексий, ехавший в Орду ходатайствовать за угнетенную Русь, останавливался вблизи нынешнего монастыря и в тени бывшего тут густого леса, у источника, имел скромную трапезу, состоявшую из дорожных сухарей и ключевой воды; и тут, молясь Богу о даровании желанного успеха своему посольству, дал обет построить монастырь во имя Благовещения Божией Матери. Это было в 1359 году, когда кровожадный отцеубийца Бердибек прислал на Русь достойного себя разбойника Иткара с угрозами и насильственными требованиями ко всем князьям русским.

Ходатайство митрополита, при просьбах царицы Тайдулы, матери Бердибека, исцеленной за год до того св. Алексием, преклонило свирепого владыку Орды к милосердию: Русь и церковь получили желанный мир, и св. Алексий, возвратясь из Орды, исполнил свой обет.

Неопределенность текста Степенной книги и выражение Нижегородского летописца «и в Благовещенском монастыре церковь постави каменную» подтверждают предание, что св. Алексий не построил, а возобновил уже существовавший монастырь и завел в нем общежитие.

Нижегородский летописец относит построение каменной церкви в Благовещенском монастыре к 6878 году, но едва ли и это было не ранее, потому что в Степенной книге основание монастыря Благовещенского показано прежде построения московского Чудовского, построенного также св. Алексием в 1365 году. При том же, как в Степенной книге, так и в Нижегородском летописце говорится, вместе, о построении Благовещенского монастыря, или в нем церкви, и о крещении св. Алексием у князя Бориса Константиновича сына Ивана, в других летописях прибавляется: в Нижнем. Это заставляет также полагать, что монастырь возобновлен в то время, когда Борис, после смерти брата своего Андрея, в первый раз захватил Нижний Новгород, что было в 1365 году, между июлем и октябрем месяцами.

Димитрий Иоаннович, уважая митрополита за святость жизни и ревностные подвиги в пользу отечества и великокняжеской власти, сделал значительные пожертвования в пользу Благовещенской обители; великие князья нижегородские также обогащали Благовещенский монастырь своими приношениями, движимыми и недвижимыми, и давали ему разные права и преимущества; то ж делали по падении суздальского Дома и князья московские.

С самого начала своего Благовещенский монастырь принадлежал к Московской митрополии; при учреждении Нижегородской епархии он не вошел в состав ее и был причислен к Патриаршей области, а потом считался синодальным домовым монастырем.

Монастырь Благовещенский, как и другие монастыри, владел различными угодьями и населенными землями. Слобода Благовещенская, к которой принадлежала часть города, находящаяся между Гребешковским и Похвалинским съездами, также была собственностью монастыря и отошла от него при Петре Великом; но и за исключением ее населенные имения монастыря были довольно значительны: при составлении штатов в 1764 году за ним еще числилось 4197 душ.

В 1722 году, 17 сентября, при епископе Питириме, монастырь со всеми зданиями и церквами был опустошен пожаром; причем, как видно, потерпел и архив его: ныне в монастыре даже нет списка настоятелей, которые, как полагать надобно, с самого возобновления обители св. Алексием, именовались архимандритами и только с учреждения штатов, когда монастырь введен был в 3-й класс, переименованы в игуменов. Настоятели Благовещенского монастыря именовались игуменами до 1797 года, потом опять восстановлена архимандрия на игуменском окладе.

Первым архимандритом, с учреждения вновь архимандрии, был Александр; он управлял монастырем в сане игумена с 1778, скончался же в 1809 году. С 1817 по 1824 год управлял монастырем архимандрит Макарий, после него Иоаким, на место которого в 1833 году поступил Платон, но управлял монастырем короткое время. Место его занял Иннокентий, скончавшийся в 1843 году, а с 1 февраля 1844 года до июня 1851 архимандритствовал Аполлоний; на его место поступил Феофил.

Монастырь Благовещенский находится от кремля расстоянием около двух верст; он расположен над Окой, в полугоре, между съездами Похвалинским и Никольским; обнесен невысокой каменной стеной с тремя башнями, северо-западная часть которой подперта контрфорсами и буквально висит над Благовещенской набережной.

В монастыре пять церквей и три жилых корпуса; все это строение каменное.

Вид Благовещенского монастыря.

Церковь соборная, в честь Благовещения Божией Матери, византийской архитектуры, с алтарем в виде трех выступов и с пятью большими главами, на которых прорезные кресты с полумесяцами; с западной и северной сторон ее идет крытая каменная, на арках, галерея. Эта церковь построена в 1647 году вместо каменной же, строенной св. Алексием; внутри нее четыре огромные столпа (два в алтаре и два в самой церкви) поддерживают своды. Стены раскрашены под мрамор голубой краской, а на сводах представлены облака, но то и другое чрезвычайно неискусно. Иконостас в четыре яруса покрыт зеленой краской и украшен резьбой; в нем царские двери резные, над ними резные же два ангела с репидами; часть икон греческого стиля и часть живописных. Из местных образов два украшены ризами. Паникадило медное.

В этой церкви особенно замечательны две иконы.

Первая — Корсунской Божией Матери; полагают, что она вклад самого св. Алексия; мера ее в длину около 6 1/2, в ширину 5 вершков. Икона эта писана в Греции монахом Симеоном в 6501 году — через пять лет после принятия св. Владимиром и Русью христианства, что видно из греческой надписи, сохранившейся на ней. Эта икона украшена серебряной вызолоченной ризой и поставлена у правого столпа, на особом аналое из посеребренной меди с золочеными арабесками, самой изящной работы.

Вторая — святого Алексия, высокой греческой кисти, и также очень древняя; она покрыта старинной серебряной ризой, украшенной финифтью. Эта икона лежит на аналое у левого столпа. Вместе с нею находятся вделанные в особую цку части (что видно из надписей): животворящего древа, ризы и крови Христовой, и части мощей: Иоанна Предтечи, евангелиста Матфея, Иакова брата Господня, Андрея Первозванного, Иоанна Милостивого, Алексия Митрополита и других угодников.

Вправо от Благовещенского храма, к самой южной стене, выходящей к горе, стоит одноглавая церковь Преподобного Сергия. Она сооружена ризничим патриарха Иосифа, иеромонахом Иоасафом, которого прах лежит под этой церковью, и была посвящена в честь св. Алексия Митрополита, но по благословению преосвященного Иеремии, епископа Нижегородского и Арзамасского, в 1854 году переименована в Сергиевскую. Иконостас в ней одноярусный, выкрашенный голубоватой краской и по местам отзолоченый; иконы живописные. Шатрообразный свод ее расписан водяными красками.

Под этой церковью есть небольшая пещера, выкопанная в гору, под монастырскую стену; другая пещера находится несколько правее; она больше первой и сделана извилинами; в первой бьет родник. Кто ископал эти пещеры, неизвестно.

В западной части монастыря находится теплая церковь Успения Божией Матери, с приделом Толгской Богородицы. Эта церковь византийской архитектуры, о двух шатрах, очень стройных. Рядом с нею находится колокольня такой же архитектуры. Иконостас успенского алтаря в четыре яруса, выкрашен пунцовой краской, по местам отзолочен и украшен четырьмя, также золочеными, колоннами; царские двери резные в клетку. Иконостас в приделе одноярусный, темно-коричневого цвета с позолотой. Образа в обоих иконостасах иконописные. На своде главной церкви изображен водяными красками Господь Саваоф.

К паперти этой церкви примыкает церковь Святого Апостола Андрея Первозванного, устроенная над западными воротами монастыря усердием шуйского купца Алексея Ивановича Посылина в память брата его Никиты Ивановича, похороненного в Благовещенском монастыре. Освящение ее совершено в 1840 году преосвященным епископом Иоанном 20 числа августа. Иконостас ее одноярусный белого цвета с позолотой. С правой стороны к ней примыкают настоятельские и братские кельи, занимающие северо-западный угол монастыря; они в 1836 и 1837 годах перестроены и расширены также на счет Посылина.

Пятая церковь Благовещенского монастыря находится близ восточных ворот; она построена в 1821 году при архимандрите Макарии, но освящена в 1834 году епископом Амвросием, при архимандрите Иннокентии. Эта церковь в основании своем имеет форму четырехконечного креста; верх ее украшен большим куполом и четырьмя малыми, а все четыре фасада — портиками с колоннами. В ней иконостас одноярусный, белый, с вызолоченой резьбой и колоннами, царские двери — резные в виде семисвешника; образа — иконописные на золоте. Стены в алтаре и церкви, а также и купол, расписаны масляными красками. На западной стене представлены события из жизни св. Алексия Митрополита. Церковь эта первоначально освящена была в честь Воскресения Христова, но с 1854 года по благословению епископа Иеремии посвящена св. Алексию Митрополиту.

Большой корпус братских келий расположен у южной стены между церквами Благовещенской и Алексиевской; другой, гораздо менее, выходит на Оку; между ним и настоятельскими кельями расположен небольшой фруктовый сад.

За алтарем Благовещенского собора под густой тенью лип погребено много московских и других городов купцов, умерших на ярмарке во время холеры в 1830 и 1831 годах.

Из келий настоятеля прекрасный вид на Оку: ярмарка и Кунавино видны, как в камеру-обскуру; за ними расстилается беспредельно плоское заочье и часть Заволжья, сливающиеся с горизонтом.

К этому монастырю принадлежит Алексиевская часовня, находящаяся несколько ниже его при самом конце Похвалинского съезда. Она основана также св. Алексием, на том самом месте, где он имел трапезу в 1359 году. При архимандрите Лаврентии, в 1725 году, вместо прежней часовни, вероятно, сгоревшей в 1722 году, построена новая каменная, и на стене ее сделана была следующая надпись: «6878 года (1370) иже во святых отец наших Алексий Митрополит, егда возвратился из Орды от царя Чанибека и прииде к великому князю Борису Константиновичу, у него же и сына крести, и приста выше Нижняго Новграда при источнике, возлюби место оно и возгради на месте том часовню…» и прочее.

Государь император Николай Павлович, бывши в Нижнем Новгороде в 1836 году, изволил обратить на эту часовню свое монаршее внимание и высочайше повелел составить на перестройку ее проект. В 1846 году нижегородский 1-й гильдии купец И. С. Веренинов изъявил усердие устроить по утвержденному плану Алексиевскую часовню (так она называется в честь основателя своего) на свой счет, что и исполнил.

Наружность ее видна на приложенном рисунке. Внутри же она убрана образами иконописной работы, вставленными в иконостас; посередине ее устроен медный небольшой бассейн в виде вазы; в него проведена вода из того самого ключа, из которого св. Алексий утолял свою жажду. Из внутреннего бассейна вода протекает в другой, находящийся на восточной стороне часовни.

Алексиевская часовня.

 

XXIX, XXX, XXXI. КРЕСТОВОЗДВИЖЕНСКИЙ МОНАСТЫРЬ, ЦЕРКОВЬ КАЗАНСКОЙ БОЖИЕЙ МАТЕРИ (кладбищенская) И ЧАСОВНЯ КРЕСТОВОЗДВИЖЕНСКОГО МОНАСТЫРЯ

Нижегородский Крестовоздвиженский девичий 1-го класса монастырь находится рядом с Казанским кладбищем, в конце города, у Арзамасской заставы, расстоянием от кремля около трех верст. Этот монастырь заключает в себе все прежде бывшие в Нижнем Новгороде три монастыря: Зачатейский, Воскресенский и Происхожденский.

Зачатейский монастырь был основан между 1355 и 1365 годами великой княгиней нижегородской Анастасией Ивановной, которая после смерти мужа своего, князя Андрея Константиновича, постриглась в этой обители под именем Вассы, а пред смертью приняла схиму с именем Феодоры.

Монастырь этот первоначально стоял около нынешней церкви Живоносного Источника. Обогащенный благочестивой основательницей своей, он долго находился в цветущем состоянии. В 1621 году в нем была деревянная церковь Покрова Пресвятой Богородицы с приделом Михаила Малеина. По тогдашнему времени эта церковь, после соборов, была самая богатейшая из всех церквей города: в ней было много образов, украшенных серебряными золочеными ризами, окладами, цатами; Евангелия с серебряными, золочеными изображениями евангелистов; напрестольные кресты, обложенные серебром и осыпанные дорогими каменьями и жемчугом, два сосуда оловянных, несколько перемен священнического и диаконского облачения, в том числе некоторые из шелковых материй, что также было тогда за редкость.

Зачатейский монастырь по указам царей Михаила Феодоровича и Алексея Михайловича и патриарха Филарета Никитича получал на церковный обиход: за два ведра церковного вина, за десять фунтов ладану и за три пуда воску; на ругу игуменье, двум священникам, диакону, шестидесяти старицам, просфирне, пономарю и сторожу — 402 рубля 72 3/4 копеек; в число этой суммы входили панихидные и за 412 четвертей с осминою ржи и за столько же овса; и владел землями по грамотам царя Алексея Михайловича от 15 сентября 1653 года и 18 мая 1673 года и царей Иоанна Алексеевича и Петра Алексеевича от 17 августа 1688 года.

В начале прошлого столетия этому монастырю принадлежали два сенных покоса за Волгой и лавка в крашенинном ряду; кроме того у него было приходу до двадцати дворов.

Зачатейский монастырь не раз подвергался пожарам и в 1685 году сгорел «без остатку»; потом такое же несчастье постигло его и в большой пожар (1715 года), после чего он выстроен был опять на прежнем месте, но через 28 лет снова совершенно выгорел; самая каменная его церковь, в честь Зачатия Пресвятой Богородицы с приделом Покрова, от ветхости и подмывавших ее родников, сделалась неспособной к возобновлению.

С той поры Зачатейский монастырь обеднел; монахини его, числом около семидесяти, не имели надлежащего пристанища и питались одним подаянием; наконец по распоряжению епископа Нижегородского и Алатырского Димитрия Сеченова им дана была земля около Происхожденского монастыря и Георгиевской церкви, где они построили кельи и обвели их оградой. С того времени монастырь Зачатейский стал называться Георгиевским по церкви Святого Георгия, в которую переданы были все иконы и все имущество Зачатейской церкви. Впоследствии сестры Георгиевского монастыря хлопотали о возобновлении древней своей обители на прежнем месте, освященном веками, но по различным обстоятельствам желание их не исполнилось; потом их хотели перевести к церкви Святого Алексия Митрополита, но и это предположение не состоялось. Наконец в 1764 году, при образовании штатов, по распоряжению епископа Феофана Зачатейский монастырь, существовавший около 400 лет, был причислен к Происхождейскому.

Монастырь Воскресенский находился в кремле между Никольской башней и нынешними зданиями 4-го стрелкового полка. Когда и кем он основан, неизвестно, но о нем упоминается в Нижегородской сотной грамоте 1621 года. В 1647 году нижегородский гость солепромышленник Семен Задорин, строивший церкви Святого Николая Чудотворца на Нижнем посаде и Рождества Богородицы, построил в нем церковь в честь Обновления храма Воскресения Христова с приделами Иоанна Златоустого и св. великомученицы Екатерины.

Воскресенский монастырь имел небольшой сенокос за Волгой и восемь лавок в разных рядах; лавки приносили доходу в год около семнадцати рублей, кроме того у него была земля, которая отдавалась в наем для поселения, и 140 дворов приходу, из которых до 30 дворов занимали соборные священноцерковнослужители и архиерейские певчие. Руги шло Воскресенскому монастырю за 4 фунта ладану, за 1 пуд воска, игуменье и 25 монахиням, священнику, диакону, просфирне и пономарю сто сорок один рубль двадцать три и одна четверть копейки.

В начале XVII столетия стариц в этом монастыре было только семь, почему преосвященный Питирим, на основании духовного регламента, в 1723 году, упразднив его, перевел монахинь в монастырь Происхожденский, к которому перешло и все его имущество. После того церковь Воскресения была несколько времени ружною, потом обращена в приходскую, и при епископе Дамаскине, в восьмидесятых годах прошлого столетия, за малочисленностью прихода, упразднена и за ветхостью разобрана; кирпич ее употреблен на постройку колокольни семинарской церкви.

Третий нижегородский женский монастырь, именовавшийся сначала Происхожденским, а потом Крестовоздвиженским, находился между Георгиевской башней и церковью Святого Георгия, расстоянием от крепостной стены к юго-востоку в 10 саженях. Предание говорит, что этот монастырь был основан в память того, что на место между крепостью и церковью Святого Георгия в 1611 году были снесены нижегородцами все пожертвования, сделанные ими вследствие воззвания Минина, и что тут же было совершено архимандритом нижегородского Печерского монастыря Феодосием торжественное молебствие о ниспослании успехов православным воинам, ополчившимся за веру и отечество.

Крестовоздвиженский девичий монастырь.

Но из достоверных источников видно только то, что Происхожденский монастырь основан в начале XVII столетия и строился государевою казной; ризы, образа и книги также пожалованы в него по государевой грамоте в 7129 году.

По грамотам царя Алексея Михайловича от 25 октября 1652 года и царей Иоанна Алексеевича и Петра Алексеевича и царевны Софии от 16 сентября 1685 года Происхожденский монастырь получал руги в год: на содержание причта и монашествующих 209 рублей 21 алтын с полденьгою, да на 5 фунтов ладана и 1 1/2 пуда воску 6 рублей 8 алтын 2 деньги. С 1704 года, по именному указу Петра Великого, денежная руга была сокращена до 143 рублей 31 алтына и 4 деньги, но с тем вместе, по определению казанского губернатора боярина Петра Степановича Салтыкова, монастырь стал получать хлебной руги в год 109 четвертей ржи и столько же овса. Хлеб брали из государевых дворцовых и патриарших волостей. Из всего этого получали: священник монастырский 4 рубля 16 алтын и 4 деньги, да 11 четвертей ржи и столько же овса, причетники — по 2 рубля 16 алтын 4 деньги и по 4 четверти ржи и по стольку же овса; остальные деньги и хлеб шли на содержание игуменьи и сестер. Кроме того монастырь имел приход, состоявший из 24 дворов.

С самого основания Происхожденского монастыря в нем была церковь в честь Происхождения Честных Древ с приделом Василия Блаженного, которая со всеми монастырскими зданиями сгорела в 1715 году, но потом построена вновь стараниями инокинь и усердием доброхотных дателей и освящена Сильвестром, митрополитом Нижегородским и Алатырским 8 июля 1716 года в честь Воздвижения Честного и Животворящего Креста (придел по-прежнему остался во имя Василия Блаженного), почему монастырь наименован Крестовоздвиженским. При архиепископе Питириме в этот монастырь поступило много монахинь, обращенных из раскола; впоследствии из них некоторые были настоятельницами, как то: Иринарха (в 1754) и Матрона (в 1756 году).

При этом же архиепископе в 1723 году Крестовоздвиженский монастырь получил, с переходом в него монахинь Воскресенского монастыря, им принадлежавшие пожни и 5 лавок.

В 1736 году монастырская руга была еще уменьшена до 75 рублей 11 3/8 копеек; из этих денег определено на церковные расходы 6 рублей 5 копеек, игуменье 3 рубля 47 1/2 копеек и 29 старицам по 1 рублю 85 копеек; а священник и причетники не получали уже ничего и содержались на приношения доброхотных дателей. В 1764 году Крестовоздвиженский монастырь при составлении штатов и при присоединении к нему Зачатейского монастыря положен в третьем классе. Вскоре после того в Крестовоздвиженской церкви сделан был еще придел в честь Зачатия.

В таком положении Крестовоздвиженский монастырь находился 43 года. В 1807 году игуменья Дорофея Новикова, управлявшая монастырем с 1802 года, учредила в нем общежитие, по примеру Александровского Успенского первоклассного монастыря, в память общежития, существовавшего в Зачатейском монастыре со времени основательницы его великой княгини Анастасии Ивановны. Причем с высочайшего соизволения штат его сравнен, во уважение строго соблюдаемых правил общежития, со второклассными монастырями — в нем положено быть настоятельнице, казначее и 30 сестрам. К этому же времени относится двукратное пребывание в Крестовоздвиженском монастыре Парасковьи Григорьевны Лупаловой, известной более под прозванием Параши Сибирячки; дочерняя любовь которой и самоотвержение давно сделались достоянием литературы.

С образованием общежития число сестер в Крестовоздвиженском монастыре начало увеличиваться; церковь и вся обитель оказались уже тесными; к тому ж в 1809 году часть монастырских зданий и самая церковь, снаружи, пострадали от пожара, перекинутого из кремля. Настоятельница предположила соорудить новый храм, обновить и распространить обитель, почему, получив разрешение от епархиального начальства, отправилась в Москву и Петербург для испрашивания пособий от доброхотных дателей. В С.-Петербурге, по ходатайству Святейшего Синода, она имела счастье получить в пособие, на устройство монастыря, из кабинета его императорского величества 12 000 рублей, а за учреждение общежития и ревностное о том попечение награждена 23 июня 1811 года золотым наперсным крестом.

По возвращении из С.-Петербурга, в конце того же года, игуменья Дорофея начала заботиться о построении нового храма и о возобновлении всей обители; но по строгом рассмотрении оказалось, что гора, на которой расположены были монастырские здания, имела слабый грунт и, ежегодно осыпаясь, в течение последних десяти лет, оторвалась от материка на 2 1/2 аршина, а это угрожало опасностью не только предполагаемому храму, но и старым монастырским строениям и требовало сначала укрепления самой горы, что по соображению стоило бы огромных сумм. А между тем обитель вообще была тесна, потому что, как сказано выше, заведение общежития привлекало много желающих проводить в ней дни свои. К тому же, и самое местоположение Крестовоздвиженского монастыря было неудобно для мирной обители инокинь: с одной стороны шум городской, с другой, во время навигации, шум судоходный нарушали тишину его. Все это побудило игуменью Дорофею перенести монастырь на другое, более удобное и более тихое место.

Января 8-го 1812 года игуменья обратилась с прошением к управляющему тогда Нижегородской епархией епископу Моисею, чтобы позволено было ей избрать для построения обители другое место невдалеке от города. Достойный архипастырь вполне одобрил желание настоятельницы Крестовоздвиженского монастыря и сам указал ей на Казанское кладбище, о котором он еще при самом въезде своем в Нижний Новгород сказал: вот прекрасное место для обители.

Земля, избранная под построение новых монастырских зданий, принадлежала городу, но граждане с удовольствием уступили ее под храм Божий и мирную обитель инокинь, с тем однако ж, чтоб на Казанском кладбище дозволено было погребать всех без исключения жителей города.

В том же году, 20 апреля, Святейший Синод разрешил перенести монастырь на новое место, а следующей весной положено основание обители. К осени 1814 года были возведены наружные стены монастыря и внутри них колокольня со святыми воротами и двумя палатками, восемь корпусов и заложен фундамент соборной церкви, а вне монастыря устроен гостиный двор.

На все это строение употреблено было до 70 000 рублей. Тут поступили 12 000 рублей, пожалованные из кабинета, 48 000 рублей, пожертвованные разными лицами, (в числе жертвователей много было иногородних, особенно московских, имевших прибежище в Нижнем Новгороде в 1812 году), и 10 000 рублей, пожертвованные архимандритом Макарьево-Желтоводского монастыря Израилем, который был деятельнейшим сотрудником игуменьи Дорофеи при устройстве новых зданий обители.

В 1815 году по высочайшему повелению старые монастырские здания были взяты в ведение Приказа общественного призрения, с выдачей игуменье Дорофее 20 000 рублей. Эти деньги и пожертвования, последовавшие в 1815 году, игуменья употребила на окончательную отделку корпусов, устройство больничной церкви и продолжение возведения соборного храма.

В октябре месяце 1815 года игуменья и сестры оставили старую обитель и поселились в новой, где 6 ноября епископ Моисей освятил больничную церковь в честь Богоматери Скорбящих Радости, устроенную в одном из корпусов монастырских. В этой церкви отправлялось служение ранних обеден, прочие же службы епископ Моисей позволил игуменье с сестрами до построения соборной церкви слушать в кладбищенской Казанской церкви, для чего к ней был сопричислен положенный по штату причт монастырских священноцерковнослужителей.

Дальнейшее устройство монастыря продолжалось до 1823 года. В этом году 17 августа был освящен соборный Крестовоздвиженский храм тем же епископом Моисеем.

Все постройки монастыря по 1823 год стоили до 200 000 рублей; из них 158 000 рублей были собраны трудами и усердием игуменьи Дорофеи, которая, устроив, как позволили ей средства, обширную обитель, основала в ней больницу для бедных женского пола, больных и престарелых всякого звания, не имеющих родства и всеми оставленных.

В 1832 году, по кончине игуменьи Дорофеи, в настоятельницы Крестовоздвиженского монастыря была избрана из сестер той же обители монахиня Вера, которая так же, как и предшественница ее, деятельно занялась дальнейшим устройством монастыря.

В 1838 году, 1 декабря, стараниями настоятельницы открыто в монастыре училище, в котором двенадцать сирот женского пола духовного звания самых беднейших обучаются: закону Божию, чтению, чистописанию, арифметике, грамматике и рукоделиям, как то: золотошвейню, уборке икон фольгой, шитью по канве и другому.

В следующем году по ходатайству игуменьи Веры приобщено из городской выгонной земли к прежней монастырской (8 десятинам 1 899 саженям) еще 7 десятин 450 саженей.

Около 1845 года в Крестовоздвиженском храме оказались ветхости, почему настоятельница возымела благую мысль поправить его, что и исполнила. Храм переделан заново: вместо потолков в нем устроены своды и светлый купол, в главном алтаре поставлены новый иконостас, престол и жертвенник, написана часть новых икон, переменены внутри церкви колонны и пол, устроено новое помещение для ризницы, укреплены самые стены и переделаны входы, также перекрыта крыша и купола, — словом, от прежней церкви остались одни только стены. Все это стоило более десяти тысяч рублей серебром. Эта сумма была собрана от доброхотных дателей, усердием и неусыпными стараниями игуменьи Веры. Освящение Крестовоздвиженского храма совершено епископом Иаковом 17 августа 1848 года, в день, когда исполнилось двадцатипятилетие первому освящению храма.

Почти в то же время (6 августа) последовало высочайшее утверждение проекта, составленного, также по прошению игуменьи Веры, архитектором Брюловым, на построение близ ярмарки часовни для сбора на монастырь, которая впоследствии построена; совершенная отделка ее кончена в 1855 году.

Также старанием игуменьи Веры в 1851 году возведена каменная стена на восточной и западной сторонах монастыря, на расстоянии почти 200 сажен, и устроена в склепе главного храма, в честь Иверской иконы Божией Матери, церковь, которая освящена в 1854 году епископом Иеремией; а впоследствии сделаны значительные поправки в церквах больничной и Казанской Божией Матери и многие другие улучшения во всех частях монастыря и его хозяйственных заведениях.

Монастырь Крестовоздвиженский владеет пахотной землей в Горбатовском уезде, близ села Нагавицына, и мельницей в Макарьевском уезде, на берегу Волги, против села Бармина, и рыбными ловлями на Волге, в Балахнинском уезде, против села Колосова; но все эти угодья приносят незначительные доходы — около 600 рублей серебром. Кроме того монастырю принадлежит капитал, внесенный разными благотворителями в кредитные установления на содержание сестер монастыря: 31 735 рублей 62 3/4 копеек серебром, из которых 342 рубля 85 1/2 копейки поступили в 1812 и 1825 годах, а прочие собраны заботливостью и ходатайством нынешней настоятельницы.

Причт монастырский состоит из трех священников, одного диакона и двух церковнослужителей. Всех сестер в обители сто восемьдесят, в том числе: схимонахинь одна, монахинь тридцать и сто сорок девять белиц; хор состоит из сорока сестер (монахинь и белиц); рукодельем занимаются до пятидесяти пяти сестер. Главное рукоделье их составляют золотошвейные работы, как то: вышивка священнических облачений, риз на иконы, одежд на престолы, воздухов, плащаниц и прочего; низанье жемчугом, уборка икон фольгой и шитье церковных облачений; но особенно замечательно золотошвейне. Плащаницы работы сестер нижегородской Крестовоздвиженской обители и другие вещи этого рода можно встретить в Архангельске, Астрахани, Сибири, Закавказье и других местах России.

Крестовоздвиженский монастырь видел в стенах своих множество знаменитых путешественников и удостоился посещения высочайших особ. В нем были: в 1824 году 19 августа, принц Александр Вюртембергский, в 1834 году 31 июля, принц Петр Ольденбургский, в 1845 году августа 27, его императорское высочество герцог Максимилиан Лейхтенбергский и в 1850 году августа 12, их императорские высочества великие князья Николай Николаевич и Михаил Николаевич. О последних трех посещениях по распоряжению игуменьи Веры сделаны подробные описания, которые украшают стены народной гостиной кельи, и сверх того, чтоб и в самом храме постоянно сохранялась память о посещении благословенной отрасли царственного Дома Романовых, усердием почтенной настоятельницы в Крестовоздвиженской церкви поставлен образ Архангела Михаила и праведного Николая Кочанова.

В настоящее время в Крестовоздвиженской монастыре находятся:

I. Каменный соборный храм, построенный крестообразно; длина и ширина его по 15 сажен; верх его украшен пятью главами, или, точнее, куполами, устроенными из деревянных брусьев, покрытых железом. Эта церковь четырехпрестольная и по внутреннему расположению очень сходна с санкт-петербургским Казанским собором; главный алтарь ее в честь Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господня, южный — в честь Похвалы Пресвятой Богородицы и св. мученика Дионисия Ареопагита, а северный — в честь Введения во храм Пресвятой Богородицы, святителя Иннокентия Иркутского и св. великомученика Димитрия Мироточивого. В западной части церкви, против главного алтаря, устроены хоры.

Иконостас Крестовоздвиженского алтаря в новейшем вкусе, украшен изящной резьбой и шестью колоннами; он весь отзолочен. В верху его находятся: над царскими вратами — живописное коронование Божией Матери, по сторонам — резные отзолоченые символы Старого и Нового завета и арабески сквозной резьбы. Образа в иконостасе в три яруса; местные — большого размера, иконописной работы, а в двух верхних ярусах малого размера живописные; царские врата глухие, одного стиля с иконостасом; в них вставлены изображения Спасителя, Божией Матери и четырех евангелистов, а выше их находится икона Благовещения.

Иконостасы в приделах одноярусные, покрытые белой краской и украшенные отзолоченой резьбой и колоннами. На верху, в середине каждого придела, водружено резное из дерева отзолоченое распятие, а по сторонам его находятся коленопреклоненные ангелы; царские двери в обоих иконостасах одинаковые: они составлены из золоченых колонн, на которых крестообразно расположены изображения Благовещения и евангелистов.

Четыре столпа, поддерживающие своды храма, украшены живописными иконами работы нижегородского уроженца Базанова, обучающегося в императорской Академии художеств; в числе этих икон находится, на юго-западном столпе, над настоятельским местом, упомянутая выше — Архангела Михаила и Николая Кочанова. Самые стены храма украшены восьмью живописными изображениями, пожертвованными госпожой Ковалинской, и еще несколькими, присланными из Петербурга. Против главного алтаря висит большое медное отсеребренное паникадило, два такие же — против приделов, а одно — в западной части храма; в этих четырех паникадилах вставляется 116 свеч, имеющих весу до 12 пудов.

В этом храме достойно замечания:

1) Местная икона Иверской Божией Матери, высокого письма, греческого стиля, украшенная богатой серебряной вызолоченой ризой, с жемчугом и каменьями, и короной на венце из яхонтов, изумрудов и алмазов. На этой же иконе возложены два креста: первый из алмазов, второй серебряный отзолоченый, весом в тринадцать золотников; в нем хранится часть мощей апостола Конрада.

2) Животворящий крест с частями мощей, находящийся в местной иконе Воздвижения.

3) Небольшие серебряные отзолоченые крест и ковчег на местной иконе Воскресения Христова, в главном иконостасе; в первом вложена часть Животворящего Древа, во втором — части мощей угодников Божиих.

4) Разные вкладные старинные иконы, богато украшенные серебряными и жемчужными ризами, находящиеся в главном алтаре.

5) Старинная икона Иоакима и Анны, как полагают, перенесенная из Зачатейского монастыря, где была храмовой.

6) Икона св. Николая Чудотворца, писанная в Бар-Граде и присланная в дар монастырю господином Мартыновым, братом игуменьи Дорофеи.

7) Картина, представляющая видение апостолам Божией Матери по успении ее, списанная с оригинала, находящегося в Эрмитаже: эта картина — из числа пожертвованных госпожой Ковалинской.

8) Богатая плащаница, мерою в длину два аршина тринадцать вершков, в вышину два аршина. Она вышита по малиновому бархату золотом и серебром, жемчугом, кораллами и бисером. На Спасителе венец и препоясание украшены различными каменьями и жемчугом. Во всей плащанице камней в серебряной оправе 51, стразов 231 и 11 663 жемчужины. Кругом плащаницы вышит золотом тропарь «Благообразный Иосиф». Плащаница эта работы сестер обители, а материал пожертвован от игуменьи Веры с участием в том всех сестер.

В этом храме почти все иконы покрыты серебряными отзолочеными ризами.

Под самым Крестовоздвиженским алтарем, в склепе, находится церковь Иверской Божией Матери; в ней иконостас одноярусный, выкрашенный белой краской и украшенный золотой резьбой. В этой церкви, в самих царских вратах, покоится прах игуменьи Дорофеи, скончавшейся в 1832 году 22 февраля на семьдесят шестом году жизни и тридцатом настоятельства в Крестовоздвиженском монастыре.

II. Восемь каменных двухэтажных корпусов, крытых железом; каждый длиной десять, шириной пять сажен. Они расположены со всех сторон храма, по два на каждой, и соединены между собою деревянными галереями. В первом корпусе восточной стороны помещаются кельи настоятельницы, во втором живет казначея и рукодельные сестры; в южных: в первом находится трапезная, убранная иконами из Крестовоздвиженской церкви старого монастыря; в ней по обеим сторонам, во всю длину, устроены столы для младших сестер, а в восточном конце, на возвышении, для старших; посредине же самой трапезной, на возвышении же, стоит аналой для обычного чтения во время трапезы. В этом же корпусе помещаются кухня и пекарня. Во втором южном корпусе, лежащем к западу, устроены ледники, погреб и кладовые для съестных припасов, а вверху находится рухлядная и живут служащие в пекарне и кухне; в этом же корпусе пекут просфоры.

Два западные корпуса заняты сестрами обители и училищем; в северном, ближайшем к кельям настоятельницы, находится больничная церковь, больница, кельи для служащих в больнице и домашняя аптека; в другом же корпусе живут: благочинная, клирошанки, портные и часть рукодельных сестер.

III. Колокольня, лежащая в западной части монастыря, за корпусами, прямо западного выхода Крестовоздвиженской церкви. Она имеет в основании четыре квадратных сажени и пятнадцать сажен вышины до креста; под ней устроены святые ворота; они расписаны и украшены святыми иконами. По сторонам колокольни сделаны двухэтажные пристройки, из которых в одной живут старшие монахини, а в другой помещается башмачная. Колоколов на этой колокольне семь, из которых большой — в 197 пудов 18 фунтов, полиелейный — в 79 пудов 18 фунтов, будничный — в 43 пуда 20 фунтов, пять малых — в 17 пудов 13 фунтов и один неизвестного веса. Все эти колокола, кроме полиелейного, приобретены в 1848 году старанием игуменьи Веры из неокладной монастырской суммы и пожертвованной благотворителями.

IV. Кругом корпусов, расстоянием от них в пяти саженях, каменная ограда, на протяжении двухсот сажен, с четырьмя воротами и четырьмя башнями.

V. Вторая ограда с востока и запада, также с четырьмя башнями и двумя воротами.

VI. Кладбищенская церковь Казанской Божией Матери, причисленная к монастырю; она стоит в двадцати саженях от монастырской ограды на север. Эта церковь упоминается в 1621 году. Она находилась на Верхнебазарной площади и была так близко к Димитровской церкви, или Благовещенскому собору, что даже между их духовенством возникали споры об окружающей земле. В 1794 году Казанская церковь перенесена на нынешнее место и обращена в городскую кладбищенскую. Настоящее здание ее построено на иждивение нижегородского купца Стешева, от которого назначена была и руга на содержание причта — 120 рублей в год.

В Казанской церкви три престола: главный — в честь Казанской Божией Матери, а трапезные: южный — во имя Иакова, брата Божия, а северный — в честь Шуйской Божией Матери.

Иконостас главного алтаря в четыре яруса, шатром, с колоннами, украшенными резными гирляндами; он весь отзолочен; в нем царские двери резные, образа иконописные. Шатрообразные своды церкви расписаны водяными красками. Трапезные иконостасы одноярусные; они покрыты синей краской и украшены золоченой резьбой.

В этом храме также есть иконы, покрытые серебряными ризами; из них замечательны по богатству украшения две — Владимирской и Шуйской Божией Матери; убрусы на обеих иконах из жемчуга и камней; в иконе Владимирской Богоматери жемчугу 22 1/2 золотника (счетом 5438 жемчужин), в иконе Шуйской Богоматери — 33 золотника (счетом 16 115 жемчужин).

По древности же в этом храме самая замечательная есть икона Толгской Божией Матери. Кроме того в Казанской церкви находится несколько икон, перенесенных из старого монастыря, в том числе и Воздвижения Честного и Животворящего Креста, бывшая там местною в главном храме.

Снаружи Казанская церковь похожа на Петропавловскую, только колокольня ее с шатрообразным верхом. Главный колокол на этой колокольне в 129 пудов 30 фунтов, полнелейный — в 74 пуда 4 фунта, будничный — в 25 пудов 30 фунтов; в прочих пяти до 5 пудов.

Близ этой церкви от общего кладбища отделено баллюстрадой десять квадратных сажен для погребения монашествующих и благотворителей обители.

VII. Деревянные здания для монастырских служителей, конюшни, сад и огород, обнесенные деревянным забором. Они расположены с южной стороны монастыря, и занимают земли больше 7 десятин. На этой же стороне построены двухэтажные деревянные гостиные кельи, имеющие в длину до десяти сажен, в ширину до пяти.

VIII. Деревянные людские и скотные избы и прочие хозяйственные заведения находятся на западной стороне монастыря.

IX. Монастырская кузница, построенная на восток от монастыря в поле, за большой Арзамасской дорогой.

К Крестовоздвиженскому монастырю принадлежат две часовни: первая — деревянная, пристроенная к ограде Казанского кладбища, вторая находится на Московском шоссе, между ярмаркой и Кунавином; архитектура последней — в византийском вкусе. Эта часовня по наружному изяществу своему есть красивейшая из всех часовен нижегородских; внутренность ее убрана иконами. В пристроенной к ней келье живут две сестры Крестовоздвиженского монастыря для сбора от усердствующих подаяния.

Часовня Крестовоздвиженского монастыря близ Кунавинской слободы.

Украшение храмов, ризница и церковная утварь в Крестовоздвиженском монастыре богаче всех церквей и монастырей нижегородских: в его четырех церквах считается сорок три иконы, покрытые серебряными ризами, большей частью от-золочеными и украшенными жемчугом и каменьями. Всего серебра на этих иконах и на большом кресте, стоящем в Крестовоздвиженской церкви, 6 пудов 89 3/4 золотников. Пред некоторыми иконами повешены серебряные лампадки; таких лампадок 26, в которых весу 10 фунтов 52 1/2 золотника.

В ризнице монастырской находятся: два богатых архиерейских облачения, одно — из малинового бархата с золотом, другое — из золотой парчи; шестьдесят священнических и диаконских облачений из дородора, парчи, бархата и прочих дорогих материй; в числе их семь вышиты золотом, серебром и отчасти жемчугом.

Тринадцать экземпляров Евангелий, в том числе: девять в листе, одно в четвертую долю и три в восьмую долю листа. Из листовых Евангелий у шести обложены позолоченым серебром верхняя и нижняя доски, а у трех — только верхняя; из малых Евангелий у двух верхние доски обложены вызолоченым серебром, а нижняя украшена такими же наугольниками.

Крестов напрестольных серебряных позолоченых двенадцать; в них весу 18 фунтов 51 золотник; в числе этих крестов есть один с мощами.

Сосудов серебряных вызолоченых восемь; в них весу 29 фунтов 46 1/2 золотника.

Дарохранительниц серебряных вызолоченых три; в них весу 14 фунтов 41 золотник.

Дароносиц серебряных вызолоченных две; в них весу 1 фунт 6 1/2 золотника.

Кадил серебряных шесть, в том числе одно золоченое; в них весу 6 фунтов 6 1/2 золотника.

Кроме того в ризнице есть еще различные серебряные вещи, как то: блюда, чаши и прочее.

Большая часть украшений на иконах, ризнице и утвари сделана стараниями и усердием нынешней настоятельницы.

Нижегородский Крестовоздвиженский монастырь есть один из замечательных женских монастырей России: во-первых, по своей обширности, благолепию храмов, красоте зданий, внутренней чистоте и порядку; во-вторых, что в нем соединены три женских обители, из которых древность одной (Зачатейской) доходит до половины XIV столетия; в-третьих, что в нем учреждено общежитие, заведены больница для больных, престарелых, не имеющих родных и всеми оставленных и училище для бедных сирот духовного звания; словом, что в нем сделано истинно тихое пристанище, устраненное от всех забот мирских, для желающих вполне посвящать себя Богу, и для болезненной бесприютной старости, и для слабого бесприютного детства. Имена настоятельниц Дорофеи и Веры навсегда останутся памятными для Крестовоздвиженского монастыря: первая — учреждает общежитие, заводит больницу и устраивает новую обитель; вторая — поддерживает ее, перестраивает и украшает храмы, открывает училище, увеличивает собственность монастырскую, улучшает благосостояние обители и вообще возводит ее, можно сказать, на высшую степень возможного совершенства; и до всего этого достойная настоятельница достигает одной личной своей заботливостью и неусыпными попечениями, за которые она получила: в 1840 году — золотой наперсный крест, а в 1849 году — такой же кабинетский с бриллиантами.

Можно судить, как велики старания игуменьи Веры о благолепии и благосостоянии обители, уже только по тому, что в ее управление издержано на устройство, украшение и содержание монастыря по 1 января 1856 года 106 852 рубля 67 копеек, в числе которых штатных было только 7020 рублей 39 копеек.

В самой ограде монастыря близ Крестовоздвиженского храма погребены благотворители обители: коммерции советник Федор Петрович Переплетчиков, почетный гражданин ростовский купец Михаил Михайлович Плеханов, почетная гражданка Александра Михайловна Журавлева и чиновник Иван Лукич Коптев. На Казанском же общем кладбище похоронено много значительных лиц, в том числе княгиня Парасковья Евграфовна и княжна Дарья Леоновна Грузинские; первая — супруга, вторая — дочь князя Леона Александровича Грузинского, потомка царя Вахтанга. В том же отделении кладбища, где погребаются сестры обители, лежит прах Ирины Андреевны Гулимовой, которая в 1821 году 10 апреля была чудесно исцелена от тяжкой болезни, о чем напечатано во II части «Христианского чтения» того же года.

В Крестовоздвиженский монастырь приносится чудотворная икона Владимирской Божией Матери из мужского Оранского монастыря, отстоящего от Нижнего Новгорода около шестидесяти верст. Это бывает в субботу на Пасхе. Еще за день, за два и более многие из жителей Нижнего Новгорода и окрестных мест, несмотря ни на какую погоду, отправляются, кто пешком, кто на лошадях, в Оранский монастырь и сопутствуют до Нижнего Новгорода святой иконе, некогда избавившей нижегородцев от моровой язвы; к ним присоединяются жители селений, лежащих на пути шествия икон. В субботу же, почти после самой обедни, в городе делается движение: густые толпы горожан обоего пола и всех возрастов, жителей Кунавина, Бора, Печер и прочих окружных селений и деревень спешат к Крестовоздвиженскому монастырю, наполняют его стены и покрывают большую арзамасскую дорогу далее чем на десять верст.

На монастырской колокольне, когда с нее сделается видным шествие иконы, открывается благовест, а по приближении шествия к обители начинается звон. В это время монастырское духовенство с святыми крестами и хоругвями, настоятельница и все сестры выходят к восточным воротам обители и, приветствуя лик Святой Девы пением тропаря: «Днесь светло красуется Нижний Новград яко зарю солнечную восприимьие Владычице, чудотворную твою икону…» и прочим, вносят его в храм; там совершается молебен с акафистом, повечерие и всенощная.

Икона остается в монастыре до следующего дня. В воскресенье, в 9 часов утра, ее переносят из монастыря в Преображенский собор. В этот день также бывает огромное стечение народа, который наполняет монастырь, Большую Ямскую, обе Покровки и площади — Верхнебазарную и Кремлевскую. В крестном ходу участвует все духовенство города и архимандриты городских монастырей. Икону Богоматери, с хоругвями и крестами, несут из монастыря до собора священники. Епархиальные епископы прежде делали ей встречу из Благовещенского собора, ныне же это делается из церкви Святого Алексия Митрополита. Тут читается половина акафиста Пресвятой Богородицы, другую же половину читают у Дмитровских ворот. В этот день в соборе совершается литургия епископом соборне. На другой день к вечерне икона переносится в собор Архангела Михаила, а потом — по всем церквам города и находится при каждой по нескольку дней. Между службами икону носят по домам. Во всем городе нет ни одного дома (кроме иноверческих), в котором бы не был принят лик Святой Девы с благоговением и горячими молитвами.

Когда Пасха бывает рано, то икону носят в Балахну и Семенов, а потом она возвращается к 16 числу июня и стоит в соборе до 19 числа. В этот день, после литургии, совершаемой также епископом соборне в кафедральном Преображенском соборе, икона Богоматери провожается до Крестовоздвиженского монастыря, с таковой же процессией, как и встречается. В монастыре тамошнее духовенство служит молебен, после чего икону обносят по монастырским зданиям и провожают в лагерь 4-го стрелкового полка, находящийся невдалеке от монастыря; там также совершается молебен духовенством Михаило-Архангельского собора, а оттуда, уже в сопровождении иеромонаха и монахов, с крестами и хоругвями Оранского монастыря, икона Богоматери отправляется в свою обитель. Много нижегородцев и жителей окрестных мест провожают ее верст за 15 и более, а некоторые — до самого Оранского монастыря. Икона Оранской Божией Матери приносится в Нижний Новгород с 1771 года.

 

XXXII. СПАССКАЯ ЧАСОВНЯ

Часовня эта первоначально основана в 1694 году Оранским монастырем; она была деревянная. Архиепископ Вениамин II причислил ее к собору и построил в 1809 году вместо деревянной каменную.

Государь император Николай Павлович, в бытность свою в Нижнем Новгороде, изволил высочайше повелеть, чтоб эту часовню отделать прилично. Впоследствии был составлен проект на перестройку ее; и наконец, в 1849 году, нижегородский купец Веренинов, строивший часовню Алексиевскую, изъявил желание на свой счет построить вновь, по утвержденному проекту, и Спасскую часовню.

Снаружи Спасская часовня в готическом вкусе, на верху ее одна глава; внутри, на восточной стороне, устроен небольшой иконостас с несколькими иконами; южная стена также занята иконами в киотах, а посередине устроен бассейн, такой же, как и в Алексиевской часовне; вода в него проведена из колодца, находящегося внутри кремля.

В часовне находится икона Спаса Нерукотворенного. Откуда эта икона и как прославилась она, в точности не известно; но предание говорит, что она явилась где-то на берегу Волги, а потом стояла в запустелом каменном монастырском подворье, невдалеке от церкви Живоносного Источника, и оттуда в 1809 году архиепископом Вениамином перенесена с торжественным крестным ходом в построенную им часовню.

Жители Нижнего Новгорода и окрестных мест имеют к этой иконе особенное уважение, и часовня часто бывает наполнена молящимися; а так же часто и самая икона Спасителя носится верующими в дома. На ней серебряная вызолоченая риза, богато украшенная жемчугом и каменьями.

 

XXXIII. ЛЮТЕРАНСКАЯ ЦЕРКОВЬ И КЛАДБИЩЕ

В Нижнем Новгороде богослужение по уставу Лютера совершалось еще в XVI столетии. К сосланным сюда Иоанном IV дерптским немцам приезжал несколько раз дерптский же пастор Веттерман для проповедования слова Божия (см. I часть). Впоследствии — в 1622 году — здесь жил постоянно лютеранский пастор, что видно из Нижегородской сотной грамоты, и имел собственный дом с огородом и садом. Дом этот стоял на Никольской улице, в Малом остроге у Никольских кремлевских ворот — нынешней Никольской башни, почти на том самом месте, где стоит дом Н. П. Васильева, и был в числе нетяглых.

Олеарий, бывший в Нижнем в 1636 году, пишет, что он нашел здесь общество лютеран, состоявшее из 100 человек, отправлявших свободное богослужение. Хотя он не упоминает, что в Нижнем Новгороде была лютеранская церковь, но говорит, что здесь приобщился Святых Таинств в день Пасхи, и что пастор нижегородский провожал его по Волге. Поэтому полагают, что в Нижнем Новгороде в то время существовала лютеранская церковь, и что она была в Немецкой слободе, или Панской улице, где, как видно из сотной же грамоты, находилось и немецкое кладбище. Потом, как полагают, в Нижнем Новгороде не было уже лютеранского прихода до конца прошлого столетия. В царствованье государя императора Павла Петровича здесь учредился приход, и куплен обществом лютеран деревянный дом на Большой Покровке, в котором в одной половине устроена была церковь, в другой помещался пастор.

В двадцатых годах нынешнего столетия в Нижнем жил полковник Свюберг, родом швед; он по смерти своей отказал на построение лютеранской церкви 25 000 рублей ассигнациями. К этому еще было собрано от прихожан председателем нижегородского Лютеранского церковного совета, действительным статским советником Карлом Максимовичем Ребендером до 15 000 рублей. На эту сумму и построено нынешнее здание церкви в 1828 году. Потом, года через три, построен близ церкви каменный двухэтажный дом для помещения пастора. Для этой постройки к сумме пожертвованной прихожанами выдано было из казны 9000 рублей ассигнациями.

Церковь лютеранская очень красива, с куполом и портиком, украшенным четырьмя колоннами; главные двери ее из дуба, покрыты богатой резьбой рококо. Внутренность самой церкви проста, как обыкновенно во всех лютеранских церквах, но величественна; на хорах, которые расположены внутри церкви с трех сторон — восточной, северной и южной — стоит против самого алтаря прекрасный орган.

Лютеранское кладбище находится рядом с Петропавловским; оно устроено в роде сквера, кругом обсажено липами; могилы расположены регулярно. Между памятниками этого кладбища есть очень много изящных.

 

Глава четвертая. УЧЕБНЫЕ, БОГОУГОДНЫЕ И ДРУГИЕ ЗАВЕДЕНИЯ, ВОДОПРОВОД И ФОНТАН, СОЛЯНЫЕ ЗАПАСЫ, УВЕСЕЛЕНИЯ

 

I. ДУХОВНЫЕ СЕМИНАРИИ И ДУХОВНЫЕ УЧИЛИЩА

Прежде описания Нижегородской семинарии необходимо сказать несколько слов о жизни основателя ее Питирима, архиепископа Нижегородского и Алатырского, лица замечательного в истории российской иерархии и истории Нижнего Новгорода, и трудах этого архипастыря в пользу православной церкви, имевших тесную связь с учреждением семинарии и первоначальным ее развитием.

Знаменитый иерарх, борец с расколом, любимый и уважаемый четырьмя венценосцами, родился около 1665 года в окрестностях Нижнего Новгорода, но в каком собственно месте, неизвестно; также неизвестно, какое носил он имя в миру и как звали отца его и мать, которые, принадлежа к сословию крестьян, были закоренелыми раскольниками и воспитали сына в духе своего заблуждения.

Питирим от природы был наделен светлым умом, твердостью характера, любознательностью и склонностью к монашеской жизни. Все это поняли собратья его по расколу, терпевшие уже справедливое гонение от последователей также нижегородского уроженца и также знаменитого в истории русской иерархии патриарха Никона. Они поняли и то, что из Питирима может выйти надежная опора их лжеучению, почему и присоветовали ему удалиться на польскую границу, в Стародубскую область, где в то время под покровительством пана Халецкого был притон русских бродяг, недовольных правительством, и где процветали безнаказненно нелепые лжеучения. Там, как полагают, в раскольническом Покровском монастыре, бывшем в местечке Ветке, Питирим принял пострижение; но как в то время был наименован, также неизвестно. Скоро после пострижения Питирим по просьбе единоземцев и единомышленников воротился на родину и, поселясь в лесах керженских и чернораменских, начал подвизаться во славу лжеучения.

Еще с детства обученный грамоте, Питирим прилежно занимался чтением духовных книг, но книги, читанные им, были в духе раскола, которые, затмевая истину, могли только укоренять лжеучение и развивать фанатизм — коренное свойство вообще всех раскольников. Вступив в монашество и готовясь сделаться, так сказать, вождем раскола, Питирим видел бедность своих познаний; это побудило его приняться за подробное изучение Святого Писания, преимущественно Нового Завета. От Нового Завета он перешел к изучению соборных постановлений, сочинений отцов церкви, церковной археологии и письменности, и вообще всех книг церковных и истории Российской церкви. Целью трудов его была защита лжеучения, которое он считал тогда учением истины, но неисповедимое Провидение определило иначе: Питирим, просветя ум свой изучением боговдохновенных писаний, понял всю пустоту, всю ложь того, что досель считал чистым учением Христовым, и, отрешась от заблуждения, основанного на хитросплетениях невежества и своекорыстных целях людей неблагонамеренных, проклял его и искренно обратился в недра православия.

Хитрые расколоучители всячески старались опять привлечь к себе Питирима; они предчувствовали, чем впоследствии должен быть для них отпавший собрат, твердо знавший весь механизм шаткого их учения. Но ни лесть, ни угрозы, ни убеждения не могли поколебать решения будущего подвижника православия. Питирим не только остался верен своему новому избранию, но замыслил уже то, чего именно опасались расколоучители, — замыслил открыто восстать против раскола. И чтоб приготовиться к спасительным подвигам, он удалился в переяславский Никольский монастырь (что на болоте), принадлежавший тогда, как полагают, к Ростовской епархии.

Это случилось в то время, когда св. Димитрий Ростовский, облеченный уже святительской властью, гремел против расколов и поражал их. Полагают также, что Питирим избрал Никольский монастырь, собственно, потому, что хотел быть ближе к светильнику церкви св. Димитрию, которому решился подражать в будущих своих действиях.

Жизнью вполне чистой, исполненной христианских добродетелей, Питирим скоро обратил на себя внимание духовных властей: его сделали строителем того же Никольского монастыря. В этом сане узнал его Петр Великий, отыскивавший во всех званиях, на всех ступенях общества людей достойных и способных для исполнения своих великих предначертаний, и державным умом своим постиг, где и чем может быть полезен отечеству строитель переяславского Никольского монастыря. Через несколько лет после того (в 1707 году) Питирим был назначен по воле государя для искоренения расколов, усилившихся до невероятной степени в Нижегородской епархии, а особенно в приписных к Патриаршему дому, а после к Синодальной области, уездах Юрьевецком и Балахнинском.

Уполномоченный царским указом и благословением местоблюстителя патриаршего престола митрополита Рязанского и Муромского Стефана Яворского, Питирим начал обличать расколоучителей и отторгать от лжеучения людей разного звания. За подвиги свои он был утешен благодарностью и благословением св. Димитрия Ростовского, с которым встретился в 1709 году на пути около Ростова и имел продолжительную беседу, а потом получил от того же святителя для руководства список с соборного деяния, бывшего в Киеве в 1157 году, июня 7, против еретика Мартина Мниха и его последователей.

Проповедники раскола, озлобленные отпадением от них Питирима, теперь восстали против него со всем ожесточением бешеного фанатизма. Они, чтоб остановить успехи Питирима, принимали все меры, внушаемые злобным остервенением; чернили проповедника истины, уверяя своих последователей, что Питирим отпал от их согласия не по истинному убеждению в чистоте православия, а по расчету, ради почестей, и что он есть предтеча антихриста. Но Питирим мало обращал внимания на неистовые вопли изуверов и шел твердо по пути назначенному ему волей Господа и его помазанника. В течение первых семи лет своих апостольских подвигов Питирим обратил из раскола в недра православия более 2000 человек, за что по именному указу был возведен в сан игумена.

Изуверы, видя, что вопли и клеветы их, распускаемые между своими единомышленниками, мало вредят Питириму в его подвигах, прибегли к другим мерам. Чтоб стеснить его в действиях и заставить отказаться от борьбы с расколом, они посредством подкупа и всевозможных клевет, лжи и хитросплетений вооружили на своего обличителя светские власти, вследствие чего сам Питирим и посылаемые от него священники для обращения раскольников подверглись гонению. Городовые начальники, сельские приказчики и старосты, вопреки царскому указу, запрещали Питириму и его сотрудникам входить в дома раскольников и поучать заблудшихся. Сильвестр Волынский, пятый и последний митрополит Нижегородский и Алатырский, занимаясь только внешним устройством своей епархии, мало заботился о искоренении расколов и не подавал никакой помощи Питириму. Все это благоприятно действовало в пользу раскола: ересиархи не только получили средства защищать свое учение, но стали сильнее и сильнее развивать его и отторгать маловерных от лона апостольской церкви, соблазняя их тем, что самые власти презирают Питирима и покровительствуют расколу. Питирим сначала не хотел огорчать государя жалобами на встреченные препятствия в трудах своих и несправедливость местных властей, полагая побороть все кротостью и терпением, но наконец, видя себя стесненным отовсюду и видя сильное развитие раскола, решился донести обо всем государю, что и сделал 8 марта 1715 года.

Петр Великий, Отец Отечества, истинный христианин, глава и защитник православной церкви, как и все государи русские, изволил собственноручно написать 13 марта на самом донесении Питирима следующее повеление: «По сему прошению отца игумена Питирима запрещается всем ему возбранять в сем его равноапостольском деле; но повелевается паче ему вспомогать. Ежели же кто в сем святом деле ему препятствовать будет, тот без всякого милосердия казнен будет смертию, яко враг святыя Церкви; а буде кто из начальствующих не будет помогать, тот лишен будет имения своего».

Грозное повеление справедливо разгневанного монарха заставило замолкнуть злобу и дерзость изуверов и обуздало корысть и своеволие светских властей, столь много вредивших Питириму, а его утешило за перенесенные оскорбления и одушевило новым рвением к дальнейшим трудам и подвигам. С этого времени старания Питирима имели успех; голосу его — голосу истины, стали внимать не только простые раскольники, но их духовные и монашествующие обоего пола. Это побудило Питирима основать для новообращенных несколько мужских и женских монастырей, в том числе и Кержебельмашский Успенский (в Юрьевецком уезде), в который в 1717 году, по именному указу, Питирим был поставлен архимандритом.

Еще за год до того (1 января 1716 года) Питирим сделал сто тридцать письменных вопросов раскольникам так называемого «диаконовского согласия», которое сильно размножилось в чернораменских лесах Балахнинского уезда. В этих вопросах Питирим требовал, чтоб раскольники объяснили ему: почему они удалились от церкви? как понимают они себя и православных? в чем состоит их учение, что оно заключает, и на чем основывается? Но раскольники вместо ответов сами прислали к Питириму двести сорок вопросов. Снисходительный проповедник, желавший обращать заблудшихся не силою власти, а духом кротости и убеждениями истины, приняв вопросы раскольников, изготовил на них ответы и дал знать о том расколоучителям, причем требовал, чтоб и они изготовили также ответы на его вопросы и назначили бы место и время для торжественного совещания и взаимного размена ответов. Но лжеучители чувствовали, что им невозможно состязаться с пламенным поборником православия, что все их хитрые лжемудрствования должны пасть во прах пред глаголами святителя, ратовавшего во имя истинного учения Христова, почему и старались всеми силами уклониться от подачи ответов и торжественного совещания. Так прошло около трех лет.

Петр Великий, вполне ценя заслуги Питирима и желая предоставить ему более средств к продолжению благих трудов его, повелел перевести нижегородского митрополита Сильвестра в Смоленск, а на место его назначить Питирима с саном епископа. С этой поры Нижегородская епархия, состоявшая из городов Нижнего Новгорода, Алатыря, Курмыша и Ядрина, из митрополии обратилась в епископию, но была значительно увеличена: к ней по именному указу государя были приписаны из Синодальной области города Балахна, Юрьевец-Поволжский и Галич с их уездами до реки Унжи.

Питирим был хиротонисан 23 марта 1719 года, а 1 октября он уже заставил явиться учителей различных расколов на торжественное состязание в село Пафнутьево, где, посрамив их в присутствии многочисленного народа, довел до того, что они всенародно сознались в своих заблуждениях, в лжи и невежестве. За это он получил монаршую благодарность, выраженную в собственноручном письме государя.

Дальнейшая жизнь Питирима была рядом блестящих подвигов во имя православия, в продолжение которой ревностный архипастырь обратил из раскола в недра Церкви Христовой более 80 000 человек обоего пола и, кроме того, просветил учением живого Бога несколько тысяч магометан и идолопоклонников.

Император Петр I до конца дней своих любил и уважал Питирима; не раз вызывал его в Петербург для совещаний и действий по делам церкви и для искоренения расколов, а в 1722 году указом еще более распространил Нижегородскую епархию, подчинив ведению Питирима, также из Синодальной области, города Ярополч с десятиною, Арзамас, Гороховец и Вязниковскую слободу с их уездами. В том же году Питирим имел счастье приветствовать императора и императрицу в своей епархии, причем удостоился вновь получить знаки доверенности и уважения монарха. В 1724 году за труды свои, которые сам Петр Великий назвал равноапостольными, Питирим по воле государя возведен в сан архиепископа. Это был последний знак милости Великого достойному святителю. На следующий год Питирим имел горестную честь по распоряжению правительства присутствовать при погребении царя и благодетеля своего, благодетеля всего царства Русского. На возвратном пути из Петербурга в Нижний Новгород, в Москве, Питириму поручено было утвердить приведение к присяге раскольников по тому правилу, какое заведено было в его епархии. Зависть и злоба, смирявшиеся пред Питиримом при жизни любившего его государя, подняли свое жало, лишь только не стало Великого, и напали на архипастыря с ожесточением; но чистота жизни и труды его в пользу православия были верной его защитой и снискали ему любовь и уважение венценосцев, следовавших за Петром I. Питирима вызывали в Петербург для священнослужения на чреду при Екатерине 1 в 1726 году, при Петре II в 1727 и не раз при императрице Анне Иоанновне, которая наконец, в 1737 году, назначила его в члены Святейшего Синода.

Питирим кончил многотрудную жизнь свою после восьмидневной болезни 8 мая 1738 года, близ 73 лет от рождения. Чтоб достойно почтить почившего иерарха, правительство особым указом от 18 мая 1738 года предписало по всем церквам и монастырям совершать по нем поминовение «в третины, девятины, полусорочины и сорочины». Для погребения же Питирима был назначен по указу Святейшего Синода Алексий Титов, архиепископ Рязанский.

Прах Питирима покоится в нижегородском Преображенском соборе рядом с прахом митрополита Павла.

Признательное духовенство Нижнего Новгорода устроило над могилой своего архипастыря гробницу 18 сентября 1738 года. Но лучшим и нетленным памятником Питириму будут его ответы раскольникам на заданные ими двести сорок вопросов. Они напечатаны по именному указу в 1721 году в С.-Петербурге, в Троицком Александровском монастыре, под названием «Пращицы противу вопросов раскольнических», и потом перепечатаны в 1726 году, также в Петербурге, а в 1752 году — в Москве. Эта пращица, поражавшая лжеучения при жизни сочинителя, поражает и теперь всякое лжеумствование заблуждающихся.

Вот краткий очерк жизни и трудов основателя Нижегородской семинарии.

При Питириме в Нижегородской епархии считалось церквей соборных, ружных и приходских, кроме монастырских и бесприходных, 952; монастырей мужских 52, женских 27; дворов 86 987. Из этого числа в настоящей епархии было церквей 492, дворов 39 753; в приписной — церквей 460, дворов 47 230. В самом Нижнем Новгороде было 33 церкви, 6 монастырей и 1767 дворов. Монастыри делились, по повелению императора Петра I, на настоящие и приписные. В обеих епархиях, настоящей и приписной, было монастырей мужских настоящих 20, приписных 32, женских настоящих 21, приписных 6. Следовательно, число духовенства и монашествующих относительно народонаселения было огромно; но значительная часть из него была еще под влиянием старых предрассудков и коснела в невежестве. Питирим, совершая свои подвиги, видел, что распространению расколов в Нижегородской епархии и Синодальной области много способствует слабость познаний самого духовенства, а потому, желая образовать его и приготовить себе и преемникам своим надежных помощников, немедленно по издании Духовного регламента в 1721 году первый из епархиальных архиереев завел у себя в доме, известном в то время под названием митрополии, две школы: эллино-греческую и славяно-российскую. В этих школах преподавались: чтение, пение, письмо уставное и скорописное, по-русски и по-гречески, цифирь или арифметика, церковная и гражданская политика; краткие грамматики русская и греческая были высшими предметами преподавания.

Но и здесь Питирим должен был вести упорную борьбу с предрассудками: невежество, не понимавшее благотворных следствий просвещения, смотрело на школы как на место бесполезных и тягостных мучений. Большая часть отцов и матерей духовного сословия старались как-нибудь освобождать детей своих от ученья в школах и считали счастьем, если успевали записывать их в церковники и даже в крестьяне. Только вследствие принуждения школы наполнились учениками, которых отцы и матери отпускали из домов с плачем, воплями и ропотом на распоряжения начальства. Дети учились неохотно, и большая часть из них употребляла все меры, чтоб быть исключенными из училищ, а некоторые просто убегали и скрывались у отцов и матерей. Училищное начальство, отыскивая беглецов, делало обыски в домах их, а в случае неотыскания заставляло родителей под присягой говорить правду.

Так прошло семнадцать лет, и учение мало-помалу стало пускать корни; невежество посмягчилось. Тогда Питирим нашел нужным и возможным завести, в последний год своей жизни, еще третью школу, высшую, под названием славяно-латинской, в которой ввел преподавание латинского языка.

Все эти три школы, в которых было уже учащихся 200 человек, стали называться семинариями. Кроме того в тот же год заботливый архиепископ завел в разных местах своей епархии тринадцать приготовительных школ.

После смерти Питирима, при епископе Иоанне I, семинария существовала в таком же виде около пяти лет. Преемник Иоанна, Димитрий Сеченов, завел в ней класс пиитики и риторики по образцу московской Академии; под его же надзором преподавалась несколько времени и философия. Епископ Вениамин I обратил особенное внимание на преподавание греческого языка, а епископ Феофан ввел в Нижегородскую семинарию преподавание языка французского и учредил особый класс философии.

В 1764 году в Нижегородской семинарии было уже десять классов, или школ, как то: философии, риторики, пиитики, греческого и французского языков, синтаксиса, инфимы, грамматики, фары и начал фары; последние три класса назывались также — инфимы, аналогии и начал аналогии. Для латинского языка не было отдельного класса, потому что его преподавали во всех десяти школах.

В это время в семинарии учеников уже было 277; они поступали в нее из приготовительных школ; учителей же было семь, которые получали жалованья от 15 до 80 рублей в год; младшие из них награждались по распоряжению архиереев, бывших единственными и главными начальниками семинарии, платками и кушаками, а за поздравительные речи — особыми деньгами.

Учителями семинарии были русские, малороссы и поляки, переселившиеся в Россию и принявшие православие. Из иностранных языков, преподаваемых в семинарии, латинский был, так сказать, господствующим: на нем писали речи и стихи разного рода; на русском же языке стали писать проповеди при Димитрии Сеченове, и с того же времени лучших студентов для доокончания наук стали отправлять в Московскую духовную академию. Епископ Феофан, кроме духовной академии, начал отправлять их в Академию медикохирургическую и Московский университет.

С 1775 года епископом Антонием введено в Нижегородской семинарии преподавание философии вместе с богословием и распространено преподавание арифметики.

Ученейший Дамаскин еще более ввел предметов в круг семинарских наук: при нем образовались классы истории, географии и языков немецкого, татарского, чувашского и черемисского; богословие отделено от философии; введено толкование катехизиса и объяснение Святого Писания. Этот же епископ учредил, по примеру Геттингенского университета, диспуты, на которых, кроме прений оппонентов и респондентов, читались с кафедры оды и речи на русском, латинском, греческом, немецком, французском, татарском, мордовском и чувашском языках. Эти диспуты привлекали много посторонних слушателей.

Еврейский язык до начала нынешнего столетия здесь преподавался частно, но потом и для него был открыт особый класс, и с того же времени введено преподавание краткой медицины и пасхалии.

В последней четверти XVII столетия семинария не была уже страшилищем для большей части отцов и матерей; не только духовенство, но и прочие сословия охотно отдавали в нее детей своих. Если же которые из духовных держались старых предрассудков, то епархиальное начальство вразумляло их, понуждая заботиться об образовании детей; почему число учащихся в семинарии постепенно увеличивалось: в 1787 году при епископе Павле II в ней было учащихся 450 человек, и 250 в пяти духовных гимназиях, которые образовались в последней же четверти XVIII столетия из прежних приготовительных школ. Эти гимназии впоследствии, при архиепископе Вениамине II, по случаю определения настоящих границ Нижегородской епархии, в 1799 году соединены в одно Нижегородское духовное уездное училище.

Таким образом сложилось внутреннее устройство Нижегородской семинарии почти в течение столетия, и, наконец, оно получило окончательные формы вместе с прочими семинариями в 1818 году.

Нижегородская семинария с начала учреждения своего содержалась на основании Духовного регламента сбором хлеба с земель монастырских и церковных: с первых 20-й, а со вторых 30-й части приплода. В 1743 году хлебный сбор был отменен, а вместо того назначено было взимать по 1 копейке с каждого приходского двора, а с получаемых церквами ружных дач, жалованья и доходов с недвижимых имений по 3 %. Впрочем, с богатых монастырей сбор хлеба не прекращался до самого учреждения духовных штатов. К этим доходам семинарии присовокуплялись штрафы с тех священнослужителей и церковников, которых дети оказывались почему-либо неспособными к учению; также штрафы, взыскиваемые с духовенства «за непредставление детей в школу в известные лета, за укрывательство от школ, за держание бежавших из Семинарии, за невыучку на данные от семинарской конторы пашпортам термины и за позднюю явку после вакации». Оклад штрафов был неодинаков и назначался смотря по сану отцов и по вине детей, а именно — от 25 копеек до 3 рублей.

С половины XVIII столетия назначено было собирать с отцов за обучавшихся в семинарии детей по 7 рублей в год, но этот сбор шел не с такой точностью, как сбор штрафов, потому что большая часть духовенства не могла платить его.

В XIX столетии стали брать, также в пользу семинарии, штрафы с тех ученых священников и диаконов, которые почему-либо не говорили проповедей.

Но все эти доходы были недостаточны для обеспечения вполне нужд студентов, несмотря даже на то, что заботливые епископы к общим доходам семинарии прилагали часть из своих собственных доходов и «от доходов епаршеских архиерейскаго дома», почему студенты на самые необходимые свои потребности должны были искать средств для приобретения денег, которые и зарабатывали письмом, чтением и пением в церквах; также ходили по домам значительных жителей с поздравительными стихами, речами, диалогами, а во время святок и пасхи, по примеру киевских студентов — со звездами и вертепами, или райками, представлявшими Рождество или Воскресение Господне; и тогда же давали перед зрителями представления духовных драм, за что также получали деньги.

С учреждения духовных штатов, когда отобраны были вотчины от монастырей, церквей и архиерейских домов, Нижегородской семинарии назначен был на содержание годовой оклад в 816 рублей 93 3/4 копейки; в 1780 году его увеличили до 2000 рублей, а в 1797 году до 4000; потом — через десять лет — еще удвоили. С последнего же преобразования семинарий, когда нижегородская была причислена к 3-му разряду, на содержание ее и Нижегородского уездного училища назначено отпускать 20 390 рублей. Ныне же семинария с училищами нижегородским, печерским, двумя арзамасскими (уездным и приходским) и лысковским получает в год до 21 000 рублей.

Прежде Нижегородская семинария принадлежала к казанскому округу, потом была причислена к московскому и наконец с 1842 года ее снова причислили к казанским округу и академии.

Двадцать один год Нижегородская семинария находилась в кремле при архиерейском доме, а потом переведена на нынешнее место. Димитрий Сеченов купил у вдовы гостиной сотни Пушниковой за 700 рублей готовый каменный двухэтажный дом с надворным строением, огородом и садом, и, испросив позволение Святейшего Синода, велел разобрать синодальное, прежде бывшее патриаршим, рыбное подворье и из его материалов построить при пушниковском доме церковь с трапезою и другие здания.

Пожар 20 октября 1744 года остановил было устройство семинарии, но Димитрий, любивший пламенно просвещение, употребил все меры для возобновления погоревших семинарских зданий и к концу своего управления Нижегородской епархией привел их в надлежащее устройство.

Преемники Димитрия, Вениамин I и Феофан, распространили семинарские место и здания. В 1765 году под семинарскими двором и строениями было земли 108 сажен в длину и 50 в ширину.

Дамаскин также устраивал семинарские здания, на что по его прошенью императрица Екатерина II назначила особую сумму. Он же построил колокольню семинарской церкви с палаткой для библиотеки, на что приказал употребить кирпич, бут и щебень от разобранных церквей Воскресенской в кремле и Казанской на Верхнебазарной площади. Этим же епископом устроена и аудитория в особом деревянном корпусе.

При Вениамине II семинария также перестраивалась: ему в 1807 году было отпущено из казны на постройку третьего этажа на главном семинарском корпусе 3500 рублей.

В 1818 году семинарские здания сгорели, но были поправлены стараниями епископа Моисея, который много заботился как о наружном, так и внутреннем устройстве семинарии; потом опять сгорели в 1823 году. Тогда уже на возобновление их требовалась большая сумма, почему Моисей ходатайствовал о построении нового трехэтажного корпуса. Ходатайство его имело успех: приказано было составить смету. Смета простиралась до 122 141 рубля 45 копеек, и ее утвердили в 1824 году. Вскоре начата была постройка нового здания, которое окончено при епископе Афанасии в 1828 году.

О наружности Нижегородской семинарии уже сказано (в I гл. этой части). Внутренняя отделка ее также хороша, а вообще здание семинарии по обширности, красоте архитектуры и внутренней чистоте, есть одно из лучших зданий, занимаемых семинариями. В нем кроме классов и казеннокоштных воспитанников помещаются: ректор, инспектор и большая часть профессоров и учителей; некоторые из последних живут в надворном каменном двухэтажном строении, близ которого стоит отдельно церковь, посвященная Иоанну Дамаскину. Иконостас в ней под потолок, в три яруса, выкрашенный синей краской и украшенный отзолочеными по местам кронштейнами и колоннами; образа в нем иконописные.

Ныне (в 1855 году) в Нижегородской семинарии учащих 18, учащихся 410; в Нижегородском училище учащих 6, учащихся 337; в Печерском училище учащих 3, учащихся 770.

При семинарии находятся: физический кабинет, в котором замечателен фонарь работы известного Кулибина, и кабинеты минералогический и нумизматический. Начатки последних сделаны архиепископом Иаковом, пожертвовавшим для этого значительным собранием различных вещей и монет; и сверх того тот же архиепископ исходатайствовал от высшего начальства на дальнейшее устройство кабинетов ежегодное пособие в 2500 рублей серебром. Библиотека семинарии богата многими старинными книгами и рукописями; она значительно наполнена пожертвованиями преосвященного же Иакова. В ней всех книг, старых и новых, считается до 4300 экземпляров, в которых заключается 20 000 томов. Особенно замечательно в этой библиотеке собственноручное поучение Димитрия Ростовского.

К числу учеников Нижегородской семинарии принадлежат: Иоанн, архиепископ Донской, Палладий, епископ Рязанский, известный синолог архимандрит Петр Каменский, протоиереи: Раевский (в Вене), Соколов (в Берлине) и Певницкий (в Штудтгарте).

 

II. ГУБЕРНСКАЯ ГИМНАЗИЯ, УЕЗДНОЕ И ПРИХОДСКИЕ УЧИЛИЩА

Императрица Екатерина II, заботясь о просвещении своих подданных, завела училища, из которых одни назывались Главными народными училищами, другие — Народными.

В Нижнем Новгороде Главное народное училище было открыто в 1781 году; оно помещалось в кремле, в старом архиерейском доме, и существовало до 1808 года; в этом году, 12 марта, преобразовано в губернскую гимназию, которая в то же время переведена на нынешнее место, в дом занимаемый до того Дворянским собранием. В 1835 году гимназия была вновь преобразована на общем положении.

Дом, занимаемый Нижегородской гимназией, принадлежит к числу самых огромных и красивых зданий города. Сначала он был гораздо менее, потом по бокам его построили два флигеля, а в последнюю переделку (с 1836 по 1841 год) все три здания сведены под один фасад и отделаны, можно сказать, великолепно, на что употреблено 52 225 рублей 78 копеек. В настоящее время дом Нижегородской гимназии по отзыву многих замечательных лиц, проезжающих через Нижний Новгород, по обширности, наружной архитектуре, внутреннему устройству, отделке и чистоте есть лучшее здание из числа занимаемых гимназиями в московском и казанском округах. О наружности его сказано при описании Верхнебазарной площади, а о внутренней его обширности можно судить по тому, что в нем помещаются кроме классов, рекреационной залы, физического кабинета, фундаментальной и публичной библиотек, директор, инспектор, все преподаватели (кроме законоучителя), канцелярия, служащие в ней чиновники и все служители, находящиеся при гимназии.

Преподавание наук в Главном народном училище, а потом в гимназии шло и идет доныне по правилам, назначенным общим положением для всех вообще гимназий. В настоящее время в Нижегородской гимназии преподается: Закон Божий, математика, физика, законоведение, история, русская словесность, география, языки: латинский, французский, немецкий; коммерческие науки, бухгалтерия, рисование, черчение и чистописание. Ныне (в 1855 году) в ней всех учащих 12, учащихся 178.

В Нижегородской гимназии получили первоначальное образование: В. И. Васильев, ныне известный лингвист, профессор языков китайского и тибетского в С.-Петербургском университете; В. А. Демидов — поэт, написавший много стихотворений, между которыми есть очень недурные, и С. В. Ешевский, обративший на себя внимание публики и журналов первым историческим трудом своим «Аполлинарий Сидоний».

Из числа чиновников, служивших при Нижегородской гимназии, кроме Я. В. Орлова, о котором упоминается в VII главе I части этой книги, во второй четверти нынешнего столетия занимались учеными и литературными трудами и печатали свои сочинения П. Баталин, Грацинский, Духовской, Кротков, Мельников, Сахаров, Садоков и Сведенцов.

Нижегородскую гимназию удостоили своими посещениями следующие высочайшие особы: в 1834 году принц Петр Георгевич Ольденбургский, в том же году ив 1836 году государь император Николай Павлович, в 1837 году ныне здравствующий государь император Александр Николаевич, в 1839 году принц прусский Альберт и в 1845 году герцог Максимилиан Лейхтенбергский.

При гимназии находится публичная библиотека, состоящая из 450 экземпляров книг в 1398 томах. В гимназической же фундаментальной библиотеке считается книг 1780 экземпляров, в 3714 томах. Устройство физического кабинета гимназии стоит до 1600 рублей.

Нижегородское уездное училище помещается в доме ему принадлежащем на углу Тихоновской и Малой Печерской улиц; тут же находится Благовещенское приходское училище; прочие два училища помещаются в вольнонаемных домах: Ильинское — в Холодной улице, в доме господина Стремоухова, Кунавинское в Кунавине (см. V гл. этой части). Учащихся в уездном училище 68, во всех трех приходских 155; учащих в уездном училище 5, в приходских 6. Кроме того, при уездном училище находятся почетный и штатный смотрители.

 

III. ЗАВЕДЕНИЯ, ОСНОВАННЫЕ НИЖЕГОРОДСКИМ ДВОРЯНСТВОМ

 

Александровский губернский дворянский банк

В 1837 году Нижний Новгород был осчастливен посещением ныне здравствующего государя императора Александра Николаевича, и верное престолу дворянство Нижегородской губернии, чтоб охранить это радостное событие на вечные времена в памяти потомков, положило постановлением своим, 2 февраля 1838 года, основать в Нижнем Новгороде губернский дворянский банк и наименовать его в честь высокого посетителя Александровским.

Цели Александровского банка: 1) обеспечение содержания нижних воинских чинов, поступивших на службу из помещичьих имений Нижегородской губернии и уволенных в отставку или в бессрочный отпуск; 2) содержание Александровского дворянского института и 3) удовлетворение благотворительных и общеполезных назначений, как то: а) производство пенсий вдовам и сиротам дворянского происхождения; б)вспоможение недостаточным дворянам при отправлении их в учебные заведения или в военную службу; в) отправление в императорский Казанский университет отличившихся успехами в науках воспитанников, содержимых на счет дворянства в Александровском институте, для дальнейшего их образования; г) увеличение и улучшение нужных пособий в учебных заведениях, как существующих, так и могущих учредиться впредь на иждивении дворянства; д) вспоможение бессрочно-отпускным нижним воинским чинам в случае призыва их опять на службу, сколько дозволят исполнить это средства банка; е) удовлетворение, когда доходы банка будут на то достаточны, прочих непредвиденных расходов по постановлениям дворянства, высочайше утвержденным.

Капитал Александровского банка состоит из капитала основного и капитала неопределенного. Основной капитал составился: первое, из денежных пожертвований дворянства Нижегородской губернии, сбором с собственных доходов помещиков по числу владеемых ими крестьян, в продолжении 12 лет по 14 3/7 копеек серебром с души в каждый год; второе, из денежных сумм, определенных по положению дворянства 7 февраля 1834 года на учреждение при Нижегородской гимназии Благородного пансиона; третье, из сделанного, в дополнение к этому сбору, пожертвования дворянства, постановлением 2 февраля 1838 года, на содержание Александровского дворянского института, также сбором с помещиков по числу крестьян, в продолжении 12 лет, по 2 3/7 копейки с души и четвертое, из присоединения к капиталу банка особой, принадлежащей нижегородскому дворянству суммы 9500 рублей. Неопределенный капитал составляется: первое, из процентов получаемых от раздачи в ссуду капиталов банка и из процентов с этих капиталов, прирастающих в кредитных установлениях, когда за удовлетворением расходов оказывается от них остаток, и второе, из пожертвований, делаемых сословием дворянства или частными лицами на благотворительные предметы и собственно для усиления капиталов банка.

Банк раздает свои капиталы взаймы единственно дворянству Нижегородской губернии под залог одних недвижимых населенных имений, находящихся в Нижегородской же губернии, полагая от 60 до 80 рублей на каждую ревизскую душу. Ссуда эта делается преимущественно дворянам, имеющим небольшие имения, но не менее 5 ревизских душ, сроком на 26 и 37 лет, а также от 1 года до 3, а с отсрочкой включительно до 8 лет. По двадцатишестилетним ссудам Банк получает ежегодно по 5 % интереса и 2 % погашения, по тридцатисемилетним 5 % интереса и 1 % погашения, а единовременные премии по первым займам 1 %, по вторым 1 1/2 %. Ссуда же от 1 года до 8 лет выдается за 6 % в год.

Заложенные в Александровский банк имения, собственно за долг ему, не подвергаются продаже, кроме тех случаев, когда за всеми мерами, как помещиков, так и банка, имение окажется совершенно безнадежным к уплате ежегодно капитала и процентов. По частным же и казенным взысканиям имения, заложенные в Александровском банке, могут быть проданы по предварительному сношению с банком, в таком случае, когда при продаже их банк получает весь следующий ему долг сполна, преимущественно перед прочими долгами. В случае описи имения, заложенного в Александровском банке за неплатеж государственных податей и недоимок, банк принимает уплату их на себя, если они с долгом ему не превышают по первоначальному займу 60 рублей, а с надбавочной суммой 75 рублей на душу. Эту уплату банк ставит на владельца заложенного имения новым долгом, на праве кратковременных займов, т. е. из 6 % в год, но без срока, и взысканием этого долга распоряжается по правилам, означенным в своем уставе.

На заложенное в Александровском банке недвижимое имение никаких актов, по которым имение переходит от одного лица во владение к другому, присутственные места, без предварительного согласия банка, совершать не могут. Кроме того Александровский банк пользуется следующими преимуществами: капиталы его избавляются от всякой конфискации, а розданные взаймы взыскиваются во всяком случае преимущественно перед всеми долгами, как частными, так и казенными. Когда посылаются из него через почту излишние капиталы в кредитные установления для приращения процентами, то весовые деньги не платятся, а проценты из кредитных установлений получаются банком, подобно приказам общественного призрения по прошествии трех месяцев со дня взноса капитала. Также банк избавлен от употребления гербовой бумаги по всем делам своим.

Банк состоит под ведением Совета и управляется особым правлением. Совет состоит из председателя, двух почетных опекунов (все трое служат без жалованья), секретаря, контролера, помощника и его двух канцелярских служителей, из которых один первого разряда и один второго. В правлении банка находятся: директор, два его товарища, правитель канцелярии, столоначальник, бухгалтер, помощник его, шесть канцелярских служителей, из которых два первого разряда, а четыре второго, и два счетчика. На жалованье чиновникам совета и правления, на канцелярские расходы и на наем и обмундировку сторожей положено по штату 5365 рублей.

За учреждение Александровского банка нижегородское дворянство получило высочайшую грамоту от 6 числа октября 1838 года. Утверждение положения банка последовало 30 октября 1841 года, а открытие — в 1843 году.

Нет нужды говорить, как прекрасна основная филантропическая цель учреждения банка и как полезно заведение его для всех недостаточных дворян Нижегородской губернии. Ныне обороты банка доходят до 1 200 000 рублей.

 

Александровский дворянский институт

Александровский дворянский институт обязан устройством своим старанию двора его императорского величества камергера статского советника и кавалера Николая Васильевича Шереметева, который, избранный в 1833 году в должность попечителя Нижегородской гимназии, предложил дворянам завести при ней Благородный пансион. Предложение его было принято, и постановлением дворянства 7 февраля 1834 года назначены для заведения пансиона особые суммы, на которые пансион и был открыт в 1837 году. В следующем году Н. В. Шереметев предложил уже дворянству учредить особое от гимназии учебное заведение для образования молодых дворян Нижегородской губернии. Это предложение также нашло сочувствие между всем нижегородским дворянством и было принято единодушно. Причем назначено собирать к определенной сумме на содержание Благородного пансиона для устройства нового учебного заведения со всех владельцев Нижегородской губернии по числу владеемых ими крестьян, в продолжении двенадцати лет, по 2 6/7 копейки серебром в год за каждую душу. Таким образом положено основание учебного заведения, чрезвычайно благодетельного для дворян Нижегородской губернии, которое открыто с высочайшего соизволения 30 августа 1844 года и наименовано, в честь государя наследника цесаревича, ныне благополучно царствующего государя императора Александра Николаевича, Александровским дворянским институтом, в который поступили все воспитанники Благородного пансиона.

По уставу Александровского института в нем положено содержать воспитанников:

На счет дворянства Нижегородской губернии — 22.

Государственного казначейства — 7.

Пансионеров неопределенное число.

К тому прибавлено на счет суммы, особо определенной дворянством:

В 1851 году, в воспоминание посещения Нижнего Новгорода их императорскими высочествами великими князьями Николаем Николаевичем и Михаилом Николаевичем — 2.

В 1852 году, в воспоминание 25-летнего юбилея благословенного царствования в Бозе почивающего государя императора Николая Павловича, с наименованием питомцами князя Пожарского и гражданина Минина — 2.

И в том же году на счет суммы, внесенной в банк отставным флота капитан-лейтенантом М. Н. Сущевым в память брата его капитан-лейтенанта И. Н. Сущева, погибшего в волнах Камчатского моря — 1.

В Александровский институт на содержание дворян принимаются преимущественно сироты, дети недостаточных дворян Нижегородской губернии, и на содержание Государственного казначейства дети чиновников, также недостаточных; те и другие должны быть не моложе 10 и не старше 11 лет, и приготовлены так же, как приготовляются к поступлению в гимназию.

Курс наук в Александровском институте продолжается семь лет. Науки преподаются следующие: Закон Божий, история русская и всеобщая, русская словесность, математика, физика, естественная история, сельское хозяйство, законоведение, география; языки: латинский, французский и немецкий; рисование, черчение и чистописание; также музыка, пение, фехтование и танцы.

Воспитанники, отличившиеся успехами в науках, если пожелают, отправляются для дальнейшего образования в Императорский Казанский университет на счет дворянства; прочие пользуются правами, предоставленными средним учебным заведениям.

Управление института зависит от директора, который заседает в педагогическом совете института с инспектором и старшими учителями. Кроме того, дворянство избирает из среды себя попечителя института.

В Александровском институте, кроме директора и инспектора, находится 14 преподавателей: законоучитель (священник институтской церкви), 7 старших и 6 младших учителей, надзирателей комнатных — 6 и один больничный, врачи, эконом, письмоводитель, он же и бухгалтер, писец, фельдшер и разные служители.

Воспитанников в 1855 году было 81, из которых содержалось:

На счет дворянства — 26 (в том числе 2 в воспоминание посещения Нижнего Новгорода великими князьями и 2 питомца Минина и Пожарского).

На счет Государственного казначейства — 7.

На счет благотворителей — 1.

Пансионеров — 47.

На жалование директору, инспектору, преподавателям, врачу и прочим служащим при институте, на содержание воспитанников, церкви, больницы и на прочие расходы отпускается из сумм Александровского банка 14 158 рублей и из Государственного казначейства — 1 099 рублей 94 копейки.

За пансионеров платится по 150 рублей в год и единовременно, на первоначальное обзаведение по 28 рублей.

Александровскому институту принадлежат два обширных каменных дома, находящиеся на Варварской улице. В главном из них помещается самый институт, как то: классы, дортуары, актовый и занимательные залы, библиотека, кабинеты физический, минералогический и зоологический; церковь, больница, квартира инспектора, квартиры некоторых преподавателей и эконома, и кухни; в другом доме помещается директор и некоторые из учителей. Кроме того, на дворе главного дома находится трехэтажный флигель; нижний этаж его занят хозяйственными заведениями, а два верхних — квартирами учителей и надзирателей. В саду института устроен снаряд для гимнастических упражнений.

Институтская церковь посвящена в честь св. Александра Невского. В ней замечателен одноярусный резной и весь отзолоченый иконостас, устроенный по проекту нижегородского архитектора Пахомова; иконы в этом иконостасе кисти профессора академии Егорова.

Библиотека института состоит из 1093 названий книг, в 2782 томах. В ней особенно замечательны: Остромирово Евангелие 1056–1057 годов, Уложение царя Алексея Михайловича и Духовный регламент Петра Великого.

 

Мариинский институт благородных девиц

В 1841 году Россия торжествовала вступление в брак ныне здравствующего государя императора Александра Николаевича и государыни императрицы Марии Александровны. Дворянство Нижегородской губернии пожелало в ознаменование этого события вновь выразить свои верноподданические чувства августейшему дому монарха делом добра и любви к ближнему, почему в первое же свое губернское собрание, бывшее после этого радостного для всего русского царства события, 11 февраля 1842 года определило: учредить в Нижнем Новгороде на свой счет учебное заведение для девиц, дочерей недостаточных дворян Нижегородской губернии, и наименовать его, в честь высокой новобрачной, Мариинским институтом. Для основания этого заведения назначило жертвовать в течении восьми лет сумму с 345 440 душ, принадлежащих владельцам Нижегородской губернии, с каждой души ежегодно по 7 копеек серебром. Капитал, образующийся этим сбором, вносить, по мере накопления его, в нижегородский Александровский банк и, согласно банковым правилам, выдавать его в ссуду для приращения процентами под залог недвижимых имений.

Положение дворянства Нижегородской губернии было повергнуто господином министром внутренних дел на высочайшее рассмотрение. В Бозе почивающий ныне государь император Николай Павлович, приняв благосклонно это выражение усердия и преданности нижегородских дворян к престолу и стремление их к общей пользе и просвещению, соизволил, чтобы предположенный сбор на основание в Нижнем Новгороде учебного женского заведения был приведен в действие, и чтобы самое заведение, в честь государыни цесаревны, ныне государыни императрицы Марии Александровны, наименовано было Мариинским институтом благородных девиц.

К пожертвованию нижегородского дворянства еще присоединилось другое: дворянин Нижегородской губернии, коллежский советник Михаил Степанович Брехов, умирая, изъявил желание в своем духовном завещании, чтобы все его недвижимое имущество, состоявшее из 566 ревизских душ, со всеми землями также было обращено на устройство в Нижнем Новгороде женского учебного заведения, в котором воспитывались бы на правах Казанского Родионовского института дочери самых недостаточных дворян Нижегородской и Симбирской губерний; но если бы почему-либо такое заведение не учредилось в Нижнем Новгороде, то все имение Брехова по тому же завещанию должно было поступить на тех же условиях в пользу Родионовского института.

Нижегородский Мариинский институт был открыт 23 апреля 1852 года и, впредь до построения для него особого здания, помещен на Ильинской улице в доме купца Рычина.

Нижегородский Мариинский институт благородных девиц.

Первоначально было принято в него 25 воспитанниц, но потом число их скоро возросло до 55, и совет института, по недостатку помещения, принужден был остановиться в дальнейшем приеме.

Это быстрое возрастание численности воспитанниц служит неопровержимым доказательством, во-первых, того, как необходимо было учреждение в Нижнем Новгороде женского учебного заведения, а во-вторых, того, что Нижегородский Мариинский институт в короткое время своего существования достиг во всех частях своих, как то: экономической, учебной и в надзоре за детьми до наилучшего состояния, и, став данным ему порядком и направлением наравне с столичными женскими учебными заведениями, удовлетворяет самым взыскательным требованиям и заслуживает общее доверие родителей, пекущихся о воспитании дочерей своих. Этим он обязан особенному попечению бывшего начальника Нижегородской губернии князя Михаила Александровича Урусова и бывшей начальницы института статской советницы Натальи Львовны Ренкевич, которая с просвещенным умом соединяла в себе неутомимую деятельность и истинно материнскую любовь к детям, чем приобрела любовь и уважение всех воспитанниц, родителей их и преподавателей.

В Нижегородском Мариинском институте преподается следующее: Закон Божий, история, география, русская словесность, арифметика; языки французский и немецкий; чистописание, рисование, музыка, пение, танцы и различные женские рукоделья.

Совет института состоит из председателя (начальника губернии), начальницы института, губернского предводителя дворянства, члена по учебной части (директора училищ) и члена по хозяйственной части. По учебной части находятся при институте: инспектор классов, девять учителей, три учительницы и пять классных дам, по врачебной: врач и лазаретная надзирательница; по хозяйственной: эконом (он же и полицеймейстер), письмоводитель и кастелянша.

В 1855 году всех воспитанниц в Мариинском институте было 55, из которых 2 содержались щедротами государыни императрицы Марии Александровны, 26 штатных, 2 экстерны и 27 частных пансионерок.

 

IV. ДЕТСКИЕ ПРИЮТЫ

Нижегородское губернское начальство по предложению главного попечителя детских приютов графа Строганова с июня 1840 года приискивало средства, чтоб открыть детский приют в Нижнем Новгороде, но в течение трех с половиною лет (по 1 января 1844 года) была собрана на этот предмет сумма, пожертвованиями от различных лиц, только 1615 рублей 57 копеек серебром, чего было очень недостаточно, чтоб приступить к заведению приюта. Князь Михаил Александрович Урусов, занявший должность начальника Нижегородской губернии с 1844 года, и супруга его Екатерина Петровна деятельно озаботились скорейшим открытием этого вполне полезного христианского заведения.

В течении августа 1844 года попечениями князя и княгини Урусовых было собрано в пользу приюта 3727 рублей 68 копеек серебром. Сбор этой суммы и надежда на благотворителей дали возможность устроить приют 12 февраля 1845 года для тридцати пяти детей обоего пола. Только недостаток мебели и других принадлежностей замедлили его открытие с лишком на два месяца.

В высокоторжественный день тезоименитства августейшей покровительницы детских приютов ее императорского величества государыни императрицы Александры Федоровны, после литургии, совершенной в кафедральном соборе преосвященным Иоанном, епископом Нижегородским и Арзамасским (ныне Донским), с высшим духовенством, был торжественно открыт детский приют молебствием, при котором присутствовали начальник губернии, непременные и почетные члены приюта, губернские чиновники и купечество. Причем священник Никольской нижнебазарной церкви (ныне Ярмарочного собора) В. И. Сахаров, принявший на себя безвозмездное преподавание в приюте Закона Божия, сказал в назидание детей поучительное слово; директор приюта, инспектор врачебной управы Б. Я. Быковский прочел приличную торжеству речь и ведомость о состоянии сумм, принадлежащих Губернскому попечительству о детских приютах. Потом последовало испытание детей и обед их. После того почетный старшина приюта, мануфактур-советник М. Г. Рукавишников предложил посетителям завтрак, во время которого, при тостах за здоровье августейших покровителей приютов, дети пропели народный гимн.

В этот день находившиеся при открытии приюта пожертвовали в пользу его до тысячи рублей ассигнациями.

Неусыпной заботливостью князя и княгини Урусовых капитал приюта быстро возрастал, и менее чем через шесть лет после открытия первого приюта его уже было достаточно на заведение второго, который и был открыт в высокоторжественный день восшествия на престол ныне в Бозе почивающего государя императора Николая Павловича, 20 ноября 1851 года.

О цели и пользе детских приютов здесь неуместно распространяться, та и другая понятны всякому благомыслящему человеку, всякому истинному христианину.

Ныне (в 1855 году) в обоих приютах находится учащих 7, детей 336; из числа последних в первом приюте приходящих мальчиков 60, девочек 81, живущих девочек 25; во втором приюте приходящих мальчиков 40, девочек 93, живущих мальчиков 16, девочек 21.

В обоих приютах всех детей обучают грамоте по методу Ланкастера, письму, первым правилам арифметики, священной истории, Закону Божию, отчасти естественной истории и пению.

Живущие девочки, а равно и приходящие, кроме поименованных предметов, обучаются различным рукодельям, как то: вышиваньям, вязаньям, шитью белья и прочему; работы их продаются для приумножения приютского капитала, которого ныне больше 42 000 рублей серебром.

Приютам принадлежит два каменных дома на Ильинке и один деревянный в Жуковской улице; в одном из каменных домов помещается первый приют. Нижний этаж этого дома занят парадными сенями, столовой, дортуаром, гардеробной и кухней; верхний — лестницей, классной комнатой, рекреационной залой и гостиной; в антресолях помещаются надзирательница и две ее помощницы.

Красивая отделка этого приюта и наблюдаемые в нем чистота и порядок заслуживают особенного внимания; также все части в нем — экономическая, учебная и надзор за детьми доведены до наилучшего состояния. Этим приют обязан заботливости начальников губернии и попечительниц и неусыпной деятельности смотрительницы девицы Е. Ф. Эйзеншмидт, которая с материнскою любовью и полным знанием своих обязанностей заведует приютом с 1852 года.

Второй приют, по неудобности прочих приютских домов, помещается в доме господина Чиркова, на Ошарской улице и также устроен хорошо.

 

V. ЗАВЕДЕНИЯ ПРИКАЗА ОБЩЕСТВЕННОГО ПРИЗРЕНИЯ

 

Училище детей канцелярских служителей

Это училище образовалось в 1830 году. В него принимают детей канцелярских служителей, преимущественно сирот и самых беднейших, от 10 до 11 лет, которые обучаются и содержатся бесплатно. Классов в этом училище три, а на весь курс учения положено шесть лет, в продолжение которых преподается: Закон Божий, священная история, история всеобщая и русская, русская грамматика, арифметика, алгебра, бухгалтерия и основание геометрии, география всеобщая и русская с основанием математической географии, чистописание, черчение, рисование и форма производства дел судебного порядка.

Учащих в этом училище 7, учащихся 60, в числе последних на счет Приказов общественного призрения — нижегородского 7, пензенского 20 и казанского 15, и на счет казначейств — нижегородского 8 и симбирского 10.

Окончившие курс наук в училище детей канцелярских служителей поступают на службу в присутственные места тех губерний, на счет приказов и казначейств которых были воспитаны.

Училище детей канцелярских служителей с самого основания своего отличалось превосходным порядком, чистотой и примерным поведением учеников, так что оно в 1834 году удостоилось даже внимания в Бозе почивающего государя императора Николая Павловича. Из учеников, окончивших курс в этом училище, большая часть занимает классные места и даже многие служат в высших должностях губернских присутственных мест в разных губерниях.

Училище детей канцелярских служителей помещается на Мартыновской улице в трехэтажном каменном доме, принадлежащем Приказу общественного призрения; им заведует особый смотритель, при котором два помощника и 11 служителей.

 

Мартыновская больница

Прежде больница помещалась в различных частях города, была и в кремле, а потом в Богадельной улице, в том самом доме, где ныне находится богадельня. В 1825 году для больницы был куплен у полковника С. М. Мартынова деревянный дом в Жуковской улице, к которому впоследствии пристроили два флигеля. Этот дом сгорел в 1830 году; вместо его построили каменный, потом построили второй корпус для женской больницы, и наконец третий — для дома умалишенных, и несколько флигелей для разных помещений. Все эти дома с юга, запада и севера окружены садом, в котором во время лета для больных устраиваются бараки.

В настоящее время Мартыновская больница по обширности своей, порядку, чистоте и вообще по устройству всех частей своих есть одно из замечательнейших заведений в своем роде. В ней находится 250 кроватей для больных обоего пола.

В течение 1855 года в ней пользовалось мужчин 4187, женщин 492. В доме умалишенных, устроенном на неопределенное число страждущих, находилось в том году мужчин 7, женщин 5.

В главном доме Мартыновской больницы устроена церковь в честь Божией Матери Скорбящих Радости, при которой находится священник и причетник. Иконостас этой церкви одноярусный; четыре местные образа иконописные, большого размера, покрыты серебряными ризами.

 

Богадельня

Богадельня, как и больница, также помещалась в различных частях города; ныне она находится в Богадельной улице, на том самом месте, где некогда стоял Ивановский монастырь, основанный последним митрополитом Нижегородским Сильвестром и упраздненный в прошлом столетии.

Каменный дом с двумя флигелями, ныне занимаемый богадельней, был пожертвован в 1825 году, собственно под это заведение, нижегородским купцом Александром Ивановичем Костроминым, но в этом доме долго находилась больница; потом он назначен был для помещения лазарета 4-го карабинерного полка, и наконец был вновь отделан и обращен, согласно воле жертвователя, в богадельню, в которой в 1855 году находилось 103 мужчины и 65 женщин.

При церкви, устроенной в доме богадельни еще Костроминым в честь св. Александра Невского, находятся священник и причетник.

 

Дома смирительный и рабочий

Оба эти заведения прежде находились на Мартыновской площади, а ныне помещаются в деревянном здании в Богадельной улице, против самой богадельни. Они так же, как и все заведения Приказа общественного призрения, содержатся в отличном порядке. В течение 1855 года в смирительном доме находилось: мужчин 115, женщин 27, в рабочем — мужчин 45, женщин 28.

При всех заведениях Приказа общественного призрения находятся: смотритель, два помощника, пять врачей (1 старший, 4 младших), управляющий аптекой, помощник его, ученик, семь фельдшеров (3 старших и 4 младших), 4 писца, 66 служителей, 2 надзирательницы (при рабочем доме) и 16 прачек. Содержание всех заведений Приказа общественного призрения стоит в год до 115 500 рублей.

 

VI. ДОМ, ПОЖЕРТВОВАННЫЙ КОММЕРЦИИ СОВЕТНИКОМ ПЕРЕПЛЕТЧИКОВЫМ В ПОЛЬЗУ БЕДНЫХ МЕЩАН НИЖНЕГО НОВГОРОДА

Жители Нижнего Новгорода многим обязаны пожертвователю этого дома; кроме того и самая личность Переплетчикова заслуживает особенного внимания, как человека необыкновенного ума и глубоко проникнутого любовью к ближнему.

Федор Петрович Переплетчиков родился в 1779 году 17 февраля. Отец его был человек очень достаточный, но следовал правилам старины, которым следует и ныне большая часть провинциального купечества, и не счел нужным учить сына более ничему как читать, писать и счетоводству. Однако такое воспитание не помешало Переплетчикову впоследствии обогатить себя различными познаниями и развить ум свой полезным чтением.

Еще в молодости Переплетчиков достиг личными своими достоинствами уважения всего нижегородского коммерческого сословия; это подтверждается тем, что он 28 лет был выбран в гласные от купцов второй гильдии, а на тридцать пятом году (в 1814) имел счастье предстать пред лицо Миротворца Европы императора Александра Благословенного в качестве депутата нижегородского городского общества, которое вместе со всеми сословиями России спешило повергнуть к стопам обожаемого монарха верноподданическую благодарность за спасение Отчизны от порабощения, которым угрожало ей ненасытимое честолюбие Наполеона.

Депутат нижегородский был обласкан государем, после чего Переплетчиков получил совершенное первенство между нижегородским купечеством. В 1816 году он был избран в звание городского головы и служил до 1819 года, потом он занимал эту же должность с 1825 по 1828 год и с 1834 по 1837; в 1824 и 1832 годах был выбираем в директора Ярмарочного банка, а в 1827 году, по назначению правительства, его избрали в члены мануфактурного комитета и присутствующим в комиссии составления Ярмарочной инструкции. Кроме того Переплетчиков находился в разное время членом оспенного комитета и губернской строительной комиссии, также присутствовал в комитете для устройства Нижнего Новгорода, образовавшемся в 1834 году.

Служа во всех этих должностях, Переплетчиков был неутомим и строг в исполнении своих обязанностей. За полезные труды свои для общества и неутомимую деятельность он был награжден в 1824 году золотой медалью на анненской ленте, в 1826 году такой же на александровской, в 1835 году орденом св. Станислава 4-й степени и золотой медалью с бриллиантами на андреевской ленте, в 1837 году орденом св. Анны 3-й степени, а в 1843 году пожалован в звание коммерции советника.

В 1826 году Переплетчиков, как глава нижегородского купечества, присутствовал при священнейшем короновании в Бозе почивающего императора Николая Павловича; после чего, при общем приеме, бывшем 25 августа в тронном зале, удостоился внимания монарха, который изволил сказать ему: «Я буду у вас в Нижнем, непременно». Государь не позабыл ни своего обещания, ни Переплетчикова: через восемь с лишком лет, прибыв в Нижний Новгород, он изволил опять сказать Переплетчикову, который представился его величеству как городской голова: «…видишь, я исполнил свое обещание». В этот приезд государь император удостоил Переплетчикова своим доверием относительно предположений по устройству города, и Переплетчиков своими быстрыми действиями при выполнении желаний государя и открытием источников для постройки казарм без участия казенных сумм заслужил следующие лестные слова монарха: «…благодарю тебя за содействие».

В 1836 году, во второе посещение государем императором Николаем Павловичем Нижнего Новгорода во время ярмарки, Переплетчиков, явившись к государю в числе депутации от купеческих обществ знатнейших городов России, был удостоен высочайшего внимания прежде прочих депутатов, «как представитель купцов местных, хозяев ярмарки и сограждан знаменитейшаго из этаго сословия Козмы Минина».

По окончании представления, Переплетчиков имел честь быть приглашенным к высочайшему столу.

Нижний Новгород многими улучшениями обязан Переплетчикову, который постоянно, всю жизнь свою, старался быть полезным своим согражданам; так например, при переводе ярмарки из Макарьева в Нижний Новгород Переплетчиков был одним из деятельнейших и ревностнейших защитников предположения графа Румянцева.

Коммерческие дела Переплетчикова шли всегда очень успешно. Главное производство его было торговля канатами собственной фабрики, которые, кроме продажи их на суда, грузившиеся в Нижнем Новгороде и близлежащих от него пристанях, Переплетчиков отправлял в Астрахань и черноморские порты.

Изделия нижегородских снастных фабрик всегда считались лучшими из всех приготовляемых во внутренних губерниях России, а из них, в свое время, были первыми снасти Переплетчикова, что признало и московское отделение мануфактурного совета на Московской выставке 1843 года. В следующем году это отделение совета присудило Переплетчикову за искусство в отделке канатов серебряную медаль.

Как служебная и общественная жизнь Переплетчикова отличилась неусыпными трудами и строгим исполнением обязанностей, так частная была преисполнена добра и любви к ближнему.

В 1812 году Федор Петрович, пожертвовавший в пользу Отечества значительной частью своего достояния, нажитого трудами, отворил дом свой для москвичей, искавших убежища в Нижнем Новгороде и старался, сколько возможно, облегчить нужды и тех несчастных изгнанников первопрестольной столицы, которые не могли воспользоваться его гостеприимством.

Бедные Нижнего Новгорода не отходили от его порога без утешения и помощи. Для бедных мещанского сословия Переплетчиков не раз испрашивал у городского общества значительные пособия, и не раз закладывал за мещан, не имевших средств оплачивать подати, собственную сумму. Он же убедил нижегородское общество составить особую кассу на постоянное пособие бедным горожанам, из которой поныне получают вспоможение многие бедные семейства; в эту кассу Переплетчиков пожертвовал значительные суммы из своей собственности.

К украшению церквей Божиих Переплетчиков также был очень усерден: его приношения находятся во многих нижегородских храмах, но более всего в Благовещенском соборе, которого он был прихожанином.

Много лет тщательно трудился Федор Петрович для отыскания действительных потомков Козьмы Минина и достоверных сведений о первоначальном месте погребения его. И он первый из нижегородских городских голов положил основание капиталу, который по документам городской думы значится под наименованием Мининского. Этого капитала ныне более 1500 рублей серебром. Цель Федора Петровича была, увеличив этот капитал, основать на него богоугодное заведение под названием дома Минина.

Переплетчиков умер после продолжительной болезни, как истинный христианин, 10 января 1845 года, и первоначально был погребен на Петропавловском кладбище, возле первой жены своей, умершей холерой в 1830 году, и двух дочерей, умерших в цветущем возрасте в 1831 году, в течение одной недели; потом, через несколько лет, прах его с разрешения правительства перенесен в Крестовоздвиженский монастырь.

Как истинный христианин, как друг человечества, Федор Петрович хотел и из-за гроба делиться с неимущими своим достоянием, приобретенным честным трудом: он отказал принадлежащие ему лавки, известные под названием Никольского рынка, приносящие дохода до 500 рублей, и большой каменный дом с флигелями, приносящий дохода до 3500 рублей серебром, в неотъемлемую собственность бедных нижегородских мещан. Лавки находятся близ Никольской нижнебазарной церкви, а дом — на Рождественской улице, рядом с гостиным двором; низ дома занят снастными лавками, а верх и флигель — гостиницей.

Ноября 1 числа, в день торжественного поминовения по Минине, в этом доме совершается поминовение и по Переплетчикове; сюда собираются все, получающие пособие из доходов, приносимых домом, и другие бедные мещане. Священнослужители совершают литию за упокой души славного сподвижника Пожарского и почившего благотворителя, затем следует поминовенный обед, приготовляемый по распоряжению городского головы для всех неимущих города. Это торжественное поминовение о упокоении души Федора Петровича, ревностного почитателя памяти Минина и благодетеля бедных нижегородцев, заведено бывшим городским головой почетным гражданином В. К. Мичуриным.

 

VII. ВОДОПРОВОД И ФОНТАН

В Нижнем Новгороде давно было предположение поднять воду в верхнюю часть города, где недостаток воды был чрезвычайно ощутителен, но это требовало больших расходов, покрыть которые город не имел средств. Около 1835 года составлялось было и общество для устройства водоподъема, и явился какой-то механик, обещавший устроить бассейны и фонтаны на горе и наводнить их водой из Оки или Волги; но по его расчету нужно было сделать сбор с каждого городского дома по ста рублей ассигнациями. Такое условие нижегородцам показалось невыгодным, и они решились остаться без водоподъема и фонтанов.

Так прошло около десяти лет. Князь М. А. Урусов, с самого начала своего управления Нижегородской губернией (с 1844 года) обративший внимание на недостаток воды в верхней части города, в которой живут почти две трети всех его горожан, деятельно занялся приисканием средств осуществить давнишнее желание нижегородцев — устроить водоподъем.

Скоро заботливый начальник нашел возможность устроить водопровод и фонтан безо всяких налогов на город и безо всяких пожертвований со стороны жителей. Он обратил на это полезное устройство остаток от сумм, собранных с обывателей для построения казарм, и деньги, собранные в разное время на украшение города, — всего сорок тысяч рублей серебром — и поручил составить проект водоподъема инженер-подполковнику (ныне полковнику, заведующему московскими водопроводами) барону А. И. Дельвигу, который прежде участвовал в работах московского Мытищенского водопровода и написал о нем сочинение на французском языке, очень уважаемое инженерами.

По получении высочайшего утверждения проекта, составленного бароном Дельвигом, в высокоторжественный день рождения государыни императрицы Александры Федоровны, 1 июля 1846 года, совершена была, с духовной процессией, закладка водопроводного здания и фонтана. Год и три месяца трудился барон Дельвиг над устройством подъема воды на нижегородские горы.

На самом берегу Волги, у соединения съездов Георгиевского и Печерского, построили красивое здание в готическом вкусе, в котором поместили водоподъемную машину и собрали испытанные врачебной управой двенадцать ключей, текущих из горы, начиная от Живоносновской церкви до новых казарм.

Паровая машина в семнадцать сил посредством нагнетательного насоса поднимает воду по чугунным трубам в гору через Английский сад к Мартыновской больнице, близ которой устроен кран; отсюда трубы идут по Жуковской улице до дома консистории, потом поворачивают влево к фонтану, который, как сказано выше (в 1 главе этой части), устроен на Верхнебазарной площади, близ Благовещенского собора, а оттуда проведены в кремль, в военно-губернаторский дом, и по Алексеевской улице, а потом по Дворянской и через Большую Покровку на Лыков съезд, где близ дамбы также устроен водоем. Впоследствии, по неудобности труб, лежащих по Алексеевской и Дворянской улицам, вода не стала доходить в Лыковский водоем, почему для него собрали ключи, текущие в Почаинском овраге и пустили их также по трубам.

Машин в водоподъемном здании устроено две, чтобы в случае порчи одной могла действовать другая. Эти машины, равно трубы, фонтан и бассейн, работаны на Выксунском заводе господ Шепелевых (находящемся в Ардатовском уезде), изделия которого по прочности и художественной отделке превосходят все русские изделия этого рода и даже могут соперничать с английскими.

Покуда устраивались водопровод и фонтан, в городе было много толков pro и contra. Скептики говорили, что вода едва ли может быть поднята на гору, имеющую отвесной высоты до тридцати семи сажен, что ничего подобного еще не устроено у нас в России, да едва ли есть где и в Европе, а если нет в Европе, то как же может быть в Нижнем Новгороде?!

Но все сомнения рассеялись, все толки кончились 1 октября 1847 года, в праздник Покрова Пресвятой Богородицы. В этот день по распоряжению начальника губернии назначено было торжественное освящение водопровода и фонтана, о чем жители Нижнего Новгорода были извещены печатными объявлениями, коими приглашались в Преображенский собор к благодарственному молебствию за успешное окончание общеполезного сооружения.

После литургии, совершенной, за отсутствием архиепископа Иакова, архимандритом Благовещенского монастыря Аполлонием, духовная процессия в сопровождении начальника губернии, дворянства, военных и гражданских чиновников, купечества и выбранных мещан, двинулась из кафедрального собора на Верхнебазарную площадь.

Густые толпы народа окружили фонтан, перед которым устроен был амвон, покрытый красным сукном, а на нем поставлен аналой. Здесь архимандрит с прочим городским духовенством начал обычное богослужение для освящения воды, и когда он произнес последние слова водосвятительной молитвы, фонтан был пущен; чистая вода брызнула кверху и рассыпалась серебристыми струями; в толпах народа пронесся радостный говор. В то же самое время, при пении тропаря «Спаси Господи люди твоя», хоругви склонились над бассейном, животворящий крест был погружен в струи его. Потом кружки с фонтанной водой стали переходить из рук в руки: всякий желал попробовать «новой воды». Протоиерей Благовещенского собора П. И. Лебедев, взойдя на пьедестал фонтана, произнес слово, которое начиналось так: «Пророче Божий! и здесь пред взором нашим исполнилось твое проречение: на горах станут воды».

По окончании слова было провозглашено многолетие государю императору и всему августейшему дому его, Святейшему Синоду, правителям и жителям Нижнего Новгорода. После того процессия возвратилась в собор при звоне колоколов на всех городских колокольнях.

Начальник губернии по случаю этого торжества давал в парадных комнатах военно-губернаторского дома завтрак, к которому приглашены были высшее духовенство, дворянство, чиновники и почетные купцы. После тостов, нераздельных с каждым торжеством русских, в честь государя императора, государыни императрицы и всей августейшей фамилии, присутствовавшие на завтраке единодушно предложили тост в честь князя Михаила Александровича как виновника торжества, как исполнителя давнишнего желания всех жителей Нижнего Новгорода.

В тот день, несмотря на пасмурную осеннюю погоду, около фонтана образовалось гулянье: народ до поздней ночи не сходил с площади, экипажи с лицами высшего нижегородского общества беспрестанно подъезжали к фонтану; все пили и хвалили воду, которую, после удаления от фонтана духовной процессии, повезли и понесли по всем домам города.

Фонтан может давать воды в день до 40 000 ведер, чего достаточно для употребления жителей верхней части города и для запаса на случай пожаров.

Все устройство водоподъема, со зданием, машинами, трубами и бассейном, стоит только 40 000 рублей, почти 1/75 той суммы, которую назначили на подъем воды на ту же самую гору в 1816 году. Пар о дешевил устройство водоподъема, пар поднял воду на гору без perpetuum mobile, над отысканием которого более полстолетия трудился наш известный механик Кулибин, желавший приложить его к подъему воды на свои родные горы нижегородские.

«На горах станут воды» — написано золотыми литерами над входом в водоподъемное здание, но жаль, что тут же не написали, чья заботливая рука провела воды на горы нижегородские. Впрочем, признательные нижегородцы и без того никогда не забудут, что воды стали на горах их попечением заботливого начальника губернии князя Михаила Александровича Урусова.

 

VIII. СОЛЯНЫЕ ЗАПАСЫ

Еще с XVI столетия Нижний Новгород был средоточием соляной торговли; в нем жили гости Соликамские, занимавшиеся соляным промыслом, доверенные Пыскорского монастыря, владевшего нынешним Дедюхинским заводом, и приказчики главных солепромышленников — знаменитых Строгановых.

Все солепромышленники имели в Нижнем Новгороде дома для жительства и амбары для складки соли, которые были расположены по берегу Оки, начиная от нынешней Соборо-богородицкой церкви до Благовещенской слободы.

В 1616 году, когда по приговору Боярской думы собирали со всего имущества русских «пятую деньгу», в Нижнем Новгороде находилось соли, принадлежащей одним Строгановым, на 20 030 рублей 50 копеек. Нужно принять в соображение тогдашний курс денег, ценность всех продуктов и съестных припасов и то, что соль, по выражению современников, метали тогда за бесценок.

Когда императрица Екатерина II обратила продажу соли в статью государственного дохода, в Нижнем Новгороде учреждена была Соляная экспедиция и построены казенные магазины для хранения соли, потом из экспедиции образовалась Комиссия снабжения солью государства, а из нее — Солевозная комиссия и контора соляных запасов. Под непосредственным заведованием последней состояла вся казенная соль, находившаяся в Нижнем Новгороде. В 1827 году Солевозная комиссия и контора запасов соединены, и из них образовалось нижегородское Соляное правление, которое заведовало развозом соли по двадцати четырем губерниям и запасами нижегородскими и рыбинскими.

В нижегородские запасы доставлялось выварочной соли ежегодно с казенного Дедюхинского завода миллион и более пудов и с Усольских и Ленвенских промыслов, принадлежащих графу и графине Строгановым, князьям Голицыным, княгине Бутеро-Родали и господам Лазаревым — до 5 000 000 пудов. Также иногда доставлялась в нижегородские запасы соль самосадочная, добываемая в озерах Астраханской губернии — Эльтонском и других.

Вся эта соль привозилась в Нижний Новгород во время навигации водой, коноводными машинами, а иногда, в последнее время, и кабестанными пароходами, в судах, называемых бархотами, ладьями, подчалками и баржами.

Из нижегородских запасов соль отправлялась под распоряжением Соляного правления в рыбинские запасы, в ржевские оптовые магазины, в губернии: Костромскую, Ярославскую, Тверскую, Казанскую, Тамбовскую, Владимирскую, Рязанскую, Московскую, Калужскую, Тульскую, Орловскую и Петербург. Во все эти места, выключая губернии Костромскую и Тамбовскую, перевозки соли производились водой.

Количество соли, перевозимой из нижегородских запасов под распоряжением Соляного правления в разные места, доходило иногда в год до 2 000 000 пудов. Кроме того поступало на вольную продажу в руки частных торговцев от четырех до четырех с половиною миллионов ежегодно. Небольшую часть этого количества торговцы продавали в Нижнем Новгороде, но главные массы отправляли в верховья Волги и Оки и в Москву.

Перевозками казенной соли заведовали комиссионеры, которых было в последнее время три.

С 1855 года, по упразднении Соляного правления, нижегородские запасы поступили в ведение Нижегородской казенной палаты, а за год до того отменена в них доставка соли с владельческих промыслов; назначено перевозить только с Дедюхинского завода до 1 200 000 пудов и самосадочной до 1 500 000 пудов из николаевских запасов и камышинских оптовых магазинов, находящихся под ведением Саратовской казенной палаты.

Нижегородские запасы расположены по берегу Оки, по течению ее выше города, на протяжении почти трех верст. Они состоят из сорока трех деревянных корпусов различной величины, в 2, 4 и 6 отделений, в которых считается до 132 номеров или амбаров; в каждом амбаре может помещаться соли насыпью от 55 000 до 60 000 пудов, во всех сорока трех корпусах — до семи с половиной миллионов.

Между корпусами находится шесть каменных двухэтажных караулок и дежурство запасов, также каменное, построенное в готическом стиле, В караулках помещаются вахтеры и рабочие, находящиеся при запасах, а также и воинская команда, присылаемая к запасам для содержания караула. В верхних этажах всех караулок находятся особые комнаты, в которых во время приема и отпуска соли помощники пристава запасов обедают, а иногда, во время дурной погоды, и ночуют. Самое дежурство состоит из нескольких комнат; в нем, кроме живущих постоянно вахтера и приходящей воинской команды, бывает ежедневно по два дежурных из числа помощников пристава.

Почти в середине протяжения линии запасов устроен на гору, называемой Лысой, въезд, пролегающий более чем на версту; он весь выложен камнем.

Все запасы находятся в непосредственном распоряжении пристава, подчиненного ныне ведению Нижегородской казенной палаты, при котором состоит двадцать четыре помощника.

Помощники принимают доставляемую с судов соль в амбары, хранят ее и отпускают в казенные перевозки и на вольную продажу, ведя ей счет по выдаваемым от начальства ежегодно шнуровым книгам, и вполне отвечают за целость ее. Прием соли во время навигации и отпуск ее во всякое время года производится целый день безостановочно, исключая только обеденное время.

Нижегородские соляные запасы в нынешнем столетии удостоились обозрения его императорского высочества герцога Максимилиана Лейхтенберского (в 1845 году) и их императорских высочеств великих князей Николая Николаевича и Михаила Николаевича (в 1850 году).

 

IX. УВЕСЕЛЕНИЯ

 

Черный пруд

Черный пруд находится невдалеке от Верхнебазарной площади и Большой Покровки. Он окружен садом, выходящим на улицы Алексеевскую, Осыпную и Ошарскую и проезд, соединяющий между собой первую и последнюю улицы. Чернопрудский сад имеет длины (между Алексеевской и Ошарской) до 125 саженей, ширины (между Осыпной и проездом) до 65 саженей.

Черный пруд существовал еще до 1621 года; тогда он назывался и Черным, и Поганым. Надо полагать, судя по этим названиям, что он и тогда служил, как служит ныне, местом стока весенней и дождевой воды со всех окрестных возвышенностей верхней части города.

В первой четверти нынешнего столетия Черный пруд обсадили кругом аллеей лип. По городскому плану, составленному в 1826 году, находившиеся на северной стороне пруда строения назначено было снести, но это предположение не приводилось в исполнение около пяти лет. В 1831 году по распоряжению начальника губернии, военного губернатора генерал-майора М. П. Бутурлина, северная сторона пруда была очищена от строений, а оханский купец Е. М. Медовиков, содержавший нижегородский питейный откуп, вычистил на свой счет заглохший пруд и вокруг его развел сад, в котором построили красивую беседку в виде ротонды. Все это устройство пруда стоило Медовикову до 3500 рублей серебром.

Покуда Медовиков был содержателем нижегородского откупа, то каждогодно давал на Черном пруде праздник 1 числа мая. Эти праздники были такие, каких уже Нижний Новгород не видал после того. Посередине пруда устраивался плавучий храм, великолепно иллюминованный китайскими фонарями; берега пруда и все аллеи сада освещались стаканами и плошками; беседку также иллюминовали и убирали лимонными и померанцевыми деревьями и множеством различных растений в цвету. Музыка гремела в разных частях сада; песенники разъезжали по пруду в лодках. Радушный хозяин угощал всех гуляющих десертом и прохладительными напитками; в буфетах, устраиваемых в клумбах, можно было получать чай, кофе, легкую закуску и водку. Гулянье 1 мая на Черном пруду всегда продолжалось почти до самого света.

При последнем устройстве города пруд был вновь вычищен, а сад разбит по новому плану и обнесен красивой решеткой — со стороны Осыпной улицы железной, на белом каменном цоколе, а с прочих сторон деревянной. Все это стоило до 12 000 рублей.

Ныне чернопрудский сад тенист, но гуляющих в нем очень мало: он опустел с тех пор, как устроили Английский сад. Беседка, построенная Медовиковым, сгорела лет десять тому назад, и покуда еще не нашлось желающих возобновить ее.

 

Английский сад

Этот сад разведен при последнем устройстве города. Он разбит по волжскому Откосу, между набережными Верхней и Нижней; окружность его более двух с половиной верст. Аллеи его извиваются по уступам горы; на одной из них устроен павильон, в котором помещается кондитерская.

С начала весны до открытия ярмарки по воскресеньям и праздничным дням около павильона играет музыка; в торжественные дни сад иногда освещается на счет содержателя кондитерской китайскими фонарями и плошками. Главное гулянье в Английском саду бывает 1 числа мая и в день Вознесения.

Вид из верхней части сада во время лета без преувеличения можно назвать очаровательным: широкая Волга к верху и низу своего течения открывается более чем на 50 верст; также видны устье Оки, часть ярмарки, села Бор, Копосово, Козино и множество деревень, раскиданных по плоским зеленым Заволжью и заочью; вдали синеют леса, сливаясь с горизонтом, в западной части которого белеют двенадцать церквей балахнинских и чернеет дым тамошних варниц.

По веснам Волга и Ока, соединяя свои воды, затопляют луговые берега в ширину верст на пятнадцать, и тогда все, видимое из сада, Заволжье и заочье принимает вид огромного озера, усеянного островами, покрытыми жилищами и церквами.

В 1850 году Английский сад удостоился во время праздника, данного нижегородским обществом, посещения их императорских высочеств великих князей Николая Николаевича и Михаила Николаевича, о чем подробнее сказано в VII главе 1 части.

 

Бульвар

Бульвар, как сказано в первой главе этой части, идет около кремля, с восточной, южной и западной сторон его, на протяжении почти полуторы версты. Он разведен большей частью над крепостными рвами при последнем устройстве города. Вид с западной стороны его так же, как и из Английского сада, очень хорош, только здесь меньше видно Заволжья, зато шире открывается заочье; к тому ж отсюда видна значительная часть города. Но публика гуляет здесь редко — только ранней весной, когда идет лед на Волге и Оке. Прежде, в день Преполовения, когда освящение воды совершалось на Волге, духовная процессия, возвращаясь в собор, проходила бульваром до Дмитровских ворот.

 

Народные гулянья

Народных гуляний в Нижнем Новгороде шесть. Первое из них, начиная с весны, бывает на Святой неделе в кремле, на старом плац-парадном месте, или Часовой горе, у памятника Минину и Пожарскому. Полагать надо, что это гулянье образовалось с давнего времени вследствие обычая наших предков посещать в праздники, а особенно на Пасхе, местные святыни. Главные же святыни нижегородские — соборы Преображенский и Архангельский — находятся в кремле.

Прежде, лет двадцать пять тому назад, когда по венцу Часовой горы был бульвар, на кремлевское гулянье собиралось много лучшей городской публики, особенно когда в это время разливались Волга и Ока; ныне же и простой народ мало посещает это гулянье, хотя здесь постоянно к Святой устраиваются качели, питейная выставка, кукольная комедия и палатки с недорогими лакомствами. В 1845 и 1846 годах даже здесь устраивали летние горы, и хотя это была новинка, невиданная в Нижнем Новгороде, но и она не привлекла публики, не оживила кремлевского гулянья.

Второе народное гулянье бывает в день Вознесения, на поле за Казанской заставой. Происхождение его, кажется, современно основанию Печерского монастыря, главный храм которого посвящен в честь Вознесения Господня, почему в этот день и бывает крестный ход из кафедрального собора в монастырь.

В старину народ приходил в монастырь к молебнам, а потом гуляли около него на поле, где устраивались кабаки, что видно из одного письма 1619 года, писанного властями Печерского монастыря к настоятелю своему Иову, проживавшему тогда в Москве. Ныне также в хорошую погоду много народа отправляется в монастырь за крестным ходом, и еще более приходит и приезжает туда прямо к обедне; гуляющие же собираются на поле часам к четырем. Там обыкновенно заблаговременно устраиваются круговые качели, харчевни, палатки с разными лакомствами и со всеми сортами питий, подлежащих продаже акцизно-откупного комиссионерства; также бывает на Вознесенском гулянье нечто называемое кондитерской, кукольная комедия, райки и тому подобное.

Третье нижегородское гулянье — в Семик; происхождение его, конечно, всем известно; тогда гуляющие собираются также на поле между Петропавлавским кладбищем и тюремным замком.

В роще подле села Высокова, верстах в трех от черты города, бывает четвертое гулянье в Троицын день; оно отличается от прочих нижегородских гуляньев тем, что гуляющие бывают прикрыты от лучей солнца тенью вязов, берез и прочих. Это гулянье продолжается три дня.

Пятое гулянье бывает в день Всех Святых на берегу Оки, над соляными амбарами. Отсюда вид тоже превосходный: ярмарка, Кунавино, села Гордеевка, Копосово, Козино, деревня Варя с прекрасным барским домом, Мышьяковский винный завод, Сормовская машинная фабрика, прямое, как стрелка, уходящее в горизонт, Московское шоссе, извилистая балахнинская дорога, обсаженная кудрявыми березами, и наконец Балахна группируются в этом ландшафте справа; влево видны крутой горный берег Оки, уходящий полукругом на запад, покрытый мелким лесом, окаймленный по верху аллеями старой московской дороги, луга, лежащие светло-зеленой гладью по заочью, с белеющей среди них церковью села Карпова, оттененные густым сосновым бором. Две величайшие реки Севера оживляют этот ландшафт, имеющий в черте под горизонтом более полутораста верст.

Шестое и последнее гулянье бывает в день Иоанна Предтечи, 24 июня, за Арзамасской заставой, невдалеке от Крестовоздвиженского монастыря и лагеря 4-го стрелкового батальона.

Лет двадцать пять тому назад нижегородцы посещали и загородные гулянья, особенно высоковское: туда съезжалось все лучшее общество города; ныне же все гулянья посещает только простой народ да средний класс горожан; кареты и коляски там появляются редко и то, большей частью, с детьми; да и самый простой народ год с годом гуляет чиннее, церемоннее, оставляя дедовские обычаи гуляньев.

На всех называемых «полях» нижегородских мало слышно уже звона балалаек, топота трепака и песен; мало видно хороводов, горелок и борьбы. Разве когда два-три хвата, или, как говорят французы, «деревенские петушки», хлебнув немного ради куража, под белым шатром, «русской простоты», пожелают выказать пред почтеннейшей публикой свои ловкость, удаль, отвагу: поборются или выкинут какое-либо лихое коленце в трепаке, да зальются песней заунывной, или уж самой удалой под звуки гармоники, ныне вошедшей во всеобщее употребление между деревенскими виртуозами, в ущерб национальной балалайке, некогда удостоенной Пушкиным занять место в строках «Евгения Онегина».

Случаются на нижегородских гуляньях и другие картины, в которых русский кулак играет главную роль; но бдительная полиция уничтожает их всегда в начале.

 

Театр

В последней четверти прошлого столетия, около того времени, когда в Нижнем Новгороде переводили драмы Шекспира и Кальдерона (см. ч. I гл. VI), между нижегородцами явились любители сценического искусства, образовалась труппа артистов. Состав ее нам вполне не известен; сохранились только в памяти старожилов некоторые из главных ее деятелей — Харитонов, Грымзалкин и Козловский; первый занимал амплуа повес и так называемых больших слуг, а впоследствии резонеров; второй — драматических злодеев и пройдох, а последний — благородных отцов.

Труппа артистов-любителей давала свои представления сначала в зале Дворянского собранья — в нынешнем доме гимназии, потом был устроен театр на Печерской улице. Но этот театр был только театром любителей, публичный же открылся в 1798 году.

Полковник князь Николай Григорьевич Шаховской, помещик Нижегородской губернии, зиму живший в Москве, лето — в своем селе Юсупове (Ардатовского уезда), имел, как и все более или менее значительные помещики того времени, огромную дворню, человек более четырехсот, в том числе музыкантов, певцов, певиц, актеров и актрис, которые пели и играли на его домовых театрах в Москве и Юсупове.

С 1798 года князь Шаховской постоянно стал жить в Нижнем Новгороде и, как истинный любитель театра, захотел показать свою труппу публике; захотел, чтоб его артисты и артистки, между которыми были очень даровитые, подстрекаемые вниманием и одобрением знатоков или, по крайней мере, любителей сценического искусства, развивали более и более свои способности, почему и стал давать публичные спектакли на том же театре, на котором прежде играли артисты-любители.

Всех персонажей в труппе князя Шаховского было обоего пола и разного возраста более ста человек, из которых лучшими считались: И. Залеский на амплуа трагических и драматических героев; Я. Завидов — также драматический артист, певец-баритон, музыкант, композитор и балетмейстер; А. Вышеславцев — на амплуа вертопрахов и первый тенор; Д. Завидова и Н. Пиунова славились как драматические актрисы, Залеская, Т. Стрелкова и Ф. Вышеславцева — как комические. Но главным украшением труппы князя Шаховского были Роза-певица и Поляков-буфо, который был более известен под собственным именем Миная. Любители и знатоки театра того времени, видевшие известного петербургского артиста Воробьева, находили, что Поляков был выше его в роли Тарабара. Кроме того, Минай был превосходен в ролях Богатонова («Провинциал в столице»), портного Фибса («Опасное соседство»), Ведеркина («Воспитание»), Бирюлькина («Своя семья») и т. п.

На Нижегородском театре во время князя Шаховского давались все те же трагедии, драмы и комедии, какие давались в Петербурге и Москве, из опер же — «Титово милосердие», «Сандральона», «Дианино древо», «Калиф багдадский», «Редкая вещь» и другие, также давалась и «Волшебная флейта» Моцарта.

Поспектакльная плата была за кресло 2 рубля 50 копеек, партер 50 копеек, парадиз 25 копеек ассигнациями; партер был устроен за самым оркестром, а кресла стояли уже за ним, в глубине зала.

Публика, привыкшая к сценическим представлениям артистов-любителей, охотно посещала публичный театр, тем более, что труппа князя Шаховского год с годом совершенствовалась в искусстве и пополнялась новыми сюжетами. Впоследствии князь сформировал очень недурной балет.

Скоро здание театра по числу публики оказалось тесным, а притом оно уже порядочно и обветшало; нужно было построить новое. Князь Шаховской затруднялся в средствах, но высшая городская публика, любившая театр и уважавшая лично князя за его радушие и хлебосольство, предложила свое пособие. В 1811 году явилось новое деревянное здание театра, в котором было двадцать семь лож, до пятидесяти кресел, партер человек на сто и верхняя галерея, или парадиз, человек на двести.

Из числа двадцати семи лож было четыре больших, семнадцать средних и шесть малых, из последних же две — с решетками, для желавших быть в театре инкогнито. Все эти ложи размещены были в двух ярусах, исключая решеточные, которые находились в третьем ярусе с боков парадиза, у самой сцены. Средняя ложа, во втором ярусе против сцены, была украшена драпировкой и назначалась для губернатора.

Во время Макарьевской ярмарки, бывшей до 1817 года в Макарьеве (в 107 верстах от Нижнего Новгорода), труппа отправлялась туда и там давала представления в особо устроенном деревянном здании, принадлежавшем князю Шаховскому. С переводом ярмарки в Нижний Новгород князь и здесь построил, особо от городского, театр, который существует и поныне, конечно, со значительными поправками.

Кроме постоянной княжеской труппы на нижегородской сцене по приглашению князя являлись и посторонние артисты. Так например, в 1821 году во время ярмарки был здесь известный артист императорских московских театров Канищев, в то время находившийся на ярославской сцене.

Современные знатоки находили его превосходным в комедиях, на амплуа вертопрахов, а в пляске восхитительным. Он за приезд на ярмарку получил бенефис, в котором дана была комедия «Чудные встречи, или Суматоха в маскараде»; бенефициант исполнял в ней роль Разъездова и заслужил игрой своей «особую признательность публики, бросившей ему кошелек с значительной суммой».

С лишком четверть столетия князь Шаховской доставлял нижегородской публике удовольствие своей труппой, совершенствуя ее более и более. В 1824 году он помер; театр перешел в заведование его наследников, которые не имели уже его любви к драматическому искусству и, не зная, как управлять сложным механизмом закулисного мира, повели дела сценические кое-как; лишили труппу многих выгод, которыми она пользовалась при князе, и наконец до того распространили свои экономические расчеты, что даже не стали по зимам топить театр. Все это наложило оковы на дарования артистов и начало расхолаживать (особенно по зимам) публику, которая, была свободна посещать и не посещать залу театра, не желала дрогнуть вместе с крепостными Ярбами, Балдуинами, Клитемнестрами и Заирами.

Это едва было не нанесло совершенного удара Нижегородскому театру; но в 1827 году два любителя театра, или точнее, два благоразумных капиталиста — чиновник Распутин и купец Климов, понимавшие вполне выгоды, какие может принести Нижегородский театр при ловком распоряжении, купили у наследников князя здания театра, городское и ярмарочное, со всем гардеробом и принадлежностями, и дома, где помещалась труппа.

Распутин и Климов также внесли и за труппу деньги, с тем, чтобы актеры и актрисы, числом с детьми девяносто шесть человек, получили от наследников князя Шаховского вольность и обязались играть на Нижегородском театре в пользу их, Распутина и Климова, десять лет.

Приобретение зданий, гардероба и прочего, и выкуп труппы стоили антрепренерам до ста тысяч рублей ассигнациями; капитал этот обещал принести значительные проценты. Однако Климов почему-то скоро отказался от распоряжения театром и передал его в полное владение Распутина, который управлял им до 1839 года.

Это был второй период Нижегородского театра и самый блестящий. В труппе, перешедшей к Распутину от наследников князя Шаховского, кроме Миная Полякова, бывшего во всей силе своего таланта и умерших вскоре И. Залеского и А. Вышеславцева, были молодые очень талантливые актеры и актрисы, как то: в драмах — Е. и А. Поляковы, П. Надежина, А. Вышеславцева; в комедиях же и водевилях — А. Залеский, П. Надежин, А. Ершов, Л. Вышеславцева, Л. Надежина и Третьякова; в операх — П. Бешенцев, Р. Карева и Аксакова; в балетах — А. и Н. Стрелковы, Здобнов, А. Карева, Порецкая и другие. Кроме того, Распутин в течении управления своего Нижегородским театром ангажировал многих посторонних актеров и актрис, из которых замечательнее прочих были Ширяев, Мочалов, Караулов, Немчинов, Попов, Сахаров, Рамазанов, Мочалова-Франциева и Виноградова.

Все эти артисты, исключая Сахарова, Рамазанова и Виноградову, были по преимуществу драматические: Ширяев — известный артист императорских театров, Мочалов — брат знаменитого Мочалова, занимавшего первое амплуа в трагедии и драме, Караулов, тот самый, о котором И. Н. Скобелев сказал, что «только этот артист может вполне передать роль Кремнева». Немчинов ныне с честью подвизается на московской сцене.

Попов играл и в драмах, и в комедиях; лучшими ролями его были: Кардильяк («Огненная палата»), Иеран («Иоанн, герцог финляндский»), Истома Туренин («Юрий Милославский») и путешествующий банкир («Мирандолина»); Сахаров пел в операх, играл в комедиях, а иногда и в драмах, и так же, как и Немчинов, поступил на московскую сцену.

Рамазанов был единственный Филатка, в этой роли он едва ли не превосходил известного петербургского артиста Воротникова; Мочалова-Франциева в свое время была известна московским любителям театра; Виноградова танцевала недурно.

Любимицей публики в этом периоде была Л. Вышеславцева, талант которой развился под влиянием советов Ширяева. Сначала она играла в одних только драмах и заставляла рыдать (тогда еще не стыдились плакать в театрах) в ролях Терезы («Женевская сирота»), Амалии («Жизнь игрока»), Эрнестины («Невидимый свидетель»), Екатерины («Иоанн, герцог финляндский») и т. п. Потом она начала являться в большой комедии и водевиле на амплуа светских дам и «агнес». Все постоянно посещавшие в этот период Нижегородский театр, конечно, хорошо помнят, какой фурор произвела Вышеславцева, явясь в первый раз в водевиле («Хороша и дурна»), в роли Наденьки. Театр буквально дрожал от взрывов рукоплесканий и криков; вызовам не было конца.

С появления Вышеславцевой на сцену прошло уже около тридцати лет и на Нижегородском театре перебывало много драматических, комических и водевильных артисток, но подобно Вышеславцевой в драме еще не являлось. Наверно, можно полагать, что если бы у ней физические средства были равны таланту, то она заняла бы почетное место на одной из столичных сцен.

Также в это время был замечателен в некоторых пьесах Н. Завидов. Роли Вальтера («Женевская сирота»), Варнера («Жизнь игрока»), Мити («Юрий Милославский»), Яши («Скопин-Шуйский») и несколько подобных он выполнял, можно без преувеличения сказать, артистически, но зато во всем прочем был невыносим: в комедиях отвратителен, а в драмах жалкосмешон, что делало еще замечательнее, еще рельефнее игру его в упомянутых ролях.

Кроме драм на Нижегородском театре шли комедии, водевили, оперы и балеты. В комедиях и водевилях были очень хороши, кроме Миная Полякова и Рамазанова, А. Залеский на амплуа вертопрахов, Я. Звездаков и А. Ершов на амплуа больших слуг; последний потом играл комических дядей, мужей-простаков, оригиналов-чиновников и Тарабара. Третьякова была под пару Рамазанову: лучшей Федоры («Филаткина свадьба») нельзя было видеть в провинции. Л. Вышеславцева была жива, ловка на амплуа молоденьких светских девиц и малороссиянок — например, в ролях Лизы («Муж на случай»), Маруси («Казак-стихотворец»).

Из больших опер во время распутинского управления были поставлены:

«Русалка» — все четыре части, — «Князь-невидимка», «Волшебный стрелок», «Чертов замок», «Леон, или Черногорский замок», «Двенадцать спящих дев», «Пан Твардовский», «Аскольдова могила» и другие. Из них лучше всех были обставлены и больше всех привлекали публику «Русалка», части первая и вторая, и «Невидимка». В них, да и во всех операх, первенствовали сначала Бешенцев — тенор, Р. Карева — легкое сопрано, а потом Сахаров и Л. Залеская; последняя была очень мила в роли Кетли. В «Русалке» Минаю Полякову, этому единственному Тарабару, превосходно вторила в роли Ратимы Т. Стрелкова. П. Надежин (умерший в молодых годах) хорошо выполнял роль Личарды (в «Невидимке») и Гикши («Пан Твардовский»), но на настоящем своем амплуа в ролях простаков, как то: Тони («Как дороги утки»), Суфле («Секретарь и повар»), Митрофанушки («Недоросль») обещал очень многое. При Распутине из больших балетов давались: «Дон-Жуан», «Альцеста», «Венгерская хижина», «Морской разбойник» и другие.

В этот период на сцене Нижегородского театра играли во время ярмарки артисты императорских театров: Петербургского — Григорьев, Воротников; Московского — Щепкин, Мочалов, Сабуров, Лавров, Орлов, Живокини; артистки: Петербургского — Дюр, Московского — Львова-Синецкая, Орлова, Филис; также на городском театре играли московские Степанов П. и Степанова.

В городе театр был открыт круглый год, исключая дни Великого поста и ярмарки; спектакли шли три раза в неделю: в воскресенье, среду и пятницу; на Святой, Святках и Масленице — каждый день; на последней с четверга давались еще дневные спектакли. На Ярмарочном же театре с 8 июля по 8 сентября, не исключая суббот и Успенского поста, играли каждодневно.

Бенефисов с начала распутинского управленья театром давалось мало; их получали только артисты московские и петербургские, приезжавшие на ярмарку, да те из постоянной нижегородской труппы, которые не принадлежали к труппе Шаховского; потом антрепренер в знак своего особого благоволения стал назначать бенефисы Минаю Полякову, Вышеславцевой и еще некоторым.

Годовой абонемент состоял из ста номеров и весь выполнялся на городском театре. На него стоили ложи большие 400 рублей, средние 300 рублей и маленькие 200 рублей; кресла — 100 рублей ассигнациями; поспектакльная плата была в обыкновенные спектакли за ложи большие 12, средние — 10 рублей, кресла — 2 рубля 50 копеек и 3 рубля, партер — 1 рубль, парадиз — 50 копеек. Когда же ловкий антрепренер давал спектакли не в счет абонемента, для которых выбирал лучшие пьесы, обставляя их как можно тщательнее и роскошнее (впрочем роскошь костюмов не простиралась далее плису, мишурных гасов и такового же шитья), то цена на ложи увеличивалась несколькими рублями, а на кресла, партер и парадиз удваивалась; но публика не сердилась на антрепренера за эти контрибуции, налагаемые на ее любопытство, и постоянно наполняла театр до такой степени, что в нем часто недоставало мест. Это побудило Распутина переделать здание театра; сначала он уничтожил решеточные ложи, чем распространился парадиз, потом устроил бенуары и места за креслами: первые — между лож нижнего яруса, у входов в кресла (входы в кресла были с обоих сторон зала) и под губернаторской ложей; вторые — на месте партера, в замене которого была отделена часть парадиза, находящаяся прямо против сцены, и названа амфитеатром.

Распутин также переделал и Ярмарочный театр, в котором при князе Шаховском не было лож и верхней галереи; тогда за креслами был расположен партер, а за ним парадиз, в котором зрители должны были наслаждаться спектаклями стоя. Распутин устроил там ложи, верхнюю галерею, а над ней — парадиз; внутренность театра стала тогда и красивее, и удобнее для зрителей.

Спектакли, как в городе, так и на ярмарке, составлялись всегда из одной большой трехактной, или пятиактной трагедии, драмы, комедии, оперы или балета, также трехактного или пятиактного; после трагедий, драм, комедий постоянно давались одноактные комедии, оперы, водевили, балеты или дивертисменты; последние обыкновенно составлялись всегда из разных танцев и пения. Перед большими балетами давались одноактные и двухактные пьески, но перед большими операми — «Русалкой», «Невидимкой» и т. п. — и после них уже не давалось ничего.

Антрепренер умел угождать публике, а публика умела поддерживать его; в невыгоде были одни актеры княжеской труппы, которые получали очень ограниченное жалованье: так например, годовой оклад Миная Полякова не превышал 240 рублей, Вышеславцевой — 170 рублей ассигнациями. Впрочем, кроме жалованья все актеры и актрисы труппы Шаховского по заключенному в 1827 году условию получали от Распутина на содержание в месяц пуд ржаной муки, двадцать пудов крупы и деньгами 10 рублей ассигнациями.

Когда же кончился срок контракта, заключенного Распутиным с труппой, и когда актеры и актрисы получили полную свободу, то начали требовать от антрепренера большего жалованья и бенефисов, и многие оставили нижегородскую сцену. Авторитет ее был так велик в приволжском крае, что в Симбирске, Казани, Саратове и Ярославле антрепренеры театров считали за честь иметь на своих сценах нижегородских актеров, которых тамошняя публика принимала точно так же, как Нижний Новгород принимал московских и петербургских артистов.

Распутин, чтоб не расстроить совершенно своей труппы, в необходимости нашелся лучшим актерам и актрисам бывшей княжеской труппы платить огромное жалованье: так например, чтоб удержать в своей труппе Вышеславцеву, он назначил ей жалованья 3000 рублей ассигнациями и два бенефиса — один в городе и один в ярмарке. Но такие расходы не понравились расчетливому антрепренеру, и он в 1838 году сдал театр артисту императорских московских театров В. И. Живокини, который впоследствии передал его Кологривову и Вышеславцеву, а те передали Никольскому, который управлял нижегородской сценой до апреля 1847 года.

Это был третий и самый печальный период Нижегородского театра. Сначала Живокини принялся было улучшать труппу и давать роскошные спектакли, как по выбору пьес, так и по монитировке. В это время на нижегородской сцене появились превосходные декорации работы М. И. Живокини; в костюмах плис заменился настоящим бархатом и атласом, мишура — золотом и серебром. В то время дан был «Цампа» так отчетливо, что не только артисты, но и декоратор и машинист, наконец, даже и сам антрепренер были вызваны.

Переходя из рук в руки, Нижегородский театр падал ниже и ниже и при Никольском совершенно упал. Большая часть лучших актеров и актрис исчезли с его сцены.

Во время управления Никольского театром возобновлены «Волшебный стрелок», «Аскольдова могила» и другие оперы, но все это было, как говорится, из рук вон плохо и по монитировке, и по сюжетам. Из оперной труппы того времени без крайнего оскорбления вкуса можно было еще слушать Стрепетову и Кулешову (обе невысокие сопрано); первая с тем вместе была очень даровитая водевильная артистка. В этот же период нижегородская публика в первый раз увидела на своей сцене петербургских артистов: Максимова, Самойлова, Мартынова, Марковецкого, Смирнова, Славина и московского Бантышева; и тогда же вполне развились таланты Стрелковой, Соколова и Трусова, которые в продолжение этого девятилетия были главными деятелями на нижегородской сцене.

Стрелкова принадлежала к труппе князя Шаховского; при Распутине она играла в водевилях и некоторые роли в драмах, при Никольском же амплуа ее сделалось всеобъемлющим; так например, в начале спектакля она играла Марину Мнишек («Смерть Ляпунова»), или Амалию («Жизнь игрока»), а в конце — Матрену Марковну («Что имеем не храним») или Варвару Тимофеевну («Чиновник по особым поручениям»), В драме она редко была удовлетворительна и еще реже хороша, но в водевилях, на амплуа сварливых женщин среднего и низшего сословия не было бы ей соперниц на нижегородской сцене, да почти и вообще в провинции, если б она имела побольше вкуса и в порывах своих сценических гнева и сварливости помнила, что она на сцене, где на все есть условия и границы, за которые натура не должна переходить.

Соколов и Трусов поступили на Нижегородский театр еще при Распутине, по призванию. Первый начал было с драматических ролей, но скоро перешел на комические и водевильные. Амплуа его, как и Стрелковой, было обширно, но при всем наружном разнообразии своем имело внутреннее единство — комизм. Соколов играл старых волокит, молодых повес, чиновников-дельцов, мужей под башмаком, двусмысленных резонеров и вообще оригиналов и простаков, и везде был хорош, везде был встречаем и провожаем единодушными и вполне заслуженными аплодисментами. Лучшими его ролями были Флюгеров («Булочная»), Командор («Материнское благословение»), Жионвиль («Стряпчий под столом») и Морковкин («Что имеем не храним»); особенно в последней был он чрезвычайно хорош.

Трусов поступил прямо на амплуа jeune premier, потом начал являться на первых ролях в драме.

Этот артист также замечателен в своем роде, и едва ли где в провинции найдется ему соперник. Игра его в комедиях и водевилях свободна, благородна, манеры просты и изящны, без вычурности, которую большая часть провинциальных актеров, исполняющих роли светских молодых людей, принимают за ловкость — за bon ton. В драме Трусов играл обдуманно, и если не всегда верно с характерами исполняемых ролей, то и без оскорблений вкуса самых разборчивых зрителей; в некоторых же драмах он доставлял им игрой своей вполне эстетическое наслаждение. К числу лучших драматических ролей его принадлежат роли Андрэ («Хохот») и Ирмуса («Хризомания»), Иногда необходимость, без чего едва ли существует одна сцена, управляемая антрепренерами, заставляла Трусова брать роли, основанные чисто на комическом элементе, но тогда уже он, как говорится, был не в своей тарелке: игра его становилась натянутой до невозможности.

Кроме этих актеров, в третьем периоде Нижегородского театра, действовали следующие: Караулов, Немчинов, Санковский, Хрисанфов, Афанасьев, Трусова (бывшая Л. Вышеславцева, а потом Мочалова), Немчинова, (бывшая Чистякова из труппы князя Шаховского) и Вышеславцева, которая не раз оставляла нижегородскую сцену для других. В это же время на нижегородской сцене проскользнула незамеченною Косицкая, нынешняя любимица московской публики; она здесь выходила только в дивертисментах.

В этом периоде на Нижегородском театре были отдельные таланты, но не было уже труппы, которая могла исполнять пьесы с ансамблем, да не было уже и публики, постоянно наполнявшей театр; она являлась в его грязную обветшалую залу только в чрезвычайных случаях: или во время приезда артистов московских и петербургских, или в бенефисы Соколова, Трусова, Вышеславцевой, Стрелковой, Трусовой.

Напрасно антрепренер поднимался на разные хитрости: составлял афиши гиперболических размеров, выбирал пьесы с прегромкими заглавиями и приделывал названия, большей частью самые нелепые, почти к каждому явлению под рубрикой картин; напрасно его услужливые приятели расхваливали Нижегородский театр и бранили публику печатно, доказывая ей, что стыдно не любить театр, менять его на балы и преферанс. Публика оставалась равнодушна: ее вкус, давно образованный лучшими сценическими представлениями, не мог сносить пошлого гаерства, которым вздумал угощать ее неловкий антрепренер.

Наконец дело дошло до того, что актерам часто приходилось играть почти для собственного своего удовольствия да для удовольствия двух-трех присяжных театралов (присяжные театралы водятся и в Нижнем Новгороде) и нескольких приятелей антрепренера, посещавших театр бесплатно.

К этому же несчастному периоду Нижегородского театра относится и заведение театральных вольных маскарадов. Обыкновенно они следовали за спектаклями. Мужчины, имевшие билеты в кресла и ложи, пользовались правом входа бесплатно, а не имевшие таких билетов платили за вход в театральный зал по 50 копеек с персоны; женские же маски впускались туда бесплатно. Сначала маскарады были очень многолюдны, но потом и они опустели вследствие неуменья Никольского обращаться с публикой.

Четвертый период Нижегородского театра начался после смерти Никольского, с апреля 1847 года, и кончился в январе 1853 года, когда сгорел городской театр почти со всеми принадлежностями. Этот период был также неудовлетворителен: Соколов перешел в Москву; его амплуа занял Башкиров, актер очень и очень дюжинный, хотя фамилия его печаталась в афишах чуть не полвершковыми буквами; Трусовы постоянно оставались здесь; Вышеславцева опять оставляла нижегородскую сцену. В драме постоянно свирепствовали Стрелкова и Милославский; последний так же артист со всеобъемлющим амплуа; он, как Макар Алексеевич Губкин, может сказать:

Был в Казани И Рязани…

и заслуживает своего рода известность тем, что он, как и Стрелкова, играл все не задумываясь: для него спектакль начать Гамлетом, а кончить, пожалуй, Филаткой не составляло затруднений.

Есть ценители и судьи, которые восхищаются такими проделками и называют Милославского несомненным талантом, пишут ему панегирики и печатают их; но у людей со вкусом, глядящих беспристрастно на подобные, так сказать, сценические метаморфозы, невольно родится вопрос: талант ли это?.. не фокус ли покус?

После Милославского на нижегородской сцене первое драматическое амплуа занимал Рыбаков, актер с большими дарованиями; он также был хорош и в комедии: роли Скотинина («Недоросль») и Земляники («Ревизор») исполнял артистически. Жена его в некоторых драмах играла первые роли недурно; в комических же ролях перезрелых дев и вообще пожилых кокеток была очень хороша.

Для оперы была ангажирована Эвелина Шмидгоф, из провинциальных хорошая певица, но очень слабенькая актриса; она также часто бралась не за свои роли. К ней под пару был и певец Леонов. И вот Нижегородский театр огласился до того не слыханными звуками «Нормы», «Фра-Диаволо» и других; но все эти звуки были ни что иное, как слабо исполненные отрывки — клочья произведений великих maestro. Потом здесь же раздались на короткое время тоже отрывки: Ломбардов, Лючии, Лукреции Борджиа, Капулетга и Монтекки, Сомнамбулы и других; но эти музыкальные отрывки были получше первых, — их передавали Амалия и Луиза Корбари, Поццолини и Заруцкий.

В том же периоде появились: в драме — Мочалова, в водевиле — Стрелкова 2-я и Глазунова; последняя была очень талантливая актриса.

В этот период, во время ярмарки, из артистов императорских театров играли Щепкин, Марковецкий, Живокини, Самарин, Бантышев, Немчинов, Самойлова, Косицкая, Немчинова и Мартынов; последнему, в 1852 году в его бенефисе на ярмарке, за исполнение роли Скакункова в «Мнимой Фанни Эльслер» почитатели его таланта поднесли золотой браслет с драгоценными каменьями.

После пожара почти два года в городе не было театра: он открывался только в ярмарку. С 1855 года он поступил в заведование дирекции, что имело очень выгодное влияние и на труппу, и на публику; на нем в ярмарку 1855 года играли Щепкин, Живокини, Марковецкий, Лазарев, Леонидов и Иванова.

В городе театр открылся 1 декабря 1855 года, в доме крестьянина Бугрова на Верхнебазарной площади. В театральном зале всех лож в двух ярусах 44, кресел 65, мест за креслами 59; в верхней галерее может помещаться человек сто, в парадизе столько же. Театр расположен довольно удобно; он чист, тепел и хорошо освещается. Первоначально цены местам в обыкновенные спектакли были назначены: ложам бельэтажа 4 рубля, 1-го яруса 3 рубля, литерным 2 рубля, креслам 1 и 2 ряда 1 рубль 50 копеек, 3, 4, 5 и 6-го — 1 рубль, местам за креслами 75 копеек, галерее 40 копеек, парадизу 20 копеек.

Труппа зимнего сезона (с 1 декабря 1855 по 27 февраля 1856 года) состояла не более как из тридцати персонажей обоего пола; в ней находились: Трусов, Платонов, Башкиров, Александров, Афанасьев, Вышеславцева, Трусова, Мочалова, Башкирова, Эвелина и Люция Шмидгоф и другие.

Все сценические аксессуары Нижегородского театра очень хороши; обстановка пьес делалась тщательно, а самый выбор их — со вкусом и глубоким соображением средств труппы; роли раздавались сообразно с талантами и способностями каждого персонажа, разучивались и выполнялись добросовестно, от чего все спектакли шли очень удачно, а некоторые даже превосходно.

Кроме постоянной труппы на Нижегородском театре, во время зимнего сезона 1855–1856 года, играли по нескольку спектаклей Сахаров и Бантышев, да аматер Кулебакин, который порядочно исполнил роль Подколесина («Женитьба»); также в этот сезон дана была новая пьеса нижегородского автора Вильде, под названием «Женихи, или Седина в бороду, а бес в ребро», и автор был вызван.

Публика вполне оценила заботливость дирекции, не жалевшей ни трудов, ни издержек, чтоб поставить сцену во всех отношениях в удовлетворительное положение, и постоянно наполняла театр снизу доверху, а в бенефисы, на Святках и на Масленице, так же, как и при Распутине, недоставало мест. Значит, напрасно говорили и даже писали и печатали господа защитники нижегородской сцены третьего периода, или точнее, защитники Никольского, что публика охладела к театру, что преферанс убил любовь к сценическим представлениям. Напротив, тогда нижегородскую публику охладило к театру неудачное распоряжение управлявших сценой — вот вся тайна.

Театр существует в Нижнем Новгороде пятьдесят семь лет; в течение пятидесяти пяти лет (до пожара) он, при всех своих видоизменениях, а иногда стеснительных обстоятельствах антрепренера, не закрывался ни разу несвоевременно, даже не пропускал ни одного обычного и не отказывал ни одного объявленного спектакля. На его сцене играли все лучшие артисты Московского театра и многие Петербургского; с его сцены артисты находятся на многих сценах, а также и на московской, как то: Соколов, Сахаров, Немчинов, Здобнов, Косицкая и Немчинова.

В 1850 году Нижегородский ярмарочный театр был осчастливлен посещением их императорских высочеств великих князей Николая Николаевича и Михаила Николаевича.

 

Глава пятая. АЛЕКСАНДРОВСКАЯ СЛОБОДА (Кунавино) И НИЖЕГОРОДСКАЯ ЯРМАРКА

Александровская слобода, или третий квартал Макарьевской части, известная более под старинным названием Кунавино, и здания ярмарочного гостиного двора, а также часть ярмарочных временных помещений расположены на левом, песчаном отлогом берегу Оки.

Когда основано Кунавино — неизвестно; но оно уже существовало в начале XVII столетия. В Нижегородской сотной грамоте 1621 года говорится: «Да против Нижняго-Новгорода посаду, за Окою, слободка кунавинская, и в ней живут мелкие тяглые люди, а тягло тянут нижегородцы с посадскими людьми по невелику, а кормятся своим рукодельем».

В 1621 году в Кунавине было 32 двора и 6 пустых мест.

Эта слобода стояла на низменном месте, на самом берегу Оки, и терпела много от весеннего ее разлития; при том же у ней не было ни выгону, ни строевого, ни дровяного леса. За топливом и бревнами для постройки кунавинцы ездили в «Государев черный лес, промеж болот, на гривы», но соседние владельцы не стали пускать их туда и даже били их и грабили.

Эти стесненные обстоятельства заставили кунавинцев прибегнуть с челобитной к царю Михаилу Феодоровичу о выгоне и лесах. В 1621 году им даны были по царскому повелению леса для въезда, а в 1624 году — «выпуск из болота» для выгона и для «убежища во время водополья».

Близ Кунавина была еще другая слобода, называемая Гривкой, основанная в 1599 году строителем нижегородского Духовского монастыря Порфирием, на земле, пожалованной монастырю царем Борисом Феодоровичем Годуновым (см. IV гл. 1 части и II гл. 2 части).

Местоположение Гривки было лучше Кунавина: она стояла выше последней и не затоплялась в водополье. В 1621 году в ней было две деревянные церкви, построенные Порфирием же, первая в честь «Сретения Владимирския Пречистыя Богородицы», вторая, теплая — Успения Божией Матери с приделом св. мученицы Параскевы; 29 дворов и два пустопорожних места. Из этих дворов 4 принадлежали священнику и дьячку, а 25 отдавались из оброка, за что Духовской монастырь получал доходу 3 рубля 7 алтын.

Гривка для торговли и промышленности была удобнее Кунавина, оттого в ней начали селиться разные нижегородские промышленники и ремесленники, а это развивало ее благосостояние, но возбудило зависть не только в соседях-кунавинцах, но и в самых жителях Нижнего Новгорода, и нижегородцы захотели отнять ее у монастыря.

При описи земель, деланной Лодыгиным в 1621 году, нижегородцы, от лица которых действовал посадский земский человек Федор Марков, убедили писцов, конечно, не одними словами и поклонами, не ставить между Кунавином и Гривкою межевых знаков, чтоб после можно было завести процесс с монастырем. Расчет дальновидного Маркова был верен: через десять лет после описи Лодыгина нижегородцы предъявили права свои на Гривку, стали требовать с жителей ее пошлины в городской доход, завели ябеды; дело пошло по судам, от чего терпели и жители Гривки, и самый Духов монастырь.

В 1632 году патриарх Филарет Никитич по просьбе настоятеля и братии Духова монастыря приказал протопопу Архангельского (нижегородского) собора Иоасафу разобрать споры монастыря с городом, поставить межевые знаки и дать монастырю размежевальную грамоту; но Иоасаф был не добросовестен: он поладил с Федором Марковым и земским старостой Степаном Фирсовичем Олисовым, взял с посадских людей поминок — взятку и, вместо того, чтобы сделать надлежащие границы между Кунавином и Гривкой, отчислил из 64 дворов Гривки, принадлежавших монастырю, 36 во владение города.

Настоятель и братия Духова монастыря опять прибегли с челобитной патриарху. Филарет Никитич поручил разъяснение этого дела архимандриту нижегородского Печерского монастыря Рафаилу. Как поступил в этом деле архимандрит, неизвестно, но тяжба за Гривку продолжалась долго и кончилась в пользу города.

В 1678 году Гривка, в которой было уже 142 двора, принадлежала городу, она соединилась с Кунавином, или точнее, Кунавино соединилось с нею; причем Гривка утратила свое название — вся заокская часть Нижнего Новгорода стала известна под общим именем Кунавинской слободы.

С этой поры население Кунавина постепенно росло; в 1816 году в ней уже было до 400 домов.

Главный промысел кунавинцев состоял в ковке мелкого гвоздя, начиная от тифтика до однотесу, частью в судостроительстве и поставке припасов, материалов и других потребностей на суда, сплывавшие с верховья Оки, называемые мокшанами, которые и доныне останавливаются несколько повыше Кунавина для приготовления к верховому ходу по Волге; здесь судохозяева ставят деревья (мачты), оснащиваются и заготовляют провизию для пути. Жительницы же Кунавина занимались тканьем тесемок в большом количестве. Все это и поныне составляет постоянный промысел кунавинцев.

Перевод ярмарки из Макарьева в Нижний Новгород, и построение ее близ Кунавина совершенно изменили положение этой слободы и открыли ей новые значительнейшие источники благосостояния.

Правительство позволило в черте Кунавина занимать места чиновникам ярмарочной конторы и всем горожанам. Скоро в слободе появились красивые дома и широкие улицы; и хотя несколько раз Кунавино опустошали пожары, но оно, как баснословный Феникс, быстро обновлялось из пепла, и в лучшем виде. Ныне большая часть Кунавина со стороны ярмарки обстроена красивыми каменными и деревянными домами, в числе которых есть очень большие. Всех домов в слободе до 800, из них каменных до 60.

Эта часть Нижнего Новгорода, в течение целых девяти месяцев тихая, делается с половины июня до половины сентября самой многолюдной, оживленной, веселой: тогда в домах ее помещаются приезжие не только из разных концов России, но и из разных государств Европы и Азии. Это приносит кунавинским домохозяевам значительные доходы.

Церкви кунавинские исстари были богаты, или, по крайней мере, богаче многих городских церквей; иконы их еще в 1621 году украшались серебром, драгоценными каменьями и жемчугом, редкими в то время в других церквах города; нынешние же церкви в благолепии своем далеко уступают многим городским церквам.

Приходская церковь пятиглавая, с колокольней; она построена на месте бывшей деревянной в 1734 году; кругом ее ограда с каменным цоколем и такими же столбами, соединенными деревянной решеткой; на восточной, южной и северной сторонах ограды сделаны каменные часовни в византийском вкусе.

Главный алтарь этой церкви посвящен в честь Владимирской Божией Матери; в шестиярусном иконостасе его, отзолоченом под мат и увенчанном распятием с предстоящими Богоматерью и Иоанном Богословом, все иконы греческого стиля; некоторые из местных украшены ризами аплике, искусной работы. С левой стороны царских врат находится редко встречающаяся икона, называемая Единородный Сын.

Стены и купол этого храма расписаны водяными красками; на западной изображен Христос, поучающий во храме, на боковых — хоры с различными святыми, а выше их евангелисты, в самом же куполе — Господь Саваоф.

Трапеза или теплая церковь обширна; потолок ее поддерживают две колонны и две арки. В ней южный придел в честь преподобного Макария Желтоводского Чудотворца, а северный — в честь святителя Николая. В обеих приделах иконостасы одноярусные, с вызолоченой резьбой, расположенной по зелено-золотистому фону.

В южном приделе находится икона Боголюбской Божией Матери, а в северном — Всех Скорбящих Радости; обе старинного письма; первая украшена серебряной ризой с позлащенными венцами и гривной, на второй же только серебряные оклады и венцы, а риза из голубого и алого бархата, вышитая золотом и жемчугом.

К этим иконам, особенно к первой, кунавинцы, да и самые жители Нижнего Новгорода, имеют особое уважение. Предание говорит, что теплые молитвы жителей Кунавина, излитые в 1771 году перед ликом Боголюбской Богоматери, прекратили моровое поветрие. В память этого события совершается в день сошествия Святого Духа крестный ход вокруг слободы, в котором носят икону Боголюбской Божией Матери. Второй крестный ход бывает в Кунавине в день Воздвижения Честного и Животворящего Креста.

К числу старинных же икон относят образ Спасителя, бывший прежде внутри купола деревянной церкви. Этот образ ныне стоит под аркой северного придела.

Плащаница Владимирской церкви богата: она вышита по бархату золотом и серебром, а местами — жемчугом. Ризница и утварь также хороши, особенно ризы, устроенные из покрова московского фабриканта Соловьева, умершего в Кунавине в конце августа 1855 года.

Кладбищенская церковь находится в верхнем конце слободы. Она устроена в 1829 году тщанием и усердием жителей слободы нижегородского купца В. В. Монахова (которым также устроен придел преподобного Макария во Владимирской церкви) и дворянина Я. А. Быстрицкого на суммы, собранные от приношения доброхотных дателей.

Не обширность и не богатство украшений делают эту церковь замечательным храмом Нижнего Новгорода, а глубокие религиозные мысли, изображенные в общем построении ее и во всех подробностях ее украшений.

Снаружи основание ее имеет эллипс с двумя выступами — на восток и на запад; внутренность же ее образует четырехконечный крест.

Одноярусный иконостас главного алтаря ее, посвященного в честь Преображения Господня, отделан под белый мрамор с легкими золочеными орнаментами; в нем только два иконописных образа: вправо от царских врат — Преображения Господня, влево — Божией Матери, именуемой Толгской, и благоверных князей Феодора, Давида и Константина — ярославских и смоленских чудотворцев. Царские двери, покрытые живописными изображениями херувимов и серафимов, служат символом Херувимской Песни; обычные же на них иконы Спасителя и Божией Матери утверждены над двумя живописными же изображениями ангелов. Вверху дверей изображен Господь Саваоф, окруженный ризным сиянием. На южных дверях представлен архангел Гавриил, а на северных — священник Захария. Через сквозную арку, перекинутую над иконостасом, видна Тайная Вечеря, изображенная водяными красками в верхней части главной стены алтаря, устроенного в восточном выступе эллипса; ниже Тайной Вечери представлены Царь Славы с предстоящими Богоматерью и Иоанном Крестителем; на той же стене изображены: вправо — Иаков, брат Божий, передающий потир Василию Великому, а влево — Мелхиседек и Аарон; на внутренней же стороне царских врат и в их притворе — девять чинов ангельских. В самой церкви, в куполе, представлены: Преображение, Моление о Чаше, Распятие и Снятие со Креста, между ними — евангелисты, вверху изображен Господь Вседержитель. По поясу, идущему ниже купола, между верхними и нижними окнами, изображены хоры, а на них — пророки и праотцы.

Церковь эта богата утварью, между которой заслуживают особого внимания серебряные вызолоченые сосуды, напрестольный крест и Евангелие, оклад которого весь серебряный вызолоченый. Все эти вещи работы Сазикова.

На хорах, в западном выступе, устроен купцом Сарачевым придел в честь Игнатия Богоносца. Этот придел служит теплой церковью, но чрезвычайно мал: в нем может помещаться не более пятидесяти человек. Цель устроения этого придела была та, чтоб во время зимы храм не оставался без служения и чтоб по субботам совершалась заупокойная литургия по всем погребенным на Преображенском кладбище.

Купол храма восьмигранный из теса, покрыт железом; западный вход в церковь снаружи украшен колоссальными изваяниями из белой глины св. апостолов Петра и Павла, поставленных в нишах по сторонам дверей.

Под церковью находится склеп, предназначенный строителями для погребения усопших, но ныне отдаваемый для складки товаров в пользу Владимирской церкви.

Преображенская церковь окружена террасой, возвышающейся от земли на три аршина; между стенами террасы и основанием храма также погребаются покойники за особый вклад в пользу церкви. Тут на правой стороне храма погребен строитель его Василий Васильевич Монахов, окончивший жизнь свою не в цветущем положении; над могилой его поставлен памятник на счет доходов устроенной им церкви.

Преображенский храм особого причта не имеет; служение в нем отправляет духовенство Владимирской церкви, при которой три священника, диакон и два причетника.

В ярмарочное время года в Александровской слободе существуют несколько трактиров, один ренсковый погреб, два питейных дома и до десяти лавок с бакалейным и хлебным товаром, и разной провизией.

Также в Кунавине находится приходское училище, основанное упомянутым Монаховым. Этот достойный житель слободы отличался, кроме усердия к храмам Божиим, любовью к ближнему и к просвещению. Видя, что кунавинцы недостаточного состояния пренебрегают учением детей своих вследствие отдаления слободы от училищ, находившихся в центре города, Монахов в 1825 году испросил позволение у училищного начальства завести приходское училище в самой слободе; причем для помещения его он отдал один из своих домов, давал учебные пособия на свой счет и склонил священника Владимирской церкви Иоанна Колосовского к безвозмездному преподаванию в училище Закона Божия, а дьякона той же церкви — к первоначальному преподаванию русской и славянской грамоты и чистописания, производя ему жалование из своей собственности, что и продолжалось два года. По прошествии этого времени училищное начальство, признавая полезным существование кунавинского училища, поставило его в разряд училищ Нижегородской губернии.

Нравы жителей Кунавинской слободы имеют отчасти еще сельский оттенок: там, как и в Благовещенской слободе, можно увидеть жительниц, сидящих у ворот или делающих визиты коротким приятельницам, а иногда и прогуливающихся в домашнем дезабилье; мужчины же в характере своем имеют частичку англомании: в них сильно развита охота к травле собак, боям гусиному и петушьему, а подчас и к старинному дедовскому — кулачному.

Во второе воскресенье Великого поста в Кунавине бывает приходский праздник, в воспоминание освящения храма Владимирской Богоматери; в этот день городские жители (среднего сословия) обоих полов и всех возрастов ездят и ходят в Владимирскую церковь к обедне, а имеющие в слободе родных или знакомых проводят там целый день. Тогда улицы Кунавина кипят народом, раздается веселый говор, молодежь кунавинская отличается в борьбе; травля и гусиный бой бывают на славу; в прежние времена бывали кулачные бои, на которых зубы и ребра кунавинцев и нижегородцев терпели зело, но это дела давно минувших лет. Близость ярмарки и временное население Кунавина в ярмарочное время значительно изменили большую часть патриархальных нравов коренных жителей этой слободы.

В Нижнем Новгороде ярмарка существовала еще в XIV столетии. Когда меч монголов уничтожил Атель и Болгарию, (куда обитатели Востока привозили свои парчи, дорогие металлы, драгоценные каменья, пряности и благовоние для обмена на произведения Биармии, Болгарии и Руси) образовались ярмарки в различных приволжских местах, в том числе и в Нижнем Новгороде.

На ярмарку нижегородскую стали съезжаться так же, как съезжаются и ныне, гости московские и гости иноземные, как то: армяне, татары, болгары и другие; пристань нижегородская устанавливалась так же, как и ныне, различными судами, которые летописцы называют карбесами, паузками, ладьями, учанами, мокшанами, стругами и прочее, на которых торговцы иноземные привозили бесчисленное множество своих товаров. Эту-то ярмарку и разграбили в 1366 году «молодые люди» новгородские.

Когда первоначально образовалась Нижегородская ярмарка XIV столетия и когда уничтожилась — неизвестно; но полагают, что она образовалась в то время, когда Нижний Новгород сделался столицей великого княжества Нижегородского и средоточием всей Низовской земли — около 1350 года, и существовала с небольшим двадцать лет, а именно: до того времени, когда княжество Нижегородское, разоряемое болгарами, татарами, мордвой и новгородцами, стало клониться к упадку; когда лучшие его торговые люди, или гости, начали оставлять владения Димитрия Константиновича. Но эта ярмарка не оставила по себе никаких следов, кроме заметки в летописях.

Когда же в XV столетии на развалинах Болгарии возникло новое независимое царство Казанское, в столице его Казани образовалась и ярмарка, сделавшаяся знаменитой по всему Поволжью.

Близ Казани стали собираться к 24 числу июня купцы «изо всей земли русской» и купцы восточные и там на Арском поле производить мену своими товарами. На торжище это выезжали сами цари казанские, и здесь в раскинутых палатках они жили во все продолжение ярмарки, пировали с двором своим и подчас грабили и резали мирных торговцев.

Великий князь Василий Иванович в 1523 году, после злодейских поступков Махмет-Аминя с нашими купцами, запретил русским ездить в Казань на ярмарку, а назначал им собираться для обмена своих товаров в Новгороде-Василе, незадолго до того построенном. Ему хотелось и обеспечить своих подданных от своеволия полудиких азиатцев и подорвать торговлю Казани; но желание его не исполнилось: ярмарочная торговля в Василе не развилась. Купцы восточные редко приезжали в Василь; они не доверяли русским и имели на то уважительные причины: русские в то время не понимали важности торговли и общенародного права, не считали грехом пограбить, побить и порезать всякого бесерменина, лишь бы выпал случай.

Потом развитию ярмарочной, да и вообще всякой торговли в русских приволжских владениях препятствовали войны с Казанью, бунты чуваш и черемис, монополия англичан, которые по благосклонности Иоанна IV, заведя факторию в Астрахани для торговых сношений с Персией, овладели всей торговлей по Волге. Наконец, смутные времена самозванцев и волжские разбойники окончательно нанесли удар ярмарочной торговле. Но когда мудрое правление Михаила Феодоровича обновило Русь извне и внутри, волжская торговля стала оживать, явилась и ярмарка. Некто Алексий, родом из Мурома, живший долгое время в селе Мурашкине Княгининского уезда и постригшийся в Тетюшевском монастыре под именем Авраамия, возымел желание возобновить Троицко-Желтоводскую обитель, основанную св. Макарием и разоренную Улу-Махметом в 1439 году, что и совершил с помощью крестьян села Лыскова в 1624 году.

При обновленной обители образовался в день св. Макария (25 числа июля) сельский торг, на который крестьяне из окружных населенных местностей начали свозить разные изделия, как то: кресты, перстни, серьги, холст, посуду, шляпы, валенки, меха, тулупы и т. п. Торг этот год от году усиливался и наконец превратился в значительную ярмарку, на которую стали съезжаться торговцы из разных отдаленных мест. Сначала на этой ярмарке торговали неопределенное время, не платя никакой пошлины, кроме условной цены за наем амбаров и лавок, построенных на счет Макарьевского монастыря.

В 1641 году Михаил Феодорович, по челобитной игумена Макарьевского монастыря Пафнутия, повелел, кроме платы за помещение товаров, собирать с торговцев за один день торговли (25 июля) таможенную пошлину в пользу монастыря, равную той, какая взималась в городах, а остальное время ярмарочной торговли оставить бесплатно.

Ярмарка развивалась более и более. Лет через двадцать пять от положения пошлины на нее стали уже съезжаться, как на ярмарку казанскую, торговцы со всей России, а также и купцы восточные; торговля уже продолжалась две недели.

В 1667 году царь Алексей Михайлович повелел торговать всяким торговым людям пять дней бесплатно, а потом взимать пошлину на государя с цены привозимого товара по 5 %; монастырю же предоставлены были сборы с лавок и амбаров и дана была руга.

Сбор пошлин с Макарьевской ярмарки в 1667 году поручен был нижегородскому посадскому человеку Андреяну Гаврилову. В следующем году доход этот простирался до 3500 рублей.

В 1681 году власти Макарьевского монастыря через иеромонаха Флорищевой пустыни Илариона (впоследствии архиепископа Суздальского и Юрьевского), пользовавшегося особенным уважением и даже дружбой царя Феодора Алексеевича, выхлопотали сбор ярмарочных пошлин в пользу монастыря, на что и был дан указ 25 августа 1681 года.

Во время стрелецких бунтов, занимавших все внимание правительства, местные власти окружных городов, — Арзамаса, Алатыря, Чебоксар и других, делали различные притеснения торговым людям и богомольцам, приезжавшим в Макарьевский монастырь, отчего тех и других стало уменьшаться, и ярмарка стала упадать, но архимандрит Сергий выхлопотал подтверждение указа 25 августа 1681 года: от имени царей Иоанна и Петра Алексеевичей послана была 10 ноября 1682 года память в Арзамас, Алатырь, Симбирск, Лысково и другие места к таможенным головам, целовальникам и откупщикам, которой запрещалось этим лицам осматривать и поверять товары, привозимые на ярмарку, а при провозе с ярмарки повелено зачитать пошлины согласно выписей, выдаваемых торговцам от Макарьевского монастыря.

До 1700 года монастырь Макарьевский в разное время получал от правительства относительно ярмарки то распространение своих прав, то ограничение. Наконец в этом году Петр Великий, приняв намерение обратить монастырские имения в казну, уничтожил все существовавшие в России тарханы, а относительно монастыря Макарьевского восстановил учреждение царя Алексея Михайловича, повелев сбор с ярмарки и все пошлины, получаемые монастырем, собирать в пользу казны.

До того времени все управление ярмарки, хозяйственное, полицейское и судебное, было сосредоточено на властях Макарьевского монастыря; но с 1700 года ярмарка поступила в ведение Казанского дворца и Приказа большой казны, а потом, в 1718 — коммерц-коллегии, которая по указам государя в 1719 и 1720 годах отправляла асессора Мошкина для подробного описания Макарьевской ярмарки. Полицейское же управление ярмаркой с того времени предоставлено было гражданским чиновникам.

С 1704 года пошлины собирались с товаров на ярмарке согласно изданному в том году уставу о внутренней торговле.

В конце царствования своего Петр Великий, хотя и возвратил духовным обществам и лицам имение, но Макарьевская ярмарка осталась в гражданском ведомстве, потому что торговля ее начала уже иметь влияние на внешнюю торговлю России. Впрочем, Петр Великий дозволил монастырю отдавать свои помещения внаем, с платой части в казну, и дал право содержать перевозы через Волгу и извозы по дорогам, с платой в казну 10 %; кроме того монастырю выдавалось еще из пошлинных сборов 2000 рублей. Причем монастырь обязан был содержать на ярмарке стражу из трехсот человек монастырских служителей. В то же время пошлины приказано было взимать не по уставу 1700 года, а по уставной грамоте 1654 года и уставу 1667 года по 5 % с цены товаров.

В 1728 году император Петр II повелел начинать Макарьев-скую ярмарку с 29 июня, а оканчивать 8 июля, чтобы торговцы могли поспевать на ярмарки в Севск и в Кролевец, где ярмарки начинались: в первом — с 1 августа, в последнем — с 15 сентября.

Со времени восстановления указа 1667 года доход казны с Макарьевской ярмарки значительно увеличился: с нее в царствование Анны Иоанновны сбиралось уже до 32 000 рублей.

Хотя со времени Петра Великого казна стала пользоваться от Макарьевской ярмарки значительными доходами, а нижегородские вице-губернаторы иметь над ней главный надзор, но в сущности она оставалась все еще собственностью монастыря, находясь на его земле и в его помещениях; власти монастыря заведовали еще сбором пошлин, в котором они и отдавали отчет коммерц-коллегии. Императрица Елизавета Петровна благорассудила обратить знаменитое торжище России совершенно в собственность государственную; для этого она сначала назначила смотрителей из гражданских чиновников и из московского купечества, как первого по ярмарочной торговле, которые должны были наблюдать за верностью получаемых с ярмарки сборов. Через четыре года после того императрица повелела принять ярмарку уже совершенно в ведение казны и построить для торговли деревянные балаганы на берегу Волги; этих балаганов было выстроено 829 номеров. Вскоре за тем были изданы правила о суде и об охранении купцов от обид на ярмарке.

С этой поры монастырь уже утратил влияние свое на ярмарку и стал пользоваться только доходами с кладовых, в которых купцы оставляли до следующей ярмарки непроданные товары.

Доходу в казну с ярмарочных лавок было в 1756 году 300 рублей, а в первые годы царствования императрицы Екатерины II — до 1000 рублей. В 1766 году императрица указом повелела отдать ярмарку на откуп ярославскому купцу Дмитрию Барсову. Но откупная система повлекла ярмарку к упадку, а через то понесла вред и фабричному производству, тесно связанному с оборотами ярмарки.

Видя это, императрица, с открытием нижегородского наместничества, повелела взять ярмарку в ведение Нижегородской казенной палаты, под главное начальство нижегородского губернатора.

С той поры торговля Макарьевской ярмарки постоянно развивалась; в 1790 году сбор с лавок доходил уже до 15 000 рублей, а между тем строения 1755 года ветшали, и вместо них, по мере надобности, возводили новые, также деревянные, но без единства в плане, отчего и происходил беспорядок в помещениях. Правительство видело еще в конце прошлого столетия необходимость построить прочные и удобные ярмарочные здания, но медлило, изыскивая средства, которыми бы можно было произвести эти сооружения, требующие значительных сумм. Наконец казанский купец Евреинов, занимавшийся разными подрядами, предложил построить здания ярмарки по предполагаемому плану на свой счет и платить ежегодно в казну по 28 000 рублей, с тем, чтобы ему пользоваться всеми ярмарочными доходами в течение двадцати лет, а после этого срока сдать ярмарку в казну безденежно.

Купечество, зная по опыту, какой вред сделал торговле и фабричности откуп Барсова, не одобрило этого предложения; того же мнения держались и некоторые правительственные лица; но сметливый Евреинов нашел себе сильных покровителей, с помощью которых успел заключить с казной на изложенных выше условиях контракт. Цель Евреинова была, как цель всякого откупщика, — личные выгоды, а не процветание общей торговли, и вредное влияние откупа скоро обнаружилось: высокие пошлины, наложенные Евреиновым на право торговли, повели ярмарку, как и при откупе Барсова, к упадку; привоз товаров с году на год стал уменьшаться.

Государь император Александр Павлович, заботясь о процветании внутренней торговли и признав откуп Евреинова монополией, указом 22 января 1804 года повелел заготовленные Евреиновым материалы для построения ярмарочных зданий купить в казну, а откуп, стеснявший торговлю, уничтожить и учредить Ярмарочную контору.

Постройка новых ярмарочных зданий продолжалась пять лет; медленность сооружений происходила от высокого разлива весенней воды в 1807, 1808 и 1809 годах, которым были даже разрушены некоторые части гостиного двора, построенные в 1806 году.

Новый гостиный двор состоял из двадцати четырех деревянных двухэтажных корпусов, вмещавших в себе 1400 лавок. Корпуса эти образовывали площадь в триста сажен длины и восемьдесят ширины, на которой стояли три каменных здания и одно деревянное; первые были заняты Ярмарочной конторой, гауптвахтой и пожарной командой, а последнее вмещало в себя биржевой зал.

Казна употребила на эту постройку до 600 000 рублей, но издержки ее скоро окупились: в то время доход с гостиного двора и временных помещений простирался до 126 000 руб.

Кроме этих зданий, возведенных на счет казны, купечество построило на свой счет вне гостиного двора двенадцать корпусов, также деревянных двухэтажных, с 1800 лавками.

Трактиры, театр, комедиантские и другие балаганы, окружавшие ярмарку, также были построены на счет частных людей.

Местоположение Макарьевской ярмарки представляло большие удобства при первоначальном ее основании и могло способствовать ее развитию; но когда торговля Макарьевской ярмарки приняла вполне характер государственного рынка и вполне достигла развития, оно оказалось с значительными невыгодами.

Во-первых, весь левый берег Волги, где стояла ярмарка, заливался в весеннюю пору водой на значительную высоту, что препятствовало постройке прочных зданий, соответствовавших значению ярмарки, к тому ж ежегодно берег обрывало напором воды, из-за чего необходимо было сделать береговые укрепления, которые по проектам инженеров стоили больших сумм.

Во-вторых, для облегчения перевозки товаров по глубокому песку, которым покрыт был весь левый берег Волги, занимаемый ярмаркой, настилалась деревянная мостовая, которую для предохранения от разлива воды ежегодно снимали, а это стоило казне по 10 000 рублей ассигнациями в год, а между тем все-таки перевозка тяжелых товаров, с берега в гостиный двор, обходилась торговцам очень дорого; почему все тяжеловесные товары, как то: железо полосовое и листовое, чугунные изделия, медь, сырые кожи, воск, щетина, соль, мерлушка и другие, складывались на правом берегу Волги в селе Лыскове, принадлежавшем князю Г. А. Грузинскому. От этого разделения ярмарки казна теряла свои выгоды, потому что доход за право торговли, производимой на горном берегу Волги, поступал в собственность князя Грузинского; а торговцы имели ту невыгоду, что для коммерческих сношений и денежных оборотов должны были ездить в Макарьев через Волгу иногда по нескольку раз в день, что отнимало много времени и не всегда было безопасно: были даже случаи, что торговые обороты останавливались на несколько дней от того, что ветры препятствовали сообщению на перевозах.

В-третьих, товары, оставшиеся непроданными, не могли оставаться в зданиях ярмарки до будущего года: лавки, как сказано выше, заливались по веснам водой, а к тому же ничто не обеспечивало их от грабежа и пожара. Город Макарьев был малолюден, глух, полиция его незначительна, и потому товары должно было увозить обратно, а как главная торговая и мануфактурная часть России лежит по правую сторону течения Волги, то переправа их сопряжена была с значительными издержками и затруднениями.

В-четвертых, все дороги, ведущие к Макарьеву, были затруднительны по причине множества гор, песков, болот и оврагов, через которые должны были проходить обозы.

В-пятых, болота, окружавшие город и ярмарку, своими испарениями наполняли воздух и делали его нездоровым.

В-шестых, для приезжих на ярмарку не было никаких удобств для жизни: квартиры, содержание для людей и лошадей были непомерно дороги, о наемных экипажах нельзя было и думать; с графа Румянцева, приезжавшего на ярмарку в 1816 году, просили, чтоб довезти его, в день св. Макария Чудотворца, от квартиры до церкви 30 рублей ассигнациями.

На основании этих неудобств носились слухи, что ярмарка будет в Нижнем Новгороде, чего нижегородское купечество желало с радостью. Приезд на ярмарку в 1816 году государственного канцлера графа Николая Петровича Румянцева подтвердил эти слухи. Но долго слухи эти оставались бы слухами, или многое что предположением, если бы непредвиденный случай не ускорил перевода ярмарки.

В 1816 году, только что кончилась ярмарочная торговля, как пожар превратил все ее здания в головни и пепел; остались в целости каменные корпуса, колодезь, здания театра и несколько трактиров. Это случилось 15 августа: пожар начался в 5 часов пополудни и кончился в 5 пополуночи. Убыток, произведенный им, ценили в два миллиона рублей.

Государь император немедленно повелел ассигновать из государственного казначейства 239 130 рублей для возобновления ярмарки на прежнем месте. Но потом отпуском денег по-велено было остановиться, а графу Румянцеву, лично обозревавшему ярмарку, представить мнение о том: возобновить ли гостиный двор на прежнем месте, или построить его на другом, более удобном. Граф 28 октября представил свое мнение, в котором изложил все неудобства Макарьевской ярмарки и писал в заключение следующее: «Макарьевскую Ярмарку прилично поставить у самого Нижняго-Новгорода, на пространной нагорной площади между городом и Печерским монастырем. Заметить должно, что Макарий Чудотворец, постриженец Печерского монастыря, кончил жизнь свою в монастыре на Унже, где мощи его почивают, а в том монастыре, при котором Ярмарка собирается, имел только временное пребывание. Для тяжеловесных товаров, которые составляют торг в Лыскове, очистить приличное место, так сказать, на подоле Нижняго-Новгорода, на берегу самой Волги, дабы по примеру того, что делается в Лыскове, большая часть таковых товаров до продажи их оставалась невыгруженными на своих судах. Если правительство решится на перемещение Ярмарки, то необходимо должно возвестить о том, не теряя времени, по всем губерниям, не обозначая на первый раз сию перемену, яко постоянную. Должно дать повеление нижегородскому губернатору тотчас приступить к построению временных балаганов и доставить ему нужные средства и деньги, и для приведения таковой меры в действие, составить на месте Комитет, которому дозволить на пользу ярмарки обратить остатки погоревшаго огромного каменного строения присутственных мест, если по местным сведениям сие сочтено быть полезным.

Ярмарка от Нижняго-Новгорода многим в нуждах своих приспособится и нетрудно то предсказать, что сей город оною возведен будет на степень третьей Государственной столицы».

Мнение это как нельзя более было согласно с высочайшей волей государя.

Ноября 9 того же года нижегородский гражданский губернатор С. А. Быховец получил с эстафетой при письме от графа Аракчеева, писанном 31 октября, предписание управляющего министерством полиции, призывавшее его в С.-Петербург.

Письмо Графа Аракчеева было следующего содержания:

«Милостивый государь мой,

Степан Антипович!

После случившагося в Макарьеве пожара Государь Император, предполагая на будущий год по большой удобности сей Ярмарки быть в Нижнем-Новгороде, повелеть мне соизволил сообщить Вашему Превосходительству, дабы Вы по местному пребыванию вошли немедленно в соображение: можно ли учредить на будущий год в Нижнем Ярмарку, и, снабдив себя полными о том сведениями, равно и подробным планом города Нижняго с окрестностями, прибыли в Санкт-Петербург для решительнаго о том постановления и чтобы к своему времени успеть построить на том месте уже временные балаганы.

Вследствие сего получаете Вы вместе с сим и предписание Господина Управляющаго Министерством Полиции о прибытии в С.-Петербург. Имею честь быть с истинным почтением

Вашего Превосходительства

Покорным слугою

Граф Аракчеев».

Губернатор немедленно отвечал, что с своей стороны перемещение ярмарки из Макарьева в Нижний находит весьма удобным и полезным; а потом, собрав нужные сведения о положении города, отправился в Петербург, где вскоре после приезда его составился комитет о переводе Макарьевской ярмарки в Нижний Новгород, членами которого были назначены: генерал-лейтенант Бетанкур, начальник путей сообщения, генерал-майор Апухтин и Быховец, а впоследствии его заменил А. С. Крюков, поступивший на место его в начальники Нижегородской губернии.

Несмотря на благую цель правительства относительно перевода ярмарки, нашлись недовольные этим распоряжением: выставляли различные неудобства, которые будто бы должна встретить торговля с переводом ярмарки; говорили, что сибирские и астраханские товары не будут поспевать вовремя по причине мелей, находящихся на Волге между Нижним и Макарьевом. Купечество московское, ярославское и жители города Макарьева подавали в министерство внутренних дел против перевода ярмарки протест; но министерство отвергло его вследствие представления, сделанного господином Быховцом согласно записки, составленной нижегородским городским головой Переплетчиковым. Однако предположение графа Румянцева построить ярмарку на Печерском поле не состоялось: нашлись различные неудобства и затруднения, из которых главным был подъем воды на гору, что вместе со съездами стоило бы по соображению тогдашних инженеров до десяти миллионов рублей.

Потому Бетанкур и выбрал для построения ярмарочных зданий левый берег Оки, почти при самом впадении ее в Волгу. Место это представляло все удобства для построения самых зданий и для торговли, сопряженной с судоходством.

Сначала построили временные помещения: их начали 15 числа июня 1817 года, при чем епископ Нижегородский и Арзамасский Моисей совершал молебствие с водоосвящением. Июля 10 торжественной духовной процессией был открыт мост, устроенный также Бетанкуром через Оку, для сообщения ярмарки с городом.

Первая ярмарочная торговля в Нижнем Новгороде была открыта 20 июля того же 1817 года и шла чрезвычайно успешно, так что нужно было построить против прежнего числа балаганов и лавок еще до 1000 нумеров. На следующий год стечение торговцев и привоз товаров были еще более. Ярмарка 1818 года продолжалась до 20 числа августа. В 1819 году на нее было привезено товаров на сорок миллионов рублей серебром и занято ими до 3668 мест. В 1820 году было построено лавок и балаганов до 3000, из которых занято до 2600. Сборка и постановка их купечеству стоила до двадцати трех тысяч рублей серебром и прибавка к старым материалам лубья и тесу — до пятнадцати тысяч рублей серебром; доходу получено было казной до ста тысяч рублей серебром, а привоз товаров простирался до 40 300 000 рублей серебром.

Эти блестящие результаты показали ошибочность предположений противников перевода ярмарки; все купечество вообще поняло выгоды настоящего ее местоположения. Ярмарка придвинулась к Москве и местам мануфактурным — Владимирской и Костромской губерниям — на 107 верст. Обозы, идущие оттуда на ярмарку и с ярмарки обратно, не затруднялись уже перевозами через Оку и Волгу. Водяное сообщение с Москвой и Петербургом также сократилось; товары, отправляемые туда с ярмарки водой, избавились от почти ежегодных зимовок, причинявших большие затруднения и остановки в коммерческих оборотах. Товары астраханские и сибирские не опаздывали на ярмарку. Попечительное правительство устранило затруднения, встречавшиеся на волжских мелях между Нижним Новгородом и Макарьевом и даже ниже; оно назначило для провода судов через мели опытных лоцманов из прибрежных жителей, которые совершенно знали фарватер.

Первоначальные временные помещения Нижегородской ярмарки были расположены от берега Оки до Мещерского озера и Волги.

Между тем Бетанкур составил всем постоянным зданиям план и фасад, которые и были высочайше утверждены. По ним сначала сделали модели и в 1818 году, во время ярмарки, выставили их на рассмотрение купечества, чтобы оно имело ясное понятие о расположении и достоинстве всех частей новых ярмарочных зданий.

Августа 1-го 1818 года положены были, с приличной церковной церемонией, первые камни в основание ярмарочных собора и прочих постоянных зданий. Четыре года продолжались работы, и наконец в 1822 году, в день открытия ярмарки, при стечении множества народа было освящение гостиного двора. Епископ Моисей с городским духовенством совершил молебствие и водоосвящение среди главной ярмарочной площади, на нарочно устроенной для того эстраде. Потом все здания были окроплены святой водой.

Через десять дней после того, в самый праздник св. Макария Чудотворца, был освящен, также епископом Моисеем, Ярмарочный собор. При провозглашении многолетия, после освящения храма, на судах, стоявших на Волге и Оке, загремели пушки и толпы разноплеменного и разноверного народа соединили молитвы свои о здравии и долгоденствии щедрого царя, по державной воле которого среди песков и трясин явился храм для молитвы и громадные здания для торжища, кормящего и обогащающего миллионы народа.

Нижегородский гражданский губернатор А. С. Крюков по этому случаю давал 15 числа завтрак, а 25 — большой обед для духовенства, дворянства, чиновников и купцов.

Вскоре после того построены были: дом для священно- и церковнослужителей Ярмарочного собора с теплой церковью и колокольней, церковь армянская и мечеть. Сооружение всех постоянных зданий Нижегородской ярмарки стоило казне до 3 500 000 рублей серебром.

Перевод Макарьевской ярмарки в Нижний Новгород совершенно ослабил в нем некоторые статьи торговли, как то: суконным, панским, пушным, серебряным, галантерейным, скобяным, бакалейным товарами; также чаем, сахаром, фарфором и хрусталем. Торговля этими вещами в самом городе незначительна, даже бедна в сравнении с прочими приволжскими городами; и не только ниже торговли ярославской и казанской, но даже костромской, симбирской и саратовской.

Но эта невыгода, можно сказать, относительная: перевод ярмарки хотя и не возвел Нижний Новгород на степень третьей государственной столицы, как в 1816 году предрекал граф Румянцев, да и едва ли когда и возведет так высоко, но много содействовал вообще к благосостоянию нижегородцев; это доказывается тем, что в Нижнем в 1820 году было жителей всего 14 000 человек, а в числе двух тысяч домов его половина была полуразвалившихся избушек, лепившихся в беспорядке по горам, и только тридцать зданий каменных, да и те, за исключением казенных, были незначительны.

Нижний Новгород пользуется с ярмарочных помещений пятью процентами с полавочного сбора и акцизом с трактиров, харчевен, водогреен, балаганов мясных, хлебных и квасных, хлебных столов, квасных выставок, за продажу вразнос-ку съестных припасов, квасу и сбитня, с ледников, конторок рыбных судов, бань, театра, комедиантских балаганов, кондитерских и платьемоен. Также город получает особый акциз с торговцев, занимающих некоторые из временных помещений, за право торговли, производимой до 15 июля и после закрытия ярмарки.

Также ярмарка способствует сбыту различных произведений промышленности Нижегородской губернии, а следовательно, и развивает самую промышленность. Из произведений, принадлежащих собственно Нижегородской губернии, в большом количестве привозятся на ярмарку сталь, стальные, железные и чугунные изделия, проволоки, овчины, кожи, сундуки, окованные железом; хомуты, шлеи и прочая упряжь, рукавицы, пеньковые канаты, короба, экипажи, телеги, деревянная посуда, кузнечные меха, валяная обувь и поярковые шляпы. Впрочем, нужно заметить, что сбыт поярковых шляп, несмотря на их доброту, делается год от году менее, торговля ими год от году становится незначительнее. Товар этот, вероятно, упадает оттого, что между простым народом более и более входят в употребление фуражки, которые гораздо легче и дешевле поярковых шляп.

Все каменные ярмарочные здания представляют собой параллелограмм в направлении от юга к северу.

Он заключает в себе:

1) Главный дом, или дворец.

2) Два квадратных жилых здания.

3) Собор.

4) Дом для помещения ярмарочного духовенства с теплой церковью и колокольней.

5) Шестьдесят корпусов с лавками.

Главный дом и квадратные жилые здания расположены в южной оконечности параллелограмма; пред ними, на юг, находится площадь, имеющая протяжение от востока к западу 125, от юга к северу 30 сажен. Она окружена восьмью двухэтажными корпусами, построенными наугольниками, по два в ряд; внизу их устроены лавки, а вверху — комнаты для помещения торгующих. Все корпуса окружены крытыми галереями с чугунными колоннами.

Главный дом изящной архитектуры; южный и северный его фасады украшены легкими портиками и фронтонами. Часть верхнего этажа занимают в ярмарку начальник губернии и комендант ярмарки; другие части заняты залом, столовой и парадными гостиными; в нижнем этаже помещается канцелярия начальника губернии, клуб и ресторация. Под самой серединой дома в галерее устроены магазины, в которых торгуют разными предметами роскоши и искусств, как то: шелковыми материями (европейскими и азиатскими), косметическими и галантерейными товарами, разными принадлежностями дамского и мужского туалета, екатеринбургскими изделиями из дорогих камней и мозаиками, эстампами и другим. По вечерам эта галерея ярко освещается лампами, посредине ее на эстраде играет оркестр музыки. С самых сумерек в галерею сходится многочисленная публика за покупками, для свидания со знакомыми или послушать музыку. В это время в галерее бывает такая теснота, что если нужно из дверей северной стороны ее пройти на южную, или наоборот, то в меньшее время можно обойти кругом пять раз самый дом. Часов около девяти в галерее делается просторнее; публика начинает расходиться; к 11 часам галерея пустеет, музыка умолкает и огни гаснут.

В боковых зданиях или флигелях Главного дома помещаются: в восточном, вверху, полиция, словесный суд, квартирная комиссия, контора коммерческого банка; полицмейстер, доктор; внизу биржевой зал, аптека и часть пожарной команды; в южном — ярмарочная контора, директор и чиновники ее, почтмейстер и чиновники почтового ведомства; внизу — почтовая контора, продажа гербовой бумаги и гауптвахта.

Перед главным домом на север также небольшая площадка, на которой устроен палисадник, в нем — кондитерская, далее идут сорок восемь корпусов гостиного двора, одинаковой архитектуры с описанными выше; они расположены в двенадцать линий по четыре корпуса в каждой. В каждом корпусе по двадцати одной сквозной лавке, или 42 нумера, кроме двух первых от Главного дома, в которых сквозных лавок семнадцать, или 34 нумера.

Эти корпуса перерезаны четырнадцатью улицами, из которых одиннадцать идут от юга на север и три с востока на запад; ширина этих улиц, кроме главного проспекта, по шести сажен; проспект же, идущий от северного портика Главного дома к собору, имеет ширины пятнадцать сажен; на нем устроен бульвар и четыре помповых колодезя. На бульваре по вечерам также бывает много гуляющих.

У оконечности бульвара находится собор, построенный по проекту Монферрана.

Ярмарочный собор.

Архитектура его проста: пять его куполов легки, колонны и все наружные украшения принадлежат к коринфскому ордеру.

В нем три престола: главный — в честь Происхождения Честных Древ, правый — во имя св. Макария Желтоводского, а левый — во имя св. Александра Невского. Иконостас главного алтаря устроен в С.-Петербурге по проекту архитектора Кузьмина и поставлен в 1847 году. Он весь вызолочен червонным золотом; иконы работы Скотти. Стены, столпы, поддерживающие купол, и самый купол украшены изящной лепной работой и живописными изображениями, представляющими разные события евангельские и из церковной истории и лики святых.

В соборе множество богато украшенных икон, пожертвованных купечеством различных городов России; ризница и прочая утварь его также отличаются богатством и вкусом, и также есть приношение торгующего на ярмарке купечества. Но самое замечательное в этом храме — великолепная серебряная одежда на главном престоле, стоящая более 10 000 рублей серебром. Она устроена в 1835 году по распоряжению бывшего нижегородского военного губернатора, генерала-майора М. П. Бутурлина на церковные деньги; в ней весу 7 пудов 1 фунт 86 золотников; верх ее гладкий, а по четырем сторонам — барельефы, представляющие Рождество Христово, Положение во Гроб, Воскресение и Вознесение. О художественном исполнении ее стоит только сказать, что она вышла из мастерской известного Сазикова. Также заслуживают внимания архиерейское облачение и облачение для всех служащих при архиерейской службе, одежды на престол, жертвенник и аналои из одинаковой богатой золотокружевной материи.

Против северной стороны собора находится дом для священноцерковнослужителей, над которым возвышается колокольня, по красоте своей равная храму. Теплая церковь, устроенная в верхнем этаже этого дома, посвящена Казанской Божией Матери. Отзолоченый иконостас этого храма сооружен казанским купечеством. Тут же находится древняя икона Казанской Богоматери, украшенная богатой ризой, осыпанной дорогими каменьями. Икону эту прислал в дар храму в 1824 году виновник перемещения ярмарки из Макарьева в Нижний Новгород, покойный государственный канцлер граф Н. П. Румянцев.

Наше купечество, верное православию и обычаю, завещанному предками, не начинает и не кончает никакого дела, не прибегнув с молитвами к Подателю всех благ, почему храмы ярмарочные в начале и в конце ярмарки буквально не запираются, и пение в них не умолкает. Кроме того, во все течение ярмарки в Происхожденском соборе и Казанской церкви служат ежедневно две обедни, а по праздникам — три; для чего к Ярмарочному собору присовокупляется духовенство нижегородского Спасо-Преображенского собора.

День св. Макария Чудотворца, покровителя всей земли Низовской вообще и Нижегородской ярмарки в особенности, праздновали всегда с приличной духовной церемонией; но с 1849 года праздник этот получил новый блеск. Когда в 1848 году холера, свирепствовавшая в Нижнем Новгороде и на ярмарке, стала прекращаться, первым чувством жителей города и иногороднего купечества было благодарение Всевышнему. Вследствие этого, по предварительному согласию губернского начальства с епархиальным, сделаны были в городе два крестных хода, 18 и 20 чисел июля, и третий вокруг ярмарки в день св. Макария Чудотворца, 25 числа; после чего московское и других городов купечество, участвующее в ярмарочной торговле, ходатайствовало о том, чтобы крестный ход вокруг ярмарки, в день св. Макария Чудотворца, был совершаем ежегодно. Эта просьба — выражение религиозных чувств русского народа — была уважена. Святейший Правительствующий Синод с высочайшего соизволения назначил ежегодно отправлять 25 июля вокруг Нижегородской ярмарки крестный ход.

Ряды для кяхтенской, или китайской, торговли, замыкающие параллелограмм с севера, расположены по обоим сторонам собора к востоку и западу. Они состоят из четырех корпусов, по два в ряд, построенных в китайском вкусе, с галереями и киосками. Киосков на каждом корпусе по три; под ними устроены большие лавки, за которые платится в два с половиною раза более цены прочих лавок. Всех же лавок в Китайском ряду восемьдесят четыре.

Прежде Китайские ряды были раскрашены пестро, но ныне отделаны однообразно с прочими корпусами: стены их выкрашены желтой краской, а крыши — красной; киоски уставлены гипсовыми фигурами, изображающими китайцев и китаянок.

Параллельно с Китайскими рядами, за канавой, построены: к западу — армянская церковь, а к востоку — мечеть суннитского толку. Оба эти здания в основании одинаковой архитектуры: круглые с перистилем, поддерживаемым колоннами; на армянской церкви устроен купол, увенчанный крестом, а на мечети — небольшой минарет с высоким шпилем, оканчивающимся полумесяцем.

Для служения в армянской церкви приезжает григорианское духовенство из Астрахани. Прочие иноверцы, бывающие на ярмарке, также не лишены религиозного утешения: к католикам приезжает из Москвы католический священник, который совершает службу в одном из домов Кунавинской слободы, к магометанам приезжает муфтий и муллы, к евреям — их раввины.

Против южного фасада гостиного двора находятся две каменные пирамиды со спицами для флагов, поднимаемых в день открытия ярмарки и опускаемых при закрытии ее.

С восточной и западной сторон гостиного двора идут подземные галереи для собрания нечистот; для схода в них сделаны с каждой стороны по десяти каменных палаток в турецком вкусе, в которых каждодневно, в продолжении ярмарки, топятся печи для очищения от сырости и дурного запаха. Самые же галереи очищаются водой по нескольку раз в день из канала, окружающего ярмарку; вода уносит нечистоты в трубы, проведенные нарочно в Оку. Устройство этих подземелий, столь полезных при стечении многочисленного народа, возбуждает удивление даже всех европейских путешественников, видевших их; оно доказывает заботливость правительства о народном здоровье и делает честь изобретательному уму их соорудителя.

Канал, который упоминается, окружает гостиный двор с трех сторон — с восточной, западной и северной; на нем устроены для проезда четыре моста и шесть для пешеходов; первые длиною по 47, а шириною по 5 сажен.

Вода в канал проведена из Мещерского озера, находящегося в северо-восточной стороне ярмарки. Первоначально было предположение, чтоб через этот канал суда ходили из Оки к самой ярмарке; но это оказалось неудобным, или точнее, невозможным: уровень Оки лежит много ниже уровня озера. Ныне назначение канала заключается в чистке подземных галерей и доставлении воды на разные потребности; но, кажется, не для питья, потому что канавная вода не очень-то хороша. Из этого же канала проведена вода в помповые колодцы, устроенные на главном ярмарочном проспекте.

Всех лавок в гостином дворе считается 2521; под главным домом 26, кроме шкафов.

Все корпуса имеют особые названия; окружающие площадь вмещают в себя ряды: большой и малый Овощные, Зеркальный, Запасный, Свечной, Бумажный, Шляпный, Фруктовый и Бакалейный, Тульский, Оружейный, Часовой, Меняльный, Скобяной, Медный и Оловянный; в Запасном ряду торгуют иконами, игрушками, щетками, счетами; тут же лавки портных и другие.

На главном проспекте находятся ряды: вправо от дворца Модный, Серебряный и Галантерейный, два Суконных.

За этими корпусами идут ряды: в 1-й линии — два Суровских, два Чулочных; во 2-й — два Суровских, Игольный-Ярославский, Кафтанный; в 3-й — два Панских розничных, Игольный-Московский, Лоскутный и запасные лавки; в 4-й — два Панских розничных, Русский-Китаичный, Ивановский; в 5-й — три Панских гуртовых, Шуйский-Бухарский. С левой стороны проспекта: Книжный, Серебряный, Галантерейный, Фарфоровый и Хрустальный; за ними в 1-й линии — Черевичный, Жемчужный и Малый Серебряный, Холщевый и Китаичный-Сибирский; во 2-й — Козловый, Большой Астраханский, Суконный, Армянский и запасные лавки; в 3-й — Шорный и Кожевенный, Малый Астраханский, два Армянских; в 4-й — Шляпный-Нижегородский, Малый Ярославский и два Армянских; в 5-й — два Пушных и два Казанских.

Конечно, эти названия даны рядам для правильной классификации товаров, но несмотря на то нередко встречается продажа табаку в Китайском ряду, а галантерейных товаров в Книжном и дамских нарядов в Черевичном и Фарфоровом и т. п.

Кроме каменных лавок гостиного двора, торговля производится во временных деревянных помещениях, из которых часть строится каждогодно и после ярмарки немедленно разбирается. Таких помещений более 2800 номеров. Они расположены вокруг гостиного двора за канавой и затоном.

Временные помещения, лежащие с восточной стороны гостиного двора, соединяются с городом мостом, который состоит из трех частей, совокупленных между собой; первая часть его, собственно через Оку, расположена на двадцати четырех плашкоутах; протяжение ее 246 1/2 сажени; вторая, через песок, на столбах, длина ее 60 сажен, а третья, через залив, на расстояние 70 сажен, утверждена на 9 террасах; вся же длина моста от города до ярмарки 376 1/2 сажени, ширина — 7; с обеих сторон его тротуары. В середине плашкоутной части мост разводится во время ночи для пропуска судов; для чего часы назначаются от начальства особыми объявлениями.

В части моста, лежащей на столбах, устраиваются с правой стороны (идя из города) — биржа для чернорабочих и трактир, а с левой — справочное место для торговцев, казачья гауптвахта, два трактира, меняльные столики и балаганчики часовых мастеров. В части же, лежащей на террасах, с обеих сторон моста, за перилами над водой, устраиваются буквально в висячем положении лавочки, в которых торгуют фуражками, шляпами, книгами, стальными павловскими изделиями, шапками, старыми и новыми самоварами, разными мелочами и тем сортом красного товара, который у торговцев называется кустарным; тут же торгуют квасом, калачами, яблоками и другим. Мост оканчивается со стороны ярмарки двумя трактирами, стоящими с обеих сторон его.

Налево от моста, между Окой и затоном, на песках, на которые с моста устроены съезды, находятся ряды: к берегу Оки — Железный-Сибирский, а за ним Хлебный, Мучной, Овсяный, Мясной, Икорный, Зеленной, Сычужный, овсяные и сенные балаганы, два трактира, несколько харчевен и питейных домов, постоялые дворы, Круглый двор (вольные ямщики) и кузницы. Эти строения лежат кверху по Оке до самого Кунавина и соединяются с гостиным двором мостом, выходящим к флаговым пирамидам. Длина этого моста 87 сажен, ширина 6 сажен. Он устроен на двенадцати террасах.

От моста, соединяющего город с ярмаркой, прямо идет проспект, а влево — шоссе. С правой стороны проспекта находится восемь напиточных корпусов, из которых семь расположены диаметрально, а восьмой, стоящий за ними, параллельно; далее по проспекту расположены комедиантские балаганы, трактир Ермолаева, в особенности посещаемый торговцами средней руки, за ним — постоялые дворы, а близ Мещерского озера — торговые бани, от которых идет выстланная камнем мостовая на Сибирскую пристань, лежащую на Волге далее двух верст от центра ярмарки.

Правее Напиточной линии, по берегу же затона, расположены ряды Железный-Ярославский, Железный-Нижегородский, Мелочный, Проволочный, Стеклянный, Валеночный, Варежный, Мурашкинский, Рукавичный, Щепной, Ложечный, Канатный и Сырейные лавки; тут же продаются изразцы и находятся: конная площадь, судоходная расправа, торговая депутация и контора водяной коммуникации; тут же есть несколько трактиров, харчевен и питейных домов. Отсюда по направлению к северу раскиданы постоялые дворы, харчевни, водогрейни, кухни, торговые бани и другие заведения, и Хомутные ряды.

По левую сторону проспекта находятся лавки с готовым платьем невысокого сорта, Шорный ряд, трактир, комедиантские балаганы и гауптвахта; далее, несколько вправо, против трактира Ермолаева — кондитерская, а за нею театр, длинное красивое деревянное здание, потом постоялые дворы. По левую сторону театра — площадка; с нее по направлению к мечети идут ряды Башкирский, Сырейный и Экипажный; далее, к малому каналу, через который проведена вода из Мещерского озера в ярмарочный канал, расположен Краснобумажный александровский ряд, а еще далее — Краснобумажные армянские ряды.

Влево от театра к мосту, находящемуся на канале, пролегает проспект, на котором находятся: с правой стороны — аптека Гизеке и два трактира, а с левой — кафе-ресторан, маклерские конторы и два трактира. По канаве, по направлению к мечети, расположены трактир и харчевни русские и татарские, а по направлению к шоссе — также трактир, балаганы портных и Иконный ряд; за балаганами портных находится дом акцизно-откупного комиссионерства. Между Иконным рядом и гостиным двором, под открытым небом, на земле, производится продажа овчинных мехов, которыми преимущественно торгуют татары.

От угла Иконного ряда по шоссе начинается длинная линия балаганов, оканчивающаяся на проспекте, идущем от большего моста; в ней соединены рады Мебельный, Подносный, Сундучный-Сибирский и Сундучный-Макарьевский. Позади этих радов, между большим проспектом и каналом, находятся рады Мыльный, Табачный, Бакалейный, Тулупный.

По другую сторону шоссе, напротив Мебельноподносносундучной линии расположены так называемые лавки на шоссе, в которых торговля производится разнородными товарами: тут продают обои, ковры, книги, картины, фарфор, овчины и овчинные тулупы и полушубки, химические произведения и сарептские товары — горчицу, масло, бальзам и прочее.

За этими лавками находятся ряды Бакалейный, Кошемный и Платочный; в последнем торгуют ситцем невысокого сорта.

Сибирская пристань занята складкою чая; там же расположены все конторы и пристани пароходства; также там есть трактиры, харчевни и другие заведения. Между пристанью и временными ярмарочными строениями находятся кузницы и производится складка мочала, ободьев и других лесных изделий; также эти товары и шадрик, поташ, тряпье, дрова и строительные материалы складываются по берегу Волги до устья Оки и частью по ее берегу.

Между Кунавиным и гостиным двором находятся ряды на шоссе: Москательный большой и Москательный малый, а далее по направлению к армянской церкви: Ваточные, Пушные, Пестрядинные, Мурашкинский-Меховой; тут же, каменный пакгауз для складки остающихся за продажею товаров, несколько трактиров, харчевен, армянские кухни, водогрейни, колотильные балаганы (галандра), казачий двор и гауптвахта, и ресторация Егорова (лучшая по столу из всех трактирных заведений ярмарки), а далее ее — торговые бани.

Главное начальство над ярмаркой вверено начальнику Нижегородской губернии. Он во все продолжение ее имеет пребывание в Главном ярмарочном доме. Также во все продолжение ярмарки живет в ней штаб-офицер корпуса жандармов в качестве коменданта и, сверх того, для сохранения тишины, порядка и спокойствия, личной безопасности и разбирательства жалоб в ярмарке, постоянно находятся старший полицмейстер, частный пристав Макарьевской части, 8 квартальных надзирателей, и ежегодно командируются: отряд оренбургских казаков для содержания пикетов и разъездов, как в самой ярмарке, так в окрестностях ее и по всем большим трактам губернии; караул нижегородского гарнизонного батальона для занятия главной гауптвахты и постов внутри гостиного двора; словесный суд для разбирательства не важных словесных жалоб; отделение почтовой конторы для ежедневного приема писем, посылок и денег; временная контора Государственного коммерческого банка и устраивается больница на тридцать кроватей.

Контора ярмарочного гостиного двора по штату, утвержденному 13 февраля 1835 года, состоит из директора, помощника его, секретаря (он же и бухгалтер) и пяти канцелярских чиновников — одного высшего, двух среднего и двух низшего оклада. По тому же штату при конторе находится архитектор, десять надзирателей, из которых шесть старших и четыре младших. Сверх того, при конторе находятся команды: воинская — из обер-офицера, 4 унтер-офицеров и 55 рядовых; пожарная — из брандмейстера, 2 унтер-офицеров и 24 рядовых.

Ярмарочная контора непосредственно управляет ярмаркой. Главные обязанности ее состоят: 1) раздавать торговые помещения на основании существующих постановлений; 2) взимать с них определенные по таксе деньги; 3) отдавать отчет в них; 4) решать споры между торговцами при найме лавок и размещении товаров; и 5) наблюдать за порядком и чистотой, как в гостином дворе, так и во временных помещениях.

Правила, на основании которых контора отдает лавки и другие помещения, заключаются:

1) Каждый купец может нанять одну или, смотря по обширности торга, несколько лавок, но с следующим ограничением:

а) В одной линии не дозволяется иметь одному купцу две лавки в разных местах, но если одной лавки для помещения товара недостаточно, то он может нанять несколько рядом и соединить их в одну к концу линии.

б) Купец, имеющий разного рода торги, может иметь лавки в разных линиях, но не иначе как на свое имя, и торговать в оных должен сам или через приказчика своим товаром.

2) Купец, взявший лавку, не имеет права уступить ее или часть оной другому, т. е. не дозволяется двум или более хозяевам торговать в одной лавке, равно как и брать несколько на имя такого-то с компанией для раздачи лицам под предлогом, что они его компаньоны. Нарушивший сии правила будет устранен от ярмарочного торга.

3) Билеты на лавки выдаются и объявления на оные принимаются в течение целого года, исключая декабрь месяц и с тем притом ограничением, что билет не иначе выдан будет, как лично самому хозяину или тому, который прислан будет от него с узаконенной доверенностью, объявления же могут быть высылаемы и через почту, но прямо на имя ярмарочной конторы, и должны быть писаны непременно на гербовой бумаге 60-ти копеек достоинства.

4) Купец, не возобновивший своего билета до 2 июля, теряет навсегда после сего срока право нанять ту лавку, которую занимал в прошедших годах, оная будет отдана первому изъявившему на оную желание, а в случае требования многих желающих на одну лавку и в одно время, оная отдана будет по жребию, который должен быть брошен в ярмарочной конторе; на огневые же и мелочные временные помещения окончательным сроком возобновления билетов полагается 15 июня.

5) Если торговцы, нанявшие одну или несколько лавок, не могут приехать на ярмарку или прислать приказчика своего к 25 июля, то должны непременно пред наступлением сего срока и отнюдь не позже оного, письменно извещать ярмарочную контору о том, что они на открывшуюся ярмарку приедут не позже 1 августа. В случае неприбытия сих торговцев или их приказчиков на вышеозначенное число или неполучения от них к 25 июля письменного отзыва, взятые ими помещения отданы будут вновь другим лицам, изъявляющим желание занять их, на одну ту ярмарку, а деньги за лавки, ими заплаченные, останутся в пользу казны.

6) Если купец по случаю болезни или по другим причинам пожелает отказаться от своей лавки, то он не может передать ее от себя другому, а должен сдать ее ярмарочной конторе, которая возвращает ему деньги, но не прежде, как по отдаче лавки на тот год в наем. Отказавшийся таким образом от лавки своей купец не теряет, однако же, права преимущества для найма сей лавки на следующий год, отказавшийся же или не занявший своей лавки два года сряду, теряет уже сие право совершенно.

7) Купец, построивший балаган или иное строение на свой счет, не может уступить его другому или продать строительные материалы, на него употребленные, ибо всякое строение, на ярмарочной земле находящееся, подлежит ярмарочным правилам и, коль скоро построивший оное перестает им пользоваться, то оно поступает в казну; не дозволяется по окончании ярмарки увозить с ярмарочной земли никаких строительных материалов, оные имеют быть описаны, а для складки их отведены будут от ярмарочной конторы места, на коих они должны храниться.

8) Прежде занятия лавки каждый купец должен объявить, какой именно товар составляет его главный торг, дабы ярмарочная контора могла поместить его сообразно сему объявлению в приличное место; сделавший ложное объявление удаляется от ярмарочного торга.

9) В рядах, где с обеих сторон корпусов торгуют одинаковыми товарами, лавки преимущественно отдаются сквозными и ни под каким видом не дозволяется занять двух лицевых нумеров рядом без задних, особенно же в Модной линии.

10) Во временных помещениях каждый должен занять то число сажен, за которые он заплатил деньги, и всякий балаган должен быть узаконенной меры, не дозволяется занимать полуторных нумеров, а если по количеству товара одного нумера торговцу недостаточно, то он должен занять два или более нумеров, с тем однако же, чтобы сие не стесняло торгующих с ним в одном ряду и по взаимному согласию, или может взять оставшиеся порожние нумера и соединить их в один в конце линии; за всю излишне занятую самоправно землю взысканы будут деньги вдвое.

11) Строжайше запрещается выбрасывать всякую нечистоту перед лавками, занимать галерею товаром своим или отдавать углы и простенки другим торговцам, за таковую отдачу с виновным поступлено будет, как сказано во 2 пункте.

12) Каждый торговец или его приказчик по приезду на ярмарку обязаны прежде всего явиться в ярмарочную контору и предъявить билет свой, ежели таковой он имеет, буде же оный еще не выдан или остался у хозяина, то контора в первом случае выдает немедленно билет, а во втором — ярлык на занятие лавки до приезда самого хозяина или доверителя с подлинным билетом. Не предъявивший для подписания билета или не получивший ярлыка не должен ни под каким видом занимать лавки без ведома конторы, хотя бы за оную и были внесены деньги.

13) Буде торговец пожелает оставить в лавке своей до следующей ярмарки какие-либо вещи ему принадлежащие, то должен оные сдать по описи надзирателю своего квартала; несоблюдший сего порядка не имеет права по приезде своем требовать, чтобы вещи его были в сохранности.

14) Когда на ярмарке в какой-либо линии гостиного двора все нумера лавок будут проданы, а между тем к занятию в этой линии лавок будут еще желающие, то им дозволяется со дня окончания ярмарки подавать объявление о сем, представляя причитающиеся деньги на предмет освобождения какого-либо нумера на следующую ярмарку, но с тем, чтобы эти объявления были ежегодно возобновляемы, если желание торговца занять лавку, какая окажется в той линии свободной, продолжается. Не возобновивших до истечения годового срока сего рода объявлений торговцев ярмарочная контора признает не желающими занять лавки в следующую ярмарку и представленные ими деньги возвращает по принадлежности.

15) В деревянных помещениях не дозволяется иметь огня ни в какое время; в палатках же каменного гостиного двора дозволяется иметь зажженные свечи и лампы до пробития на ярмарке зари, т. е. до 11 часов вечера. Трубки, сигары, папиросы и прочее в каменных и деревянных гостиных дворах запрещается курить во всякое время; запрещается в лавках и палатках греть самовары.

За наем каменных лавок взимается определенная плата за каждый номер, за временные помещения — посаженно, по установленной таксе. С переводом ярмарки в Нижний Новгород такса изменялась несколько раз. До 1819 года цена на помещение существовала сообразно цене Макарьевской ярмарки, в этом году новой таксой она была возвышена почти втрое, что отяготило торгующих; они после ярмарки 1822 года вошли к нижегородскому гражданскому губернатору А. С. Крюкову с прошением, в котором объяснили, что для них слишком стеснительна такса 1819 года, почему и просили, чтоб губернатор ходатайствовал у высшего начальства о понижении цен на помещения. Губернатор исполнил желание торговцев и, вследствие его представления, по высочайшему повелению 27 июня 1824 года цены на помещение понижены на третью часть. Потом такса была еще изменена в 1832 году, и наконец составлена новая в 1853 году.

В каменных рядах ныне платится за каждую лавку от 26 до 350 рублей, за временные помещения посаженная плата также взимается различная. Кроме того, как за каменные, так и за прочие помещения взимается еще по 40 % с полавочного сбора, из числа которых определяется 20 % на ремонт ярмарочных строений, 15 % на содержание ярмарочной конторы, казачьего отряда, воинской, пожарной и вольнонаемной команды и расходы по ярмарочному помещению, и, как сказано выше, 5 % в доход города.

Движение на ярмарке начинается тотчас по открытии моста, который с приличной процессией освящается духовенством Происхожденского собора в присутствии ярмарочного начальства постоянно 25 июня; с этого времени появляются приказчики, подрядчики и рабочие и мало-помалу начинается поправка постоянных и постройка временных помещений. В последних числах июня приходят караваны с сибирским железом, за ними гребные суда из Астрахани с астраханской рыбой; в это же время приплывают по Оке полубарки с орловскими жерновами, и приходят первые пароходы с товарами и пассажирами с низовья Волги и из Камы. В начале июля с верховья Волги приплывают, а снизу приходят расшивы и другие суда, а по Оке сплывают гусянки с товарами разного рода; в то же время появляются и обозы, сначала с Коренной и Корсунской ярмарок, а потом из Москвы, Казани и других мест.

Журналом комитета ярмарочного гостиного двора в 23 день июля 1821 года постановлено: открывать ярмарку непременно 15 июля. В этот день в Происхожденском соборе большей частью литургию совершает епископ Нижегородский и Арзамасский, а потом в сопровождении духовенства с иконами и хоругвями отправляется к флаговым башням; там в присутствии начальника губернии, директора ярмарки и прочих значительных лиц города совершается молебствие, флаги окропляются святой водой и поднимаются; тем официально начинается ярмарка. Но тогда в ней бывает еще пусто; в лавках или отделывают, или много что разбирают товары; только в фарфоровых и мебельных рядах в этот день открывается настоящая торговля, потому что в начале ярмарки на фарфор и мебель бывает значительное требование для ярмарочных трактиров и харчевен.

Так проходит несколько дней после открытия, и ярмарка день ото дня оживляется более и более; к 1 августа она развивается совершенно: везде появляется народ — и на мосту, и в гостином дворе, и на Сибирской пристани, также в галерее Главного дома, в гостиницах, театрах и комедиантских балаганах; но это развитие ярмарки только наружное; настоящее бывает, когда кяхтинские торговцы продадут чай.

Августа 25 бывает опять духовная процессия к флаговым башням, где совершается благодарственное молебствие за благополучное окончание ярмарки, провозглашается многолетие государю императору и всей августейшей фамилии его, и опускаются флаги в знак закрытия ярмарки; но торговля продолжается почти всегда до сентября, а иногда и далее, смотря как оканчиваются расчеты между продавцами и покупателями. Из всех торговцев винные дольше прочих остаются на ярмарке, потому что закупка вина делается всегда в конце ярмарки; затем следует отправка товара и расчеты, так что все это продолжается до 8 и 10 числа сентября.

Съезд купечества на ярмарку бывает со всех концов России, но главный двигатель торговли есть купечество московское. Кроме того на ярмарку приезжают значительные торговцы из нежинских греков, астраханских и нахичеванских армян и бродских евреев и другие иностранцы различных наций, более из Азии, как то: бухарцы, кокандцы, хивинцы, ташкентцы и персияне. Кроме этих торговцев считаются также в числе самых значительных покупателей ходебщики, известные в просторечии под названием офеней; они покупают ежегодно различного товара на значительные суммы и развозят его в течении года по России и даже по Сибири.

Цель и объем этой книги не позволяют сделать подробного описания, какого по значению своему заслуживает торговля Нижегородской ярмарки, почему здесь прилагается только самый легкий и краткий очерк ее.

Эта ярмарка — базар России, меновой двор Европы с Азией, Вавилонский Столп, к которому стекаются пятьдесят племен европейских и азиатских — дает движение внешней торговли нашей и развивает нашу фабричную промышленность.

Торговлю Нижегородской ярмарки можно разделить на три главных разряда, к первому разряду относятся русские товары, ко второму — европейские и колониальные, к третьему — азиатские. Последний разряд заключает в себе еще три особые отдела: торговлю бухарскую, или среднеазиатскую, персидско-закавказскую и китайскую, или кяхтинскую.

Торговля кяхтинская есть главный двигатель Нижегородской ярмарки, которая развивается только тогда, когда оканчиваются торговые сделки кяхтинских торговцев с их гуртовыми покупателями; в то время в ярмарке устанавливаются постоянные цены на все товары, появляются деньги и, так сказать, начинается кипучесть торговли. Это бывает между 1 и 10 августа. Но на всех ярмарочных оборотах, а особенно на торговле фабричными произведениями, отражается влияние кяхтинской торговли: убыточная, или хотя безвыгодная, она делает застой во всех ярмарочных делах.

Кяхтинская торговля состоит из продажи чаев байховых (черного, цветочного и зеленого) и кирпичного, небольшой части шелковых материй (канфы, канчи, фанзы, крепа), туши, соковых красок, штор, фарфора, чубуков и фруктов, и покупки для мены в Китай грубых сукон, известных под названием масловых и мезерицких, плиса, нанки, пушных товаров, кожевенных изделий, зеркал, часов, холста, писчей бумаги, золотокружевного товара, золотых, серебряных и других металлических изделий, также польского серебра в вещах и в массе.

Кроме того кяхтинские торговцы делают на ярмарке значительные закупки вин, русских и иностранных, и разных предметов роскоши для потребления в Сибири.

Чаи вымениваются в Кяхте; оттуда до Перми их доставляют сухопутно, а из Перми до Нижнего Новгорода — водой, большей частью пароходами Камско-Волжского пароходства и пермского купца Любимова. На ярмарке небольшая часть чаев помещается в Китайских рядах, но главные массы его остаются на Сибирской пристани; там цыбики с чаем, укладенные штабелями, занимают большое пространство по обеим сторонам дороги, пролегающей через пристань. Там же продаются в балаганах, у живущих в них приказчиков главных чайных торговцев, прочие китайские товары, которые и привозятся собственно приказчиками.

В 1855 году было привезено чаев байховых 35 000 ящиков на сумму 5 165 500 рублей, кирпичных — 13 000 ящиков на 594 000 рублей, прочих китайских товаров на 30 000 рублей; куплено же кяхтинскими торговцами мезерицких сукон, переяславской нанки, плису и прочего на 1 647 400 рублей; также увезено было много, для Китая, звонкой монеты, преимущественно золота; но пушных товаров почему-то не было куплено.

Бухарская, или среднеазиатская торговля заключается в привозе из Бухарин, Хивы, Коканда и Ташкента хлопчатой бумаги (хлопка и пряжи), бумажных и шелковых тканей, шелковых кушаков, шитых халатов, кашемирских шалей, мерлушки, лисицы-караганки, волчьих шкур и других, бараньих кож, марены, бирюзы, кинжалов и сухих плодов и покупки на ярмарке сукна низшего сорта, плису и других бумажных тканей, парчи низшего достоинства, стекла, фаянса и кожевенных изделий.

В 1855 году всех среднеазиатских товаров было привезено на 916 220 рублей. Главные статьи этого привоза были: хлопок (до 67 000 пудов) на 420 000 рублей и пушные товары почти на 300 000 рублей. И все продано высокими ценами. В этом году среднеазиатского пушного товара было куплено одними бродскими евреями для отправки в Германию на 285 600 рублей.

Но в этот год для отправки в Среднюю Азию куплено товаров не более как на 250 000 рублей; остальная же выручка была увезена золотой монетой, за которую бухарцы платили по 15 копеек на полуимпериал.

Товары из Бухарин, Хивы, Коканда и Ташкента идут на Нижегородскую ярмарку, а с нее — во все места Средней Азии через Астрахань, Оренбург, Троицк и Семипалатинск.

Из Персии и Закавказья привозится шелк-сырец, шелковые ткани (термалама, канаусы, кушаки), бумажный хлопок, бумажные ткани, шерстяные платки (известные под названием багдадских), ковры, пушной товар — лисицы и куницы, ловимые в Персии и кавказских горах, персидская выдра, выделанные меха — лисьи, куньи, хорьковые, москательный товар — индиго, марена, канцелярское семя, чернильные орешки, пальмовое и кипарисное дерево, китовый ус и бараньи кожи.

В 1855 году было привезено всех персидских товаров более чем на 800 000 рублей; в том числе хлопка до 18 000 пудов почти на 100 000 рублей, и шелку различных сортов до 1670 пудов более чем на 130 000 рублей.

Прежде значительную статью в привозе персидских товаров занимали ковры, но ныне привоз и самая ценность их значительно уменьшились: в России стали более и более входить в употребление ковры отечественных фабрик — булавчатые и бархатные, которые добротой и величиною не уступают персидским, а по рисункам много изящнее их.

В этот год предметы, закупленные персиянами, были железо, сталь, томлянка, дощатая медь, проволока, различные металлические изделия, сундуки, писчая бумага, сукна и мешочный холст и составляли сумму до 1 500 000 рублей; кроме того было приобретено для Персии русской звонкой монеты на 500 000 рублей.

Из Закавказья было привезено: марены 85 000 пудов на 463 000 рублей, шелку до 1450 пудов на 110 200 рублей, шемаханских шелковых товаров на 170 000 рублей, куницы 11 000 пар на 21 000 рублей, горской лисицы и прочих горских товаров на 90 565 рублей, шмаку 4000 пудов на 12 000 рублей, оленьего рогу 600 пудов на 4200 рублей. Вообще весь привоз закавказских товаров доходил до 900 000 рублей.

Замечательно, что в этот год не было в привозе закавказской выдры, а прочие пушные товары были почти все куплены бродскими евреями по высоким ценам.

В торговле русскими товарами на Нижегородской ярмарке самая главная статья есть различные ткани, как то: хлопчатобумажные, шерстяные (тяжелые, легкие, смешанные), шелковые (тяжелые, легкие), льняные и пеньковые, парчи, золотокружевные и мишурные изделия.

Бумажные ткани: ситцы, плис, коленкор, нанка привозятся на ярмарку с фабрик, находящихся в Москве, Александрове, Юрьеве и Шуе, Московском, Богородском и Суздальском уездах, селе Иванове, Гавриловском посаде и других местах северной части Владимирской губернии. Высокие же сорта ситцев идут с петербургских фабрик, а кумач — из Казанской губернии.

Тяжелые шерстяные ткани, сукна привозятся с фабрик, находящихся в Москве, западных губерниях и Польше; легкие шерстяные ткани — драдедамы, казанеты, полутерно, меринос и другие, а также смешанные с шелком, пенькой и бумагою — идут преимущественно с фабрик московских и из Московской губернии.

Шелковые ткани — тяжелые: бархат, полубархат, штоф и другие, легкие: атлас, граднапель, сандупль и другие — работаются на фабриках, находящихся в Москве, Коломне, Московском, Коломенском и Богородском уездах.

Золотокружевные изделия и мишурные — парча, драдоры, глазеты, гасы, позументы и прочее — приготовляются в Московской губернии, а преимущественно — в Москве и Коломне.

Холст, парусина, равендук, полотно, пестрядь, столовое белье, платки и прочие льняные и пеньковые ткани привозятся из Москвы и губерний Владимирской, Костромской, Нижегородской, Вятской, Казанской, Рязанской, Тамбовской и Пензенской. Эти ткани бывают фабричные, крестьянские и, так называемые, ткацкие — с господских же фабричных заведений.

Часть бумажных тканей идет, как сказано выше, в Кяхту, Коканд, Ташкент, Бухарию, Персию и Закавказье. Прежде требование в последние пять мест было огромное, но потом стало мало-помалу прекращаться, потому что Средняя Азия наполняется товарами этого рода из Англии, через Индию, а в Персию начали возить бумажные ткани с Лейпцигской ярмарки, сортом выше русских, а ценой дешевле. Из Персии эти европейские ткани попадают и в Закавказье под названием азиатских, с обыкновенной пятипроцентной пошлиной с ценности товара, положенной на азиатские бумажные товары.

Главные же покупщики всех хлопчато-бумажных тканей — торговцы красным товаром и ходебщики, через которых ткани расходятся во все места России и по Сибири. Эти же торговцы покупают шерстяные материи, чистые и смешанные, и шелковые; последних более всего покупается в Сибирь.

Часть золотокружевного и мишурного товара идет в Кяхту для обмена в Китай, парчи же низшего сорта идут в Бухарию и другие страны Средней Азии; но большая часть золотокружевного и мишурного товара распродается городовым купцам.

Тонкие сорта сукон распродаются также городовым торговцам, а мезерицкие покупают для Кяхты; последние сорта приготовляются на фабриках по предварительным заказам кяхтинских торговцев; также часть сукон низшего сорта идет в Бухарию, Коканд, Ташкент и Персию. Сукна из верблюжьей шерсти скупают наши татары для продажи калмыкам.

Холст (различных сортов), парусина, равендук и полотно (фламское) сбывается в значительных количествах казенным комиссионерам и подрядчикам, также и судопромышленникам. Прочие товары, как то: столовое белье и полотно, покупаются городовыми торговцами и ходебщиками.

В 1855 году в ярмарку было привезено:

бумажных тканей — на 6 200 000 рублей;

сукон (кроме мезерицких) — 3 706 400 рублей;

шерстяных легких тканей — 400 000 рублей;

то же, смешанных с шелком — 370 000 рублей;

то же с бумагой и пенькой — 700 000 рублей;

шелковых — 2 200 000 рублей;

льняных и пеньковых — 1 867 850 рублей;

золотокружевных товаров — 600 000 рублей;

мишурных — 170 000 рублей.

За тканями, по ценности привоза, следуют металлы, как то: железо, сталь, медь, чугун, металлические изделия — золотые, серебряные, медные и другие.

Железо привозится с заводов Пермской губернии: казенных, Яковлева, Демидовых, графини Строгановой, князей Голицыных, Всеволожского, Лазаревых и Губина; и Оренбургской: Сухозанета и княгини Белосельской-Белозерской. Яковлевское и демидовское железо считается лучшим по качеству руды, чистоте и правильности обделки, особенно шинное и листовое; также очень хорошо железо заводов графини Строгановой.

Большая часть железа покупается для внутреннего употребления; почти третья часть его идет вверх по Волге — в Петербург, Череповец и Устюжну (Новгородской губернии), и губернии Костромскую, Ярославскую и Тверскую; небольшая часть идет и на низ Волги, в губернии Казанскую, Симбирскую, Саратовскую, Самарскую и Астрахань. По Оке железа отправляется больше, чем по Волге: оно идет в Москву, Тулу, в Рязанскую, Тамбовскую губернии и в Калугу, а из последней сухопутно — в Брянск, а оттуда водой — в Киев; а также из Калуги бывает отправка и сухопутно в Киев и другие города южной России.

Также делается значительная закупка железа для стальных заводов и других заведений, находящихся в Нижегородской губернии, и для Персии.

Железа привозится на ярмарку от 3 000 000 до 3 500 000 пудов на сумму от 4 000 000 до 4 200 000 рублей; большая часть его продается во время ярмарки, а иногда даже и все без остатку; не проданное же на ярмарке железо оставляется в городе и распродается во время зимы.

Торговля железом по цифре стоимости всего привозимого товара значительна в сумме оборотов Нижегородской ярмарки, но не имеет ни малейшего влияния на общий ход ярмарочных дел, потому что вся вырученная сумма за железо остается в руках заводчиков, которые закупают на ярмарке небольшое количество нижегородских снастей для отправки в Пермь.

Для Нижегородской же губернии ярмарочная торговля железом имеет огромное значение: близость гуртовой продажи железа поддерживает и развивает производство стальных и железных изделий как в самом городе, так и в уездах: Нижегородском, Горбатовском, Семеновском и Балахнинском.

Сталь томлянка доставляется с заводов, находящихся в Нижнем Новгороде, Нижегородском и Горбатовском уездах, лучшая считается с нижегородского завода мануфактур-советника М. Г. Рукавишникова.

С ярмарки сталь идет в Петербург, Ярославль, Калугу, Москву, Рязанскую и Московскую губернии, в Закавказье и в Персию. Стали иногда привозится на 120 000 рублей и более, и иногда вся продается во время ярмарки без остатка.

Медь привозится, как и железо, с уральских заводов господ Яковлева, Демидова и Расторгуева; она бывает штыковая, листовая и дощатая. Главный сбыт ее в Москву, Тулу, Петербург, Ярославль, Закавказье и Персию; ее привозится на полмиллиона рублей и более.

Золотые и серебряные вещи, накладное и польское серебро, бронза привозятся из Москвы. Главная закупка этих предметов делается для Кяхты и собственно Сибири и Бухарин. Этих изделий бывает на ярмарке на миллион рублей, а иногда на два и более, в том числе накладного и польского серебра на 400 000 и 500 000 рублей.

Медные изделия, как то: самовары, посуда идут из Тулы, церковная утварь — из Москвы; колокола привозятся из Ярославля, Костромы, Слободского (Вятской губернии) и льются в Нижнем. Сбыт их производится во все места, лежащие по Оке и Волге. Вес привозимых колоколов на продажу редко превосходит 150 пудов; но привозимые по заказу бывают 500–800 и даже до 1000 пудов. Сбыт прочих медных изделий бывает большей частью в Сибирь; также много идет медной посуды, нарочно приготовленной, в Азию, особенно в Персию.

Прочие металлические изделия, как то: ножи, бритвы, ножницы, замки, слесарные инструменты, оружие, огнестрельное и белое, и прочее доставляются из Тулы и Горбатовского уезда; проволока заводская — из Пермской губернии, ручная — из Нижегородского и Семеновского уездов; скобяной товар идет из Тулы и Ярославля; игольный — из Рязанской губернии и Москвы; щепетильный — из Москвы и Ярославской губернии; жестяные изделия, особенно подносы, — с уральских заводов, преимущественно с демидовского Нижнетагильского; оловянное изделие — из Ярославской губернии и Тулы.

Из заштатного города Плеса (Костромской губернии) привозится много топоров; косы идут с заводов: казенного (из Сибири), Баташева и Шепелева (из Владимирской и Нижегородской губерний); гвозди — из Семеновского и Балахнинского уездов, а так называемые фабричные — с уральских заводов.

Пожарные трубы доставляются также с уральских заводов и из Арзамаса, из заведения известных братьев Лысковцевых; чугунное литье — с Выксунских и других заводов.

Изделия тульские, павловские сбываются для внутреннего употребления и частью в Персию и Закавказье; проволока, кроме внутреннего употребления, идет в Бухарию, Хиву и Персию; трубы идут в низовье Волги, Москву, в губернии Рязанскую, Владимирскую, Костромскую и Ярославскую, прочие изделия — во все места России.

Медных изделий привозится на ярмарку на 500 ООО и 600 000 рублей; прочих металлических изделий, щепетильного и другого товара — на миллион и более.

Невыделанный пушной товар идет из Северной Америки, Сибири, северо-восточной и северной части России, Украины и других мест. Из Америки привозятся еноты, илька, чернобурая и красная лисица, выдры, бобры; из Сибири — соболь, куница, белки, волчьи, медвежьи, рысьи шкуры, хорек, сурок, выхухоль, горностай и красная лисица, которая также идет из Сибири и восточной части европейской России. Из Олонецкой губернии идут белки и другие звери северного края европейской России; из Украины — мерлушка и выхухоль; мерлушка также идет из Крыма и внутренних губерний; заячьи шкуры идут из Астрахани и разных мест внутренней России; черная кошка скупается в разных местах по деревням и городам, а выделывается и красится особенными мастерами, которых много во внутренних губерниях, но более — в Костромской.

Выделанные меха — енотовые, медвежьи, волчьи, собольи, куньи и лисьи — привозятся из губерний Астраханской, Казанской, Калужской и Московской; беличьи — из Каргополя (Олонецкой губернии); заячьи — из Арзамаса, Ярославля и села Дуденева (Суздальского уезда Владимирской губернии); мерлушичьи — из села Мурашкина (Княгининского уезда Нижегородской губернии); так же много привозится овчин, овчинных тулупов, полушубков и прочего из разных мест; между ними считаются лучшими романовские (Ярославской губернии).

Вообще выделанного пушного товара привозится на 1 миллион рублей.

Прежде в значительном количестве шли в Кяхту лисьи хребты, лапы и хвосты, черная кошка, обская белка, русская выдра, выхухоль и мерлушка русская и украинская; но требования в Китай на наши пушные товары уже более десяти лет стали уменьшаться; бывают годы, в которые туда из этих товаров ничего не требуется. Но это не нанесло вреда пушной торговле: бродские евреи, покупавшие прежде только соболей, куниц, высокие сорта белок, барсуков и шкуры сибирских медведей и волков, начали покупать низшие беличьи шкуры и хвосты, колонка, кошку, меха калмыцкие высшего сорта и простые, а также тулупы дубленые и черные мурашкинские, хребтовые меха заячьи дуниловской выделки.

Невыделанные соболи, куницы, лисицы, енот и прочее идут в Москву и Калугу, где из них приготовляются меха; заячьи шкуры, также для обработки в меха, идут в Ярославль, Арзамас и Дунилово.

Меха и воротники всех сортов покупаются городовыми купцами для сбыта во все города России.

Невыделанные кожи привозятся из губерний Оренбургской, Вятской, Пермской и из Сибири; а выделанные и юфть белая и красная преимущественно доставляются из Москвы и соседних с нею губерний, также Казани, Казанской, Симбирской и, в особенности, Оренбургской губерний; подошвенные кожи, сафьян и опойки — из губерний Нижегородской, Казанской, Вятской, Тверской и Пермской.

Невыделанные кожи и юфть покупают для отправки в Европу и Бухарию, также для нашей армии и внутренних фабрик. Греки и бродские евреи, ведущие торг с Германией, покупают юфть красную и самого высокого сорта, бухарцы покупают красную же, но низших сортов.

Строченый товар, т. е. сапоги, башмаки, рукавицы, перчатки и прочее, привозится: высшего сорта — из Москвы, а низшего — из Казанской, Костромской, Тверской и Владимирской губерний; рукавицы преимущественно поставляются из Богородска (Горбатовский уезд Нижегородской губернии). Сапоги и башмаки отправляются большей частью в Сибирь и Закавказье, рукавицы идут по всей России.

Всего кожевенного товара привозится на ярмарку на 1 500 000 и на 2 000 000 рублей.

Мебель красного, орехового и других дерев привозится из Москвы; частью оттуда же идут и зеркала, но главный привоз их из Владимирской губернии, Судогодского уезда, и Рязанской — с Кирицкой фабрики (в Спасском уезде). Мебель покупается преимущественно в Сибирь, зеркала туда же и в низовые волжские губернии, в Пермь и Кяхту, для обмена китайцам; также зеркала покупают персияне, бухарцы и в Закавказье. Ценность мебели и зеркал, привозимых на ярмарку, бывает от 300 000 до 400 000 рублей.

Фарфор и фаянс идет с заводов Московской губернии, лежащих в уездах Богородском и Дмитровском; хрусталь — из Владимирской, Орловской и Калужской губерний; стекло, называемое бемским, — из Судогодского и Меленковского уездов Владимирской губернии, простое же — из Костромской и Нижегородской губерний. Сбыт всех этих товаров производится в разные места России, преимущественно в юго-восточный край и в Сибирь; небольшая часть хрусталя и фарфора высших сортов идет в Закавказье и Персию. На ярмарке бывает фарфора и фаянса на 250 000 и на 300 000, хрусталя и стекла — на 550 000 и на 700 000 рублей.

Сахар доставляется из Петербурга, Архангельска, Вологды и с внутренних свекловичных заводов, а сбывается в Закавказье и городовым купцам различных мест; его привозится на ярмарку на 150 000 и 200 000 рублей.

Бумага писчая, оберточная и других сортов привозится с фабрик Тверской, Ярославской, Московской, Вятской, Владимирской и Нижегородской губерний и с Императорской петербургской фабрики. Она сбывается в Сибирь, во внутренние и восточные губернии и в Азию — Персию и Закавказье. Бумаги иногда привозится: писчей — до 250 000 стоп и прочей — до 100 000 стоп ценою тысяч на шестьсот и более, и продается без остатка.

Цифра хлебной торговли в Нижнем Новгороде во время ярмарки значительна между цифрами других товаров; но нижегородскую торговлю хлебом, в тесном смысле, нельзя включить в число ярмарочных оборотов: нижегородская хлебная торговля есть ни более, ни менее как торговля пристанская, а с этой точки зрения она незначительна сравнительно с торговлей Рыбинска и других пристаней. Сюда привозится разного хлебного товара не более как на 3 миллиона рублей, а иногда почти на половину менее. В этом числе бывает большая часть пшеницы, которая доставляется в Нижний из Сызрани, Хвалынска, Волжска, Самары, Самарской губернии, Саратова и Камышина, оттуда же идет и пшено.

Рожь, ржаная мука и овес идут из губерний Казанской и Симбирской; крупитчатая мука идет из Казани, с низовых пристаней и мельниц, находящихся около Нижнего Новгорода.

Пшеница из Нижнего Новгорода отправляется более к Рыбинску и в Москву, а также в города, лежащие по Волге выше Нижнего Новгорода и по Оке; рожь, ржаная мука, овес — в верховье Волги.

В 1855 году соли было привезено с пермских промыслов и Эльтонского озера до 4 000 000 пудов почти на 2 миллиона рублей; отправка ее из Нижнего Новгорода бывает в Москву, Калугу и по Волге; но эта статья торговли еще менее хлебной относится к ярмарке.

Рыбный товар привозится из Астрахани, отчасти из Саратовской губернии и небольшое количество — с Дона и Урала.

Из Астрахани идут: соленая коренная (белуга, севрюга, осетр, сом), сухая (сазан, судак, лещ), тешка белужья, паюсная икра, вязига, клей, жир рыбий, балык и тюлений жир; с Дона — балык, шемая и другая провесная рыба; с Урала — икра, из Саратова — балык, провесная белая рыбица, живые осетры и стерляди; кроме того, последние идут со всего Поволжья, начиная от Камышина до Нижнего Новгорода, и с Суры.

Всех сортов рыбы, а особенно свежей, много потребляется на ярмарке; прочие сорта идут в верховье Волги и другие места; тюлений жир закупается на мыловаренные заводы, находящиеся в Нижегородской губернии. Рыбного товара привозится до 350 000 пудов ценою на 1 миллион рублей и более.

Вина русские привозятся из Кизляра и Крыма, с Дона и Кавказа и раскупаются для развоза в разные места, а более в Сибирь. Этих вин и кизлярской водки бывает на ярмарке тысяч на семьсот и более.

Дамский модный товар: шляпки, уборы, цветы и прочее приготовляются частью в Москве, частью во время ярмарки; мужские шляпы и фуражки также идут из Москвы. Главный сбыт этих вещей в Сибирь и восточный край России, а также в некоторые внутренние губернии. Модного товара привозится на ярмарку на 400 000 и 450 000 рублей, шляп и фуражек — на 300 000 и на 350 000 рублей.

Курительный табак внутреннего приготовления привозится из Петербурга, Москвы, Саратова; нюхательный — из Москвы и Владимира, листовой — из Саратова; сбыт его — куда и предыдущего товара. Привоз всего табаку иногда достигает до 900 000 рублей.

Мыло большей частью привозится из Казани и распродается в разные места, его привозится тысяч на двести рублей.

Из европейских и колониальных произведений главные статьи привоза: москательный, аптекарский, овощной и бакалейный товары, вина, портер, сукна, шелковые, бумажные, шерстяные, льняные и пеньковые ткани, разные модные товары.

Товары москательные с Нижегородской ярмарки идут почти во все места России, а более в те губернии, где развита фабричная промышленность. Аптекарские припасы покупают для внутренних и восточных губерний, а также и для Сибири; туда же идет значительная часть бакалейных и овощных товаров.

Вина имеют также главный сбыт в Сибирь, в восточный край России, и скупаются в другие места помещиками Нижегородской и смежных с нею губерний; сукна, материи шелковые и другие раскупаются городовыми торговцами.

В 1855 году было привезено:

москательных товаров, кроме индиго — на 1 990 430 рублей;

индиго — 1 005 000 рублей;

бакалейных и овощных товаров — 509 000 рублей;

вин, кроме шампанского — 774 000 рублей;

шампанского — 162 000 рублей;

рома, коньяка, бордосской водки — 65 000 рублей;

портера — 125 000 рублей;

шелковых товаров — 600 000 рублей;

шерстяных — 550 000 рублей;

льняных, бумажных, пеньковых — 800 000 рублей;

модных — 700 000 рублей;

бриллиантов — 100 000 рублей;

галантерейных вещей — 100 000 рублей;

часов различного сорта, роялей, фортепиан, органов —

600 000 рублей.

Но из числа этих товаров иногда привозится гораздо более; так например, шелковых тканей бывает на ярмарке на i миллион и даже 1,5 миллиона рублей, бумажных, льняных и пеньковых на полтора и на два миллиона, модных товаров на миллион и более.

Кроме означенных товаров на ярмарку привозится множество других, из которых мы упомянем только о некоторых, более важных по количеству привоза, с обозначением той суммы, на какую было их привезено в 1855 году:

кошм, веревок, мочала, кулей, циновок, рогож, снастей и т. п. — на 740 000 рублей;

русских и французских чулочных и перчаточных товаров — 350 000 рублей;

готового платья (с простонародным), овчин, овчинных тулупов и полушубков — 315 000 рублей;

воска и восковых свечей — 264 700 рублей;

шерсти, привезенной из Саратова, Пензы и Воронежа — 264 000 рублей;

стеариновых свечей — 159 000 рублей;

шелка сученого, поясов, лент простонародных — 140 000 рублей;

духов — 150 000 рублей;

орехов грецких — 105 000 рублей;

свечей сальных — 95 000 рублей;

шадрика и поташа — 90 750 рублей;

сарацинского пшена — 85 000 рублей;

пуговиц разного сорта — 78 000 рублей;

обоев французских и русских — 70 000 рублей;

валяной обуви — 57 000 рублей;

сундуков — 40 000 рублей;

пера — 23 000 рублей.

По переводе ярмарки из Макарьева в Нижний Новгород торговля на ней значительно усиливается, что доказывается следующими цифрами:

в 1825 году было занято помещений 3342 1/2 на 279 939 рублей ассигнациями;

в 1835 году — 3961 1/2 — 428 402 рублей ассигнациями;

в 1845 году — 5774 1/2 — 158 810 рублей 34 3/4 копейки серебром.

Товаров было:

в 1825 году привезено на 70 806 314 рублей, продано на 46 845 824 рубля ассигнациями;

в 1835 году — 142 591 640–116 965 740 рублей ассигнациями;

в 1845 году — 55 211 725 — 48 408 152 рублей серебром;

В 1855 году было занято каменных и деревянных помещений 5 283, в том числе: театр — 1;

комедиантских балаганов — 11;

аптек — 3;

контор маклерских — 7;

кондитерских — 2;

трактиров — 21;

харчевен (в том числе 9 татарских) — 78;

торговых бань — 10;

цирюлен — 6;

портных балаганов — 5;

платьемоен — 2;

кузниц: серебряных — 2, медных — 2, железных — 29;

постоялых дворов — 43;

питейных выставок — 21;

портерных лавочек — 8;

штофных лавочек — 9;

кухонь — 42.

Сумма всего сбора с помещений простиралась до 164 699 рублей 30 копеек.

Привезено товара на 62 850 925 рублей.

Продано на 57 004 725 рублей.

Весь же оборот капитала ярмарочной торговли всякого рода, включительно с монетою, разменяною в ярмарке, выпеченным хлебом (которого продается на 160 и на 170 тысяч рублей) и выручкой в трактирах и других заведениях, простирается на 63 784 795 рублей серебром.

Следовательно, количество помещений 1855 года превосходит количество помещений 1825 года 1940 нумерами; сбор ярмарочного дохода увеличился в течение 20 лет более чем вдвое, привоз втрое, а продажа — почти в 4 1/2 раза.